Тигрысиные сказки (джен)

Однажды повстречал Тигр странного зверя. Никогда еще Хозяин Тайги такого не видывал — вроде камышового кота-переростка, каких о ту сторону Сихотэ-Алиня великое множество. Сам короткий, лапы длинные да широкие, а на ушах — кисточки.

Нет. Это не кот.

Любопытно стало Тигру.

Захотел он подойти и расспросить диковинного зверя, кто такой да из какой семьи.

Только пока Тигр думал, зверя-то и след простыл.

Тигр разочарованно обнюхал то место, где видел его. Запах смутно напоминал его собственный. Ни один камышовый кот так не пахнет.

— Что ты тут ищешь? — раздался вдруг голос из ниоткуда.

В самом деле — ниоткуда.

Тигр оглядел лес вокруг и никого не увидел. Пожал плечами. Мало ли, леший шутит. Леший — он великий шутник. Скучно ему зимой без людей — вот и пытается хороводы водить.

Только опустил Тигр морду к интересующему его запаху, как опять спрашивает кто-то:

— Что ты тут ищешь?

Да вкрадчиво так. И даже нагловато, словно спрашивающий уверен в полной своей безнаказанности.

Тигр сердито шевельнул хвостом.

— Зверя ищу. Только что тут был.

— А зачем тебе тот зверь?

— Хочу спросить, какого он рода-племени и как его прозвание.

— Сколько вопросов за раз... А если я скажу тебе? Что тогда?

— Дальше пойду, — буркнул Тигр, а сам незаметно все вокруг оглядел. Уже и вверх посмотрел.

Да вот же он — незнакомый зверь!

На ветке разлегся, почти слился серой пятнистой шкурой с вечным сумраком, царящим в еловых кронах.

— В самом деле — дальше пойдешь? — с живым любопытством спросил пятнистый зверь. — И больше никогда сюда не придешь?

Тигр ошеломленно уселся на собственный хвост.

Такого ему еще никто не говорил.

Как это — больше никогда не приходить? Это же его тайга, его земля. И дерево это, на котором устроился зверь, — тоже его!

Тигр дернул ухом.

— Ты правда хочешь, чтобы я сюда не приходил?

— Я? Да мне все равно.

— То есть, как это? Ты же сам хотел, чтобы я ушел навсегда, — рассердился тигр.

— Я спрашивал, действительно ли ты собираешься уйти и больше не возвращаться. Кто тебе сказал, что я этого хочу?

Голос с дерева звучал насмешливо. Тигр вскочил и хлопнул по земле хвостом. Разозлился Хозяин Тайги.

А зверь — что за странность?! — вместо того, чтобы сбежать, пока цел, возьми вдруг да спрыгни ему под самый нос. Тигр даже попятился.

— Я рысь, — сказал Рысь. — У меня нет хвоста, но есть кисточки на ушах. Люди зовут меня мудрым, но они просто не знакомы ни с одним филином.

Тигр забыл о злости, глядя на смешные кисточки на ушах. Интересно, для чего они Рысю?

— Ты хищник, и я хищник. Давай дружить? Вместе охотиться легче, — предложил Рысь, и его круглые зеленовато-рыжие глаза округлились еще больше.

— Бррр, — помотал головой Тигр, окончательно сбитый с толку. — Зачем?

— Ну, я же сказал: охотиться вместе легче.

Снова дернулся тигриный хвост.

Рысь едва сдержал охотничий порыв. Мама учила его, что за чужими хвостами гоняться нельзя.

В давние-предавние времена, рассказывала она, у рысей хвосты были длинные. Но рыси были не сдержаны и не могли устоять — общаясь друг с другом, каждый вечно норовил ухватить собеседника за хвост. Вот почему длинных хвостов становилось все меньше, а сами рыси постепенно предпочли жить в одиночестве.

— Не хочу я ни с кем охотиться, — тяжело, как припечатал, сказал Тигр.

— Да? Ну ладно.

Рысь, кажется, и не думал огорчаться. Хмыкнул, фыркнул — да и был таков, оставив Хозяина Тайги в раздраженном смущении.

— Что за несносный зверь, — прорычал он. — Не буду с ним больше дела иметь.

Сказал — и ушел обратно к отрогам Сихотэ-Алиня.

Долго бродил он там и тут. Угодья Хозяев Тайги велики и привольны: можно идти день и два, и все десять идти, но не достичь границ территории одного тигра. Но настало время — и маралы, любимая еда Тигра, ушли с гор и спустились вниз. Пришлось последовать их примеру.

Совсем снежно стало в тайге. И холодно. Пришла с севера большая волчья стая, и охотиться стало сложнее.

Тигр злился, но перейти на юг, через перевалы не мог — с погодой в горах шутки плохи и летом, а уж зимой...

Пришлось остаться.

Два дня мела метель.

Два дня маралы оставались на лежке в одних им известных тайниках.

На третий непогода улеглась, но прямо у Тигра из-под носа стадо шуганули волки.

На четвертый день Хозяин Тайги промахнулся сам. С досады проломил лед в речушке и долго с наслаждением пил студеную воду, чтобы хоть как-то наполнить брюхо.

Коли не везет, так уж не везет.

Вспугнутые маралы ушли далеко.

К ночи пятого дня голод острыми крючьями вцепился в тигриный желудок, разбудил его и выгнал из-под ствола ели в темень.

У оврага Тигр учуял под снегом заночевавшую там тетёрку, бесшумно сцапал ее и, урча, сожрал.

Горячая кровь лишь больше раззадорила его: что тигру мяса в той тетёрке — на один зуб.

Надо было уходить из мест, где промышляли волки.

За ночь вполне можно было достичь мест обитания другого стада...

Делать нечего.

Тигр отправился в путешествие, подгоняемый крепким восточным ветром и собственным желудком.

Много следов и их оставивших животных видел он по пути, но все сплошь мелочь да пернатых. Таких бы горку с тигра высотою — тогда только и можно набить пустое брюхо.

Утром встретился ему медведь-шатун.

Разошлись по широкой дуге.

С медведем связываться разве совсем с отчаяния, а уж с шатуном...

Солнце позолотило верхушки деревьев, когда Тигр почуял добычу. Да сразу много — и маралы, и сохатый, и даже редкая добыча владык — изюбри.

Он пошел по следам маралов.

Раздув ноздри, время от времени облизываясь широким языком и хлеща себя хвостом по впалым бокам, Тигр крался, чутко оглядываясь. Все ему благоприятствовало — и густой подлесок, и ветер, дувший прямо в морду, и шумевший рядом ручей. Он уже видел молодого оленя, чуял его кровь, почти ощущал трепещущую плоть в пасти... И тут на намеченную жертву пало сверху темное тело — только и мелькнули в воздухе острейшие когти.

Тигр, собиравшийся уже прыгнуть, осел на задние лапы и утробно заворчал, тревожно забив длинным и гибким хвостом.

Марал тоже осел на подгибающихся от ужаса ногах и страшно захрипел, мучительно борясь за каждый вздох. Рысь (а это был, конечно, он) обнял его смертельным объятием, вонзив когти передних лап в шею и грудь, в лоскуты разрывая когтями задних ногу и плечо, сжав зубами горло.

Тигр покачал крупной головой.

У марала сильная шея. Поэтому тигры ломают маралам хребет.

Поняв, что может упустить вожделенное мясо, Тигр прыгнул и одним ударом сломал жертве спину.

Рысь, тяжело дыша, едва не попав под марала, ощерился, не разжимая челюстей.

— Я справился бы и без твоей помощи!

Он выпустил оленье горло и прижал уши. Смешно шевельнулись кисточки, снова вызвав удивление у Тигра. Для чего же они?!

— Так быстрее, — опомнившись, ответил он и с жадностью набросился на горячее дымящееся мясо.

Рысь дернул лапой, выражая свое презрение всему белому свету, и немного понаблюдал за насыщающимся Тигром. Обратил внимание, кажется, на все, чуть ли не полоски сосчитал.

Фыркнул.

— Я же говорил, вместе охотиться сподручнее. А ты не верил.

Тигр даже есть перестал от такой наглости. Поднял окровавленную морду и уставился в спину уходящему Рысю, гадая, не то порвать его, не то что... Потом спохватился.

— А куда ты, собственно, направился?

— Ловить другого оленя.

— А этот тебе чем не олень?

— Его же ты убил. Ты со мной дружить отказался. Значит, я не имею права есть твою добычу.

И ушел. Только Тигр его и видел.

Голод, однако, пересилил. Лишь наевшись, Тигр вновь вспомнил о Рысе. Странный он был. И очень раздражал. Но если по чести и совести, то без Рыся ослабевший без пищи Тигр так просто и быстро добычу мог и не получить. А Рысь-то, Рысь, небось, со своим кривым методом охоты до сих пор где-то голодный ходит.

Нехорошо получилось.

Нечестно.

Решил Тигр после сна и второй трапезы Рыся найти и предложить ему дружить, раз уж ему зачем-то так этого захотелось.

Решено — сделано.

На следующий же день с помощью вездесущей сойки отыскал Тигр пятнистого зверя и предложил ему дружить.

Но обидчивый и злопамятный Рысь высмеял его.

— Да где это видано, чтобы рыси с тиграми дружили, с одного стола ели? Рехнулся ты что ли, Хозяин Тайги?

И ушел, встопорщив кисточки на ушах.

Тигр поначалу оскорбился и разозлился: Рысь же сам предложил ему дружбу! Как же так? А потом понял — ему отплатили его же монетой. Вроде бы и понятно, но обидно. Очень обидно.

По здравом размышлении Тигр понял: так обидно потому, что ему и правда хочется дружить с этим наглым, но смелым и забавным зверем. И поскольку среди прочих звериных достоинств в нем числилось упрямство, решил добиться рысьего расположения во что бы то ни стало и отправился на поиски.

Но тут раз за разом стали валиться на него неудачи.

То Рыся невесть где носит, то Тигру приходится держаться своей основной добычи, ведь в отличие от рысей тигры зайцами с куропатками промышлять не могут, а зимы в таежных краях суровые, неласковые. В общем, все нет и нет случая встретиться. Да и встретишься — что сказать? Пол туши отдать? Рысь — удачливый охотник, сильный и неутомимый. Сколько уж раз Тигр натыкался на остатки его трапез. Откажет, да еще засмеёт снова. Тигр-то в насмешках не силен, что отвечать — так, чтобы не огромной лапой по рысьему носу — не знает...

