Memento mori (джен)

Сентябрь1943 года

— Таким образом, к концу полугодия вы должны предоставить свои собственные разработки...

Том Риддл чуть скривился, но записал то, что сказал профессор Дамблдор. Вот уже четверть часа тот вещал о том, насколько для шестикурсников важен и сложен Продвинутый курс трансфигурации, что именно они должны будут освоить, а в конце потребовал от них какой-то проект: создайте то, не знаю что.

Отлично.

Конечно, Том понимал, что профессор не требовал от них создания артефактов. Во-первых, это все же курс трансфигурации, а не артефакторики, которой вовсе не было в школьной программе. Во-вторых, не всем же по силам такое в пятнадцать-шестнадцать лет. Поэтому большинство студентов к Рождеству принесут банальные вещи. Большинство. Но не он.

Создать что-то необычное при помощи своей магии — это же вызов. А Том — лучший ученик потока. К тому же проект давал доступ к запрещенной магической литературе, а это намного важнее.

Темная магия манила Тома, он с легкостью проникал в ее тайны; единственное, что ему требовалось — доступ к запретным и редким книгам. Библиотеки родовитых слизеринцев давно ждали его: медленно, но верно он привлекал однокурсников на свою сторону, очаровывая идеями превосходства чистокровных над остальными. А вот библиотека Хогвартса — точнее, ее определенная часть — все еще оставалась запретным плодом.

Что ж, если профессор Дамблдор сам, пусть и не зная об этом, дает ему такой шанс, то Том им обязательно воспользуется...

* * *

Что именно это будет за проект, Том еще не решил. Но смог так красочно описать свое желание сотворить нечто нетривиальное, что профессор Дамблдор самолично подписал ему разрешение на свободное посещение Запретной секции до конца первого полугодия.

Опьяненный успехом, Том разве что не поселился среди книг. Пару недель спустя он добрался до средневекового фолианта авторства Годелота "Волхование всех презлейшее". Вот это была книга так книга! Жемчужина хогвартской коллекции, не иначе. Ни на занятиях по Защите от темных искусств, ни на каком ином предмете им и близко не рассказывали о таком.

Темнейшая магия как она есть. Такие знания хранились разве что в самых древних семьях, но те не спешили ими делиться. Ничего, до них еще дойдет очередь: у Тома еще много времени и возможностей, а главное, желания и интеллекта, чтобы познать все тайны.

Лишь одно разочарование от "Волхования" постигло Тома. Он даже выписал в свой дневник строки, которые зацепили его, не дав ответа:

"Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим".

Возможно, будь на страницах простое описание предназначения крестража, Том бы его прочитал, усвоил и двинулся дальше. Либо же запомнил, что такое бывает, и использовал в дальнейшем при необходимости. Но информации не было. Ни слова. Если в книге по темной магии боятся рассказать об этой самой магии, то...

Фантазия уже бежала вперед, рисуя невообразимые картины могущества, власти, а может, даже бессмертия. Всего что угодно. Что же это такое? Острый ум требовал ответа. Он перерыл все каталоги Запретной секции, использовал все известные ему заклинания для поиска книг, где бы упоминалось слово "крестраж", но ничего не обнаружил.

И Том решил, что любой ценой это выяснит. Если он еще год назад смог разгадать загадку самого Салазара Слизерина и найти Тайную комнату, то уж разузнать все о крестражах ему наверняка по силам.

* * *

Далекий гул самолета нарушил тишину ночи. Приглушенный вой стремительно нарастал... Тишина... И взрыв. Мощный, разрушающий все на своем пути взрыв.

Это был первый авианалет на спящий Лондон.

Стены приюта Вула содрогнулись, окна дзинькнули, но выдержали.

— Все вниз! В подвал! Живо!

Дверь в комнату Тома распахнулась, в глаза ударил свет фонаря.

— Вставай. Бегом в подвал, — крикнула Марта и скрылась в коридоре. Хлопнула следующая дверь.

Том сел на кровати, пытаясь понять, что происходит. Гул вновь приближающегося самолета и вой падающей бомбы отозвались каким-то глубинным ужасом где-то в позвоночнике и заставили сжаться от страха.

На них напали? Конечно, он знал, что шла Вторая мировая война, но неужели немцы посмели бомбить Лондон?

Второй взрыв сотряс стены сильнее, вероятно, бомба упала еще ближе. А что, если?.. И никакая магия ему не поможет!

Том быстро натянул ботинки, растянутую кофту поверх заношенной пижамы и осторожно выглянул в окно. Невдалеке алело зарево пожара. Это не сон!

— Быстрее! — Марта вновь заглянула к нему.

— Иду, — буркнул он, поворачиваясь, и Марта поспешила дальше, а с неба снова раздался цепенящий вой.

Том отшатнулся от окна, в два шага подлетел к двери и захлопнул ее. Встав на четвереньки, он нырнул под кровать и достал из потайного кармана чемодана волшебную палочку. Колдовать за стенами Хогвартса запрещено, но когда на кону твоя жизнь, нарушить Статут не так уж и страшно. Он сунул ее за пазуху и поспешил на выход.

Шум и крики бежавших детей едва не заглушил вой летящей на них бомбы. От характерного свиста — предвестника самой смерти — хотелось сжаться в комочек и забиться в самый дальний угол.

— Ложись! — закричала Марта.

Взрыв...

Стены задрожали, окна наконец не выдержали и разлетелись на мелкие кусочки. Осколки стекла зацепили Эми Бенсон, и та упала, заходясь криком. В свете фонарей была заметна ее кровь — на одежде, на руках, на искаженном от боли лице.

— Вставай, разлеглась тут, — Марта подхватила ее под руки и поволокла к лестнице в подвал.

Страх висел в воздухе словно туман поутру. Том физически ощущал, как он сгущался с каждой минутой.

Бежать. Спасаться. Выжить!

