Семь смертей (джен)

— А, чёрт, — пробормотал Зоро, проталкиваясь сквозь толпу. Вокруг него раздавался недовольный шум голосов. Люди заглядывали друг другу через плечи, стараясь разглядеть то, что находилось впереди. Зоро даже не пытался смотреть. Он уже знал, что его там ждёт. Сатва — это мирный осенний остров, и помимо них в порту больше не было пиратских кораблей, поэтому очевидно, что причиной столпотворения был кто-то из их команды.

Последнюю неделю плавания шёл противный мокрый снег, из-за которого Мугивары большую часть времени сидели, забившись в каюты «Гоинг Мерри», за исключением тех несчастных, кому приходилось стоять на вахте. Ветер всё время был встречный, поэтому путешествие заняло больше времени, чем ожидалось. Конечно, голодная смерть им не грозила, но мясо закончилось ещё пять дней назад, что сильно подпортило настроение Луффи. По прибытию в главный порт Сатвы даже Робин выглядела утомлённой.

В порту они выяснили, что Лог Пос настроится через шестьдесят часов, после чего Нами схватила рюкзак, бросила короткое «Увидимся через пару дней!» и исчезла среди улиц города. Робин согласилась присмотреть за «Мерри», поэтому Чоппер и Усопп вместе отправились по магазинам. Санджи последовал за ними со своим списком продуктов. Луффи ушёл непонятно куда, а Зоро в это время решил исследовать каменистую местность за пределами города.

Пару деньков в горах на свежем воздухе — это то, что нужно, после долгих дней в четырёх стенах. Ему даже запретили тренироваться с мечами после того, как он ненароком отсёк Нами пару рыжих прядей, которые она так старалась отрастить. И хотя последующая драка с коком послужила неплохой разминкой, этого было недостаточно.

Однако добраться до этих гор (которые, к слову, были видны из любой точки города) оказалось весьма проблематично, во многом благодаря лабиринту улиц. Город был построен вокруг центрального храма — трёх высоких гранитных башен, — и все дороги рано или поздно вели к нему. В случае Зоро, скорее рано. Когда в восьмой раз за последние два часа он оказался не у городских ворот, а у резной арки на входе в храм, Зоро начал потихоньку вскипать. Наткнувшись на взбудораженную толпу возле храма, он без особой вежливости принялся проталкивать себе дорогу.

Он ожидал увидеть Усоппа или Чоппера: всё-таки говорящие олени были той ещё диковинкой, а Усопп не спешил отказываться от проявленного к нему внимания. Возможно, даже Луффи: их капитан обладал феноменальной способностью находить неприятности абсолютно везде, и Зоро сомневался, что этот мирный городок тому исключение. А неприятности определённо были. Он чувствовал, как атмосфера в толпе накалялась с каждой минутой, и как бы невзначай положил руку на рукояти своих мечей, на случай если капитану или кому-то из команды понадобится помощь.

Заметив это, толпа перед ним поспешно расступилась, и, к своему удивлению, у стен храма Зоро увидел знакомую фигуру в тёмном костюме. Кок курил в своей обычной непринуждённой манере, хотя эта конкретная поза означала, что он напряжённо чего-то ожидал и пытался это скрыть. Перед ним стояли трое мужчин в причудливых одеждах и головных уборах, судя по всему, жрецы храма. Вид у них был крайне недовольный. Взгляд Санджи метнулся в сторону Зоро, и на его лице появилось раздражение.

Зоро пожал плечами и развернулся, чтобы уйти. Санджи мог сам о себе позаботиться. Уж если попал, как кур во щи, ничего страшного — он кок, уж как-нибудь выберется. И, похоже, никакие женщины в этом замешаны не были, так что ничего не могло помешать…

В этот момент он расслышал в гуле толпы несколько отчетливых слов, а именно «жрица», «осквернение» и «казнь».

— Вот чёрт, — прорычал себе под нос Зоро и повернулся назад. Толпа вновь предусмотрительно разошлась, и его громкий голос перекрыл их бормотание: — Эй, кок, помощь нужна?

