Разоблачения Аэды (джен)

Когда из старых часов выскочила кукушка и оповестила всех об окончании рабочего дня, Элейна собрала со стола бумаги и облегченно вздохнула: никогда в жизни она так не ждала появления этой птицы. Часто она засиживалась допоздна, вычитывая заметки и планируя встречи с героями своих статей, — Амергину даже пару раз приходилось выгонять ее домой. Но сегодня ее мысли были заняты новым заданием, и восторг от масштабов предстоящей работы мешал сосредоточиться на текущих делах. Хотелось рассказать всему миру, что после двух лет написания проходных репортажей ей наконец-то доверили большое расследование. Впрочем, сейчас Элейне вполне хватило бы поделиться этой новостью со своей лучшей подругой Сивиллой. От предвкушения этой беседы сердце подскочило к горлу, и Элейна улыбнулась этому чувству.

От размышлений ее отвлекла кукушкина возня. Хрипло прокуковав, птица спикировала в мусорную корзину и вынырнула из нее с недоеденным Ритой сэндвичем. Пару лет назад Амергин купил часы и решил, что с живой кукушкой они будут смотреться куда лучше. Первое время он даже пытался делегировать ей почту, но сколько бы он ни бился, все же пришлось признать, что совы с этим заданием справляются несравнимо лучше.

Не обремененная работой, кукушка растолстела и окончательно обнаглела. Несмотря на то что в кормушке всегда был свежий корм, она постоянно пыталась утащить что-нибудь со стола и, что самое отвратительное, любила копаться в мусоре. Она приносила хорошие новости, но от нее было слишком много грязи. Почти каждый день Элейне приходилось оттирать все горизонтальные поверхности в офисе от остатков еды и — если не повезет — помета.

Беспечность Риты пришлась кукушке по душе, поэтому она постоянно крутилась вокруг ее стола и время от времени гадила на стол Элейны то ли по чистой случайности, то ли из злого умысла. В любой другой ситуации Элейна бы высказала Рите уже наверно в сотый раз, как важно накрывать крышкой корзину или хотя бы заворачивать мусор в пакет, чтобы птица не смогла его достать. Сегодня же Элейна так спешила домой, что даже не обратила внимания, как кукушка приземлилась на свежий выпуск «Нового оракула» и принялась возить по нему куском хлеба, пачкая страницы соусом. Однако это не ускользнуло от внимания Риты: она шикнула на птицу и согнала заклинанием со стола. Кукушка присела на месте и, недовольно вякнув напоследок, скрылась в часах.

Проверив, не забыла ли чего на столе и в ящиках, Элейна попрощалась с коллегой и направилась к выходу. Улица встретила пронизывающим холодом и шелестом шин по мокрому асфальту. Люди кутались в пальто, застигнутые врасплох переменчивой сентябрьской погодой: пару часов назад еще светило солнце, а сейчас сильный ветер хлестал в лицо, принося с собой капельки воды. Они оседали на ресницах и бровях и тонкими ледяными струйками скатывались за воротник. Хотелось поскорее укрыться от этой серой хмари, и Элейна вздохнула, заметив уютный свет в окне жилого дома.

Чтобы аппарировать домой, ей нужно было миновать еще несколько строений и свернуть в тупик, где стояла старая телефонная будка с выбитыми стеклами. В свое время Амергин наложил на это место какие-то замысловатые чары, поэтому здесь никогда не горел свет и даже самые подозрительные маглы обходили это место стороной. А будку он приволок сюда, потому что уж больно она ему понравилась.

Свернув за угол и убедившись, что поблизости никого нет, Элейна с негромким хлопком переместилась в подсобку Мэрилебонского вокзала. Перешагнув через метлы, она вышла на платформу и затерялась в толпе, высыпавшейся на перрон из только что прибывшего поезда. Это место ей подсказала Сивилла после того, как Элейне пару раз приходили предупреждения и штрафы от Министерства за неаккуратную аппарацию в магловских районах. Вообще они друг другу здорово помогали и жили душа в душу. Элейна до сих пор удивлялась, как они умудрились не разругаться за годы, проведенные под одной крышей: сперва они делили спальню в Хогвартсе, а сейчас уже несколько лет снимали квартирку на Беллс-стрит.

Найти жилье в центре Лондона за такие деньги было настоящей удачей — ради этого пришлось выложить кругленькую сумму за флакончик Феликс Фелициса, но зелье быстро окупило себя. Эта квартира стала для них настоящим домом, и это было замечательно, ведь не всякому удавалось найти свое место в большом городе за столь короткое время — кто-то и за всю свою жизнь так его не обрел. Чего уж говорить о недавних выпускницах Хогвартса? Проведя семь лет в уютном школьном мирке, они внезапно обнаружили себя выброшенными в огромный бушующий мир, где иногда даже самая сильная магия оказывалась бессильной перед жизненными обстоятельствами, и оставалось надеяться только на удачу.

