Привкус прошлого (джен)

Чувство неопределённости было постоянным спутником М-21.

У него не было прошлого — первые воспоминания в его голове принадлежали периоду, когда он уже не был ребёнком или подростком — лет семнадцать-восемнадцать, не меньше. Когда он родился? Кем были его родители? Откуда он? Кто он? Какое у него имя? Множество вопросов роилось в его голове, но ответом был только код серии "М", порядковый номер "21" и никакого будущего. Только лаборатории, эксперименты и практически стопроцентная смерть впереди от рук вивисектора. Умоляли друг друга жить, несмотря ни на что, но их становилось всё меньше и меньше...

Позже, когда их осталось всего двое, доктор окончательно плюнул на них и полностью ушёл в другие проекты, а их списали как расходный материал в качестве агентов Союза низшего звена. Чтобы не просто убить, а получить хоть какую-то пользу. Да и должен же кто-то выполнять незначительные миссии?

Два маленьких винтика в системе. Дефектные. Слабые. Но так жаждущие хотя бы немного пожить как нормальные люди. М-24 ещё и был крайне нестабилен... постоянно требовались лекарства.

М-21 страшно боялся, что останется один. Напарник пытался ободрить по мере своих сил, но все эти болезненные состояния парень видел невооруженным глазом, как бы тщательно тот ни пытался всё скрыть.

Он не в силах был его вылечить, только достать лекарства. Подобная беспомощность бесила невероятно! До сбитых о стену костяшек.

Но всё равно пытался сделать всё, что в его силах, чтобы продлить эту растянутую во времени агонию. Это казалось правильным. Они должны существовать и помнить о погибших товарищах. Кроме них некому.

Только... какой в этом смысл?

Люди часто ставили перед собой вопрос, зачем они существуют. Зачем должны были родиться? Что оставят после себя?

М-21 оставлял только грязь и кровь. Свою, чужую, неважно. Бессмысленное существование, разбавляемое разговорами с напарником и путешествиями в ходе выполнения миссий. Увидеть хоть краешек мира, почувствовать себя ничтожным в сравнении с ним... это куда лучше, чем просто сдохнуть в руках доктора Кромбеля. Хотелось ещё и узнать своё имя, хоть что-то о своём прошлом... но не с его местом в организации желать что-то подобное. Доступ не тот.

Он творил отвратительные вещи не только по работе. И не сказать, что ему они совсем-совсем не нравились. Мучить тех детей изначально они решили сами. Не собирались убивать, нет. Просто играли. Создали зомби, с которым должен был сражаться тот школьник. Слабый, совсем ребёнок... это давало иллюзию, что они не совсем нижняя ступенька эволюции и бракованный материал, от которого при любой возможности избавятся.

Заведомо слабый ребёнок защищал своих друзей, забывая о себе. Глупо. Или... не совсем? М-21 не знал ответ, но в глубине души, если она у него всё-таки существовала, завидовал. Он не признавался себе, но променял бы всё, чтобы однажды проснуться таким же ребёнком с нормальным прошлым.

А не экспериментом с постоянным страхом снова оказаться на операционном столе.

Доктор бы никогда не выпустил их снова, увидев изменения последних трёх лет...

Приспособленец, лжец и лицемер. М-21 не считал себя правым или достойным нормальной жизни. Слишком уж погряз в этом дерьме. Пусть они и попытались защитить детей от прибывших из Союза модифицированных более высокого ранга, это не оправдывало предыдущих действий — порой мерзких и гадких. Да и остался он один. М-24, последний его товарищ, погиб. Да, с улыбкой. Оборвав последнюю живую светлую ниточку из прошлого.

— Аджосси?

Или не совсем последнюю.

Дальнейшие события казались сном. Странным и непрекращающимся.

Его взяли под крыло существа невероятной силы. Просто Ноблесс так захотел. И даже подтолкнул его эволюцию, дав надежду на хоть какое-то будущее.

У него появились товарищи. И даже подобие настоящей семьи, с которой они прошли и огонь, и воду, и плен, и приключения на грани... и просто жили.

Все эти приключения... они казались нереальными. Словно он до сих пор лежит на ледяной кушетке где-то в недрах Союза, а к нему применили какой-нибудь наркотик, вызывающий галлюцинации.

