Свет исчезающего дня (гет)

Дождь лил, не переставая, уже несколько дней. Тёмное, затянутое тяжёлыми тучами небо казалось вязким и нездоровым, как и весь этот мрачный, наполненный ужасом, навечно застрявший в викторианской эпохе Лондон.

Грязные улицы были пусты. Лишённые красок витрины магазинов, выщербленные ступеньки каменных лестниц, зашторенные окна — на всём лежала печать запустения и страха. Люди прятались по домам, словно и правда верили, что если покрепче запереть двери, то эта жуткая напасть обойдёт их стороной. Но её не могли остановить ни крепкие засовы, ни защитные заклинания, ни валившиеся с ног от усталости целители Мунго.

Город прятался, затаившись в напряжённой тишине.

В чей дом сегодня заглянет беда?

«Дождь. Чёртов дождь!»

Устало прикрыв глаза, Поттер закурил сигарету и, оперевшись плечом о колонну парадного крыльца, выпустил в сгущающуюся темноту сизое облачко дыма. Дождь барабанил по ступеням, по старенькой, местами полопавшейся черепичной крыше, по серому суконному мешку, стыдливо прикрывавшему лежащий на мостовой труп.

Может, Господь их просто проклял? Всех, разом…

— Не нужно, чтобы люди, живущие напротив, знали, что у нас ещё один… — натягивая сукно на изувеченное тело, виновато сказал младший аврор Хокингс, словно и правда верил, что кто-то из соседей может подумать, что перед домом номер 16 на улице Трюмо на этот раз просто издохла собака.

Впрочем, Поттер не стал его останавливать — у Хокингса это был лишь третий труп.

Свой третий труп Поттер уже не помнил.

Дождь то усиливался, то затихал, превращаясь в бесконечную беспросветную изморось, и тогда лондонские улицы затягивал туман, а на ум волей-неволей приходили дементоры. Что если они уже давно заполонили собой весь Лондон, и причина происходящего лишь в том, что волшебники попросту разучились их видеть?

— Мы нашли его квартиру, сэр, — сказал молоденький аврор, спустя пару минут появляясь из глубины дома, — на верхнем этаже, справа. Его имя Джереми Рэдхилл.

Поттер кивнул, в последний раз затягиваясь сигаретой.

— Вы думаете, его убили? — спросил Хокингс, косясь на кроваво-красное пятно, медленно расползавшееся из-под лежащего под дождём трупа.

— Их всех убили, — сказал Поттер и, вынимая из кармана палочку, хмуро добавил: — Идёмте, Эйден, пора начинать работать.

* * *

В морге было сухо и светло.

Поттер повесил на вешалку высушенный заклинанием плащ и, пошарив в карманах аврорской мантии, привычным движением вынул из помятой пачки магловскую сигарету.

— Ты слишком много куришь, — строго сказала Мардж, осуждающе глядя на него поверх прямоугольных очков. — Будь хорошим мальчиком, выброси эту гадость.

Поттер пожал плечами и убрал сигарету назад в пачку. Ссориться с Мардж было бы глупо. Высокая, полная, чернокожая, она напоминала ему огромный величественный корабль, безраздельно властвующий в собственных водах.

— Что скажешь? — спросил он, засовывая руки в карманы.

— Ничего нового, — Мардж покачала головой, обходя по кругу лежащее на столе тело. — Обильное кровотечение из глаз, носа и рта, ссадины на ладонях, следы порезов на запястьях — неглубокие и почти зажившие. Думаю, он резал себя сам. Свежих ножевых ран нет, признаков удушения тоже. Слизистые рта и носа чисты, следов яда я не вижу, как и следов стороннего магического воздействия. В общем, всё, как всегда, — немного помедлив, добавила она. — Ничего нового.

«Как и всегда», — мысленным эхом повторил Гарри. Как и двадцать последних раз, когда по его просьбе она осматривала трупы.

Ему нравилось работать с Мардж — она была внимательна, скрупулёзна и не пропускала мелочей.

— А магловские иглы? — спросил он на всякий случай.

— Следов уколов нет. Как нет ожогов и отметин от электрошокера.

— Как он умер?

— Сломал шею. Обычное дело для человека, выпавшего из окна.

— Его столкнули или он выбросился сам? — немного подумав, спросил Гарри.

— Если ему кто-то и помог, то он не сопротивлялся.

Мардж аккуратно накрыла труп простынёй и, с материнским сочувствием глядя на Поттера, сказала:

— Не знаю, что именно ты так упорно ищешь, Гарри, но здесь этого нет. Это не чей-то злой умысел. Это болезнь.

— Если это чёртова болезнь, то откуда она взялась? — упрямо качая головой, спросил Поттер.

* * *

В коридоре канцелярии Аврората стояла тишина. Поттер вынул из пачки сигарету, подумал немного, перекатывая между пальцами тонкий белый цилиндр, и с сожалением убрал сигарету назад. Мардж права — в последнее время он слишком много курит.

Старые деревянные стулья, пошарпанные и видавшие лучшие дни, нестройными вереницами ютились вдоль стен. Гарри выбрал ближайший к двери стул и, опустившись на потёртое сиденье, устало прикрыл глаза. Где-то под потолком размеренно тикали часы, в голове от накопившейся усталости стоял болезненный шум, ужасно хотелось курить. Ещё пару месяцев назад в это время в коридоре канцелярии наверняка толпились бы люди, писали жалобы на шумных соседей, искали бы пропавших шишуг, оформляли заявления о краже со взломом или нелегальной торговле ворованными котлами. Теперь в присутственные места ходили редко, разве что на опознание или для того, чтобы получить разрешение на похороны. Боялись заразиться.

Поттер знал, что это чушь. Чушь, что всё происходящее — просто болезнь. Чушь, что эта болезнь заразна. Будь это так, он заразился бы одним из первых…

Где-то в конце коридора негромко хлопнула дверь, зашуршала мантия…

Поттер с усилием открыл глаза, заставляя себя собраться. В коридоре стоял Эйден Хокингс.

— Простите, сэр, но к вам пришли, — сказал он, почему-то отчаянно краснея. — Она в холле.

— Она? — поднимаясь со стула, удивлённо переспросил Поттер.

— Она! — кивнул Эйден, невольно отводя взгляд. Вероятно, он не был бы так смущён, даже если бы угодил на приём к английской королеве.

* * *

"Она" и вправду ждала в холле. Стояла возле фальшивого окна и, словно растворившись в собственных мыслях, смотрела на дождь.

Чёрное элегантное платье, идеально подчёркивающее фигуру, пошитый по последней моде блестящий дорожный плащ, нитка крупного жемчуга на шее. Стоило ей поднять глаза, как Гарри сразу понял, почему так разволновался Эйден. В чувственном глубоком взгляде растворялся целый мир. Дафна Гринграсс была чарующе, опьяняюще красива.

— Почему здесь всегда идёт дождь? — спросила она с лёгкой хрипотцой в голосе и, сняв перчатку, осторожно коснулась рамы окна.

— Возможно, для того, чтобы мы не теряли связь с реальностью, — пожав плечами, ответил Поттер.

Он медленно пересёк холл и, сунув руки в карманы, остановился рядом. Какое-то время они стояли в полнейшем молчании, следя за тем, как тугие струи дождя тоскливо барабанят по булыжной мостовой. В бегущем по улице потоке воды замысловато кружились опавшие листья.

Они не виделись много лет, кажется, с мая девяносто девятого. Поттер на секунду прикрыл глаза, вдыхая едва различимый тонкий аромат духов, смешанный с терпкой ноткой дорогого коньяка.

— Я рада вас видеть, Гарри, — сказала мисс Гринграсс, не глядя на него, и грустная улыбка едва заметно тронула слегка накрашенные губы. — Джереми Рэдхилл был другом нашей семьи. Я пришла опознать его тело.

* * *

На этот раз в морге было пусто — Мардж ушла помогать живым, здесь её многочисленные таланты больше никому не могли принести пользу. Поттер приподнял край простыни, и Дафна, едва взглянув на бледное, изломанное болезнью тело, со вздохом прикрыла глаза.

— Я должна завершить все формальности, — в глубоком, немного подрагивающем от волнения голосе легко можно было услышать слёзы.

— Я всё устрою, — сказал Поттер. — Но, если вы хотите забрать тело, вам придётся осмотреть его квартиру. Таковы правила.

И, видя, как тревожно забилась жилка на её шее, мягко добавил:

— Это ненадолго. Я буду вас сопровождать.

* * *

Они аппарировали к дому под номером 16 на улице Трюмо. Дождь позаботился смыть все следы недавних событий, и теперь улица казалась респектабельной и чинной, словно никто здесь всего несколько часов назад не заканчивал жизнь самоубийством и не выбрасывался из окна.

Гостиная выглядела неприбранной. Повсюду валялись грязные вещи, стояла немытая посуда, старые, заляпанные кровью газеты устилали пол. Гарри отодвинул в сторону пропахший застарелой мочой стул и вдруг почувствовал странное и совершенно неуместное желание оправдаться. Будто это был его дом и его вина. Глупо, учитывая тот факт, что именно Дафна сейчас была здесь хозяйкой.

— Что вы хотите узнать? — спросила она, осматриваясь по сторонам.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне обо всём, что покажется вам странным. Всё, что заметите: необычные предметы, которых здесь не должно быть, незнакомые фотографии, книги. Или, наоборот, что-то чего не хватает.

Дафна прошлась по комнате, то и дело касаясь знакомых вещей. Подняла с пола книгу, заглянула в трюмо, ненадолго задержалась у висящего на стене зеркала. На исчерканном кривыми белыми линиями стекле угадывались хаотичные отпечатки рук.

— Джемми всегда был аккуратным, педантичным, увлекался арифмантикой. Сейчас эта квартира выглядит так, словно принадлежала совершенно другому человеку. Здесь всё необычно…

Она хотела было присесть в кресло, но передумала. Открыла большой книжный шкаф.

— Здесь мало книг, и это странно, Джемми очень любил книги. Раньше в квартире они занимали почти всё свободное пространство. Научные труды по астрономии, арифмантике, рунам… И здесь совсем нет колдографий. Ни одной, — Дафна замолчала, потерянно глядя на открытый шкаф. — Вам не страшно... бывать в таких домах?

«Вы не боитесь заразиться?» — угадывалось между строк.

— Я привык, — пожав плечами, ответил Поттер.

— К этому невозможно привыкнуть, — возразила Дафна.

В соседней комнате беспорядок ощущался сильнее: пол был усыпан черепками от посуды, целых предметов мебели почти не осталось, везде валялся какой-то мусор. Здесь же обнаружилось и то, что некогда было любовно собранной библиотекой. Сложенные домиками обложки от книг стояли вдоль стен, а изодранными в клочья страницами хозяин дома старательно набил развешанные на окне носки.

На кухне пахло протухшей едой. Покрытый многочисленными пятнами крови нож торчал из середины деревянной столешницы. Дафна подошла ближе, испуганно рассматривая исколотую ножом поверхность.

— Для чего он это делал? — спросила она так, словно и правда желала услышать ответ.

— Иногда, когда у них очень сильно дрожат руки, они пытаются это как-то остановить, — помедлив, ответил Поттер.

В ванной комнате по-прежнему горел свет. Гарри потянулся открыть дверь, но, вспомнив, что их ожидает внутри, остановился.

— Не думаю, что вам стоит... — с сомнением начал он.

— Если там есть что-то, что поможет вам понять, я должна это увидеть, — настояла Дафна.

Она открыла дверь и замерла.

В белой фаянсовой раковине лежали два вырванных с корнем зуба.

— Мне надо выпить, — нетвёрдым голосом сказала Дафна.

* * *

Магловский бар «Пегая лошадь», расположенный на соседней улице, был абсолютно пуст. Скучающий бармен принёс им бутылку виски и два стакана и снова уткнулся носом в книгу.

Тихо играла музыка.

За окном всё так же тоскливо и однообразно барабанил дождь, вот только здесь, в магловской части Лондона, жизнь ощущалась совсем по-другому: улица пестрела цветными зонтиками, куда-то постоянно спешили люди, уютно горели фонари. На ярких, сочно раскрашенных рекламных щитах нежились красотки в бикини, маня за собой в мир роскоши и непознанных удовольствий.

Поттер закурил сигарету, и тонкая струйка дыма, витая над деревянным столом, сделала их собственный маленький мирок немного призрачным и нереальным. Оба молчали.

— Почему это случилось? — наконец тихо спросила Дафна. От выпитого виски в её голосе вновь появилась приятная хрипотца.

— Болезнь отнимает у волшебников разум, — так же тихо ответил Поттер.

— Я понимаю… но почему это случилось именно с ним? Он был всегда такой жизнерадостный, много путешествовал, любил жизнь…

Она смотрела в окно на танцующие зонты, на зыбкие отражения плакатов в лужах и наверняка чувствовала, как её мир разваливается на куски. Поттер видел это тысячу раз. Знать о болезни — одно, видеть это собственными глазами — совсем иное.

— Говорят, смерть всегда забирает самых лучших, — сказал он, затягиваясь сигаретой.

Думать о смерти не хотелось. В полумраке бара силуэт Дафны казался ему волнующим сочетанием чувственных линий. Тонкий аромат духов, терпкий вкус виски на её губах, тихое, едва различимое дыхание… всё в ней манило его… кружа голову и даря несбыточные обещания.

— Как это начинается? — спросила Дафна.

— Постепенно, — сказал Гарри, делая большой глоток виски. — Сначала приходит страх, навязчивый, беспокойный, слабеют магические способности, начинается тремор рук, постоянно идёт носом кровь. Спустя несколько дней симптомы усиливаются: тело охватывает жар, кровь идёт уже из горла и глаз, пропадает аппетит. Заболевших охватывает безумие. Они перестают узнавать близких, полностью теряют связь с магией, наносят себе увечья. Некоторые вполне сознательно заканчивают жизнь самоубийством, не дожидаясь, когда безумие поглотит их полностью. Другие не сдаются, их лечат в Мунго... дома умирают, как правило, только одинокие.

Он замолчал, и Дафна, протянув руку, неожиданно забрала у него сигарету.

— Это правда, что болеют только волшебники?

— Правда, — кивнул Поттер, — маглы и сквибы не заражаются.

— Смерть — это избавление, — помедлив, сказала она едва слышно.

«Или слабость», — подумал Поттер. Он знал, что когда наконец найдёт лекарство, Джереми Рэдхиллу оно уже не поможет.

Мимо спешили силуэты прохожих: люди возвращались домой, в тёплые обжитые квартиры, к семьям, к бокалу вина, к своим собакам. Поттера дома ждали холод и пустота. «Осень — красивое время года. Возможно, лучшее время для зарождения новых отношений», — подумал Гарри. При иных обстоятельствах он бы, пожалуй, решился, не упустил бы свой шанс… Но сейчас… сейчас было слишком неподходящее время…

— Как вы с этим справляетесь? — словно прочтя его мысли, спросила Дафна, легко затягиваясь сигаретой.

— Изо дня в день, — ответил Поттер.

— Мне кажется, я ещё долго буду видеть кошмары. Нож, воткнутый в чью-то руку или с корнем выдранные зубы. Знаете, а ведь Джемми был старше меня всего на пару лет… это ужасно…

Дафна закрыла глаза.

Виски горячил кровь. Каждой клеточкой собственного тела Поттер ощущал её присутствие. Подрагивал кончик зажжённой сигареты, чувственные, подкрашенные неяркой помадой губы обнимали короткий фильтр.

— Мне нужно знать, где мистер Рэдхилл побывал за последние два месяца, — сказал Поттер, чтобы хоть как-то отвлечься.

Дафна едва различимо вздохнула.

— Я пришлю вам сову…

В полумраке бара её карие глаза казались почти чёрными. Если бы сейчас Поттер был хоть чуточку более пьян, он бы непременно её поцеловал.

Сразу после бара Поттер аппарировал к зданию Министерства. На пересечении улиц Уайтхолл и Кинг-Чарльз стрит, раскачиваясь из стороны в сторону, в воздухе плавало несколько написанных от руки плакатов.

«Не смейте делать из нас сквибов!» — было выведено на первом.

«Министерство должно за всё ответить!» — возмущался второй.

«Не прячьте от нас лекарство!» — мигая неровными буквами, беззвучно требовал третий.

Капли дождя барабанили по желтоватому пергаменту, и можно было подумать, что плакаты плачут.

В совершенно пустом вестибюле Атриума на повышенных тонах ругались дежурный охранник Ламберт и младший дежурный аврор Хокингс.

— Это их право на свободу слова! — возмущался Ламберт. — Они не нарушают закон!

— Но это магловская улица! — не соглашался с ним Хокингс. — Там нельзя устанавливать волшебные плакаты!

— На них маглоотвод и маглоотталкивающие чары! — не унимался Ламберт.

Гневные возгласы эхом разносились по полутёмному Атриуму, то и дело тревожа тишину.

— Избавьтесь от них, — проходя мимо, велел Поттер. — Не позволяйте им множить человеческие страхи, иначе завтра вместо плакатов там будут толпы волшебников.

* * *

В отделе Магического Правопорядка тускло светили ночные лампы. Дежурный сержант, сидевший за стойкой для посетителей, сонно клевал носом, пара авроров, только что сменившихся со службы, заваривала чай. Новая смена что-то обсуждала, склонившись над разложенной на столе картой. Гарри прошёл мимо, кивая в ответ на молчаливые приветствия, и, отказавшись от чая, свернул по коридору туда, где начинались кабинеты административной службы.

Из приоткрытой двери аналитического отдела неровной полоской пробивался свет. Гермиона сидела за своим рабочим столом и читала «Пророк». В зачарованном окне догорал искусственный закат, на тумбочке возле двери негромко и очень уютно попыхивал чайник, шуршало самопишущее перо.

— Привет, — сказала Гермиона, поднимая глаза. — Зайдёшь?