Не позволить этим дурацким магглам его убить. Но что он мог сделать? Волна детдомовских детей подхватила его и понесла в место, которое считалось безопасным. Они слышали, как бомбы падали одна за одной, почти не давая передышки, попадая все ближе и ближе к приюту.

Спустившись наконец в подвал, они сгрудились у входа. Миссис Коул и дети, жившие на нижнем этаже, уже были там.

— Все здесь? — с тревогой спросила она.

— Да, мадам, — кивнула Марта, сгружая раненую Эми на лавку.

Детям приказали расположиться у стены и сидеть тихо. Никто ничего не знал, но задавать вопросы не осмеливались.

Том прошел в самый угол. Никто не сел рядом — его давно боялись и избегали. Через ткань он погладил волшебную палочку — если что, он успеет ее выхватить и наколдовать щитовое заклинание. И будь что будет. Но он сегодня не умрет. Ни за что. У него слишком большие планы на эту жизнь, чтобы так бездарно сгинуть под обломками.

Приближение самолетов здесь было почти не слышно, толстые стены фундамента заглушали часть звуков, но тем страшнее был свист падающих бомб. Словно из ниоткуда, они сыпались с неба, и по звуку казалось, что летят именно им на головы.

Стены вновь содрогнулись, кто-то из девочек заплакал. Том незаметно сунул руку под пижаму и переместил палочку в рукав. Весь в напряжении он ждал очередного взрыва... Перед глазами что-то мелькнуло. В тусклом свете фонаря почти ничего не было видно, но он понял, что это крыса и, кажется, не одна. От омерзения он передернул плечами и подтянул ноги к себе.

— Убирайтесь отсюда, — сквозь зубы прошипел он.

Крысы запищали и юркнули куда-то в темноту.

То и дело долетали звуки сирены воздушной тревоги. От каждого взрыва земля сотрясалась под ногами. И свист... то ли свист, то ли вой.

Его Том не забудет никогда.

От этого звука кровь стыла в жилах даже взрослых мужчин, а тут всего лишь дети и пара беспомощных женщин.

Когда же кончится эта ночь? Самая страшная в его недолгой жизни.

— Том... — чья-то рука дернула его за плечо. — Проснись.

Том резко сел в кровати. Сердце колотилось как сумасшедшее. Он выхватил палочку из-под подушки и направил в грудь разбудившего его.

— Эй, спокойнее, это же я, ты что! — Лестрейндж отскочил от кровати. — Ты так... хм-м... кричал, что я подумал...

— Да, понятно. Иди, — Том опустил палочку и встал с кровати.

Уже три года прошло, а он никак не мог забыть. Ему было тринадцать, когда в ночь на 25 августа 1940 года он пережил бомбежку Лондона самолетами фашистской Германии. Это был лишь предвестник "Лондонского блица", продлившегося восемь месяцев и унесшего жизнь более сорока тысяч человек. В ту осень Том как никогда был рад отправиться в Хогвартс — ему повезло пережить этот страшный период вдали от маггловской войны, но даже одна ночь и утро после нее оставили глубокий след в его душе.

Утро...

Оно оказалось не лучше, чем ночь. Выбравшись из сырого подвала, они вышли на улицу. Звенящая тишина не приносила облегчения — слишком тихо, слишком... неживая была тишина. Несколько зданий на их улице были разрушены, но самой страшной была воронка на месте дома напротив. Запах гари, пыль, кровь... Все это могло быть с ними. Вместо них.

Тома замутило, и он резко отвернулся, хватая воздух ртом, когда заметил чью-то руку в луже крови. Он мог бы быть там...

— Никто не выжил, — просипел кто-то за его спиной. — Прямое попадание. Никакой подвал не спасет.

Вой пожарной сирены заставил всех вздрогнуть. Машина промчалась по соседней улице, спеша на пожар. Черный дым тут и там поднимался в небо: не все пожары за ночь удалось ликвидировать.

Именно тогда Том почувствовал, насколько хрупка и ценна его жизнь. И пообещал себе, что никогда больше не подпустит Смерть так близко. Он — маг. Сильный маг. Он должен учиться еще лучше, узнать еще больше, чтобы найти способ, как защитить себя. Навсегда. Абсолютно.

* * *

Мысли о неведомом слове "крестраж" не давали Тому покоя. Интуиция кричала, что он должен узнать, что оно значит.

Если в книгах нет информации, оставалось спросить у преподавателей. Выбор быстро пал на падкого на лесть преподавателя зельеварения Горация Слагхорна.

Том был его любимчиком: зельевар еще на третьем курсе пригласил его в Клуб Слизней, хотя обычно там присутствовали только старшекурсники.

Задать вопрос он сможет лишь один раз, потому необходимо было подготовиться. То, что профессор-сладкоежка неравнодушен к засахаренным ананасам, Том знал давно. Оформить заказ и отправить со школьной совой также не составило труда. Правда, пришлось раскошелиться: лакомство стоило почти целый галлеон, но не брать же маленькую коробку за несколько сиклей.

Очередное заседание Клуба было намечено через три недели, в субботу, значит, у него достаточно времени, чтобы продумать, как лучше задать вопрос, порепетировать интонации, манеру речи...

* * *

— Том, ты пойдешь с нами в Хогсмид в эту субботу? — Эйвери подсел к нему в Большом зале. — Или опять будешь пропадать в библиотеке?

Том вздрогнул и отодвинулся. Он терпеть не мог, когда кто-то так резко вторгался в его личное пространство.

— Тебе самому было бы полезно хоть иногда посещать библиотеку, а не только за девчонками бегать.

— Да ладно тебе, я все успею. Не всем же дано быть такими умными, а жизнь дает столько возможностей просто получить удовольствие...

— Ага, успеет он, — хмыкнул Лестрейндж, усаживаясь по другую сторону стола, напротив Тома. — Разве что стащит у отца кое-что. Только тебе и так уже восемнадцать, ты что, собираешься закончить школу на третьем десятке?