Санджи мотнул головой.

— Не, всё в порядке.

— Всё отнюдь не в порядке, — возразил самый высокий из жрецов, крупный седой мужчина с чёрной бородой.

— Да понял я, — Санджи перевёл взгляд на него и стряхнул пепел с сигареты. — Я же сказал, что пойду, — он оттолкнулся от стены, махнул Зоро и направился ко входу в храм в сопровождении служителей. — Позже увидимся.

Недолго думая, Зоро догнал их, прежде чем они исчезли за каменными стенами.

— А что здесь случилось?

Один из жрецов собрался ответить, но Санджи перебил его:

— Не твоего ума дело.

Серые глаза жреца изучающе взглянули на Зоро.

— Он твой товарищ? — вопрос был обращён к коку.

— Что-то вроде того, — сказал Санджи. — Но его это не касается.

— Всё верно, грех твой и только твой, — согласился жрец.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Зоро. — Но этот парень — наш кок, и капитан расстроится, если ему отрубят голову. Что там было по поводу казни? — говоря это, он внимательно рассматривал жрецов. Один из них был достаточно крупным, чтобы дать отпор, но двое других выглядели тощими и, на первый взгляд, не имели при себе никакого оружия. Толпа отступила, не желая вмешиваться, и хотя из-за стен за ними наблюдали еще несколько фигур, вероятно, послушников, он не видел никого, кто мог бы потягаться с ним или Санджи. Интуиция его не подвела; кок вполне мог справиться сам, даже со связанной ногой. Но раз уж он здесь, почему бы и нет.

Тем более, Санджи, кажется, вовсе не собирался драться. Зоро демонстративно оголил одну из катан; так, на пару сантиметров.

— Что он натворил-то хоть?

Лицо седого жреца помрачнело. Он поджал губы.

— Забудь об этом, Маримо, — Санджи выбросил сигарету, хорошенько придавил её туфлей и засунул руки в карманы. — Всё не так, как ты думаешь. Короче, иди, куда шёл, — он прошествовал мимо мечника, лениво сутулясь. Выражение его лица скрывали пряди волос. Высокий жрец учтиво кивнул Зоро и направился следом за ним в сторону храма.

Зоро пошёл за ними, но вскоре удивлённо остановился, когда понял, что никто даже не попытался ему воспрепятствовать. Двое других служителей храма стали по обе стороны ворот, словно стражи, хотя угрожающими их назвать было сложно. Зоро вспомнил, что видел людей в похожих одеждах у других входов в храм, где они радостно приветствовали всех, кто проходил мимо.

— Здрасти, — сказал он им. Оба мужчины посмотрели на него, затем на его мечи, затем снова на него, на этот раз неуверенно, как дети, которым сказали не таращиться.

— Да, сэр? — спросил один из них.

— Э-э-э, — протянул Зоро, сбитый с толку таким обращением. — Тот парень, который ушёл с вашим старшим, — он предположил, что высокий седой жрец был выше по сану; его головной убор выглядел богаче. — В чём его… э-э, грех?

Оба жреца покраснели. Зоро не мог понять, от гнева или смущения.

— Он… — начал было один, но по какой-то причине закончить не смог. Его товарищ продолжил за него:

— Он осквернил верховную жрицу этого храма, — резко сказал он. На этот раз в его тоне определённо слышался гнев. — Он, мужчина и тем более непосвященный, посмел грязно прикоснуться к ней, да ещё и на глазах у других.

— Да неужели.

— У нас достаточно свидетелей.

— Нет, нет, я вам верю. Вот чёрт, — Зоро потёр рукой лоб. Голова ещё не болела, но он подозревал, что это ненадолго. — Придурок. Что он, сделал ей предложение или сразу целоваться полез… неважно. Не хочу даже знать. Что ещё он натворил?

— Разве этого недостаточно? — возмутился жрец.

Зоро опустил руку и смерил его взглядом.

