Целесообразность (джен)

Кейа быстро собрал свои вещи: мазь от ожогов, запас бинтов и нитяных перчаток, смену одежды, библиотечную книгу — все влезло в один стандартный рюкзак. Джинн знала, что он не вернется в особняк Рангвиндров, останется в казарме, как многие рыцари, не имеющие собственного жилья в городе. Жизнь Кейи должна была кардинально измениться, но он, казалось, совершенно не тревожился. В отличии от самой Джинн, которую снедало беспокойство за него.

— Вот и все, — Кейа оглядел свое временное пристанище. — Осталось засвидетельствовать почтение госпоже Гуннхильдр...

— Ты хочешь попрощаться с моей мамой? — мысленно Джинн упрекнула себя за столь явственное удивление. Ее мама была замечательной! Но... Даже самые близкие робели перед ней. А посторонние откровенно побаивались, и молодые рыцари прежде всего. Фредерика Гуннхильдр была легендой Ордена, грозной и бескомпромиссной. Беспощадной к врагам и суровой со всеми остальными.

Кейа ухмыльнулся, не отвечая прямо. Разумеется, не хотел, но должен поддерживать репутацию образцового рыцаря и самого любезного молодого человека в Мондштадте. Джинн провела его на половину матери и попросила дворецкого доложить о них.

Фредерика Гуннхильдр приняла дочь и ее гостя в своем кабинете. Она невозмутимо выслушала все приличествующие ситуации выражения благодарности, на которые не поскупился Кейа, и остановила его снисходительным кивком.

— Я говорила с Варкой, — произнесла Фредерика, и Джинн подобралась в тревожном ожидании. Ее мама не сплетничала о делах Ордена, она вообще никогда не сплетничала! Формально Фредерика ушла со службы, но ее связи с рыцарями Фавония были прочными. Фактически, она была гражданским представителем Ордена в Мондштадте.

— Варка зол на Эроха и подозревает его в двойной игре.

— Да. Мне поручено расследование... — Джинн поежилась под пристальным взглядом матери.

— Магистр настаивает на соблюдении конфиденциальности. Никто не должен знать, что инспектор под подозрением.

— Я понимаю. Мы не будем сразу обвинять его в работе против Ордена, только разоблачим ложь о гибели мастера Рангвиндра.

— Нет, — веско отрезала Фредерика. — Исключено. Официальная версия трагедии не должна подвергаться сомнению.

— Это неправильно! — воскликнула Джинн. — Орден не может приписывать себе чужие заслуги. Мы должны рассказать правду! — она умоляюще посмотрела на мать.

Фредерика Гуннхильдр молчала. Вертикальная морщинка между бровей обозначилась резче.

— Я не понимаю, — Джинн попыталась взять себя в руки и оставаться спокойной и сдержанной, как ее мама. Как застывший у стены Кейа. Но ей это удавалось плохо.

— Варка был взбешен после разговора с инспектором Эрохом! — почти выкрикнула она.

Фредерика Гуннхильдр чуть поморщилась, и Джинн опустила взгляд на ковер, сглотнула вязкую слюну, подняла голову и посмотрела на своих собеседников.

— Я знаю, магистр писал... — она запнулась перед званием, уже не действительным, не решаясь назвать по имени старого друга, отказавшегося от дружбы. — Он писал Дилюку Рангвиндру, извинялся за действия Эроха и обещал разобраться во всем. Почему он не хочет публично раскрыть правду?!

— Какую правду? — очень тихо произнесла Фредерика.

Джинн обескураженно замолчала, не понимая вопроса.

— Какую правду... — эхом отозвался Кейа. — Правду о том, что Крепус Рангвиндр владел Глазом Порчи? Носил его с собой и умел им пользоваться?

У Джинн перехватило дыхание.

— Умный мальчик, — в голосе Фредерики звучало удовлетворение.

— Если в Мондштадте узнают, что Крепус Рангвиндр использовал проклятый артефакт его назовут отступником, — прошептала Джинн, осознавая. — Его проклянут...

— Одни проклянут, а другие сочтут хорошим примером, — сухо заметила Фредерика.

— Не может быть! — Джинн не хотела верить.

— Сила и власть — непреодолимый соблазн для многих, — отозвалась ее мать. — Ради обретения могущества люди способны на страшные вещи.

Джинн содрогнулась.

— Но Крепус Рангвиндр был благородным и порядочным. Он не мог совершить ничего плохого, — произнесла она упавшим голосом.

— И даже для него соблазн оказался слишком велик, — у губ Фредерики обозначились горькие линии. — Говорят, Архонты не обращают свой взор на тех, кто слишком рьяно этого домогается. Крепус Рангвиндр не получил желаемого и протянул руку за проклятым артефактом.