Элейне нравился этот оживленный район. Толпы туристов, приезжающих посмотреть на дом, где жил вымышленный сыщик и его напарник (она не читала эти книги, но пообещала себе добраться до них когда-нибудь, чтобы понять вкусы не-волшебников), и посетить музей жутких восковых фигур, от которых Элейне становилось не по себе. Но больше всего ее занимала букмекерская контора неподалеку от метро, на витрине которой несколько телевизоров с утра до вечера транслировали собачьи бега. После работы Элейна часто брала булку с кофе и следила, как поджарые собаки в цветных попонах бегут за механическим зайцем. Краем уха она слушала разговоры мужчин, которые разбирались в этом деле определенно лучше нее, но все равно мало что понимала, поэтому каждый раз выбирала себе новую любимицу или болела за всех собак по очереди.

Сегодня Элейна не стала задерживаться и сразу поспешила домой, оставив позади мерцающие экраны с бегущими левретками. Почти у самого подъезда она столкнулась с шумной толпой подростков, которые бросили ей под ноги пару хлопушек. Занятая своими мыслями, она лишь слегка вздрогнула от неожиданного шума, чем вызвала разочарованный вздох у мальчишек — только зря добро на нее перевели.

Подъем по крутой лестнице дался легче, чем обычно. Перешагивая через ступеньку, Элейна забежала на четвертый этаж и толкнула белую дверь. В нос сразу же ударил запах воскуряемых благовоний, дым от которых проникал даже в коридор. Сивилла любила все эти штуки и считала, что они помогают ей лучше думать. Элейна не спорила и лишь незаметно открывала окна, чтобы им обеим случайно не задохнуться.

Едва она наклонилась развязать шнурки, как из-за угла выскочил серый комок шерсти и шмыгнул ей под руку, ластясь и мурлыча.

— Ну привет, чудовище, — Элейна почесала котенка за ушком.

Она не очень-то любила жмыров, а этот даже и жмыром-то не был: ведьма, у которой Сивилла его купила, уверяла, что такого чистокровного котенка не найти во всей Британии, а хвостик к пяти месяцам полысеет. Только вот прошло уже шесть месяцев, а хвостик становился только пушистее. Единственным, что роднило мистера Вошкинса (эту кличку ему придумала Сивилла) со жмырами, были его большие уши с белыми кисточками. Кроме того, котенок не отличался покладистым нравом: он висел на шторах, кусался, прыгал на ноги из-под кровати и иногда промахивался мимо лотка. Но что больше всего раздражало Элейну — он выбрал ее своей хозяйкой и ходил за ней по пятам, несмотря на ее попытки соблюдать с ним уважительную дистанцию.

Однако сегодня она была в хорошем расположении духа. Скинув ботинки и взяв мистера Вошкинса на руки, Элейна зашла в гостиную. Комнату окутывал мрак: шторы были задернуты, свет погашен, и лишь несколько свечей отбрасывали на стены свое мерцание. Подобрав под себя ноги и обнажив острые коленки, за шатким столом, покрытым уродливой пурпурной скатертью, сидела Сивилла и что-то нашептывала магическому шару, то и дело встряхивая его в поисках новых видений. За стеклянными стенками клубился голубоватый туман и время от времени вспыхивали огоньки, отражаясь в линзах ее очков. Струйки белого плотного дыма тянулись от ароматических палочек и вились вокруг нее замысловатыми узорами, вплетаясь в волосы.

— Ну давайте, сэр, приподнимите завесу своего будущего, — шептала она.

— Привет, Сиби! — Элейна тихо опустилась на диван, с улыбкой глядя на соседку. Плечи Сивиллы вздрогнули, и она выронила шар из рук. Элейна мгновенно выхватила палочку и поймала его в паре дюймов от пола. — Прости, что напугала. Как прошел твой день?

— Ох, Эл, здравствуй! ­Я и не слышала, как ты зашла, — Сивилла поправила съехавшие на кончик носа очки и взяла записную книжку, где вела учет своих клиентов. — Сегодня получше: два волшебника хотели узнать, на какую команду делать ставки в чемпионате по квиддичу, две волшебницы и один магл — когда встретят свою любовь, и последний хотел выведать, когда его брат вернет ему деньги. Он оказался самым сложным: я потратила на него целый час и так ничего не увидела!

— Возможно, это значит «никогда»?

