Тяга Полюсов (гет)

Давно в Лондоне не было такого промозглого лета. За весь сезон любопытное солнце всего лишь несколько раз протягивало спасительные тёплые лучи продрогшим жителям, безуспешно пытаясь их обогреть. Но, столкнувшись с порывами холодного ветра и острыми, колющими каплями беспрестанно моросящего дождя, долгожданное светило почти сразу пугливо пряталось обратно.

* * *

Пятничным прохладным вечером Скорпиус Малфой, сидя в обшарпанном пабе, безрадостно размышлял о серости бытия. Помнится, они с лучшим другом часами обсуждали, на что потратят бесчисленные годы жизни после того, как раскроют секрет Николаса Фламеля: проклятия Египетских пирамид, сокровища ацтеков, таинственный водяной народец, зловещие чащи Чёрного Леса… Казалось, весь мир у них на ладони. Целая вечность полная приключений! Еще неделю назад в «Дырявом Котле» он бездумно распоряжался столетиями жизни, а сегодня вечером просто элементарно не знал, как убить время.

Парень сделал очередной глоток огневиски и тупо уставился на собственное унылое отражение в отполированной поверхности. Скорпиус Малфой в свои семнадцать был чертовски привлекателен. Изящные изгибы его тела и тонкие черты лица были словно изваяны искусным скульптором. Поначалу могло показаться, что он точная копия своего надменного отца, но первое впечатление не всегда вéрно. Очень многое парень перенял у матери: чувственные губы, линия бровей, ярко выраженные скулы и матовая, но не такая бледная, как у отца, кожа… Скорпиус Малфой был аристократом от белобрысой макушки до пяток, но в его характере явно чувствовалось влияние Астории Малфой, урождённой Гринграсс — сильной натуры с недопустимыми (по понятиям некоторых чистокровных волшебников) взглядами на жизнь и тонким чувством юмора.

Скорпиус с тоской оглядел паб. В глубине потрескивал камин, в воздухе витал запах огневиски… Настроение паршивое. Никого кроме Альбуса видеть сегодня не хотелось, а лучший друг, скорее всего, уже бродит во снах перед предстоящим семейным турниром по квиддичу. А сегодня Поттер полдня потратил на покупку всего необходимого для занятий и сборы, ибо в свою заумную школу он отправляется сразу после матча. И что за идиотские традиции — отправлять студентов на занятия уже тридцатого августа?! Никак родители не по годам умных деток ещё и приплатили за столь ранее начало учебы — небось не захотели лишний день лицезреть своих одарённых отпрысков шатающимися без дела. С самого утра Малфой-младший апатично бродил по фамильному имению, выискивая потенциальную жертву своего скверного настроения. Пририсовав роскошные рыжие усы своему бледному пращуру в позолоченной раме, парень представил реакцию дражайшего деда Люциуса на сей акт вандализма и почувствовал некоторое удовлетворение, которое усилили истошные вопли самогó изображения, оскорблённого до глубины полотна. Потом, очертив круг по парадному залу старым квофлом, Скорпиус грохнул любимую отцовскую вазу с выгравированным на ней знаменитым малфойским девизом «чистота крови навек», которая раздражала его вот уже не первый год. Дальше — больше. Всплеском неконтролируемой магии парнишка чуть не прибил двух домовых эльфов, которые назойливо путались под ногами, скорбно причитая и собирая осколки разбитой хозяйской реликвии. Но, видно, общение с Розой Уизли не прошло для Скорпиуса даром, причём её влияние сказалось на нём не самым выгодным образом — его начала мучить совесть. Малфой никогда не понимал маггловских пристрастий и чудаковатых фантазий подруги. Например, эта её нелепая идея-фикс с профсоюзом для эльфов-домовиков?.. Но со временем он понял, что причуды только придают Розе ещё большее очарование.

Дружба же с Альбусом была для Малфоя как глоток свежего воздуха. С момента их знакомства позиция отца, состоящая в том, что никому нельзя доверять, что дружба — это не более чем союз двух людей, искренне заинтересованных лишь в получении взаимной выгоды, стала казаться Скорпиусу несостоятельным досужим измышлением. Рядом с Поттером он легко забывал о любых проблемах, о тягостной атмосфере Малфой-мэнора, о своих непростых отношениях с родителями. Его дружба с Поттером: все их совместные авантюры, непрекращающееся соперничество, да и просто общение были его кислородом. А что бывает с человеком, которого лишают воздуха? Он за-ды-ха-ет-ся!

Во избежание дальнейших разрушений Скорпиус решил проветриться. Под своё лёгкое кремовое пальто он напялил глупую футболку с забавной пандой-альбиносом — нелепый, оскорбительного характера подарок Поттера на пятнадцатилетие. Помнится, ещё в зимнем лагере, при первой же маггловской драке мальчиков с недоброжелателями Альбусу расцарапали шею, а отпрыску благороднейшего рода Малфоев оставили на память красочный фингал под глазом. Худой и бледный Скорпиус, с тёмным синяком чуть ли не в пол-лица выглядел безумно комично. Вдохновленный этим живописным зрелищем Поттер-младший выдвинул просто гениальнейшую теорию о том, что род Малфоев столь древен, что берёт начало аж от самúх китайских панд… Кто бы мог подумать — основатели рода Малфоев бродили по горам Азии и жевали бамбук! Тогда Скорпиус страшно злился на Поттера, но сейчас эта детская выдумка вызывала только тёплую улыбку.

Целый день парень бесцельно шатался по Косой аллее, а под вечер забрёл в обветшалый паб в Лютном переулке, дабы утопить скуку в огневиски, а может быть, и покалечить кого-нибудь — заведение сие славилось прескверной репутацией. Сам бар представлял собой две обшарпанные комнаты — большой и малый залы, — два тускло освещённых и скудно обставленных помещения. В большом зале обычно ютился разный сброд, от лепреконов до карманников, в малом же сидели персоны с кошельком потуже. Этим вечером здесь собралась довольно разнопёрая компания: парочка гоблинов, угрюмый Трипп Горбин — владелец убыточного магазина «Горбин и Бэрк'с», группа студентов с незнакомой Скорпиусу эмблемой и компания из Дурмстранга — эти уже непонятно зачем напялили форму. В углу зала сидело очень странного вида, нервно озирающееся существо в плаще с капюшоном. Парнишка, хоть раньше и не видел их вживую, был тем не менее уверен, что эта тварь никто иной, как Эрлинг[1].

Двое парней кивнули Малфою. Это были Рофли и Брэйди — сыновья друзей его наимилейшего папаши. Как Скорпиус и ожидал, узрев его, они подошли проявить своё наивосхитительнейшее аристократическое воспитание.

— Что за маскарад? — спросил Скорпиус, лениво ответив на рукопожатия и окинув дурмстранговцев насмешливым взглядом.

«Учтивые, прям как французы, Мерлин их… Может ещё и целоваться полезут?» — с досадой подумал он.

— Наш Школьный Корабль прибывает в шесть утра. Мы решили, что рациональнее не ложиться совсем, — самодовольно заявил Рофли.

«Решили они… Чем это вы, интересно знать, решили? Мозгов ни у одного, ни у другого», — хмыкнул про себя Малфой, а вслух тактично согласился:

— Ну вполне логично, — и со скрытой иронией добавил: — да и переодеваться тоже ни к чему.

— А ты чего один? — спросил Рофли. — Не по-Малфойски это, иди к нам, у нас весело! — предложил он.

Малфой, в принципе, старался не быть предвзятым и никогда не делал выводов о людях, должным образом не узнав их. Времена господства Тёмного Лорда прошли, многое изменилось в магическом мире. Притеснения и любые оскорбления в адрес полукровок или магглорожденных стали караться законом. Неудивительно, что волшебники перестали носиться с чистотой крови, как с писаной торбой. Людей перестали делить на породистых и беспородных, как лошадей в конюшне Малфой-мэнора.

Правда, исключения всё-таки попадались. И надо сказать, такие экземпляры, кичившиеся своей родословной, Скорпиуса порядком раздражали. В данный момент перед ним как раз предстали ярчайшие представители этого редкого вида — гомоподобиус-ноу-напрочь-сапиенс, и перспектива провести в их компании целый вечер казалась, безусловно, не самой заманчивой.

— Как-нибудь в другой раз. Жду второго замминистра магии, — важно надувшись, ответил парень. — Мы с ним крестиком вышивать собираемся.

Почему-то в голову ему пришло именно это странное маггловское хобби Розы.