Долго ли, коротко ли — бесконечная сибирская зима подошла к концу.

Весну Тигр недолюбливал — шум, гвалт, спешка, суета... Все это глубоко возмущало его рассудительную натуру. Но он готов был смотреть на этот беспорядок сквозь когти, если так совпадало, что именно в конце зимы он находил свою Тигрицу[1], поскольку тогда Хозяину Тайги становилось не до окружающих.

Некоторое время они ходили вдвоем (удивительно, и почему он, в самом деле, постоянно забывал, как удобно и славно охотиться вдвоем?), а потом разбегались. Характер у обоих был не сахар, а Тигрица еще и не отличалась терпением. Так вот и получалось, что тигриный удел — одиночество.

И на этот раз все случилось так же. С той лишь разницей, что перед уходом Тигрица предостерегла его, неспешно вылизывая свой лоснящийся огненный мех, расчерченный изящными полосками:

— В тайгу пришли люди. Другие люди. Не те, что считают нас своими божествами...

И ушла. Если повезет, через год Тигр встретит ее с почти взрослым детенышем. Но, скорее всего, не встретит. Тропы тигриные длинны и трудны, на них нет места ложным надеждам и иллюзиям.

О людях Хозяин Тайги знал мало.

В первый раз он увидал человека, будучи совсем молодым. Тот, заприметив зверя, медленно отступил. И еще. И все отступал, ускоряя шаг, хотя Тигр стоял спокойно и просто наблюдал. А потом человек бросился наутек, крича: «Эргени! Злой эргени!».[2]

Так тигр узнал, что люди очень трусливы.

Он порой встречал этих непонятных существ. Всякий раз они уступали ему дорогу, оставляли часть своей добычи. Уважали таежный закон.

Вот предупреждение Тигрицы и не слишком его встревожило.

Он, как всегда после любви, все шел и шел легким размашистым шагом, движимый нестерпимым желанием двигаться вперед, видеть новые места, чуять перемены. Так и попал в ту часть тайги, где еще никогда не бывал.

Лес здешний был каким-то жидким, запуганным и притихшим, полнился странными запахами.

Тигру тут не понравилось.

Он сморщил нос и чихнул.

А затем двинулся вперед, чтобы выяснить, кто это хозяйничает в его тайге, губит лес и так пахнет. Тигры ведь невероятно любознательны и любопытны. Чтобы удовлетворить эти два чувства, снедающие их постоянно, они способны проходить сотни километров и рисковать жизнью.

К ночи Хозяин Тайги достиг поселения. Не привычного ему — темного и притихшего, а ярко освещенного, гудящего голосами.

Нервно облизнувшись, Тигр улегся в кустарнике на возвышенности и стал наблюдать.

Люди входили и выходили, перемещались между своими берлогами, словно муравьи или пчелы. У многих берлог стояли какие-то непонятные огромные звери на круглых лапах. Они не двигались. От них пахло железом, как от капканов, которые ему доводилось видеть, и тем самым неприятным запахом, одновременно похожим и на масло, и на запах долины, где Тигр видел однажды множество мертвых животных и их остовов.

Не выдержав, он подобрался еще ближе.

Эти люди не были похожи на низеньких и желтокожих жителей таежных берлог. Они были высокими и светлыми. Они резко двигались и громко говорили.

И очень поздно ложились спать.

Луна уже уходила, когда почти все огни погасли, а люди затихли.

Тигр встал и вошел в поселение. У одной из берлог завозилась и заворчала было собака (не такая, как у желтокожих, больше, с тонкой мордой и длинной, но явно не особенно теплой шерстью), но тут же смолкла под внимательным взглядом янтарных тигриных глаз. Посмотрев, как она заползает под берлогу, Хозяин Тайги двинулся дальше, обнюхивая все, что попадалось ему на пути, иногда даже трогая лапой. Так он дошел до большой железной сетки за одной из берлог и с интересом уставился на нее. Пахло зверем. Знакомым зверем.

— Надо же. А я все думал, мимо пройдешь или решишь взглянуть, — прозвучал из темноты мягкий голос.

— Рысь! — удивленно сказал Тигр. В самом деле, давно он не встречал его следов и остатков его пиршеств, но за любовным томлением совсем забыл об этом.

— Он самый.

Рысь вышел в полоску лунного света. Он был ужасно грязный и худой. Шерсть свалялась и потускнела. Но кисточки на ушах все так же озорно торчали вверх. Тигр вдруг понял — кисточки для отвлечения внимания. И не позволил себе отвлечься.

— Почему ты тут?

— Эти люди зачем-то ловят животных, сажают их в клетки, но не едят, даже кормят. Я слишком большой. Они не могут меня держать внутри в своих норах. Вот, меня посадили сюда, — Рысь сел на свой короткий хвост. Видно было, что глаза у него от тоски совсем зеленые и больные. — Уходи отсюда, пока они тебя не обнаружили.

Тигр хлестнул по земле хвостом.

Неправильно это было — веселый шальной Рысь в клетке. Животному в клетке не место. Но самое главное — люди решили, что имеют право распоряжаться его тайгой.

Он сердито зарычал и заходил вдоль сетки туда-сюда. Хвост ударял то по одному боку, то по другому.

— Эй! Что ты делаешь? Уходи! — зашипел Рысь.

— Я сам знаю, что мне делать, а чего нет! — взревел Тигр.

Вокруг стали зажигаться огни, послышались голоса. Из ближайшей берлоги выскочил полуодетый человек с палкой, наугад ткнул ею в сторону клетки, и из палки вырвались огонь и грохот. Тигра раздражала суета. Раздражали люди. И палки эти его тоже раздражали. Он коротко рявкнул, прыгнул на человека и повалил его наземь. Огромные зубы сомкнулись на палке, расщепили дерево и искорежили металл. Кратко удивившись тому, что палка железная, он метнулся к клетке и ударил по ней лапой. Сетка дрогнула и сорвалась с креплений.

— Вылезай! — заворчал Тигр на Рыся, вжавшегося в землю.

Тот вскочил и, неуверенно пошатываясь, выбрался наружу. Тигр почуял на нем кровь и прижал уши.

— Уходи.

На свободе Рысь, казалось, приободрился маленько, подобрался и направился в лес, хромая и оставляя за собой длинные алые следы.

Позади стало совсем светло. Снова послышался грохот. Тигр услышал, как что-то просвистело над его головой, обернулся и грозно рыкнул, прежде чем уйти вслед за выписывающим кренделя Рысем. В тайгу за ними сунуться побоялись, и звери то бежали, то еле ползли весь остаток ночи. Но утром Рысь остановился у ручья и лег на камни, тяжело поводя боками.

— Все. Дальше иди без меня.

Тигр тряхнул головой, отгоняя радостно зудящую мошкару, и лег рядом.

Обнюхал Рыся и принялся зализывать его кровоточащее плечо.

Рысь прикрыл глаза и вроде бы провалился в дрему.

Так они лежали некоторое время.

Надежно укрытая ветвями кедра сойка с удивлением смотрела на столь необычную картину. Бежавший мимо бурундук остановился и от неожиданности выронил орех изо рта.

Тигр не обращал на лесную мелюзгу ни малейшего внимания.

А Рысю и вовсе было не до них. Он то жадно пил из ручья, распластавшись на камнях у самой кромки ручья, то валился на бок, и дыхание вырывалось из его груди с тихим стоном. К полудню ему все же стало лучше, кровь из раны больше не шла, и Рысь с трудом поднялся на непослушные лапы. Прошел несколько шагов. Потом остановился и оглянулся на Тигра.

— Думаю, надо сказать тебе спасибо.., друг.

И побрел в лес — дальше от людей, ближе к родным рыжевато-белым бокам гор, поросшим мохнатыми елками.

Тигр довольно улыбнулся себе в усы и двинулся за ним следом.

______________________

[1] Обычно течка у самок амурского тигра проходит в декабре, редко — в январе, но иногда случается, что не оплодотворенная тигрица течет повторно ближе к весне.

[2] Дух леса.

Ольгерду

Лето вошло в тайгу душными смоляными парами, гудящими от гнуса вечерами и дымными зорями дальних торфяников. Жаркое лето. Дурное. О другом таком помнила только старая Тигрица — и та была о ту пору котенком.

Тигр и Рысь стали закадычными друзьями.

Пока Рысь не мог охотиться, Тигр носил ему добычу, а взамен Рысь рассказывал ему самые свежие лесные новости, с которыми постоянно летала мимо него сойка.

И новости эти им обоим не нравились. То там, то сям нет-нет да и пропадет зверь — где взрослый, бывалый, где детеныш-несмышленыш.

Рысь все порывался отправиться на поиски, но Хозяин Тайги строго-настрого запретил ему делать это.

— Дурень, — ворчал он сердито. — Куда несет тебя с твоей раной? Неровен час — поймают тебя снова. Что будешь делать?

— А ты меня вытащишь! — ни мало сумняшеся отвечал Рысь. Но слушался и оставался на месте.

И еще бы! Кому захочется от Хозяина Тайги по загривку получить?

Постепенно рана затягивалась, и Рысь вновь становился жизнерадостным и сильным зверем, каким был до своего пленения. И таким же безрассудно смелым, к злости Тигра...

И когда пришла тревожная весть о краже у Тигрицы Тигренка, Рысь был одним из первых, кто заговорил о том, что пора навестить человечьи берлоги.

Но его слова смутили зверей.

Как так — самим идти в человечьи логова? И зачем? Людям всегда мало. Они так всех и переловят. Пошел по лесу шум и гам! Казалось, звенело и стонало самое небо.

— Тихо! — рявкнул вдруг Хозяин Тайги.

И свиристевшая, стонавшая, рычавшая, шипевшая, свистевшая, щелкавшая утро напролет тайга — вся разом смолкла. Под сенью леса словно стало темнее.

— Я сам пойду и посмотрю, — веско высказался Тигр.

Ясное дело, сказал — и пошел.

Рысь нагнал его, стоило ему уйти подальше, и поскакал рядом по веткам.

