Дух Хогвартса (гет)

У директора Снейпа с днем святого Валентина взаимоотношения не клеились столько, сколько он себя помнил. В годы своего обучения в Хогвартсе он всегда испытывал раздражение от назойливых сердечек отвратительного розового цвета, летавших по коридорам замка, да некоторую зависть при виде целующихся парочек, которые даже не пытались спрятаться от окружающих. Будучи преподавателем зельеварения и деканом Слизерина, он проникся еще большей неприязнью к этому, с позволения сказать, празднику. Ведь ему нужно было зорко следить за целым факультетом подростков, чьи и без того не самые выдающиеся мозги были затуманены всплеском гормонов, диктующих свои правила поведения. В то время радовало одно: подземелья по-прежнему оставались мрачными, каменные стены их были выкрашены в изумрудно-зеленый цвет, а не тошнотворной палитрой всех оттенков розового, и тускло освещались лишь мерцанием свечей, а не ядовитым светом летающих под потолком сердечек всех размеров и форм.

Вспоминая годы деканства Слизнорта, он недовольно кривился. Но сейчас, когда после войны и всех судебных разбирательств к его вящему ужасу его восстановили в должности директора Хогвартса, все его раздражение и неприязнь переросли в лютую ненависть к этому… дню. Ну а как же иначе? Ему теперь предстояло следить за порядком не только внутри одного факультета, но и по всей школе. А еще призывать к этому порядку преподавателей, которые иногда вели себя так, словно это у них сорвало башню от гормонов и скорого приближения весны.

Несмотря на то, что после войны прошло уже без малого 7 лет, настоящих праздников, таких, чтоб с размахом, как это было при Дамблдоре, ученики Хогвартса могли пересчитать по пальцам одной руки. Да и те, мягко говоря, не дотягивали до того же уровня. Но директор Снейп четко придерживался того мнения, что первостепенная их задача в столь юном возрасте — это приобретение тех знаний, которые пригодятся им в жизни. А чем в жизни может пригодиться умение написать глупое любовное послание с довольно сомнительными рифмами на клочке розового пергамента, пахнущего так, что хочется чихнуть — спасибо близнецам Уизли и их волшебным вредилкам — он не представлял.

Суета в замке началась около двух недель назад, когда от новой преподавательницы Древних рун поступило предложение сделать этот день особенным для всех жителей Хогвартса. И Северус бы с огромным удовольствием высмеял его, а заодно и несусветную глупость, и самомнение этой выскочки. Но к его удивлению, все преподаватели, включая Минерву, ту, которая обещала помогать и поддерживать его, если только он вновь займет должность директора, подхватили эту идею, пообещав внести свой посильный вклад в ее осуществление. Никакие доводы Северуса о том, что это нецелесообразно, глупо и, в конце концов, опасно для самих же учеников — опять же вспомнив недобрым словом близнецов Уизли с их вредилками — не возымели должного эффекта. Все преподаватели в один голос заявили, что будут зорко следить за порядком и не допустят каких бы то ни было сумятиц, а еще приложат все усилия, чтобы организация и проведение праздника никак не отразились на учебном процессе.

Оставшийся на этот раз в меньшинстве Северус, скрипнув зубами, лишь коротко кивнул, давая согласие на это мероприятие и подписывая, как ему казалось, свой досрочный выход в отставку… возможно, посмертный. Тут уж как повезет. До боли сжав переносицу, он пытался игнорировать начавшийся вокруг гомон. Все принялись бурно обсуждать детали проведения праздника, меню для ужина, украшения замка. Северус поглядывал на них из-под опущенных ресниц и удивлялся, как сквозь этот нестройный разноголосый хор можно услышать и понять, о чем говорит собеседник. Но всмотревшись в радостные, возбужденные лица коллег, с удивлением понял, что вполне можно. Несколько раз он пытался призвать их к порядку, превозмогая головную боль, но его грозное шипение потонуло в общем гвалте.

Обсуждение продолжалось до позднего вечера, и когда он понял, что голова разболелась окончательно и на этот раз все же придется принять зелье, чего он жутко не любил, все преподаватели, как по мановению волшебной палочки, поднялись со своих мест и, не прекращая галдеж ни на миг, по очереди покинули учительскую, бросив напоследок дежурное: «Доброй ночи, директор Снейп».

Когда дверь хлопнула в последний раз, Северус, прикрыв глаза, откинул голову на спинку стула и, наслаждаясь наступившей тишиной, глубоко вздохнул. Вновь и вновь прокручивая в голове прошедший педсовет, он тихо проговорил в пустоту:

— Уверен, что пожалею об этом.

— О том, что дали свое согласие? — услышал он негромкий голос и резко открыл глаза.

Взгляд сразу же наткнулся на одиноко стоящую у большого окна женскую фигуру, освещенную лунным светом. Женщина смотрела вдаль и не видела, как он с интересом рассматривал причудливую игру света и тени в ее волосах, которую создавали мерцание свечей в кабинете и большая полная луна в ясном небе.

— Это очевидно, мисс Грейнджер, — устало проговорил он.

Она повернулась, встречаясь с ним взглядом, и на миг ей показалось, что он лучится теплотой. Но Северус моргнул и наваждение отступило. На нее вновь сурово взирал со своего места директор Снейп и готовился отчитать за очередную попытку самоуправства. Но сегодня он не спешил отчитывать и плеваться ядом, просто смотрел и выглядел очень изможденно. Как будто его вновь мучила боль в области шеи, там, где оставили большой безобразный шрам ядовитые клыки проклятой змеи Волдеморта.

О том, что его временами беспокоит застарелая травма, Гермиона узнала совсем случайно. Однажды ночью ее мучила бессонница, и она отправилась в больничное крыло, попросить у мадам Помфри зелье для сна. Подойдя к приоткрытым дверям, она стала невольной свидетельницей разговора директора и целительницы. Тогда-то она и узнала, что в сырую холодную погоду, а также после напряженной трудовой деятельности или стресса у него вновь начинает болеть место укуса, побелевший со временем шрам воспаляется, а кожа вокруг него становится красной и горячей наощупь. Хоть Гермиона и не считала, что вторглась на чью-то частную территорию, подслушав разговор, однако взгляд, которым одарил ее Снейп, открывший двери так резко, что она едва успела отскочить в сторону, явно говорил о том, что он был совершенно иного мнения. Пролепетав что-то вроде: «Доброй ночи, директор Снейп», она поспешила юркнуть в больничное крыло, опасаясь его праведного гнева.

— Почему? — спросила она после недолгой паузы.

— Потому что я проработал с подростками более двадцати лет. И я знаю, какими неуправляемыми они могут становиться в считанные минуты. Вы же наивно полагаете, что несколько взрослых хоть и могущественных магов в случае чего смогут быстро и без последствий предотвратить любое происшествие. Но вы забываете, что невозможно быть в нескольких местах одновременно, — закончил Северус, не сводя с нее пристального взгляда чуть прищуренных глаз.

От этого колючего взгляда Гермиона поежилась и через рукава мантии и строгого платья потерла предплечья ладонями, разгоняя кровь. В учительской будто резко снизилась температура.

— Для вас, — тихо начала Гермиона, но с каждым словом речь ее становилась громче и увереннее, — для всех нас война до сих пор не закончилась. Для некоторых она не закончится никогда. Все мы в той или иной степени будем каждую минуту ожидать удара в спину. Многие из нас до сих пор ночами сжимают под подушкой древко волшебной палочки и боятся спать без зелья сна без сновидений. Но это дети, новое поколение нельзя воспитывать в условиях военного положения. Нельзя лишать их радости детства, новых открытий, дружбы, первой любви. К тому же сейчас нет даже абстрактной угрозы безопасности мирной жизни в магической Британии. Так почему вы не даете себе возможности просто жить? Почему вы пытаетесь лишить ее других?

Ее голос звенящим эхом отразился от стен и затих. Во время всей пламенной речи Северус не сводил с нее горящего взгляда, на который она в запале не обратила внимания. Воздух вокруг нее чуть ли не искрился от всплеска эмоций.

— Уймитесь, мисс Грейнджер, нам ни к чему магические выбросы, даже если вы задались целью превратить мое весьма посредственное существование в совершенно невыносимое, покалечив меня, — со вздохом проговорил он. — Вижу, вы подготовились и пришли во всеоружии. Но я вовсе не собираюсь с вами спорить. Я лишь высказал свое мнение. К тому же я не в той форме, чтобы противостоять всему преподавательскому составу, на который вы имеете гораздо большее влияние, — он усмехнулся. — Я лишь пытаюсь призвать вас к благоразумию, и в следующий раз, когда вам в голову взбредет очередная безумная идея, — с этими словами он многозначительно изогнул бровь, отчего ей сразу вспомнились все «безумные идеи», что рождались в ее голове на протяжении двух лет работы в Хогвартсе, большую часть которых ей так и не удалось претворить в жизнь, — неплохо было бы для начала посоветоваться со мной, прежде чем вещать их во всеуслышание всему преподавательскому составу. Пользоваться вашим безоговорочным статусом героини войны, самой умной ведьмы за последние сто лет и всеобщей любовью для того, чтобы заручиться поддержкой — совсем не в духе Гриффиндора и совершенно вас не красит.

Последние его слова словно выбили из-под ног почву. Идеально прямая спина Гермионы медленно ссутулилась, плечи поникли, а гордо вздернутый подбородок опустился. Глаза защипало от слез, готовых пролиться в любую минуту. Но только не здесь. Она быстро зашагала к выходу. У дверей она остановилась и бросила взгляд на стол, за которым сидел Северус. Он снова закрыл глаза, откинувшись на спинку стула, и, казалось, совершенно потерял к ней всякий интерес.

— Когда вы наконец перестанете видеть во мне лишь амбициозную вчерашнюю школьницу? — проговорила она срывающимся голосом в тишине кабинета и выскользнула за дверь.

Гермиона быстро шла по коридору, временами переходя на бег. Ей хотелось, как можно скорее оказаться в своих комнатах и дать наконец волю разыгравшейся обиде, что грозила прямо сейчас перерасти в истерику. Слезы ручейками стекали по щекам, оставляя после себя соленые мокрые дорожки, и застилали глаза. Не разбирая перед собой дороги и нисколько не заботясь о перешептываниях портретов за спиной и не обращая внимания на то, как резко стихли завывания Пивза где-то под потолком, стоило ей тихо всхлипнуть и пуститься бегом вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Оказавшись в своей гостиной, Гермиона бросилась на диван и кинулась лицом в подушку. Чувство обиды и унижения разрывало ее изнутри. Она никак не могла взять в толк, почему Снейп до сих пор видит в ней лишь маленькую лохматую выскочку. Ей было невдомек, что сразу же, как за ней закрылась дверь учительской, Северус открыл глаза и тихо произнес ей вслед:

— Вы уже давно не школьница, Гермиона.

Она даже не предполагала, что в том, что казалось ей полным равнодушием и смирением, крылось нечто большее. Откуда ей было знать, скольких усилий стоило ему надеть привычную маску полного безразличия ко всему происходящему с некоторым налетом презрения в то время, как внутри все клокотало от совершенно иррациональных желаний и первым из них было схватить эту непокорную львицу в охапку, прижать к себе и сказать ей, что она не одинока? Она бы ни за что не поверила, расскажи ей кто о том, что человек, которого она не единожды в сердцах называла черствым, когда ее нововведения вновь и вновь разбивались о его доводы, подкрепленные железными аргументами, каждую ночь перед сном пил зелье сна без сновидений в таких количествах, что им можно было опоить стадо единорогов. А все для того, чтобы его тайные и несбыточные желания не мучили его во сне.

