Люди, попавшие в шторм (гет)

Драко терпеть не мог ошибаться.

Не потому, что считал, будто ошибки подчеркивают его недостатки как обычного человека. Все же он лучше всех осознавал собственные несовершенства и никогда не снимал с себя вины за дело. Но и раскаявшимся святым Драко показаться не пытался.

Причина, по которой он ненавидел ошибаться, была весьма проста: совершил ошибку — начинай с начала.

А Драко терпеть этого не мог.

Начать с начала значило, что он облажался. В который раз.

Это значило сделать шаг назад, оценить себя непредвзято и разобраться во всех своих действиях в попытке выяснить, где же он свернул не туда. Если еще получится. Помимо того, нужно было кое-что менять и подполировывать в своей личности, чтобы в будущем не наступить на те же грабли, но настолько скрупулезному самоанализу подвергать себя Драко не желал.

Следовательно, новые ошибки.

Бесконечный цикл «намылить, смыть, повторить».

Его недавняя ошибка — впрочем, то была не одна, а сразу три, — повлекла за собой цепь вроде бы случайных событий, которые, навалившись друг на друга, привели к полной катастрофе.

Первая ошибка? Что ж... к ней он еще вернется.

Вторую Драко совершил в субботу, еще до того, как начался потоп. Этот промах вышел весьма незатейливым в сути и весьма напряжным в последствиях. Впрочем, «напряжный» не вполне характеризовало всю тяжесть положения. Катастрофа, вот что это было.

Драко с большей радостью пережил бы повторную Сектумсемпру, чем сознался конкретно в этой ошибке. Он испортил прежнюю непринужденность и даже сам не мог понять, что подвигло его так промахнуться. В любом случае причиной ошибки послужил целый ряд факторов: не то время, мимолетное помутнение разума и просчет со стороны Драко.

И лучше на этом не зацикливаться.

Первую и наиболее серьезную ошибку он допустил, когда проигнорировал пушистое безобидное облачко в Комнате артефактов, возникшее через день после магического всплеска, кошмарнее которого ему не доводилось видеть за все двенадцать лет работы в Министерстве. И Драко следовало бы знать — все-таки он два года стоял во главе Отдела тайн, а еще три работал главой Отдела исследований, — что к стихийному возникновению облака стоило отнестись серьезнее.

К счастью для его эго, магические облака не были редкостью в отделе, где происходило до черта странностей, о которых никому нельзя было трепаться. Вот поэтому десять дней назад, когда облако только-только образовалось в утренние часы тишины и спокойствия, Драко не обратил на него внимания.

Шел понедельник после его грандиозной второй ошибки, и вот тогда-то первая решила выползти на передний план.

Драко сидел в кабинете, проверял последний отчет по новым пророчествам, попутно отмечая вспышку активности в мозгах. Он уже собирался одобрить заявку из Комнаты ума (там просили разрешения уделить больше времени внезапной активности мозгов), как вдруг облако, уплотнившееся, но в целом по-прежнему безобидное, сбежало из Комнаты артефактов. Оно безудержно захватило коридоры, проникло в щели в каждой комнате, каждом кабинете и заползло по стенам на потолок, скрыв тот под толстым слоем тумана.

Не особо обеспокоившись, Драко безмятежно отправил послание всем главам отделов и старшему заместителю министра магии, которым, так уж случилось, была Гермиона Грейнджер. Он попросил отложить ежемесячное собрание, запланированное на этот понедельник, и вместо этого встретиться с обеими исследовательскими группами Комнаты артефактов.

На письмо ответила одна лишь Грейнджер. Драко пробежал по записке глазами и отправился на встречу с группой из Комнаты ума: они жаждали продемонстрировать, насколько именно «разошлись» мозги.

Глядя на неистово мечущийся в аквариуме мозг, Драко начал размышлять.

Магический всплеск. Облако-вторженец. Возмущения в Комнате времени. Шепотки из Арки смерти, звучащие громче обычного. Агрессивный мозг.

Впервые за это время Драко пришло в голову, а не облако ли виновато в беспорядках в его отделе — во всех.

Он вышел, даже не дослушав лавину информации от группы исследователей, и направился прямиком к источнику проблемы — Комнате артефактов. Там же, просканировав все имеющиеся предметы, грузный хранитель по имени Бродмор сообщил, что его команда отыскала артефакт, который породил облако, в секции «спящих». Им оказался гладкий черный рунный камень с незнакомыми символами, отсвечивающими золотом.

Поначалу Драко решил, что Бродмор ошибся: небольшой камень помещался в ладонь, и сомнительно, что мог вызвать облако их масштабов. Но затем хранитель приказал одному из Невыразимцев ударить по артефакту взрывающим заклятием, и этот хренов камень поглотил чары, завибрировал и засветился еще ярче.

Бродмор воодушевился. Драко в той же степени напрягся.

Он не имел ни малейшего представления, откуда взялся этот камень, сколько у них лежал и что значили светящиеся символы. Записи времен еще до Первой войны вели из рук вон плохо, а Бродмору жутко хотелось получить разрешение на работу с артефактом, и он горячо настаивал, что его команда артефакторов разберется с происхождением облака. Драко, который не доверял никому, кроме себя самого, для вида согласился не закрывать комнату, но тут же послал запрос команде магической дезинфекции с просьбой второй раз проверить помещение на остаточные следы сырой магии.

Вдобавок он приказал всем наложить новые заклятия на книжные шкафы, чтобы тем не был страшен даже конец света. Его одолевало плохое предчувствие насчет... ну, насчет всего.

Теперь же, два дня спустя, во время совещания с главой Отдела исследований, Падмой Патил — вообще-то Патил-Забини, так та вышла замуж за самого надоедливого из друзей Драко — облако резко изменило цвет с белоснежного на зловеще-серый. Падма указала вверх и поинтересовалась:

— Будем делать вид, что вот этого вот не было?

Драко серьезно задумался, а не поступить ли именно так.

— К сожалению, нет. — Он вздохнул. — Команда артефакторов как раз разбирается, откуда взялся рунный камень, какого он возраста и почему сформировалось облако. Камень лежал в секции «спящих» артефактов, размер — с мою ладонь, сомневаюсь, что кто-то вообще им интересовался. Я вполне допускаю, что Бродмор облажается, так что сделай мне одолжение.

Падма выгнула бровь.

— И какое же?

— Закончим здесь, иди в Комнату артефактов, разберись, что там произошло. Дай знать, не нужно ли мне кого-нибудь уволить.

Однако поручение было дано зря: меньше чем через пять минут все покатилось к черту.

Первый взрыв сотряс его кабинет, словно горный тролль проделал дыру в стенах Министерства. Еще три, и восторжествовал невообразимый хаос. Стены и пол заходили ходуном, а от грохота заложило уши.

Драко проорал Патил забраться под стол, искренне веря, что комната вот-вот рухнет им на головы, но она поспорила бы упрямством с самой Грейнджер. Когда он бросился наружу, пробиваясь сквозь паникующих людей и эвакуируя Невыразимцев и интернов, она отставала от него всего на два шага. Они ворвались в Комнату артефактов: обе команды были живы, но всем отшибло память.

Охренительно.

Словно бы день — нет, вообще вся неделя — еще был недостаточно дерьмовым, еще и пошел дождь.

Впрочем, назвать это обычным дождем не повернулся бы язык.

Лило как из ведра. В его отделе. В среду, мать его.

Патил вызвала из Мунго целителей для Бродмора и двух команд Невыразимцев, которые едва помнили собственные имена, а Драко тем временем убедился, что древние охранные заклятия удержат их проблему в четырех стенах. Нельзя было допустить, чтобы эта хрень расползлась по другим отделам Министерства.

Он по глупости решил, что дождь прекратится сам собой, но куда там.

И это привело к третьей ошибке: с чего вдруг ему показалось, что интерну-ликвидатору проклятий хватит мозгов справиться с задачей?

За глазами нарастала головная боль. Драко ущипнул себя за переносицу.

— Извините. Что вы сейчас сказали?

— Я ничего не могу поделать, — сообщил Деннис Вэйкфилд, официально зачисленный в список бездарей Министерства, через час после взрыва отчитываясь о сопутствующем ущербе. Голос его был в крайней степени невозмутим и настолько не вязался с этой очевидно чрезвычайной ситуацией, что в присутствие этого человека даже верилось с трудом. — Могу лишь прислать команду, которая перепроверит стоки и трубы, но они и так в рабочем состоянии.

И это было просто прекрасно: кто бы ни возводил Министерство, на случай наводнения они предусмотрели лишь эти самые стоки и ничего больше. Драко не представлял, что случится, засорись они.

Он бросил на Патил бесстрастный взгляд, который она интерпретировала с гримасой на лице.

— Разве вы не можете этим заняться, раз уж вы здесь? — спросила она настолько любезно, насколько это можно было сделать, промокая под дождем.

Патил часто повторяла, что ласковое слово лучше дубины, но Драко плевать было на чужую ранимость. Им владело единственное желание — попасть под теплый душ. Домой. Ах да, и чтобы в его отделе наконец-то прекратился дождь. Да и девиз Патил был глупым.

Вместо того чтобы высказать, что на уме, Драко обратил внимание на интернов, которые прятали под защитными заклятиями другие артефакты: он желал убедиться, что они действуют верно. Один из интернов слишком близко подошел к рунному камню, который наверняка был проклят, и получил за это током. Драко нахмурился.

Нехорошо.

— Это выходит за рамки моей компетенции.

Даже не оборачиваясь, Драко пренебрежительно фыркнул.

— Ходить и дышать одновременно — вот что за рамками вашей компетенции.

Похоже, у Патил кончалось терпение. Она перевела дух, как бывало перед тем, как она начинала орать. На кого-нибудь. Ладно, на него.

— Да, ты волнуешься, и это дерьмовая ситуация, но хоть раз в жизни придержи свой сволочизм, черт возьми!

— Ни за что. — Драко повернулся к Патил и Вэйкфилду, который мудро отступил на шаг, нервно поглядывая на левую руку Драко, где под рукавом и сложными маскировочными чарами скрывалась Темная метка. Да ради всего святого! Он даже не собирался тратить время на тех, кто считал его маньяком следующего поколения, мечтающего о геноциде. Пошло оно к черту. И так как Драко уже промок насквозь и дрожал, в его отделе творился контролируемый хаос, а лимит на выдачу чертей подходил к концу, он принял решение:

— Вон отсюда.

— Малфой! — прорычала Патил сквозь зубы, окидывая его самым мрачным взглядом и в то же время останавливая Вэйкфилда, который в ответ на приказ Драко начал медленно пятиться к двери, будто отступал от агрессивного магического существа. — Не обращайте на него внимания. Он и в обычное время ведет себя по-свински, а сегодня день не удался у всех. Он не хотел вас обидеть. — Ее темные глаза сощурились, взгляд стал испепеляющим. — Правда ведь, Малфой.

И это был не вопрос.

В мире существовали лишь два человека, чей взгляд имел на Драко хоть сколько-нибудь впечатляющий эффект, и одним из них была его мать. А вторым человеком уж точно была не Патил. Он посмотрел на нее с циничной улыбкой.

— Я определенно хотел.

Она вскинула руки в знак капитуляции и развернулась к Драко спиной.

— Ну так а вы что можете предложить?

Вэйкфилд глянул на нее. Затем на Драко. Затем опять на нее. Сглотнул и зачем-то выжал промокшую шляпу — бесполезное действо.

— Вам поможет лишь опытный ликвидатор заклятий, но они все на заданиях, их не будет еще несколько недель. Я здесь только потому, что два дня назад закончил обучение, а от перемещений портключами меня тошнит.

Драко было до лампочки.

— Мы не можем ждать, — обратилась Патил к Драко. — Мне сообщили, что в Комнате Вселенной дождь идет снизу вверх, и мне даже страшно подумать, как на это отреагируют мозги. Или Комната времени.

Призадумавшись, Драко потер глаза. Дождь продолжал осыпать их каплями.

— Если вдруг у вас есть одаренный знакомый, которому по силам в этом разобраться... В ином случае мне нечего вам предложить, мистер Малфой.

— Это меня не удивляет. — Нахмурившись, Драко пригладил мокрые волосы. — Отправьте сюда Отдел эксплуатации и ремонта, пусть убедятся, что трубы выдержат поток воды, а стоки не засорятся. Не хватало мне еще потопа. — Он оглядел Вэйкфилда с головы до ног. — А, и когда ликвидаторы все-таки возьмутся за наше дело, если вас позовут в команду — откажитесь.

В глазах Вэйкфилда мелькнула искра злости.

— Я получил самые высокие оценки в классе.

Драко медленно моргнул — этот человек его утомил.

— Похоже, учебный план придется пересмотреть. Ответов я так и не получил, а вот вопросов осталось полно.

Патил, странно притихшая на время их разговора, наконец заговорила:

— Мы ведь можем обратиться к Гермионе.

Это было последнее, что Драко желал услышать, впрочем, сюрпризом ее предложение не оказалось.

Грейнджер три года работала старшим заместителем Кингсли, но помимо этого еще и была палочкой-выручалочкой каждого отдела. Тут тоже ничего удивительного. Сметвик, предшественник Драко, перед тем как выйти на пенсию, звал ее на помощь столько раз, что в итоге дал ей неограниченный доступ ко всему Отделу тайн, так еще и без сопровождения (потому что усовершенствованные чары работали так, что не пускали в помещения никого без требуемого разрешения — причем любыми средствами). Грейнджер к тому же возглавляла объединение, радеющее за межведомственное сотрудничество, а это значило, что она в курсе абсолютно всего, что происходит в каждом отделе.

В некоторых случаях сотрудники и вовсе предпочитали обращаться к ней, а не к самому министру.

Тот факт, что первым порывом Патил было позвать Грейнджер, действовал Драко на нервы по трем причинам. Во-первых, Грейнджер, конечно, умна, но она не магическая панацея, которой суждено применять свой недюжинный интеллект для решения их проблем. Во-вторых, это было показателем лентяйства. И в-третьих, Драко приложил немало усилий, чтобы не оказываться рядом с ней, так как именно она была причиной его второй ошибки.

Той, о которой он всеми силами не вспоминал.

— Я скорее Уизли попрошу, — прорычал он.

— Которого?

— Любого.

Взглядом Патил можно было плавить сталь, но Драко знал, что внутри она смеется. Они начали работать в Министерстве в один и тот же день, Патил — Невыразимцем в Комнате времени, Драко — интерном в Комнате смерти (потому что у кого-то руки чесались отомстить и вынудить его уволиться. Но этого, очевидно, так и не дождались). Они оба быстро продвинулись по карьерной лестнице, и, если уж честно, это Драко скорее должен был работать на нее, однако Патил не горела желанием брать на себя ответственность, которая сопровождала должность главы отдела.

Вот так оно и вышло.

И теперь Драко расплачивался за свои амбиции.

Патил с такой силой сжимала зубы, что ему показалось, они вот-вот треснут.

— Я всей душой мечтаю тебя проклясть.

На это Драко пожал плечами: ему было известно, что он нравится ей не больше, чем остальным коллегам.

— И ты, и сотня других людей. Встань в очередь.

В прошлом году Патил напилась вина на рождественской вечеринке отдела и призналась, что ей нравится работать с Драко и что она отклонила пять предложений о работе, лишь бы остаться здесь. Ей было с ним весело, она терпела его вспыльчивость и, за исключением нынешнего момента, блестяще сохраняла холодную голову. Она добровольно брала на себя социальные взаимодействия, которые шли вкупе с должностью главы: например, моральную составляющую и праздничные вечеринки. К тому же Патил выступала посредником от Отдела тайн в грейнджеровской межведомственной чуши.

Потому что у Драко не хватало на это терпения. И времени.

Патил мило улыбнулась безмозглому неучу, который с отсутствующим выражением следил за их разговором, и хлопнула в ладоши. Полетели капли.

— Благодарим вас, что попытались... — Драко фыркнул, чем заработал неприязненный взгляд, опять же, ничуть его не взволновавший. — Мы обратимся к вам, если нам вновь понадобится помощь.

— Ни за что.

В последний раз пронзив его взглядом, Патил увела промокшего бесполезного волшебника из Комнаты артефактов к главному входу в отдел. Драко помог интернам запечатать комнату всеми заклинаниями в их репертуаре, спас из своего бедного кабинета то, что можно было спасти, и созвал всех хранителей на вечернее собрание в совершенно сухую Комнату пустоты.

Комната пустоты была у Драко любимейшей во всем отделе.

За что именно ее нарекли этим названием, было неизвестно, так как записи тех времен не отличались конкретикой. Единственное, что Драко удалось узнать, когда он только-только вышел на работу в отдел, так это то, что в комнате, больше чем двести лет назад, произошло какое-то смертельно опасное происшествие, отчего магия в этих стенах перестала действовать.

На самом деле это было жутко упрощенное объяснение характеристик комнаты.

Именно поэтому Драко здесь так нравилось.

В комнате не просто нельзя было наложить чары; все магическое переставало быть таковым, едва попадало через порог. Палочки оставляли в коробке у входа, иначе комната превращала их в бесполезные деревяшки. Само помещение отличалось в два раза большим размером, чем Комната ума, стены нейтрального цвета, верхнее освещение, полы из цемента. Столь интригующей комнатой пользовались в основном как огромной кладовкой — Драко находил это забавным и немного ироничным.

И после многих лет он целенаправленно сделал Комнату пустоты своего рода командным центром, снабдив ее столами и стульями, которые приволок со всего отдела вместе с интернами. Теперь это место было единственно сухим, пока не закончится дождь.

Драко поднял голову, внимательно изучая проход.

Он давно знал о свойствах комнаты, но еще не видел, чтобы они так проявлялись.

Едва переступив порог, Драко высох, потом же вытянул сложенные лодочкой руки под дождь, пытаясь набрать воды и проверить, сможет ли пронести ее в комнату. Однако, как только его ладони проходили над порогом, лужица в них немедленно пузырилась и испарялась. Драко так увлекся экспериментом, стараясь определить точный момент исчезновения, что не заметил лишнего человека в комнате.

— Ты закончил терроризировать людей и играть под дождем? — раздался сухой голос еще одного его раздражителя (и друга) — Блейза. Он даже не работал у них в отделе, нет, Блейз служил в Международном бюро магического законодательства.

Драко вздохнул.

— Как жаль, что я не знаю, почему охранные чары на тебя не действуют.

— Я унесу эту тайну с собой в могилу. — На его лице красовалась чуть менее снисходительная ухмылка, можно сказать, улучшение в сравнении с обычной глумливой рожей. Блейз стоял в середине комнаты, на нем были брюки темно-фиолетового цвета и черная рубашка с пуговицами на воротнике. А значит, он встречался со своими клиентами-маглами со второй работы. — Падма была здесь, но убежала помогать накрывать Арку. Обещала вернуться до вашего собрания. Остальные хранители заканчивают со своими комнатами, потом придут отчитаться.

— А тебе об этом знать не полагается. Хватит выпытывать у своей жены... — Совсем рядом грянул гром, и друг присвистнул, отходя на шаг, словно от угрозы. Драко закатал рукава, между его бровями обозначилась складка. — Проклятье, да мне уже все равно!

— Ну у вас тут и кавардак.

Драко согласно промычал что-то.

— Помимо того, что я заглянул проверить жену, я здесь еще и по службе.

На лице Драко не дрогнул и мускул.

— Министр?

Все Министерство наверняка ощутило взрывную волну того, что натворила команда артефакторов, так что вмешательству Кингсли не стоило удивляться. Честно говоря, Драко до глубины души изумляло, что бригада мракоборцев под предводительством Святого Поттера еще не спустилась, чтобы путаться под ногами и действовать ему на нервы.

— Его глашатай. — Блейз одарил Драко выразительным взглядом.

Грейнджер.

Драко скривился, а его друга эта реакция заинтриговала.

— И чего она хочет? — Но Драко уже знал ответ на свой вопрос. — Нет, молчи. Статистику. Ничего нового. Давай посмотрим. Шестнадцать раненых, включая одного хранителя. Не так уж много разрушений, я ожидал большего. И да, пока ты не спросил, мы обложили все защитными чарами и следим, чтобы они держались. Однако охранки в Комнате артефактов по непонятной причине постоянно ослабевают. Мы изучаем рунный камень, который все это вызвал, но... — слова заглушил раскат грома, а Драко предчувствовал, что последует дальше.

Молния.

По счастью, так как буря была магической по природе, можно было не волноваться, что поджаришься в коридоре. Тебя просто жахнет магией. От одной лишь потенциальной ответственности за происходящее можно было лишиться сна.

Драко мысленно содрогнулся, но продолжил говорить, не подавая вида:

— Патил отправит ей запрос сверхурочные не позднее пяти вечера, а я подготовлю отчет для министра в течение сорока восьми часов.

— Во-первых, прекращай звать ее Патил. Она уже больше года Патил-Забини.

— Слишком длинно.