— Я прав — ты увидишь. Они зачем-то собирают всех зверей, как когда-то сделал Великий Тигр.

— Да? А зачем он сделал это? — удивился Хозяин Тайги.

— Ну, — Рысь спрыгнул на землю и наконец-то пошел бок о бок с Тигром. — Разве ты не знаешь?.. Ладно. Я расскажу тебе. Мне мама рассказывала, а ей — ее мама, а ей — мать ее матери, а той...

Тигр нетерпеливо хлестнул хвостом по бедру.

— ... ну вот, — поспешно продолжил Рысь, — и, говорят, у рысей в те времена были длинные хвосты, как у тигров, а люди водили дружбу с медведями и волками, — он решил не обижаться на насмешливый тигриный «фырк». — И всем зверям тогда головою был Великий Тигр, живущий в небе.

— Но тигры не живут в небе! — оскорбился Хозяин Тайги.

— Ты будешь слушать или нет? — обиделся Рысь.

— Ладно, ладно. Прости, Мудрейший. Продолжай.

Рысь смерил его полупрезрительным взглядом, но смилостивился и продолжил.

— Великий Тигр был вхож к Хозяину Лугов Вечной Охоты и многое знал от него о том, что происходило в наших лесах. И почему кукушка кукует, и откуда у бурундука полоски, и почему сойка обязана зверей об опасности предупреждать, и когда поссорились евражка и суслик... В общем, все-все.

И вот однажды Хозяин Лугов Вечной Охоты сказал Великому Тигру: «Скоро наступят времена, когда человек завладеет всеми лесами. Так начертано звездами, и этого не изменить. Мы знаем с тобою, что человек неразумен и неосмотрителен, живет днем сегодняшним и не думает о завтра. Я хочу, чтобы ты прошел по тайге и собрал всех животных по два». Великий Тигр удивился. «Зачем?» — спросил он. «Чтобы не перевелись звери в тайге», — ответил ему Хозяин Лугов Вечной Охоты.

Великий Тигр улыбнулся.

«Ты шутишь надо мною, — уверенно сказал он. — Не может такого быть, чтобы зверь перевелся в тайге.»

Озлился Хозяин Лугов Вечной Охоты.

«Неужели хоть раз видел ты, чтобы я врал тебе, чтобы мои слова не сбывались?!»

Великий Тигр подумал и покачал головою. Этого он припомнить не мог...

И начал он собирать животных.

Но всех собрать не сумел. Не нашел Леопарда и Тигрицу — так и пришел к Хозяину Лугов Вечной Охоты без них.

И повелось отныне так: как выбьет человек всего зверя, Хозяин Лугов Вечной Охоты берет детенышей тех животных, что успели народиться за это время, и отправляет их вниз, в тайгу.

Леопардов становится все меньше: некому их заменить.

А Великий Тигр, чувствуя неизбывную вину перед своим родом, всякий раз отрывает от себя куски, и из тех являются новые тигры. Говорят, когда Великий Тигр не сможет больше рвать себя, тогда и тигров не станет... Если человек не образумится.

Рысь завершил рассказ и некоторое время печально глядел себе на лапы.

Тигр не мешал ему.

— В общем, я тут подумал... может быть, люди тоже собирают животных для того, чтобы спасти их?..

— Свежо предание, — фыркнул Тигр.

— Мы, звери, умеем верить. Этого мы не потеряли, в отличие от человека.

Рысь почесал себя за ухом и скакнул через ручей, брезгуя ступить в воду. Хозяин Тайги степенно перешел на тот берег вброд.

— Если Тигренок у них, мы заберем его. Тигрица почти отжила свой век и другого детеныша принести не сможет.

— Это понятно. А другие животные?

— Что я им, нянька, что ли? — проворчал Хозяин Тайги, но в душе ему приятно было, что рысь печется о чужом благе.

Они шли самой короткой тропою, не тратя лишних сил, ведь звериные силы дороги. Но вдруг Рысь насторожился. Пробежал за Тигром еще с три шага, остановился и уселся на землю. Тигр не сразу заметил его отсутствие и прошел еще вперед, но в конце концов остановился и он. В ветвях поблескивало что-то странное. Пахло железом.

Тигр заворчал и попятился назад.

Железо было вечным спутником человека, несло беду. Он помнил, какую рану нанесло железо его другу, как тот не мог сам выбраться из железной западни.

В полном молчании обошли они с Рысем это место и двинулись было дальше, когда заслышали характерный барсучий топоток. Рысь с Тигром переглянулись, и тут же залязгало, загрохотало, а потом стихло. Не сговариваясь, развернулись они, вышли с разных сторон к тропе и увидели, что дядюшка Барсук неведомо как оказался в клетке с крепким деревянным полом — не подкопаться.

Хозяин Тайги подошел ближе и обнюхал все вокруг. Ничто не указывало на присутствие человека поблизости, кроме довольно-таки слабого запаха. Да и тот почти полностью перекрывал жуткий холодный дух железа. Но если человека нет — кто же пленил Барсука, от ужаса притворившегося мертвым?

— Люди очень хитры, — сказал Рысь из-за его спины. — Они и меня так поймали.

— Как это? — заинтересовался Тигр.

— А вот так же. Идешь по тропе, никого не трогая. И вдруг — под лапами мягко и шатко, а сверху на тебя клетка валится. И не успеть отпрыгнуть — так все скоро.

— Да быть такого не может! — воскликнул неприятно удивленный Тигр.

— Нет-нет, все правда, — слабым голосом подтвердил Барсук из клетки. — И я так попался.

Понял тут Тигр, что люди свою слабость во много крат компенсируют умом да смекалкой.

Пошли они с Рысем дальше, оставив Барсука, вызволенного из ловушки, приходить в себя самостоятельно. Хозяин Тайги и говорит другу:

— Мало отобрать у людей зверей. Надо так сделать, чтобы они никогда сюда не вернулись.

Рысь ничего не ответил. Он знал, что Тигр на самом деле давно уже все для себя решил, но не мог облечь свое решение в слова с рысьей скоростью.

Вот только как прогнать из лесу человека, когда тот умеет придумывать столько саморазных хитростей? Лешего просить без толку, он малый неразумный: одного заведет да в болоте сгубит — троих выведет. Зверь человека боится. Птица — тоже. Человек против человека в лесу кум и брат.

— Эх, — вздохнул Рысь. — Вот бы сам Великий Тигр к нам спустился с Лугов Вечной Охоты...

— О чем это ты? — дернул ухом Тигр.

— А что? Глядишь, и распугал бы всех наших недругов.

— Великий Тигр, говоришь?..

— Ну да. Он, говорят, величиною с десять медведей, что встали на дыбы.

Тигр ничего не сказал.

Вскоре они добрались уже до места, и стало им не до разговоров. Друзья залегли в кучу валежника и стали наблюдать.

Люди сновали туда и сюда, суетились, перекликались своими странными монотонными кликами. Судя по всему, недавно вернулись охотники. Рысь часто видел такие группы: они уходили из берлог в разные стороны по одному и по нескольку и возвращались — кто через ночь, кто через несколько ночей, кто с добычей, кто пустой. Проведя в человеческом лагере столько времени, Рысь считал себя очень сведущим в людских делах и обычаях.

— Представляешь, — рассказал он Тигру, — они еду в огонь бросают, а потом достают и едят.

— Ну?! — насмешливо встопорщил усы тот. — Неужто угли едят? Все же знают, что огонь изо всего делает угли.

— Наверное, угли. Раз они дым умеют выдыхать, то, наверное, и огонь у них внутри горит. Тогда конечно — им надо кормить его углями.

— И дым выдыхают?

— Ну да. Я сам видел. Вот же! Вот, смотри, — Рысь взглядом указал на человека, отошедшего в сторону от остальных.

Тот достал из кармана что-то, сунул в рот (Тигр увидел, что это была маленькая белая палочка), а потом в руках у него мелькнул огонек, человек поднес его к концу палочки и выдохнул огромный клуб дыма.

Шерсть на загривке Хозяина Тайги невольно встала дыбом.

Вот оно что...

Люди носят огонь с собой.

Видно, это они и выпускают его гулять в тайгу...

Нет, людей определенно нужно было выгнать.

— Пошли, — скомандовал он.

Рысь торопливо запрыгал за ним следом, стараясь успеть за размашистым тигриным бегом. Потом забылся, заигрался и, не снижая скорости, перемахнул через него раз, другой...

— А куда... мы бежим?

... третий, четвертый...

— К Большому болоту.

... пятый, шестой...

— Нешто к водяному?

... седьмой...

— Хватит!

— Прости, — Рысь присмирел.

— Не к водяному. Будем Великого Тигра вызывать.

Рысь восхитился, ужаснулся и молча побежал рядом, на ходу гадая — всерьез Тигр или нет. И если всерьез, то как же? Ведь он не верил в рысьи предания, сказками их называл...

От болота пахнуло стоялой водою и туманом. Слышно было, как зашевелился, зачавкал тростниковыми плавнями старый Секач, уловив тяжкий хищный дух, предательски несомый водными испарениями.

Рысь сбавил шаг.

Но Тигр шел себе и шел вперед, не снижая скорости, словно оглох.

Тростник угрожающе заскрипел и зашуршал.

Мгновение — и Секач вылетел из него, словно горошина из перезрелого стручка.

— Что?! — злобно взвизгнул он. — Что надо?

Тигр стал против него, осел слегка на задние лапы, изогнув хвост и шевеля лишь самым его кончиком.

— Тише, — мирно рыкнул он. — Я сегодня не за вашим братом.

— А зачем?

И тут же заросли окрасились многоголосым перекличем маток:

— А зачем тогда?

— Да, зачем?

— Зачем?

— Молчать! — скомандовал Секач, поглядывая маленькими глазками по сторонам. И все смолкло.

— Люди приходят в лес. Люди берут наших детенышей и уносят их, — Тигр старался объясняться максимально четкими фразами, зная о том, что копытные туповаты.

— Моих детенышей никто не берет.

И тут же вновь, как ветер:

— Не берет.

— Да, не берет.

— Мы бы им...

— Молчать! — снова скомандовал Секач. — Чего от меня хочешь? — вопросил он Тигра.