Гарри кивнул, переступая порог, и сразу почувствовал пугающую, обречённую пустоту этого места. Он помнил, каким шумным и многолюдным был этот отдел всего несколько месяцев назад: повсюду летали почтовые самолётики, щёлкали печатные машинки, носились со свитками архивариусы. Теперь Гермиона осталась здесь совсем одна. Милая хохотушка Роуз, помощница Гермионы, заболела на прошлой неделе. Просто упала в обморок посреди министерского Атриума, а когда её привели в чувство — не смогла вспомнить даже собственное имя. Старина Гарретт Джонс, маленький суетливый архивариус, так похожий на кокер-спаниеля, побоявшись заразиться, не вышел на службу на следующий же день. Близняшки Пеппер и Хлоя уже почти месяц работали добровольцами в Мунго — им казалось, что там они нужнее…

Опускаясь в кресло, Гарри на секунду прикрыл глаза. Как же он устал подсчитывать потери...

— Ты это уже видел? — спросила Гермиона, показывая ему передовицу.

Первая полоса пестрела крупными заголовками:

«Волшебники мрут, как мухи!»

«Почему Министерство ничего не предпринимает?!»

«Правда ли, что новое лекарство убьёт нас всех?»

— Вчера корреспонденту «Пророка», — прочитала она вслух, — доподлинно стало известно, что в Отделе Тайн наконец создано лекарство от «Кровавой Смерти». Новое экспериментальное зелье способно значительно понизить уровень магических способностей волшебников, тем самым предотвращая возможность дальнейшего заражения. Однако наш источник сообщает, что это зелье имеет массу побочных эффектов и навсегда способно превратить нас в сквибов. Готовы ли мы пойти на это? Что хуже — лишиться магии или умереть?

Гермиона расстроенно бросила газету на стол.

— «Кровавая смерть»! Ты только вслушайся — название как для дешёвого бульварного романа. И что это за очередная выдумка про зелье, понижающее магические способности?

Она потёрла пальцами виски и обречённо вздохнула:

— Завтра нас снова завалят письмами…

— Им надо как-то это называть, — пожав плечами, сказал Гарри. — «Магическая лихорадка», «Красная Чума», в конце концов, «Кровавая смерть» ничем не хуже любого другого. Да и все эти разговоры о зелье… — Гарри вдруг замолчал, вспомнив мокрые от дождя плакаты, парящие перед зданием Министерства, и крупную неровную надпись на одном из них: «Не смейте делать из нас сквибов!» и неохотно добавил: — Люди напуганы, они не знают, кому верить. Но ты не волнуйся, я с этим разберусь, — он взял со стола газету и, аккуратно сложив её вчетверо, убрал в карман. — Завтра «Пророк» напечатает опровержение.

— Иногда мне кажется, что мы бежим по замкнутому кругу, — вздохнула Гермиона, откидываясь на спинку кресла. — Мы проанализировали так много информации, собрали столько данных… И не нашли ни одной зацепки! Откуда появилась эта болезнь? Что её вызывает? Почему одни волшебники заболевают, а другие нет? Почему от неё не помогает ни одно из известных нам лекарств? Мерлин, столько вопросов и не одного ответа! Неудивительно, что люди начинают верить слухам…

— Гермиона, — тихо сказал Гарри, отлично понимая, что она чувствует, — иди домой, тебе просто надо немного поспать.

Пламенеющий за фальшивым окном закат разбрасывал по столу мрачные кровавые тени. Часы на стене пробили полночь.

— У меня не осталось больше ни одной идеи, Гарри, — совершенно потерянно сказала Гермиона. — Ни одной чёртовой идеи. Я словно Дон Кихот, сражающийся с ветряными мельницами…

— Это ничего, — Гарри потянулся через стол и ободряюще сжал её руку. — Иди спать. Завтра мы обязательно что-нибудь придумаем!

* * *

Ночью ему снилась Дафна Гринграсс. Изящное, с волнительными изгибами тело податливо льнуло к его собственному, с манящих губ срывались прерывистые стоны… Глубокий, с томительной хрипотцой голос шептал его имя…

"Гарри…"

Он проснулся в семь утра и долго стоял под душем, стараясь собраться с мыслями. Дурманящий сон неохотно отступал, оставляя после себя послевкусие ночи и сожаление об упущенных возможностях. Пора было возвращаться к работе.

Надев аврорскую форму и заварив кофе, он постоял какое-то время возле окна. Дождь привычно барабанил по стеклу, в нише за водостоком, уютно свернувшись клубочком, дремала кошка.

Гермиона была права — у них действительно не осталось ни одной идеи.

Ни одной чёртовой идеи!

Он просто не представлял, что делать дальше.

«Я что-нибудь придумаю, — пообещал себе Гарри, глядя на растекающиеся по мостовой лужи, и, повторяя, словно мантру, добавил: — Я обязательно что-нибудь придумаю».

Он знал, что ещё немного и всё наконец наладится.

* * *

Через два дня они похоронили Симуса.

Ставший уже привычным дождь ненадолго сменился странной болезненной взвесью, и небо, впервые потеряв былую мрачность, стало казаться невесомо серым.

Панихиду по Симусу проводили в лондонской церкви. Так пожелал его отец: будучи маглом, подобную церемонию он мог хотя бы понять. Тихая и красивая служба длилась чуть больше часа. Гарри принёс белые хризантемы, и Луна, непривычно молчаливая и серьёзная, всю церемонию держала его за руку. Где-то в отдалении раскатисто и мягко гремел гром, и мама Симуса, по древней традиции одетая во всё белое, тихо сказала, что это хороший знак, боги радуются, встречая её сына.

Давно не видевшие солнца церковные витражи казались тусклыми и безжизненными. Пахло цветами, растопленным воском и человеческим горем. Горе имеет особый запах — тяжёлый, щемящий, напитанный бесконечной тоской. Горе пахнет одиночеством и потерей. Этот запах невозможно с чем-то спутать или просто забыть…

Справа от Гарри, на натёртой до блеска деревянной скамейке сидели Рон Уизли и Дин Томас. На их серьёзных лицах застыло выражение беспомощности и потери. Захотелось поднять палочку вверх и тихо сказать: «Люмос!»

Он знал, что после прощальной церемонии миссис Финниган заберёт прах Симуса домой в Ирландию, чтобы развеять его на зелёных холмах графства Мид. Было странно думать, что теперь Симус будет жить в шелесте луговой травы, в журчании подгорного ручейка, в свежем дуновении ветра.

Когда служба подошла к концу, Гарри встал, чтобы проститься.

«Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху…»

Касаясь пальцами холодной крышки гроба, он пообещал Симусу, что когда всё закончится, то обязательно его навестит.

«Удачи тебе на новом месте, дружище, — шёпотом сказал Гарри, пытаясь удержать слёзы. — Смотри, не взорви там всех».

* * *

На Косой Аллее буйствовал ветер — он яростно раскидывал по улице мусорные баки, стучался в запертые двери, отчаянно ломился в окна… наверное, он тоже чувствовал беспомощность, одиночество и страх. Шумные потоки воды, водопадом низвергавшиеся из водосточных труб, гнали по булыжной мостовой обрывки плакатов и вчерашних газет. Было холодно.

Они аппарировали перед магазином Волшебных Вредилок и сразу оказались едва ли не по щиколотку в воде.

— Твою мать! — в сердцах выругался Рон.

Гарри закурил сигарету и, глядя на тускло светящиеся витрины магазина, сказал, ощущая ничуть не меньшую злость:

— Я бы, пожалуй, сегодня напился...

В магазинчике царил непривычный полумрак. Вместо ярких коробок на полках теперь лежали вредноскопы, «мгновенные проявители чёрной магии», сигнальные ловушки, переместительные порталы, настроенные прямиком на Мунго, и, конечно, самая продаваемая разработка братьев Уизли — «Универсальный проявитель», умевший обнаруживать в еде и воде почти все сочетания трав и волшебных веществ, приводивших к сильным носовым кровотечениям.

Освободив кладовку от старых коробок, они общими усилиями трансфигурировали стулья и стол и расселись тесным кружком. Кенни Уилсон, худой и смышлёный помощник Джорджа, принёс бутылку огневиски и аккуратно разлил её по стаканам. Хороший малый, он тоже когда-то потерял брата.

Пили молча.

За окном всё так же горестно завывал ветер, заглядывал в холодные каминные трубы, звал кого-то со щемящей надломленной тоской, и тогда Гарри начинало казаться, что это чья-то заблудившаяся душа никак не может отыскать дорогу к дому.

Дин, высокий и худой, похожий на безмолвную тень, плакал, глотая дрожащими губами слёзы.

Виски жёг горло и не приносил облегчения.

«Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху…»

Невилл выпил свой стакан залпом и, глядя сухими глазами куда-то в окно, неожиданно сказал:

— Пусть в следующий раз, чёрт возьми, это будет чья-нибудь свадьба.

* * *

На Косой Аллее зажглись фонари, ветер наконец утих, и дождь, растворяясь в воздухе невесомой изморосью, стал похож на капли росы.

Поттер повыше поднял воротник плаща и, закуривая очередную сигарету, остановился на крыльце. Пора было возвращаться домой.

Хмель гудел в голове, где-то под рёбрами, болезненно сжимаясь от ощущения чудовищной потери, болело сердце.

— Гарри, думаю, это к тебе, — неожиданно сказал Рон.

На лестничных перилах, внимательно глядя на него, сидела сова. Поттер протянул руку, забирая конверт. На белой вощёной бумаге было написано короткое:

«Приходите. Дафна»

* * *

В Уилтшире было так же холодно, как и в Лондоне. В заросшем камышами пруду плавали белые лебеди, и Поттер, прежде чем подняться наверх по широкой мраморной лестнице, долго смотрел, как они кружатся в замысловатом танце, плавно рассекая водную гладь. Его всегда восхищало, что лебеди моногамны.

Дафна ждала его в гостиной — она стояла возле окна, опираясь на большой белый рояль, и держала в руке бокал вина. Длинное серебристое платье мерцало в свете свечей.

— Вы пришли, — сказала она едва слышно.

За окном угадывался мокрый от дождя парк, прямые линии дорожек, посыпанные гравием, делили его на несколько неравных частей.

— Я нашла его дневник, — сказала Дафна, потерянно отворачиваясь к окну. — Джемми вёл его ещё какое-то время… после того, как заразился…

Она замолчала, отчаянно сжимая бокал пальцами.

— Джемми знал, что болен и скоро умрёт, час за часом он чувствовал, как болезнь поглощает его разум… Он боялся оставаться один….

Поттер снял мокрый от дождя плащ и небрежно бросил его на стул. Густой ворс ковра сминался под его ногами, где-то наверху, маня окунуться в другой мир, едва различимо звучала музыка. Он смотрел, как свет играет в волосах Дафны, как мягкие тени ложатся на её кожу, и понимал, что впервые за много недель не желает ни о чём думать.

Завтра, всё будет завтра…

— Я не хочу это больше читать, — сказала Дафна, кладя руку на чёрную книгу, лежащую на рояле. — Это так страшно. Как поцелуй дементора…

— Вы могли просто отправить дневник с совой,— тихо сказал Поттер, медленно подходя ближе.

— Тогда бы вы не пришли, — прошептала Дафна и тут же с горькой иронией добавила: — Как банально...

Что ж, сегодня он был достаточно пьян.

— Я рад, что мы оба оказались столь предсказуемы.

Он взял из её рук бокал и осторожно поставил его на рояль.

— Я боюсь оставаться одна, — сказала Дафна, податливо растворяясь в его объятьях.

— Я буду рядом, — пообещал Поттер.

Снейп внимательно осмотрел узкий, пропахший кошачьей мочой переулок, напряжённо вслушиваясь в звуки дождя. Крупные капли размеренно стучали по мостовой — ни шелеста мантий, ни эха крадущихся шагов.

Тихо, слишком тихо…

Он поудобнее перехватил саквояж и медленно, стараясь не делать резких движений, вытащил из кармана палочку.

Так не должно быть… город не умолкает никогда…

Вдох, выдох…

И снова вдох… Он ждал, вслушиваясь в тишину ночи.

В самом конце переулка едва различимо потрескивал газовый фонарь, устало поскрипывала давно не смазанная вывеска. «Бёрбедж и Стоун — котлы и горелки на любой вкус». В окнах ни огонька, и даже драный помоечный кот не гремит стоящими по соседству мусорными баками.

Может, ему лишь почудилось?

Снейп сделал осторожный шаг вперёд, медленно выходя из тени. И в ту же секунду, где-то высоко, в изломанных линиях сходящихся друг к другу крыш, шумно взмыл в небо потревоженный голубь.

«Чтоб тебя!» — мысленно выругался Северус, опуская палочку.

Всё же ему не стоило ввязываться в эту затею. Продавать зелье сейчас, когда весь город объят паникой, было всё равно что заявляться в Лютный переулок с полным чемоданом запрещённых ингредиентов, заранее зная, что состоится облава. Вот только выхода у него не было. Денег почти не осталось, а на зельях от простуды много не заработаешь. Да и что ему терять? Глупо, конечно, будет вот так попасться, но в Азкабане его хотя бы лечить будут бесплатно.

Помедлив, он всё же вынул из кармана вчетверо сложенный лист пергамента и прочитал адрес.

В доме под номером 64 по улице Парк-стрит зажёгся свет, скрипнула входная дверь чёрного хода, выпуская в темноту ночи тепло натопленного камина и сытные ароматы еды.

Магия приглашения.

Его ждали…

* * *

Северус швырнул смятый пергамент в урну и осторожно вошёл в дом.

В коридоре было темно. Старые деревянные половицы поскрипывали под ногами, где-то далеко и едва уловимо играла виолончель.

— Мистер Фелпс? — спросила появившаяся в конце коридора тень. — Позвольте ваш саквояж.

Снейп покрепче перехватил старую, потёртую от времени ручку и, минуя замершего в ожидании дворецкого, вошёл в холл.

— У меня мало времени, — произнёс он и сам удивился, как надтреснуто и скрипуче звучит его голос. — Давайте сразу приступим к делу.

В холле горели рожковые бра. Тени ложились неровными пятнами на отделанные деревянными панелями стены, наверху смеялись дети, в воздухе витал аромат кофе и свежеиспечённого пастушьего пирога. Дом был богатым и... фальшивым. Всё это — тепло обжитого дома, запахи готовящегося ужина, едва различимые звуки виолончели — было ненастоящим. Как и детский смех.

В доме давно никто не жил.

Снейп понял это практически сразу по множеству едва уловимых мелочей: пыль, скопившаяся в углу лестницы, едва ощутимый затхлый запах ковра, столик для писем с газетой двухлетней давности и одинокий зонтик в прихожей, давно не видевший дождя. Что ж, если ради него устроили целый маскарад, он не против. Он и сам не стал бы себе доверять.

— Если позволите, я заберу хотя бы ваш плащ, — сказал дворецкий, и Снейп, отдавая ему свой видавший лучшие дни дождевик, почти физически ощутил исходящую от дворецкого неприязнь.

* * *

В гостиной его ждали двое.

В камине горел огонь, и в чёрном, давно не чищенном чреве огромной топки уютно потрескивали аккуратно уложенные поленья. За окном размеренно шелестел дождь, свет уличного фонаря неровным пятном ложился на подоконник, в комнате было тихо и тепло, не хватало лишь тиканья часов.

Сидевший в кресле хозяин дома читал книгу. Крупное волевое лицо, высокий лоб, короткая седая ухоженная борода. Ему было, вероятно, уже под семьдесят, однако во всём его облике по-прежнему угадывалась властная всеподавляющая сила.

Снейп знал, кто перед ним.

Мадестус Гринграсс. Дядя Мадс.

Память услужливо подсунула давно позабытое воспоминание — испуганная Дафна Гринграсс, вцепившаяся в учебник по зельеварению: «Прошу вас, профессор, не отправляйте родителям сову, дядя Мадс будет недоволен».

«Дядя Мадс будет недоволен», — эхом повторил про себя Снейп, опускаясь в кресло напротив.

— Итак, мистер Фелпс. Вы пришли по объявлению?

Внимательные серые глаза смотрели на него спокойно и цепко, наверняка подмечая мельчайшие детали: болезненный и напряжённый поворот головы, привычную точность в движении рук, уверенную манеру держаться. Они оба знали, что имя Фелпс не настоящее, впрочем, как, вероятно, и внешность, но это имело мало значения — никто здесь не собирался выписывать чеки.

— Частное лицо, заинтересованное в выяснении истинной причины эпидемии, готово выплатить вознаграждение в размере тысячи галлеонов любому, кто предоставит убедительные доказательства того, что болезнь имеет искусственное происхождение, а также сможет продемонстрировать правдоподобный способ заражения, — процитировал собственное объявление Гринграсс. — Вы готовы предъявить доказательства?

— Я готов провести демонстрацию, — сухо ответил Северус. Он раскрыл свой саквояж и выставил на разделявший их маленький столик два небольших голубых флакона. — Желаете начать?

Гринграсс заинтересованно подался вперёд. В свете немногочисленных свечей его стальные холодные глаза горели жадным живым любопытством.

— Мой человек умрёт? — спросил он без всякого сожаления в голосе.

— Ну, что вы, — возразил Снейп, — это лишь демонстрационный образец. Вы обещали тысячу галлеонов за метод заражения и объяснение процесса, а не за возможность заполучить саму болезнь, — и, скривив губы в едва заметной усмешке, почти сразу добавил: — Вы же на самом деле не рассчитывали приобрести образчик «Кровавой Смерти» так дёшево?

Хозяин дома сделал едва различимый жест рукой, и его помощник, всё это время незаметной тенью стоявший возле камина, медленно вышел на свет.

— Можете приступать, — сказал Мадс Гринграсс, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

Снейп окинул взглядом высокую горбатую фигуру, абсолютно лысую голову, хмурое лицо со следами драконьей оспы, и тут же подумал, что будь он чуть более впечатлителен, то, пожалуй, решил бы, что перед ним голем.

— Пейте, — велел Снейп, пододвигая к нему голубой флакон.

