Ёжики зелёные (гет)

— Ёжики зелёные! — присвистнул Аргус Филч, глядя на абсолютно тёмные стёкла самой большой из хогвартских теплиц.

— Ёжики? Какие ёжики? Вы что-то видите, мистер Филч? — всполошилась стоявшая рядом маленькая полноватая женщина в дурацкой соломенной шляпке. Собственно, это была хозяйка теплицы — профессор травологии Помона Спраут. — Почему они зелёные? Они, должно быть, уже погрызли мою лионскую капусту. Она как раз обладает сильным красящим эффектом. Но почему зелёные? Должны быть фиолетовые.

— Успокойтесь, профессор Спраут. Нет там никаких ёжиков, — рассмеялся Аргус.

— Но как же? Вы же сами сказали. Я отчётливо слышала: "Ёжики зелёные", — растерянно захлопала пушистыми ресницами Помона.

— Ёжики зелёные — это просто присказка такая у меня. Ну как мерлинова борода. Понятно? — продолжал потешаться Аргус.

Заполошная профессорша очень его забавляла. Надо же, столько ахов из-за ерунды. А как смешно она таращила испуганные глаза! Должно быть, действительно ценная капуста, раз так за неё испугалась.

— Понятно, — смутилась Помона, но быстро пришла в себя. — Что вы можете сделать с этим?

— С чем с этим? — уточнил на всякий случай Аргус.

Директор Дамблдор, посылая его на помощь профессору Спраут, ничего толком не объяснил. Что-то про свет, но что? Фраза "разберётесь на месте" ясности не добавила.

— Там темно, а мне нужен свет, — терпеливо принялась объяснять Помона.

— Ну так зажгите, — Аргус искренне не понимал, при чём тут он. Полный Хогвартс волшебников, а свет зажечь некому? Колдовать, что ли, все разом разучились?

— Если бы я могла, неужели вы думаете, я бы стала звать кого-то на помощь? — начала терять терпение Помона. — Я работаю в Хогвартсе уже шестнадцать лет, и никогда не случалось такого, с чем я не могла бы справиться в своих теплицах.

— А теперь, значит, случилось?

Аргус сам не понимал, почему ему так весело. Эта маленькая симпатичная (симпатичная?) женщина вызывала у него иррациональное желание немного её позлить. А злилась она очень забавно, то и дело вскидывая пухлые руки, переминаясь с ноги на ногу и поминутно пытаясь сдуть с лица упавший локон каштановых с лёгкой проседью волос.

— Да. Теперь случилось, и я позвала вас, потому что в замке вы единственный, кто что-то может сделать без волшебства.

— Вот как. То есть и мы на что-то годны, — хмыкнул Аргус.

Он был сквибом и никогда особо не переживал по этому поводу. Волшебники искренне пытались кто презирать его за "слабость", кто сочувствовать его "несчастью". Но ни те ни другие и не догадывались, что пятидесятилетнего сквиба Аргуса Филча вполне устраивало его положение. Им даже в голову не приходило, как можно жить без магии. Но он никогда её не имел, а потому и жалеть было не о чем. Жил без неё, и нормально жил. Теперь вот, видишь, понадобился именно он. И кому? Всемогущим волшебникам!

— Так вы можете помочь? — нахмурилась Помона.

— Объясните толком, что случилось и чего вы от меня ждёте, — Аргус решил больше не испытывать терпение этой приятной в общем-то женщины. Ни к чему.

— Это всё профессор Слизнорт, — немедленно успокоилась Помона, принимаясь за рассказ. — Ему прислали семена какого-то особенного африканского растения. Называется "Южная Роза". Роза! Подумать только! Да у этой розы клыки, как у книзла! И это только пока! Ну так вот. Я, конечно, согласилась помочь Горацию вырастить это чудовище. Ему, видите ли, для эксперимента какого-то просто необходим сок сердцевины соцветия этой, с позволения сказать, розы. Пусть сам теперь с ней договаривается, с этой своей южанкой. Я и близко не подойду!

— Профессор Спраут, это всё очень интересно, но давайте подробности вы мне расскажете позже, когда я уже начну что-нибудь делать, — Аргус с усмешкой наблюдал за всё более горячившейся дамой.

— Да, разумеется, вы правы. Если коротко, эта самая роза, как теперь выяснилось, начисто впитывает в себя всё волшебство, до которого может дотянуться. Хорошо, что теплица её сдерживает, а то бы и в Хогвартсе, вероятно, без толку было бы колдовать.

— То есть в теплице колдовство не работает? — уточнил Аргус.

— Не совсем так. Оно работает, но буквально одно мгновение, а потом роза впитывает его и от этого растёт. Она уже с меня ростом. И чем больше вокруг неё колдуют, тем быстрее растёт, — возмущённо всплеснула руками Помона.