— Слышал я, что есть у тебя на болоте заповедная грязь. И коли обмазаться ею, сиять будешь, словно вечно умирающий и возрождающийся огонь в ночи. Врут, верно?

— Правда это, — тяжело хрюкнул Секач. — Что мне с того, что я покажу тебе ее?

Тигр растерялся. Об этом он как-то не подумал.

— Ну... Твои жены и дети будут в безопасности, и люди не тронут их.

— Мои жены и дети и так в безопасности, и люди не трогают нас. А коли даже тронут... Размножаемся мы быстро.

— Быстро.

— Да.

— Очень быстро.

На этот раз голоса смолкли до окрика вожака.

— Клянись, что никогда не коснешься кабаньего мяса. Вот тогда я отведу тебя туда.

Тигр оглянулся на Рыся.

Но того как ветром сдуло.

«Тоже мне друг», — обиженно подумал Хозяин Тайги.

И поклялся.

Не любил он кабанятины*.

Легко клясться, коли клятва не стоит ни гроша.

Кабан провел его тайными своими тропами в самое сердце болот, где ночами летают загадочные огни и со дна ревет кто-то жуткий и, наверное, страшно голодный.

Там, среди выходов каменных пород, поблескивала малая прогалина. Будто луна упала и расплескалась по земле.

Тигр, не мешкая, ступил туда и принялся валяться и кататься по сияющей земле, постепенно пропитываясь ею и начиная тоже светиться.

И так он валялся до тех пор, пока не сделался словно лунь, или призрак-трава, или сгусток тумана. И когда каждая шерстинка пропиталась грязью, стало казаться, что Тигр стал больше.

Поклонился он седому патриарху кабаньего стада и отправился в обратный путь.

Стоило ему покинуть болото, откуда ни возьмись, рядом вновь беззаботно запрыгал Рысь.

— Ну же, куда ты запропастился? — попенял ему Тигр.

— Мне внезапно нестерпимо захотелось... ну, ты понимаешь... пометить территорию.

— Пометить территорию? Рысь! Это же территория другой рыси.

— Может, я хочу привлечь к себе внимание. Эй! — Рысь вдруг встал как вкопанный и уставился на друга круглыми глазами. — Да ты весь белый... Красиво. А чем это от тебя так странно пахнет?

— Грязью.

— И зачем ты... Постой-ка... Мы бегали сюда, чтобы ты мог поваляться в грязи?!

Тигр ничего не ответил, продолжая продвигаться к цели. Он знал, что к утру света, исходящего от него, будет не видно, а к вечеру следующего дня грязь осыплется. И поэтому он очень торопился.

— Ну скажи мне, что ты задумал? — не отступал Рысь.

Наконец, почти у самой кромки леса, Тигр остановился.

— Я хочу напугать их. Так, чтобы никогда-никогда уже они не вернулись в нашу тайгу.

Рысь улыбнулся.

Сверкнули в темноте белоснежные клыки.

— Я с тобой. Ты же знаешь, — просто сказал он Тигру.

И тот знал.

И вышел из тени деревьев.

И направился в сторону людских берлог.

Здесь, на самой вершине сопки, он сиял — совершенно невозможно сиял, словно сам Великий Тигр сошел из Лугов Вечной Охоты.

Люди увидели его.

Тогда Хозяин Тайги подал голос.

Рысь за его спиной тоже подал голос, пусть и не такой громкий в сравнении с тигриным, но в крошечную чашу долины тут же хлынули птицы и звери, предупрежденные по просьбе Рыся быстрыми и болтливыми сойками. Даже старая Тигрица была среди них. То здесь, то там раздавался ее мощный зов.

К утру люди покинули это место, напуганные, потрепанные, но в общем-то целые и невредимые. А множество зверей и птиц вернулось в свои дома, норы, гнезда и логова.

Небольшая долина опустела.

В ней остались только брошенные берлоги и сломанные клетки.

И Тигр с Рысем. Последний задумчиво рассматривал свои когти.

— Я не понимаю, — подал голос Хозяин Тайги, когда солнце позолотило верхушки кедров. — Откуда столько зверей? Они ведь не хотели идти...

— Ну, видишь ли... Я передал, через соек, что сам Великий Тигр решил отомстить людям, ведь мы вроде как ходили его вызывать, — невозмутимо ответил Рысь и принялся вылизывать свою роскошную пятнистую шкуру.

Как и у всех истинных кошек, безразличие к окружающему миру в этот момент достигало в нем апогея.

05.07.2011

_________________________

* В дикой природе хищники обычно избирают себе определенную добычу по вкусу и способностям (как правило, ту, к которой приучила мать) и преследуют только ее, когда позволяют условия. Любимой пищей нашего Тигра, как вы помните, являются маралы.

Два друга не успели пройти и половины пути до своей территории, когда от покинутой человеческой стоянки потянуло — гарью.

Рысь дернул ухом, остановился и принюхался.

— Чего ты еще удумал? — Тигр недовольно оглянулся, но неугомонного собрата уж и след простыл.

Вот несносный зверь все же!

Обиделся Хозяин Тайги и вперед пошел.

Чай, не маленький рысенок. Надо будет — догонит.

Так он и шел, как вдруг с неба послышался птичий гомон, а там и ветер заподувал — донес рев пламени и горячий запах.

Тигр ускорил было ход, да остановился прямо на полушаге, не донеся до земли широкой подушечки.

Рысь же там!

Хозяин Тайги тяжело осел на задние лапы, разворачиваясь, и тут же его ударило что-то тяжелое, сшибло с ног, и мир вдруг завертелся, на несколько мгновений утратив привычные очертания и устойчивость. Рядом рявкнул Рысь, и Лось (а это был именно он) поднялся на тонкие длинные ноги и ломанулся дальше.

Тигр укоризненно посмотрел на друга.

— Ну, куда ты запропастился?

Рысь выглядел ошалелым. Усы у него наполовину обгорели, а великолепная пятнистая шкура была вся перепачкана в саже.

— Хотел понять, откуда нам грозит опасность.

— Ну? Понял?

— Люди пустили пал. Там все в огне. У меня на глазах два тетерева вспыхнули прямо в воздухе. Надо уходить.

Хозяин Тайги недовольно рыкнул.

Слишком уж много позволили себе люди в его тайге.

Но нынче не время думать об этом.

— Идем.

Рысь продолжал смотреть назад, словно все еще переживал только что увиденное.

— Рысь...

Не дождавшись ответа, Тигр подошел и аккуратно цапнул друга за ухо — вроде и несильно прикусил, а на шкуре пониже встопорщенной кисточки выступила алая капелька.

— Ай! Что это ты себе позволяешь?! — возмутился Рысь.

— Напоминаю, что огонь имеет обыкновение двигаться со скоростью ветра, а последний усиливается.

— И откуда ты такой умный? — вздохнул Рысь, приходя в себя и сдвигаясь с места.

Хозяин Тайги шагал размеренно.

Он знал тут каждую травинку, каждое дерево. С некоторым сожалением он думал о том, что большей части из них больше не увидит, когда вновь сюда вернется. Но сейчас надо было идти вперед, и он шел. У растений своя жизнь, у него — своя. Да еще Рыся, который, видимо, считал себя кошкой и думал, что у него этих жизней еще восемь.

Тигр нетерпеливо прирыкнул на друга: чего, мол, застрял опять?!

Рысь виновато прижал уши и выпустил из пасти бельчонка, которому помогал выбраться из глубокого дупла, куда тот провалился, выпрыгнув из родного гнезда.

— Рысь, ты словно заболел. Чего ты с ними нянчишься?

— Так ведь... Тигр, иначе нелогично.

— Почему это? — Хозяин Тайги продолжал неумолимый бег, вынуждая Рыся следовать за собой хотя бы пока отвечает.

— Мы ведь их спасли.

— Ну да. И подвергли опасности.

— Тем более. Мы за них в ответе.

Тигр в растерянности приостановился, хотел сказать что-то, но лишь хвостом дернул в досаде и вновь тронулся вперед.

— Что? Я не прав?

Рысь уже почти беспечно прыгал рядом, словно они не от жуткой напасти уходили, а до ближайшего водопоя прогуливались.

Тигр молчал.

Становилось теплее. Ветер гнал потоки нагретого воздуха, ероша шерсть на спинах зверей.

Мимо них проносились уже целые группы животных и птиц.

Никто не думал о том, чтобы сражаться или охотиться: нынче беда была общей, спасались все.

Вот промчался совершенно неподобающе его возрасту Дядюшка Барсук, попытался посунуться в сердцевину полусгнившего бревна, но, видать, ему там показалось недостаточно надежно, и он двинулся дальше, попутно обследуя землю и подлесок — не найдется ли укрытия...

А вот брат-Заяц. Этот несется длинными скачками, заложив уши от страха на спину. И через каждые пять-шесть прыжков вскидывается в свечку, чтобы оглянуться.

Увидели друзья и волчье семейство — мать уводила неокрепших толстолапых волчат по прямой, не пряча следы, прижав уши и высунув язык. Глаза у нее совсем пожелтели от страха.

Рысь бежал так быстро, что ему казалось, словно ветер в ушах свистит. Но стоило ему приостановиться, как он понял — то гудит настигающее их пламя.

— Если ты не побежишь, я возьму тебя за шкирку! — рыкнул у него над ухом Тигр.

Рысь возмущенно взмявкнул и прыгнул вперед, намереваясь укусить Тигра, нанесшего ему такое страшное оскорбление, но тот, встопорщив в усмешке усы, отпрянул и устремился дальше по тропинке.

Уж теперь-то невыносимый пятнистый зверь последует за ним!

Рысь и в самом деле несся по пятам до самого озера, сомкнув зубы, прижав уши и задрав хвост. В серовато-зеленых глазах читалась явственная жажда мести.

Тигр, взмахнув длинным хвостом, чтобы удержать равновесие, сиганул с берега прямо в воду, вынырнул и, блаженно фыркая, поплыл вперед.

Хозяин Тайги воду любил очень.

Ему нравилось в жаркие дни лежать в студеных звонких ручьях, изредка лакая хрустальную воду.

Любил он и теплые вечера, когда можно было плавать в этом самом озере, где он был сейчас, временами опуская морду прямо в воду и пытаясь ухватить не в меру наглого окуня или налима.