Эйвери лишь фыркнул в ответ.

— И что же такого можно стащить, чтобы наверстать упущенное? — усмехнулся Том, не отрываясь от завтрака. — Или у твоего отца, — он повернулся к Эйвери, — припрятаны запасные мозги?

— О, нет, мозги, к сожалению, раздают при рождении, — продолжил подкалывать друга Лестрейндж, — но даже Эйвери смог бы что-то выучить, будь у него больше времени.

— Ага, когда-нибудь я так и сделаю, — Эйвери понизил голос почти до шепота. — Вернусь в начало года, выполню все эти дурацкие задания... Только кому это интересно, когда можно провести время с юными и не обременными моралью красотками и огневиски? — рассмеялся он.

Том лишь хмыкнул на такое заявление, но ничего не сказал. На что намекал Лестрейндж? Неужели у отца Эйвери есть... От мелькнувшей догадки перехватило дыхание. Он не раз читал о маховиках времени, идея вернуться назад показалась ему заманчивой, но было столько условий и ограничений их использования... Да и достать себе такой не представлялось возможным, потому он некогда отбросил любые мысли о столь ценном и загадочном артефакте. И вот теперь выяснилось, что у одного из его последователей есть доступ. Надо будет запомнить, мало ли где и когда пригодится эта информация. И стоит сходить с приятелями отдохнуть, может, удастся еще что-то узнать, когда алкоголь развяжет их чистокровные языки.

Шагая по коридору, он размышлял о маховиках времени. А что, если он сам создаст его? В качестве задания по трансфигурации? Очень амбициозный проект, действительно то, что достойно его усилий.

Резко развернувшись, Том отправился в библиотеку. Он хорошо помнил, в каком разделе Запретной секции хранилась информация об артефактах.

* * *

Устройство Маховика времени оказалось до смешного простым. Кольца, песочные часы, сам песок. Собрать его не составит труда, а вот активировать... Заклинание активации было написано рунами, и произносить его было необходимо в полночь. Это были не просто несколько напевных строк, а скорее формула, в которую требовалось подставить данные о текущей фазе Луны, под каким углом по отношению к местоположению мага располагались Марс, Венера и почему-то Сатурн в момент активации. Сила самого мага тоже имела большое значение: чем более могучим был создатель артефакта, тем больше возможностей имело его творение.

В своих способностях Том не сомневался, как и в желании создать идеальный Маховик времени. Одна сноска в книге серьезно заинтересовала его. Оказывается, маги сознательно ограничивали предел возврата назад, но если заменить несколько слов в заклинании, то лимит в пять часов можно передвинуть и до суток, до недели, месяца, года... Все было в руках того, кто активировал артефакт.

Том поискал причину установления таких скромных временных рамок — все книги твердили одно и то же — последствия внесенных изменений в прошлое могут до неузнаваемости изменить настоящее. Но его это не пугало, следовало лишь быть осторожным.

Том с нетерпением ждал собрания клуба Слизней, чтобы наконец-то вывести на разговор Слагхорна, а до этой поры разбирался со всем, что нашел по Маховику времени, поэтому три недели пролетели быстро.

Вечер в клубе прошел как обычно: разговоры, лесть преподавателю, его намеки на возможную небезвозмездную помощь в продвижении Тома по карьерной лестнице в министерстве... Скука.

Короткие толстые пальцы профессора то и дело ныряли в коробку с засахаренными ананасами. Он уплетал лакомство с видимым удовольствием и жмурился как сытый кот, разве что не мурлыкал.

Маленькие золотые часы, стоявшие на столе, отзвенели одиннадцать.

— Батюшки мои, неужто так поздно? — удивился Слагхорн. — Вам лучше идти, юноши, а то наживе­те неприятности.

Он еще что-то добавил про домашнее задание Лестрейнджа и Эйвери, но Том не слушал. Время пришло.

Медленно встав из-за стола, Том нервно покрутил кольцо на пальце, собираясь с мыслями. Последнее время ему очень нравилось прикасаться к холодному, почти черному камню, к старинной гравировке, поглаживать золотой ободок. Его единственное наследие.

Когда все вышли, Слагхорн поторопил было и Тома, но тот не шелохнулся.

— Сэр, я хотел спросить вас кое о чем.

— Так спрашивайте, мистер Риддл, спраши­вайте...

— Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о... — он на секунду осекся. — О крестражах.

Сердце ухнуло и скатилось куда-то в пятки. Кровь стучала в ушах, отсчитывая секунды, в ожидании ответа.

"Ну же, скажи мне то, что я так хочу знать..."

— Пишете самостоятельную работу по защите от Темных искусств, не так ли?

Страх и растерянность на лице профессора придали Тому уверенности. Он явно был на верном пути.

— Не совсем так, сэр, — преувеличенно спокойно ответил Том. — Я на­ткнулся на этот термин, читая кое-что для задания по истории, и не впол­не его понял.

Словно идя по минному полю, он осторожно подбирал слова, чутко следя за реакцией Слагхорна. Тот нервно сглотнул и ответил:

— Вам пришлось бы приложить изрядные уси­лия, Том, чтобы найти в Хогвартсе книгу, содержа­щую подробные сведения о крестражах. Это мате­рия очень темная, темная по-настоящему.

Эти слова окрылили Тома. Он знал, верил, что нащупал нечто ценное.

— Но вам-то, разумеется, известно о них все, сэр? — Том улыбнулся так, как умел только он. Без заискивания, но при этом давая понять, что искренне восхищается умом и знаниями собеседника. — Такой волшебник, как вы... — он выделил голосом слово "такой", затем, словно смутившись, заговорил быстрее: — Простите, возможно, вы не имеете права говорить об этом. Просто я пони­маю, что если кто и владеет истинной информацией, так это вы, вот и решил спросить...

