Утренний кофе (джен)

Вдохнув полной грудью прохладный воздух позднего вечера, Мелисса захлопнула за собой дверь, отгораживаясь от шумного приема в Аврорате. К Моргане их всех, надоело. Улыбаешься, флиртуешь, а в итоге все интересные мужчины твердо оккупированы другими, а ей…

Сунув в рот сигариллу, она попыталась нащупать в клатче коробок спичек, но безуспешно. Молодая женщина едва слышно ругнулась, примериваясь уже достать палочку.

— Спичку?

Она обернулась и обнаружила в стороне сидящего на ступеньках мужчину. Огонек в его руках намекал на зажженную сигарету.

— Если можно, — Мелисса изобразила вежливую улыбку и подошла к нему.

Вблизи он выглядел как-то не очень. Лицо вроде и породистое, но без признака характера. Однако, расстегнутая мантия, запонка на рукаве и булавка для галстука выглядели достаточно презентабельно.

— Благодарю, — она прикурила от протянутой зажженной спички, выпрямилась и чуть приподняла брови. — Правда, мне казалось, что мужчина должен вставать в такой ситуации.

— Да? — он как-то растерянно сморгнул, затем легко поднялся, оказавшись на добрую голову выше. — Простите за такое нарушение этикета. Просто мне нечасто доводится встречать женщин, которые не отказываются от сигареты.

Можно было, конечно, придраться к этому, устроить скандал, заявить, что он ее оскорбил, но Мелиссу уже начала поглощать меланхоличная скука. Хотелось вернуться домой, засесть с бокалом вина у камина…

— Неужели? — она выдохнула тонкое колечко дыма.

— По крайней мере по моим наблюдениям.

— И какой же вывод вы сделали из своих наблюдений?

— Что только достаточно смелые женщины в нашем обществе могут курить.

Мелисса с легким интересом глянула на мужчину:

— Почему?

Он пожал плечами, глядя на свою сигарету:

— У нас курение не одобряется, а уж женское тем более — вызывает порицание и осуждение. Потому и сказал, что курящие волшебницы достаточно смелые, чтобы не бояться порицания и осуждения.

Она хмыкнула про себя — а он забавный. Рассуждает так по-детски.

— То есть, — улыбка вышла слегка кокетливой, — я смелая женщина?

— А разве нет? — его улыбка была простодушной. — Вы вот стоите здесь и курите с незнакомым мужчиной. Не всякая на такое решилась бы.

Мелисса невольно рассмеялась:

— Только не говорите, что вы новое перерождение Темного лорда.

— Упаси Мерлин, — мужчина даже замахал руками. — Не пугайте меня так.

Да, действительно забавный.

— Ну, можно сократить риски, — она улыбнулась. — Давайте знакомиться. Мелисса Соммер.

— Невилл Лонгботтом, — он слегка поклонился. — А вы не родственница мистеру Соммеру, известному травнику?

— Я его старшая дочь, — легкая беззаботность развеялась. Мелисса стряхнула пепел с сигариллы, мысленно уже прикидывая, как послать нового знакомого. — А что? Вам нужно знакомство с ним?

Всем нужно знакомство с ее отцом. Вот потому она и устроилась работать в…

— Нет, что вы, я и так с ним знаком, — мужчина пожал плечами. — Просто уточнил.

— И где вы с ним познакомились? — ответ Лонгботтома был настолько неожиданным, что она растерялась.

— На конференции в Турине. Я набрался смелости подойти и познакомиться с ним после его доклада.

— Вы тоже травник?

— Скорее, я любитель. Пока, по крайней мере, — он немного смущенно улыбнулся. — Семейный бизнес не дает много времени для серьезного исследования.

Семейный бизнес? Она кинула взгляд на его руку, державшую сигарету. Так и есть, обручальное кольцо.

Что такое не везет и что с этим делать?

— Да, семейный бизнес серьезное дело, — холодно проговорила она, докурила и щелчком уничтожила окурок. — Что ж, было приятно покурить вместе, мистер Лонгботтом.

— Мне тоже, мисс Соммер. А вы не собираетесь вернуться в зал?

Вопрос заставил оглянуться на него:

— А что, вы собираетесь пригласить меня на танец? Или может, на чашку кофе? Вечернюю или утреннюю?

— Мисс, я женат, — спокойно ответил мужчина.

— Так какой вам…

Договорить она не успела — двери распахнулись и на пороге появилась молодая женщина. При виде Лонгботтома она взволнованно ахнула:

— Невилл, вот ты где! Твоя жена…

— Ханна? Она пошла в дамскую комнату, — он одной затяжкой докурил сигарету, но сделать еще что-нибудь уже не успел.

— Нет, она мертва!

Мелисса изумленно сморгнула, затем бросила быстрый взгляд на Лонгботтома. На его лице читалось сильнейшее недоумение.

— Джинни, о чем ты? Ханна…

— Ханна мертва! Идем же! — вскрикнула Джинни, в которой Мелисса неожиданно признала супругу Героя войны, и протянула руку. — Идем, Гарри сказал найти и привести тебя!

Вздохнув, оставшись одна, Мелисса сунула клатч под мышку и лишь понимающе кивнула, когда откуда-то из бокового коридора появился ее шеф:

— Соммер, вот ты где. Идем, у нас тут происшествие.

Ну хоть покурить успела. Вернее, успели.

— Отдел убийств, пропустите. Пропустите.

Мелисса шла за шефом, протискивающимся через толпу зевак, и невольно думала, что вечер перестал быть томным, как выражался ее куратор.

В комнате, куда они вошли, оказалось светло, хоть шторы на окне были опущены. Горящий камин, дорогая мебель, изысканный интерьер, свежие цветы в вазах — и на полу на спине лежащая женщина.

— Что тут? — ее шеф кивком поздоровался с тремя аврорами, которые осматривали комнату.

— Ханна Лонгботтом, тридцать пять лет. Смерть наступила примерно пятнадцать минут назад.

Мелисса бросила взгляд на часы, затем подошла ближе к умершей и присела, разглядывая ее.

Дорогая мантия явно из салона, не менее дорогие колье, серьги и браслет…

Она потянула носом.

Как и духи — Boîte de Pandora. Эксклюзивные, лимитированной серии.

— Коронера из Мунго вызвали. Камин не подключен к сети. И, шеф, тут два бокала. С шампанским. Мы не трогали.

— Молодцы.

Женщина поднялась и оглянулась. Шеф аккуратно рассматривал бокалы, не прикасаясь к ним. Заметив, что она смотрит на него, он кивнул:

— Что ты скажешь?

— Общая стоимость гардероба миссис Лонгботтом не меньше семи тысяч галеонов, — она пожала плечами, подходя к столу. — Там одни духи на полторы тысячи тянут.

— И что удивительного? Лонгботтомы древняя чистокровная семья, упоминается в книге двадцати пяти семейств. Плюс сам ее муж Герой войны.

Герой?! Вот тот длинновязый простак — Герой войны?! Она с трудом сумела скрыть изумление.

— Так, кто нашел тело?

Один из авроров замялся, затем потер переносицу:

— Сэр, тут такое дело… Ее нашел замминистра. Вернее, он позвал нас.

— Ну прекрасно, — шеф сморщился, как от уксуса. — Где он?

— В соседнем кабинете справа. С другой стороны в кабинете ее муж.

— Так, я к замминистра. Соммер, ты со мной, все записываешь, как обычно. Сюда не впускать никого, кроме коронера.

Выходя, Мелисса задержалась на пороге, в последний раз оглядывая комнату.

В соседнем кабинете нашелся замминистра, его помощник, аврор и сам шеф. Она быстро достала из клатча блокнот, увеличила его в полноценный планшет и приготовилась.

— Итак, сэр, расскажите, при каких обстоятельствах вы нашли погибшую?

— Я… шел мимо, дверь была приоткрыта, и мне показалось, что горит свет… — дернув краем рта, проговорил замминистра. — И…

— От вас пахнет, — Мелисса подняла голову, оглядела уставившихся на нее мужчин и повторила. — От вас пахнет духами погибшей.

Замминистра побледнел и бросил умоляющий взгляд на своего помощника, который кашлянул:

— Господа, мисс, я надеюсь, все останется здесь, между нами.

— Не останется, — хмуро парировал шеф. — Это убийство. Причем прямо в здании Аврората. Уж извините, но вам лучше рассказать все начистоту.

Воцарилось молчание. Мелисса рассеянно рисовала абстрактные линии, невольно задаваясь вопросом — чего не хватало Ханне Лонгботтом, что она как минимум распивала шампанское тет-а-тет с замминистра, пока ее муж курил на улице? Неужели статус замминистра магии гораздо привлекательнее, чем статус супруги Героя войны? Который близко знаком с самим Поттером?

— Сэр, у нас мало времени, — шеф сложил руки на груди. — Если вам неудобно говорить сейчас, я вызову вас в суд на дачу показ…

— Вы же понимаете, что на кон поставлена моя репутация! — голос замминистра дрогнул до фальцета. — Что подумают, узнав, что я был свидетелем смерти своей любовницы?!

— Значит, с миссис Лонгботтом вы были любовниками? — полуутвердительно повторил шеф. — Давно?

— Примерно три года, — равнодушие, с которым говорил глава отдела убийств, заставило замминистра сникнуть. — Встречались у меня в особняке, в кабинете… ну или как сейчас, на разных приемах.

— Сегодня у вас тоже была запланирована встреча?

— Как видите. Ханна меня уже ждала в кабинете. Я налил шампанское, мы немного выпили, буквально пару глотков, — он сжал руки. — Потом она прошлась по комнате, а потом вдруг захрипела, схватилась за горло, упала на ковер… на-начала задыхаться…

— Вы пытались ей помочь?

— Я ж не целитель!..

Мелисса поморщилась про себя от фальцета, на который вновь сорвался голос замминистра.

— Что дальше было?

— Х…ханна попыталась подняться… и указала на свою сумочку…

— А где сумочка? — женщина подняла голову от планшета. — В комнате ее не было.

— Я… я выкинул ее в окно… — замминистра отвел взгляд.

— Зачем? — шеф приподнял брови.

— Ну… я опасался…

Скорее, испугался, хмыкнула про себя Мелисса, следя, как шеф отправляет аврора поискать дамскую сумочку под окнами.

— Дальше что?

— Потом она упала лицом вниз и затихла… Я… я позвал своего помощника…

— Я проверил, что женщина мертва, увел замминистра и вызвал авроров, — закончил помощник.

— Бутылку тоже выкинули в окно? — Мелисса глянула на него.

— Нет, унес на кухню.

— Вы что, издеваетесь? — шеф нахмурился. — Вы понимаете, что своими действиями как раз-таки подставляете его? Олбсон, — он выглянул в коридор, — метнись на кухню, найди бутылку!

— Шеф, коронер прибыл. Я отвел его в комнату с телом.

— Молодец, — глава отдела вздохнул и глянул на бледного замминистра. — Вы понимаете, что сейчас вы в статусе подозреваемого?

— Но я ничего не делал!

— А я откуда знаю, — он лишь хмыкнул на испуганный возглас. — Вдруг она вас собиралась шантажировать вашей связью.

Логично, признала про себя Мелисса. Дамочка, похоже, ушлая была, раз умудрилась и мужа Героя заиметь, и замминистра в любовники. И все же, чего ей не хватало-то?

Во втором кабинете Мелисса почувствовала себя не очень уютно. В первую очередь из-за лиц, первых лиц, если можно так выразиться. Навскидку она сразу опознала Поттера, Рональда Уизли и Грейнджер. Последняя сидела рядом с Лонгботтомом, по другую сторону от которого примостилась жена Поттера.

А еще на вошедших все, кроме Лонгботтома, обернулись так быстро и синхронно, что Мелисса невольно припомнила, где ее палочка.

— Добрый день, — ее шеф, видимо, тоже впечатлился, потому как выпрямился и нацепил «официальное лицо». — Я Ангус Тримест, глава отдела по расследованию убийств. Мисс Соммер моя помощница.

— Гарри Поттер, — самый знаменитый волшебник Британии шагнул навстречу и протянул руку для приветствия. — Не скажу, что меня радует повод, но все же приятно познакомиться.

— Согласен.

Мелисса невольно поразилась, когда Поттер и ей протянул руку, но все же пожала ее:

— Очень приятно, мистер Поттер.

— Нам бы поговорить с…

— Мы можем присутствовать? — перебила Триместа Грейнджер. — Невилл наш друг.

— Э…

— Ребята, все нормально, — тихо проговорил сам Лонгботтом. — Идите.

Растерян, потерян, машинально отметила Мелисса, отходя от двери и присаживаясь в кресло.

Герои вышли, оставив их троих.

— Итак, мистер Лонгботтом… — Тримест замялся, явно подбирая слова, но Лонгботтом выдохнул, выпрямляясь:

— Давайте я начну, вам ведь нужна какая-то информация о том, что было до всего, так? — он поочередно глянул на аврора и Соммер. — Приглашение мы получили за месяц до даты. Сегодня утром Ханна съездила в салон мадам Малкин за мантией, вернулась около двух часов дня. В пять она спустилась от себя, уже одетая. В шесть мы прошли на торжественную часть, затем немного потанцевали в холле, затем она разговаривала с Джинни, то есть с Джиневрой Поттер, затем с Лавандой Уизли. Потом я хотел позвать ее на фуршет, но она сказала, что сначала зайдет в дамскую комнату. Я вышел подождать ее на крыльце, заодно и покурить. Там меня нашла Джиневра и сообщила, что… Ханна мертва.

Заминка была малозаметной, но у Мелиссы невольно сжалось сердце. Он до сих пор не совсем верит в произошедшее?