Гермиона ничего этого не знала, поэтому сейчас задавала себе один и тот же вопрос: «Почему?», и не находила ответа.

С тех пор, как Гермиона вернулась в Хогвартс в качестве преподавателя Древних рун, она видела, наверное, все оттенки личности Северуса Снейпа. Она неплохо выучила его привычки. Например, она знала, что на завтрак он предпочитает яичницу с беконом овсянке и черный кофе с двумя кусочками сахара традиционному тыквенному соку. Она также знала, что каждый вечер, когда на окрестности Хогвартса опускаются сумерки, он любит прогуливаться у берегов Черного озера, а время от времени, когда ночи особенно ясные и луна ярко освещает всю округу, выбирается в Запретный лес с небольшой котомкой в руках, предназначенной для сбора ингредиентов. Возвращается он обычно далеко за полночь.

А ведь в начале своей педагогической деятельности ей даже казалось, что они вполне неплохо поладили. Конечно, по началу он не был в восторге от нового преподавателя, навязанного министерством магии и попечительским советом, и это было вполне ожидаемо. Они много и жарко спорили об учебных планах, дисциплине и методах преподавания. Гермиона пыталась привнести что-то новое в устаревшую систему образования, а он оспаривал ее доводы, апеллируя тем, что у нее отсутствует опыт работы с детьми, и с такими проектами она надолго здесь не задержится. Все-таки магическое сообщество весьма консервативно и с осторожностью относится к нововведениям, навеянным магглами. Тем не менее Гермиона не могла не отметить, что директор Снейп со временем стал более терпимым и менее придирчивым.

Как-то раз, засидевшись в библиотеке, она и не заметила, что время давно перевалило за полночь. Спохватившись, что завтра с утра у нее занятия у второкурсников Равенкло, она расставила книги по местам и, подхватив письменные принадлежности, поспешила в свои комнаты. А утром она чуть не опоздала на завтрак, потому что не могла найти свое перо. Его подарил Гарри на день рождения, и оно было ей дорого как память. Перо было коричневым с белоснежными вкраплениями, кончик его, заточенный под углом, писал необычайно тонко. А еще Гермионе иногда казалось, что на него наложены какие-то специальные чары, потому что от долгого письма рука совершенно не уставала. Она даже пыталась однажды расспросить об этом Гарри поподробнее, но тот лишь отмахнулся, и больше они не возвращались к этому разговору.

Она обыскала гостиную и спальню, даже вернулась в библиотеку, не обнаружив с утра пропажу, но пера нигде не было. После завтрака Гермиона понуро побрела в кабинет, думая о том, чтобы после занятий отправится во Флориш и Блоттс и купить новое, точно такое же. Но когда она подошла к столу и увидела мирно лежащую пропажу, ее радости не было предела. По началу она даже не заметила записки, что лежала возле пера, написанной небрежным размашистым почерком на куске пергамента.

«Вам следует лучше следить за своими вещами. Хорошего дня».

Подписи не было, но Гермиона и без того знала, кто ее написал. Десятки раз она читала язвительные замечания на полях эссе, написанные этим почерком. Но сейчас записка вовсе не сочилась ядом и сарказмом. И это не могло не радовать. Ведь в этих двух предложениях она разглядела заботу.

Часто они пересекались в библиотеке, но лишь сухо желали друг другу хорошего вечера, как это было принято, и расходились по разным углам, спрятавшись за книгами. Так было до тех пор, пока однажды Гермиона, расхохотавшись, не отбросила последний выпуск журнала «Магия рун». В библиотеке кроме них уже никого не было, и смех получился необычайно громким. Северус, сидевший в другом конце секции, с любопытством уставился на нее, поглаживая пальцами подбородок.

— Что вас так рассмешило, мисс Грейнджер? — спросил наконец он.

— Да вы только послушайте, — давясь смехом, проговорила она и, снова взяв в руки журнал, принялась читать вслух статью очередного старого маразматика выскочки, в которой говорилось о том, что древние руны пришли в современный магический мир как наука о прорицаниях. — Вы слышали когда-нибудь что-то подобное? Прорицания — это наука? Да как он может ставить на одну ступень древние руны и эту, с позволения сказать, лженауку?

Ее голос то и дело срывался на смех, такой заразительный, что уголки губ Северуса невольно дрогнули в ухмылке.

Так и начались их библиотечные встречи и интересные дискуссии о прочитанных книгах, статьях или о том, что сейчас происходит в магическом мире в целом. Теперь они не разбредались каждый в свой угол после дежурных вежливых приветствий, а занимали соседние кресла в одной из секций. Нет, они не приходили в библиотеку вместе, держась за руки. Но когда пересекались, не сторонились друг друга, прикрываясь наигранным желанием уединиться.

В ходе таких дискуссий Гермиона обнаружила, что Северус не только прекрасный эрудированный собеседник, способный поддержать практически любую беседу. Он также обладал незаурядным чувством юмора. Шутки его хоть и сочились сарказмом, однако обидными отнюдь не были. Или это оттого, что теперь его сарказм не был направлен на нее? На педсоветах он перестал разносить в пух и прах любое ее предложение, а пару из них даже поддержал, вставив лишь несколько замечаний.

В какой момент уважение переросло в симпатию, а последняя — во влюбленность Гермиона не знала. Но некоторое время спустя все закончилось. Северус Снейп вновь превратился в желчного профессора зельеварения, занимающего теперь должность директора школы. На собраниях он отметал любую ее идею, касающуюся учебного процесса или организации досуга для учеников, даже не дослушав до конца. В библиотеке они больше не беседовали долгими вечерами. Он вообще стал появляться там лишь изредка, а когда им все же удавалось пересечься в одном из коридоров Хогвартса или столкнуться в Большом зале, то на ее приветствие он лишь отрешенно кивал головой, не смотря в ее сторону, и продолжал свой путь так, будто ее не существовало вовсе. Будто не было между ними того странного перемирия, чем-то отдаленно похожего на зарождающуюся дружбу, каких-то несколько недель назад.

Слезы давно закончились, но подниматься с дивана не хотелось. Чтобы не думать о том, что ее тревожит, Гермиона мысленно занялась тем, что у нее получалось с детства — планированием праздника. Она представила себя, сидящей за большим письменным столом, чистый свиток и перо с чернильницей. Она взяла в руки перо и, обмакнув его в чернила, поставила на пергаменте цифру «1», что означало первый пункт из предстоящего длинного списка. Некоторое время спустя она уже крепко спала, так и не перебравшись из гостиной в спальню.

* * *

Северус сидел в кресле перед камином, снова и снова прокручивая недавний разговор с Гермионой, больше похожий на ссору с последствиями. Далеко идущими последствиями. И он совершенно не удивится, если завтра она покинет Хогвартс и больше никогда сюда не вернется. От этой мысли неприятно заныло где-то в груди, и головная боль разыгралась с новой силой, стуча в висках маленькими, но очень навязчивыми молоточками. Северус взмахнул палочкой. Огонь в камине весело затрещал, разгораясь ярче, а свечи, развешанные по стенам в бронзовых подсвечниках, погасли. Комната погрузилась в полумрак. Северус, не мигая, смотрел на яркое пламя. Где-то отдаленно слышались завывания ветра на улице.

«Наверняка пойдет дождь», — подумал он, не отрываясь, наблюдая за причудливой пляской огненных языков. Если бы можно было посвятить этому занятию всю оставшуюся жизнь, он бы сделал это не задумываясь.

В тиши гостиной раздалось негромкое покашливание.

— Северус, мальчик мой, ты бы с ней помягче…

— Не сейчас, Альбус, — резко оборвал его Снейп, и тот удрученно замолчал.

Однако не прошло много времени, как портрет заговорил снова:

— Северус, она сейчас…

— Знаю, Альбус, — вновь перебил его Снейп и, вздохнув, опустил голову, скрыв лицо за завесой черных волос.

— Тебе бы пойти и… — не унимался Дамблдор стоя вплотную к картинной раме, словно того и гляди перемахнет через нее и ступит на каменный пол замка.

— Я сам с этим разберусь, — отрезал Северус. — А если ты еще раз сунешь нос в мою жизнь, разберусь и с твоим портретом.

— Как скажешь, — тихо проговорил он.

Изображение на портрете потускнело, и фигура Дамблдора растворилась, оставив после себя лишь фоновый пейзаж.

Оставшись наконец один, Северус шумно выдохнул и снова взмахнул палочкой. Из высокого дубового шкафа, стоящего в глубине комнаты, показались початая бутылка Огденского и бокал и прямо по воздуху поплыли к нему, мерно покачиваясь, пока не замерли на расстоянии вытянутой руки. Северус, убрав палочку, подхватил их и поставил на низкий столик возле кресла. Откупорив бутылку, он плеснул себе щедрую порцию. Первый глоток обжог горло, и он поморщился. Методично прикладываясь к бокалу, он прикрыл глаза и перебирал в памяти личные запасы зелий. Он вспомнил, что зелье сна без сновидений закончилось, а после педсовета он как раз собирался сходить в больничное крыло за новой порцией. Но вместо этого неслышной тенью последовал за Грейнджер, прислушиваясь к ее тихим всхлипам. Проводив ее таким образом до дверей комнаты и убедившись, что она не наделает глупостей, он пришел к себе и сейчас покидать теплую гостиную желания не было. Что ж, сегодня вместо зелья у него есть огневиски. Он налил еще порцию в опустевший бокал и вновь воззрился на пламя.

День святого Валентина неотвратимо приближался.

К вящему удивлению директора Снейпа, праздничное настроение никак не отразилось на учебном процессе и дисциплине. Ученики хоть и были возбуждены праздничной суетой, но никаких чрезвычайных инцидентов не происходило. По крайней мере до обеда. На педсовете, что прошел через несколько дней после предыдущего, Минерва зачитала предполагаемую культурную программу, которая включала сокращение времени уроков, поход в Хогсмид, несмотря на будний день, и праздничный ужин, после которого все ученики должны мирно разойтись по своим гостиным.

«Мирно, как же», — подумал на это Северус, но вслух ничего не сказал.

Погода стояла ясная, и даже не верилось, что всю ночь шел снег. Все вокруг искрилось от солнечных лучей, что отражались от сугробов. И казалось, что в этот день оно светило с утроенной яркостью. С утра замок преобразился по случаю праздника. В Большом зале вместо свечей в воздухе кружились сердечки всех оттенков красного, начиная с бледно-розового и заканчивая темно-бордовым, почти черным. Некоторые из них летали так низко, что при желании можно было потрогать их руками, чем незамедлительно занялись самые любопытные из учеников.

«Очевидно, работа Флитвика», — отметил про себя Снейп.

Совы-почтальоны сновали туда-сюда и сбрасывали небольшие открытки и свертки прямо на головы адресатам, если те, слишком увлекшись завтраком и болтовней, не успевали вовремя протянуть руку и схватить их. Казалось, даже птиц захватила эта безумная суета.

В коридорах же сердечки витали под самым потолком, чтобы не мешать потоку учеников двигаться к кабинетам, гостиным или Большому залу. Они словно плавали в толще сиреневых облаков, покачиваясь как на волнах.

«А это наверняка Слизнорт постарался», — снова подумал Северус, вглядываясь в потолок у директорского кабинета.

Зелье для создания дымовой завесы, которое должно снизить видимость и концентрацию врага, давно уже не использовалось по назначению.