Об этом не хотелось думать. Особенно, когда чувствовалась поддержка этой странной семьи. Дружеский тычок Тао, улыбка Такео, ехидные, но добрые подколки Региса, не менее острый на язычок контролирующий его здоровье Франкенштейн, молчаливая поддержка Рейзела и вкусная готовка Сейры... Иногда приходили маленькие монстрики в обличие школьников, вносящие немного хаоса в тихие и такие по началу непривычные будни. Чувства, о которых он никогда не подозревал... Да, их определённо стоило испытать. Неважно, реально ли это или нет.

В конце концов, они спасли мир. И убили этого монстра. Некое удовлетворение от созерцания рассыпающегося тела его врага и мучителя он ощутил... как и от осознания того факта, что он мёртв. Доктор мёртв. Окончательно. Бесповоротно.

Он больше никого не убьёт.

Он больше не имеет над ним власти.

Он больше не причинит никому зла.

Он не предвидел такой исход, но на фиолетовом лице лишь на мгновение проскользнуло удивление. Хотя атомную атаку от него тоже никто не ожидал...

Товарищи М-21 гибли десятками — доктор лишь чувствовал восторг от того, что тем самым открывал для себя что-то новое. "Использованный материал" заменялся новым — это ведь просто "вещи"...

Умер доктор Кромбель — М-21 чувствовал, что лишь хочет плюнуть на место его смерти. Но он не стоил даже подобной малости. Даже если эксперимент М-21 на самом деле и был "тщательным, долгим и очень кропотливым", как в своё время сказал исследовавший его Франкенштейн. Он этого не просил. И не простил.

Правда, в архивах учёного не нашлось ничего, что бы пролило свет на происхождение людей из серии "М". Всё было уничтожено. Но... ладно уж.

М-21 может существовать и без своего прошлого. Товарищи же вместе с ним в его нечеловеческом сердце. Люди живы, пока о них помнят.

Сейчас у М-21 было своё место, настоящая зарплата, возможность приносить пользу этому миру... но настоящего имени всё так же не было. Придуманное Франкенштейном для легализации не считается. Проще отзываться на "аджосси" или банального "Эмыча" — производное от его кода. Это было ближе. Хотя, стоило уже начать привыкать и к новому. Относительно новому, так как во времена работы на Организацию временные имена менялись как перчатки.

Но он всё равно не до конца свой. Не человек. Не оборотень. Ему предлагали после всех приключений настоящие вервольфы войти в стаю, да... только он отказался.

Он не оборотень. Он не сможет жить по их правилам на тех землях или работать в новом Союзе в их подразделении. Они чужие — со своей культурой, привычками, обычаями, гласными и негласными правилами. Он сложился совсем в другой среде. Но тоже нечеловеческой.

Но лабораторной крысе не место и среди людей. Милая девочка Юна, которая оказывала ему знаки внимания... Нет, он не тупил. Он специально изображал из себя болванчика как для неё, так и для других представительниц прекрасного пола, которые хотели обратить на себя его внимание для длительного и продуктивного знакомства. А для физиологии сойдут и девочки на одну ночь, этим он занимался и раньше. Никаких обязательств. Никакой информации о себе и взаимного отравления жизни друг друга.

Он не собирается портить жизнь какой-либо девушке собой. За симпатичной, по их мнению, мордашкой скрывается грязная изнанка этого мира, о которой никому лучше не знать. Детям ведь воспоминания не оставили, а какое право он имеет рассказывать о таком вообще посторонним? Никакого. Да, две иные расы вышли из тени, но он не относится к ним.

Семья ему не грозит. Только такая, как есть сейчас — с товарищами, объединёнными общим прошлым.

Он мог уже спокойно снимать отдельное жильё — зарплата позволяла. Но возвращаться в абсолютно пустой дом, который вот вообще не его? Нет. Пусть Франхаус тоже не его, но здесь он чувствует себя не абсолютно пустым местом. Здесь он кому-то дорог. Здесь у него есть свой угол. Тут он может почувствовать свою причастность к чему-то большему, чем он сам. К их "особой" семье.

Битв теперь тоже нет. Его нечеловеческая сила не используется по назначению. Разве только иногда, когда требуется кого-то защитить — преступления никуда не делись. Это была их маленькая тайна на троих. Хотя, скорее, на двоих — Тао со своими новыми директорскими обязанностями слишком редко спускал пар подобным образом.

