Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В каждой тюрьме — свой метод мучать заключенных.
Республиканцы организовывали проекты — масштабные, бессмысленные, со множеством жертв и благородными целями где-то в недрах уставного документа. Имперцы были практичнее: допросы третьей степени имели конкретные правила, конкретные цели и чаще всего конкретный регламент с лимитом времени и прочими финтифлюшками. Ещё были хатты, которые просто развлекались, но у хаттов тюрем было немного, они предпочитали сразу отправлять на тот свет.
"Вечная Империя" (вот ведь комплексы у кого-то) выбрала мучать своих узников скукой.
День в зоне социальной защиты Звёздной Крепости начинался в пять стандартных и заканчивался в двадцать два, и за все эти семнадцать часов не происходило ровным счётом ничего кроме умеренно скудного обеда и трёх прогулок по пустому коридору (общей сложностью не дольше пятнадцати минут). Лежи на койке да смотри в белоснежную стену, пока не поедет крыша — и даже написать пару ласковых на ней никак не выйдет, потому что вечноимперцы не знакомы с концепцией письменного прибора.
Они такие вещи, видите ли, переросли. Только клавиатура и кранио-интерфейс.
Даже поругаться с надзирателями — этого святого права всех заключенных — узники Звёздной Крепости были лишены, потому что у надзирателей не было мозгов. В прямом смысле: это были дроны-доспехи, способные только бродить по заданному маршруту и, если что, хватать и не пущать. С этим они справлялись отлично; Мэнни трижды пытался сбежать, не пустили ни разу.
Командовал дронами, правда, человек, но он устраивал обход только раз в месяц и вытянуть из него хоть пару слов было сущим подвигом.
Чаще всего он просто поворачивал свой шлем в сторону камеры, тыкал в пару кнопок на своём датападе и шёл дальше. Как-то раз Номер Семнадцать Дробь Пять, маленький юркий арденниан, плюнул в его сторону через окошко камеры; командир только повёл плечом и от арденниана остался кровавый фарш с ошмётками белой ткани. А Мэнни даже имени его не узнал, только номер. Они тут все были номера.
— Нормы поведения не должны нарушаться, — сказал тогда командир.
Вечноимперцы по части норм и правил были куда безумнее обычных имперцев. Например, они были помешаны на белом и золотом. Даже тюремная роба была белоснежная и с золотыми акцентами по воротнику и на манжетах — и горе тому, кто запятнает её безупречную чистоту. В лучшем случае, обойдётся парой дней на воде и таблетке. Но лучшие случаи на то и лучшие, что бывают нечасто — как правило, два-три дня ни питья, ни пищи не давали вообще.
Он надеялся, что рано или поздно начнутся принудительные работы. В конце концов, в чём смысл тюремного заключения, если не заставить людей работать бесплатно и приносить пользу (условную) вместо (предполагаемого) вреда?
Но нет.
Дни сменялись неделями и месяцами, а работ всё не было. Только камера-одиночка с пустым белым-белым потолком, на котором даже не было интересных теней или трещин, в которых можно было бы поугадывать знакомые фигуры: свет был слишком ровный, покраска слишком идеальной.
Мэнни совсем уверился, что крыше его не устоять, когда милосердный Арасум(1) надоумил начальника Крепости заняться расширением зоны администрирования. Место под расширение он себе организовал отменив одиночное содержание и согнав всех заключенных в одну камеру — что было бы, наверное, жестоко, не будь их всего четверо: грудастая бабёнка с крашеными в ярко-лиловый светлыми волосами, худой молчаливый чистокровка со шрамом на роже и крохотная темнокожая девушка без руки и ноги. Хорошая такая компания, закачаешься.
Только нелюдимая очень. За неделю не обменялись и парой слов — так, одно «Не храпи» да парочка «Не лезь». Но всё равно любое разнообразие было лучше белого безмолвия. Всё что угодно было лучше.
