Путешествие в прошлое (гет)

— Вынужден согласиться с Альбусом, — рассеянным тоном сказал Геллерт, выслушав рассказ своего английского соратника, — проверить пророчество стоит, чтобы исключить все возможные варианты.

— Альбусом? — удивился тот.

— Мы с ним были знакомы в юности, — ответил Гриндевальд, и пояснил: — Моя мать англичанка, и здесь, в Англии, живет ее сестра, Батильда Бэгшот. Я приезжал к ней погостить на каникулах летом, и ее дом находился недалеко от дома Дамблдоров, да и сейчас там находится, насколько я знаю.

Англичанин кивнул. Его устроило такое объяснение, хотя, наличие у Геллерта Гриндевальда родственников-англичан стало для него большим сюрпризом. Этот факт их небольшому кружку его сторонников неизвестен, и непонятно вообще, что ожидать от такой темной лошадки, как этот странный маг, продвигавший вполне здравые идеи о превосходстве волшебников над магглами.

— Необходимо попасть в зал пророчеств, — сказал Геллерт. — Если оно касается этого неудачника Тома Реддла, то мальчишка мне не нужен, а вот если меня…

— Буду настаивать на этом, герр Гриндевальд, — кивнул мужчина. — Полагаю, что это не составит труда, и я сразу сообщу вам о результатах проверки.

— Отлично. Жду вашего ответа, лорд Паркинсон, — голос Темного Лорда ощутимо похолодел на несколько градусов, и из голубых глаз пропал любой намек на любезность. — Надеюсь, что у вас все получится.

— Думаю, что многие согласятся проверить этот факт, даже те, кто не является вашим сторонником, герр Гриндевальд.

После ухода англичанина, Геллерт опустился в кресло, и задумался. Хорошо, если пророчество будет о нем и лорде Певерелле, в противном случае, равным по силам ему является лишь Альбус, который сейчас окопался в Хогвартсе, и явно отслеживает ситуацию, если в прошлом этого мальчишки именно Дамблдор вызвал его на дуэль и победил, даже при наличии у него, Геллерта Гриндевальда. бузинной палочки.

Сражаться с бывшим любовником Геллерт не хотел.

* * *

На следующее утро все снова собрались в Большом Зале. Ради просмотра этих воспоминаний, на несколько дней были отменены все занятия, чему были рады все студенты без исключения. Разве кто в здравом уме откажется от того, чтобы посмотреть такие захватывающие приключения вместо нудных уроков?

Гарри же было слегка не по себе. Как и всегда, пристальное внимание кучи людей его смущало. Он никогда не любил свою славу, никогда не любил всего этого дурацкого внимания к Избранному, только вот она его и в другом времени застала.

Промолчать, когда Том держал в заложниках маленького ребенка, Гарри не мог, поэтому сейчас разгребал последствия своих действий, встречая по дороге в Большой Зал студентов, смотревших на него, как на Мерлина. Восьмое чудо света, не иначе, влетело в это замшелое болото.

— Ты в порядке, Гарри? — спросила Гермиона, коснувшись его руки.

— Да, все хорошо, Миона, — кивнул он, улыбнувшись ей.

Вряд ли она ему поверила, судя по скептическому выражению ее лица, но говорить ничего не стала. Невыразимец уже загружал в артефакт его воспоминания о третьем курсе.

— Ты все правильно сделал, Гарри, — поддержал внука Карлус. — Теперь все будет хорошо, и взрослые все решат сами.

— Да, на это и надежда, — ответил тот, поглядывая на взрослых, возбужденно о чем-то шептавшихся последние минут пятнадцать.

— Итак, приступим, — потер руками министр, когда невыразимец подал знак, что у него все готово. — Смотрим, но стараемся не комментировать ничего, обсудим все потом.

На зал опустилась тишина, и все волшебники вновь окунулись в воспоминания Гарри о будущем и об их приключениях на третьем курсе. Дементоры, побег опасного преступника из Азкабана… все промелькнуло перед ними в один миг.

— Я так понимаю, эта волшебница — та самая, которая выдала пророчество о вас и о Томе Реддле? — спросил лорд Блэк, который во время просмотра обреченно смотрел на то, как единственный оставшийся в живых представитель его рода, даже не пытается оправдаться в ответ на звучавшие в его адрес обвинения.

— Да. Профессор Трелони. И это пророчество о слуге тоже оказалось правдивое, — кивнул Гарри.

