Калибровка (джен)

Боггарт был довольно старым, он давно потерял хватку после стольких лет в пыльном шкафу. Интересно, чего боятся древоточцы? Косиножек? Божьих коровок? Боггарт сейчас не похож ни на то, ни на другое. Честно говоря, сложно сказать, на что он вообще похож.

Ремус наблюдал за бесформенной массой, повисшей в воздухе и шевелящейся, словно амеба. Он опасался, что боггарт — это слишком сложно для третьекурсников, но оказался каким-то скучным.

В его новом кабинете было окно, что определённо нравилось Ремусу, ведь у него и кабинета-то никогда не было. Вздохнув, он повернулся спиной к печальной нерешительной массе в центре комнаты.

Правило номер один: «Никогда не поворачивайся спиной к боггарту». Дополнение к правилу номер один: «Если только ты не знаешь, что делаешь». На улице смеркалось, и боггарт прекрасно отражался в окне.

Ремус был не в настроении для размышлений, но, к сожалению, по-другому ему к завтрашнему уроку не подготовиться. Он заставил себя предаться раздумьям: о будущем, о прошлом. К счастью, Хогвартс был полон и того, и другого.

Кое-что о будущем: завтра он проведёт первое занятие у сына своего мёртвого лучшего друга и он хотел, чтобы всё прошло как надо.

Кое-что о прошлом: за тем столом, на котором сейчас лежал учебный план, он когда-то провёл много часов, отбывая наказание: «Я не позволю Сириусу снова выпускать корнуэльских пикси из клетки во время министерской проверки». На его взгляд, слишком точная формулировка. В ней можно найти столько лазеек.

Добро пожаловать в Хогвартс.

Ремус заметил движение в отражении.

— Так, ладно, — наконец сказал он и повернулся. — Ты уже достаточно насмотрелся. Давай, покажи, что можешь.

Теперь посреди комнаты стоял скелет в тёмном плаще с капюшоном и с неимоверно острой косой в руках. Кости постукивали словно призрачный ксилофон, а полы плаща развевал несуществующий ветер. «Могло быть и хуже», — подумал Ремус. Хотя бы с жанром боггарт не ошибся.

— А, смерть, — заключил он. — Неплохая презентация, особенно общий вид. Но в целом довольно банально.

Скелет печально понурил голову. Разочарован реакцией или, скорее, отсутствием таковой? Трудно сказать, о чем думал боггарт. Этот хоть и старый, но голодный, а боггарты питаются страхом.

Значит, ему придётся постараться.

В голове у Ремуса обычно царил порядок. Всё плохое, что могло случиться, уже случилось. Чего ещё бояться? Все его страхи помечены и разложены по полочкам, но этим вечером ему придется выпустить их все наружу.

— Попробуй ещё раз, — он кивнул боггарту. — Всё, что нужно, уже перед тобой, просто надо научиться находить…

Боггарт превратился в другую, не менее печальную фигуру. И вновь, внешне образ выглядел впечатляюще: невидящие глаза, отвисшая челюсть, движения судорожные и резкие, как у марионетки.

— Серьёзно? Инфернал? — Ремус вздохнул. — Я их не боюсь, мне их жалко. Ты же телепат, запомни разницу. Вот ещё совет: ищи что-то более личное. Нет такого страха, который подойдёт всем и каждому.

Образ мертвеца поплыл, изменяясь, на этот раз более уверенно. Он несколько раз менял форму, ожидая реакции от Люпина. Так не годится. Боггарт перебрал с десяток заурядных образов, словно взятых из маггловского ужастика категории «Б».

Некоторые из них уже давно устарели. Может, в 1940 боггарту и удалось бы кого-нибудь ими напугать: доктор с суровым лицом, высокий и статный волшебник — не кто иной, как Геллерт Гриндевальд, — немецкий солдат вермахта.

Ремус издал смешок.

— Может, и Гитлера заодно покажешь?

Боггарт послушно показал. Через пару секунд до него дошло, что над ним смеются, и он схлопнулся обратно в обиженную бесформенную массу. Ремус разочарованно отвернулся и выглянул в окно.

Гремучая ива покачивалась на ветру. Он вспомнил, что осенью она всегда более раздражительная, потому что приходилось сбрасывать листву. Осенью сложнее всего пробраться в Визжащую хижину.

