Incorruptible/Не поддающаяся злу (гет)

Ято услышал перешёптывания на тему его маленького храма в Такамагахаре*. Хоть он и пытался их не слушать, они все равно вползали в заднюю часть мозга, словно куча могильных червей.

Про то, что храм неприметный.

— Он почти не украшен. Даже у той никчёмной бинбогами** храм куда солиднее, чем этот.

Стоя рядом с Ято, Юкине метнул в его сторону предупреждающий взгляд.

Про то, что он хлипкий.

— Да он же фактически сделан из зубочисток. Не простоит и десяти лет, не то что век.

— Ято…

— Знаю. Я не собираюсь творить глупостей.

Про то, что храм топорный.

— Серьёзно, позорище. Создать храм — хоть даже такой жалкий — для бога разрушения. Какой психически больной человек мог такое сделать?

Он резко повернул голову в сторону, откуда доносились шепотки.

— Секки!

Ято не составило труда проигнорировать полу сказанное замечание священного оружия, поскольку на тот момент Юкине был почти так же разъярён, как и он.

— Кто-нибудь хочет мне лично что-то сказать?!

Каждый слог дрожал от гнева, но клинки Секки держались опасно ровно. Ято услышал шипение, и хватка на двух рукоятях усилилась, захрустели костяшки. Перешептывания утихли, зато сотни глаз тут же вонзились в него. Кто-то боялся. Большинство презирали. Стоило ему повернуться к выходу, как шепотки вспыхнули с новой силой, куда более ужасные и ехидные, чем до этого.

* * *

Ято сверлил взглядом мальчика, борясь с желанием разразиться нецензурной бранью в его адрес.

— Ну же, Юкине, зачем тебе понадобилось рассказывать ей об этом?!

Юкине, кажется, и не думал, что слишком много себе позволил, отвечая Ято с той же степенью раздражения в интонации:

— Скрыть что-либо от Хиёри невозможно. Она в любом случае всегда умудряется всё выяснить, знаешь ли.

Ято не мог опровергнуть слова своего представителя одним только яростным шипением. Юкине же довёл свою мысль до конца, сказав:

— К тому же ты совсем вышел из себя из-за парочки никчёмных слухов. Такого не должно повториться, не в том случае, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали серьёзно в качестве бога удач-

— Ага, ладно, я понял. Хорошо, Юкине.

Ято прекратил разговор и ушёл, оставив Юкине, который ещё продолжал развивать мысль. Он запросто мог представить, как валит пар из ушей его священного оружия.

Бог по вызову был более раздосадован, чем стоило и, вероятнее всего, это из-за Юкине, который был совершенно прав. Но его критика действовала ему на нервы. Он даже и думать не хотел о том, что уготовила для него Хиёри. Она либо поведёт себя словно учитель младших классов, используя свой нескончаемый запас терпения по отношению к вспыльчивому ученику — либо…отправит его в полёт до ближайшей кирпичной стены, расквасив его мордашку с предельной скоростью. Ято совсем не мог решить, что его устроило бы больше.

Юкине стоило понимать, что рассказывать Хиёри было неправильным. Всё же это она создала тот храм. И оскорбится больше, чем кто-либо. И вместе с тем Ято снова ожидал оказаться в позиции провинившегося. Снова просить у неё прощения за то, что сотворил нечто безрассудное, плохо спланированное — что-то, что могло бы подвергнуть опасности его или Юкине. Он продолжал идти, темп его шагов нарастал вместе с раздражением. Никто не смеет оскорблять его храм. Его. Именно его имя вырезано на нём — неглубокие начертания, разделяющие две части его личности. Ято был настолько решительно настроен вступить с ней в полемику по этому поводу, что позволил своим ногам привести себя к дому Хиёри. Он без разрешения зашёл через окно. Ято намеревался бросить ей вызов на её же территории.

Однако её там не было.

Быстрый обход остальной части просторного дома подтвердил отсутствие его обитателей. Ято оказался посреди прихожей, не зная что делать со всей бесполезной воинственностью, которую он выстраивал на пути сюда. Сидеть на месте не вариант, потому он медленно направился к комнатам. Дыхание всё ещё восстанавливалось от высокой скорости его ходьбы, а раздражение закипало в глубине горла. Его внезапно осенило, что он никогда не оставался один в доме семейства Ики так долго — или вообще когда-либо. Не очень хорошо исследовать чьё-то жилище без разрешения. Но Ято ведь не бог этикета.

Он начал разведку с самой интересной комнаты — после Хиёриной — кухни. Вооружившись легкими закусками, он важно разгуливал по остальной части дома. Узнавал про её семью столько, сколько позволяло несколько фотографий в рамках и мелких безделушек. Там были фотографии, где семейство Ики на отдыхе, на школьных мероприятиях (на одном из снимков маленькая Хиёри держит в руках трофей, который Ято обнаружил через несколько полок), на крупных семейных собраниях. На других же Хиёри со своими друзьями — большой группой друзей. Все они улыбаются так широко, что у него колет в глазах. Букет сумбурных широченных ухмылок — у всех, кроме неё. Она смотрит в камеру с той же мягкой ослепительной улыбкой, которой обычно одаривает его, что почему-то очень досадно.