— Я так же ему ответила, на что он сказал, что я шарлатанка, — вздохнула Сивилла и устало потерла лоб. — А я хоть и опробовала все виды прорицаний, ответ так и не получила. Я правда хотела помочь, ты же знаешь.

— Мне так жаль, что он тебя обидел, — Элейна подошла к расстроившейся подруге и обняла ее. — Я-то знаю, что ты талантливая прорицательница.

Вообще-то Элейна не могла наверняка оценить талант Сивиллы: она ничего не понимала в прорицаниях, да и загадочность Сивиллы, приправленная склонностью все драматизировать, иногда заставляла ее усомниться в добросовестности некоторых предсказаний. Но шутка была в том, что некоторые из них все-таки сбывались: тогда волшебники заносили им в знак благодарности зачарованные безделушки и простенькие зелья, а маглы угощали шоколадом. К тому же у Сивиллы были предпринимательские способности, которые с лихвой окупали слишком размытые или не исполнившиеся предсказания. В конце концов Элейна перестала забивать себе голову сомнениями о ее профессионализме — главное, что та верила в свой талант, а остальное было не так уж и важно.

А вот себя Элейна считала настоящей шарлатнакой. Даже сейчас ей иногда приходилось подменять Сивиллу на сеансах, когда у той случались неотложные дела, а запись невозможно было перенести. Используя журналистские уловки, Элейна подробно расспрашивала клиентов и, немного покрутив шар и раскидав фишки с рунами для загадочности, высказывала свои догадки, к чему могут привести их поступки. Только здравый смысл и никакой магии. Как ни странно, никто не жаловался — по крайней мере, Сивилла никогда не упоминала о гневных письмах и требованиях вернуть деньги. Несколько клиентов даже спрашивали у нее, сможет ли их снова принять «та светленькая». Элейне от этого было ни тепло, ни холодно — главное, чтобы платили: она уже давно хотела заменить этот колченогий стол, пока он не сложился и не отдавил им ноги, да и ботинки у нее поизносились…

Она могла попросить помощи у родителей, но хорошо знала, чего это ей будет стоить. Когда Элейна училась на пятом курсе, мистер и миссис Ди переехали в Штаты, чтобы проводить свои исследования маглов, а Элейна осталась с бабушкой в Коукворте почти до самого выпуска. Но вот экзамены были позади, а покидать Лондон ей совсем не хотелось. Здесь у нее были друзья, да и к городу она привыкла. Устав от уговоров и причитаний родителей, она приняла решение строить свою жизнь самостоятельно и начала постепенно отрезать себя от их кошелька. Было сложно, особенно в первый год, когда ей отказывали во всех, даже самых сомнительных, изданиях.

Именно тогда Элейна приняла предложение Сивиллы присоединиться к ее маленькому бизнесу. Ее поражало, как та все здорово придумала: начитавшись магловских бизнес-журналов и уточнив у Элейны значения некоторых слов, Сивилла прошла по всем конкурентам в округе и начала выводить «клиентоориентированность» своего кабинета предсказаний на новый уровень. Прежде всего она нашла ту самую подсобку на Мэрилебонском вокзале, куда могли безопасно аппарировать волшебники помоложе, а пожилые — доезжать на поезде. Пока Элейна не нашла работу, они предсказывали будущее круглосуточно, сменяя друг друга, чтобы самые беспокойные и мнительные клиенты могли срочно получить свое предсказание посреди ночи. Но самым гениальным оказалось решение поискать клиентов среди маглов: очарованные загадочностью Сивиллы, они охотно шли к ней и, в отличие от некоторых волшебников, не подвергали сомнению ее методы.

Элейна завидовала Сивилле: та почти сразу после выпуска нашла свое место и, несмотря на некоторых грубиянов, души не чаяла в своем деле. Она со школы твердила, что это ее предназначение и она пойдет по стопам своих родственниц по отцовской линии. Элейна же только сейчас почувствовала, что ее жизнь в Лондоне начала налаживаться, а перспектива вернуться под родительское крыло от безысходности значительно отдалилась.

— Ну ладно, бес с ним, потом разберусь, — успокоившись, сказала Сивилла. — Как твой-то день прошел?

Элейна вдруг поняла, что идеально отрепетированная за рабочий день новость вылетела из головы.

— Мне поручили то самое дело, — смогла лишь выпалить она.

— Какое? — Сивилла смотрела на нее непонимающим взглядом, от которого Элейна почувствовала легкое разочарование: она-то думала, что подруга сразу же поймет, о чем идет речь, и разделит ее радость.

— Ну как же! Помнишь, я рассказывала тебе про старушку в голубой мантии?