Не слыша позади себя плеска, Тигр очнулся от своих мыслей и, искусно подрулив хвостом, завернул обратно. К его изумлению, Рысь носился по берегу туда-сюда и тревожно, хрипло мяукал. Вид у него был самый разнесчастный.

Тигр подплыл ближе.

— Рысь? Что случилось?

Тот с тоской глянул на озеро, сел, поставив близко-близко друг к другу широкие передние лапы, и нервно облизнул опаленные усы.

— Я туда не полезу.

— Да ты рехнулся! — Тигр сердито, в два прыжка, выбрался на берег.

Рысь медленно, но в край решительно попятился к лесу.

— И не проси. Не полезу — и все. Отсижусь тут. Вон берег какой широченный. Обойдется.

Тут Хозяина Тайги осенило.

Конечно!

Как же он сразу не догадался.

Рыси — существа сухопутные и воду страсть как не любят.

Но... только как же теперь им быть?

Он огляделся кругом.

И справа и слева и даже между ними продолжали свое бегство большие и малые жители леса. Кто поумнее — бросался в воду и плыл к острову в середине. Кто не так умен или опытен — те шли в обход, чтобы за озером продолжить бег. Тигр досадливо вздохнул: этим до завтра не дожить.

Но что же делать с Рысем?

Тот сидел, словно вкопали.

Тигр в некоторых людских логовах на полянах видел такие столбы. Иногда из них довольно правдоподобно выгрызены были люди и птицы со зверями, а то и все разом, один на другом. Ему непонятно было, для чего такие столбы. Порой и жутко — и тогда он обходил их стороною.

Вздохнув, Хозяин Тайги шагнул к Рысю. Намереваясь и впрямь ухватить его за шкир и так, словно с котенком, переплыть с ним в зубах на середину озера. Пусть его, затаит обиду — хоть будет, кому ее таить.

Но в этот момент случилось сразу три происшествия.

К озеру прорвался первый рыжий и бесноватый вестник огня.

Из лесу, закатив глаза и запрокинув мощную, венчанную ветвистыми рогами голову, выбежал Лось. За ним следовало две молоденьких лосихи, но тем не менее Тигр признал того самого лося, что сшиб его в панике с ног.

А вслед за тем старая, очень старая и, возможно, помнящая самого Великого Тигра сосна, возвышавшаяся надо многими самыми высокими деревьями, вздохнула и дрогнула.

— Кра-а-а-а-а-а-а-аххх! — разнеслось далеко-далеко по тайге. А потом: — Кри-и-и-и-ип...

И побежденная сосна начала падать, сокрушая на своем пути все дружественные ветви, протянутые к ней рядом стоявшими деревьями. Больно тяжелая была сосна — некому было удержать, поскольку не нашлось бы ей равных в этой части леса.

И Тигр, и Рысь, и Лось со своими самками, и множество других обитателей тайги в онемении наблюдали гибель исполинского дерева, чьи корни не вынесли жара и сдались.

Казалось, сосна падала столько, сколько живут порой филины...

Первым опомнился Рысь.

— Бегите! Она упадет на нас!!!

Тигр дрогнул и попятился, прянули в стороны молоденькие лосихи. Рысь уже и вовсе схоронился меж корней огромного кряжистого кедра. Один только огромный Лось, оцепенев от рысьего крика и от несущейся прямо на него громады, не шевельнулся.

В следующий миг его накрыло колкой кроной, а по проложенной сосной просеке ветер погнал радостно урчащий, подобно огромному хищнику, огонь.

Весь ощетинившийся, больше похожий на ежа, Рысь скакнул к дереву.

Чуткий нос его вбирал запахи, а уши с задорными кисточками устремлены были вперед.

— Жив! — зашипел он.

И, вторя его словам, под тяжким грузом захрипел и заохал Лось.

— Помогите, ох... тяжко.

Тигр окинул взглядом берег.

Пожар подбирался все ближе.

Вдоль берега всюду уже тянулись его сизые дымные щупальца.

— Ручей тут недалече, — проворчал наконец Хозяин Тайги.

— С бобровой семьей! — с полуслова сообразил Рысь.

Бобровое семейство в тайге любили и уважали. Они славились умом и осторожностью, а значит, должны были уже спуститься вниз по ручью в озеро.

Рысь сорвался с места и, выкликая отца семейства, бросился вдоль берега к ручью.

Тигр только головой покачал на горячность друга и тревожно оглядел проделанный сосной коридор. Пламя двигалось неумолимо, словно солнце или луна.

Рысю начало казаться, что зря он кинулся на поиски. Ну где это видано, в самом деле, чтобы разумные и осторожные бобры явились на хищнический зов?

И вдруг...

— Чего расшумелся, Рысь?

Из воды почти у самого берега показалась голова Бобра. Он с любопытством глядел на Рыся круглыми и спокойными глазами.

— Там дерево упало... То есть, здравствуй, Бобер... Ну вот... Дерево... Сосна наша, мир ее пню. Упала.

— А чего орешь? — дружелюбно осведомился Бобр. — Деревья падают. Бывает.

— Лося она придавила.

— Эвона что... И сильно придавила?

— Сильно. Без помощи ему не выбраться.

— От оно как. А что, велика сосна-то?

Он хлопнул по воде хвостом, и рядом всплыли Бобриха и три бобренка.

— Наша сосна, говорю же, — Рысь нервно дернул хвостом. — В которой Филин жил, пока не помер.

Бобры задумчиво переглянулись. Наконец отец семейства поскрежетал зубами.

— Впервые вижу, чтобы хищник так о добыче пекся. Ну, поплыли. Поглядим, чего там с твоим Лосем. Ежли смогем, пособим.

Рысь побежал в обратную сторону, левым боком уже ощущая дыхание пожара и почти не чуя под собой ног от усталости: рыси плохие бегуны на длинные дистанции. Бобр с семейством плыли рядом. Изредка то один, то другой бобренок затевали веселую возню, но, заслышав строгий посвист матери, неизменно догоняли остальных. Рысь поглядывал на них с некоторой завистью.

Так они и прибыли к сосне, где их по-прежнему ожидали.

Рысь покрутился, отыскивая не усыпанное пеплом местечко, не нашел, обреченно вздохнул и устроился рядом с Тигром. Тот проявил свое беспокойство тем, что лизнул Рысь в ухо широким шершавым языком.

Бобр тем временем обошел вокруг верхушки, самые последние ветви которой лежали в озере. Затем глянул на Хозяина Тайги.

— Сосну-то мы, стало быть, подгрызем. А вот сдвигать — это уж вы сами. Малы мы слишком.

Тигр кивнул.

И закипела работа.

В миг бобры сняли зеленовато-рыжую кору и, не успел кто из присутствовавших оглянуться или ухом повести, подгрызли дерево. Бобр великодушно позволил самому меньшому бобренку совершить последний надкус, и верхушка тут же еще больше накренилась в озеро.

— Ну вот, готово. Дальше ужо сами.

Ветер принес целый ворох искр и почти нестерпимый жар, и бобровое семейство поспешно ринулось в воду.

— Ну-ка, лосихи, упритесь головами и сдвиньте дерево в сторону. А ты, Лось, лежи смирно.

Они все сделали, как Хозяин Тайги велел, и через мгновение Лось уже был свободен.

Тигр задумчиво поглядел, как они радуются и осыпают их с Рысем благодарностями, а потом улыбнулся себе под нос. В голову ему пришла удачная идея.

— Скажи, Лось, а что, могут ли два твоих собрата плыть рядом, бок о бок?

— Могут, — удивился Лось. — Зачем тебе?

— Перевезите моего друга на остров. Услуга за услугу.

Лось глянул на Рыся.

— Для этого двое не нужны. Я сам перевезу. Только... Рысь, не выпускай когти.

— Что?! Да я никогда!.. — возмутился Рысь, но смешался под тигриным взглядом. — Я обещаю.

И они поплыли.

Впереди Лось с Рысем на спине, а за ними — удивительное зрелище! — Тигр меж двумя лосихами, которым на спину заодно пристроилась, следуя примеру Рыся, лесная мелюзга: мыши, белки, бурундуки и даже сам брат-Заяц.

Словами долго говорить. Пока успеешь сказать, глядь — они уж все и на берег выбрались.

Рысь совершенно ошалел от счастья — и ну кататься по траве и вылизываться, чтобы обсушить замоченные лапы и живот.

Между тем, пожар достиг озера и понесся вокруг него, охватывая его кольцом, сжирая все на своем пути.

Ветер доносил до острова седые хлопья пепла и жуткий запах, но, по счастью, был недостаточно силен, чтобы искры могли достичь звериного убежища.

Рысь привел себя в порядок, подошел к Тигру и уселся рядом с ним.

— Котенком я думал, что огонь — это спустившееся с неба закатное солнце, — неожиданно сказал Хозяин Тайги.

— Огонь в любом случае пришел к нам с неба, — кивнул Рысь. — Я видел однажды, как он выпал из тучи и попал в дерево. Оно долго горело, а вокруг еще чудно так пахло... Это небесный запах.

Они долго еще сидели на берегу и смотрели, как горит их лес.

Тайга продолжала гореть, когда они уснули.

К рассвету пожар уже был далеко от озера, и пошел скучный серый дождик.

Животные постепенно покидали остров.

А Рысь с Тигром, забравшиеся в уютную яму от корневища какого-то дерева, проспали до следующего дня, восстанавливая силы.

Утром второго дня Тигр проснулся и обнаружил, что они с Рысем остались на островке одни — ни души кругом, черный лес и молчаливое озеро, — и решил, что стоит вернуться в горы.

В этой части тайги еще долго будет тихо и пусто.

Он сообщил о своем решении другу.

— Я отправлюсь с тобой, — жизнерадостно сказал Рысь — Вдруг я в горах найду тропу самого Великого Тигра?

— Чего?

— А, ты и этого не знаешь? Ну слушай же...

И неугомонный Рысь принялся рассказывать новую историю.

— Говорят, в стародавние времена небо было близко к земле, потому что не совсем еще отлепилось. И было множество мест, где можно коснуться звезд мочкой носа. Мама рассказывала, что в наших горах как раз есть такое место. И если подняться повыше, то можно найти тропинку, спрятанную в облаках и ведущую на самое небо. Ее протоптал Великий Тигр.

