Первые впечатления (джен)

Над недавним полем боя в Каэрлеоне стояла тишина. Кровавое сражение завершилось: остатки армии Саутвелла начали поспешно отступать, и люди Нэвисмута бросились в погоню, желая поквитаться с неприятелем. Бран — самый старший и менее кровожадный из солдат, не стал препятствовать им и остался добивать выживших.

Час спустя он стоял среди поля, усыпанного мертвецами. Небо пылало алым заревом заката. Звяканье сбруи привлекло внимание Брана.

— Тебя не радует наша победа? — спросил Чезаре Борджиа, высокий статный зять Нэвисмута. Он восседал на дорогом боевом коне, облаченный в броню цветов Борджиа — черный с золотом.

— Меня не радует война, — решительно заявил Бран.

— Брось, — Борджиа снисходительно улыбнулся. — Если ты не находишь удовольствия ни в войне, ни в вине, ни в женщинах, то что тогда тебе нравится?

«Дисциплинированная армия. Командир, который серьезно относится к войне, как она того заслуживает. Конец охватившему нас безумию».

— Ничто не радует меня так, как возможность исполнить свой долг. Все, чего я хочу — служить моему господину.

Как Бран и рассчитывал, суровые и торжественные речи быстро наскучили Борджиа.

— Да, да, — поспешно перебил он. — Замечательно. Ты будешь щедро вознагражден за помощь в нашей величайшей победе.

Борджиа подобрал поводья, непринужденно управляя норовистой лошадью — несмотря ни на что наездником он был отличным — и небрежно кивнув, пустил коня в галоп. Бран, щурясь от заходящего солнца, проводил его взглядом, а затем направился в лагерь.

Стало накрапывать.

К тому времени, как он добрался до потрепанной палатки, гордо именовавшейся штабом командования, моросящий дождь превратился в ливень, сопровождаемый грозой, и Бран вымок до нитки. На сердце было тяжело, и в голову лезли мрачные мысли. Тысяча лет в изгнании, и вот, до чего он докатился: жалкие войны жалких лордов.

Прошло много времени с тех пор, как он служил достойному человеку.

Кто-то из солдат окликнул его.

— Капитан! Пойдемте, отпразднуйте вместе с нами!

Бран обернулся. Сборище небритых, плохо вооруженных разбойников ухмылялись ему. Несмотря на уныние и горечь, Бран улыбнулся и присоединился к ним.

* * *

Джарет лежал на боку, подтянув ноги к груди. Он совершенно замерз и вымотался; одно ребро было сломано, а правый глаз опух. Будь он проклят, запальчивый дурак! Не стоило пытаться перебраться через линию обороны Нэвисмута. Теперь он оказался в весьма скверной ситуации: его поймали и обвинили в шпионаже на Отто Саутвелла. Джарет рассмеялся бы, да мешало сломанное ребро.

— Вставай, шпион, — прорычал охранник, подкрепив слова пинком в живот. — С тобой будет говорить капитан.

Джарет осторожно поднялся на ноги, едва сдержав стон, когда ребра протестующе заныли, но все же нацепил наглую усмешку, когда в палатку вошел мужчина.

— Ну, что вы нашли, сержант? — насмешливо поинтересовался капитан.

Охранник вытянулся по струнке, выпятив грудь.

— Шпиона, сэр! Я поймал его, когда он пытался перебраться через нашу линию обороны.

— Разумеется.

Джарет с интересом прислушался к беседе. Голос говорившего был приятным, таким разговаривают придворные, а не наемники.

— Покажите мне этого шпиона, сержант. Посмотрим, кого к нам подослал Саутвелл.

Свет засиял ярче, и Джарет едва не вздрогнул. Ему удалось разглядеть, что капитан был темноволосым сидхе.

— Скажите-ка, господин шпион, как ваше имя?

Джарет рассмеялся (тело тут же отозвалось болью) и с трудом выдавил:

— Я не шпион. И будь я проклят… если назову тебе свое имя.

Охранник ударил копьем по почкам, и Джарет, вскрикнув, упал на колени.

Капитан вздохнул.

— Сержант.

— Сэр!

— Достаточно, благодарю. Прошу оставьте нас одних. Вряд ли он что-нибудь выкинет в таком состоянии.

— Сэр, — сержант быстро отдал честь и откланялся, напоследок бросив на Джарета красноречивый взгляд.

Капитан опустился в кресло, снял плащ и потрепанные кожаные перчатки.

— Теперь мы можем спокойно поговорить. Присаживайтесь, господин шпион. Вы сидхе из одного из высших Дворов. Что вы делаете так далеко от дома?

Джарет сел на землю.

— Я изгнанник. Я хотел добраться до реки, поэтому мне пришлось пробираться через ваш лагерь. Я не шпион.

Капитан некоторое время молча рассматривал его.

— Да, я так не думаю. Ни один шпион, если только он не самоубийца, не стал бы так рисковать.

Джарет поморщился.

— Однако отпустить я не могу вас: я связан контрактом с Нэвисмутом, и потому должен взять вас под стражу.

— И когда заканчивается твой контракт? — поразмыслив над заявлением, осторожно спросил Джарет.

Капитан улыбнулся.

— Завтра на рассвете.

* * *

На обшарпанном полевом столе лежал бурдюк с дешевым вином. Бран наблюдал за тем, как потрепанный незнакомец сделал глоток и морщится. Несомненно, он был высокого происхождения — это было понятно по голосу и манере держаться.

— Назови мне свое имя.

Палатка была плохо освещена, но Брану было видно, что незнакомец колебался.

— Доверия я не заслужил? — не скрывая иронии поинтересовался Бран. Он понимал, что ведет себя странно, раз думал отпустить пленника.

— У меня нет для этого причин. То, что срок твоего договора истекает, еще ничего не значит.

Бран рассмеялся и тоже отпил из бурдюка. Дрянной вкус его не беспокоил, прошло много столетий с тех пор, как он пробовал славные вина летних королевств.

— Тогда может попробуешь меня убедить? — Бран передал бурдюк незнакомцу. Тот отпил, на этот раз не морщась, и, закрыв глаза, откинул голову на палаточный шест.

— Когда-то меня считали обворожительным, — начал он. — Я был красноречив и мог даже самых благопристойных девиц убедить расстаться с их добродетелью.

— Но?

— Мне хотелось большего, чем могла предложить беззаботная и пустая жизнь младшего сына. Я жаждал власти и в конце концов попытался ее заполучить.

Бран сделал еще глоток; неожиданно для себя самого он оказался заинтригован:

— Значит ты потерпел неудачу?

Незнакомец рассмеялся. Брану пришло в голову, что он был измучен еще до того, как солдаты поймали и избили его. Тепло жаровни и вино, наверно, развязали ему язык.