Судя по выражению лица Рофли, психика его дала явный сбой: он моргнул, открыл рот, да так и застыл, забыв закрыть его.

— А-а-а... ну ладно. Раз ты занят, — с неподдельным уважением взирая на Малфоя-младшего, тихо пробормотал крайне изумлённый Брэйди.

— А что такое… ну это ваше… крестиком… вшивать? — не удержался он от вопроса Рофли.

— Особый вид тёмной магии, практикуемый привлекательными ведьмами, — таинственно шепнул Скорпиус, чем окончательно сбил юных троллей с толку.

— Ну ладно, мы тогда пошли, не будем мешать. Передавай привет отцу, — сказал Брэйди с глупой улыбкой, и они наконец-таки убрались.

«О, Мерлин! огради меня от идиотов и глупых женщин», — взмолился Скорпиус, сделав глоток огневиски.

Парень опустошал рюмку за рюмкой, пытаясь заглушить алкоголем противный привкус одиночества, но получалось неважно — мешал наследственный иммунитет на спиртное. По телу разлилось приятное тепло, и он заметил, что Эрлинг уже куда-то исчез, наверное, в Лондон — искать беспризорных маггловских детей. Будь тут Ал, он устроил бы полноценное расследование — как сия тварь оказалась в Лондоне — и непременно организовал бы задержание преступника с поличным. Скорпиус же в отличие от Гарри-Поттера-дубль-два, не страдал неуёмной энергией и врожденной жаждой справедливости, но решение пришло само собой.

— Фэрри, — тихо позвал он и щёлкнул пальцами.

С тихим хлопком перед парнем предстал эльф, которого он чуть не прибил сегодня. Одно ухо бедолаги было до сих пор перебинтовано. Глядя в преданные голубые глаза домовика, Скорпиус устыдился своей утренней истерики.

— Так, Фэрри, неподалёку от паба ошивается крайне подозрительный горе-Эрлинг. Следи за ним всю ночь. Если устанешь, позови Дронди или Тэффи. Замéтите, что эта скотина приблизилась к ребёнку на расстояние вытянутой руки — тут же скрутить поганца, и доставить на крыльцо департамента контроля магических тварей и существ. Хоть за уши. А потом берёшь себе отпуск на неделю. Всё ясно?

Лицо Фэрри озарила счастливая улыбка, он низко поклонился хозяину и с лёгким хлопком исчез.

Скорпиус же продолжил изучать посетителей паба. В целом за полчаса ничего не изменилось, только Рофли и его дружки, эти гомункулус чистокровитус, с каждой пинтой пива всё больше и больше походили на младшего братца Хагрида, тоже крайне высокоинтеллектуальное создание.

Внимание Малфоя привлекла девица, сидящая спиной к нему и дымящая, как Хогвартс-Экспресс ранним сентябрьским утром. Она была в чёрной кожаной куртке, накинутой поверх изрядно помятого белого платья, и в грубых чёрных сапогах. От неё ненавязчиво пахло сладкими духами. Юная особа о чём-то бойко спорила с барменом. Прислушавшись к их разговору, Малфой понял, что она, хоть и вела себя вполне прилично (не считая парочки крепких выражений адресованных Министерству Магии), была уже явно навеселе. Скорпиус никак не мог рассмотреть девушку, но голос её показался парню очень знакомым…

— Тысяча гриппогрипфов и панталоны МакГонагалл! Берт, ну дай ты мне чёртову пачку сигарет. Или я тебя прокляну!

— Но ты же несовершеннолетняя!

— Ах ты хитрый гоблин! Как спаивать меня, так я уже вполне взрослая? Ну ладно, как хочешь.

Девушка внезапно развернулась лицом к Скорпиусу и, кокетливо подмигнув, спросила:

— Эй, папаша, сигаретки не найдё… кхе… кхе…

Не договорив, она поперхнулась. Скорпиус удивленно поднял брови.

Кто бы мог подумать! Кажется, вечер становится интересней… На него большими кукольными глазами испуганно смотрела младшая сестра Ала — Лили-Зелёные-Штаны. От удивления девушка чуть не грохнулась со стула. Чтобы удержаться, ей пришлось ухватиться за барную стойку.

— Поттер-две-косички! — ехидный голос Скорпиуса не предвещал ничего хорошего. — Сигареты тебе, говоришь? А может, тебе еще и наркоты продать? Как лучший друг твоего брата я могу всё, что твоей душе угодно, единственно, акция «ночь с вейлой» действительна только по субботам, уж извини…

— Одной сигареты вполне достаточно, Малфой, — секундный шок прошёл, и девушка уже успела напустить на себя нарочито скучающий вид. — И не надо валять дурака.

Скорпиус оглядел младшую Поттер. Удовольствие созерцать рыжую Дочь-Героя во плоти он, к счастью, имел нечасто. Парень подозревал, что девчонка до сих пор злится, что Поттер-номер-три предпочитает его, Малфоя, компанию, и из упрямства и сестринской ревности не хочет принять их с Алом дружбу. Очень похожая на мать, в свои 13-14-15?.. (он никак не мог запомнить, сколько же этой малявке на самом деле) вполне миловидная… Вот только в этот раз что-то в ней было не так, а что, он никак не мог понять. Да! она была сильно накрашена, что, насколько его не подводила память, для Лили-а-ля-Две-Косички со щенячьим взглядом, было э-э-э… несколько нехарактерно.

— А где же твои зелёные штаны, Лил? — саркастично протянул Скорпиус. — И что за боевая раскраска? Разве сегодня Хеллоуин?

— На себя посмотри, Малфой, — огрызнулась девчонка. — Твои зализанные волосы блестят, как лысина Филча. И хватит ёрничать, — она начала со злостью пинать стул. — Скажи, ты мне сигарету дашь или нет?

— Ты уж извини, Поттер, не курю. Берегу здоровье, — изрёк он тем же ехидным тоном.

— Оно и заметно! — Лили смерила емкость с огневиски многозначительным взглядом.

— …А даже если б даже и курил, — продолжил парень, пропустив её реплику мимо ушей, — всё равно не дал бы. Не думаю, что твой премудрый братец одобрил бы то, что я поощряю падение его мелкой сестрицы на самое дно.

— Отвали, — недовольно буркнула девушка и, отвернувшись от него в сторону зала, сердито пробормотала: — тоже мне, воспитатель нашёлся.

Она, похоже, впервые удостоила посетителей паба своим нетрезвым взглядом, и парни сидящие в зале, заметно оживились.

Взгляд Лили задержался на красных мантиях Дурмстранга, и губы её скривились в ироничной усмешке. Рофли поднял голову и встретился глазами с Лили.

— Какая встреча! Лили Поттер! Слышал, ты нас покидаешь? Такая потеря для Дурмстранга!

«Ну-ну, теперь ты помучься с этим идиотом», — мстительно подумал Скорпиус.

— Я просто решила, что красное мне больше не идёт. Можно сказать, я расширяю горизонты… — она театрально повела рукой… — горизонты… — видимо, так и не решив, что за горизонты она расширяет, девчонка просто отмахнулась: — Успешного вам учебного года.

Закончив таким образом разговор, Лили протянула пару монеток бармену:

— Берт, негодяй, оставил меня без сигарет, — она хмыкнула полуиронично-полукокетливо, соскочила со стула и, слегка покачиваясь, пошла к выходу.

— Поттер, — окликнул Лили незнакомый Скорпиусу парень с кривым носом, — тебе привет, — он многозначительно вздёрнул бровь: — Из Франции.

— Merci, de rien[2], — прокартавила девушка и с лучезарной улыбкой «выплыла» из паба, хлопнув дверью.

Скорпиус, бросив ей вслед мимолётный, полный тревоги взгляд, по-быстрому расплатился и поспешил вслед за своенравной, вообразившей из себя невесть что малявкой.

Было совсем поздно, наверное, уже за полночь. Парень поёжился. Даже ветер показался ему коварным — несильный, но отчего-то сырой, он пробирал до костей и с противным скрежетом раскачивал обшарпанные вывески давно прекративших работу лавчонок. Большинство увеселительных заведений за малочисленностью посетителей тоже уже позакрывалось — в Лютном собирались в основном личности не просто сомнительные, но весьма даже опасные, а потому народ сторонился этой части города, предпочитая Косой переулок.

Лили стояла на крыльце паба «Весёлый гоблин», имевшего репутацию отнюдь не весёлую, и дымила уже неизвестно где раздобытой сигаретой.