Ято оторвал взгляд от фотографий, хоть ими и были забиты все полки. Он повернулся в другую сторону и обнаружил нижнюю полочку, расположенную незаметно за пределами главного пространства комнаты. На ней что-то было. Что-то менее тщательно подобранное, чем выставленные на показ изящные фотографии в рамках. Это хрупкий на вид скворечник, подписанный именем (Ики Масаоми) — брат Хиёри — вспомнил Ято, поражаясь своей способности извлечь из памяти такую информацию. Он осторожно поднял его, не оставляя крошек. Цвет и качество этой крошечной конструкции казались ему такими знакомыми…

Он стал передвигаться по дому с ещё большей скоростью, на этот раз в целях поиска. Ято помрачнел. Если б только он был менее разбитым в тот момент, когда она подарила ему храм, тогда, возможно, он смог бы запомнить больше деталей из того, что она говорила. Он ворвался в одну из закрытых спален. Ага, вот оно: небольшое рабочее пространство на полу и в комнате всё ещё витает её запах. Странный особенный небесный запах Хиёри только усилился.

Находясь около места, где был создан его первый храм, Ято не ожидал почувствовать что-либо. Не то, что бы здесь проводился великий ритуал — никаких церемоний, благовоний, музыки. Лишь Хиёри, которая сделала кое-что для него. И, вероятнее всего, она это делала, сперва закончив домашку и сказав родителям, что ляжет спать рано. А затем, проникнув в комнату своего брата, добавила к своей поделке небольшие штрихи, превратившие её в нечто большее, чем обычный храм. Она не забыла отобразить Юкине за тот период времени, когда его ещё не нарекли — тогда он выглядел как снег. Хиёри установила корону на передней части храма, чище и острее, чем та обшарпанная на его спортивном костюме. Ято уставился взглядом на то место, где она часами сидела, вырезая его имя, медленно, пока острые края впивались в её руки по мере того, как усиливалась её хватка.

В другой части дома внезапно заскрипели половицы.

— Привет, Ято

Ято вырвали из мысленного потока. В тот момент, когда она открыла дверь, у него не осталось времени состроить виноватую моську. Хотя он и издал звук, похожий на тот, что создаёт рыба, задыхающаяся от нехватки кислорода. Глаза Хиёри метнулись в том направлении, куда он только что смотрел.

— Юкине рассказал мне, что ты слышал, как говорили про твой храм. Неужели тебя правда всё это волнует?

Вопрос Хиёри привёл в движение шестерёнки в голове Ято, и слова вышли из его уст, переплетаясь друг с другом.

— Ну. А. Д-да?

Её руки беспокойно переплетались одна с другой. И к его неописуемому ужасу у неё исказились черты лица, а голос стал тоньше, когда она ответила:

— Я о том, что у меня не было особо много материалов для работы во время его создания. Так что полагаю, он недостаточно хорош, хотя я даже и не знала, с чего начать. Я никогда не создавала раньше храм-

Ято не уверен в том, когда успел оказаться перед ней или же почему её лицо окрасилось в цвет заката, когда он схватил её за плечи — чуть ли не тряся. Всё, что он знает это то, что совершил гигантскую-прегигантскую ошибку — ошибку эпичных масштабов в стиле «ляпнул, не подумав» — и что для того, чтобы это исправить ему нужно, чтобы она посмотрела на него.

— Стой! Нет, всё совсем не так!

Отчаяние на её лице стало менее заметным, и в этот момент Ято понимает. Наконец.

— Ты создала его.

Он убрал руки с её плеч, потянувшись к её рукам, что свисали бесцельно по бокам. Он посмотрел пристальным взглядом на них, редкие бледные полоски кожи, остальную часть которой она, вероятнее всего, перевязала бинтом.

— Сам по себе храм не важен. Важна проделанная работа — руки, которые сделали его. Понимаешь…? — беспомощно добавил он, надеясь, что она поймёт о чём он говорит, поскольку Ято не знал, как ещё ей это объяснить. Но Хиёри продолжала смотреть на него в ожидании и не убирала рук, поэтому он попробовал продолжить свои объяснения.

— Когда группа людей строит храм, это значимо. У того бога есть много последователей и обычно боги этим хвалятся. Это то, чем стоит гордиться.

Этот храм не неприметный. Он несложный по строению. Каждый знак имеет своё значение. Никаких рюшей и излишеств. Он показывает то, что важно.

Хиёри кивнула, наморщив лоб.

— Но когда храм строит один человек. Это…нечто иное. Это акт большой преданности. Он означает, что всего один человек считает, что для него настолько важен этот бог, что ему понадобилось создать что-то совсем неповторимое.

Он не хлипкий. Он искусный и был построен, чтобы дорожить им вечно.

Внезапно Ято осознал точный смысл своих слов, и впоследствии интенсивность его румянца сравнилась с её. Ято отпустил её руки.

— Так что…так что все они просто завидуют. И…да, было довольно тупо с моей стороны из-за этого расстраиваться.

Этот храм не топорный. Он незаменимый. Первый храм всегда такой.

И хоть и Хиёри опустила глаза, Ято видел, как у уголков её губ зарождалась улыбка.

— Ты прав. Это было тупо.

Ято резко вздохнул, когда она заключила его в объятия. Это были недолгие обнимашки, что продлились ровно столько, чтобы она успела прошептать:

— Но если опять услышишь нечто подобное, скажи, кому задать трёпку, ладно?