Ну и опять же, иногда внешность говорит громче слов. Вот, например, грудастая крашенка: так посмотреть, просто кукла — а присмотришься, а на руках-то мозоли от тренировок с мечом. Джедайка, должно быть — иначе чистокровка от неё бы не шарахался, как злой дух от святого слова. Сам чистокровка тоже интересный, потому что на лице помимо шрама от когтей крупного зверя у него были не золотые узоры, а серебряные. Ну а инвалидка... наверняка вечноимперцы просто отняли у неё киберпротезы, а значит, тоже интересна чем-то.
Почему-то тюремное начальство свято верило, что если дать узникам хоть что-нибудь цифровое, они немедленно взломают всю станцию, отключат дронов и начнут творить беспредел. Объяснять им, что не каждый в мире слайсер... объяснять им вообще что-нибудь... было бесполезно. Дроны не говорящие, а их командир в общем-то мог быть точно таким же дроном, разницы никакой.
Странное дело, но первый настоящий разговор начался с чистокровки.
На очередной утренней перекличке (механический голос называет номер, механический сканер просвечивает золотистым светом) он хрипло буркнул в ответ на "Номер Семнадцать Дробь Три":
— Разир Гараи. Не номер, а Разир Гараи!
Сказал он это скорее самому себе, чем кому-то ещё; может быть, после стольких перекличек уже нуждался в напоминании. Но безногая немедленно вскинула голову:
— Гараи? Их же выпилили всех!
— И правильно, — сухо ответил чистокровка. — Но не всех. Я остался.
— Это тяжело, — подала голос крашеная. — Потерять всех и остаться, это тяжело, — повторила она тихо.
— Не всегда. Иногда скорее приятно, — мрачно ответил тот.
Не очень позитивный разговор, но по крайней мере разговор. Лучше, чем ничего.
Следующая милость Арасума пришла несколько дней спустя после этого знаменательного события, когда на стене напротив загорелся гигантский экран и очередной человек в шлеме известил о безвременной и трагической кончине всеми любимого Валкориона и восшествии на престол его сына Арканна.
— Сдох Валкорион, развались и вечный трон, — буркнула на хаттском одноногая.
— Твои слова да Ашле в уши, — согласилась крашенка.
Но на известии о смене вечной власти шлем не остановился.
— Новым начальником станции "Звёздная Крепость №17" отныне является архонт Киманасса. Заключённые могут составить своё обращение к архонту и озвучить в течение пятнадцати минут семи секунд.
— Надо что-нибудь придумать, — сказал Мэнни, не особенно надеясь, что его услышат. — Попросить отменить голодовки или вроде того.
— Или пусть мне костыль дадут... — вздохнула одноногая. Тоже немаловажное дело, конечно.
Но самое неожиданное требование — но самое, если подумать, правильное и важное — озвучила крашенка:
— Обращение к архонту Киманиссе! — крикнула она. — Мы требуем предоставить нам умеренные и допустимые для заключённых развлечения в соответствии с галактической хартией о правах ограниченных в правах, такие как карточные и иные настольные игры!
Прошло несколько дней — перекличка утром, днём и вечером, два приёма пищи и хмурые переглядки в промежутках. Мэнни даже высказался в том духе, что если б не одна крашеная дура, они могли бы есть получше, но никто его не поддержал.
И вдруг загорелась та же стенная панель напротив.
— Поскольку мы подтвердили, что Вечная Империя Непобедимого Закуула присоединилась к галактической хартии о правах ограниченных в правах, вам предоставляется настольная развлекательная игра.
Дрон-доспех подшагал к окошку в двери и бросил через него на пол несколько блоков пластиковых карт в прозрачной упаковке с крупной надписью "конфискат".
— Правила этой игры, как указано в руководстве: первое, выберите игрового персонажа. Второе, выберите желаемое приключение. Третье, в соответствии с указанным на карте приключения выберите карты локации...
Он читал ещё достаточно долго, и постепенно голова у Мэнни откровенно начала идти кругом.
— Засим правила были сообщены вам в полном объёме и понятном изложении. В предоставлении копии правил для дальнейшего пользования будет отказано за неимением физической копии, — завершил шлем и поспешно отключился.