— Вижу, воображения у вас нет. Или вы плохо знаете этого идиота. Так что, это всё? Он чмокнул вашу жрицу, а вы ему за это голову собираетесь отрубить?

Оба мужчины резко выпрямились.

— За каких варваров вы нас принимаете?

— Повесить, значит? — Зоро приподнял бровь. — Или утопить? В любом случае, убивать за такое как-то слишком…

— Мы не убийцы.

— Тогда что там было про казнь?

Мрачные лица жрецов плохо сочетались с их яркими синими с золотом одеждами.

— Подобное осквернение недопустимо, и чистоту жрицы нужно сохранить любой ценой. Но церемония Семи смертей призвана избавить от греха, а не умертвить.

— Семь смертей? — переспросил Зоро. — Церемония? Так это не настоящая казнь, а что-то символическое?

— Именно, — кивнули жрецы.

— Так что, вы заставите его сделать какую-то глупость, чтобы исправить какую-то глупость? — по-видимому, он подобрал не те слова. Молодые жрецы выглядели крайне оскорблёнными. Зоро пожал плечами, извиняясь: — И они ушли как раз для этого?

— Чтобы начать церемонию, да. Она продлится три дня.

— Ясно, — он бросил взгляд за цветущую изгородь. Двери храма были открыты, но дальше них ничего не было видно. Санджи и тот жрец уже скрылись внутри. — Ничего, если я пойду посмотрю?

— Как пожелаете, сэр.

— Вот и славно, — он прошёл через ворота и остановился. — Этот ваш старший выглядел очень разозлённым из-за этого…

— Верховный жрец Оруолш — великий человек, — твёрдо сказал жрец справа, а тот, что слева, добавил: — Он в смятении, ведь верховная жрица, дева этого храма — его единственная дочь. Такое страдание выпало на его…

— Да, что-то такое я и подозревал, — Зоро вздохнул и двинулся дальше.

Люди в саду провожали его любопытными взглядами. Он поднялся по каменным ступеням и вошёл в храм. Внутри было тепло и тихо. Небольшой коридор освещали жаровни, в которых уютно потрескивало пламя. Пройдя немного дальше, он попал в большой зал с куполообразным потолком. Из круглого окна наверху виднелся кусочек серого неба. В центре находился большой фонтан. Кристально чистая вода стекала из трёх желобов в широкий мраморный бассейн. У стен были расставлены ярко раскрашенные деревянные статуи людей, зверей и всяких дивных существ.

В зале было полно людей, как послушников, так и простых горожан. Они ходили по кругу, то и дело останавливаясь перед той или иной статуей, но судя по тому, как они тыкали в них пальцем и шептались, эти люди больше походили на посетителей музея, чем на набожных прихожан.

— Это наши старые боги, — сказал кто-то. Зоро повернулся и увидел рядом с собой послушницу, полненькую блондинку с такой же учтивой улыбкой, как и у большинства служителей в этом храме. — Мы больше им не поклоняемся, но храним их здесь, чтобы помнить.

— Хм, — сказал Зоро. — Я знаю кое-кого, кому это было бы интересно, но сейчас я ищу кого-то другого. Здесь не проходил светловолосый парень в чёрном костюме? С ним ещё был ваш верховный жрец.

Улыбка исчезла с её лица.

— Грешник.

— Он самый.

— Церемония уже должна была начаться. Я проведу вас.

Она повела его по запутанному маршруту из бесконечных коридоров и лестниц. С каждым поворотом и подъемом Зоро всё больше убеждался, что быстро сбежать в случае чего будет крайне трудно, а то и вовсе невозможно. Он понятия не имел, где выход. С другой стороны, он ещё не видел никого, кто мог бы ему противостоять, и кое-где всё-таки были окна, выходившие наружу.

Наконец, они поднялись по винтовой лестнице к проходу, скрытому за шёлковой ширмой. Она отодвинула в сторону ширму, жестом предложив ему войти, и развернулась, чтобы уйти. Какое-то время он слушал её удаляющиеся шаги — какие же здесь все доверчивые, прямо ужас, — после чего зашёл внутрь.