Вряд ли у кого-нибудь повернулся бы язык назвать младшую Поттер образцом благоразумия и ярой блюстительницей правил, — ну это у них семейное, ничего не поделаешь… да и зачем? Пожалуй, во всём этом многочисленном клане только Роза была более-менее разумным существом, хоть и со своим набором Уизли-чудачеств. Лили же, сколько Скорпиус её помнил, была рыжим, забавным, вечно роняющим что-то и смущающимся созданием в ярко-зелёном спортивном костюме, который девочка, не взирая на сходство с пижамой, долгое время носила практически не снимая.

Но парень никак не мог сообразить, что изменилось в её лице. Скорпиус внимательно всмотрелся в её бледную физиономию, казавшуюся ещё бледнее в сигаретном дыму и наконец-таки разглядел в тусклом свете уличного фонаря, что же так неуловимо изменилось в ней. Огненно-рыжие волосы бунтарки более таковыми не являлись. Они приняли непонятный тёмный оттенок, явно её не украшавший, а карие глаза стали ярко голубыми, скорее всего, для маскировки: то, что Поттеры-Уизли до сих пор оставались любимыми объектами жёлтой прессой, ни для кого не было секретом, а пьянствующая несовершеннолетняя дочь Избранного — тема крайне притягательная.

Лили в очередной раз затянулась, с блаженством выпустив новую струйку дыма.

— Эй, Поттер-в-чёрной-косухе. Откуда сигарета? — с напускным равнодушием поинтересовался Скорпиус.

— Дал добрый человеч'ик, — икнула та.

— И где же он, твой «добрый человеч'ик»? — передразнил её Малфой.

— А, — Лили бездумно махнула в неопределенном направлении, — где-то там.

И действительно, невдалеке, под чахлым деревом лежал человек, явно в отключке.

— Мне нравятся твои методы Поттер. Он что, не хотел делиться? — хмыкнул Малфой.

— Да нет… Мне просто спрашивать было лень, — она пожала плечами.

—Я гляжу, ты имидж сменила? — с видом великого критика Скорпиус смерил «её величество ненормальную» внимательным взглядом. — Чего так? Решила откреститься от родства с Уизли?

—Ну почему же, я люблю семейку Уизли, да и не я одна, кажется, — довольная собой парировала девочка, явно намекая на нежную дружбу Розы и Малфоя.

— Правда, — парень улыбнулся, — к некоторым представителям этой семейки я точно неравнодушен. Особенно к вашему рыжему братцу магглолюбу, — он наигранно ахнул, изображая испуг. — Только никому не говори, а то Поттер будет ревновать.

— Ну да, о вашей непорочной любви, Малфой, уже слагают легенды, — подмигнула Лили. — Да не в Уизли дело, я же и сама наполовину Уизли. Я просто не хочу штампов, — добавила она театральным шёпотом.

Скорпиус собрался было расспросить девчонку, что за штампы её так беспокоят, раз сподвигли её на столь кардинальную смену внешности, но решил не уподобляться Рофли.

Внезапно выражение лица Поттер изменилось, и девушка начала судорожно шарить свободной рукой по карманам.

— Чёрт, я истратила почти весь летучий порох. А у меня ещё вся ночь впереди, — она с удовольствием затянулась, выдохнув дым в красивую спираль.

— Ночь? Да я гляжу, ты весело проводишь время. А что твои достопочтенные родители думают по этому поводу? «Пьяная дочь легендарного Гарри Поттера кутит с гоблинами в Лютном переулке»… Разве не прелестное название для газетного заголовка? — с ехидной улыбочкой спросил он. Ему нравилось видеть, как она злится.

— Да пошли они к гиппогрифу, эти газетчики. Это мое дело, где и с кем… отдыхать.

— Точнее, с кем и где пить, — вставил Малфой. — А родители? — уже серьёзно поинтересовался он.

— Не твоё дело, — огрызнулась девчонка.

— В самом деле? Да ты сбежала из дома любви и сюсюканий Литтл-Ли?! А меня не пошлёшь к гиппогрифу? Там, я вижу, уже веселая компания собирается, я не против. Только не забудь прислать ко мне Ала и Розу.

— Ну не совсем. Такой вариант был, но я решила что, «Якобы-Похищенная-Дочь-Народного-Героя, на самом деле в Лютном переулке пьяная кутит с гоблинами», — звучит ещё веселее. Для всех в данный момент я на пижамной вечеринке у Нелли, подруги из Шармбатона. И не вздумай проболтаться! Не то твоё тело не найдут даже в стойле гиппогрифа.

— Я просто констатирую факты Литтл-Лил. И что же ты мне сделаешь? Отправишь под дерево за компанию с «добрым человечиком»? Или ты и меня заколдуешь? Вы, Поттеры, хоть и сумасшедшие, но вот фантазии вам не хватает, да и методы несколько грубоватые. Я весь в ужасе и ожидании, — снисходительно ухмыльнулся Скорпиус.

— Во-первых, меня зовут Лили. И прекрати называть меня Литтл Лил, — вспылила Поттер, — это просто омерзительно! Во-вторых, по Тёмной Магии я лучшая ученица на курсе. И в-третьих, ты почти угадал. Я скажу Джеймсу, что искала подарок для Нелли, на улице встретила тебя, вхлам пьяного, и ты начал грязно ко мне приставать.

«Кажется моя миссия "доведи неврастеничку" увенчалась успехом, рыжая бандитка уже на пороге убийств и жаждет крови. Надо бы сбавить темпы», — заметил про себя Скорпиус.

— Ну-ну Поттер. Я же говорил, никакой фантазии. А теперь мои аргументы: во-первых, я Малфой, и по этой причине не могу быть «вхлам» пьяным, как ты любезно выразилась, во-вторых, оба твоих брата знают, что я предпочитаю девушек хрупких и изящных, а ты в эту категорию никак не вписываешься.

— Больно надо, — фыркнула Лили. — Уж лучше быть троллем в юбке, чем попасть в категорию «привлекательных» для такого скользкого типа как, ты, Малфой.

— А в-третьих, — продолжил Скорпиус, полностью игнорируя вышесказанные слова девушки, — получается, от моих грязных приставаний ты кинулась в утешающие табачно-алкогольные объятия бармена в «Веселом Гоблине»?! Поттер, я ошибался. У тебя больная психика. Такой талант пропадает зря! Тебе бы сценарии для маггловских ужастиков писать, было бы меньше времени на пьянку, может даже, бросила бы курить.

— Малфой, ты меня утомил. А у меня ещё вся ночь впереди. Уйди с дороги, — как можно более угрожающе сказала Лили, сердито буравя парня взглядом.

Скорпиус оценил ситуацию в пару секунд. О том, что мелкая Поттер хороша в магии, она не преувеличивала, год тому назад она наложила на него летучемышенный сглаз за то, что они с Джеймсом смеялись над её любимыми косичками. Да ещё заклинание вышло какое-то деформированное. Его не могли снять два часа, пока маленькая рыжая бестия (на тот момент она была рыжей), корчась от смеха, не рассказала, как от него избавиться. Но и он не беспомощный сквиб. В любой другой ситуации Малфой ни за что не отказался бы от такой заманчивой дуэли, но было одно явное против: если псевдорыжая проблема каким-то чудом его вырубит, то ушлёпает ночью по Лютному переулку дебоширить в гордом одиночестве, да ещё и в пьяном виде. Этого ему ни Ал, ни Джеймс ни за что не простят.

— А знаешь, Поттер, — глаза парня хитро блеснули, — мы же с тобой деловые люди. Я предлагаю взаимовыгодный уговор: я сохраняю в полном секрете твой ночной дебош… даже Ал не узнает! — многозначительно сказал он…

И? — заинтригованно протянула скандалистка.

— Я составляю тебе компанию до конца пьянки, при условии, что ты не будешь пытаться от меня улизнуть. Идёт?

По лицу Лили было видно, что девушка явно не в восторге от его общества, но и другого выхода она не видела.

— Чёрт с тобой, можешь поиграть в мою няньку сегодня, если тебя это забавляет, так и быть, — недовольно буркнула Лили, выбрасывая докуренную до фильтра сигарету. — Только прекрати читать мне нотации, а то заколдую, — с коварной улыбкой добавила она.

Они медленно шли по Лютному, и за короткое время Лили немного протрезвела. Заморосил неприятный дождь, а Поттер-с-мозгами-набекрень всё брела и брела вглубь переулка и в ответ на пару ненавязчивых вопросов Скорпиуса, куда же всё-таки они направляются, послала его всё к тому же многострадальному гиппогрифу. Тусклые огни пабов сменились старыми кирпичными домами, те в свою очередь невзрачными лачугами… Так далеко в Лютный переулок Скорпиус ещё никогда не забредал. С севера подул промозглый ветер, раскачивая обшарпанные вывески заведений. Скорпиус плотнее запахнул пальто. Он уже начал жалеть, что вместо того, чтобы «отрубить» девчонку и доставить прямиком к родителям, шастает с ней по трущобам.

