Что год грядущий нам готовит... (гет)

На кухне кафе Фортескью царил переполох. Предрождественская неделя — горячая пора! Все хотят волшебные десерты и сладости к праздничному столу, но очень многие не готовы делать их сами.

Поэтому заказов столько, что у домовых эльфов-помощников руки дрожат от перенапряжения, и пар из ушей валит в прямом смысле. А уж двадцать четвёртое декабря и вовсе сумасшедшее время. Именно в этот день некоторые олухи вдруг вспоминают, что надо бы разнообразить рождественский ужин.

В этот раз в ряды разинь и растяп влился самый известный член магического сообщества Британии: срочный заказ в канун Рождества от Мальчика-который-развеял-Волдеморта-по-ветру три года назад! Ну как тут можно отказать?!

— Та-а-ак! — Флориан Фортескью, стремительно вбежал на кухню, где суетились эльфы, старавшиеся поспеть в срок с целой кучей неотложных дел. — Заказ мистера Поттера — самое главное! Остальные могут и подождать!

— Но, хозяин! — воспротивился шеф-повар Ромми. — У нас перед ним пять других, которые поступили раньше!

— Как можно сравнивать важность просьбы самого мистера Поттера с кем-то ещё?! — возмутился Фортескью.

— Но Малфои… — несмело попытался возразить Ромми.

— Обойдутся без сладкого, бестолочь!

— Да, господин Флориан! — воскликнул шеф-повар и тут же треснулся головой о разделочный стол со словами:

— Ромми плохой эльф! Ромми возразил хозяину!

— Опять! — взвыл Фортескью, пытаясь схватить домовика, упоённо бьющегося головой о мраморную поверхность так, что сотрясалось всё вокруг. — Зарекался же его обзывать! Помогите мне!

С помощью других эльфов ему удалось унять своего главного кондитера и даже убедить его забыть о самобичевании и приступить к выполнению срочного поручения.

— Мистер Поттер заказал семь расписных имбирных пряников с предсказаниями внутри! Начинайте готовить прямо сейчас! — отдышавшись после сражения с Ромми, приказал Фортескью. — Стандартный список предсказаний тут не годится, нужно что-то эксклюзивное. Возьмите семь подарочных китайских лент на рисовой бумаге — с праздничными пожеланиями из декоративно-кулинарного набора, который я привёз из Пекина. Я хотел использовать его для украшения пирожных на фуршет в Министерстве, но там пойдут и стандартные шутливые предсказания, тем более что китайского набора на всех министерских служащих не хватит.

Фортескью перевёл дух, торопливо отхлебнул немного из фляжки, которую достал из кармана мантии, и добавил:

— В общем, вы меня поняли! С предсказаниями не напутайте! Поттеру — рисовые ленточки из шкатулки, украшенной драконами, а министру и остальным — те, что мы кладём в печенье каждый год. Работайте, у нас куча дел!

С этими словами он торопливо удалился: нужно было проследить за украшением зала, который зарезервировало для корпоративной вечеринки руководство госпиталя имени святого Мунго, дабы поощрить и сплотить своих работников. А ещё нужно было обсудить поставку алкоголя с мистером Долоховым, который в последний год стал очень популярным производителем спиртного. Его, ставший невероятно популярным среди магов, фирменный «Ёрш» сложно было назвать изысканным напитком, подходящим для правильного застолья, но заказы на этот кадавр алкогольного искусства сыпались как из мешка Санты.

Как только за хозяином закрылась дверь, Ромми потёр шишку на лбу и гаркнул:

— За работу! Ставим тесто на пряники для Поттера! Расписывать их буду я сам… А где шкатулка с драконами?!

Эльфы недоумённо переглянулись. Лаковая, красиво расписанная коробочка, которую утром принёс хозяин, должна была стоять на разделочном столе. Том самом, который сильно пострадал от праведной истерики Ромми.

— Где шкатулка?! — шеф-повар был вновь готов впасть в неистовство. Эльфы-повара засуетились, пытаясь отыскать пропажу.

— Вот… — один из поварят выудил что-то из большой кастрюли с шоколадным соусом, которая стояла рядом со злополучным столом.

— Это что?! — ужаснулся Ромми, глядя на размокшее нечто, с которого медленно падали коричневые капли.

— Шкатулка из картона… Была. Она, наверное, упала в соус, когда вы шатали стол головой, и раскрылась… — пискнул эльф-поварёнок.

— Хозяин будет недоволен Ромми! Это уже никаким Репаро не исправишь! Даже эльфийским! — шеф-повар уже начал примеряться к плите, чтобы протаранить её лбом.

— Давайте проявим смекалку! — неожиданно выкрикнул другой домовик, отважно загородив плиту собой.

— Что ты несёшь, Бидди?! — хором заорали все остальные эльфы.

— Вырежем ленточки с предсказаниями из какой-нибудь книги. А то, что они не рисовые, а бумажные — никто и не поймёт, рисовую бумагу у нас никто в глаза не видел! — заявил Бидди. — Никто ничего заподозрит! Надо только книгу подходящую найти.

Он кивнул на полку с кулинарными книгами, да ещё и рукой направление показал — для верности и убедительности.

— Бидди плохой эльф! Бидди хочет обмануть хозяина! — грозно крикнул Ромми.

— Один очень умный домовик говорил: «Не пойман — не вор!» — торопливо отскакивая от него, ответил Бидди.

— Это что за эльф такой?!

— Друг Гарри Поттера!

— Тот самый, который хотел свободы?! — скривился от отвращения Ромми.

— Зато он получил славу и почёт! Все волшебники знают его имя!

— Кулинарные книги портить не дам! — решительно произнёс Ромми. Он сам быстро оглядел полку и выудил из самого дальнего угла какую-то старую потрёпанную тетрадь., жестом заставив замолчать недовольных. — Только потому, что нам нужно успеть выполнить заказ самого Гарри Поттера! Волшебника, который уважает эльфов! — прошипел Ромми, тряся тетрадкой перед носом Бидди. — Возьми отсюда одну — не перепутай: одну! — страницу и вырежи из неё семь предложений с добрыми и хорошими пожеланиями. Волшебники любят, чтобы предсказания были непонятными и… загадочными. Но если хозяин всё узнает, Ромми самолично будет биться головой об лоб Бидди! Пока не расколет его голову! За работу!

И работа вновь закипела. Бидди тоскливо листал злополучную тетрадь, исписанную мелким неразборчивым почерком, но почти в самом конце эльфийское счастье ему улыбнулось… Страница была как на заказ: семь предложений, написанных в столбик практически печатными буквами, украшенные звёздами и виньетками. Домовик зажмурился для храбрости, для порядка прикусил себе язык и решительно дёрнул из переплёта бумажный лист.

И никто не догадался прочесть, что на обложке тетради было выведено: «Дневник Матильды Фортескью. А также мудрые изречения других волшебников».

«Сочельник — волшебное время. И почему я в рождественские чудеса давно не верю? Наверное, я самая странная волшебница, которую только можно себе представить», — мрачно думала Гермиона Грейнджер, протискиваясь сквозь толпу магов, желающих сделать последние в этом году покупки в Косом Переулке.

— Гермиона, подожди! Я не успеваю за тобой! И куда ты так спешишь? — Джинни Уизли наконец-то догнала подругу и крепко вцепилась в рукав её пальто, заставляя сбавить шаг.

— Я не думала, что сегодня здесь будет столько народа, — недовольно ответила Гермиона.

— Так канун Рождества, — хихикнула Джинни, — не ты одна забыла купить подарки вовремя!

Осталось лишь вздохнуть и упрямо идти вперёд, лавируя среди торопящихся по своим делам прохожих, нагруженных свёртками и коробками.

— Как-будто заклинание уменьшения все поголовно забыли, — проворчала Гермиона, когда проходящая мимо волшебница, тащившая в руках огромный свёрток в подарочной бумаге, задела её своей ношей, больно ударив в бок.

— Да расслабься ты! Рождество, праздник! Волшебство! — широко улыбнувшись, попыталась развеселить её Джинни.

— Да, волшебства же в нашей жизни так не хватает, — криво ухмыльнулась мисс Грейнджер.

— Я сейчас поверю во всю ту чушь, что нёс Рон, когда жаловался на твой характер после вашего разрыва, — шутливо пригрозила Джинни.

— На здоровье, — буркнула Гермиона и добавила, чтобы сменить неприятную тему:

— Кстати, я так и не выбрала подарок для Гарри. Что ему подарить?

Улыбка на лице Джинни тут же увяла.

— Путешествие на Северный полюс или набор метательных ножей, — фыркнула она.

— Зачем? — от удивления Гермиона даже притормозила.

Шедший сзади колдун тут же врезался ей в спину, выругался и бесцеремонно оттолкнул со своего пути.

— Потому что он у нас адреналиновый маньяк! — взорвалась Джинни.

— Расскажешь? — Гермиона была так удивлена, что даже не заметила, как они остановились посреди улицы, практически перекрыв движение.

— А что тут рассказывать? — махнула рукой Джинни. — Гарри, похоже, не наигрался ещё в экстрим, сильные ощущения ему подавай! Не такой я себе семейную жизнь представляла! Мне нужен надёжный, уверенный в себе мужчина, а не ищущий приключений на пятую точку мальчишка! Нужны крепкие мужские объятья, а не «Дорогая, давай я поставлю себе на голову яблоко, а ты возьмёшь арбалет, и мы представим, что ты Вильгельм Телль!»

— Телль?!

— Да не знаю я, кто это такой, наверное, очередной недобитый Пожиратель смерти! Но Гарри требовал, чтобы я без палочки сшибла яблоко с его головы стрелой, выпущенной из арбалета! Видимо, Пожиратели в свободное время так развлекались — меткость и твёрдость рук тренировали. А если бы я вместо яблока стрелой ему в глаз попала? Как-то нет желания жить с аватаром Грюма!

— Гарри так делал?!

— И это ещё не самая необычная его фантазия. Может, жизнь с родственниками-магглами так на него повлияла, или Волдеморт ухитрился-таки ментально выесть ему мозг? — пожала плечами Джинни. — И эта его страсть к следственной работе в Аврорате… Особенно ко всему, что связано с Пожирателями Смерти. Они ему везде мерещатся, хотя уже ни одного не осталось! В общем, паранойя уже есть, осталось выбить глаз и протез вместо ноги организовать.

— Наверное, война нанесла ему травму, — робко предположила Гермиона.

— Это он мне травму нанёс, когда предложил заняться любовью в нестандартном месте. Ну, мне в голову пришёл только папин гараж, и мы попёрлись туда ночью. Гарри в порыве страсти попытался завалить меня прямо на кучу маггловского хлама, я оступилась и вляпалась ногой в канистру с бензином! Оказывается, мой драгоценный папочка хранил её ещё с тех времён, когда у нас был фордик «Англия». Гермиона, ты не представляешь, эту жестяную гадость с моей ноги еле сняли! Стыда было… и ссадин. А бензином я воняла ещё неделю! Никакие заклинания и духи не помогали!

— Я не могу поверить, что Гарри…

— Он просто мальчишка, — махнула рукой Джинни, — даже война не смогла сделать его серьёзнее. Всё бы ему что-то выдумывать. Я не чувствую себя с ним защищённой. Нет, он, конечно, смелый, благородный и всё такое…

— То есть вы расстались? — спросила Гермиона.

— Ну… Наверное, да, — неуверенно ответила Джинни. — Понимаешь, мне нужен мужчина-опора! Серьёзный, сильный, опытный. Такой, у кого я могла бы чему-нибудь научиться и с кем чувствовала бы себя словно за каменной стеной.

— Я думала, вы идеальная пара, — удручённо произнесла Гермиона, — у вас столько общего. Да тот же квиддич!

— Мне не понравилось летать голой на метле, как хотел Гарри! — отрезала Джинни. — И болеть только за его любимую команду я не хочу!

— Я бы тоже не захотела...

— Мне бы такого человека встретить, чтобы и надёжный был, и понимающий. Чтобы решения принимал сам, но прислушивался к моим желаниям! Чтобы я могла творить, что хочу, а потом из-за его спины всем язык показывать!

— Таких не бывает! Или он должен быть одновременно и уверенным в себе до безобразия крутым волшебником, и совершенно безбашенным авантюристом, но в то же время — абсолютным пофигистом, чтобы сносить все твои выкрутасы и покрывать тебя, — засмеялась Гермиона.

— То-то и оно, — Джинни взяла её под руку и потащила вперёд, — что у Гарри в наличии только безбашенность и авантюризм, и мне до Мордреда надоело покрывать его выходки и вытаскивать его задницу из разных переделок. То он устраивает слежку за каким-то странным типом, подозревая в нём Пожирателя смерти, а оказывается, это уважаемый маг из Арабских Эмиратов, а что плащ похож на упсовский — так это одежда у них такая. То ему кажется, что маггловская Королева находится под «Империо», и её срочно надо спасать...

— Я тоже хочу встретить надёжного мужчину! — вдруг мечтательно произнесла Гермиона. — Чтобы он был умным, начитанным, серьёзным. Даже суровым, но нежным.

— Ты уж определись: суровым или нежным? — рассмеялась Джинни.

— И тем, и другим, не мешай мне мечтать! — хихикнула в ответ Гермиона. — А ещё он должен быть чистоплотным и аккуратным! Обязательно!

— Так, кажется, я понимаю, какую травму нанёс тебе мой братец Рон, — подмигнула подруге Джинни.

— Я даже могу сказать, что стало последней соломинкой, переломившей наши отношения, — уже без улыбки сказала Гермиона. — Грязный носок. Я нашла его в форме с пирогом. Как оказалось, Рон очень хотел есть, но забыл палочку в спальне. И чтобы вытащить из духовки ещё горячий пирог, он просто воспользовался первым попавшимся на глаза предметом. Зачем тянуться за кухонным полотенцем, когда носок на ноге рядом? Снял его, достал с его помощью пирог, а потом просто бросил на противень, увлёкшись выпечкой.

Джинни пару секунд молча смотрела на подругу, а потом весело расхохоталась. Гермиона, глядя на неё, засмеялась в ответ.

Гарри придирчиво оглядел украшенную к празднику столовую дома на площади Гриммо. Всё было готово к приходу гостей: в углу сияла украшенная яркими шариками и мишурой ёлка, под потолком мерцали разноцветные гирлянды, по комнате летали волшебные нетающие снежинки. Покрытый белоснежной скатертью стол буквально ломился от всевозможных закусок и сладостей. Запечённая с овощами индейка ожидала своего часа под чарами стазиса, источая дивный аромат по всему дому; напитки на любой вкус радовали взгляд и обещали немало приятных минут. А в центре всего этого великолепия красовался поднос с расписными пряниками от Фортескью — их Гарри успел заказать буквально в самый последний момент.

Выпечка из кафе Фортескью была самым популярным угощением на любом празднике, а хитом сезона являлись именно гадальные пряники — не только сказочно вкусные, но и содержащие внутри листочек с волшебным советом-предсказанием. Эти предсказания непременно сбывались, и ещё ни разу никому не встретилось ничего плохого.

— Сейчас опять набегут осквернители рода и грязнокровки! — послышался скрипучий голос.

— Не ворчи, Рождество же! — преувеличенно весело заявил Гарри, посмотрев на старого эльфа, по случаю праздника надевшего чистую наволочку.

— Весь день Кикимер проторчал на кухне, готовя для недостойных гостей хозяина! — не унимался домовик.

— Ну да, миссис Уизли отказалась мне помогать, — закатил глаза Поттер, — ведь мы с Джинни решили пожить отдельно, а это ей не нравится.

— И это самая здравая мысль, пришедшая в твою гнилую тыкву, именуемую головой! — раздалось со стены.

— И вам добрый вечер, мадам! — искренне обрадовался Гарри, подойдя к картине, на которую в этот вечер решила перекочевать нарисованная Вальбурга Блэк. — А я уже заскучал без вас. С Кикимером и не поругаешься как следует.

— Да как же я буду молчать, когда мой дом опять наполнится всяким сбродом! А единственный наследник родового гнезда почти женился на Предательнице крови! — сварливо произнесла Вальбурга, но Гарри по тону голоса понял: нарисованной родственнице приятно, что он рад её видеть. С недавних пор, стоило ему вновь поселиться на Гриммо, Вальбурга сменила гнев на милость и стала иногда разговаривать с ним почти без ругательств. Гарри подозревал, что даже картины устают от одиночества.

— Мадам Блэк, давайте, для разнообразия, без оскорблений? Сегодня Рождество! Я, конечно, не так хотел бы его встретить, но ссориться в этот день точно не лучшее решение.

— И как бы ты, скажи на милость, хотел встретить праздник? — насмешливо спросила Вальбурга. — Неужели компания толпы балбесов, которых ты именуешь друзьями, не предел твоих мечтаний?

— Я бы хотел провести праздник с друзьями, но не дома! — мечтательно ответил Поттер. — Сейчас ведь никаких ограничений нет! Почему нужно встречать праздник так скучно, словно нам по двести лет?!

— Хм-м, мой троюродный дедушка Вильгельм Блэк встречал своё двухсотлетие на льдине посреди Баренцева моря.

— Круто! — оживился Гарри. — У вас в роду, оказывается, настоящие экстремалы были?!

— У НАС в роду. Ты тоже хоть и на воробьиный носок, но Блэк, — надменно поправила Вальбурга. — И да, всяких ненормальных и безбашенных особ в нашей семье хватало. Можешь спросить у своей грязнокровки, она наверняка в курсе, какие открытия и деяния совершали наши предки.

— Я тоже хочу отправиться куда-нибудь, где надо свершать открытия, терпеть лишения, сражаться со злом — почти простонал Гарри, — а не киснуть на работе в Аврорате, перекладывая одни пергаменты к другим или работая во время министерских приёмов живым доказательством падения Волдеморта.

— Ой, было бы там кого побеждать! — фыркнула Вальбурга. — Жалкий полукровка, который не справился со страхом смерти и выродился в безносого головастика! Даже до Беллы, в итоге, дошло, что это не Тёмный Лорд, а позорное пятно на теле Тёмной магии!

— Давайте не будем сегодня вспоминать Пожирателей Смерти, — помрачнел Гарри. — Всё равно уже всех переловили и наказали. В Британии тишь, гладь и болото.

— А тебе бы всё ловить кого-то! — скривилась Вальбурга. — Если бы не твоё чистое везение, то победил бы головастик. Тогда бы у нас тут был дурдом с умственно отсталым Лордом во главе, а это хуже, чем хитрозадый Дамблдор. Хотя…

— Мадам Блэк, давайте сменим тему! — перебил её Гарри, зная, что ругать Дамблдора Вальбурга любит так же, как Гермиона — листать старинные фолианты. И если она начнёт свой обличительный монолог, то заткнуть её будет так же проблематично, как отобрать у подруги книгу, которую она ещё не читала.

— Так и быть, но только ради Рождества! Когда Сириус и Белла ещё не ходили в Хогвартс и дружили, они как-то попытались сбежать из дома на поиски приключений и отправиться на Северный Полюс искать пропавшего без вести прадедушку Вильгельма. Уже собрали в рюкзак верёвку, топор для обороны от белых медведей, компас и книгу сказаний и легенд Севера. Хотели найти прадедушку, победить всех чудовищ, живущих во льдах, и прославиться в веках.

— И сбежали?!

— Почти. Их сдала Нарцисса, которую они отказались взять с собой. Так что тяга к приключениям в нашем роду в крови!

— Сириус и Беллатриса дружили? — недоверчиво спросил Гарри, вспоминая одиозную мадам Лестрейндж.

— До школы не разлей вода были. Чего только не придумывали. Помню, на дне рождения у Люциуса Малфоя затеяли игру в индейцев, привязали именинника к дереву и почти приступили к снятию скальпа.

— Не могу поверить!

— А потом попали на разные факультеты. Дамблдор, — Вальбургу перекосило от злости, — очень уж поощрял вражду между Слизерином и Гриффиндором! Так и пошло всё наперекосяк: Сириусу задурил голову старый интриган, а Белле присел на уши самовлюблённый индюк-Риддл! Ненавижу обоих!

Поттер поёжился, переваривая информацию. После победы выяснилось, что Волдеморт на Беллатрисе ставил опыты, пытаясь изобрести эликсир бессмертия, но всё равно она оставалась для Гарри злобной психопаткой.