Профессор замялся, теребя ленточку на коробке с подарком, но потом все же заговорил. Том ловил каждое слово, каждую интонацию, чтобы не упустить ничего.

Оказалось, что крестраж — это материальный объект, в который человек пря­тал часть своей души, чтобы привязать себя к миру, в котором жил.

Том осторожно попросил пояснить, как это происходит — в самых общих чертах, конечно, и делая вид, что ему это ни в коем случае не пригодится, но редкие знания... это же лучше редкого лакомства, вы же понимаете, профессор... А Слагхорн действительно знал толк.

Ответ поразил Тома до глубины души.

Профессор раскрыл ему тайну обретения бессмертия: все, что от него требовалось — расколоть свою душу и спрятать часть ее в объект, на­ходящийся вне тела. После этого, если на тело кто-либо нападет или даже уничтожит его, он все равно не сможет умереть, поскольку часть его души останется неповрежден­ной и привязанной к миру через крестраж.

Сохраняя полную невозмутимость, Том внутри ликовал. Неужели все так просто?

На его лице на миг отразилась алчность, но он успел повернуться в профиль, а Слагхорн раз вовремя опустил глаза.

— Но как же раскалывается душа? — прошептал Том. — Никогда не мог представить! Разве это вообще возможно?

Слагхорн замялся, но главное слово все же было произнесено. Убийство. Чтобы расколоть душу, надо убить человека и произнести заклинание.

А что, если?..

Том пошел ва-банк и озвучил мысль, что еще больше взволновала его: можно ли создать больше одного крестража.

Побледневший до смерти профессор стал кричать, возмущаться, и в конце концов выгнал его, но... не сказал "нет".

* * *

Эхо быстрых шагов гулко разносилось по коридору. Том спешил вернуться в спальню — ему необходимо было все спокойно обдумать.

Бессмертие! Надо лишь создать крестражи. Семь — прекрасная, магическая цифра. Семь якорей, которые смогут привязать его к жизни. Семь страховочных тросов, чтобы не попасть в лапы к смерти.

Осталось узнать заклинание. А убийства...

Том ухмыльнулся и посмотрел на кольцо на пальце. Убивать сладко... Он уже убивал и готов был повторить это еще.

Где-то мелькнула мысль, что раз он уже дважды... то мог бы дважды расколоть душу и создать два крестража. Дело за малым — вернуться назад и найти заклинание. И он определенно знал такой способ!

* * *

Все воскресенье Том провел в размышлениях. Послонявшись по комнате, он направился в библиотеку. Может, сегодня ему повезет?

У стеллажа с книгами по трансфигурации Том с удивлением заметил долговязую фигуру Эйвери.

— Неужели за ум взялся? — усмехнулся Том.

— А? — чуть не подпрыгнул от страха Эйвери. — Это ты...

— Что ищешь? — Тома не особо интересовало, что этот троечник здесь делает, но очень уж тот был напуган, а это было уже любопытно.

— М-м-м, — окончательно растерялся Эйвери.

— Нужна помощь? — интуиция подсказывала Тому, что он еще получит свою выгоду из сложившейся ситуации. — Что случилось? Речь идет вовсе не о домашнем задании, верно?

— Ты прав, — прошептал Эйвери и потянул своего будущего спасителя к окну. — Ты же все знаешь, ведь так? — с надеждой заглянул он в холодные глаза и схватил Тома за руку.

— Ну, допустим, — тот брезгливо отцепил руку. — Говори.

— Помнишь Сьюзен? Горничную? Рыжая такая.

Том кивнул, поняв, что речь идет о той девице, с которой пьяный Эйвери поднялся в номер на прошлой вечеринке.

— Ну и?

— Она... — Эйвери извлек из кармана смятую записку. — У нее...

— Понятно, — махнул рукой Том, не желая выслушивать банальную и старую как мир историю. — Я сейчас.

Уверенной походкой человека, который точно знает что делает, Том прошел в Запретную секцию к какому-то стеллажу, порылся на полке и достал книгу. Полистав ее, он выписал что-то и вернулся к дрожащему страдальцу.

— Держи, — он протянул сложенный пополам пергамент.

Эйвери схватил и развернул листок. Пробежал глазами список ингредиентов и непонимающе уставился на Тома.

— Это зелье. Оно абсолютно безопасно для девушки, не оставляет последствий. Я могу его приготовить, если достанешь то, что здесь перечислено.

— И... — нервно сглотнул Эйвери. — Чего ты хочешь взамен?

Том ухмыльнулся. Даже в такой стрессовой ситуации они оба оставались слизеринцами, а значит, понимали, что ничего не делается просто так.

— Маховик времени.

— Но... — выдохнул Эйвери. — Я не могу. Отец убьет меня, если узнает...

— Да мне ненадолго — он же не каждый день им пользуется, не так ли? После выходных я его верну. А один знакомый твоего отца убьет тебя, если узнает о Сьюзен — ты же в курсе, какой у нее, м-м-м, покровитель? Нет? А, ну тогда ты бы к ней и не примазывался. У тебя неделя, чтобы принести мне маховик и ингредиенты. Сам ты зелье не сваришь, оно повышенной сложности, разве что ты не боишься случайно прикончить свою пассию...

Эйвери весь сжался и ничего не отвечал.

— Время пошло. На приготовление зелья уйдет еще неделя, а тянуть с решением проблемы, сам понимаешь, не стоит. Думай.

Том пожал плечами и ушел. Ему и так есть чем заняться в библиотеке, а уговаривать он никого не собирался.

— Только уберите книгу на положенное ей место, — тихий голос Дамблдора заставил Тома замедлить шаг и прислушаться. — Это не для студентов, вы же знаете...

— Конечно, Альбус, — расплылась в улыбке пожилая библиотекарь. — Никто из студентов ни за что не доберется до нее.