— Да. Мой отец отрекся от меня, а Король изгнал. Поэтому я отправился в путь, чтобы добиться могущества, но уже не в Летнем Дворе. Пока что дела идут неважно.

— Это точно, — Бран улыбнулся. — Я посоветовал бы тебе, друг мой, не искать власти рядом с Борджиа.

— Борджиа? Черный и золотой? — голос незнакомца звучал задумчиво и немного невнятно. Его неумолимо тянуло в забытье.

— Ты видел?

— Я видел дворянина на великолепной лошади. Он причина по которой ты уходишь?

Бран замешкался, впечатленный его сообразительностью.

— Почему ты не закончил начатое?

— Потому что… — незнакомец помолчал, собираясь с мыслями, — я не смог… убить его.

Сделав признание, незнакомец тяжело вздохнул и кулем повалился на землю. Бран долго смотрел на него, гадая, кто он и что на самом деле здесь делает. И почему он отступил от своего плана.

Вопросы остались без ответов.

Ругая себя за глупость, Бран взял плащ и укрыл им незнакомца. Затем раздул угли и начал готовиться ко сну.

Он так и не поднял тревогу.

Утро принесло яркий солнечный свет, грязь и Невисмута в сопровождении жены и шурина. Бран был не в настроении играть в дипломатию и как мог вежливо отвечал на вопросы.

Да, он укрывал пленника в своей палатке всю ночь. Нет, не думал о нем сообщить, он сам допросил незнакомца и убедился, что тот не шпион.

— Откровенно говоря, пленник был избит и не представлял угрозы ни для кого, кроме себя. Поэтому я решил не беспокоить вас такой мелочью, зная, что у вас есть более важные дела…

«Например, потакать своей прекрасной, вероломной жене, которая бросает влюбленные взгляды на своего брата, пока ты не видишь, наивный дурак…».

Борджиа ударил его. Бран резко вдохнул, но никак не отреагировал. Чувствуя, что за ним наблюдают, Бран опустил глаза, стараясь ничем не выдать своих эмоций. Сжав кулаки так сильно, что ногти оставили на ладонях полумесяцы, Бран молча смотрел, как они уезжают. Сердце колотилось, как сумасшедшее, от желания выплеснуть страшный гнев, который накопился за все столетия, что он переходил от контракта к контракту, становясь при этом все меньше похожим на себя прежнего.

Бран взял себя в руки и вытер кровь из разбитой губы. Однажды он убьет за это Чезаре Борджиа. Он поклялся всеми богами земли и неба.

* * *

— Доброе утро, мастер-шпион.

Джарет застонал и открыл глаза. На мгновение солнечный свет слепил его. Послышался смешок, а затем вход в палатку снова закрыли, вернув блаженный полумрак.

— Открой глаза, друг мой.

Джарет осторожно приоткрыл один глаз и, убедившись, что в палатке стало темнее, открыл второй глаз и с интересом огляделся — прошлой ночью из-за усталости, боли и алкоголя он мало что заметил.

В небольшой, местами залатанной палатке не было ничего, кроме раскладушки, стола и стула. Человек, разбудивший его, показался смутно знакомым.

— Ты капитан, — простонал Джарет. — Я помню тебя… с прошлой ночи.

— Да, но я больше не капитан. Уже рассвело и мой контракт подошел к концу.

Так вот почему наемник упаковывал свои вещи в седельные сумки. Джарет заставил себя сесть, поймав сползший с плеча шерстяной плащ. Плащ Джарета украли бандиты, стоило ему отъехать недалеко от дома. Значит эта вещь наемника.

— Вот, это твое.

Рассеянно поблагодарив, наемник забрал плащ.

— Могу я спросить, куда ты направляешься? — осторожно поинтересовался Джарет.

В слабом утреннем свете Джарет видел, что у него разбита губа. Наемник был чистокровным сидхе, красивым в своей отстраненности, с холодными серыми глазами и густыми черными косами, в которые были вплетены бисер и блестящие перья ворона. И точно такие же перья были вытатуированы на его лице…

— Да. Зови меня Бран.

Это могло быть и не настоящие имя. Иногда изгнанники брали себе новые имена. Джарет вздохнул.

— Меня зовут Джарет. Я не шпион, но если я останусь в этом лагере, меня казнят.

Интересно, узнал ли его Бран?

— В этом нет никаких сомнений. Я бы посоветовал тебя убраться подальше…

— Я хочу пойти с тобой.

Бран помедлил и серьезно посмотрел на Джареда.

— Ты готов стать наемником? Сражаться в битвах и мелких конфликтах, пока удача наконец не оставит тебя? Не думаю, что ты хочешь от жизни именно этого, Джарет. Боги, даже твое имя выдает высокое происхождение. Лучше найди какого-нибудь короля, кто возьмет тебя в качестве марионетки.

— Во мне не течет королевская кровь, Бран. Кроме того, мой отец запретил королевствам Летнего Двора брать меня на службу.

Бран приподнял бровь. Джарет надеялся, что не выдал себя — мало кто за пределами королевской семьи мог наложить подобный запрет. Но если Бран долго был в изгнании, то возможно не слышал об Этайне, правой руке короля.

Или скандале вокруг Джарета, сыне Этайна, которых был навеки изгнан из Летнего Края после неудачного покушения на старших братьев.

— Я не могу вернуться, но и кануть в неизвестность не собираюсь. Может я и потерпел неудачу, но я обрету силу, чтобы отомстить.

Бран смерил его холодным взглядом.

— И ты думаешь, что найдешь силу рядом со мной? Позволь кое-что тебе объяснить, мальчик: у изгнанников нет пристанища, кроме дороги, они ничего не оставляют после себя. Если ищешь власти, отправлялся в Двор Зимы, ни одно королевство в Подземье не примет тебя. Если у тебя есть амбиции — избавься от них, путь изгнанника ведет только к войне и смерти.

Джарет открыл было рот, чтобы возразить, но Бран отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Быстро затолкав плащ в седельные сумки, Бран перекинул их через плечо и вышел из палатки. Джарет последовал за ним.

— Куда ты идешь? — спросил он, щурясь от яркого солнца.

— Как можно дальше. На юг, где нужны солдаты для борьбы с пиратами Кениса. На восток в Летний Край, где хотя бы тепло и сухо — какая разница? В мире всегда ведутся войны.

Они дошли до конюшни, и Бран направился к невзрачной гнедой кобыле с белым носком. Джарет лихорадочно соображал, что делать.

— Говорят, за Великой Равниной есть нетронутые земли. Возможно, там найдется место даже для изгнанников.

Бран какое-то время молча гладил лошадей и угощал их яблоками.

— Запад? — переспросил он и горько рассмеялся. — Там нет ничего, кроме пустоши и гоблинов, мальчик.