— Но почему моего внука не оправдали? — задала вопрос Мелания. — Ведь есть Веритасерум, есть леггилеменция!

— Не знаю, леди Блэк, — пожал плечами парень, и сам задававшийся этим вопросом.

Орион Блэк, сидевший в этот момент за столом Слизерина, был бледнее мела. Это ведь их с Вальбургой сын! Свою будущую жену он не любил. Их брак был полностью договорным, хотя парень и пытался сопротивляться диктату своего деда, организовавшего эту помолвку, не имеющую никакого логического объяснения из-за их близкородственной связи.

Возможно сейчас, когда дед мертв, стоит поговорить с отцом и расторгнуть помолвку? Скандал внутри семьи они переживут, зато ему не придется жениться на своей кузине, которая старше его на целых четыре года!

Впрочем, Орион не питал больших надежд на то, что отец захочет это делать. Все договорено, и лишь Дорее удалось выгрызть свою помолвку с Поттером в буквальном смысле слова зубами после смерти деда в прошлом году.

Выдали бы ее за Паркинсона, старикана, который овдовел два года назад, и плевать они хотели на то, что Дорея влюблена в другого. И Поттер не смог бы ничего сделать, а так… брак с чистокровным семейством, пусть и считавшимся недостойным рода Блэк из-за своей привычки жениться на ком попало.

Теперь, конечно, понятно, почему так происходит. Кодекс рода — святое. Попробуй не исполни волю своих предков, можешь и Предателем Крови стать.

— Мне кажется, Веритасерум вряд ли помог бы Сириусу, — сказала вдруг Гермиона, а на вопросительные взгляды взрослых, пояснила: — Он ведь считал себя виноватым в том, что уговорил родителей Гарри сделать Хранителем Питера. Задай ему Глава ДМП вопрос, виновны ли вы в смерти Лили и Джеймса Поттера, он бы ответил «да».

Взрослые волшебники задумались. Действительно, если не уточнять потом ничего, то вина будет доказана и вряд ли кто-то станет потом привлекать к суду менталиста.

— Думаю, мисс Дагворт-Грейнджер права, Веритасерум не вариант, — согласился с девушкой министр, — а вот сбросить свои воспоминания, чтобы к делу привлекли менталиста, вполне можно было.

— С нашим министром это не дало бы абсолютно никакого результата, — со вздохом сказал Гарри. — Он никого никогда не слушал. Ему мерещилось, что директор Дамблдор спит и видит, чтобы занять его место, поэтому Фадж игнорировал все доводы разума. Наберитесь терпения, и вы все увидите сами.

Взрослые не понимали, почему так происходит. Неужели нельзя было проверить показания детей, хотя бы для галочки? Ведь это просто катастрофа! Не министр, а позорище, обличенное властью!

* * *

Минерве еще тогда, когда они смотрели воспоминания Гарри всемером, не понравилась ее взрослая копия. Слишком она была подчинена директору. Слепо следовала его наставлениям, вопреки всякой логике. Зачем нужно было идти на поводу у Дамблдора, втягивая детей в приключения?

На этот вопрос у нее не было ответов. Профессор Макгонагалл была марионеткой. Безвольной куклой. Быть такой семнадцатилетняя Минерва не хотела.

— Минни, не переживай, все будет хорошо, — прошептал ей Тис, и она вспыхнула.

— Не называй меня так, я же тебя просила! — прошипела она.

— Минни… я поговорю с отцом.

— Не стоит ничего говорить, Тис, — голос девушки дрожал. — Давай смотреть воспоминания Гарри.

Девушка отодвинулась от него, не заметив, каким внимательным взглядом смотрит на нее Адриан Пруэт. Тот сразу понял, что сын влюблен в эту рыжеволосую красавицу, но из-за отца брак между этими двумя невозможен. Если только его не признают недееспособным. Придется проходить ритуал принудительной смены Главы Рода, что делается лишь в самом крайнем случае, и в их семье такого не случалось ни разу за все семисотлетнее существование рода.

Ко всему прочему, отменять помолвку он тоже не собирался. Ссориться с родом Блэк?! У него еще есть голова на плечах. Женой Игнотиуса станет Лукреция Блэк, и на этом точка!

* * *

— Невеселая жизнь была у этих двоих, — сказал Малфой. — Полная приключений, но невеселая и ужасная.

— Да уж, и не говори! — согласился с блондином Лестрейндж, который, хотя и продолжал считать эту девицу жалкой полукровкой, но все-таки, ему было их в какой-то степени даже жаль. Битва очкарика с василиском всем прочистила мозги.