Том насторожился — книга должна была быть воистину уникальной. Спрятавшись за стеллажом, он дождался ухода профессора Дамблдора. Действовать надо без промедления!

Он оглядел присутствующих. В читальном зале у окна сидели гриффиндорцы с пятого курса. Чуть ближе — первогодки с Рейвенкло. А у стены... То, что надо!

Группа студентов с Хаффлпаффа курса третьего-четвертого шумно обсуждала квиддич. К ним и так уже прислушивались гриффиндорцы, и подошедшие недавно слизеринцы. Напряжение нарастало...

Мимо шумного стола спорщиков спешил высокий гриффиндорец в очках. Том взмахнул палочкой, и тот, случайно споткнувшись, полетел на представителей барсуков.

— Вы, гриффиндорцы, ни летать, ни ходить нормально не можете, — рассмеялся кто-то из них.

— Это вы летаете как клабберты ⁽¹⁾, — ответили красно-золотые, вставая на защиту своего.

— Сами вы клабберты!

— Да вы даже не знаете, кто это такие. Вы и в квиддиче тупые, и вне его!

И завязалась драка...

Том, укрывшись за стеллажом, наблюдал за спором, готовый еще подлить масла в огонь, но взрывные гриффиндорцы сделали все сами.

Тучная мадам Уилкинс, заметив драку, нехотя встала и пошла наводить порядок. Полученную от Дамблдора книгу она повертела в руках, а затем сунула ее на ближайшую полку, набросив защитные заклинания, которые Том сумел определить, читая по ее губам и внимательно глядя на отражение движений палочкой на стекле шкафа. А потом сделал вид, что нашел нужную книгу, хотя взял первый попавшийся томик, и медленно пошел в читальный зал, чтобы не привлекать внимания. Но едва библиотекарь покинула свой пост, бросился к заветной цели.

"Тайны наитемнейшего искусства" — гласила обложка. В его распоряжении было не больше пяти минут, потому, недолго думая, он наколдовал дубликат книги, а оригинал забрал себе. Скопировать такую книгу простым Джеминио было невозможно, но создать видимость — вполне. Он лишь просмотрит ее, а затем подменит обратно. Пределы Хогвартса книга не покинет, значит, пропажу быстро не хватятся, а там он уже и оригинал вернет.

* * *

До позднего вечера Том изучал темномагический талмуд. Теперь он знал все: как создать крестраж и как его уничтожить. Единственное, что его злило — ритуал надо было начать до самого убийства.

Маг не мог создать крестраж спонтанно, к этому необходимо было тщательно подготовиться.

Сначала выбирался предмет, в который будет заключен кусочек души, над ним читалось заклинание, потом маг носил его с собой, пока не совершит убийство. Теоретически можно было обойтись и без этого, но тогда отколовшийся кусок сам выбирал свое пристанище. И что тогда делать? Как узнать, что стало твоим крестражем? Ведь часть души могла попасть практически куда угодно, даже в живое существо.

После раскола души произносилось еще одно заклинание, тогда процесс запечатывания осколка происходил под контролем мага. Сделать это было необходимо в ближайшую пару часов, чем быстрее, тем лучше, иначе отколотый кусочек просто погибал, оставляя душу мага ослабленной.

У Тома за плечами было уже четыре убийства. Первое он совершил не сам, но именно по его вине погибла Миртл. Он выпустил василиска, приказав тому уничтожить любого магглорожденного — девчонку же сама нелегкая принесла.

В августе, до приезда в школу, Том навестил своего отца и без сожаления убил его и его родителей. Они заслужили! Авада была прекрасна...

Но тогда он не знал о крестражах. Как же досадно, такая возможность упущена! Это же так символично — использовать значимые события, чтобы создать не менее важные хранилища осколков души. Первый триумф его гения — прирученный василиск и месть магглу-отцу.

Выход был очевиден: вернуться назад и провести ритуалы. Ценность его проекта по трансфигурации резко возросла. Маховик времени — идеальное решение.

Предметы, куда будут заключены куски его души, также не могли быть простыми. Это же его крестражи. Они должны быть особенными, наполненными смыслом. Личный дневник и кольцо деда великолепно подходили на эту роль.

Вопрос, где достать Маховик времени, имел два решения: сделать самому и получить от Эйвери.

Второй вариант казался проще, но мог быть с изъяном. Том был почти на сто процентов уверен, что в семье Эйвери хранился стандартный Маховик, а это значило, что с ним можно было безопасно вернуться лишь на пять часов назад. Более того, подобные модели подразумевали, что путешественник во времени проживет все эти пять часов до исходной точки, а не совершит обратное перемещение.

Когда речь шла о пяти и менее часах, это казалось логичным — для того человек и прыгал. Но у него-то ситуация иная. На дворе конец октября, первое убийство он совершил в начале июня, значит, ему необходимо было прыгнуть почти на пять месяцев назад. И это не считая времени на подготовку к путешествию, которое могло занять не одну неделю, а то и месяц. А что потом?

Пусть ему нисколько не жаль постареть на полгода, но ему ни в коем случае нельзя встретиться с самим собой. И где ему жить все этот время? В маггловском мире, под бомбами? А в мире магов не так-то просто укрыться несовершеннолетнему, не имеющему денег, дома и семьи. Хотя с деньгами ему уже проще. Конечно, в крайнем случае он что-нибудь придумает, но намного лучше было выбрать первый вариант и создать Маховик времени с такими установками, какие необходимы ему. Том понял, как активировать артефакт так, чтобы путешествие на полгода назад не расщепило его и не вызвало диссонанс во временном континууме. Также в его силах было настроить Маховик на возможность возвращения назад, когда это будет необходимо.