— Тогда мы сделаем это место своим.

И это заставило Брана задуматься.

* * *

«Тогда мы сделаем это место своим».

Бран искренне не понимал, как двухсотлетний щенок, проведший в скитаниях не больше года, взял и причислил себя к изгнанникам. Вот только он был не щенком, а дворянином Летнего Двора, рожденным для роскоши и праздных интриг, бессмысленных забав и жестоких игр. Тот, кто сослал Джарета, не мог не знать, что сделают с ним долгие годы скитаний.

Бледное красивое лицо Джарета было обезображено синяками, платиновые волосы неровно подстрижены, одежда износилась и пестрела заплатками. Он, должно быть, совсем не походил на прежнего себя — разодетого в шелк и атлас, с подведенными сурьмой глазами и многозначительными жестами. Хорошо.

— Ты станешь изгнанником, Джарет? Возьмешь меня в спутники?

Джарет понял, что должен ответить прямо, без притворства.

— Да.

Бран вздохнул.

— Пусть будет так.

Он забрался на коня и кивнул Джарету на гнедую кобылицу.

— Будешь ездить на Белом Носке, пока не купишь другую лошадь.

Его люди застрелили лошадь Джарета прошлой ночью. Наблюдая за Джаретом, Бран отметил, что тот превосходно держится в седле, хоть и заваливается на левый бок — давали о себе знать сломанные ребра.

— Кому принадлежит тот великолепный вороной конь? — поинтересовался Джарет, жадно рассматривая статного коня.

— Борджиа.

Бран почувствовал на себе хитрый взгляд Джарета.

— Борджиа? Тот, кто разбил тебе губу?

— Хм, — Бран сдался и повернулся, чтобы встретится с лукавыми глазами. — Но сегодня мы не возьмем его коня, это будет слишком заметно.

— Можно устроить все аккуратно.

— Знаю. Но я готов подождать. И вот твой первый урок, Джарет: терпение предпочтительнее сиюминутных прихотей. В отличии от Дворов, где репутация и влияние зависят от внешности, в реальном мире красивые жесты бесполезны.

— Ты признаешь, что не можешь себе этого позволить.

— Я не могу себе этого позволить. Мы не можем себе этого позволить. Поэтому сегодня утром я позволил себя ударить, и даже тебе, гордому и надменному повелителю сидхе, придется склонить голову, если того потребует ситуация.

Впервые Джарет выглядел оскорбленным.

— Я не склонюсь ни перед чем и не перед кем. Ни перед отцом, ни перед Правителем Летнего двора, ни перед Верховным Королем.

— В конце концов ты склонишь голову, мальчик. Как и все остальные.

* * *

Они покинули лагерь без вороного коня Борджиа, хотя Джарет бросил задумчивый взгляд в его сторону, когда они уезжали. Он смутно помнил утренний скандал: спокойный голос Брана, сердитый — Борджиа, а затем звук пощечины.

При Дворе даже прикосновение без разрешения считалось смертельным оскорблением, но здесь Бран — гордый, полный достоинства Бран — позволил напыщенному дураку не только ударить себя, но еще и извинился.

«В конце концов ты склонишь голову, мальчик. Как и все остальные».

Изгнанники, те кто был выдворен из своих королевств или Дворов за преступления, не связанные с политикой, были самыми презираемыми существами в Подземье. Они стояли ниже крестьян, потому как самый обычный крестьянин занимал определенное место в иерархии; изгнанники же были сами по себе. Одни становились бандитами и ворами, другие, как Бран, подавались в наемники, но всех их объединяло одно — им некуда было идти.

Теперь Джарет стал одним из них.

«Я не склонюсь ни перед чем и ни перед кем. Ни перед отцом, ни перед Правителем Летнего двора, ни перед Верховным Королем».

Изгнанники кланялись, когда им велели, и принимали презрение, как должное — годы, полные горя и унижений, сломили их.

Но с ним такого не случится. Джарет отказывался покоряться судьбе.

Джарет с сомнением рассматривал неказистый двухэтажный домишко: солома, застилающая крышу, посерела от времени, а некогда выбеленные стены покрылись слоем грязи.

Бран искоса поглядел на своего спутника.

— Ты идешь или нет?

— Я думал ты сказал, что это лучшая гостиница в округе.

Бран улыбнулся.

— Так и есть. А если быть точнее, то единственная. На Окраинах их немного. Когда деревни находятся в неделе езды друг от друга, учишься ценить то, что дают.

— Выглядит старой.

— Хм-м, — Бран спешился и привязал лошадь к ограде. — Кажется, она всегда здесь стояла и ей всегда управляли Баттербуры.

Бран зашел в гостиницу, и Джарет неохотно последовал за ним. Хотя снаружи светило полуденное солнце, внутри было темно и дымно. Джарет зачарованно огляделся: фейри всех мастей пили и ели за тяжелыми дубовыми столами, мрачно переговариваясь между собой.

Джарет успел побывать во многих кабаках и постоялых дворах — среди юных отпрысков знатных семей считалось забавой устроить вылазку в захолустные районы города. Но никогда фейри не были настроены столь враждебно. Джарет чувствовал на себе оценивающие взгляды, и ему, как никогда прежде, стало неловко.

— Ты новичок, а чужаков здесь не любят, — объяснил Бран, когда они сели за стол.

— Мне следует быть осторожным?

— Нет, ты пришел со мной, а я свой. Они не станут к тебе лезть.

Джарет хмыкнул и сделал глоток домашнего самогона, а затем еще один — побольше. И тихо произнес:

— Я это заметил. Куда бы мы не отправились, тебя везде знают.

Бран ничего не сказал. Первое, что узнал Джарет — Бран никогда не отвечал на вопросы о своем прошлом, поэтому он задал другой вопрос:

— Почему ты позволил мне путешествовать с собой?

Бран внимательно посмотрел на него.

— Почему ты захотел путешествовать со мной? Только правду, Джарет.

Джарет помедлил с ответом. Он попросил Брана взять его с собой по многим причинам. И большинство были правдивы: Джарет чувствовал себя в долгу перед человеком, спасшим его жизнь; ему нужен был кто-то, кто бы научил его выживать в новом мире; в конце концов ему нравилось путешествовать с Браном.

— Ты знаешь дороги. Ты знаешь изгнанников, и они доверяют тебе.

Джарет отпил эля и задумался: стоит ли открыть свой замысел человеку, которого он знал всего шесть месяцев? Но взгляд Брана был тверд и спокоен, верность не была чужда ему. С таким человеком на своей стороне Джарет мог сделать все, что угодно.

— Я хочу объединить изгнанников и построить королевство, — признался Джарет.

Повисла тишина. По лицу Брана нельзя было понять, о чем тот думает.