— Недостойные гости на подходе! — подал голос Кикимер.

Гарри обернулся к камину, из которого доносились шуршание и возня: Рон и Невилл прибыли одновременно и никак не могли выбраться наружу.

— Ладно, пошла я вздремну. Не хочу видеть, во что вырождается магическое общество, — процедила Вальбурга и исчезла с картины.

За Роном и Невиллом появились Гермиона и Джинни. Последняя, помня недавнюю ссору, после которой они разъехались, демонстративно не замечала Гарри, хоть и приняла его приглашение на праздник. Наверное, хотела, чтобы он сделал первый шаг, но Гарри почему-то не торопился: Джинни совершенно не разделяла его стремлений к свежим впечатлениям, приключениям и новым открытиям. Даже невинное предложение прокатиться нагишом на метле отвергла после первой же минуты полёта.

Затем из камина возникла Луна Лавгуд. На её спутанных волосах красовалась оранжевая строительная каска, зачарованная как барьер от мозгошмыгов, о чём Луна тут же поведала всем присутствующим.

Гарри с улыбкой похвалил её изобретательность, в то время, как Джинни и Рон явно с трудом удерживали смех, поглядывая на нелепый головной убор, а Гермиона и Невилл смотрели на защитную амуницию с недоумением.

— Явились осквернять воздух в доме! — зашипел Кикимер из угла комнаты.

— Кикимер, а я тебе приготовила подарок! — радостно объявила Гермиона и попыталась всучить домовику свёрток в яркой бумаге.

Рон при виде перекошенного лица эльфа обиженно надулся и поведал Гарри:

— У неё всегда на первом месте кто-нибудь убогий и обиженный, но только не тот, кто рядом! Про меня даже не вспомнила! А расстались ведь всего пару месяцев назад из-за сущей ерунды!

— Ерунды? — встряла в разговор ухмыляющаяся Джинни. — Я бы тебя тоже бросила. Не люблю пироги с носковой начинкой. Запашок не тот!

— Что? — нахмурился Гарри.

— Забудь, — махнул рукой покрасневший как помидор Рон и добавил:

— Девчонки! Что они понимают?!

— Это да… — вздохнул Гарри. — Им не дано понять стремлений настоящих мужчин!

— Ах, извини, что не оценила твоего желания полетать голышом над Лондоном! — съязвила Джинни. — Или великого устремления отморозить яйца, пардон, последние мозги, путешествуя по тундре Ямала в поисках горстки последних сбежавших Пожирателей Смерти. И, кстати, искать призраки этих несчастных Пожирателей в Британии меня тоже больше не тянет! Война закончилась!

— Один очень хороший человек сказал мне однажды, что для поддержания мира, — с нажимом на последнем слове возразил Гарри, — нужна постоянная бдительность!

— Ага, — с готовностью кивнул Рон.

— Теперь я подозреваю, что в Гарри мог жить кусочек души не только Волдеморта, но и ещё кое-кого! — вставила запыхавшаяся Гермиона. Ей с помощью подарочной ленточки наконец-то удалось повесить злополучный подарок Кикимеру на шею- на манер аляповатого ордена.

— О, да! — закатила глаза Джинни.

— Мозгошмыги Гарри очень необычные! — таинственно провозгласила мисс Лавгуд.

— У него и мозгошмыги избранные? — хмыкнул Невилл, с лица которого медленно сходила краска от упоминания полёта голышом.

— Они стремятся к величию! — подумав пару секунд, ответила Луна. — Нужен кто-то, кто направит их в нужном направлении.

— Кто же заставит тараканов в поттеровской голове ходить строем в нужную сторону? — хихикнула Джинни.

— Может, сядем уже за стол, пока у нас тут не разразилась новая магическая война? — с преувеличенной весёлостью предложил Гарри, прерывая зашедший не в ту сторону разговор.

— Да! Я голодный! — обрадовался Рон и первым устремился к столу.

— Его, наверное, в хлеву воспитывали, — мрачно заметила Гермиона, глядя на своего бывшего парня, уже схватившего в каждую руку по куску жареной курицы.

— Точнее в курятнике, — шепнула ей Джинни, — наша мама считала, что работа там — лучшее наказание за лень и разгильдяйство.

— Что-то не очень помогло…

— Да плюнь ты на него, — махнула рукой Джинни, — хотя я не теряю надежды, что найдётся всё же женщина, которая сможет довести воспитание Ронни до ума. Чтобы мне не пришлось краснеть за него в общих компаниях.

— Между прочим, ещё профессор Макгонагалл не прибыла! Нужно подождать её, — сказала Гермиона, с удовольствием глядя на разочарованное лицо Рона, уже собравшегося вонзить зубы в сочную куриную ножку.

— Ой, забыл сказать, — спохватился Гарри, — она прислала сову с письмом и написала, что не сможет прийти. В школе, кажется, случилась авария: Пивз набедокурил в кладовой, и все продукты испортились. Профессор Макгонагалл, как директор школы, теперь должна принять меры, чтобы праздничный ужин для студентов, оставшихся в школе, состоялся.

— Как жаль, — расстроенно произнесла Гермиона.

— А мне нет! — хохотнул Рон и с наслаждением принялся за курицу.

Гермиона и Джинни только тоскливо вздохнули.

Когда до полуночи оставалась совсем немного, Гермиона предложила наполнить бокалы шампанским, чтобы ровно под бой часов выпить вина и загадать желание.

— У нас есть кое-что получше! — возразил Гарри, показывая на пряники. — Зря я, что ли, их доставал?

— Я слышала, что их надо съесть за минуту до полуночи, а во время боя часов, прочитать то, что будет написано на бумажке внутри пряника, — вспомнила Джинни.

— И это сбудется? — с сомнением спросила Гермиона.

— Не попробуем — не узнаем! — весело воскликнул Гарри, заклинанием раскладывая пряники по тарелкам гостей. — А предсказания будем зачитывать по очереди.

— Ой, один пряник остался лишним, — с лукавой улыбкой заметил Рон. — Я бы и два съел.

— Кто бы сомневался, — проворчала Джинни.

— Это для Макгонагалл, — пояснил Гарри, — и раз она не придёт…

— То пряник надо отдать Кикимеру! — твёрдо закончила Гермиона.

— Опять?! — надулся Рон.

— А он захочет? — засомневался Невилл.

— Сейчас проверим, — сказал Гарри и позвал домовика.

— Кикимер здесь, хозяин, — тут же отозвался эльф. Он мрачно оглядел присутствующих и ядовито прошамкал:

— Приятного аппетита, осквернители рода магического.

— Это тебе! — быстро проговорила Гермиона и всучила пряник в руки ошалевшего эльфа.

— Опять?! — точно таким же тоном, каким это слово было произнесено Роном мгновение назад, воскликнул Кикимер. — Домовик славного древнейшего рода Блэк не ест то, что побывало в руках грязнокровок.

— Выгоню! — устало пригрозил Гарри. И, видя, что эта угроза не действует, добавил:

— Подарю в Хогвартс! Будешь там младшекурсникам панталоны штопать!

Кикимер с ненавистью посмотрел на него и сжал в руках расписной коржик.

— Так, — Гарри посмотрел на часы, которые уже показывали без пяти минут полночь, — по моей команде едим пряники и достаём бумажки с гаданием. Гермиона начинает читать первой, потом Рон, Джинни и дальше по кругу. Ну, начали!

Гости с удовольствием принялись за угощение, которое было быстро съедено.

Отряхнув от крошек клочок пергамента, который прятался внутри пряника, Гермиона громко прочитала написанную там фразу:

— Всё, о чём мечтаешь — сбудется обязательно!

Облизав пальцы, Рон развернул своё предсказание:

— Надо только набраться смелости и самому себе признаться в своих желаниях.

— Не надо бояться посмотреть в глаза мечте, — прочла Джинни.

— Но будь осторожен в своих фантазиях — порой они слишком смелые, — огласил свой совет-гадание Гарри, в недоумении почесав затылок.

— Только помни — мечта не сбудется без твоих усилий, сделай шаг ей навстречу, — продекламировала Полумна.

— И тебе улыбнётся счастье, твоё самое дорогое и заветное, — тихо добавил Невилл.

Все выжидательно посмотрели на Кикимера, который с отвращением таращился на свою бумажку с предсказанием. Пряник он всё-таки съел. Бросив убийственный взгляд на собравшихся, эльф процедил:

— Скажи же: «Акцио, мечта!»

В следующую секунду раздался громкий бой старинных напольных часов, стоявших в коридоре. По комнате пронёсся странный порыв ветра, хотя все окна были закрыты.

— Что-то прохладно как-то, — неуверенно заметила Гермиона, поёжившись.

— Сейчас разожгу камин, — произнёс Гарри.

Но достать палочку он не успел. Неизвестно откуда раздался мелодичный перезвон колокольчиков. А затем что-то хлопнуло, и все, кто был в комнате, исчезли. Как по волшебству…

— Где-то я эту гадальную галиматью уже слышала, — в тишине пустого дома задумчиво произнесла Вальбурга Блэк, наблюдавшая за всем происходящим в комнате с маленькой картины в углу.

Гермиона ничего не могла понять: она просто пожаловалась на странный сквозняк, сидя за праздничным столом с лучшими друзьями, а потом что-то зазвенело, тело сжалось, как при трансгрессии, в глазах на пару секунд потемнело… И в следующее мгновение она куда-то упала, больно ударившись о твёрдую поверхность.

Раздался оглушительный грохот и звон разбитого стекла. Открыв глаза, она с с ужасом обнаружила, что лежит на столе в окружении кучи осколков. Но это был совсем другой стол, в совершенно другой комнате! Да и осколки, которые ощущались всеми частями тела, мало напоминали праздничный сервиз Блэков, выбранный Гарри для рождественского стола. Чуть живая от страха и абсурдности происходящего, Гермиона приподнялась на локтях и огляделась. Поверхность, на которой она лежала, радикально отличалась от праздничного стола в доме на Гриммо. Никакой скатерти и в помине не было, а вместо тарелок с угощениями, судя по осколкам и остаткам содержимого, до её падения стояли ёмкости и колбы со всевозможными ингредиентами для зелий.

— Точно! — вслух согласилась со своими мыслями она, с отвращением разглядывая свою ладонь, с которой стекали остатки раздавленных флоббер-червей.

Гермиона попыталась встать, двигаясь как можно более осторожно. Усевшись на разорённом столе, она поняла, что тело слушается, и вроде бы даже нигде не болит за исключением саднившего мелкого пореза на пальце: наверное, порезалась об осколки одной из разбитых ею посудин.

Оглядевшись, она несколько раз больно ущипнула себя за руку. Но странная обстановка никуда не делась: небольшое помещение без окон, значительную часть которого занимал массивный каменный стол. Вдоль стен тянулись шкафы, заполненные книгами, коробками, склянками с непонятным содержимым, а также флаконами с зельями. В углу комнаты Гермиона увидела среднего размера котёл, в котором что-то булькало. Это её заинтересовало, даже страх от нереальности ситуации, в которую она попала, как-то притупился.

С высоты столешницы был отлично виден цвет содержимого котла — лазурно-голубой. Очень красивый оттенок, но на ум не приходило ни одного зелья, которое могло бы иметь такой необычный колер.

Она уже собиралась встать и подойти к котлу, когда послышался звук открывающейся двери, и в комнату, негромко напевая себе под нос, вошёл отлично знакомый ей человек. Профессор Снейп!

Гермиона замерла от ужаса. Мало того, что она каким-то непостижимым образом попала из одного места в другое, совершенно того не желая… Но переместиться в святая святых известного педанта и мизантропа? Да ещё и попутно устроить погром в его владениях?! Лучше уж сразу оказаться в пещере людоеда!

С того памятного момента, когда они с Гарри нашли умирающего Снейпа на развалинах Визжащей хижины после Битвы с Волдемортом и переправили в Мунго, никто из них его не видел.

Конечно, подробности о том, что Снейп не предатель, а отважный шпион Света, который даже сумел навербовать себе сторонников в тылу врага, стали известны очень скоро, но на этом всё и закончилось. Его наградили Орденом Мерлина Первой степени и хотели восстановить на посту директора Хогвартса. Но он не явился на церемонию награждения, письмом отказался от всех званий и регалий и попросту исчез.

В магическом сообществе ходили разные слухи. Поговаривали, что Снейп сбежал из страны, чтобы вернуться в облике новго Тёмного Лорда, или что после войны он окончательно спятил и превратился в маньяка-убийцу, затаскивающего своих жертв в тайное жуткое убежище.

Рон охотно поддерживал этот бред, в отличие от Гермионы, которая склонялась к версии Джинни, что Снейп, страдая от разбитого сердца, заполз в какую-нибудь дыру, где предаётся мечтам о Лили Поттер. Эта версия стала ещё одним поводом для скандалов: Гарри ненавидел, когда подруга начинала рассуждать, а вдруг он сын вовсе не Джеймса Поттера. Но Джинни упорно не хотела признавать эту идею бредовой.

Сейчас же Гермиона полностью поверила Рону. И ей совсем не хотелось стать очередной жертвой, которую с помощью неизвестной магии затащили в адскую лабораторию.

Все эти мысли промелькнули буквально за мгновение, пока, замерев от ужаса, она пялилась на вошедшего Снейпа. А тот, совсем не замечая непрошенную гостью, сразу направился к котлу. И что-то в его облике было не так.

В первые секунды парализованный страхом мозг отказывался воспринимать увиденное, но через несколько мгновений до Гермионы дошло: на голове Снейпа красовались маггловские наушники-«капельки», которые она не сразу заметила под прядями чёрных волос. Проводки наушников тянулись к карману мантии, где, вероятно, прятался плеер.

«У Снейпа маггловская техника?!» — озадачилась она, а, прислушавшись, разобрала, что он бодро напевает, склонившись над булькающим котлом:

— Suddenly

I'm not half the man I used to be,

There's a shadow hangin' over me.

Oh, yesterday came suddenly.

Why she had to go,

I don't know she wouldn't say.

I said somethin' wrong,

Now I long for yesterday.

«Поэтому он и не услышал грохота, когда я шлёпнулась на стол!» — догадалась Гермиона.

Вдруг Снейп, стоя к ней спиной, замер.

«Увидел?!» — с ужасом пронеслось в голове.

Но Снейп, не оборачиваясь, принялся трясти карман мантии, где, предположительно, лежал плеер. Наушники при этом соскочили с головы и повисли на его шее.

— Работай, мордред тебя дери! — прошипел Снейп. — Давай!

Он вытащил приборчик из кармана и что-то нажал на панели управления.

Раздался мужской голос, поющий:

— Yesterday

Love was such an easy game to play.

Now I need a place to hide away.

Oh, I believe in y…

Плеер вновь умолк.

— Yesterday! — машинально продолжила вслух Гермиона, которая с семи лет была преданной поклонницей группы «Битлз», вслед за битломанами-родителями. Она пыталась предложить послушать любимые песни близким друзьям, но ничего из этого не вышло. Похоже, маги не слишком любили петь.

Песни Селестины Уорлок и группы «Ведуньи» отличались унылым одноообразием, но ничего другого юные волшебники не знали и знать не желали. Даже Гарри, хотя он и вырос с обычными людьми, не проявлял интереса к маггловской культуре в любом её проявлении. Поэтому битломания Гермионы стала ещё одной странностью, над которой все посмеивались. И услышать слова любимой песни из уст бывшего грозного профессора зельеварения было настоящим шоком.

А Снейп тем временем вздрогнул и мгновенно развернулся к ней лицом.

Несколько секунд они оба тупо смотрели друг на друга, словно играли в гляделки. Гермиона уже мысленно прощалась с жизнью, сожалея, что та закончится так нелепо, и напряжённо наблюдала, как лицо Снейпа вытягивается, челюсть отвисает, а чёрные глаза становятся всё больше, больше, больше…

И когда она готова была провалиться в бездну удивлённого взгляда, её визави пришёл в себя, подобрал челюсть и заорал так, что зазвенели остатки расколотой посуды для ингредиентов:

— ВЫ?!

— Я… — слабо пролепетала Гермиона.

Снейп несколько раз поперхнулся воздухом, прокашлялся и менее громогласно, но более злобно воскликнул:

— Как вы сюда попали?!

— Я? — повторила Гермиона, судорожно пытаясь собраться с мыслями.

— Что вы заладили «я да я»! Больше нечего сказать?!

— Я всегда знаю, что сказать! — оскорблённо заявила, наконец, взяв себя в руки, мисс Грейнджер. — Но не знаю, как я тут оказалась! Просто мы с Гарри, Роном, Джинни…

— Так они все тоже здесь?! — прервал Снейп так злобно, что она опять поверила, что скоро окажется в котле, возможно, не целиком.

Снейп тем временем вооружился волшебной палочкой и железным пестиком для ступки, резко пригнулся, посмотрел под стол, затем, выпрямившись, заглянул Гермионе, сидящей на столе, за спину, и, никого не найдя, наставил на неё волшебную палочку и прошипел:

— Где они?!

— Кто?!

— Уизли, Поттер и прочие?!

— Не знаю. Я же говорю, мы сидели за столом в бывшем доме Блэков на Гриммо, потом я почувствовала что-то странное, куда-то упала и оказалась здесь…

— На моём столе! Передавив своей тушкой все подготовленные ингредиенты! Запороли мне несколько недель кропотливой работы! — грозно рычал Снейп, с каждой новой фразой всё больше нависая над Гермионой, которой пришлось практически вновь лечь на стол, чтобы отстраниться от его перекошенного злобой лица.

— Я этого не хотела! — из последних сил выкрикнула она, оттолкнув Снейпа. — Я прошу прощения!

— Значит, вы, мелкие безмозглые отрыжки докси, накодовали спьяну какой-то дряни и переместились сюда?! — багровея лицом, возмутился Снейп, с омерзением разглядывая на своей мантии пятна, оставленные перепачканными ладонями Гермионы.

— И они все здесь?! — продолжал распаляться он. — Рыжая бестолочь в моей ванной?! Поттер в моей спальне?! Нет, только не он! Пусть лучше девчонка Уизли!

— Про Гарри и Джинни я промолчу, но Рон в ванной — это катастрофа, подтверждаю! — не удержалась Гермиона. — Он способен превратить помещение в мыльный хлев всего за три минуты.

— Вы сами-то, Грейнджер, посмотрите на себя и на мой рабочий стол! — практически взревел Снейп.

Покраснев, Гермиона оглядела своё праздничное платье, которое было теперь безнадёжно испорчено размазанными по нему останками различных насекомых, рептилий и другими ингредиентами для зелий. На стол, куда она упала, смотреть и вовсе не хотелось.

— Я не специально! — уже тоже начиная злиться, возразила она. — И я извинилась!

Но Снейп уже не слушал. Он выбежал из комнаты, громко выкрикивая попеременно: «Уизли! Поттер!»

Гермиона аккуратно слезла со стола и вытащила волшебную палочку, чтобы хоть что-то исправить. Но скользкие испачканные пальцы не удержали волшебную палочку. Чертыхаясь, она полезла под стол в поисках укатившегося артефакта.

Влетевший в комнату Снейп застал незваную гостью в весьма пикантной позе: на четвереньках под разорённым столом, выпятившей обтянутый в тонкий шёлк зад. Это зрелище странным образом остудило его пылающую злобу.

— Грейнджер, к вашему… хм… тылу прилипла шкура бумсланга, — почти спокойно сообщил он.

— Что?! — Гермиона резко дёрнулась, тут же ударившись головой о столешницу.

— Не стоит так пугаться. Я имею в виду не тот экземпляр, который вы стащили у меня на втором курсе.

— Вы знали?! — воскликнула Гермиона, вновь врезавшись затылком в массивную плиту.

— Вам стоит вылезти из-под стола и отработать и ту шкуру, что вы спёрли для Поттера, и все те ингредиенты, которые раздавили своим, очень крепким во всех смыслах задом.

— Как вы смеете такое предлагать?! — взбешённая Гермиона мигом вылезла из-под стола, вскочила на ноги и наставила на Снейпа найденную волшебную палочку, которая тут же вновь выскользнула из пальцев.

— Всего лишь помочь мне доварить зелье, над которым я работаю уже несколько месяцев, ведь ингредиенты для него пострадали от вашего волную… то есть воинственного зада. А вы что подумали? Или ваша, как писали в газетах, «самая умная за последние пятьдесят лет голова» способна только биться об столы?