Чёртово дерево. И почему его до сих пор не срубили? Вряд ли бы они приняли в школу ещё одного оборотня, и разве можно их в этом винить, после…

С другой стороны, этот оборотень тоже не особо хотел возвращаться.

— Так, так, — произнес хриплый голос позади него. — Какие люди.

Ремус чуть было не дёрнулся, но, вовремя спохватившись, медленно повернулся лицом к Фенриру Сивому. Он выглядел неправдоподобно высоким. Рядом с ним Ремус чувствовал себя так, словно ему снова пять лет. Даже комната слегка изменилась: всё тот же душный кабинет, но с оттенком мрачной зелени. В воздухе запахло мускусом и кровью.

Мастерская работа над образом.

— Уже теплее, — сказал он, приподняв бровь. — Старое доброе детство, когда у страхов было имя и лицо.

— Я хорошо это помню, — Сивый ухмыльнулся. — Ты был так напуган.

— Ещё бы, — негромко признал Ремус, обращаясь к боггарту, не к Сивому. — Лёгкая мишень, правда? Наверное, даже слишком лёгкая. Можешь собой гордиться.

— Ты был один, совсем один в глухом лесу, и почему? Оказался не в том месте не в то время. А дальше всё решил закон природы.

— Ошибаешься, — резко ответил Ремус. — Сивый выслеживал меня ещё с новолуния. Он всё спланировал. И я был один в лесу, потому что он меня туда затащил, — он криво усмехнулся. — Однако хорошая попытка. Браво. Я-то думал, что наконец забыл этот запах.

Знал ли боггарт, что это была ложь? Если да, то весь вечер пошёл насмарку. Фенрир внезапно усмехнулся в ответ.

— Ремус Люпин, — сказал он. — Какое имя.

Тогда он тоже говорил что-то похожее.

— И не говори. Совпадение века, — ему это не нравилось: боггарт вёл себя слишком уверенно. Ремус невзначай коснулся палочки, припрятанной в кармане. «Если что, выберу зубы», — подумал он. Сивый без зубов будет выглядеть достаточно нелепо.

Сивый, разодранный насмерть оборотнем, пожалуй, уже перебор.

Наверное.

— Только это не совпадение, правда же? — продолжил он ровным голосом. — Мама любила римскую мифологию. Фенрир, должно быть, счёл это поэтичным. Узнав моё имя, он просто не смог удержаться. Мама спилась и умерла, — добавил он. — Можешь превратиться и в неё, если хочешь.

— Но ты забываешь, — сказал боггарт с лицом Фенрира. — Я всё ещё жив. Я приду за тобой. Заберу, что осталось.

Ремус подавил инстинктивную реакцию оборотня на угрозу и вместо этого выдавил из себя смешок.

— Нет, — сказал он. — Сивый предпочитает детей. Я более чем в безопасности. Тебе придётся стараться лучше.

Несмотря на сказанное, он выпустил немного страха. Это как вентиль открыть. Боггарта нужно кормить: он старый и весьма голодный. Сивый теперь потерянно стоял посреди комнаты. Выглядело это так забавно, что Ремус и правда рассмеялся.

— И что? Это лучшее, на что ты способен? У тебя был весь вечер, я ожидал большего от… ну уж нет.

На это раз испуг был настоящий, и боггарт это почувствовал. Ремусу внезапно захотелось пересмотреть план завтрашнего урока. В центре комнаты стояли Джеймс и Лили Поттер, безусловно мёртвые. В руках Лили держала их годовалого сына Гарри. Ребёнок выглядел смертельно напуганным.

Не считая очевидных проблем, этот образ не подходил для урока.

Сейчас важно было сохранять спокойствие. Ремус сделал глубокий вдох.

— Мне кажется, ты что-то путаешь, — терпеливо пояснил он. — Ты боггарт, а не дементор. Это мои друзья, я не боюсь их. Я скорблю по ним. Как существо, чья единственная цель — пугать людей, ты должен знать разницу.

Он зажмурился и потёр вёки, давая мозгу короткую передышку. Насмехаться над боггартом совсем не весело, даже если по-другому он не понимал. Он сжал палочку покрепче, но пока не придумал, как заставить трагичный образ перед ним выглядеть забавно.