Внезапно Лили остановилась посередине проулка и судорожно начала шарить по карманам.

— Чёрт подери эти сигареты! — с досадой выкрикнула она, бросив пустую пачку на мостовую и топча её ногами. — Чёрт, чёрт, чёрт!

Её крик эхом разнёсся по переулку.

— Тихо, Поттер! — резко одёрнул её Скорпиус. — Или ты хочешь пообщаться с жителями этого очаровательного…

Он замолчал, не договорив. Несколько неясных фигур, отделившись от тёмного забора, приближались к ним, медленно и угрожающе.

________________________________________________________________________

1. Детоед (англ. Erkling) — эльфоподобное существо, обитающее в Чёрном Лесу в Германии.

Д. крупнее гнома (в среднем 3 фута высотой), имеет заострённую мордочку и тоненький голосок, привлекающий детей, которых Д. и стремится заманить с целью поедания. Однако строгий контроль, осуществляемый немецким министерством магии, за последние несколько веков значительно уменьшил количество убийств, совершённых Д. Последнее зафиксированное нападение Д. на шестилетнего волшебника Бруно Шмидта закончилось смертью монстра, поскольку мастер Шмидт огрел нападавшего по голове отцовским складным котелком.

(Дж. Роулинг, "Фантастические звери и места их обитания" ©)

2. merci, de rien (франц) — спасибо, не стóит.

Закон подлости упорно преследовал Гарри Поттера уже третий день. Мало того, что из-за непонятных исчезновений маггловских гадалок на юге Англии их отдел с утра до вечера проводили слушания, на них ещё свалилось просто бешеное количество документации… А до того, что Гарри Поттер, глава аврората по должности и национальный герой по званию — на самом деле просто уставший мужчина, мечтающий поскорее попасть домой к жене и детям, мало кому было дело. Он уныло оглядел горы бумаг.

— Accio досье Ливиндейл'с, — взмолился мужчина.

Но заклятие, как он и ожидал, не сработало: во избежание потери и неумышленной порчи важных бумаг на них налагаются антиколдовские чары — любая обработка документации должна проводиться вручную. Всё бы хорошо, да суд состоится уже через час и бумаги ему нужны немедленно, а Вэнди, его верная секретарша, проработавшая с ним больше пяти лет, как назло, накануне уволилась. Последний месяц девушка, обычно такая милая и приветливая, всё больше хмурилась и почти ни с кем не разговаривала. Он, хоть и допускал возможность ее ухода, — по аврорату уже давно ходили слухи, что её бросил жених, — но всё-таки надеялся на лучшее.

Гарри тяжело вздохнул и поморщился. Задерживать заседание из-за того, что главный аврор увяз в документации, совсем не хотелось. Ну а перекапывать сотни папок представлялось ему делом крайне утомительным и неблагодарным. После двенадцатичасовой смены Гарри Поттеру меньше всего на свете хотелось изображать из себя маггла-трудоголика, тем более дети уже совсем скоро снова уезжают в школу. А!

Аврор задумался. Завтра едет Альбус, а ещё через два дня Лили и Джеймс. И если он не сможет нормально побеседовать с детьми сейчас, пока они дома, то когда же он это сделает, если они будут в школе?! А поговорить Гарри решил твёрдо — слишком хорошо он помнил себя в их возрасте. Необходимо предотвратить любые поползновения удрать из колледжа и всяческие поиски приключений: ритуальные убийства в Чёрном Лесу, волна преступности, захлестнувшая магический мир… В совпадения Гарри Поттер не верил, да и любой обделённый интеллектом тролль, безусловно, заподозрил бы связь между этими событиями. Что-то нехорошее происходило, подсказывала интуиция аврору, а она его подводила редко. Рон в последнее время сильно увлёкся философией и то и дело говорил, что эти гады, как сурки, «спали, спали, а теперь очухались и коллективно гадят», и при этом утверждал, что это всего лишь предосеннее обострение криминала. А сам факт криминала — лишь неприятное явление в бесконечном круге жизни. Но Гарри не очень-то верил в эту сомнительную теорию. Ну а Гермиона открыто ехидничала и как-то раз заявила, что это у её мужа предосеннее воспаление мозга. Рон потом целую неделю на неё дулся. Вспомнив друзей, Гарри тепло улыбнулся. Даже после двадцати лет совместной жизни эти двое порою вели себя совсем как школьники.

И кстати, о криминале… Вчера в аврорат пришла заплаканная Шарлотта Макмиллан — её сын, однокурсник Джеймса по колледжу при аврорате, не вернулся домой после вечеринки. Мальчик уже почти сутки в розыске, но пока авроры ничего нового о нём так и не узнали. Последними, кто его видел, были дети Поттера и Тедди, его крестник. Макмиллан, как сказал Джеймс, в этот день ни за чем необычным замечен не был. После встречи он отправился в Косой переулок купить новую мантию, но больше его так никто и не видел.

Гарри взял со стола клочок бумаги и наспех нацарапал:

Ванесса, передайте пожалуйста в секретариат, что если в течение получаса мне не найдут новую секретаршу, им придётся искать нового главу аврората, так как прежний будет погребён под бумагами.

Поттер

Дописав последнее слово, он свернул записку журавликом и выпустил в окно. Решив пустить дело на самотёк, Гарри плюхнулся в кресло. В такие моменты ему очень не хватало Джинни. Прислушиваясь к завыванию ветра в каминной трубе потрескиванию дров в очаге, главный аврор Поттер начал клевать носом. Вдруг порыв ветра ворвался в окно и, распахнув его, разметал бумаги по кабинету, окончательно лишив аврора надежды самостоятельно разобраться в документах.

…В кабинет вбежала Джинни. Она захлопнула створки и начала с удивительной скоростью наводить порядок.

— Что бы я без тебя делал родная, — пробормотал мужчина, обнял жену, стоявшую к нему спиной, и почувствовал сладкий запах жасмина… Странно, его Джинни никогда не пользуется такими духами…

…Громкий хлопок вернул Гарри к реальности — женщина уронила папки прямо на ноги главному аврору. На него испуганно смотрела зеленоглазая девушка, лет двадцати пяти. Сходство с женой было лишь в цвете волос. Но чем дольше он смотрел на девочку, тем сильнее замечал схожесть с другой женщиной, ушедшей из его жизни, когда он был ещё ребёнком.

— Мэлроуз Уильямс, ваша новая секретарша, — звук её голоса окончательно вернул Гарри к реальности, и он понял всю недвусмысленность данной ситуации.

— Простите, — выдавил он и, отдёрнув руки, густо покраснел. — Я принял вас за…

— Вашу подругу?

— …жену. Я совсем схожу с ума с этой документацией, спасайте меня. Я дойду до восьмого сектора, попью кофе. Мне нужны личные дела вот этих субъектов, — он вручил ей список. — Вот моя записная книжка, здесь все мои контакты и планы. Вы будете составлять расписание встреч и вести бумажные дела. Пожалуй, всё. Я вернусь через полчаса, — на одном дыхании выпалил он, всё ещё ошарашенно разглядывая девушку. — И ещё раз примите мои извинения.

Аврор Поттер устало шёл по коридору. Он, женатый человек, получается, пытался обнять свою новую секретаршу? Вот так образец для подражания начинающим аврорам! Хорош пример…

* * *

В ночь с пятницы на субботу, если вы вполне благоразумный маггл швейцарской деревни Бадн-Бадн, вы вряд ли выйдете на улицу.

Северная сторона поселения располагается у сáмого подножия непроходимого перевала. Непроходимого — потому что за долгие столетия существования этого поселения в нём так и нашлось никого, кто бы перешёл горную цепь и вернулся. Одни, сковываемые страхом, даже не совались к ней, другие при подъёме начинали испытывать непреодолимый ужас и бежали со всех ног от перевала. Немудрено, что со временем место почти автоматически обрело статус запретного. Люди всячески сторонились северной части деревни, и дома там покупались крайне неохотно.