— Так, мистер Лонгботтом, кто может подтвердить, что вы были на крыльце? Это как раз тот период, когда…

— Я, — Мелисса глянула на своего шефа, который удивленно приподнял брови. — Я как раз в этот момент тоже вышла покурить. Мы курили вместе. И при мне сообщили о смерти миссис Лонгботтом.

— Та-а-ак…

— Я хотела бы уточнить, — она перевела взгляд на отрешенного мужчину. — Вы говорите, что ваша жена ушла утром. Во сколько?

Он потер висок:

— Так… в районе девяти утра. Кэсси, наш домовой эльф, подает мне в это время чай в кабинет. Он как раз принес чашку и сказал, что Ханна ушла.

— Угу, — она вписала все в протокол. — Второй вопрос — она вернулась в два дня. В пять вы уходили. А между этим что было?

— Она была у себя, — Лонгботтом чуть кивнул своим словам. — С ней же была Транки, эльфийка-горничная.

Ага, готовилась к балу.

— Ваша жена говорила о каких-либо врагах?

Лонгботтом глянул на Триместа:

— Нет, что вы. Ханна была со всеми дружелюбна.

Мелисса хмыкнула про себя. Очень, можно сказать, дружелюбна.

— А ваши враги?

Вопрос заставил Лонгботтома нахмуриться:

— Я даже не знаю… Почему вы считаете, что у меня могут быть враги?

— Ну вы же Герой войны.

— Прошло восемнадцать лет, — тихо ответил он, слегка горбясь. — Да и это скорее у Гарри враги остались, нежели у меня. Все, кто имел ко мне претензии, погибли еще в Последнюю битву.

— Это кто? — невольно заинтересовался Тримест, и Соммер тоже насторожила уши.

— Волдеморт, Лейстрендж, Долохов, Кэрроу… — простодушно пожал плечами Лонгботтом, и авроры многозначительно переглянулись.

— А почему вы не думаете, что их родственники, последователи могли решить отомстить вам? — спросила Мелисса.

Лонгботтом сник, словно оглушенный этим предположением:

— Я… я не знаю… не думал о таком…

Мда. Герой войны. Как он им стал-то?!

— Сэр, ваша жена была с сумочкой?

— Ээ… — он потер лоб и кивнул. — Да, темно-коричневая… наподобие сумочки мисс Соммер.

— Это называется клатч, — сдерживая снисходительную улыбку, пояснила она.

— Что ваша жена хранила в сумочке?

— Могу сказать, что там было всегда… — помолчав, проговорил Лонгботтом. — Платок, зачарованная пудреница, палочка и зелье.

— Какое зелье? — насторожился Тримест.

— От аллергии. У Ханны врожденная аллергия на сирень.

Собственный кабинет, маленькая комнатушка рядом с кабинетом Триместа, показался холодным и темным после кабинетов. Мелисса поежилась и натянула на плечи рабочую шаль. Последний опрос только что закончился, смысла уезжать домой уже не было, да и шеф бы не отпустил.

Тримест стукнул в стену, и она, со вздохом взяв планшет, перешла к нему.

— Начнем?

Она устроилась в гостевом кресле и открыла первую исписанную страницу, пока шеф готовил доску для пометок. Будучи тайным фанатом маггловских детективных фильмов, он многое привнес в свою работу оттуда. Впрочем, Мелисса не могла не отметить, что именно доска часто помогала уловить ускользающую логическую связь. Ну а наполнение этой доски было обязанностью ее самой, так как ее привычка подмечать мелкие детали и была причиной появления в отделе по расследованию убийств.

— Имеется Герой войны Невилл Лонгботтом. Тридцать пять, чистокровный, женат, — она проследила, как шеф крепит фото мужчины. — Его жена Ханна Лонгботтом, урожденная Эббот, тридцать пять лет, полукровка. Ну и Эрмил Саксосс, сорок два года, чистокровный, замминистра магии.

Они помолчали, рассматривая портреты.

— Как я понимаю, все трое выпускники Хогвартса?

— Да, — Мелисса кивнула, заглядывая в планшет. — Лонгботтом с Гриффиндора, Саксосс и Ханна с Хаффлпафа.

— Ну и что мы пропустили? — помолчав, спросил Тримест.

Мелисса побарабанила пальцами по подлокотнику:

— Прямой мотив есть у замминистра — Ханна действительно могла чем-нибудь шантажировать его. А если Лонгботтом знал о неверности жены, то и у него присутствует прямой мотив. У него же есть и косвенный — ее могли убить в отместку за его прошлое.

— Вспомни, что говорили его друзья — что и он и она участвовали в последней битве за Хогвартс, — Ангус сложил руки на груди. — То есть нельзя исключать вариант того, что ее могли убить именно за ее прошлое.

— Тоже верно, — она подняла палочку, и на доске появились четыре причины убийства. — Так, если верить словам опрошенных гостей, отношения у четы Лонгботтомов были спокойные, — Мелисса невольно поморщилась, что не укрылось от ее шефа.

— Что тебя смущает?

Она вздохнула:

— То, что все считали их хорошей парой, — Тримест заинтересованно хмыкнул. — Вот были бы вы женаты, вы бы тоже поняли, о чем я.

— Соммер, короче.

— Не будет в семье, где здоровые отношения, отдельной половины у жены, на которую муж, фактически, не заходит, — пояснила Мелисса. — Если честно, Лонгботтом кажется реальным подкаблучником.

— Ну ты скажешь…

— Скажу, — кивнула она. — Он предпочитает не вмешиваться в то, что считает чисто женским. Не знает, как называется сумочка жены, спокойно воспринимает ее долгие отлучки из дому… забрать мантию в салоне, даже с учетом поболтать и похвастаться, не займет пять часов, уж поверьте мне!

Мужчина снова хмыкнул:

— Ну раз ты так говоришь…

— Или подкаблучник, или брак по расчету. Как вариант. И тогда у нас появляется еще один повод — семейный бизнес, — на доске после ее слов возник еще один вариант.

Их прервал курьер, принесший пакет.

— Отчет коронера, — Тримест вскрыл конверт и пробежался взглядом по тексту. — А вот это уже хуже.

— Отравлена? — невольно подалась вперед Мелисса, ощущая азарт. Она любила дела с отравлениями — они всегда несли в себе непредсказуемость.

— Асфиксия в результате аллергии, — он протянул ей лист.

— Но сейчас октябрь! — воскликнула женщина, читая заключение. — Какая сирень?!

— Вот это нам и предстоит выяснить. Откуда взялась в здании Аврората сирень, которая за несколько минут убила относительно здоровую женщину.

Самое логичное, что могла предположить Мелисса, — кто-то принес сирень. На второе место она поставила духи с сиренью. Третье место осталось вакантным.

В сумочке, которую нашли под окнами и которую Лонгботтом опознал, действительно нашлось зелье от аллергии.

— Да, это оно, — сам Лонгботтом устало кивнул на предъявленный флакон. — Правда, скорее всего разбавленное. Ханне не нравилось послевкусие от него, поэтому она разбавляла его чистой водой. Я предупреждал, что это может сказаться на действии, но…

Мелисса достала сигариллу, вторую протянула мужчине. Они разговаривали в небольшой комнате для допросов, куда Лонгботтом сам прошел после всего. На предложение поехать домой он лишь пожал плечами:

— А что мне там делать? Тем более, у вас же все равно будут вопросы…

Глядя сейчас на подавленного мужчину, она вновь спросила себя — подкаблучник? Да, похоже. Ему бы какую-нибудь простушку в жены, самого в костюм рантье, домик на окраине деревни… хватило бы за глаза. Вон, галстук запихал в карман мантии, запонки куда-то дел. А там одна запонка, как ее двухмесячная зарплата!

— Спасибо, — он взял сигариллу, прикурил и прикрыл глаза. — Не верится, если честно…

— Понимаю, — она тоже затянулась и выдохнула, ощущая, как расслабляются натянутые нервы. — Вам уже сказали причину смерти?

— Да, ваш шеф. Аллергия, — мужчина невидяще смотрел на огонек сигариллы. — Как так? Она всегда была осторожна…

— Какими духами пользовалась ваша жена?

— Я плохо ориентируюсь в названиях, но по запахам — летний жасмин, горный лимонник и пряная смесь трав с ярким акцентом на прованские.

— Интересно, как вы ориентируетесь, — она хмыкнула, припоминая аромат Boîte de Pandora. Очень точно описал ведь.

— В школе мне нравилась Гербология, — Лонгботтом тихо вздохнул. — Мечтал заниматься ею серьезно, но… семейный бизнес не оставляет времени.

— А кто наследует этот бизнес сейчас? Вы?

— Мы вкладывались равными долями, — он качнул головой. — Ее доля перейдет ее дочери.

— К-кому?! — подавилась дымом Мелисса.

— Дочери, — флегматично повторил мужчина, переводя на нее взгляд.

Она смотрела на него во все глаза.

Откуда у них дочь?! Этого нет ни в одном…

Внезапно ее озарило.

— Вы сказали «ее дочери». То есть, ребенок не от вас?

— Она родила еще до того, как мы сошлись, — он кивнул. — Не знаю, кто ее отец, Ханна никогда не говорила. Знаю лишь, что она после родов отдала ее куда-то дальним родственникам на воспитание. Я предлагал не раз забрать девочку, я бы удочерил ее, была бы официальная наследница, но… Ханна питала к ней не самые материнские чувства.

— А как давно вы женаты?

— Семь лет.

— А сколько сейчас может быть девочке?

Лонгботтом задумчиво нахмурился:

— Примерно девять. Плюс минус, разумеется. Я никогда не видел ее. Даже имени не знаю. Все всплыло случайно, проговорилась ее тетя.

Мелисса затянулась, глядя в свой планшет.

— А почему вы сразу нам не рассказали?

Он растерянно глянул на нее:

— Это имеет значение для расследования? Простите, я не думал…

Имеет или не имеет, будут разбираться позже. Значит, выяснить у тетки, кто, где и когда.

— Адрес этой тети, которая проговорилась, не подскажете?

— Она умерла три года назад, — Лонгботтом вздохнул и выпрямился. — Хотите найти девочку? Тогда, думаю, надо искать школьных подруг Ханны, с которыми она общалась после школы. Одну точно знаю — Боунс, Сьюзен Боунс.

— Ничего себе тайны Мадридского двора, — Ангус вчитывался в протокол допроса. — Незаконнорожденная дочь?

— Тогда мотив с семейным бизнесом может отпасть, — Мелисса подошла к доске и убрала один из вариантов. — Похоже, Лонгботтом не претендует на долю жены.

— Посмотрим. Вот что, я начну выяснять про Боунс, а ты бери Олбсона, Дикета и Лонгботтома и отправляйтесь на осмотр дома.

— Как скажете, шеф, — она спрятала планшет в сумочку, трансфигурировала шаль в теплое пальто и уже на пороге оглянулась. — А что с шампанским?

— Обычное, без ядов и сирени, — хмыкнул он. — По двадцать три галеона за бутылку.

— Где это мне найти такого мужа или любовника, чтобы пить шампанское по такой цене?

— Вот если Лонгботтом окажется невиновным, то быстрее подбирай, — Тримест хлопнул ладонью по столу. — А пока работать, Соммер!

Мелисса поморщилась и вышла.

Лонгботтом равнодушно принял известие об осмотре дома, лишь предупредил, что аппарировать надо строго в середину аллеи перед домом, иначе сработает сигнализация.

— Значит, все же находятся те, кто считают вас нехорошим человеком? — сыронизировала Мелисса.

— Сигнализация осталась от старых хозяев, — спокойно пояснил он. — Я не менял ничего.

— А кем были прежние хозяева?

— Моими родителями, — он протянул ей руку. — Доверитесь?

Идя к дому следом за Лонгботтомом, Мелисса обдумывала странные слова. Что значит «были моими родителями»?

Дом оказался добротным, большим и даже не очень старым. На пороге их встретил пожилой домовик, который тихо запричитал:

— Хозяин, как же вы теперь? Хозяин…

Лонгботтом погладил его по голове:

— Кэсси, тихо, не плачь. Где Транки?

— Она плохо, она плачет, она больно…

— Позови ее, — приказал мужчина и оглянулся на авроров. — Вы же будете говорить с ними?

— А что они могут рассказать? — Дикет почесал в затылке.

— Не знаю, — пожал плечами Лонгботтом и оглянулся, когда послышался громкий плач. Плакала старая эльфийка, которую за руку тянул Кэсси. — Транки, иди сюда.

— Хозяйка… хозяйка… хозяйка… — эльфийка раскачивалась, словно не слыша ничего. — Хозяйка…

Лонгботтом вздохнул, подошел к ней и присел:

— Транки, тихо, успокойся…

Мелисса следила, как он гладил домовиху по голове, успокаивал, и ощущала себя в полной растерянности. Ей никогда не приходилось видеть раньше, чтобы чистокровный маг настолько ласково говорил с эльфами.

— Транки, — немного успокоившаяся эльфийка снова задрожала, — эти люди хотели бы поговорить с тобой о хозяйке. Поговоришь с ними, хорошо?

— Хозяин… — она жалобно ухватилась двумя руками за его руку, но Лонгботтом улыбнулся:

— Я буду рядом, не бойся. Кэсси, ты тоже ответишь на вопросы этих людей.

— Рядом с вами, хозяин, — эльф взял его за вторую руку, и Мелисса поразилась, насколько эти два существа доверяют волшебнику.

Видимо, Олбсон и Дикет разделяли то же изумление, потому что молча стояли и смотрели на разворачивающуюся перед ними картину.

— Так, — Мелисса поняла, что все опять на ней, достала планшет и благодарно кивнула, когда по щелчку Кэсси рядом появился стул. — Транки, да? Ты давно служила хозяйке?

— Транки служила еще маме хозяйки, — эльфийка сникла, не выпуская руки хозяина. — Долго-долго.