Директорский кабинет был единственным местом, куда не проникала вся эта розовая мишура. После завтрака он скрылся за дверью, что охраняла горгулья, и не собирался появляться ни в коридорах замка, ни в Большом зале, ни в учительской до следующего утра, когда весь этот балаган наконец закончится. Если же его присутствие будет где-то необходимым, то замок сам оповестит его, как делал много раз. Как сделал тогда, когда все ученики, начиная с третьего курса, вместе с преподавателями покинули Хогвартс и шумной толпой отправились в Хогсмид.

Северус провел ладонью по каменной стене позади своего кресла и прислушался. Странно. Минерва осталась. Она же самая первая поддержала идею о проведении праздника и даже подкидывала варианты. Не случилось ли чего?

Он поднялся и подошел к стене вплотную, уперев обе ладони в шероховатую поверхность. Нет, с ней все в порядке. Даже более чем. Она просто в прекрасном расположении духа и, судя по ее ауре, которую считывает замок, находится в предвкушении чего-то. Интересно, что она задумала?

Удостоверившись, что в замке все спокойно, Северус снова сел за стол. Сегодняшний день он посвятит отчетам. Да, именно так.

* * *

Оказавшись в Хогсмиде, Гермиона отказалась идти с остальными преподавателями в «Три метлы», сославшись на то, что ей нужно купить кое-какие письменные принадлежности и заказать пару методических пособий для работы со старшими курсами. Осторожно ступая по заснеженной улице, которая совсем скоро покроется коркой льда, как только спрячется солнце, она пошла вдоль лавок и кафе во Флориш и Блоттс.

Колокольчик над дверью звякнул, оповестив о новом покупателе.

— Добрый день, — приветливо проговорила Гермиона пожилому на вид волшебнику за прилавком.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — с улыбкой ответил он. — Чем я могу вам помочь?

— Я посмотрю кое-какие книги, если вы не против, — ответила она и, не дожидаясь ответа, прошла в направлении высоких книжных шкафов.

— Конечно, мисс Грейнджер, — ответил волшебник ей вслед. — Вся литература, которую найдете на полках, полностью в вашем распоряжении.

— Благодарю, — бросила она через плечо.

Прошло не мало времени, прежде чем колокольчик над дверью снова звякнул, и в магазине послышались голоса. Но Гермиона так сильно увлеклась новой книгой, что совсем их не слышала, стоя между книжными полками.

— Я же говорила, что она здесь, — раздался позади нее голос, и Гермиона, вздрогнув от неожиданности, резко повернулась на звук, тут же наткнувшись взглядом на улыбающиеся лица друзей.

— Ты оказалась права, Джинни, — весело ответил Гарри, обняв ее за талию.

— Где же еще искать нашу Гермиону, как не здесь? — вторила она ему и поцеловала в щеку.

Гермиона, улыбаясь, смотрела на них и чувствовала, как внутри нее разливается тепло — настоящее, домашнее и родное. Как же давно она не чувствовала этого. Она была бесконечно счастлива, что двое самых родных человека нашли друг друга. Они смогли сохранить то самое важное, что у них было, несмотря на весь тот хаос, в который погрузилась магическая Британия много лет назад, и построить крепкую дружную семью. Гермиона смотрела на них и чувствовала, будто снова попала в детство. Вот-вот откроется дверь, войдет Макгонагалл и, окинув строгим взглядом окружающую обстановку, скажет, что пора возвращаться в Хогвартс.

Оторвавшись наконец друг от друга, они синхронно повернулись, и Джинни протянула ей руку.

— Ну, чего стоишь? Идем к нам, мы же не для того отправили детей в Нору, чтобы смотреть, как ты читаешь, — нахмурившись, сказала Джинни и нетерпеливо поманила ее ладонью.

Гермиона моргнула и, закрыв книгу, поставила ее на полку.

— Но я еще не завершила покупки, — неуверенно пробормотала она. — К тому же…

— Гермиона, мы выбрались сюда, как только узнали от Макгонагалл, что сегодня учеников ожидает праздничная прогулка, — перебил Гарри. — Ни за что не поверю, что твои запасы перьев и чернил вдруг закончились.

Он подошел к ней и, взяв за руку, потянул к выходу.

— Хорошо, я только возьму пару книг, — увидев насупленные брови друзей, Гермиона не смогла сдержать улыбки. — Они нужны мне для работы. Я быстро.

— Обещаешь? — спросила Джинни, комично уперев руки в бока, отчего стала сильно походить на Молли.

— Обещаю.

— Мы ждем тебя снаружи, — сказал напоследок Гарри, и они вышли из лавки.

Не прошло и получаса, как трое друзей, весело смеясь, вошли в «Три метлы». Сегодня здесь было гораздо оживленнее, чем в обычный будний день. Чувствовалась атмосфера праздника. Помещение паба тоже было украшено в соответствии с тематикой, но все же по сравнению с Большим залом Хогвартса выглядело несколько тускло. Кое-как протиснувшись сквозь толпу волшебников разных возрастов и комплекций на входе, они с трудом смогли отыскать свободный столик.

Пока Гарри делал заказ, Гермиона осматривалась, выхватывая знакомые лица среди посетителей и вежливо кивая в ответ на приветствия. За самым большим столом у окна она увидела своих коллег. Они вели какую-то оживленную дискуссию, время от времени оглашая паб веселым громким смехом. Похоже весь преподавательский состав решил провести сегодняшний день здесь.

«Кто же тогда остался в замке? Кроме профессора Снейпа и Филча, разумеется», — подумала она, всматриваясь в счастливые и расслабленные лица преподавателей.

Завидев Минерву, которая почему-то не сводила с нее лукавого взгляда, а в добавок к этому еще и подмигнула, Гермиона махнула ей рукой.

«Странно, я ведь точно помню, как Минерва говорила, что у нее разыгралась мигрень и она останется в замке».

И выглядела она с утра действительно нездорово. Сейчас, глядя на бывшего декана, Гермиона совсем не могла назвать ее больной.

Вернулся Гарри, левитируя перед собой поднос с напитками, и она оставила эти мысли.

— Разбирайте, — сказал он, когда поднос со звоном опустился на столешницу.

— Как дела в Хогвартсе? — спросила Джинни. — Ты молчишь весь вечер. С тобой все в порядке?

Гермиона сделала глоток сливочного пива и улыбнулась.

— Все в порядке. Я просто задумалась.

— Надеюсь, Снейп не нагружает тебя сверхурочной работой? — нахмурившись, спросил Гарри. — Ты выглядишь уставшей.

— Профессор Снейп, Гарри, — на автомате поправила Гермиона. — И нет, его требования к рабочему процессу не выходят за рамки министерских. Организация праздника, знаешь ли, не легкое дело.

Гарри кивнул.

— Да, наверное, ты права.

— Гермиона, мы так давно никуда не выбирались. А ты отвечаешь сухими стандартными фразами, — надулась Джинни. — Неужели тебе совсем нечего рассказать своим друзьям?

Гермиона пожала плечами.

— А ты начни спрашивать, — с улыбкой ответила она. — Что именно тебя интересует.

— Меня интересует решительно все.

Гарри расхохотался.

— Джинни, осторожнее с этой фразой. Гермиона может принять ее за сигнал к действию, и весь вечер мы будем слушать о новых постулатах в изучении древних рун, как это бывало в Норе. Помнишь?

Джинни звонко рассмеялась и подхватила:

— Да, даже мама с папой выучили наизусть пару статей. Я не говорю про Джорджа.

Улыбка Гермионы стала шире.

— А что с Джорджем?

— Он до сих пор всерьез думает запустить линейку леденцов Руннет.

Гермиона рассмеялась, вспомнив, как Джордж, в очередной раз наткнувшись на брошюру по Древним рунам там, где ее быть не должно, а именно в ванной, сказал, что хочет запустить в продажу леденцы Руннет. Съев их, человек не мог произнести слово «руны», а вместо этого из его рта раздавалось кваканье. То же касалось и любой литературы на эту тему. Вместо картинок с изображением рун, появлялись другие, которые Джордж видел в журналах у магглорожденных подростков в Хогвартсе. На них изображались женщины и мужчины без одежды или почти без нее.

Когда пробный экземпляр был готов, общим советом посвященных было решено провести испытание на Гермионе. Зная, что она всегда просыпается раньше всех, они насыпали немного конфет в вазочку и оставили на столе. Но никто и не догадывался, что она настолько суеверна и ни свет, ни заря, не сказав никому ни слова, отправится в министерство магии за портключом, который в тот же день перенес ее в магическую часть Рима прямо к порогу высшего учебного заведения, которое она выбрала для дальнейшего обучения, для сдачи вступительных экзаменов. Завтракать Гермиона в тот день естественно не стала. От волнения кусок не лез в горло, поэтому на кухню она даже не заходила.

Первой на кухню спустилась Молли. О том, что эксперимент прошел удачно, зачинщиков известил громкий вопль, раздавшийся несколько минут спустя. Когда ребята прибежали на крик, они увидели, что Молли тычет пальцем в открытую книгу, оставленную на подоконнике, и выкрикивает нечленораздельные фразы, перемежающиеся с кромки кваканьем.

— Мама напрочь забыла о том, что у нее есть палочка, и гоняла Джорджа по всему дому, швыряя в него всем, что попадалось под руку, — сквозь смех выдавила Джинни.

— И хорошо, что забыла, — вторил ей Гарри, — иначе Джордж к концу этой гонки не досчитался бы еще одного уха.

Гермиона предавалась вместе с друзьями воспоминаниям и, покатываясь от смеха, вытирала выступившие на глазах слезы. Антидота к леденцам естественно не было, их действие должно было само собой сойти на нет вечером. Она и представить себе не могла, какой бедлам творился в Норе в тот злополучный для проказников день. Гарри и Рон быстро ретировались, сославшись на службу в аврорате. А Джордж в срочном порядке эвакуировался в магазин вредилок и не показывал домой носа целую неделю.

— На самом деле вы поступили очень некрасиво, — отсмеявшись, проговорила Гермиона, переводя дух. — Неужели я и правда такая зануда?

Она спрятала лицо в ладонях, превозмогая новый взрыв хохота.

— Вовсе нет, — сказал Гарри, став вдруг серьезным, и легонько коснулся ее руки. — Ты такая какая есть. За это мы тебя и любим.

— А помнишь, как Рон хотел сделать тебе сюрприз на день рождения и чуть не взорвал весь дом, потому что слегка переборщил с фейерверками? — заговорила Джинни после недолгой паузы.

— Слегка переборщил — это мягко сказано, — ответила Гермиона убрав ладони от лица, и сделала глоток сливочного пива.

— Жаль, что у вас ничего не получилось, — тихо проговорил Гарри, спрятавшись за своей кружкой.

— Гарри, не начинай, — предупредительно сказала Джинни и угрожающе сверкнула глазами.

— Все нормально, — мягко сказала Гермиона и погладила ее руку. — Не всегда лучшие друзья могут создать счастливую семью. Просто мы с Роном слишком разные. И хорошо, что поняли это вовремя, не успев наделать глупостей.

Некоторое время друзья молчали, каждый думал о своем. Гарри и Джинни то и дело беспокойно переглядывались, будто вели безмолвный диалог, понятный только им двоим. Наконец, решив немного разрядить обстановку, Джинни заговорила:

— А помните, как Тедди принес в дом садового гнома, самого маленького, чтобы показать его Мари-Виктуар?

Друзья снова весело засмеялись.

— Джордж помог спрятать его в шкафу, — подхватил Гарри. — Какой погром он учинил.

— И тут не обошлось без Джорджа, — давясь от смеха проговорила Гермиона.

Так за веселыми байками из общих воспоминаний Гермиона совсем забыла о времени, пока к ним не подошла Минерва, приветливо улыбаясь. Щеки ее раскраснелись, и выглядела она как довольная кошка, наевшаяся сметаны и греющая брюшко на солнышке.