— Зачем?

— Ну, он ведь часто спускался на землю, а потом возвращался к Хозяину Лугов Вечной Охоты.

Звучало разумно.

— А тебе-то для чего эта тропинка?

— Всегда хотел увидеть эти Луга Вечной Охоты. Я слышал, там живут животные, которых в тайге давно уже нет. Олени высотою с двух лосей, тигры больше тебя втрое и без полосок…

— А зачем тебе другие тигры? — обиженно спросил Тигр.

— Ну… посмотреть, правда ли они такие огромные… — Рысь удивленно посмотрел на собеседника. — Тигр, ты все равно мой друг, и я не променяю тебя даже на двадцать других тигров.

Тигр успокоенно принялся вылизывать лапу. У него никогда раньше не было друзей, и ему совсем не хотелось, чтобы другой рысь стал ему другом, потому что он успел сдружиться именно с этим невозможным, невыносимым зверем.

— А если тебе там больше понравится?

Рысь рассмеялся недоверчиво.

— Навряд ли. Мне станет там скучно. Сам рассуди — добыча никогда не кончается, все сыты. Незачем путешествовать, нет новых земель и неведомых зверей.

— Так неведомых зверей и тут нет.

— Вот и неправда.

Хозяин Тайги недоверчиво изогнул шею.

— Ты неужто не замечал никогда, что тигры по эту и ту сторону перевала совсем не одни и те же?

Тигр помотал головой. По его мнению, тигры, олени, кабаны и даже птицы везде были одинаковы.

— Но как же так?.. Тигр, ведь они даже говорят иначе.

Хозяин Тайги встряхнулся, с удовольствием чувствуя, как из шкуры вылетает грязь и пыль.

— Рысь, я тебе вот что скажу. Может, ты и прав: я того не замечал — что ж, не значит, что оно не так. Но если ты не вернешься в лес, нам есть будет нечего.

Рысь в замешательстве огляделся. В самом деле — вокруг них прыгали какие-то пичуги, да шуршала в траве мышь-малютка. На голодный желудок, конечно, и они сойдут, но пропитаться ими весьма мудрено.

Но для того, чтобы вернуться, надо было плыть!

Рысь фыркнул.

— Тигр, я не поплыву. Может, ты будешь мне еду таскать, пока озеро не замерзнет?

Под насмешливым взглядом друга Рысь сжался и прижал уши к голове — да так плотно, что определить, что они там вообще были, стало невозможно.

— Ну ладно, ладно... Это я так сказал, просто... Может, ты меня тогда перевезешь? Ну пожа-а-алуйста!

Тигр глянул на небо, потом опять перевел взгляд на непривычно оробевшего, нервно переступающего с лапы на лапу друга. Решительно хлопнул по земле хвостом — как печатью ударил.

— Нет, Рысь. Что ж ты делать будешь, если меня рядом не случится? Так не пойдет. Негоже взрослому зверю воды бояться.

— А я... я маленький! — немедля возразил Рысь.

— Ну все, Рысь, хватит дурака валять. Пошли.

— К-куда?

— Буду тебя плавать учить.

Тигр оглянулся, но никого не увидел.

— Рысь?

— Ни за какие коврижки! — донеслось сверху с ближайшего дерева.

— Рысь, а ну не дури! Слезай оттуда или пеняй на себя.

Судя по шороху, Рысь вместо того, чтобы спускаться, напротив — лез повыше. Тигр в раздражении хлестнул себя хвостом по бокам, рыкнул зло и пошел к воде. Рысь в тревоге провожал его взглядом. Что же ему делать, если друг его покинет — в самом деле покинет, не в шутку... Он ведь останется здесь один-одинешенек, и вокруг будет лишь вода, а за ней — на многие часы рысиного бега черного безмолвного леса.

Так что же это он расселся?!

Рысь прыгнул, целясь на ветку ниже. Да не рассчитал — ветка та гнилушкой оказалась, взяла и подломилась. Зверь рухнул вниз, изумленно уркнув. Лететь было низко — он не успел перевернуться и тяжело ударился оземь боком.

Над озером разнеслось отчетливое недовольное рысиное «уаух!».

Тигр, совсем уже было собравшийся плыть, понял, что что-то случилось, и длинными скачками вернулся.

Под деревом сидел оглушенный Рысь и разглядывал траву у себя под лапами — так, словно не видел ничего интереснее за всю свою жизнь.

— Обещаешь, что будешь рядом? — мрачно буркнул он, не поднимая головы.

Тигр хотел насмешливо фыркнуть, но, глядя на непривычно сникшие уши и унылые кисточки, решил, что не годится унижать друга.

— Буду. Сам увидишь — вода совсем не такая уж страшная.

Сжавшись, Рысь с опаской приблизился к озеру и осторожно уселся на камнях, словно те были и не камни вовсе, а утиные яйца. Тигр по брюхо вошел в воду, долго с наслаждением пил, пока не напился. Затем к Рысю повернулся.

— Иди сюда.

Тяжко вздохнув, словно отправлялся на казнь, Рысь шагнул вперед.

— Зайди в воду.

Вода была прохладной.

Даже после жара огня Рысю неприятно было касаться ее. Он с великим трудом заставил себя зайти глубже, еще глубже, еще — и остановился, чувствуя, как она плещется у самого сердца.

Дальше — страшно.

Дальше — не видно дна, не нащупать лапами.

А ну как всплывет кто и утянет за собой в холодную прозелень?..

Заколдованный этой мыслью, Рысь замер совершенно, боясь вздохнуть.

И тогда Тигр подбежал к нему и с напрыга резко хлопнул передними лапами по воде, обдав Рыся брызгами. Тот оторопело заморгал, машинально слизывая капли воды с несколько укоротившихся, но все равно роскошных усов-вибрисс.

— Ты чего?

— Смотри, — Тигр подвинулся ближе. — Если одной лапой провести под водой, а второй прихлопнуть, получившийся пузырь, то будет прегромкий «бульк», почти как выпь.

Рысь скорчил недоверчивую гримасу, но сделал как сказал Тигр, привстав на задних лапах.

И правда. Звук напоминал гулкое выпье «трумб», только не такой громкий и звучный.

— Надо же... — пробормотал он.

А Тигру вдруг пришло в голову, как заставить Рыся забыть об опасности в воде.

— Догоняй! — жестко, коротко рявкнул он и понесся вдоль острова по мелководью.

Рысь уже не успел удивиться — охотничий инстинкт бросил его вперед.

Вот было бы кому смотреть с берега, то-то странное зрелище ему представилось бы: как рысь за тигриным хвостом гоняется.

А Хозяин Тайги знай себе прыгает да прыгает по воде, словно несмышленый тигренок, а сам в рысиную сторону глазом косит — не отстал ли? Держится ли в прыжке позади? Держится. Рыси выносливы, зачастую даже выносливее тигров. И упорства им не занимать. Вот Рысь и гонял за другом — самозабвенно и восторженно.

Нечасто серьезный зверь, сам Хозяин Тайги, игрался, ох нечасто.

И так увлекся Рысь, так разыгрался, что не заметил, как все глубже стал заходить Тигр. Вот уже Рысь и не прыгает, не бежит — плывет, как есть плывет.

Он и сам спохватился.

Запаниковал сначала, вертанулся к островку, но потом понял, что все равно нужно перебраться в выгоревший лес, передумал и последовал за Тигром, брызгая передними лапами и смешно подергивая коротким хвостом.

Из облаков вывалилось прелое, красное солнце, зажгло в воде золотые и рыжие искры.

Звери плыли, и жуткий черный лес вырастал перед ними зловещим гребнем.

Уже совсем скоро Рысь почувствовал под задними лапами облепленные водорослями камни, толкнулся еще раз, другой — и вот он уже на суше, ошалело смотрит на преодоленную водную преграду.

В нос незамедлительно вполз мерзкий запах пала: сожженная трава, обугленные, догорающие изнутри стволы... горелые шкуры и кости... Угли — вместо не успевших убежать.

Шерсть у Рыся встала дыбом. Он ощерился и сгорбился. Рядом с ним сморщил нос Хозяин Тайги.

— Идем. Надо идти. Не ровен час — раздует ветром вновь.

Рысь без возражений тронулся за ним.

Они шли долго.

Солнце зашло, тайгу окутала непроглядная тьма, от копоти казавшаяся еще чернее, затем в небо выпрыгнула луна. В ее резком свете лес казался бесконечным побоищем — каждая тень и трещина была словно кровоточащая рана.

Пораженный, Рысь шел, разглядывая все широко распахнутыми глазами. Никогда за его не столь уж долгую жизнь не приходилось ему еще видеть такого опустошения.

Вскоре они покинули озеро и углубились в полнящуюся пеплом чащобу, воспользовавшись оленьей тропой. Хозяин Тайги не боялся оставить на ней свой запах: олени и косули долго не придут сюда.

Рысь приостановился и оглянулся на озеро, замершее в лунном свете, напоминающее огромный глаз с бельмом луны вместо зрачка. Ветер швырнул ему в нос сажу. Рысь чихнул и, смешно подпрыгивая, помчался за другом.

Догнав его, он пошел рядом.

— Спасибо, — спустя некоторое время сказал он.

Где-то за горами разлился по верхушкам деревьев чистый воздух, наполненный птичьим щебетом, предвестник нового дня…

Они шли и шли...

Оставляли позади тропы, лужайки, заросли, пади — все сплошь черное и горькое.

Рысь стал слабеть: охотиться было не на кого, за все время им повезло только раз найти издыхающего кабанчика. Но Тигр упрямо вел его вперед, все выше и выше, в горы, к чистому воздуху и чистой земле.

Привычные Рысю места обитания остались далеко позади, постепенно их окружали камни и острые скалы.

Остановившись передохнуть, Рысь уселся на короткий хвост и уставился на сбитые широкие лапы.

— Тигр, а Тигр, зачем мы сюда идем? Тут нечего кушать. И все твердое такое...

Хозяин Тайги лег рядом. Со времени пожара не было дождя, и его роскошная шкура была в пыли, пепле и копоти.

— Там, за перевалом, новый лес. Другой. Там есть еда. И много воды.

Рысь уныло свесил усы.