— Вам нужен немагический свет в теплице. Я правильно понял?

— Совершенно правильно, — обрадовалась женщина.

Наконец-то этот бестолковый завхоз сообразил, зачем его на ночь глядя вызвали сюда. А вообще он ничего такой для своих... сколько ему? Возможно, её ровесник или чуть старше. К пятидесяти, наверное. Самый расцвет для мужчины. Худоват, конечно. Да костлявый совсем, чего уж! Но всё равно интересный. И седины не видно совсем. Может, потому, что цвет волос на редкость невзрачный — непонятно-серый какой-то. Вообще он весь какой-то никакой на первый взгляд. Но вот поговорила с ним, присмотрелась, и стали заметны вдруг живые умные глаза, выразительные тонкие губы, лучики морщинок в уголках глаз (значит, любит улыбаться). У неё самой есть такие же морщинки. Она всегда была хохотушкой и даже Минерву Макгонагал, свою старинную подругу, умела рассмешить, что непросто.

— У меня в кладовой имеется запас масляных светильников, — вывел женщину из задумчивости голос Филча, заставив вздрогнуть. Она что, пялилась на него всё это время? Стыдобище!

— Они не магические? — спросила Помона, чтобы скрыть смущение.

— У меня всё немагическое, — Аргус смотрел на неё лукаво.

Конечно, он заметил её интерес. И краску стыда на щеках тоже, хоть и было уже темно на улице. Аргус всегда хорошо видел в темноте. Такая вот особенная особенность с самого детства. Раньше он думал, что так все умеют. Оказалось — он уникум. Ему в армии даже кличку дали "кот" за это и ещё за то, что умел тихо и незаметно подкрадываться, словно у него не ноги, обутые в тяжёлые армейские сапоги, а мягкие лапы.

— Я могу помочь левитировать ваши светильники до теплиц, — робко предложила Помона, всё ещё смущаясь.

— Это было бы хорошо. На такую большую теплицу понадобится не меньше десятка, а они тяжёлые, — не стал отказываться Аргус. И не потому, что ему действительно так уж нужна была помощь. Просто хотелось побыть рядом с этой уютной женщиной подольше.

Аргус Филч совсем не умел общаться с женщинами. Когда-то давно ему, семнадцатилетнему юноше, довелось оказаться влюблённым в юную красавицу-одноклассницу. Девушка было очень хороша собой, и рядом с невзрачным худым подростком её невозможно было представить. За ней увивались куда более эффектные и яркие экземпляры мужского пола. Его же будто и вовсе не существовало. Нескладный, мучительно краснеющий, едва на него кто-нибудь обратит внимание, он предпочитал тихо отсиживаться в стороне. Однажды он имел счастье подобрать носовой платок, случайно оброненный его королевой. Целый год эта затисканная и замусоленная тряпочка была для него самой драгоценной вещью в мире.

А потом закончилась учёба. Только вместо колледжей им, восемнадцатилетним выпускникам, досталась война.

Волшебники живут в своём отгороженном особом мире. Они не знают, что такое — Вторая мировая война. А он прошёл её всю и остался жив. Это ли не чудо? А вот его королеве пережить войну было не суждено. Из их выпуска в живых остались всего четверо. Иногда они переписываются. Пару раз даже встречались. И только.

Больше Аргус не влюблялся. Поначалу было некогда, хотя кто-то нашёл свою любовь именно на фронте. Потом остался служить дальше. А разведчику иметь любовь запрещено уставом. Теперь же как-то привык жить один, отвечать только за себя и никого не ждать. Так спокойнее.

Чуть больше года назад Аргус принял предложение Альбуса Дамблдора стать завхозом волшебной школы (история их знакомства — это отдельная и совершенно секретная история). И всё вроде было как обычно. Он снова был сам по себе и, как всегда, одинок. Но сейчас с удивлением ощущал где-то в районе солнечного сплетения щекотные пузырьки, заставлявшие улыбаться. И всё благодаря этой женщине, сосредоточенно колдующей в эту минуту над его светильниками в попытке поднять их все сразу. Снова ему захотелось улыбнуться.

— Ну ёжики зелёные, профессор, — покачал он головой. — Надорвётесь же. Давайте-ка я всё-таки по-своему.

— Вы сомневаетесь в моих способностях, мистер Филч? — воинственно вскинулась Помона и упёрла пухлые кулачки в бока.

— Ни боже мой! С чего вы взяли? — поспешил ответить "устрашившийся" завхоз. — Просто вы устали, перенервничали, да и роза эта ваша, наверное, силы посасывает.