Бывало, пятничными вечерами случались там диковинные вещи. Однажды Дирк Барнвейл заявил, что на закате видел на вершине холма крылатую, редкой красоты лошадь; в другой раз крестьянин рассказывал о гигантской летучей мыши, парившей над грядой. Но, зная о неодолимом пристрастии Дирка к элю и портеру[1], селяне лишь посмеивались — спьяну-то чего только не привидится! А может, дело было в том, что хибара Дирка находилась в северной части деревни… В общем, его причуды частенько списывали на проделки злых духов.

Но байки байками, а одну историю старожилы деревни ещё помнили.

В тот раз был сильный туман. Невдалеке от запретного перевала охотники нашли на камнях обескровленное тело прекрасной лошади с витым рогом на лбу. Вокруг чем-то светящимся были начертаны никому не известные символы. Охотники замерли в нерешительности. И тогда самый юный и любопытный — Бардиль, сын пастуха, присел возле камня, провёл пальцем по рисунку и попробовал жидкость на вкус.

— Это… это кровь! — в ужасе воскликнул он.

Охотников обуял панический страх, и они бросились по каменистой тропе прочь от прóклятого места. Юный Бардиль в спешке оступился и сорвался в ущелье. Таков был его конец и расплата за вкушение крови единорога… Вот только магглам этого никогда не понять…

На следующий день к подножью перевала отправили на поиски Бардиля небольшой отряд — всего семь человек — ибо немногие рискнули дразнить горных духов. Но и те семеро храбрецов домой так и не вернулись. Тело одного из них через три дня выловили из горной речки. Желающих искать пропавший отряд более уже не нашлось.

События эти стали страшной историей, история — легендой.

Северный Перевал и по сей день заслуженно называют прóклятым, а если ветер дует с севера, то ставни во всей деревне запираются наглухо — сельчане уверенны: это не к добру.

* * *

Эрин проснулась от резкого и настойчивого стука. Всю неделю она и без того была в крайне скверном расположении духа, и эта абсолютно несвоевременная для выходного дня ранняя побудка стала последней каплей.

— Да что за шуточки, Малкольм, Филч тебя подери, — прорычала она.

Подобная выходка была вполне в духе её младшего братца. Но, увидев истинную причину своего пробуждения, девушка ахнула, вскочила и, второпях оступившись, чуть не свалилась с кровати. За окном порхала Букля, белоснежная сова Альбуса Поттера, и с крайне недовольным видом молотила клювом по стеклу.

Эрин Вуд, крайне бесстрашная и изобретательная девушка, капитан команды по квиддичу и староста курса, никогда ни перед кем не робела. Исключение составлял лишь один человек — Альбус Поттер. С самого детства этот мальчишка вызывал у неё тихий восторг, и она, заводила и лидер, с упоённой радостью следовала за ним как пособник его невообразимых идей. И чувствовала себя при этом чрезвычайно счастливой.

Весь предыдущий вечер Эрин была сама не своя — наутро ожидался ежегодный традиционный визит семейства Поттеров-Уизли к Вудам.

Каждый год, в последние выходные августа, их семьи собирались вместе и устраивали на заднем дворе дома Вудов грандиозные мини-турниры по квиддичу. В такие вечера и Оливер, отец Эрин, и родители Альбуса и Розы — видел бы их кто со стороны — возвращались в детство. В глазах их загорался азартный мальчишеский огонёк. Исключение составляла миссис Уизли: Гермиона, мать Хьюго и Розы, обыкновенно молча наблюдала за матчем с кухни, периодически крепко зажмуриваясь и обливая горячим чаем Розу, которая, как и её мать, не разделяла всеобщей любви к экстремальным видам спорта. Сама Роза не сильно нервничала. Она считала, что её младший брат и кузены всегда выйдут сухими из воды, и если даже случится Армагеддон и от всего мира останется лишь крохотная горстка пепла, то никто иной как сия компания будет восседать на ней, болтая ножками.

Эрин в секунду оказалась перед окном и, распахнув его, вместе с совой впустила в комнату порыв не по сезону обжигающе-холодного ветра. Сова протянула девушке лапу с письмом, осуждающе уставившись на неё круглыми янтарными глазищами.

— Ну не смотри ты на меня так, Букля, — вздохнула Эрин, забирая письмо. — Не моя вина, что у Альбуса в голове восседает профсоюз лукотрусов.

Живое воображение тут же нарисовало забавную картинку: корявые сучки и щепочки, взяв друг друга за руки-прутики и распевая какую-то детскую песенку, водят хоровод, а в центре этого круга Альбус Северус, затянутый во фрак и галстук-бабочку, вдохновенно дирижирует волшебной палочкой и сопит от усердия. И вся эта разношерстная компания, словно в маггловском мультике, уютно разместилась в черепной коробке Поттера и дружно затаптывает его бесценные мозги…

Сова же, решив, что у неё есть дела и поважнее, начала стучаться клювом теперь уже в закрытое окно. Эрин развернула записку, содержащую всего несколько фраз:

Дядя Рон будет навеселе, порывается летать без рук. Готовьте бадью успокоительного для тёти Гермионы.

А ещё у меня сюрприз. Скоро узнаешь.

На месте подписи красовался подмигивающий смайлик.

Поттер был в своём репертуаре — уже с раннего утра спасать мир! Ну а Букля, видимо, не спешила сменить гнев на милость.

— А ты не будешь ждать ответа? — спросила Эрин. Сова в ответ слегка, совсем не больно ущипнула её и, ещё раз наградив осуждающим тяжёлым взглядом, глухо ухнула.

— Ай! До чего ж ты всё-таки вредная! — возмутилась девушка и выпустила недовольную птицу на свободу. — Ну и семейство! Каждый со своим характером, даже домашний любимец, — улыбнулась Эрин и, подойдя к зеркалу, начала внимательно изучать своё отражение.

Бледное лицо, негустые русые волосы и брови, слегка болезненный вид… У девушки с детства была затаённая обида на природу за то, что та поскупилась на краски для неё, Эрин. Девушка прекрасно понимала, что внешность её далека от образа вейлы с обложки «Ведьмополитена», но косметикой всё же предпочитала не пользоваться, да и одежду выбирала неброскую. Пожалуй, единственное, что ей нравилось в себе — глаза. Скромная наружность совсем не соответствовала богатству внутреннего мира Эрин, зато отцовские карие глаза с огоньком с лихвой компенсировали несовершенство внешности и добавляли ей удивительного шарма. Своему характеру — личности лидера и обаянию — девушка была обязана тем, что привлекла целую толпу поклонников и воздыхателей. Порою отец в шутку грозился перестрелять добрую половину Хогвартса.

Хоть Эрин Вуд и привыкла принимать себя такой какая есть, порой ей всё же хотелось бóльшего. Но не всё давалось ей так легко…

Девушка взглянула на часы. Было только восемь утра. Она распахнула шкаф. Каждый раз перед приходом Поттеров её слегка трясло, а в голове воцарялся хаос. Слыть боевой подругой Альбуса было, без сомнения, приятно, но иногда она мечтала, что вот случится чудо и он посмотрит на неё по-другому. А как умный человек Эрин понимала, что чудо не плывёт в руки тем, кто бездействует. Мало чего-то хотеть, надо прилагать все усилия к достижению этого сáмого чегота — мечты просто так не сбываются. Поворчав на недогадливых мужчин, Эрин потянулась за книгой, которую еще месяц назад заказала по совиной почте. «Красивая ведьма — это просто». С обложки на неё надменно смотрела идеальная чародейка с идеальным макияжем на идеальном лице.

— Распустёха, — процедила она сквозь зубы, пренебрежительно оглядев не успевшую ещё причесаться Эрин, и сморщила напудренный носик.

— Будешь много болтать — закончишь жизнь в камине, — пригрозила девушка.

Ведьма с обложки, тут же расплывшись в идеальной улыбке, услужливо распахнула книгу на первой главе: «Из чудовищ — в красавицы, или макияж для чайников. Введение». «Вот стерва», — хмыкнула Эрин.

«Вы устали оттого, что мужчина Вашей мечты Вас упорно не замечает? Ваш боггарт — это Ваше отражение в зеркале? Надоел образ серого лукотруса? Не желаете влачить одинокую жизнь? У Вас в руках нужная книга!

Правильный макияж — это секрет красивой женщины, а секрет любого макияжа — идеальный тон кожи.

Для начала определите свой тип кожи: произведите круговые движение палочкой…»

— Так, хм, палочка… где же я посеяла свою палочку? — крайне недовольная Эрин потопала по дому. На столе в каминной лежал колдовской инструмент Малкольма. — Сгодится, — решила она.

Распахнув дверь своей комнаты девушка замерла на пороге. На её кровати, крайне довольный собой, восседал Альбус Северус Поттер собственной персоной и с неподдельным интересом изучал оставленную хозяйкой книгу.