— Мисс Грейнджер, мы собираемся возвращаться в Хогвартс, — сказала она, ответив на приветствия четы Поттеров. — Но вы можете не торопиться. Мы сами сопроводим учеников в замок, а вы отдыхайте. Вы ведь и так редко видитесь с друзьями. Желаю хорошего вечера, — закончила она и напоследок снова подмигнула.

— И вам того же, профессор Макгонагалл.

Гермиона так и не смогла понять, что означали эти подмигивания, поэтому решила не думать об этом.

Друзья просидели в пабе до позднего вечера, пока Гермиона не засобиралась в обратный путь.

— Мы тебя проводим, — безапелляционно заявил Гарри. — Прямо до замка.

— Гарри, тут не далеко, — попыталась возразить Гермиона. — К тому же я проделывал этот путь уже много раз.

— Нет, это не обсуждается, — покачав головой, сказала Джинни.

Расплатившись с хозяйкой паба неизменной мадам Розмертой и пожелав ей доброй ночи, они вышли на улицу, плотнее закутавшись в мантии, и направились в сторону величественно возвышающихся в ясном лунном свете башен Хогвартса. Гарри шел несколько впереди, освещая путь Люмосом, а Джинни рассказывала подруге о достижениях их сыновей. Гермионе нечего было рассказать в ответ, потому она только молча слушала, временами уходя в собственные мысли, пока не услышала вопрос, заданный Джинни громким шепотом на ухо:

— А у тебя кто-то есть?

Она опешила так, что даже шаг замедлила и первые несколько секунд не знала, что ответить.

— В каком смысле? — спросила Гермиона, обретя наконец дар речи.

— В смысле отношений, — пояснила она и поиграла бровями. — Мужчина.

— Нет, — со вздохом ответила Гермиона, продолжая путь. — Да и откуда, если я почти все время в Хогвартсе?

— А как тебе новый преподаватель по Защите от темных искусств? По-моему, очень даже ничего.

Гермиона пожала плечами и посмотрела вперед. Гарри уже подошел к воротам Хогвартса и теперь, повернувшись к ним, ждал, когда они подойдут. Поравнявшись с ним, Гермиона открыла ворота и ступила на территорию Хогвартса. Друзья двинулись за ней.

— Вовсе не обязательно идти со мной до самого замка, — сказала она, обернувшись через плечо. — Вы могли бы аппарировать у ворот.

— Тебе так не терпится от нас избавиться? — спросил Гарри, усмехнувшись.

— Конечно, нет, — Гермиона сбавила шаг и, дождавшись, пока Гарри и Джинни ее догонят, взяла их под руки. — Просто это сэкономило бы вам немного времени. Вы же помните, что аппарировать с территории Хогвартса…

— …Может только его директор, — закончил он вместо нее и тепло улыбнулся. — До завтра мы совершенно свободны и никуда не торопимся, правда, Джинни? К тому же мы почти пришли.

Друзья остановились у широкой гранитной лестницы, ведущей к дверям в замок. Они остановились у ее подножия, и Гермиона обняла по очереди сначала Джинни, потом Гарри.

— Спасибо за вечер. Была рада повидаться с вами.

— Мы тоже. Не забывай, что где-то в Лондоне у тебя есть дом, в который ты всегда можешь вернуться, и семья, которая будет тебя ждать. Мы ведь семья? — Джинни снова притворно нахмурились и глянула на подругу исподлобья.

Гермиона, глядя на нее, не могла не улыбнуться.

— Конечно, мы семья. И я вас обоих очень люблю.

Еще раз обняв друзей, она поднялась вверх по ступенькам, приоткрыла дверь и юркнула внутрь, напоследок обернувшись и махнув рукой им на прощание.

Некоторое время они смотрели на закрывшиеся двери, пока наконец Джинни не взяла за руку Гарри и не потянула его к выходу.

— Подожди, — проговорил Гарри, дернув ее на себя и заключив в объятия. — Давай прогуляемся. В конце концов, когда еще нам представится такой шанс?

— Ты уверен, что это безопасно? — спросила Джинни, озираясь вокруг.

— Ну конечно, — он крепче обхватил ее за талию и, приподняв от земли, несколько раз крутанулся на месте. — Ты разве не знаешь, — продолжил он, поставив ее на землю и придав своему лицу самое серьезное выражение, какое только было в арсенале его мимики, — что Хогвартс, — это самое безопасное место на земле?

Он назидательно поднял вверх указательный палец для пущей убедительности, едва сдерживая улыбку. Джинни не выдержала и расхохоталась, прикрыв рот ладонью. Гарри взбежал вверх по ступенькам и, повернувшись, поманил ее за собой.

— Ну же, давай.

— Гарри, — проговорила девушка, неуверенно взбираясь на первую ступеньку, — тебя снова потянуло на приключения? Тебе мало работы в аврорате?

— Неужели ты ни разу не хотела сюда вернуться?

Джинни поднялась еще на две ступеньки и напряженно посмотрела по сторонам.

— Гарри, ты уверен, что Снейп нас не поймает?

— Ему это и раньше никогда не удавалось.

Джинни наконец поднялась к нему.

— А замок нас впустит?

— Сейчас проверим, — произнес Гарри и осторожно потянул за резную дверную ручку. Дверь поддалась, и Гарри, победно посмотрев на Джинни продолжил: — Думаю, что замок все еще помнит меня. Я же Гарри Поттер. Начнем наше маленькое приключение.

Он подал ей руку и потянул за собой. Джинни не смогла сдержать улыбки и скользнула за ним в замок. Дверь за ними тихо закрылась.

* * *

Коридоры Хогвартса встретили их звенящей пустотой и полумраком. Очень тихо, стараясь не издавать лишних звуков они бродили по этажам, вполголоса переговариваясь, делясь воспоминаниями и приглушенно хихикая. Добравшись до восьмого этажа, они с удивлением замерли. Коридор здесь был ярко освещен ярким пламенем свечей, в отличие от остальной части замка, в которой они сегодня побывали, а весь пол в коридоре был усыпан белыми лепестками цветов, подобно Млечному пути, и вели они судя по всему к двери выручай-комнаты.

— Смотри-ка, кто-то устраивал здесь романтическое свидание, — проговорил Гарри и хихикнул. — Неужто Филч?

Джинни шлепнула его по руке и потянула вниз по лестнице.

— Гарри, пошли. Будет вовсе некрасиво, если кто-то нас тут обнаружит.

Но Гарри не собирался уходить. Он уверенно двинулся в сторону выручай-комнаты, и Джинни ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ним.

Подойдя к дверям, он прислушался. Внутри как будто никого не было, но Гарри знал, что это впечатление обманчиво.

— Как ты думаешь, там кто-нибудь есть? — спросила Джинни.

Гарри пожал плечами.

— Не знаю, — ответил он, — но это можно легко проверить. Где бы ты сейчас хотела оказаться?

Джинни прикрыла рот ладонью и сладко зевнула.

— Я бы хотела оказаться в комнате с большой мягкой кроватью.

— Принято, — Гарри кивнул и отпер дверь. — Похоже тут никого нет. Пошли.

Он вошел внутрь, Джинни последовала за ним. Они оказались в просторной комнате с большим камином, в котором ярко полыхало пламя, и просто огромной кроватью в самом ее центре.

— Все, как ты заказывала.

— Да-а-а, — мечтательно протянула Джинни и подошла к камину, протягивая озябшие руки к огню. — Интересно, чье свидание мы так бесцеремонно испортили?

Гарри удивленно посмотрел на нее и направился к кровати.

— Ну все, пошли домой, — некоторое время спустя сказала Джинни и прошла к двери, но дойдя до стены в нерешительности остановилась. — Гарри, а ты не помнишь, где была дверь?

Гарри, которого разморило от жаркого пламени камина, уже успел задремать. Но сквозь сон услышав ее встревоженный голос, поднял голову.

— Как раз там, где ты стоишь, — сонно пробормотал он.

Джинни лихорадочно ширила руками по стене, но ничего, кроме каменной шероховатой поверхности нащупать не могла.

— Гарри, ты уверен, что она была здесь? — спросила Джинни, которой с каждой минутой их маленькое приключение нравилось все меньше и меньше.

Гарри наконец поднялся с кровати и подошел к ней, осматривая литую каменную стену, в которой не было даже намека на дверь. Как, впрочем, и в остальных трех стенах, насколько он мог судить, прищурившись.

— А вдруг это ловушка? — проговорила она, взволнованно посмотрев на мужа.

Гарри достал палочку и попробовал применить несколько заклинаний, которые использовали авроры для обнаружения вредоносных чар. Но все было чисто. Он прошелся по комнате, задумчиво озираясь по сторонам.

— Знаешь, что я думаю? — спросил он наконец. — Я думаю, что мы действительно сорвали чье-то свидание. Здесь нет никаких опасных чар. Но определенно комната от нас чего-то ждет. И чтобы она нас выпустила, нужно дать ей это.

Гарри убрал палочку и вернулся к кровати. Сняв ботинки, он откинул одеяло и улегся, заняв одну половину.

— И что мы будем делать?

— Не знаю, как ты, а я собираюсь вздремнуть, — проговорил он, подавив зевок. — Всяко лучше, чем сидеть тут всю ночь в раздумьях.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Джинни вздохнула, тоже направившись к кровати, перестав бесполезно ощупывать стену в поисках выхода, и присела на край.

— Да ладно тебе, — Гарри дотянулся до ее руки и легонько потянул. — Мы выпутывались и не из таких передряг. Если до утра нас никто не найдет, то отправим патронуса Снейпу.

— И он убьет нас одним из самых страшных и мучительных заклинаний, какое только есть в его арсенале, — сокрушенно сказала Джинни, укладывая голову ему на плечо.

— Да, это он может, — Гарри усмехнулся, — за то, что вторглись без разрешения на его территорию. Но… можно попробовать решить нашу проблему самостоятельно.

Он стал стягивать с нее теплую мантию.

— Гарри, надеюсь, это не то, о чем я думаю.

— А что еще это может быть? Посмотри вокруг. Разве комната с двуспальной кроватью может намекать на что-то другое? — продолжая выпутывать жену из складок широкой мантии, рассуждал Гарри.

— Гарри, нет. Это же Хогвартс, — она сделала слабую попытку натянуть ее обратно. — Здесь полно детей.

— И они все давно спят, — выдохнул Гарри и, приподнявшись, нашел губами ее губы, отметая все дальнейшие возражения многообещающим поцелуем.

* * *

Гермиона поднималась в свои комнаты по опустевшим коридорам Хогвартса. Все праздничные украшения в виде сердечек под потолком уже исчезли вместе с облаками, в которых плавали. Дорогу ей освещали лишь мерцающие свечи, да луна, которая заглядывала в большие окна.

Внезапно она услышала… точнее почувствовала, что кому-то нужна помощь. Она не могла объяснить, откуда взялось это иррациональное чувство. Она никогда не верила в предсказания, экстрасенсорику и прочую чушь. Но из прочитанных ею книг, а также из рассказов других преподавателей она знала, что Хогвартс, подобно живому созданию, обладающему разумом, способен посылать сигналы, если с кем-то случилась беда. То, что сигналы эти мог считывать лишь директор, который составлял вместе с замком единый организм, Гермиону нисколько не заботило. Она даже не думала об этом факте, потому что сейчас буквально кожей чувствовала, как что-то неумолимо толкает ее наверх. Достав из-за пояса волшебную палочку, она повернула назад к лестнице и, прислушиваясь к каждому шороху, осторожно двинулась на седьмой этаж.