— Непонятно пока, — тут же переключилась Помона, рассеянно наблюдая, как ловко мистер Филч укладывает светильники в большую садовую тачку. — Директор уже проверял мой магический уровень. Он не изменился. Но возможно, это только пока. С тех пор, как стало понятно, что именно не даёт колдовать внутри теплицы, я стараюсь пореже туда заходить. Но всё же надеюсь, что сквибом не стану. Ой, простите!

— За что? — Аргус весело наблюдал за тем, как Помона в ужасе закрыла рот рукой. — Не будь меня, сквиба, кто бы сейчас вам помогал? Быть сквибом не так уж плохо. Я легко могу жить в двух мирах: волшебном и магловском. Кто ещё знает так много о них обоих?

— Вы правда не сердитесь? — Помона смотрела с надеждой и интересом.

Да, это определённо был интерес. Аргус не понимал, почему с ней у него получается говорить легко, не запинаясь, и даже немножечко свысока. Может, потому, что она смотрела на него, как на свою последнюю надежду?

— Мне не за что на вас сердиться, — заверил он женщину. — Вы — волшебница и хотите ею оставаться, я — сквиб, и мне хорошо. Что в этом такого, я не понимаю.

— Вы абсолютно не такой, каким я вас представляла, — улыбнулась успокоенная Помона.

— А каким вы меня представляли? — спросил Филч, толкая нагруженную тачку. Хорошо, что лето. Тропинка сухая, колёса не вязнут в грязи. А то, пожалуй, опозорился бы перед дамой, не сумев сдвинуть тяжелую поклажу.

— Ну, вы мне казались таким букой, необщительным и даже немножко злым, — снова смутилась Помона.

Сплетничая за чаем с Минервой (с ликёром чай у подруги особенно вкусным получается), они частенько использовали совсем другие определения. Но озвучивать их вслух она, конечно, не собиралась. Тем более, как выяснилось, обе они серьёзно ошибались на кое-чей счёт.

— Так я такой и есть. Всё вы правильно думали. И необщительный, и злой, и говорить красиво не умею. А ещё со мной скучно, и я некрасивый, — потешался Аргус, перечисляя свои "достоинства".

— Вот опять вы надо мной смеётесь, — покачала головой Помона. — Не думайте, что я не заметила. У вас всё время смешинки в глазах, а говорите — злой.

— Ох, ёжики зелёные! Да где вы увидели-то в такой темноте? — уже хохотал Филч. — Вы что ли кошка?

— Нет, я не кошка. Это Минерва — кошка. Она всегда в темноте видит, даже в человеческом облике. А это идея! — встрепенулась Помона. — Мы можем позвать Минерву. Она поможет вам в тёмной теплице сориентироваться.

— Не надо, — отмахнулся Филч. Что-то его не тянуло встречаться с чопорной и строгой Макгонагал. — Я и сам сориентируюсь. Не переживайте. Вы, главное, скажите, в каком углу эта ваша чудовищная роза растёт, чтоб она меня не покусала случайно.

— Да уж, она может. И ещё неизвестно, с какими последствиями. Пока удавалось уворачиваться, но что будет дальше, боюсь представить, — снова вспомнила о своём горе профессор Спраут.

— Приехали, — объявил Филч и начал выгружать из тачки кованые застеклённые светильники. Такие маглы использовали в прошлом веке до электричества и даже до газовых рожков.

Полгода назад Аргус откопал это богатство в одной из дальних кладовых, где его предшественник Аполлион Прингл сваливал в кучи всякий ненужный хлам. Принимая хозяйство, Аргус недоумевал всякий раз, когда пытался хоть как-то систематизировать и инвентаризировать имущество школы. Складывалось полное ощущение, что Прингл вообще никогда этим не занимался. Ну и какой же он завхоз? Понятия не имел, что у него есть, чего нет и за что он отвечает. Получалось, что ни за что. Судя по рассказам очевидцев, всё, что он делал, — это наказывал учеников. Причём физически: розгами порол, запирал в холодных подвалах наедине с крысами (Аргус с детства не выносил этих мерзких тварей и первое, что сделал, став завхозом Хогвартса, — извёл грызунов подчистую, причём без всякой магии: просто отравил). А ещё, говорят, каким-то хитрым способом подвешивал учеников за большие пальцы рук, а потом наслаждался их криками и слезами. В это, честно говоря, Аргус как-то не очень верил. Но розги в хозяйстве имелись, готовые, так сказать, к употреблению. Так что всё может быть

Директор Дамблдор сразу дал Аргусу полный карт-бланш наводить порядок по своему усмотрению. Он и сам в должности чуть дольше Аргуса, ему своих дел хватает. И Аргус вот уже второй год изучал замок, перебирал кладовые и склады и тщательно составлял инвентарные книги, дотошно записывая всё, что находил. Работы было много. На годы хватит.