— Она была в приданом Ханны, — тихо пояснил Лонгботтом. Мелисса кивнула, записывая:

— У хозяйки были враги?

— Транки не знает, Транки не слышала…

— Что делала вчера хозяйка?

— Хозяйка ездила за нарядом, потом Транки ее мыла, кормила, причесывала, одевала… — эльфийка всхлипнула. — Хозяяяйка…

Следом зашмыгал носом и Кэсси, едва слышно подвывая.

— Ладно, давайте опрос отложим на потом, — поняв, что большего сейчас добиться от домовиков не получится, Мелисса решительно поднялась со стула. — Я хотела бы осмотреть дом. В первую очередь комнаты вашей жены.

Лонгботтом осмотрел висящих на руках эльфов, затем флегматично кивнул и тихо проговорил:

— Транки, Кэсси, отправляйтесь к себе, я потом вас позову.

Красиво жить не запретишь, мрачно констатировала Мелисса, когда оказалась в покоях Ханны Лонгботтом, но и меру знать надо. Иначе получится, как здесь — роскошь мещанства. Позолота, аляповатость, переизбыток вещей и украшений…

Она прошлась по комнатам, запоминая расположение, запахи, цвета. В будуаре лишь хмыкнула, обнаружив флаконы духов с описанными ранее ароматами. А вот и дорогущие Boîte de Pandora, которые пойдут, как улика — ведь были же на погибшей и на замминистра…

За женскими покоями последовали покои Лонгботтома, и Мелисса невольно поморгала, глядя на довольно скромный дизайн комнат. Контраст увиденного укрепил ее в мысли о странности этого брака.

Что общего у людей, вкусы и предпочтения которых настолько разнятся?!

В холле ее уже ждал Дикет.

— Я осмотрел кухню, кладовые, столовую. Олбсон ушел с Лонгботтомом в зимний сад.

Зимний сад оказался соединенным с левым флигелем длинным стеклянным коридором. Пройдя его, она оказалась под высокими хрустальными сводами и вдохнула всей грудью теплый запах зелени.

Какая прелесть!

— Соммер, мы здесь, — донесся откуда-то знакомый голос, и Мелисса зашагала на него. Мужчины стояли у небольшого фонтанчика. — Осмотрел сад — кроме климатических заклинаний ничего больше нет. Но в растениях я не разбираюсь.

— Я предложил помочь, — чуть улыбнулся Лонгботтом, и она машинально отметила, что он немного воспрял духом. — Мисс Соммер, вы как?

— С удовольствием, так как разбираюсь в растениях, — женщина довольно усмехнулась. — Сразу признавайтесь, где выращиваете ядовитые растения? И не отпирайтесь, все травники выращивают, даже мой отец.

Лонгботтом понимающе хмыкнул, стащил с плеч мантию и положил ее на бортик фонтана:

— Идемте, буду сдаваться на вашу милость.

— Все, хватит, хватит! — Мелисса устало замахала руками, сдерживая улыбку. — Я больше не пойду ни на что смотреть!

— Но там как раз ядовитые…

— Оставлю на вашей совести, — усмехнулась она. — И вообще, пожалейте меня, а? Мы уже часа полтора ходим, а я вторые сутки на ногах.

— Я тоже, — Лонгботтом выдохнул, заставив ее вспомнить, по какому поводу они вообще тут, и кивнул. — Вы правы, простите.

— Это вы меня простите, мне не стоило напоминать вам…

— Все… нормально. Наверное, — он как-то немного виновато улыбнулся. — Я даже на какое-то время забыл вообще, что произошло. Женщины, которым интересны все растения, а не только цветы, мне попадаются реже, чем курящие.

Она невесело хмыкнула:

— Увы, отец утверждает, что я такая одна. Так что еще реже. А ваша жена интересовалась только цветами?

Лонгботтом кивнул:

— Да, по ее просьбе я высадил цветочную беседку. Там она иногда читала, отдыхала… Идемте, покажу.

При виде вазонов Мелисса невольно присвистнула:

— Лилии Боше? Вы…

— Я заказывал луковицы у вашего отца, — он сунул руки в карманы брюк, оглядывая цветы. — Да, я знаю их стоимость. Пришлось попотеть, чтобы соблюсти все нюансы для проращивания.

— А еще какие-либо цветы ваша жена любила?

— Сначала она радовалась всем подряд, но года три назад попросила именно эти, — Лонгботтом вздохнул. — Сказала, что увидела в витрине и влюбилась в них.

— Могу лишь сказать, что вкус у нее был отменный, — Мелисса вежливо улыбнулась.

Во всяком случае, ко всему тому, что дорого стоило.

В аврорат она уже не стала возвращаться, а отправилась домой. В конце концов, она действительно двое суток на ногах.

Стоя в душе, Мелисса обдумывала случившееся.

Мог ли иметь место несчастный случай? Но как? Если бы Ханне стало плохо в дамской комнате, можно было бы списать это на чужие духи с сиренью.

Надо выяснить, кто знал про аллергию. Вдруг это поможет сузить круг подозреваемых… Хотя, подозревать пока некого, фактически. Напрямую улики не показывают ни на кого.

Она вздохнула, выключила воду и потянулась за полотенцем.

Если рассуждать по теории, то в первую очередь под подозрением оказывается близкий круг. Муж, любовник, жена любовника.

Лонгботтом?

Мелисса накинула халат на голое тело и вышла из ванной.

Да, его выбило из равновесия произошедшее, но он сотрудничает со следствием. И все его слова полностью подтверждаются.

Соксесс? Его будут допрашивать завтра, Тримест обещал сделать это самолично. Но то, что замминистра и его помощник пытались скрыть следы, наводит на нехорошие мысли.

Она выпила воды на кухне, добралась до спальни и буквально упала в кровать.

И все же, что заставило такого простака, как Лонгботтом, жениться на такой, как Ханна?

Допрос Соксесса проходил в его же кабинете в Министерстве магии. Мелисса кивком поздоровалась с помощником замминистра и устроилась в кресле со своим планшетом. Тримест опустился во второе.

— Итак, сэр, хотелось бы продолжить разговор, — он чуть прищурился, рассматривая замминистра. — Когда вы с миссис Лонгботтом стали любовниками?

— Три года назад, — видно было, что Соксессу не нравится происходящее, но спорить с сотрудниками отдела по расследованию убийств ему не хотелось. Или не решался. — На министерском балу по поводу пятнадцатилетия окончания войны.

— Что, прямо там и стали?

— Я попросил бы!..

— Сэр, не в вашем положении просить, — отрезал Тримест. — Сейчас, как бы это ни звучало, вы основной кандидат на место обвиняемого, поэтому в ваших интересах вывернуть нам свое грязное белье.

Мелисса хмыкнула про себя — грубость шефа была скорее показной, в духе маггловских детективов, но рассчитана в первую очередь на таких вот чиновников, которые никогда не сталкивались с подобным отношением.

Соксесс сник, бросил взгляд на своего помощника и скованно кивнул:

— Хорошо. Да, на том вечере мы немного пофлиртовали, я выпил, она, кажется, тоже была навеселе… Я не очень хорошо помню, как мы оказались наедине в одном из кабинетов, но она была не против продолжения…

— А муж ее был на том приеме? — Мелисса подняла голову. Соксесс сдавленно кашлянул:

— Ну разумеется, он же Герой войны…

Лицемерие высшего общества. Когда Ханна Лонгботтом успела заразиться им? И как умудрялась скрывать от всех это?

— Как часто вы встречались с погибшей? — Тримест сложил руки на груди.

— Ну, по-разному. Раза два в месяц, иногда реже, иногда чаще, — замминистра рассматривал свои ногти. — Иногда снимали квартиру… я снимал, и там встречались.

— Муж ее мог знать о вашей связи?

— Вряд ли, — помолчав, проговорил он. — Если вы видели Лонгботтома, то понимаете, что… он недалекий в этом плане… у него все хорошие.

— Как отзывалась о нем сама погибшая?

Замминистра пожал плечами:

— Да никак. Говорила, что он тряпка, что будет слушаться ее и никуда не денется… Он оплачивал ее покупки, выполнял все ее прихоти.

— Лилии Боше тоже из этого разряда? — Мелисса прищурилась, сдерживая растущее раздражение.

— Ну, в какой-то мере… — Соксесс поморщился. — Она требовала их и от меня и от него. Говорила, что это знак чувств к ней.

— В тот вечер в кабинете стояла ваза с лилиями Боше, — она припомнила обстановку комнаты. — Это вы покупали?

— А по-вашему, будут заказывать такой дорогой букет лишь для декора? — неожиданно вступил в разговор помощник. — Да, я покупал эти цветы для встреч.

— Где?

— Магазин Дю Женевье.

Мелисса пометила название и глянула на помощника:

— Чек сохранился?

— Чеки, — он поджал губы и поднялся. — Сейчас принесу.

— Вернемся к делу, — вновь заговорил Тримест. — Погибшая никогда не угрожала вам? Не говорила, что знает что-то опасное для вас?

— Нет, нет, — покачал головой замминистра. — На подарки да, могла намекнуть, но скорее, ей это нужно было как знак внимания.

— А не говорила, что например, хочет развестись с мужем и выйти за вас?

— Нет, ее более чем устраивал статус жены Героя войны. Да, у них был скорее брак по расчету, но ей этого хватало.

Брак по расчету. Мелисса обвела фразу и поставила восклицательный знак. Это объясняло многое.

— Что ты прицепилась к этим цветам? — уже выйдя из министерства и закурив, Ангус глянул на нее.

— Наверное, я завидую, — женщина выдохнула дым. — Несмотря на мой ужасный характер, я не думаю, что смогла бы вот так хладнокровно обманывать и изменять мужу, при этом требуя от него всего, что полагается хорошей и верной жене. А еще меня напрягает то, что у нас получаются две разные Ханны Лонгботтом. Одна хорошая, дружелюбная со всеми, добрая, вторая — мать, бросившая ребенка, любовница высокопоставленного чиновника, обманывающая бывших соратников…

— Это да, — он кивнул, — очень странно. Кстати, ты обратила внимание на интересную фразу про самого Лонгботтома?

— Никуда не денется и будет слушаться? — Мелисса хмыкнула. — Да, интересное определение. Можно подозревать на шантаж. А можно на характер самого Лонгботтома — подкаблучник. Такой будет терпеть, даже зная об измене.

— А то, что он Герой войны из семьи потомственных авроров?

— В семье не без урода, — иронично улыбнулась она. — А его родители действительно были аврорами?

— Да, — Тримест кивнул. — Участники первой магической.

— Погибли?

— Если бы. Их запытали Круцио до безумия, — Мелисса ошеломленно сморгнула. — Обоих. Они до сих пор находятся в Мунго, никого и ничего не узнавая.

— Какой кошмар… — она содрогнулась всем телом.

— Да, после первого падения Волдеморта тех Пожирателей поймали, осудили. Помнишь, он упоминал про Лейстренджей и Долохова? Вот именно они и пытали, — он докурил, уничтожил окурок и спустился со ступенек. — С замминистра, похоже, все. Поедешь со мной к Боунс?

— А… да, — женщина докурила свою сигариллу. — Конечно.

Вот почему он так выразился на ее вопрос «кем были предыдущие владельцы»…

Мелисса разглядывала гостиную дома, пока хозяйка мисс Боунс суетилась и сгоняла с кресел шпицев, толстых, раскормленных и наглых. Степень наглости отлично чувствовалась носом. Поэтому, перед тем, как сесть, Мелисса достала палочку, с непроницаемым лицом применила Очищающее к креслу и лишь затем опустилась в него.

— Мисс Боунс, мы к вам по поводу смерти вашей подруги миссис Ханны Лонгботтом.

— Бедная Ханна, — бледные губы женщины задрожали. — Такая молодая! Такой кошмар!

— Как давно вы были знакомы с нею?

— С одиннадцати лет, — Сьюзен достала из кармана кардигана платок и промокнула глаза. — Мы вместе попали на Хаффлпаф и все семь лет учились бок о бок. Наши кровати стояли рядом.

— Как вы можете охарактеризовать ее?

— Ханну? Она была прекрасным человеком! Добрым, отзывчивым, смелым, умным… Мы были лучшими подругами, но я так говорю не из-за этого, поверьте!

Вряд ли, саркастично подумала про себя Мелисса, после всего, что рассказывал замминистра.

— Вы часто виделись после выпуска?

— Да, первый год мы даже снимали одну квартиру в Лондоне, затем я переехала сюда на работу — я работаю старшим секретарем в муниципалитете… Но мы часто писали друг другу письма, встречались… Я на ее свадьбе была подружкой…

— У нее могли быть враги?

— Враги? — Боунс озадаченно уставилась на Триместа. — Что вы, Ханна была ангелом! Нет, конечно, я не говорю про… — она понизила голос, — … Пожирателей Смерти, но вы сами понимаете… если бы они убили ее, это было бы страшно.

— Почему? — насторожился он.

— Потому что показательно, — пояснила она, немного изменившись лицом. — Моя тетя была во время второй войны судьей в Визенгамоте, не слышали? Так вот, за то, что она открыто поддерживала Дамблдора и Поттера, ее убили, говорят, сам Волдеморт. Поверьте, опознать ее было… сложно.

— Мисс Боунс, — проговорила Мелисса, — а почему вы считаете, что Ханну убили?

— А зачем тогда вы здесь? — взгляд женщины внезапно стал каким-то серьезно-цепким.

Мелисса и Тримест переглянулись.

А она совсем не дура, как кажется на первый взгляд.

— Тогда вопрос — кто, по-вашему, мог покушаться на жизнь вашей подруги? — Ангус чуть подался вперед. — Она не упоминала в письмах никого, кто угрожал бы ей или следил?