— Вы хам! Не лучше Волдеморта! — возмущённо воскликнула Гермиона, покраснев как знамя Гриффиндора.

— А вы, вероятно, набрались у Уизли и Поттера тупости и способности гадить всем вокруг? — криво усмехнулся Снейп. — И когда это Волдеморт вам хамил?

— Не ваше дело! — буркнула Гермиона и решительно подошла к котлу. — Что у вас тут за зелье?

— Зелье для восстановления нейронных связей. Результат моих трёхлетних исследований.

— Ух ты… Оно же даст возможность восстановиться многим несчастным, пострадавшим во время войны!

— И не только, — заверил Снейп. — Так вы намерены мне помочь? Или вы способны только пакостить?

— Я способна на очень многое! — запальчиво ответила уязвленная его словами Гермиона.

— Хм, обязательно проверю, — ухмыльнулся Снейп, что ей не очень понравилось, но она сумела промолчать.

— Для начала приведём вас в порядок. А то у вас видок, словно вы весело проводили время в навозной куче в компании Уизли.

— Прекратите говорить гадости!

— Но я же «Ужас Подземелий», и это моя обязанность, — съязвил Снейп.

— Может, приступим к работе? — сердито буркнула Гермиона.

В ответ Снейп взмахнул волшебной палочкой, очищая её одежду и волосы от остатков содержимого раздавленных колб. Затем ещё одним взмахом собрал в кучу всё то, что было разбросано и разлито по столу.

— Начнём подготовку ингредиентов заново. — посерьёзнев, скомандовал он. — Список я вам сейчас выдам. Там же будет указано точное место нахождения каждого ингредиента. Ваша задача — по порядку разложить всё на столе и измельчить или нарезать согласно инструкции, а затем подавать подготовленное по моей команде. Вам всё понятно? Отвлекать меня дополнительными вопросами не советую. При работе над зельем нужна максимальная сосредоточенность.

— Предельно понятно, — в тон ему ответила Гермиона. — А что мне делать, если нужного ингредиента не будет на указанном месте?

— Что? — недоумённо приподняв бровь, спросил Снейп.

— Если я что-то не смогу найти на том месте, которое будет указано, я могу вас спросить? — терпеливо поинтересовалась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, — медленно и с расстановкой произнёс Снейп, — в моей лаборатории такого быть не может! Зельеварение не терпит хаоса, который царит в мозгах большинства ваших друзей и закомых.

— Ну что ж, я проверю, — съязвила Гермиона.

Снейп ничего не ответил, отвернувшись к котлу. А перед ней тут же возник пергамент, который висел в воздухе и нахально тыкался в лицо.

Взяв список и изучив его мисс Грейнджер приступила к работе.

В течении последующих трёх часов они сосредоточенно трудились, практически не разговаривая. Время от времени Снейп называл очередной ингредиент, который Гермиона тут же отправляла в его протянутую руку с помощью заклинания. Изредка она ловила на себе его мимолётные взгляды, но по выражению лица не могла понять, о чём он в этот момент думает.

Работа полностью захватила её внимание и, чего уж говорить, приносила удовольствие. Все ингредиенты в шкафах стояли строго в определённом порядке. Вскоре Гермиона уже поняла принцип, по которму Снейп раскладывал свои запасы. Здесь учитывались и таблица совместимости ингредиентов, и их происхождение, свойства и состав. Быстро разобравшись во всём, она уже не путалась, быстро сориентировавшись в упорядоченной системе кладовки.

В голове пронеслась мысль: «И почему другие не понимают, что порядок в вещах экономит кучу времени и нервов»!» Кто эти «другие», она даже себе не решилась уточнить.

Даже думать не хотелось, как бы им работалось, если бы ей приходилось носиться в поисках нужного компонента, которого не оказалось на месте, по всей лаборатории. Да они, наверное, прибили бы друг друга, и никакого важного для людей зелья не получилось бы!

Передав Снейпу проследний ингредиент, Гермиона смогла наконец немного перевести дух и понаблюдать за его работой. Она и не заметила, как залюбовалась точными и выверенными действиями.

«Ни одного лишнего движения!» — возникла восхищённная мысль при виде того, как Снейп одной рукой медленно высыпает в котёл измельчённый рог двурога, а другой — помешивает зелье строго по часовой стрелке.

«И почему я раньше не замечала, какие у него красивые и ловкие пальцы?» — краснея, поймала себя на крамольной мысли она. Но тут же, устыдившись, отвернулась.

— Может, потому, что были заняты? Разрывались между учёбой и присмотром за двумя безмозглыми лентяями? — раздался насмешливый голос Снейпа, вырвавший её из паутины мыслей.

— А?! — непонимающе вскинулась Гермиона, увидев, что Снейп смотрит прямо на неё.

— Вылезайте из моей головы! — поняв происходящее, разозлилась она.

— Ваши мысли лежали на поверхности, так что никуда я не лез, просто вы очень громко думаете, — спокойно заметил Снейп и добавил:

— Зелью теперь надо настояться, а нам с вами можно позволить себе немного перекусить. Приглашаю вас на ранний завтрак или поздний ужин. Как вам нравится.

— На вашу кухню?

— Ну да. А вы предлагаете переместиться на вашу?

— Я временно опять живу с родителями, так что лучше к вам, — тут же заверила его Гермиона и, внезапно осмелев, спросила:

— А на кухне у вас тоже всё расставлено по чёткому плану?

— Несомненно! Иначе бардак перекинется и на мысли. А мне, как слуге двух господ в недалёком прошлом, этого допускать было нельзя. Да и жить в упорядоченном пространстве намного приятнее. Вы согласны со мной?

— О да, сэр! — вырвалось у Гермионы. — Я даже готова простить вам то, что вы отказывались замечать мои успехи в учёбе все эти годы!

— А кто вам сказал, что я не замечал?

— Но вы относились ко мне с таким же принебрежением, как и к моим друзьям!

— Но это не значит, что я не видел, как вы учитесь за троих. Предлагаю обсудить это за кофе.

— Но кофе приготовлю я! Хочу убедиться, что встретила человека, подобно мне помешанного на порядке, — смело заявила Гермиона.

— Согласен. Мне тоже хочется убедиться, что этой ночью я встретил человека, которого мне не хочется утопить в котле, — с усмешкой ответил Снейп.

Рон даже не слишком удивился, когда после чтения какой-то белиберды, написанной на бумажках из пряников, в комнате что-то изменилось. Выросший в семье волшебников, он подумал, что сейчас посыплются наколдованные снежинки или конфетти, либо какая-нибудь ещё рождественская магическая муть.

Со скучающим видом отправив в род очередной кусок пудинга, он приготовился стоически пережить очередной этап праздника, но вдруг в глазах потемнело, а тело скрутило, как при трансгрессии. От неожиданности он поперхнулся и, отчаянно кашляя, упал вперёд, потеряв равновесие. Запаниковав, он не сразу понял, что находится уже в другом месте.

Первое, что предстало перед глазами — кухонный стол, заставленный всевозможными тарелками и сковородками, совсем не похожий на своего собрата из особняка Блэков.

Но было совсем не до этого. Всё, чего хотелось в данный момент, безумно и отчаянно, это избавиться от застрявшего в горле куска пудинга. Стоявший на столе кубок, наполненный прозрачной жидкостью, по виду похожей на воду, пришёлся очень кстати. Схватив его, Рон залпом выпил всё содержимое, отметив про себя, что вкус у проглоченного какой-то сладковатый. Но, в принципе, ему на это было плевать. Главное, что пробка в горле исчезла, и вернулась способность дышать.

Краем сознания промелькнуло воспоминание, как мама учила его никогда в жизни не пить неизвестную жидкость или есть сомнительную еду: мало ли чем это может закончиться в волшебном мире.

Но Рон тут же забыл об этом, поняв, наконец, что он в совершенно незнакомой комнате. Вернее, кухне.

Он огляделся: маленькая уютная комнатка, похожая на ту, что была в Норе. На окнах весёленькие занавески в цветочек, на подоконнике горшки с алоэ и геранью. Миссис Уизли тоже любила именно такие комнатные цветы. В раковине щётка методично скребла кастрюлю, а на столе… Рон подался вперёд, принюхиваясь. На кухонном столе стояли блюда, кастрюли и сковородки с содержимым, источающим волнующий аромат! Там были кексы нескольких видов, нежно любимая им жареная курица с печёной картошкой, воздушный рисовый пудинг, жаркое, несколько румяных пирогов и гора печенья: шоколадного и имбирного!

— Я что, в раю?! — вырвалось у Рона.

Он, конечно, только что, как следует, закусил у Гарри, но, вероятно, старый Кикимер не владел такой магией, как тот повар, чьи блюда сейчас восхитительно благоухали прямо перед носом! И никогда, ни в школе, ни в кафе, ни даже, Мерлин, прости, у своей матери Рон не ощущал такого аппетитного запаха от еды.

Сглотнув слюну, он огляделся. Дельных мыслей насчёт того, куда его занесло, в голову не приходило.

— Очень смешно, ребята! — наконец крикнул он.

Никто не отозвался.

— Гарри, я знаю, что вы где-то тут! Классно придумали, только где вы эту комнату спрятали в твоём замогильном доме?!

Рон прислушался. Вокруг было тихо. Он достал из кармана волшебную палочку и с опаской посмотрел на дверь, ведущую в неизвестность.

Идти никуда не хотелось. Потрясающий аромат, исходивший от еды на столе, точно приковал Рона к себе. Не то чтобы он был обжорой… Но когда ты растёшь с кучей братьев и капризной младшей сестрой, и все они сильнее тебя… Братья потому, что старше, а сестра потому, что всегда была любимицей мамочки…

В общем, тут поневоле начнёшь искать отдушину, чтобы не спятить. А если твоя семья небогата, то вариантов немного. Еда стала настоящим утешением для Рона. Близнецы ли опять придумали для него обидную и болезненную «шутку», отругал ли Перси, оттолкнул ли Чарли, которому не хотелось, чтобы мелкий братец ему мешал, еда всегда утешала, в отличие от мамы и папы. И даже тот факт, что Джинни всегда доставались новые вещи, а ему — только обноски, осознавался не таким уж и обидным, если как следует и со вкусом поесть.

Поэтому Рон считал еду своим самым надёжным другом, который никогда не предаст. А ещё он точно знал, что кое в чём ему дважды повезло. Во-первых, его мать обожала и умела готовить, а во-вторых, его обмен веществ был поистине молниеносным, иначе грозила бы нешуточная опасность обзавестись такой же бегемотообразной комплекцией, как у Крэбба или Гойла.

Рон вновь огляделся. Если это шутка друзей, то она явно затянулась. И плевать! Он принюхался и подумал: «Если запах так хорош, то я даже представить не могу, каким будет вкус!»

— Я сейчас всё съем! Один!

Но ему опять не ответили.

Решив, что сделал всё, что мог, Рон решительно схватил в каждую руку по кексу. Правило о том, что нельзя есть неизвестную еду, опять выветрилось из его головы. Он с наслаждением откусил. Вкус был просто… ВОСТОРГ! Других слов Рон просто не мог подобрать. Ни разу в жизни он не думал, что самые обычные кексы могут быть настолько вкусными! Запихав в рот сразу оба, он заработал челюстями. Затем попробовал курицу, пудинг, жаркое, пироги. Пироги были особенно вкусны.

— УИЗЛИ?! ТЫ ОХРЕНЕЛ?! — раздался полный возмущения крик.

Рон резко обернулся, не прекращая жевать. Когда растёшь вместе с кучей братьев, приучаешься есть при любых боевых условиях. Но тут сработал эффект неожиданности: в дверях кухни стояла Панси Паркинсон собственной персоной!

Рон прекратил жевать и снова чуть не подавился, на этот раз — куском пирога, замерев от неожиданности на манер суриката.

— Ты откуда тут взялся?! И какого хрена жрёшь мою еду?! — наступала на него красная от злости Панси, тыча в нежеланного гостя волшебной палочкой. Тот же пытался вспомнить, куда положил свою, но не мог сообразить.

— Ты не Гарри? — только и сумел выдавить из себя Рон, сделав могучее глотательное движение.

— Очень ценное замечание, троглодит гриффиндорский! Ты зачем влез в мой дом?!

— Твой? — недоумённо почесал затылок Рон. — Я не влазил. Я был с Гарри и другими в доме на Гриммо. Потом что-то случилось, и я оказался здесь…

— Что за чушь?! Ты сюда трансгрессировал?! — почти в истерике кричала Паркинсон, наступая на него, выставив палочку.

— Да нет! — потерял терпение Рон. — Мы читали вслух ту ерунду, что пишут для пряничных гаданий, а потом всё завертелось, и я оказался на этой кухне.

— Ага! Пряничные гадания тебя сюда перенесли?!

— Да не знаю я! — Рон с сожалением посмотрел на то, что не доел. — Я лучше тогда пойду и выясню, что за хрень творится.

— Стоять! — Панси преградила ему путь. — Слопал всё, что я приготовила, и сваливаешь?!

— Это ты готовила? — Рон от неожиданности даже перестал обижаться на друзей, которые, вероятно, над ними пошутили неизвестным образом. — Всю эту вкуснятину?

— А кто же ещё! Конечно, я! — возмутилась разозлённая Панси.

— Извини, я не знал, что это нельзя есть… — промямлил Рон. — Ты, наверное, для друзей готовила праздничное угощение… Но я не могу поверить, что ты умеешь так! Я думал, что слизеринцы только проклинать могут. Ой, подожди, тут твои друзья?! Значит, тут Малфой?!

— Нет тут никаких друзей, — буркнула Панси. — Я тут одна.

— А зачем столько еды?

— Для эксперимента, — вдруг недобро улыбнулась Паркинсон, перестав орать и злиться. — Я туда кое-что добавила.

Рон похолодел.

— Что?! Отравила?!

— Закрой пасть! Ты сам сюда вломился и всё сожрал! А пробовать должен был Гойл! С добровольного согласия, между прочим!

— И что со мной будет? — бледнея, спросил Рон.

— Н знаю, — пожала плечами Панси. — В прошлый раз зелье «Прочь предубеждения» не получилось, и сознание Гойла вынесло в мир розовых пони, гуляющих по радуге. Пришлось отправлять его в Мунго, чтобы вернулся в реальность. Он сейчас только что выписался, и завтра должен был явиться ко мне.

— Что за зелье, я такого не помню, — скривился Рон.

— Конечно, тупая ты башка! Я его только изобретать начала!

— Ты?! Ты же зельеварение сдавала только потому, что Снейп своим помогал.

— Я делала вид, что ничего не знаю.

— Чего?

— Ну, ты и тупой! Я, в отличие от вашей Грейнджер, понимала, что в школе нельзя казаться слишком умной. Иначе заработаешь репутацию лохушки и зубрилы. А уж девушка, которая разбирается в зельеварении получше многих парней, в нашем гнилом обществе обречена на насмешки и прозвище «Синий чулок»!

— Э-э-э… — промычал Рон, не зная, что и ответить.

— Вот, всякие козлы и бараны, вроде тебя или Поттера с Малфоем, могут быть отличниками по зельеварению, а девушки должны маскироваться! Как я или Браун, например.

— Лаванда? — неверяще спросил Рон.

— Именно!

— А мне теперь ещё и от репутации девочки-которая-хотела-сдать-Волдеморту-Поттера не отмыться, даже среди однофакультетников не принимают, что уж о других говорить! Поэтому я и пытаюсь изобрести зелье, которое поможет людям воспринимать меня без предубеждений.

— Ты сама виновата! — заявил Рон.

— Я и не спорю. Но жить-то надо как-то!

Рон помялся. С одной стороны, Паркинсон была врагом. С самого первого курса он привык её так воспринимать, да и попытка выдать Гарри тоже не красила Панси. Но, с другой стороны, ТАК готовить плохой человек не мог! Не мог быть враг таким искусным кулинаром!

— Ты и зелья варишь, и готовишь как… как… Так обычные люди не умеют! — выпалил он.

— Готовить — это моё второе хобби. В принципе, с зельеварением очень даже сочетается. Но однокурсникам знать это было не обязательно. Я должна была изображать принцессу Слизерина, а принцессы не готовят, — сообщила Панси. — Приходилось играть роль гламурной девушки, чтобы избежать насмешек и быть популярной.

Рон удивлённо таращился на неё, точно впервые увидел: чёрные блестящие волосы, мягко обрамлявшие слегка исхудавшее лицо, огромные карие глаза, пухлые губы, которые сейчас кривились в сардонической усмешке.

— А ведь ты, и вправду, девушка! — вырвалось у Рона. К счастью, он вовремя проглотил вторую часть фразы «а не мопс», поэтому остался целым и невредимым.

— Очень остроактуальное замечание! — ухмыльнулась Панси. — Неужели моё зелье повышает интеллект?!

— Так ты в еду его подложила?! — возмутился Рон.

— Да. Я хотела определить, в каком виде оно более эффективно: твёрдом или жидком. Так что в кубке тоже было зелье. И ты его тоже выпил.

— Я поперхнулся пудингом!

— Ты хочешь сказать, что в гостях жрал, а потом ещё и мою еду слопал?! — широко распахнула глаза Панси. — Я знала, что ты проглот, Уизли, но не до такой же степени! У тебя глистов нет?

— Нет! Мама меня проверяла! — огрызнулся Рон и несмело спросил:

— Что теперь со мной будет?

— По идее, ты теперь будешь воспринимать меня так, будто мы раньше не встречались. То есть согласно моим нынешним поступкам, а не прошлым. Но на самом деле, я пока не знаю, что получилось. Ты что-то чувствуешь не то?

Рон прислушался к себе. Но никаких ужасных или неприятных ощущений не наблюдалось. Наоборот, он ощущал внутри мягкое тепло, сытость, уверенность и покой. Чего уже давно не доводилось испытывать. Обычно он всегда был настороже, готовый защищать свои интересы, на которые вечно кто-то покушался; даже с Гарри было так. А сейчас он чувствовал себя… свободно?

— Ничего вроде не изменилось… — начал говорить Рон. И в этот момент что-то щёлкнуло чуть ниже его спины, а штаны сзади треснули по шву.

— Ого! — воскликнула Панси, указывая на роскошный рыжий лисий хвост, который теперь торчал из-под мантии Рона.

— А-а! — взвыл тот. — И куда я теперь с ним?!

— Не ори! Сейчас что-нибудь придумаем!

— Что?! Гойл в больницу загремел с глюками, а тут вообще, Мерлин знает, что!

— Зато от моржиных усов я его избавила сама, — спокойно заявила Панси. — Давай так, Уизли. Я попытаюсь освободить тебя от хвоста, а ты поможешь мне немного с готовкой. Завтра я хочу продолжить эксперименты с Гойлом, а он отказывается просто так пить зелье или глотать порошок из него.

Рон потрогал свой хвост, попробовал им повилять и даже немного успокоился.

— Знаешь, Паркинсон, если я смогу ещё и попробовать то, что ты приготовишь, я могу заменить Гойла! — храбро сказал он. — Это такая особая магия?

— Нет. Готовлю я руками! — гордо заявила Панси.

— Без магии?

— Абсолютно!

— И так вкусно получается? — недоумённо спросил Рон.

Панси внимательно посмотрела на него.

— Знаешь, ты мне больше нравишься, чем Гойл.

И, глядя на самодовольную ухмылку Рона, добавила:

— В качестве подопытного, балда! Так что, давай-ка, засучи рукава, и приступим к магии приготовления еды! Без палочки, только руками!

Рон с готовностью подчинился. Про приготовление новой порции зелья они почему-то забыли.

Гарри Поттер подозревал, что вечер Сочельника закончится не очень хорошо. Странное и необъяснимое, это предчувствие мучило его с самого утра. А с того момента, как он принёс домой хвалёные всеми гадальные пряники, ожидание Большой Пакости усилилось и окрепло.

Поэтому он совсем не удивился, когда после зачитывания вслух фраз с пропахших корицей и имбирём бумажек, в глазах вдруг потемнело, а тело скрутило судорогой, словно при аппарации.

