Любовь, подобная этой (гет)

Каз и Инеж сближались рывками.

У них все не просто — никогда не было и никогда не будет — и подержаться за руки явно недостаточно, чтобы стереть годы ужаса. Они не знали, как и куда двигаться дальше, но готовы были попробовать.

* * *

Инеж любила свой корабль.

Любила качку, смех экипажа, восход солнца над морем, бесконечный бег волн. То, как бурлила кровь, когда она захватывала корабли работорговцев. В другом мире, где Нина и Матиас счастливо живут в Равке, где Кювей умер на аукционе, а Пекка Роллинз взял над Воронами верх, этого было бы достаточно. Но Инеж помнила прикосновение обнаженной кожи Каза, ощущала его дыхание, когда он перевязывал ей рану. Она могла уехать из Кеттердама на другой конец света, но знание, что Каз делает глубокий вдох, прежде чем коснуться ее, вернуло Инеж обратно.

Клуб Воронов разросся, в нем даже появилась горячая вода. Инеж тихо миновала первый этаж и ловко вскарабкалась на подоконник офиса, словно никогда и не уезжала. Каза не было дома. Было уже поздно — или еще слишком рано, но не успела она решить, дожидаться ли Каза здесь или отправится в город, как из-за двери послышался стук трости о ступени. Инеж быстро прошмыгнула за стол и с улыбкой закинула на него ноги. Каз осторожно вошел в комнату, осмотрелся и только потом взглянул на Инеж. Она не смогла сдержать ухмылки, когда он неодобрительно покосился на ее сапоги, затем снял шляпу и небрежно бросил ее на стол.

— Добро пожаловать домой, Инеж.

В груди разлилось тепло, когда ее имя слетело с его губ. За месяцы, проведенные в море Инеж изменилась, и почему-то ей было важно знать, как к этому относится Каз.

— Какие новости? — выдвинув стул, Каз сел напротив Инеж и, вытянув больную ногу, измученно выдохнул. Инеж была рада, что из-за темной кожи Каз не видел румянца на ее щеках.

— Просто зашла повидать старого друга, — улыбнулась Инеж. Она опустила ноги и подалась вперед. — Ты выглядишь усталым.

Каз пожал плечами и на его губах появился намек на улыбку. Стянув перчатки, он размял пальцы и положил руки на стол ладонями вверх. Любому другому это жест показался бы небрежным, но только не Инеж. Не спуская взгляда с его лица, она протянула руку и осторожно коснулась его руки.

Каз вздрогнул, но заставил себя переплести их пальцы, и Инеж почувствовала небывалую легкость.

— Все хорошо? — спросила она после нескольких минут тишины.

— Да, — Каз слегка сжал ее пальцы.

Как странно, подумала Инеж, рассказывая Казу о своем последнем набеге на рабовладельческий корабль, что, сжав ладонь Каза, она словно вернулась домой.

* * *

Было что-то более интимное в том, чтобы просто лежать с кем-то рядом в постели, чем в поцелуях. Каз не знал, почему: он и раньше видел Инеж спящей, и в этом не было ничего странного, но когда он лежал рядом, его сердце билось так громко, что он боялся разбудить Инеж. У них оставалось несколько часов, чтобы выспаться, и когда час назад Инеж спросила, не хочет ли он разделить с ней постель, Каз в порыве то ли храбрости, то ли глупости, согласился.

На кушетке спать не хотелось — она была жутко неудобной, а за-за непогоды у него разболелась нога. В конце концов он победил торговцев, Совет Приливов и главаря банды, так почему нет? Кровать была достаточно широкой, чтобы они вообще другу не мешали.

Но Каз не учел, что ему захочется прикоснуться к Инеж, обнять ее. Ее волосы пахли дождем. И даже сквозь одеяло, под которым она спала, он чувствовал тепло ее тела. Слишком далеко, и слишком близко.

— Спи, Каз, — не открывая глаз, хрипло пробормотала Инеж. Интересно, бьется ли ее сердце так же сильно, как его, покрылась ли ее кожа испариной?

— Я пытаюсь, — шепнул он, радуясь, что Инеж не видела, что он смотрит на нее так же, как Уайлен на Джаспера. — Но трудно заснуть, когда ты так громко думаешь.