— Н-нет, — с сомнением произнесла Сьюзен. — По крайней мере, я не помню.

— Вы можете дать нам письма? Они сохранились?

— Отчасти, — она неуловимо напряглась, и Мелисса прищурилась. — Но вы понимаете, там очень много личных секретов, которые мне бы не хотелось отдавать на растерзание.

— Вы про ее внебрачную дочь?

Вопрос явно застал Боунс врасплох — она побледнела, затем спала с лица:

— Так… вы знаете? — авроры молча смотрели на нее, и она опустила взгляд. — Понятно…

— Что вы знаете о девочке?

— Мало, — женщина пожала плечами. — Сейчас ей около десяти должно быть. Ханна скрывала беременность до последнего, родила где-то в маггловской больнице, чтобы никто не знал в Мунго… Она лишь однажды обмолвилась, что с ее стороны было глупостью допустить такое.

— Мисс Боунс, а при чем тут Мунго? — Мелисса нахмурилась.

— Ханна почти восемь лет работала в Мунго медсестрой.

— А почему Ханна не хотела, чтобы ее беременность стала известной в Мунго?

Боунс вновь пожала плечами:

— Я подозреваю, что там был отец ребенка.

Который не должен был знать о ребенке, закончила за нее Мелисса, делая соответствующую пометку.

— А про ее любовную связь вы тоже в курсе? — после паузы спросил Тримест. Сьюзен кивнула:

— Да, она призналась, что не в силах была удержаться. Мол, влиятельный, на виду… — она поджала губы. — Вы должны понять, Невилл прекрасный человек, но… у них был скорее брак по расчету, нежели по любви. Ханна очень долго любила только Седрика, еще со школы…

— Кто такой Седрик?

— Седрик Диггори, — Боунс скорбно опустила плечи. — Его убил Волдеморт, когда мы учились на четвертом курсе. Седрика все любили на нашем факультете, он был умен, красив, возглавлял квиддичную команду Хаффлпафа… Его выбрали в качестве чемпиона от Хогвартса на Турнир Трех Волшебников…

— Я помню ту историю, — кивнул Ангус.

— Да, тогда много писали об этом, — кивнула она, кусая губы. — Про Седрика, Поттера и возвращение Волдеморта.

— Значит, ваша подруга…

— Мне кажется, она не забыла его, даже выйдя замуж за Невилла.

— А зачем тогда выходила? — невольно буркнула Мелисса. — Что, заставили?

Боунс неодобрительно глянула на нее:

— От отца ей достался гостиничный бизнес, у Лонгботтомов были вклады для инвестиций. Когда дело доходит до объединения капиталов, уже не требуются чувства. Или вы объединяетесь или расходитесь. Вот так и Ханна с Невиллом.

— А что можете сказать про самого Невилла Лонгботтома? — Тримест прищурился. — Как охарактеризуете?

— Мягкий, спокойный… — она задумчиво приподняла брови. — Над ним в младших классах потешались много. Особенно слизеринцы, те вообще издевались. Понимаете, он же с Гриффиндора, а там вечная вражда со Слизерином. Потом вроде Невилл окончательно примкнул к Поттеру… На последнем курсе, когда школой управляли Пожиратели, возглавлял отряд сопротивления. Он, Джинни Уизли и Луна Лавгуд с Равенкло. Все трое чистокровные, потому часто брали вину других на себя, так как их наказывали не так жестоко, как нас.

Мелисса пораженно слушала спокойно рассуждающую женщину.

Лонгботтом — и глава отряда сопротивления? Да еще прикрывающий других учеников, не боясь наказаний от Пожирателей Смерти?

— Мне казалось, у него были симпатии к Луне, но я могу ошибаться. Он всегда со всеми был мягок и… уютен, я бы так сказала, — Сьюзен вздохнула.

— Он мог бы желать смерти вашей подруге?

Она на мгновение изумленно смотрела на Триместа, а затем разразилась каким-то нервным смехом:

— Мерлин с вами! Предполагать такое — это все равно, что считать Гарри Поттера новым Темным лордом! Кто угодно, только не Лонгботтом! Он и мухи не обидит!

— Если бы он мухи не обидел, то вряд ли бы получил звание Героя войны, — мужчина хмыкнул, и Боунс, успокоившись, проговорила:

— Он вытащил из Распределяющей Шляпы меч Годрика Гриффиндора и убил им Нагайну, чтобы Поттер смог победить Волдеморта.

— Итак, что имеем? — вернувшись в Лондон, Ангус глянул на доску. — У нас появляется третий мужчина — отец ребенка.

— Запрашиваем период работы Ханны в Мунго, — кивнула Мелисса, скользя взглядом по написанному. — Попробуем найти этого третьего.

— И все же не отказываемся от версии с непойманными Пожирателями, — он написал еще один вариант. — Как говорится, месть подается холодной.

— А еще можно попробовать поговорить с этой Лавгуд, — предложила она. — Может, наведет на какой-нибудь след?

Стук в дверь заставил переглянуться — свои не стучали.

— Войдите.

На пороге появился Лонгботтом:

— Добрый день. Надеюсь, я вас не отвлек?

— Нет, проходите.

— Не стоит, я лишь спросить — могу уже забрать Ханну? Хотелось бы похоронить ее по-человечески…

— А, да! — спохватился Тримест и нашел на своем столе нужный пергамент. — Держите, это разрешение для коронера.

— Спасибо, — Лонгботтом забрал и спрятал его в карман мантии. — Если вдруг надумаете прийти, погребение будет завтра в четыре вечера. На кладбище в Годриковой Лощине. Там похоронены другие члены семьи Ханны.

— Будем иметь в виду, — Ангус дождался, когда за гостем закроется дверь, и глянул на Мелиссу. — Слыхала? Первый раз меня приглашают на похороны жертвы.

Она покивала, затем решилась:

— Я схожу. Вдруг на похоронах будет кто-нибудь подозрительный.

— Логично. Только значком-то не свети.

— Не учите, шеф, — отмахнулась она и пролистала протокол. — Пока я проверю те чеки, которые передал нам помощник замминистра. Хочу определить, оставляла ли Ханна все подарки себе или же продавала часть.

— Зачем она стала бы продавать?

— Чтобы отвести от себя подозрения мужа. Ну или отправить деньги на содержание дочери, — Мелисса поднялась из кресла. — Надо отработать все версии.

На просмотр чеков и подсчет общей суммы ушло несколько часов. Получившийся в итоге список разнообразием не отличался — драгоценности и цветы. Те самые лилии Боше. Она нашла название магазина, где выполнялись закупки, сверилась с чеками. Да, все оттуда, из Дю Женевье. Можно лишь представить, как дорожил таким покупателем владелец! И как теперь будет разочарован…

Мелисса задумчиво пролистала протокол и поднялась.

Надо проверить еще одну версию — покупали ли эти самые лилии Боше не из кабинета замминистра. Вдруг у предприимчивой миссис Лонгботтом был ко всему прочему кто-нибудь еще, так сказать, запасной вариант на случай отставки у замминистра и развода с Лонгботтомом?

Витрина магазина, найденного в престижном магическом квартале Лондона, поражала разнообразием выставленных букетов. Мелисса даже нашла среди них редчайшие эквадорские черные незабудки. Ее отец, помнится, два года бился над тем, чтобы получить от них цветение в условиях Британских островов. Видимо добился, раз эти незабудки спокойно распускают свои индиговые лепестки…

— Мисс ищет букет?

— В какой-то мере, — она предъявила значок аврора выскочившему хозяину. — Меня интересуют лилии Боше. У вас их покупали несколько дней назад.

— Да, приходил курьер от нашего постоянного клиента, — хозяин жестом пригласил ее войти внутрь. Достав гроссбух, он нашел нужную строчку. — Букет из тринадцати лилий Боше, перевитый золотисто-коричневой лентой.

— Имени, как я понимаю, нет?

— Мы не спрашиваем, мисс.

— А есть адреса, куда ранее заказывали эти цветы?

— Да, разумеется, я выпишу вам все.

— Угу… — она оглядела магазин. — А… сейчас где они?

— Проданы. Все сорок четыре вазона.

— Кому?! Когда?! — Мелисса изумленно обернулась к хозяину, который невозмутимо пожал плечами:

— В поместье Лонгботтом. Два часа назад.

Аппарировав в центр знакомой аллеи, она перевела дыхание и зашагала к дому. Сумерки скрадывали его очертание, и Мелиссе оставалось уповать на свою память.

В холле ее встретил старый эльф.

— Кэсси, где твой хозяин?

— В зимнем саду, мисс, — он чуть поклонился.

— Не провожай, сама найду, — она свернула в сторону левого флигеля.

Зачем Лонгботтому сорок четыре вазона?! Это же бешеные деньги? В душе заворочались смутные подозрения, намеки на то, что дело не совсем чисто…

— Ах!

Лишь крепкая рука вокруг талии позволила Мелиссе не опрокинуться на спину, столкнувшись с Лонгботтомом, внезапно вывернувшим из-за поворота коридора.

— Аккуратнее, мисс, — он чуть улыбнулся, надежно удерживая ее. — Простите, если напугал.

— Н-нет… — она выпрямилась и смущенно кашлянула. Мужчина отпустил ее и сделал шаг назад. — Это вы простите за вторжение. Я… — ее взгляд упал на букет в левой руке. — А?

Лонгботтом проследил за ее взглядом и кивнул:

— Да, срезал последние из цветочной беседки.

— Зачем?!

— Положу в гроб. Ханна любила эти лилии, — он приподнял букет. — Пусть они сопровождают ее в последний путь.

Мелисса ощутила стыд за свои подозрения. Вот для чего он купил все эти вазоны…

— Вы разоритесь.

— Деньги лишь средство, — он пожал плечами. — Вы проходите в сад, я… отнесу их и вернусь.

— Я могу с вами? — она выдержала его внимательный взгляд. — Отдать дань уважения вашему горю.

Мужчина коротко кивнул и жестом пригласил следовать за собой.

Гроб, богато украшенный, стоял в небольшой часовне на постаменте в окружении четырех светильников. Едва войдя, Мелисса сразу ощутила запах лилий, который из-за самого количества бутонов стал тяжелым и горячим.

Покойница была с ног до пояса усыпана цветами. Лонгботтом положил принесенные к остальным и выдохнул, а Мелисса отстраненно подумала, что ее бы отец получил удар, увидев столько срезанных лилий.

— Вот и все… — тихо проговорил мужчина.

— Мы… найдем виновного. Обещаю.

— То есть, вы думаете, что это все же было преднамеренно..?

Она глянула на него:

— Честно? Не знаю. Есть, конечно, вариант, что у вашей жены помимо аллергии на сирень развилась аллергия и на что-то другое… например, на эти самые лилии.

— Вы… хотите сказать, что … посадив столько цветов, я мог стать ее убийцей? — голос Лонгботтома упал до шепота, и Мелисса испуганно замахала руками:

— Что вы! Я так не думаю! Это просто пример… цветы, напитки… да даже духи!

— Духи она в последнее время не меняла… — мужчина покачал головой и снова глянул на гроб. — Я не думал о таком… что ее болезнь может измениться… — он взял из гроба цветок и покрутил его в руках. — Она всегда говорила, что следит за аллергией…

— Она ведь работала в Мунго?

— Да, — он даже не удивился вопросу. — Семь лет. В отделении по магическим ранам. Там и узнала про аллергию.

— Понятно… — Мелисса растерянно замолкла, не зная, о чем спросить в таком месте.

— Кофе будете?

Она вздрогнула и машинально кивнула.

— Если угостите.

— Тогда идемте, — Лонгботтом кинул цветок назад и направился к выходу.

Мелисса невольно потянулась, поправила цветок, упавший неровно… прохладное прикосновение лепестков к пальцам было таким приятным, что она выудила одну из лилий из глубины цветочного вороха, сунула ее в клатч и развернулась.

Не заметил?

Нет, кажется…

Догнав в пару шагов хозяина, она незаметно выдохнула.

Ну и зачем она это сделала?

Подперев голову рукой, Мелисса рассматривала хрупкий цветок, стоящий в стакане с водой на кухонном столе.

Украла у мертвой цветок. Ужас. Но теперь она лучше понимает Ханну, которая влюбилась в эти лилии. Прохладная гладкость лепестков, словно шелк, нежный тонкий аромат, такой же нежный цвет утренней зари…

Устоять невозможно. Вот и она не устояла. Все же женщина, а не просто аврор. А ничто женское ей не чуждо. Ну и ладно. Ханне они уже ни к чему, а ее порадуют. Когда ей еще перепадет возможность увидеть лилии Боше на своей кухне?

Кстати, о лилиях.

Она прошла к камину и связалась с родительским домом.

— Пап, нужна твоя профессиональная консультация. Как долго стоят срезанные лилии Боше?

— Срезанные? Девяносто минут. После чего опадают.

— Всего полтора часа… — задумчиво протянула Мелисса. — Потому их в вазонах и продают?

— Конечно. Я смотрю, ты уже забыла все, чему я тебя учил.

— Не забыла, ты просто мне не рассказываешь о своих успехах. Я сегодня в цветочном магазине видела эквадорские черные незабудки. Цветущие. Так что поздравляю.

— Не с чем, — после паузы проговорил ее отец. — Я не добился их цветения у себя. В каком магазине ты видела их?

— Дю Женевье, — растерянность заставила оглянуться на принесенный с кухни стакан.

Значит, отец так и не вывел цветущие эквадорские незабудки. И его лилии Боше стоят всего полтора часа…

Полтора часа?!

Она кинулась к своему планшету, перелистала страницы и выдохнула, уставившись на запись.

В пять двадцать три вечера в магазин Дю Женевье пришел курьер, расплатился, забрал букет из срезанных тринадцати лилий Боше и ушел в пять сорок две.