В следующее мгновение Гарри взвыл от боли, резко упав на что-то твёрдое. Он открыл глаза и вновь испуганно вскрикнул, поняв, что вокруг сплошная тьма. «Я ослеп?!», — пронеслась паническая мысль. Он вскочил на ноги, забыв про боль от удара об пол, и вытянул вперёд руки, которые тут же упёрлись в стену. Вытащив из кармана волшебную палочку и сделав пару шагов в сторону, он запнулся обо что-то непонятное, потерял равновесие и шлёпнулся на пол. Раздался грохот, и на него, гремя, упал какой-то предмет, больно ударив по голове. От неожиданности Гарри прижал руки ко лбу, выронив волшебную палочку, которая радостно укатилась в темноту. Собрав волю в кулак, подавляя подступающую панику, он попытался наощупь найти свой самый главный волшебный инструмент и понять, что же находится вокруг него. Рука наткнулась на что-то длинное и вроде бы деревянное, но это явно была не волшебная палочка, а нечто гораздо более крупное. Через пару мгновений Гарри догадался, что это «что-то» похоже на метлу. «Я в чулане для мётел?», — недоумённо подумал он и ещё раз попробовал оглядеться. Глаза немного привыкли к темноте, и Гарри облегчённо понял, что не ослеп, а просто попал в тесную каморку. Прямо перед ним проступал прямоугольный контур, из-под которого пробивался слабый свет, позволяющий разглядеть лишь очертания тёмных предметов, громоздившихся по углам.

Он отчаянно рванулся к выходу и резко навалился на дверь, предчувствуя, что та, скорее всего, окажется запертой. Но в этот раз интуиция его подвела. Дверь распахнулась, и Гарри с треском вывалился наружу, по пути сбив что-то головой. Он с разбегу вновь завалился на пол, больно приложившись боком. На голове болталась и мешала обзору та самая штука, которую Гарри сшиб, пытаясь вырваться на свободу, а в руке он сжимал предположительно метлу.

— А-а-а! Домовой! Демон! Вурдала-а-ак! — завопил истеричный женский голос где-то рядом.

Ошарашенный и совершенно растерявшийся Поттер с трудом встал на ноги, опираясь на метлу, и попытался оглядеться. Твёрдое и холодное нечто на голове, дребезжа и лязгая, сползало на глаза, но Гарри удалось увидеть, что в нескольких шагах от него замерла пожилая женщина в синей униформе, с громким криком пытаясь отгородиться тележкой с различными флакончиками и щётками.

Послышался топот бегущих ног, и в следующее мгновение кто-то толкнул его на пол и навалился сверху, больно скрутив руки.

— Что вы делаете?! — возмущённо взвыл Гарри. — Прекратите немедленно! Я курсант Аврората Поттер!

— Тьфу, ещё один! — раздался над ухом грубый мужской голос. — И когда только из палаты свалить успел?!

— Лучше смотреть надо за ними! — истерично взвизгнула женщина с тележкой. — А если бы он на меня напал?! Вон, затаился в кладовке со шваброй наперевес!

— Кто вы такие?! — закричал Гарри, безуспешно пытаясь вырваться.

— Эти… как их… дементоры! — хохотнул державший его мужчина и поднял на ноги, взяв за шиворот.

Поттер изумлённо повернул голову: на него насмешливо смотрел высоченный широкоплечий детина в зелёной медицинской пижаме. «Маггловской медицинской пижаме!», — мелькнула догадка.

— Пошли, «избранный», — приказал мужчина, грубо схватив Гарри за локоть и потащив его за собой. Тот счёл за лучшее не сопротивляться: у пленителя были на удивление огромные и сильные руки, как у горного тролля, и получить гигантским кулаком по многострадальной голове совсем не хотелось.

Гарри пытался понять, куда его занесло, но спросить у державшего его здоровяка не решился.

Пока его буквально волоком тащили по какому-то длинному коридору, он старательно вертел головой, разглядывая окружающую обстановку. Коридор с одной стороны «украшали» окна с металлическими решётками, с другой же — чередой шли одинаковые закрытые двери.

«Вот попал, так попал! Это что, филиал Азкабана?!», — мучительно соображал Гарри. Его смущала маггловская медицинская форма мужчины. И окружающая обстановка неуловимо напоминала больницу, но какую-то странную. Для чего, например, решётки на окнах?!

Наконец мужчина остановился у одной из дверей, вынул из кармана униформы массивный ключ, поковырял им в замочной скважине, отворил створку и грубо втолкнул Гарри внутрь комнаты. Тот в очередной раз не удержался на ногах и растянулся на полу, взвыв от боли и обиды. Зато гремящая штука, постоянно сползающая на глаза, наконец-то с грохотом свалилась с головы, оказавшись обычным ведром. Застонав от досады, Поттер всё же сумел порадоваться, что взял за правило зачаровывать очки, защищая их от разбивания и плотно приклеивая к лицу: во время учёбы в Аврорате всякое случалось.

— Да что за фигня?!

Он вскочил на ноги, превозмогая боль в коленях, и уже собирался дать отпор троллеподобному грубияну, втолкнувшему его в комнату, но дверь уже захлопнулась, а ключ повернулся в замке, запирая её.

В отчаянии Гарри пнул валяющееся на полу ведро, попутно представив, как чудесно выглядел с железным горшком на голове и шваброй в руках. Немудрено, что та тётка с тележкой испугалась, приняв его за сумасшедшего… Стоп! В голове мелькнула и исчезла догадка.

Поттер застонал от абсурдности ситуации. Совсем недавно он готовился отмечать праздник — в своём доме, в кругу друзей. А теперь оказался в каком-то дурдоме, а всё тело немилосердно болело. Дурдоме? Ну конечно! Гарри круто развернулся и застыл с открытым ртом, увидев, что находится в комнате не один. Но и в самом страшном кошмаре он не смог бы вообразить себе более странной компании.

На него во все глаза таращилось около десятка людей. Все как один лысые, одетые в потрёпанные простыни, которые были повязаны вокруг их тел в стиле нарядов домовых эльфов. У нескольких человек лица были вымазаны то ли зелёнкой, то ли зелёной краской. У двоих носы заклеены пластырем.

— П-привет, — вымученно улыбнулся Гарри, помахав рукой.

— У него шрам! — заорал один из лысых.

— Чего? — не понял Гарри, но на всякий случай отступил к двери.

— Шрам! — хором заорали лысые. — Поттер, ты мой!

Гарри застыл, не в силах поверить в происходящее, когда эти странные лысые мужчины принялись остервенело мутузить друг друга с криками:

«Поттер мой! Только один сможет остаться в живых!»

— А-а-а! — взвыл Гарри, чувствуя, как от ужаса волосы на голове встали дыбом.

Он сунул руку в карман, но вспомнил, что волшебная палочка осталась в той дурацкой кладовке для швабр.

— Хоро-о-ошие Волдемортики, сла-авные Лордики… — медленно протянул он, прижавшись к стене. Дальше отступать было некуда.

Но пародийные двойники Волдеморта, похоже, забыли о нём, продолжая рвать друг друга на кусочки и оглушительно вопя на разные голоса.

Гарри быстро кинул взгляд на окно, но решётки были и здесь. Положение казалось безвыходным. Из мебели в комнате находилось лишь десять коек, на которых, кроме матрасов, ничего не было. Гарри уже подумывал о том, чтобы пробраться к оконной решётке и попытаться её выломать, когда дверь с грохотом растворилась, впуская три высоченные фигуры в мрачных балахонах.

— У-у-у! — завыл один из «чёрных плащей», — Тёмные Лорды! Если вы не успокоитесь, то придётся опять принимать укольчики с сонным зельем! И возрождаться после этого будет очень больно!

Совершенно ошарашенный Гарри несколько раз больно ущипнул себя за щёку. Почувствовав боль, он понял, что происходящее реально. Реально! Дементоры?! Странные говорящие дементоры?!

Другой «чёрный плащ» повернулся к Гарри и почти нормальным голосом произнёс:

— Гарри Поттер? Новенький? Тебя сюда по ошибке аппарировало! Сейчас я отведу тебя на место!

Дементор уже начал тянуть чёрную руку, когда Гарри, что было сил, ударил противника кулаком прямо в капюшон и отчаянно отпрыгнул в сторону. В следующую секунду его ослепила яркая вспышка света, и он куда-то упал, совершенно не встретив сопротивления, хотя понимал, что перед ним должна быть стена.

Гарри приземлился на что-то мягкое, но, не успев открыть глаза, услышал женский визг и почувствовал боль от удара по голове. Скатившись на пол, он протёр глаза и уставился на женщину, лежавшую на кровати. Та, в свою очередь, тоже сверлила его пронзительным взглядом.

— Я где? — сдавленно спросил Гарри, потирая голову.

— В заднице! — съязвила женщина, тряхнув гривой нечёсаных чёрных кудрей.

Гарри быстро огляделся, ища пути к отступлению, пока ещё жив. В этом помещении была лишь одна кровать и очередное окно с решёткой.

— Дверь заперта, — пояснила обитательница комнаты, — и если начнёшь стучать, то вряд ли услышат, пока бунт в палате Волдемортов не успокоят. Чего они, кстати, разорались сегодня? Тебя, что ли, к ним по ошибке засунули, маггл-шизик? — хихикнула она.

А затем вдруг вскочила с койки, указав на Гарри пальцем, и заорала:

— Ты как через стену сюда проник?! Ты…ты…ты настоящий Поттер?! Не шизанутый маггл?!

— Я единственный возможный Поттер! — взорвался Гарри, чувствуя, как мозг закипает, отказываясь воспринимать происходящее. — Это вы все кто такие?!

— Тут каждый говорит, что он единственный и неповторимый, — хищно улыбнулась незнакомка, медленно подходя к нему всё ближе.

— Ты орёшь, как Поттер, я помню этот крик! И физиономию твою помню! Ты настоящий! — взвизгнула она, захлопав в ладоши и запрыгав на месте, как ребёнок.

Гарри уставился на пышную грудь, колышущуюся под поношенной ночнушкой со слишком глубоким декольте.

Этот злобный, но волнующий воображение визг, этот лающий смех, эти горящие безумные глаза, спутанные волосы и… ну что греха таить, эту грудь он тоже никогда не мог забыть.

— Мадам Лестрейндж?

— Узнал меня, пупсик-Поттер?!

Гарри ощутил приступ дежавю. Это уже когда-то было: он лежал на полу и, словно загипнотизированный, наблюдал за тем, как прыгают упругие груди бешенной Беллатрисы Лестрейндж, скачущей вокруг него.

— Но вы же мертвы! Мы в аду? Я тоже умер?!

— Мы в дурдоме! — заявила Беллатриса, схватив Гарри за руку, и резко дёрнула, принуждая встать на ноги. — Значит, ты чокнулся. А если ты здесь, то ещё и без магии. Но раз у тебя случился магический выброс, тогда не всё потеряно. У меня травма тяжелее.

— Травма?

— Ну да, меня эта рыжая бочка с жиром так приложила каким-то заклинанием, что магия заблокировалась. Да вдобавок вынесло с поля боя неизвестно куда. А когда немного сориентировалась и поняла, что с магией плохо, решила остаться здесь, в маггловском мире. Только начались проблемы… Тупорылые магглы почему-то решили, что я ненормальна, и заперли меня в доме для умалишённых. Тьфу! Не понять им настоящую волшебницу.

— Да уж. Интересно, почему же они так решили? — съязвил Гарри, не удержавшись.

— Я всего лишь хотела расплатиться галлеонами в их идиотском метро. Золотыми галлеонами! А эти железные гоблины не поняли, что я заталкиваю в них настоящие деньги, а не жалкие металлические кругляшки, и подняли вой. Ну, я отоварила от души парочку этих сраных ящиков! А когда на вопли и грохот прибежали маггловские авроры, я объяснила им, кто тут прав, и кого надо бояться! Так эти отрыжки Мордреда меня сюда засунули! В психушку!

— Давай, колись, как ты попал в это скорбное место? — Беллатриса уселась на койку, закинув ногу на ногу.

— Я… не знаю, — растерялся Гарри. — Мы отмечали Рождество в доме мадам Вальбурги. Теперь-то он мой…

— Вот она тебя сюда и закинула! — перебила Белла. — Тётушка и при жизни ненавидела всяких грязно… магглорождённых.

— Вы не называете маглорождённых грязнокровками?! — удивился Гарри, размышляя про себя, что он, возможно, просто отравился пряниками и валяется в гостиной дома на Гриммо, пуская слюни на ковёр…

— Здешние доктора этого тоже не любят, хоть они и магглы, — скривилась Белла. — Как назову их погаными грязно… в общем, сразу мне клизму делали! Поттер, тебе ставили клизму?!

— Н-нет.

— Тебе повезло! А тут собрались отборные экземпляры, энтузиасты нетрадиционной медицины! Нашли место, где разгуляться — целая толпа психов под рукой, лечи — не хочу! Тут тебе и клизмы, тут тебе и шапочки из фольги, тут и сыроедение с уринотерапией…

Она как-то беспомощно махнула рукой и продолжила:

— Знаешь, Поттер, «Круциатус» — полная ерунда по сравнению с пятилитровой клизмой, когда сортир в другом конце коридора, а если не удержишь, то получишь тряпкой по морде! Теперь тело это помнит и не даёт назвать вещи своими именами даже, когда ни одного из «экспериментаторов» нет рядом.

— Ясно, — выдавил Гарри, — но я действительно не знаю, как сюда попал. Мы праздновали Рождество, потом съели гадальные пряники от Фортескью, зачитали гадания с бумажек, а потом… не помню. А моя волшебная палочка осталась в кладовке для швабр.

— Интересные специи Фортескью в свои пряники добавляет, — усмехнулась Беллатриса, — как вставило-то вас круто.

— Мадам Лестрейндж, — несмело спросил Гарри, — а почему магглы несколько раз назвали меня по имени? И откуда столько поддельных Волдемортов?!

— А, так вы там у себя ничего не знаете?! — вновь ожила и практически взвизгнула Белла, вскочив с ногами на кровать. — Это же всё рыжая стерва! Она втёрлась в доверие к магглам и растрепала наши секреты под чужим именем! И притом всё переврала ещё! Опозорила магический мир!

— Миссис Уизли?! — Гарри уже просто устал удивляться.

— Даже у меня эта книжка есть! В терапевтических целях мы её читаем на групповых сеансах психотерапии. Ещё разбираем, кто прав, а кто нет. Знаешь, сколько раз мне делали клизму после того, как я пыталась рассказать правду про мерзкого Дамблдора, Уизлятник и грязн-н-н-н…магглокровок?!

Беллатриса сунула руку под матрас, вытащила книжку в яркой обложке и кинула в Гарри.

Тот, благодаря реакции ловца, легко поймал «снаряд» и с опаской принялся разглядывать обложку, на которой был нарисован мальчик, очень похожий на него самого в детстве.

— Джоан Роулинг. «Гарри Поттер и Ор… орден Феникса»… — прочёл Гарри, поперхнувшись.

Он испуганно посмотрел на Беллу и прошептал:

— Это что?! Это что тут в вашем дурдоме происходит?!

— Это во всём маггловском мире происходит! И не только в Англии! Нам иногда разрешают телек смотреть. И я видела интервью этой твари Молли! Это она написала книжку под псевдонимом «Джоан Роулинг»! Заработала кучу бабла на твоём имени! И растрепала всё, что происходило в нашем мире, но исказила факты! Да Рита Скитер по сравнению с этой рыжей брехуньей маленькая девочка!

Гарри потрясённо листал книгу, вчитываясь в строчки.

— А магглам понравилась история о бедном мальчике-волшебнике, об которого убился великий маг! — продолжала возмущаться Беллатриса. — А другой маг-пи-и-и… За это слово тоже клизму делают… В общем, Дамблдорище этого мальчика хотел подставить под удар, чтобы расправиться с другим великим магом! А Лорд наш после того, как тебе по лбу съездил, сам с катушек слетел! Ну, и дальше ты сам понимаешь! Меня потому в дурдом сразу и сунули. Подумали, что я одна из свихнувшихся на Моллиных байках! Магглы так прониклись историей, что и фильмы сняли, и фанклубы твои по всему миру организовали, и парк развлечений построили! Поезда, якобы в Хогвартс, пустили! А некоторые магглы не смогли своим жалким мозгом осознать величие магического мира и спятили! Тут половина контингента — Волдеморты, ещё половина — Гарри Поттеры. Дамблдоры тоже есть. Ходят в вырвиглазных халатах, лимоны жрут.

— Святы-ы-ые гиппогрифы! — протянул Гарри, пытаясь представить всё то, что говорила ему внезапно воскресшая Беллатриса.

С одной стороны, легко было поверить, что эта ненормальная всё выдумала. Не зря же в дурдоме сидит. Но книга?! Книга была реальна! Да и тут вспомнилось, что миссис Уизли в последнее время стала постоянно куда-то исчезать, ничего не говоря даже мужу. Последний раз её не было целых два месяца. Молли потом говорила всем, что спонтанно решила съездить на Майорку, чтобы отдохнуть от суеты, но теперь Гарри всё начинал понимать. А однажды он встретил её в Гринготтсе: миссис Уизли была одна, а гоблины перед ней так и стелились.

— Тут и мои подражательницы есть, только меня с ними больше не сажают, — подала голос Белла, — я им волосы повыдергала и личики подправила. Ещё будут всякие огрызки человеков меня изображать. Мне и Грейнджер хватило.

— И что теперь делать? — тупо глядя на книгу о себе самом, спросил Гарри.

— Хотелось бы отсюда свинтить, но, боюсь, если засвечусь дома, меня тогда уже в Азкабан засунут, — вздохнула Белла. — Небось, ваши меня в международный магический розыск объявили? А я слишком уязвима без магии и узнаваема. Да и стыдно мне, дочери рода Блэк, прослыть сквибом!

— Неа, — мотнул головой Гарри, — вас похоронили и оправдали посмертно.

— Они там что, рехнулись тоже?! — вытаращилась на него Белла. — Весь мир дурдом, а люди в нём пьют галоперидол?!

— Возможно. Но профессор Снейп и мистер Малфой рассказали, как вы вместе с ними и мистером Долоховым шпионили для Ордена, — ответил Гарри. — Мистер Долохов теперь преуспевающий производитель спиртного! Гоблинам, с их настойками, до него далеко!

— И эти растрепали, значит! — зло произнесла Белла, ударив кулаком о стену. — А пойло Долохова убойная штука, знаю. Даже Тёмный Лорд, упившись на дне рождения Люциуса, потом прыгал с крыши павлинятника и кричал, что он дельфинчик. Но зачем было всё рассказывать этим?!

— Но вас же оправдали! И признали жертвой Волдеморта!

— Сам ты жертва скудоумия! Я шпионила потому, что поняла, что это уже не наш ЛОРД! А его жалкая пародия, похожая на тех, кто за стенкой сидит! А настоящего ты прибил! — визгливо прокричала Беллатриса, вскочив с кровати и нависнув над сидящим на полу Поттером.

— Я нечаянно, — зачарованно прошептал Гарри, которому прямо в лицо упёрлись так волнующие его воображения округлости.

— Постой, — Белла выпрямилась, — ты, значит, самого сильного тёмного мага угандошил? И с первого курса твоя задница всегда выходила сухой из воды, как бы Дамблдор не старался её подпалить?

— Ну-у… Да, — счёл за лучшее согласиться Гарри.

— А ты ничего так, подрос, возмужал, — Белла задумчиво рассматривала его, склонив голову на бок.

— Ну, вы тоже выглядите гораздо лучше, чем после Азкабана, — покраснев, заметил Поттер. — тут, наверное, кормят хорошо.

— Ага. Варёную селёдку пробовал? А сырую свёклу вместе с ботвой? Пальчики оближешь! И клизма уже не нужна, всё естественным путём вытекает, прямо фонтаном.

— Отсюда надо всё равно выбираться. Вам в Мунго надо! — решительно встал на ноги Гарри. — У меня в мозгах там много чего обнаружили. Закладки всякие и блоки. Уж не знаю, от кого из великих магов такие подарки. И у вас там много чего есть, наверное. Вам магию вернут!

— И в местный дурдом сошлют, — скривилась Белла.

— Да если в голове порядок будет, то зачем в дурдом-то?! — всплеснул руками Гарри. — Вас уже оправдали как жертву!

— Выбраться отсюда можно, — задумчиво посмотрев в окно, сказала Белла, — но меня потом опять сюда сажали. Не могу я жить по-маггловски. Терпения не хватает.

