Поединок (джен)

Все прошло, как они и планировали с Арьей: увидеть шок на лице интригана, угодившего в собственную ловушку, было бесценно. Было идеально почти все, но имелся один маленький нюанс. Казалось бы, Санса все просчитала верно, и Мизинец не отрицал предъявляемые ему обвинения, понимая, что приговор ему уже вынесен... Она ошиблась только в одном: никак не могла ожидать, что Мизинец потребует суда поединком. Разумеется, она не могла ему в этом отказать — иначе это было бы обыкновенное убийство. За все свои злодеяния он был достоин гораздо более худшей участи... Но Санса сама начала разговор о чести, и Мизинец ухватился за эту последнюю соломинку, что посчитал пусть и мизерным, но шансом не умереть на коленях, умоляя их с Арьей о пощаде.

Многие из присутствующих вызвались выступить ее бойцом. Это не могло не радовать — значит, верность дому Старков для лордов Севера все же не пустой звук. Санса была не настолько наивна, чтобы безоговорочно доверять тем, кто ещё недавно отказал в войсках, которые были отчаянно нужны в Битве Бастардов, но все же это не могло не радовать. По залу пробежал ропот недовольства, когда Санса объявила, что биться будет Арья. Выбрать кого-то другого было бы неправильно. Ее сестру многие недооценивали — это и к лучшему.

Сражаться за Мизинца никто не захотел. Считанные мгновения он тщетно искал поддержки в глазах окружающих его северян и воинов Долины, которых ещё недавно считал своими людьми. Возможно, это и было его ключевой ошибкой. Он надеялся на их помощь, возможно, даже на самого старого Джона Ройса. Но когда тот ответил решительным отказом, заявив, что ни он сам, ни кто-то из его людей тоже не станет его защищать, Санса заметила промелькнувший в глазах Мизинца неподдельный страх. Она знала, что больше никто этого не увидел. Петира Бейлиша можно было назвать кем угодно, но не трусом — он собирался встретить свою судьбу с мечом в руке, пусть даже меч был не его собственным.

Сансе ещё не доводилось видеть суд поединком, но почему-то ей казалось, что этот — был одним из самых странных за всю историю. Ни один из бойцов не выглядел смертельно опасным. Ее младшая сестра, худощавая и низкорослая, держалась спокойно; и хотя на лице ее не дрогнул ни один мускул, все вокруг считали ее не более чем младшей сестрой леди Винтерфелла, а за ее спиной выбор Сансы точно назвали глупостью. Ей оставалось только молиться Старым богам, чтобы они направили руку Арьи и не дали ей умереть.

Мизинец тоже не выглядел опасным противником. Облаченный в доспех из вареной кожи, с сединой в висках, он был сосредоточен, но казался Сансе бесконечно усталым. Будто бы смирился с судьбой, хотя она и знала, что Мизинец не тот человек, который безропотно смирится с тем, что ему предначертано. Санса знала, что ночью он почти не спал, а утром его завтрак был очень скудным. Найденный в оружейной Винтерфелла короткий меч выглядел в его руке чужеродно — Мизинец явно не привык обращаться с оружием. Но сейчас он не мог плести заговоры, оставаясь в тени — и это явно заставляло его переживать.

Для боя была выбрана Богороща. На этом настояла сама Санса — она верила, что даже если бой сложится неудачно, сами Боги помогут Арье, хотя та едва ли рассчитывала на их помощь. В этом они теперь с ней стали похожи — вера предков не оставила их, но перенесенные испытания научили тому, что зачастую приходится рассчитывать лишь на себя. И все равно Санса молилась — так неистово, как никогда в жизни. Ее одолевал постыдный, почти панический страх — она боялась, что Мизинец не станет сражаться честно, и Боги заберут у нее Арью, даруя жизнь человеку, который обязан умереть. Санса не могла проявить слабость перед своими людьми, поэтому только Арья, которой она пожелала удачи перед боем, и ее личная служанка знали, что Санса не сомкнула глаз и всю ночь провела в крипте, у могилы отца. Спать не хотелось — слишком сильным было нервное напряжение, и ее пальцы гладили мягкую белую шерсть Призрака, оставленного Джоном в Винтерфелле для ее защиты. Лютоволк чувствовал ее беспокойство и не отходил от нее ни на шаг.

Сансе вспомнилась Бриенна, несомненно, тоже бы вызвавшаяся отстаивать ее честь. Но Арья победила ее — пусть и в тренировочном поединке. Санса много раз наблюдала бои, в большинстве своем тренировочные или турнирные, но она видела, что ее сестра играет с бойцом намного опытнее и физически сильнее нее. И результат был закономерным — тяжеловесная Бриенна просто не успевала за ее быстрой сестрой. Арья могла себе позволить в начале поединка спрятать за спину оружие или действовать лишь одной рукой, прижав к телу другую — и все равно Бриенне было тяжело ее достать. Санса не сомневалась, что схватись они насмерть, против Арьи Бриенна продержалась бы недолго, а ведь она была одним из сильнейших воинов, которых знала Санса.