Ханна Лонгботтом умерла примерно в восемь десять вечера. Цветы на столе стояли неопавшие, это Мелисса помнила точно.

А как же девяносто минут?!

Значит, либо там оказался другой букет, либо…

Взгляд метнулся на часы, затем вернулся к лилии в стакане.

А ведь и сейчас прошло больше положенного времени.

Заметив, что руки чуть подрагивают, Мелисса обругала себя последними словами и достала палочку. Наложив заклинание Консервации, она опустилась в кресло, пытаясь собраться с мыслями.

Первое — взять у отца из теплицы лилию. Проверить. Может, они мутировали, а он не в курсе? Глупо, но лучше перестраховаться.

Второе — вытрясти из хозяина Дю Женевье, откуда они получают лилии Боше.

Третье…

Она подхватилась из кресла и отправилась одеваться.

Начнет по порядку.

Отец не обрадовался ее приходу, наоборот, встретил так, словно дочь была во всем виновата. Впрочем, Мелисса мало обратила на это внимания, давно привыкнув к тому, что ее стиль жизни не нравится ни отцу, ни остальным родственникам.

— Мне нужна лилия Боше. Одна.

— Триста галеонов, — он неодобрительно поджал губы.

— Хорошо, я вернусь с ордером на изъятие, — Мелисса кивнула. — И возьму в таком случае столько, сколько посчитаю нужным.

— Ты неблагодарная дочь…

— Потому что даже не интересуешься, как живет твой отец, — она невозмутимо закончила вместе с ним. — А мой отец интересуется, как я живу? Нет? Так какие претензии? Лилию, пожалуйста.

Он лишь швырнул на стол ключи от теплицы.

— Благодарю, папа, — с легкой издевкой протянула Мелисса, забирая ключи, — ты очень помог следствию.

— Какому еще следствию? — донеслось в спину.

— Следствие по убийству молодой женщины, — она не обернулась.

Лилий в теплице было немного, восемь вазонов, и после недолгих колебаний была срезана наиболее средняя по размеру. Аккуратно зачаровав, Мелисса спрятала ее в сумочку, обернулась и ойкнула, глядя на хмурого отца.

— Там действительно убийство?

— Да, — она кивнула и протянула ему ключи. — Ханна Лонгботтом, тридцать пять лет. Очень любила лилии Боше.

— Лонгботтом… — отец спрятал ключи в карман. — Она связана с Невиллом Лонгботтомом?

— Да, его супруга.

— Вон оно как… — он подвигал бровями. — Он как раз несколько лет назад купил у меня луковицы.

— Садил для нее цветочную беседку, — Мелисса припомнила зимний сад. — Около двадцати вазонов было.

— Неплохо он их культивировал. Впрочем, неудивительно…

— Что именно? — уточнила она, идя за ним к выходу.

— Если бы не твой этот аврорат и не семейный бизнес, из него вышел бы отличный травник. Спокойно бы сдал на магистра.

— Папа, — Мелисса ухватила отца за локоть, вынуждая остановиться и развернуться к ней, — при чем тут аврорат?

— Ходили слухи, что он как-то был связан с вами.

С авроратом?! Лонгботтом?!

— Как?!

— А я откуда знаю, — он выдернул локоть и немного недовольно проговорил. — Ты ж следователь, вот и выясняй.

Тримест был изумлен не меньше нее, услышав про аврорат и Лонгботтома.

— Попробую узнать, — он потер подбородок. — А ты давай-ка тогда к Лавгуд. Вернее, она сейчас миссис Скамандер. Я договорился о встрече в Косом переулке, вот и поговори с нею.

— Шеф, почему мне вечно болтовня, а вы…

— Иди, Соммер, иди. Все.

Ладно. Ладно. У нее еще есть козырь в виде двух лилий…

Миссис Скамандер оказалась странной на вид блондинкой с рассеянно-задумчивым взглядом и такой же улыбкой. Оценив ее экстравагантный наряд в виде пижамных штанов, дутой куртки и венка из рябины, Мелисса недобрым словом помянула шефа и попыталась приветливо улыбнуться:

— Добрый день, миссис Скамандер. Я…

— Вы пришли вместо того мужчины, который назначил встречу, — спокойно кивнула необычная собеседница. — Все нормально, меня предупредили, что так и будет.

— Кто? — растерялась Мелисса.

— Вы.

Э?!

— Ага, хорошо, — решив не обращать внимания на странности, она достала планшет. — Вы можете рассказать про Невилла и Ханну Лонгботтом?

— Ханна Эббот, — так же невозмутимо поправила Скамандер. — Ей не идет фамилия Невилла. А он был очень благородным, решившись жениться на ней.

— А…га. Так что вы можете рассказать про них?

— Невилл хороший. Он слышит растения и не боится ничего, — в голубых глазах Скамандер мелькнула задумчивость. — А Ханна всегда любила барсуков. Понимаете?

— Нет, — честно призналась Мелисса, оставив попытки записать хоть что-то.

— Я привыкла к такому, ничего страшного, — женщина поправила венок, сползающий назад. — Они не пара, не подходят друг другу. Вот Гарри и Джинни подходят, Рон и Лаванда тоже… Гермиона и профессор тоже. А Невилл и Ханна нет. Я видела это с самого начала, но ничего не сказала.

— Почему? — Мелисса представила, с каким бы лицом ее шеф все это выслушивал.

— Потому что нравилась Невиллу. И он бы решил, что и он мне. А я люблю его, как Гарри. Он же не виноват, верно?

— В чем?

— В том, что убил Ханну.

Мелисса потеряла дар речи. Лонгботтом убил свою жену?! И…

— Как и вы. Да, я знаю, что вы помогали ему, но не волнуйтесь, я никому не скажу.

— П-простите?!

— Все в порядке, — заговорщически улыбнувшись, Скамандер поднялась. — Никто не узнает. Вы будете неплохо смотреться. Мне пора. На закате траволюдские попрыганьи как раз выходят на нерест, не хотелось бы пропустить. Надеюсь, я вам помогла.

Оставшись одна, Мелисса еще несколько минут тупо смотрела на пустой стул напротив, потом немного нервно хихикнула.

Ой, Мерлинова борода…

— Я же говорил не курить в моем кабинете! — вернувшись к себе, Тримест обнаружил помощницу с сигариллой в руке и нахмурился. — Соммер, ты слышишь меня?!

— Полчаса моей жизни потрачены впустую, шеф, — Мелисса выпустила колечко дыма к потолку. — В которые мне заявили, что Ханне не идет фамилия Лонгботтом, что она любит барсуков, и ее убили Невилл и я. Мне сразу сдаваться или подождать с уликами?

— Что за бред?!

— Можете еще раз договориться о встрече с этой… миссис Скамандер, но предупреждаю, — она нахально стряхнула пепел в чернильницу, — в этот раз пойдете сами.

— Не наглей, Соммер! — он захлопнул чернильницу и сел. — Мда, ее можно вычеркивать, как я понимаю…

— А что вы узнали?

Задумчивый взгляд на доску заставил насторожиться:

— Не томите!

— Лонгботтом действительно одно время… числился в аврорате, — Тримест понизил голос. — Невыразимцы, — Мелисса изумленно округлила глаза. — Подчинялся напрямую Шеклботу, тогдашнему главе Аврората. Как и Поттер.

— Погодите, вы хотите сказать, что они…

— Как мне шепнули, их личные дела до сих пор засекречены. Но похоже, что после войны они каким-то отдельным отрядом занимались поимкой сбежавших от ареста Пожирателей. Со всеми вытекающими отсюда выводами.

Она оглянулась на доску:

— Так это одна из наших версий — прошлое Лонгботтома…

— Но мы считали — за Хогвартс. А вполне возможно, что именно за послевоенную деятельность.

Невыразимцы? Мелисса прикусила губу:

— Тогда у нас еще один странный персонаж… двойственный…

— Сам Лонгботтом, — кивнул шеф, доставая сигареты. — Тюфяк-подкаблучник и невыразимец, Герой войны, победитель Нагайны. Как думаешь, что из этого правда, а что ложь?

Мелисса медленно покачала головой:

— Не знаю. Не вяжется ничего. Он реально мягкий человек, вы бы видели, как он общается с домовиками…

— Это не показатель. Как ты там говорила — в семье не без урода.

— Понятно, но… — она потерла лоб и вытащила свой планшет. — Надо думать.

— И уж тем более наведаться на похороны. Ты можешь оказаться права, и там будет кто-то причастный. Тем более, — Тримест указал сигаретой на доску, — такой повод разделаться сразу со всеми Героями. Ведь и Поттер и остальные придут поддержать друга.

— Логично, — Мелисса кивнула и покосилась на зажженную сигарету. — Вы ж требовали не курить в вашем кабинете.

— Соммер, думай лучше, а не за мной следи.

Да думает она, думает.

Домой она так и не попала, переночевала в кабинете, а утром принесли информацию из Мунго по Ханне Эббот. Припомнив комментарий Скамандер, Мелисса хмыкнула и принялась изучать факты.

Итак, поступила на работу медсестрой через полтора года после окончания войны. Ага, диплом об окончании медицинских курсов. Вот где потерялись эти полтора года. Нареканий не имела, работала с пациентами с магическими ранами и ранами от проклятий. Уволилась по собственному желанию.

Мелисса подтянула к себе временную диаграмму и вписала в нее время работы Ханны в Мунго. Ну, пока все совпадает. Пробелов нет. Получается, уволилась она или сразу после родов или перед ними. Как же она скрывала живот?

На здоровье не жаловалась, отношения с коллективом ровные. Но с кем-то же были более чем ровные, раз ребенок родился?

Она принялась перебирать список пациентов — надо же, и такое притащили! — и заинтересованно прищурилась.

В отделение попадала Лаванда Уизли. Диагноз — невротическая «пляска смерти». Что это такое? Хм, и примерно в тот же период, когда Ханна могла забеременеть. Может, стоит поговорить с миссис Уизли? Вдруг припомнит интересное?

Она глянула на часы.

В четыре похороны. Можно там и поговорить с Уизли. А до этого еще успеть в Дю Женевье.

Хозяин магазина не удивился визиту Мелиссы и спокойно ответил на вопрос:

— Лилии Боше мы заказываем из питомника мистера Соммера. Могу показать все договора и чеки.

— Не надо, — она покачала головой. Питомник приносил стабильный доход, и отец не раз пытался привлечь ее к ведению дел. Попытки обычно заканчивались очередным скандалом, но… — А эквадорские черные незабудки вы откуда получаете?

— Это из питомника «Тихие клены». Только недавно появились в их каталоге.

— А где расположен этот питомник?

— Сейчас, — хозяин скрылся за внутренней дверью, вскоре вернулся с листом пергамента. — Вот договор с ними. Адрес указан — Уэльс, земля Фиддлон.

Мелисса сама взглянула на договор и чуть нахмурилась, разглядывая подпись:

— Не помните, кто именно представлял питомник?

— Очень пожилая дама, — он задумчиво поджал губы. — Такая… старая аристократия, если вы понимаете, о чем я. Но очень уверенная в себе.

— И какие цветы поставляются из «Тихих кленов»?

Хозяин аккуратно свернул возвращенный договор:

— Хризантемы, розы, вон те, молочно-жемчужные, искандерские пионы. Сами понимаете, заказывать все в одном месте неразумно…

— Понимаю, — кивнула Мелисса, оглядывая указанные вазоны. — А лилии Боше были от них?

— Нет, что вы. Насколько я знаю, только питомник мистера Соммера имеет лицензию на их продажу.

Это точно. Отец в свое время успел подсуетиться.

— Что ж, спасибо за информацию.

Выйдя на улицу, она поежилась от поднявшегося ветра и зашагала в сторону ближайшего кафе.

Интересно, кто решился составить конкуренцию отцу? Вряд ли та старая дама, о которой говорил хозяин. Она, скорее, действительно, просто представитель, официальное лицо, за которым вполне может оказаться кто угодно. Даже тот же Лонгботтом. А что, зимний сад у него просто прекрасен…

Допивая кофе, Мелисса поняла, что мысль о питомнике и Лонгботтоме не выходит из головы. С одной стороны это ведь приличный доход, а с другой… А что с другой?

А с другой подумает потом, вечером, потому уже половина четвертого!..

Расплатившись, она вышла из кафе и аппарировала в Годриковую Лощину.

На кладбище уже собрались десятка два человек, среди которых Мелисса увидела уже знакомые лица — Боунс, Скамандер с супругом, судя по всему… Поттер с женой, Уизли, причем не просто Герой с женой, а и другие, такие же рыжие.

Рядом с Лонгботтом стояла женщина, мало уступавшая ему в росте. Присмотревшись, Мелисса немного удивленно обнаружила, что незнакомка в весьма солидном возрасте, и сам Лонгботтом поддерживает ее под руку. Родственница? Но кто? Родители же в Мунго.

— Соммер, — тихий голос заставил повернуть голову. — Ты бы хоть переоделась, а?

Оглядев свое светлое пальто, она достала палочку и перекрасила и его, и остальную одежду в черный цвет.

— Кто рядом с Лонгботтомом?

— Его бабка, — так же шепотом ответил Тримест. — Августа Лонгботтом.

— А почему мы с ней не разговаривали?

— Потому что она не живет с внуком.

Мелисса покосилась на шефа:

— А почему не живет? Логично бы было для него присматривать за родственницей…

— Может, не ужилась с покойницей? — хмыкнул он. — Говорят, старуха крутого нрава.

Вариант, согласилась она.

— О, видишь мужчину возле Грейнджер? Тот самый Северус Снейп, который двадцать лет, с первой войны, был двойным шпионом. — Она с интересом всмотрелась в указанного мужчину. В свое время газеты пестрели статьями о нем, то ужасаясь, то восхищаясь его действиями. — В последней битве за Хогвартс, как говорят, его пытался убить сам Волдеморт.