Кроме того, сдвоенная фамилия звучанием напоминала вид пасты, но Драко не осмелился бы проговорить это вслух. Патил знала, где он живет, и наверняка имела в запасе список проклятий, которые была не прочь на нем испробовать.

Блейз вроде бы согласился с его аргументом.

— А во-вторых, Грейнджер сказала, что, если тебе понадобятся лишние руки и любая помощь, отправь письменный запрос представителю Комитета межведомственного сотрудничества от имени Отдела тайн.

— Нам не нужна помощь.

Разумеется, в этот самый момент в Комнату пустоты торопливо нырнули двое Невыразимцев, которые прятались под наколдованными зонтиками и несли, похоже, коробку с новыми пророчествами. Один из них криво перехватил руки, и у Драко чуть не остановилось сердце, но коробка удержалась, а мужчины направились дальше.

Хотелось выпить.

И поспать.

Но Драко в этом в жизни не признался бы.

— А как дела у тебя? Ты не ранен, я смотрю.

Драко презрительно фыркнул, выбирая между шотландским и огневиски.

— А то тебе не плевать.

Блейз легко пожал плечами.

— Меня попросили поинтересоваться твоим здоровьем, ведь ты глава отдела как-никак. Когда лидер ранен, последствия могут быть самыми страшными.

Драко хорошо читал между строк. Однако, во вред себе же, он еще и быстро реагировал; был готов наслать первое проклятие, еще когда угроза не полностью проявилась.

— Если Грейнджер хочет обо мне справиться, пусть делает это сама. Лично. — Едва слова покинули его рот, Драко осознал свою ошибку.

Еще одну. Четвертую. Ну твою же мать!

— А вообще, — Драко пошел на попятный излишне спокойным голосом, — я знаю, что она занята. Передай, что я в порядке.

Слишком поздно.

Блейз уже что-то заподозрил, зацепившись за какую-то идею, пролетавшую в его мозгу.

— Падма говорила, что ты всю неделю не в настроении. Еще до этого. — Он кивнул в сторону ожившего ночного кошмара, который разворачивался сразу за дверью. Когда Драко заспорил — попытка была откровенно слабой, — Блейз и слушать не стал. — Ты отказываешься звать Великую Грейнджер на помощь, а теперь на ходу передумываешь. Ты как будто... избегаешь ее.

— Хватит произносить «Великую Грейнджер» с заглавной буквы. Я слышу, как ты это делаешь, — съязвил Драко. — И я не отказываюсь, я просто не понимаю, зачем ее втягивать. Она не останется в восторге, если мы первым делом побежим к ней, и ты сам прекрасно знаешь, что Грейнджер бесит, когда люди не пытаются разобраться с собственными проблемами. Мне не улыбается выслушивать лекции. К тому же мы, в Отделе тайн, вполне способны управиться своими силами.

За дверью опять прогремел гром, раздались отдаленные крики, которые уже не заглушил стук дождя. Одна из интернов просто швырнула мокрую книгу в комнату — та уже дожевывала рукав девушки. На глазах Драко и Блейза книга, став обычной, пролетела по воздуху и ударила Блейза в ботинок.

Промокшая ведьма извинилась, тряхнула волосами, проорала кому-то: «Сработало!» — и убежала.

Вот дерьмо.

Драко покосился налево. Затем направо. Затем вниз на нейтрализованную книгу, потом кашлянул и с раздражением расправил плечи.

— Видишь, все лучше некуда.

У Блейза дернулась щека — от смеха.

— Давай попрошу Грейнджер вместо тебя.

— Я только что сказал, что не хочу ее втягивать. Сначала мы попробуем самост...

— А раньше тебе ничто не мешало тянуть ее в...

— Да ради Мерлина, какого черта ты все еще здесь?!

Было ясно, что Блейз спустился лишь ради того, чтобы донимать его вместо самой Грейнджер.

— Раз уж ты спросил: я здесь, чтобы узнать, что ты сделал с Грейнджер. Она всю неделю не знает пощады, — откровенно признался он. — Обычно с ней приятно работать, хоть энергия так и прет, уж после выходных на твоем чл...

— А когда она кого-то щадит? — оборвал Драко, пока Блейз не выразился еще похабнее.

Блейз согласно фыркнул на его, в общем-то, справедливый вопрос.

— Твоя правда, но сегодня она довела интерна до слез.

А вот это уже не вписывалось в картину мира; Драко вдруг заинтересовался, вопреки себе же. Грейнджер совмещала в себе много качеств: въедливая, собранная и, самое главное, настоящий профессионал, который никогда не орет на интернов.

Обычно она выкрикивала его имя. За закрытыми дверями. По субботам.

То, что между ними происходило, было... без обязательств, на взаимовыгодных условиях, а правила придумала Грейнджер. И все шло просто прекрасно до прошлой субботы, когда он взял и все угробил. Нахмурившись, Драко выбросил мысль в «мусорную корзину», где ей было самое место.

— Давай дальше про Грейнджер, которая травит интернов.

— Травит? Нет, — покачал головой Блейз, — она имела полное право ругаться. Интерн разослал служебные письма с конфиденциальной внутриведомственной информацией всем сотрудникам Отдела магических происшествий и катастроф. Однако в этот раз тирада Грейнджер была особенно суровой.

Драко смотрел на него со скучающим выражением.

— И при чем же здесь я?

Блейз обычно мало выражал эмоции, и потому передал степень своего неверия одним лишь взглядом. Драко вздохнул. Кто-то опять закинул в Комнату пустоты промокшую рычащую книгу. Драко увернулся как раз вовремя — талмуд проехал мимо по полу и остановился в метре от него.

— Слушай, я не знаю, что ты хочешь услышать.

Блейз на секунду задумался, уставившись на Драко, затем кивнул.

— И это отвечает на все мои вопросы.

— И что это значит? — Драко недовольно помрачнел: он ненавидел, когда Блейз начинал говорить загадками.

— Я не знаю как, но вот ты где-то облажался. — Он ткнул пальцем в Драко. — Так что мы сыграем в игру, — Блейз ухмыльнулся, а у Драко в голове заиграл сигнал тревоги. — Раз ты не говоришь, буду угадывать, что случилось. — Его друг театрально откашлялся, ведь был той еще сволочью. Да и играл всегда нечестно. — Эректильная дисфункция.

Драко чуть не подавился.

— Ты совсем рехнулся? Нет, конечно.

— Может, ты пла...

— Нет!

— Два слова: преждевременная эякуляция.

Драко едва сдержался, чтобы ему не врезать.

— Если ты вдруг не заметил, — сказал он напряженно, — одна злая туча пытается затопить мой отдел. У меня нет времени на твои приколы.

Дождь забарабанил сильнее, а порыв ветра подтолкнул в спину интерна, который из-за этого просто ввалился в комнату. От его мантии поднялся и тут же исчез пар. Интерн смущенно огляделся, извинился и выбежал обратно в дождь. Драко одарил Блейза измученным взглядом — тот вскинул руки, признавая поражение.

— Ладно, ладно. Оставлю тебя в одиночестве. Ведь что может быть хуже катаклизма в твоем отделе? Ты же не в любви ей признался.

Что ж, да, именно, это было неимоверно хуже остальных вариантов.

Драко подобрал с пола бесполезную книгу, осмотрел и, вместо того чтобы швырнуть Блейзу в лицо, всего лишь метнул ее через комнату. Книга врезалась в стену и шлепнулась на пол, а стук от ее падения эхом разнесся по комнате.

Вместо того чтобы испугаться, как стоило бы поступить, Блейз заинтересовался еще сильнее.

— Быть не может.

— Я прокляну тебя, если не оставишь меня одного.

— Во-первых, — Блейз поднял палец, — мы в комнате без магии. — Последовал второй палец. — Во-вторых, ну ведь нет же.

Драко со стоном растер лицо. К черту! Раз правда выплыла наружу, можно и рассказать хоть кому-нибудь историю его грандиозной ошибки.

— Да, признался, ясно? И как она отреагировала? Да просто посмотрела, как на идиота, будто я ляпнул что-то предосудительное.

Брови Блейза, если это возможно, взлетели еще выше.

— И ничего не сказала?

— О.

— О?

— Да. «О». — У Драко испарилось желание обсуждать эту тему. Одно лишь признание в совершенной ошибке высосало из него все силы.

Его друг сложил руки, всем своим видом разыгрывая терпение.

— «О» можно произнести шестью разными способами как минимум, Драко, какой именно выбрала она?

— Да мне-то откуда знать? Я не говорю на грейнджеровском! Тем более я в это не вдумывался. Просто аппарировал оттуда. Сразу. Вернулся домой и прикончил бутылку огневиски, пока жалел о каждом решении, которое привело меня к тому моменту.

— То есть ты запаниковал.

— Малфои не паникуют.

Блейз окинул его взглядом.

— Я смотрю на того, который запаниковал. — Драко нахмурился, но тот никак не отреагировал. — Не думал, что она отвечает тебе взаимностью?

— Нет, конечно, — фыркнул Драко. — Это просто секс. Ни больше, ни меньше.

— Очевидно, не для тебя.

Драко обошелся бы и без напоминаний. День уже и так скатился в ад, его не нужно было еще тыкать носом в то, как он испортил кое-что весьма простое.

— Это уже не важно, Блейз. Это просто встречи. Они отмечены в ее идиотском календаре с цветной кодировкой, как и каждый момент ее существования.

Это началось еще в прошлом году, когда Дафна поставила их в пару в ночь викторин — и пожалела об этом, после того как они не оставили от соперников мокрого места и выиграли главный приз с рекордным отрывом. Победу отпраздновали огневиски и часовой дискуссией о слишком медленной модернизации Министерства, это вылилось в интересный спор о... а вот здесь память слегка подводила. Они обсудили столько всевозможных тем, что Драко уже и не помнил, на какой Грейнджер его поцеловала. Важно было лишь то, что он проснулся голым в ее постели, затем они проделали то же самое, что ночью, и он ушел, а в календаре Грейнджер появилась серия встреч по субботам.

В зеленом цвете.

Потому что все в ней было предсказуемо до чертиков.

— Секс по расписанию или нет, Драко, факт остается фактом: больше года прошло, а Грейнджер до сих пор не заколола тебя клыком василиска — и это украшение кабинета, представь себе. А значит, каким бы прискорбным ни был ее вкус, ей может и нравиться, что ты придурок, каких поискать. — Блейз свел брови. — Надо переоценить степень ее величия из-за вкуса в мужчинах, но даже я готов признать, что не все идеальны. Кроме моей жены, разумеется.

Драко сильно сомневался в словах Блейза, а потому даже не потрудился ответить на плохо замаскированные шпильки.

Но бесил его не просто календарь или жуткий зеленый цвет, отведенный их интрижке. Грейнджер ведь правда составила список правил, который теперь Драко раздражал.

С некоторыми из них он вполне соглашался: работа остается на работе — и это было прекрасное предложение, они ведь оба профессионалы. Они никогда не скрывали «отношения» от друзей, потому что были взрослыми людьми. Никто из них не горел желанием проявлять чувства на людях, так что этого никогда не случалось. Ночные субботние встречи запросто перетекали в воскресные утра и дольше с одним ограничением: Грейнджер нужно было успеть на обед с родителями.

Но Драко теперь не нравилось то, что помимо сборищ с друзьями, викторин и редких встреч на работе, когда им случалось пересечься вживую, они едва ли общались. Лишь отправляли сов, что да, следующая суббота в силе.

Признаться, до недавнего момента — совсем недавнего — эти встречи идеально отвечали его требованиям. Драко не интересовало большее.

Так и было, пока он не осознал, к собственному же ужасу, что это неправда.

Но говорить Грейнджер что-то еще Драко не собирался, ведь... по его же правилам, он клялся, что не повторяет ошибок.

— Хм-м. Стоит разгрести дела, чтобы понаблюдать за вашим цирком.

— Иди на хер, Блейз.

Драко попал в Отдел тайн в девятнадцать лет.

Его пережевала война, ужаснуло то, что он видел, и в кои-то веки пришлось критически взглянуть на себя и найти место в обществе, в котором фамилия Малфой теперь ничего не значила. Со временем он заработал себе имя, уже никак не связанное с заслугами предков: сперва в Отделе тайн, позже — в Министерстве в целом. И пока Драко продвигался от интерна к помощнику, к Невыразимцу, к хранителю, к главе Отдела исследований, он ни разу не подумал, что окажется там, где есть сейчас.

Глава целого отдела.

И чтобы руководить таким мудреным отделом, нужно было учитывать характерные для него проблемы. Здесь всегда разворачивалась какая-то катастрофа, требовала внимания какая-то дилемма, а люди приставали с вопросами чаще, чем Драко того хотелось бы. Должность главы часто требовала от него играть роль, столь далекую его личности, что это казалось насилием над собой. Драко приходилось оставаться спокойным и делать вид, что он контролирует ситуацию. А помимо этого еще и выступать посредником в переговорах.

Вот как сейчас.

Драко слушал, но молчал. Они собрались в Комнате пустоты, он сидел, откинувшись на спинку стула, но его больше занимали наброски окружающих, чем хранители и Патил, которая вообще-то была их непосредственным руководителем.

О чем они часто забывали.

— Нам нужно собрать спецгруппу, выяснить причину дождя и как его остановить. От каждой комнаты пусть вызовутся добровольцы, — предложила Патил.

Астрид Филлипс, хранительница Комнаты времени, такой вариант не оценила.

— Предлагаете нам отдать лучших Невыразимцев в самый кризис? — Согласные взгляды остальных хранителей подбодрили ее, и она смело продолжила, несмотря на недовольное лицо Патил: — Нам надо защищать от потопа важные разработки в собственных комнатах.

— Как бы там ни было, — дипломатично возразила Патил, — дождь будет идти бесконечно, пока мы не разберемся. Так что либо мы объединяемся и приносим необходимые жертвы, чтобы вернуть порядок в отдел... либо на ближайшее время все исследования без исключения будут приостановлены. Выбирайте сами.

Сразу никто не ответил, некоторые лишь зашуршали одеждой, поелозив на стульях. В тишине звуки показались особенно громкими, но их тут же заглушил свист ветра, напомнивший всем об их затруднительном положении.

Филлипс и Дюмон, хранитель Комнаты ума, переглянулись, и Драко почуял бунт. Готовясь задавить его на корню, он осмотрел присутствующих, останавливаясь на лице каждого на пару секунд или больше, в зависимости от собственных устремлений и чужой степени видимого раздражения.

— Всегда можно попросить о помощи другие отделы. — Альфонсо Вайт, самый прямолинейный из руководителей, хранитель Зала пророчеств, даже не поднял глаз от бумаг. До этого момента он был непривычно молчалив, вероятно, по тактическим причинам.

Вайт конкурировал с Драко за место главы Отдела, и проигрыш оставил у него неприятный осадок. Он стал занозой в заднице, как только Драко занял пост, и подрывал его авторитет при каждом удобном случае, а потом Драко надоело прикидываться дипломатом и он отстоял свою власть.

Проще не бывает.

— Я не в восторге от идеи отдавать лучших Невыразимцев, но подумайте, — с неприязнью в голосе заговорил Голдстейн, руководитель Зала архива. — Вам правда хочется, чтобы сюда, в наш отдел, сбежались мракоборцы или кто-нибудь из магтранспорта? Они скорее схватят то, что не следует, оторвут себе руку и ничем не помогут.

— У меня на уме было нечто другое, — нахмурился Вайт, словно Голдстейн прожужжал над ухом надоедливым комаром. Будь Драко до сих пор школьником, он придерживался бы схожего мнения, но с некоторых пор считал Голдстейна терпимым и более-менее компетентным. — Скорее Отдел магических происшествий и катастроф. Ведь в данный момент наш отдел терпит катастрофу, сравнимую масштабом лишь с прошлым разрушением Зала пророчеств.

— Этих-то? — фыркнул Голдстейн. — Да они в душе не знают, как остановить магический потоп. Нет, если бы его вызвал обиженный ребенок...

— Нужно обратиться к Гермионе Грейнджер, — посоветовал Эрнест Хобдей к величайшему раздражению Драко, когда все замолчали, пережидая раскат грома. Хранитель Комнаты смерти обычно вел себя неприметно и не путался у Драко под ногами.

Теперь же был взят на заметку.

— Соглашусь, — хором вставили Филлипс и Дюмон.

Патил поджала губы.

— Малфой против этого варианта.

— Почему? — довольно потрясенно поинтересовался хранитель Комнаты Вселенной, Рэйвен Льюис. — Она всем отделам помогает, когда они в тупике. Сметвик часто просил ее о помощи.

Драко поднял глаза от своих рисунков.

— Я не Сметвик.

Вайт громко хмыкнул, пробормотав: «Очевидно».

Все затихли.

Драко не пошевелился, лишь приподнял бровь на заявление Вайта — максимально безразличный жест, на который он был способен.

— Вам всем известно... — он сделал паузу, вновь всматриваясь в подчиненных, — что я готов выслушать советы, как управлять этим отделом. Если вам есть что сказать, Вайт, прошу, не стесняйтесь.

Напряжение в комнате подскочило, другие хранители начали переглядываться. Не проникшаяся Патил выдохнула, закатила глаза и продолжила писать в документах.

Вайт не мешкал.

— Нужно было закрыть Комнату артефактов, но вы разрешили им...

— По-вашему, мне следовало бездействовать, пока разумная туча захватывает отдел? — Драко встретил потемневший взгляд волшебника собственным, не уступающим в симпатии. — И кто знает, хватило бы просто запечатать комнату? Вы в этом уверены? Вы хотя бы обладаете соответствующими знаниями, чтобы принять такое решение? Я успел поработать почти в каждой комнате, а вот вы годами сортировали пророчества. И, судя по отчетам, не все они оказались на месте.

Это покоробило Вайта, но он не ответил. Остальные косились друг на друга.

— Что до моего нежелания просить о помощи старшего заместителя министра, оно никак не связано с тем, сможет она помочь или нет. У нас попросту нет плана действий.

— Она поможет его составить, — вякнул Льюис.

Все, кроме Голдстейна, согласно закивали, как болванчики, а Драко потер висок. За исключением Патил и, в редком случае, Голдстейна, его окружали идиоты. Одна лишь мысль просветить подчиненных об их вопиющей глупости, не повышая голоса, лишала Драко сил. Каждому из них повезло, что их назначили хранителями до того, как Драко стал главой отдела: иначе он окружил бы себя совершенно другими людьми, которые не выносили бы ему мозг.

— Раз вы заявляете, что готовы прислушаться, — Вайт посмотрел на него с вызовом в глазах, — предлагаю голосование.

Драко едва не отказался от этого предложения — и от всех остальных, которые подразумевали, что его сотрудники обленятся по полной. Однако, когда он прикинул реакцию Грейнджер, если ее позовут помочь им... Этого хватило, чтобы Драко кивнул.

— Вперед. Как проголосуете, так и будет.

Два человека, знающие Драко лучше всех, отреагировали с величайшей настороженностью. Молодцы.

— Отлично, — улыбнулся Вайт; он не был таким счастливым уже года два. Драко подавил собственную улыбку, опустив глаза на рисунок. Стер нос Вайта и набросал его крупнее. Филлипс получила на подбородок прыщ. А вот нечего. — Поднимите руки те, кто согласен организовать спецгруппу из Невыразимцев. — В воздух предсказуемо взлетела рука Голдстейна. — Поднимите руки те, кто согласен обратиться к старшему заместителю министра.

Проголосовали все остальные.

Вайт сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Похоже, мы определились.

— Вижу, — с прохладцей отозвался Драко. — Раз с этим решено, нужно обсудить следующий пункт, — он обвел рукой комнату, в которой они расположились. — Пока это место не превратилось в свалку — всякую хрень сюда закидывают буквально, если вы не знали, — во что полезное нам его переоборудовать на это время?

— Можно устроить здесь лагерь, чтобы было где спрятаться от дождя и поесть или провести собрание. Принести сюда печенье и орешки, — с явной надеждой предложил Хобдей. — Для поддержания морального духа.

Патил идею не оценила. Вообще нет.

— Легче просто отправить всех по домам. «Для поддержания морального духа».

— Мы в любом случае хотим работать, — возразил Дюмон.

— Да как вы собрались работать, когда тут всемирный потоп? — не преминул ответить Голдстейн.

— Дело всегда найдется, Энтони, — отозвался Дюмон. — За охранками в моей комнате нужно следить постоянно. Кто-то должен оставаться, если вдруг чары дадут сбой, как в Комнате артефактов.

— Тебе мозги важнее, чем...

— Они незаменимы!

— А артефакты что, заменимы? Ты все вспоминаешь, что охранки в Комнате артефактов не держатся, но что-то не назначаешь никого из своих помочь за ними присматривать.

— Я назначил бы! Я...

