Леди Старк (джен)

— Да, без Драконьей королевы всё было бы куда проще. Мы были бы уже мертвы.

Разговаривая с Сансой, Тирион не ожидал услышать голос Миссандеи. Он на короткое мгновение вообще забыл, что они находятся не в уединенной комнате, а в крипте Старков, переполненной испуганными людьми, вместе с ними укрывающимися от армии мертвецов. Даже короткий обмен полушутливыми репликами принёс ему редкое в последнее время удовольствие от беседы с умным человеком. Его жена — нынешняя, или уже бывшая — больше не была наивной девочкой, которую он когда-то защищал в Королевской Гавани.

Санса избавилась от наивности, пусть и благодаря тяжелому жизненному опыту. Она была скупа на слова, но они — ее оружие, — всегда оказывались предельно точны, а могли и больно ранить, оставаясь предельно вежливыми. Тирион сожалел, что он и Санса вынужденно оказались в недружественных друг другу лагерях, но примирить Старков и последнюю из Таргариенов было, к сожалению, не в его силах. Слишком много между ними было пролитой крови, слишком свободолюбив остался Север. Жаль, что Дейенерис не хочет этого понимать. А ещё жаль, что с момента прибытия армии Королевы Драконов в Винтерфелл, Тириону так толком и не удалось поговорить с Сансой. А ведь каждое мгновение этой долгой ночи могло стать для всех них последним, и глупо было тратить это время на споры о верности и вкладе в ещё не одержанную победу.

— Вы что-то сказали? — Санса обернулась к вмешавшейся в их разговор переводчице.

Санса — нет, леди Старк — не повысила голоса, а ее мимика не выражала ни малейшего недовольства, но Тирион ясно ощущал, что перед ним гордая дочь Королей Зимы, перед суровыми каменными ликами которых они оказались этой ночью. Многие съежились бы от этого ледяного взгляда прекрасных голубых глаз, и даже одной интонации Сансы было достаточно, чтобы смельчак, вставивший свое слово в чужой разговор, предпочел бы быстро ретироваться, извинившись. Но Миссандея не захотела понять намека и, вместо того, чтобы потупить взгляд, ответила с вызовом:

— Вам не нравится Драконья королева, которой вы обязаны жизнью. Она сражается за вас, в то время как вы укрываетесь здесь.

— Миссандея, не так ли? — по губам Сансы скользнула улыбка, и Тирион вздрогнул, почему-то вспомнив Серсею. — Не знаю, откуда вы родом, но здесь, на Севере, не принято вмешиваться в чужие разговоры, особенно если это разговор лорда и леди, — подразумевающегося продолжения: «а вы из простолюдинов», Тирион, разумеется, не услышал. — Я не в обиде на вас за вашу дерзость — здесь собралось столько людей, что найти уединенное место для личной беседы невозможно. Мы еще не пережили эту ночь, так что рано говорить, что я обязана Королеве драконов жизнью. Но замечу, что она не в одиночку сражается за нас — кроме королевы Дейенерис и ее солдат, также воюют северяне, жители Долины и ещё множество храбрецов. Никто из них не обязан был приходить сюда и оставаться здесь, но все они сочли это своим долгом перед живыми. К сожалению, в отличие от них, мы с вами не обучены владеть мечом — поэтому нам и пришлось укрыться здесь...

— Ваша младшая сестра тоже сражается! — выпалила Миссандея.

— Как я уже сказала, сражаются те, кто обучены владеть оружием, — если Сансу и укололи эти слова, вида она по-прежнему не подала.

Тирион поразился её выдержке. Окажись на месте Сансы его лорд-отец, и Миссандея уже покинула бы крипту, скорее всего, даже без ржавого меча одного из почивших Старков — чтобы личным примером продемонстрировать свою храбрость.

Если бы только они могли открыть дверь. Даже сама королева Дейенерис не отличалась терпением. Преданность Миссандеи своей госпоже заслуживала самых высоких слов, вот только место и время, чтобы это доказать, она выбрала не самые подходящие. На месте Сансы, Тирион бы начал разговор с того, что все прибывшие войска тепло одеты и накормлены — после того, как в драконьем пламени сгорели продовольственные запасы Простора. Он до сих пор чувствовал запах горелой человеческой плоти, видел, как обращаются в пепел плоды тяжёлого труда тысяч людей, так необходимые зимой... Санса знала об этом, но все же старалась не перевести разговор во взаимные упрёки.