Что они видели за все эти учебы в Хогвартсе? Ничего. Учеба, мелкие склоки, а эти двое уже на первом курсе сражались с троллем и одержимым! Девушки пузырьками пили успокоительное, а парни были в восторге.

— Жаль Тома, — сказал вдруг Фарли, — он мог бы стать великим волшебником.

— Он — полулич, а во времена Гарри так и вовсе уже полноценный лич со всеми вытекающими, — поморщился Малфой. — Я спросил у отца о крестражах, так он мне сказал, что даже первый крестраж подвергает тело волшебника таким изменениям, что тот теряет способность к чувствам, эмоциям и детей у него тоже не могло быть. Его… в общем, не при девушках.

— Да и так все понятно, — помрачнел Макнейр. — Теперь им займутся невыразимцы, и проведет Том остаток своей никчемной жизни в качестве подопытного кролика в Отделе Тайн!

— Туда ему и дорога, если он решился на такую мерзость, — внесла свою лепту в разговор Лукреция Блэк.

И никто не стал ничего говорить, так как девушка была права. Том Реддл сам виноват в собственном падении, что сейчас, что тогда, когда решился на убийство младенца.

* * *

Морфин лежал в своей палате и думал над тем, что с ним случилось. За эти дни, что он провел в магической больнице, его пичкали лекарствами, которые слегка привели в порядок его мысли.

Впервые за многие годы у него наступило в голове нечто вроде просветления.

— Мы включили в список зелий те, которые снимут частично некоторые… физиологические недостатки, — сказал целитель. — В вашей крови гуляет куча родовых проклятий, вызванных кровосмешением, и большинство из них, увы, необратимы.

— У нашей семьи нет денег на лечение, — ответил он, с удивлением ощущая, что говорить он может без привычной боли в горле, из-за чего всегда приходилось в разговорах с родными шипеть.

— Ваше лечение оплатил лорд Поттер, как самый ближайший родственник, — ответил целитель. — Кажется, вы тоже принадлежите роду Певерелл, если мне не изменяет память.

— Слишком дальнее родство, — нахмурился Морфин.

— Тем не менее, самые нужные вам зелья мы даем вам лишь из-за того, что их стоимость оплачена лордом Поттером. Стандартные зелья вам вряд ли могли бы помочь.

Мракс не понимал, что происходит. Просто так никто ничего не делает, особенно, если дело касается больших денег. Пусть он и вырос в глуши, но дураком не был.

— Что с моим племянником-полукровкой? — спросил он вдруг. — Этот мерзкий мальчишка наказан?

— Да, он получит свое, но не в Азкабане, — целитель Красп присел на стул, и пояснил: — Ваш племянник создал два крестража и стал полуличем.

— Что такое лич я знаю, — кивнул Марфин, — а что такое крестраж?

— Весьма мерзкая штука, которая делает человека практически живым мертвецом. Обо всем вам потом расскажет лорд Поттер, а сейчас вашей задачей является усиленное питание и прием зелий, которые пусть и не сделают вас полностью здоровым волшебником, в вашем случае это невозможно, но и…

— Почему не сделают? Я болен с детства, неужели мне нельзя помочь?

— Увы, ваш организм ослаблен не просто болезнями, а генетическими аномалиями, связанными с тем, что ваши предки, на протяжении последних трехсот лет женились лишь на своих родственниках.

— А что в этом плохого? — воскликнул Мракс. — Кровь Слизеринов…

— Да поймите же вы, что ваш род обречен, если вы женитесь на своей родственнице!

— Я должен был жениться на Меропе, — глаза Морфина блеснули, — но эта мерзавка сбежала с магглом!

— В результате чего у нее родился абсолютно здоровый ребенок, — сказал целитель, но тут же поправился, — физически здоровый, но из-за аммортенции — полностью лишенный любых чувств человек.

— Вы в своем уме? Предлагаете мне жениться на маггле? — воскликнул Морфин.

— Да, это ваш единственный шанс заполучить нормального наследника, — припечатал целитель. — Даже магглорожденная волшебница не подходит в вашем случае, только маггла, иначе ваш ребенок родится еще более больным, чем вы. Вы еще не безнадежны в плане лечения, а вот ваш ребенок с Меропой был бы обречен. Родился бы уродом, умственно-отсталым и полностью недееспособным, да еще и полноценным сквибом. Подумайте над этим, лорд Мракс!