— Ты сказал, что твой отец достаточно влиятелен, чтобы изгнать тебя из всех Летних Дворов, — медленно начал Бран. — И все же в тебе нет королевской крови. Как зовут твоего отца, Джарет?

Бран встретился с Джаретом глазами — странными, разного цвета — глазами его отца.

— Этайн. Этайн Серый Лорд в тени Летнего Короля, но ты и так это знаешь.

— С первой встречи, — горько улыбнулся Бран. — Твои глаза…

Он пожал плечами.

— Я спросил тебя тогда, и я спрашиваю сейчас: почему ты потерпел неудачу в своем начинании?

Джарет напрягся. Он мало что помнил из той ночи, кроме спокойного веселья Брана. Что же он наговорил, одурманенный алкоголем?

Но время отговорок прошло.

— Из трех сыновей моего отца я самый младший и больше всех похож на него. Но у младшего сына мало возможностей. Отец обучил меня тому, что знал, но не дал развернуться. Поэтому я попробовал свои силы и потерпел неудачу, которую использовали как предлог для начала войны.

— И? расскажи остальное.

Джарет криво улыбнулся.

— Мне нечем оправдаться. Как ты говоришь, я сидхе высокого происхождения. Я люблю играть в жестокие игры с жизнями других фейри, я не знаю границ в удовольствии и ненависти, и пойду на все, чтобы достичь желаемого. По чистой случайности мои братья сорвали мой план, поэтому я планировал убить их и забрать их земли себе.

Джарету вдруг вспомнилась улыбающаяся темноволосая женщина, которая искренне любила мужа и своих сыновей.

— Мы никогда не были близки. Но я не смог.

— Ты слишком суров. Сколько прошло с тех пор? Два года? Ты все еще не умерен в своих желаниях?

Спокойный ровный тон Брана удивил Джарета. Он ждал отвращения.

— Нет… не думаю. Дорога не терпит излишеств. Игры — они для Дворов.

— Ты научился дисциплине, — подытожил Бран, а затем снова улыбнулся своей острой улыбкой. — Твой отец не имеет себе равных, Джарет.

— Прости?

— Извини, это было неуместно, — Бран махнул рукой. — Ты спросил меня, почему я взял тебя с собой. Я скажу тебе почему, потому что ты отступил. Твой отец этого бы не сделал.

Джарет хотел было возразить, но сдержался. Он любил отца, когда-то боготворил его, но не мог отрицать правдивость слов Брана.

— Ты его знаешь.

— Юный глупец, все знают Серого Лорда. Однажды он разрушил все, что было мне дорого, просто потому, что мы мешали его замыслу. Я провел тысячу лет, мечтая о мести, и когда встретил сына Этайна, решил, что час отмщения настал.

Джарет отпрянул, потрясенный яростью, сверкавшей в холодных глазах.

— Тогда почему ничего не сделал?

zoloto585.ru

— Через тысячу лет остывает даже ненависть. И ты не твой отец.

* * *

Завсегдатаи постоялого двора прекрасно чувствовали надвигающуюся опасность. Воры и убийцы, беглецы и преступники, отшельники и охотники — они точно знали, когда стоит ожидать неприятностей. Поэтому, когда Бран вошел в компании подозрительного незнакомца, все напряглись.

— Ну, господа, могу я предложить вам что-нибудь еще? — поинтересовался Баттербур, который всегда отличался излишней болтливостью. Посетите наблюдали, как светловолосый незнакомец замешкался, но Бран успокаивающе сжал его плечо.

— Нет, спасибо Баттербур, — учтиво ответил Бран.

Все сделали вид, что заняты своими делами, но то и дело бросали на незнакомца косые взгляды. Они заметили, как напряглась его спина, как он становился все более беспокойным, пока они шепотом обсуждали его. Вдруг незнакомец встал и повернулся к ним лицом, глаза его сверкали гневом.

— Ну? Вы вдоволь насмотрелись? Хотите что-то сказать?

Бран дернулся, но не остановил его. Непоправимое уже случилось. Отбросив всякое притворство, посетители с жадностью стали ждать развития событий.

— Кто ты? — вышел вперед Четырехлапый Каллум. — Мы тебя раньше здесь не видели.

— Он похож на дворянина, им здесь не место, — с ненавистью прошипел другой, разминая пальцы.

Все согласно поддакнули. Атмосфера сгустилась. Многие здесь были изгнаны по прихоти фэйрийской знати, пропасть между Двором и общинами была огромной: одни презирали, другие — ненавидели.

— Назови нам свое имя, прекрасный лорд сидхе, — пропела старуха в грязном тряпье. Она протянула скрюченные пальцы к Джарету, но Бран схватил ее за запястье и вывернул. Она вскрикнула и рухнула на колени, но в глазах Брана не было жалости.

— Хватит, — предостерег он. — Ты его не тронешь…

На этот раз незнакомец сжал плечо Брана.

— Меня зовут Джарет, — объявил он сильным властным голосом. — Мой отец Этайн Серый Лорд.

Воцарилось ошеломленное молчание.

— Я изгнанник, как и вы.

Толпа засвистела: как он, сидхе, посмел причислить себя к ним! Джарет не обратил на это внимания.

— У меня к вам предложение.

— Убирайся, сын Клятвопреступника! — крикнул кто-то. — Убирайся, пока мы тебя не убили!

Толпа заревела, кто-то бросил кружку, но промахнулся.

— У меня предложение ко всем вам, — повторил Джарет, перекрикивая шум. — Вы хотите провести остаток своей жизни в скитаниях, как бродячие псы?

На этот раз кружка долетела до Джарета, но он успел отбросить ее. За ней прилетели еще две, а затем нож. Все это время Бран спокойно сидел за столом, спрятав руку в плащ.

— Вы хотите провести всю жизнь скрываясь от Дворов? — слова Джарета утонули в реве толпы. Но он смело стоял перед изгнанниками, пока кто-то не разбил лампу и горячее масло вылилось на солому. Огонь взвился тут же и стал быстро распространяться. Началась паника, все бросились к двери.

Бран схватил Джарета и потащил на кухню, вниз по лестнице, ведущей в подвал, где вышли они через черный вход. Заслышав позади шаги четы Баттербуров и двух служанок, Бран с Джаретом поспешно накинули на головы капюшоны и скрылись в лесу.

* * *

Они сделали привал у небольшого ручья. Джарет небрежно растянулся на траве, а Бран сидел у дерева, скрестив руки на коленях.

— Я думал, ты хотел объединить изгнанников, — любезно уточнил он.

Джарет рассмеялся.

— Я слышу в твоем голосе неодобрение, Бран. Я хочу и сделаю.

— Ты выбрал для этого странный способ. Ты же знаешь, как сильно ненавидят твоего отца?