Наверное, потому, что чувствовал себя полным идиотом. Правила в игре были ну очень странные и касались таких вещей, как магия, монстры и критические удары, в конце концов. Даже слушать их было несколько некомфортно, а уж читать вслух... но всё равно делать было больше нечего, и они принялись вскрывать упаковки и сортировать карты.
1) Мандалорский злой бог. Не хочет, чтобы вы умерли, а хочет, чтобы вы жили долго и приятно. Поэтому злой.
Когда Тош требовала дать им хоть какое-то развлечение, она не думала, какое именно оно будет. Она просто хотела избавить себя, а тем самым и соседей, от сводящей с ума монотонности тюремных дней. Надо было заставить их общаться — а игры справляются с этой задачей лучше всего. Кто-то справляется лучше, и его обвиняют в жульничестве, кто-то справляется хуже и требует пересчитать очки, разгорается здоровый скандал — а сложно скандалить, воздерживаясь от взаимодействия со своими ближними.
Но хотя о конкретике она не думала, представлялось всё равно что-то более... классическое и традиционное, чем выданный "конфискат".
Её сосед-тви подобрал карту. На ней был изображён лысый дядька, сведший глаза на переносицу и оттопыривший губу. Из одежды на нём были одни рукава — видимо, чтоб ничто не отвлекало от пугающей анатомии его голого торса.
— Гада...двара, — прочёл тви. — Это по-чалакски. Значит, вроде, "булава-дверь". Как-то бессмысленно.
— Или нет, — предложила своё мнение Тош. — Может это такое "булавой-дверь-вынесу".
— Может быть, — согласился тви. — "Гададвара и его сестра-близнец были вассалами феодального лорда, который продал сестру заморскому торговцу..."
— Что за бред?! — возмутился ситх Гараи. — Как можно продать вассала? Он что, тумбочка?!
— Не знаю, но этот феодальный лорд их продал. Гададвара приезжает домой — а сестру увезли и он её теперь неустанно её ищет. По той примете, что они очень похожи. Бедная барышня, с такой физиономией жить...
— А может этот феодальный на ней женился, — мечтательно предположила Семнадцать Ноль Три, одноногая темнокожая девушка. — А брату соврал какой-то бред, чтобы тот не мешал строить отношения. Ведь и на страшненьких любители находятся. И вообще, у брата тут написано, что он "пьяный мастер" и потому потребляет волшебные стимы в любых количествах и без проблем. От такой-то жизни ещё не так перекосить может!
Ситх Гараи подобрал ещё одну карточку. С неё смотрел — с редкостным омерзением — тощий остроухий субъект с нездоровым цветом лица, занесший очень непрактичного вида гигантскую саблю.
— "Тиэль родился у мёртвой матери и попал в руки жестокого отчима. Его родной отец не принял его, и в недрах темницы Тиэль начал слышать голоса, пробудившие в нём магические силы и внушившие мысли о власти и мести. Он не найдёт покоя, пока не убьёт обоих своих отцов". То был стим-зависимый, у этого голоса, — он вздохнул. — Нормальные в этом наборе предполагаемых героев вообще есть?
— Есть барышня, которая с детства видела невыразимые ужасы и теперь цивилизация приводит её в замешательство, — ответила Тош. — И ещё одна барышня, которая таскает с собой вязанку хвороста и говорит с животными и отличается "потусторонней милостью". Прекрасные герои, лучше некуда. Но других у нас нет, колода неполная. Будем делить? — спросила она в смутной надежде на небольшую дискуссию.
— Две бабцы, два мужика, всё вроде довольно очевидно, нет? — предложил тви.
Оказалось, не очевидно. Например, если ситх Гараи твёрдо вознамерился сыграть гражданина с суровым комплексом патрицида, то Семнадцать Ноль Три — она представилась "Рати" — сильно колебалась между потусторонней любительницей хвороста и всё-таки монахом-алкоголиком, которого себе хотел ещё и тви, впрочем вполне довольный перспективой не понимать некоторые аспекты цивилизации.
— Неужели нельзя остановиться на гендерном принципе деления ролей? — ситх Гараи недоумённо развёл руками. — Это ведь очень важный для вас, республиканцев, аспект бытия, — "республиканцев" он произнёс тем тоном, каким исследователи Внешнего Кольца говорят "дикарей".
