Тюрьма (джен)

Золотые лучи лились из Солнца будто из лейки. Куски пушистых облаков, что смахивали на сладкую вату, порой прикрывали солнце, но ненадолго. Хогсмид приветливо встречал смехом волшебников и восторженными вскриками учащихся. Верхняя улица будто поле была усеяна семенами магии и чем-то родным, далеким.

Гарри не спешил. Ему не хотелось спешить. Уж слишком много он "наспешился" во время войны. А может, это и не он спешил, может, во всем было виновно время, которое так быстро рассекало жизнь и неумолимо тащило Гарри за собой.

Все в детстве мечтали быть героями. Мальчики — принцами, суперменами, которые спасали бы мир. Девочки — волшебницами и принцессами. Поттер не был исключением. Ложась по ночам спать, он мечтал, проснувшись, увидеть какого-нибудь великого и могущественного волшебника, который расскажет о новом, потрясающем и волшебном мире. А когда Гарри спросит, зачем незнакомец всё это ему рассказывает, волшебник ответит, что его народ ждал Избранного ребенка, рожденного для того, чтобы избавить мир волшебства от гнёта злых орков или кого-нибудь ещё. И Гарри окажется тем самым ребёнком. Избранным. И спасет всех.

Кто же знал, что на деле все окажется намного сложнее, чем в мечтах? Да... Вот — он герой, Избранный. За спиной слышался шёпот, восторженный шёпот.

— Он Избранный!

— Наш будущий герой!

— Гарри, вся надежда на тебя, — слышалось везде.

Эти слова летели за Поттером, окружая и почти не давая прохода, не давая сделать даже глотка свежего воздуха, в котором не было запаха славы.

Вот ведь чудо, мечта-то сбылась, но события войны плевать хотели на выданный сценарий, придуманным маленьким и наивным мальчиком. Сценарий, где за Поттером не бродила следом, будто на коротком поводке, смерть, порой покачивая косой в сторону близких людей. Там не умирали люди, там в принципе никто не умирал, даже злодей оставался в живых. Его сажали в тюрьму, навечно, где он искупал бы свою вину. Тогда тюрьма казалось лучшим способом наказания, не таким жестоким, как смерть.

Родные и близкие люди стали единственным спасением, единственным лучиком светом и единственной причиной, почему Гарри бился. Что бы он делал, если, к примеру, умер бы Сириус? Ремус? Нимфадора? Дамблдор? В конце концов, Снейп, которого он считал тем ещё кретином?

Верхняя улица все еще вызывала вспоминания былых дней — редких, к сожалению, дней, когда Гарри не беспокоился о безопасности и мог почувствовать себя обычным подростком, не Избранным, не особенным.

— Мистер Поттер, вы довольны нашим миром сейчас? Он стал лучше без Волдеморта?

Этот вопрос, заданный совсем недавно одним молодым журналистом, не давал Поттеру покоя. У него не было ответа не этот вопрос. Стал ли мир лучше? Мерлин знает. Конечно, он стал безопасней, но лучше ли? Волдеморт оставил жирный след в истории. Не самый лучший. Сколько хороших людей погибло, Хогвартс был разрушен, многие остались без родных, а доброе количество людей угодили в тюрьму.

Люди были напуганы, не доверяли Министерству — оно же их обмануло, соврав о том, что Поттер лжет о возвращении Тёмного Лорда. У магглорожденных не осталось доверия к чистокровным, так то и понятно. Порой Гарри казалось, что мир, который раньше казался ему таким дружным и добрым, начал рушиться и терять свою сплочённость. А может, он и не был никогда слаженным? Может, в детстве он ошибся, слишком высоко оценив Вселенную волшебников?

Люди остерегались и пугались всего, чего только можно. Но и среди этого черноводного океана страха были маленькие острова, усыпанные белым песком счастья и непринужденности. Наверное, Хогсмид как раз и был таким островком. Его озаряли не только лучи солнца, но и смех, улыбки людей. Будто это место война обошла стороной, унеся все страхи, горе и беды, так и не тронув Хогсмид, не окунув в печаль и траур.

"Три метлы" радостно встретили Поттера. Широкие круглые люстры слабо освещали помещение, создавая полумрак, в котором то и дело мелькали кудряшки Розмерты.

Поттер точно знал, куда идти. Это чувство появилось ещё в глубинах котловины сердца, поднялось на поверхность мозга и превратилось в уверенность.

Столик в самом углу. Он угадал.

— Гарри, — приветливо улыбнулась Гермиона.

Шоколадные кудри собраны, а Грейнджер сдержана. Это уже не выскочка и зазнайка, которой она казалась раньше. Это умная и ответственная девушка, которая повзрослела очень рано, как и другие подростки, пережившие войну.

