Позер (джен)

Прилипнуть к паутине, как жирная слабая муха, и смотреть на приближающегося паука — что может быть чудеснее, что может быть прекраснее? Хиггс не отрывал жаждущего взгляда от темнеющей на фоне проема и серебристой воды фигуры в боевой выкладке. Наконец-то Клифф здесь, как всегда, в сопровождении и, как всегда, молчаливо курит в окружении разрывов и идиотских кукол, невнятно бормочущих обвинения и смотрящих перед собой пустыми голубыми глазами. Как будто бы эти куклы могли искупить чью-то вину и служить укором. Клифф дурак, и Клифф гений. Осталось только пробудить в нем жажду действия, и тогда Рагнарек неизбежен.

— Может быть, ты скажешь, что я мудак? Да, я, конечно же, разумеется, всесторонне мудак, но разве тебя это действительно утешит?

Хиггс решил подать голос первым. Клифф продолжал курить и смотреть мимо него, как самая омерзительная из всех Тварей — омерзительная тем, что все еще сохранила в себе человечность.

— Мы оба с тобой желаем одного и того же, разве ты в этом сомневаешься?

Хиггс продолжал, потому что звуки выстрелов и предсмертные крики были музыкой для его ушей, однако тихий плеск воды вызывал лишь яркое злое раздражение, колющее под ложечкой и в глубине живота.

— Ты хочешь найти Сэма Портера, не так ли? А потом?

Хиггс внимательно следил за на первый взгляд таким невозмутимым лицом Клиффа. Когда оно не закрыто маской нефти, то выражает многое, от усталости до отчаяния, но только не благородную боевую ярость, и это возмущало Хиггса до глубины души.

— Переживать чужие битвы раз за разом вместо того, чтобы вести свою, последнюю и самую разрушительную в истории этой планеты, разве ты этого не хочешь? Или сидеть здесь всю оставшуюся вечность и играть в водяного с лягушками, у тебя же здесь есть лягушки или только твои четыре куклы и все вот эти игрушки?!

Хиггс варьировал все: и тональность голоса, и выражение лица, даже пытался то кричать, то шептать, — и все это не побудило Клиффа даже приблизиться или отдать приказ о нападении. Неужели ему все равно? Немыслимо. Когда он, Хиггс, говорит, никто не остается равнодушным, таков закон природы.

— Ну хорошо, хорошо, ты умеешь торговаться, я признаю твой опыт и могу подсказать тебе, где Сэм Портер, и после этого мы вернемся к нашему разговору, ведь ты поймешь, что иной жизни, кроме истинного боя, для тебя не существует.

Хиггс поднял бы руки, но паутина держала крепче уз смерти. К нему приблизились четыре скелета в военной форме, жалкие болванки, всего лишь продолжения воли Клиффа, и схватили за лодыжки и запястья. Клифф все же хотел его выслушать, несмотря на весь свой отстраненный вид, и потому Хиггс позволил себе улыбку, пусть пока еще совсем легкую и незаметную, чтобы не оскорбить крупного хищника кажущимся пренебрежением.

— Я его самый преданный и верный постоянный заказчик, и он приносит мне посылки, куда бы я ни решил пойти. Хочешь, закажу его и для тебя?

Хиггс едва смог скрыть торжество, когда Клифф наконец подошел ближе и из его пальцев исчезла сигарета. От Клиффорда пахло хиралием и смертью, порохом и дымом, страданием и гневом. Прекрасное сочетание для великого Всадника.

— Итак, мы договорились?

Хиггс не отрывал взгляда от запавших голубых глаз Клиффа. Ведь что такое паутина и смерть для них обоих? Лишь часть бесконечного пути, который оборвется только вместе с путем всего Человечества.

Клиффорд отвернулся первым, и его соратники разошлись в стороны, повинуясь отработанному жесту.

— Так мы договорились? — повторил Хиггс с напором.

— Дождь мокрый, — последовал ответ. И Клифф ушел, растворился черным мазком в серебрящейся воде.

Хиггс мрачно сплюнул, выбираясь из паутины и в сердцах пиная крестопузую куклу. Вот же позер!