— Что? — Инеж приоткрыла один глаз. Каз ухмыльнулся.

Он сам удивлялся, что так часто улыбался рядом с ней. Грязные Руки, Главарь Отбросов, Каз Бреккер не улыбался, если только не сорвал крупный куш. Может так и было. Инеж вздохнула и перевернулась на бок, чтобы посмотреть на него. Она выглядела взволнованной и немного напуганной, и Каз всерьез задумался о том, чтобы перебраться на кушетку.

— Инеж… — осторожно начал он, чтобы ненароком не ляпнуть глупость и разрушить хрупкий мир между ними.

— Я в порядке, — заверила Инеж, спрятав руки под подушку. — Просто… это по-другому — быть в постели с кем-то, кто не… — она замолкла, до боли закусив губу. — Я рада, что ты здесь.

Каз моргнул, когда Инеж вытащила из-под одеяла ногу и коснулась его голени. Набравшись сил, он неуверенно надавил в ответ и с удивлением понял, что вода и трупный смрад не грозят захлестнуть его с головой. Были только они с Инеж, кровать и работа, которую нужно закончить утром.

— Думаешь, сможешь уснуть? — вместо ответа на невысказанный вопрос спросил Каз.

— Я попробую.

* * *

Каз был в ярости.

Они с Инеж укрылись от преследователей в узком закоулке. Она после погони лишь немного запыхалась, а вот Каз с трудом дышал. Нападавшие, кажется, потеряли их след, но в Бочке это мало что значило. Инеж серьезно смотрела на него темными глазами. У нее разбита губа и порвана рубашка, похоже она отделалась лишь синяком, но Каза все равно злило, что она закрыла его собой от удара. Когда после мучительно долгих минут ожидания стало ясно, что опасность миновала, Каз наконец отстранился. Инеж расслабилась, но с места не двинулась.

— Ты сердишься.

— Нет, — прорычал Каз. — Я в бешенстве. Какого черта ты творишь?

Инеж собралась что-то возразить, когда Каз краем глаза заметил движение у входа в переулок. Недолго думая, он прижался к Инеж, положив руку ей на бедро, а другой распуская косу. От близкого контакта у него свело зубы, а Инеж затаила дыхание, но им нужно было притвориться, будто они предаются страсти в укромном уголке, а вовсе не прячутся.

— Прости, — шепнул Каз, и громко застонал.

Шаги затихли, а затем пьяный голос пробасил:

— Похоже, эту тоже сняли.

Хохотнув, двое мужчин направились прочь, оставляя их одних. Каз и Инеж напряженно замерли, боясь шелохнуться. Каз взглянул в Инеж в лицо, и запоздало понял, что его не тошнит. Их губы были так близко, что он чувствовал ее дыхание. «Скажи мне остановится», — подумал Каз, но не смог произнести ни слова. Ему казалось, что он стоит на тонком канате: один неверный шаг — и он разобьется о землю. Но что если момент будет упущен? Должен ли он рискнуть?

— Инеж…

— Ты раскрылся, — пробормотала Инеж, вырывая его из раздумий. Каз моргнул, но Инеж все еще была рядом, в миллиметре от него. — А поскольку ты левша, я испугалась, что удар туда выведет тебя из строя. Я не смогла бы дотащить тебя до Клепки.

Инеж, конечно, была права, но разве она не знала, что ему невыносимо видеть ее боль? Каз собрался с силами, наклонился и невесомо поцеловал ее в щеку. Он, наверное, был похож на соседского мальчишку, который только что украл первый поцелуй у понравившейся девчонки, а не на внушающего страх босса Бочки, но его уже не трясло. Маленькими шагами они придут к своей цели.

— Пошли, — хрипло бросил он, поправляя пальто. У Инеж раскраснелись щеки, что очень льстило Казу. — Нужно побыстрее добраться до Клепки.

И если обратный путь дался ему легче, то это заметила только Призрак.

* * *

Раннее утро было любимым временем Инеж, когда она путешествовала с караваном: покой, росистая трава, легкий туман над полями, тепло мягких одеял, в которых можно зарыться. В море она никак не могла привыкнуть к тому, как ночь сменяется утром.