— Здравствуй, Гарри, — Ремус Люпин чем-то напоминал Поттеру Гермиону.

Они были схожи в интересах и характере. Розовые шрамы на лице Ремуса никогда не делали его уродом. Наоборот, они были узором, показателем индивидуальности. Шрамы кричали громче всяких слов, рассказывая, что пришлось пережить их владельцу.

Сириус, сидящий рядом с Ремусом, лишь кивнул, сдержанно улыбаясь, но его улыбка имела больше смысла, чем слова. Она выражала все эмоции и чувства. Слова не нужны. Рядом с Блэком Гарри все еще чувствовал себя маленьким мальчиком. Мальчиком, которого все будут защищать, а не он будет защищать всех.

— Привет, дружище, — Рон протянул руку для рукопожатия, и Гарри поднял свою. Как же Уизли повзрослел и возмужал. Сколько времени утекло с тех пор, когда рыжая, немного стеснительная, но добрая макушка заглянула в купе к Гарри, и Рон спросил: "Можно я сяду с тобой?"

Гарри сел за стол, где его уже ждало сливочное пиво.

Разговор плавно тек и как звенящий ручей порой разбавлялся смехом. Время летело совсем незаметно.

— Заговорились вы, дорогие гости, — мадам Розмерта подошла к столу, забирая остатки пива.

— Мы и так редко встречаемся, дай уж поболтать, — усмехнулся Сириус, в его глазах играли то ли блики от света, то ли маленькие чёртики.

— Я бы рада, но вот только закрываюсь. Это ваш последний шанс самим выйти на улицу и заплатить, иначе... Боюсь, нам не найти компромисс, — мадам хитро улыбнулась.

— Конечно, Розмерта, мы уж собираемся, — Ремус кивнул и, смотря на Блэка, указал подбородком в сторону часов на стене.

— Не стоит злить Розмерту, — улыбнулся Гарри, — я заплачу.

— Нет-нет, Гарри, каждый сам за себя, — Гермиона полезла в сумку, отговаривая друга.

— Да мне не слож...

Закончить Поттер не успел, резкая головная боль, сопровождаемая тошнотой, напала неожиданно, заставляя закрыть глаза. Стоны полезли наружу, сдержать их в себе еле удалось.

— Гарри, все в порядке?..

* * *

— Гарри, все в порядке?

Знакомая белая комната с мягкими стенами и жутко яркий свет. Очень, очень ярко!

— Гарри Поттер, у вас снова головные боли? — рядом сидит незнакомый человек средних лет. Хотя нет, они знакомы, Гарри знает его.

— Да, мистер Траувс, — врать нет смысла, Поттер знает. Он все знает. Знает, что значит новое виденье.

И эта комната. Она знакома ему как родная сестра.

— Что вы видели на этот раз? — мистер Траувс внимательно смотрит из-под толстых стекол очков.

— Хогсмид... Сириуса, Гермиону... Всех, кто умер, умер по моей вине, — голова немного кружится, но уже становится легче. На смену физической боли приходят воспоминания, а вместе с ними и новая боль, боль сердца, его страдания.

Они мертвы.

Встречи в пабе не было.

Он сам выдумал.

Это его шизофрения.

— Доктор Траувс, я смогу когда-нибудь выйти отсюда? — Гарри задаёт все тот же вопрос на протяжении вот уже которого времени, не ожидая услышать положительный ответ. Это уже просто привычка, спрашивать, оставшаяся со времён, когда Поттер ещё верил в чудо выздоровления. Он смотрит в одну точку, чуть повыше кровати. Сколько времени прошло! Времени его жизни.

— Все возможно, — мистер Траувс поднимается со стула и направляется к дверям. — Все возможно, Поттер.

Лёгкий хлопок двери, и наступает тишина. Она давит. Она надоедает.

А может, и не так плохи эти виденья? Не так плоха магическая шизофрения? Благодаря ей у Гарри есть хоть малейший шанс чувствовать себя счастливым. Там, в другой, нереальной жизни, где живы его друзья и родные, он реально счастлив. Эта выдуманная и лживая жизнь дарит ему настоящее счастье, спокойствие и возможность увидеть близких, знакомых. А что ему даст однотонная белая комната, которая пропахла одиночеством? Тут нет Гермионы, которую безжалостно убила Беллатриса, нет Рона, которого сразила своим ядом Нагайна. Нет Сириуса, Ремуса, Снейпа, Дамблдора, Седрика... Есть только одиночество, кровать, воспоминания и слепая, почти угасшая надежда на то, что шизофрения пройдет.

Мечта детства попасть в другую реальность сбылась. Только злодей тут — сам Гарри. Иначе почему он сейчас в тюрьме?