«Это просто костюм на Хэллоуин, — подумал он, — ужасный Хэллоуин».

Лучше его отвлечь. Он ухватился за первый попавшийся страх и открыл глаза.

— А, — отметил он. — Вижу, мы снова вернулись к теме оборотней.

Перед ним стоял юный Северус Снейп, беспощадно разодранный когтями. По всему телу недоставало кусков, словно их отгрызли. Выглядел он от этого не лучше, чем обычно.

— Неплохо, — спокойно прокомментировал Ремус. — Внутренности выглядят реалистично, мне нравится. Знаешь, тогда это действительно было страшно. Мой лучший друг сыграл шутку, и в результате один ребёнок чуть не умер, а второй чуть не стал убийцей. Ну и шуточки, правда? Но раз уж ты копнул глубже в мою память, скажу тебе кое-что: этого не произошло. Более того, этого не произошло семнадцать лет назад.

Мёртвый Снейп — образ посолиднее предыдущего, но для класса всё равно не подходит. Нервы обычного тринадцатилетнего школьника не выдержат столько крови.

— И знаешь ещё что? — продолжил он. — Это не имеет значения. Через несколько лет ему всё удалось. Трое моих друзей мертвы, а четвертый стал убийцей. Ты продолжаешь возвращаться в прошлое, но я его не боюсь. Это уже случилось. Прошлое не может мне навредить.

Он ожидал, что боггарт прислушается к нему, но тот, кажется, чересчур много о себе возомнил. Он понял, за какие ниточки стоит тянуть. Образ стал более явным.

— Ты что, забыл, как быть боггартом? Ищи в будущем, не в прошлом. Хочешь напугать меня? Выбери то, что ещё может случиться.

Никаких изменений, разве что Снейп теперь выглядел самодовольнее некуда.

— Не веришь мне, да? — сказал он. — Это образ из моей головы, ты узнаешь, если я вру. Ну что, боюсь я его?

И вновь ничего.

— Ладно, — Ремус выдохнул чуть более резко, чем обычно. — Ты выдернул случайный жуткий образ из моей памяти, но даже не удосужился узнать, с чем он связан. Давай расскажу.

Он замолчал. Он не хотел, правда не хотел. Но, как ответственный учитель, он должен знать, как далеко зайдет этот боггарт. Что он сделает с настоящим постоянным страхом.

— Когда Сириус попал в Азкабан, — начал он, — я из кожи вон лез, чтобы меня пустили к нему. Я не хотел его видеть, я хотел лишь спросить, почему. Почему он разрушил самое прекрасное, что с нами когда-либо случалось, и почему смеялся в процессе. Я хотел узнать, что в этом такого чертовски смешного.

Мёртвый Снейп с интересом слушал.

— Два месяца потратил, чтобы достать это чёртово разрешение, — Ремус горько усмехнулся. — Кажется, проще туда попасть, убив кого-нибудь. Столько проверок надо пройти для простого визита. Чуть не провалил проверку прошлого. Они думали, я собрался помочь ему сбежать. Я сам бы так думал, если бы он дал мне причину. Ночью перед визитом мне приснилось вот это…

Он махнул в сторону боггарта.

— И тогда я понял: я уже знал, что в этом такого смешного. У него просто такое представление о шутке. Мёртвые Лили и Джеймс. Разорванный в клочья Питер. Сирота Гарри, которому пришлось жить с ужасными родственниками. Сириус уговорил меня простить его в наш пятый год, но он так и не изменился. Я не хотел больше его слушать.

Он снова выглянул в окно.

— И я боялся, — сказал он. — Я боюсь, что ошибся. Что мне надо было пойти и выслушать его.

Очередное превращение. Ремус едва успел повернуться.

— Зря ты не стал меня слушать, — сказал Сириус.

Он выглядел хорошо, намного лучше, чем на фотографии в «Пророке». Таким бы вырос юный повеса Сириус Блэк, если бы не стал кровожадным убийцей.

— Ты никогда не верил, что это сделал я, правда? — продолжил Сириус. — Да, я никогда не славился сдержанностью, но ты же знаешь, как я любил его. Во мне было столько нехорошего, тёмного, но он спас меня. И тебя. И… его.

— Да, я помню, — ответил Ремус. — Я помню тот день.