— Вот именно, краснорожий, вот именно! — тви постучал себя лекком по лбу. — Для нас это важный аксепт, поэтому в своих икапитских фантазиях мы хотим с ним разделаться. Хочешь — будешь древним лордом, хочешь — лошадью его!
— Ты хочешь быть лошадью? — ситх Гараи искренне изумился. — Зачем? Она же неразумная, её роль не очень интересно играть.
— Блин, ты тупой? Это была метамфора, метамфора! — возмутился тви.
Одним словом, всё было именно так, как она надеялась: постепенно разгоралась здоровая дискуссия. И, как она и опасалась, вечные не замедлили всё испортить.
— Заключённые, соблюдайте режим умеренного шумоподавления! — загорелась видеопанель напротив. — При несоблюдении режима будут применены установленные законом санкции.
Дискуссия немедленно заглохла. Видимо, спорить шёпотом было не так интересно. Необходимо было вернуть соседей на путь общения, но как?
Подумав, Тош решительно взяла карту алкогольного монаха и заявила:
— Похож на Оргуса Дина, как брат родной, возьму его себе. Это значит, я буду пьяным мастером и мне теперь надо подобрать карты, эээ... оружия, стимов, благословений и зачем-то спутников? Зачем нам спутники вообще? — растерялась она почти искренне. — Мы же друг другу спутники!
— А это небось всякая шушера, которая прибилась по дороге, — объяснил тви. — И делает вид, что она полезная, а сама надеется что-нибудь отхватить из добычи и тому подобного.
Логично. Что ж, какая такая шушера могла тащиться за пьяным искателем сестры? Кроме гулящих женщин в голову ничего не приходило, поэтому их Тош и выбрала. Сразу пять, как сказано в инструкции.
— Итак, мы встречаемся в таверне, — прочитала она надпись на карте приключения. — И знакомимся. Привет, барышни, я пресвятой монах отец Гададвара. Вы не видели мою сестру-близнеца? Она выглядит совсем как я.
— Сам ты барышня, пидор лысый, я просто эльф. Кстати, вы не видели моих отцов? Их две штуки и голоса сказали мне, что их можно найти где-то в этом городе, — охотно включился в игру ситх Гараи. Ну да, логично, театр ведь важная часть имперской культуры, она читала об этом.
— Голоса? Голоса это здорово, а вот у меня есть невидимый волк. Может, познакомим их? Вдруг они подружатся... влюбятся... поженятся... — мечтательным голосом сказал тви.
— У моих голосов строгий целибат, — мрачно ответил ситх Гараи.
— Не, ну что за жизнь! Вот так вот одела платье с разрезом до попы, а тут даже у голосов целибат. Меня зовут Лена, кстати, и я не воровка, и соплеменники мои тоже не воры, отвечаю.
— Мой невидимый волк говорит, у него нет целибата, если что. Но он не зоофил, — тви задумчиво пошевелил лекками. — Хотя в принципе ты разумная и говорящая, так что на крайний случай сойдёшь.
По каким загадочным причинам при налаживании общения оно первым делом скатывалось к половым вопросам, Тош не знала, но принимала это как неоспоримый факт.
— Теперь надо придумать причину, по которой наши персонажи вообще решили вместе впутаться в приключение и заняться, — она снова посмотрела на карту, — уничтожением угрозы гоблинов в этом замечательном городе.
— А что такое гоблины? — спросил тви.
— На вид похожи на мелких фырноков, — ответила Рати, повертев в пальцах карту "враг: гоблин". — Но зеленые и судя по тому, что с оружием — разумные. Гадость какая-то.
— Может, поэтому и решили? — предложил ситх Гараи. — Они действительно очень противные, а убирать всякую гадость естественно для нормальных людей, не так ли?
— А вместе почему? — спросил тви и сам же ответил: — А, ну да, а с кем ещё, если не вместе. Типа, вот заказ, гоблинами улицы кишат, в одиночку не справиться, а тут люди на вид компостентные...