Комната была шагов тридцать в диаметре и примерно такой же высоты. Каменный пол был покрыт толстым разноцветным ковром. Окна выходили на балкон, откуда открывался вид на сад во дворе храма и город — очевидно, комната находилась в одной из башен. Они поднялись даже выше, чем он предполагал. В центре комнаты возвышалась каменная колонна; обхватить её можно было разве что впятером. По всей поверхности были вырезаны странные символы и рисунки. Вокруг колонны находилась деревянная скамья, застеленная тканью.

На скамье, прислонившись спиной к колонне, сидел Санджи. Руки он по-прежнему держал в карманах. Услышав шаги, он искоса глянул на Зоро.

— Я же тебе сказал…

— Да, да, я знаю. Я уже слышал про церемонию. Решил посмотреть, о чём весь шум, — Зоро плюхнулся на скамью рядом с ним, откинулся назад и сложил руки за головой. — Не хочу пропустить, как ты унижаешься.

Санджи фыркнул.

— Если ты хотел зрелища, я тебя разочарую. Судя по тому, что мне о ней рассказали, церемония не особо интересная, — сказал он скучающим тоном.

— Правда? Церемония под названием «Шесть смертей» — неинтересная?

— Семь.

— Ещё и длится три дня. Уверен, что не хочешь дать дёру, пока не поздно?

— Уверен.

— Если погода будет хорошей, мы уплывём без тебя, — Зоро глянул по сторонам. — Здесь никого нет.

— Тот чёртов жрец скоро вернется. Пошёл надеть какие-то специальные одежды.

— И дверь никто не охраняет. Да ты даже не связан.

— Я обещал, что не сбегу.

— Ну раз обещал, — Зоро снова встал. — Я просто скажу Нами, что ты изменил ей со жрицей…

— Ты не посмеешь сказать такое Нами-сан! — вскрикнул Санджи уже далеко не скучающим тоном.

— Я давно говорил, что тебе надо быть разборчивей в женщинах. Или хотя бы получше выбирать время. На глазах у целой толпы, серьёзно?

— Всё не так, как ты думаешь! — крикнул Санджи. Зоро отскочил как раз вовремя, чтобы увернуться от ноги, метящей в его голову, и поспешно поднял ножны, чтобы отразить второй удар.

— Если хочешь мне всё объяснить, можем просто…

Осторожное покашливание позади них прервало следующий удар. Зоро опустил ножны, а Санджи вскочил на ноги и быстрым движением поправил галстук.

— Прошу прощения, — сказал кок. — Он уже уходит.

— Понятно, — ответил жрец. Его одеяния ничем не отличались от тех, что были на нём раньше, но в руках он держал графин из голубого хрусталя. Внутри него плескалась какая-то жидкость. — Если хочешь, можешь остаться.

— У него есть дела, — выпалил Санджи.

— Дела могут и подождать, — ухмыльнувшись, ответил Зоро. — У меня есть время посмотреть на смерть-другую.

— Ты знаешь о церемонии? — спросил жрец.

— Немного.

Тот кивнул.

— Вторая смерть начнется сейчас.

— Вторая? А как же первая?

Санджи с самодовольным видом поднял указательный палец.

— Уже позади.

Верховный жрец протянул ему графин.

— Пей, — приказал он. — Сколько пожелаешь, всё, если захочешь.

Санджи кивнул и поднес его к губам. Запрокинув голову, он принялся пить. Зоро присмотрелся к графину.

— Что в нём?

— Вода.

— И это всё?

Жрец наблюдал, как сверкает вода сквозь хрустальные стенки.

— Вторая смерть. Смерть духа. Больше ему не дозволено пить.

— Все три дня?

Санджи сделал паузу, чтобы перевести дыхание, допил оставшуюся воду, а затем вернул ему пустой графин.

— У вас здесь очень вкусная вода. Свежая. Должно быть, прямо с гор?

Старик кивнул.