— Ты… ты… что тут делаешь?! — задохнулась от возмущения Эрин.

Увидев, что его застукали за чтением почти интимной литературы, парень изобразил на лице ужас, но в глазах его плясал веселый огонёк.

— Ну понимаешь, Эри, я вот сегодня проснулся и никак не мог решить, какую «поло» лучше надеть с фраком и подходят ли зелёные носки к моему цвету лица. Не придумал ничего лучшего, как посоветоваться с доброй милой Эрин. Даже сову отправил. Но ты меня любезно проигнорировала, вот и пришлось мне брать дело в свои руки. А тебя, как назло, нет, зато нашлась занятная инструкция по выживанию и перевоплощению в мире бигудей. Заглянул и за пять минут оброс дикими комплексами. Может, будем бороться вместе? — разразившись этой иронической тирадой, парень упал на кровать и зашёлся хохотом.

Идеальная ведьма с обложки смекнула что к чему и мерзко захихикала. Эрин, пунцовая от смущения, схватила ехидную книгу и швырнула в камин, как и обещала. Затем девушка взяла себя в руки.

— С твоей совой-невростеничкой спасибо скажешь, если хоть не покусает. Какой уж тут ответ, а вообще ты, Поттер, больной. Все нормальные люди спят ещё, а в тебе уже проснулось нездоровое желание общаться. А книга не моя, Миранда забыла. Ты всерьёз думаешь, что меня интересует такая розовая чепуха? — она, ухмыльнувшись, завалилась на кровать рядом с Альбусом, и парень поведал ей об истинной цели столь раннего визита.

Он увлеченно рассказывал что-то про свои Поттеро-Малфойские авантюры, а девушка незаметно разглядывала его. Какой же он всё-таки красивый! — восхищалась Эрин. Его глаза, длинные ресницы, совсем еще мальчишеская улыбка, ямочка на подбородке… «Почему, ну почему ты постоянно застаёшь меня в столь нелепых ситуациях!» — с досадой подумала она, слушая его сумбурную речь и разглядывая такие родные черты.

Альбус Поттер был дальновидным и весьма одарённым молодым волшебником. С прозорливостью, нехарактерной для своего возраста, он легко различал в людях как ложь и притворство, так и благородство и искренность. Но не было секретом, что влюблённый взор Эрин Вуд заметили, кажется, уже все, кроме него самогó. Видя порой неподдельную нежность в её взгляде, он списывал сие на дружескую заботу.

Сегодня за обедом Поттеры должны были рассказать Вудам, что Альбус Северус попал в закрытую академию для одарённых волшебников. ЗАОД с её строгим отбором считалась самой престижной из всех школ магического мира, и Ал жутко гордился собой. Поступил он исключительно собственными силами, без помощи своего знаменитого отца, как полагало подавляющее большинство. Правда, он ещё не решил, как будет обитать там совсем один. Но, с другой стороны, это был вызов самому себе. Он знал, Эрин очень огорчится, поэтому решил всё сказать ей раньше.

— Эр, насчет новостей,— осторожно начал он.

— Что, МакГонаггал наконец вняла твоим ходатайствам по поводу отдельной спальни в башне?

— Да, но… не совсем. В этом году у меня действительно будет отдельная спальня. Но не в Хогвартсе, — он помедлил. — Я туда не вернусь. Меня приняли в ЗАОД…

Окончания предложения Эрин не расслышала. Она лишь поняла, что ей катастрофически не хватает воздуха. Она поднялась и, на ватных ногах подойдя к окну, настежь распахнула створки. Струя холодного ветра ворвалась в комнату, переворошив содержимое стола. Эрин молчала и смотрела вдаль. Альбус, хоть и знал, что она расстроится, но столь бурной реакции не ожидал.

По комнате гулял сквозняк. Поттер подошёл к девушке, приобнял её. На улице ветер, подбирая рано опавшие листья, уносил их прочь.

— Это северный ветер перемен, — улыбнулся Альбус. — Ну не расстраивайся ты так, Эр, не в каменном же веке живём. Будем видеться по выходным.

— Только не забывай мне письма писать. И нормальные, а не шпионские записки в стиле Кикимера, как сегодня, — ткнула его в бок девушка и выдавила жалкую улыбку.

— Обещаю, — сказал Альбус и чмокнул её в щеку. — Я буду очень скучать Эри, ты у меня единственная в своем роде, — грустно добавил он. — Ладно, пойду пну Малкольма.

И Альбус отправился в соседнюю комнату — к её брату, а Эрин так и стояла возле открытого окна. Щека её горела. «Он будет скучать, — стучало у неё в висках. — А что если…» — на душе у девушки разлилось прияное тепло, и ей захотелось обнять всех-всех, даже Буклю, сидящую на подоконнике…

Буклю?!

Сова Альбуса второй раз за день столь недружелюбно смотрела на девушку, что та уже и не решилась снимать послание. В комнату вошли крайне довольный Альбус и заспанный Малкольм.

— Букля? — удивился парень, отвязывая наспех перетянутый лентой пергамент. — Это от мамы, — сказал он, быстро разворачивая письмо, а вернее, записку. В ней оказалась пара наспех начертанных фраз: «Лили не вернулась от подруги утром. Она пропала. Из дома ни шагу!»

Альбус, сжимая листок в руке, уверенной походкой направился к выходу. Эрин даже и не пыталась остановить друга, слишком хорошо она его знала. Вместо этого девушка потянулась за тёплым плащом, и сказала брату:

— Придумай что-нибудь, ладно? Наври родителям что угодно.

Малкольм молча наблюдал, как Эрин и Альбус друг за другом скрываются в камине.

* * *

Это была очередная холодная ночь в Швейцарии.

В безлюдном ущелье прóклятой горы горел костёр. Вокруг сидели люди в чёрных мантиях с капюшонами. Они кого-то ждали. Холодный ветер теребил полы их одежды, громко трещали отсыревшие дрова, где-то поблизости плакал чёрный дрозд.

Невдалеке раздались тихие шаги… птица прервала свою печальную песнь, казалось, даже костёр притих. Из темноты медленно выплыл силуэт, и человек в алой мантии не спеша приблизился к костру. Полная луна осветила его лицо, частично скрытое капюшоном — он был в маске. В кругу сидящих раздался благоговейный шёпот.

— Наставник…

— Учитель…

— Тишина, — спокойно сказал тот. — Есть новости?

— Позвольте мне, мэтр, — выпрямилась одна из фигур. Это был мужчина с сиплым голосом. — Поттер-младший уже завтра ночью будет в зáмке, — сказал он, низко поклонившись.

Внезапно ветер возобновил свою атаку, яростно вгрызаясь в огонь и раздувая пламя костра с новой силой.

— Настало время перемен. Вы знаете, что делать, — мужчина в маске кивнул собравшимся и исчез в темноте так же незаметно, как и появился.

___________________________________________________________________________

1. Эль (англ. Аle) и портер (от англ. Porter носильщик) — сорта крепкого английского пива.

Ранним утром Герой Магического Мира беспокойно ворочался в постели. Было ещё темно, а потому вставать он не спешил. Хоть Гарри и проснулся окончательно, но отдохнувшим себя не чувствовал — всю ночь его преследовали тревожные сновидения, пусть и без серьезной на то причины. За вчерашний день он многое успел: провел три слушанья; поговорил-таки с Альбусом — взял с сына честное волшебное, что тот постарается не ввязываться в неприятности — и даже поужинал с Джинни в Париже.

Он уже месяц собирался устроить жене романтический вечер — сводить её на настоящее свидание, и вчера ему наконец представилась такая возможность. Джинни, правда, расстроилась оттого, что он не предупредил её заранее — у неё совсем не было времени собраться, но Гарри совершено искренне заверил жену, что она даже в джинсах и с собранными в хвостик волосами самая прекрасная женщина на свете.

Они сидели в маленьком уличном ресторане на Монмартре, ели устриц, запивая красным вином, и просто наслаждались редкими минутами уединённости и вдыхали романтику предосеннего вечера.

И всё это благодаря Мэл Роуз!

Поттеру стыдно было признаться, но вчера после знакомства с новой секретаршей он, вместо того, чтобы мирно пить кофе, пошёл проверять её досье. Уж слишком подозрительным показалось главному аврору её внезапное… явление и его собственное сопряжённое с этим умопомрачение.