— Довольно. — Драко не собирался и дальше терпеть их препирания. — Сделаем, как предложил Хобдей. Ответственность за выполнение задачи лежит на всех. Если потратите средства из собственного кармана, присылайте отчет о расходах, вам возместят. Дальше. От каждой команды останутся десять человек, остальные отправятся домой в оплачиваемый отпуск, пока проблема не решится. Кому остаться, кому домой, решаете сами. Составьте список и принесите мне в ближайший час. Те, кто останутся, получат доплату за риск, но им придется помогать в других комнатах в случае чего.

— Доплату за риск согласует Гермиона, — с усмешкой напомнила Патил.

Драко скривился.

— Я подготовлю заявку и прикину бюджет. Когда пойдешь просить ее о помощи, захватишь и эти документы.

Патил нахмурилась. Драко не понравилось мелькнувшее у нее на лице любопытство.

— Этим обычно занимается глава отдела.

— У меня уважительная причина. Я делегирую обязанности, а ты все равно поднимешься к мужу, его кабинет ближе к Грейнджер. Сэкономлю себе время.

Теперь Патил откровенно прожигала его взглядом.

— Мне кажется, я чего-то не знаю, Малфой, но обязательно это выясню.

— Собрание окончено. — Драко резво поднялся, собрал бумаги и сунул рисунок в карман.

Хранители разошлись, договариваясь, во сколько встретятся, чтобы переоборудовать Комнату пустоты, но Патил и Голдстейн задержались. Драко не понравилось, как на него смотрели.

— Чем могу помочь?

Драко и не подозревал, что Голдстейн способен на такое задумчивое выражение лица.

— Говорю не как коллега, а как друг, которого ты не признаешь, хотя мы оба знаем, что мы друзья.

Пусть даже Голдстейн дружил с Грейнджер, Драко не имел к этому отношения. Но он великодушно не стал разбивать розовые очки Энтони.

— Ты еще ни разу не уклонялся от встречи с Гермионой. Почему вдруг начал? Я думал, вы... ну...

Драко вылетел из комнаты, забыв захватить палочку из коробки.

Когда он вспомнил и вернулся, его рисунок испортился так же, как и настроение.

Когда Драко спустился в отдел на следующее утро с горячим кофе в руках и одетый согласно погоде, то есть ливню, в мантию попроще и ботинки из драконьей кожи, Грейнджер уже стояла в Комнате артефактов рядом с рунным камнем, но не слишком близко.

Драко тут же бросилось в глаза, что свечение символов стало ярче, чем было сразу после взрыва.

Зловеще.

На лице Грейнджер читалось страдание и немалое раздражение. Скорее всего, оно было вызвано толпой хранителей, которые остановились невдалеке и перешептывались, наблюдая за ее работой. В желтых резиновых сапогах и таком же дождевике Грейнджер выглядела забавно. Когда она ступила ближе к камню, ветер слегка усилился, а ее пальцы крепче сжали ручку большого зонтика.

Зарокотал гром — в этом прослеживалась угроза, а не обычное природное явление.

Обошлось без молнии.

Грейнджер отошла, достала палочку, а зонтик протянула Патил, которая по непонятной причине не потрудилась закрыться от ливня. Драко не посчитал нужным скрывать раздражение. Если она простынет, Блейз его со свету сживет.

А сам Драко лишится ценного сотрудника.

Грейнджер посмотрела на облако, расползшееся по потолку Комнаты артефактов, а когда Вайт задал ей какой-то (наверняка) глупый вопрос, заглушенный проливным дождем, она вперила в него такой взгляд, что волшебник мгновенно замолчал и покраснел.

Стоило позвать ее лишь ради этого момента.

Другие хранители, за исключением Голдстейна, знакомого с темпераментом Грейнджер, нервно покосились друг на друга. Очевидно, заметив это, она устало взглянула на Патил.

Та предложила хранителям разойтись и не мешать старшему заместителю министра работать, но они отказались, предпочтя наблюдать за ней, как за диковинкой в зоопарке. Драко видел, как Грейнджер подвигала челюстью, словно разжевала какую-то гадость. Затем она сдалась, прикрыла веки и заметно расслабилась.

Он видел ее такой множество раз и точно знал, что происходит. Грейнджер погружалась в свой разум, наверняка листала страницы своей, как нарек ее Драко, «Воображаемой книги обо всем».

Или куда-там она пропадала, когда вспоминала все, что выучила.

Драко притянул стул, наложил водоотталкивающие чары и сел. Попивая кофе, он ничуть не вымок: ему хватило мозгов отвести от себя дождь. В отличие от Патил.

Было у него неприятное подозрение, что дело затянется.

Патил ушла и вернулась уже меньше похожей на злую кошку, свалившуюся в ванну, еще и с кофе в руках — значит, забегал Блейз. Хранители оставались на месте. Они защищались от стены дождя заклятиями и теоретизировали, чем же занимается палочка-выручалочка Министерства, несмотря на откровенный намек Патил, что они могут быть свободны.

А если Драко и сам бросал взгляды на Грейнджер со своего места в углу комнаты, так это было его личное дело. Правда ведь? В конце концов он глава отдела. Он имел полное право здесь находиться.

Драко с наигранным нетерпением потер лоб, осматривая комнату.

Ничего не изменилось. Пока что. Вчерашний хаос не привнес новых разрушений, но, пока Драко наблюдал за дождем, отскакивающим от защищенных артефактов, его преследовал подспудный страх, заставляющий шестеренки в голове крутиться. В отличие от других комнат, охранки в этой работали нестабильно и слабели, словно что-то высасывало из них магию. Драко до сих пор не выяснил этому причину, а потому лишь наставил палочку на «просевшее» место на ближайшей охранке.

Затем его глаза притянуло к Грейнджер, но он не позволил себе сосредоточиться на ней. Их не такие уж серьезные встречи окончились из-за его ошибки. Нет пути назад.

И Драко неоднократно напоминал себе об этом, пока... взгляд вновь не останавливался на ней.

Почему?

Да потому что он мазохист, а Грейнджер стала олицетворением очередной дерьмовой ситуации, в которую он ввязался.

Драко нахмурился на нее, в частности на волосы, которые были скручены в низкий пучок и стремительно проигрывали схватку с влажностью. Еще немного, и она распустит волосы и... впрочем, он не торопился и любил, когда Грейнджер давала себе волю. При этой мысли в горле слегка пересохло, и Драко отпил кофе.

Когда его взгляд скользнул на разговорчивых хранителей, которых не приглушал даже стук дождя, он заметил, что Дюмон внимает ей слишком уж пристально. С языка едва не сорвалось замечание, но Драко сдержался, напомнив себе — опять, — что это не его дело и никогда им не было.

Грейнджер привлекала своим умом. Однако теперь, благодаря этим субботним встречам по расписанию, которые сливались с воскресеньями, Драко узнал ее лучше. Узнал, что за прагматичным подходом, цветным календарем, острым умом и шквалом бесящих вопросов о ежемесячном отчете по расходам от его отдела крылся... В общем, другая сторона Грейнджер... очаровывала.

Она кашлянула, и болтовня стихла. Дюмон выпрямился и улыбнулся с интересом, который Грейнджер не разделила.

— Я не вполне уверена, чего вы от меня хотите, — обратилась она к хранителям.

Они ожидали услышать совсем не это.

Вайт предсказуемо заговорил первым:

— Дождь льет со вчерашнего дня, сразу после взрыва.

— Значит, следовало отправить заявку ликвидаторам.

А вот Драко ожидал в точности этого.

Филлипс помрачнела.

— Мы отправили. Стажер, которого прислали, не смог остановить дождь, а все остальные ликвидаторы на заданиях.

Грейнджер дважды моргнула.

— Ладно, но вы сами-то попытались нейтрализовать артефакт?

— Именно поэтому мы попросили вас. У нас нет опыта работы с артефактами.

— А у меня что, есть? — Грейнджер скрестила руки на груди, а Драко откинулся на спинку стула, в одной руке держа кофе, в другой — водонепроницаемый отчет. Его не интересовало происходящее. Ничуть. — Я старший заместитель министра магии. Не ликвидатор заклятий и не чудотворец. И я ни разу не видела, чтобы руна так светилась.

— При всем уважении, мисс Грейнджер, — вежливо начал Хобдей, но замолк под особенным взглядом ведьмы в нелепых желтых сапогах.

— Старший заместитель министра магии Грейнджер. Обращайтесь к начальству правильно.

Патил перекосило, но она, как и Драко, просто пила кофе и смотрела спектакль.

— Прошу прощения, старший заместитель министра магии Грейнджер, — медовым голосом запел Дюмон. Драко перевернул страницу отчета и закатил глаза, а хранителя несло дальше: — Мы не хотели оскорбить вас, как не хотели и тратить ваше бесценное время. Мы слышали, что вы уже помогали другим отделам с более сложными задачами, и подумали, если пригласим вас, то сэкономим время и силы.

Хитро.

— Я помогаю решать межличностные или межведомственные проблемы. А вот это, — Грейнджер указала на огромную серую тучу, которая, закрыв собой потолок Комнаты артефактов, поливала все дождем с такой силой, что Драко вспомнил: никто из Отдела эксплуатации и ремонта так и не пришел проверить стоки. — Это не имеет ни малейшего отношения к моим обязанностям.

Голдстейн хмыкнул.

— Вероятно, вы могли бы найти того, кто поможет нам решить эту проблему, — потерянно отозвалась Филлипс.

Грейнджер нетерпеливо притопнула ногой.

— Это я могла сделать из своего сухого кабинета.

— Когда они вызвали тебя лично, они считали, что только умнейшая ведьма нашего поколения, палочка-выручалочка Министерства и так далее сможет быстро разрешить эту проблему, — раздался в комнате голос Драко. Глотнув кофе, он остановил на ней взгляд в ответ. — Я предупреждал, что тебе не понравится быть первоочередным вариантом для преодоления кризиса.

— Не предупреждали! — хором воскликнули все, кроме Патил, которая открыто смеялась, и Голдстейна, который давил в себе смех.

— Ах, — Драко вернулся к чтению отчета. — Вероятно, я упомянул бы об этом, если бы вы так не торопились оспорить мое решение. — Он вскинул глаза на Грейнджер, чей взгляд теперь прожигал души. — Прощу прощения, что позволил им потратить твое время.

Грейнджер выгнула бровь и в продолжение их недавней традиции не ответила ему. Не напрямую.

— Я узнаю, не найдется ли свободного толкователя рун, который расскажет, что здесь написано, а чтобы разобраться с артефактом, снимем с задания опытного ликвидатора.

Вновь загремел гром; Драко мог поклясться, что заметил в туче вспышку молнии. Похоже, это не его воображение разыгралось: Грейнджер отошла от камня.

— Кто-нибудь из вас работал в Комнате артефактов раньше?

Все покачали головами.

— Из команды в команду редко кто переходит, — Голдстейн бросил быстрый взгляд на Драко. — Пара человек от силы.

— Что ж, — обратилась Грейнджер к хранителям, — начните формировать спецгруппу из Невыразимцев, пусть ищут причину возникновения этого феномена и определяют, как его нейтрализовать. — В точности как предлагала Патил. Выглядела она невообразимо довольной. Хранители же не обрадовались. — Это хорошая идея. По крайней мере пока я не найду нужных людей. — Грейнджер поймала взгляд Патил. — А теперь прошу меня простить. Мне нужно поговорить с вашим начальством. Пожалуйста.

И хранители, наконец, разошлись. Грейнджер проводила их вежливой улыбкой, которая сменилась хмурой складкой между бровями, едва дверь захлопнулась за последним.

— Они просто...

— Лентяи? — с усмешкой подсказала Патил. — Мы знаем.

— Голдстейн фактически историк Отдела тайн, сделаю ему скидку, но остальные-то? Поверить не могу. — Комнату сотряс раскат грома, и Грейнджер сделала второй шаг подальше от артефакта. — Ему не нравится, когда подходят слишком близко. Возможно, он определяет тех, кто несет угрозу.

— По-твоему, это разумный рунный камень? — протянул Драко, позволяя себе взглянуть на Грейнджер — та уже смотрела на него. — Они, как правило, безвредные.

— Скажи это команде артефакторов, — вставила Патил, которую об этом никто не просил. — Бродмор и его ребята до сих пор без сознания.

Замечательно.

А Патил продолжала:

— Обычные рунные камни безвредны, но вот если их напитать Темной магией...

Грейнджер, похоже, ее не слушала, уставившись на Драко. Выражение ее лица оставалось равнодушным, но он заметил искру чего-то. Интереса или злости, кто знает. И пусть даже Драко близко сталкивался с обоими проявлениями, но реагировать не собирался.

Спустя долгую паузу, когда слух Драко заполнил стук дождя и очередной раскат грома, Грейнджер оторвала взгляд от него, обратила внимание на Патил, поморгала и кашлянула:

— Падма, что ты говорила?

Глаза Патил метнулись туда-сюда между ними, как маятник, и остановились на Грейнджер. Словно мысленно отмечая все интересующее, она изучила лицо подруги, а потом уже ответила:

— В этой части комнаты держат «спящие» артефакты. Логично предположить, что камень что-то разбудило. Малфой видел, как он втянул магию заклятия, которое на нем использовали, поэтому можно предположить, что повторное наложение заклинаний сделало камень сильнее. Наконец, какое-то действие артефакторов, вместо того чтобы нейтрализовать камень, разозлило его — отсюда и магический шторм. — Она вытянула руку из-под зонта Грейнджер под дождь. — Почему шторм усиливается? Не знаю.

Заинтересовавшись, Грейнджер склонила голову.

— Есть идеи, какими чарами камень пытались нейтрализовать?

— Нет, — ответил Драко.

Грейнджер сверкнула на него глазами, но сосредоточилась на Патил, которая с легкой усмешкой наблюдала за их молчаливым обменом. Когда Грейнджер заметила, что над ней посмеиваются, она метнула взгляд в подругу, но тот не возымел действия, прямо как у Драко с Забини.

— Похоже, у вас серьезная проблема. Я предварительно одобрила все запросы на сверхурочные и доплату за риск, если вы воспользуетесь этим путем. Советую сделать именно так. По крайней мере, пока я не найду помощников.

С одного конца комнаты в другой ударила молния.

Грейнджер мимоходом огляделась, но тут ее внимание что-то привлекло.

— Кажется, охранки на артефактах слабеют. Их нужно «подтянуть» там и там. — Она указала на два места, с которыми все было отлично пару минут назад, и Драко отложил эту информацию для дальнейшего изучения. — У меня через час встреча с министром. Узнаю, что можно сделать.

— Я... — Патил глянула на него, затем на подругу, — пойду найду себе занятие.

И они остались наедине.

Драко продолжил читать отчет, ожидая, когда Грейнджер уйдет — ведь их собрание на троих уже кончилось. Но как бы хорошо он ее ни узнал, она все равно оставалась загадкой. Поэтому не стоило и удивляться, что Грейнджер задержалась.

Подошла к нему.

Даже сквозь шум дождя Драко слышал ее шаги. Первые — еще неуверенные, но чем ближе она подходила, тем решительнее они становились, а потом ее нелепые желтые сапоги оказались прямо перед ним. Драко невольно напрягся, затем для поддержания видимого спокойствия глотнул кофе. Но было поздно. Грейнджер уже уловила его беспокойство. Как он это понял?

Потому что почувствовал ее взгляд кожей.

— Вижу, ты не ранен, — голос звучал профессионально. Невозмутимо.

Драко не поднял головы. Нет уж, он не попадется в ловушку ее глаз.

— Блейз, конечно, сообщил тебе об этом вчера.

— Да, но иногда я предпочитаю убедиться сама. Ты это знаешь. — Мокрым согнутым пальцем она приподняла его подбородок, заглядывая в глаза. — Даже когда я в ярости на этого человека. — Взгляд Грейнджер обвел его лицо, голову, шею в поисках ран. Не найдя ни одной, она отпустила его и отступила.

Драко вздохнул и спокойно перелистнул отчет, продолжая читать.

— Это все?

— Нет. — Он расслышал упор на это слово, но в целом ее голос остался излишне равнодушен. Драко терпеть этого не мог, но никогда не показывал. — Ты задолжал мне объяснение, когда нарушил мое расписание в субботу.

Так вот как она это формулировала?

— Прими мои извинения, — ответил Драко на грани сдержанности, которая все же не показывала, будто его что-то задевает. — Я знаю, как ты дорожишь своим... расписанием.

До него донесся вздох, какой-то усталый.

— Я не это имела в виду, — слова прозвучали мягче.

— Ты сказала, что я задолжал тебе объяснение. — Драко отпил кофе. — Но я так не думаю.

— То есть вот что ты решил? Ничего не обсуждать?

Драко поднял голову, сохраняя на лице равнодушие, какое смог изобразить за эти краткие секунды подготовки. Но когда ее взгляд пронзил его насквозь, он осознал, что не совсем готов. Так что отреагировал на ее вопрос не как стоило, а как мог.

То есть как сволочь.

— Что обсуждать?

И когда Грейнджер целенаправленно выбила у него стаканчик с кофе и пронеслась к выходу, во все стороны разбрызгивая воду, Драко подумал, что ему еще повезло: кофе имел все шансы прилететь ему в лицо.

В мире не было зрелища, больше приводящего Драко в бешенство, чем вид самодовольного Гарри Поттера.

Хотя не совсем.

Был еще вид самодовольного Гарри Поттера, который считал, будто что-то знает... и скорее всего знал.

Через час после того, как Грейнджер лишила Драко утреннего кофе, имя Поттера возникло в его календаре с пометкой о встрече в одиннадцать. Тема этого события?

Помощь.

В обычное время Драко одолели бы подозрения — такая натура, в конце концов, — но он уже попал в ту часть ада, где постоянно лило, поэтому ему было не до совпадений. Он не признался бы в этом вслух, но Драко понял, что это, черт побери, ловушка, лишь когда устроился напротив Поттера в его безалаберном кабинете, а Поттер взял и улыбнулся.

Потом уже Драко приметил бутылку шотландского виски и два бокала на заваленном столе.

— Какого хрена?

Вместо ответа Поттер откупорил бутылку и чуть плеснул в бокалы.

— Тебе не помешает. Черт, даже мне не помешает.

А вот это, пожалуй, правда: Поттер был взвинчен сильнее обычного.

Драко откинулся на спинку стула и скрестил руки.

— Я не пью дешевый алкоголь, ты это знаешь.

Поттер глянул на него поверх очков. Драко ответил довольно безучастным взглядом, но боль всей его жизни лишь моргнула, схватила стакан и залпом выпила.

Приняв вызов, он скривился, но повторил вслед за Поттером, тотчас вспомнив, почему не пьет дешевый виски. Тот нещадно обжигал горло, но Драко умудрился свести свою реакцию к легкой гримасе.

— Полегчало? — ухмыльнулся Поттер, с нездоровым энтузиазмом наблюдавший, как Драко едва не подавился этим недовиски.

Тот толкнул стакан обратно одним пальцем.

— Я лучше хлебну бензина, чем этой гадости.

— Значит, сойдет.

— Так зачем я здесь? — Когда Поттер открыл рот, чтобы ответить, Драко пригвоздил его взглядом. Их ненависть осталась в прошлом, но Драко чуял, когда Поттер собирался нести чушь или совать нос не в свое дело. Или сразу все. — И не говори, что хочешь обсудить рабочий вопрос. Не поверю.

Поттер сложил руки на крепком старом столе.

— Если ты это знаешь, почему пришел?

Драко хватило ума не комментировать это.

— А Билл Уизли не поможет нашему отделу? Это ведь его специализация. Я попросил хранителей поискать свободных специалистов по рунам, но они все меркантильные идиоты и сотрудничать ни черта не умеют.

— Прямо как ты.

Драко закатил глаза.

— Чувство юмора у тебя стремное. — Его мысли всецело занимали проблемы отдела. — Тогда сам разберусь.

Поттер заинтересовался.

— А Гермиона не справилась?

— Нет. — Драко не стал смотреть на него, вместо этого вчитался в верхний пергамент внушительной стопки, от которой у него уже развилось бы тревожное расстройство. Заявление на отпуск. Драко потянулся заглянуть под пергамент, но Поттер шлепнул его по ладони. Больно не было, но он все равно громко выругался. Поттер от этого лишь вновь улыбнулся.

— Конфиденциальная информация. Только для мракоборцев.

— Не знал, что отпуск Макгрегора в августе — это «конфиденциальная информация», — Драко изобразил в воздухе кавычки. — Но что я в этом понимаю? А вообще-то вот что: ты ни хрена не умеешь сдавать документы вовремя. А на твоем столе как будто бумажная фабрика взорвалась.

Поттер лишь повел плечами, словно давно знал об этом и смирился.

— Раз уж мы заговорили о понимании... Привыкай к своему ливню — ты в полной заднице. Билл в Стамбуле.

— Не веришь, что я справлюсь сам? Благодарю за оказанное доверие. Так и тешишь мое эго.

— Да куда уж больше. — Поттер выглядел глубоко задумавшимся. Наверное, это требовало усилий. — Может, попросишь Гермиону помочь с рунами? Если, конечно, у тебя нет других приемлемых вариантов. Ну, я предложил бы сделать именно так. Но я реалист, а в реальности она сейчас не пылает к тебе добрыми чувствами.