— Она набрана из фонтана в центре башни. Вода в него попадает из горного ручья. Это ледяное молоко богини.

— Что дальше?

— Сегодня вечером, — сказал жрец.

Зоро поёжился. Что-то во всём этом его беспокоило. Пока что всё было не так жестоко, как предполагало название, но…

— А какая была первая смерть?

— Смерть плоти, — звучный баритон жреца эхом отразился от каменных стен. — Он поел. Больше ему не дозволено есть.

— Персики, — сказал Санджи. — Довольно вкусные. Говорят, голод — лучшая приправа, но предвкушение аппетита тоже работает безотказно. Как повар, я даже завидую, — он сел обратно на скамью и закинул руки за голову. — Скажи остальным, что я немного задержусь. И передай Нами-сан мои извинения. Увидимся через три дня, — он нахмурился, словно что-то вспомнив. — И не подпускай Луффи к холодильнику. Хотя даже ты не настолько силён.

— Кто тут недостаточно силён?

— Эй, даже мне это не всегда удаётся!

— Ах ты хренов…

— Он может остаться, если того пожелает, — сказал жрец. — Во время церемонии у грешника может быть служитель.

Санджи издал смешок и глянул на Зоро, хлопая ресницами.

— Эй, Маримо, служи мне!

— Да пошёл ты… — прорычал Зоро.

— Возможно, кто-нибудь другой изъявит желание? — спросил жрец. — Мы можем связаться с кем-то по твоей просьбе. У тебя есть на то право.

— Я и так справлюсь.

— Что делает служитель? — поинтересовался Зоро.

— Исполняет все мои прихоти.

— Тебе не придется присутствовать во время самих смертей. Только после них, — пояснил верховный жрец. — Это не долг, а дружеская услуга. Если он выживет, ты можешь забрать его обратно на ваш корабль.

Смутное беспокойство моментально переросло в полноценную тревогу.

— Что значит, если выживет? Я думал, всё это — просто церемония.

— Так и есть, — жрец и глазом не моргнул. — Но и церемонии могут быть опасными.

— Три дня, Маримо, — сказал Санджи тоном холоднее, чем мясо в его морозилке. — Просто передай им, что я задержусь.

Зоро пропустил его слова мимо ушей.

— Я согласен служить, — сказал он. — Быть служителем. Неважно.

— Чёрт возьми, я же сказал, что тебя это не касается!

Жрец проигнорировал недовольный возглас Санджи, и когда тот вскочил с лавки и замахнулся ногой на Зоро, мечник отразил удар, не отрывая взгляда от старика. Он не знал, что именно жрец увидел в его глазах, но спустя какое-то время он кивнул и, как показалось Зоро, даже немного расслабился.

— Хорошо. Я сообщу остальным. Ты волен ходить, где хочешь, но лучше всё же оставаться на территории храма. Можешь спать здесь и трапезничать вместе с нами. Если что-то понадобиться, только спроси, — он повернулся к Санджи. — Ты дал обещание не покидать эту комнату, пока мы за тобой не придем.

— Я помню, — процедил Санджи. Зоро ощутил на себе испепеляющий взгляд его глаз, даже того, скрытого за чёлкой.

Старик больше ничего не добавил. Он развернулся и ушёл, задвинув за собой ширму. Даже если бы на двери висел замок (а его не было), Санджи мог одним ударом порвать эту ширму, как бумагу. Но вместо этого он вернулся обратно на скамью.

— Ты серьёзно, значит, — сказал Зоро.

Санджи не удостоил его ответом.

Покачав головой, Зоро выскользнул из комнаты и в два счёта догнал верховного жреца; тот уже наполовину спустился по лестнице.

— Эй, — сказал он, — чем это вы ему пригрозили, что он согласился на такое?

— Не было никаких угроз.

Зоро достал Вадо из ножен.