Найденные светильники он тоже внимательно осмотрел, пересчитал (получилось пятьдесят восемь целых и шесть порвреждёных), очистил (ну, тут эльфы помогли, директор разрешил пользоваться их услугами по мере надобности) и аккуратно расставил на специально отведенных полках. А ещё озаботился пополнением запаса масла (старое-то давно прогоркло) и фитилей. Как знал, что скоро пригодятся!

— Откуда у нас столько магловских светильников? — удивлялась Помона, помогая выкладывать это богатство у дверей теплицы.

— А пёс его знает, — спокойно отозвался Филч — Вам виднее. Вы же здесь давно, а я всего второй год в волшебном мире обретаюсь.

— А ваши родители волшебники? — решилась спросить Помона.

Чего они только не передумали, когда Филч впервые появился в Хогвартсе. И даже поначалу спрашивать пытались, Флитвика к нему засылали. Но Филч отмалчивался и на контакт не шёл. А любопытство женское неистребимо. Если уж сегодня он такой необычайно разговорчивый, может, и ответит.

— Вам действительно интересно или просто любопытно? — усмехнулся Филч, не спуская с Помоны глаз.

— А есть разница? — улыбнулась она, тоже глядя ему в глаза.

— Для меня есть.

— Пожалуй, вы правы. Разница и правда есть, — немного подумав, согласилась Помона. — Отвечу так: сначала было просто любопытно, как и всем в Хогвартсе. Ну вы же понимаете: любой новый человек в коллективе всегда вызывает любопытство.

— А теперь?

— А теперь стало интересно. Вот пообщались сегодня с вами поближе, и стало. Так кто ваши родители? Или это тайна?

— Нет никакой тайны, тем более и их уже нет. Погибли. Такими же сквибами они были, как и я. Вот их родители, мои бабушки и дедушки, как вы понимаете, все как один волшебники. Но я их даже не знал никогда.

— Как печально! — всхлипнула женщина. — Они тоже умерли?

— Да нет, не умерли. Просто не захотели растить детей-сквибов, сдали их в магловский приют. Даже не появились больше ни разу. Там мои мама и папа и познакомились, там полюбили друг друга. А потом поженились и появился я. Вот такая история, — было совершенно непонятно, что чувствовал Филч, пока рассказывал эту в общем-то обычную, но от этого не менее чудовищную историю.

— И вы знаете имена этих волшебников? — нахмурилась Помона, с удивлением заметив, что руки её сжаты в кулаки.

Да если бы ей боги подарили ребёнка, любого — волшебника или сквиба, здорового или больного, — она ни за что на свете не бросила бы его. Но в юности медики поставили ей неутешительный диагноз — бесплодие. И никакая магия не смогла помочь. Узнав об этом, от неё сбежал жених, а ведь она верила, что он её любит. Тогда-то она и решила посвятить себя науке. А потом директор Диппет пригласил её в Хогвартс, и теперь у неё целая школа детей. А уж своих барсучат она лелеяла как родных и никому не давала в обиду.

— Знаю, конечно. Но мы не нужны друг другу. И я совсем не желаю оказаться частью их жизни. Уж поверьте — это ни к чему. А теперь, может, всё-таки попробуем решить вашу проблему?

— Ой, да! Конечно! Совсем я вас заболтала. Что нужно делать?

— Просто скажите, куда повесить светильники. Я схожу за лестницей и всё сделаю. А по мере необходимости буду приходить и заправлять в них масло.

— Так просто?

— А чего усложнять?

Через полтора часа теплица была наполнена мягким живым светом десятка светильников. Помона счастливо ворковала над лионской капустой, целой и невридимой, а Аргус Филч тихо улыбался, глядя на её ловкие руки, заботливо подсыпающие землю под каждое растение, и мечтал подержать эти руки в своих, узнать, такие ли они мягкие, какими кажутся.

— А приходите завтра ко мне на чай, мистер Филч, — вдруг сказала Помона, поднимаясь и вытирая руки о фартук. — Я буду очень рада.

— Аргус.

— Что?

— Зовите меня Аргус, не мистер Филч. Вы уверены?

— Конечно, уверена. Вы приятный человек, Аргус. И раз уж на то пошло, для вас я просто Помона. Так как, придёте?

— Почему бы и нет. Я как раз завтра вечером совершенно свободен. Как всегда, вообще-то.

Помона весело рассмеялась:

— Тогда завтра в восемь?

— В восемь, — эхом отозвался Аргус, уже прикидывая, можно ли привести в божеский вид его парадно-выходной костюм. Он же собирался на свидание! Впервые в жизни. Ёжики зелёные!