— Я устал. Я дальше не пойду.

Тигр посмотрел на него, на по-летнему высокое небо.

— Лежи тут. Я добуду пищу.

Рысь и лежал, свернувшись в измученный, безразличный ко всему клубок прямо там, где остановился. Поначалу он еще слышал мягкие тигриные шаги, потом только чуял его запах рядом, а потом уснул: усталость и чистый воздух после долгого пути по выгоревшей тайге сделали свое дело.

Ему снился непривычный сон.

Рыси во снах видят добычу, кровь, теплое мясо, других рысей и животных. Но ему снилось, будто он превратился в огромную разноцветную бабочку и летит по-над горами, стремясь к самой высокой гряде, укутанной туманом и облаками. И будто вокруг него сплошь такие же всё бабочки, а где-то и стрекозы, и еще какие-то крошечные птички размером с рысий коготь. И все они устремляются вдоль тропы внизу, обрамленной странными камнями. Даже сверху камни эти похожи на огромных зверей, птиц, рыб и совсем уж неведомых существ — вроде и о двух ногах, но и не людей. А уж снизу-то они все и вовсе кажутся, должно быть, живыми: рыкни погромче — разбудишь.

Летят они и летят себе.

Рысь ощутил даже, как по всему его телу бегают пузырьки, какие бывают в иных источниках на склонах, если верить Медведю.

А тропа все вилась и вилась, и вот взобралась уже промеж двух скал, похожих на разрубленный горб.

Рысь все настороженно поглядывал на фигуры, проплывающие внизу: а ну как шевельнется, встряхнется да кинется — вон какие лапищи и клычищи, поди ускользни от такого, когда не понимаешь сам, как летишь.

Тут же тропа забралась еще выше.

Перед бабочками и стрекозами раскинулась вдруг долина с сочной молодой травой, с гремячими ручьями, вольготная, бесконечная.

Рысь от удивления часто-часто замахал крылами и завис на одном месте, разглядывая привольно бродящие стада оленей, серн, лосей…

Проснулся.

Никакой он, конечно, не был бабочкой.

Вот его широкие когтистые лапы, вот исхудалые пятнистые бока, вот короткий хвост с черным кончиком. Наверное, и остальное, что рысям причитается, все на месте. Он определенно был, и это было хорошо.

Рядом сидел Тигр и облизывал окровавленные усы.

У его лап лежал наполовину растерзанный козел.

Еда…

Рысь заинтересованно ткнулся мордой в теплое мясо — и тут же позабыл обо всем, кроме восхитительного вкуса жизни на сахарно-белых клыках и тепла, постепенно заполняющего пустой живот.

И так он ел, и ел, и ел, и ему казалось, что всю жизнь он мог бы только и делать, что есть. Но на свете всему когда-то приходит конец. Даже чувству голода.

Рысь отвалился от козла, от которого почти уже ничего не осталось, и сыто сощурился. Ужасно ему хотелось лечь, свернувшись, да еще поспать. Но посреди открытого пространства было неуютно.

Тигр тем временем умылся и поднялся.

— Надо найти воду.

— И поспать, — зевнул Рысь, нехотя разминая гудящие лапы.

Так они двинулись дальше.

Со стороны — например, с соседнего склона — могло показаться, что по рыжей с пропежинами горе движется небольшой камнепад, так они сливались с окружающими камнями. Только двигался этот камнепад не вниз, а поперек склона.

Ручей отыскался под вечер. И здесь же, рядом, обнаружил Рысь пещеру с гладким полом и низким входом. Но Хозяин Тайги понюхал пол, подозрительно дернул ухом и вышел.

— Нет… Тут мы ночевать не будем.

— Почему?

— Я чую воду. Я не знаю, где она и почему ее сейчас нет, но в этой пещере опасность.

Рысь кивнул с умным видом. О пещерах он ничего не знал и доверял мнению друга.

Звери пошли дальше и обнаружили другую пещеру. В ней было тепло и сухо, сновали туда-сюда по проходу летучие мыши. Несмотря на их постоянные крики, оба хищника быстро заснули, и во сне Тигр согревал Рыся своим большим телом…

Средь ночи Рысь проснулся от низкого тревожного гула. Лавина? Он видел однажды лавину, после нее осталась широченная просека.

Гул постепенно стих и больше не повторялся.

Измученные звери проспали до самых сумерек и тогда только вышли.

Снаружи неуловимо изменилось что-то. Там, где только вчера они проходили, камни были сдвинуты, кусты смяты. Рысь подозрительно обнюхал влажные еще камни. Он понял, что вода пришла из первой пещеры, и что его друг был прав. Но откуда же явилась эта вода?

С опаской, готовый тотчас кинуться прочь, он заглянул в проем. Никакой воды, если не считать подсыхающих у стены лужиц. Словно пещера смачно сплюнула и вновь закрылась.

— Воде тесно в горе, — Тигр подошел так тихо, что Рысь его не услышал. — Нужно идти дальше.

И вновь они двинулись в путь — все выше и выше. Рысь оглянулся один разок и поразился — каким маленьким все было внизу, меньше его лапы! Смешные серны, перепрыгивавшие с камня на камень, целиком могли бы уместиться в рысиной пасти.

Потом появились облака.

Поначалу Рысь радовался им, как котенок, старался лапами уцепить мягкие седые клочья. Но вскоре вымок и продрог и запоглядывал на них уже неприязненно. И дышать стало тяжело, а горы все еще уходили вверх.

Вот Тигр остановился в недоумении. И его шерсть намокла, слиплась и напоминала иголки ежа.

— Странно, — наконец сказал Хозяин Тайги. — Я уже не первый раз хожу через горы, а этой тропинки не припомню.

— Что же… — Рысь понюхал воздух и чихнул. — Давай останемся и сделаемся горными барсами.

— Да ты рехнулся. Где ты видел барсов с кисточками и полосками?!

— А мы положим новый род! — бодро сказал Рысь.

— Как? — скептически вопросил Тигр. — У нас нет ни тигрицы, ни рыси.

Рысь озадаченно дернул ухом. Это в самом деле была проблема.

— Значит, надо идти вперед.

— Но куда именно?

— Просто вперед.

— Но я не знаю, куда.

Рысь понимал — уверенному, упорному Хозяину Тайги нелегко было в этом признаться. Он встал.

— Значит, мы пойдем… куда глаза глядят. И обязательно придем куда-нибудь.

Тигру непривычной и странной показалась эта мысль, но делать-то было больше нечего, разве что возвращаться по своим следам далеко-далеко вниз, в черную тайгу.

— Ладно. Идем.

Рысь с виду беспечно запрыгал вперед.

Долго ли, коротко ли — наступил день, когда звери не смогли больше найти ни одной козы.

Но и тогда Рысь не сдался, потому что места вдруг показались ему знакомыми.

— Идем, Тигр, идем, — говорил он, и подгибающиеся лапы несли их дальше — еще выше.

Так высоко Хозяин Тайги еще не забирался.

— Но куда мы идем?

— Вперед, — уверенно сообщал Рысь и шел вперед, бормоча: — Вот же, вот. Тут я пролетал.

Тигр следовал за ним.

Как ни сложно это было, Рысь в самом деле узнал дорогу из своего сна, когда он вместе с остальными бабочками и стрекозами летел в удивительную долину.

Вот и цветные камни, и извилистая тропа, и те самые застывшие звери-валуны! Какими огромными и страшными они были снизу…

— Еда, Тигр, — слабо шевельнул усами Рысь. — Там, впереди много еды. Мы наедимся.

Он и сам уже воодушевился, и сумел заразить радостным волнением своего друга. Тигр несколько приободрился, и стертые, с потрескавшимися подушечками лапы его с новой силой толкали назад дорогу.

Вскоре и он уже почуял изменения в воздухе — меж камней показался проход через перевал, и оттуда тянуло теплым ветром и густым духом звериным.

Они не выдержали — рванулись туда, навстречу горячему зову крови.

— Азим, смотри. Что это там?

Невысокий смуглый Азим сощурил глаза, отчего они сделались еще уже, потом забрал у Молдина бинокль.

— Амба с рысью, — удивленно сказал он после некоторой паузы.

— Вот это забрались…

— Пожара бежали. Тайга долго гореть. Много дней пути вокруг.

Молдин некоторое время размышлял. Долго пришлось зверям идти.

— На ту сторону хотели, как думаешь?

Азим промолчал. Зачем зря тратить слова. Все уже сказано.

Основная лавина животных, убегавших от пожара, прошла через горы два-три дня назад. Тигру и рыси повезло где-то переждать огонь, и теперь они догоняли свою добычу. Да, видно, не хватило им времени, сил или скорости. Рыси-то не ходоки. Но почему тигр не ушел один?..

Молдин крякнул, поднимаясь.

— Заплутали. Надо позвать ребят. Нельзя тигру дать издохнуть.

Еще раз глянув на лежащих недвижно животных (в бинокль ясно видно было, что оба дышат), они заспешили на базу, свистнув флегматичного пса Турмана.

Хозяин Тайги и его друг ступили в долину.

Рысь с любопытством принюхался — зашевелился его потрескавшийся коричнево-розовый нос.

И тут же Тигр прыгнул вперед. Но ослабевшие лапы подвели — зверь промахнулся. А задорная Изюбриха-насмешница взмахнула рыжим пятном хвоста и была такова.

Рысь покачал головой, припал к земле и принялся ползти вперед, скрываясь за широкими лапами елок. Так он вскоре совершенно исчез из виду, и Тигру осталось только улечься на прогалину и жмуриться на ярком высокогорном солнце. Мех его постепенно высыхал, от Тигра валил пар.

Вскоре раздался отчаянный звонкий крик, и Рысь вернулся с небывало крупным зайцем в зубах.

Тяжело дыша от слабости, он положил добычу рядом с Тигром.

Велико было искушение съесть зайца сразу в одиночку — с шерстью и костями, но он все же дал и другу напиться теплой крови, а потом разорвал с ним тушку пополам. Если не сможет охотиться Тигр, им вдвоем не выжить — слабому и усталому Рысю не наловить столько дичи, чтобы прокормить его и себя. Хозяин Тайги тоже понимал это, и его доля исчезла во мгновение ока.

Как ни мало было мяса для двух больших хищников, им стало после этого лучше. Оба чувствовали, как по капле возвращаются силы.

И тут они услыхали тяжелую поступь.

Рысь ощерился.

Шаги все приближались к ним. Вот уже затрещали ветки, стало слышно глубокое мощное дыхание.

Друзья переглянулись. Теперь уж оскалились оба, но ни один не собирался отступать.

Меж деревьев полыхнуло, и на прогалину вышел исполинский огненно-красный тигр. На боках его не было полос, и свежие раны покрывали их. И когда он заворчал, голос его был подобен громовому раскату.

— Кто дал вам право истреблять животных в моих землях?

Рысь даже присел на задние лапы от этого голоса.

— Великий Тигр, — прошептал он и благоговейно припал к земле.

Хозяин Тайги также с изумлением понял, кто перед ними. Но он и не думал оказать великому Хозяину Лугов Вечной Охоты почестей. Он смотрел на своего пра-прародителя прямо и гордо — истинный его потомок.

— Мы заблудились, — счел он наконец возможным снизойти до объяснения. — Мы голодны.

— Прости нас, — поспешил добавить Рысь, ужаснувшийся от этого оскорбительного тона.

Великий Тигр посмотрел на них с любопытством и долей сожаления.

— Если вы здесь, значит, путь ваш там, внизу, завершен.

Друзья переглянулись.

— Да нет же! — встопорщил усы Рысь. — Вот он, я. Здесь. И говорю с тобой. Значит, я точно жив.

Великий тигр вздохнул и наступил перед ними лапою на землю. Его глубокий след тут же заполнился родниковой водою.

— Смотрите! — строго призвал огромный зверь.

Они заглянули, словно в маревое оконце, и увидели — себя. Они лежали на камнях бок о бок.

— Но мы же еще дышим, Великий, — тихо сказал Рысь.

— Не надолго, — ответил тот.

— Верни нас назад, — глухо молвил Хозяин Тайги. — Мы оставим твои земли.

Старейший Тигр долго молчал, рассматривая их.

— Велика ваша воля к жизни, — наконец проговорил он. — Но я не могу вас спасти, даже если верну обратно.

— Мы сами себя спасем! — задиристо буркнул Рысь.

Старейший ничего в ответ не сказал. Только они вдруг обратились с Тигром в бабочек и взмыли ввысь.

«Ух, как во сне!», хотел сказать Рысь — и не сказал: бабочкам говорить нечем.

И если Хозяин Тайги и удивился, то и этого узнать никто бы не смог.

Их подхватило вихрем дыхания Хозяина лугов Вечной Охоты и понесло…

— Давай-ко, Азим, пособи.

Лайка Турман сидел поодаль и наблюдал за своими неразумными людьми, готовый в любой момент броситься вперед и вцепиться клятым врагам в глотку.

Люди возились вокруг больших таежных кошек с этими своими неприятными, резко пахнущими вещами, которыми всегда пользовались, когда случалась беда. Они ими пользовались и когда Турмана подрал шатун, и Турману стало после этих штук легче. Но псу все равно категорически не нравился резкий и холодный запах.

— Да-а-а чтоб тебя!

Турман, о которого в спешке и волнении споткнулся хозяин, виновато улыбнулся и повилял хвостом, не спуская внимательного темного взгляда с Амбы и Пятнистого.

— Да спят они, старик. Отдохни поди.

Смех Турмана раньше обижал. Но люди любили смеяться. Почему-то эти странные звуки успокаивали их и радовали. Постепенно пес научился не реагировать на этот глупый звук, напоминавший о летящих по небу гусях.

— Умный пес твой, Олега, не ругать. Турман знать амбу лучше тебя.

— Да что там знать. Усыпили мы их. Не проснутся. Как бы не убить, наоборот. Такие тощие… Давай грузить.

Низенькие горные лошадки в ужасе выпучили глаза и враз захрапели, когда хищников сообща поднесли ближе.

Турман заинтересованно навострил уши. Но протест был быстро подавлен, и лайке осталось только последовать за лошадьми, недоумевая, зачем бестолковым людям несъедобные и опасные звери.

Рысь пришел в себя от того, что пахло едой. Кровью. Шерстью. Оленем.

Он с трудом открыл один глаз. Перед ним все поплыло, и пятнистый зверь поспешно закрыл его обратно.

С третьей попытки ему удалось различить перед собой огнистую шкуру марала.

Потом он уж не открывал глаз и слепо полз на запах, как новорожденный котенок.

И с другой стороны туши то же делал Хозяин Тайги.

Они не считали времени.

Силы возвращались к ним неохотно. Дремота сменялась недолгими периодами бодрствования, когда они ели и с трудом подползали к воде, опуская морды в студеную воду и почти задремывая над ней. Сон сейчас был для них лучшим лекарем.

Когда доели марала, невесть как появился изюбрь.

Тигр и Рысь не думали об этом, пока однажды оба не осознали, что их беспокоит запах. Этот противный вездесущий запах, причина пожара, выгнавшего их с родного урочища.

Рысь сжался в комок и зашипел. А Тигр вскочил и метнулся в сторону. Перед носом мелькнуло что-то, спружинило, и Хозяина Тайги отбросило назад.

Звери в тревоге заметались вдоль решетки, замаскированной лапником.

— Люди.

— Как нам выбраться?

— Не знаю. Я придумаю.

Рысь потыкался мордой в решетку в одном месте, в другом — и принялся копать. Изредка он останавливался и снова тыкал носом мерзкое железо.

— Во дает! — восхитился Молдин, наблюдавший в бинокль. — Эй, Азим, а глубоко сетка?

— Метра два.

— Камнями привалил?

— Нет.

— Сбегут.

— Не сбегут. Я вкопать там ящик. Амба войти — я закрыть.

Молдин хмыкнул.

Тигр перестал метаться и наблюдал за другом. От Рыся виднелись уже только задние лапы и короткий смешной хвост, подергивавшийся в нетерпении. Из выкопанной им ямы летели ошметки земли вперемешку с раздраженным ворчанием и нервными повизгиваниями друга.

— А ну, дай мне, — прикусил короткий хвост Хозяин Тайги, чтобы обратить на себя внимание.

Рысь нехотя попятился.

Морда, шея, лапы и пузо — все было перемазано в земле.

Тигр чихнул от поднятой пыли и полез в нору сам.

Молдин с интересом смотрел за действиями пленников. Не похоже было, что эти двое случайно встретились в пожаре. Было очевидно, что оба зверя уже давно вместе.

Странно, очень странно.

И тигры, и рыси живут обычно в одиночестве, пары образуют на короткое время, чтобы вывести потомство. А уж чтобы вместе оказаться, словно они не в тайге, а в зоопарке росли…

Ему вспомнилась недавняя нашумевшая история.

Зоологи из Новосибирска, полулегально набиравшие в тайге детенышей и всякую мелюзгу на продажу, поймали молодую рысь, самца. А через несколько дней пришел на стоянку тигр, сломал клетку, и оба зверя ушли.

Случайность?

Или те самые звери?

Молдин закурил, пользуясь тем, что дым относило в сторону.

Турман, лежавший у ствола дерева, на котором сооружен был помост, то и дело обращал уши в сторону загона, куда поместили хищников.

Неожиданно раздался лязг и сразу вслед за ним — тигриный рев.

Лайка вскочила и ринулась в темноту.

— Пришел амба, Олега! Прямо в ящик пришел! — донеслось оттуда.

Олег улыбнулся.

«Ну что, красавцы… Домой пора».

Самца рыси отжать в ящик было проще. Лишившись своего защитника, он враз стал осторожнее и, заметив укрытие, сам зашел в него, облегчив работникам лесничества задачу.

Темно.

И тесно.

Как тесно.

И плохо пахнет.

Тошнит.

— Тигр… Тигр! Где ты?

— Я здесь. Рядом.

— Я тебя не вижу, — пожаловался Рысь.

— Я тебя тоже. Но я есть.

Рысь тоскливо рявкнул.

И этот звук был единственным доказательством ему самому, что он тоже есть.

Потом долго-предолго трясло, и Рысь засомневался даже в этом.

И вдруг, когда ему уже казалось, что это никогда не кончится, и голова у него шла кругом, отчего в животе все восставало, то сжимаясь, то пытаясь вырваться наружу, все замерло и затихло.

Потом был шум.

Чужие страшные отрывистые голоса.

А вслед за ними — квадрат ослепительного солнечного света.

Рысь часто-часто заморгал и сжался.

Кто их знает, этих двуногих, что они придумали. У них гремящие палки. Старый Медведь рассказывал, как больно они жалят на расстоянии, показывал следы — длинные белые шрамы на лапах, которые не затягивались шерстью. И Рыся самого так укусили в плечо совсем недавно.

Но снаружи было тихо.

И в конце концов Рысь, ощетинившись, напрягшись, выполз и… провалился в густую душистую траву. Ошалело припал к земле. А мимо уже мчался во весь дух друг-Тигр, увлекая в бег своим примером.

Позади послышался утиный гогот людей и заливистый лай их собаки, стихавшие по мере удаления.

Постепенно друзья замедлили бег и заоглядывались.

Место было незнакомым.

Но тайга вокруг была почти такая же тайга, как там, откуда они пришли. Она дарила привычными успокаивающими запахами и звуками.

Вот протарахтел дятел, вот на кого-то выругалась белка. Прошелестел мимо трудяга-уж.

Хозяин Тайги принюхался и незамедлительно отметил свое прибытие пахучим следом, заодно выражая презрение к людям.

Они переглянулись и разошлись в разные стороны — выяснять разеры новой территории.

Рысь, правда, на мгновение остановился и оглянулся.

— А все-таки я нас вывел.

Хозяин Тайги прекрасно его слышал, но не повернул головы, лишь шел себе дальше, ухмыляясь в усы.

Память же о странном месте, где они побывали, и величественном израненном звере жила в них, как в любом животном, недолго. Забылись и странные камни, и полет, и огромные стада дичи, и огненная шкура без полос. Остались с ними лишь запахи, которые оба непременно узнают, если когда-нибудь встретятся с ними вновь.

Ибо так работает звериная память.

Примечания:

В этой части могут встречаться опечатки. Автор будет очень благодарен за помощь в их обнаружении!