— Я не шучу, старик. Что за…

— Был лишь один другой способ, — жрец даже не взглянул на меч, вместо этого посмотрев Зоро в глаза. В его взгляде не было страха, но было что-то другое. Возможно, сожаление. — Моя дочь стала верховной жрицей не по моему желанию. Это было её решение… наверное, она хотела, чтобы я ей гордился. Но для этого она должна оставаться девственной, нетронутой рукой мужчины, пока богиня луны не изберёт её. Верховная жрица может быть лишь одна. Если жрицу совратили, и она не услышит голос богини, мы все обречены. Однако, обратного пути нет. Став жрицей, она ею и останется, даже подвергшись осквернению. После того, как верховная жрица посвятила свою жизнь богине, есть лишь один способ отречься, чтобы можно было избрать новую жрицу. Это мой долг, как верховного жреца… но… она моя дочь…

— Лишь один способ… — Зоро нахмурился. — То есть… тебе пришлось бы её убить?

— Это единственный выход. В противном случае её может очистить смерть того, кто её осквернил. Когда он…

— Он — в смысле, грешник?

— Когда он услышал об этом, — продолжил жрец, — он согласился ещё до того, как мы объяснили ему суть церемонии. Он пообещал, что не сбежит, и я почувствовал, что ему можно доверять. Мы не станем держать его под замками. Он связан лишь своим словом. Признаюсь, я благодарен, что ты здесь. Пусть он и зовётся грешником, кто-то из богов всё же благоволит ему, раз уж он привёл тебя сюда. Семь смертей невозможно пережить в одиночку…

Когда Зоро вернулся в комнату, Санджи уже зажёг сигарету и сидел, запрокинув голову, разглядывая что-то на потолке. Из любопытства Зоро глянул наверх. Своды украшали замысловатые узоры из мозаики, которые наверняка имели бы для него глубокое значение, будь он одним из этих чокнутых жрецов. Он присел на полу напротив кока, прислонился к стене и принялся наблюдать за тем, как он курит.

— Это разве не считается едой или напитком? — поинтересовался он.

— Слава богу, нет, — Санджи выдохнул облачко дыма. — Как думаешь, я смогу поторговаться, чтобы сигареты мне зачли за третью смерть? Смерть от никотина. Звучит вполне выполнимо.

— Ты и так неплохо с этим справляешься, — Зоро сложил руки на груди. — Думаешь, стоит сейчас курить? Тебе же потом пить захочется.

Санджи закатил глаза.

— Какой-то жрец попросил тебя посидеть со мной, и — бац! — ты превратился в сраную няньку. Может, ещё подушку мне взобьёшь, раз ты здесь? Или виноград почистишь?

— Говнюк.

— И это всё? — Санджи приподнял бровь.

— Тебе всё равно нельзя виноград.

— Уел так уел, — он изобразил удар ножом в сердце. — Продолжай махать своими острыми палками, мечник. Для словесных острот тебе ещё рано.

Зоро глянул на него исподлобья, нетерпеливо постукивая пальцами по рукояти катаны.

— Вставай, и я покажу тебе остроту.

— …Не. Я, пожалуй, пас, — не вынимая сигареты изо рта, Санджи выдохнул немного дыма и прикрыл глаза. — Мне нужно экономить силы.

Он неторопливо докурил, пока от сигареты не остался крошечный бычок. Зоро наблюдал, как он достал пачку, посмотрел на неё, раздумывая, и спрятал обратно в нагрудный карман, после чего снова закинул руки за голову.

— Эй, — спросил он кока. — Что там за третья смерть?

Санджи пожал плечами.

— Не знаю.

— Они тебе не сказали?

— Подробности они умолчали. Объяснили только общую суть. В этом часть психологии церемонии, ну знаешь, чтобы внушить тебе трепет. Загадочность священного ритуала и всё такое. Сегодня вечером узнаю, — он резко выпрямился. — Почему ты всё ещё здесь? Ты же его слышал: служитель это не официальная должность, никто и глазом не моргнёт, если ты просто уйдёшь.

— Мне кажется, они и глазом не моргнут что бы я ни сделал, — отметил Зоро. — Все здесь такие спокойные.