Сейчас, когда настали более-менее спокойные времена, он снова задумывался над вопросом "зачем я существую?". На свежем воздухе думалось хорошо, но это не помогало.

Ответа не было.

Да и вообще...

— Шеф, ты ждёшь кого-то? — чуткое ухо уловило вопрос Тао, обращённый к чудом находящемуся дома Франкенштейну — обычно тот постоянно пропадал на работе.

М-21 вздохнул. Его это не касается. Сейчас просто продолжит дышать свежим воздухом на балконе, ближе к ночи устроит небольшой рейд по городу, потом вернётся домой поспать несколько часов и снова на работу. Начнётся очередной "день сурка".

Зато он кому-то нужен.

— Хей, Эмыч! — снова донесся из дома голос Тао. — Там какой-то тип тебя хочет.

Его? Зачем?

Или... их маленькие "шалости" вышли из-под контроля?.. Приносить вред своей семье он не хотел, как и подставлять всех перед законом.

Всю вину возьмёт на себя.

* * *

В гостиной не оказалось никаких групп захвата или ещё кого-то не менее неприятного.

На диване сидел седовласый человек, чем-то отдалённо и очень смутно кого-то напоминающий. В сером костюме при галстуке, в очках и с небольшой чёрной папкой в руках.

Странные ощущения от оборотнической части тоже было сложно расшифровать. Они были, наверное, всё-таки ближе не то, чтобы к недоверию и ощущению подспудной опасности, но настороженности.

Хотя с виду человек человеком. По внешнему виду, по запаху... который забивал привкус дорогих сигарет, по ощущению в пространстве, если так можно сказать.

Но в своё время за человека он и Ноблесс принял. Что уж тут говорить...

— Здрасьте. Чем обязан? —полуоборотень сложил руки на груди и продолжил рассматривать нежданого гостя.

— Добрый день. Меня зовут Роланд Смит, я исполнитель завещания моего клиента.

— Ась?..

— Понимаю, вы вряд ли в курсе наследства, оставленного вашим отцом... Позвольте мне выполнить мою работу в полном объёме. Далее вы вправе делать с этим всё, что захотите — меня это не будет касаться ни в коей мере.

— От... Отца?! — шок М-21 можно было чуть ли не потрогать руками. Он даже не понял, кто его подхватил под руки и усадил напротив гостя.

— Да, отца. Мне сообщал мой клиент, что вы не в курсе вашего родства и вряд ли вообще о нём подозревали "даже в самом страшном сне"... не совсем понимаю такую аналогию, но, похоже, вы не очень ладили, — мужчина развёл руками и пристально посмотрел прямо в глаза негаданному "наследнику". — Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

Наедине? Наедине.

Нет, почему-то эта мысль совсем не находила отклика в его голове. Остаться один на один с этим человеком не хотелось.

Но у него в руках его прошлое!

То, откуда он. То, почему он оказался в Союзе.

То, как его, чёрт побери, зовут!!!

Так почему же ему всё настойчивее хочется выставить его за дверь и не слушать дальнейшее?

Может, то, что ему это не понравится?

И в этом случае лучше пусть рядом будет кто-то близкий.

— У... у меня нет секретов от моей семьи.

Тот лишь молча кивнул, мол, "желание клиента — закон, пусть даже это балетная пачка на голове в центре столицы КНР".

— Как скажете, — он приоткрыл папку, вчитался в какие-то строки и резко её захлопнул, оставаясь всё таким же невозмутимым. — Они ведь смогут удержать вас от необдуманных действий, актов вандализма и членовредительства?

— Не беспокойтесь по этому поводу, — на плечо М-21 ободряюще опустилась рука Франкенштейна. — У нас есть, кому о нём позаботиться.

— Тогда приступим.

— А вы точно не ошиблись адресатом? — спросил М-21. Подобных гостей он не ожидал. Исполнитель завещания — это не хрен с горы, а очень приличная профессия. Ими пользуются не все...

— Ну, что вы, у меня всё чётко, как в аптеке.

Отец...

Надо же, у него был отец. Как у любого нормального человека. Только почему он не помог? Что помешало ему появиться в его жизни раньше, до своей смерти? Стало стыдно, что его сын такой? Или что не уберёг?

И они могли быть знакомы.

Он знал много людей и нелюдей как в Союзе, так и за его пределами. Жизнь была "весёлой" просто безудержно, особенно в момент участия в "спасении мира". Но никто не был на него похож. Совсем. М-21 имел неплохую память на лица, глаз мог за что-то зацепиться... Но пусто.

И никто не проявлял заботу и не пытался его как-то опекать! Франкенштейн и ребята не в счёт, это семья. Разве что Кентас, когда они с ним дружно сбегали из застенок. Но... он ведь был человеком до всех этих модификаций? Ведь так? Лишь потом ему пересадили сердце оборотня...

Кстати, он так и не знает, чьё оно. Но это выяснить невозможно — слишком много оборотней было разобрано на органы за то время. Франкенштейн заставил перебирать архив, когда заступил в свои новые права, удавалось почитать и не о таком.

Об имени он тоже ничего не знал. Сейчас это будет исправлено.

А что, если это не его имя, а этот человек просто зашёл не в тот дом?

Только фраза про "страшный сон" заставляла несколько нервно рассматривать и другие варианты. Он мог и не ошибиться.

Время немного подумать у парня было — Франкенштейн и этот Смит обсуждали какие-то юридические заморочки очень витиеватым канцелярским языком. Он честно пытался всё слушать и пробовал понять, но примерно на середине их мирной полемики М-21 успел потерять нить разговора.

Увы, юриспруденция никогда не была его сильной стороной.

Тао же в это время что-то записывал в своём ноутбуке, а ещё помигивал диктофон... вот уж у кого мозги соображают хорошо. М-21 вздохнул. Этот день явно сворачивал куда-то не туда.

Но причём тут "необдуманные действия, акты вандализма и членовредительство", о которых сказал исполнитель? Полуоборотень искренне считал себя более-менее адекватной личностью, пусть языкатой и с признаками мазохиста. Никто не идеален.

Часы показывали, что эти двое ушли в дебри обсуждений аж на сорок минут, напрочь забыв, что здесь кто-то есть.

— Я, конечно, извиняюсь, что прерываю безумно интересный и познавательный диалог, — он всё-таки решил нарушить идиллию, — но имя-то я могу узнать?

— Твоё? — спросил сидевший до этого в прострации Такео.

— Хорошая шутка, — улыбнулся гость и прочитал.

Тишина.

"Тик-так", — тикали часы в абсолютно безмолвной гостиной.

— Я сказал что-то не так? — забеспокоился мужчина. — Может, дело в ударении? Прошу прощения, могу перечитать...

— Нет, — М-21 отмер и резко перебил его. — Не стоит произносить это имя в этих стенах.

— Укуси меня енот... — выдохнул шокированный Тао. Вообще он хотел выразиться более экспрессивно и менее цензурно, но инстинкт самосохранения приказал не высовываться.

— Это бред. У меня нет ничего общего с... этим.

— А днк-тест говорит обратное.

— Меня не интересует, что и кто там говорит!

— Не стоит так нервно на это реагировать. Вы ведь не знаете текста завещания, и, особенно, суммы, которая станет вашей.

— Мне не нужно от него ничего, — он встал, сжав кулаки.

Нет, не этого он ожидал. Это бред! Бред!!!

— Не стоит так торопиться с решением. Постарайтесь всё обдумать...

— Мне. Не. Нужно. От. Него. Ни-че-го!!! — последнее слово он буквально рявкнул. Тао лишь порадовался великолепному самообладанию гостя — на лице не дрогнул ни один мускул на подобное проявление эмоций и подступившую истерику. Видит такое не в первый раз? Или ему всё равно? Или он догадывался, что так будет?

— Сможете сказать, почему? — наклонил голову в сторону, свет бликанул на очках...

— Почему? Почему?! Он ставил на мне и моих товарищах эксперименты, как на подопытных крысах. Он убивал людей пачками. Главной и сокровенной моей мечтой годами было дожить до следующего дня. И чтобы выжил хоть кто-то. Тебе никогда не понять всего того, что я чувствовал, видя его. Этот монстр не так давно пытался уничтожить мир... всех людей, таких же как ты, чтобы существовали только модифицированные. А он в нём собирался стать богом. Нравится портретик? Вот и мне нет. Ни доллара мне от него не надо, ни цента. Можете ими подавиться.

Громко хлопнула дверь.

— Кажется, предупреждение было не лишним, — прокомментировал гость, делая глоток чая.

— Хороший мальчик, пошёл буйствовать на улицу, — Франкенштейн чуть более нервно, чем следовало, посмотрел на тонкую трещину в стене от пола до потолка рядом с дверью.

— Пожалуй, сейчас мы его не дождёмся, — звякнула чашка в блюдце. — Было приятно познакомиться.

— Я вас провожу, — учёный попробовал вежливо улыбнуться, но вышло слишком фальшиво. Он ведь тоже переживал за своего подопечного. Но на улице его не было... значит, ушёл буйствовать подальше от дома. Умница.

— Попробуйте повлиять на него, это гигантская сумма.

— Приходите завтра, а лучше в четверг. Не каждый день тебя радуют подобными новостями, что твой главный мучитель имеет статус отца. Ему нужно как-то сложить разбившуюся картинку мира... И можно вас попросить не распространяться о том, что вы здесь видели? — просьба была приправлена маленькой порцией эманаций Тёмного Копья.

— Не стоит... всё понимаю. У меня бывали и не такие клиенты.

— Даже так... Всего доброго.

— Абсолютно все наши договорённости в силе.

— Шеф, я в шоке, — Тао заметил вошедшего хозяина дома первым. Тот лишь развёл руками, мол, что поделать.

— И я. Это точно не розыгрыш? — Такео ещё до конца не верил. Но кто бы мог так жестоко разыграть их товарища? Уму непостижимо.

Рейзел же просто ничего не говорил и не касался этой ситуации, молча транслируя неодобрение.

— Это довольно известный в узких кругах специалист, который обычно работает с очень богатыми клиентами. Вряд ли бы стал участвовать в злой шутке, — сказал Франкеншейн и поставил чайник нагреваться.

— Мне нужно собрать свои мозги в кучку... — хакер запустил пальцы в волосы. — Кстати, когда пойдём искать нашего миллионера?

— Дай ему успокоиться, — сказал Такео. — И как вообще так можно со своим ребёнком? Это же ребёнок!

— Только ты не психуй, пожалуйста...

— Что "не психуй", Тао! Это же как должны быть нарушены связи в голове, чтобы над своей семьёй... — данная тема была очень острой для снайпера. — У них там что, при наборе в Союз проводят тест на говнистость? Чем большее чудовище, тем больше шансов, что возьмут? Что Айрис, что этот... Это же твой ребёнок, твоё продолжение!

— Все мы чьи-то продолжения, — Франкенштейн незаметно вылил в некоторые чашки что-то из пробирки и отнёс на стол, — но это не всех останавливает. Он хотел создать новый мир, в котором будут только изменённые. Ничего удивительного, что он взялся за него, причём тщательно. Не довёл до конца, да... пейте.

— Оу, спасибо, шеф.

— Но в голове всё равно не укладывается.

— И как бы на него не попытались повесить, помимо наследства, какие-нибудь долги или обязательства, — Тао высказал вертевшуюся на языке мысль. — Это же псих, мало ли, какие там подводные камни.

— Чтобы этого не произошло, мне оставили документы по всем вопросам, — ответил Франкенштейн, помахав чёрной папкой. — Про недвижимость и прочее...

— Много?

— Много. Я изучу всё. О, а у нашего домашнего оборотня британские корни. Это было заметно по галогруппе Y-хромосомы, но видеть документальное подтверждение со стороны крайне забавно... хе-хе-хе... Что?

— Да нет, ничего, — Тао не стал продолжать, что в эти моменты Франкенштейн напоминает маньяка.

М-21 вернулся только через несколько дней. Он успел пройти несколько стадий принятия... особенно отрицание и гнев. Сейчас он был более-менее спокоен, но до полного принятия было ещё далеко.

Действительно точно сказано про страшный сон. Действительно...

Но, чёрт побери! Это же бред! Полный. Ночной кошмар.

Да, он смотрел с детьми Звёздные Войны, но почувствовать себя на месте Люка Скайуокера — это уже перебор!

Он замер на полпути в комнату. Пробило на нервное хи-хи. Потом ещё раз.

— О, смотри, кто вернулся.

— Воды принеси, его ещё не отпустило... ой, Рейзел-ним, не стоило.

Ноблесс подошёл со стаканом, остановился рядом с сидящим на полу парнем.

— Пей.

Тот послушно взял стакан. Периодически плечи подёргивались, но истерика отступила. Пока что.

Убедившись, что его помощь больше не требуется, он оставил трио одних.

— Хей, Эмыч, ты как? — рядом сел Тао, по-дружески толкнув кулачком того в плечо.

— Как в глупом индийском кино, — он посмотрел куда-то наверх на потолок. — Это ведь и правда не розыгрыш?

— Нет, — Такео сел с другой стороны. Пусть от него и пахло потом и немножко кровью, а ещё он где-то шлялся, это всё равно их товарищ, и ему нужна поддержка. Семья. Настоящая. Увы, ей оказалась не биологическая, а вот такая странная.

— Жаль. Но я всё равно откажусь. Никогда не сделаю так, как он хотел. Никогда.

— Но ведь тебе не обязательно именно отказываться...

— Я не возьму у него ни доллара.

— Ч... Есть же разные благотворительные организации. Можно использовать эти деньги, чтобы помочь тем, кому много хуже, чем тебе. А ещё ты можешь больше не висеть на шее Франкенштейна и устроиться в этой жизни.

Он выслушал это, а потом просто встал и отправился в комнату.

— Эмыч?

— Я не испытываю ни малейшего желания попросту сотрясать воздух. Я спать.

М-21 понимал, что поступает глупо, отказываясь от такого щедрого подарка за всё дерьмо своей жизни, но... это было сложно осознать. И понять, почему эта бумажка вообще до него дошла. Откуда у них биоматериал? Откуда они знают, где он живёт? И он никогда не поверит, что доктор добровольно бы подписал всё на него. Плюс он собирался жить долго и счастливо много-много лет. Какие ещё нафиг завещания?!

Или он просто не всё знает.

Хотя вариант сбагрить эти деньги на что-то полезное был неплохим. И отдать часть Франкенштейну за всё. Просто за всё. Без него М-21 уже бы не существовал.

— Это уже лучше, но любыми фондами заправляют люди.

— Имеете что-то против людей? — М-21 начал опять раздражаться. Не стоило его вообще звать. Сказал же нет тогда? Сказал. А теперь этот же не отцепится...

— Считаю, что мы все несовершенны, — Роланд обвёл рукой, словно показывая что-то на воображаемом экране. — Людям присущи алчность, жадность, мы обманываем, воруем, убиваем, делаем другие ужасные вещи... Концентрация всяческих негодяев повышается там, где крутятся большие деньги, уж поверьте моему опыту, — он поправил очки. — Поэтому я бы посоветовал вам пустить деньги в дело, определённый процент прибыли, даже почти сто процентов, если вам так это ненавистно, используя на что-то полезное, при этом контролируя, куда и на что идут ваши деньги, кто ими пользуется, какие результаты от вложений получаются. Но это лишь сугубо моё мнение, окончательное решение всё равно за вами. Оно может не совпадать с вашим. Но могу заверить, что когда ты видишь, как ребёнок, который в лучшем случае торговал бы своим телом, а потом и сдох где-то под кустом или в канализации, на твоих глазах получает диплом о высшем образовании, а потом делает какие-то открытия или просто становится кем-то... это потрясающие ощущения... А таких детей много, и у них нет никакого шанса вылезти из дерьма без посторонней помощи. Это не считая инвалидов или просто больных...

Роланд замолчал, только сейчас заметив, что его клиент словил "синий экран смерти".

Что ж... и не с такими он имел дело.

Исполнитель завещания понимающе переглянулся с потягивающим чай хозяином дома, оказавшимся очень интересным собеседником и грамотным нанимателем.

Мальчишка всё подпишет. Обязательно. Не будь Роланд профессионалом.

В конце концов, за удачное разрешение этого вопроса он получит очень кругленькую сумму... и чем удачнее, тем круглее.

Договорённости будут соблюдены. Полностью.

Поэтому в мире обязательно будет сиять новый мистер Кромбель. Пусть даже с иным именем и целями...

Нужно лишь подобрать слова. И вовремя подать хорошо пишущую ручку.