Длинная рука с битыми подагрой пальцами послушно потянулась к флакону, блеснули глубоко посаженные глаза, и Снейп почувствовал невольное омерзение, когда в широко открытый беззубый рот тонкой струйкой полилось зелье. Ни страха, ни сопротивления…

— Вот и всё. Теперь он заражён, — сказал Снейп, невольно сжимая пальцами подлокотник кресла.

— Я ничего не чувствую, — совершенно обычным, немного хрипловатым голосом возразил "голем", — он жульничает.

— Это правда, — спокойно глядя на Гринграсса, сказал Снейп, — он и не должен ничего чувствовать, в этом весь смысл. Содержимое этого флакона не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха, потому что это обычная вода.

Седая бровь в недоумении поползла вверх.

— Вот только в этой воде находятся микрокапсулы, незаметные невооружённому глазу, в которых и заключено настоящее зелье. Капсулы увеличатся при помощи магии и будут находиться в желудке вашего человека столько, сколько потребуется. Пройдут недели, прежде чем стенки капсул самостоятельно растворятся под воздействием желудочного сока, и только тогда постепенно начнётся настоящее заражение.

— И как вы это докажете? — спросил Мадс Гринграсс.

— Ускорю процесс.

Снейп указал кивком головы на второй флакон, по-прежнему стоящий на столе, и пояснил:

— Это активатор, способный разрушить стенки капсул всего за несколько минут. Как и первое зелье, его можно легко и незаметно добавить в чай, еду или даже воду, и он запустит процесс заражения в нужное вам время. Чем больше активатора вы добавите, тем скорее болезнь вырвется на свободу.

Мадс Гринграсс протянул руку к флакону, однако в последний миг передумал, помедлил и вновь отдал короткое распоряжение. Послушный его воле "голем" забрал со стола второй флакон и, ни секунды не колеблясь, выпил его залпом — так же, как первый.

— И как мы поймём, что процесс начался? — спросил Гринграсс, с едва заметной брезгливостью следя за тем, как "голем" облизывает тонкие белёсые губы.

— Мы это увидим, — ответил Снейп.

— Что ты чувствуешь? — спросил Гринграсс спустя пару секунд.

— Ничего! — неприязненно косясь на Снейпа, ответил "голем" и тут же небрежным жестом размазал по лицу внезапно капнувшую из носа кровь. — Я же сказал, это очередной лжец.

Гринграсс подался вперёд, и поза его вдруг перестала быть расслабленной.

— А сейчас? — спросил он, с жадностью втягивая носом едва ощутимый запах крови.

— Волосы болят, — немного нервно и как-то плаксиво ответил "голем".

Он быстро провёл рукой по абсолютно лысой голове и, размазав по лицу идущую из носа кровь, замер, растерянно рассматривая испачканную ладонь.

— Это что? Кровь? — испуганный взгляд метнулся на Снейпа, неподвижно сидящего в своём кресле, и отвратительное лицо «голема» исказила гримаса удивления и страха. Костлявая рука вновь потянулась к голове, и ногти с усилием впились в лысую макушку.

— Мои волосы! Что вы с ними сделали? Они жгутся огнём! — "голем" повернулся к хозяину, словно ища в нём поддержку, и, не обращая больше внимания на кровь, принялся яростно тереть кожу головы. — Мерлин! — взвыл он, не в силах сдержаться. — Они везде! Они повсюду, они, словно иголки, растут сквозь мою кожу! Прекратите это! Слышите?! Прекратите! Что вы мне дали?!

Ногти его царапали шею, щёки, запястья...

Кровотечение усилилось, жирные тёмные капли крови текли по лицу «голема», щекам, подбородку, капали на одежду, стекали на ковёр, делая и без того уродливое лицо похожим на морду безумного дикого зверя.

Снейп незаметно опустил руку в карман и сжал палочку.

— И как это остановить? — без всякого беспокойства в голосе спросил Гринграсс.

— Концентрация зелья в воде была низкая, всё закончится через несколько минут. Но, разумеется, существует и противоядие.

— Которое стоит отдельных денег? — с едва заметной усмешкой уточнил Мадс Гринграсс.

— Конечно, — кивнул Снейп, и пальцы его ещё крепче вцепились в палочку.

Где-то в отдалении хлопнула дверь и, привлечённый громкими криками, в гостиную вбежал дворецкий.

— Спокойно, Джонас, — сказал Мадс Гринграсс, не отрывая горящего взгляда от перепачканного кровью лица "голема". — Всё под контролем.

Дворецкий послушно замер в дверях, испуганно глядя на происходящее.

"Голем" яростно заметался в попытке избавиться от захвативших его видений и вдруг, покачнувшись, медленно осел.

— Я ничего не вижу! — хрипло простонал он. Тело его ослабло, руки начали сильно дрожать. — Я ничего не вижу, — повторил он, в ужасе поднося пальцы к ослепшим глазам. Но в следующую секунду его скрутила судорога. Он завалился на бок, задёргался, стуча ногами по ковру, а затем, потеряв сознание, окончательно затих.

— Впечатляюще, — хищно облизав ставшие вдруг влажными губы, сказал Мадс Гринграсс, не отрывая взгляда от скрючившейся на полу фигуры. — Свою тысячу галлеонов вы почти заработали. Но есть одна загвоздка. Использование подобного способа заражения мне видится несколько проблематичным. Сейчас, когда все боятся заболеть, фраза «не желаете ли вы что-нибудь выпить?» будет звучать довольно вызывающе. Думаю, вы понимаете, к чему я веду.

— Вы заблуждаетесь, — спокойно возразил Снейп, незаметно вынимая руку из кармана, — как бы все ни боялись заразиться, людям нужно что-то есть и пить, и единственное, чего не умеют делать волшебники — это из ничего создавать еду.

Мадс Гринграсс задумчиво потёр ухоженными пальцами аккуратно подстриженную бороду и, вынув из кармана мешок галлеонов, положил его на середину стола.

— Сколько вы хотите за "Кровавую смерть"? — спросил он, с живым интересом разглядывая Снейпа, и, немного помедлив, добавил: — Мистер Фелпс.

— Я обдумаю ваш вопрос и пришлю вам сову, — убирая деньги в карман, с едва заметной улыбкой ответил Северус.

* * *

На улице по-прежнему шелестел дождь, холодные струи размеренно били в глубокие промоины на старых ступенях, где-то раскатисто грохотал гром. Снейп аккуратно запахнул полы подсохшего плаща и, не сходя с крыльца чёрного хода, аппарировал сразу к себе домой. Шею уже скрутил первый режущий спазм боли, и непростительное нетерпение, помноженное на эту боль, лишило его остатков обычной осмотрительности.

Хлопки чужой аппарации он услышал почти сразу же, как только коснулся пола своей прихожей — тихие, едва различимые, словно всего лишь эхо его собственного. А затем почувствовал дыхание в темноте, совсем рядом — сдержанное, напряжённое, сжатое в тугую пружину.

Его отследили до самой лаборатории. Не должны были, но смогли.

Как?

Вопрос на мгновение повис в воздухе…

Только если поставили на нём метку. Он быстро проанализировал события последнего часа и тут же нашёл ответ.

Плащ.

Стоило предвидеть, что дворецкий вот так запросто может решиться свести на нет все инвестиционные планы своего хозяина.

— Мистер Фелпс! — сказал голос из темноты. — Британский Аврорат! Медленно поднимите руки.

Сколько их здесь, двое? Трое? Закрыв глаза, Снейп мысленно расставил фигуры незваных гостей в небольшой прихожей собственного дома. Он знал это место гораздо лучше них. Короткая лестница, ведущая в подвал, пара рожковых бра на стене, простенькая вешалка в углу с двумя дорожными мантиями. Он бы, пожалуй, всё же отбился, вот только что делать дальше? Побег в неизвестность? Попытка покинуть страну?

Глупо, учитывая обстоятельства.

В шее пульсировала тупая, ноющая боль. Без своих лекарств он долго не протянет. А находясь в бегах, вряд ли сможет раздобыть нужные ингредиенты. Нападение на авроров, сопротивление аресту с отягчающими обстоятельствами — с этим далеко не убежать, через три дня он всё равно окажется либо в Азкабане, либо на больничной койке — жалкий и беспомощный, словно никчёмный наркоман, не сумевший получить дозу. Значит, выход только один.

Он медленно разжал пальцы, выпуская ручку саквояжа, и развёл руки в сторону.

— Бросьте палочку, — сказал всё тот же голос. И Снейп послушно положил палочку на узкое трюмо справа от себя.

Тень надвинулась на него, постепенно обретая всё более чёткие очертания, и в следующую секунду Снейп получил резкий удар под дых, мгновенно согнувшись от накатившей боли. Второй удар пришёлся в бок, что-то хрустнуло, и, падая, он сильно ударился плечом о злополучное трюмо. На губах проступила кровь.

— Мразь! — прозвучало у него над головой.

Удары сыпались градом — спина, бок, грудь, не били только по голове. Северус сжался, пытаясь защитить руки.

— Чёртов ублюдок, — прокаркал ещё один голос, захлебываясь ненавистью, — сколько людей отравил!

Нападавших было много, слишком много… И они точно знали, как нужно бить, чтобы он не терял сознания… Спасительное забвение, по их мнению, было для него недопустимой роскошью.

* * *

В комнате для допросов горел ослепляюще яркий свет. Белые осветительные шары плавали под потолком, в воздухе стоял тяжёлый застарелый запах рвоты и пота. Впрочем, навряд ли здесь хоть раз кого-то действительно пытали.

Простой металлический стул, на который его усадили авроры, больно впивался в спину, но сидеть прямо всё равно не было сил. Боль растекалась по всему телу, немели связанные Инкарцеро руки, хотелось пить. Но хуже всего дело обстояло всё-таки с шеей. Сколько часов он не принимал своё лекарство? Восемь? Десять? Он привык терпеть эту боль, но без новой порции зелья через несколько часов он лишится способности здраво мыслить. Начнется ломка…

Северус попытался сесть поудобнее и тут же почувствовал, как новой волной испепеляющего жара опалило бок.

«Твою мать!»

Эти чёртовы ублюдки наверняка сломали ему ребра.

От ослепляющего света было тяжко глазам. Он облизал губы, по-прежнему ощущая во рту привкус крови. Сколько времени он здесь провёл? Два часа? Три? Оборотное зелье давно перестало действовать. Авроры заходили и уходили, молча, не говоря ни единого слова, смотрели на него.

Почти все знали его в лицо, многих из них он когда-то учил в школе.

— Сколько вы собираетесь меня здесь держать? — наконец, не выдержав, спросил Северус.

Обезвоживание давало о себе знать. Голос прозвучал словно хрип полузадушенной вороны. Но это и к лучшему — лучше умереть от жажды, чем обмочиться под себя.

— Вас допросят, как только вернётся старший дежурный аврор, — ответил невысокий юнец. «Гриффиндор, выпуск девяносто шестого, — Северус порылся в памяти и извлёк имя: — Кеннет Таулер».

— Нам запретили вас трогать, так что вам остаётся только одно — ждать…

«Ждать»… — эхом повторил Северус.

По его внутренним часам время перевалило далеко за полночь. Шея полыхала огнём, хотелось сползти со стула и лечь на пол. Лучше бы в тёмной прихожей его собственного дома они забили его насмерть, тогда бы он сейчас хотя бы не мучился.

Где-то в другой вселенной щёлкнул дверной замок, скрипнула несмазанная петля.

Ещё один любопытный…

Снейп устало открыл глаза. В тёмном прямоугольнике дверного проёма, оперевшись плечом о косяк, стоял Поттер. Стоял и смотрел на него.

— Значит, мистер Фелпс? — спросил он, неторопливо затягиваясь сигаретой.

Поттер был одет в простую тёмную мантию, никаких аврорских регалий или значков — ничем не примечательный силуэт на фоне распахнутой двери.

«Старший дежурный аврор, мать его, Поттер», — подумал Северус.

Он с тоской смотрел на огонёк сигареты и чувствовал, как шею раздирает слепящая боль.

— Пойдёмте со мной, профессор, — после минутного раздумья велел Поттер.

Снейп аккуратно передвинул разбитые руки, поудобнее пристраивая их на коленях, и не двинулся с места.

Где-то за пределами допросной комнаты размеренно тикали часы, звучали негромкие голоса, варили кофе. В полумраке дверного проёма медленно покачивался огонёк сигареты…

— Зачем я вам, Поттер? — наконец, сдаваясь, спросил Северус.

— Поговорим, — произнес тот и, наверняка заметив, как скривилось лицо Снейпа, спокойно добавил: — Вы можете провести здесь всю ночь, профессор, а можете пойти со мной. Решать вам. Вот только утренняя смена едва ли будет любезней.

* * *

В кабинете Поттера оказалось неожиданно свежо. Уютно светила лампа, пахло всё тем же кофе, на письменном столе стояла заправленная печатная машинка и неопрятной грудой лежали сваленные в кучу свитки. На старом продавленном диване — подушка и плед.

Снейп медленно опустился в стоящее возле стола кресло и на секунду прикрыл глаза. Голова кружилась, хотелось пить. Сломанное ребро, саднившее чуть ниже груди, казалось сущей безделицей в сравнении с тем, как болела шея.

— Поднимите руки, — велел Поттер и, вынув из кармана палочку, заклинанием снял связывающие чары.

— Не боитесь? — с привычной издёвкой спросил Северус.

— А вы что, планировали меня задушить? — вопросом на вопрос ответил Поттер.

Помедлив, он взял с тумбочки стакан, заклинанием наполнил его водой и протянул Снейпу.

— Какое лекарство вам нужно?

В руках разливалось болезненное тепло. Хотелось сказать в ответ какую-нибудь гадость, но сил на то, чтобы язвить, уже не осталось. Перед глазами кружились цветные пятна, и Северус никак не мог вспомнить, когда в последний раз хоть что-нибудь ел. Кажется, в шесть утра. Надо было выпить воды и раздобыть обезболивающее. Но просить что-либо у Поттера было выше его сил.

Разве что яда?

Поттер покачал головой и, поставив стакан на стол, сел в кресло.

— Вы ведёте себя глупо, — сказал он, — ваш саквояж не вернут до тех пор, пока не перетрясут всё его содержимое. Если вам действительно что-то нужно, лучше сказать об этом прямо сейчас.

— Чего вы хотите? — осторожно беря стакан в руку, спросил Северус.

Руки предательски дрожали. Он волевым усилием напряг кисть и выпил воду в несколько глотков, каким-то чудом ни разу не клацнув зубами о стакан.

Сизый дымок клубился над поттеровской сигаретой, за окном размеренно шелестел фальшивый дождь. Казалось, время вдруг повернуло вспять. Ему снова двадцать один, и где-то там, за стеной аврорского кабинета, с Дамблдором отчаянно спорит Моуди.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что делали этой ночью в доме под номером шестьдесят четыре по Парк-стрит, — внимательно глядя на него, сказал Поттер.

"А Поттер изменился", — внезапно подумал Северус. Во взгляде появилась какая-то странная пугающая пустота, исчезли былые увлечённость и ярость. Не было больше мальчишки, которого он знал.

Снейп аккуратно поставил стакан на стол и осторожно откинулся на спинку кресла.

— Я не делал ничего противозаконного, — сказал он, — едва ли вы сможете мне что-нибудь вменить.

— Торговля зельями без лицензии. Это лишь для начала.

Снейп покачал головой.

— Я ничего не продавал, я лишь демонстрировал возможность.

— Возможность чего? — спокойно спросил Поттер. — В Аврорат сообщили, что этой ночью некто по имени мистер Фелпс пытался заключить сделку, обещая своему покупателю поставить «Кровавую Смерть», — он выдержал паузу и неторопливо добавил: — Если плата будет достаточно высока.

— Чушь! Я лишь сказал, что тысяча галеонов — это не та цена, за которую стоит расчитывать её купить.

— Что ж, я готов заплатить больше. Сколько? Сколько будет стоить жизнеспособный образец «Кровавой Смерти», закупоренный в бутылку? Министерство купит любую информацию, которой вы обладаете, любые наработки...

Снейп чувствовал, как к горлу медленно подкатывает тошнота. Шею и плечо жгло огнём, в голове отчаянно стучали молотки. Зря он не согласился на обезболивающее.

— Послушайте, профессор, в отличие от остальных я верю, что не вы создали «Кровавую Смерть», но раз вы нашли способ воссоздать болезнь, значит, вы можете найти и лекарство. Люди умирают…

— Да не будьте вы идиотом, Поттер, — не выдержал Северус, — я не воссоздавал болезнь. Это была лишь эффектная демонстрация, обман, если хотите. Я просто надеялся получить денег.

Досада захлестнула его. Было глупо признаваться в подобном, но оставлять Поттеру надежду казалось в такое время и вовсе низостью. Поттер хотя бы боролся, пытался найти выход.

— Я создал зелье, — негромко сказал Северус, — способное вызывать симптомы, схожие с симптомами «Кровавой Смерти». Не больше и не меньше. Мое зелье не разрушает личность и не лишает магии, оно содержит сильный галлюциноген и приводит к обильному, но кратковременному кровотечению. Но всё это иллюзия, не имеющая ничего общего с настоящей болезнью.

На лице Поттера промелькнула тень. Разочарование? Сомнение? Очередная потерянная надежда, которой так и не суждено сбыться? Сколько их было за последние месяцы?