Со стороны могло показаться, что семнадцать лет работы в аврорате сделали из Гарри Поттера параноика. Друзья даже подтрунивали на предмет вероятности родственной связи между ним и Аластором Грюмом. На шутки Поттер не обижался, но уверенность в своем секретаре, тем не менее, считал наипервейшей необходимостью.

Ванесса, начальник кадров, с легким удивлением протянула ему досье Мэл Роуз.

Уильямс Меллиса Розалинда

Декан Женской Академии Магии Уэльса

Судимостей ни за кем из членов семьи не числилось, ни братьев, ни сестёр у Мэлроуз не было, а сама она имела высшее образование (ЖАМУ, отличные оценки по всем предметам) и владела пятью иностранными языками, и…

…читать дальше Гарри не видел смысла.

Что-то тревожило его в новой секретарше, но три волшебных слова «рекомендована Кингсли Бруствером» целиком и полностью развеяли все сомнения на её счёт.

— Ванесса, — облегченно вздохнул он, — почему вы сразу не сказали, что мою новую секретаршу рекомендовал Кингсли?

— А вы, мистер Поттер, и не спрашивали, — лукаво подмигнула девушка. — Тяжелый день? — понимающе спросила она.

— Уже нет, теперь я могу спокойно попить кофе, — безмятежно улыбнулся аврор.

Мэл Роуз и вправду оказалась прекрасным секретарём. Своей находчивостью и организованностью она сэкономила аврору не меньше двух часов, которые он изумительно провёл в кругу семьи. «Надо будет её поблагодарить за ликвидацию вчерашнего завала», — подумал аврор и снова вернулся к безуспешным попыткам уснуть.

* * *

Лили с трудом продрала глаза. Пробуждение было болезненным. Первое, что она увидела, было отражение в зеркальном потолке комнаты. И она, кажется была… связана?! Девушка попыталась пошевелиться, но веревки, впившиеся в тело, причиняли боль. Она попыталась, было, вспомнить, чем закончился вчерашний день, но раскалывающаяся голова явно квиталась с ней за весело проведённый вечер. Но видно, не очень-то весело, раз её похитили — а в том, что её похитили, сомнений не было. Из ванной комнаты доносился шум льющейся воды. «В Азкабане у тебя будет гораздо меньше удобств, наслаждайся пока есть возможность», — мстительно подумала девушка. Не имея ни малейшего представления, кто похититель, в душе она уже люто ненавидела человека, посягнувшего на её свободу.

Решив, что лучшего момента для побега может не представиться, Лили, вытянув шею, бегло осмотрела комнату в поисках подходящего предмета. Тяжёлая резная мебель, зеркала и картины в позолоченных рамах, тёмно-красные бархатные обои, с портретов кокетливо подмигивали чародейки, исключительно… полуголые. Внимание её привлекла картина справа — изображённые на ней маг и ведунья откровенно обнимали друг друга, слишком откровенно.

А ещё этот зеркальный потолок… зачем он вообще тут нужен?! Что это за место такое?! И тут её осенило. Да она в самом настоящем борделе! Так похититель не просто подлец, а ещё и извращенец!

На столе, возле чаши с фруктами Лили высмотрела нож. Но до него было метра четыре как минимум. Не теряя ни секунды, она ловко и почти бесшумно скатилась с кровати и, извиваясь, поползла в сторону стола. Ухватила нож зубами, сбросила на пол…

Едва освободившись от пут, девушка услышала шаги — видимо, маньяк (а в том, что привести её в такое место способен только мужчина, Лили не сомневалась) накупался вволю и решил уделить ей своё драгоценное внимание.

Всё дальнейшее происходило словно в тумане: стул, дверь, затылок негодяя…

И вот он, с разбитой головой, уже лежит на полу. Девочка осторожно обыскала карманы халата мерзавца, вынула свою и его палочки. Скорее машинально, чем осознанно, она послала Альбусу Патронус с названием борделя, которое было предусмотрительно указано на постельном белье.

Вроде бы спаслась, — подумала Лили. Адреналин улёгся, и сердце стучало уже не так сильно, но её всё ещё трясло. Она — с тех пор, как пристрастилась к алкоголю — частенько попадала в разные переделки, но вчера, определенно, зашла слишком далеко. И расплата последовала незамедлительно. Кажется, сегодня она убила человека. Похоже на дурной маггловский детектив. Неужели это всё происходит с ней?! Пусть она справедливо защищалась, сейчас ей всё равно было страшно. Страшно перевернуть преступника на спину, страшно увидеть безжизненные глаза… Впервые в жизни Лили Поттер было страшно.

Лили Поттер боялась оказаться убийцей.

* * *

Пригороды Лондона привлекают людей тишиной и живописными пейзажами. Обосновавшиеся здесь жители, по собственной воле удалившиеся от шума и суеты, представляют совершенно разные слои общества — от медиков и учителей, составляющих основу среднего класса, до так называемых «сливок».

Поместье Гербертов, занимающее около десяти тысяч акров, находится в некотором отдалении от других поселений. Роскошный особняк окружён густым, на первый взгляд почти девственным лесом. Магглоотталкивающие чары дают любопытным от ворот поворот, да и магам не так-то просто обнаружить путь к имению. Только посвящённые лица могут видеть вымощенную базальтовыми плитами широкую дорогу, ведущую через лес прямо в имение. Хотя «имение», пожалуй, несколько скромное слово для описания великолепия этого гиганта.

Выполненный в стиле классицизма светлый четырехэтажный особняк с величественными мраморными колоннами демонстрирует тонкий вкус владельцев и их тягу к роскоши. Регулярному парку радиусом примерно в полторы тысячи ярдов может позавидовать любой ценитель прекрасного: поющие розы, мерцающие орхидеи, порхающие камелии и другие редкие растения украшают его. Далее, как уже говорилось, идёт нетронутый лес.

Журчание фонтанов и умиротворяющую тишину нарушило гулкое цоканье копыт — грациозная серая кобыла на полном скаку вынесла из чащи лихо сидящую всадницу. Что можно о ней сказать? Изящный стан, белая холёная кожа и идеально подобранный костюм для верховой езды говорили об утончённой натуре наездницы и принадлежности её, скорее всего, к высшим кругам общества. А вот лихорадочно блестящие глаза, разрумянившееся от быстрой езды лицо и растрепавшиеся волосы выдавали страстную любительницу конных прогулок. Она счастливо улыбалась, наслаждаясь свободой, быстрой ездой и единением с лошадью.

— Адрианна Элизабет Герберт!!!

Девушка поморщилась: голос бабушки просто звенел от гнева. Мать отца, в чёрном бархатном платье до пят, медленно спускалась по витой лестнице, строго поджав губы.

— Что вы себе позволяете, юная леди! Я же велела тебе быть готовой к десяти. И что я вижу? Грязная, лохматая да опять с этой кобылой!

— Nonna[1], вы можете убрать эту маску обеспокоенной дуэньи? — саркастично хмыкнула девушка, привязывая Белль к ближайшему дереву. И не надо так сердиться, морщины появятся, — Адрианна мстительно ухмыльнулась. Она знала как позлить бабушку. — Я вам ещё вчера сказала, что не пойду на эти смотрины. Нечего меня сватать всяким идиотам, я вам не акция, чтобы меня куда-либо удачно инвестировать, — сказала девушка, дерзко и прямо глядя в лицо пожилой леди.

— Да и кто тебя, взбалмошная девчонка, замуж-то возьмёт! — проворчала бабушка. — Говорила я Джерарду, что нечего вам делать в Италии. «Nonna»! Ну что за вульгарный язык, — она неодобрительно покачала головой.

— Каникулы в Италии лучшее, что со мной случалось. Так что не переживайте, окончательно испортить мое детство вам не удалось, — пробормотала девушка.

— Нравится тебе это или нет, но ты все ещё от нас зависишь, — отрезала старая леди. — И если ты планируешь окончить колледж, то живо собирайся. А я пока отправлю Коулам письмо с извинением. У тебя есть полчаса, — сказала она, торжествующе воззрившись на девушку.

Гнев и бессилие отразились на лице Адрианны. Но она тут же собралась и скрыла все эмоции за напускным равнодушием.

— Извините моё поведение… бабушка. Я буду готова через двадцать минут, — сдержанно проговорила она и удалилась в свои покои.

Но через несколько минут из дома долетел грохот разбитой посуды. Всё-таки не так легко Адрианна Герберт приняла сегодняшнее поражение. «Даже годы обучения в пансионе не сильно повлияли на неё», — с досадой подумала Кэтрин, но потом самодовольно улыбнулась. Это лето стало настоящим полем битвы между ней и её зазнавшейся внучкой. К счастью, она всегда знала, на что следует надавить. Почти всегда старая леди выходила победителем из словесных дуэлей с девчонкой, но, к сожалению, лишь по единственной причине — та ещё не имела доступа к своему счёту в Гринготтсе.