В результате Том пришел к выводу, что следует заполучить Маховик Эйвери, провести с ним ряд экспериментов, а тем временем создать свой. Металл, стекло и песок он заказал по почте — в них не было ничего необычного, потому и тайны из заказа делать не было смысла. Оставалось ждать, когда придет заказ, и можно приступать: трансфигурировать материалы в нужную форму и активировать артефакт. То, что Эйвери принесет ему Маховик, Том не сомневался.

1) Клабберт — существо, по внешнему виду напоминающее нечто среднее между обезьяной и лягушкой

Вернуться к тексту

Неделю спустя Том получил и заказанные материалы, и Маховик от Эйвери. Правда, ему предстояло сварить зелье, но это не проблема. Вот только где он будет этим заниматься? Нельзя допустить, чтобы кто-то помешал. Ответ пришел почти сразу: Тайная комната.

Он больше не допустит прошлой ошибки — не выпустит василиска, а значит, никто не узнает, где тот прячется.

Спустившись вниз, Том осмотрелся. Ничего не изменилось с июня, василиск встретил его как хозяина, так что все было в порядке.

Сейчас у него было больше времени, чтобы осмотреться. Том с удивлением обнаружил в углу большого зала небольшую дверь. С волнением он толкнул ее и вошел внутрь — и понял, что это кабинет самого Салазара Слизерина! Он был небольшой, очень-очень пыльный, но сколько здесь хранилось всего интересного...

Том ступал осторожно. Он хорошо помнил, как впервые попал в Тайную комнату. Она оказалась напичкана разными ловушками и Охранными чарами. Не один день ушел на то, чтобы очистить большой зал и комнату перед ним.

Теперь же он был более опытным: заклинание обнаружения темной магии указало на сгусток материи в углу комнаты, а книжные шкафы вообще были густо опутаны каким-то туманом. В июне он потратил много времени в поисках контрзаклинаний, потому сейчас смог быстро и эффективно обезвредить все, что приготовил Слизерин незваным гостям.

В углу кабинета Том нашел мини-лабораторию — древнюю, но вполне пригодную для использования. Он разложил ингредиенты для зелья, наколдовав чары стазиса, решив, что к зелью приступит завтра.

Книжные шкафы содержали истинные сокровища. Здесь хранились такие книги, о которых вряд ли слышали даже самые древние семьи магов Британии. И теперь все это только его! Еще немного времени, и он станет самым великим магом.

Время...

Том сел за стол и достал Маховик. Теперь время принадлежало ему. Возвращаясь назад, он сможет успеть намного больше, а попутно разберется в тонкостях работы артефакта.

Все нужное у него было с собой. Что ж, приступим. Ему необходимо внимательно прочитать книгу по артефакторике, и хорошо бы это было уже сделано... Точно. Вот он и проверит, как работает Маховик.

Том наколдовал Темпус, затем засек час и установил таймер. Книга увлекла так, что он с удивлением услышал писк — время вышло. Он успел подробно разобрать три главы.

Взяв в руки Маховик, он провернул его на один оборот назад и замер в ожидании того, что будет.

В голове зашумело, перед глазами поплыли круги, и Том потерял сознание.

Очнувшись, проверил время — он вернулся! Плюс пять минут, что он был в отключке. Что же произошло? В книге о таком не говорилось.

Голова немного кружилась, в горле пересохло. Том наколдовал себе стакан воды и с жадностью выпил его. А потом хлопнул себя по лбу. Какой же он дура-ак! Он же за прошедший час не сдвинулся с места! Как сидел за столом, так и остался сидеть. И чего он ждал? Что вернется назад и?..

Получается, раз он никуда не уходил, то в кабинете должны были оказаться два Тома! Он и Том, еще не крутивший Маховик. Но встретить самого себя — очень опасно, и магия или время этого допустить не могли, потому он элементарно упал в обморок.

Том посидел немного, размышляя над своим открытием, и решил продолжить эксперимент. Открыв книгу, он понял, что хорошо помнит содержание трех глав, которые по факту он прочтет лишь через час. Этот определенно радовало.

Оставаясь в кресле, Том продолжил чтение. Полчаса спустя он вышел из кабинета, прихватив книгу и Маховик. Звук таймера застал его в большом зале Тайной комнаты у статуи Слизерина. Он отмотал Маховик на час и... ничего не произошло.

Том тихо-тихо подкрался к двери кабинета и заглянул в щель. Другой Том приходил в себя после обморока! Подумав о книге, он понял, что прекрасно помнит содержание еще двух глав. Вот только что делать дальше? Его двойник через полчаса выйдет из кабинета и встретит его. Этого нельзя допустить.

Полчаса спустя Том наблюдал из укрытия, как он сам вышел из кабинета и сел около статуи. Когда время пришло, он раскрутил Маховик... Том из кабинета, вероятно, исчез.

И куда бежать теперь? Он же сам через полчаса придет туда, где сидит! Проклиная собственную недальновидность, он залез в вентиляционную трубу. С него пока хватит, он дождется, когда двойник исчезнет, а он вернется в кабинет.

Когда действие Маховика времени истекло, он продолжил эксперимент: взял в руки нож и порезал себе тыльную часть ладони. Не глубоко, ему лишь нужна была рана, способная затянуться примерно за час. Не обрабатывая порез, он установил таймер и вернулся к чтению.

Пятьдесят минут спустя были прочитаны еще две главы. Пора было сменить дислокацию. Он вновь вышел в зал и уселся на ступеньки. Перед тем, как запустить Маховик, он посмотрел на порез — кровь давно прекратила бежать и застыла на руке, сама ранка немного затянулась. Подождав еще минуту, Том повернул Маховик на один оборот.

Он ждал, что боль свежего пореза пронзит кисть, что кровь — алая, свежая побежит по руке... Но этого не произошло. Его тело прожило этот час, и рана затянулась. Том взмахнул палочкой и залечил рану окончательно. Содержание новых, еще на данный момент не прочитанных глав ему было прекрасно известно.