— Королева Серсея не прислала своих людей на помощь Северу, в отличие от королевы Дейенерис!

— Не стоило верить ей на слово. И все же: стоявшая тысячи лет Стена обрушилась не из-за королевы Серсеи.

Слова хлестнули, словно плеть, и Миссандея задохнулась, не найдя мгновенного ответа, поэтому ей оставалось только удалиться, чтобы сохранить остатки гордости. Тирион проводил её взглядом и обернулся, чтобы обратиться к Сансе... но тут послышался странный треск. С гулким, особенно громким в тишине крипты звуком рухнул какой-то камень, а затем — еще один и еще. В ужасе закричала какая-то женщина, зарыдали дети — и Тирион увидел, как из каменной кладки напротив них показалась костлявая рука, принадлежащая мертвецу. Тирион вместе с Сансой замер за могилой очередного Старка, стараясь не дышать.

Санса наоборот дышала очень часто, и, встретившись с ней взглядом, Тирион впервые за эту долгую ночь заметил на ее лице выражение не просто страха, а самого настоящего ужаса. Никому из них не пришло в голову, что, сражаясь с мертвецами, они окажутся в опасности среди давно почивших Королей Севера. Оказалась, что подумать об этом всё-таки следовало. Тирион боялся даже предположить, сколько мёртвых Старков нашло здесь свой покой и сколько из них сохранилось достаточно, чтобы восстать из своих могил и убивать всех, кто окажется на их пути: не делая различий между женщинами, детьми или одной из своих потомков.

Тирион крепко сжал доверчиво протянутую ему руку Сансы, отчаянно желая ее успокоить, и не находя для этого нужных слов. Это он-то, всегда считавший себя разумным и острым на язык... К счастью, слова не требовались, потому что дыхание ее постепенно выровнялось, она кивнула ему, и он, поддавшись внезапному порыву, поцеловал руку своей леди. Оставаться за склепом не было никакого смысла. Отчаянные крики слышались отовсюду, кто-то взывал о помощи, а до Тириона уже донеслись омерзительные звуки раздирания на части человеческих тел, и запах давно сгнившей плоти становился всё отчетливее. Мертвецы выбрались из своих могил, и укрыться больше было негде. Люди жались друг к другу, словно это могло помочь.

Тирион встретился взглядом с неподвижно застывшим в арочном проеме Варисом и тут же бросился вслед за Сансой, услышавшей совсем недалеко от них детский плач. В тусклом свете факелов он увидел, как двое мертвецов, издающих рычащие звуки, остановились перед склепом, в котором пряталась юная девушка с грудным ребенком. И Миссандея. Ребенок, слишком маленький, чтобы понимать опасность происходящего, снова отчаянно заплакал, и мертвецы насторожились, словно могли слышать. Но умели же они ходить, будто живые... К счастью, оглядевшись, других мертвецов поблизости Тирион не заметил.

Юная мать и Миссандея пытались укрыть ребенка собой, но мертвецы уже оборачивались к ним, доставая свои мечи. Тирион переглянулся с Сансой, и она кивнула ему. Мертвецы уже заносили свое оружие — ржавое, но еще относительно целое и наверняка смертельно опасное, — когда Тирион вместе с Сансой нанесли им удары в спину. Кинжалы из драконьего стекла — их последняя надежда, ради которой было потрачено столько сил, — не подвели. Мертвецы рассыпались в прах. Лучшей наградой им стал благодарный взгляд двух испуганных девушек, и только ребенок не прекращал плакать, словно понимая, что еще ничего не кончено.

Тирион в этот момент подумал, что жизнь — всё-таки весьма забавная штука. Несколько минут назад Миссандея выговаривала Сансе давно накопленную и тщательно лелеемую в душе обиду за свою госпожу, а сейчас Санса спасла ей жизнь. Может быть, чтобы умереть самой через несколько минут или в следующее мгновение. Но Тирион отчаянно хотел верить, что этого не произойдет, и она увидит рассвет и победу жизни над смертью. Даже если платой за жизнь леди Старк станет его собственная жизнь — почему-то сейчас ему казалось, что это было бы для него не самым плохим финалом.