Мягкий вечер (гет)

Первой мыслью было заорать в подушку, но потом я понимаю, что мне просто лень. Я снимаю с волос резинку и, едва сдерживаясь, убираю её на место. Мои волосы отросли достаточно, чтобы сформировать небольшой хвостик, от которого я не могла избавиться из-за плотного графика работы и единственного желания на выходных: спать. Но вот завтра — первый день моего долгожданного отпуска, и я наконец верну себе «пикси». И пусть Нат хоть оббурчится.

Я устраиваюсь на диване, обняв колени, рядом с мужем. Может, у меня эмоциональное выгорание. Может, начальная стадия депрессии. Неважно — я слишком устала за этот месяц, люди будто совсем мозги потеряли.

Тратить время жалко, сижу вот как статуя, а могла бы упорядочить черновики. Ну… хотя бы черновики фанфиков. Но сил у меня совсем нет, хочется просто вот так сидеть и пялиться… На что я пялюсь-то? На «Ибупрофен» на тумбочке. Надеюсь, это не тонкий намёк. Вроде, голова пока не болит. Что немного удивительно, на самом-то деле.

К моим пальцам ног вдруг осторожно прикасаются большие горячие пальцы, осторожно поглаживают их, а затем широкие ладони обхватывают мои стопы и начинают ненавязчиво легонько сжимать, избегая прикасаться к чувствительным к щекотке местам. Я поднимаю глаза на мужа, но он читает книгу, не отрываясь от своего второго занятия, и я расплываюсь в улыбке.

Он даёт мне время. Всегда. Знает, что я слишком вялая после трудного дня, а тут ещё и морально устала. Его отпуск начался несколько дней назад, поэтому он довольно бодр и в состоянии замечать во мне нотки пофигизма в данный момент. Я знаю, что, если бы и он устал, мы бы просто лежали обнявшись и пялились либо в телевизор, либо на потолок. Наши отношения построены на взаимопонимании, поэтому нам удаётся так удивительно чувствовать друг друга. Что ж, мы оба думаем, что наш ребёнок будет таким же чутким, уж мы постараемся передать ему лучшее, что в нас есть.

Муж осторожно поднимается и накрывает меня пледом. Да, физическое тепло мне сейчас тоже нужно. Он нежно прикасается губами к моим, заставляя растаять, даря зарядку, на краткий миг прерывается, чтобы неслышно прошептать что-то, продолжает поцелуй… А затем суёт мне в руки свою книжку и уходит. Блин, просто мастер облома! Только я начала подумывать о том, когда лучше его кусать!

Я бездумно пялюсь на обложку книги, не видя ни текста, ни картинки, размытое пятно перед глазами затмевается образом целующего меня мужа, его наполненных любовью потрясающих глаз, мысли скачут на воспоминания о его профиле под торшером, о его красивом ровном носе, аккуратной бородке, розовых губах, складывающихся в лёгкую улыбку, о таких сияющих глазах. Он невозможен! Кажется, я схожу по нему с ума снова и снова, снова и снова, и снова, и снова…

На кухне раздаётся постукивание посуды. Кажется, ужин был готов заранее, потому что супруг довольно скоро возвращается в комнату и с гордостью ставит на столик тарелку со внушительной стопкой блинов. Я всё ещё изучаю выражение его лица, подмечая, как тихая гордость меняет его черты, как светятся его глаза, как улыбаются губы, он — победитель Олимпийских игр, не иначе… И тут до меня доходит — он сам сделал блины, от начала и до конца.

С неким трепетом он вручает мне один блинчик, явно переживая, получился ли он. Я кусаю… и меня уносит, потому что он удивительно вкусный! Кое-как хвалю, улыбаясь, мужа, а сама поскорее запихиваю в рот блин и тянусь уже к следующему. Муж тихо смеётся, а затем на столе появляются колбаса, сметана, картофельные чипсы, сгущёнка и даже красная икра. И чай, ароматный «Бергамот».

— У нас какой-то праздник? — спрашиваю я, посыпая сметану на блине чипсами и складывая конвертик. Между прочим, очень вкусно.

— Начало отпуска, — отвечает он, заворачивая красную икру. И так улыбается, зараза, что я не выдерживаю и перехватываю его руку, прижимаясь губами к костяшкам пальцев. Пахнет блинами и икрой. Муж в ответ целует меня в висок, прорвавшись сквозь отросшие волосы.

Только его сила воли позволяет нам начать есть. Мы болтаем о моей работе, я изливаю душу и представляю на месте кусочка колбасы какого-либо слишком надоедливого человека, заворачиваю блин и изо всех сил вонзаю в еду зубы. Супруг смеётся — дай мне волю, я всех перекусаю, только кого-то любя, а кого-то из чувства мести. Пожалуй, он прав.

За разговором еда кончается незаметно, и вот уже настаёт время убирать со стола и готовиться ко сну. Муж вдруг кладёт палец на мою нижнюю губу, вторым обводя край верхней, и так смотрит в глаза, что я просто застываю, не в силах оторваться от его лица. Меня переполняет нежность, хочется сделать что-то, чтобы дать ему её почувствовать…

Он опережает меня, целуя в уголок губ, а затем вдруг слизывает с моей губы остатки сгущёнки. Мне становится как-то стыдно, но он не даёт мне думать, на этот раз втягивая в настоящий поцелуй.

Когда мы уже лежим в кровати, супруг укутывает меня одеялом и обнимает. Чуть больше силы — и будет боль, чуть меньше — и мне уже не хватит тепла. Я даю ему его книжку, пусть почитает, а сама соплю в его шею. Определённо сегодняшний вечер вернул мне моральный тонус, однако физическая усталость берёт своё. Уже засыпая, я чувствую, как муж отпускает меня на минуту, чтобы выключить свет, а затем прижимает к себе с новой силой.