— Он использовал его, чтобы защитить Мондштадт... своего сына, — глухо произнес Кейа.

Фредерика кивнула, соглашаясь:

— Нельзя допустить, чтобы на безупречную жизнь Крепуса Рангвиндра упала тень единственного сомнительного поступка, — она обвела взглядом собеседников. — И нельзя допустить, чтобы жители Мондштадта соблазнились обещанием могущества.

— Но Дилюк винит Орден, — вздохнула Джинн, — винит в смерти отца и в замалчивании правды.

— У него есть на это право, — голос Кейи звучал обреченно. — Мы опоздали... нас не было рядом...

— Рядом с Крепусом был лучший из рыцарей Ордена, — резко высказалась Фредерика. — Выдающийся боец с двуручным мечом и Глазом Бога. Что могли бы сделать простые рыцари, чего не сумел он? Только увеличить собой число жертв.

— Мама!

— Это так. И Дилюк это знает.

— Он винит себя! — с отчаянием воскликнул Кейа.

Фредерика покачала головой:

— Он винит рыцарей, чтобы не винить себя.

— Дилюк сделал все, что мог! Он не виноват в случившемся.

— Иногда того, что мы можем сделать, оказывается недостаточно, — ответила Фредерика. — И ничего исправить нельзя. Когда Дилюк поймет, что не в его силах было спасти отца, он перестанет обвинять Орден Фавония. Рано или поздно ему придется признать, что в смерти его Крепуса Рангвиндра виновны только те, кто направил дракона.

— И те, кто дал ему Глаз Порчи, — холодно произнес Кейа.

— Верно, — Фредерика чуть прищурилась, вглядываясь в его лицо. — Необходимо выяснить, как этот предмет попал в Мондштадт, какие цели преследовали его создатели. Официальное расследование бросит тень на репутацию Рангвиндров, — она сделала паузу, — но Орден должен выяснить все обстоятельства, чтобы предотвратить угрозу. Твое содействие необходимо, Кейа.

— Я мало чем могу помочь.

— Наследство твоего отца может хранить ответы.

Джинн поежилась от непререкаемого тона. Она поняла, почему её мать завела этот разговор. Ей необходимо убедить Кейю обыскать особняк Рангвиндров и передать бумаги Крепуса Ордену. Магистр Варка не может приказать ему, поскольку дело закрыто, и никакого Глаза Порчи официально не существует.

Кейа беспомощно развёл руки:

— Я отказался от наследства. И от усыновления. Сегодня в соборе... я поменял документы... Больше не Рангвиндр...

Странно было слышать его таким косноязычным. Странно не звать его Рангвиндром...

— Как же тебя теперь зовут? — вырвалось у Джинн.

— Олберич, — он криво усмехнулся. — Кейа Олберич.

— Что ж, подходяще, — Фредерика окинула его оценивающим взглядом. — Экзотичное имя для экзотичного молодого человека.

— Как бы то ни было, мастер Рангвиндр запретил мне переступать порог его дома. Но я могу проверить деловые контакты... — Кейа запнулся. — Предстоит огромная работа, винокурня "Рассвет" торгует со всем Тейватом, — быстро продолжил он. — Я узнаю, кто стоит за созданием Глаза Порчи. Но сейчас важнее разобраться с Эрохом.

— Он забрал слишком много власти, — согласилась Фредерика, — и становится опасен.

— Ему будут нужны свои люди, — протянул Кейа задумчиво. — Думаю, он согласиться работать со мной.

— В самом деле? — Фредерика прищурилась. — Ты уверен в своих силах?

— Я стану доверенных лицом Эроха и приведу его прямо в капкан, — хищно оскалился Кейа.

Разговор был окончен. Кейа попрощался, и Джинн вышла проводить его.

— Олберич, это твоя настоящая фамилия? — нерешительно спросила она.

— Почти. Имя клана. Поизносится "Альберих".

— Алберикс, — повторила Джинн, смешалась и попробовала еще раз:

— Альберих... Это же королевская династия!

— Нет. Так звали регента при недееспособном короле, — Кейа искоса взглянул на нее. — Ты вспомнила фамилию... Хорошо.

— Что ты имеешь в виду?

— Те, кто интересуются Каэнри'ах, тоже вспомнят.

— О! Ты думаешь, на тебя могут выйти создатели проклятых артефактов?! Глаза Порчи!

— Это было бы слишком хорошо. Но все может быть.

Ах, у меня была такая роскошная версия происхождения фамилии, но версия 2.8 ее убила!Джинн: "Альберих — это королевская династия!". Кэйа: "Этоеинственная известная мне фамилия в Каэнри'ах. Никто не использовал фамилий, только имена... прозвища. Летописец меча, Пророк зеркал..."