— Не получилось, — хмыкнула Мелисса и примолкла, когда внезапно все замолкли.

— Друзья мои, сегодня мы собрались здесь по печальному поводу…

— Кто это? — одними губами поинтересовалась она.

— Представитель семьи Эббот, — шепнул в ответ Тримест. — Вот слева от гроба стоят ее родители.

— … оборвавшую свой путь в таком раннем возрасте. Ханна была прекрасным человеком…

Мелисса поискала взглядом, затем быстро, украдкой оглянулась — нет, никто из кабинета замминистра не пришел.

— … оставив после себя скорбящих родителей, мужа и подруг…

Она невольно обратила внимание на женскую половину присутствующих. Несколько пожилых волшебниц горестно качали головами, более молодые откровенно плакали, Лаванда Уизли и Боунс, обнявшись, всхлипывали в черные кружевные платки. Лица старой Лонгботтом видно не было из-за плотной вуали.

Взгляд Мелиссы остановился на Грейнджер, которая стояла прямо, с непокрытой головой, серьезно глядя на гроб. На ее лице не было ни показной печали, ни искренней. Ей не жаль Ханну? Уж не потому ли, что она что-то знает про нее?

Вот с кем надо будет поговорить.

Речь представителя, наконец, закончилась, гроб закрыли, заколотили и плавно опустили в могилу. Когда поверх земли легла мраморная плита с постаментом, Мелисса снова оглянулась.

Если бы кто-то хотел напасть на присутствующих, сейчас было бы самое удобное время. Но никто не нападал, все зашевелились, кто-то направился на выход с кладбища, кто-то подходил к Эбботам и Лонгботтомам.

— Похоже… мимо.

Возможно. Мелисса поискала взглядом Грейнджер и осторожно, стараясь не привлекать внимания, направилась к ней. Впрочем, сама Героиня, словно чувствуя интерес, отошла в сторону за массивный памятник.

— Мисс…

Она обернулась и чуть улыбнулась:

— Можно просто Гермиона.

— Э… — Мелисса на мгновение смешалась. — Простите, я… я Соммер, из отдела убийств.

— Я помню, вы опрашивали в тот вечер Невилла, — Грейнджер спрятала руки в муфту. — Вы хотели со мной поговорить?

— Кто вам сказал? — невольно вспомнилась Скамандер.

— Мой муж. По его словам, вы смотрели на меня так, словно хотели поговорить.

— А… да, — собравшись, Мелисса решила пока не акцентировать внимание на том, кто именно муж у Грейнджер. — Вы, простите за прямоту, не выглядели опечаленной.

Взгляд карих глаз был изучающим:

— Можете не извиняться. Я действительно пришла сюда только чтобы поддержать Невилла.

— Вы не ладили с покойной миссис Лонгботтом?

— Скорее, она не ладила со мной, — спокойно ответила Грейнджер. — Меня вообще немногие замужние дамы переносят. Ханна не входила в их число.

— А за что не переносят?

Она усмехнулась:

— Они говорят, я высокомерна. Но мне просто неинтересны их интересы, если можно так выразиться. А они уверены, что я выскочка или, — новая усмешка была чуть презрительной, — хочу отбить их мужей. Хотя я счастлива замужем уже пятнадцать лет.

— Ханна тоже так думала?

— Спросить уже не получится, верно? — Мелисса не могла не улыбнуться в ответ на ироничную шутку. — Нет, просто я ей сразу сказала, что расстроена женитьбой Невилла на ней. Я понимаю, бизнес, брак по расчету, но в первую очередь это нужно было Эбботам, а не Лонгботтомам. Впрочем, на тот момент Ханна казалось удачной партией — тихая, спокойная, с благородной профессией, — Героиня выдохнула и выглянула из-за памятника. — Заняты все. Ну и отлично.

— Почему она не казалась вам удачной партией?

— Потому что я помню, какой она была в школе. То верила в то, что Гарри новый наследник Слизерина и хочет поубивать всех магглорожденных учеников, то отрицала воскрешение Волдеморта и даже имела наглость обвинить в смерти Диггори Гарри. Время, разумеется, показало, кто был прав, но осадочек остался, — Грейнджер говорила спокойно, но Мелисса ощущала за ее словами разочарование. — Он и поднялся наверх, когда Ханна поняла, что теперь замужняя дама и ей можно все, что было недоступно до этого.

— Что вы имеете в виду?

— Она вся светилась, когда в первое время ее называли миссис Лонгботтом. А потом поняла, что несмотря на свой статус Героя, Невилл этим пользоваться не будет. В принципе, никто из нас не пользуется этим, но Гарри просто самим собою напоминает всем о войне и тем, как она закончилась. Невилл же… — она пожала плечами, заставив Мелиссу вспомнить свою первую встречу с Лонгботтомом и изумление, когда сказали, что он Герой войны. — Сами понимаете.

Мелисса кивнула:

— Получается, Ханна была недовольна тем, что не… получает почестей, как супруга Героя?

— Да. Невилл однажды обмолвился, что она часто скандалит по этому поводу, — Грейнджер вздохнула. — Я тогда спросила прямо — зачем он согласился на этот брак? Ведь знал, что Ханна не любит его. Он сказал, что пообещал всегда помогать, а она молила о помощи. Но он рассчитывал на уважение, хотя бы, — она пожала плечами. — А в итоге получил равнодушие пополам с презрением.

— Почему?.. — Мелисса нахмурилась. — Он…

— Он производит впечатление мягкого и слабохарактерного человека, верно? — внезапно улыбнулась Героиня. — Но очень мало кто знает, что это не слабохарактерность. Невилл очень чуткий человек. Очень. Он всегда по несколько раз продумает, как своими словами или действиями не задеть близкого человека. Да и не близкого. Не хочет обижать, понимаете? Думает о чувствах других. И если речь не идет о чем-то глобально важном, он уступит. Потому что имеет на это смелость. А многие — многие принимают это за слабость, мягкость, трусость. И начинают позволять себе насмехаться, уничижительно отзываться о нем. Мы первое время постоянно задирались из-за этого со всеми, кто так вел себя, но Невилл в конце концов попросил успокоиться. Мол, какой смысл убеждать тех, кто не хочет видеть иного? Ему достаточно, что мы, его друзья, знаем, какой он… Как говорит мой муж, собака лает — караван идет.

— А Ханна, получается, не увидела этого?

— У нее был свой образ героя, идеал — Седрик Диггори. Ну и все связанное с этим — вздохи, представления, чаянья. А когда это не сбылось, она сбросила ответственность за это на Невилла, не понимая, что у ее Седрика вряд ли бы хватило смелости встретить Волдеморта лицом к лицу и первым отказаться служить новому порядку.

Мелисса затаила дыхание:

— А Лонгботтом сделал это?

— Сделал, — Грейнджер внезапно довольно улыбнулась. — Первым вышел и послал его. Ну, разумеется, фигурально выражаясь, у Невилла не то воспитание… — она хихикнула, заставляя и Мелиссу тихо прыснуть. — Невилл сделает все, защищая дорогое для себя.

— А что для него дорого?

— Друзья, близкие. Их жизни, счастье. Ему многое довелось пережить, поэтому ценности другие. Впрочем, — Грейнджер стала серьезной, — не у него одного другие ценности, в отличие от остального общества.

— Но почему… — Мелисса замялась, подбирая слова, — почему Ханна стала такой? Ведь работала в Мунго, была в сопротивлении…

— Знаете, если бы можно было сравнивать, я бы сравнила ее с сырым железом. Когда оно активно используется в виде инструментов, то чистое, крепкое. Но оказываясь в покое, начинает покрываться ржавчиной. Так же и Ханна — в опасности держалась, отметала лишнее, а выйдя замуж и получив внимание… ржавчина полезла наружу.

— Лонгботтом видел это?

— Конечно. Невилл после войны разбирается в душах не хуже аврорских психологов.

— Тогда почему он не развелся с нею? — задала Мелисса мучивший ее давно вопрос.

— Она отказалась давать ему развод. Да, Невилл предложил ей такой выход, причем даже с возможностью сохранения капитала в общем бизнесе. Но она отказалась наотрез.

Ей был выгодно оставаться в статусе жены Героя, вспомнились слова замминистра.

— Скажите, Гермиона, — помолчав, Мелисса решилась затронуть еще одну тему. — Вы знаете о дочери Ханны?

— Да, ее розыски мы ведем до сих пор.

— Мы?!

— Ну да, — Грейнджер спокойно кивнула на изумление. — Невилл рассказал нам, когда узнал. Правда, как я подозреваю, девочка спрятана под Фиделиусом. В таком случае остается лишь подождать год-другой, когда ей исполнится одиннадцать и она получит приглашение в Хогвартс. А там будет проще.

— Откуда вы знаете, что ребенок обладает магией?

— Ее имя вписано в книгу учета всех рожденных детей Великобритании, — пояснила она. — Безымянная Эббот. К сожалению, дата рождения там не пишется…

— А кто ее отец, вы знаете?

Грейнджер покачала головой:

— Нет, мы не смогли пока узнать.

— Почему вы занимаетесь этим? — Мелисса смотрела на нее. — Ведь для вас это…

— Невилл наш друг. Он хотел удочерить девочку, потому что сам знает, насколько в детстве не хватает родителей. Как и Гарри знает, каково расти в чужой семье. Ну а я, Джинни, Рон — мы не могли оставить их одних, — женщина чуть улыбнулась. — Помощь лишней не бывает.

Из сгустившихся сумерек проступила фигура в черном, в которой Мелисса опознала Снейпа. Он едва заметным кивком поприветствовал ее, затем перевел взгляд на Грейнджер. Та кивнула и взяла его под руку:

— Да, мы закончили, — она глянула на Мелиссу. — Вы можете думать обо мне что угодно, но я скажу прямо и откровенно. То, что случилось с Ханной, было наилучшим выходом для всех. В том числе и для самой Ханны.

Мелисса смотрела им вслед, пока темнота не сомкнулась за спинами, затем выдохнула и вышла из-за памятника.

А Грейнджер не менее смела, чем Лонгботтом, посылающий Волдеморта. Так спокойно выражать свои мысли и отношение…

Значит, смерть Ханны была выходом для всех? Так осталась сокрытой ее любовная связь с замминистра, ее дочь, если найдется, получит немалое наследство, и можно уверенно сказать, что Лонгботтом в этом плане ее точно не обидит… Сам он получил свободу…

А как же тогда ее родители? Близкие?

Она нашла шефа, который задумчиво пыхтел сигаретой, и достала свои сигариллы.

— Ну что? — дождавшись, пока Мелисса прикурит, поинтересовался он.

— Да ничего, — она пожала плечами, следя за уходящими с кладбища. — Одно могу сказать точно — Грейнджер весьма интересная… женщина.

— Ее за глаза называют умнейшей ведьмой своего поколения. Да и в глаза тоже.

— Думаю, не зря. В общем, Лонгботтом предлагал жене развод, но Ханна категорически отказала. Ей было удобно быть его женой. Кроме того… — она примолкла, когда мимо прошла пожилая пара, — Грейнджер сказала, что вся их компания ищет дочь Ханны. Лонгботтом собирался ее удочерить… впрочем, он мне тоже об этом говорил.

— Благородно. А имя-то отца известно?

— Если бы.

— Плохо. Он мог бы быть ключом к разгадке.

Они помолчали, докуривая, затем вышли с кладбища, оказавшись практически самыми последними, и неторопливо зашагали за всеми.

— По словам Грейнджер, — тихо проговорила Мелисса, — Ханну не устраивало то, что Лонгботтом не пользовался всеми привилегиями Героя. Она хотела внимания, насколько я понимаю, славы.

— С Лонгботтомом?

— Разделяю ваш сарказм, шеф, но это так. А Лонгботтому все эти славы и внимания оказались не нужны.

— Вот тебе и конфликт интересов. Но и разводиться отказалась. Может, кто-то из друзей его помог… — Тримест кивнул себе за спину.

— Думаете?

— А почему нет? Снейп вон, лучший зельевар Британии. Думаешь, ему сложно будет сварить какой-нибудь яд, который ничем не определится?

— А он был в тот вечер на приеме? А откуда бы он знал, в каком именно кабинете встречаются Ханна и замминистра? А…

— Это гипотеза, Соммер, — Тримест махнул рукой и прибавил шагу. — Я сам ее подумаю. Ты отдыхай на сегодня.

Легко сказать «отдыхай»… Мысли медленно крутились вокруг похорон, разговора с Грейнджер, о…

Рядом возникла тень, заставившая вздрогнуть и нащупать палочку в рукаве. Однако мгновением спустя Мелисса опознала Лонгботтома, который чуть улыбнулся:

— Я догнал вас. Мы с Гарри задержались там — он хотел навестить могилы своих родителей, я составил ему компанию.

— О, понятно, — она кивнула, незаметно переводя дыхание. — Как вы?

— Бывало похуже, бывало получше, — он задумчиво хмыкнул. — Спасибо, что пришли сегодня. Вы и ваш шеф.

— Ну…

— Не объясняйтесь, просто примите благодарность, — мужчина улыбнулся краешком рта. — Разговор с Гермионой получился продуктивным?

— Вы меня пугаете, — проворчала Мелисса.

— Я видел, как вы разговаривали поодаль за памятниками, — пояснил он. — Не обижайтесь на Гермиону, она хоть и умеет вести дипломатические беседы, но предпочитает говорить правду в глаза. А это не всем нравится.

— Нет, мне понравилось с ней разговаривать, — она улыбнулась. — Она рассказала много интересного о вас.