— И не пылала.

Поттер неопределенно хмыкнул. Он точно хотел добавить что-то еще, но решил выбрать тему, за которую в него не прилетит сглаз. От Грейнджер скорее всего, потому что Драко он не боялся.

Чувство было на сто процентов взаимным.

И потому Поттер поправил очки, вдохнул полной грудью и высказался:

— Ты скажешь отвалить, но я все равно буду говорить начистоту. С тобой не так уж легко поладить, Малфой, но и с Гермионой тоже непросто. Она постоянно пытается догадаться, чего хочет человек, на основе фактов, когда надо просто спросить. Она всегда скрытничает, когда нужно открыться. У нее все рассортировано по местам, но ты никак не впишешься. Потому что ты... это ты. Вы умеете спорить обо всем на свете, но при том не представляете, как наладить простое общение.

— Ты прав, Поттер, — спокойно согласился Драко. В ответ на удивленный вид того он злорадно скривил губы. — От-ва-ли.

Поттер закатил глаза.

— Слушай, да, я хожу по грани как ее лучший друг и твой... — он взмахнул рукой в стиле «сам не знаю, что хочу сказать, но да ладно», — невраг. Вы гармонируете друг с другом, хотя это очень странно, но это правда. Признаться, сначала я не понимал, но...

— Раз ты не отваливаешь, то переходи уже к делу, Поттер. Только без лирики. Меня ждет камень, который поливает мой отдел магическим дождем.

Драко очень не хотелось слушать о том, что он уже провозгласил ошибкой.

Все.

Конец.

— Почему-то Гермиона не наслала на тебя канареек, и это удивляет меня до глубины души.

Возможно, дело времени.

— И я говорю это, потому что знаю, что случилось в субботу.

Драко обозначил свою позицию, резко поднявшись.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Откуда ты... — Но он уже знал ответ.

Ну конечно.

Грейнджер поделилась с Поттером. У нее было много друзей, но лишь пара близких подруг, а Джинни Уизли в данный момент играла в квиддич в другой стране до августа. В позапрошлую пятницу Драко как раз приходил на ее прощальную вечеринку в паб. А когда он наконец оторвал Грейнджер от друзей и спросил теоретически, а что если он попросит еще и пятницы, она рассмеялась, как над смешной шуткой.

Она так и не ответила, но это было и не нужно.

Поттер плеснул себе еще виски, выпил и скривился, потом опустил бокал на стол.

— Я тоже с радостью обсудил бы другую тему. Любую другую. То, что случилось, — это нормально, вы же больше года вместе, все об этом знали. Логично, что...

— Ты сейчас серьезно прикидываешься психологом? Какого хрена, Поттер?

— Я пытаюсь дать совет и при этом не придушить тебя. — Его глаза прищурились. — Но второй вариант мне нравится гора-аздо больше.

Драко метнул в него злобный взгляд.

— Ну попробуй.

— Знаешь, это ты все усложняешь из-за своего стремления к самосохранению. Ты ведь не думал правда, что скажешь это Гермионе, а она оставит все как есть? Она же как собака с костью. Но дело и в ней тоже. Ей нелегко в этом плане, потому что... ну, это же Гермиона. Она осторожная, а ты, наверное, самый рискованный шаг с ее стороны. Тем более она не понимает, как отложить календарь и просто... жить. У нее расписано всё и вся. Я иду под красным цветом, и, кроме общих встреч с друзьями, праздников и викторин, я — понедельник в одиннадцать сорок пять, чтобы пообедать, и четверг в восемь вечера.

Поттер поглядел на него выжидательно, но Драко никак не дополнил его речь.

Почти никак.

— У меня зеленый, и я его ненавижу.

Претензии к расписанию у него тоже были, но он и так рассказал больше нужного.

— А ты говорил ей об этом? — Отсутствие ответа Поттер понял верно. — Так скажи. Как еще она об этом узнает?

Было в словах Поттера нечто, отчего Драко ощутил себя... неуютно. Он прекрасно осознавал, что дело в нем. Грейнджер по крайней мере попыталась поговорить, но он оттолкнул ее, пока она не успела сделать того же. Вот таким вот человеком он был: язвительным, со склонностью к драматизму и философией «ударь первым, пока не ударили тебя».

Драко на мгновение задумался, видела ли его в таком свете Грейнджер, а когда мелькнула мысль, какое ему дело, уже знал ответ. Блейз давным-давно проанализировал его характер и поддевал из-за этого при каждом удобном случае. Теперь же слова Поттера сработали наподобие независимой экспертизы, подтвердив то, что Драко уже знал. То, чем он прежде гордился.

Так почему это его задело?

— Я пришел сюда не для этого разговора, — он постарался избавить голос от интонаций, будто защищается, но сойти за безразличного не вполне удалось.

И это безмерно разозлило.

Поттер пожал плечами и продолжил царапать что-то на пергаменте, над которым работал, когда Драко только вошел.

— Я много чего могу ответить, но пытаюсь сдерживаться. Все-таки я уже давно отношусь к тебе почти нормально.

— Полагаю, мы закончили. — Драко развернулся к двери, стараясь стряхнуть с себя странное чувство, бьющееся внутри. — Пора искать книги и архивы, чтобы покончить с дождем в моем отделе.

— Тогда загляни в кабинет Гермионы. Я удивился, что у нее не получилось избавить вас от дождя, только потому, что видел ее с охапкой книг по редким рунам и магическим природным явлениям. Еще три дня назад.

— Три дня назад? Значит... — Драко умолк, не желая вслух удивляться, что она заинтересовалась его проблемой еще с тех пор, как облако сбежало из Комнаты артефактов. До того, как Грейнджер вызвали хранители. До того, как дождик стал ливнем.

Но не стоило так уж удивляться. Грейнджер совала нос в дела каждого отдела, однако никогда не пыталась решить их проблемы заранее, по своей воле. А Падма, Драко точно знал, обратилась к ней лишь вчера поздно вечером.

А это значило...

— Ты тот еще придурок, но ей на тебя не плевать. Сделай нам всем одолжение и поговори с ней.

Помощница Грейнджер в начале недели вышла в декретный отпуск, так что за столом сидела новенькая незнакомая ведьма.

Маленькая и хрупкая, с короткими светлыми волосами и большими голубыми глазами. На ней была черная мантия длиной на грани приличий, а весь ее вид кричал: «Посмотрите на меня, воспринимайте меня всерьез, я хочу быть важной птицей!»

Драко она не впечатлила. Не только потому, что задрала перед ним нос — не знала, с кем связалась, — и не из-за удушающего запаха отчаяния, исходящего от нее. Нет, эта ведьма была из когорты подхалимов Грейнджер. Драко понял это одновременно интуитивно и потому, что уже имел с такими знакомство. Стиль одежды своей временной начальницы ведьма не переняла, зато пыталась имитировать ту же способность быть невыносимой в работе — лишь по той причине, что жаждала доказать, будто у нее есть стержень, чтобы стать будущей Грейнджер.

Она уже посчитала, что развернула его демонстративным взглядом, но до эффективности начальницы ей было расти и расти.

И попыталась отвадить его еще раз.

— Вам назначено?

Драко и прежде не нужно было записываться заранее.

— Нет.

Ведьма вернулась к своему занятию... чем бы то ни было. Похоже, сортировала документы, судя по разноцветным стикерам, но делала это не так. Драко было известно, что каждый цвет символизирует конкретный отдел, белый — самого министра, а ведьма к тому же раскладывала документы в неправильном порядке. Цветом Отдела тайн был зеленый.

Драко нахмурился.

Когда временная помощница заметила, что Драко все еще здесь, она вопросительно склонила голову.

— Вы хотите записаться на прием?

— Я хочу поговорить со старшим заместителем министра, — его голос звучал вежливо, но определенно передавал степень его недовольства. — Пожалуйста, сообщите ей, что пришел Драко Малфой, глава Отдела тайн.

— Прошу прощения, Драко Малфой, глава Отдела тайн, но записаться на прием нужно обязательно.

Драко сложил руки на груди, не выдавая и тени раздражения, которое поднималось внутри.

— Хорошо, — медленно произнес он, будто обращался к капризному ребенку. — Я хочу записаться на прием.

Ведьма глянула на палитру красок, то есть расписание Грейнджер, и цыкнула, пролистывая несколько страниц.

— К сожалению, мисс Грейнджер занята в ближайшие полтора месяца. Девятнадцатое июля в десять тридцать вам подойдет?

Драко уставился на ведьму, та заморгала в ответ.

— В этот день в обед она тоже свободна, если тогда удобнее.

Драко обладал кое-каким талантом — умел «включать» и «отключать» свое обаяние, словно рубильником, если того требовала ситуация. Он был далеко не самым добрым человеком, да и никогда не пытался оставаться вежливым чисто из чувства приличия. И пусть преграду на пути к Грейнджер нужно было преодолеть, дипломатией, как ему показалось, здесь ничего не добиться.

Так что Драко опустил рубильник.

— Вообще-то, прямо сейчас — идеальный вариант. — Он ловко обогнул ее стол и пошел дальше знакомой дорогой, которую повторил бы и с закрытыми глазами. В этот раз, однако, временная помощница села ему на хвост.

— Мистер Малфой, я...

Драко стремительно развернулся и с хмурым видом оглядел ее с головы до пят.

— Вы берете пример с Грейнджер, но свое поведение она подкрепляет знаниями. Вы, однако, такими знаниями не обладаете. Так что будьте добры, — он отогнал ее ленивым движением руки, — вернитесь за стол и стращайте тех, на ком это работает. — Его посетила вторая мысль, и Драко поднял палец. — Ах да. И вы неверно распределяете документы. На вашем месте я это исправил бы. Старший заместитель министра Грейнджер будет недовольна.

И он продолжил путь по коридору.

Помощница за ним больше не увязывалась.

Когда Драко дошел до опрятного, как всегда, кабинета Грейнджер, дверь оказалась открыта, а сама ведьма сидела за прибранным столом и что-то яростно строчила. На одном конце высилась стопка книг из десяти, из разных мест торчали закладки, но он лишь мазнул по ним взглядом, предпочтя наблюдать за ней.

Драко постоянно ловил себя на том, что разглядывает Грейнджер в самые странные моменты, и не понимал почему, пока не совершил ту грандиозную ошибку.

Когда она смеялась, он оборачивался, желая проверить, оценит ли шутку сам. И чаще всего разделял ее смех; они оба обладали похожим, немного искаженным чувством юмора. Драко специально просыпался в воскресенье пораньше, просто чтобы посмотреть на Грейнджер, пока она читает, как закусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку или смешки. Она старалась не разбудить его. Драко смотрел, где бы ни находился, как после двух пинт во время сборищ в пабе с их общими и необщими друзьями она переходит от компании к компании с улыбкой, ощутимо расслабившаяся.

Смотрел на нее, когда она погружалась в раздумья или пока кричала на кого-то другого; смотрел, как ее лицо оживляется на викторинах, когда она знала ответ — а так было почти всегда.

Пока его не унесло водоворотом воображения, Драко напомнил себе, почему от этой привычки пора избавиться. Он ведь закончил их встречи. Зачем было наблюдать? Но не успел Драко отвести взгляда, как к нему вернулось то неприятное чувство и задело за живое.

Он потряс головой, пытаясь избавиться от него, и поднял руку, чтобы постучать об косяк.

— Насколько я помню, — Грейнджер так и не отвлеклась от работы, — ты учился немногим хуже меня по большинству предметов. Не уговаривать же меня ты пришел, чтобы я угомонила ваш голодный рунный камень.

— Вообще-то я собираюсь решить эту проблему сам, вот и пришел за книгами по теме.

— Очень жаль. — Она макнула перо в чернильницу и продолжила писать. — Они мне еще нужны.

— Ты сказала моим хранителям, что их запрос не входит в список твоих обязанностей. Тогда зачем тебе книги?

Грейнджер прекратила писать и вздохнула, отложила перо, размяла запястья.

— Отсутствие веры в людей в порядке вещей для таких, как ты, но изрядно раздражает таких, как я. Твои хранители, за исключением Голдстейна, ленивые эгоисты.

С этим он спорить не стал.

— Я все еще считаю, что им нужно собрать команду и хотя бы попытаться решить проблему. Однако я поразмышляла и поняла, что мое предложение может повлечь печальные последствия для твоего отдела. Поэтому я подергала за все ниточки, чтобы вам выделили толкователя рун и ликвидатора заклятий.

— Удалось?

— Пока нет, но Билл подкинул мне пару идей, и я хотела бы опробовать их без посторонних. — Грейнджер помолчала, затем добавила мягче: — Ты правда решил, что я закончила? — Чуть слышно хмыкнула: — Я думала, ты меня знаешь.

Драко предпочел молча зайти в кабинет и прикрыть за собой дверь. Он остался бы у входа, не укажи ему Грейнджер на единственный свободный стул. Напротив ее стола.

Драко сел.

Грейнджер взялась за перо и начала писать, ее глаза внимательно вчитывались в лежащие перед ней документы. Несколько минут она молчала, а Драко, между тем оглядевшись, подметил новый шкаф для хранения документов, наверное, выше его самого. Затем обратил внимание на нее и поддался привычке наблюдать.

От которой что-то не получалось избавиться.

Грейнджер обычно убирала волосы, чтобы не мешались, но ее утренний поход в Отдел тайн разметал ее кудри в разные стороны. Вид был зрелищный.

— Это дело для двоих человек, — ровно произнесла она. — Скорее всего возьму с собой помощницу.

— Не стоит, — ляпнул он, не удержавшись. — Ей даже мозгов не хватает разобраться в твоей системе документов, сильно сомневаюсь, что она чем-то поможет с рунами. Только помешает.

Перо Грейнджер замерло, она впервые подняла на Драко глаза.

— А откуда ты знаешь, как я распределяю документы?

— Я наблюдательный, — небрежно отмахнулся Драко. — Как насчет Патил?

— Ее специализация — время и пространство. Кто-нибудь из вас работал в Комнате артефактов раньше?

— Как тебе уже сказали мои хранители, редко кто переходит из одной команды в другую.

Редко, но случается.

Патил работала в двух комнатах.

Драко — в трех, потому что его вели амбиции и ему быстро наскучивало сидеть в одном месте.

Его повысили в том числе из-за универсальности.

Заинтересованный взгляд Грейнджер похолодел и ожесточился, а Драко пришлось поднапрячься и вспомнить, кем он работал, когда примирился с Поттером. Восемь лет назад? Девять? Так, девять лет назад его как раз повысили из интерна в Комнате смерти до Невыразимца в...

Комнате артефактов.

Ч-черт.

Ладно, поздно включать заднюю.

Возможно, Грейнджер об этом не помнила. В то время, когда Поттер предложил собираться двумя компаниями каждый месяц в пабе (что довело Блейза и Патил до свадьбы), Драко и Грейнджер не было дела друг до друга. Собственно, она и приходила на встречи довольно редко, занятая составлением и кодированием своего календаря и карьерой в Отделе магического правопорядка. На это часто жаловался Уизли и короткая вереница партнеров после него, когда ее не было рядом. А иногда, когда была.

Не стоило и надеяться.

— У меня совещание с министром и главой ОМП через шестнадцать минут. Выбери мне время, когда я смогу проверить теории Билла. Желательно в рабочие часы.

Драко нахмурился.

— У тебя расписание забито на полтора месяца вперед.

— Жаль. Не уверена, что до тех пор смогу вытащить кого-то с задания. — Вздохнув, Грейнджер сложила бумаги в папку и закрыла ее. — Видимо, придется подождать, пока не найду... — она взглянула ему в глаза, — второго человека, который сможет помочь.

Вот ведь точно знала, что он врет.

И так как теперь Грейнджер станет особенно невыносимой, ему нужно пересмотреть стратегию. Ей вполне хватит упрямства дождаться, пока он сдастся, поэтому Драко ухватился за запасной план.

— Дюмон интересуется артефактами. Он с радостью тебе поможет.

Грейнджер одарила его испепеляющим взглядом и переключила внимание на документы.

— Предпочитаю работать без того, чтобы меня пожирали глазами. — Она кивнула в сторону часов на стене. — У тебя есть четырнадцать минут, чтобы подыскать другие аргументы и подход тоже, иначе мне придется отправить тебя к помощнице. Подберете дату и время, рабочее, разумеется, чтобы я занялась этим делом в одиночестве.

Драко хватило пары секунд.

— Можно попросить помощи у другой команды артефакторов. В Министерстве они есть.

Грейнджер откинулась на спинку и сложила руки, искренне впечатленная.

— Да ты в отчаянии.

— Мой отдел затопляет какой-то камень, который поглощает магию, да еще и драматично защищается от посягательств, так что уж прости, помогаю чем могу.

— Кроме того, чтобы сказать правду, — отбрила она. — Или работать напрямую со мной.

Драко попытался понять, в какой момент ему поставили шах и мат, когда у него было просчитано все на пять ходов вперед. Грейнджер смотрела на него острым взглядом и с едва заметной усмешкой, говорящими, что она примет любой вызов.

Ему не хотелось уступать, но другого выхода не было. Драко сдал короля.

— Я буду с тобой работать. — Он постарался сгладить свое поражение небрежным пожатием плеч. — Я все равно планировал разобраться с дождем своими силами.

— Неожиданно любезно с твоей стороны. Особенно если вспомнить, что у тебя нет опыта работы с артефактами. — Драко ощетинился, а ее взгляд соскользнул на ногти. — Я так и думала.

Пока Грейнджер решила его поигнорировать, Драко забыл о своей ошибке и о том, почему он резко оборвал их «отношения», ничего не обсудив. Вместо этого вспомнил обо всех причинах, по которым согласился на субботы... и по которым этих ночей больше не будет.

— Может, прекратишь? — Драко потер шею.

— Не собиралась, раз тебе так хочется врать мне в лицо. Ты, кажется, забыл, что я хорошо тебя знаю и понимаю, когда ты пудришь кому-то мозги. — Грейнджер выразительно на него посмотрела. — Всегда.

Не успел занервничавший Драко отреагировать, так как посягнули на причину, по которой он до сих пор чувствовал себя на взводе, как она махнула на стопку книг, пестрящую закладками.

— Возьми эти книги. Я уже брала их для легкого чтения.

Драко не удержался от смешка.

Грейнджер тоже.

— У меня было несколько дней, — признала она с легкой улыбкой. — Падма рассказала об артефакте со светящимися рунами и облаке. Мне стало любопытно. Я не знала, что оно разозлится и начнет поливать всех дождем.

— Согласись, что это не просто дождь.

Она заправила за ухо особо разбушевавшийся локон и кивнула.

— Я... никогда подобного не видела. Я... — Грейнджер умолкла, перебирая папки, и вытащила зеленую. Отдел тайн. — Я связала кое-что воедино, но не все. У нас есть несколько минут перед совещанием, чтобы обсудить это, если хочешь.

Драко кивнул.

— Предполагаю, что камень создали для защиты носителя, чтобы поглощал проклятия и сглазы, которые направлены на владельца или просто использованы вблизи от него.

У Драко расширились глаза. Ему вспомнилось воодушевление Бродмора, но сам он целиком отвлекся на чертово облако, которое вознамерилось захватить его отдел, и не осознал, какие возможности для исследований открывает этот маленький, на первый взгляд пустяковый рунный камень.

Можно ли его воссоздать? А задать контроль над другими стихиями? Что это за новый язык рун? А если...

По лицу Грейнджер промелькнула тень сомнения.

— Малфой, не радуйся раньше времени. Только толкователь рун скажет что-то наверняка, если еще мы сможем как-нибудь смирить камень до этого времени. Но я сильно сомневаюсь, что получится, он ведь соприкоснулся с сырой магией. — Грейнджер закрыла чернильницу. — Тебе ведь не надо объяснять, какой эффект оказывает сырая магия?

Драко прекрасно знал про эффекты сырой магии. Хаотичная и неуправляемая, она наделяла все, с чем соприкасалась, несвойственными предметам характеристиками. Объясняя принципы работы сырой магии и последствия ее столкновения с магическими вещами интернам, Драко приводил в пример открытую банку с тунцом в комнате со стаей голодных низзлов: всё в поле досягаемости понимало, что пора обедать, и кому-то было суждено лишиться глаза. Именно поэтому после магических всплесков в обязательном порядке проводились чистки, чтобы собрать и запечатать остатки неуправляемой магии.

— Меня назначили главой Отдела тайн, самым молодым за два столетия, если ты забыла, не за внешность и мальчишеское обаяние.

Таким же взглядом Грейнджер смеряла Уизли, когда тот слишком быстро ел.

— Безусловно, — и она продолжила разговор по теме: — Возможно и то, что сырая магия после всплеска коснулась камня, он ее поглотил и поэтому пробудился. Теперь он заряжен под завязку, становится еще сильнее и намерен защищаться.

— Отсюда и облако.