— Даже если это и так, — немного помедлив, сказал Поттер, — придуманный вами метод заражения уникален, он может изменить всё. Я два месяца пытался доказать, что всё происходящее — это не божья кара, а дело человеческих рук, но даже Кингсли посчитал это глупостью. Он говорит, что я хочу очеловечить болезнь, чтобы, не будучи целителем, иметь возможность с ней бороться. Но это неправда! Я знаю, что болезнь не могла появиться сама по себе. Я изучил жизнь каждого заболевшего за два последних месяца — привычки, интересы, места, где они бывали, их политические взгляды и вкусовые предпочтения. Но до сегодняшнего дня я так и не смог найти между ними какой-либо связи. Они все из разных мест, люди разного социального статуса и класса. Чистокровные и полукровки. Семейные и одинокие. Работающие и домохозяйки, женщины и мужчины. Гриффиндорцы и хаффлпаффцы, сотрудники Министерства и садовники. Ведущие активную социальную жизнь и затворники. Пьющие и нет. И ни одной-единой ниточки, которая связывала бы их всех. Но что, если всё дело в том, что мы просто не там ищем, вернее, не в том времени? Раз вы смогли придумать способ «усыпить» болезнь на неопределённый срок, то, возможно, то, что связывает их, случилось намного раньше. Что, если все они… все мы давно заражены и просто кто-то ещё не запустил наш собственный «активатор»?

— Нет, — прерывая его, устало сказал Снейп.

Поттер непонимающе посмотрел на него.

— К сожалению, я не нашёл способ, Поттер. Да, я создал защитную капсулу, в которую смог заключить зелье с симптомами «Кровавой Смерти», и да, я разработал ещё одно зелье — активатор. Однако весь этот метод такая же фикция, как и моё зелье. Чтобы я ни говорил Мадсу Гринграссу, капсула с зельем не сможет находиться в организме человека достаточно долгое время. Либо у проглотившего капсулу случится заворот кишок, либо организм исторгнет её естественным путём. И весь этот процесс займёт не больше суток.

Поттер зло затушил в пепельнице недокуренную сигарету и тут же полез в пачку за новой.

— Эта мерзкая магловская привычка вас убьёт, — сказал Снейп.

Поттер пожал плечами. В его взгляде читалось чертовски явное разочарование.

— Если ничего не изменится, «Кровавая Смерть» убьёт нас всех, — ответил он с раздражением, но сигарету всё же доставать не стал.

Какое-то время они молчали...

— Ну, хорошо, — внезапно сказал Поттер, решительно поднимаясь, — давайте посмотрим на это иначе. Что бы вы там на самом деле ни демонстрировали Мадсу Гринграссу, мне всё равно нужна ваша помощь.

— В чём, Поттер? Вы словно меня не слышите. Я не создавал «Кровавую Смерть» и не имею ни малейшего понятия, как кто-то смог это сделать.

— Возможно, это и не так уж важно, профессор, — упрямо возразил Поттер. — Куда важнее то, что вы верите, что подобная вероятность существует.

— Какая разница, во что я верю? — резко спросил Снейп и тут же в раздражении добавил: — Налейте воды.

Боль всё усиливалась и усиливалась. Он привык жить с нею, просыпаться и засыпать, но сейчас боль мешала ему думать.

— На самом деле разница есть, — возразил Поттер. — Мне нужна помощь человека, способного мыслить так, как вы, вам — свобода и восстановление ваших прав. Давайте заключим сделку.

Поттер вынул палочку и вновь наполнил заклинанием стакан.

— Вам всё равно некуда идти. Пока будет вестись расследование, вам запрещено покидать Лондон, всё ваше оборудование и ингредиенты будут временно конфискованы, вам не позволят варить зелья. На что вы будете жить?

— Не ваше дело, — зло огрызнулся Северус.

— Возможно, вы правы, профессор, но я предлагаю вам выход. Вы поможете мне, а я позабочусь о том, чтобы с вас в кратчайшие сроки сняли все обвинения.

— А если я откажусь?

— А если откажетесь, то абсолютно впустую потратите несколько дней, проведя их в камере в полнейшем одиночестве. Не самое худшее времяпрепровождение, возможно, решите вы. Вот только ваша дальнейшая судьба во многом будет зависеть от обстоятельств не слишком приятного для вас расследования. От того, что обнаружится у вас в саквояже, или от того, что при обыске авроры отыщут у вас дома. И кто знает, чем всё это закончится. Я думаю, вы уже успели понять, что с теми, кого подозревают в причастности к «Кровавой Смерти», особо не церемонятся.

— Вы меня шантажируете? — удивился Северус.

— Я вас уговариваю, — возразил Поттер, — посудите сами, какой вы оставляете мне выбор. И потом, неужели вам самому не интересно докопаться до истины? Прищучить ублюдка? Раз вы сварили ваше зелье, значит, вы уже пытались разобраться с «Кровавой Смертью» и не преуспели в этом точно так же, как и я. Так давайте объединим наши усилия!

От мысли, что его запрут в комнате, без его лекарств, без возможности хоть чем-то занять руки, без ежевечерних прогулок, ему сделалось дурно. Можно не сомневаться — то, во что он превратится уже через несколько дней, будет представлять из себя жалкое, унизительное зрелище.

— Ну, хорошо, — сказал Северус, — предположим, я поддамся. Что дальше? Чего вы от меня ждёте?

— Новых идей, — ответил Поттер. — У нас есть то, чего не было у вас — куча данных, огромная база статистики, медицинская отчётность из Мунго. Помогите нам взглянуть на всю эту информацию по-новому, под иным углом. Возможно, разгадка давно лежит на поверхности. Вы умеете мыслить нестандартно, видеть неочевидное, изыскивать возможности.

«Когда это Поттер научился так льстить?» — с тоской подумал Северус. В своей чёртовой жизни он больше всего ненавидел принуждение. Он залпом осушил стакан и с гулким протестующим стуком поставил его на стол.

— Ну, хорошо, — примирительно предложил Поттер. — Давайте я вам кое-что покажу.

* * *

В кабинете аналитического отдела, в который его привёл Поттер, их встретил совершенно иной мир — светлый, яркий, оживлённый. Пахло пергаментами, чернилами и сотней новых идей. Везде стояли книги, справочники пестрели разноцветными закладками, аккуратно разложенные свитки ровными пирамидками высились в шкафах. На стене, занимая всю левую сторону кабинета, висела огромная карта магической Британии, словно россыпью звёзд усыпанная красными флажками.

Здесь же, заметно волнуясь и нервно переминаясь с ноги на ногу, их ожидала хозяйка кабинета — Гермиона Грейнджер.

— Здравствуйте, профессор, — сказала мисс Грейнджер, внимательно глядя на него, и Снейп с неожиданным удивлением почувствовал, что она ему рада.

Он коротко кивнул и вновь перевёл взгляд на карту.

— На этой карте мы отображаем всю нашу статистику, — пояснила она. — Всё в одном месте и очень наглядно… Каждый флажок — это заболевший волшебник. Если вы постучите палочкой по флажку, то он покажет вам все перемещения волшебника за последние два месяца.

Мисс Грейнджер ткнула палочкой в первый попавшийся флажок, и тот, резво метнувшись по карте, оказался в Ньюпорте.

— Как видите, мистер Уитбор — заядлый домосед. За эти два месяца он только однажды аппарировал к сестре в Уэльс, а всё остальное время провёл дома, в окружении многочисленных собак и кур.

Она прижала кончик палочки к флажку и на желтоватом пергаменте карты появилась сноска: «Мистер Джозас Уитбор, 58 лет, женат, профессия — реставратор книг, состояние — средней тяжести, статус семьи — здоровы, местонахождение — дома, количество дальних визитов — 1, заболел — 06 августа».

Северус машинально наклонил голову вправо, стараясь унять обжигающую боль в шее. Нужно было сосредоточиться на карте.

Учитывая профессию и склад характера, знакомства мистера Джозаса Уитбора едва ли отличались разнообразием. И всё же, в отличие от собственной семьи, он умудрился заболеть...

Дождавшись, когда он закончит читать сноску, мисс Грейнджер выбрала ещё один флажок.

— А это мистер Чедвиг, — сказала она. — Он дезинфектор. Уничтожает докси и пикси, выводит садовых гномов. За два месяца мистер Чедвиг умудрился исколесить всю Британию, — она постучала палочкой по флажку, и тот мгновенно принялся метаться по карте. — Скорость перемещений можно регулировать, но вы и так видите, что их было слишком много. Одно время мы даже придерживались мнения, что именно так болезнь охватила всю страну, но быстро поняли, что ошиблись. Мы не знаем, кто или что переносит болезнь, но это точно делают не люди.

Она отошла к столу и, продолжая говорить, аккуратно разлила по белым фарфоровым чашкам травяной чай. В воздухе мгновенно запахло мелиссой и чабрецом.

— Большинство заразившихся волшебников живут в Лондоне или побывали здесь хотя бы раз за последние два месяца. Но это касается далеко не всех. Есть те, кто за это время вообще не выбирался из дома, или, как мистер Уитбор, лишь раз аппарировал на дальнее расстояние. Вот эти двое, — мисс Грейнджер показала на два флажка, воткнутые в карту недалеко от Манчестера, — весь прошлый месяц провели в Париже и заболели сразу же после возвращения. Мистер Фитби — через три дня, а миссис Хоук — через шесть. Подтверждения того, что кто-то заболел во Франции, мы так и не получили, а значит, и Фитчи и Хоук заразились уже здесь.

Гермиона передала одну из чашек Снейпу и, постучав палочкой по карте, свернула все открытые сноски.

— Вы помните их всех? — удивлённо спросил Северус.

От глотка мягкого насыщенного чая во рту осталось приятное послевкусие.

— Более или менее, — немного смущённо ответила Гермиона, — здесь та информация, что нам удалось выяснить у родственников или обнаружить при досмотре, но данных явно недостаточно, я по-прежнему не могу найти связь…

— Вы можете сказать, в какой последовательности они заболели?

Гермиона взмахнула палочкой, и на красных флажках появились белые порядковые номера с первого по шестьсот семнадцатый.

Снейп и понятия не имел, что их так много.

— Здесь все заболевшие? — спросил он, в невольном удивлении подходя ближе к карте. Рука с чашкой дрогнула, наверняка выдав его волнение.

— Да, — ответила Гермиона, — и те, кто лежат в Мунго, и те, кто болеют в лёгкой форме.

Она вновь постучала палочкой по карте, и часть красных флажков стала чёрными.

— А это те, кому помочь мы уже не успели.

Снейп молча рассматривал хаотично расположенные флажки и пытался сконцентрироваться на полученной информации. Чашка приятно грела пальцы, боль в шее медленно, но неохотно отступала на задний план.

— Что ещё умеет показывать ваша карта? — спросил он.

— Она умеет строить графики.

— Покажите.

Гермиона провела палочкой над картой, и все красные флажки, стянувшись к центру, сложились в резко устремившуюся вверх кривую.

— Для начала неплохо, — сказал Снейп.

Сколько возможных вероятностей, сколько причин...

Он обернулся к двери. У стены, сложив руки на груди, всё это время в полнейшем молчании стоял Поттер.

— Не смотрите на меня так, — сказал Снейп, поймав его напряжённый взгляд, — если вы ждёте мгновенного озарения или ответов на все вопросы, то их не будет. Мне нужно подумать.

Он залпом выпил остатки чая и только тогда наконец понял, что сердобольная и всевидящая мисс Грейнджер без спроса добавила ему обезболивающее прямо в чай.

* * *

Ночевать предстояло в аврорате.

Поттер провёл его по длинному коридору и остановился возле узкой неприметной двери.

— Вы же понимаете, что пока не будет закончена проверка, оформлены все бумаги и соблюдены все формальности, вы находитесь под моей ответственностью? — спросил он, отпирая дверь магическим ключом.

За дверью обнаружилась длинная узкая комната с кроватью, тумбочкой и умывальником.

— Боитесь, что я сбегу? — спросил Снейп, глядя на всё это сомнительное богатство.

— Не думаю, что вам есть, куда бежать, — немного помедлив, ответил Поттер.

Остаток ночи Снейп провёл довольно скверно. Обезболивающее, добавленное мисс Грейнджер в чай, перестало действовать спустя пару часов, и с первыми лучами восходящего солнца его безжалостной волной накрыла боль. Измученное тело бросало то в холод, то в жар, болело горло, стучали зубы. Он выпил несколько стаканов воды и долго лежал на кровати, пытаясь собраться с мыслями. В конце концов, к приходу Поттера он стал казаться себе больной ощипанной вороной.

— Идёмте, — сказал Поттер, окидывая его внимательным взглядом, — я отведу вас в Мунго.

В приёмной госпиталя стояла непривычная тишина. Два полусонных волшебника со щупальцами вместо рук о чём-то негромко переговаривались в зале ожидания. Тихо потрескивала лампа, пахло настойками и травяным сбором. На стене, справа и слева от конторки привет-ведьмы, висели два огромных плаката. На одном — порядок действий для заразившихся, на втором — советы, как избежать заражения. Снейп внимательно изучил оба и решил, что и там, и там написана полнейшая ерунда.

— Если у вас пошла носом кровь, немедленно обратитесь в Госпиталь Святого Мунго… — поймав взгляд Снейпа, прочёл Поттер. — В первые недели, когда всё это только начиналось, из-за носового кровотечения могли и проклясть, даже если кровь носом шла лишь потому, что его только что разбили в драке. Люди больше всего боятся неизвестности, профессор. Когда им страшно, им нужно дать чёткие инструкции, даже если в конечном счёте выяснится, что все они не стоили и ломаного кната. Нельзя просто повесить плакат: «Мы не знаем, что нужно делать».

* * *

Целитель Сметвик ждал их в вестибюле третьего этажа. Он вежливо поздоровался с Поттером и, обменявшись с ним парой ничего не значащих фраз, завёл Снейпа в пустую палату.

— Два сломанных ребра, множественные синяки и ушибы, гематома в районе ключицы… Вам сильно досталось, — сказал он, завершая осмотр. — Я дам вам костерост и заживляющую мазь, но главная проблема не в этом, и думаю, вы и сами это прекрасно знаете. Ваш организм истощён, воспаление и постоянная боль в шее сжигают вас изнутри. Если что-то срочно не предпринять, вы долго так не протянете.

— Я протянул так семь лет, — натягивая рубашку, возразил Снейп.

— Яд Нагайны оказался более коварен, чем мы думали, он повредил ваши нервные окончания. Когда он доберётся до вашей гортани…

— С меня хватит больничных коек, — зло прерывая его, огрызнулся Снейп. — Расскажите мне лучше о «Кровавой Смерти».

— Если хотите, позже я проведу для вас экскурсию, но сначала мне нужно закончить осмотр.

Сметвик открыл шкафчик с лекарствами и принялся укладывать в коробку разноцветные флаконы.

— Я видел ваши зелья, профессор, — продолжил он, не оборачиваясь. — Лекарство, что вы принимаете, это ведь «Чарующая болтанка»? Вы же знаете, что оно очень опасно? Масса побочных эффектов и крайне высокая степень привыкания.

— Зато оно помогает.

Сметвик внимательно посмотрел на него поверх очков-половинок и, покачав головой, вернулся к зельям:

— Не думаю, что вам самому нравится эта зависимость. В любом случае, «Чарующую болтанку» я вам не дам, — он снова порылся в шкафу и вынул из ящика высокий узкий флакон. — Попробуйте это. Одна из последних наших разработок, действует, к сожалению, не так быстро, но у него хороший накопительный эффект.

И, видя выражение лица Снейпа, с мягкой улыбкой добавил:

— Боюсь, профессор, вам не приходится выбирать.

* * *

— Итак, что вы хотели узнать о «Кровавой Смерти»? — спустя полчаса выводя своего пациента в коридор, спросил Сметвик.

— Всё, что вам удалось выяснить о болезни, — ответил Снейп. — И всё, что вы знаете о её лечении.

Поджидавший их у палаты Поттер медленно отлепился от стены, с явным трудом открывая глаза. На осунувшемся лице залегли тени, взгляд казался сонным и измученным. Он машинально сунул руки в карманы, достал пачку сигарет, помедлил немного и неохотно убрал её обратно.

— Лучше я вам покажу, — поправляя очки-половинки, сказал Сметвик.

Кивком головы он предложил им следовать за собой и молча пошёл по длинному серому коридору, ведущему в противоположную сторону от главной лестницы. Голые стены. Безликие цвета. В гулком ритме шагов, растворявшихся в пустоте коридора, отчётливо проступало ощущение витающей здесь обречённости. Снейп в полном молчании шёл следом, Поттер держался чуть позади и тоже молчал.

— Прошло уже почти два месяца с тех пор, как у нас появились первые пациенты, — подводя их к больничной палате, сказал Сметвик, — а мы по-прежнему ничего толком не знаем.

Снейп сделал шаг к широко распахнутой двери и замер, не в силах отвести взгляда. В огромной, пугающих размеров палате ровными рядами стояли койки, за окнами тихо барабанил дождь, свет, давно не знавший тепла, пробиваясь сквозь неплотно закрытые шторы, придавал этому месту унылый, потерянный вид. Северус смотрел на живые манекены, сидящие на кроватях, беззвучно, в монотонном ритме раскачивающиеся из стороны в сторону, на их серые лица, на лишённые жизни слепые глаза, и ощущал, как к горлу неотвратимо подкатывает тошнота.

— Мы не знаем, как распространяется болезнь. Она не передаётся ни по воздуху, ни через прикосновения, — всё так же негромко сказал Сметвик. — И нам никак не удаётся определить её возбудитель. Даже в длительности инкубационного периода мы не уверены наверняка. У нас есть заболевшие, совсем недавно вернувшиеся из-за границы. Если судить исключительно по ним, то он не превышает и пяти дней, но выборка слишком мала, чтобы можно было сказать точно. Основные симптомы — тремор рук, лихорадка, кровотечения и постепенная потеря магических способностей — наблюдаются у всех. А вот тяжесть заболевания абсолютно разная. У некоторых наших пациентов критическое состояние безумия так и не наступает, болезнь доходит до определенной стадии и словно останавливается.

— И как вы это лечите? — глядя на безликие тени в палате, спросил Снейп.

— Пытаемся поддерживать в них жизнь, как можем. Но мы словно ощупью бредём в темноте. Иногда больные неожиданно выздоравливают, но мы не понимаем причину. Почему одним пациентам наши методы помогают, а другим — нет? Противовоспалительные и жаропонижающие зелья купируют симптомы, но не излечивают болезнь. Иногда мы наблюдаем ремиссию, и заболевшим становится лучше, но затем болезнь вновь возвращается. Здесь, в Мунго, мы держим только тяжелобольных и тех, о ком некому позаботиться. Если пациента удаётся стабилизировать ещё на ранней стадии, его, как правило, забирают домой. К сожалению, нам не хватает целителей, чтобы заботиться о всех наших пациентах.