— Ах, да! — Сивилла переменилась в лице и всплеснула руками, из-за чего только что вскарабкавшийся на стол мистер Вошкинс отскочил в испуге и полетел на пол, утаскивая со стола скатерть. Сивилла поймала ее, остановив падение свечей и волшебных безделушек. — Это же замечательная новость! Теперь будешь постоянно занята?

— Да, придется потрудиться. А пока это нужно отметить, — Элейна заговорщически улыбнулась и призвала из комода бутылку вина.

Они просидели до полуночи, бурно обсуждая планы на будущее и понося грубияна, который обидел сегодня Сивиллу. Когда первая бутылка подошла к концу, Сивилла вдруг призналась, что, возможно, у нее наметился ухажер — то ли немец, то ли голландец с какой-то дурацкой непроизносимой фамилией. Он показался ей неплохим парнем, и, похоже, фамилия была его самым страшным недостатком. По этому поводу была срочно распечатана вторая бутылка, и комната наполнилась смехом, а затем и веселым и не совсем стройным пением.

Еще через пару часов Элейна подхватила под мышки уже ничего не понимающую Сивиллу и оттащила ее в спальню. Та упала на кровать прямо в одежде, чуть не подмяв под себя Элейну. Высвободив свой пиджак из цепких пальцев, Элейна сняла с Сивиллы очки и отложила их на прикроватную тумбочку. Проделав непростой путь от гостиной до спальни соседки, она только сейчас почувствовала, насколько устала. Присев на краешек кровати и окинув заботливым взглядом сладко посапывающую Сивиллу, Элейна вдруг прыснула со смеху. В стену постучались доведенные до ручки соседи.

— Точно! — спохватилась она и наложила заглушающие чары на всю квартиру.

Осторожно прикрыв за собой дверь, она вернулась в гостиную и распахнула настежь окно — в лицо сразу же ударил осенний ветер, холодя раскрасневшиеся щеки и унося запах благовоний и оставшегося в бокалах вина. На улице не было ни души, лишь где-то вдали раздался рокот проехавшего автомобиля и тут же растворился в ночной тишине. Мистер Вошкинс запрыгнул на подоконник и ткнулся мокрым носом в ладонь, требуя внимания.

— Нам тоже пора в постель, — Элейна хотела было протянуть к нему руку, как котенок неожиданно прижал уши и зашипел, выгнув спину.

Элейна выхватила палочку и резко обернулась, готовясь к нападению, но увидела в дверном проеме только растрепанную Сивиллу, уставившуюся на нее невидящим взглядом. Ее пересохшие и фиолетовые от вина губы беззвучно шевелились. Мистер Вошкинс спрыгнул с подоконника, сбросив цветочный горшок, и забился под диван.

— Дурная зверюга! Сиби, я же тебя только уложила, — Элейна вздохнула и подошла к подруге, — иди спать.

На мгновение ей показалось, что взгляд Сивиллы прояснился, но вскоре их снова заволокло пеленой. Она впилась ногтями в запястье Элейны, не на шутку испугав ее. С ее пересохших губ сорвался стон, и она нечеловеческим голосом произнесла то, что потом являлось Элейне в кошмарах еще несколько ночей подряд:

— Вот он грядет, воспевая разруху и хаос, покоя

Будет лишен всяк, кто верностью свяжет себя или местью.

Многие сгинут в отчаянье, совести муках и страхе,

Так не дождавшись свободы и истины свет не узрев…

Произнеся эти слова, Сивилла закашлялась и, схватившись за горло, повалилась на мягкий ковер. Очнувшись от парализующего страха, Элейна бросилась к подруге — Сивилла все еще корчилась на полу и пыталась откашляться. Перепуганный мистер Вошкинс высунул из-под дивана нос и на полусогнутых лапах подполз к хозяйке, принюхиваясь и готовясь в любой момент дать деру.

— Сиби, ты меня слышишь? Что с тобой?

— Эл, я не знаю… — Сивилла с усилием приподнялась на локтях и растерянно осмотрела комнату. — Я помню, как ты отвела меня в спальню, а потом все в тумане… Почему я здесь? — она уткнулась в плечо Элейны и разрыдалась. Затем ее стошнило прямо на ковер — Элейна едва успела убрать волосы от ее лица.

— Не знаю, Сиби, но мы разберемся с этим завтра, хорошо? Тебе надо отдохнуть, — говорила она, поглаживая дрожащие плечи подруги.