— Да. Скорее всего облако сохранило бы первоначальный вид, если бы команда артефакторов не стала его нейтрализовывать. — Грейнджер сделала паузу. — Оно поглотило все их заклинания, простые и сложные, и набрало силу.

Драко на секунду задумался.

— И, если твоя теория верна, именно поэтому начался дождь. Рунный камень создал облако, чтобы защититься, а когда его одного не хватило, оно стало тучей и удвоило усилия. — Она согласно кивнула. — Но... когда облако сбежало, именно я разрешил команде артефакторов изучить рунный камень и определить его возможности. Это было, очевидно, ошибочным решением.

И это злило.

— Необязательно. — Грейнджер прикусила губу, как делала всегда в периоды особой задумчивости. — Я поступила бы так же. Про камень ведь никто ничего не знал.

— Но именно из-за этой ошибки начался шторм.

Он профессионал, черт побери, поэтому не будет хандрить, а признает свою вину в разгроме собственного отдела.

Грейнджер с ним не согласилась, решительно покачав головой.

— Чары, которые спровоцировали ливень, должны были быть мощными, уровня Непростительных, а шторм — это результат самозащиты облака. Очень по-слизерински, — усмехнувшись, она пробежала глазами по лежащему перед ней пергаменту. — Я в курсе, что Невыразимцам случается использовать Непростительные чисто ради эксперимента. Однако на твоем месте я сомневалась бы не в себе, а в здравомыслии хранителя, который посчитал нужным наложить Непростительное на рунный камень, поглощающий магию.

— Буду иметь это в виду. — Не без сожаления Драко был вынужден признать, что она права. — И все это ты выяснила за легким чтением? — Он махнул в сторону книг на столе.

— Да. Плюс дедуктивное мышление и наблюдательность. Прямое воздействие чар сравнимо с тем, что камень накормили, но помимо этого, мне кажется, он понемногу вбирает в себя магию в Комнате артефактов: охранки, поэтому они и слабеют, заклинания зонта или сушки. Всё.

— Охранки защищают остальные предметы от разрушения. Что ты предлагаешь?

— Ограничить использование магии в комнате. Она такая же большая, как Комната смерти, и я понимаю, что это немалое требование, там слишком серьезные охранки. Но когда вы заходите внутрь, надевайте дождевики или берите настоящий зонтик. В дождевиках удобнее всего. Поддерживайте охранки, но начните выносить оттуда все артефакты. Это займет время, но лучше найти, куда все сложить, пока камень активен. «Спящие» артефакты и обычные вещи можно не трогать.

На этот процесс уйдут недели, даже если все сотрудники бросят другие задачи.

Но Драко кивнул.

— Ты уже связалась с каким-нибудь толкователем рун?

— Я написала нескольким, но ответов еще не получила. Жду их к вечеру или ближе к утру.

Драко не спешил сбрасывать со счетов ее теорию, все выстраивалось логично, но оставалось несколько дыр.

— Я лично помогал зачищать отдел после всплеска. Команда магической дезинфекции потом еще дважды проводила чистку, если вдруг мы упустили следы сырой магии в первый раз.

— Никто не совершенен. — Грейнджер легко пожала плечами, будто это все объясняло. — К тому же я уверена, что рунный камень поглотил все следы сырой магии сразу после всплеска, когда вы еще не успели никого вызвать.

Драко задумался об этом и нахмурился.

— Откуда, кстати, ты вообще знаешь про всплеск?

Она опять окинула его скучающим взглядом и вздохнула.

— Об этом упоминали на летучке у министра. На следующий же день. Я одобряла ваш запрос на сверхурочные. — Драко буквально видел, как после этих слов у нее в голове закрутились шестеренки. В ее глазах засветилось любопытство. — Тебя не было в списке на компенсацию.

— Я помогал просто так.

Драко был твердо убежден, что, как глава отдела, обязан следить за бюджетом. На сверхурочные часы отводился определенный лимит, а сам он в деньгах не нуждался — ни разу в жизни. Драко работал из любви к своему делу и, когда требовалось, урезал себе зарплату, чтобы распределить средства на благо отдела. Повышения для выдающихся Невыразимцев. Финансирование исследований. Оснащение. Все.

Грейнджер сдержала улыбку, но выглядела все равно так, будто хотела дать ему пощечину. Еще раз. В конце концов она удовлетворилась иным вариантом — чуть менее оскорбительным.

— Ты ведь знаешь, что нарушаешь политику Министерства в области оплаты труда?

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет. Ничуть. — Грейнджер покосилась на часы. — Обсудим это позже. Мне пора. — Она собрала со стола документы. — Изучи эти книги. Я пометила все, что относится к инциденту в твоем отделе. Принесу книги по рунам, когда согласуем время для совместной работы.

Грейнджер поднялась из-за стола со стопкой аккуратно сложенных документов. Драко тоже встал на ноги, достал палочку и уменьшил книги для удобства. Услышал, как Грейнджер сделала первый шаг, проводил ее взглядом. Черная юбка-карандаш. Белая блузка. Чулки. Туфли на невысоком каблуке. Совсем не тот наряд, что утром, но, конечно же, она переоделась. Драко настолько поглотили мысли, что он не заметил, как Грейнджер остановилась рядом.

Она словно осторожничала, что никак не вписывалось в ее прямолинейную натуру.

— У меня совещание.

— Ты говорила.

Грейнджер неловко пригладила волосы.

— Я могу завтра в пять тридцать утра. Ты свободен?

— Обычно я сплю, но буду свободен, если это поможет прекратить ливень.

По мановению ее руки на настольном календаре появилась зеленая метка. Драко попытался не скривиться.

— Тогда встретимся в Комнате пустоты, составим план, а потом пойдем внутрь.

— Ладно, — скованно ответил Драко, которому не давал покоя зеленый цвет, обозначающий его в ее расписании.

Грейнджер задержала на нем взгляд, повернулась к двери, но тут о чем-то вспомнила.

— Точно, и захвати кофе. Ты знаешь, какой мне нравится.

— Знаю, — ответил Драко больше сам себе.

Грейнджер расслышала его и отреагировала неожиданно. Ее щеки порозовели, а глаза метнулись к его губам. На мгновение показалось, что Грейнджер скажет что-то еще, она даже рот открыла, но засомневалась. И передумала.

— Увидимся утром... Драко.

Грейнджер произнесла его имя, словно примеряясь.

Подошло ли оно ей?

Грейнджер вышла, а он остался глазеть ей вслед.

Ничего не понимая, Драко отложил этот разговор для дальнейшего анализа, но впервые поймал себя на мысли, была ли его вторая ошибка такой уж... ошибочной.

Хм-м... интересно.

Драко был из тех, кто приходит заблаговременно.

Он встал в четыре и к пяти уже входил в Отдел тайн, готовый до нитки промокнуть под ливнем. Пиджак накрывал два стаканчика с кофе. Дождь был холоднее вчерашнего и хлестал вовсю. Ветер задувал сильнее, а гром гремел настойчивее. С угрозой.

Просто отлично.

По совету Грейнджер Драко снял в Комнате артефактов все заклинания второстепенной важности.

Так почему стало только хуже?

Дорога к Комнате пустоты оказалась сложнее и дольше обычного, но Драко справился и сунул палочку в специальный ящик у входа. Мельком отметил наличие второй палочки, но так торопился попасть внутрь, что не сложил два и два. Рассчитывал, что до прихода Грейнджер останется по крайней мере пятнадцать минут, но забыл, с кем имеет дело. Эта ведьма уже устроилась за столом в комнате, разложив книги и заметки по делу.

Так вот чья была палочка.

На Грейнджер был серый свитер, джинсы и сапоги. Волосы уже проиграли сражение с влажностью, и их затянули в низкий хвост. Она размышляла, подперев рукой подбородок, глаза бегали туда-сюда между пергаментом и книгой, и хмурилась, когда не находила нужного.

Мгновенно высохнув, Драко уловил в себе раздражение: привычка наблюдать за ней вернулась. Он совсем забыл о мысли, которую отложил на потом после ухода из ее кабинета, и провел остаток дня с ясной головой, напрочь лишенной образов Грейнджер. Ближе к ночи, однако — так повелось с того момента, как он разобрался в себе, — Драко лежал без сна, стараясь подавить чувство, которое начал с ней ассоциировать. Придушить его.

И, как всегда, не справился.

И это беспокоило.

— Если собрался пялиться на меня, — произнесла Грейнджер, не поднимая головы, — хотя бы кофе подай.

Когда Драко послушался, оказалось, что не такая уж она и разозленная. Странно.

Или же было еще слишком рано.

Он присоединился к ней за столом, сел рядом, потому что на других местах громоздились сумки с книгами. Заметив отсутствие бисерной сумочки, вспомнил, что в Комнате пустоты та бесполезна. Драко передал Грейнджер стаканчик кофе с «Г» на боку и опустил на столешницу свой. Кофе оставался еще горячим, но не слишком — можно было наслаждаться.

— Мне начинает казаться, что ты ставишь охранки, чтобы определять мое присутствие, — непринужденно заметил Драко, одновременно пытаясь заглушить тревожащее его чувство, которое он ненароком захватил с собой. Он пришел работать. И чтобы подчеркнуть молчаливое намерение, раскрыл одну из ее книг и перелистнул до закладки, которой она пометила руну, похожую, но не идентичную той, что была вырезана на камне.

Грейнджер остановила на нем известный всем, раздраженный взгляд.

— В комнате... без магии? Тебе хватает самонадеянности считать, что я потрачу на тебя столько сил? Но я уже даже не удивляюсь.

— Ты сегодня особенно саркастична.

— Потому что у меня не было кофе. — Грейнджер подхватила стаканчик, сняла крышку и, поднеся к носу, с улыбкой вдохнула. Она поглощала кофе в таких объемах, как целители советовали пить воду, и Драко не считал ее привычку странной, пока Поттер не упомянул, что на вкус ей плевать, важен лишь аромат.

А, ну и кофеин, который подстегивал ее даже в самые долгие дни.

— Ты опять за мной наблюдаешь.

Сущая правда, но вместо того, чтобы признаться в этом или в других личных пристрастиях, Драко фыркнул.

— Мне просто интересно, начнешь ли ты пить, или он успеет заледенеть.

Грейнджер закатила глаза и отхлебнула, затем нахмурилась.

— Без сахара?

Драко молча сунул руку в карман пиджака и достал непромокаемый пакет с черничной булочкой. Грейнджер приняла ее и как будто немножко оттаяла.

— О. Спасибо.

На этом и остановились. Они оба знали, что она сладкоежка и что, если к кофе было что-то вкусное, сахар ей не требовался.

Грейнджер ела медленно, растягивая удовольствие, и поворачивала голову, когда в комнату задувал особо яростный порыв ветра или мелькала вспышка молнии. Драко не торопил ее и не смотрел. Попивал собственный кофе — черный, один кубик сахара, — листая книгу в поисках рун, связанных с погодой.

Когда он наконец-то оторвался от текста, то не поверил своим глазам: на столе лежал план Отдела тайн, причем всего целиком. На нем обозначались все комнаты: даже запечатанные, даже те, магия в которых стала Темной, и другие, где проводились самые старые исследования, и потерянные во времени и пространстве. Информация такого рода была засекречена, и даже Драко не мог ее заполучить, пока не стал главой отдела.

— Откуда ты его взяла? — не утерпел он с вопросом и тут же почувствовал себя глупо.

Грейнджер лишь подняла на него глаза.

— У меня свои методы. — В ответ на нескрываемое сомнение на его лице она замысловато взмахнула рукой. — Очень вежливо попросила нашего историка.

— Ты его украла.

Вид у Грейнджер стал самодовольный.

— В целом.

Драко уперся локтем в стол и ухмыльнулся, отметив про себя, что выражение ее лица из хитрого сделалось непонятным. Пока их связывали лишь деловые отношения, он успел очароваться интригующими противоречиями, что составляли суть Гермионы Грейнджер. Они манили и завлекали, пока Драко старался собрать картину воедино, чтобы та обрела смысл. Когда он начал замечать противоречия Грейнджер и в обычной жизни... Что ж, Драко стал наблюдать за нею еще пристальнее, разгадывал ее еще сосредоточеннее, а его восхищение росло с каждой неделей. С каждым взаимодействием.

Грейнджер была из тех, кто помнил все до единого указы и положения, кто понимал, какие правила трогать не стоит и как обернуть к своей выгоде те, что она нарушила. Более того, она обладала репутацией человека приятного и отзывчивого, пусть и чуть сдержанного; самый ценный сотрудник в ближайшем окружении министра...

Но храни его Мерлин, если кто-то принимал ее доброту за слабость.

И Драко гадал, не эти ли самые противоречия привлекли его в первую очередь, те кусочки мозаики Грейнджер, которые не вполне вписывались в образ, что он ей придумал. Эти детали очень даже неплохо согласовывались с его чертами, которые не вязались уже с его имиджем.

Драко запрятал эту мысль подальше: обдумывать ее не было никакого желания — и продолжил разговор после очередного раската грома, успев в это время пригубить кофе.

— Зачем тебе план отдела?

— На случай непредвиденной ситуации, если моя теория верна. А она верна, я полагаю, — она говорила так, словно уже рассказала ему план во всех подробностях, а когда Драко посмотрел на нее, ожидая продолжения, лишь выгнула бровь. — Ты прочитал вчерашние книги?

— Ясное дело, не все. — Он фыркнул: — Я же не ты.

На это Грейнджер закатила глаза и хмыкнула, затем обернулась на неутихающий ливень. Ее улыбка увяла.

— Но я прочитал все твои закладки и комментарии.

Драко догадывался, что она привыкла работать с людьми, которым было лень шевелить мозгами, и они просто ждали от нее приказов — потому что Грейнджер обрадовало то, что он всего лишь ознакомился с ее записями. Он ведь часто видел ее радостной... до недавнего времени.

— Они дали тебе исчерпывающее представление?

— Конечно. — Драко возвел глаза к потолку. — Но перед тем, как мы начнем: я сделал, как ты предложила, мы начали перемещать самые ценные артефакты в незанятую комнату. Вот сюда, — Драко указал ее на плане. Грейнджер заинтересованно угукнула. — Я приказал не пользоваться магией вблизи рунного камня, только обновлять охранки. В отделе остался необходимый минимум сотрудников, чтобы поддерживать чары в Комнате артефактов. И я верю в твою теорию, что камень кормится магией. Перед тем как уйти домой, я проверил охранки, которые ставил сам — они ослабели.

— Ты был занят, это неудивительно. У меня есть еще вопрос о всплеске. Где он случился?

— В комнате, куда мы помещаем неуправляемую магию. Не путай с магией из Комнаты любви.

Грейнджер всмотрелась в план, указала на помещение по соседству с Комнатой Вселенной.

— Здесь?

— Да, — скрепя сердце ответил Драко. — Но она открывается только сотрудникам с допуском.

— Очаровательно. — И Грейнджер откусила черничную булочку.

За пределами комнаты завыл ветер, дождь обрушился с потолка с особой силой.

Грейнджер дождалась, пока погода ненадолго угомонится.

— Будем нейтрализовывать рунный камень. Возражения есть? Я понимаю, здесь поле для исследований, но такой мощный артефакт практически невозможно обуздать до прихода специалистов. Раз он проснулся и несет разрушения, наша цель ясна.

— Как нейтрализовать то, что поглощает магию? — Драко побарабанил пальцами по стаканчику с кофе. — Можно выяснить, как камень изначально «заснул».

— Можно, но на это уйдет время, месяцы или годы, даже с участием экспертов. И нет никаких гарантий, что получится.

— Придется его уничтожить, — вздохнул Драко, пребывая от идеи не в восторге, но он уже не мог дождаться, когда избавится от ливня в своем отделе. — Раз это твое предложение, Грейнджер, какой план?

Она повернулась к нему.

— Мы сидим в комнате, которая все сделает за нас.

— Я прекрасно знаю о предназначении комнат в собственном отделе.

— Дослушай меня, Малфой. Я принесла сюда все книги, а потом вышла из комнаты и сразу вернулась. Мне хотелось узнать, что происходит с дождем, когда я вхожу. А он превратился в пар и исчез. — Драко кивнул уже известному факту. — Потом я задумалась, что будет, если я выйду из комнаты под зонтом. Промокну ли тут же? Я попробовала, и ответ нет. Я осталась сухой. Поэтому мне интересно... Вдруг вы наделили свойствами этой комнаты какой-нибудь предмет... скажем, коробку?

— Вряд ли. Здесь чуть не устроили кладовку.

— Очень жаль, — вздохнула Грейнджер. — Тогда план «Б». Придется доставить камень сюда.

— Только если тебе есть чем сдержать магию...

— Ну, у меня есть банка с чарами неразбиваемости, в которой я держала Риту Скитер пару дней. Возможно, успеем донести в ней камень. Не обещаю, правда, что камень успокоится, когда попадет в банку...

Звучало многообещающе, хотя сама Грейнджер не излучала такой уж уверенности, однако Драко зацепился за другие ее слова.

— Прости, ты сделала что?

В качестве ответа она пожала плечами.

— Долго рассказывать. Банка в моем кабинете.

Более ерундового плана в стиле гриффиндорцев Драко еще не слышал, попутно подивившись, как Грейнджер не угробила Поттера, а довела его до окончания войны. Чистая удача, видимо. Или же все ее планы были настолько безумными, что шли как по маслу. В любом случае Драко был настроен крайне скептически.

— И это сработает?

— Вероятность неудачи примерно сорок пять процентов.

— Мне не нравится это соотношение.

Грейнджер склонила голову.

— Не такие уж плохие шансы.

В дверном проеме сверкнула молния, ослепив Драко на время, а следом тут же громыхнуло. Даже при свете сполоха за пеленой ливня было ни зги не видно, и он решил, что стоит разослать сов всем сотрудникам, кроме хранителей, чтобы они оставались дома: погода в отделе продолжала портиться.

Грейнджер вновь углубилась в тексты, Драко тоже взялся за книги по рунам. Они проработали в тишине минут десять, не считая шума грозы на фоне, а потом он не глядя потянулся за новой книгой, ухватил за корешок — а на его ладонь легла рука Грейнджер.

Робко. Словно она опять примерялась. Проверяла новую теорию касательно него.

Собрав остатки терпения, Драко дожидался, когда Грейнджер придет в себя и отпустит его.

Не отпустила.

Он пробормотал единственное слово, «Грейнджер», в холодной, собранной манере.

— Моя рука.

А когда посмотрел на нее, оказалось, что она сверлит его взглядом, поджав губы, без намерения отпустить.

— Нет.

Пальцы Драко крепче стиснули книгу, глаза Грейнджер прищурились. В груди щемило от раздражения, а это, в свою очередь, беспокоило чувство, растущее в нем последние сутки.

— Я не буду обсуждать ничего, кроме ливня в моем отделе и как его прекратить.

— А я считаю, — возразила она столь же резко, — что нам нужно поговорить.

В комнате зарождался шторм, который мог потягаться с тем, что бушевал снаружи.

— У меня все отлично.

И пусть в этом было мало правды, лучше так, чем сознаться в обратном.

— Рада за тебя, Малфой. Очень, — Грейнджер тяжело вздохнула, словно с трудом выговаривала слова. — Но вот у меня — нет.

— Блейз упоминал. — Драко цыкнул, наконец вытаскивая руку из-под ее руки; пришлось пожертвовать книгой. Сжал пальцы в кулак. — Не в твоем духе доводить интернов до слез.

— Ну знаешь, — ее голос звучал одновременно разгневанно и обреченно, — а заявлять, что любишь, и сразу аппарировать — весьма в твоем.

Взгляд, которым она на него смотрела, заставил Драко помедлить. Ее глаза сверкали от злости и слез, но пронзили бы в любой момент, будь в том нужда.

Взгляд со сложными чувствами. Как она сама.

Драко ничего не ответил на всплеск ее эмоций, но они отозвались у него внутри. А это печально грозило сказаться на его намерении соблюдать спокойствие. Причин его молчания на ее выпад, ткнувший точно в больное место, было две.

Во-первых, после грома и нового порыва ветра дождь начал лить под другим углом.

Во-вторых... все просто. Угли в груди разгорались, но ему нечего было ответить. Ни слова.

— Я вот чего не понимаю, — мягче, но все равно хлестко произнесла Грейнджер. — Зачем ты вообще это сказал? Если решил, что все, хватит, можно было...

Слова вырвались на свободу сознания, и Драко бросил все силы, чтобы прикусить язык.

Твою же мать!

Он прикрыл веки и зажал переносицу, стискивая зубы.

— Почему ты так старательно пристаешь ко мне с этим разговором?

— Почему ты так старательно его избегаешь? — с лету отбила она.

Но Драко был готов.

— Да почему так важно, что я сказал?

— Потому что! — прокричала Грейнджер и потерла переносицу. — Нет, я не собираюсь скандалить. Я... — ее голос обрел твердость и тон, которые Драко ненавидел. — Забудь. Все забудь. Я пришла заниматься делом.