— И сколько таких палат? — глухо спросил Снейп.

— Семь.

Сметвик сделал приглашающий жест рукой, и они вновь пошли по пустому коридору, минуя раскрытые двери палат и всё глубже и глубже погружаясь в этот мир боли и обречённого отчаяния.

У последней палаты, заметив знакомый силуэт, Снейп остановился.

На кровати сидел Лонгботтом и держал за руку Ханну Эббот. На бледном лице девушки застыло потерянное выражение. Поверх больничной пижамы — тёплая вязаная кофта, на запястьях такие узнаваемые, характерные бинты.

Снейп смотрел на измученное лицо Лонгботтома и чувствовал, как внутри разливается щемящая болезненная тоска.

— Если бог есть, — впервые прерывая молчание, сказал стоящий за его спиной Поттер, — то он окончательно ослеп.

* * *

В аналитическом отделе аврората пахло яблоками. Фальшивое окно казалось дверью в иной мир, заполненный влагой и сыростью, но в комнате было тепло и светло, и Снейпу впервые за долгое время захотелось расслабиться, снять мантию и расстегнуть верхнюю пуговицу сюртука. Он медленно прошёлся по комнате, отметил взглядом подготовленный для него стол и остановился перед картой.

— Итак, с чего мы начнём? — спросила мисс Грейнджер, выжидательно глядя на него.

— С палочки, — ответил Снейп.

— Я не верну вам палочку, пока расследование формально не закончится, — усаживаясь на диван, спокойно произнёс Поттер.

— И как вы прикажете мне обходиться без палочки? — язвительным тоном поинтересовался Снейп.

— Уверен, вы что-нибудь придумаете.

Снейп недовольно поджал губы, отмеряя Поттеру подходящую случаю долю презрения, но спорить не стал. Постоял немного перед картой, рассматривая кровавую россыпь флажков, и наконец, обращаясь исключительно к мисс Грейнджер, сказал:

— Думаю, вы с Поттером частично правы, и мы имеем дело с единовременным, а значит, вполне вероятно, злонамеренным заражением.

— Почему вы так считаете? — спросила Гермиона с нескрываемым волнением в голосе.

— Потому что именно на это с высокой долей вероятности указывают все ваши данные. Столь резкий всплеск заболеваемости может свидетельствовать только о том, что у всех заболевших был один общий источник заражения. Будь это вирусное заболевание, эпидемия развивалась бы постепенно, по нарастающей. Мы же наблюдаем рост количества заболевших практически по экспоненте, а значит, имеем дело с разовым массовым заражением, — Снейп поймал непонимающий взгляд Поттера и с неприятной ухмылкой добавил: — Экспонента, Поттер, это то, как вы взлетаете на метле, но, если хотите, для вас я нарисую картинку. Мисс Грейнджер, будьте так любезны, покажите нам график.

Гермиона послушно постучала палочкой по карте, и красные флажки, повинуясь её воле, сложились в стремительно взлетающую вверх кривую.

— График развития любой вирусной эпидемии похож на многоступенчатую лестницу, с каждым днём количество заболевших становится всё больше и больше. Теперь посмотрите на наш график — в начале резкий пикообразный всплеск, а затем довольно быстрое существенное падение и выход на плато, и с каждым днём количество заболевших уменьшается.

— И всё же оно есть.

— И всё же оно есть, — задумчивым эхом повторил Снейп, — а значит, источник, ставший причиной массового заражения, по-прежнему активен. Просто люди, столкнувшись с болезнью, стали гораздо более осмотрительны.

— Вы уверены? — спросил Поттер.

— Я не знаю ни одного магического заболевания с инкубационным периодом более двух месяцев. Однако я должен всё проверить. Все ваши данные, исследования, выкладки, всё, что вам удалось найти.

— Мы изучили перемещения всех заболевших волшебников за два месяца, — напряжённо глядя на Снейпа, сказала Гермиона. — Среди прочих у нас была версия, что где-то появился неизвестный магический артефакт, воздействие которого на волшебников сопоставимо с последствиями от облучения магловской радиацией, но эта идея не подтвердилась. Нам так и не удалось найти ни одной точки на карте, ни одной области, где все заболевшие волшебники так или иначе пересекались бы.

— Это всего лишь означает, мисс Грейнджер, что нет единого очага распространения болезни — пациенты не собирались у источника заражения, вероятно, возбудитель заболевания так или иначе был доставлен непосредственно к ним. Например, все они могли съесть или выпить что-то, что изначально было закупленно в одном месте.

Он решительно развернулся на каблуках и направился к отведённому ему столу.

— Вы так и собираетесь весь день торчать здесь без дела, Поттер, или начнёте наконец приносить пользу?

— И чего вы от меня хотите? — спросил Поттер, послушно поднимаясь.

— Раздобудьте нам список продуктовых закупок, которые волшебники делали у маглов за последние три месяца. Единственное, что мы не можем произвести сами, — сказал Снейп, — это еда. С неё-то мы и начнём.

* * *

— Вы думаете, что всех этих волшебников заразил кто-то намеренно? — осторожно спросила Гермиона, как только за Поттером закрылась дверь.

— А вы не верите в теорию вашего друга? — вопросом на вопрос ответил Северус.

— Одно время по магловским городам прокатилась настоящая волна биотерроризма. В почтовых конвертах людям рассылали споры очень опасного заболевания, сибирской язвы. Мы подумали, что у нас могло бы быть то же самое. Однажды, ещё в школе, я получила по почте письмо с гноем бубонтюбера, потому что читательница «Пророка», прочтя обо мне газетную статью, решила, что я плохо поступаю с Гарри. Сначала мы пытались выяснить, не получали ли заболевшие странных писем с непонятным содержимым или какие-то подарки от незнакомых адресатов. Затем, при досмотрах их домов, стали составлять подробные описи, пытаясь обнаружить схожие предметы, магические талисманы, артефакты. Но ничего общего, настолько характерного, чтобы на это можно было обратить внимание, мы так и не нашли.

— Я бы хотел взглянуть на эти отчёты, — сказал Снейп.

Гермиона достала из шкафа большую картонную коробку и аккуратно поставила перед ним на стол.

— Что вы намерены искать? — спросила она с любопытством.

— То, на что вы не обратили внимания, — довольно сухо ответил Снейп, вынимая из коробки бумаги, и, поймав её осуждающий взгляд, раздражённо добавил:

— Это называется опыт, мисс Грейнджер. Лет двадцать назад было модно хранить в доме части мумии. Считалось, что они приносят удачу в сексе и продлевают жизнь. Их целыми мешками продавали в Лютном переулке, пока не выяснилось, что выделяемые ими испарения понижают уровень магического потенциала волшебника почти на четверть. А экстракт Rosaceo Angelica, к примеру, смешанный с солями, при излишне частом использовании вызывает обильные носовые кровотечения, галлюцинации и потерю сознания, зато он очень приятно пахнет и заметно расслабляет. Однажды один предприимчивый аптекарь решил добавить его в нюхательную соль, продажи взлетели до небес, ну, а о последствиях этого эксперимента, я думаю, вы уже догадались и сами. Когда вы ещё не родились, году так в семьдесят пятом, американский филиал «Floo-Pow», занимавшийся производством дымолётного порошка в Штатах, в попытке снизить себестоимость изготовления порошка, ввёл в его состав новый ингредиент — вулканический пепел с островов Эпарсе. В результате более сотни волшебников во время перемещения через камин лишились сознания и чуть не задохнулись, застряв в каминной сети. Я могу продолжать так довольно долго.

Во взгляде Гермионы промелькнула обида, смешанная с чувством вины, и плечи её как-то разом поникли. И Снейп мгновенно ощутил досаду. Можно было сдержаться и не демонстрировать собственное интеллектуальное превосходство столь мелочным образом. В конце концов, мисс Грейнджер провела в этой комнате немало бессонных ночей, копаясь в бесконечных бумагах в попытке отыскать неведомую ей иголку в стоге сена. И то, что она так и не преуспела, не повод выказывать ей пренебрежение.

— Это всего лишь иной взгляд, — сказал он с едва заметным извинением в голосе, — я так же, как и вы, пока не понимаю, что нужно искать, но, возможно, я смогу увидеть нечто знакомое. Сейчас любая мелочь может натолкнуть на нужную мысль.

— Мы не рассматривали летучий порох, — ответила Гермиона без тени обиды в голосе, возвращаясь к собственному столу. — Я составлю запрос для Аврората. Нужно немедленно выяснить, не менялся ли состав пороха в последние месяцы, — и, уже склоняясь над чистым пергаментом, почти беззвучно добавила: — Спасибо.

Что ж, по крайней мере из его заносчивой речи она смогла вычленить самое главное, подумал Северус, открывая первый отчёт. А значит, из этого непривычного и крайне странного сотрудничества со временем вполне может выйти толк.

* * *

Бесконечный день клонился к концу. Мягкий свет отбрасывал на стол уютные тени, шуршали страницы, скрипели перья. За фальшивым окном по-прежнему лил дождь, и от разливавшегося в комнате тепла и аромата травяного чая хотелось дремать. Снейп устало растёр шею, отодвинул в сторону исписанный мелким почерком пергамент и поднял на Гермиону глаза.

— Вас не ждут дома? — спросил он, разглядывая её склонившуюся над столом фигуру.

По-прежнему худенькая, бледная, с испачканными чернилами пальцами, и всё же уже давно не та девочка, которую он учил зельеварению девять лет назад.

Не отрывая взгляда от собственного отчёта, Гермиона едва заметно покачала головой.

— Вы что-то нашли? — спросила она.

— Скорее не нашёл то, что ожидал увидеть, — немного помедлив, ответил Снейп.

Гермиона подняла на него заинтересованный взгляд, и Северус подумал, что несмотря на накопившуюся усталость, глаза у неё живые и очень яркие.

— Что вы видите за окном? — произнес он, задумчиво постукивая пальцами по столу.

Гермиона посмотрела на фальшивое окно и сказала то, что он и ожидал услышать.

— Дождь.

— Дождь, — невольным эхом повторил Снейп. — Дождь, который почти не переставая идёт уже два месяца, — он тоже перевел взгляд на тугие струи дождя, хлеставшие по стеклу и какое-то время молчал, разглядывая размытые силуэты зданий. — Тогда почему среди зелий, которые обнаружили в домашних аптечках заразившихся, нигде не было Бодроперцового зелья?

— Вы думаете, есть причина, почему они его не пили? — непонимающе спросила Гермиона.

— Возможно, — всё так же задумчиво ответил Снейп, — а возможно, всё с точностью наоборот.

— В первые недели эпидемии, — сказала Гермиона, откладывая в сторону перо, — мы очень тщательно проверили все самые часто закупаемые зелья, в том числе и зелья, наиболее популярные у различных целевых групп.

Снейп непонимающе вскинул бровь.

— В самом начале у нас был статистический перекос, — невольно краснея, объяснила Гермиона. — Первыми заболевшими в основном были мужчины в возрасте старше сорока пяти лет. Как оказалось, самое закупаемое зелье в этой целевой группе это…

— Я понял, — кивнул Снейп.

— Бодроперцовое зелье мы тоже исследовали, — добавила Гермиона, смущаясь ещё сильнее.

— Основной аптечный запас?

— Мы делали выборку из зелий с наиболее подходящей датой изготовления…

— А пробники? — спросил Северус, делая пометку на полях пергамента.

— Пробники? — не поняла Гермиона.

— Некоторые крупные аптеки, пытаясь расширить сеть своих клиентов, постоянно рассылают совиной почтой рекламные образцы. И Бодроперцовое зелье — одно из самых популярных в этом качестве. Оно широко применяется и стоит дёшево.

Гермиона открыла ящик собственного стола и заглянула внутрь.

— Вы правы, — сказала она с досадой в голосе, доставая из ящика два маленьких флакончика с рекламными образцами из аптеки Малпеппера. — И почему я об этом не подумала?

В дверь неожиданно постучали, и на пороге появился высокий рыжий мальчишка в аврорской форме.

— Простите, мисс Грейнджер, — сказал он, немного смущаясь, — но старший аврор Поттер велел отвести мистера Снейпа в его комнату.

Снейп опустил взгляд на собственные руки, словно ожидая увидеть там кандалы, и тут же почувствовал, как сердце сдавил удушливый, пропитанный гневом спазм. Ему не стоило забывать, где он находится.

— Мне очень жаль, — расстроенно сказала Гермиона, наверняка заметив, как изменилось выражение его лица. — Сегодня вы очень нам помогли. Завтра я инициирую повторную проверку аптек.

Снейп молча кивнул и встал.

В коридоре, в отличие от уютного, ярко освещённого кабинета, его встретили холод и полумрак. Мальчишка отконвоировал Снейпа до его «тюремной камеры», вежливо открыл перед ним дверь и, не прощаясь, вышел. Снейп зло пнул железную ножку кровати и устало опустился на видавший виды матрас.

Он ждал, что сейчас щёлкнет замок запираемой двери, но этого так и не произошло.

* * *

Поттер пришел за ним рано утром — помятый и не выспавшийся, но странно довольный.

— Данные по продуктовым закупкам будут готовы сегодня к вечеру, — сказал он, рассеянно ероша собственные волосы.

Снейп окинул его раздражённым взглядом, но промолчал.

На этот раз в коридоре было шумно и многолюдно, куда-то спешили люди в аврорских мантиях, эльфы гремели нагруженными тележками, под потолком с лёгким шелестом носились почтовые самолётики. Поттер аккуратно запер за ним дверь его «персональной камеры» и направился в сторону аналитического отдела.

— Мне не нужна нянька, — зло огрызнувшись, сказал Снейп, не двигаясь с места.

Поттер посмотрел на него внимательно, пожал плечами и, развернувшись на каблуках, направился в противоположную сторону.

* * *

В кабинете аналитического отдела на этот раз пахло утренним кофе и черничным пирогом. За окном, на фоне всё ещё тёмного неба, медленно плыли цветные зонты, отражаясь размытыми пятнами в многочисленных лужах, где-то далеко, расчерчивая небо серебристыми отблесками, сверкала гроза. Снейп сел за свой стол, потёр слабо, но всё же болезненно ноющую шею, рассеянным жестом придвинул к себе вчерашний пергамент.

Несмотря на то, что настенные часы едва пробили семь, мисс Грейнджер вновь была на своём рабочем месте, словно и не уходила никуда вовсе. Она стояла возле своего стола, просматривая бумаги, вчитываясь в сухие, ломкие строчки текста, и, глядя на её напряжённую спину, Снейп неожиданно понял, что она не в порядке.

— Что это? — спросил он, не сводя с неё встревоженного взгляда.

— Сводки… — чуть слышно ответила Гермиона, — о вновь заболевших… и умерших.

Она положила бумаги на стол, достала палочку, собираясь обновить данные на карте, и вдруг сдавленно всхлипнула, торопливо отворачиваясь к окну. Палочка упала на стол, тихо ударившись о столешницу.

— Простите, — сказала Гермиона, и Снейп заметил, как болезненно и очень ранимо, словно стараясь удержать скопившееся внутри отчаяние, сжимаются её худенькие плечи.

— И так каждое утро? — спросил он, поднимаясь.

— Каждое утро, — глухим эхом ответила Гермиона.

Снейп подошёл ближе, взял со стола бумаги, пробежал взглядом.

— Бембридж, Карстон, Беккет, Алвин, Уолперт, Фробишер... — здесь были десятки фамилий. Он знал каждого. Кто-то учился вместе с ним, кого-то учил он сам.

Гермиона всхлипнула, закусила губу и обречённо потянулась за палочкой.

— Я сделаю сам, — сказал Снейп, жестом спрашивая у неё разрешения.

Гермиона молча кивнула, и Снейп, взяв со стола её палочку, приблизился к карте.

— Бембридж, Карстон, Беккет, Алвин… — за каждым именем стояло живое лицо, воспоминание, общее прошлое.

Он создавал флажок за флажком, следя за тем, как красные пятна, словно брызги крови, разлетаются по карте и медленно чернеют там, где надежды уже не осталось.

Бембридж был задавакой, из обеспеченной семьи, разбогатевшей на торговле котлами, в школе у него всегда было всё самое лучшее — лучшая метла для квиддича, лучшие принадлежности для письма, лучшие девушки. Алвин играл в плюй-камни, был капитаном команды, часто влипал в неприятности и ни черта не смыслил в зельях. Беккет… Беккет был последним из сыновей Альмы Беккет, чудом выжившим после нападения Пожирателей смерти.

Снейп на секунду прикрыл глаза, не решаясь сделать палочкой последний взмах, перечеркивая чью-то жизнь.

Бембридж уже никогда больше не очарует девушку...

— Я закончил…

Он вернулся к столу, резко скомкал желтоватые листы сводок и бросил их в мусорное ведро.

— Ещё раз простите, — виновато сказала Гермиона, торопливо вытирая слёзы.

— В этом нет ничего постыдного, — спокойно возразил Снейп, отдавая ей палочку, и, помедлив, сухо добавил: — Обезличьте это, мисс Грейнджер, иначе вы просто сойдёте с ума.

Гермиона молча кивнула.

Возвращаясь к собственному столу, он думал о том, что дал ей хороший совет, вот только ему самому ещё ни разу не удавалось ему последовать. Жизнь всё-таки странная штука…

— Давайте работать, — сказал он, опускаясь на свой стул и снова берясь за перо.

* * *

Весь день они провели, изучая новые отчёты и результаты последних аврорских проверок.

Снейп сосредоточенно просматривал страницу за страницей, пока не заломило в висках. Не чувствуя вкуса, поужинал сандвичем с индейкой и долго сидел с закрытыми глазами, пытаясь собраться с мыслями.