— Компетентные, — машинально поправила Тош. — Да, логично. И они решают, что вчетвером будет как-то проще выполнить эту задачу, чем поодиночке. Теперь надо приготовить счётчик времени и места, куда нам придётся пойти — ну там, улицы, дома, вот это вот всё, да?
Приключение определённо начиналось.
Ратрика Шелал Макоме.
Она повторяла это имя — своё имя — каждое утро, чтобы случайно не забыть. Даже писала его на стенах своей камеры, сначала кровью, потом процарапывала ногтём. Оба раза получила по неделе без сна и еды, но оно того стоило. Нельзя было позволить себе забыть себя — тем более забыть ради безликого номера. Потому что она принадлежала не только себе, она принадлежала всем, погибшим на Лексус Девять, чьи имена погибли вместе с ними.
Вместе с самой Лексус Девять.
И потом, от неё слишком мало осталось, чтобы терять ещё и имя. Судья, отправивший её в тюрьму, был вынужден обговорить отдельные правила содержания — руку и ногу он "изъять" мог без особенных проблем, но не выпотрошить остальную кибернетику, без которой Ратрика просто не смогла бы жить. Поэтому — о, закуульское милосердие! — железные потроха просто перевели на внешний локус контроля: помучать всегда приятнее, чем убить.
И забавно, очень забавно, что именно она, так цеплявшаяся всегда за своё имя и свою самость, сейчас села за странную карточную игру, где обязательным правилом было притворяться кем-то другим. В её случае — скудно одетой девицей из какого-то бродячего племени с дурной репутацией. Девица умела превращаться в животных (если они попадались ей в качестве карт спутников, а так нет) и таскала с собой охапку хвороста — по ветке из каждого леса, где она побывала.
— Я просто надеюсь набрать на хорошую метлу, — мрачно сказала Ратрика. — Ведьмы же летают на мётлах, нет?
— Эй, ты друидка, это я тут ведьма, — возмутился хвостолобый(1) (он не представился, да и чужими именами Ратрика никогда не интересовалась). — Вот, на карте написано: "Фейри, ведьма". Странное у неё имечко, конечно. Хотя бывают и куда страньше, одна моя коллега вон вообще поименовала себя Пепелиной.
— Много пепелила? — спросила джейка(2).
— Не то чтобы, хотя в нашем бизнесе вообще не пепелить невозможно, — откликнулся тот.
— Это в каком?
— Ну как, служба доставки же. Так вот, без этого у нас трудно, конкуренция-то высокая. Ну и ясен красен, пиар решает кадры, а кадры решают всё. Но она больше пиарилась тем, что с Раттатака, редкая нация и всё такое.
Ратрика вздохнула. Просветить, что ли, идиотов? Благо, уж она-то понимала, о чём речь.
— Это в честь трагедии, — сказала она. — День Пепла, когда их накрыли ядерным ковриком в эпоху Кунических Войн. Вбомбили в каменный век, буквально — с тех самых пор у них по-моему даже государств не стало, так, племена всякие.
Естественно, ярче всех отреагировал вырожденец(3), но и остальные кто скривился, кого передёрнуло. Неудивительно: последние тридцать лет война не прекращалась дольше, чем на пару лет. В прежние времена Раттатак, Серрокко, Лексус были страшными исключениями. Сейчас они теряются в бесконечном списке погибших планет и цивилизаций. И сколько ещё успели в него добавить бессмертный покойник Валкорион с сынулей, пока они тут чалятся — как знать?
— И дай-ка угадаю, в итоге методом тыка назначили виновного, лишили сладкого на месяцок и счастливо обо всём забыли? И не смотри на меня так, у "дуры" и "джедая" общего только первая буква, знаешь ли.
— Давайте о хорошем, а? — попросил хвостолобый. — У нас тут гобляди и всё такое.
— И полная неясность, как делать локации. Только список, сколько в приключении локаций всего и какие в нём главные гады, — вздохнула джейка, легко переключившись на новую тему. — В принципе, можно попробовать взять нужное количество случайных карт из колоды локаций, а дальше подобрать туда наполнение соответственно написанному уже на них? Там ведь обычно есть список — сколько врагов, сколько трофеев. Соответственно, наши герои будут перемещаться из локации в локацию в поисках главных гадов этой истории — гоблинского вождя и его подручных. Логично?