— Это точно.

— Только если речь не идёт о церемонии.

— Это просто ритуал, — сказал Санджи. — У них кишка тонка для настоящей казни. А это будет проще простого. Как пикник в парке.

— Без еды и воды.

Санджи хмыкнул и как бы невзначай поправил чёлку. Зоро не знал, в курсе ли кок, насколько напускной выглядела его невозмутимость.

— Религиозные обряды часто сопровождаются постом. Если ты так за меня беспокоишься, сходи и приведи Чоппера.

— Хрена с два я о тебе беспокоиться буду, — прорычал Зоро. — Мне просто интересно, что ты собираешься делать без еды. Какой толк от повара, которому нечего готовить?

— Такой же, как от мечника без его мечей.

— Но их-то у меня не отняли. К слову, если ты всё же решишь бежать, пользы от них будет даже больше, чем от Чоппера.

— Я не собираюсь бежать, — отрезал Санджи.

Зоро пристально всмотрелся в его лицо. За всеми его заскоками легко было забыть, каким упрямым мог быть чёртов кок.

— Старший жрец говорил что-то про «другой способ». Про то, что они собирались сделать со жрицей, — сказал он.

— Старик не шутил. Ей грозила смерть. И не какая-то церемониальная, нет. Настоящая смерть.

— Значит, ради какой-то избалованной девственной жрицы… — в голосе Зоро слышались нотки презрения. — Надеюсь, то, как ты её «коснулся» того стоило.

Взгляд Санджи был отстранённым, непохожим на его обычное выражение, преисполненное любви к очередной красотке.

— Если б я только знал…

— Неважно, — Зоро закатил глаза. — Не хочу даже знать, — слушать влюблённые бредни Санджи, наверное, одно из десяти самых скучных занятий в мире. Он предпочёл бы хорошую драку, но понимал, что Санджи не хочет зря расходовать энергию. Здравая мысль. С другой стороны, пока Санджи разглагольствовал о женщинах, Зоро мог незаметно прикорнуть. Более того, если тупой кок заведётся, он не остановится, даже если вся башня обрушится ему на голову. Наверное, даже не заметит…

— …всего на три дня.

Зоро встрепенулся.

— А?

— Три дня. Что такого они могут со мной сделать за три дня?

— Не знаю, — пожал плечами Зоро. — Останусь и посмотрю, наверное.

— Думаешь, я такой слабак? — в обманчиво ленивом тоне слышался вызов; гнев, который Зоро привык отражать в виде мощных ударов ногами. В виде вопроса его было отразить ещё сложнее.

— Я думаю, — медленно сказал он, — на то, чтобы убить человека, хватит и секунды.

— Трёх месяцев не хватило.

— Что-что?

— Трёх месяцев хватило бы, чтобы меня убить, но я всё ещё жив. И я, и чёртов старикан. А теперь я сильнее. Всего три дня, а я уже на второй смерти. Это будет проще простого, — он усмехнулся на мгновение, затем негромко добавил: — Уходи, Зоро. Я без тебя справлюсь.

Это не очередной язвительный подкол; его взгляд, его голос — всё выражало абсолютную серьёзность. Его слова звучали похоже на мольбу, что было совсем непохоже на кока. Немного подумав, Зоро поднялся на ноги, опираясь на свои мечи.

— Пойду прогуляюсь, раз уж мне можно, — буркнул он.

— Попроси кого-то из жрецов показать тебе выход. А то ты его никогда не найдёшь.

— Ага, увидимся, — отозвался Зоро и вышел за ширму.

Слухи о них разошлись быстро. Зоро понял это, когда, идя по коридорам храма, он то и дело ловил на себе взгляды жрецов, послушников и других людей. Он не совсем понимал, какие эмоции они скрывали; они отличались от настороженных взоров тех, кто был наслышан о его репутации охотника на пиратов, или опасливых взглядов тех, кто догадывался о его мастерстве фехтования по выправке и мечам. В их взглядах не было ни страха, ни злости. В некоторых определённо проскальзывало любопытство. Некоторые выглядели впечатлёнными, Зоро понятия не имел, чем. Он себя пока никак не проявил.