— Результаты выборочной проверки зелий ничего не дали, — расстроенно сказала Гермиона, просматривая отчёт. — Все образцы чисты, в том числе и более сотни различных рекламных пробников, изъятых сегодня в аптеках. Исследования в нашей лаборатории ещё продолжаются, но я бы не слишком рассчитывала на нужный результат.

Снейп коротко кивнул и нащупал в кармане флакон с зельем, раздумывая, стоит ли выпить его прямо сейчас или всё же дождаться ночи. Ноющая боль в шее изматывала, но демонстрировать собственную слабость не хотелось. Впрочем, мисс Грейнджер едва ли было хоть какое-то дело до его зависимостей. Он резко поднялся на ноги, плеснул в стакан воды и, отвернувшись, залпом выпил содержимое флакона до дна. Где-то внутри, следуя за разливающейся по пищеводу жидкостью, его наполняло чувство гадливости к себе. Во что же он превратился? Жалкая, ни на что не годная развалина...

Поздно вечером зашёл Поттер, принёс отчёт по продуктовым закупкам и два свитка с результатами исследования летучего пороха. В ответ на немой вопрос Гермионы расстроенно покачал головой, посмотрел на Снейпа, явно собираясь что-то сказать, но передумал, кивнул Гермионе и вышел, оставляя после себя запахи табака, мокрой листвы и осеннего дождя.

— Поттер, — позвал Снейп.

Поттер вернулся из коридора и выжидательно остановился в дверях, оперевшись плечом о деревянный косяк.

— Что если мы просто не туда смотрим? — спросил Снейп, в задумчивости покачиваясь на стуле.

— О чём вы? — озадаченно спросил Гарри.

— Что если переносчики болезни это не предмет и не жидкость? Что если на самом деле это совы?

Поттер удивлённо посмотрел на Гермиону и непонимающе спросил:

— Тогда почему они до сих пор не передохли?

— Потому что, будучи переносчиками, сами совы могут и не болеть, — ответил за неё Снейп.

Гермиона порылась в ящике столе и торопливо достала справочник.

— В Британии шесть больших совятен, расположенных на разных концах страны, — сказала она, открывая нужную страницу. — Но совы, доставляя почту на большие расстояния, нередко остаются в чужих совятнях, чтобы передохнуть. Так что, если хоть в одной совятне был очаг заражения…

Поттер подошёл к Гермионе и, не слушая её возмущённых протестов, с треском вырвал страницу из справочника.

— Завтра я сам проверю совятни, — сказал он, аккуратно убирая страницу в карман.

* * *

Стрелки часов с мелодичным треньканьем сошлись на цифре двенадцать, отбивая полночь, но за Снейпом так никто и не пришёл.

«Мне не нужна нянька», — вспомнил он собственные слова, медленно поднялся, с усилием выпрямляя затёкшую спину, и тихо сказал, обращаясь к Гермионе:

— Ступайте домой, мисс Грейнджер, завтра будет ещё один, новый день.

Она кивнула, не поднимая глаз, медленно и аккуратно сложила бумаги в стол. Усталая, но по-прежнему упрямая складочка залегла между её бровей.

Снейп попрощался и вышел в коридор, бездумно вслушиваясь в собственные глухие шаги. Где-то в глубине коридора, на столике дежурного аврора очень тихо играла музыка. Снова чувствовался запах сигарет, и Снейпу внезапно, до боли в напряжённых висках, захотелось выпить. Он постоял несколько минут перед дверью собственной комнаты, раздумывая, не стоит ли зайти к Поттеру, и всё же решил не поддаваться минутной слабости. Мешать зелья с алкоголем едва ли было хорошей идеей.

В его «личной камере» неожиданно оказался зажжён свет. Рука привычно скользнула в карман и, не найдя там палочки, тут же с досадой сжалась в кулак. Снейп постоял на пороге, внимательно осматривая комнату. Незваных гостей не было. На прикроватной тумбочке обнаружилась аккуратно сложенная стопка одежды: две рубашки, брюки и мантия, наверняка взятые из его квартиры. На самом верху стопки, поблёскивая холодным металлом, лежала бритва и ещё несколько туалетных принадлежностей. Снейп медленно приблизился к кровати и только тогда заметил большую толстую книгу, небрежно подсунутую под подушку. «Магические определители ядов» — значилось на обложке. Повертев книгу в руках, он аккуратно раскрыл её на середине.

Меж двух желтоватых страниц была спрятана короткая и толстая волшебная палочка. Чужая палочка.

И всё же…

Снеп взял её в руки, чувствуя, как во всём теле разливается болезненное, но так много значащее для него тепло, и губы его с усмешкой сложились всего в одно слово.

«Поттер».

* * *

Следующим утром Снейп намеренно пришёл в кабинет аналитического отдела так, чтобы оказаться там первым. На столе Гермионы вновь обнаружились два листа сводок. Снейп оперся руками на столешницу и несколько секунд бездумно смотрел на очередной список фамилий. Идеально выписанные строчки, напоминавшие о том, как неумолимо утекает отведённое им время.

— Брэнстоун, Хейвуд, Макэвой, Монкли, Харпер…

Он взмахнул палочкой и, заставляя себя не думать о живых людях, принялся за работу.

* * *

— Что если это просто магическая мутация? — стремительно влетая в кабинет, прямо с порога воскликнула Гермиона. — Что если болезнь передаётся не привычным нам способом, а нашей магией?

Снейп поднял на неё глаза, оторвавшись от отчёта по продуктовым поставкам, и удивлённо переспросил:

— Магическая мутация?

Лицо Гермионы раскраснелось от быстрого шага, на волосах блестели капельки дождя, в широко распахнутых глазах яркими бликами играл свет. От неё веяло свежестью улицы и очарованием охватившей её идеи. Она с решительным стуком поставила перед Снейпом высокий бумажный стакан, и ноздри сразу же защипало от яркого аромата свежесваренного кофе.

— Булочки! — сказала Гермиона, доставая из сумки хрустящий, пахнущий сдобой пакет. — И даже не думайте отказываться.

Снейп скептически покачал головой, с разных сторон примериваясь к её новой гипотезе, но отказываться от булочек не стал.

— Я напишу целителю Сметвику, пусть они ещё раз изучат образцы крови, — сказала Гермиона, садясь за свой стол, и, увидев в мусорном ведре очередную скомканную сводку, разом поменялась в лице и тихо добавила: — Спасибо.

* * *

— Кут, Слоупер, О'Нил, Голдстейн…

Слоупер был медлительной коровой, на Слизерине его обзывали «взрывопотамом» и часто дразнили за неспособность усидеть на метле. Снейп на секунду прикрыл глаза, примериваясь к собственным ощущениям. Его медленно охватывала злость. Кут однажды чуть не сломал ему ключицу — они несколько раз дрались — яростно и ожесточённо, и та, последняя стычка, стоила ему его лучшей мантии. О'Нил… в памяти всплыли голубые глаза и курносый, задорно вздёрнутый нос. Джейн О'Нил училась на седьмом курсе в его первый преподавательский год, и все мальчишки со старших курсов не могли отвести от неё взгляда. И он тоже смотрел…

Перед глазами вновь замелькали знакомые лица, и Снейп расстроенно потёр переносицу, комкая очередную утреннюю сводку и в ярости ловя себя на мысли о том, что в следующий раз он попросту испепелит заклинанием мусорное ведро.

* * *

Дни сменяли друг друга, проходя в нескончаемом анализе документов и сборе данных. Авроры досматривали продуктовые склады, совятни, аптеки, проверяли места по производству летучего пороха, дома и квартиры вновь заразившихся…

Снейп засыпал, без сил падая на кровать, и просыпался, не отдохнув, позволяя себе четыре часа глухого забытья и постоянно пребывая на грани какого-то отчаянного безумия.

… Уитби, Рикетт, Акерли…

Шея болела постоянно, и он уже с трудом мог вспомнить, когда в последний раз принимал лекарство.

— В волшебном мире совершенно не развито сельское хозяйство, — объяснял он, склоняясь над очередными списками, — девяносто процентов рыбы, мясных и молочных продуктов мы закупаем у маглов.

Поттер смотрел на него больными уставшими глазами и явно уже ничего не понимал.

— Это может быть яд?

— Поттер, не будьте Поттером, почему обязательно яд? Есть огромное количество заболеваний, которыми человек может заразиться из еды — сальмонеллез, ящур, дизентерия. Что если кто-то из поставщиков в попытке сэкономить закупил у маглов заражённую партию говядины? Магловские болезни влияют на нас иначе, то, что легко переносят они, для волшебников может оказаться крайне опасным.

Поттер кивал, аккуратно записывая в блокнот.

* * *

… Мэтлок, Бэддок, Причард...

Он не мог вспомнить кто такой Причард. Лица становились размытыми, мысли теряли свою остроту…

Нужно было поспать, нужно было хоть немного поспать…

* * *

Снейп отложил в сторону очередной отчёт и поднял глаза, неожиданно встретившись с внимательным взглядом Гермионы.

— Мисс Грейнджер… — начал он тихо.

— Гермиона, — поправила она.

— Гермиона, — со странной покладистостью согласился Северус.

В висках свинцовой тяжестью разливалась боль, шея вновь полыхала огнём, хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать.

— Вы не выпили лекарство, — с лёгким укором в голосе, всё так же глядя на него, сказала Гермиона.

Снейп привычным жестом растёр шею и, не желая поддерживать эту тему, предложил:

— Давайте выпьем чаю.

— Я заварю.

Гермиона поднялась со своего места, и Северус почувствовал, как, следуя за ней, воздух наполняет приятный и мягкий аромат жасмина и мелиссы. Она приготовила чай и, взяв чашку, остановилась возле окна.

Северус смотрел на её прямую спину, на изящный изгиб шеи, на каштановые локоны, выбивавшиеся из тугого узла на затылке, и чувствовал, что заблудился в собственных желаниях.

— Вы не думали о том, что всё дело в катастрофических структурных изменениях самой магии? — внезапно спросила Гермина. — Что если наших знаний просто не хватает, чтобы это понять? Что если нам наносит вред простая аппарация или сама возможность колдовать?

Снейп промолчал, и она, обернувшись к нему, настойчиво спросила:

— Что если нас убивает наша же магия?

— Я не знаю, — покачав головой, ответил он.

— Если это так, нам никогда не выбраться из этой западни.

Гермиона вздохнула и коснулась рукой фальшивого окна. Струи дождя привычно бежали по стеклу, размывая огни домов и проезжавших мимо машин.

— Иногда мне кажется, что привычный нам мир исчезает, растворяясь в этом дожде, в наших потерях, в страхе, что поселился в наших сердцах. Я теряю надежду, мы все потеряли надежду, — сказала Гермиона, неотрывно глядя на дождь.

— Я всё ещё вижу свет, — неожиданно тихо ответил Северус, — и вы его видите. И пока это так — надежда всё ещё есть.

* * *

Колдуэл… Деррек…

* * *

Корнер, Пикс, Забини…

Сердце дрогнуло, пропуская удар. Забини…

Эббот…

Ханна Эботт…

Где-то глубоко внутри, захлёстывая его гудящей всепоглощающей волной, накатила боль.

— Твою мать, — прошептал он, отчаянно комкая пергамент и запихивая его в карман.

Непослушные пальцы с трудом расстегнули несколько пуговиц на воротнике сюртука, стало трудно дышать, боль душила его, чудовищной резью отдаваясь в шее. Ещё немного и его непременно бы вырвало. Он рванул дверь кабинета и стремительно вышел в коридор. У конторки дежурного аврора стоял Поттер и что-то негромко втолковывал дежурному, показывая бумаги.

— Мне нужно на воздух, — сказал Снейп и, видя, как поднимается со своего места дежурный аврор Хокингс, со злой, отчаянной досадой в голосе добавил: — Я никуда не денусь, Поттер.

Поттер остановил взглядом Хокингса и остался стоять, облокотившись на конторку дежурного.

Снейп стремительно вышел под дождь, сбежал по мраморным ступеням вниз, на залитую потоками воды мостовую, и замер, с невольным облегчением подставив лицо ветру, жадно глотая холодный, насыщенный влагой воздух. Дождь плакал, наверняка ощущая охватившую его безысходность, и в шуме проезжающих мимо машин Северусу отчётливо слышались щемящие отзвуки человеческого горя. Он устал, чертовски устал — от бесконечных смертей, от собственной беспомощности, от отчаянной неспособности вновь увидеть свет…

Поттер появился спустя пятнадцать минут, остановился немного поодаль, привычно подпёр колонну плечом. Достал сигарету и закурил, бездумно выпуская во влажный воздух горьковатую струйку табачного дыма.

— Зачем вы курите? — спросил Снейп, медленно поднимаясь по ступенькам и становясь рядом.

Дождь стекал по его промокшему сюртуку, холодил спину, мелкими каплями блестел на бледном лице. Длинные волосы наверняка превратились в сосульки. Снейп пятернёй зачесал их назад, вдыхая аромат недорогого табака и ощущая, как постепенно, словно смытое дождём, отступает навалившееся на него отчаяние.

— Это мое обезболивающее, если хотите, — спокойно ответил Поттер. — И оно ничем не хуже вашего, — и, поймав настороженный взгляд Снейпа, с едва заметной усмешкой добавил: — Вы думали, я не знаю о «Чарующей болтанке»?

— Сметвик? — коротко спросил Снейп.

— Ну что вы, он никогда не стал бы мне рассказывать. Но я ведь, в конце концов, целый аврор…

Они оба замолчали, задумчиво глядя на светящиеся в темноте огни ночного города.

— Я плохо сплю, — наконец признался Поттер. — Хотя согласен, дурацкая привычка.

Они постояли ещё какое-то время в спокойной, ни к чему не обязывающей тишине, а затем Поттер спросил:

— Зачем вы пошли к Мадсу Гринграссу?

— «Чарующая болтанка» стоит недёшево, — помедлив, ответил Снейп.

По улице Уайтхолл проехал мусоровоз, шелестя шинами по мокрому асфальту. Поттер проводил его взглядом и спросил ровно, совсем без эмоций:

— У вас ещё есть идеи?

Снейп покачал головой.

— Даже безумные?

Северус порылся в кармане, достал золотой галлеон и подбросил его в воздухе. Тонкая золотая грань ярко блеснула в свете электрического фонаря.

Поттер поймал монету и вопросительно посмотрел на Снейпа.

— Лет сорок назад гоблины, замучившись бороться с фальшивомонетчиками и лепреконским золотом, изменили состав сплава, добавив в него даларум. Даларум светился в темноте, и в их подземных хранилищах можно легко было обнаружить фальшивки. Для гоблинов даларум был абсолютно безвреден, вот только они не удосужились проверить, как он влияет на волшебников. Через несколько дней волна отравлений прокатилась по стране — обмороки, тошнота, рвота кровью. Скандал довольно быстро замяли, вновь отчеканенную партию монет изъяли, но что с ней гоблины сделали впоследствие, я не знаю.

— Вы думаете, они могли вновь взяться за старое?

Снейп философски пожал плечами, словно не говоря ни да, ни нет. Он и сам не слишком верил в эту теорию.

Потттер кивнул, убирая золотой галлеон в нагрудный карман, и вновь затянулся сигаретой.

— Мадс Гринграсс надеялся купить у вас «Кровавую смерть»? — спросил он спустя пару минут, по-прежнему глядя на светящиеся окна домов. — А что если за прошедшие три недели он всё-таки в этом преуспел?

— Даже если это и так, навряд ли он решит этим поделиться. Мадс Гринграсс никогда не желал быть спасителем человечества, он всегда искал только способ укрепить собственную власть.

— Дафна… Дафна Гринграсс… — немного помедлив, сказал Поттер. — Она приходила опознать труп Джереми Рэдхилла, сына дворецкого Мадса. Теперь нас с ней кое-что связывает…

— Вы всё-таки идиот, Поттер! — тихо вздыхая, сказал Снейп. — Никто не посылает женщин улаживать дела и опознавать трупы, их посылают соблазнять мужчин для того, чтобы получить информацию.

— Иногда причина случившегося не имеет никакого значения, — совершенно спокойно ответил Поттер. — Может, мне стоит…

Он замолчал, не решаясь сказать главное, и Снейп отрицательно покачал головой.

В памяти вновь всплыло полузабытое воспоминание — испуганная Дафна, вцепившаяся в учебник по зельеварению: «Прошу вас, профессор... дядя Мадс будет недоволен». Поттеру не стоило ломать то немногое, что связывало его с Дафной, лишать себя последней опоры.

— Мы с вами, Поттер, сейчас в одной лодке, — всё так же тихо ответил он, — которая вот-вот к херам пойдет ко дну. Но вам не стоит топить себя самому. Вы и так делаете достаточно…

Поттер затушил сигарету и швырнул её в урну.

— А где же в таком случае мисс Уизли? — зачем-то спросил Снейп.

— Она в Уганде, играет в квиддич, — Поттер на секунду замялся и всё же закончил: — Всё слишком сложно. Мы взяли паузу, вероятно, на время...

Северус промолчал. Он слишком хорошо знал, как трудно бывает отпускать.

— Вы это видели? — спросила Гермиона, кладя перед Снейпом на стол свежий номер «Ежедневного пророка». — Завтра состоится заседание Визенгамота. Они собираются на полном серьёзе обсуждать создание зелья, понижающего уровень магического потенциала волшебников.

Снейп взял со стола газету, развернул передовицу и скептически скривил губы.

— Хорошо, давайте пойдём от обратного, — предложил он, прочитав первый абзац и бросая газету на стол. — Всё это время мы с вами искали нечто, что было бы у всех общего. Давайте теперь посмотрим на всё это под другим углом. Кого здесь нет?

Снейп постучал пальцем по коробке с личными делами заболевших.

— Я не понимаю, профессор, — удивлённо сказала Гермиона.

— Здесь нет детей и нет сквибов. Почему?

— Ну, со сквибами-то как раз всё понятно. Думаю, они не болеют по той же причине, что и маглы. Чем бы ни была болезнь, она действительно как-то связана с нашей магией.