Проследив, чтобы Сивилла вернулась в спальню, Элейна прибралась в гостиной, умылась и легла в кровать. Потоптавшись на одеяле, мистер Вошкинс свернулся клубочком у нее в ногах и через пару минут мирно засопел. Только Элейна не могла заснуть: она рассматривала отбрасываемые деревьями тени на потолке и думала о случившемся. Она слышала что-то о древних прорицателях, которые восседали на треножниках над расселиной вулкана и голосами богов предсказывали будущее, но чтобы Сивилла… То, что всегда делала Сивилла, они проходили в школе, если не считать умения заговаривать клиентам зубы — такому их, конечно же, никто не учил, все со временем как-то само пришло. С Сивиллой такого раньше никогда не было. Конечно, та часто предсказывала смерть или страшные несчастья, но чтобы такое… Нет, это не шло ни в какие рамки, и со всем этим безобразием надо было срочно разобраться. И выкинуть эти чертовы благовония, да.

* * *

Звон будильника отдавался в висках нестерпимой болью. Отключив его, Элейна поняла, что не в состоянии подняться сейчас с кровати, и медленно прикрыла глаза. За ночь воздух успел остыть — ей даже нос не хотелось высовывать из-под одеяла. Почесав озябшие ступни друг об друга и получше закутавшись в одеяло, Элейна почувствовала, как ей стало очень удобно и тепло…

Казалось, не прошло и пяти минут, как дверь комнаты распахнулась и к ней на кровать плюхнулась растерянная Сивилла, в руках у которой разрывался телефон.

— Элейна, ну же! Сделай с этим что-нибудь, он уже десять минут звонит! — Сивилла сильно тряхнула ее.

— Угу, сейчас… Алло? — Элейна поднесла трубку к уху и откинулась на подушки, но через мгновение вытаращила глаза и подскочила на кровати, услышав голос начальника. — Что значит, где я? — посмотрев на часы, Элейна беззвучно выругалась и закрыла глаза рукой. — Амергин, прости, будильник подвел… Нет, я не отмечала вчера! Ну ладно, отмечала немножко… Хорошо, спасибо, поработаю сегодня из дома. Артур Уизли прислал сову? Тогда съезжу в Министерство. Да-да, такое больше не повторится. И тебе хорошего дня!

Элейна отложила трубку и посмотрела на Сивиллу: та сидела на краешке кровати и сжимала в руках корпус телефона.

— Надо было тебя разбудить? Прости, я думала, ты сегодня из дома, — виновато опустив глаза, прошептала она и положила трубку на базу.

— Нет, что ты, я сама не перезавела будильник. А что касается телефона — когда ты уже научишься отвечать на звонки?

— Когда они мне понадобятся? Звонят только тебе и то раз в полгода. Пойду приготовлю завтрак, — Сивилла пожала плечами и скрылась за дверью.

Все было так. В их квартире телефоном пользовалась только Элейна; Сивилла же поддерживала связь с родней и клиентами-волшебниками через совиную почту, а маглов просила приходить лично. Как-то она рассказала, что в ее родной деревне так и не провели телефонную сеть, а отец для этих целей использовал камин. Сивилла вообще настороженно относилась к любым предметам, которые работали без магии: она до сих пор так и не разобралась, откуда в лампочках берется свет, а телефон и подавно вселял в нее благоговейный ужас.

Амергин же оценил магловские средства связи и был в полном восторге, когда узнал, что Элейна тоже умеет ими пользоваться. Первое время он даже звонил ей по поводу правок, но затем все же решил, что чихвостить ее за плохой слог лучше с глазу на глаз. Теперь телефон быстро покрывался пылью, так как использовался только в крайних случаях.

Элейна с трудом поднялась с кровати и, приведя себя в порядок, вышла в гостиную. Сивилла уже разлила по чашкам кофе и без энтузиазма ковыряла ложкой склизкую овсянку. От этого зрелища Элейне совсем расхотелось есть. Вылив в кофе полпакета сливок и добавив несколько ложек сахара, она решила, что на этом протянет до ланча.

— Хочешь тост? Я могу сделать, — спросила вдруг Сивилла.

— Нет, спасибо, есть что-то совсем не хочется.

Они посидели еще пару минут в тишине, пока ложка не выскочила у Сивиллы из рук и не приземлилась на пол, разбрызгивая кашу во все стороны. Звук ее падения раскатился страшным грохотом в голове у Элейны, словно кто-то ударил ломом по подвешенному рельсу. Она схватилась за голову и жалобно застонала.

— Так сильно болит? — сочувствующе поинтересовалась Сивилла.

— Ага. Вот почему пьянеешь быстрее ты, а страдаю больше всех я? — Элейна состроила страдальческую гримасу.

— Не знаю. Думаю, стоит спросить у зельеваров. Например, у Слагхорна.

— О да, он-то про вино знает все — столько исследований проводил в своем кабинете! — они хихикнули, вспомнив своего преподавателя. Наконец неловкое молчание разрушилось, и можно было перейти к главной проблеме: — Ты помнишь, что вчера произошло?

