Трепет (джен)

Виктор никогда особо не думал об Освальде Коблпоте. Об этом болезненном, мучимом бессонницей создании, вечно строящем козни по тёмным углам. Считанные дни оставались до момента, когда коварство юного притворщика и его постоянные предательства перевесят пользу, которую он приносит Кармайну Фальконе. Тогда Виктора пошлют сделать то, что он умеет лучше всего. И как же это будет приятно.

Одно можно сказать точно: он будет просто чудесно скулить, умоляя о пощаде... Как он хныкал, когда его поймали с поличным — поймали настоящим! Как он торговался, клялся и божился, сочиняя на ходу. Как трясся от ужаса, даже когда верил, что перехитрит всех. Когда зашёл разговор о его устранении, Виктор разрешил себе пофантазировать, как будет убивать. Вблизи, вторгаясь в личное пространство. Лезвие под рёбра, и провернуть, разрывая плоть, пока прохладная жидкость не окрасит пальцы в красный, — ведь у змей холодная кровь. И будет слушать его крики как музыку, но не слова, конечно нет, их слушают лишь безумцы и глупцы.

Он представлял это, когда дон Фальконе сомневался в преданности Освальда. С тех пор прошли недели, и Виктор и не вспомнил бы о маленькой крысе, если бы не наткнулся на него, когда явился выполнить очередной заказ.

Он нашёл свою цель подвешенной на крюк на собственном складе, и Освальд Кобблпот с ним разговаривал. Дразнил. Даже издевался. Похоже, у него в запасе было больше личин, чем казалось поначалу. Его пленника, одного из прихвостней дона Марони, держал на мушке собственный телохранитель.

Нужно отдать ему должное: Освальд умел привлекать на свою сторону самых неожиданных союзников. Собственно, это и был его главный талант. Хромой, слабый и болезненный на вид, он мог заговорить зубы любому, ловко опутывая их мысли ядом. Как и все те, чьи способности постоянно недооценивают, он бесился и источал злобу, мечтая наказать своих обидчиков. А победив их, лихорадочно дрожал, переполняемый радостью и самодовольством.

— Знаешь, — сказал он, — хоть и говорят, что кровь не водица... Кровные узы не мешают хладнокровию.

Он вытащил из кармана небольшой ножик и вонзил в человека на крюке. Виктор резко втянул воздух. Он уже хотел броситься и остановить его — потому что сопливый придурок всё испортит! — но щёки Освальда вспыхнули от болезненного удовольствия, и... оказывается, он умел обращаться с ножом. Ударил раз, другой, ещё, и провернул... снова и снова и снова, — и всё это неотрывно глядя жертве в глаза. Виктор содрогнулся от прокатившейся по телу волны эйфорического возбуждения и застыл, не в силах отвести глаза.

Наконец Освальд заметил его и, тяжело дыша, обратил на него лихорадочно блестящий взгляд. Что бы он ни увидел в лице Заса — жадность или неутолённую жажду — ему это понравилось, потому что он расслабился, улыбнувшись.

— О, Виктор, я вас не заметил. Приношу свои искренние, глубочайшие извинения. Надеюсь, я не нарушил никакие ваши... планы?

Отмерев, киллер уже собрался ответить, но тут Кобблпот вытер нож о брюки, и Зас на мгновение снова завис, завороженно наблюдая, как кровь впитывается в чёрную ткань без следа.

Освальд улыбнулся шире:

— Виктор, Виктор... Сдаётся мне, мы с вами обязательно подружимся.