— Тогда ты помнишь меня в мои худшие времена, — сказал он. — Но помнишь ещё кое-что? Я был твоим другом, когда у тебя больше никого не было. Я три года становился анимагом, чтобы составить тебе компанию в полнолуние. Три года, и всё ради ещё одной ночи в месяц с тобой. Я вместе с тобой сражался с Пожирателями. И после всех этих лет я не заслуживаю быть выслушанным? Я не заслуживаю хоть капли доверия?

— После всех тех лет, что ты выбросил на ветер? — возразил Ремус. — Я скажу тебе, что ты потерял. Ты мог бы сейчас быть свободен. Завести семью. Ходить в паб с Джеймсом по субботам. Гарри был бы со своими родителями. Ты бы учил его всяким шалостям, пока Лили не видела. Питер… ты когда-нибудь задумывался, каким бы он был сейчас?

— Питер ничего бы не добился, и ты это знаешь, — сказал Сириус с лёгким пренебрежением. — Помнишь, каким был Джеймс? Хороший парень, но, чёрт возьми, как же он любил внимание. Питер был лишь его маленьким подхалимом.

— Питер стоит сотни таких, как ты, — со злостью выдохнул Ремус. — Он пришёл за тобой. Ему хватило мужества тебе противостоять.

Блэк усмехнулся.

— Вижу, тебе его не хватило.

В чем-то он был прав. Ремус запоздало пришёл в себя. Перед ним не Сириус. Это просто боггарт. Весь смысл боггарта состоит в том, чтобы быть настолько ужасным, насколько вообще возможно.

— Ты мог бы сразиться со мной, — продолжил Сириус. — Или даже лучше, ты мог бы заставить меня прислушаться. Ты даже не попытался.

«Я боялся», — чуть было не ляпнул Ремус. Именно поэтому он избегал споров с Сириусом, и у боггарта слишком хорошо получалось ему подражать.

— Я не мог предвидеть, что бы сделал Сириус, — процедил он сквозь зубы. — Я не мог предвидеть, что бы сделал я сам. Лучше быть трусом, чем стать убийцей.

— Ну и какой из тебя гриффиндорец, — Сириус пожал плечами. В его глазах сверкнул безумный огонёк; он появился там ещё до Азкабана. — Поэтому ты прячешься в замке? Потому что я теперь на свободе?

Да.

— Нет, — ответил Ремус.

— Всё ещё боишься узнать правду?

«Это всего лишь боггарт», — напомнил себе Ремус. Он почерпнул всё это из его собственных воспоминаний, поэтому Ремус уже знал её, так называемую правду; думал о ней множество бессонных ночей.

— Я знаю вполне достаточно, — буркнул он.

— Ремус, которого я помню, не назвал бы даже свой любимый вкус жвачки, не узнав предварительно всю историю и процесс изготовления вкусовых добавок, — фыркнул Сириус. — Меня всегда это в тебе восхищало: ты никогда не думал, что знаешь достаточно. Что же с тобой случилось?

Это должно быть очевидно даже для существа, которому неведомо сострадание.

— Ты.

Сириус — боггарт — мягко улыбнулся.

— Помнишь школьные дни, Ремус? Помнишь, какой я был сообразительный? Конечно, я заметил, что ты не пришел меня навестить. Ты сомневаешься. Поэтому я приду за тобой. Только… когда я приду, вспомни всё, что было.

— Я всё прекрасно помню, — резко ответил Ремус. — А вот ты — нет. Не жди от меня помощи. Не приходи сюда вообще. Ты ведь знаешь, что тебя ожидает?

Он кивнул в сторону окна. Против тёмно-синего неба виднелись очертания дементоров. Что-то взбудоражило их этим вечером. Они искали лишь одного человека, и когда они его найдут…

— Я не заслуживаю такой участи.

— Ты её выбрал, — сухо отозвался Ремус. — Не человечность, не верность принципам, не своих друзей.

Сириус рассеянно наблюдал за дементорами в темноте.

— А ты, я смотрю, новых не завёл.

— Нет, — Ремус отвёл взгляд. — Научен горьким опытом.