* * *

Северус ворочался в кровати с боку на бок, пытаясь улечься поудобнее. Но сон к нему никак не шел, несмотря на выпитое зелье, за которым ему все-таки пришлось сходить в больничное крыло. С некоторым беспокойством он отметил, что Гермионы не было в Большом зале во время ужина. Зато с Минервой творилось что-то невообразимое. В таком радушно-радостном настрое он ее не видел, пожалуй, никогда.

«Неужто скорое приближение марта уже дало о себе знать?», — подумал он, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Словно почувствовав его взгляд, Минерва повернулась к нему и… подмигнула, не переставая лукаво ухмыляться. Весь ее вид говорил о том, что она знала то, чего не знал он. А еще… Северус втянул носом воздух. Ну конечно. Так и есть.

Преподавательский состав явно не сливочным пивом развлекался. В воздухе отчетливо чувствовался запах шотландского виски. Несколько переработанного, но виски. Все преподаватели были подшофе, а он, наверное, не очень хороший директор, весьма посредственно справляющийся со своими обязанностями, раз допустил такое и сейчас вместо того, чтобы сделать им выговор, просто ужинает, слушая их россказни краем уха и думая о том, где эти люди с сомнительным уровнем ответственности потеряли Гермиону.

Еще немного поразмыслив, он пришел к выводу, что наверняка у такой девушки, как Гермиона, есть кто-то, с кем она и проводит сегодняшний вечер. Аппетита не было. Северус лениво ковырял вилкой в тарелке и с нетерпением ждал того момента, когда окажется в своих покоях. Наконец праздничные яства были съедены, а звон колокола возвестил о том, что всем ученикам нужно возвращаться в свои комнаты и готовиться ко сну. Он поднялся из-за стола и направился к выходу. Но почувствовал, как кто-то схватил его за руку.

— Мисс Грейнджер сегодня задержится, — сказала Минерва. — Она в Хогсмиде с Гарри и Джинни. Ей полезно немного развеяться и пообщаться с друзьями.

Северус кивнул.

— Я понял, Минерва. Доброй ночи.

— Доброй ночи, Северус.

Не обращая внимания на затопившее его облегчение, он продолжил путь, по обыкновению сурово поглядывая на учеников. И вот теперь, лежа в постели и тщетно пытаясь уснуть, он явственно чувствовал, что в замке происходит что-то странное, возможно, даже опасное, и никак не мог избавиться от этого чувства, сколько бы ни пытался. Северус сел в кровати и осмотрелся.

Либо это его разыгравшаяся паранойя, либо замок действительно посылает сигналы. В любом случае не мешает проверить. Рассуждая мысленно сам с собою, он надел рубашку и брюки, натянул ботинки и, взяв палочку, вышел в полумрак коридора. Он направился туда, где по мнению замка — или все же его параноидальной мнительности? — кому-то грозила опасность. А именно на седьмой этаж.

Поднявшись по потайным лестницам, которыми его вел замок, Северус пошел вдоль по коридору, прислушиваясь к звукам вокруг и к своим ощущениям. Сигнал шел со стороны одного из заброшенных кабинетов. С другой стороны длинного темного коридора вдруг загорелся свет, который приближался гораздо быстрее, чем шел навстречу он сам.

«Значит, это свет Люмоса», — догадался Северус и прибавил шаг, стараясь при этом двигаться как можно тише. Наконец свечение остановилось, и, подойдя еще ближе, он смог разглядеть лицо своего визави.

— Мисс Грейнджер? Что вы здесь делаете в столь поздний час?

Гермиона вздрогнула от неожиданности и приглушенно вскрикнула. Палочка выпала из ее дрожащих пальцев и покатилась в сторону, освещая каменный пол.

— Вы меня напугали, — пробормотала Гермиона и, присев на корточки, подняла палочку. — Разве можно вот так подкрадываться? — она погасила огонек. — И вообще, что вы здесь делаете? Я думала, в замке все давно спят.

— Хочу спросить вас о том же. Если память мне не изменяет, то ваши комнаты находятся тремя этажами ниже, — протянул Северус, не сводя с нее пристального взгляда.

Окон поблизости не было, и весь коридор освещался лишь тусклыми дрожащими огоньками нескольких свечей. Но глаза постепенно привыкли к темноте, и он уже мог различить выражение ее лица, которое явно не сулило ничего хорошего. Впрочем, она наверняка думала о нем то же самое.

— Я… — она замялась, но после недолгой паузы все же продолжила: — Я… Мне показалось, что кому-то нужна помощь.

Северус хмыкнул. Гермиона плохо видела выражение его лица, но была уверена, что после ее невнятного ответа он закатил глаза и скептически изогнул бровь.

— Вы слышали, как кто-то звал на помощь? — решил уточнить он.

Гермиона вздохнула.

— Нет. Возможно, это покажется странным, но я почувствовала, что кому-то нужна помощь. Что-то толкало меня именно сюда, к дверям этого кабинета. Знаю, это звучит как бред сумасшедшего. Но мне кажется, что замок пытался мне что-то сказать. Всю дорогу у меня было чувство, словно кто-то ведет меня сюда за руку.

Северус прищурился, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Мисс Грейнджер, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос, — протянул он наконец, слегка подавшись вперед, и, как показалось Гермионе, принюхался. — Вы так же, как и стальные профессора, позволили себе выпить лишнего?

Гермиона вспыхнула от негодования.

Да что он себе позволяет? Как он смеет уличать ее в алкоголизме, как какую-то… Трелони?

Она высоко подняла голову и гордо вздернула подбородок, чтобы казаться выше и хоть на миг создать иллюзию того, что это она смотрит на него с высока, а не наоборот. Она расправила плечи и со всем присущим ей достоинством ответила:

— Да будет вам известно, профессор Снейп, что я вообще не употребляю крепкие напитки, а по праздникам мне вполне хватает кружки сливочного пива.

«Действительно, алкоголем от нее не пахнет», — подумал Северус, поводив носом в воздухе. Он попытался разобрать на составляющие тот запах, что ему удалось уловить. Но смог выделить лишь нотки жасмина, корицы и чего-то еще до боли знакомого, но ни одной ассоциации на ум не приходило.

Наконец он перестал буравить ее взглядом и повернулся к двери, за которой, по мнению замка, кому-то грозила опасность, провел по ней рукой и прислушался.

— Там кто-то есть? — шепотом спросила Гермиона, забыв о праведном гневе.

Северус покачал головой и направил на дверь кончик палочки, но никаких чар не обнаружил.

— Может, это просто чья-то глупая шутка? — снова предположила она.

Северус не ответил, продолжая исследовать дверь и пытаясь считать, что происходило за ней.

— Надеюсь, никому не пришло в голову устраивать здесь дуэль, — не унималась Гермиона.

Северус громко шикнул, и на некоторое время воцарилась тишина. Впрочем, ненадолго. Некоторое время спустя снова послышался ее шепот.

— Может, кому-то из учеников пришла в голову мысль, организовать здесь свидание?

— Мисс Грейнджер, либо вы уходите в свои комнаты и ложитесь спать, либо вы стоите тихо и не мешаете. Я бы на вашем месте выбрал первое, — также шепотом ответил он, внимательно изучая дверь.

Гермиона обиженно закусила губу, но промолчала и осталась стоять позади него, с любопытством рассматривая дверь из-за его плеча. Наконец он потянул за ручку двери и отпер ее. Чувствуя, что она стоит позади него, он не спешил врываться внутрь. Мало ли какая опасность могла подстерегать их там. Он решительно не понимал слепой веры Дамблдора в то, что Хогвартс — самое безопасное место на земле, и отказывался верить в эту чушь.

— Мисс Грейнджер, — повернувшись вполоборота, прошептал Северус, — приготовьтесь.

Она кивнула и вскинула руку с зажатым в ладони древком. Осторожно и тихо он распахнул дверь и вошел. Гермиона не отставала ни на шаг, беспокойно озираясь по сторонам.

Кабинет был просторным и очень темным. Если бы не огромная полная луна, ярко светившая в большое витражное окно, они бы не увидели даже силуэтов друг друга без помощи Люмоса. Скорее всего, когда-то он использовался для занятий дуэльного клуба. По стенам кое-где были развешаны разорванные по краям, выцветшие и покрытые толстым слоем пыли остатки плакатов, изображавших волшебников в боевых стойках. В центре кабинета было длинное возвышение. Очевидно, оно предназначалось для спаррингов. Пыль была повсюду на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях, витала в воздухе. Глубоко вздохнув, Гермиона громко чихнула и с опаской взглянула на Снейпа. Он резко развернулся к ней.

— Мисс Грейнджер, раз уж вы остались, не могли бы вы вести себя тише? — ядовито протянул он, убирая в рукав палочку.

— Извините, — ответила она все так же шепотом.

Северус прошелся по кабинету, заглянул за постамент, осмотрел каждый угол, но ничего подозрительного или опасного так и не обнаружил.

— Здесь ничего нет, — сказал он наконец. — Можно отправляться спать. Вы еще успеете посмотреть пару романтичных снов, прежде чем снова вольетесь в учебный процесс, — он посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся. — Наверняка после сегодняшнего вечера у вас появилась новая пища для фантазий.

Гермиона изобразила на лице самую милую улыбку, на какую только была способна, и медовым голосом ответила:

— Естественно, чего и вам желаю. Доброй ночи, профессор Снейп.

Тряхнув головой, она развернулась и направилась в сторону двери. Северус, изогнув бровь, смотрел на ее удаляющийся силуэт, прямую спину и гордо поднятую голову, пока не сообразил, что она, несмотря на весь решительный настрой, отчего-то замешкалась у двери. Приглядевшись, он увидел, что она судорожно теребит дверную ручку и порывисто толкает дверь, но та почему-то не поддается. Северус усмехнулся.

— Мисс Грейнджер, в чем дело? — издевательским тоном протянул он. — Вы передумали и решили променять свои сладкие сны на общество не самого приятного волшебника?

Гермиона перестала дергать ручку двери и ответила:

— Она не открывается.

Северус нахмурился.

— Что значит «не открывается»?

Гермиона отступила на шаг, повернулась к Снейпу и сделала приглашающий жест.

— Не верите — попробуйте сами.

Он подошел и попробовал открыть, но дверь почему-то не поддалась. Он провел по ее поверхности ладонью, вновь пытаясь считать сигналы замка, но все вдруг стихло. Замок словно уснул и не желал ни с кем «разговаривать». Северус опять попробовал отпереть треклятую дверь, как сделал несколько минут назад, но все его попытки были тщетны. Гермиона стояла рядом и, изогнув бровь в попытке подражать ему, наблюдала за его потугами, сложив на груди руки. Северус чувствовал, как внутри закипает раздражение, усиливающееся с очередной неудачной попыткой. Ему все меньше и меньше нравилась вся эта ситуация, и не мешала бы чья-нибудь помощь. Но замок, как на зло, молчал, а обращаться за помощью к кому-то из преподавателей с помощью патронуса он не собирался. Северус достал палочку и направил ее на дверь.

— Аллохомора, — тихо произнес он.

С кончика палочки сорвалось слабое свечение, которое тут же погасло. Дверь по-прежнему была заперта.

— Отойдите, — скомандовал он, и Гермиона поспешно отодвинулась на безопасное расстояние, вновь оказавшись за его спиной. Северус направил палочку на злополучную дверь.

— Бомбарда!

Несколько тусклых искр слетело с кончика палочки и осыпалось вниз, исчезнув, так и не долетев до пола. Северус помрачнел.