Дальше — больше. Том в возбуждении исследователя ставил эксперимент за экспериментом. Он наполнил котел водой, добавил соли и зажег под ним совсем слабый огонь. Полчаса спустя вода закипела, а час спустя — выкипела. Один оборот Маховика — и... перед ним полный котел воды. Надо будет учесть этот момент, когда он приступит к зелью. Получалось, что изменения его тела были необратимы, а вот вода в котле, не связанная с ним физически, возвращалась в исходное положение.

Во время экспериментов было сложно прятаться от самого себя, но, поняв принцип работы артефакта, он действовал уже намного увереннее.

В результате Том остался доволен собой, но страшно устал и хотел есть.

"Пора возвращаться наверх, — решил он, — все остальное — завтра".

* * *

Изготовление собственного Маховика времени заняло у Тома целый месяц. И это при условии, что он ежедневно спускался в Тайную комнату и проводил там не менее шести часов, пользуясь Маховиком Эйвери. Он изучил его от и до, а после использовал по прямому назначению.

Варить зелья пришлось в реальном времени, но это не отняло много сил, потому он рассчитался с Эйвери за Маховик, пообещав вернуть тот чуть позже.

И вот перед Томом лежал его первый артефакт, изготовленный собственноручно, усовершенствованный так, как ему требовалось, и активированный прошлой ночью. Только что он проверил его, вернувшись на двенадцать часов назад, а затем прыгнув в реальное время. У него получилось. Затем прыжок на неделю и месяц — возвращение прошло без проблем. Красивые губы тронула торжествующая улыбка: теперь он готов был вернуться в лето 1943 года.

В прошлое Том отправился три дня спустя. Он методично проверил работу своего Маховика времени, все эксперименты прошли успешно.

В том, что создать первый крестраж будет несложно, он был уверен. А вот второй... Смутное чувство тревоги накатывало, стоило ему вспомнить тот день. На первый взгляд, все прошло гладко: отец, дед и бабушка убиты, дядя взял всю вину на себя и теперь в Азкабане, но интуиция кричала, что надо быть осторожным и очень внимательным.

Том привык доверять своему внутреннему чутью, но на данный момент ничего дополнительно предпринять не мог, потому оставил этот вопрос на потом. На месте разберется.

Отправляться в прошлое он решил с берега Черного озера — там его никто не заметит. Добравшись до места, он еще раз тщательно проверил, все ли взял: палочку, дневник, кольцо, оборотное зелье. Идею уходить из Тайной комнаты он отмел: слишком высок риск встретить самого себя.

Взяв Маховик времени в руки, он залюбовался своим творением. Тонких колец с гравировкой было больше, чем на обычном — отматывать каждый час, отправляясь на полгода назад, очень неудобно и легко ошибиться. Потому отдельно были кольца для месяцев, недель, дней и часов. И небольшой рычажок, переключающий вращение колец в обратную сторону, чтобы вернуться.

Перемещение было мгновенным. Раз — и вокруг лето, а не почти зимний ноябрь в Шотландии. Том был готов к этому, потому скинул теплую мантию, аккуратно свернул ее и спрятал в дупле дуба, набросив на нее охранные чары. Ботинки на нем были летними — пока шел по снегу, он просто использовал Согревающие чары.

Проводя эксперименты с маховиком Эйвери в Тайной комнате, он так устал скрываться от самого себя, что предпочел освоить дезиллюминационные чары. Потому и сейчас использовал их, чтобы отправиться в Хогвартс.

Утреннее летнее солнышко приятно согревало, воздух бодрил, и прогулка вышла на удивление приятной. Он специально прибыл во время завтрака, чтобы ему никто не встретился на пути. Пройдя в туалет для девочек на первом этаже, Том спрятался в кабинке и стал ждать.

Полчаса спустя, крадучись и озираясь, появился Том из прошлого. Наколдовав чары отвлечения внимания, он открыл проход в Тайную комнату и спустился в нее.

Через десять минут в туалет вломилась заплаканная девушка и бросилась к раковине. Ее не остановили чары — она настолько была сосредоточена на себе и своем горе, что не видела и не чувствовала ничего вокруг.

Том с любопытством наблюдал, как медленно и бесшумно открылся проход и из него показалась огромная голова василиска. Плакса не услышала его, но, вероятно, почувствовала, что уже не одна. Быстрый взгляд в желтые глаза, вскрик — и дурочка упала замертво.

— Больше никого не трогай. Ее достаточно, — прошипел на парселтанге Том, выйдя из укрытия. — Спрячься пока в трубах, — он взмахнул палочкой, и в стене открылся проход в канализацию.

Василиск кивнул и скрылся в стене.

Том смотрел, как мимо него проползало чудовище, невольно отмечая его красоту и мощь. Жаль, что его нельзя выпустить навсегда, не должен он сидеть в подземелье, словно крыса.

Но из-за этого убийства чуть не закрыли школу, а Том никак не мог допустить этого. Ему даже пришлось сдать им дурачка Хагрида с его мерзким питомцем.

Он до сих пор не мог понять, как профессора поверили в этот обман. Кажется, лишь Дамблдор не верил ни на кнат, но ничего не предпринял, так что это уже не важно. Очевидно же, что Хагрид глупее табуретки, его мозгов ни за что бы не хватило, чтобы найти и тем более открыть Тайную комнату. У самого Тома на поиски ушел не один месяц.

А как его позабавила награда "За стукачество", как он сам ее называл! Глупцы. Но урок он извлек: никому нет дела до правды, если можно решить проблему иным способом. Администрация школы и Попечительский совет были рады обвинить хоть тролля, лишь бы побыстрее наказать его и закрыть вопрос. Сам же Том охотно принял правила игры, потому больше не допустит смертей от глаз чудовища, а потому все и дальше будут думать, что поймали истинного наследника Слизерина.

Проход в Тайную комнату начал открываться, и Том из будущего, хоть и был невидимым, спрятался в кабинке.