— Да. Все его ненавидят, даже ты, самый терпеливый из мужчин.

На этот раз рассмеялся Бран.

— Терпеливый? Я бы так не сказал. Но не пытайся отвлечь меня, сын Этайна. О чем ты думал, так подставляясь? Я мог бы представить тебя, и ты был бы принят всеми без вопросов.

— Это не то, чего я хотел, Бран. Я не желаю быть изгнанником.

— Никто из нас не хочет, но это ничего не меняет.

— Нет. Если я должен править изгнанниками, командовать ими, я не могу быть одним из них — мне нужно быть больше, чем они, между нами должна быть дистанция. Я должен удержать их воображение и верность.

— Ну, ты определенно привлек их внимание.

— И теперь они будут искать меня, а не я их.

Джарет сел и посмотрел на Брана.

— Я не могу сделать это без тебя, Бран. Ты знаешь их имена, мысли, убеждения. Ты поможешь мне выковать из изгнанников армию?

— Создать королевство изгнанников далеко на западе?

— Да! Место, где их… нас… больше не будут преследовать и презирать; место, где мы снова сможем держать головы высоко поднятыми. Мы можем создать безопасное пристанище, Бран.

Лунный свет озарял красивое лицо Джарета. Неукротимый и честолюбивый, он мог бы сжечь весь мир…

Но он не решился переступить черту из-за любви. Он отличал сны от фантазий, и после восемнадцати месяцев в дороге четко представлял, на что похожа жизнь вне Двора. Он не был Этайном.

— Как только ты воплотишь эту идею в жизнь, пути назад не будет, — мягко предупредил Бран. — Уверен, что сможешь справиться с такой силой?

— Да, — убежденно ответил Джарет, и Бран поверил ему. — Если ты поможешь мне, я смогу.

Свое место. Королевство, где изгнанники Подземья нашли бы убежище, где можно ходить с гордо поднятой головой, не опасаясь расправы. Хорошая мечта.

optica-na-lenina.ru

Бран так долго жил в тени, что почти разучился мечтать. Теперь к нему явился сын его заклятого врага и предлагал создать нечто удивительное.

— Да, — наконец ответил он. — Да, я помогу претворить твою мечту в жизнь.

Так поползли слухи о Бране и его безумном спутнике, сыне Серого Лорда, который говорил невероятные вещи о единстве, силе и пристанище. Изгои шептались о Королевстве Изгнанников, где даже у самого отъявленного преступника будет второй шанс; торговцы обсуждали земли, лежащие на западе, а странствующие барды воспевали благородные и удивительные приключения.

Лорды, живущие рядом с Окраиной, поглощенные войной, не придали значения этим пересудам. Все, кроме одного. По тайным каналам информация и слухи добирались до Этайна Серого.

В огромном дворце под Стеклянным озером незаметный посланник поклонился своему господину и поведал обо всем, что видел и слышал на Окраинах. И даже такого прожженного интригана, как Этайн, известия поразили.

— Так вы говорите, что он набирает последователей? — спросил он холодным ясным голосом, устремив разного цвета глаза на посланника. — Кто ему помогает?

— Милорд, мне понадобилось три недели, чтобы добраться сюда, и за это время число его союзников могло увеличиться…

Этайн отмахнулся от его сомнений.

— Расскажи, что знаешь.

— Его правая рука — изгнанный сидхе по имени Бран. Изгнанники знают Брана и доверяют ему. Вот почему они готовы слушать Джарета, когда он открыто заявляет, что является вашим сыном.

Серый Лорд тонко улыбнулся.

— Впервые он заявил о своих намерениях в гостинице Баттербура и чуть не погиб во время погрома. После этого он начал путешествовать по Окраинам, выступая где только можно. Поначалу его считали безумцем, но постепенно фейри заинтересовались его словами.

— Королевство-пристанище, — задумчиво произнес Этайн. — Если он сможет воплотить свою нелепую мечту в жизнь…

— Вы думаете, это возможно, милорд? — недоверчиво спросил посланник. Конечно, владыки Подземъя никогда не допустят этого.

— Если кто и может сотворить подобное, так это Джарет. Продолжай.

— Когда я в последний раз видел его, у него было пятнадцать последователей:

преступники, воры и беженцы, ищущие лучшей жизни.

— Он позволяет следовать за собой кому угодно?

Посланник задумался.

— Не совсем. Некоторые из тех, кто присоединился к нему, потом… пошли своей дорогой. Ходят слухи, что они были известны своим вероломством и жаждой власти. Но сам Джарет утверждает, что принимает всех.

Этайн слабо улыбнулся.

— Значит он завоевал поддержку нашего старого доброго Ворона, — он постучал пальцами по столу, задумчиво глядя в даль.

— Господин? — осмелился посланник. — Возможно удастся внедрить шпиона среди его последователей. У меня есть несколько подходящих изгнанников.

— Нет, Лир. Пусть делает, что хочет.

Этайн жестом отпустил посланника, и тот, поклонившись, удалился.

Оставшись один, Этайн какое-то время размышлял об услышанных новостях. Джарет не мог выбрать более подходящего времени, чтобы осуществить свой безумный план. Подземъе раздирала война как с внешними захватчиками, так и с амбициозными лордами, жаждущими захватить власть, в противном случае никто не стал бы мириться с восстанием изгнанников. Ни один советник не позволил бы молодому выскочке заручиться поддержкой самой большой группы воинов в Подземъе, не присягнувших на верность Дворам. Но времена были смутными, и все внимание было сосредоточено на войне… Если Джарет преуспеет в своем начинании, это изменит весь политический ландшафт Подземъя. А после разрушительной войны, как правило, возникает много возможностей.

* * *

Месяц спустя, где-то далеко-далеко на западе, Джарет и его пестрая банда сторонников ехали в тени огромного горного хребта. Маленькие жалкие существа, которые вели их через Великие Равнины, съежились в суеверном благоговении и время от времени чертили в воздухе знаки против зла, по мере их приближения к предгорьям. Их беспокойство передалось всадникам, и те ехали, встревоженно оглядываясь по сторонам. Помимо зловещей ауры, была одна проблема.

— Они называют их Кровавыми Горами, — пояснил Бран, отведя Джарета в сторону. — легко понять почему.

Джарет глянул на оранжевую землю, и его лицо побелело.

— Легко почувствовать почему — железо.

— Даже багровые ручьи отравлены.

Но Джарет зашел слишком далеко, чтобы сейчас повернуть назад.

— Только представь, — натянуто улыбнулся он, — какую великолепную защиту нам дали боги. Мы сможем выдержать осаду за этими горами.

— Если они нас не убьют, — парировал Бран. — У гоблинов и малого народца есть иммунитет к железу, но не у сидхе, ты это знаешь. Если мы рискнем пересечь эти горы, многие умрут, так и не добравшись до твоего королевства.