— И? — спросил Снейп.

— В сквибах магии нет.

— Что за невежество, Гермиона! В сквибах есть магия. В отличие от маглов они чувствуют дементоров, видят заколдованные здания и могут общаться со своими фамильярами. Так почему не болеют сквибы?

— Значит, магии в них недостаточно…

— Недостаточно для чего?

Они замолчали задумчиво рассматривая карту Британии.

— Что если… — начал Снейп.

Хлопнула дверь, вошёл Поттер, в раздражении швырнул Снейпу ещё один номер «Ежедневного пророка» и уселся на соседний пустой стол.

— Что вы об этом думаете? — спросил он, кивая в сторону газеты. — Они и правда смогут создать зелье, которое убьёт в нас магию?

— Зелье, понижающее магический потенциал, — спокойно ответил Снейп, — по сути своей возможная, но на данный момент абсолютно бессмысленная мера, Поттер. Наше общество не приспособлено к жизни без магии. До тех пор, пока мы не поймём, как именно волшебники заражаются «Кровавой смертью», потеря магических способностей нанесёт куда больший вред, чем любая болезнь.

Он вновь развернул газету, намереваясь углубиться в чтение, и вдруг спросил:

— Они собираются ввести Универсальный проявитель, как обязательное средство для ежедневного использования?

— Уж лучше это, чем дурацкое зелье, — воскликнул Поттер.

— Вот только нет никакой гарантии, — поднимая на него недобро сощуренный взгляд, сказал Снейп, — что именно в Универсальном проявителе и не содержится «Кровавая смерть».

— О чём вы, профессор? — ахнула Гермиона. — Это же Рон и Джордж, неужели вы могли подумать, что всё это… всё, что сейчас происходит…

Она испуганно замолчала, будучи не в силах закончить мысль.

— Универсальный проявитель и мгновенный переместительный портал, настроенный на Мунго, два самых продаваемых товара… За эти недели мы проверили практически всё, кроме них…

— Но это невозможно… — повторила Гермиона.

— Вы делаете для друзей исключения? — глядя на Поттера, спросил Снейп.

— Нет, — вынимая из кармана пачку сигарет, ответил Поттер.

* * *

Гарри поднялся по ступенькам магазинчика братьев Уизли, постоял немного на крыльце, прислушиваясь к шуму дождя. Струи размеренно били в стекло, оставляя на ярких витринах размытые пятна, где-то хлопали сломанные ставни, в жестяной водосточной трубе громко журчала вода.

В магазине было тепло, ярко горел свет.

Мелодично звякнул дверной колокольчик, переходя в заливистую трель. Поттер вошёл внутрь, придерживая рукой дверь и чувствуя, как тяжесть вины наваливается ему на плечи, невольно придавливая его к земле. В главном зале, обычно наполненном ощущением праздника, сейчас с угрюмой основательностью трудились десятки авроров. В тёмных пятнах их форменных мантий, в суете напряжённых лиц, это место казалось пугающе ненастоящим.

— Ну наконец-то! — завидев Гарри, с облегчением воскликнул Джордж. — Я отправил тебе сову ещё час назад.

Он протолкался сквозь толпу авроров, методично упаковывающих в безликие картонные короба выставленные на витринах товары, но прежде чем успел хоть что-то сказать, на лестнице, ведущей на второй этаж, появился Рон.

— Гарри, что происходит?! — возмущённо закричал он, стремительно слетая вниз по ступенькам. — Что это за самоуправство? Они изымают все образцы Универсального проявителя! Говорят какую-то чушь, что ищут «Кровавую смерть»! Что за идиот это придумал? Искать «Кровавую Смерть» в проявителе?

Во взгляде его полыхала настоящая злость, на раскрасневшемся, покрытом веснушками лице гнев оставил некрасивые красные пятна.

— Это мой приказ, — закуривая сигарету, спокойно ответил Поттер.

— Твой? — не понял Рон.

— Да.

Рон побледнел, мгновенно меняясь в лице.

— О чём ты вообще говоришь?

Джордж смотрел на Поттера молча, невольно кусая губы, и в его светлых, обычно живых глазах отчётливо проступало глухое болезненное разочарование.

— Можно взглянуть на предписание? — спросил он сухо.

Гарри протянул ему скатаный в тугую трубку свиток, и Джордж ушёл, не прощаясь, не споря и не говоря больше ни слова.

— Гарри, что это за хрень? — настойчиво дёргая его за рукав, повторил Рон.

— Бумаги подписаны Робардсом, Рон. Прости, но мы проверяем всех. Ты должен это понять. Я прослежу, чтобы вам вернули ваши товары.

— А ты изменился... Неужели ты и правда считаешь, что мы с Джорджем могли отравить Симуса или Ханну? — в голубых глазах Рона по-прежнему плескалась злость. — Долг теперь превыше всего?

— А разве когда-то было не так?

Гарри затянулся сигаретой, до боли стискивая левую руку в кулак.

— Не забудь выдать нам опись, — холодно глядя на него, ответил Рон.

* * *

Поттер осмотрел магазин, перебросился парой ничего не значащих фраз со старшим аврором и снова вышел на крыльцо, к дождю, к ощущению чистого воздуха, ещё не успевшего пропитаться взаимными обвинениями и обидами.

На крыльце стоял помощник Джорджа Кенни Уилсон и тоже курил.

Невысокий, худощавый, неприметный, словно согнутый тяжестью бесконечных проблем.

— Нас закроют? — спросил он дрогнувшим голосом. Капли дождя блестели на его русых, немного волнистых волосах, в серых глазах застыла безысходная тоска.

Гарри вздохнул, понимая, что он чувствует.

— Я не могу позволить себе потерять и эту работу. Только не сейчас... Мне нужно заботиться о матери и о семье брата. Я столько времени гробился на перуанских рудниках… только получил шанс вернуться в Англию, встать на ноги... После того, как мы потеряли Бена, больше некому позаботиться о его семье.

Руки его задрожали, и он сломал сигарету.

— Чёртова магия, она разрушила в моей жизни почти всё… — он сглотнул, пытаясь удержать слёзы.

— Всё обойдётся, — тихо ответил Гарри, закуривая новую сигарету и протягивая ему. — Жизнь дерьмовая штука, но даже в ней можно найти свой собственный свет.

* * *

— Не надо было посылать туда Гарри, — комкая исписанный лист пергамента, расстроенно сказала Гермиона, — только не Гарри. Лучше бы Робардс поехал сам.

Снейп неохотно оторвал взгляд от отчёта, внимательно посмотрел на неё, но так ничего и не сказал, вернувшись к своим спискам. Скомканный лист пергамента полетел в урну, и Северус услышал, как Гермиона стучит дверцами шкафа в попытке отыскать новый.

— Вы слишком сентиментальны, — сказал он, качая головой. — Поттеру давно не пятнадцать, он как-нибудь справится.

Гермиона шмыгнула носом, но промолчала.

За окном размеренно барабанил дождь, в комнате тикали часы, шуршали страницы.

Снейп достал из коробки новый отчёт, сделал отметку в журнале и неожиданно напрягся. Что-то изменилось — стало странно тихо, и как-то тревожно кольнуло в груди. Он медленно поднял глаза…

Гермиона сидела за своим столом, прижав руку к лицу.

— Вы всегда всё очень близко принимаете к сердцу, — сказал он с лёгкой досадой в голосе и вдруг осёкся...

Резко поднялся, стремительно пересёк кабинет…

Лицо Гермионы было в крови.

Она испуганно зажала нос, комкая в руках салфетку.

— Всё обойдётся, — сказал Снейп, не замечая, как предательски садится его голос, — это просто переутомление. Когда вы спали нормально в последний раз? Хотя бы шесть часов подряд?

— Да, всё обойдётся, — прошептала Гермиона, с надеждой глядя на него, — всё обойдётся.

Руки её отчаянно дрожали.

* * *

В его крохотной комнате сейчас как никогда давяще ощущалась темнота. Северус зажёг свет, посидел немного на узкой кровати, взял книгу.

«Магические определители ядов».

От ощущения старой потрескавшейся кожи под пальцами ему захотелось яростно швырнуть книгу в стену. Книги тоже со временем умирают, и никакая магия не способна это остановить. От этого «тоже» засосало под ложечкой. Всё умирает, всё! Всё, что когда-то жило, кому-то было дорого, для кого-то имело значение: мысли, надежды, ожидания и страхи, чувства близких людей и даже будущее. Он тоже однажды почти что умер. Умирать не страшно, гораздо страшнее жить.

Северус встал, прошёлся по комнате и, не выдержав, всё же в сердцах швырнул книгу об пол.

Ему нужно было выпить.

В коридоре ожидаемо оказалось пусто и темно, время наверняка уже перевалило за полночь. Где-то вдалеке на столике дежурного играло магическое радио. Резкий, переменчивый, живой джаз сменили томные завывания Селестины Уорлок, и музыку стало едва слышно. Снейп быстро дошёл до поттеровского кабинета и распахнул дверь. Никого. Что ж, это и к лучшему. Именно сегодня, как никогда в жизни, Гермиона нуждалась в поддержке и утешении, и Поттер, никогда не позволявший себе оставлять её одну, наверняка был сейчас с ней.

В кабинете всё ещё действовали климатические чары, было свежо. За магическим окном светила полная, подёрнутая дымкой луна. Постепенно затягивая её жирной тёмной пеленой, в небе ползли тяжёлые тучи, но дождя впервые за много дней не было.

Северус осмотрел стол, шкаф, порылся в тумбочке и, наконец, с неожиданной жадностью нащупал пальцами прямоугольную пачку магловских сигарет. Первая сигарета сломалась в пальцах — он и не заметил, что у него дрожат руки. Белый фильтр пах резко и неприятно — табаком, химией и… облегчением. Зло сжав фильтр зубами, Северус закурил. Едва различимый в полумраке дымок, обволакивая его сознание, потянулся от сигареты.

За фальшивым окном с пониманием и немым одобрением на него смотрела луна.

* * *

— Что, настолько хреново? — спросил Поттер, останавливаясь в дверях.

Тлеющий кончик сигареты, зажатой в пальцах Снейпа, нервно подрагивал в темноте. Северус поднял на Поттера взгляд и вдруг со всей очевидностью понял: она ему не сказала. Не хотела пугать или не желала, чтобы он видел её слабость…

На Поттере был мокрый плащ, надетый поверх аврорской мантии, порядком отросшие волосы прилипли ко лбу. От него едва различимо веяло сексом, виски и ощущением отступившей наконец безнадёжности.

«Она не хотела отбирать у него именно это, — вдруг понял Северус, — появившуюся в нём надежду».

— У меня есть виски, — сказал Поттер, делая шаг в полумрак собственного кабинета. — Наверняка дрянной, но это не имеет значения.

Он вынул из кармана палочку, собираясь зажечь свет, но передумал.

— Мне нужен ключ-пароль от лаборатории, — внезапно решаясь, сказал Северус.

— Ключ-пароль?

Они оба знали — там, в лаборатории Аврората, хранился достаточный запас зелий, чтобы Снейпу вполне хватило на несколько месяцев бездумных скитаний по стране...

«Вы же не собираетесь сбежать?» — полагалось спросить Поттеру, но тот лишь молча залез в карман мантии и вытащил связку магических ключей.

— Отдайте их дежурному, когда закончите, — сказал он, не задавая ненужных вопросов, и вышел из кабинета, оставив ключи лежать на столе.

* * *

— Вы моя галлюцинация? — растерянно спросила Гермиона, открывая дверь.

— А я что, синий? — вопросом на вопрос ответил Северус.

На нём был длинный, совершенно промокший от дождя плащ, а на коврике под дверью уже собралась приличная лужа.

— Нет, кажется, нет.. — всё так же растерянно ответила Гермиона. Выглядела она откровенно плохо. Под глазами залегли глубокие тени, лицо опухло и покраснело, на длинных ресницах искрились едва различимые капельки слез. Она наверняка плакала.

— Тогда всё в порядке, — сказал Северус.

От абсурдности их диалога заломило скулы. Он всё ещё стоял на пороге, дожидаясь её приглашения.

— Вам не стоит сегодня оставаться одной, — наконец произнес он. — Могу я войти?

— Конечно, простите, — отступая в сторону, спохватилась Гермиона.

* * *

Квартира, расположенная на мансардном этаже, оказалась просторной и воздушной. Ломаные линии потолка сходились над головой, образуя замысловатые углы, скошенные окна смотрели в небо.

Северус повесил на вешалку свой плащ, заклинанием высушил мантию и спросил, не глядя на Гермиону:

— У вас есть что-нибудь выпить?

— Огневиски, но я не уверена, — она ушла в гостиную и спустя пару минут вернулась с початой бутылкой огденского.

«Плохая привычка — пить в одиночестве», — подумал Северус.

— Давайте пройдём на кухню, — предложила Гермиона. — Вы ведь наверняка голодны.

Снейп послушно последовал за ней, зашёл в маленькую кухоньку и остановился в дверях.

Гермиона принялась суетливо нарезать хлеб, сыр, раскладывать на тарелке овощи. Напряжение, сковывающее её движения, казалось почти физически осязаемым. Ей просто нужно было чем-то занять руки.

— Вам надо поспать, — тихо сказал Северус. Он вынул из кармана флакончик с зельем и, подойдя ближе, аккуратно поставил его на край столешницы. — Это снотворное. Хорошее снотворное, — добавил он.

Гермиона вдруг всхлипнула и, отчаянно сжимая нож, ударила им по столешнице.

— У меня постоянно дрожат руки!

Руки и правда ходили ходуном. Тонкие изящные пальцы цеплялись за рукоять ножа, словно надеясь отыскать в ней опору.

— Это от нервов, а не от болезни, — сказал Северус, забирая у неё нож.

Она неожиданно потянулась к нему, непослушные локоны разметались по плечам, и лицо оказалось близко, слишком близко — испуганное, ранимое, обескровленное десятками бессонных ночей.

— Я боюсь, — прошептала Гермиона, едва разжимая припухшие губы, — я боюсь не смерти, я боюсь сойти с ума, — в её широко распахнутых глазах плескался настоящий ужас. — Разум — это я. Без него меня не будет…

— Тише, тише, — прошептал Северус, в каком-то беспамятстве вжимая её в край столешницы. — Всё обойдётся…

Её била нервная дрожь, руки цеплялись за его мантию, словно пытаясь удержать рядом. Северус осторожно заправил растрепавшийся локон ей за ухо и, сам не понимая, что делает, поцеловал в висок.

— Это страх, просто страх. Он отступит и всё будет хорошо.

Гермиона порывисто подалась ему навстречу, каждой клеточкой напряжённого тела впитывая тепло его прикосновений — отчаянно, жадно, будто только так могла почувствовать себя живой.

— Я не хочу, как Ханна. Не хочу…

Северус поцеловал её волосы, лоб, тонкий изгиб переносицы и, наконец, нашёл губы.

— Я не допущу, — прошептал он, безвозвратно растворяясь в поцелуе. — Я этого не допущу.

Ощутив потерю тепла, Северус завозился в кровати, чувствуя, как сон постепенно покидает его, растворяясь в свете наступившего дня. Помедлил и всё же неохотно перевернулся на спину, с лёгкой досадой открывая глаза. Гермиона стояла возле окна, задумчиво глядя на дождь. В комнате пахло горячим терпким шоколадом, и руки её, державшие чашку, больше не дрожали...

— Доброе утро, — заметив, что он проснулся, сказала Гермиона. — Хотите какао?

— Возвращайтесь в постель, — негромко и очень сонно позвал Северус.

Размеренно тикали часы, шелестел дождь.

— Вы… хотите… — Гермиона зарделась, мгновенно теряясь под его насмешливым взглядом.

— А вы ожидали, что я пожалею? — спросил Снейп и, чтобы глупо не рассмеяться, с деланым безразличием закатил глаза. — Возвращайтесь в постель, Гермиона, — повторил он мягко, но более настойчиво, — у нас в запасе есть ещё два часа, прежде чем Поттер нас хватится.

За окном всё так же размеренно шёл дождь, и на большом стекле мансардного окна вода рисовала мутные узоры. Гермиона прижималась к нему всем телом, намного более робкая, чем накануне, и Северус, утопая в ласке её рук, в её поцелуях, чувствовал, как согревается его давно не знавшая тепла душа.

* * *

В кабинете аналитического отдела вместо ставшего привычным Поттера и набивших оскомину утренних сводок неожиданно обнаружилась Луна Лавгуд. Она сидела на пустующем столе, одетая в ярко-лазурный плащ, и меланхолично болтала ногами.

— Боже, Луна! — встревоженно воскликнула Гермиона, и Снейп заметил, как под плотной осенней мантией напрягается её ещё недавно расслабленное тело. — Что-то случилось?

В светлых волосах Луны блестели капли дождя, выпуклые, почти бесцветные глаза смотрели на Снейпа с чистым, живым любопытством.

— Я пришла к Гарри, — сказала она, рассеянно улыбаясь. — Мы уезжаем с папой в Латинскую Америку, мне необходимо оформить разрешение.

Снейп кивнул ей вместо приветствия, пересёк комнату и открыл за спиной Гермионы дверцы тяжёлого шкафа.

— Не думаю, что разрешение дадут, — с невольной грустью ответила Гермиона, опускаясь в своё обычное кресло. — Мы так и не нашли причину болезни. Границы закрыты, и даже Гарри едва ли сможет чем-то помочь.

— Может, всё дело в нарглах? — задумчиво глядя на карту, спросила Луна. — Может, в Англии, как в Чьяпас, просто стало слишком много волшебников?

— В нарглах? — медленно оборачиваясь, переспросил Снейп.

Что-то внутри него внезапно сжалось, болезненно и нервно, и почему-то разом подкатила тошнота.

Луна смотрела на карту, ничего не замечая и как всегда думая о чём-то своём.

— В Чьяпас каждый ребёнок знает историю о том, как их народ лишился магии, — сказала она. — Много лет назад в Сан-Кристобаль-де-лас-Касас все люди были магами, но потом нарглы выпили из них всю магию, и они стали маглами.