Из дома Уайлена открывался прекрасный вид на канал. Инеж устроилась на террасе с кружкой чая. Через несколько часов все проснутся и пойдут завтракать вафлями в честь их с Ниной возвращения. Она услышала Каза раньше, чем увидела: сегодня он меньше хромал и старался не слишком громко стучать тростью. При виде нее его лицо смягчилось.

— Доброе утро, — поприветствовал он и опустился рядом с ней. Диван был узким, так что сидящей на нем с ногами Инеж пришлось упереться ступнями в бедро Каза.

— Доброе утро, Каз. Ты сегодня рано.

— На самом деле поздно, — поправил он, отставляя трость, и осторожно (Инеж скрыла улыбку за чашкой) коснулся ее лодыжки. — Хорошо спала?

Инеж пожала плечами.

— Странно спать на мягкой кровати после гамака в моей каюте. Да и Нина пинается во сне.

— Ты ночевала с Ниной?

— Она не хотела спать одна.

Каз кивнул, и они погрузились в уютное молчание. Было приятно вернуться в Кеттердам, увидеться с друзьями, проснуться в мягкой постели вместе с Ниной, но Инеж не терпелось снова отправится в плавание.

— Когда ты уезжаешь? — хрипло спросил Каз, неуклюже сложив руки на коленях.

— Прости, — произнесла Инеж, на что Каз просто пожал плечами. — Наверное, к концу недели.

— Так скоро, — проронил Каз и смутился, но Инеж толкнула его плечом.

Когда он взглянул на нее, его карие глаза лучились светом.

— Я вернусь, — пообещала Инеж. Ей подумалось, что Казу необходимо это услышать.

Он кивнул и нежно коснулся ее плеча. Теплая тяжесть его ладони крепко привязала Инеж к террасе, к Кеттердаму, к нему. Движение казалось таким непринужденным и естественным, что легко было не заметить дрожи. Но Инеж ее почувствовала и оттого еще больше ценила усилия Каза. В конце концов Каз Бреккер все доводил до конца.

* * *

Каз ни перед кем не преклонял колена.

Все знали, что Грязные Руки проложил себе дорогу наверх потом и кровью. Главари банд предпочитали держаться подальше и не переходить ему дорогу. Каз давно зарекся, что ни перед кем не склонится. Но когда Инеж оказалась ранена, он немедля опустился на деревянный пол ее каюты.

Кровь застила ему глаза, когда он увидел, как Инеж, прижав к груди раненую руку, споткнулась и упала на палубу. Он пристрелил ублюдка, сломавшего ей пальцы, и наслаждался его падением вниз. От обеспокоенно взгляда Джаспера Каз отмахнулся.

Они плыли три дня — еще немного и корабль прибудет в Равку, Каз посетит дурацкий День рождения Нины и свалит обратно в Кеттердам — когда к ним подошел, скрытый туманом, вражеский корабль. Каз ничего не заметил, так засмотрелся на новую прическу Инеж: она состригла косу, и теперь волосы доходили ей до плеч.

Теперь он бережно держал лодыжку Инеж, и его пальцы лишь слегка дрожали. Они далеко продвинулись с их первого странного и фантастического прикосновения в ванной гостиничного номера. Им не впервой приходилось перевязывать рану на плече или зашивать бровь после драки, но теперь все изменилось: оба чувствовали напряжение, никак не связанное с демонами прошлого.

Сколько раз Каз просыпался в поту от грез, которые начинались именно так? В этих мечтах он мог касаться Инеж, не чувствуя отвращения; мог целовать ее икру, бедро, поднимаясь все выше, пока она не выкрикнет его имя достаточно громко, чтобы перебудить весь город? Обычно они не разговаривали в таких ситуациях, но Каз почувствовал, что должен что-то сказать.

— Нине Зенник лучше хорошо нас встретить, — пробурчал он, бинтуя ногу. — Я жду шикарный прием в Равке: торты, парад, золото.

— Не думаю, что тебя одарят золотом только потому, что ты соизволил появиться, — развеселилась Инеж. — Но, может быть, там будут сулийские акробаты.

— Уверен, с тобой никто не сравнится, — усмехнулся Каз, и тут же смутился своих слов — они показались ему глупыми. — Тем не менее…

Каз умолк, когда Инеж провела здоровой рукой по его слипшимся от пота волосам.