Таверна тоже оказалась локацией. Пять врагов, три компаньона и множество колдунских стимов. И странная хозяйка заведения, которая подмигивает каждому посетителю.
— У меня ещё один вопрос, — мрачно сказала Ратрика. — Как я запомнила, один час времени в игре — это один ход, так?
— Так, — кивнула джейка, назначившая себя экспертом по правилам.
— За один ход мы можем при удачном стечении обстоятельств вскрыть четыре карты. Из восемнадцати доступных. Это получается мы в кантине просидим часа четыре, минимум — а у нас непахано ещё девять локаций. А на всё приключение времени сутки, иначе городу кранты от гоблядей. Это точно правильно?
Джейка смерила её ласковым долгим взглядом и спросила:
— Вот ты кто по профессии, Семнадцать Ноль Три?
— Рати, — быстро поправила она. Для посторонних — Рати. — Наёмница я, а что?
— Да так, ничего. Наверное, за большие деньги работала на частников, да?
— Да, а что? — ещё более нервно спросила Ратрика.
— Да так, ничего, — ответила джейка.
— Ага, ничего, — согласился хвостолобый.
И даже вырожденец сочувственно покачал головой.
Странные люди, и шуточки у них — а это наверняка была какая-то шуточка — тоже странные.
А ещё она проиграла бросок на очередь ходов, и получается, и в таверну первая зашла именно друидка (и её ручной птеродактиль, что бы это ни было — картинка была похожа на особо уродливую транту). Осмотрелась, помахала рукой хозяйке с нервным тиком в глазу.
И увидела гигантского циклопа-зомби.
— Что?!
— Нет, а что-нибудь менее стрёмное можно было первым ходом вытащить?!
— У него здоровье 18, а мой отец Бухоргус при всём желании и на стимах урон выше десяти не выдаст!
— Меня больше пугает, что у меня здоровье 9 и нулевая защита, а он наносит урон по итогу броска двенадцатигранника... — мрачно ответила Ратрика. — Ладно, будем импровизировать. Там вроде благословения дают второй бросок вдобавок к первому? Кто-нибудь благословлять-то умеет?
— Бухоргус, но только когда выпьет, — изучила джейка свою карту.
— У жертвы комплекса Тенебрея(4) есть техника на rd12+6, это минимум семь урона... — сказал вырожденец. — Но потом нельзя три хода колдовать. Я надеюсь, больше подобного в этой кантине не предвидится?
— Я мог бы его проклясть и снизить урон вдвое, — хвостолобый вздохнул. — Но я иду третьим, а это получается, двоих из вас он уже успеет стукнуть. Где логика вообще, почему в драке надо строго по очереди на него напрыгивать и нельзя действовать оптинально, а?
— Так мы вроде только сейчас встретились и ещё не знакомы, с чего нам заранее договариваться? — возразила Ратрика. — Так получается, моя странненькая с метлой его чем-то обидела, он пошёл всё громить, а вы дальше как-то сами реагируете своим ходом. Но нас сплотит пережитое и гоблядей мы пойдём выносить все вместе.
— Но тоже в тупом порядке, который никак не отвечает нашим порогативам! Логично было бы первым идти этому, стимануться и сразу нас всех благословить. Потом мне, на случай проклясть кого-нибудь. Потом, соответственно, убойная сила в виде твоих зверей и колдунской мощи Тенебрея. Но мы слушаемся тупых кубиков и всё делаем через задницу! Потому что кубики — тупые!
Джейка устало потёрла переносицу.
— Так, как-нибудь отмучаем таверну в установленном порядке, а потом перестроимся на логичный. Рати, давай начинай взаимодействие с зомби, а Тенебрей пусть готовит свои убойные силы. Хорошо?
И поскольку кубы были воистину тупыми, циклоп выкинул три из двенадцати, а Ратрика — пять из шести.
— Как думаете, я могу забраться под стол или обязана драться? — спросила она философски. — В плане, когда превращаюсь в животное? По правилам получается, что обязана.
— Но правила тупые, — хвостолобый никак не мог успокоиться.