— И когда это случилось?

— Наверное, лет двести назад.

— У вас есть записи о том периоде? — обращаясь к Гермионе, спросил Снейп.

— Вероятно, где-то в архиве, — она растерянно смотрела на него, явно не понимая, чего он хочет.

— Запросите, — Снейп подошёл ближе, напряжённо склоняясь над её столом. Волосы Гермионы мягко пахли мелиссой и жасмином, в карих глазах плескалось удивление. — Запросите прямо сейчас, — повторил он очень тихо и очень настойчиво.

— Вы ведь понимаете, что это Луна? — понижая голос до шёпота, спросила она. — Вы просто напрасно потратите время…

— Гермиона, — сказал Северус с лёгким укором, — вы всё время спорите. Как только Поттер столько лет с вами уживался?

— Просто он всегда мне уступал, — виновато опуская глаза, призналась Гермиона.

* * *

— Что вы надеетесь здесь найти? — спросил Поттер, с любопытством разглядывая только что доставленные из архива ящики со старыми свитками. — Им же, наверное, лет сто.

— Двести, — ответил Снейп, снимая с тележки тяжёлый ящик.

Поттер уселся на стол рядом с Луной, и Снейпу на мгновение даже показалось, что он тоже примется болтать ногами. Сегодня в зубах у Поттера торчала обычная зубочистка, и он больше не шарил по карманам в поисках своих магловских сигарет.

— Я почти уверен, что это паразиты, — открывая ящик, сказал Северус.

— Что значит, паразиты? — не понял Поттер.

— Мисс Лавгуд любезно напомнила нам об эпидемии, которая случилась лет двести назад в районе Чьяпаса. Я что-то читал об этом, довольно давно, вот только это были чуть более поздние исследования.

— Чьяпас?

— Это Мексика, — ответила Гермиона, берясь за вторую коробку.

— И как эта дрянь могла попасть к нам?

— Понятия не имею, — честно признался Снейп, — но это сейчас и не важно.

Поттер слез со стола и тоже взялся за большую коробку.

— И что нам нужно искать?

— Нарглов, — с мягкой улыбкой ответила Луна.

— Нарглов? Тех, что живут в омеле и воруют кеды? — растерянно переспросил Поттер.

— Нужно искать нетипичные данные по смертности, информацию о миграции магов, данные о массовой потери волшебниками магических способностей, любые медицинские исследования любой достоверности. Но если найдёте нарглов, Поттер, меня это тоже устроит, — невозмутимо ответил Снейп.

* * *

— Negleria Interitus, — глядя в отчёт, внезапно сказала Гермиона, и голос её ощутимо задрожал, — одноклеточная амёба, обитает в тёплых пресноводных озерах и реках с медленным течением в южных широтах. В тысяча восемьсот двадцать первом году стала причиной массовой смертности волшебников в Южной Мексике, в результате чего численность магического населения в регионе сократилась почти на треть. Negleria Interitus была открыта и исследована магозоологом Яктурусом Клоуком.

Не вставая со своего места, Снейп вскинул палочку и призвал из шкафа справочник Яктуруса Клоука «Магические микроорганизмы и их свойства». Нашёл нужную страницу и прочитал вслух:

— Negleria Interitus или неглерия Клоука ⁽¹⁾— водится в пресноводных водоёмах с температурой воды от двадцати пяти до тридцати двух градусов Цельсия. Имеет крайне ограниченный ареал обитания. Встречается в Перу и Эквадоре. Зафиксированы разовые случаи заражения в южной части Мексики и Гватемале. Является крайне опасным магическим паразитом. Вместе с водой попадает в носоглотку, после чего поднимается по нервным путям в мозг, где вызывает опасное заболевание — магический амебный менингоэнцефалит. Заболевание развивается крайне медленно, но в девяносто пяти процентах случаев приводит к смертельному исходу.

Снейп перевернул страницу и быстро провёл пальцем по тексту, пробегая взглядом ненужные сведения. Затем поднял на Гермиону глаза и медленно, утвердительно кивнул.

— Что там? — нетерпеливо спросил Поттер.

— На начальной стадии заражения, — возвращаясь к книге, прочел Снейп, — болезнь проходит практически бессимптомно. Жалобы больных незначительны, связаны в основном со слабостью, тревожностью и головной болью. Примерно через полтора-два месяца от момента заражения может наблюдаться лёгкое недомогание, головокружение, нарушение сна. Спустя три-пять месяцев состояние больного быстро ухудшается, начинаются носовые кровотечения, сильные головные боли, тремор конечностей и судороги, эпилептические припадки, галлюцинации, резко падает уровень магических способностей. Часть больных лишается обоняния, слуха или зрения. Амёбы атакуют нервные клетки, буквально поедая мозг человека, питаясь магией волшебника. Известны случаи, когда первые симптомы заболевания проявлялись лишь спустя полгода с момента заражения. Случаев заболевания среди не магов и сквибов не выявлено.

— Мерлин, пять месяцев! — растерянным эхом повторил Поттер.

Гермиона быстро пролистала свой отчёт и в самом конце нашла дату.

— Последний случай магической эпидемии амёбного менингоэнцефалита официально зафиксирован в тысяча девятьсот семьдесят первом году на приисках по добыче перуанского порошка мгновенной тьмы, — прочитала она.

— Кенни Уилсон, помощник Джорджа, работал на перуанских рудниках, — внезапно вспомнил Поттер. — Вчера он что-то упоминал об этом. Его брат умер, и он перебрался в Англию, чтобы заботиться о его семье.

— Его брат не умер, — сказала молчавшая всё это время Луна, — семь лет назад Бенни Уилсона поцеловали дементоры.

* * *

В комнате для допросов вновь горел яркий свет. Белые осветительные шары плавали под потолком, в хромированных поверхностях отражались неровные тени… Снейп на секунду прикрыл глаза, невольно погружаясь в почти позабытые воспоминания: запах пота, боль в сломанных ребрах, жёсткая спинка металлического стула... Теперь, когда он стоял по другую сторону смотрового стекла, в узеньком коридоре пахло кофе и табаком.

— Вы его помните? — спросил Поттер.

Снейп отрицательно покачал головой.

— Хаффлпафф, девяностый год выпуска.

Снейп смотрел на худощавую неприметную фигуру, сидевшую в комнате на стуле, и ему казалось, что мир переворачивается с ног на голову.

— Если это месть, — сказал он, немного подумав, — Уилсон признается. Он захочет, чтобы об этом узнали.

Поттер кивнул, поправил во рту зубочистку и вышел, сунув руки в карманы мантии. Гермиона сказала ему что-то тихо, легко коснувшись его рукава, может, пожелала удачи, но тот не ответил.

* * *

— Здравствуйте, Кенни, — сказал Поттер, опускаясь на стул напротив Уилсона. — Хотите закурить?

Он порылся в карманах мантии, достал помятую пачку сигарет и бросил её на разделяющий их стол.

Кенни поднял глаза, серые и мягкие, обычные глаза человека, заблудившегося в бесконечной суете дней, и Снейп подумал, что никогда бы не заподозрил в нём психопата. Волосы у него были тёмно-русые и волнистые, зачёсанные назад, тронутые первой сединой и чуть заметно вьющиеся на кончиках. Под клетчатой рубашкой угадывался ворот серой футболки, потёртые светлые джинсы стирали много раз. Во всём его облике, безобидном и немного потерянном, не чувствовалось ни грамма волшебства. Так мог, пожалуй, выглядеть обычный магл.

Услышав вопрос, Кенни медленно потянулся за сигаретой, и Поттер помог ему прикурить. Серый табачный дым пополз по комнате, ноздри Кенни едва заметно затрепетали, и он с легко читаемым облегчением на секунду прикрыл глаза.

— Это сыровотка правды, — тихо сказал Поттер, вынимая из кармана флакон и ставя его на стол, — но мне кажется, она нам не понадобится. Сыворотка правды — страшная вещь. Она заставляет выворачивать душу наизнанку. Выпьете, и она заберётся к вам под кожу, проникнет в самое сердце, выпотрошит вас изнутри. Для неё нет ничего святого: ваш первый поцелуй, первый сексуальный опыт, все ваши постыдные и сокровенные желания. Всё это она вывалит наружу и отдаст мне. Она не позволит вам сохранить ни одной личной тайны, ни дюйма личного пространства, ничего из самых ценных для вас воспоминаний. Вы ведь ненавидите магию, Кенни? Так стоит ли позволять ей делать с вами нечто подобное?

— Магия сломала мне жизнь, — голос у Кенни был тихий и слегка хрипловатый. Он затянулся сигаретой, выпуская кольцо дыма, и, откинувшись на спинку стула, спросил:

— Что вы хотите узнать?

— Для чего вы это сделали?

— Я расплатился по счетам. Той же монетой, что мир магии заплатил мне.

— Отравив сотни людей? Лишив их магии и разума?

— Нам с братом было одиннадцать, когда нас вырвали из привычного нам мира, — сказал Кенни. В его выразительных серых глазах под сеткой длинных ресниц плескались сожаление и боль. — Мать не хотела отдавать нас в магический мир, отпускать в неизвестность, так далеко от дома. Но ей внушили, что если она этого не сделает, наша магия сведёт нас с ума. И мы уехали в Хогвартс, закрытую школу-интернат, отрезанную от всего мира десятками заклинаний, и тут же превратились в людей второго сорта. Мы никогда не чувствовали себя здесь своими — маглорожденные, из бедной семьи, пришлые отродья, приживалы из чужого мира. У нас не было ни денег, ни связей, не будущего.

После школы Бен устроился в Министерство, мечтал сделать карьеру, работал как вол, — тонкие губы Кенни болезненно сжались, он облизал их торопливо, нервно, пытаясь сдержать прорывающуюся наружу дрожь. — Бен женился, у него родилась красавица дочка, он строил планы… а потом случилась Комиссия по учёту магловских выродков. Нас осудили за то, что мы проникли в ваш мир ложью, украли магию у волшебников, присвоили то, что никогда не принадлежало нам. Бену сломали палочку. Я сбежал почти сразу, как только получил повестку на первое заседание. Но у Бенни была семья, он всё на что-то надеялся, писал письма… А потом его арестовали и посадили в Азкабан… а в октябре его поцеловали дементоры.

Сигарета в руках Кенни заходила ходуном.

— В нём не осталось ничего. Ни магии, ни жизни, ни света. У него забрали всё. А потом вернули его мне, чтобы я похоронил брата заживо. Его крохотная дочка сидела у него на коленях и рисовала на его лице узоры маленькими пальчиками, пытаясь его разбудить.

Кенни заплакал и яростно втянул носом воздух, стараясь взять себя в руки.

— Я должен был позаботиться обо всех: о семье Бена, о матери. Вот только никому в мире магии не нужен был магловский выродок, лишённый своего социального статуса. Я обивал пороги, готовый браться за любую работу, но, как известно, своя рубашка ближе к телу… Никто не хотел рисковать... И я попытался вернуться в мир маглов.

Он вновь затянулся, на этот раз зло, с болезненным раздражением, едва не ломая сигарету.

— Выживать в мире маглов та ещё задача! Ни нормального образования, ни документов, ни медицинской страховки, мы исчезли для магловского мира на пятнадцать лет, а когда меня заставили в него вернуться, для меня там не нашлось места. Я работал поломойкой, разгружал ночами вагоны, торговал наркотой, занимался проституцией. Вот только на эти гроши невозможно содержать семью. И я уехал в Латинскую Америку, на перуанские рудники. Там всем было наплевать, откуда я родом, чистокровный ли я маг или магловский выблядок, лишь бы я вкалывал по двенадцать часов, дыша перуанским порошком, по много дней не видя ни неба, ни солнца. Там я и заразился амёбой Клоука… Из воды, что раздавали рабочим на рудниках. И каким-то странным чудом не сдох…

В серых глазах Кенни промелькнула ирония — злая, надтреснутая, полная сожаления и боли.

— Эта зараза подавилась моей магией. Кто бы мог подумать! Магия, живущая внутри магловского выродка, оказалась сильнее заразы, которая с лёгкостью убивала потомственных волшебников. И я выздоровел. Помощник нашего управляющего умер, и тот взял меня к себе, потому что я знал английский, быстро считал, а главное, хорошо со…

Он резко осёкся, и пепел с его сигареты упал на пол.

— У меня много разных талантов, — с болезненной усмешкой сказал Кенни. Он вновь затянулся, устало закрывая глаза. На его густых, красивых ресницах по-прежнему блестели слёзы.

— Я отвечал за отправку порошка в Европу, так я случайно познакомился с Джорджем Уизли. Стал закупать для него Перуанский порошок напрямую, а потом перебрался в Англию. За прошедшие несколько лет здесь кое-что изменилось, — Кенни иронично скривил тонкие губы, и Снейп почувствовал, как его самого наполняет знакомая боль. Он знал, что чувствует человек, сидящий по ту сторону стекла. — Комиссию по контролю за магловскими выродками упразднили. Маглорожденным вновь позволили наниматься на работу, открыли квоты в Министерстве. Погибшим во время войны в честь годовщины победы назначили военные пенсии, — Кенни замолчал, рассматривая кончик сигареты.

Здесь, за стеклом допросной, по-прежнему размеренно тикали часы, всё так же пахло кофе, вот только запах сигарет почему-то стал казаться ощутимее. Снейп сцепил руки за спиной и сжал зубы, чувствуя, как в шее отчаянно знакомо начинает разливаться боль.

— Я подал документы на Бена, — тихо сказал Кенни, не сводя взгляда с догорающей сигареты, — но получил отказ. «Это не был приговор, — сказал мне чиновник из министерства, — досадная неприятность, недоразумение, случившееся по недосмотру. — Он скомкал пальцами погасший окурок и швырнул его в угол. — Может, в следующем году квот будет больше».

Поттер закурил ещё одну сигарету и протянул её Кенни через стол. Тот взял её машинально, просто чтобы чем-то занять ходящие ходуном руки.

— Они все праздновали победу. Фейерверки, пунш, дурацкий парад! Меня вырвало за углом Министерства, потому что я не знал, как сказать жене Бена, что её мужа не стало по досадному недосмотру. Вот только тогда я ещё на что-то надеялся, во что-то верил… В следующем году я подал прошение снова. Квот стало больше, сказал мне тот же чиновник в Министерстве, но вот беда — ваш брат жив, а они распространяются лишь на погибших. Дома я смотрел в слепые глаза Бена и плакал. Может, мне стоило его застрелить?

Снейп заметил, как дёрнулось лицо Поттера, резко, болезненно, как беззвучно хрустнула сломавшаяся во рту зубочистка.

— На следующий год я не стал подавать прошение, — с мягкой улыбкой сказал Кенни, — я привез амёбу из Перу, вместе с грузом перуанского порошка. Десять галлонов отборного дерьма, способного поцеловать вас не хуже дементора. Я смотрел на пьяные лица на празднике в честь очередной годовщины победы и хотел, чтобы все они знали, каково это — быть живым, как мой брат.

— Вы добавили амёбу в пунш на празднике? — тихо спросил Поттер.

— В пунш, в сливочное пиво, во всё, что не пили дети…

Кенни затянулся сигаретой и надсадно закашлялся, прижимая руку к груди.

— Я хотел, чтобы все они знали, каково это — жить в мире Бена. Чёртова неприятность, случившаяся по досадному недоразумению!

— Это всё равно не вернуло бы вам брата, — сказал Поттер.

— Нет, не вернуло, — ответил Кенни, сжимая зубы, чтобы удержать внутри собственную боль, — просто я отплатил миру магии за всё, что он со мной сделал. А ещё я продал «Кровавую смерть», и теперь мне больше не нужно пособие для Бена.

Снейп услышал, как заплакала Гермиона.

Он подошёл к ней ближе и бережно обнял со спины, чувствуя, как она отчаянно прижимается к нему всем телом.

— В жизни мало справедливости, — сказал он тихо, почти невесомо целуя её в висок, — но что поделать, такова жизнь.

1) прообразом амёбы стали реально существующий паразит Negleria fowleri, пожирающий человеческий мозг изнутри, и свиной цепень

Вернуться к тексту

Поттер стоял возле центрального входа в Министерство магии и увлечённо ковырялся в зубах зубочисткой.

— Документы готовы: разрешение на международный портал, визы и медицинские свидетельства. Можете отправляться в свою Латинскую Америку хоть завтра,— он протянул Луне свёрнутые в тугую трубку свитки и добродушно усмехнулся, проследив за её взглядом.

— Что? — спросил он, глядя на то, как Снейп и Гермиона о чём-то беседуют, стоя внизу на мостовой.

На улице едва ощутимо накрапывал мелкий дождь, мимо спешили магловские автомобили, а высоко над головой, сквозь тонкую дымку облаков наконец проглядывало долгожданное бледное солнце.

— Вы протестировали первую партию нового лекарства? — не отвечая на его вопрос, спросила Луна.

— Да, и оно прекрасно работает. Зелье, созданное профессором, на время понижает уровень магических способностей волшебника, а затем уже традиционные лекарства убивают ослабленных паразитов. Так что Снейп потрудился на славу.

Луна задумчиво покачала головой и, улыбнувшись собственным мыслям, что-то тихо сказала.

— Да что? — повторил свой вопрос Поттер.

Вероятно, в очередной раз доказывая свою правоту, Гермиона что-то увлечённо говорила, показывая куда-то вверх, туда, где пестрели едва различимые облака, и свет нового дня наполнял мир долгожданным теплом. Снейп подождал пару секунд и, взяв её за руку, бережно, но очень решительно притянул Гермиону к себе.

— У него плохо выходит с ней спорить, — с усмешкой сказал Поттер.

Луна помедлила и мягко улыбнулась.

— Это ничего... Главное, что их мозгошмыги наконец перемешались…

Поттер улыбнулся в ответ и поднял воротник плаща. Надо было спешить — где-то за углом, на Чарринг-кросс, его уже наверняка ждала Дафна.