— Тебе нужно привести себя в порядок, прежде чем мы доберемся до Равки, — пробормотала Инеж голосом, похожим на жидкий огонь. Каз сглотнул, представляя, как она кладет ладонь ему на грудь.

Он целовал ее щеку, волосы, пальцы, но никогда губы. Если бы он молился святым, то попросил бы у них смелости, чтобы прижаться к губам Инеж. «Жадность — твой бог», — однажды сказала ему Инеж. Каз не верил в богов, но он верил в нее, хотя и не думал, что после смерти Джорди сможет к кому-то привязаться.

— Боишься, что я выставлю тебя в плохом свете? — спросил Каз, когда тишина затянулась. Инеж моргнула, словно забыла, о чем говорила.

— Немного.

Каз фыркнул и закончил перевязку. Момент прошел (но не желание), но, кажется, еще не все было потеряно. Инеж встала и проверила бинты.

— Спасибо.

Каз пожал плечами, кивнул на кровать и, взяв трость, направился к двери. Он слишком разнервничался, ему не помешает проветрить голову.

— Поспи немного, Призрак. Увидимся утром.

* * *

Они впервые поцеловались, когда были пьяны счастьем и шампанским (ну, Каз был только слегка навеселе).

Уайлен и Джаспер тихо сыграли свадьбу несколько недель назад, но Нина была так потрясена, когда узнала, что устроила вечеринку-сюрприз: разослали приглашения друзьям, задний двор особняка у озера украсили фонариками и гирляндами, столы заставили закусками и дорогими винами, и теперь главные виновники торжества медленно кружились в свадебном танце.

Каз спустился к берегу, где у воды лежала Инеж.

— Я только что их купил, — проворчал он, обстукивая налипший песок с ботинок.

— Ты можешь купить новую пару, — поддразнила Инеж. — Или еще сто пар.

— Но мне нравятся эти.

В отглаженном сером костюме Каз выглядел щеголевато. И более юно. Инеж решила, что ей очень нравится этот цвет.

— Хорошо выглядишь, — сев на корточки, она подобрала несколько камешков и ссыпала в ладонь Каза. Они вместе начали кидать камешки в воду.

— Спасибо. Ты выглядишь невероятно. Нина помогла с выбором?

— Да, — сама бы Инеж никогда не выбрала бы такое короткое платье.

— Мне тоже, — признался Каз, и Инеж рассмеялась.

Когда камешки закончились, Инеж протянула ладонь Казу. Он без особых усилий сжал ее пальцы и втянул Инеж в кольцо своих рук. Ее тело пело от вина, танцев и близости Каза. Инеж положила голову ему на грудь, и они медленно начали покачиваться под стремительную мелодию. И хотя Каз был ужасным танцором, для Инеж их танец был идеальным.

— Я рада за Уайлена и Джаспера, — пробормотала она, перебирая пуговицы на его рубашке. Каз в ответ просто промычал.

Она собиралась еще что-то сказать, когда Каз слегка отстранился и взял ее руки в свои. Он выглядел таким серьезным, что Инеж заволновалась, но прежде чем она успела поинтересоваться, в чем дело, Каз спросил:

— Могу я кое-что попробовать?

Инеж кивнула. По лицу Каза она видела, как много для него значит ее доверие, и если он и нервничал, медленно наклоняясь к ней, то совсем чуть-чуть. Инеж замерла, боясь напугать Каза, и гадала, каким будет этот поцелуй: ее целовали раньше, но об этом опыте она предпочитала не вспоминать. Она знала только принуждение, и теперь жаждала узнать, что такое настоящий поцелуй с любимым человеком.

Решились бы они на это, если бы не были немного пьяны? Возможно. Казалось, что с того дня на пристани прошло тысячу лет, а может, это было только вчера. «Поцелуй меня», — мысленно взмолилась Инеж, и Каз внял ее просьбе.

Поцелуй вышел теплым и целомудренным. Она не ощутила ни фейерверков, о которых рассказывала Нина, ни бабочек в животе, ни мурашек по коже: вместо этого ее грудь наполнилась негой, как у проснувшийся после долгого сна кошки. Они стояли на берегу озера, прижавшись к друг другу губами и открыв глаза. Грязные Руки и Призрак, Каз и Инеж. И когда Каз отстранился и прижался лбом к ее, Инеж поняла, что это самая правильная вещь на свете.