Стремясь сдержать грядущую резкость собственной реакции, Драко захлопнул книгу по редким рунам и поднялся, чиркнув ножками стула по полу. Подхватил стаканчик с недопитым кофе и выбросил в мусорку. Он ощущал на себе взгляд Грейнджер, и это бесило.

— Ма...

Драко порывисто развернулся лицом к ней, а она подалась назад от его внезапной вспышки.

— Не смей на меня злиться, — резко бросил он. — Ты сама это начала, Грейнджер.

Драко уже и сам не знал, имеет ли в виду этот разговор или встречи по расписанию. Или и то, и другое. Все сразу.

Грейнджер сдулась прямо на глазах. Все праведное возмущение сошло на нет, осталась лишь обиженная ведьма.

— Да, я начала... и теперь жалею, что вообще с тобой связалась.

Гром снаружи вторил ее словам.

Драко догадывался, что может это услышать, но укол все равно оказался неприятным сюрпризом.

Вчера в ее кабинете ему почудилось, что, быть может, признаться ей не было ошибкой, он позволил себе надеяться, самую малость... и на что? С чего тут удивляться? Он услышал именно то и именно так, как раз за разом проигрывал в голове с тех пор, как пробормотал в субботу те злосчастные слова.

Может, именно этого и не хватало.

Может, она должна была прямо отказать ему, а не выдохнуть «О». Так бы у Драко появилась возможность оправдать собственные действия и нежелание разговаривать. Он мог бы отстоять собственную правоту.

Но все казалось неправильным.

Все еще сидя за столом, Грейнджер боролась со словами, уставившись на свои ладони, ее щеки покраснели.

— Я... я не это хотела сказать.

— Но сказала.

— Я... — она замолчала растерянно.

Драко мрачно хмыкнул, всеми силами сдерживая неотвратимые слова: те, что шли из глубины души.

— По-моему, ты всегда говоришь, что думаешь.

— Я не идеальна, Малфой, несмотря на слухи. Я тоже ошибаюсь.

— Вот так вот?

Как со мной?

Грейнджер ответила не сразу, опустила локти на стол и спрятала лицо в ладонях.

— Я устала. Я не хочу воевать и воевать в каждой сфере моей жизни. Это выматывает. — Тяжело вздохнув, она потерла лицо и посмотрела на него. Ее глаза подернула сетка сосудов. — Я не хочу впустую доказывать что-то человеку, который не способен открыто поговорить о своих чувствах. Я была в такой ситуации раз, даже больше, и знаешь, у меня уже полно шрамов. Но вот... опять двадцать пять. Ситуация та же, человек другой. Я все думаю, что дело во мне. Может, это я проблема, но все это время именно я пытаюсь достучаться. — Грейнджер села ровно, ее лицо ожесточилось. Определилась. — С меня хватит. Я не буду играть с тобой в игры, Малфой, я этого не люблю.

— Это не я здесь играю, Грейнджер.

Ее глаза сузились.

— И что это значит?

— Именно то, что ты услышала, — огрызнулся Драко, усилием воли удерживаясь от жестов. — Тебя расстраивает, что я не хочу говорить, но зачем тебе это? Ты ведь жалеешь, что вообще со мной связалась. — Обрывая ее возражения, Драко поднял палец. — Это твои слова.

— Не переводи стрелки, Малфой! Даже не пытайся.

— Ну а ты не пытайся принуждать меня к разговору о моих чувствах!

— О? — хмыкнула она с горечью. — Так они у тебя есть? Как интересно.

Грейнджер тут же осознала, что сказала совсем не то, что нужно, но... Поздно. Драко отступил на шаг, она выругалась под нос и впилась пальцами в бедра.

— У меня не получается замолчать и не говорить лишнего. Я не знаю, что делаю.

Драко больше не прислушивался, лишь улавливал основной смысл, игнорируя невысказанные нюансы.

— Так это лишнее? Или ты все-таки говоришь честно?

— Честно я назвала бы тебя сволочью, которая боится серьезных отношений, но ты счел бы это комплиментом.

И честность полилась из него, сметя все барьеры.

— О, так это я боюсь отношений? Грейнджер, ты выделила мне одну ночь в неделю и пометила ее цветом, который мне даже не нравится. Установила правила...

— Ты на них согласился!

— И это было ошибкой, — оскалился Драко, больше не в состоянии стоять смирно. Не осознавая, что делает, он встал с противоположного края стола от Грейнджер, которая успела подняться. Они уставились друг на друга на мгновение, а затем Драко выплеснул все. Прав он или нет, стало плевать. — Я несколько раз повторил, что не хочу разговаривать, но ты явилась аж сюда под предлогом гребаного ливня, чтобы додавить меня.

— Неправда!

— Я не твоя «шестерка», Грейнджер...

— Я так и не говорила! Ты не пра...

— Я прав! — рявкнул Драко, глубоко, рвано вздохнул, затем понизил голос, нащупывая хотя бы ошметки самообладания, но куда там. — Я прав. И я лучше попытаю удачу с голодным камнем под охраной хреновой тучи, чем останусь здесь еще на секунду. Это я должен орать на тебя, а не слушать твои лицемерные речи.

— Что?!

— Это я люблю тебя, Гермиона, а ты не чувствуешь того же!

И пока Грейнджер убедительно изображала выброшенную на берег рыбу, Драко вылетел из комнаты в объятия шторма.

Когда-то Драко черпал утешение в простоте закона подлости: если что-нибудь может пойти не так, оно пойдет не так. Но потом Волдеморт вдруг отдал концы, а Поттер высказался в защиту Драко, и показалось, что основной лимит неудач исчерпан. Тридцать минут просидев в кабинете Блейза, пялясь в никуда, он гадал, не началась ли новая черная полоса.

Не помня, как добрался, Драко пришел в себя в центре кабинета друга, после того как оставил Грейнджер в Комнате пустоты. Он связался по камину с Патил, которая еще была дома, в ответ на вопрос Блейза: «Зачем пришел?» Наказал ей передать хранителям, чтобы доложились о прибытии в отдел, но передали своим Невыразимцам и интернам, что выходить на работу не нужно.

Затем Драко уселся на стул и отказался отвечать на вопросы Блейза.

Отказался размышлять.

До тех пор, пока пол под ногами не завибрировал, да так, что они оба схватились за подлокотники. Драко потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Со стен посыпались фотографии, Блейз одной рукой прикрыл кофе от осколков. Крики и звон стекла наконец привели Драко в движение.

Источник возмущения мог быть только один — Отдел тайн.

Первой в голову пришла совсем не та мысль: Драко оставил Грейнджер внизу одну.

Второй... это была не столько мысль, сколько он наорал на себя из-за первоначального порыва, в то же время понимая, что хоть и злился на ведьму — и еще как! — отъявленной сволочью он все-таки не был.

Любовь к Грейнджер совсем отшибла ему мозги.

И потому Драко выбежал из кабинета Блейза.

Видя цель, не видя препятствий, он даже не дождался, пока стихнет тряска. Промчался по коридорам, врезаясь в стены, раскинул руки в стороны, чтобы сохранить равновесие и пробиться сквозь толпу сотрудников, ищущих укрытие. К тому времени, как Драко добрался до лифта, здание перестало содрогаться, и наступила пугающая тишина. Люди с опаской выглядывали из кабинетов, осматривались в недоумении и ужасе, попутно проверяя, не пострадал ли кто.

Драко никому ничего не говорил; он растерял все спокойствие, а в животе сворачивалось незнакомое ощущение. Такое, от которого сердце трепыхалось в горле, а нога нетерпеливо притоптывала по мраморному полу в ожидании лифта.

Заскочив в кабину, он вдавливал кнопку девятого уровня, пока створки не захлопнулись. Словно ощущая его паническое нетерпение, лифт спускался с невиданной прежде скоростью, и не успел Драко опомниться, как оказался на нужном этаже.

Он пронесся по коридору, по которому ходил каждое утро, а в конце обнаружил промокшую до нитки, воистину свирепую Грейнджер — она долбила кулаком с зажатой палочкой в закрытые двери передней комнаты. На полу рядом с ней валялись крышка и банка, что не удивительно, наполовину наполненная водой. Под ногами Грейнджер растекалась большая лужа.

Драко рассмеялся бы, не испытай он столь острого чувства облегчения.

Но выразил ли он это?

Нет.

— Какого хрена здесь случилось?

Грейнджер стукнула по двери в последний раз, затем пнула для полного счастья и развернулась к нему, едва не рыча от раздражения.

— Я сходила в свой кабинет за банкой и вернулась сюда, пошла в Комнату артефактов, чтобы обновить охранки. Подумала, что смогу положить рунный камень в банку, если просто...

— Что. Ты. Сделала? — Драко быстро подошел к ней, на мгновение забыв о длинном списке причин, почему был так зол.

Отвечая, Грейнджер явно не гордилась своим решением.

— Я коснулась камня палочкой, чтобы сбросить с полки прямо в банку. За это меня приложило магической молнией. — В этот момент Драко заметил, что ее свитер порвался на локте и выцвел. — Не знаю, с чего я решила, что будет просто, но надо было попробовать. — Грейнджер неохотно продемонстрировала ему руку. Драко, слушая ее вполуха, закатал рукав, открывая скверного вида ожог на влажной коже. Она дернулась.

— Выглядит хуже, чем на самом деле, правда. Позже вылечу. У меня в кабинете фиал с бадьяном.

— Замолчи. — И добавил с опозданием: — Пожалуйста.

С целительством у Драко было средне, но он вытащил палочку и принялся за работу, сделав все что мог, хотя из головы улетучились все мысли. Кожа Грейнджер осталась горячей, но на месте ожога теперь розовело всего лишь пятно.

— Спасибо.

Раздался оглушающий удар грома, и они оба посмотрели на дверь в переднюю комнату.

— Да что там творится?

Грейнджер смущенно отводила взгляд.

— Ну-у... — Драко застонал, предчувствуя сложности. — Камень не оценил мою попытку. Руны вспыхнули красным, сам камень задрожал, вслед за ним и земля. Я прибежала сюда, искала тебя, а двери закрылись за мной и... — она пожала плечами. — И тут появился ты.

Драко приглушенно выругался.

— Отдел загерметизировался. Меры предосторожности, чтобы остальное Министерство не рухнуло от того, чем мы тут занимаемся.

— Приятно это слышать, но как...

— Я глава отдела. У меня есть доступ.

— Отлично, а у меня есть идея. Конечно, по-хорошему, нужно дождаться помощи, но Комната артефактов...

Учитывая, что камень высасывал силу охранок, те в конце концов рассеются, а ценнейшие артефакты, которые еще не успели переместить, безвозвратно пострадают.

О том, чтобы ждать помощи, не могло быть и речи.

Не успел Драко сообщить Грейнджер о своем решении, как пол заходил ходуном, по ощущениям, еще сильнее, чем несколько минут назад. Светильники на стенах погасли, погрузив коридор во тьму.

Драко слепо потянулся к Грейнджер, толчки вынудили его опуститься на колени, и он утянул ее за собой. Колебания проникали внутрь, отдавались в костях, и даже на четвереньках было почти невозможно удержать равновесие. Но Драко все равно умудрился сложить над ее мокрой головой руки, по наитию накрыл ее собой, а она вцепилась в него.

Когда здание замерло, зажегся свет и они подняли головы. Стараясь прийти в себя, Драко зажмурился на секунду, а когда поднял веки, тут же встретил взгляд Грейнджер. Не привычный раздраженный, а какой-то... мягкий?

— Цел?

Драко кивнул, не имея моральных сил на сарказм. Они поднялись на ноги.

— Насчет твоей идеи... — он выжидательно замолчал.

— Это только наметки, но тебе лучше снять обувь и наложить согревающие чары. Вода ледяная, и скорее всего придется плыть.

— Плыть? — Драко приблизился к двери и постучал палочкой. Когда та открылась, вода, сдерживаемая заклятием герметизации, доходила ему до лодыжек. — В моем отделе наводнение? Почему в моем отделе наводнение?

— Вероятно. Я заметила, когда уходила. Разве Отдел эксплуатации и ремонта не проверил стоки?

— Нет, не проверил, но скорее землетрясение повредило трубы, до этого вода уходила без проблем. Наверное. Понятия не имею.

При взгляде на его лицо Грейнджер подняла руки в жесте ложной капитуляции.

— Не спрашивай меня. Впервые в жизни я обойдусь без ответа. Я просто хочу нейтрализовать эту штуковину и спокойно работать дальше.

И с этим Драко был согласен всем сердцем.

Рунный камень доставлял слишком много проблем. Пора от него избавиться.

Грейнджер задумчиво прищурилась, затем глянула на медленно поднимающийся уровень воды, сдерживаемый в дверях невидимой силой.

— Наводнение нам поможет.

— Каким образом?

— Загнать камень в банку будет проще под водой. Я заметила, что это не обычный дождь. Он не действует как проводник. Камень наделил его магическими свойствами. А сам камень как будто разумен, поэтому реагирует на прикосновения или когда его двигают, но если у нас получится загнать его в банку в окружении воды, которую он сам же создал, то он останется в своем защитном коконе. Возможно, камень даже не поймет, что его передвинули. Останется доплыть до Комнаты пустоты и бросить его туда. Проблема решена.

— Шансы на успех?

— Пятьдесят два процента.

— Ты только что это выдумала.

Грейнджер ухмыльнулась.

— Разумеется. Настоящая вероятность успеха гораздо ниже.

Да и к черту вероятности, до них Драко больше не было дела. Ведь его отдел медленно, но верно заливало. Критичность ситуации стремительно вознеслась от чрезвычайного происшествия до катастрофы. Ждать толкователя рун или ликвидатора было некогда. Драко поспешно стащил пиджак. Грейнджер, молча приняв его действия за согласие, сбросила сапоги и отошла наколдовать Патронус. Драко закатал рукава рубашки до локтей, пока она наговаривала сообщение выдре.

— Нам все равно потребуется помощь, — сообщила Грейнджер, не оглядываясь.

Они проводили удирающую выдру взглядами.

— Патил? — предположил Драко. Помимо него, доступ к загерметизированному отделу имелся лишь у нее. Вот только Патил не умела плавать. Ей придется...

— И Гарри. — Грейнджер наконец посмотрела на него. — Они всех организуют. — Она опустила глаза вниз. — В этих туфлях плавать будет неудобно.

Грейнджер была права. Не стоило усложнять себе задачу еще сильнее. Драко снял туфли, отложил к пиджаку и встал рядом с Грейнджер у входа в переднюю комнату.

Каждый наложил согревающее заклинание.

Драко кивнул, безотрывно уставившись на воду. В отделе бушевала гроза. Дождь лился как из душа, раскаты грома напоминали взрывы, а ветер яростно разбрызгивал капли в разные стороны. В глубине отдела что-то жутковато стонало. Они с Грейнджер переглянулись.

— Готов?

Нет. Потому что Драко не был сумасшедшим, стремящимся навстречу опасности. Но вот Грейнджер не волновалась совсем по-гриффиндорски, а это обычно значило, что кому-то — вероятно, ему — не поздоровится. И это было очень в ее духе. Ему, наверное, стоило волноваться сильнее.

Но, что странно, сильного беспокойства не было.

Драко даже первым зашагал к дверям.

Слышать шторм издалека не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы физически оказаться в нем.

Вода поднялась выше лодыжек, но Драко плевал на это, потому что промерзал до костей. Согревающие чары не давали телу окоченеть сразу, но никак не защищали против шквального ветра, от которого кожу словно пронизывали иглы. Потоки дождя слепили, мгновенно вымочив всю одежду. Закрывайся или не закрывайся — разницы не было. Драко обернулся проверить, что Грейнджер на месте. Слишком много всего. Слишком яростно.

Но она шла прямо за ним, сражаясь с ветром при каждом шаге. В одной руке — банка, в другой — палочка.

Дверь за ними запечаталась вспышкой белого света, отрезав их от мира.

Грейнджер попыталась перекричать шторм. Драко едва видел, как шевелятся ее губы, но все слова сносились порывами воющего ветра. Совершенно неожиданно тот изменил направление, и Грейнджер влетела в Драко на полному ходу.

— Не так уж плохо! — проорала она, и теперь ее можно было расслышать.

Воздух над головой прорезала молния, как-то низко, что не прибавляло спокойствия, но все еще не так далеко от черной-черной тучи. От последовавшего удара грома Драко едва не упал, но порыв ветра толкнул его в спину, уравновешивая.

Опустив голову, с Грейнджер на хвосте Драко продвигался вперед, каждый новый шаг давался труднее предыдущего. Они уходили все глубже и глубже в недра отдела, и все это время уровень воды неизменно поднимался.

Когда они миновали Комнату пустоты, проем которой защищала невидимая сила, вода пенилась уже на уровне коленей Грейнджер. Даже за ревом бури Драко слышал плеск от ее шагов и так следил, чтобы она не отстала.

Позади осталась еще пара запечатанных дверей.

У Зала архива Драко коснулся палочкой проема, и комната закрылась со вспышкой яркого света.

Они прошли мимо Комнаты ума, в которой мозги истерично метались по аквариуму с зеленым раствором. Грейнджер заинтересованно притормозила, но он проорал ей, чтобы шла дальше, и она кивнула.

Драко стукнул палочкой и по этой двери и подался назад, когда та с треском захлопнулась.

Он опять отвернулся, пряча глаза от света — но в него уже целил другой. Молния мелькнула так близко, что ему пришлось пригнуться, лишь бы не попасть под удар. Молния оставила росчерк над головой Грейнджер, они уставились друг на друга круглыми глазами.

— Чуть не попала! — прокричала она.

— Слишком близко!

К тому моменту, как кончился третий коридор и нужно было свернуть в первый поворот налево в сторону Комнаты артефактов в конце большого зала, вода доставала Драко почти до колена, а Грейнджер — до середины бедра.

Привычный плеск за его спиной резко оборвался.

Драко развернулся, уже считая, что она исчезла, но Грейнджер была на месте. Приготовив палочку, она застыла со знакомым воинственным видом. Драко успел лишь удивиться, какого черта задумала Грейнджер, как она наколдовала невербальный Протего; луч просвистел мимо него и врезался в молнию, посыпались белые горячие искры, вспыхнувшие на миг, и сполох рассеялся.

С удивленными глазами Драко обернулся к Грейнджер: та выглядела довольной собой, и даже водопад с потолка ей в этом не мешал.

— Молнии бьют каждые сто секунд! Защитная магия работает!

Ну конечно она просчитала время. Еще и без ошибок.

Сто секунд спустя уже Драко воспользовался защитными чарами прямо у входа в Комнату артефактов. Грейнджер, крепко держа свою банку, коротко кивнула, и он открыл дверь, отчего их окатило волной. Драко умудрился устоять на ногах, а вот она с криком исчезла под водой. Затем, не успело его сердце сорваться с места, Грейнджер вынырнула.

Точнее, первой показалась ее рука с банкой.

Дальше поднялась она вся, отплевываясь и вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Я жива! — лязгая зубами, уверила она. — Пойдем.

Драко кивнул, втянул воздух и зашел в комнату.

Дверь за ними закрылась и запечаталась, согласно протоколу.

Хорошо освещенная в обычное время комната утопала в сумраке — все светильники затянула черная туча. «Спящая» секция располагалась в дальнем углу. Вода в Комнате артефактов была обжигающе ледяной, согревающее заклинание тут же развеялось, оставив после себя озноб, какого Драко еще не чувствовал.

Точно.

Рунный камень высасывал магию.

Всю магию.

А они пытались обрубить источник его энергии.

Еще бы он не разозлился.

Ветер беспощадно хлестал в лицо, им приходилось брести уже по грудь в холодной воде. Вместо того чтобы защититься заклятием, Драко быстро нырнул, уходя от молнии — хотя и не был уверен, что это умное решение, — пока та безвредно не проскользила по поверхности.

Грейнджер посетила та же мысль, она показалась из воды вслед за ним, такая же бледная, тяжело дышащая.

Драко в полной мере оценил, как же тут, черт возьми, холодно, едва поднялся в полный рост. Его сотрясла дрожь, внутренности сковало льдом. Пробиваться вперед под порывами буйного ветра стало еще сложнее, но Драко двигался, отстраненно удивляясь, что, пусть он замерз, тело будто горело в огне. Мышцы ныли, но он шел дальше под тяжелыми струями дождя, который вдруг смешался с мелкими крупицами льда. Град.

— Надо обновить охранки! — прокричала Грейнджер.

Глаза болели от заливающей их воды, град стегал по лицу, Драко едва мог разглядеть слабый блеск ослабевших заклинаний, ограждающих артефакты от бури. Он кивнул, его словесное согласие сдуло завываниями ветра. Вместе они с Грейнджер шустро восстановили защиту, надеясь, что это в последний раз, и бросились в секцию со «спящими» артефактами.

Когда до рунного камня оставалась пара метров, тот засветился, как маяк, пульсируя разными цветами, — зрелище завораживало. Движения Грейнджер стали скованными, лишь этим сигнализируя, что ей холодно.