— А если я вам помогу? Держать себя в руках и контролировать эмоции? — предложил Гарри, сам не понимая, как осмелился на такое безумие.

— Почему ты мне это предлагаешь?

— Я же за справедливость! А вы нуждаетесь в помощи!

— Неа, не канает, не верю!

— Ладно! — Гарри закатил глаза и выпалил:

— Вы мне покоя не давали с тех пор, как я вас увидел в Омуте памяти Дамблдора!

— Чего?! Ты извращенец, пупсик?!

— Может быть, и тогда мы с вами точно пара! — смело заявил Гарри. — Я признаю, что я больной! Ведь вы убили моего крёстного! А я вас вожделею!

— Я его и не думала убивать. От «Ступефая» трудно сдохнуть, — махнула рукой Белла. — Придурок Сириус тоже в маггловском мире без магии трётся. Работает парнем по вызову для богатых клиенток. Я его встречала, он чувствует себя прекрасно и совершенно не скучает по миру магии.

— Не верю!

— Как хочешь.

В этот момент дверь палаты распахнулась, и вошёл уже знакомый Гарри мужчина, который притащил его комнату с «Волдемортами».

Теперь на нём болтался чёрный плащ, а капюшон был откинут. Под глазом вошедшего красовался приличных размеров фингал.

— Вот ты где, магический засранец! — заорал он, показывая на Гарри. — Треснул меня и выскользнул! Ты сюда как пробрался, утырок безмозглый?! Тебя эта мегера же расчленит!

В мозгу Гарри, как это уже и раньше бывало, что-то щёлкнуло, а в крови вспыхнул азарт. Не раздумывая ни секунды, он вновь со всей силы ударил мужчину в нос. Раздался тихий хруст, а затем рёв боли. Противник согнулся, схватившись за лицо. Не медля больше, Гарри схватил Беллатрису за руку и рванул вон из палаты.

Выскочив в коридор, он ударом головы в грудь сшиб второго фальшивого дементора, который, охнув, рухнул на пол и захрипел, хватая ртом воздух.

На их счастье, коридор был пуст, а из приоткрытой двери соседней палаты всё ещё раздавались звуки борьбы и ругань.

— Давай за мной, мой бешеный пупс! — с восхищением глядя на раскрасневшееся лицо Гарри, воскликнула Беллатриса, сверкая глазами.

Когда она так смотрела, её лицо, как казалось Гарри, чудесным образом преображалось, и он чувствовал себя готовым идти с ней хоть в Азкабан, хоть в пасть василиска, хоть на урок зельеварения, когда профессор Снейп особенно не в настроении.

И они побежали по пустынному коридору.

Около закрытой двери, ведущей на лестницу, беглецы остановились: запор никак не хотел поддаваться усилиям.

— Вот лысина Волдеморта и бородища Дамблдора! — в отчаянии зло крикнула Белла, ударив дверь кулаком.

Вдруг из-под её пальцев брызнули искры, и замок открылся.

— Магия! Магия возвращается! Поттер, ты чудо! — оглушительно захохотала Беллатриса. — У меня был магический всплеск!

Она схватила оглохшего от её крика Гарри за руку и потащила вверх по лестнице на самый последний этаж. Когда они вылезали на крышу, то услышали шум погони.

— Давай, представь, что ты можешь наложить запирающее без палочки! — велела Беллатриса, навалившись на крышку люка, ведущего на крышу клиники.

— Не могу! Я не владею беспалочковой магией! — закричал Гарри, безуспешно пытаясь выполнить требуемое.

— Мордред! Я тоже не могу! — простонала Белла.

Она быстро оглянулась, но подпереть крышку люка было нечем. В тёмных, почти чёрных, глазах заплескалось отчаяние, впрочем, оно быстро сменилось искрой сумасшедшей идеи, почти переходящей в безумие.

— Иди сюда, Поттер! Пусть ты и не владеешь беспалочковой магией, но я верю, что с палочковой у тебя всё в порядке, если ты понимаешь, о чём я!

— Я… — Гарри поняв, покраснел как знамя родного факультета, совершенно не зная, что ответить.

— Да и кулачной магией ты владеешь неплохо! Где ты так натренировал руки? — продолжала Беллатриса.

А потом неожиданно схватила его за ворот рубашки, рванула вниз, чтобы заставить пригнуться, и впилась в его губы яростным поцелуем.

В это незабываемое мгновение Гарри буквально родился заново. Адреналин происходящего смешался с азартом побега, кипящим в крови, и условная крыша весело съехала и помахала ручкой.

Через пару секунд или целую вечность, он не осознавал точно, Беллатриса отпустила его, толкнув к крышке люка, ведущего внутрь здания.

— Она моя! — проорал Гарри тем, кто уже пытался выбраться вслед за ними.

Из его пальцев вырвалась струя пламени, которая запечатала выход на крышу.

— У вас, видимо, неплохой опыт в этом? — тяжело дыша, пропыхтел Гарри, стараясь выровнять дыхание.

— Ну, не спорю, что кое-какой опыт есть, — хихикнула Белла, — хотя мой муженёк был грубоват, а Тёмный Лорд в этом плане вообще был не подкован. Он любил только себя самого.

— Я имел в виду опыт приключений и погонь, — вновь смутился Гарри. — Хотя, то, другое, у вас тоже империоподобное.

— Ты и сам хорош в делах поиска неприятностей на свою пятую точку! — расхохоталась Беллатриса. — И, в отличие от моего мужа, в том, другом, тоже отключаешь мозг бедной даме одним поцелуем.

— И нам точно не будет скучно вдвоём! — заключил Гарри, пожирая жадным взглядом её тонкую фигуру в драной ночной рубашке.

— Несомненно, пупсик! Уж ты-то не скажешь, что важнее всего честь рода или захват власти!

— Никогда!

— И как мы спустимся на землю, Потти?

Гарри подошёл к краю крыши и глянул вниз. Сейчас его не пугало абсолютно ничего. С этой стороны больница почти вплотную примыкала к забору. Мимо по дороге неслись автомобили.

— Иди сюда! — позвал он, протянув Белле руку. — Смотри.

Внизу на светофоре затормозил большой фургон с тряпичной крышей.

— На счёт три! — велел Гарри, схватив Беллатрису за руку и взглядом указывая на крышу фургона.

— Один, два, три! — хором выкрикнули они, прыгая вниз.

Луна не испугалась, когда свет померк в глазах, а тело пронзила судорога, словно при аппарации. Она всегда воспринимала жизнь как нескончаемое приключение и считала, что если повезло родиться в мире магии, то надо радоваться любому проявлению чудесного и необычного. Ведь в мире столько всего неизведанного, неведомого даже волшебникам! И странно, что они порой отказываются верить в чудеса. Например, в существ, которых не могут видеть, но просто не могут не чувствовать. А те веками живут рядом с людьми и влияют на их поступки…

Луна открыла глаза и осмотрелась. Как она и подозревала, некая сила перенесла её совсем в другое место: это была уже не гостиная в доме Гарри Поттера, а какое-то подземелье. Очень знакомое подземелье.

Точно! Как же она сразу не узнала?! Это же подвалы Малфой-мэнора, где её и мистера Олливандера держали в плену. И это был довольно интересный опыт: Луна уже мысленно настроилась терпеть пытки от Пожирателей Смерти, которые хотели непременно выяснить, где скрывается Гарри Поттер с друзьями, но на деле вышло совсем не так, как она ожидала.

Пожиратели действительно притащили её в сырой подвал и приковали к стене, но вместо получения «Круциатусов» ей и мистеру Олливандеру пришлось слушать истерику явно психически нестабильной Беллатрисы Лестрейндж, печально известной поклонницы Волдеморта. Та сначала орала вполне ожидаемое: «Где Гарри Поттер, мерзкие осквернители крови?!», не применяя никаких непростительных и пыточных заклинаний. А потом и вовсе начала в своём крике потихоньку скатываться на совсем уж посторонние жалобы о своей несчастной женской доле.

О том, что долбаный Поттер ей всю жизнь отравляет, потому как Повелитель только о нём и думает, не желая замечать, что рядом страдает такая преданная и потрясающая женщина, как она.

Беллатриса проклинала предков Поттера и Волдеморта до седьмого колена, но при этом так сокрушалась о своей неприкаянной судьбе, что Луне стало её очень жалко. А мистер Олливандер не нашёл ничего лучше, чем сказать, что если мадам Лестрейндж не прекратит реветь в три ручья и рвать на себе одежду, то её палочка откажется её слушаться. Это привело Беллу в ещё большую истерику, и она, вскинув палочку вверх, начала запускать в стены «Бомбарду» и ещё какие-то неизвестные Луне заклинания, от которых во все стороны летели осколки кирпичей, а сами стены ходили ходуном.

Прибежал мистер Малфой и тоже принялся орать противным и тонким голосом, призывая мадам Лестрейндж прекратить разрушение приютившего её дома.

И только Луна видела и знала, что сейчас истерику не остановить — мозгошмыги бешено вращались вокруг Беллы и проникали внутрь, сияя ярко-красным и грозно гудя. «Скорее всего, виноват ещё и алкоголь, — подумала она, — мозгошмыги от алкоголя становятся неуправляемыми и очень опасными».

И неизвестно, устояло бы в тот день поместье Малфоев или рухнуло, погребая всех обитателей под завалами, не сумей Луна уговорить собственных мозгошмыгов, чтобы они попытались угомонить пьяных соплеменников в голове Беллатрисы.

В отличие от других магов, не верящих в то, чего не могут постигнуть, Луна уже давно нашла общий язык со своими невидимыми спутниками и сумела подружиться с ними. И благодаря этой дружбе была способна сделать или придумать такое, о чём «нормальные» маги даже помыслить не могли.

Постепенно истерика Беллы сошла на нет, и она уже просто шумно всхлипывала и бессильно сморкалась в волосы перепуганного Люциуса Малфоя. Потом явился Пожиратель по фамилии Долохов и раздал всем присутствующим по стакану какой-то жидкости, которую Луна пить отказалась — её мозгошмыги от одного лишь только запаха странного пойла попадали в обморок. А если мозгошмыги в обмороке, то мозгу не позавидуешь.

Своему отказу Луна совсем не человеколюбиво порадовалась на следующее утро, когда все, включая мистера Олливандера, страдали жуткой рвотой и похмельем. В глазах появившегося Поттера и его друзей, мистер Олливандер и несколько других пленников выглядели так, будто их и впрямь пытали чем-то страшным. А ароматы в камере витали такие, что мозгошмыгов корёжило и выворачивало от тошноты, а здравый смысл недолго мучился выбором: скончаться на месте или бежать, роняя тапки. Иначе как бы в мозгах всё той же мадам Лестрейндж появилась «умная» мысль: вырезать ножом на предплечье бедной Гермионы сведения о местонахождении всех крестражей Волдеморта и скрыть это всё под косметическими чарами?

Вот почему алкоголь убивает ум! А алкоголь от мистера Долохова его ещё перед клинической смертью насилует галлюцинациями в особо жестокой форме.

Все эти воспоминания волной нахлынули на Луну, когда она медленно шла по коридору подземелья, подсвечивая себе волшебной палочкой. Оранжевая каска от нарглов надёжно прикрывала её нестандартный, но уязвимый мозг.

Где-то во тьме послышались тихий шорох и еле слышное бормотание. Там явно был кто-то ещё.

Луна, осторожно ступая, пошла на звук. В одном из закоулков подземелья стоял на коленях человек и увлечённо пытался вытащить кирпич из стены.

— Вы пытаетесь разобрать стену? Может, вам нужна помощь? — невозмутимо спросила Луны, направив луч света от своей палочки на незнакомца.

— Ай! — воскликнул тот, вскочив на ноги. Он явно не ожидал, что у его занятия найдётся свидетель.

Луна узнала своего бывшего однокурсника и сына хозяина дома.

— Здравствуй, Драко, — улыбнулась она.

— Полоумная Лавгуд?! Во имя грязных трусов Мерлина, как ты сюда попала?! — оторопел Драко Малфой, наставив на Луну свою волшебную палочку.

— Не знаю, какая-то неведомая сила принесла меня сюда. Значит, я нужнее здесь, чем там, где была раньше, — пожала плечами Луна, тепло улыбнувшись собеседнику.

— Что ты мелешь?! — покраснел от злости младший Малфой. — Ты здесь точно на хрен не сдалась! Как ты проникла в дом?! А может, ты шпионишь?! Нашу семью уже замучили обысками! А ведь мой отец вместе с крёстным помогал Сопротивлению!

— Успокойся, Драко. Твои мозгошмыги уже нервничают. Если они совсем испугаются или разозлятся, то их уже будет не остановить. И тебя тоже. Ты потеряешь контроль над своими эмоциями.

— Заткнись и вали! Мне всё равно как, только исчезни! — заорал Драко, пытаясь закрыть собой что-то, темневшее у его ног.

— Давай доверимся магии, она явно меня сюда не просто так направила, — мягко, но твёрдо сказала Луна.

— Хватит нести чушь! У магии есть свои законы! И ты об этом знаешь, хоть и чокнутая! Ты же чистокровная! — не унимался Драко.

— Гермиона магглорождённая, но помешана на всяких правилах и законах, поэтому от происхождения степень зашоренности сознания не зависит, — с неизменной улыбкой продолжала стоять на своём Луна и добавила:

— Драко, как же вы все не поймёте, что у волшебства нет ограничений и рамок.

— Просто уйди! — потерял остатки терпения и воспитанности тот.

— Ты что-то прячешь? — Луна направила луч «Люмоса» вниз и увидела деревянную коробку, которую Малфой безуспешно пытался загородить собой.

— Это уж точно тебя не касается! Мне тебя самому вытолкать?!

— Это плохо отразится на твоём уме, который уже и так ранен насилием и горестями, — покачала головой Луна.

— На себя посмотри! Все знают, что у тебя крыша поехала давно и прочно, так же, как и у твоего папаши! — зло выплюнул Драко.

— Они хотят, чтобы ты открыл это! — не обращая внимания на его грубость, сказала Луна, с восхищением глядя на таинственную коробку.

— Кто?!

— Твои мозгошмыги! Они очень редко удаляются от головы своего хозяина, но твои устремились к этой коробке и летают вокруг. Я могу это рассмотреть. Когда я была маленькой, то попала под действие эксперимента моей мамы. Случился взрыв, мама не выжила, а я стала видеть то, что не могут различить другие.

— Да у тебя вся семейка звезданутая… — закатил глаза Малфой.

— Хотя… — он тоскливо махнул рукой. — Моя не лучше теперь. После войны papa сдвинулся от тесного общения с Волдемортом. Теперь он днями и ночами расставляет павлиньи перья по разным вазам из своей многочисленной коллекции и разговаривает с ними, как с живыми. Лишь крёстный может вернуть его в реальный мир. А мама разрывается между заботой обо мне, моральным выеданием последних мозгов отцу, как главной причине своих несчастий, и поисками своей сестры Беллатрисы, пропавшей без вести прямо с поля последней битвы. Отцу, наверное, уже не помочь, но вот с тётей Беллой ещё не всё потеряно, и с ней было хотя бы не скучно… А всё этот Поттер и его куча Уизли! Дорвались до власти и теперь хотят разорить нас до нитки!

— В этом виноваты, скорее, бывшие члены Ордена. А Гарри просто стажёр Аврората. Он наделён не властью, а тяготящей его славой символа победы, о котором скоро все забудут.

— Лучше бы все о нас забыли! Может, тогда родители бы стали такими как раньше, и тётя Белла вернулась. Она странная с виду, но… — Малфой как-то сник, сгорбился и, свесив голову, прислонился к стене, умолкнув на полуслове.

— Драко, не всегда те, кто ведёт себя не так как другие, больны и опасны, — ласково сказала Луна и продолжила:

— Я чувствую, что ты не знаешь силы той вещи, которую пытаешься спрятать в этой коробке.

— О, Мерлин! — застонал Малфой, схватившись за голову. — Да хрен же с тобой!

Он взмахнул волшебной палочкой, коробка у его ног открылась, и в руке оказалась чёрная кожаная маска, похожая на те, что надевают на карнавал.

— Это какой-то тёмный артефакт, который я обнаружил в хранилище нашего рода. Я точно не знаю, как он действует и откуда взялся. У отца сейчас бесполезно выяснять, а мама не в курсе всех малфоевских секретов. Вот и решил припрятать пока, чтобы не конфисковали, как другие наши фамильные реликвии…

— Надень её, — попросила Луна.

— Ты спятила?! А вдруг это подарок Волдеморта?! Или ещё какая проклятая вещь!

— Тогда мозгошмыги к ней не прикоснулись бы, а она их явно интересует.

— Да нет никаких мозгошмыгов! Они только у тебя в мозгах шмыгают! — Драко выразительно покрутил пальцем у виска.

— Хочешь, сначала я надену? — предложила Луна.

— Ну, если тебе непременно хочется расстаться с жизнью в нашем подземелье, пожалуйста! — Драко махнул рукой. — Этот подвал и не такое видел.

Луна заклинанием призвала к себе маску и безбоязненно надела.

— Ну, что чувствуешь? — насторожился Драко. — Боль, жжение?

— Ничего не чувствую, — ответила Луна, снимая загадочный артефакт, — наверное, на меня её магия не действует. Попробуй теперь ты.

— Если я её надену, ты свалишь?

— Хорошо, если ты меня прогонишь после того, как наденешь маску, я уйду, — кивнула Луна.

— Вот! — Драко натянул маску на лицо и демонстративно развёл руки в стороны.

— Тебе идёт.

— А-а-а! — вдруг неожиданно завизжал Драко.

— Что случилось? — в этот раз Луна тоже испугалась.

— Они везде! ВЕЗДЕ! Летают! Такие разноцветные козявки с крылышками! — Малфой истерично тыкал пальцем в разные стороны. — Вокруг твоей головы они радужные! А вокруг моей… Вот! — он замахал руками перед лицом. — И вот! Они жёлтые!

— Ты их видишь! — рассмеялась счастливым смехом Луна. — Для этого и предназначен артефакт! Он помогает видеть то, что скрыто, но я вижу это и без его помощи! И ты теперь тоже можешь видеть!

Драко сорвал с лица маску, оглянулся вокруг, потом вновь надел, потом снова снял, и так несколько раз.

— Что я теперь вижу?!

— Те, что радужные и жёлтые — мозгошмыги. Они летают вокруг головы каждого человека и могут мешать думать, если не знаешь, как с ними договориться. Но они могут помочь, если тебе удалось с ними поладить. Я дам тебе книгу, которую написала моя мама. Правда, она рукописная, издать её она не успела, но там есть всё о невидимых созданиях. Есть ведь ещё и нарглы, которые опасны, и морщерогие кизляки…

— Мозгошмыги могут помочь читать мысли других? Влиять на чужие мысли? — перебил её Драко.

— Нет. Это невозможно.

— Тогда чем они полезны?

— Предупредят об опасности и помогут наладить контакт с теми, кто тебе не безразличен. Они чувствуют дурные мысли и от зла погибают. У Тёмного Лорда мозгошмыгов не было.

— Поэтому никто его не предупредил, что от Поттера надо держаться подальше, — пробормотал себе под нос Драко.

— Вот видишь! — неожиданно сказал Луна. — Я сюда не зря попала!

— Да толку мне от этих козявок, — пробурчал Малфой.

— Как только прочтёшь изыскания моей мамы, поймёшь, как вернуть отца в реальность, как сделать жизнь семьи спокойной и счастливой.

— Но ты же сама в плен угодила! — язвительно сказал Малфой. — Почему твои паразиты тебя не спасли?

— Я в тот момент поддалась панике. А мозгошмыги говорят с теми, кто их воспринимает серьёзно, — ответила Луна.

Она подошла к Малфою вплотную и шепнула на ухо:

— Слушай…

И Драко невольно подчинился, заворожённо глядя на роящихся разноцветных букашек. Следующие несколько минут они вместе наблюдали, как радужные точки перемешались с жёлтыми.

— Странно, но я больше не хочу лезть на стену от тоски.

— Просто ты научился слушать и сопереживать, а это очень редкий дар.

Луна посмотрела на открытую коробку, в которой Драко хотел спрятать волшебную маску, и спросила:

— А больше там нет никаких чудесных вещей?

Драко покраснел и, помявшись, ответил:

— Чудесные есть, но волшебных нет.