Она не сразу сообразила, что весь необходимый церемониал соблюден, а Арья и Петир ждут лишь ее сигнала. Санса сделала знак рукой, надеясь, что задержка не получилась слишком долгой. Она вообще не знала, почему это ее волнует. К счастью, тщательнейший обыск перед боем избавил Сансу от тревоги, что Петир воспользуется ядом или коварно спрятанным кинжалом. Оба бойца вышли сражаться лишь с мечами в руках. Но все равно душу Сансы терзал страх, и она в тайне надеялась, что все закончится быстро.

Ее надежды не оправдались — Петир не был убит ни первым, ни вторым, ни даже третьим ударом. Звенела сталь, и Санса понимала, что Арья пока лишь проверяет возможности своего противника, не торопясь атаковать и не желая раскрыться. Санса не ожидала, что Мизинец может так хорошо владеть мечом — он отбивал удары Арьи, действуя довольно пассивно. Нельзя было понять, на что он рассчитывал, но Санса предположила, что основной его надеждой было не пропустить разящий выпад в самом начале боя и дождаться своего шанса.

Вот только шанса ему Арья не предоставляла. Санса не могла не любоваться тем, как двигается ее младшая сестра. Ее странная манера ведения боя напоминала танец, а короткий, как и у Мизинца, клинок в левой руке казался ее естественным продолжением. Санса удивлялась, каким образом ему удается отбиваться — серия быстро нанесенных ударов Арьи привела к тому, что Мизинец едва не лишился уха и отделался порезанной щекой.

Санса подавила желание зааплодировать, тем более неуместное, что как раз в этот момент Мизинец перешёл в контрнаступление, и хотя он не сумел поразить Арью сталью, сделать подножку у него получилось. Арья перекатилась по земле, и Санса всерьёз испугалась, что она выронит меч, или Мизинец доберется до нее, но к ее удивлению ничего из этого не случилось. Мизинец не стал развивать свой успех, очевидно, не так уж уверенный в нем, и Арья прыжком поднялась на ноги, принимаясь кружиться вокруг него. Сансе казалось, что меч крутится в ее руке быстрее, чем мелкие птички машут своими крылышками, но Мизинец отбил все нанесенные удары, а затем ногой нанес удар в живот.

Вот только это стало последней его ошибкой. Арьи там уже не было. Ее меч полоснул по коленному суставу Мизинца — и в Богороще прозвучал дикий крик отчаяния и боли. Так кричит смертельно раненый зверь, хотя рана ещё не была смертельной, но Санса уже понимала, что все кончено. Мизинец рухнул на землю, и сильным ударом Арья отсекла вместе с мечом его руку, которой он ещё пытался защититься, уже понимая, что обречён. Меч Арьи — Игла, — подаренный Джоном много лет назад, должно быть, ковался именно ради этого момента. Сталь пронзила горло Мизинца. Сансе показалось, что он хочет что-то сказать ей напоследок и даже обернулся к ней, но лишь захлебнулся собственной кровью, рефлекторно пытаясь прикрыть страшную рану единственной оставшейся у него рукой.

По Богороще пронесся восторженный гул. Безжизненное тело Мизинца рухнуло на землю и навсегда застыло в неподвижности. Арья, такая же невозмутимая, как и перед боем, вытерла Иглу об одежду Мизинца, около которого снег уже немного покраснел. Санса, поддавшись внезапному порыву, устремилась к сестре совсем не как подобает леди и заключила ее в самые крепкие объятия, на которые была способна.

— Пёс бы сказал, что я просто лучший боец, чем он, — заметила Арья с едва заметной улыбкой, когда Санса отпустила ее. — Это не продлилось долго, хотя не могу не признать, что Мизинец дрался неплохо. Жаль, что я уже не узнаю, где он этому научился...

— Я слышала, что кто-то из его предков был с Браавоса. В любом случае, это уже неважно. Главное, что справедливость наконец-то восторжествовала, хотя мне показалось, что бой длился целую вечность.

— Рада, что у меня получилось сделать этот мир немного лучше. Может быть, именно ради этого момента я и возвращалась домой.

И только Санса видела, что услышав эти слова, Бран, с момента вынесения решения о поединке не произнесший ни единого слова, покачал головой, хотя его лицо оставалось все таким же бесстрастным, и у Сансы внутри все похолодело. Мизинец был лишь первой из надвигающихся на них смертельно опасных угроз и, возможно, самой безобидной. Санса уже чувствовала ледяной холод приближающейся Ночи.