Когда-то и она, Кэтрин Герберт, была такой, как Адрианна — молодой, импульсивной, дерзкой. Только вмешательство родителей не дало ей сломать свою жизнь в юности. Теперь ей предстоит спасти от ошибок молодости дочь своего сына.

Мисс Герберт стояла перед антикварным зеркалом в помпезной, инкрустированной золотом раме. Она только что надела наряд присланный матерью отца с целью выставить внучку на предстоящем "аукционе" в наиболее выгодном свете. Тёмно-синее классического покроя платье подчёркивало точёную фигуру, идеально оттеняло матовую, цвета персика кожу и яркие карие глаза девушки. Волосы собранные в высокую причёску, колье из розового жемчуга, сиреневая шёлковая шаль на плечах… Адрианна знала, что выглядит потрясающе. Правда черепаховые шпильки вонзались в голову, тесное платье сковывало движения, а тяжёлое колье впивалось в шею. Девушка задумчиво вглядывалась в своё хмурое отражение на гладкой поверхности — само совершенство, податливая марионетка в руках амбициозной бабки, удачная и покорная инвестиция…

Ну уж нет! В эти их светские игры пусть играет её братец, а с неё на сегодня хватит. Одним взмахом руки она уничтожила шедевр парикмахерского искусства на своей голове, волосы рассыпались по плечам.

— Accio ножницы, — прошептала Адрианна, и вот уже длинные локоны падают на пол…

Спешно переодевшись девушка взяла с каминной полки портмоне и решительно направилась к чёрному ходу.

* * *

— Сбежала?! — холодный голос Кэтрин не предвещал ничего хорошего. Эльфиха Липпи, понуро опустив голову, держала поднос с ножницами и отстриженными волосами юной хозяйки. — Так ещё и бунтует, — угрожающе протянула старая женщина.

— Стоит ли послать письмо мисс Изабелле и мистеру Джерарду? — испуганно пискнула эльфиха.

— Нет. Адрианна не приспособленна жить в реальном мире, — скорее пытаясь успокоить себя, резко сказала пожилая леди. — Слишком беспечная, слишком избалованная, слишком гордая. Одна, без денег… да и идти ей не к кому. Она сама приползёт, это лишь вопрос времени.

_____________________________

1. Nonna (итальянский) — бабушка.

* * *

На севере Швейцарии бушевала гроза. Яростный ветер беспощадно срывал листву с ещё зелёных деревьев, с корнями вырывал с грядок растения… Жители деревни отчаянно проклинали северный ветер за погубленный урожай. Дурная погода не вызывала ни у кого из селян желания высунуть нос из дома, но даже редкие прохожие вряд ли смогли бы разглядеть далекий огонёк, мерцающий на вершине горы Эльдебрат.

Мужчина в маске и алой мантии грелся у костра перед входом в пещеру. Сегодня был важный день, и то, что он, этот день, наконец-таки настал, было результатом тщательной многолетней подготовки. Пока происходящее играло им на руку и от них требовалось лишь следить, всё ли идет по плану. Мэтр погасил костер и вошёл в пещеру.

Находящаяся на отвесе скалы, она выглядела довольно-таки обжитой. Стол с колдовскими инструментами и зельями, закопчённый чугунный котёл, ящик со свёрнутыми в рулоны астрологическими картами и массивное кресло привносили некоторый уют в холодное помещение. Был здесь даже небольшой шахматный стол.

Маска недовольно взглянул на часы — вестник запаздывал. Пройдя вглубь каменного убежища, он сел в кресло и стал не спеша передвигать фигуры на шахматном поле. Мысли его целиком и полностью занимал один человек: Альбус Северус Поттер.

Прозвучал хлопок аппарации, и Рэй Коллинз пал на колени перед Учителем.

— Мэтр, простите меня, — голосом, полным раскаяния молил прибывший.

— Встань, — холодно промолвил мужчина в маске. Говори.

— Учитель, умоляю, простите, — продолжал бормотать парень.

— Хватить скулить, — начал сердиться тот. — Рассказывай. Чтó вам дало наблюдение за дочерью Поттера? Я надеюсь, всё прошло по плану? — Маска прищурился, пристально глядя на Рэя.

— Наставник, эти глупцы… они… они… — нерешительно лепетал парень, — они пытались убить младшую Поттер, — выпалил он.

— Что-о-о?! — яростный крик гулким эхом прокатился по пещере. — Как это могло случиться? Отвечай! — потребовал патрон.

Коллинз съёжился.

— Мэтр, тут нет моей вины, — заикаясь выдавил он. — Часть информации просочилась во внешний круг. А Лили Поттер вчера была пьяна и очень уязвима. Младшие братья всего лишь хотели помочь осуществлению пророчества. Они вовсе не думали, что…

— И без твоих корявых объяснений понятно, что они вовсе не думали, — гневно прокричал Маска. — Просочилась, хотели, не думали… Да подобному просто не должно быть места в наших рядах. Девчонка пострадала? — с еле уловимой ноткой страха спросил он.

— Н'нет, — с облегчением выдохнул Рэй. — Хоть она и была в Лютном, но её сопровождал очень сильный волшебник. Он почти в одиночку отразил нападение группы наших лучших бойцов и укрылся с Поттер в публичном доме.

— И это их спасло? — голос Маски явил недоверие.

— Фактически, да. Чары, наложенные на такого рода заведения, не позволяют обнаружить постояльцев, если они того не желают, — радостно сообщил Коллинз, живо смекнув, куда дует ветер.

— Так знáчит, в борделе укрылись? — Маска ухмыльнулся. — Надо же, какая находчивость! И кто же наш герой?

— Младшие Братья пытались убрать его, но мальчишка был слишком проворен. Скорпиус Гиперион Малфой. Отпрыск древнего чистокровного рода. Отец — Лю...

— Довольно, — не дал договорить Учитель. Выходит, по вашей глупости вчера чуть не убили сестру и лучшего друга Альбуса Поттера?! Идиоты, — мужчина поднял руку и Рэй тотчас схватился за горящую щёку. — Ты вообще понимаешь, чего нам это могло стоить? — мэтр сорвал с шеи парня красный кулон. — С сегодняшнего дня ты исключён из ближнего круга. И я не уверен, что тебе когда-либо удастся вернуть мое доверие.

Маска просто дышал яростью.

— Простите мэтр, — Коллинз малодушно всхлипнул. — Вы правы, я не оправдал вашего доверия и должен быть наказан. Что прикажете делать с младшими братьями?

— Им нет больше места среди нас. Лично убедись, что все воспоминания о принадлежности к Ордену начисто удалены их памяти. Это будет твой первый шаг к искуплению. И смотри, не подведи меня снова.

— Будет исполнено сей же час, — Рэй пал ниц и поцеловал край мантии патрона. — Наставник, я не подведу, больше никогда не подведу, — лепетал он.

— Ступай, — величественно произнёс Учитель.

Парень согнулся почти пополам и аппарировал.

Человек в маске спокойно смотрел на кроваво-красный рассвет в грозовых тучах. Бездумная инициатива и халатность подчинённых чуть не нарушили все планы Ордена. Но, по стечению обстоятельств, эти глупцы, сами того не ведая, сделали первый шаг к исполнению пророчества. Мэтр подошёл к шахматной доске и долго разглядывал фигуры, затем передвинул черного короля на клетку вперёд.

— Ну что ж, Альбус Северус Поттер, — задумчиво протянул он, — твой ход.

* * *

Патронус младшей сестры застиг Альбуса Северуса на полдороге к дому…

Лили опасливо приблизилась к мужчине, он, кажется, не дышал.

— Levicorpus! — зажмурившись прошептала девочка, и залитое кровью тело похитителя воспарило вверх.

Переборов себя, она открыла глаза и… её крик заглушил стук падающего тела. В ту же минуту дверь комнаты разлетелась в щепки — на пороге комнаты стоял Альбус Поттер, настроенный весьма воинственно, с бешено горящими глазами… Он явился со спасительной миссией. Он был готов ко всему, даже в одиночку отразить атаку банды головорезов. В считанные секунды он миновал коридор и…

Что… Как… Нет! Наваждение?! Парень тряхнул головой, вскинул палочку:

— Riddiculus!

Но увиденное не было боггартом. Лили рыдала над окровавленным телом его лучшего друга…