— Но это правила, — напомнил вырожденец. — В чём смысл играть, если не по правилам?
— Играть надо по кайфу, вот и весь смысл!
Тянулся спор, буйствовал циклоп — игра шла как никогда весело.
1) оскорбительная кличка тви'лекков
2) джей — презрительная кличка джедаев
3) оскорбительная кличка чистокровных
4) Патологическое желание убить отца и отлюбить мать
Все знают, что таверны нужны для двух вещей: сбора сплетен и сбора наёмников. Голоса говорили, что эльфийского отца надо искать именно здесь, в этом городишке — а значит, что сплетни, что наёмники вполне могли пригодиться Тиэлю, следовавшему путём своей мести. И вот, только он устроился за столиком в приятном соседстве удовлетворительно криминальных физиономий, какая-то идиотка влетела прямо лбом в пузо гигантскому циклопу-зомби, мирно глушившему пиво из кружки размером с бочку.
И в общем-то пусть бы влетала, её жизнь — её проблемы, но из кружки выплеснулось пиво и облило Тиэля с ног до головы. Омерзительное ощущение. И омерзительное пиво, только зомби и впору такое хлебать. И как назло, девчонка куда-то делась. Оставалось бить зомби — не руками конечно, даже не саблей. Для таких уродов у Тиэля были хорошие заклинания. Например, Выжигающий Луч: бьёт по единственной цели, зато убойно. Правда, колдовать потом три часа нельзя. Но и зомби-циклопов в ближайшие три часа не ожидалось, а избавляться от неприятностей Тиэль привык сразу и намертво.
Разир задумчиво вертел в пальцах двенадцатигранный кубик и размышлял о честности. С одной стороны, если приложить немного усилий, этот бой закончится, практически не начавшись, монах и ведьма смогут снять ещё по карте и появится хотя бы теоретическая возможность успешно завершить приключение в назначенный срок. С другой, правила есть правила. Эта игра строилась на элементе случайности не в меньшей мере, чем на любительском театре, отказываться от него было бы странно и нелогично. Но неудачный бросок мог затянуть этот бой — а тем самым подпортить жизнь не только персонажам, но и самим игрокам. Затянутости, длинноты, монотонность — никто этого не любит, настольные игры тем более живут динамикой.
С третьей стороны, крупная неудача в самом начале может придать веселья и сплотить команду. А именно это сейчас и нужно: веселье и сплочённость, потому что иначе не пережить белое безмолвие тюрьмы.
Император мёртв; во главе Закуула встал Арканн — но кто встанет во главе Арканна, который сам себе не хозяин? Который весь в своих страстях, который сам не знает, что сделает завтра? Точно не его сумасшедшая сестра, если её и выпустили из дурдома. Мать, должно быть — всё-таки генерал страж-судей не пустое место. Хотя уважения к ней в семье никогда не было.
А значит, даже если кого-то из них и ждал пересмотр дела (касательно себя надеяться были причины), пересмотр будет ждать ещё очень долго. На Закууле вообще никогда никуда не торопились.
Иногда это было к лучшему. Разир до сих пор помнил пронзительный, пронзающий взгляд, оценивающий: подойдёт ли новое юное тело? Достойно ли стать голосом величайшего из великих, его воплощением, увянуть под его волей и распасться в прах от его могущества? Учитель Икорал не заботился о чистокровных, которых соблазнял мечтами о величии или грёзами о мести. Он просто поставлял императору свежие тела.
Но если в Империи неподошедшие, скорее всего, отправлялись прямиком в топки крематория, то в Закууле... в Закууле никуда не торопились. Тело не подошло? Пусть поживёт пока. Например, на Севере, с принцами. Принцам же нужна свита, а тело, если верить лорду Икоралу и самому пресвятому Валкориону, вроде благородное или наподобие того.
— Эй, ты бросать будешь или нет? — сердито спросил тви'лекк.
Действительно, пришла пора уже решать.
Разир отпустил кубик и без особенного удивления воззрился на нарисовавшуюся единицу. Как знал — вернее, просто знал. Что там дальше? Ах, да. «В случае критической неудачи (единицы), игрок должен снова бросить кубик...» — память у него была отличная.