— Мы сидели, разговаривали, пили вино, потом ты отвела меня в спальню, а дальше все как в тумане… Мне кажется, я еще видела твое испуганное лицо. Что я натворила?

— Ничего страшного, — Элейна нахмурилась и задумчиво почесала переносицу, — в смысле, никто не пострадал. Но напугала ты меня не на шутку. И не только меня, — она перевела взгляд на котенка, который устроился возле магического шара и пытался столкнуть его на пол. Внезапно ее осенило: — Слушай, а ты не знаешь, как твоя прапрабабушка предсказывала будущее?

— На самом деле, никто этого не видел: она закрывалась у себя в кабинете, сидела на табуретке и не выходила, пока не получит предсказание, — Сивилла призвала из шкафа чистую ложку и принялась снова ковыряться в каше. — Но мой прадед говорил, что еще мальчиком слышал по ночам страшные голоса, словно кто-то вещал из преисподней. Но ему постоянно всякое мерещилось… Так, ты мне зубы не заговаривай, что я вчера натворила?

— Хм, голоса… Мне кажется, вчера ночью ты сделала самое настоящее предсказание. Ну, знаешь, как у Фемонои.

— Да что ты говоришь! — Сивилла всплеснула руками и снова выронила ложку, заставив Элейну поморщиться от боли. — Это же… Удивительно!

Еще со школы первая дельфийская пифия была кумиром юной Сивиллы: в школе изображения Фемонои украшали стену над ее кроватью, вызывая непонимание у однокурсниц, которые развешивали плакаты известных игроков в квиддич. А книжные полки и по сей день были забиты сказаниями о ее даре. Элейна считала все это низкосортной беллетристикой, в которой не было и половины правды, но Сивилле нравилось, и это было самое главное. Хотя, возможно, Элейна и ошибалась насчет греческой прорицательницы, и правды в этих книжицах было чуть больше…

— А что я предсказала? — наконец спросила Сивилла.

«То же, что обычно: чуму на все дома в округе», — хотела было ляпнуть Элейна, но вовремя себя остановила.

— Так с ходу и не скажешь, — вместо этого ответила она. — Все очень размыто, наверно потому что такие предсказания ты делаешь впервые. Кто-то придет, посеет хаос, и все будут страдать. Да, примерно так.

— Это очень нехорошо, — Сивилла задумчиво начала грызть заусенцы, но вдруг заметно оживилась. — Представляешь, что сказал бы тот напыщенный индюк, если увидел меня! Шарлатанка — вот еще!

— Да он бы лопнул от злости, — ухмыльнулась Элейна. Она была рада, что ей удалось дать произошедшему хоть какое-то объяснение и развеселить подругу. А вот что значило то пророчество — кто ж их, прорицателей разберет? Если бы Элейна беспокоилась обо всех бедах, предсказанных Сивиллой, то давно бы закрылась в своей комнате и даже нос боялась из нее высовывать.

* * *

К полудню она смогла-таки оторвать себя от дивана и выйти на улицу. Казалось, весь мир сегодня жил невероятно громко: двигатели автомобилей остервенело ревели, прохожие разговаривали на повышенных тонах, а у входа на вокзал на шаткой тумбе стоял паренек с мегафоном и созывал всех на забастовку. Почти поравнявшись с ним, Элейна щелкнула пальцами, и мегафон захрипел. Миновав возмутителя спокойствия, который теперь недоуменно тряс усилитель, она юркнула в подсобку и аппарировала к Министерству магии.

Зарегистрировав у дежурного палочку, она пересекла огромный атриум, протискиваясь между министерскими клерками, спешившими на обед. Разноцветные мантии мелькали перед глазами, и от этого кружилась голова, а разговоры нескольких сотен волшебников отскакивали от стен и превращались в неразличимый гул. Жизнь в Министерстве била ключом, чего о себе не могла сказать Элейна: ей казалось, что она вот-вот рассыпется на сотни маленьких кусочков. Засмотревшись на пролетевшую над головой стайку бумажных самолетиков, она неожиданно столкнулась с волшебником с темными кругами под глазами, который нес под мышкой небольшой сверток.

— Прошу прощения, сэр, — виновато улыбнулась Элейна.

— Под ноги смотреть не пробовала? — огрызнулся он и быстрым шагом направился к каминам, то и дело напряженно озираясь по сторонам.

— Хам! — с досадой кинула ему вслед Элейна и поспешила к лифтам.

В коридоре было пусто: все сотрудники министерства ушли на обед, а те, кто не ушел, уже закрылись в своих кабинетах, наслаждаясь тишиной и домашней стряпней. В холле были только Элейна да невысокая ведьма в зеленой мантии, которая вскоре вышла на первом уровне.

— Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, — наконец произнес прохладный женский голос, и Элейна вышла из лифта.

Поплутав по этажу, она наконец-таки вспомнила дорогу до кабинета Артура Уизли и, миновав две дубовые двери, а затем свернув пару раз, оказалась в тупике перед кабинетом своего знакомого. «Сектор по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов», — прочитала она на недавно прибитой латунной табличке и постучала в потемневшую от времени дверь.

— Да-да, войдите, — раздался усталый голос, и Элейна зашла. Артур сидел за своим столом и ковырялся вилкой в пастушьем пироге, заботливо приготовленным его дражайшей супругой. Увидев девушку он немного оживился: — Элейна, здравствуй! Вот уж не думал, что ты явишься так скоро. Амергин сказал, что ты неважно себя чувствовала с утра.

— Рада тебя видеть, Артур. Все в порядке — конечно, бывало и лучше, но жить можно.

— Присаживайся, — Артур взмахнул палочкой и выдвинул кожаное кресло с засаленной обивкой. — А что болит? Может чаю?

— Спасибо, не откажусь. Да голова немного, — соврала Элейна и потерла висок, который тут же пронзила острая боль. — Я в порядке…

— Ох, понимаю. Я вот тоже сегодня не в форме. Когда в доме двое мальчишек, совсем не получается выспаться. Но у меня есть одно замечательное средство, жаль, что действует недолго, зато какой эффект! Где же оно… — Артур по очереди начал открывать многочисленные ящички своего стола: одни были с двойным дном, а стоило открыть другие, как внутри обнаруживалось еще два или три ящичка поменьше. Некоторые из них были настолько забиты разными безделушками, что Артуру стоило больших усилий задвинуть их обратно. — Нашел! — он радостно распрямился в кресле, сжимая в руке маленький пузырек с мутноватой жидкостью. — Вот, держи. Изобретение моего приятеля, нужно всего десять капель.

— Спасибо, — Элейна приняла лекарство и отсчитала капли в чай. Получив пузырек обратно, Артур тоже вылил зелье в свою чашку и закинул его в первый подвернувшийся ящичек. — Кстати, что у тебя с рукой?

— А, это, — Артур погладил посиневшие отметины от зубов на запястье, — вот из-за этого я вчера и не спал. Билл и Чарли умудрились поймать днем парочку садовых гномов и принесли их в дом. Те конечно же очень оскорбились, что их посадили в совиную клетку, выбрались из нее ночью и подгрызли ножки нашей кровати, а потом и кухню затопили. Пришлось их вылавливать, а ты же знаешь, какие они прыткие. Один из них извернулся и цапнул меня.

Элейна сочувствующе кивнула, хотя ничего не знала ни о садовых гномах, ни об их прыткости. В школе она что-то слышала о них от однокурсников, которые выбрали уход за магическими существами в качестве факультатива, но сама не очень-то интересовалась ими. Единственным существом, в котором она души не чаяла, была Оливка — чакская рогатка с поразительно острыми зубами, которую отец привез ей из Аргентины. Да и всю свою жизнь за пределами Хогвартса она провела в городах, где садовые гномы не очень-то приживались: в Коукворте слишком каменистая почва, а в Лондоне и копать-то нечего…

— Итак, прошло две минуты, — Артур сверился с магловскими наручными часами, болтающимися на запястье. — Как ощущения?

— Превосходно, — блаженно улыбнулась Элейна.

— Вот, я же говорил, мой приятель чертов гений! Он точно обрадуется.

На самом деле зелье подействовало почти сразу: Элейна даже прикрыла глаза от удовольствия, чувствуя, как боль и тошнота отступают небольшими волнами. «Стоит взять контакты этого зельевара, вдруг у него и от прыщей что-то есть?» — подумала она. У Артура же появился аппетит, и он доел свой обед, предложив сперва часть Элейне, но она вежливо отказалась.

— Зря, — наконец сказал Артур, облизнув вилку. — Молли ну чудо как хорошо готовит! Ну да ладно, не буду тебя задерживать, — спохватился он, — перейдем к делу. Вчера вечером пропали три магла — уже пятеро за неделю. Если честно, авроры нервничают, но виду пока не подают, чтобы не поднимать панику.

— А чего они нервничают? — неожиданно появившееся перо зависло в воздухе. — В мире каждый день кто-то пропадает. Я слышала, не-волшебники остро реагируют на какие-то там магнитные бури, что бы это ни значило. Просто могут выйти за хлебом и забыть, где живут, представляешь?