— Тогда они умрут в погоне за мечтой.

— Это их мало утешит, Джарет.

Джарет поджал губы, взгляд разнящихся глаз похолодел.

— Другого пути нет. Если кто-то из нас погибнет, пусть будет так. Назад пути нет, Бран.

Смотря на мрачное и решительное лицо Джарета, Бран на мгновение увидел в нем тень безжалостного Серого Лорда.

— Ты уверен, что твоя земля лежит за этими горами?

Джарет смягчился.

— Я видел ее во сне, Бран, — его голос дрогнул. — Так близко, я чувствую, как она зовет меня. Достаточно лишь протянуть руку…

— И мы доберемся до нее за четыре дня, прежде чем у нас кончится вода?

В их странном союзе Джарет отвечал за идеи, амбиции, харизму, а Бран занимался вопросами практического характера.

Джарет вздохнул.

— Бран…

Но его спутник был настойчив.

— Это не шутки, Джарет. В нашей группе тридцать мужчин. Вода, земля, сам воздух — ядовиты. Теперь скажи мне, что мы достигнем твоих райских земель до того, как у нас кончатся припасы и мы все умрем.

— Ты знаешь, что я не могу этого пообещать, Бран, — тихо ответил Джарет. — Тебе нужны пустые заверения? Правда в том, что я не знаю.

На мгновение наступила тяжелая тревожная тишина. Лицо Брана было мрачным и совершенно непроницаемым, когда он смотрел на багровые горы, богатые залежами ядовитой железной руды.

— Мы все дураки, — наконец сказал он. — Ты и я самые главные.

С этими словами Бран пришпорил коня.

* * *

Прошло три дня, как они ступили на перевал. Айдан, самый чувствительный к железу среди них всех, ехал сгорбившись, прижимая ко рту окровавленный платок. Его лицо приобрело пепельный цвет, а под глазами пролегли темные круги. Бран поддерживал его за спину, изо всех сил пытаясь игнорировать пульсирующую боль в висках. Казалось, что горы двигались перед глазами, тени плясали…

Рядом с ним ехал Тоггл, скрюченный карлик. В отличие от высоких, бледных, сияющих сидхе, Тоггл почти не страдал от воздействия железа, и Бран был вынужден полагаться на его помощь.

— Он умирает, — прямо сказал Тоггл, глядя на Айдана. — И Дейт тоже плох.

Бран сжал губы. Его конь споткнулся, шагнув в небольшой ручей, и алые брызги попали всаднику на лицо и руки. Боль была ослепляющей: задыхаясь, Бран бросил поводья и чуть не выпал из седла, но Тоггл вовремя ухватил его за рубаху. Когда-то гном, возможно, был бы рад наблюдать за тем, как низко пали красивые сидхе, но за последние три дня, когда ему с собратьями — низшими фейри — пришлось взять на себя многие заботы, Тоггл понял, что железо великий уравнитель. Ллейлу, яркий, беззаботный Ллейлу, к которому тянулись даже низшие фейри, умер вчера в агонии. Гордый Айдан, носивший на поясе изящную рапиру, теперь беспрестанно кашлял кровью, а угрюмый и задумчивый Дейт побелел, как мел, и с трудом переводил дыхание. Даже Бран, самый сильный и способный в их отряде, дрожал под крепкой рукой Тоггла. Единственным сидхе, которого не брало железо, был Джарет. Или же его гламор был лучше, чем у остальных.

Он ехал впереди колонны, прямо и уверенно держась в седле, словно маяк, освещая им путь. Тоггл видел, как остальные смотрели на его несгибаемую спину, и находили в себе силы идти дальше. Даже Бран. Слабо ухмыльнувшись, он благодарно кивнул Тогглу и выпрямился, снова став непоколебимым воином. Но Тоггл видел сквозь чары и знал, что сидхе не были ни неуязвимыми, ни всемогущими. Он запомнит это на всю жизнь.

* * *

На четвертый день, когда Дейта пришлось привязать к седлу, а другой всадник вынужден был поддерживать Айдана, Тоггл услышал взволнованный крик одного из своих разведчиков. Он повернулся к измотанному Брану и встряхнул того за плечо.

— Гоблины! — прошипел он, щелкая перед лицом наемника. — Сник заметил следы гоблинов.

Глаза Брана медленно прояснились.

— Гоблины? — переспросил он, приходя в себя. — Где? Мы дошли до конца перевала?

Они направили лошадей к началу колонны, где Джарет совещался с разведчиком.

— Ты слышал, Бран? — глаза Джарета сияли. — Сникс нашел проторенную дорогу и прошел по ней на другую сторону гор. Через час мы будем там!

Джарет пустил лошадь галопом, громко выкрикивая новость. Бран горько улыбнулся.

— Гоблины. Ты когда-нибудь думал, что будешь рад известию о гоблинах?

Они перешли на рысь, колонна позади тоже ускорилась: известие воодушевило усталых полумертвых всадников.

Тоггл нахмурился.

— Ты не веришь в его мечту?

— Я верю в Джарета, — ответил Бран. — Мечты непостоянны и стоят дороже, чем того заслуживают.

Внезапно Брана скрутил страшный кашель. Встревоженный Тоггл хотел было помочь, но Бран отмахнулся.

Когда он с трудом выпрямился в седле и отнял ото рта ладонь, она была вся в крови. Вскоре они нагнали Джарета и разведчика на краю перевала. Перед ними тянулись широкие зеленые равнины, густые темные леса, извилистая серебряная лента реки. Воздух был свеж и чист. Джарет восторженно смотрел на пейзаж, а на губах его играла легкая улыбка. В тот же миг ввысь над горами взмыла белая сова.

* * *

Пока их спутники радовались окончанию пути, Бран внимательно следил за полетом совы, и отметил дрожащие крылья. Когда зашло солнце, он выследил Джарета у небольшой лесной поляны.

Джарет без сознания лежал у ручья, лицо его осунулось. Пятнистая тень от листьев рисовала узоры на его бледной коже. Бран приложил ладонь к груди и с облегчением почувствовал, как она слабо вздымается.

— Ты дурак. Удивительный безумный дурак.

Джарет присел на корточки и коснулся земли. Богатая и плодородная почва, прохладные чистые реки, густые леса, полные дичи. В лесах обитали маленькие странные создания — родичи малого народца, но разумных существ не наблюдалось. Кроме вездесущих гоблинов.

Примитивные, воинственные и злобные, они сбивались в кланы, связанные друг с другом родственными связями или кровной враждой. Они непрестанно ссорились между собой, но стоило постороннему вмешаться в их разборки, как гоблины объединяли силы и выступали против общего врага.