— ...снова бросить кубик и в случае повторной единицы игроки решают коллегиально, каким будет критический провал. В противном случае, результатом считается одна вторая от выпавшего вторым броском, — у джедайки, конечно, тоже. — Бросай, ситх.
Двойка.
— Уж лучше бы критическая неудача, — мрачно сказала джедайка. — Это даст семь очков удара. Мой Бухоргус при максимальной удаче выбьет десять, то есть зомби всё ещё будет жив — итого, мы тратим целый ход на одного циклопа, и это в лучшем случае, а тут ещё полно карт. А завершить надо всё за двадцать четыре хода.
Надо было выбрасывать вторую единицу, но он ведь решил играть честно.
Зря, как оказалось.
— Господа, есть идеи, что мы можем с этим сделать? Нельзя же сдаваться вот так вот сразу, — вздохнул Разир.
Молчание. Очевидно, соигроки пытались думать. Оставалось надеяться, что они на это способны.
— А если мы все проголосуем за критический провал, можно это будет провал? — наконец спросил тви'лекк. Хм, практично.
— Я не помню такого в правилах, но это логично, — сказала джедайка.
— Я голосую за, — мигом заявила калека. — И сделаем его провал таким, что он разнёс таверну нахрен. Тогда мы конечно не получим ништяков, которые тут валяются, но и с каким-нибудь ещё зомби драться не придётся.
Мандалорская логика: разноси всё, Кад узнает своих. Арканн бы одобрил, он всегда говорил: попал в тупик — ломай стену.
«Можно даже головой», — невольно улыбнулся Разир, вспоминая тот случай на Севере, когда пятый слуга лорд Недберт запер их с принцами в кладовке. «Можно даже головой, и злиться потом, что из-за шишки не выходит играть близнецовские трюки». То были славные, светлые времена, когда Арканна и Тексана ещё можно было спутать, и они вовсю пользовались этим — то выясняли, чья пассия слаще целуется, то просто добывали добавку сладкого, столько разных возможностей, когда есть близнец.
Хотя они были совсем не похожи, и Разир быстро перестал их путать.
— Что ж, — согласился он, — это неплохой способ дать логичную завязку нашему приключению, верно? Допустим, за разрушенное заведение придётся отрабатывать, а наши герои окажутся крайними по мнению хозяйки... — он снова повертел кубик в пальцах, это успокаивало.
Раздражение не пошло Тиэлю на пользу, как не пошёл на пользу и сильно нетрезвый чурка, полезший ему наперерез драться с циклопом. Луч превратился в натуральный огненный шар, и не успел он сказать «Вашу мать!», как шар ожидаемо взорвался. Кто успел попрятаться под столами, тем повезло — они остались живы. Кто не успел... да примут боги их души, сами виноваты, надо было быть быстрее.
— Ах ты ж помесь огрина с багбиром! — трактирщица на удивление быстро очухалась от первого шока. Тиэль не мог не задуматься, кто из его отцов выступает в роли кого. Так сложно определиться... — Ты что натворил?!
— Ничего, — ответил он почти честно. — Твой клиент сам полез в драку. И облил меня пивом. Отвратным пивом, должен заметить.
— Ах ещё и пиво у меня отвратное! — трактирщица упёрла руки в боки. — Ну ты и наглец! Не видишь, зомбяк сдох, с него уже ничего не взыщешь. Даже труп не обыскать, ты его в клочки разнёс! — она снова сорвалась на крик. — Ты мне знаешь, сколько теперь должен?
— Один я? Тот пьянчужка полез мне под руку, карлица спровоцировала урода, а вон та девица вообще ведьма и наверняка нас сглазила, — справедливо возразил Тиэль.
— Значит, вы все четверо мне должны! Должны знаете что? Пойти на Чёртову Гору и освободить моего непутёвого брата из плена гоблинов. И если вы не успеете за сутки...
— Гоблины его убьют?
— Нет. Мои постоянные клиенты убьют вас.
Прямо скажем, это звучало гораздо более угрожающе. И более реалистично.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу