Три богатыря в дивных лесах (гет)

На ночлег богатыри остановились, как только добрались до края каменной пустоши. Пока Алеша ворочал камни, а Илья разводил костер, Добрыня отправился в обход: место посмотреть, воды поискать, врагов пошугать. Друзьям хорошо был слышен хруст веток под ногами, коими была усыпана вся земля. Внезапно шаги Добрыни стихли. Обеспокоенный Илья окликнул было товарища, но тот безмолвствовал.

— Коли в лесу стало тихо, значит там бродит лихо, есть такая примета, — пробурчал он себе под нос и добавил погромче, стараясь, чтобы тревога в его голосе не потревожила младшего товарища: — Алеша, присмотри за костром, я сейчас..

Алеша, катавший валуны в импровизированную крепостную стену, радостно подхватился:

— А ты куда?

— Поищу Добрыню, как бы не заблудился во мраке.

Подвязав пояс с оружием, Илья прихватил было из костра подпаленную с одного конца ветку, но тут же её уронил обратно. Потому что Добрыня сам уже шагал к товарищам. Вид он имел бледный, взгляд бездумный, а по раскинутым широко в бойцовом захвате рукам было легко догадаться, что дружеских объятий в ближайшее время не будет.

— Добрыня, что случилось?

Илья уже спешно скидывал пояс с оружием, чтобы и ненароком товарища не поранить, и его к оружию не допустить. Чем и привлек внимание Добрыни, который отвлекся от безмолвно разевающего рот от странного зрелища Алеши. Все так же, не издавая не единого звука, он кинулся на Илью, да только богатыри равными по силе были, и победить тот мог, кто хитрость, другому неведомую, применит. Так и случилось — подмял Илья под себя Добрыню.

— Алеша, глянь в котомке моей, на самом донышке, сверток с травами от Настасьюшки. Должна быть травка от нечистой силы, — с трудом удерживая брыкающегося Добрыню, скомандовал Илья.

— Что? — отмер Алеша, застывший соляным столбом с самого момента, как Добрыня вышел из леса. — Щас! Я это... мигом!

Из котомки Ильи полетели вещи — запасные портянки, кружка, ложка, плюющий холодными искрами шарик. Одна такая искра клюнула Алешу в палец.

— Ах ты ж!..

Без лишних слов он запустил злобной колючкой в ближайший кустарник и продолжил потрошить котомку Ильи.

За всей этой вознёй никто и не заметил, как в кустах что-то заискрило, хлопнуло и захрустел валежник, словно кто-то упал.

— Илья, ты что это? — вдруг подал голос Добрыня.

— Да я-то ничего, — выпустил из медвежьих объятий друга Илья. — Это ты не с того ни с сего на друзей бросаешься.

— Я?

— Нашел! — радостный вопль Алеши прервал их разговор.

Добрыня схватился руками за внезапно загудевшую голову и прилег аккуратно обратно. А Илья, недовольно осмотрев разбросанные вещи, все-таки похвалил:

— Молодец, Алеша. Займись костром, я пока приберу.

И, отложив сверток с травами поближе к котелку, стал собирать свою котомку обратно.

— Алеша, — спустя какое-то время позвал Илья. — А у меня тут штучка такая была..

— Извини, Илья, — виновато потупился Алеша. — Она меня за палец цапнула, я её в кусты выбросил.

— Цапнула? Странно, — На мгновение задумался Илья. И скомандовал: — Показывай, что за кусты!

— Да вот же! — сразу же вскочил Алеша, но Илья его попридержал. Не спеша надел пояс с оружием, взял из костра поленце, с одного конца горящее.

— Вот теперь — пошли!

Следом за ними и Добрыня поднялся — боязно ему стало одному оставаться, да и негоже друзей в таком жутком месте бросать — вдруг им помощь понадобится?

В указанных Алешей кустах никакого шарика уже не было, был лишь головастый мужик с обожженной проплешиной на темечке, сидевший на земле и ошалело трясущий головой.

— Доброго вам вечера, — выступил было вперед Илья, но был остановлен Добрыней.

— Стой, Илья! Я вспомнил! Это он мой разум помутил и на вас с боем послал!

Колоробый злобно вперился в богатырей глазками-буравчиками. Насупились богатыри — никто не смел их разумом управлять да их руками дела темные делать. Алеша даже засопел, готовый взорваться от охватившего его негодования. Мужичок понял, что бессилен против силушки богатырской, и ужом нырнул в кусты, растворившись в потемках, словно его и не было.

— Я вот подумал… — после ужина, когда богатыри неспешно попивали травяной отвар, в который Илья на всякий случай таки добавил травок от нечистой силы, Алеша вспомнил прерванный утром разговор. — Если намедни мы лешего встретили, то что с домовыми стало, а?

— Да кто ж теперь знает? Домовые и так людям не кажутся, а темной силой покалеченные и подавно. А может, и померли вместе с людьми. — рассудил Добрыня.

— А как же попрыгунчики те, а?

— Это, Алеша, бывшие люди. Видел — одежка на них, да и сапоги расшитые на том худоге я узнал.

— А маски им зачем?

— Так люди же. Хоть и поглотила их сила темная, да стыд, райским яблоком подаренный, остался. Вот, поди, и прячут лица нечеловеческие..

— Эх! — разочарованно вздохнул Алеша. — Надо было все-таки хоть одного споймать да под маску заглянуть.

С этими словами он растянулся на земле, сунув свою котомку под голову.

— Зря ты так, Алеша, — пожурил его Добрыня, только ответом ему был Алешин храп.

* * *

Утром, едва богатыри углубились в лес, стало понятно, откуда столько валежника. Чем ближе к месту падения звезды, тем больше становилось поваленных деревьев. Вскорости лес закончился, осталось только огромное поле, заваленное упавшими деревьями. Многие из них были обожжены, расплющены и смолоты в щепки. То тут, то там над пожухшими кронами вспыхивали молоньи да огромные стволы с человеческий обхват начинали переползать с места на место..

Призадумались богатыри: идти надо, да как силу темную распознать да дорогу найти, если кругом она?

Недолго думу думали — порешили по тем деревьям идти, что целехонькие крепко на месте лежат. Так и пошли, да недолго. Потому что чем дальше шли, тем меньше целых деревьев было, а опосля и вообще одна выжженная да мусором засыпанная земля осталась. Вспомнили тогда, что главный дружинник про купца баял, достали свои запасы камней. Так и шли дальше цепочкой — первый камешки наперед бросал, если все тихо — дубинкой испытывал, а уж потом шел. Второй его подстраховывал да запас камней держал, а Алеша все вещи на себе нес, да по сторонам глазел. Да и было на что посмотреть — окромя мусора всякого попадались разные штуки занятные — и как выброшенный намедни колючий шарик, и нечто на бусы похожее, даже кристалл дюже диковинный попался.

Не выдержало сердце у Алеши — столько дива дивного пропадает, вот вернется он домой, что Любаве покажет? Дубинку, злобной силой поруганную? В общем, вытащил он из мешка портянку запасную, сварганил из неё узелок и давай туда всякие вещицы диковинные складывать. Старшим не до проказ Алешиных было, а вот волк слегка приотстал, когда это увидел — чуяло его сердце звериное, что добром это не кончится. И прав оказался — узелок в руках Алеши внезапно заискрил, дым из него повалил оранжевый, да такой, что глаза враз защипало. Ну и забросил его Алеша от греха подальше за ближайший бугор. А оттуда как жахнет, только земля в разные стороны полетела. Богатыри аж присели от неожиданности, а потом собрались было выговор младшему сделать..

— А я чо? Я ничо! Тут вона сколько штук диковинных валяется, а вдруг в хозяйстве сгодятся? — зачастил Алеша, чуя за собой вину немалую. — А может, и князюшке что пригодится? Сила темная сколько земли под себя подмяла, должна же с неё хоть какая польза быть?

— Где-то ты, Алеша, прав, — глубокомысленно заметил Илья, поднимая с земли кроваво-черную загогулину, что прилетела вместе с землей. — Но не зная броду — не лезь в воду — так в народе говорят? Прежде чем то-то в карман тащить, — нравоучительно помахал он перед носом Алеши поднятой штукой, — узнай сначала, нужно ли оно тебе и не будет ли вреда больше, чем пользы!

На этом он закончил воспитательный разговор и, сунув добычу в карман, вернулся к прерванному занятию.

— Вот как-то так, — подвел итог Добрыня и потянулся вслед за Ильей.

— Мудрость — оно, конечно, хорошо, — бурчал себе под нос Алеша, шагая за товарищами. — Токмо в незнакомой реке пока сам брод не найдешь, у водяных не спросишь.

И, убедившись, что товарищи не смотрят в его сторону, подхватил с земли вещицу занятную, на рыбку похожую, и сунул ее в мешок. Друзья этого не заметили, а волк промолчал. Потому что сам уже тащил за щекой странный корешок, который деревом совсем не пах, но звериное чутье подсказывало, что вещь зело нужная, особенно при его полной опасностей жизни.

Уже солнце в зенит поднялось, когда богатыри вышли на землю, от темной силы худо-бедно свободную. Дальше простиралась пустошь, заросшая рыжей травой, в центре которой лежал огромный черный камень, наполовину вросший в землю. А в тени того камушка, опершись на него спиной, сидела Аленушка, одной рукой строчившая что-то в берестяном свитке, а другой время от времени прихватывая пирожок с блюда, стоявшего рядом. Зрелище было до того на правду мало похожее, что богатыри не сразу в него поверили. Только когда запах пирожков до них дошел, спало с них оцепенение.

— Аленушка! — ликовал Илья, обнимая жену.

Алеша, потянувшийся было к блюду с пирожками, ухватил за нос волка, который подкрадывался с теми же намерениями с другой стороны. А и пирожки, и блюдо расписное, и даже запах аппетитный исчезли с легким хлопком, будто и не было ничего.

— Мы с Егоркой заплутали и в болото попали. Там, в тумане, я его совсем потеряла и сама бы сгинула, да меня Кикимора нашла! А сюда сам Святогор привел, сказывал, что у вас все едино путь один — к упавшей звезде.

— Святогор? Да он же... — полез за пазуху Илья.

— Ах, да! Просто... — Алена закопошилась в своей торбочке. — Да где ж они были-то? Нашла!

Богатыри с недоумением уставились на пачку берестяных листов. Все написанные единым почерком, и текст наполовину совпадал. Разнились только дата, место и способ смерти.

— Да как же это, братцы? — недоуменно почесал в затылке Алеша.

— Быть такого не может! — поддержал его Добрыня.

— Может, здесь такие дела дивные творятся, мне Святогор сказывал, — успокоила их Алена, запихивая в торбочку все свои заметки. — Баял, что на старости лет дюже как помирать расхотелось. В смертный бой с ворогом шел — не боялся, а как на печи осел, так и боязно стало. Вот и отправился в паломничество по земле русской. Как раз здесь проходил, когда на него звезда упала. И случилось диво дивное — исполнила его желание. Он теперь живет, хошь каждый божий день смерть лютую принимает. Пока мы вас ждали, он мне много чего о подвигах своих ратных сказывал. А камушек этот, — Алена погладила глыбу рукой, — меня и берестой для письма, и провиантом каждый день одарял!

Вот тут-то и задумались богатыри — провианта мало, путь опасен, надо думать, как поскорей домой воротиться. Камушек дивный их кормить точно не собирался.