— Может, оно и к лучшему, — сказал Блэк. — До нас им всё равно было бы далеко. Помнишь, как я поймал бладжер в живот, потому что Джеймс выделывался перед трибунами и не заметил его? Третий курс. Именно тогда я понял, что готов умереть за него.

— Лучше бы и умер, — пробормотал Люпин.

— Лучше бы и умер, — согласился Сириус. — Ты прав. Я испортил жизнь всем нам. Прости.

Его голос звучал искренне. Более того, он звучал точь-в-точь как Сириус. Ремус легко мог распознать умелого манипулятора, а этот только что раскрыл перед ним все свои карты.

— Довольно, — холодно отрезал Люпин. — Хотел бы я его простить. Но знаешь что? Он не попросил прощения. И никогда не попросит. И ты. Не. Он.

Он выпрямился.

— Я говорю с собственным страхом, — сказал он, — а он мне отвечает. Но это ничего не меняет. Сириус виновен. Не было никакой ошибки. И, да, он может прийти за мной, но я готов к этой встрече.

Он понял, почему этого боггарта заперли в шкафу на пятьдесят лет. Он старый, изрядно потрёпанный, но также хитрый и очень голодный.

Что ж. Защита от Тёмных искусств — это не только манипулирование разумом.

Он подошёл к боггарту-Сириусу и пристально посмотрел ему в глаза.

— Попробуй только показаться в этом виде завтра, — с тихой угрозой произнёс он, — или когда-либо вообще — и я позабочусь, чтобы из этого шкафа ты больше не выбрался. Веди себя хорошо — и завтра сможешь напугать целый класс тринадцатилеток. Что скажешь?

На губах Сириуса заиграла озорная улыбка; смотрелась она, как ни странно, очень уместно. Затем боггарт снова превратился в мёртвого Снейпа.

— Нет, и не в этом тоже, — Ремус покачал головой.

Лили и Джеймс.

— Нет.

Сивый.

Он вздохнул.

— Так, ладно, одно простое правило: никаких людей, мёртвых или живых. Иначе я лично запечатаю тебя в шкафу.

Фенрир пожал плечами. Его образ исчез с тихим хлопком. На его месте в воздухе повис серебристо-белый шар.

Ремус довольно улыбнулся. То, что нужно. Страх довольно личный, точный, и только самые сообразительные догадаются, что к чему.

— Ты совершенно прав, — сказал он. — Его я точно не жду с нетерпением. Но знаешь, кто не боялся того, на что способен оборотень? Сириус. Немного страха не помешает, иначе потеряешь осмотрительность. Не нужно лишь позволять страху решать за тебя.

Ремус оставил шар парить посреди комнаты, чтобы боггарт немного насытился перед завтрашним днём. Он как раз заваривал себе чай, как вдруг в дверь постучали.

Ну конечно. Полнолуние через три дня, и боггарт не единственный, кто это уловил.

— Войдите, — ответил он, не оборачиваясь. — Чаю? Чайник только что закипел.

— Луна? — произнёс неприятный голос. В кабинет зашёл Северус Снейп с дымящимся кубком в руках. — Разве после стольких лет вы к ней ещё не привыкли?

Разумеется, Снейп сразу узнал боггарта, даже в таком необычном виде. Ремус и забыл, насколько он умён. И проницателен.

— Я его ещё калибрую, — отозвался Люпин. Он повернулся и с дежурной улыбкой взял кубок с аконитовым зельем. Пахло оно отвратительно.

— Жаль, — Северус пожал плечами. — Любопытно было бы узнать, чего боятся чудовища.

— Других чудовищ, разумеется, — в тон ему ответил Ремус. Если школьные годы его чему и научили, так это тому, что лучший способ досадить Снейпу — это игнорировать его нападки.

— Нет необходимости его «калибровать», — ехидно произнёс Снейп. — Вся прелесть боггарта — в неожиданности.

Ну разумеется, Снейп — большой поклонник боггартов. Ремус вздохнул. А ведь впереди ещё целый год.

Услышав голос Снейпа, боггарт переключился на него. Повисло напряженное молчание — боггарт думал. Ремусу было интересно узнать, что из этого получится.

Боггарт зарябил, начал подрагивать, не в силах выбрать конкретный образ. Окклюмент Северус молча наблюдал, не забывая при этом самодовольно ухмыляться.