— Бомбарда максима! — голос эхом прокатился по кабинету, и все стихло.

На этот раз не было ни свечения, ни искр, лишь по поверхности двери прошла легкая вибрация. Северус крепче сжал древко, но привычного потока магии, который он чувствовал с того момента, как впервые взял в руки палочку, не было. И это было не просто странно, это пугало до чертиков. Не может быть, чтобы в замке вдруг пропала вся магия. Он услышал позади себя порывистый вздох и повернулся. Гермиона нервно теребила пальцами край рукава и, как ни странно, на этот раз молчала. Но ожидаемой радости он от этого не испытал.

— Попробуйте вы, — отрывисто проговорил он.

Она послушно кивнула и вытащила палочку.

— Я не чувствую ее, — сказала наконец она после нескольких неудачных попыток.

Северус кивнул.

— Что это значит? — она с беспокойством посмотрела на него.

— Это может означать что угодно, мисс Грейнджер. И я даже не представляю, какое из моих предположений будет меньшим из зол.

— В Хогвартсе больше нет магии, — дрожащим голосом проговорила Гермиона.

Он, не мигая, посмотрел на нее. Нет, все-таки можно выделить пару самых страшных, и одно из них она сейчас озвучила. Как бы он хотел сказать, что она ошибается, и высмеять ее догадку. Но Северус лишь согласно кивнул.

— А это значит, что замок, заполненный детьми, находится под угрозой. Кто угодно может проникнуть сюда и творить самые немыслимые зверства на территории Хогвартса.

— Но ведь, если в замке нет магии, — продолжила Гермиона и свела брови к переносице, — то из него возможно аппарировать.

Северус задумался. Ясное зерно в ее словах определенно было, ведь не могли же они оба в одночасье стать сквибами. Если только…

— Дайте мне вашу руку, — порывисто сказал он и протянул ей ладонь.

Гермиона несколько мгновений смотрела на нее, не решаясь взять его за руку.

— Ну же, где ваша хваленная гриффиндорская отвага? — ядовито спросил он и нетерпеливо потряс рукой.

Гермиона протянула руку навстречу, и ее маленькая ладонь потонула в его большой и теплой. Ее ладонь была прохладной, мягкой и казалось такой хрупкой, что первые несколько мгновений Северус просто наслаждался гладкостью ее кожи, а потом почувствовал, как она все сильнее стискивает его пальцы в своих. Он крепко сжал ее руку в ответ и, закрыв глаза, мысленно представил себе улицу Хогсмида. Гермиона тоже зажмурилась и приготовилась вновь испытать неприятные ощущения в области желудка и головокружение, которое всегда чувствовала во время аппарации, рывок, когда затягивает в воронку и на несколько мгновений теряется пространственно-временная связь с миром. Но ничего не происходило. Она осторожно открыла глаза и огляделась. Они по-прежнему были в заброшенном кабинете в Хогвартсе. Северус отпустил ее руку и, убрав палочку, нервно прошелся по комнате. Лишившись тепла его кожи, Гермиона вдруг почувствовала, как холодно было вокруг, но списала все на стресс от той непонятной ситуации, в которой они оказались.

— Замок блокирует любое проявление магии — заключил Северус.

— Но как такое может быть? — громко спросила Гермиона. — Вы же директор. Замок слушается только своего директора. Прикажите ему выпустить нас отсюда!

Она чувствовала, как все ее нутро заполняет паника, мешающая думать и адекватно оценивать окружающую обстановку, но ничего не могла с собой поделать. Большую часть жизни она провела в мире магов, большую часть жизни она чувствовала неизменный поток магии, проходящий через тело, покалывание на кончиках пальцев от соприкосновения с палочкой. Сейчас почти невозможно было представить свою жизнь без магии. Это было равносильно ампутации, потере зрения или слуха. Она сроднилась с ней настолько, что магия стала для нее так же естественна, как дыхание, своеобразным безусловным рефлексом. И она не могла и не хотела вдруг лишиться ее даже на время.

— Мисс Грейнджер, прекратите истерику, — строго произнес Северус. — Хогвартс — это лишь подобие живого организма благодаря той магии, что вложили в его создание Основатели. Он не должен выполнять чьи-то капризы или приказы и часто ведет себя так, как ему вздумается. Это не фамильяр, которого можно выдрессировать.

Гермиона опустила голову, в глазах предательски защипало, но черта с два она расплачется перед ним, таким спокойным и самоуверенным. Северус действительно совсем не выглядел как человек, который попал в передрягу. Но внешнее впечатление обманчиво. Внутри него так же, как у Грейнджер, медленно поднял голову страх. Не за себя, за жителей Хогвартса. В глубине души он все же надеялся, что замок находится под защитой магии Основателей, а странное происшествие коснулось лишь их двоих.

Остановившись у одной из стен, он провел по ее шершавой каменной поверхности ладонью. Никаких вибраций, сигналов, ничего похожего он не почувствовал. Тогда он подошел вплотную и уперся в нее лбом, продолжая легонько поглаживать. Закрыв глаза, он опустил окклюментный щит и попытался уловить хоть что-то. Но все было тихо, так тихо, словно кроме них во всем замке никого не было. Он почувствовал животный страх, который заполнял сознание Грейнджер, почувствовал, что она держится, но из последних сил, и еще немного — разразится буря, которая выльется в истерику и… По логике должен быть и магический выброс. Можно попробовать. Ее, конечно, жаль, но зато потом он может дать ей успокоительного зелья из личных запасов и даже угостить немного виски, если она не откажется. А потом каждый отправится по своим комнатам и попытается хоть немного поспать до утра.

— Мисс Грейнджер, чего вы боитесь больше, — негромко проговорил Снейп и, медленно повернувшись к ней, сделал пару шагов навстречу, — того, что кто-то чужой проник в Хогвартс или… того, что вы заперты здесь с Упивающихся смертью без возможности обороняться?

Гермиона быстро и, как ей показалось, незаметно смахнула скатившуюся слезу и удивленно посмотрела на него.

— Вы не Упивающийся смертью, — ответила она. — Вы такой же герой войны, как и остальные члены Ордена феникса.

Северус осклабился, продолжая медленно надвигаться на нее. В нем чувствовалась сила и опасность.

— Да ладно? Вы так в этом уверены?

Гермиона сделала шаг назад.

— Да, — ответила она, но голос предательски дрогнул. — Гарри рассказывал о воспоминаниях, что вы оставили ему в Визжащей хижине. Гарри вам поверил и убедил в этом всю магическую Британию. Я тоже ему верю.

— А что, если они были подделкой? — вкрадчиво спросил он.

— Что? — Гермиона решительно не понимала, что происходит.

— Что, если я просто ждал удобного случая? — Северус продолжал надвигаться на нее с грацией пантеры, еще чуть-чуть — и прыгнет на свою жертву. Глаза блестели безумием, а губы сложились в гадкую ухмылку.

— Что вы имеете в виду? — она отступила еще на пару шагов назад и, скосив глаза, с ужасом поняла, что дальше отступать было практически некуда, еще немного и она упрется спиной в стену.

— Я только и ждал момента, когда все жители магической Британии потеряют бдительность, и вы со своими праздниками, вылазками и экскурсиями сыграли мне на руку, — его ухмылка стала шире, обнажив кривые зубы подобно зловещему оскалу.

— Нет, — пробормотала Гермиона и, сделав еще шаг назад, уперлась спиной в стену.

— Предположим, что я лишь ждал удобного момента, чтобы сделать то, в чем облажался Темный Лорд, и прибрать к рукам власть над магической Британией. Для начала.

— Нет, я вам не верю, — голос ее стал тихим, а взгляд беспокойно метался, в поисках хоть призрачного пути отступления.

Северус цокнул языком и покачал головой.

— Вы очень плохо разбираетесь в людях, мисс Грейнджер.

В стену над ее головой уперлась его большая ладонь, вторая рука расположилась над ее плечом, а сам он стоял почти вплотную к ней, пресекая любую попытку к бегству. Она была так близко, такая теплая, живая и… напуганная до безумия. Заглянув ей в глаза, Северус почувствовал к себе такое отвращение, какого не испытывал уже много лет. Но назад дороги нет. Напряжение медленно, но верно достигло своей пиковой отметки. Нужно приложить совсем немного усилий, чтобы грянул гром. Либо его гипотеза окажется верной, и они выйдут отсюда в течение нескольких минут, либо она заведомо провальная и как только Грейнджер поймет, что ее сделали подопытным кроликом, она… Вот о том, что будет тогда, думать совершенно не хотелось.

Тем временем, Гермиона собралась и, высоко подняв голову, словно у нее открылось второе дыхание, впилась в него яростным взглядом.

— Может, я и плохо разбираюсь в людях, но я знаю, что вы не тот Упивающийся смертью, какого сейчас изображаете. — Ее звонкий голос слышался словно отовсюду, эхом отражаясь от стен. — Вы бы никогда не подвергли опасности детей. Год вашего директорства в школе перед падением Волдеморта явное тому доказательство. — При этом имени Северус едва заметно скривился и испытал иррациональное желание потереть левое предплечье через рубашку, а Гермиона продолжила: — Ни один ученик существенно не пострадал в тот проклятый год, и это ваша заслуга. Более того, я знаю, что вы лично предупредили родителей всех магглорожденных учеников, что в школе объявлено чрезвычайное положение, а некоторых отправили домой прямо во время учебы.

— А в вашу лохматую голову не приходила мысль, — процедил Северус, которому совсем не нравилось напоминание о самом тяжелом для него времени, — что в то время я был связан некоторыми обязательствами, клятвами. Вы знаете, что любое нарушение клятвы, связанной магией, карается особенно тяжко. Мне совсем не хотелось умирать, вопреки вашим домыслам.

— Домыслам? — Гермиона нервно усмехнулась. — Да вы сами сделали все, чтобы умереть в этой войне. А как вы вели себя в Мунго, едва очнувшись? Помните, как вы проклинали целителей, спасших вам жизнь?

Северус на миг задумался.

— Верно, я ведь так и не узнал, кто виновник моего чудесного воскрешения из мертвых. Надо бы пожать спасителю руку.

— Вы самый смелый и преданный человек из всех, что я знаю, — продолжила Гермиона, не обратив внимания на его реплику. — Работать под вашим руководством — это честь для меня. А когда вы не язвите и не плюетесь ядом, беседовать с вами — одно удовольствие.

Северус застыл, вслушиваясь в ее пламенную речь и пытаясь уловить в ней хоть толику фальши. Но она говорила так пылко и искренне, что он почувствовал себя еще большим ничтожеством.

— Я безумно скучаю по нашим долгим дискуссиям вечерами в библиотеке и не понимаю, что сделала не так, почему вы стали вдруг избегать меня. Но я бы многое отдала за то, чтобы вернуть то время, — с каждой брошенной фразой голос ее становился тише. — Мне очень не хватает вас. Не директора Снейпа, не профессора или героя войны. Я скучаю по человеку Северусу Снейпу. Потому что… — тут она замолчала и опустила голову.

Северус давно забыл, ради чего все это затеял, слушая ее слова и отказываясь верить в услышанное. Почувствовав, что молчание затянулась, а она так и не продолжила с того места, где прервалась, он изогнул бровь и спросил:

— Потому, что?

Гермиона покачала головой и закрыла лицо ладонями.

— Мисс Грейнджер, продолжайте!

Но она упорно молчала. Северус обхватил ее предплечья, отнимая ладони от лица, и приподнял голову за подбородок, подставляя его лунному свету.

— Потому, что? — повторил он, склонившись к ее лицу и пристально посмотрел в глаза.