— Покажешь?

— Так и быть…

Поколебавшись ещё пару секунд, Драко извлёк из коробки связку кистей и набор красок.

— Ты рисуешь? — удивилась Луна ещё больше.

Она искренне старалась видеть во всех самое лучше, что в них было, но заподозрить надменного однокурсника в страсти к искусству никак не могла.

— Иногда, когда никто не видит, — смущённо ответил Малфой. — Ведь слизеринскому лидеру нужно выглядеть суровым и крутым. Иначе затопчут.

— А я предпочитала никогда не прятать свою натуру, — улыбнулась Луна.

Она ласково посмотрела на Драко и попросила:

— Покажешь, что у тебя получается?

— Прямо здесь?

— Да! Этот подвал просто вопит о том, что ему не хватает красок! — вдруг рассмеялась Луна, закружившись на месте.

Малфой недоверчиво хмыкнул, но язвить и насмешничать по поводу сказанного не спешил.

Он наколдовал баночку с водой, взял кисть и открыл краски. Затем как-то странно посмотрел на Луну, словно внутри него шла внутренняя борьба. Видимо, придя к какому-то решению, Драко протянул ей другую кисть и неуверенно спросил:

— Может, вместе?

Луна просияла. Внутри неё разливалось незнакомое тепло, и искрил детский восторг от предвкушения чего-то прекрасного и чудесного.

— Конечно! — она приняла кисть из рук Драко. Луна была ещё не совсем уверена, но кажется, именно сегодня она нашла человека, который разделит вместе с ней всю красоту и волшебство мира магии без границ.

Мозгошмыги танцевали над их головами.

Джинни была на сто процентов уверена, что всё это проделки Гарри. Когда вдруг в глазах потемнело, и в воронке перемещения скрутило живот, она даже не удивилась: виноват Поттер, она точно знает! Этот адреналиновый маньяк не мог устроить простой и нормальный праздничный ужин, после которого гости спокойно расходятся по домам и ложатся спать!

О, нет! Обязательно надо организовать какую-нибудь феерическую гадость, чтобы было не скучно. Либо кусок Волдеморта в его голове и не думал умирать, либо это наследственность. Папаша Гарри ещё в школе успел составить себе отвратительную славу…

Эти мысли успели кубарем пронестись в голове, пока Джинни пыталась прийти в себя от боли и неожиданного перемещения в неизвестность. Мысленный поток ругательств прервало падение на что-то мягкое, ну, или на кого-то.

— Да сто чертей Волдемортьей бабушке! — взвыл снизу неопознанный объект.

«Значит, на кого-то», — флегматично сделала вывод Джинни, не решаясь открыть глаза.

— Слезай с меня! — потребовал сдавленный голос в районе её пятой точки.

Джинни открыла глаза и быстро огляделась, пытаясь оценить обстановку. Она находилась в полутёмной комнате, в которой в беспорядке громоздилось множество деревянных ящиков и бутылок. В углу стоял огромный шкаф с кучей различных колб и сосудов, со стен свисали пучки засушенных трав.

«Логово Снейпа?!» — ошалело подумала Джинни и непроизвольно зажмурилась, от страха ещё сильнее вжимаясь в то, что копошилось и мычало под ней.

— Ядрён навоз тебя засыпь! — взвыл тот, кого она пыталась раздавить.

В следующее мгновение сильные руки обхватили её, лишая способности двигаться, и резко дёрнули куда-то вверх.

— Это что ещё за рождественский подарочек? — прогудел сиплый от натуги мужской голос.

Джинни смело открыла глаза, готовая взглянуть в лицо неведомой опасности, и наткнулась на ответный пронзительно-синий взгляд.

— Вы не Снейп! — выпалила она первое, что пришло в голову.

— Ещё чего не хватало! — фыркнул незнакомец, сдувая упавшую на глаза тёмно-каштановую прядь. — Я, вроде бы, ядом не плююсь и никого пока словесно с грязью не смешивал, как по мне, просто в глаз дать — оно надёжнее! А тебя бы, цыпочка, выдрал, как следует, чтобы не валилась людям на голову!

— Что-о-о?! — возмутилась Джинни, задёргавшись в бесполезной попытке освободиться.

— Красавица, ты мне чуть голову не раздавила своим шикарным филеем! Тебя мама не учила, что нехорошо вламываться в дом к мужчине и таким экстравагантным способом знакомиться?

— Да нужны вы мне, знакомиться с вами, медведь неотёсанный! Это мой недоделанный жених виноват! Устроил праздник с экстремальными развлечениями!

— Так это ты жениха так достала, что он тебя послал вот так, почти на хрен? И тебя занесло ко мне несчастливым случаем? — поразился незнакомец. В его голосе больше не слышалось возмущения, зато явно угадывались нотки весёлости.

— Это вы меня все достали, мужичьё! Ни одного умственно полноценного! Все с приветом! Поставь меня уже на место, гамадрил! — заорала Джинни, извиваясь в крепкой хватке.

— Ага, я тебя отпущу, а ты опять на меня запрыгнешь!.. Стой, я тебя узнал! Ты из Уизли, невеста Гарри-неубиваемого-твердолобого-Поттера! И я знаю, что от вас, от Уизли, хрен просто так избавишься, если уж вы пристали! Как банный лист к голому заду в бане! — заявил незнакомец, почти не сдерживая смех.

Джинни уже порядком надоела эта нелепая ситуация. И она сделала то, что показалось ей единственным выходом из положения: с силой мотнула головой, ударив макушкой в нос надоедливого балагура.

— Ду-у-ура! — взвыл тот, выпуская добычу и делая шаг назад.

Джинни, не удержавшись на ногах, вновь упала прямо на незнакомца, и оба свалились на пол, сопровождаемые грохотом и звоном разбитого стекла.

— Чтоб тебе сто лет Дамблдоровы панталоны стирать, каракатица рыжая!

В воздухе разлился резкий запах спирта и чего-то ещё — непередаваемо терпкого и вонючего, как старые носки.

С ужасом Джинни поняла, что они оба оказались в растекающейся по полу луже, от которой и исходил тошнотворный запах.

— Я тебя сейчас упакую и разошлю всем членам твоей семьи по частям! — продолжал бушевать незнакомец. — Всю новую партию мне уничтожила!

— Я?! Каким это образом?! — потерявшая всякое терпение Джинни вспомнила, что лучшая защита это нападение.

— Каким, каким! Мной! — не унимался безвинно потерпевший. — Во имя всего нижнего белья Мерлина, зачем ты припёрлась в мою лабораторию?!

— Да я объясняла уже, глухой, что ли?! — возмущённо прошипела Джинни, пытаясь встать на ноги и шлёпая ладонями по вонючей луже. — Это мой жених, бывший уже, скорее всего! Он не может жить без приключений. Обязательно надо вляпаться во что-нибудь и других втянуть. А если влипать некуда, то он специально условия создаст, чтобы было, куда! Я не знаю, как Гарри это сделал, но после коллективного прочтения вслух предсказаний из гадальных пряников я попала сюда! Как? Не знаю! Почему?! Не знаю! И спасибо, что он Волдеморта не возродил, чтобы победить скуку!

После каждого слова она в приступе раздражения лупила кулаком по луже, поднимая тучу брызг.

— Стоять! — взревел незнакомец, схватив её за руку. — Сейчас я именно из-за тебя в неприятности влетел, а не из-за Поттера! Так что хватит орать и брызгаться! Подожди, подожди… Поттер купил пряники у Фортескью?

— Да.

— Ну, даёт, старый кашевар, — усмехнулся незнакомец, — явно ведь что-то подсыпает в свою стряпню! Не зря народ его выпечку сметает с прилавка пачками! Так и на конкуренцию недолго нарваться!

— На конкуренцию с кем? — спросила Джинни, пока незнакомец, пыхтя от напряжения, вставал на ноги и помогал ей подняться.

— Со мной, конечно, с кем же ещё, ясен-красен! — фыркнул тот. — Ты меня не узнаёшь, мисс Уизли?

— Нет, — скривившись, ответила Джинни, — я редко гуляю по Запретном лесу и не знакома со всеми монстрами, которые там обитают.

— Обижаешь, — ухмыльнулся незнакомец. — А так?

Он состроил жуткую, криво улыбающуюся рожу и старательно вытаращил глаза.

Джинни, увидев такое, не смогла сдержать смех:

— Тоже нет, но сейчас вышло очень похоже на моего братца Рона, когда у него запор от очередного переедания.

— Фу-у, — пряча улыбку, возмутился незнакомец, — уж лучше сравнение с монстром.

Джинни повнимательнее присмотрелась к нему: на вид около сорока лет, высокий, подтянутый, худощавый, темноволосый. Лицо можно было бы назвать грубым, если бы не синие, удивительно яркие глаза, в которых то и дело вспыхивали озорные искорки. Мужчина широко улыбнулся, и на его щеках показались ямочки, оказавшиеся очень милыми.

— Да не знаю я вас, — уже серьёзно сказала она.

— Ну что ж, позвольте представиться, — незнакомец перешёл на официальное «вы», но тут же сменил тон, отвесив шутовской поклон. — Бывший Пожиратель Смерти и шпион его сладкоречивого величества Дамблдора, повелитель и создатель самых уникальных алкогольных напитков Британии и ближнего зарубежья, близкий родственник лейтенанта Шмидта, великий комбинатор хмельных ингредиентов, потомок русского княжеского рода Антонин Долохов! К вашим услугам!

— Ого! — только и смогла промолвить Джинни, тоже переходя на «вы». — Мы с вами встречались в Отделе Тайн в девяносто пятом, только я вас тогда не разглядела, не до того было. А почему вы решили примкнуть к Ордену Феникса? Вы же сидели в Азкабане и слыли лучшим боевиком Волдеморта! Я знаю!

— Стоп, барышня! Не надо громких слов! — ухмыльнулся Долохов. — Состоять в оппозиционной партии — это одно, а быть подручным у свихнувшегося маньяка — совсем другое. Кровожадного террориста из меня не вышло, пришлось с лёгкой руки моего кореша Севера переквалифицироваться в лазутчика конкурирующей группировки.

— В нашей семье всегда с недоверием относились к вашей компании перебежчиков! — с явным интересом и даже азартом продолжила Джинни, пожирая глазами нагло улыбающегося Долохова.

— А я всегда с подозрением относился к твоему отцу, — не остался в долгу Анонин, — жить в окружении кучи гиперактивных детей и жены, явно озабоченной не воспитанием отпрысков, а доминированием среди семьи и окружающих, и при этом — стремиться бесконтрольно размножаться!

— Не смей оскорблять моих родителей! Сам ты пьянь гидролизная! — моментально забыв про хорошие манеры, взъярилась Джинни и, что было сил, топнула, обдав Долохова очередным веером брызг из лужи.

— Вот пьянью давно никто не называл, — Антонин попытался вытереть влагу с лица, но это было бесполезно, поскольку они оба уже насквозь промокли, бултыхаясь в луже. — Я, по большей части, творец, а не потребитель. Если только в кругу нашей маленькой исследовательской группы «Три весёлых кума» проводил дегустацию…

— Это что за группа такая?

— Я, Северус и Люциус, — пояснил Антонин. — Мы проводим на себе испытание новых рецептов и, если всё в порядке, выпускаем продукцию в народ.

— То есть вы просто бухаете! — хихикнула Джинни. — Малфои мне всегда казались подозрительными, но от профессора Снейпа я такого не ожидала!

— И зря! — Антонин взмахнул волшебной палочкой, высушивая их одежду и убирая лужу. — Именно Северус предложил рецепт создания настойки «Дамблдоровка» на лимонных леденцах и стельках из старых тапок Альбуса Дамблдора, которые наш Пресветлый оставил Северусу в наследство по завещанию. После пары бокалов этого эксклюзива Волдеморта несло три дня по всему Малфой-мэнору. Нарцисса тогда нас чуть не убила за неуместную инициативу. А Волдеморту досталось вышивальной иглой по заду — за разведённую антисанитарию. Нарцисса грозилась там ему всё зашить, да, к волдемортову счастью, действие настойки закончилось.

— Гадость какая! — скривилась Джинни, чувствуя, что одежда хоть и высохла, но всё равно воняет. И ехидно добавила:

— А вы, наверное, втроём наперегонки к уборной бегали после дегустации?!

— Отнюдь, юная леди! — всё так же широко улыбался Долохов. — Мы в том случае теоретическими выкладками Севера обошлись. Всё-таки он гений не только в зельеварении! А когда мы подправили рецепт, то на этой настойке очень хорошие деньги подняли и в маггловском мире, и в нашем! И заметьте, в этот раз — абсолютно легально!

— А раньше нелегально было?

— Всякое случалось, — вновь взмахнув палочкой, Долохов убрал осколки, о которые они чудом не порезались. — Ведь главное правило моего рода гласит: «Деньги созданы для того, чтобы они принадлежали вам. Даже если они чужие»!

— А я думала, это правило Малфоев, — заметила Джинни.

— Малфой — просто мелкий дилетант по сравнению с настоящим мастером. Но теперь я легальный бизнесмен и далёк от политики, — ответил Антонин. — Хотя сейчас должен как-то извернуться, чтобы выполнить заказ: партия новой настойки, которая готовилась к отправке, уничтожена.

— Извините, я не нарочно, — смутилась Джинни и с подозрением взглянула на Долохова:

— И вы совсем не собираетесь меня наказать за это? Как-то вы слишком спокойны для бизнесмена, теряющего прибыль.

— Второе главное правило моего рода гласит: «Главное — спокойствие! Что бы ни случилось, совершить убийство всегда успеется. И лучше это делать не сгоряча, а с холодной головой. Так трупы легче прятать».

— Первая часть вашего родового правила мне больше нравится, — поёжившись, заметила Джинни.

Сейчас бы было самое время откланяться, но ей совсем не хотелось уходить. Собеседник совсем не стремился переходить в режим кровавого берсерка и убивать направо и налево и при этом вызывал жгучее любопытство. Ей ещё не приходилось так близко общаться с Пожирателем смерти, за исключением Малфоев. И было в Долохове что-то особенное, скрывающееся за витиеватой болтовнёй, которую Молли называла «словесный понос».

— Может, я смогу вам помочь, если пообещаете, что даже на холодную голову не будете меня авадить? — с надеждой спросила она.

— А ты разбираешься в самогоноварении? — удивлённо поинтересовался Долохов.

— Кое-что знаю, — как можно загадочнее улыбнулась Джинни. — Моя мать из Пруэттов, некоторые секреты древнего рода и мне передала.

— Правда? Никогда бы не подумал, — язвительно ухмыльнулся Антонин.

— Если не хотите опять скатиться до криминала, то лучше не стоит недооценивать мою мать, — холодно произнесла Джинни. — Я хочу помочь вам исправить то, что натворил Поттер!

— А, так это Поттер виноват?

— А по чьей милости я на вас свалилась? Так хотите узнать секретный рецепт Прюэттов и тайное заклинание ускоренной ферментации?

— Ого! — присвистнул Долохов. — Так Молли-то профессиональная самогонщица!

— Она пользуется этим только для домашнего применения, — уточнила Джинни. — А как ещё вытерпеть многолетний декретный отпуск, моих хитровывернутых братьев и отца, горе-изобретателя, который если и ворует на работе, то только всякий хлам, с которым потом запирается в гараже.

— Мне уже твою матушку жалко, — притворно всхлипнул Антонин. — Какие вы Уизли все скорбные на…

— Прекратите молоть языком! Вы такой же болтун, как мои братья-близнецы, когда мать ловит их на горячем!

— Ну, третье правило моего рода гласит: «Хорошо подвешенный язык — главное оружие на пути к успеху», — с апломбом заявил Антонин.

— Тогда вам явно нужно сотрудничать с Фредом и Джорджем. У Фреда после травмы головы вообще рот не закрывается.

— Так я с ними уже сотрудничаю, но первую экспериментальную партию товара Поттер уничтожил твоим аппетитным задом, который упал на моё тело, которое…

— Тогда моя помощь точно не повредит! — сдержав изумление, заявила Джинни и добавила:

— А от того, что мы в этом экспериментальном зелье практически искупались, у нас ничего лишнего не отрастёт?

— Всё проверено бывшим обществом «Три весёлых кума», которое теперь зовётся «Пятеро смелых»! Никаких сюрпризов. Только лёгкие эротические галлюцинации, которые наступают через некоторое время после принятия этой настойки под кодовым названием «Грёзы Гриффиндора».

— Чьи грёзы?! — поперхнулась Джинни.

— Гриффиндора! — пояснил Антонин.

— Я, конечно, понимаю, что прятать свой меч в Шляпе — это как-то… Но… — Джинни растерянно посмотрела на Долохова, который продолжал ехидно лыбиться.

— Все последствия мы испытали на себе. Настойка абсолютно безопасна для здоровья! А ты обещала тайный рецепт своей матери, — напомнил Антонин. — Надеюсь, он безопасен для обычных магов, не принадлежащих по крови к Прюэттам? Не люблю я сюрпризы.

— Я тоже их ненавижу просто! — воскликнула Джинни. И решительно продолжила:

— Нам понадобится котёл.

— Идём, — позвал Антонин и направился вглубь комнаты.

Джинни последовала за ним. Почему-то этот словоблуд вызывал у неё доверие, несмотря на сомнительное прошлое.

В углу комнаты находился огромный котёл, к которому были присоединены различные трубки всевозможных цветов и размеров.

— Это что?

— Это магический самогонный аппарат «Маруся»!

— Почему «Маруся»? — выдавила из себя Джинни, разглядывая странную конструкцию.

— Так звали мою нянюшку, с помощью которой я создал мою первую настойку, — торжественно произнёс Антонин.

— Так вы с детства алкоголик? — печально вздохнула Джинни.

— Я же тебе говорил, что я больше по части создания, а не потребления. Я творец! И прирождённый бизнесмен к тому же, — поправил её Долохов.

— Ладно, приступим! — Джинни махнула рукой. Ей всё больше нравился этот позёр, который, как видно, отлично знал своё дело и умел пользоваться мозгами в нужном направлении.

— Нам нужны сушёные скарабеи, два фунта клюквы, пять фунтов сахара, пара сушёных паучков, тараканьи лапки, слюна садового гнома, полфунта сушёной конопли и стакан кошачьего молока!

— Что?! — вылупился Долохов, перестав улыбаться. — Кроме последнего ингредиента у меня всё найдётся, но кошачье молоко?!

— Без этого никак, — серьёзно сказала Джинни. — А ты думаешь, почему мама с такой охотой привечала кошака Гермионы? Он всех кошек в округе приплодом обеспечивал, так что с молоком проблем не было. Конечно, если есть перчатки и нарукавники из драконьей кожи…

— Я об этом не знал и не думал даже, — буркнул Долохов.

Он наморщил лоб.

— А консервированное молоко подойдёт?

— Не знаю, но можно попробовать.

— Мне тут кое-кто в карты желание продул, — задумчиво произнёс Долохов, — сейчас отправлю этой «кое-кому» Патронуса, чтобы прислала немного последнего ингредиента. Помню, Север как-то обмолвился, что кое у кого такое молоко в заначке есть, но абсолютно нет желания поделиться.

— Хорошо, я никуда не тороплюсь, — Джинни наколдовала себе стул и уселась рядом с «Марусей», — с помощью ускоренной ферментации настойка получится быстро и без проблем.

В глубине души она ещё и сгорала от любопытства, думая о том, как проявят себя «Грёзы Гриффиндора», если они с Долоховым будут в этот момент рядом.

Антонин же пожал плечами, взмахнул волшебной палочкой и призрачный медведь, вылетевший из её кончика, мигом просочился сквозь стену.

Посмотрев на Джинни, он наколдовал себе кресло, уселся напротив и с улыбкой произнёс:

— Продолжаем разговор.

Джиневра была явно непротив.

Невилл Лонгботтом не хотел идти на вечеринку к Поттеру: как знал — ничего хорошего из этого не выйдет. Мало того, что он оказался единственным парнем без пары, так пришлось ещё и выслушивать ссоры друзей, которые всё никак не могли разобраться в чувствах друг к другу.

А его, конечно же, позвали, чтобы в очередной раз свести с Луной Лавгуд. Она, конечно, замечательный человек, с ней удивительно легко общаться на любую тему, не подбирая мучительно слова в попытке выразиться как можно проще. А ещё — с ней потрясающе можно молчать, просто сидя рядом и соприкасаясь плечами — она поймёт и не станет лезть с ненужными вопросами или пустыми словами. И она ему нравится, очень нравится, но любит он другую!