Ремус воспользовался моментом и лёгким взмахом палочки прогнал боггарта обратно в шкаф. Дверца за ним захлопнулась, и на всякий случай он положил на неё заглушающее заклинание. А то ещё подслушает.

— На то есть причина, — сказал Люпин. — Боггарт не может пойти против своей природы, а по природе он — существо жестокое.

— И что с того?

— А я собираюсь поставить его против третьекурсников.

Пауза. Северус бросил флегматичный взгляд на подёргивающийся шкаф.

— Не понимаю, в чем проблема, — сказал он.

Боже, дай терпения.

— Некоторые подростки боятся пауков или змей, — пояснил Ремус тоном, которым он обычно отговаривал Джеймса и Сириуса от всяких безумных идей. — У других страхи могут быть куда серьёзнее. Я не хочу, чтобы он превратился в чьего-то мёртвого родителя, обидчика или соседа-педофила, — он помолчал и добавил: — Только не думайте, что я даю вам идеи на будущее, когда вы всё-таки получите эту должность.

Снейп никак не отреагировал на последнее замечание.

— Или в Тёмного Лорда?

— Или в него, — Ремус отметил про себя, что нужно что-то придумать насчёт Гарри. Этот страх такой явный, что боггарт точно за него ухватится, и никакая калибровка не поможет.

— И как же вы это делаете? — спросил Снейп. Ему не удалось скрыть неподдельный интерес в голосе. Ремус не собирался упускать возможность завязать нормальный разговор.

— Я дал ему попробовать несколько образов, — ответил он. — Поощрял те, которые счёл подходящими для занятия, и осмеивал неудачные, — по крайней мере, так он задумывал. — Как ни странно, этот развил некую склонность к метафорам.

— Поощряли?

— Страхом, — Ремус кивнул. — Мы имеем намного больше контроля над своими эмоциями, чем привыкли думать.

Если, конечно, речь не идет о Сириусе Блэке.

— Но вы ведь уже всё об этом знаете, — добавил он. — Как бы вы это проделали?

— Я бы не стал этого делать вовсе, — снисходительно ответил Снейп. — Эти дети ещё столкнутся с тёмной магией в своей жизни, и она не будет, как вы выразились, подходящей для занятия.

— Напуганные до смерти дети не очень хорошо усваивают материал, — сказал Ремус.

— Согласен, не все, — какое-то время Снейп молча разглядывал Люпина. — Вы отнеслись к преподаванию гораздо ответственнее, чем я думал, — наконец произнес он.

— Я ко всему отношусь ответственно, — Ремус пропустил очередную провокацию мимо ушей. — Вы удивлены?

— Я-то думал, — продолжил Северус, — что вы здесь, потому что Блэк направляется сюда.

Ремус рассеянно отпил из сосуда, который держал в руках; им оказался кубок с зельем. Поморщившись, он поставил его на стол и взял чашку с чаем.

— Я здесь, потому что Альбус меня попросил.

— А он попросил вас до или после того, как Блэк сбежал?

Ремус подозревал, к чему он клонит.

— После, — ответил он. — Возможно, меня также попросили приглядывать за мальчиком… но вам ведь это и так известно, не так ли?

— Забавно, — сказал Снейп угрожающим тоном. — Я думал, вы здесь, чтобы Альбус мог приглядывать за вами.

— Правда? — Ремус закрыл глаза всего на секунду. Почему из всех людей в Хогвартсе именно Снейпа он чуть не убил в свой пятый год обучения? Неужели на его месте не мог быть кто-то другой? Кто угодно?

— Спасибо за зелье, Северус, — устало сказал он. — Я ценю вашу помощь. Уверен, у вас был долгий день…

— Верно. Удачи с… подготовкой к уроку, Люпин, — видимо, Снейп вложил в эту фразу всю учтивость, на которую только был способен.

Значит, просто прощупывал почву.

Как только Снейп покинул его кабинет, Люпин облегчённо выдохнул. Немного подумав, он временно снял заглушающие чары со шкафа, постучал в него три раза и сказал:

— Помнишь, я говорил не превращаться в людей?

Он бросил короткий взгляд на дверь, но Северус уже ушел. Ремус заговорщицки прошептал:

— Можешь смело превращаться в Снейпа, когда пожелаешь. Я не прочь посмеяться.