— Надеюсь, не то, как я взрывал котлы на уроках ее мужа?

— А что, было и такое?!

Лонгботтом кивнул:

— С завидной регулярностью. Поэтому профессор Снейп не выносил меня, а я боялся его так, что мой боггарт принимал его облик.

— Серьезно?! — вновь поразилась Мелисса. — Но вы сегодня вроде даже поболтали…

— Ну, я уже семнадцать лет ничего не порчу в его лаборатории.

Она прыснула, осознав, что он иронизирует над собой:

— Да, думаю, уже можно было примириться с вами.

— А у вас были учителя, которые внушали трепет?

Мелисса задумчиво улыбнулась:

— Нет, у нас в Шармбаттоне таких не было.

— Значит, родились вы в Европе? Ну, раз учились в Шармбаттоне.

— Да, в северной Франции. Мама оттуда родом, и когда она забеременела, отец отправил ее подальше от Англии и всего, что тут происходило. Так что за военными событиями я лишь наблюдала со стороны.

— И слава богу, — отозвался Лонгботтом, и она растерянно глянула на него. — Поверьте мне, это не тот опыт, который стоило бы приобретать.

От серьезности его голоса и взгляда по спине неожиданно пробежались мурашки. И это было странно…

— Ну, видимо, мне не хватает адреналина, раз я пошла в авроры, — фыркнула Мелисса, стараясь справиться со странными чувствами.

— А может, вы любите разгадывать загадки, — голос мужчины чуть потеплел.

— Может. Вот например, почему ваша бабушка не живет с вами?

— Потому что вы не знакомы с моей бабушкой, — Лонгботтом сунул руки в карманы пальто. — Она властная, уверенная, режет правду в глаза почище Гермионы...

— Не сошлась характерами с вашей покойной супругой? — она осторожно покосилась на его лицо. Он лишь хмыкнул:

— Сказала, что две хозяйки на одной кухне никогда не уживутся, и перебралась сюда, в Годрикову Лощину. Здесь справа у нее в соседях Гарри с семьей, слева ее школьная подруга — моя бывшая деканесса… В общем веселее, чем в большом особняке с молодой невесткой и старыми воспоминаниями.

А, ну да, тот же дом его родителей…

Они дошли до небольшой площади и остановились.

— Вы к бабушке?

— Нет, домой, — Лонгботтом задумчиво смотрел на нее. — Вы ведь тоже?

— Да, шеф отправил меня отдыхать.

— Понимаю, это дело заставляет вас побегать…

— У меня работа такая, — Мелисса заставила себя легкомысленно пожать плечами. — Что ж, крепитесь, мистер Лонгботтом.

— Невилл, — он едва заметно кивнул. — В конце концов, мы перестали быть незнакомцами уже после первой сигареты.

Она невольно рассмеялась:

— Все вы запоминаете!

— Старая привычка, — Лонгботтом пожал плечами. — До встречи, мисс Соммер.

Тогда уж Мелисса, чуть не сказала она и тут же прикусила язык. Таким образом они и до совместного завтрака договорятся! Хотя…

Она улыбнулась, достала палочку и аппарировала.

… она уже согласна на утренний кофе и тосты.

Лилиями она занялась только на следующее утро, так как добравшись до дома после похорон, приняла душ, выпила бокал крепленного вина и рухнула спать, стараясь ни о чем и ни о ком не думать.

Теперь же, на свежую голову, Мелисса разбирала вчерашние разговоры и доставала зачарованные Консервацией бутоны.

Итак, что имеем? А то, что брак по расчету был выгоден лишь с финансовой стороны. Со всех остальных сторон он выглядел хорошо только внешне, а изнутри напоминал скорее арену военных действий, чем семейное гнездо.

Ханне нужен был статус, деньги и полная свобода действий. И все три пункта обеспечивал Лонгботтом, который в своей тактичности старался никак не задевать супругу.

Глупо. Будь она, Мелисса, его женой, даже выйдя замуж по расчету, никогда бы не стала изменять такому, как он… разве много встретишь мужчин, которые стараются не задеть твои чувства?..

Она невольно вспомнила, как он уверенно удержал ее от падения, и вздохнула.

Мечтать не вредно, вредно не мечтать.

Про желания Ханны знали как минимум несколько человек, причем, считающие, что она неправа. Может, шеф не так уж и не прав, намекая на то, что к первопричине вчерашних похорон приложили руки друзья самого Лонгботтома? Тогда вообще кошмар получается — скандал будет такой, что переплюнет даже статьи про Снейпа…

Хорошо, если рассуждать, что это сделал кто-то из окружения Лонгботтома — как? Вряд ли из аллергии делали тайну. Вон, на прощание Боунс подтвердила, что знала про это. Так же и остальные — могли знать. Как? Яд в крови не обнаружен, в шампанском и на бокалах тоже…

По комнате распространился нежный аромат очнувшихся бутонов, и Мелисса склонилась к ним, вдыхая его.

Все же ее отец гений…

И она его хорошая ученица, ведь если бы не привыкла она с детства зарисовывать по его заданию цветы в альбомы, то… не смогла бы заметить, что лилия из гроба Ханны на четверть тона темнее лилии из теплицы отца.

Мелисса медленно села, переводя взгляд поочередно то на один бутон, то на второй, затем прикрыла глаза, помассировала их и достала палочку.

Яркий свет из созданного светильника озарил цветы и убрал последние сомнения — они отличались. Той самой четвертью тона окраски лепестков.

А еще лилия Ханны стояла дольше, чем положено.

Руки женщины неожиданно задрожали, и она поспешно сцепила пальцы в «замок».

Тихо, тихо, тихо…

Лилии Боше, которые отличаются от выведенных отцом и продаваемых в магазине Дю Женевье. Как они могли оказаться в кабинете, где встретились любовники?

Их принес помощник замминистра, купив в том самом Дю Женевье. Поставил в вазу, назначил место встречи и ушел.

Цветы куплены для Ханны, потому что она их любила.

Она пришла с замминистра, выпила шампанского, увидела любимые цветы… подошла понюхать?

А потом упала, задыхаясь.

Мелисса, не сводя взгляда с лилии, призвала свою сумочку и достала оттуда пакет с духами.

Шампанское вряд ли могло стать катализатором, проводником между лилиями и Ханной, ведь она могла и не выпить его… а вот Boîte de Pandora, которые Ханна так полюбила…

Она осторожно, едва нажимая на кнопку пульверизатора, прыснула в самую серединку бутона и прикрыла глаза, когда в лицо потек густой терпкий запах свежей сирени.

О боги.

Запах растаял буквально через несколько мгновений, но она понимала, что этого вполне хватило, чтобы вызвать сильнейший приступ аллергии у Ханны.

Сердце внезапно застучало так, что не хватило дыхания.

Будь оно все проклято.

Зимний сад встретил ее теплым запахом зелени, земли и того, что всегда напоминало ей детство, проведенное в отцовских теплицах.

На душе стало еще горше, чем два часа назад, когда было принято решение.

При ее виде Лонгботтом поднялся с земли и отряхнул руки:

— Вы бы хоть предупредили, чтобы кофе был готов.

— Я по делу… — Мелисса не могла оторвать взгляда от его рук. Рукава серой рубашки были закатаны выше локтя, и загорелая кожа с длинным светлым шрамом привлекала внимание. — Это откуда?

— Последняя битва за Хогвартс, — мужчина сжал пальцы в кулак, и она сглотнула, глядя как под кожей перекатываются толстые жилы. — Может, все же кофе?

— Нет, — покачав головой, она выдохнула, собираясь с мыслями, силами и решимостью. — За что вы убили свою жену?

Лонгботтом чуть недоуменно склонил голову, глядя на нее.

— Да-да, вы убили… Невилл, — Мелисса кивнула и достала из сумочки две колбы с зачарованными бутонами. — Вот эта лилия из теплицы моего отца. А эту я взяла из гроба вашей жены. Не будь я дочерью Амадея Соммера, я бы не заметила отличия в оттенке лепестков. Но оно есть. Как и то, что эта лилия стоит срезанной больше полутора часов. Как и то, что будучи опрысканная Boîte de Pandora и только ими, она источает запах сирени.

Он все так же молча смотрел на нее, сунув руки в карманы брюк.

— Можно было бы подумать на то, что это замминистра или кто-нибудь доверенный ему, но… все цветы из Дю Женевье были выкуплены вами. Чтобы никто и никогда больше не коснулся измененных лилий, да? — она не отрывала взгляда от его невозмутимого лица, и ей постепенно становилось страшно от этой невозмутимости, которая превращала уютного мистера Лонгботтома в несокрушимую статую. — Вы… знали об измене вашей жены? Знали, что она ни во что вас не ставила, да? Решили таким образом отомстить?

— У вас уже с собой ордер, мисс Соммер? — мягкость интонаций не вязалась со всей фигурой мужчины.

— Нет, — Мелисса сглотнула, сжимая в руках колбы, ощущая себя обессилевшей. Она ожидала чего угодно — ярости, страха, отрицания, но не этой уверенной мощи, веявшей от него. Теперь она как никогда ясно понимала, насколько ошибалась Ханна, считая своего мужа слабохарактерной тряпкой.

— Почему?

— Потому… — она запнулась, растерянно оглядывая зимний сад. Действительно, почему? Почему не сообщила Триместу все, что узнала, сразу же? Почему не выбила ордер и не явилась сюда с отрядом авроров? Почему…

Потому, что на какое-то мгновение, вчера перед сном, сегодня после пробуждения она позволила себе помечтать, попредставлять, что этот мужчина — внезапно, неожиданно — просыпается рядом, засыпает рядом. Постель пахнет им, она сама пахнет им… а еще кофе, которое он варит на кухне, дожидаясь ее пробуждения.

Потому что, похоже, она влюбилась в Героя-убийцу. И что теперь с этим делать, категорически не знает.

— Если вы без ордера и без сопровождения, то значит, неофициально?

Мелисса вздрогнула от такой проницательности и некстати вспомнила слова Грейнджер — после войны разбирается в душах не хуже аврорских психологов.

— Да, — она посмотрела на колбы, затем сунула из в сумочку, избегая взгляда мужчины. — Итак?

— Кофе? — ирония, с которой Лонготтом сделал предложение, заставила вскинуть голову в изумлении.

А потом, неожиданно для себя, Мелисса кивнула:

— Да, неплохо было бы.

Он улыбнулся и жестом пригласил следовать за собой.

В кабинете обнаружился горячий кофейник с таким ароматом, что она непроизвольно сглотнула слюну.

— Сливки, сахар? Ликер в кофе?

— Не кощунствуйте, — Мелисса не церемонясь налила себе чашку и вдохнула запах. Боги…

— Тогда устраивайтесь поудобнее, — Лонгботтом налил и себе кофе и присел на край стола. Она же забралась с ногами в кресло, предварительно скинув туфли, и сделала первый глоток.

О боги…

С ароматом и вкусом в тело постепенно возвращалась уверенность. И любопытство.

— Ну рассказывайте, как вы докатились до такой жизни, — Мелисса глянула на хозяина дома, который задумчиво уточнил:

— Какой именно?

— Почему вы убили Ханну?

— Чисто практически я этого не делал, — спокойно возразил Лонгботтом. — Ханна умерла от асфиксии, вызванной приступом аллергии.

— Хорошо, — согласилась она, — почему вы сделали все, чтобы ее смерть была естественной?

— Чтобы не возникало лишних вопросов.

— Очень логично, — хмыкнула Мелисса. — Сколько времени у вас ушло на лилии?

— Два с половиной года, — он сделал глоток. — Селекционировать, закрепить линию, добиться нужной устойчивости.

Дааа, отец был прав — если бы не посторонние дела, из него вышел бы гениальный травник.

— Вы знаете, что у отца на такое ушло семь лет?

— Мне было проще — у меня имелся отличный первоисходник и я знал, что мне нужно в итоге, — мужчина безмятежно пожал плечами. — Встречный вопрос — зачем вы взяли лилию из гроба?

Она чуть смутилась:

— Ну… не удержалась. Мне никогда не дарили такие цветы, а тут натуральное расточительство… Вы кинули цветок в гроб, я поправила, чтобы он лежал, как все, ну и… — смущение стало сильнее, когда Лонгботтом тихо рассмеялся:

— Вот так и проваливаются гениальные планы! Все из-за того, что одной замечательной девушке никогда не дарили красивые цветы.

Неожиданный комплимент заставил растеряться.

Замечательной?

— Что ж, откровенность за откровенность, — Лонгботтом допил кофе, поставил пустую чашку на стол и посмотрел на нее. — Кофе не отравлен, в него ничего не добавлено.

— Я… — Мелисса глянула на свою чашку, — знаю. Вы не стали бы меня травить.

— Спасибо, — он улыбнулся и сложил руки на груди. — Вы спрашивали, почему я сделал все, чтобы Ханна умерла? Потому что она стала реальной угрозой моим друзьям, — она затаила дыхание, вся обращаясь в слух. — Как вы знаете, у нас был брак по расчету и в брачном договоре было учтено все, от количество вилок и ложек и до взаимоотношений между нами и родственниками. Мы с Ханной обещали заботиться и уважать друг друга, близких и родственников. Возможно, это покажется пафосным и странным, но для выпускников Гриффиндора и Пуффендуя это было нормально. Поначалу все так и было, но спустя год я начал замечать, что ее отношение изменилось ко мне. Ее требования насчет подарков были вполне нормальны для меня, это ведь входит в заботу мужа о жене. Но практически каждый раз она устраивала небольшую сцену ревности.

— Ревности? — невольно переспросила Мелисса, не веря своим ушам.

— Ревности, — Лонгботтом долил ей кофе. — Я не делал секрета из того, что в прошлом мне нравились две девушки — Джиневра Уизли и Луна Лавгуд. Обе счастливо вышли замуж, но для Ханны это не было показателем. Хотя, подозреваю, ей нужно было просто подтверждение того, что я не собираюсь бросить ее ради другой женщины. Когда она поняла, что этого можно не бояться, то какое-то время мы жили вполне мирно и спокойно. Пока я не узнал про ее дочь.

Мелисса кивнула:

— Для вас показалось странным, что она бросила ее?

— Да, — он вздохнул. — Я предложил вернуть ребенка, удочерить ее и сделать наследницей. Ханна ответила отказом. Мне с большим трудом удалось узнать про примерный возраст, после чего я обратился к друзьям, чтобы они помогли мне найти ребенка. Когда об этом узнала Ханна, она устроила дикий скандал, кричала, чтобы я не смел даже заикаться об этом ребенке… Я сделал вид, что подчинился, пока друзья не прекращали поиски. Мы даже выяснили, кто мог быть вероятным отцом ребенка, но Ханна подслушала мой с Роном разговор и поклялась, что в тот день, когда объявится ее ребенок, она скажет, что родила его от Рона. Мол, в то время Лаванда лежала в Мунго, ее навещал Рон и тогда же изнасиловал Ханну, а затем заставил избавиться от ребенка.

— Ой дура… — Мелисса сделала глоток кофе и покачала головой.

— Понятно, что это неправда, — кивнул мужчина, — но представьте скандал и заголовки. Пока бы разобрались, что Рон невиновен, его брак, карьера и будущее было бы разрушено. Рон и Лаванда не Гермиона со Снейпом, чтобы показывать всему обществу средний палец…

— А вы можете его показать обществу? — она замерла в ожидании ответа. Лонгботтом недоуменно посмотрел на нее:

— Не обязательно настолько… — женщина рассмеялась, и он нахмурился. — Что?

— Гермиона сказала, что вы не так воспитаны. Вижу, что ни капли не соврала.

Он хмыкнул, помолчал и вновь продолжил:

— Гермиона выяснила, что девочка с рождения внесена в список будущих учеников Хогвартса. То есть, в одиннадцать лет она могла появиться в школе. И тогда стало бы известно, кто ее мать. Распределяющую Шляпу нельзя обмануть. А значит, Ханна выполнила бы свою угрозу.

— И поэтому вы занялись любимым делом?

— Не совсем, — он вернул ироничную улыбку. — Я не оставлял надежды переубедить Ханну, но… началась ее связь с замминистра магии.

— Значит, вы все же знали.

— Разумеется, — мужчина на мгновение хмыкнул. — Последний учебный год мне довелось провести бок о бок с Пожирателями смерти, прикрывая одноклассников и младшеклассников, поэтому привычка замечать все необычное въелась намертво. Не скажу, что я заметил это с первой же их встречи…

— На приеме по случаю пятнадцатилетия победы, — съябедничала Мелисса. — Замминистра признался, когда мы его допрашивали.

— Я так и предполагал, — на мгновение прищурившись, кивнул он. — Я решил выяснить все у Ханны, но получил новую угрозу — если не смирюсь, то она расскажет Поттеру, что я был любовником Джиневры.

Она замерла, не донеся чашку до губ.

Ну не может же, чтобы Ханна была настолько глупа…

Лонгботтом пожал плечами:

— Осложнялось все тем, что мы действительно с Джинни недолго встречались на седьмом курсе. Это было в тот период, когда Гарри, Рон и Гермиона были в розыске у Пожирателей, а мы попали в школу, подчиняющуюся новой политике Волдеморта. Джинни была подавлена тем, что происходило и разрывом с Гарри, и я, признаюсь, решился предложить ей стать моей девушкой. Пять дней мы изображали из себя пару, даже поцеловались раз, а потом она честно призналась, что любит и будет любить только Гарри, — он усмехнулся. — О наших с ней отношениях почти никто не знал, мы с Джинни договорились, что никогда не будем упоминать об этом, чтобы не разрушить дружбу…

— Почти никто и никто — две большие разницы, — Мелисса допила кофе и поставила чашку на стол, жестом отказавшись от добавки.

— Именно. Как узнала Ханна — я не знаю, но ее угроза довести Поттеров до развода стала последней каплей, — мужской взгляд был задумчив, но она внезапно ощутила легкий холодок от него. — Никому и никогда я не могу позволить угрожать моим друзьям. Поэтому я взялся за разработку… плана естественной смерти Ханны.

Ух, аж мороз по коже от такого спокойствия! Теперь она окончательно поверила в то, что Героя Лонгботтом получил совершенно заслуженно. Если он с таким спокойствием и уверенностью выходил навстречу Волдеморту, то она еще бы один орден Мерлина вручила!

— И вы не боялись?

— Чего? — его улыбка была легкой.

— Вас могли разоблачить в любой момент…

— Кто? — все тем же мягким тоном поинтересовался мужчина, и она вынужденно согласилась. Действительно, кто? У всех он ассоциировался с подкаблучником-тюфяком, жена которого гуляет направо и налево, а он терпит. Кто мог предположить, что под мягкой оболочкой находится сталь?

Хотя…

— Ваши друзья — они ведь ничего не знали?

— Я ничего им не говорил, — он покачал головой. — Но они все умные. Я не знаю, о чем они уже догадались или догадываются. Но знаю, что они никогда ничего не скажут.

И не осудят.

— Значит, вы вывели сорт лилий Боше с нужными параметрами, узнали, когда в следующий раз будет встреча… — Мелисса задумчиво поджала губы. — Вы заменили цветы в Дю Женевье?

— Это было проще всего, — кивнул Лонгботтом. — В школе наш завхоз и то ставил более действенную сигнализацию на свою каморку, чем была в Дю Женевье. Да, я заменил все вазоны.

— Слушайте, ну а если бы не получилось? — она обхватила колени руками. — Ханна бы не подошла к цветам, или позвала бы замминистра в другую комнату?..

— И что? — он спокойно пожал плечами. — У меня в запасе оставался по меньшей мере год. Когда-нибудь получилось.

— Ну, наверное, — Мелисса вздохнула. — И не факт, что тогда бы я все еще работала в аврорате… На крыльце вы специально меня окликнули, чтобы обеспечить себе алиби?

Мужчина на мгновение замер, а затем рассмеялся:

— Ну что вы, я не настолько коварен. Я просто предложил вам закурить, не более того. Увидев вас входящую вместе с аврорами, я был удивлен. Очень удивлен.

— По вам не было заметно, — она иронично фыркнула, пряча неожиданную радость — значит, просто так, без умысла…

— Говорю же, общение с Пожирателями даром не проходит. У нас вон только Гермиона может понимать, какая эмоция на лице Снейпа, остальные, как и я, гадают — то ли страдает от нашего присутствия, то ли уже проклинает.

Они рассмеялись вместе.

— Знаете… я вам завидую, — успокоившись, Мелисса глянула на него. — У вас действительно замечательные друзья.

И он сам замечательный, но она этого не скажет. Потому что… потому что.

Она достала из сумочки колбы, расколдовала цветы и положила их на стол рядом с чашками:

— Через часа полтора ничего не будет на вас указывать. Наложите на меня Обливиэйт и все…

— Разве это не должностное преступление? — Лонгботтом нахмурился. Мелисса лишь грустно улыбнулась:

— Конечно. Но кто об этом будет знать, кроме вас? Один лишь вопрос — вы так и не узнали, почему Ханна ненавидела своего ребенка?

— Если мы все рассчитали верно, то она родила дочь от оборотня, — она изумленно распахнула глаза. — Дело в том, что в тот период в охраняемом боксе находился арестованный оборотень, который подвергся проклятию Гнилокости. А у оборотней в определенной доле фазы наступает короткий период повышенной сексуальности. Как у вейл. Если никто не предупредил Ханну об этом и она оказалась рядом с боксом, то… — мужчина вздохнул. — Могло случиться зачатие.

— Ясно, — она кивнула. — Теперь все ясно.

— Это, конечно, не подтверждено…

— И вы действительно бы удочерили такую девочку?

— А в чем виноват ребенок? — серьезно посмотрел на нее Лонгботтом. — Только в том, что его родили на свет?

Мелисса отвернулась.

— Знаете, Грейнджер на прощание мне сказала, что такой исход удобен для всех, даже для Ханны. Теперь я понимаю, что ваша подруга имела в виду. Что ж, ответы на вопросы получены, — она заставила себя оглянуться на хозяина дома с легкой улыбкой. — Надеюсь, вы хорошо умеете накладывать Обливиэйт.

Знакомая задумчивость пустила по телу прохладную волну настороженности — что он медлит?..

— Я хорошо умею варить кофе, — Лонгботтом выпрямился и сделал к ней шаг. — А еще я не против курящих женщин, которые отлично разбираются в растениях. Которым можно подарить лилии Боше.

Нууу… он еще и целуется хорошо…

Она непроизвольно подалась ему навстречу и с каким-то сладким удовольствием ощутила, как он привлекает ее к себе, обнимая за талию.

Последние угрызения служебного долга растаяли перед пониманием, что она сделала свой выбор, как только согласилась на кофе. Но самое страшное — или приятное — она не против такого выбора. Совершенно.

Выдохнув, Мелисса вгляделась в мужское лицо:

— Так что там про лилии? Разве ты их все не…

— Такой ценный экземпляр? — он усмехнулся. — Луковицы надежно спрятаны в питомнике.

— Ммм, «Тихие клены»? — она состроила невинное выражение лица, когда Лонгботтом немного удивленно приподнял брови. — Мне ты будешь дарить эквадорские черные незабудки. Договорились?

— А ты умеешь экономить…

— И… — Мелисса облизалась, остановив его попытку поцеловать ее, — я хочу кофе. Вечерний и утренний, — и не дожидаясь ответа, сама поцеловала мужчину.

— Вынужден сообщить, что дело закрыто. Мы не нашли улик, которые могли бы указывать на насильственную смерть вашей супруги, хотя у нас были все подозрения на это.

Мелисса сочувственно молчала, понимая, как тяжело шефу признаваться в собственном бессилии.

Лонгботтом кивнул:

— Мистер Тримест, я отлично понимаю и уверен, что вы приложили все силы, чтобы… чтобы выяснить настоящую причину. Я ни в чем не виню вас.

А она предлагала шефу самой уведомить пострадавшую сторону о закрытии дела!..

— Мы действительно проверяли во всех направлениях…

— Сэр, — Невилл шагнул к начальнику отдела и положил руку на плечо, — я верю. Вы профессионалы своего дела, — он глянул на Мелиссу, — поэтому у меня нет ни тени сомнений, что вы сделали все, что могли. Остается лишь уповать, что, если ваши подозрения верны, время все же проявит лицо того, по чьей вине умерла Ханна.

— Да, согласен, — Тримест пожал ему руку. — Вот ваше заключение по делу.

— Спасибо. Что ж, был рад знакомству, хоть повод… — Лонгботтом чуть грустно улыбнулся. — Но мне везет на знакомства с хорошими людьми.

— Вот уж действительно — во всех видит только хороших, — едва закрылась дверь, Тримест взмахом палочки очистил доску. — Три месяца копали во всех направлениях — и пшик, — он с расстроенным видом опустился в кресло и достал сигареты.

— А может, мы все же гонялись за призраком? — задумчиво протянула Мелисса. — Может, это действительно лишь трагическая случайность, а у Ханны на фоне любви к этим лилиям Боше развилась аллергия на них?

— Кто знает… Иди-ка домой, Соммер. У тебя не очень цветущий вид.

— Кто бы говорил, шеф. Вы бы тоже завязывали с ночевками на служебном диванчике, — она спрятала в сумочку уменьшенный планшет и направилась к двери.- Все, до завтра.

Тримест хмыкнул ей в спину, но это уже было неважно.

Мелисса вспомнила взгляд Невилла и улыбнулась про себя.

Три месяца она честно помогала шефу копать под замминистра и его помощника, пришлось пообщаться с родителями Ханны и Августой Лонгботтом. Отстраненное равнодушие первых было с лихвой компенсировано беседой с бабушкой Невилла, и Мелисса долго потом переводила дыхание после острых пикировок и изящных словесных ловушек. Впрочем, старая миссис Лонгботтом на прощание мимоходом заметила, что продолжает ждать появления правнуков, и наградила ее настолько выразительным взглядом, что молодая женщина побыстрее сбежала за двери.

На немного обиженный пересказ произошедшего Невилл лишь пожал плечами и предложил познакомить их уже на официальных основаниях. Но Мелисса не торопилась с этим — ей хотелось закрыть дело, чтобы, наконец, отбросить все мешающее их официальным отношениям.

Пока же ее вполне устраивали вечера в уэльском поместье Фиддлон, оказавшимся наследством матери Невилла. Зимний сад там был небольшим, но все компенсировали огромные теплицы, в которых цвели невозможные растения.

Иногда, Мелисса всерьез задавалась вопросом — а правду ли он ей рассказал? Или, следуя приобретенной привычке скрывать все, он создал историю, которая идеально бы вписывалась в его образ?..

Но глядя, как Невилл варит на двоих кофе ранним утром, или засыпая вечером на его плече, она ощущала, что этот вопрос теряет свое значение.

Какая ей разница? Правда или ложь? Вымысел или реальная жизнь? Она уверена в реальности своих чувств к нему, как и то, что он не соврал, в канун Рождества произнеся три важных для них обоих слова. А все остальное… уже не имеет значения. Ханна когда-то сделала свой выбор, и сейчас Мелисса была даже ей благодарна за него.

Так что, Гермиона права. Надо будет не забыть сказать спасибо. Как раз на выходных будет день рождения Снейпа, они туда все приглашены, вот и скажет.

А сегодня — ее ждут самый непредсказуемый Герой войны и вечерний кофе.