— Потому что вы — тот единственный человек, в ком я нашла родственную душу, — тихо пробормотала она, старательно отводя взгляд. — Вы нужны мне.

Она поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам в робком поцелуе. У Снейпа на миг перехватило дыхание. Он напрочь лишился возможности связно мыслить. Сейчас им управляли лишь инстинкты. Иначе как еще можно объяснить то, что не прошло и секунды, как он властно захватил ее губы в плен своих и углубил поцелуй, будто хотел испить до дна ее душу. Он обхватил ее за талию приподнял над каменным полом, ни на миг не переставая терзать ее губы в сладкой пытке. А она, поначалу несмело, но под его натиском распаляясь все больше и больше, отвечала на его поцелуй, обхватив его за шею, запутавшись пальцами в волосах, оттягивала их, пропуская сквозь пальцы.

В какой момент все пошло совсем не по плану, Северус и сам не понял. Грейнджер говорила так пылко и искренне, что он на миг поверил в то, что для него возможно счастье. А когда она прижалась к нему губами, вера его переросла в робкую, но уверенность в этом. Невозможность колдовать, потерянная связь с замком, опасность, которая в эту самую минуту, может быть, грозила всем его обитателям — все это отошло на второй план, стало обычным фоновым шумом, незначительным и несущественным. Осталось только здесь и сейчас.

Тщательно выстроенный окклюментный щит распадался по кирпичикам, подобно карточному домику. Эмоции, тщательно сдерживаемые с таким усилием долгое время, полились через край мощным потоком, унося его в водоворот желаний. Наверное, именно так и чувствует себя путник, найдя в пустыне среди желтых песков и палящего солнца оазис. Он словно пил и не мог напиться. Вжимая ее хрупкое податливое тело в стену, он нещадно сминал ее губы, языки сплелись будто в жарком танце, имя которому страсть.

Гермиона тихо застонала, а ее острые коготки царапнули кожу у основания шеи. Северус водил руками по ее спине, путаясь пальцами в длинных непослушных волосах. Переместив ладони, он нашел ее грудь и слегка сжал в ладонях. Сквозь одежду он чувствовал жар ее тела. Когда воздух в легких закончился, он оторвался от ее губ и, прикрыв глаза, низко опустил голову, спрятав лицо за завесой волос. Гермиона тяжело дышала. Щеки ее покрылись румянцем, а глаза блестели теперь уже не от страха. Северус с трудом переводил дух. В кабинете стало неимоверно жарко, словно кто-то затопил по меньшей мере дюжину каминов.

Внезапно краем глаза он уловил какое-то движение справа от себя и повернулся. Из стены пробивалась тонкая полоска света. Он почувствовал дуновение легкого ветерка, который всегда витал в коридорах замка. Прищурившись, он увидел через приоткрывшуюся дверь каменную стену коридора и висящий на ней медный подсвечник со свечами. Именно от них исходило мерцающее свечение.

— Идите к себе мисс Грейнджер, — хрипло проговорил он, превозмогая непонятно откуда взявшееся чувство неловкости.

Гермиона проследила за его взглядом и, кивнув, юркнула в открывшийся проход. Она чувствовала, что нужно что-то сказать, сделать, что угодно, только бы избавиться от ощущения недосказанности. Но смущение взяло верх, и она, не оглядываясь, побежала к себе. Ей о многом предстояло подумать.

Когда звук ее шагов стих, не оставив после себя и эха, Северус глубоко вздохнул и, прислонившись лбом к холодной каменной кладке, изо всех сил стукнул по ней кулаком. Боль несколько отрезвила его, а холод камня придал мыслям рациональность. Он стукнул снова, сдирая в кровь костяшки пальцев, и хрипло рассмеялся. Если утром он увидит у себя на столе прошение об отставке, написанное рукой Гермионы, то совершенно не удивится.

— Что же ты наделал? — спросил он в пустоту, обращаясь не то к себе, не то к замку, вибрации которого он теперь улавливал с лихвой.

С этими словами он покинул треклятый кабинет.

* * *

— Гарри, смотри дверь!

Гарри открыл глаза, быстро соображая, где он и как здесь оказался. Прокрутив в памяти события вчерашнего вечера, он надел очки и посмотрел по сторонам в поисках источника шума, разбудившего его. Наконец он увидел Джинни. Она уже была полностью одета и указывала пальцем на дверь, которая вновь появилась там же, где и должна быть. Ничего не ответив, он принялся лениво натягивать одежду. В замке было гораздо прохладнее, чем в их доме на площади Гриммо, и выбираться из-под теплого одеяла страсть как не хотелось.

Джинни по-прежнему стояла у двери, вплотную прислонившись к ней, и прислушивалась к происходящему снаружи. Судя по всему, утро было уже в самом разгаре. Коридоры Хогвартса заполнились учениками, спешащими на уроки. Они шумно переговаривались, смеялись и шаркали подошвами ботинок по каменному полу замка.

— Гарри, там полно народу. Как мы выйдем отсюда и останемся незамеченными?

— Когда-нибудь они снова отправятся спать, — беззаботно махнув рукой, сказал Гарри и улыбнулся. — Вот тогда-то мы и покинем наше убежище и вернемся домой.

— Гарри! — воскликнула Джинни. — Ты в своем уме? Мы что же будем сидеть здесь до отбоя?

Гарри подошел к ней, и в глазах его загорелся лукавый огонек.

— Ты хочешь сказать, что тебе не понравилось? — он приблизил к ней лицо.

— Да, то есть… Нет. Но…

— Не кипятись, — он приобнял ее одной рукой за талию, а другой принялся рыться в бездонном кармане мантии. — Я же Гарри Поттер.

Она уперла руки в бока. Обычно за этим следовал какой-нибудь «серьезный разговор». Но сегодня Гарри не был настроен на разговоры, поэтому, сделав шутливый жест, с каким фокусники в маггловских цирках достают из шляпы кроликов, он вытащил из кармана сложенный в несколько раз серебристый кусок ткани.

— Мантия-невидимка! Гарри, ты — гений, — проворковала Джинни и почти невесомо поцеловала его в нос.

— Должны же мы спрятаться от всевидящего ока Снейпа, — он улыбнулся. — Это ведь один из пунктов нашего перемирия: ни один из нас не лезет на территорию другого.

Джинни выхватила из его рук мантию и встряхнула.

— Давай, дождемся начала урока, чтобы ни на кого не наткнуться в толпе, — резонно предложил Гарри, и она согласно кивнула.

Хогвартс они покинули только в обед, когда все ученики и преподаватели отправились в Большой зал. Гарри с уверенностью мог заявить, что приключение удалось на славу.

Северус проснулся лишь в обед и сразу же принял решение не ходить в Большой зал, учительскую и вообще, передвигаться только по тайным лестницам и коридорам, известным лишь директору. Ночью, едва оказавшись в своих покоях, он выпил двойную дозу зелья сна без сновидений и уснул мертвецким сном. А проснулся с головной болью и предчувствием, что сегодня произойдет нечто неожиданное и…

«Ах, да. Гермиона наверняка уже покинула Хогвартс», — подумал Северус, вспомнив о том, как она ночью чуть ли не бегом бросилась в свои комнаты. Скорее всего она до утра собирала вещи, чтобы ранним утром успеть на Хогвартс-экспресс. Северус не мог ее за это винить. Он бы и сам не назвал ни одной причины, по которой она могла остаться после ночного происшествия. Наверняка теперь она будет совсем другого мнения о нем и его поступках. То, как он воспользовался моментом ее замешательства, ее страхом непонятной ситуации было во много раз хуже, чем если бы он просто вывел ее на эмоции ради магического выброса.

Весь день до позднего вечера Северус просидел, закрывшись в своем кабинете, бесполезно перекладывал с места на место пергаментные свитки и книги, создавая видимость рабочего процесса. Портреты бывших директоров, очевидно, почувствовав его настроение, молчали, притворяясь спящими. А некоторые из них и вовсе покинули свои холсты, справедливо рассудив, что прогулка по замку лучше, чем вступать с ним в словесную перепалку. Молчал Альбус Дамблдор, притворяясь спящим и улыбаясь, будто видел какой-то презабавнейший сон. «Молчал» и Хогвартс, чувствуя угрюмый настрой директора. Ожидаемого прошения об отставке от Гермионы Северус не обнаружил. Не принесли его и совы в течение дня. Но он считал, что это лишь вопрос времени.

Он вернулся к себе поздно вечером теми же окольными путями, что с утра добрался до кабинета.

* * *

Вечером в Большом зале было, по обыкновению, шумно. Ученики делились друг с другом впечатлениями уходящего дня. Преподаватели тихо беседовали, время от времени призывая их к порядку.

— Вы не знаете, что с Северусом? — спросил Флитвик у Минервы. — Он сегодня не появился ни на одной трапезе.

— И Гермионы нет, — пробасил Хагрид. — Не случилось ли чего?

— С Гермионой все в порядке, — поспешила заверить Минерва. — Она сообщила, что неважно себя чувствует.

— Бедняжка, всю себя отдает преподаванию, и это в столь юном возрасте, — сокрушенно покачала головой Помона. — Ей определенно нужен отдых.

— Возможно, когда она снова появится здесь, она будет выглядеть весьма отдохнувший, — задумчиво произнесла Минерва и загадочно улыбнулась.

— Так, а Северус тоже заболел? — обеспокоено спросил Флитвик. — Уж не эпидемия ли?

— Уверена, у него все в полном порядке.

С другого конца стола мадам Помфри улыбнулась Минерве заговорщической улыбкой и, подмигнув, отсалютовала бокалом с тыквенным соком.

* * *

Тем же вечером, но гораздо позже Минерва Макгонагалл пила чай с мадам Помфри в больничном крыле. Обе были в прекрасном расположении духа и тихо что-то обсуждали.

— Как ты думаешь, наш план сработал? — спросила Поппи.

— Да к Сивилле не ходи, — ответила Минерва и озорно улыбнулась. — Гермиона приболела, Северус целый день не выходил из комнаты. Это должно кое-что означать.

— Утром я проверила выручай-комнату, и она все еще была заперта.

Они захихикали.

— Я поднималась туда вечером перед ужином и в ней уже никого не было.

— Ты уверена, что чары были наложены верно? — несколько озабочено спросила Поппи. — Они ведь не могли выбраться оттуда при помощи магии или каким-то потайным ходом? Северус ведь директор, и замок беспрекословно слушается его.

Минерва махнула рукой.

— Да, ладно. Если бы что-то пошло не так, мы бы уже об этом узнали.

— Надеюсь, ты права.

* * *

Оказавшись наконец в своей гостиной, Северус скинул мантию и сюртук и зашвырнул на диван. Рывком он расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Сделав глубокий вдох, он взмахнул палочкой, и в камине, весело потрескивая поленьями, разгорелся огонь. Оставив палочку там же, где минутой назад скинул верхнюю одежду, он прошел к шкафу, достал оттуда бутылку Огденского и, откупорив, сделал большой глоток прямо из горла. Сморщившись, он направился к креслу, но вдруг резко остановился и внимательно посмотрел по сторонам. Было ощущение чего-то неправильного. Он обернулся, поставив бутылку прямо на пол, призвал с дивана палочку и прислушался. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине, но его не отпускало чувство, что он здесь не один. Кто-то проник в его покои и затаился, в ожидании… Чего?