Когда Драко набросил на нее согревающие чары, она резко повернула голову. Пробралась к нему, вода достигала ее плеч.

— Без лишних заклятий, Малфой! Они не продержатся!

— Ты тоже, если превратишься в сосульку!

Грейнджер уколола его взглядом, которым Драко проникся бы чуть больше, не смаргивай она с глаз капли дождя, не стучи зубами и не собери в волосах мелкие градины. Он не заметил ее движения, но по телу прошла волна тепла, и он вдохнул полной грудью впервые с того момента, как рассеялись согревающие чары. Грейнджер не пришлось перекрикивать дождь, когда она коснулась его лица, сказав:

— Это и к тебе относится.

И затянула его под воду, прочь от молнии, такой ослепляюще яркой.

Драко вынырнул вслед за ней, и она сунула ему банку.

— Ты плаваешь лучше, — ответила Грейнджер на незаданный вопрос. — Банка не дала Скитер превратиться в человека, но вряд ли шторм или наводнение прекратятся, когда мы положим в нее камень. Я тебя прикрою.

— Магией?

— Только необходимой. Защитной. — Она приняла уверенный вид и посерьезнела, а вокруг все падал дождь и град. — Будь осторожнее.

Драко закатил глаза.

— Продолжай в том же духе, и я решу, что ты правда волнуешься.

Прежде чем Грейнджер успела ответить — даже рот открыла, но ее окатила волна, — Драко наколдовал пузырь вокруг головы и ушел под воду, понимая, что через какое-то время чары спадут — рунный камень поглотит магию.

Плыть оказалось легче, чем идти, он зажал одной рукой банку и палочку. И быстрее, чем предполагал, вынырнул перед полкой с рунным камнем.

Камень такой близости не обрадовался. Затрясся, и Драко едва не поджарило разрядом, как Грейнджер. Он открутил крышку, зачерпнул банкой воды и тут же накрыл ею камень. Перевернул подставку, на которой лежал артефакт, и тот завис прямо посреди банки. Драко торопливо отбросил подставку, закрутил крышку и запечатал ее заклятием, надеясь, что оно удержится.

И тотчас все замерло.

Ни звука, лишь их тяжелое дыхание и плеск успокаивающихся волн. Но в воздухе ощущалось что-то неправильное. Злое. Драко едва успел найти взглядом Грейнджер, как рунный камень завибрировал — и дал волю ярости.

Из банки ударило магической энергией, волна отправила его в полет. Драко врезался в шкаф за спиной, из легких вышибло весь воздух. Не успел опомниться, как рухнул вниз в ледяную воду. Словно карманы были набиты булыжниками, он погрузился на дно, а комната мощно содрогнулась, угрожающе застонали стены.

Сверху посыпались щепки, артефакты и куски льда, закружились вокруг, а вода поднималась все выше. Драко пытался отдышаться, радуясь, что заклинание пузыря чудесным образом сохранилось. Из-за боли в затылке и пронзительного звона в ушах перед глазами все плыло, но он оставался в сознании с мрачной решимостью, пока не смог нормально дышать, думать и видеть.

Первым делом Драко заметил пропажу палочки.

Это был весомый повод для беспокойства, но ему не дали времени отреагировать: в мгновение ока все затопило светом. Над водой дугами легли белые полосы, столь слепящие, что в висках застучало. Две силы столкнулись, не уступая друг другу ни в чем.

Грейнджер.

У Драко открылось второе дыхание; он распрямился под водой, закрутил головой, пока не увидел, что искал. Банка оставалась закрыта, но, как предсказывала Грейнджер, не могла сдержать магию рунного камня. И камень, и неизвестная руна стремительно меняли цвет, словно лежали на цветных каруселях, которые кружились в разные стороны. По банке проходила волна за волной, камень пытался освободиться из оков заклятия неразбиваемости.

Но оно держалось.

Временно.

По крайней мере, пока камень не переключится на магию, создавшую банку.

Драко поплыл в ее сторону, движения были замедленными. Даже в ледяной воде банка ощущалась раскаленной лавой и обожгла кожу, он тут же разжал пальцы. Оглянулся, но не обнаружил ничего, чем ее схватить. Над головой ударил гром, и Драко оттолкнулся от пола к поверхности, направившись туда, где, по его догадкам, была Грейнджер. Но едва он собрался еще раз вдохнуть, наколдованный пузырь лопнул.

Поиски Грейнджер превратились в гонку к поверхности, казавшейся безумно далекой. Драко отталкивал деревянные обломки, артефакты, тонущие кусочки льда и боролся с невидимой силой, утягивающей его вниз.

У него оставались считаные секунды, он поднажал, сознательно удерживаясь от паники — это не закончилось бы ничем хорошим. Но в глубине сознания занозой сидело слово «быстрее». Оно никуда не делось, даже когда Драко вынырнул и с дрожью вдохнул полной грудью сладкий воздух.

Вокруг бушевал хаос.

Было не разобрать, что жалило больнее: ливень или град. Драко оглядел комнату, насколько это получилось почти в полной темноте, оценивая, высоко ли поднялась вода. Тут же стало ясно, что потолок теперь был ближе, чем пол, а неистово ревел отнюдь не гром, а ветер, создающий волны, которые не чувствовались на глубине. Вода бурлила, закручиваясь в воронку, хвост которой, Драко был уверен, тянулся к банке.

И вот тогда он заметил ее.

Грейнджер.

В центре хаоса.

В упорном сражении с волнами и тучей, швыряющей в нее молниями одна за одной.

Как и со всем в своей жизни, она сосредоточилась на задаче с беспощадной целеустремленностью, окружающий воздух потрескивал от силы магии. Драко всегда знал, что у Грейнджер блестящий ум, но никогда не видел его в таком проявлении, столь близко.

Не в такой ситуации.

Как завороженный, он смотрел и смотрел: чары Грейнджер столкнулись с молнией, полыхнула вспышка, брызнули искры света. Драко отвернулся, оберегая глаза. Его тошнило, голова кружилась, но он отстранился от боли, как получилось, и опять зацепился взглядом за ведьму. Грейнджер лихорадочно оглядывалась, ее губы двигались, но Драко не слышал ее за ревущим ветром и звоном в собственных ушах. Она нырнула в воду, выплыла ближе к нему и не переставала крутить головой. Искала.

А потом шторм прорезало его имя.

За спиной Грейнджер выросла и покатилась волна. Драко рванул к ней вплавь, к ее голосу, нырнул, чтобы быстрее преодолеть ледяную массу воды. И когда он оказался за спиной Грейнджер, она как раз рассеяла очередную молнию.

Обернулась и увидела его.

Облегчение на ее лице было искренним. А когда она всмотрелась в него, выражение стало тревожным.

— Твое лицо, — все, что сказала Грейнджер. А, так значит, он ранен. Этого объяснения пока хватило. У них не было времени на что-то еще посреди чертова шторма.

Кроме одной мелочи.

— Я потерял палочку, — выпалил Драко.

Грейнджер одарила его недоверчивым взглядом, покачала головой и призвала палочку откуда-то, куда ее отнесло после взрыва. Драко поймал древко, сразу ощутив себя увереннее.

— Банка...

— Ныряй.

И он нырнул. Теперь, когда Драко знал о ранении, вода, казалось, жгла больнее. Или же адреналин схлынул. Неважно. Он оставался под водой, пока Грейнджер разбиралась с молнией, затем поднялся на поверхность. Ее, похоже, разрывало между желанием забить на задание и утащить его в Мунго и желанием выкинуть что-то опрометчивое.

— Где банка? — прокричала Грейнджер.

— На полу с камнем внутри! — Драко развернулся слишком быстро, отчего не только в голову стрельнуло болью, но и внимание Грейнджер привлекла та чертовщина, которая произошла у него с лицом. Она чуть скривилась, но не более.

— Защитные чары каждые шестьдесят секунд. Не смотри на свет. — Грейнджер наколдовала себе пузырь и скрылась под водой.

С колотящимся сердцем Драко остался на плаву в середине шторма, скользя на волнах и считая мгновения до следующего удара молнии. Вода продолжала прибывать. Зажмурившись, он выставил щит и не открывал глаз, пока не был уверен, что молния исчезла. Драко повторил заклятие еще трижды, а потом все опять затряслось, гром оглушил разозленным раскатом, а из-за ветра пришлось прикрыть веки.

Ярость бури говорила об одном: Грейнджер добралась до банки.

Наколдовав пузырь, Драко погрузился в ледяные глубины, содрогаясь от холода, как в первый раз. Он переждал две молнии, и вот пожалуйста, Грейнджер уже плыла в его сторону, а банка со злющим камнем тянулась за ней в сфере под контролем палочки. Просто, но эффективно. Пока что. Они не стали выныривать, чтобы спрятаться от шторма, и погребли к двери.

Драко доплыл первым, коснулся палочкой створки. Никакого эффекта.

Повторил.

Ничего.

Их пузыри лопнули одновременно, скорее всего, из-за близости камня. Драко обеими руками выполнил жест, Грейнджер кивнула, и они всплыли. Одна ее рука держалась под водой, контролируя сферу.

— В чем дело? — спросила Грейнджер, похоже, борясь с банкой под водой. — Я не знаю, сколько еще смогу ее держать.

Драко не представлял, что случилось, но интуиция подсказывала, что теперь они точно в ловушке, а это было стремным поворотом событий, учитывая, что вода скоро доберется до потолка комнаты. И сколько проработают новые пузыри, было неясно. Утонуть стало реальной возможностью, и судя по предельно сосредоточенному виду Грейнджер, она тоже об этом догадалась. Но приняла этот исход гораздо спокойнее.

Молния, просвистевшая над их головами, была мощнее всех предыдущих.

Грейнджер подняла глаза.

— Можно пробить дыру в потолке.

— Материальный ущерб — твой ответ на все проблемы?

— Иногда.

Что значило «почти всегда». Драко опять постучал палочкой по двери, толкнул рукой. Когда оглянулся на Грейнджер, она задумчиво смотрела мимо него.

— Ты слишком спокойна.

— Мне довелось пережить ситуации, когда шансы выбраться были гораздо ниже, так что у нас еще все хорошо. — Грейнджер вновь посмотрела наверх. — Меня все еще привлекает идея с ущербом.

Драко глянул на дверь.

— Знаешь, меня тоже. Только не потолок, это абсурд.

Она издала звук с намеком на «давай останемся каждый при своем мнении», будто не они застряли в эпицентре магического потопа. Драко закатил глаза, вновь наколдовал пузырь себе, затем ей, и ради разнообразия Грейнджер безропотно опустилась за ним под воду. Они отплыли на безопасное расстояние от двери, сфера с банкой так и болталась за ними, внутри искрил камень.

Погружаясь ниже, Драко огляделся. Затопленная Комната артефактов представляла собой странное зрелище, под потолком носились молнии, словно ища своих жертв. Из-за близости камня сияние свежих охранок на шкафах немного меркло. Над ними на поверхности покачивались артефакты, мусор от взрыва и ошметки пергамента, создавая ощущение сна.

На мгновение Драко засмотрелся на Грейнджер.

Ее кожа побледнела от холода, на лице, даже размытом пузырем, читалось тихое раздражение. Но больше всего внимание приковывали волосы — плыли, словно обретя собственный разум. В постоянных вспышках молний она казалась эфемерным существом. Драко вытряхнул мысль из головы и, коснувшись ногами пола, ткнул в дверь, в ответ получив кивок.

Готова?

Взрывающее заклятие прозвучало приглушенно, но явственный белый луч, вылетевший из кончика палочки, достиг цели, возымев ожидаемый эффект.

И... неожиданный.

Взрывная волна магии откинула Драко и Грейнджер назад, а потом их закружило в водовороте хлынувшей из Комнаты артефактов воды. Он второй раз распрощался с палочкой и потерял ведьму из вида, его захлестнуло, вынесло в коридор волчком.

Вниз головой.

Вверх ногами.

Завертело, закружило бесконтрольно.

Драко врезался, по ощущениям, в обломок кирпичной стены, его выволокло в потоке воды, лишив зрения и слуха. Он вытянул руку, сам не зная к чему, лишь бы ухватиться. Пальцы сомкнулись на воде.

И когда Драко бросило на что-то тверже первой стены, что-то неумолимое, внутри резануло болью.

Пузырь на голове лопнул, в лицо ударило водой, но Драко успел втянуть воздух.

Мелькнула последняя мысль: «Точно черная полоса».

Драко очнулся под Грейнджер, которая прижималась ртом к его губам, в буквальном смысле вдыхая в него жизнь.

Он отвернулся, закашлялся, но вместо изрядных литров воды из легких вырывался лишь воздух. Драко рухнул обратно на пол, тяжело дыша, промокший, испачканный и в полном замешательстве. Болело все, и нельзя было сказать, где больше. В груди жгло. Он огляделся, озадаченный тем, что лежит за пределами Отдела тайн.

И тут же вспомнил.

Грейнджер.

Она выглядела не лучше него, волосы пристали к лицу и шее, одежда облепила дрожащую фигуру. Но ей не было до этого дела. Рядом раздавались чьи-то смутные голоса, но Грейнджер взирала на него с полной сосредоточенностью, с какой обычно прорабатывала проблему. С той лишь разницей, что в ее глазах стояли слезы, на лице виднелись следы паники и нескрываемое облегчение. Хм?

На периферии его зрения возникла Патил.

— Спасибо, что не утонул, полный ты придурок! — голос Патил звучал странно, будто из-под воды, но с каким-то надломом, подсказавшим Драко, что он оказался ближе к смерти, чем готов был себе признать. Она обернулась к Грейнджер и положила руку ей на плечо. Тон смягчился: — Целители здесь.

— Спасибо, Падма. — Грейнджер не стала отстраняться от жеста поддержки. Ее голос тоже звучал непривычно. Приглушенно. Драко потер лоб и попытался сесть, не нужна ему никакая помощь, вот уж обойдется, но ладонь Грейнджер его остановила и... черт возьми.

Забыл.

Боль. Тошнота накатила тут же, он захотел вдохнуть, но до конца расправить легкие так и не получилось, словно что-то мешало.

— Тебе сейчас помогут. — Грейнджер посмотрела со значением. — И я помогу.

И потому, что Драко был еще слишком растерян, чтобы поспорить, целители взяли его в кольцо, а она позволила. Наверное, больше получаса над ним размахивали палочками, перебрасывались скороговорками на этом их целительском языке, отчего у него кружилась голова, но преимущественно это раздражало. Все же Драко ответил на вопросы, назвал собственное имя, текущий день, факультет в Хогвартсе и дату рождения.

Разрешил им провести диагностику, выслушал список своих травм: серьезное сотрясение мозга от возмутительного числа ударов головой, ушиб ребер от героических усилий Грейнджер по возвращению его на белый свет, магический ожог на лице ото лба до мочки уха и порванная барабанная перепонка из-за взрыва, тяжесть которого он принял на себя. Вот почему звуки казались такими странными.

И пусть Драко вылечили, целители все равно убедительно просили его остаться на пару дней дома. Никакого чтения. Никакой работы. Минимум волнений, а это значило никакого общения в принципе, потому что все выводили Драко из себя в той или иной степени. В него влили зелья, помогли сесть, несмотря на то что тело протестовало каждой клеточкой, хотя формально исцелилось.

— Мышцы будут побаливать еще несколько часов, мистер Малфой. Пожалуйста, отдохните.

— Отдохнет, никуда не денется! — откуда-то прокричала Патил, и Драко с хмурой гримасой закрутил головой во все стороны, чтобы его реакция не прошла мимо ее внимания.

Послышался смех Поттера, и ему пришлось собрать все моральные силы, чтобы не захандрить, как в детстве, а позволить целителям осмотреть себя на предмет скрытых травм. Со своего места на полу (потому что не вставать его совершенно устраивало) Драко так и не увидел Патил, зато разглядел Грейнджер, глаза которой метали в Поттера молнии. Затем она кашлянула и продолжила что-то рассказывать команде мракоборцев.

Странно было то, что, пока целители занимались делом, она держалась близко к Драко, чтобы он ее слышал... а теперь, когда его посадили, маячила в поле зрения, поглядывая исподтишка, когда он как будто бы не замечал.

К тому времени, как его наконец вылечили по полной программе, Грейнджер общалась с парнем из Отдела эксплуатации и ремонта, который с испугом покивал и побежал передавать ее приказы группе своих коллег, собравшихся у входа в переднюю комнату.

Какого хрена происходило?

Грейнджер вернулась к Поттеру и трем мракоборцам, все они были не суше, чем он сам. Это подсказывало, как Драко оказался спасен. Честно говоря, он вообще не горел желанием быть в долгу у Поттера опять, но надежд было мало.

Особенно когда этот гад взял и улыбнулся ему.

Кто-то загородил обзор, и Драко мрачно поднял голову.

— Чего тебе, Блейз?

— Просто хотел сказать: с возвращением в мир живых.

— Ты здесь даже не работаешь.

Блейз повел плечами, что значило «да, но...».

— Я связался с женой, когда ты умчался из моего кабинета, как настоящий гриффиндорец. — Драко словно в душу плюнули, впрочем, Блейз этого и добивался. — Поэтому она появилась здесь, как раз когда прискакал Патронус Грейнджер, и собрала спасательную команду. Так что мой вклад в твое выживание можно считать неоценимым. — Друг оглядел лицо Драко с обеих сторон и щелкнул языком. — И лицо тебе залечили. Очень, очень жаль.

Но Блейз протянул Драко руку, а тот ее принял и поднялся на ноги. Блейз даже не сразу отпустил его, пока Драко приходил в себя от перемены высот. Озираясь на толпу народа, он чуть подался к другу, чтобы задать очень важный вопрос.

— Насколько все плохо?

В ответ Блейз вытащил палочку и высушил Драко заклинанием — целители не стали тратить на это время, больше занятые его травмами. Драко и сам забыл, что весь мокрый. Возможно, из-за согревающих чар. Блейз сунул палочку в карман, кашлянул и потер затылок.

— Не очень хорошо.

В переводе с блейзовского на нормальный это значило «отвратительно».

— Команда Поттера провела внутри всего пять минут, вышли уже с вами обоими, Грейнджер нервничала, но вела себя сдержанно, а это даже страшнее, чем ее отрывистые записки и сложная система документирования, которую только ты понимаешь. Целители еще не прибыли, и она никого к тебе не подпускала. Даже Падму, хотя та умеет реанимировать. Грейнджер убрала у тебя из легких воду, но ты все равно не дышал, так что она... — Блейз сделал витиеватый жест, — спасла тебя.

Ах, значит Драко не обязан по гроб жизни Поттеру. Только Грейнджер.

Он с трудом представлял, какой из вариантов хуже.

Блейз похлопал его по плечу с притворным сочувствием и бросил, отправившись к Патил, которая разговаривала с хранителями — те все посматривали на Драко украдкой. Друг обменялся с женой нежными взглядами и ушел к лифту.

Не испытывая восторга от пристального внимания, Драко предпочел подойти к своим сотрудникам, готовясь войти в... стоп.

Наводнение в отделе остановлено, значит, рунный камень нейтрализовали.

Драко кинул взгляд на Грейнджер — та уже стояла с Патил и хранителями, отдавала им распоряжения, коротко, отрывисто жестикулируя. Строгое выражение ее лица не оставляло места для возражений. Рядом с Филлипс в воздухе скребло Прытко Пишущее Перо; видимо, она боялась что-то упустить. Дюмон завороженно внимал Грейнджер, но та не обращала на него внимания. Остальные просто пялились на нее, кивали, будто понимали, о чем речь, когда явно не имели ни малейшего представления.

То есть все нормально.

Когда Вайт перебил ее — наверняка вопросом, ставящим под сомнение ее власть или бросающим вызов ей самой, — Грейнджер просто испепелила его взглядом, отчего Драко искренне улыбнулся впервые за весь день.

В обычной ситуации ему было бы что сказать, если бы кто-то сунулся в дела его отдела, но это ведь Грейнджер, чему тут удивляться. В тишине собственного разума он признал, что доверяет ей, тем более был уверен, что она не прикажет ничего, что повредит ему, его положению или отделу в целом.

Кроме того, Драко обойдется без головной боли, которую обязательно обеспечил бы разговор с хранителями.

Никаких беспокойств, как советовали целители.

Рядом появился все еще бесполезный Вэйкфилд, откашлялся, ощутимо нервничая из-за... ну, из-за всего. По его лбу стекал пот, парень вцепился в палочку, точно в талисман.

— Старший заместитель министра уже распорядилась прочистить и обновить стоки, одна команда этим занимается. Я пришел забрать рунный камень из Комнаты пустоты. Это все.

Драко, не имея никаких возражений, просто кивнул.

— Ладно.

Но волшебник все равно углубился в ненужные детали.

— Она хочет, чтобы отдел целиком высушили, обновили краску на стенах, переложили полы, наверняка они испортились... — Отличная идея. — Она также приказала, гм, заменить все, что разрушил шторм, включая шкафы в Комнате артефактов. — И эта тоже.