Но если уж Джиневре Уизли что-то втемяшится в голову, то разубедить её почти невозможно. Проще согласиться и надеяться, что оно как-нибудь само рассосётся…

Поэтому, когда тело внезапно скрутило судорогой аппарации, а в глазах потемнело, то Невилл решил, что вот оно, то самое, что поможет ему избежать очередной возможности попасть в неловкое положение, и особо переживать не стал: что бы это ни было, всё лучше пародии на свидание! Пусть даже Джинни подлила в его бокал очередной аналог зелья симпатии — оно выветрится в процессе перемещения.

И не придётся выглядеть идиотом, стремящимся развеселить компанию во что бы то ни стало. А то в прошлый раз его уши приобрели чудесный зелёный оттенок после того, как мисс Уизли решила опробовать на нём новый хитрый состав из магазина своих братцев-затейников! Тогда только его природная застенчивость и воспитанность не дали устроить скандал и призвать к ответу любительницу сунуть нос не в свои дела. Невилл вздохнул, вспоминая, больше всего на свете он не любил бесцеремонности и хамства, а грубить девушке — в его понимании как раз попадало в эту категорию.

От невесёлых мыслей отвлекли болезненное падение и горячий душ из глинтвейна.

Потирая ушибленный бок, Невилл застонал и открыл глаза, удивлённо оглянулся, вновь зажмурился и попробовал осмотреться ещё раз. Ничего не изменилось. Из дома Поттера он непонятно как перенёсся в зал какого-то кафе или паба, наполненного кучей народа. И вроде бы он даже узнал это место…

«Дырявый котёл»?! Ничего себе поворот! Съел пряничек, называется…», — пронеслось в голове, которая всё ещё не смирилась с перемещением и отчаянно кружилась.

Невилл поднялся на ноги и ойкнул, врезавшись затылком во что-то твёрдое.

— Смотри, куда идёшь! — воскликнул недовольный, но знакомый голос. — Вставай немедленно! А то сейчас ещё что-нибудь на тебя прольётся или свалится!

Невилл поднял глаза и увидел растрёпанную светловолосую девушку, которая держала в руках большой поднос, уставленный тарелками и кружками, и сердито смотрела на него.

— А я тебя знаю! — вдруг выпалил Невилл, восстановив равновесие. — Ты Ханна Аббот!

Девушка недоумённо нахмурилась.

— Мы учились с тобой на одном курсе, только на разных факультетах… Не помнишь? — покраснев, несмело добавил Невилл.

— Почему же? Мы и в Армии Дамблдора вместе были. Только я думала, что ты меня не замечаешь… — тут Ханна прервалась и озабоченно произнесла:

— Прости, некогда сейчас болтать, работы много. Никогда не думала, что столько народа решит отметить Сочельник и Рождество не дома, а в баре.

— А как ты тут оказалась вообще? — удивлённо спросил Невилл и, не желая отвлекать Ханну от работы, осторожно вытянул поднос из её рук. — Куда нести?

— Вон к тому столику, — показала она направление, — только кружку с глинтвейном надо заменить.

Невилл виновато потупился и проклял в душе свою неуклюжесть.

— Ой, тебя же надо высушить и почистить! — спохватилась Ханна. — Давай, я сделаю! — она достала волшебную палочку и наложила очищающие чары на мокрую одежду и обувь. — А от помощи не откажусь, ничего не успеваю сегодня. Дядя приболел, а эльфов я отпустила на выходной — не ожидала, что будет столько посетителей.

— Это я запросто! — обрадовался Невилл. — Так Том, получается, твой родственник?

— Ага, он мой дядя, и я ему помогаю в баре, он уже старенький, тяжело стало управляться с готовкой и тарелками. А мне нравится, я тут постепенно порядок и чистоту навожу — всё же не простой бар, а место, в котором знакомятся с магическим миром магглорожденные волшебники. Хочется, чтобы первые впечатления у них остались светлые и приятные!

По пути к нужному столику Невилл окинул взглядом зал: тот выглядел по-домашнему тепло и уютно. Стены сияли мягким янтарным цветом в свете ажурных подсвечников, установленных в специальных держателях; а запахи, доносящиеся с кухни, заставили его неловко сглотнуть — кроме пряника в доме на Гриммо он не попробовал ничего, опасаясь снова оказаться жертвой джинниного энтузиазма.

Невольно вспомнился рассказ Гарри о его первом визите на Косую аллею и описание «Дырявого котла» как мрачной и грязной забегаловки. Разница между прошлым и настоящим буквально бросалась в глаза.

Машинально он донёс заказ до уже проявляющей нетерпение компании волшебников, сгрузил с подноса кружки и тарелки с закусками и повернулся к Ханне.

— Ну, я, наверное, пойду… Спасибо, что помогла мне привести себя в порядок, и извини, что помешал…

— Глупости, — смутилась та, — со всеми бывает, — и, покраснев, добавила:

— Тебя, наверное, девушка ждёт, праздничный вечер всё-таки…

— Никто меня не ждёт, — вздохнул Невилл. — Разве что бабушка. Но она думает, что я встречаю Рождество с друзьями. А друзьям, похоже, не до меня. Но надо как-то всё же дать им знать о себе, чтобы не беспокоились. Ну, я пошёл? — зачем-то спросил он.

— Куда, к друзьям, которые не ждут? Разве так надо отмечать праздник?

— Какие бы они ни были, но это мои друзья!

— А меня ты считаешь своим другом?

Невилл снова сглотнул, но уже не от чувства голода, а от осознания собственной нерешительности и беспомощности. Вот как сказать этой скромной и милой девушке, что он давно уже относился к ней не как к другу, а как к светлой и недостижимой мечте, что в его глазах она прекраснее всех сказочных героинь и принцесс…

— Невилл Лонгботтом, что ты молчишь, словно не учился на Гриффиндоре?

— Учился, да. И, по идее, должен бы быть смелым. Но смелость моя проявляется только иногда, словно приступ мигрени, а сейчас, видимо, впала в спячку…. — мрачно произнёс Невилл, махнув рукой. — Ладно, я пойду…

— Куда пойдёшь-то? Оставайся тогда здесь, всё не один, — нерешительно предложила Ханна.

— Нет, из меня сейчас, боюсь, плохая компания, всё ещё мутит после спонтанной аппарации, наверное, домой вернусь, хотя на камин даже смотреть тяжело.

— Метлу одолжить? У нас есть парочка для клиентов, могу тебе дать на время.

— М-метлу? — Невилл покраснел ещё сильнее. — Нет, я и мётлы, мы никогда друг другу не нравились.

— Ты точно был на Гриффиндоре?

— Шляпа предлагала мне Пуффендуй, но моя бабушка не перенесла бы, если б я не стал гриффиндорцем, как мои родители.

— А твоей бабушке не нравится Пуффендуй?! — недобро прищурилась Ханна.

— Мне иногда кажется, что ей не нравлюсь я, — грустно улыбнулся Невилл. — Никому я не нравлюсь, кажется… Даже моя жаба не очень-то была мной довольна.

— Жаба?! Помню эту свободолюбивую тварюшку! Она умудрилась сбежать от тебя даже в поезде! Как мы тогда смеялись… Ой, прости…

На этот раз смутилась Ханна.

— Ничего. Я привык, — пожал плечами Невилл.

— А ещё твоим боггартом был профессор Снейп в нижнем белье! — продолжила воспоминания Ханна.

— Почему в белье? — удивился Невилл, проклиная себя за слишком живое воображение. Перед его мысленным взором немедленно предстал великий и ужасный профессор, одетый лишь в панталоны бабушки Августы. От этого видения он снова мучительно покраснел.

— Ага! Ты краснеешь! Значит, правда!

— Хорошо, думай, как пожелаешь, — обречённо махнул рукой Лонгботтом, попытавшись убраться прочь.

— Стой! — Ханна опять вцепилась в его локоть. — Но ты же не только за жабой гонялся в школе.

— Ну, да… Но это почему-то вспоминается после историй с Тревором, профессором Снейпом, Малфоем и всеми остальными неловкими моментами, — угрюмо проговорил Невилл и добавил:

— Поэтому я и не люблю встречи выпускников и вечеринки в честь нашей победы.

— Но это ведь неправильно! Не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть! — Ханна крепко держала его за рукав и отчаянно морщила лоб, пытаясь подобрать слова поддержки и одобрения.

В это время один из волшебников, находящихся в баре, решил, что ему не хватает рождественской атмосферы, и принялся наколдовывать ветки омелы и венки из остролиста на всех поверхностях, куда падал его затуманенный алкоголем взгляд. Остальные поддержали его аплодисментами и одобряющим свистом.

— Ох, ещё одна проблема на мою голову… — раздражённо произнесла Ханна и пожаловалась, обращаясь уже конкретно к Невиллу:

— Вот что мне теперь с этими джунглями делать? Дядя совсем отошёл от дел, только коктейли смешивает, да эльфами командует, а вся уборка на мне…

Омелы и остролист между тем расползались по помещению зелёными змеями, сплетаясь в причудливые узоры, и, казалось, начали жить своей жизнью.

Невилл вдруг улыбнулся, решительно посмотрел в обеспокоенные карие глаза и сказал:

— Не переживай! Уж с этой-то проблемой, — он кивнул на живой ковёр, укрывающий потолок и стены, — я могу разобраться!

Он достал свою волшебную палочку, направил её на самое большое скопление веток и проговорил: «Conversus in nivis», а затем сделал замысловатое движение кистью руки.

Остролист и омела вспыхнули серебристо-зелёными звёздочками и осыпались невесомыми пушистыми снежинками.

Ханна восхищённо посмотрела на него, а посетители «Дырявого котла» снова зааплодировали и загалдели. В тот же момент, как по заказу, большие напольные часы, стоящие около одной из стен, начали отбивать полночь, обозначая наступление Рождества.

— С праздником! — одновременно произнесли Невилл и Ханна, снова смутились и покраснели, но так и остались стоять около друг друга.

Невилл набрался храбрости, аккуратно высвободил рукав из девичьих пальцев, тут же взяв их в свои руки, и выпалил:

— Если хочешь, я могу остаться с тобой, а то вдруг ещё что-нибудь неожиданное произойдёт!

Зардевшись, Ханна не ответила, только согласно опустила ресницы…

Кикимер был так поглощён гневом на то, что дом его драгоценной покойной хозяйки оскверняется праздничными гуляниями всякого сброда, что даже не заметил, как его перенесло прочь из комнаты, и даже из Лондона.

Он продолжал качать головой и дёргать себя за большие морщинистые уши, приговаривая, зажмурившись:

— Мерзкая грязнокровка оскорбила Кикимера своими дурацким подарком! А осквернитель рода Поттер заставил Кикимера нарушить древний кодекс настоящих домовых эльфов! Есть вместе с хозяевами, какой позор! Что бы на это сказала моя хозяюшка Вальбурга?!

— Подвинься, лентяй! Что стоишь на дороге! — с этими словами кто-то бесцеремонно пихнул его в бок, да вдобавок больно наступил на ногу.

Открыв глаза и оглянувшись вокруг, изумлённый Кикимер в страхе попятился. Он был не в гостиной родного дома, а на какой-то незнакомой кухне, по которой сновали его сородичи, одетые в аккуратные чистенькие наволочки с одинаковым вышитым гербом. Школьную эмблему он узнал сразу — много раз видел её на школьных вещах хозяйских сыновей.

— Я в Хогвартсе? — недоумённо прошептал Кикимер, не веря собственным глазам.

Тут он почувствовал, как кто-то ткнул его в спину. Обернувшись, он увидел незнакомого престарелого домовика, из ушей и носа которого торчали клочки седых волос, а лицо было морщинистым и насупленным.

— Эй, ты чего бездельничаешь? — хмуро посмотрев на незваного гостя, прошамкал тот. — Все работают, а ты стоишь, ворон считаешь! Да ещё и наволочка вся испачкана! Ещё один последователь дурного Добби?!

— Что?! — возмущённо взвился Кикимер. — Какой-то дряхлый пень смеет кидаться такими оскорблениями?! Сравнивать меня с ненормальным Добби!

Он уже собрался высказать старому домовику всё, что о нём думает, но в глубине кухни что-то резко загрохотало, и старик стремительно поковылял на шум, бормоча ругательства себе под нос.

— Кикимер ни разу в жизни не запятнал себя пороками Добби! НИКОГДА!

— Тогда не отлынивай от работы! — немедленно произнесла полненькая домовуха, всучив ему башню из пяти грязных кастрюль, вставленных одна в другую. — Вычисти это и расставь по местам!

Она вытерла руки об передник и проворчала:

— Не праздник, а кошмар какой-то! Этот Пивз когда-нибудь доведёт школу до полного разорения не хуже Того-кого-нельзя-называть!

— Эй! — крикнула домовуха в спину Кикимеру, который от неожиданности послушно потащил кастрюли к ряду раковин у стены. — Поменьше пользуйся магией! Этот противный полтергейст мало того, что взорвал на кухне дюжину навозных бомб, так ещё и разлил что-то из запасов профессора Слизнорта. И теперь при любой попытке воспользоваться магией следует новый взрыв!

Кикимер решил не возражать. Он докажет, кто тут настоящий домовой эльф! Он не собирается отлынивать от работы, даже если служит другому Дому. Раз уж судьба или злая воля его беспутного хозяина занесли его в это место, то он покажет всем и каждому, как должен относиться к работе настоящий домовик, принадлежащий древней и уважаемой семье!

— Могу и без магии всё тут вычистить! Ещё и лучше будет! Кикимер умеет всё! — заносчиво пробормотал он себе под нос, сгружая посуду в раковину и принимаясь отдраивать кастрюли. — И никто не посмеет сравнивать меня с этим До-обби!

— Добби был хорошим. Просто он другой, — произнёс чей-то робкий голос.

Это сказала маленькая домовушка с огромными печальными глазами и покрасневшим носом, мывшая неподалёку заляпанную бурой жижей сковородку. Казалось, она недавно плакала.

Домовушка шумно шмыгнула носом, подтверждая догадку Кикимера.

— Ты знала Добби? — презрительно фыркнул тот.

— Винки знала. Он же работал в школе до того, как… — она часто задышала и всхлипнула.

— До того, как его жизнь подошла к закономерному концу! Кто бросает хозяина, с тем случается беда! Нельзя нарушать древний договор между эльфами и магами! Без волшебников эльфы погибнут, лишившись подпитки своих магических сил!

— Винки просит тебя не кричать. Винки и так очень плохо. Винки потеряла своего хозяина, — быстро зачастила домовуха, сморгнув подступающие слёзы в огромных зелёных глазах.

— Тебя выгнали? — поинтересовался Кикимер, натирая до блеска бок огромной чугунной кастрюли.

— Нет-нет! — испуганно отозвалась домовушка. — Хозяин Винки умер. И Винки уже давно работает в школе. Но в школе — это не то. Винки хочет в семью. Винки так скучает по своим прежним хозяевам, но их уже нет в этом мире.

Она уронила сковородку в раковину и залилась слезами.

— Эй, некогда реветь! Надо работать! — пихнул её в бок домовик, который подбежал забрать вымытую посуду.

Кикимер же неожиданно ощутил острую жалость к бедняжке. Ведь он очень хорошо знал, каково это: быть без хозяина долгие годы. Каково — винить себя в смерти тех, кому остался предан и поныне.

— Винки не нужно плакать, — наставительно сказал он. — И в семье не всегда бывает хорошо. Может, здесь тебе ещё повезло. Я тоже пережил всех членов своей древней семьи, которым верно служил много лет, а теперь вынужден прислуживать наследнику, который случайно оказался владельцем древнего дома моей хозяйки! Дома, где веками чтили волшебные традиции! А теперь там всем заправляет мальчишка-полукровка, который плевать хотел на все обычаи и правила! Он устраивает беспутные сборища для своих друзей-грязнокровок и предателей крови, оскверняет память благородных предков дружбой со всякой чернью! А какие раньше балы были в доме моей хозяюшки! — Кикимер мечтательно закатил глаза. — Всё по правилам, чинно, благородно… А теперь… тьфу!

— Нельзя так говорить! — испуганно пискнула Винки, прижав ладошки ко рту.

— Да Кикимер и здесь-то оказался из-за идиотской шутки дурного хозяина!

— Всё равно нельзя! Тебе так повезло, что есть свой дом и хозяин, а ты этого не ценишь! Настоящий эльф своего хозяина никогда не посмеет осуждать! — торопливо проговорила Винки, перемежая свою речь всхлипываниями.

— Это просто Винки повезло с хозяевами! А Кикимеру на старости лет — нет! — решительно ответил упёртый поборник древних традиций, берясь за следующую кастрюлю.

Домовушка только покачала головой, испуганно глядя на него.

— А Добби мне рассказывал, что вредоносные мысли о свободе появились у него, когда он впервые осудил своего хозяина! — прошептала она прямо в сморщенное ухо домовика Блэков.

— Что ты мелешь?! — Кикимер уже пожалел, что вообще заговорил с этой зарёванной дурочкой. Наверняка такая же безмозглая, как и её дружок Добби!

— Добби говорил… — Винки подобралась ещё ближе к Кикимеру и еле слышно зашептала:

— Добби говорил, что в первый раз осудил своего хозяина, лорда Малфоя, когда в очередной раз был бит за то, что недостаточно тщательно смахивал пыль с его коллекции ваз! И это было только начало! Потом Добби всё чаще позволял себе осуждать хозяина за разные дела, которые домовиков не должны касаться! И наконец…Он стал думать о свободе!

— Тьфу! — не произноси это слово при мне! — сплюнул Кикимер, передёрнувшись всем телом.

— И мне оно не нравится! Поэтому ты не должен осуждать хозяина! Нужно просто служить, честно и преданно!

— Даже грязнокровкам?! — возмущённо зашипел Кикимер, чуть не задохнувшись от гнева. — Девчонка-грязнокровка посмела вручить мне, эльфу древнейшего и благороднейшего рода Блэк, подарок! Прямо при всех гостях! Неслыханная наглость и позор!

В сердцах он попытался бросить на пол тяжёлую кастрюлю, но Винки удалось её поймать на лету.

— Кикимер видит? Кикимер стал раздражительным и начал ломать вещи! — сокрушённо покачала она головой. — Это первый шаг на дорожку Добби! Надо уважать любого хозяина!

Кикимер застыл, уставившись на кастрюлю в руках домовушки. Никогда раньше он не задумывался о своём поведении в таком ключе и никогда не позволял себе таких поступков. Ломать вещи — точно не для порядочного домового эльфа. Неужели Винки права?!

— Кикимер не может уважать своего беспутного хозяина. Кикимер обречён? — тоскливо выдохнул он.

— Кикимер должен взять себя в руки и принять хозяина в своём сердце. Если бы у Винки появился хозяин, который доверил бы ей свой дом… — Винки не договорила и снова разрыдалась, прижимая к груди кастрюлю.

Кикимер медленно поднял на неё глаза. Его тонкие губы растянулись в довольной гримасе. «Непривычно, но даже приятно», — невольно подумал он, уже много лет не имея повода для улыбок. Неужели блаженная Винки — это то, что его спасёт?

— А если бы мой хозяин и тебя взял в дом, ты бы помогала Кикимеру держать себя в руках? — тихо спросил он.

— Винки бы всё делала! Винки бы выполняла всю-всю работу, которую ей поручили! Винки бы слушалась Кикимера, как старшего! Винки бы перестала пить пиво, и была самой счастливой домовухой в мире! — вытаращив огромные зелёные глаза, зачастила она, давясь слезами.

— Почему бы нам не поговорить с директором школы, как только закончим работу? — предложил Кикимер. — Мой хозяин тебя точно возьмёт, если расплачешься погромче и посильнее. Он любит несчастных и убогих.

В том, что Поттер согласится принять в дом Винки, эльф даже не сомневался.

— Вот видишь! Ты уже нашёл что-то хорошее в своём хозяине! — Винки неожиданно кинулась на шею Кикимеру, сжав его маленькими тёплыми ладошками.

— Ну, ладно-ладно, — смущённо проворчал тот, ощутив странное удовольствие от незамысловатой похвалы, — не стоит пачкать слезами наволочку Кикимера.