Спустя несколько дней последователи Джарета отказались от идеи использовать дрязги между кланами в своих интересах, как только стало ясно, что гоблины не подвержены действию железа.

Древняя священная традиция сидхе «разделяй и властвуй» оказалась бесполезной, поскольку велик был риск, что гоблины, обладающие отравленным оружием, объединятся против них. При других обстоятельствах Бран отдал бы приказ, основываясь на разведданных и тщательном планировании, но их было всего тридцать, а гоблинов — тысячи.

— Мы не можем сражаться с гоблинами, — решил Бран, когда они вечером собрались на совет у костра. — примитивные существа или нет, они просто задавят нас числом.

Тоггл, дерзкий карлик, который сам убедился, что сидхе не неуязвимы, только фыркнул.

— Конечно, вашего ослепительного обаяния будет достаточно, чтобы они склонились в благоговейном трепете.

Некоторые сидхе бросили на него неодобрительные взгляды. После трудного путешествия через Железный Перевал, Тоггл стал первым помощником Брана.

— Хватит, Тоггл, — велел Джарет, хоть и не столь властно, как обычно. Он все еще страдал от последствий отравления железом: время от времени на него накатывало головокружение и тошнота, а горло саднило от постоянного кашля. — Если мы не можем победить гоблинов, значит нам нужно торговать с ними.

— Торговать с низшими созданиями? — ужаснулся Каллен, бывший воришка.

— Да. Они ведь разумны. Значит они обмениваются между собой товарами, как и остальной малый народец в Подземъе. Мы должны узнать у них, что они хотят взамен на свою землю.

Большинство склонялись к варианту взять желаемое силой. Наглядная демонстрация того, что могут сотворить с сидхе железные топоры на примере несчастного Каллена, который посмел ослушаться приказа Джарета, вследствие чего был пойман Браном и передан на суд гоблинских старейшин, охладила их пыл, а также помогла наладить торговлю с одним из кланов. Точнее не торговлю, а бартер: наряды и украшение сидхе в обмен на бронзу и еду, магия в обмен на права, которые признавали гоблины. Например, право защищать свою землю от захватчиков.

Так Джарет получил возможность выбрать себе земли. Вместе с Браном они нашли богатый плодородный участок земли, над которым возвышался высокий холм. Глядя на него в лучах заходящего солнца, Джарет уже прикидывал, как построить надежную крепость. И надо будет подумать об обороне… Эта была хорошая земля, и многие хотели забрать ее себе.

Права на что-то здесь зависели от твоего меча. И меч Джарета из ведьминого дерева был бесполезен против железа. В этой странной новой земле грубая сила оказалась бессмысленной, но сидхе по своей природе были созданиями магии.

Глубоко вздохнув, Джарет погрузил руку в землю, ощущая ее прохладу, подземные реки, бесконечный круговорот жизни, и потянулся к магическим узам, удерживающим землю, к глубоко скрытому бьющемуся сердцу…

«Вот оно».

Темное и влажное, пахнущее травой и перегноем, оно было воплощением дикой магии в ее изначальной форме. У Джарета перехватило дыхание от этой силы. Глупо было надеяться подчинить ее своей воле. Джарет потянулся к самому сердцу магии, и она ответила на его зов. Необузданная магия хлынула в Джарета, пронизывая все его существо, но он был недостаточно силен, чтобы удержать ее… Сила обжигающим потоком вливалась в него, и Джарет тонул в ней. И тогда магия изменила свой несовершенный сосуд.

* * *

Бран первым услышал крики и выбежал на луг, с оружием наготове. Но там не было ни врагов, ни диких зверей, только Джарет корчился на траве.

— Что происходит? — хрипло прошептал Тоггл и протянулся к Дажрету, но Бран перехватил его руку, с ужасом и восхищением глядя на мерцание вокруг их лидера.

Остальные медленно отошли подальше. За последние несколько недель, после ужасов перехода и унизительного общения с гоблинами, они обжились на новой территории. Но то, что происходило сейчас, было совершенно иным. Они наблюдали, как Джарет выгнул спину и запрокинул голову в беззвучном крике, как засияло его лицо…

А потом земля содрогнулась под их ногами.

Крича, фейри тщетно пытались удержаться на ногах. Бран из последних сил потянулся к другу, но в тот миг, когда его рука сжала плечо Джарета, магия обрушилась на Брана. Внезапно Бран стал сразу всем и всюду, он видел сквозь время. Слишком много. Мир исчез, и Бран погрузился в небытие.

* * *

Земля содрогалась и вздымалась, а перепуганные создания — сидхе, фейри, гоблины — падали с ног. После всего, через что им пришлось пройти, землетрясение грозило сломить их.

Как изменилась земля, так изменился и Джарет. Его душа теперь носила отпечаток силы. Обязательство. Завет. И как только узы были скреплены, магия утихла, а земля успокоилась.

* * *

Джарет пришел в себя, задыхаясь, и со стоном сел. Все тело нещадно ломило, голова раскалывалась, глаза болели от света. Поборов приступ кашля, он с трудом поднялся на ноги и огляделся. Неужели раньше здесь был зеленый луг? Теперь, куда ни брось взгляд, простиралась голая земля с вздыбившимися скалами, образующими бесконечный лабиринт.

Боги Земли и Неба, что здесь произошло? Что он натворил?

Повсюду, словно выброшенные куклы, лежали его товарищи. Тоггл с переломанными ногами лежал на боку и стонал. Сникс, маленький разведчик, сидел, раскачиваясь взад и вперед, спрятав голову в руки. Остальные были явно напуганы и потрясены.

Бран не шевелясь лежал на спине, его волосы слиплись от крови.

— Бран! — Джарет упал на колени рядом с Браном и лихорадочно нащупал пульс. — Проснись, проснись, проснись…

Джарет в отчаянии принялся делать массаж сердца. И тут Бран сделал вдох…

— Что ты сделал?

* * *

Змеезуб, шаман из племени Красного Когтя, с трепетом и ужасом взирал на сияющего незнакомца.

— Что ты сделал? — прорычал он, спотыкаясь на чужих слогах.

Воин в темном попытался встать между ними, но незнакомец в белом положил руку на его плечо, и поднялся во весь рост.

Змеезуб посмотрел на его лицо и застыл. Все гоблины отметили дьявольские глаза незнакомца, когда тот только прибыл, но теперь в разноцветных глазах, окаймленных отметинами, напоминающими крылья, плескалась древняя сила. Что-то темное и дикое поселилось в незнакомце.

Незнакомец с непроницаемым выражением лица взглянул на Змеезуба, на землю вокруг, а затем на своих перепуганных спутников.

— Я заявил о своих правах, — ответил он. — Теперь отними мою землю, если посмеешь.

Джарет сидел на подоконнике, беспокойно перекатывая в пальцах хрустальный шар, и внимательно следил за тем, как разворачивается иллюзия.