Волшебник из Отдела эксплуатации и ремонта рядом с Вэйкфилдом едва из кожи не выпрыгивал. Драко стало интересно, что же такого сказала ему Грейнджер; он отвалил бы немало золота, чтобы послушать. Потому что был самым что ни на есть придурком.

— Мы как раз идем внутрь и... — у волшебника рядом с Вэйкфилдом забегали глаза, затем он пробормотал негромко: — Отдел эксплуатации и ремонта приносит свои извинения, что мы своевременно не выполнили запрос проверить стоки. — Он склонился ближе, отчего Драко инстинктивно шагнул назад: нечего нарушать личное пространство. — Пожалуйста, не рассказывайте моему начальству.

От удивления Драко не нашелся с ответом. Моргнул, кивнул коротко, и волшебник умчался работать. Сложив руки, Драко проследил, как команда наколдовала пузыри и вошла в толщу воды, которая почти достигала верха двери. Из отдела слышался лишь легкий плеск — просто музыка для ушей.

— Ты должен отдыхать, — сказала из-за спины Грейнджер слишком знакомым тоном. То есть очень командирским. Драко оглянулся через плечо, отметил, что она тоже высохла, а волосы распушились после заклятия, неукротимые, как сама ведьма. Взгляд ее соответствовал голосу, а когда он повернулся к ней всем телом, Грейнджер тоже скрестила руки, повторяя его позу.

— Я лучше присмотрю за уборкой, — надменно отозвался Драко.

— Этим займутся Падма и хранители, — она обрубила на корню все возражения. Что было вполне в ее духе.

Но не в духе Драко было ей уступать.

— Я твердо убежден, что сделать все как надо можно только самому.

Грейнджер даже дипломатично кивнула.

— Я придерживаюсь схожего мнения. Однако я уже отдала распоряжение спланировать и провести уборку, когда твоим сотрудникам разрешат войти в отдел. А если кто-нибудь... — ее глаза сверкнули на группу, столпившуюся невдалеке. — Если кто-нибудь ослушается, будут отвечать перед тобой... и мной.

Драко хватило зрелости признать, какая из угроз была страшнее.

Но именно это ему в ней и нравилось. Даже до... их недоотношений.

— Раз с этим разобрались... Я попросила не трогать твой кабинет, пока ты не вернешься. Еще все подписали документ о неразглашении, то есть им запрещено обсуждать дела Отдела тайн с теми, кто не присутствовал при сегодняшних событиях. И последнее: я велела твоим хранителям сообщить командам, что всех ждут на работе в понедельник. А, и всю следующую неделю вашему отделу будут оплачиваться обеды.

Ради поддержания морального духа.

— А, и еще! Команда артефакторов очнулась. Они мало что помнят, но...

— Похоже, ты все уладила.

За считаные минуты.

Признаться, от вываленной на него информации у Драко уже плыла голова.

Он до сих пор переваривал, что случилось в отделе.

— Почти. — Грейнджер в бессмысленной попытке пригладила волосы. — Твою палочку еще не нашли, но Гарри обещал занести ее к тебе в квартиру, когда отыщут. — Драко о ней даже не вспомнил. — Осталось обсудить еще одно дело, но я жутко отстала от графика, мне срочно нужно в кабинет. — Она глянула на него. — Сходишь со мной?

Это был вопрос, а не приказ.

Раздавать приказы Грейнджер закончила.

Драко еще чувствовал себя непривычно подавленным после такого адского утра и впервые в жизни, за исключением форс-мажора, послушался ее без вопросов. Он надел туфли и пиджак, лежащие там же, где их оставили, и направился за Грейнджер к лифту.

— Что там случилось? — спросил Драко, когда кабина пришла в движение.

Разговор ее явно тяготил.

— М-м... нас унесло потоком. Я... я сразу тебя потеряла, но потом быстро нашла. Ты уже был без сознания, а пузырь лопнул. Примерно тогда же до нас добралась команда Гарри.

— А рунный камень?

— Усмирен. Мы вынесли тебя, а потом Гарри вернулся за камнем. Бросил в Комнату пустоты, шторм сразу прекратился. Моя банка разбилась, — в голос Грейнджер вплелись печально-ностальгические нотки, как бывает, когда люди предаются счастливым детским воспоминаниям.

Затем Драко вспомнил, что она держала в банке человека, и мыслей о безгрешном детстве сразу как-то поубавилось.

Это даже слегка пугало, но он лишь спрятал улыбку за покашливанием.

— Значит, героем опять стал Поттер. — Драко закатил глаза. — Почему ты не...

Конец вопроса замер на кончике языка — лифт изменил направление движения. Грейнджер схватилась за один поручень, Драко — за другой, над головой. Лифт опять дернулся в другую сторону, ее подтащило к нему ближе, так, что его рука мгновенно легла ей на талию, придерживая. Грейнджер подняла на него мягкий взгляд.

— Отвечая на твой незаконченный вопрос: ты тонул, не могла же я тебя оставить, так что выбрала между тобой и камнем.

Не успел Драко на это отреагировать, как двери раскрылись на первом уровне и Грейнджер вышла. Они дошли до ее кабинета, миновав временную помощницу, которая поднялась при их появлении.

— Старший заместитель министра, вы сильно опаздываете на встречу с...

— Перенесите все, пожалуйста, я уйду сегодня раньше через личный камин. Передайте мои извинения.

Драко не знал, кого эти слова поразили больше: его или помощницу.

Грейнджер не брала больничный. Не ходила в отпуск. Даже не покидала рабочего места раньше времени. Ни разу за все годы. Никаких форс-мажоров, внезапных болезней или оправданий, что ей нужен перерыв.

Ничего.

— Как... что сказать? — помощница безуспешно пыталась оправиться от шока.

Грейнджер поглядела на нее с измученным видом. Сощурилась, ее глаза метнулись с девушки на стол, где документы для Отдела международного магического сотрудничества грозили оказаться в неправильном месте.

— Поздравляю с завершением первой рабочей недели, — ее голос был вежлив, с прохладцей, от которой помощница вытянулась в струнку. — Это непростая должность, пусть даже временная. Благодарю, что проявили гибкость. Когда закончите менять расписание, попросите Оливию объяснить вам мою систему документирования и другие обязанности, которые вы будете выполнять, пока Амелия в отпуске. Также не забудьте переложить документы в правильном порядке до конца рабочего дня. Оливия поможет.

Помощница кивнула, ее круглые глаза метнулись к Драко, который разглядывал ее со скучающим видом, вскинув бровь, — так, как она сама смотрела на него при первой встрече.

— Конечно, старший заместитель министра, благодарю.

— Хороших выходных.

Грейнджер двинулась дальше к кабинету.

Какое бы сотрясение Драко ни получил, сдержаться он не смог:

— Мне назначено.

Он ухмыльнулся и неторопливо последовал за Грейнджер, так что, когда оказался у дверей, она уже сидела... на своем прибранном столе. Стулья для посетителей были сдвинуты по его краям. Заинтригованный столь неформальной обстановкой, Драко переступил порог.

По мановению ее руки дверь за ним захлопнулась.

Туман в голове Драко вдруг прояснился, шестеренки дернулись и потихоньку закрутились. После разговора в лифте у него не осталось вопросов ни о происшествии в отделе, ни о рунном камне, ни о чем. Грейнджер безупречно «упаковала» все проблемы и бантик повязала, ему не было смысла здесь находиться. Так зачем он пришел?

— Мне помнится, что мы все обсудили. У меня больше нет вопросов.

Ее пальцы сжались на крае стола.

— У меня есть к тебе еще одно дело. Сядь, пожалуйста.

Из чистого упрямства Драко не двинулся с места.

С низким почти что рыком, таким же раздраженным, как весь ее вид, Грейнджер спрыгнула со стола и медленно подошла к нему, словно не могла предугадать его следующее движение. Но это должно было быть очевидно, уж для такой-то умницы, как она, — точно: Драко намеревался уйти. Единственный целесообразный вариант для того, кому больше не о чем разговаривать. Она остановилась, оказавшись к нему почти вплотную, подняла глаза.

Драко собирался уйти.

Мог это сделать. Прямо сейчас.

Обязательно.

— Я иду домой, — Грейнджер замолчала, не отпуская его взгляда. — И мне хочется, чтобы ты пошел со мной.

Она никогда не стеснялась действовать. Знала, чего и как хочет, и очень тщательно подходила к достижению своих целей. Драко восхищался ее прямолинейностью... и ненавидел ее способность отстраняться, закрываться, отдаляться. Потому что — очевидно — у него так поступать больше не получалось, и это лишь кололо сильнее.

— Нет, — Драко уже не понимал, кому из них двоих отвечает.

— Ожидаемо. — Грейнджер опустила голову на секунду, как будто готовилась к битве, в которую ему ввязываться не хотелось. Не сегодня, когда его расписало синяками, которые он даже не видел. — Только... — она глубоко вдохнула, — не говори ничего, пока я не закончу. У тебя есть неприятная привычка сбегать, а я даже слова сказать не успеваю.

— Да что ты можешь сказать?

— То, что пытаюсь донести уже шестой день, — ее голос звучал безумно усталым, и Драко чувствовал себя таким же, но за усталостью проскальзывала решимость. И в движениях тоже. На краткий-краткий миг Драко ощутил прикосновение ее пальцев к своим, мягкое, робкое — такое, какой Грейнджер не была в присутствии других. Только с ним, если подумать. — Пора уже прояснить недопонимание между нами, я должна была сказать это еще в ту ночь.

— И что же это?

Грейнджер заглянула ему в глаза.

— Я тоже люблю тебя, — и когда слова вырвались на свободу, чуть улыбнулась. — Ты сводишь меня с ума, ты редкостный засранец, но я, видимо, мазохистка, потому что я люблю тебя. И влюбилась я не сегодня. Еще несколько месяцев назад, вообще-то.

Погребенный лавиной облегчения, Драко молча уставился на нее, будто она сошла с ума, в то же время переваривая ее неожиданные слова. Грейнджер сделала ход: сплела их пальцы, подняла руки, словно приноравливаясь к движению, и решила, что все как надо — что ей нравится. Что она любит его. Она выглядела уверенной, довольной решением, радостной, просто держась за руки, хотя они вытворяли гораздо, гораздо больше.

И потому как Драко был... собой, он постарался не слишком выдать счастье, поинтересовавшись:

— Это все?

Взглядом Грейнджер можно было убивать.

— Что, добиваешься от меня целой речи? — И в этот раз Драко по-настоящему улыбнулся, а она закатила глаза, фырком показав высшую степень своего раздражения. — Забираю все слова обратно.

— Поздно, — самодовольно отозвался Драко.

Она сузила глаза и застонала.

— Ладно, вот тебе речь. Ты скрытная сволочь, и только из ослиного упрямства назовешь небо фиолетовым, лишь бы не признавать, что оно голубое. Ты откажешься от рабочих отношений, лишь бы защитить себя, вместо того чтобы обсудить все, а это бесит меня до дрожи. — Ее поведение поменялось, Грейнджер начала жестикулировать активнее. — Но со мной тоже непросто, как и с тобой. Мы не застрахованы от ошибок. Я ляпну что-то не то, ты поведешь себя как полная сволочь, но я понимаю, знаю это. Знаю и все равно лю...

— Что это за речь вообще? — он продолжал ухмыляться.

Грейнджер сжала его руку уже без всякой нежности. Драко удержался от гримасы и с вызовом посмотрел ей в глаза.

Ее улыбка стала шире.

— Я не сплю с теми, кто мне не нравится. Конечно, началось все не так, ты мне тогда определенно не нравился, но я влюбилась в твой ум, потом уже во внешность, ну и вот. Как я уже сказала, я не стану связываться с тем, кто не умеет открыто поговорить о чувствах. Для меня это не просто секс уже давно, но я молчала лишь потому, что не хотела форсировать события и не разобралась в тебе полностью. До этой субботы я и не представляла, что для тебя это значит больше, чем секс.

Если у Грейнджер получалось быть честной, то и у него получится.

— Больше.

— Я уже догадалась, когда ты наорал на меня.

Драко скривился.

— Да, и тебе нужно знать кое-что еще.

— Что же?

Его свободная рука опустилась ей на поясницу, он наклонился вперед совсем чуть-чуть, заговорив низким голосом, честно и предельно открыто.

— Я хочу тебя. Без календарей. Без расписания. Без правил.

— О? — на ее лице появилась мягкая улыбка. — Возможно, я соглашусь.

— И вообще, мой любимый цвет — синий... — недовольно закончил Драко.

Грейнджер рассмеялась, а потом заметила, что он серьезен. Его гневные взгляды никак на нее не влияли, но она опять закатила глаза.

— Ты правда думаешь, что я не знаю? Я сто лет ждала, когда ты меня поправишь.

— То есть ты... — Специально?!

— Драко, — недовольно начала она, — давай поговорим об этом позже, это самое длинное утро в моей жизни, я иду домой. — Грейнджер посмотрела на него открытым взглядом, каким встречала по субботам у себя дома. — И мне хочется, чтобы ты пошел со мной.

В этот раз Драко согласился глубоким, требовательным поцелуем.

Дальше случилось совсем не то, чего он ждал.

Они заснули.

Или он. Драко не заметил.

Вот они целуются до умопомрачения и стягивают друг с друга одежду. А вот он просыпается с ноющими мышцами и спазмом в пустом желудке почти в восемь вечера. Драко подорвался с постели, осознавая, что целый день потрачен впустую. Это было вообще на него не похоже, на них обоих, но его отдел больше не крушил злобный рунный камень, и сон стал им наградой.

Грейнджер уже проснулась: об этом свидетельствовала холодная постель, запасная одежда и полотенце на тумбочке. Да спала ли она вообще? Очень, очень вряд ли. Драко уже собирался закатить глаза (с теплотой), как заметил рядом с одеждой свою палочку. Целую. Схватил ее по привычке, но сразу положил обратно. Он дошел до ванной комнаты, где уже обосновалась Грейнджер — в глубокой ванне, прикрыв глаза и устроив голову на специальной подушечке. Пена скрывала ее по шею, волосы были забраны в пучок на самой макушке. Из радио играла успокаивающая музыка.

Драко прикрыл за собой дверь, чтобы не холодить комнату, и ее глаза распахнулись.

Усмешка была греховной.

— Присоединяйся.

— Тебе не хватило воды на сегодня?

Или на всю жизнь.

— Эта теплая. Не говоря о том, что я голая и пара капель масла отлично подойдет для...

Драко присоединился к ней в мгновение ока, расположившись с другого конца ванны. Они спокойно умещались в ней вдвоем, места было достаточно, но Грейнджер сейчас мало волновало личное пространство: она придвигалась и придвигалась, пока они не оказались лицом к лицу, как дети, начав сдувать друг на друга пену и дразня легкими прикосновениями к влажной коже.

А потом и откровенными.

Вода согревала, но не обжигала, чары поддерживали температуру и не давали выплеснуться на пол.

С Грейнджер было хорошо.

И сам Драко чувствовал себя отлично.

— Ты выглядишь отдохнувшим. Как самочувствие? — Не дожидаясь ответа, она опустила голову ему на плечо, вызвав мурашки по телу.

— Лучше. — Драко и не помнил, когда в последний раз им владела такая расслабленность. Новое ощущение. Другое. Кажется, у них был секс везде, кроме ванны. Ее губы мазнули местечко за ухом. И снова.

— У нас есть время до ужина, — прошептала Грейнджер и отстранилась с улыбкой. — Я сделала лазанью.

Драко обхватил руками ее теплое тело, помог устроиться на себе удобнее. Прижался поцелуем к подбородку, напомнил кое о чем важном:

— Ты отвратительно готовишь.

Она возмущенно фыркнула.

— Ладно, это замороженная лазанья. Из магазина.

— Вот теперь похоже на правду.

Грейнджер хмыкнула, затем запустила пальцы ему в волосы, Драко прикрыл глаза на мгновение, подчиняясь ее руке, повернул лицо. Но не успела она нагнуться, как он первым сократил ничтожное расстояние, увлек ее глубоким поцелуем, а полные неги прикосновения стали жадными. Драко упивался пониманием, что больше не нужно сдерживаться. Он любил слышать ее тихие ахи и вздохи. Любил слушать, как она шепчет его имя в паузы между поцелуями, задевает губами губы, смотрит тепло и томно.

Любил... ее.

О чем и сказал.

Грейнджер не отвела взгляда, когда охнула, прижалась к нему грудью к груди, вплотную. Ее рука нырнула под воду, приводя его в готовность. Драко прикрыл веки, наслаждаясь ее прикосновениями.

— Знаешь... — Грейнджер двинула рукой и откачнулась. Драко мучительно застонал. — Я убрала тебя из расписания.

— Да мне сейчас плевать.

Его пальцы огладили ее кожу под водой, ища чувствительные точки, о которых он знал. Она застонала ему в губы без всякой сдержанности. Драко и сам не мешкал, огладил бедра, скользнул пальцами между ее ног, когда Грейнджер уселась на него, разведя колени.

Открылась ему.

Она направила его ладонь, затем захватила через его плечо кусок мыла, парящий над краем ванны. Обмакнула в воду и начала намыливать Драко, следуя с плеч к груди. Это напомнило ему игру. В которой он очень, очень сильно желал принять участие, но Грейнджер шлепнула его по руке.

— Тебе нельзя напрягаться, забыл?

— Пытка — это тоже напряжение, между прочим.

— Ты драматизируешь. И хватит ныть, — проворчала она, приподнимаясь, руки Драко рефлекторно подхватили ее под бедра, и они оба опустили глаза на воду, будто могли видеть сквозь мыльные пузыри. Ее блуждающая рука вновь добралась до цели, сжала аккуратно, и Грейнджер опустилась на него. Их стоны смешались в один. Драко наслаждался тем, какая она горячая, как плотно обхватывает его.

— Неужели пытка? — прошептала Грейнджер на выдохе, опираясь одной рукой на край ванны. А потом...

А потом все вышло из-под контроля.

Всезнайка Грейнджер не смогла постичь принципы секса в ванне. Первая ошибка? Слишком много масла. Вторая? Ее нога соскользнула, она потеряла равновесие, отчего села на Драко глубже, но отнюдь не в приятной манере, а угол проникновения стал совершенно не таким как надо. Драко вздрогнул.

— Не оторви мне член, пожалуйста.

— Ну помоги тогда! — она ткнула его пальцем в грудь. — Подвинь ногу.

— Мы в ванне, черт возьми, тут не развернешься!

Грейнджер начала елозить, расплескивая пузыри и воду в попытке устроиться удобнее, найти прежний правильный угол.

Драко не сдержал смеха, она пронзила его взглядом и попыталась вновь. И безуспешно. И опять.

— В теории это должно быть чертовски сексуально. На практике это — большая ошибка. Сменим обстановку?

И это было бы превосходное предложение, не почувствуй они... как что-то горит.

С самым несвойственным ей визгом Грейнджер вылетела из ванны, призвав халат, и унеслась, оставив Драко разбираться с лужами. Или нет. Кто знает. В любом случае спешить он не стал. Мысленно оплакав загубленную эрекцию, Драко погрузился под воду, вынырнул, зачесал мокрые волосы и выбрался из ванны.

С полотенцем на бедрах он нашел Грейнджер на кухне: ее взгляд попеременно метался от коробки с инструкцией по приготовлению к плите с обугленными остатками предполагаемого ужина. Драко встал за ее спиной, приобняв за плечи.

— Не знаю как, но я поставила слишком высокую температуру. — Грейнджер бросила коробку на стойку и скрестила руки на груди. — Об ужине можно забыть.

Драко заглянул через ее плечо на сожженные остатки лазаньи, к которой изначально отнесся весьма скептически.

— Всегда можно заказать доставку.

— Можно, — согласилась она. — Что насчет тайской кухни?

Есть ему вообще-то не так уж хотелось, что он и показал, проложив по ее шее дорожку поцелуев.

— Что насчет этого?

Грейнджер развернулась с коварной улыбкой.

— Это приятно.

И Драко отвлек ее от провала с ужином, утащив в спальню, где ногой захлопнул дверь и завершил то, что началось в ванне.

Позже, после тайской кухни и второго раунда, когда Грейнджер заснула, он лежал рядом с ней, понимая, что ошибаться не всегда так уж плохо.

Ошибки неизбежны. Они возвращают с небес на землю. Болезненно доказывают твою человечность. И Драко будет ошибаться, пока жив. Его ошибки привели его в нужное место, но прежде он испытал последствия неправильного выбора. Каждая из них — а Драко множество раз давал маху — сделала его тем, кто он есть сейчас, привели, пусть против его воли, к нынешнему моменту.

И быть может, у него выйдет отпустить свою ненависть к ошибкам, ведь часть тех, что он совершил, стоила его трудов.

А часть можно было и повторить.

И, как Драко понимал теперь, одна из ошибок совсем ею не была.