— Погоди, я еще не закончил, — грустно ухмыльнулся Артур. — Там все не так просто. Точнее, вообще не просто. Когда у маглов происходят большие мероприятия, Министерство направляет туда хотя бы одного аврора — так, на всякий случай. Вчера в Музее Виктории и Альберта проходил вернисаж: чудаки опять выставляли какие-то старые ковры. И у одного из авроров сработал вредноскоп.

— Хочешь сказать, какой-то темный волшебник заявился на открытие выставки? — удивленно приподняла брови Элейна.

— Нет, но был или были где-то рядом — выследить их так и не получилось. Этот аврор сначала думал, что у него вредноскоп сломался, но потом организаторы не досчитались каких-то важных гостей, которые точно приезжали и до открытия отправились смотреть фонды. Началась паника — в общем, ковры так никто и не посмотрел.

— Обалдеть, — выдохнула Элейна. — И как же ты все это узнал?

— Да есть у меня дружок, часто заходит сюда и жалуется, что в последнее время работы много, а толку от всех этих телодвижений никакого.

— Кто он? Он может дать интервью?

— Сомневаюсь. Он и мне-то ничего конкретного не рассказывает. Так, немного информации по секрету всему свету, которая рано или поздно все равно просочится. Но я слишком хорошо знаю и уважаю Амергина и его газету, поэтому пусть она дойдет до вас первыми. А еще я верю, что вы обойдетесь без глупостей, ведь так? — произнеся эти слова, он вопросительно посмотрел на Элейну то ли ожидая подтверждения, то ли настаивая на нем.

— В этом, Артур, можешь не сомневаться. Никаких громких заголовков без проверенных фактов! Хочешь, сделаю тебя героем нового расследования?

— Нет, благодарю, — рассмеялся Артур. — Я человек простой, слава мне ни к чему. Особенно если она связана с чем-то опасным. Мне мальчишек надо растить! — он отлепил один из многочисленных стикеров на стене и протянул Элейне. — Тут фамилии пропавших, вдруг это как-то поможет. Вроде бы это все, что я хотел рассказать.

— Спасибо, Артур! Благодарю тебя от всего журналистского сообщества Великобритании, — она сунула бумажку в нагрудный карман своего пиджака и поднялась из кресла.

— Да так, ерунда, — отмахнулся Артур и тоже поднялся, чтобы проводить свою гостью до дверей. — Только прошу, будьте осторожны, как-то уж подозрительно это все.

Элейна кивнула и пожала ему на прощание руку. Внезапно Артур переменился в лице, и его глаза восхищенно блеснули, словно перед ним вдруг возник новенький тостер.

— Вот бы не подумал, что ты одна из нас, — неожиданно сказал он, глядя куда-то поверх головы Элейны.

— О чем это ты? — удивилась она.

Артур открыл шкаф, на дверце которого висело зеркало в полный рост, и Элейна увидела, как от ее волос исходил белый дым, под которым проглядывали ее родные бледно-рыжие волосы. Элейна стеснялась их всю жизнь и очень завидовала метаморфомагам — уж они-то могли делать со своей внешностью, что хотели! И если с высоким ростом и большими стопами, унаследованными от отца, она смогла смириться, то к волосам была совершенно нетерпима и примерно с четвертого курса жгла их всевозможными зельями и заклинаниями. Недавнее зелье, купленное у того же зельевара, который уговорил ее приобрести и «чудодейственное» средство от прыщей, было с побочным эффектом, о чем упоминалось в инструкции.

— Артур, в составе того зелья была лавсония? — голос предательски дрогнул.

— Ну да, ноу-хау моего знакомого, — от гордости за своего приятеля Артур выпрямился и стал еще выше — казалось, еще немного, и он упрется головой в потолок своей каморки. — А твое зелье с ней плохо взаимодействует, да?

— Да… — Элейна больше не смогла выдавить ни слова, так как почувствовала, что вот-вот расплачется. Зелье имело накопительный эффект, и чтобы вывести свою природную рыжину, ей пришлось целый месяц принимать его каждое утро. Теперь же ее старания и страдания пошли жмыру под хвост. Артур неловко похлопал Элейну по плечу, пытаясь хоть как-то утешить.

— Ну что ты, в самом деле! Зато голова не болит, и вообще… Я вот считаю, что рыжие девушки самые красивые. Моя жена тому доказательство!

— Конечно, ты прав, — Элейна смогла наконец совладать с собой и украдкой смахнула с порыжевших ресниц слезы. — Спасибо, Артур, я как-нибудь еще загляну. И не мог бы ты дать мне контакты твоего знакомого?

— Всегда рад помочь, — улыбнулся он и, выудив из кармана брюк темно-зеленую карточку, вручил ее Элейне. На какое-то мгновение ей показалось, что его рыжие волосы стали еще рыжее и прямо-таки грозились вспыхнуть в любой момент.