Он внимательно обвел взглядом каждый уголок гостиной и понял, что незваный гость находится в спальне. Скинув ботинки, он босиком двинулся в сторону неприметной двери, которая вела в спальню. Прислушиваясь к каждому шороху, он взялся за дверную ручку. Из комнаты не доносилось ни звука, но он точно знал, что внутри кто-то есть. Рывком дернув на себя дверь, он выставил вперед руку, державшую палочку, и вошел. При его появлении свечи в большом канделябре под потолком вспыхнули, ярко освещая все пространство комнаты. Тут же взгляд его наткнулся на вздрогнувшую от неожиданности Гермиону, сидевшую на краю большой кровати с балдахином, выполненным, как, впрочем, и вся комната, в темно-синих тонах. Увидев его, она вскочила на ноги так поспешно, словно ее поймали на месте преступления с поличным. Она молча проследила за тем, как Северус медленно опустил палочку.

— Что вы здесь делаете? — нахмурившись, спросил он.

Гермиона мягко улыбнулась и ответила:

— Добрый вечер. Я ждала вас.

Северус бросил древко на кровать и изогнул бровь, приготовившись слушать пространные, но лживые объяснения причин ее ухода их школы, а самое главное, как она сюда попала. Но Гермиона молчала. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в глубине которых отражались теплые мерцающие огоньки свечей.

— Как вы сюда проникли? — спросил наконец Северус, нарушив тишину.

Гермиона усмехнулась.

— Не только вы умеете договариваться с замком.

— Альбус подсказал пароль? — предположил он, вспомнив сегодняшнее странное молчаливое поведение и сонную загадочную ухмылку старика.

Гермиона опустила взгляд и кивнула.

— Старый интриган опять за свое, — пробормотал Снейп, обращаясь больше к самому себе, чем к ней.

— Не ругайте его, — вступилась Гермиона. — Он не хотел, но я настояла.

— А врать вы так и не научились, мисс Грейнджер, — он усмехнулся. — Я не буду ничего говорить ему, если вы сейчас же быстро расскажете цель вашего визита и также быстро покинете эти комнаты, — продолжил он и тихо добавил: — А после мы… забудем об этом

Северус был уверен, что знает, о чем она собирается ему сказать. Но Гермиона по-прежнему не спешила начинать разговор, лишь отвечала на его вопросы, словно собиралась с мыслями. Чем дольше она это делала, тем быстрее улетучивалась его уверенность.

— Не знаю, как вы, а я не хочу и не буду ни о чем забывать, — проговорила она наконец, глубоко вздохнув.

— Продолжайте, — поторопил Северус, внутренне сгорая от нетерпения.

— Я пришла сказать вам, что много думала и пришла к выводу, что это не я, а вы совершенно не разбираетесь в людях. — Северус удивленно воззрился на нее, когда она сделала шаг к нему. — Да-да, совершенно не умеете. Неужели вы думали, что своим вчерашним спектаклем сможете изменить мое мнение о вас?

— Мисс Грейнджер… — начал было Северус.

— Гермиона, — абсолютно бесцеремонно перебила девушка, за которой раньше никто никогда не замечал подобной бестактности. — Мне кажется, после того, что мы друг о друге узнали, такое обращение будет более уместным. Держу пари, вы думали, что я уже пакую сундук и собираюсь покинуть Хогвартс первым же утренним рейсом Хогвартс-экспресса. Правда?

Северус в замешательстве не знал, что ответить, поэтому просто кивнул. Гермиона подошла еще на шаг ближе, и ему показалось, что температура в комнате поднялась на пару градусов.

— Я думала об этом, признаюсь, — она улыбнулась, — но совершенно по иным причинам, нежели вы рисовали себе в голове.

Северус вдруг осознал, что в отличии от случая в заброшенном кабинете, сейчас он совершенно не контролирует ситуацию, и ему, привыкшему просчитывать все на несколько шагов вперед, это не нравилось.

— Мисс Грейнджер, — увидев, что она открыла рот, он взмахнул рукой, предупреждая ее возражения, и с нажимом повторил: — Мисс Грейнджер, если вы не собираетесь покидать Хогвартс, значит вошли сюда не для того, чтобы я пожелал вам счастливого пути. Тогда повторяю свой вопрос: что вы здесь делаете?

Гермиона на миг замялась, взгляд ее забегал по комнате, не задерживаясь ни на чем подолгу. Она вздохнула и сделала еще шаг к нему, сократив расстояние до вытянутой руки.

— Комната открылась, как только мы признали, что… — она замолчала, подыскивая нужное слово, — не безразличны друг другу. Замок знает о нас больше, чем мы сами.

— Замок — это не человек. Его можно и обмануть, — заметил Северус, закатив глаза. — Если у вас ко мне все, то я бы хотел…

— Нет, замок всегда знал, чьи помыслы чисты, а чьи — нет.

— Барти Крауч младший проработал здесь год, попивая оборотное зелье вместо тыквенного сока, — Северус презрительно скривился, вспомнив год возрождения Темного Лорда, — и замку было глубоко параллелен сей факт.

— Возможно, параллельно было не замку, а… директору, — Гермиона смутилась, и на щеках ее вспыхнул румянец, но все же ей удалось побороть смущение и закончить до конца фразу.

Впервые в жизни она открыто заявляла о некомпетентности человека, умом и силой которого восхищалось не одно поколение волшебников, человека, которого славили и восхваляли, боялись и почитали. Но, как ранее отметил Снейп, врать она действительно не умела. Северус, прищурившись, с интересом наблюдал за ней, и от этого взгляда стало еще более неловко. Ее одолевало чувство, словно она сплетничали с ним о других коллегах.

— Я не понимаю, куда вы клоните, — соврал наконец он, перестав мучить ее молчанием.

Фраза прозвучала вполне буднично, но, казалось, вселила в нее какую-то сверхмощную уверенность, и она сделала еще шаг к нему, сокращая расстояние до минимума, заставляя его отступить к кровати.

— Вы вынудили меня рассказать вам о моем отношении к вам, — решительно произнесла она. — Вы поцеловали меня и, тем самым, рассказали о вашем отношении ко мне, и этого оказалось более чем достаточно. После этого вы, как настоящий болван, понадеялись, что я сяду в поезд и уеду отсюда. А теперь вы заявляете мне, что замок, насквозь пропитанный древней магией Основателей, можно обмануть. Я ничего не упустила?

— Мисс Грейнджер… — предупредительно проговорил Снейп, когда она сделала еще один маленький шажок навстречу.

Сокращать расстояние больше некуда, она подошла вплотную и запрокинула голову, вглядываясь в его лицо снизу-вверх.

— К черту мисс Грейнджер, — выдохнула она и обхватила ладонями его шею, совсем как прошлым вечером. — Поцелуй меня.

И Северус поцеловал. Вложив в поцелуй всю свою страсть, на какую только был способен, все годами сдерживаемые эмоции, все, что смогла пробудить в нем эта маленькая, хрупкая, но очень сильная и решительная женщина, сломавшая всю его тщательно выстроенную броню. Поцеловал отчаянно, исступленно, прижав к себе, жестко сминая ее губы, прикусывая и тут же зализывая языком. Вырывая из ее груди приглушенные стоны, чувствуя бешеное биение ее сердца даже сквозь слои одежды. Воздуха катастрофически не хватало и для того, чтобы сделать вдох им пришлось на миг разорвать поцелуй, чтобы тут же прильнуть обратно друг к другу.

Первая волна страсти прошла, уступив место чувственной нежности. Углубив поцелуй, Северус неспешно исследовал языком ее рот, посасывая нижнюю губу, отрываясь на миг лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Он шарил руками по ее спине, а она выгибалась навстречу, сильнее прижимаясь к его телу, заставляя терять и без того потерянный контроль. Нащупав ворот рубашки непослушными пальцами, она завозилась с пуговицами, совсем забыв о магии. Руки Северуса скользнули вниз и огладили округлые упругие ягодицы. Ведьма глухо застонала, и он воспринял ее стон как одобрение, поэтому развел в стороны полы ее мантии и дернул. Пуговицы поскакали по каменному полу, мантия с тихим шелестом опустилась на пол, за ней последовала его рубашка и остальная одежда. Северус проложил дорожку из поцелуев от подбородка к ключице, сжав ее сосок двумя пальцами. В ответ на это он превратился в твердую горошину, влекущую коснуться ее языком, слегка прикусить, и двинуться ниже. Гермиона беспорядочно водила ладонями по его торсу, очерчивая каждый шрам кончиками пальцев, лаская каждую мышцу, посылая табун мурашек вниз по спине вдоль позвоночника, подобно электрическим разрядам.

В неясном мерцании свечей на большой кровати, накрытой темными сатиновыми простынями, сплелись два тела, покрытые испариной, став единым. Две одинокие половинки души после долгих мрачных скитаний нашли наконец свою пару, чтобы стать одним целым. Гермиона положила голову на грудь Северусу, с трудом восстанавливая дыхание. Он неспешно выводил длинными пальцами хаотичные узоры на ее спине.

— Я больше не позволю тебе закрываться от меня, — прошептала Гермиона.

— Я и не думал этого делать, — хрипло ответил Северус, целуя ее в макушку.

— Подумать только, если бы не Хогвартс я бы действительно уехала отсюда во время пасхальных каникул, как и задумывала.

Северус прикрыл глаза, почувствовав облегчение оттого, что она больше не думает об отъезде.

— Если бы не Хогвартс, я бы тебя отпустил, — тихо проговорил он.

* * *

На утро в Большой зал они вошли рука об руку. Ученики проводили их любопытными взглядами, а Минерва и Поппи переглянулись и довольные кивнули друг другу. Завтракали в теплой дружественной атмосфере, тихо переговариваясь. Северус и Гермиона то и дело переглядывались, не желая никак комментировать свое такое неожиданное появление. Впрочем, никто и не задавал никаких неудобных вопросов. Наконец Северус сказал:

— Профессор Флитвик, помнится, вы просили помещение для занятий дуэльного клуба. На седьмом этаже как раз есть подходящее. Мы можем подняться туда, как только у вас появится свободное время.

Филиус просиял и удовлетворенно закивал.

— Можем сделать это прямо после завтрака. У меня как раз с утра нет уроков.

— Хочу сразу предупредить, что кабинет этот с характером. Возможно, именно поэтому им перестали пользоваться. — Северус бросил быстрый взгляд на Гермиону и продолжил: — Но, кажется, я знаю, как с ним договориться.

Глаза Флитвика загорелись неподдельным интересом.

— Что значит «договориться»? Это какая-то древнейшая магия?

Северус усмехнулся и пожал плечами.

— Не знаю насчет ее возраста, но она очень не любит ложь.

— Как ты нашел этот кабинет? — спросила Минерва, вклиниваясь в разговор.

— В день святого Валентина, точнее уже вечером я сам просидел там несколько часов, прежде чем понял, как работают эти чары, — соврал, как по нотам. — Не без помощи мисс Грейнджер, разумеется.

— Ты уверен? — дрожащим от волнения голосом спросила Минерва.

Северус едва сдержал улыбку.

— Я пока не страдаю галлюцинациями. Да и мисс Грейнджер не даст соврать.

Гермиона улыбнулась, а на щеках ее заиграл бледный румянец, стоило ей вспомнить, как именно им удалось выяснить принцип работы магии в кабинете для дуэлей.

Минерва повернулась и посмотрела на Поппи, которая отзеркалила ее обеспокоенное выражение лица. Во взгляде обеих читался немой вопрос: «Кого же тогда они заперли в выручай-комнате?».

Во время пасхальных каникул, когда большинство учеников Хогвартса разъехались по домам, без лишнего шума Гермиона переехала в комнаты Северуса.

---

Примечания:

Я обитаю тут https://t.me/+ExJLW5hf3YtkNTVi

Если вам нравится то, что я делаю, добро пожаловать на мой канал.