Он приосанился и даже обнял Винки, уже ощущая себя старшим эльфом в доме. А Винки непременно поможет ему оставаться в своём уме и даже смириться с беспутным Поттером.

А ещё Кикимеру очень захотелось узнать, как будет выглядеть её личико, если она перестанет рыдать и начнёт улыбаться. Но в этом странном желании он не признался бы никому и никогда.

Кикимер оказался прав в том, что директор Хогвартса отпустит Винки. После того, как неприятности, которые устроил Пивз на школьной кухне, были ликвидированы общими усилиями домовиков, Кикимер и счастливо улыбающаяся Винки аппарировали в дом Блэков на площади Гриммо. Уже занимался рассвет, рождественская ночь была на исходе.

Приняв как можно более важный вид, Кикимер двинулся в гостиную, чтобы представить Винки своему непутёвому хозяину. Он не собирался просить его принять домовушку, он планировал поставить Гарри перед фактом. Вряд ли недотёпа-Поттер решится выгнать из дома беззащитную эльфийку. А если вдруг такая мысль и возникнет в его лохматой голове, подружка-грязнокровка ему мозги чайной ложечкой выест, взывая к совести и благородству.

В гостиной никого не было… На столе оставалась посуда с недоеденным праздничным ужином, валялись бумажки от рождественских пряников, но люди куда-то исчезли.

— Вот ведь свиньи какие! — возмущённо пробурчал Кикимер. — Могли бы и прибрать за собой! Маги же! Во времена моей хозяйки, госпожи Блэк, молодые маги были порядочнее и воспитаннее!

— Может, их похитили? — робко предположила Винки, выглядывая из-за его спины.

— Вряд ли! — отмахнулся Кикимер. — Кому они сдались?! Волдеморт умер, а больше этими негодящими некому интересоваться.

— Ты произнёс имя Того-кого-нельзя-называть?! — в ужасе пискнула Винки, закрыв лицо ушами.

— Теперь можно. Он же умер от руки никчёмного мальчишки, — фыркнул Кикимер, — а значит, его можно называть, как угодно.

Кикимера мало интересовал Волдеморт, гораздо больше он был озабочен отсутствием хозяина и его гостей. Он чувствовал, что дом пуст. Неужели эти осквернители рода магического решили продолжить праздник в другом месте, оставив после себя полный бардак?

— Тут верхняя одежда хозяев, — донёсся робкий голос Винки из холла.

Старый домовик поспешил к ней, чтобы убедиться, что мантии и шапки гостей всё также находятся на вешалке в прихожей, куда он сам их помещал накануне. «Не могли же они куда-то отправиться без зимних вещей? Или могли?», — размышлял Кикимер.

Вернувшись в гостиную, он поднял с пола валявшуюся там одну из бумажек от рождественского пряника. «А если они все тоже куда-то переместились?» — неожиданно осенило его. Ведь это всё очень странно. Неужели их всех после зачитывания предсказаний…

— Винки, Кикимеру нужна твоя помощь! — повелительно заявил он.

— Винки готова услужить всем, чем сможет! — с готовностью отозвалась эльфийка на удивление твёрдым голосом.

Домовик взволнованно сжал в кулаке бумажку с кусочком текста.

— Винки должна дать руку Кикимеру, а тот попытается притянуть хозяина и его гостей сюда. Винки придётся поделиться своей силой, чтобы у Кикимера всё получилось!

Домовушка неуверенно кивнула, пропищав:

— Но аппарация других — это сильная магия даже для эльфов…

— Винки должна сосредоточиться! — прервал её Кикимер.

Та вновь кивнула, доверчиво протянула ему свою маленькую ладошку и закрыла глаза. Кикимер наморщил и без того покрытый складками кожи лоб и резко щёлкнул пальцами.

В следующую секунду раздался оглушительный хлопок, заставивший все картины в комнате свалиться на пол, а стёкла в окнах жалобно задребезжать.

То, что случилось потом, чуть не свело бедную Винки с ума окончательно.

Громко заголосила нарисованная на картине важная дама, принявшись сыпать ругательствами и проклятиями, а по комнате пронёсся грохот — одновременно несколько человек разом шлёпнулись на пол гостиной.

— Госпожа Вальбурга, я всё исправлю! Я всё повешу! — отчаянно закричал Кикимер, кинувшись к валяющейся на полу огромной картине, на которой возмущённо вопила пожилая женщина, призывая всевозможные кары на головы тех, кто теперь живёт в её доме.

— Тётя Вальбурга, голос у тебя всё такой же противный, — со стоном произнесла одна из новоприбывших, взлохмаченная женщина в больничной сорочке.

— А словарный запас гораздо расширился по сравнению с прошлым моим посещением этого гнезда порока, — добавил другой невольный гость, черноволосый высокий мужчина в длинном чёрном сюртуке и болтавшимися на шее маггловскими наушниками.

— Просто я приглашал в гости свою тётю Петунью, и она научила госпожу Вальбургу новым интересным выражениям, — начал оправдываться молодой парень с всклокоченными чёрными волосами. Он поправил очки, криво сидящие на носу, и с изумлением огляделся. На него такими же ошалелыми глазами смотрели его друзья и недруги.

Высокий темноволосый мужчина блеснул синими глазами и с поражённой интонацией выдал:

— Ни хрена себе, сварили бурдомагу! Знатно пробирает!

— Долохов?! — выпалила женщина в больничной сорочке.

Все остальные, кто был в комнате, уставились на Антонина, затем огляделись вокруг и закричали одновременно, приводя в ужас несчастную Винки:

— Белла?!

— Поттер?!

— Невилл?!

— Уизли?!

— Паркинсон?!

— Профессор Снейп?!

— Малфой?!

— Мамочка…

— Ничего себе балет! — сердито пропыхтел Драко Малфой, поднимаясь на ноги. — Поттер, твоих рук дело?

— Я тут не причём! В этот раз — точно! — замотал головой Гарри.

— Не он! — поддакнула Беллатриса.

— Это не он, — спокойно заметила Полумна, — его мозгошмыги сейчас радостны и спокойны.

— Опять эти мозгошмыги! Весь мозг вынесла нам! — застонал Рон, потирая ушибленный при падении бок.

— Заткнись, Уизли! — взвился Драко.

— Сам заткнись! — выступила вперёд Паркинсон, закрыв собой красного от злости Рона.

— Мадам Лестрейндж, вы живы?! — удивился и одновременно возмутился Невилл, заметивший, наконец, Беллатрису, вцепившуюся в руку Гарри.

— Да если я помру, твоих родителей точно не вылечат! Понял, пухляш?

— Гарри, эта женщина должна быть в Азкабане! — с ужасом воскликнула Гермиона.

— Я тебе, грязнокровка, ничего не должна! — парировала Белла.

— Гарри, ты её выпустил из тюрьмы? — вытаращился Рон.

— Не совсем… — начал Поттер.

— Уизли, тебя же кто-то выпустил из обезьяньего питомника, который у вас зовётся домом! Он так здорово горел! — расхохоталась Белла.

— Гарри, если ты мне друг, отойди от неё! — заорал Рон.

Ответить Гарри не успел, вперёд выскочил Драко Малфой.

— Тётя Белла! — неожиданно воскликнул он, узнав родственницу и кинувшись к ней с объятиями.

В порыве чувств Драко повалил на пол и Беллатрису, и Гарри.

— Где?! — выкрикнул Кикимер, сделав стойку, точно пёс на охоте. — Где госпожа Белла?!

— Уж точно не там, где ей положено быть, в психушке, — фыркнула Вальбурга, которая, заинтересовавшись происходящим, давно перестала извергать проклятия.

Кикимер же со всех ног кинулся к Беллатрисе, которая, ругаясь себе под нос, пыталась выбраться из-под навалившихся на неё Гарри и Драко.

Попытка не увенчалась успехом, поскольку домовик, кинувшийся ей в ноги, свалил её на пол вновь, прямо в гущу свежевозникшей драки между Поттером и Малфоем.

— Кажется, наши задницы втянули в новую историю! — насмешливо заявила Джинни, сложив руки на груди.

— Это не я! — пропыхтел Гарри из-под навалившегося на него Малфоя.

— Мило выглядишь, Поттер, — не удержалась Панси, — неужели нашёл свою любовь? Драко, что будет, если твой отец узнает об этом?

— Паркинсон, ты хамка! — воскликнула Гермиона.

— А ты ханжа лохматая! — парировала Панси.

— Попридержите свои языки обе! — рявкнула Беллатриса, которая благополучно выбралась из свалки. Обременённая лишь Кикимером, вцепившимся в её ногу, она бесцеремонно оттолкнула в разные стороны Панси и Гермиону.

— Во-первых, быть лохматым — это стильно, — гаркнула Белла в ухо съёжившейся Панси. — А во-вторых, Поттер самый натуральный натурал. Это мной проверено лично! — бросила она уже в лицо Гермионе, которая попыталась безуспешно отстраниться от неожиданно воскресшей бешеной магички.

— Это как понимать?! — бледнея, выпалил Рон.

— Грейнджер или Паркинсон! Кто там подписался на вечное заключение в лоне рыжей семейки? — насмешливо произнесла Беллатриса, гладя уши прижавшегося к её колену домовика. — Объясните этому неучу, как именно проверяется ориентация!

— Уж ты, дорогая племянница, точно знаешь в этом толк! — раздался язвительный голос с картины, которую Кикимер успел водрузить на стену. — Всю свою взрослую жизнь только и делала, что кого-то тестировала!

— Тётя Вальбурга, вы, что при жизни, что в посмертии, гадюка стервозная! Вам бы язычок не прикусить, а то отравитесь, даже будучи мёртвой! — незамедлительно ответила Беллатриса.

— Да-да-да, подтверждаю! — вдруг согласилась с ней Джинни. — Она меня до печёнок достала этикетом, которым должна владеть будущая хозяйка этого склепа, что зовётся домом!

— Уизли, да у тебя есть мозг! — воскликнула Белла, нежно гладя Кикимера по голове. Отпускать ногу новообретённой госпожи тот отказывался категорически.

— У неё вообще бездна талантов! — Долохов потряс над головой зажатой в руке бутылкой с мутным содержимым.

— А я согласна с мадам Блэк, — нахмурилась Гермиона, — настоящий волшебник должен вести себя воспитанно!

— А я вижу мозгошмыгов вокруг нарисованной леди! — вклинилась Полумна, переключив на себя внимание бранившихся дам.

— Нарисованных? — с сомнением спросила Гермиона.

— Интересно, её можно вылечить? — скривилась Панси, указывая на Полумну.

— Да вас всех надо на опыты сдать, — презрительно фыркнул профессор Снейп, который до этого с презрением наблюдал за общей сварой. Он отлепился от стены, которую до этого подпирал со скучающим видом и произнёс, окинув присутствующих взглядом монарха, взирающего на чернь:

— Я всегда знал, что вы все безнадёжно безмозглые пародии на людей, но не до такой же степени! Почти три года вас не видел, и надо же — ни капли не соскучился! Два великовозрастных балбеса, Поттер и Малфой, запутались в ногах друг друга и пытаются в который раз решить, кто из них круче. Вся физиономия мужской особи Уизли привычно вымазана в какой-то еде, а женская особь явно порабощена зелёным змием по фамилии Долохов. И, наверное, благодаря алкогольным парам того, что они вместе сварили, нас всех посетила бешеная Беллочка. Ах да, забыл про мисс Лавгуд, которая наслаждается своим психоделическим бредом. Ну и, судя по тому, как мисс Паркинсон хватается за руку чумазого Уизли — именно она теперь будет выполнять для него функции мамочки, а мисс Грейнджер, у которой есть проблески надежды на здоровый мозг, сможет найти себе спутника получше.

Рон покраснел и попытался вытереть щёки, пробормотав:

— Панси просто чудесно готовит…

Снейп никак на это не отреагировал и повернулся в сторону Невилла, который молча стоял в углу, закрывая собой Ханну.

— Лонгботтом, у вас такой вид, будто вы проглотили свою жабу, а теперь пытаетесь не выпустить её обратно…

Невилл покраснел, но продолжал с немым вызовом смотреть в глаза профессора Снейпа — своего самого ужасного школьного кошмара. Куда там Пожирателям Смерти и Нагайне.

— Он, наверное, собирается извлечь её другим путём… — пропыхтел Малфой, пытаясь выбраться из захвата Поттера, но тот ловко успел боднуть его головой в лицо, прервав на полуслове.

— Ужасно, Драко, ты опустился до таких примитивных хамских выпадов, — скривился Снейп.

— Да Малфои все такие, — махнула рукой Беллатриса, — под маской важных павлинов скрываются визгливые петухи!

— Тётя?! — недовольно прогундосил Драко, пытаясь побороть боль в ушибленном носу. В отместку он успел укусить Гарри за ухо. Крепких вражеских объятий они так и не расцепили.

— Драко, ты исключение, успокойся, — хихикнула Белла.

— Давайте все успокоимся… — громко начала Гермиона.

— И выпьем! — закончил Долохов с улыбкой.

— И что за тёмное волшебство заставило меня вновь попасть в ваше сомнительное общество, которого я столько лет успешно избегал?! Это нарушило порядок течения моей жизни! — закатив глаза, произнёс Снейп.

— Что?! — возмущённо прошипела Гермиона. — Вы жалеете, что в эту рождественскую ночь встретились со мной?!

— Мисс Грейнджер, вы, кажется, лишаетесь надежды на проблеск ума, который я у вас заподозрил, — покачал головой Снейп.

Он обвёл рукой всех собравшихся и продолжил гневную филиппику:

— Я имел в виду вот этот паноптикум! Здесь есть все виды психических и неврологических отклонений! Поттер и Малфой — жертвы нарциссизма и мании преследования. Уизли номер шесть страдает от комплекса неполноценности, который успешно заедает гигантскими объемами пищи. А мисс Паркинсон, всегда мечтающая купаться во всеобщем обожании, нашла, наконец, того, кто будет боготворить её кулинарную манию и её саму, благодаря ненасытному бездонному желудку. Старый мой «коллега» Долохов, хоть и не тянет в рот всё, что к столу не приколочено, зато испытывает необъяснимую для нормального человека тягу к отвратному алкоголю из экзотических компонентов, что когда-нибудь плохо закончится. А теперь, похоже, он приохотил к этому занятию и мисс Уизли, которая, судя по всему, не сопротивлялась совсем, устав от жизни рядом с адреналиновым наркоманом Поттером, которому не сидится на заднице ровно.

Снейп перевёл взгляд сначала на Беллатрису, потом на Полумну и сказал:

— Эти же две даже не притворяются нормальными. Одна живёт в мире бредовых галлюцинаций и скоро начнёт обниматься с розовыми пони, вторая страдает от мании разрушения вперемешку с мазохизмом, поскольку мучается от женской неудовлетворённости и отсутствия твёрдой направляющей руки. Впрочем, обе небезнадёжны и, кажется, нашли себе партнёров, согласных разделить их фантазии.

С этими словами он обвёл взглядом «сладкую парочку» из Малфоя и Поттера и поощряюще улыбнулся, чем шокировал всех, присутствующих в доме.

Внезапно за спиной Снейпа, вдохновенно предававшегося обличению бывших учеников и коллег, раздался сдавленный смешок, перешедший в гомерический смех.

Северус резко повернулся на пятках, все остальные в ужасе замерли. Даже Беллатриса притихла — зельевара в гневе и Волдеморт, бывало, опасался.

Невилл Лонгботтом весело хохотал, глядя на разъярённого бывшего профессора, от взгляда которого бледнели и дементоры.

— Поздравляю, Снейп, — произнёс Долохов, — довёл ребёнка до истерики.

— Помешался!.. — хором выдохнули Панси и Гермиона.

— А кто его бабке сообщит? — озабоченно спросила Джинни.

— А ведь только появился шанс его родителей в чувство привести... Слабая кровь, хреновая наследственность, — вздохнула Белла.

— Теперь его в ту же психушку везти, где мы были? — Гарри сумел на время вывернуться из рук Малфоя и вопросительно посмотрел на неё. — Я не пойду. Меня там знают.

— Ты скоро во всех учебниках для мозгоправов появишься, Поттер, вместе со своей подружкой, — фыркнул Снейп, не сводя взгляда с Невилла, заливающегося хохотом.

— Она ему не подружка. Тут ошибка! — не выдержала Гермиона.

— Это ты ошибка, Грейнджер, а я для Поттера гораздо больше, чем просто подружка!

— Это немыслимо!

— Да ладно, Гермиона, они отлично смотрятся вместе! — встряла Джинни. — А особенно хорошо будут смотреться на листовках «Их ищет Аврорат!».

— Лучше уймись, рыжая, пока не попала в некролог! — рыкнула Белла.

— Сама поберегись, дорогая! А то ненароком посажу тебя на бутылку по тюремной памяти! — с усмешкой заявил Долохов, беря Джинни за руку.

— А в твоей проспиртованной памяти сохранилось, как дементоров рвало на подходах к твоей камере? Даже они не могли терпеть твой перегар!

— Осторожно! Мозгошмыги начинают беспокоиться! Они теряют своих хозяев! — воскликнула Полумна.

— А эта точно мозги потеряла! Как и моей бывший лучший друг — любитель злых ведьм! — пробормотал Рон.

— Уизли, дружить с тобой не может даже Поттер, а он совсем неразборчив в связях! — вызверился Драко.

— Что ты сказал, слизень бесцветный?! Похоже, твои мозгошмыги давно сошли с орбиты?! — не остался в долгу Уизли.

— Молчать! — резко скомандовал Снейп.

В комнате повисла напряжённая тишина, словно на всех наложили Силенцио. Даже Поттер и Малфой прекратили пыхтеть и кряхтеть, пытаясь раздавить друг друга.

— Лонгботтом, поведайте нам, что вы увидели смешного в этом театре скорби? — прозвучал ехидный вопрос.

Невилл с победной улыбкой посмотрел в лицо своему детскому страху:

— Я просто вспомнил, что когда страшно, нужно пугающее представить смешным. И вы, профессор, так замечательно смотрелись в платье Долорес Амбридж и тапочках профессора Дамблдора! А потом я вас представил в костюме персонажа из одного маггловского комикса! Просто вспомнил случайно о профессоре Макгонагалл… Ну, не то чтобы я видел её в костюме женщины-кошки… Хотя… моё воображение очень богатое…

После этой фразы истерический смех накрыл всех и сразу. Кроме кандидата в Супергерои, который стоял посреди хохочущих волшебников, становясь всё бледнее и бледнее с каждой секундой.

— Не расстраивайтесь, профессор Снейп, — попыталась успокоить его Гермиона, которая тоже не смеялась. — Знаете, я тут представила вас в чёрном латексном костюме котика. И это так волнующе…

Северус ещё пару секунд недоумённо смотрел на неё, а затем тоже рассмеялся, чем поверг в ужас всех остальных.

Маги застыли, подавившись собственным весельем, и с ужасом смотрели на рушащее их психику зрелище: смех ужаса подземелий.

— Теперь, наверное, восстанут мёртвые и настанут последние времена, — заключил Долохов, — тысячу лет никто не видел, чтобы Снейп даже улыбался…

— Может, забудем всё, что тут было и попробуем всё сначала? — раздался робкий голос Ханны, которая до этого скромно стояла позади Невилла и держала за руку испуганную шумом Винки. — Ведь сегодня Рождество. Если уж какая-то магия решила свести нас, таких разных, вместе в эту ночь, то стоит попробовать мирно встретить утро? А в новом году можно постараться решить все старые проблемы.

— Вспомнила! Вспомнила! — вдруг перебила её речь Вальбурга. — Вот точно так же на Рождество полукровка Реддл призывал чистокровных сплотиться и прекратить распри! А потом через полгодика сгинул! Столько лет в спокойствии жили! Так что я согласна с этой девицей! Будем жить дружно, авось, кто-нибудь да исчезнет к Мордреду! Да, Беллочка?

Но Беллатриса не успела ответить на эту язвительную реплику.

— Давайте же выпьем! — вскричал Долохов, обратив внимание собравшихся на бутыль, зажатую в его руке.

— Так выпьем же за… — снова начал Антонин и замешкался.

— За крепкую психику и крепкие желудки! — закончил Снейп. — Нам, скорее всего, и то, и другое понадобится в новом году.