— Ты послал ей грезы.

Джарет обернулся. Прислонившись к дверному косяку, как всегда во всем черном, стоял Бран. Вид у него был недовольный.

— Ее глаза полны мечтаний. Кто я такой, чтобы отказывать ей в этом?

— Она эгоистичная девчонка, которая в приступе гнева пожелала, чтобы ее брата забрали гоблины.

— Бран, иллюзия задержит ее, — терпеливо объяснил Джарет.

— Джарет, прошу. Девчонка уже тобой очарована, ее пробуждающаяся женственность отвечает на твои фантазии. Не попадись в плен ее чар.

Джарет покрутил в руках хрустальный шар и протянул его Брану. На его длинные бледные пальцы падали кружева… Бран помнил время, когда эти руки покрывали царапины, мозоли и кровь.

— Иногда я задаюсь вопросом, Бран, видишь ли ты настоящего меня или образ, который придумал.

Бран долго молча смотрел на Джарета, обдумывая услышанное, но не остался в долгу.

— Были времена, когда гоблины были чем-то большим, чем безмозглыми созданиями, а Король Гоблинов — простаком.

Прошли столетия с тех пор, как Джарет пересек Кровавые горы, чтобы создать свое королевство. Все это время Бран был рядом, готовый всегда прийти на помощь. Теперь в героизме не было нужды: битвы Джарета происходили либо на приемах блистательных Дворов, либо в извилистых коридорах Лабиринта.

Джарет вздохнул и на мгновение показался очень усталым.

— Мы не могли этого предвидеть, Бран. Эти безрассудные и жестокие смертные так многого ждут! И все же я не могу позволить им победить.

Лабиринт являлся физическим воплощением власти Джарета над королевством гоблинов. И если бы кому-то из людей удалось его пройти… что ж на этот счет существовало множество различных теорий.

Бран фыркнул.

— Это просто мифы и предположения. Я не верю, что магия работает таким образом.

— Утешительная мысль, однако…

Небольшой всплеск магии отвлек обоих.

— Интересно, что она создаст из твоей фантазии, — уныло пробормотал Бран.

* * *

Они очутились в светлом и сверкающем бальном зале в псевдовенецианском стиле. На Саре было нежное белое платье, как и подобало принцессе из сказки. Она удивленно огляделась в поисках своего партнера. От внимания Брана не ускользнуло, что девушка не носила маски, она не притворялась; Джарета, загадочного и притягательного повесу, в злодейском темно-синем камзоле, почти против воли притянуло к Саре.

Без масок, под чарами почти болезненной честности, они закружились в танце. И вдруг лицо Сары исказилось от отвращения, когда она поняла, что ее пытаются обмануть. Она решительно вырвалась из объятий Джарета и развеяла иллюзию.

* * *

Джарет смотрел вслед убегающей девушке с нечитаемым выражением лица. Бран не знал, сколько себя Джарет вложил в иллюзию, но по мере того, как хрустальные осколки падали на них дождем и растворялись, морщины резче проступали на его лице.

— Насколько иллюзия принадлежала ей?

— Целиком, — проворчал Джарет. — В основном. «Король гоблинов влюбился в девушку». Ее мечты и фантазии обладают силой.

— Достаточной, чтобы затащить тебя в иллюзию против воли?

Джарет одарил Брана недовольным взглядом.

— Знаешь, Бран, иногда ты меня бесишь…

— Эти безрассудные и жестокие смертные со своими ожиданиями — так ты сказал? Почему ты ей потакаешь?

— Я не должен объясняться перед тобой! — прорычал Джарет.

— На мне лежит ответственность за безопасность королевства. Если ты поставишь его под удар по прихоти или безумию…

— Будь ты проклят, я король!

Глаза Джарета сузились и потемнели от ярости, лицо побелело. Мгновение они напряженно смотрели друг на друга.

— Да, ты король, — очень мягко произнес Бран. — Не забывай об этом.

* * *

Напряженный и уставший, Джарет был лишен всякого притворства, урезан до самой своей сути.

— Щедрый? Что щедрого ты сделал?

— Все! Все, о чем ты меня просила, я исполнил. Я перевернул мир и все ради тебя!

От этих слов у Брана сжалось сердце. Он вспомнил великолепного и экстравагантного юношу, которого встретил много лет назад. Он вспомнил белую сову, парящую в высоком голубом небе, и страшное падение. Он вспомнил, как безрассудство друга порой пугало гоблинов…

— Я устал оправдывать твои ожидания.

Но Сара не видела или не хотела видеть. Она уверенно повторяла строки из плохонькой книжонки.

— Подожди!

Она замялась, подчиняясь властному голосу, и мир затаил дыхание вместе с ней.

— Взгляни, что я предлагаю тебе, Сара. Я прошу так мало…

Но Сара больше не хотела быть обманутой. Бран, оцепенев от неизбежности, наблюдал, как она разрушила их мир.

* * *

Когда колокола перестали звонить, Джарет, дрожа, присел среди руин чего-то гораздо большего, чем просто замок. Он услышал хруст щебня за спиной и сразу понял, что это Бран.

— Ну? — выдавил он, борясь со слабостью.

Бран милосердно промолчал и сжал его плечо. Всего на мгновение Джарет потянулся к силе и спокойствию, которые дарил Бран, а затем со стоном поднялся на ноги, чтобы оценить масштаб катастрофы.

Гоблины устроили бунт. Другие существа бесцельно слонялись вокруг, потрясенные случившимся. Изгнанники явно были не рады узнать, что их убежище вовсе не такое неуязвимое, как им казалась.

— Твоя великая страсть того стоила? — спросил Джарет.

Они никогда не обсуждали прошлое Брана раньше, но слухи все равно ходили.

Бран отвел взгляд, и на мгновение на его лице проступили отголоски старого горя, прежде чем уступить место привычной иронии.

— Я потерял все, — сухо сказал Бран. — Богатство, звание и честь — в конце концов я потерял даже собственное имя.

Он взглянул на обломки и безрадостно усмехнулся.

— Так скажи мне: оно того стоило?

— В то время — да, — после долгого молчания ответил Джарет.

Бран вздохнул.

— Думаю, к настоящему времени я не должен был ожидать от тебя полумер.

Джарет заставил себя рассмеяться и чуть не упал, споткнувшись о камень. Бран тут же придержал его, но Джарет сбросил его руку.

— Ну, пойдем, — уже совсем другим тоном сказал он. — Надо убрать этот беспорядок.

Собравшись с духом и надев маску Короля гоблинов, Джарет отправился разгребать последствия, на ходу раздавая приказы. Подданные понемногу успокоились, видя своего короля таким же уверенным и властным, как и всегда. А Бран шел следом.