Настал тот самый момент.

Сейчас он из прошлого поднимется наверх, увидит тело Миртл, и как только признает, что ее смерть на его совести, от его души отколется кусочек. А Том из будущего прочтет найденное, но еще ни разу не опробованное заклинание: он-то давно готов провести ритуал...

Необходимые слова над дневником он произнес на берегу, побоявшись, что заклинание из будущего может не сработать.

И вот его двойник выбрался наружу и заметил тело.

— Грязнокровка, — выплюнул он и подошел ближе к нему. — Туда тебе и дорога.

И вышел, больше не оборачиваясь.

Том, наблюдавший все через приоткрытую дверь кабинки, достал дневник и взмахнул палочкой.

Заклинание музыкой полилось из его уст. Затем в воздухе что-то засветилось и по велению его палочки отправилось в дневник. Контуры созданного крестража на миг замерцали.

Получилось. Он чувствовал. У него получилось! И ликовал...

Спрятав дневник во внутренний карман, Том покинул туалетную комнату, а затем и Хогвартс.

* * *

По дороге в Хогсмид Том принял оборотное зелье, превратившись в пожилого рыжего маггла. Давая список ингредиентов Эйвери, он вписал и те, что понадобятся для оборотного. Тогда он еще не знал, каким образом будет использовать его, но давно хотел иметь про запас. Вот и пригодилось — никто не должен видеть Тома Риддла за пределами Хогвартса.

Добравшись до деревни, Том взмахнул волшебной палочкой и вызвал "Ночного рыцаря".

— Литтл-Хэнглтон, — пробасил рыжий волшебник и вошел в автобус.

Поездка была отвратительной, впрочем, Тому было все равно. Он и в прошлый раз так сюда добирался, потому был готов.

В самой деревеньке он решил пообедать, а затем уже совершить прыжок из июня в август. Запаса оборотного ему хватит.

Час, а точнее, два с половиной месяца спустя, пожилой рыжий человек неспешно шагал к дому Риддлов. По его расчетам через пятнадцать минут здесь должен был появиться Том.

Он перелез через забор, волшебной палочкой оглушил собак, чтобы не привлекали внимание к посторонним во дворе, и спрятался в сарае. Провести начальный ритуал над кольцом — дело на пару минут. Оставалось лишь дождаться прошлого себя.

Все случилось так, как и должно было: зеленый луч Авады — луч искупления — со стороны был так же прекрасен, как и выпущенный из собственной палочки. Пойманный магией кусочек души отправился в кольцо. Дело было сделано.

Но чувство тревоги не покидало, а наоборот нарастало с каждой минутой. Том не планировал следить за самим собой, но знал, чувствовал, что лучше пойти и убедиться, что в лачуге дяди все пройдет как надо.

* * *

— Чего тебе? — проворчал пожилой неопрятный мужчина, открыв дверь лачуги.

Том из прошлого лишь усмехнулся и прошел внутрь, не удостоив родственничка ответом. Он уже был здесь утром, чтобы одолжить волшебную палочку.

— Я ничего не покупаю, и перед законом я чист!

— Пока да, — ухмылка исказила красивое лицо.

— Ты!.. — узнал Тома Риддла Морфин, когда тот вышел на свет. — Только молодой.

Тома из будущего позабавила эта сцена. Он вошел в хижину вслед за первым Томом, набросив на себя дезиллюминационные чары. Он хорошо помнил ту, первую встречу с Морфином. То же узнавание, те же реплики... Украв палочку, он-прошлый приложил дядюшку Обливиейтом.

Первый Том не церемонился с жалким оборванцем. Он толкнул Морфина так, что тот практически упал на стул.

— Легилименс! — одной рукой он подтянул себе стул и сел на него по-ковбойски. Острый взгляд холодных глаз проникал в душу. Не давая жертве опомниться, он вытянул воспоминание из своей головы и приложил палочку к чужому виску... Серебристая струйка впиталась в череп Морфина, и тот уронил голову на стол, погрузившись в сон.

— Наконец-то ты сделаешь хоть что-то полезное в своей жалкой жизни, — прошипел Том на парселтанге и направился к выходу.

Том из будущего наконец понял, что не давало ему покоя! Он же совершенно случайно тогда нашел кольцо Марволо. Он не знал о нем и не думал, что здесь может быть что-то ценное. А сейчас Том из прошлого уйдет. Без кольца. И...

Раздумывать дальше было некогда. Он поднял палочку, и с полки на пол полетела шкатулка. С шумом ударившись о каменный пол, она покатилась к Тому.

— А это еще что? — тот наклонился и взял в руки находку.

Простенькая коробочка из дерева, ее и шкатулкой-то можно было назвать с натяжкой. Открыв ее, Том удивился, обнаружив золотое кольцо с черным камнем и странной, вдавленной печатью на нем. Под кольцом лежал свернутый кусок пергамента.

Раскрыв записку, он прочитал:

"Морфин, это кольцо — наследие Певереллов, береги его. Марволо Мракс".

Кольцо деда... Том сунул записку в шкатулку и спрятал их в карман. Это он — наследник. Куда более достойный. А в Азкабане Морфину оно ни к чему.

Когда первый Том вышел, второй с облегчением выдохнул и опустился на стул. Почему-то из памяти совсем вылетело, что он чуть не ушел без кольца. Это же нарушение хода событий! Что было бы с крестражем, не возьми первый Том кольцо?

Посидев еще пару минут, он покинул дом своих родственников навсегда. К его большому сожалению, Мраксы — не та часть его биографии, которой он мог бы гордиться.

Но семья, детство — их не выбирают. Ему просто не повезло. Сейчас перед ним будущее, а оно полностью в его руках. И он сделает все, чтобы оно было блестящим. Но для начала создаст крестражи — гарантию вечной жизни.

Сегодня он выполнил то, что планировал. Пора возвращаться в будущее.