Он долго бродил по храму, пока каким-то образом не очутился снаружи, в саду, окружавшем башни. Территория храма была не такой уж большой, но среди высоких зелёных кустарников и извилистых дорожек было легко укрыться от толп людей, пришедших в храм. Он нашел уединённый уголок, подальше от всех, и начал тренировку. Вокруг не было ничего, что могло бы как-то разнообразить упражнения, но всё же он сделал несколько сотен отжиманий, прежде чем достать мечи и повторить с полдюжины ката, в быстром темпе, затем в медленном; это тоже полезно, ведь сдерживать себя так же сложно, как добиваться максимальной скорости.

Он закончил тройным нисходящим ударом, сунул лезвия обратно в ножны и глубоко вздохнул. Позади него раздались аплодисменты. Обернувшись, он обнаружил троих детей, с восторгом на него таращившихся: двух мальчиков и девочку, лет десяти-одиннадцати. На них были одежды послушников храма, но не было головных уборов: каштановые с рыжиной волосы непослушно торчали во все стороны. В руках они держали грабли и садовые ножницы, но, видимо, наблюдать за его тренировкой интереснее, чем работа, которую им поручили. Зоро кивнул детям, от чего они смущённо попятились, не сводя глаз с его мечей.

— Что, — спросил он, вынимая катану из ножен, — никогда меча не видели?

— Да нет, сэр, — откликнулся один из мальчишек.

— Я видела, — прошептала девочка, но один из мальчиков, который, судя по схожим чертам, был её братом, толкнул её локтём, заставляя замолчать.

— Вы пришли с ним? — спросил он дерзко. — Вы друг грешника, да?

— Вроде того, — сказал Зоро. — Мы служим на одном корабле.

Его ответ привел детей в ужас. Пошептавшись между собой, они пришли к какому-то решению, после чего брат девочки осторожно спросил: 

— Сэр, мы слышали… — он замялся. — Взрослые говорят… что вы пираты.

Зоро кивнул.

— Так и есть.

Он едва заметно улыбнулся, когда глаза детей увеличились до размеров небольших блюдец. Убрав клинок обратно в ножны, он добавил: 

— Не бойтесь. Мы не такие пираты.

— Не может быть! — выпалила девочка. — Здесь не может быть пиратов. Лонлин… то есть, жрица сказала бы нам. Богиня всегда предупреждает нас об опасности, чтобы мы могли…

— Глупая, поэтому он это и сделал, чтобы помешать жрице! — воскликнул второй мальчик. Все трое тут же зажали рот руками, будто сказали что-то недозволенное.

Зоро вздохнул.

— Слушайте, — сказал он. — Кок… то есть, грешник не хотел навредить вашей жрице или осквернить её. Да, он идиот, но он скорее в лепёшку расшибётся, чем причинит вред женщине. Поэтому он и согласился на вашу церемонию. Вы, кстати, о ней что-нибудь знаете?

Дети закивали, всё ещё зажимая рты руками.

— Сегодня вечером… — начал было мальчик, но вдруг резко замолчал.

— Мы не собираемся вас грабить или ещё что, — сказал Зоро. — Наш капитан против такого. Мы просто проплывали мимо. Как только Лог Пос настроится, и кок разберется со своей церемонией, мы отправимся дальше. Мы не хотели вмешиваться в дела вашего острова, это всё просто дурацкая ошибка.

Его слова отчасти убедили их. Они уже не смотрели на него с пугливостью Чоппера… а скорее с робостью Усоппа. Прежде чем он успел сказать что-то ещё, в тишине раздались три протяжных удара колокола. Дети моментально засуетились.

— Ужин!

— Надо накрыть столы!

— Вы пойдёте на ужин, мистер Пират, сэр? — уважительно спросил брат девочки.

— Пойду, — кивнул Зоро и последовал за ними по тропинке к храму.

Ужин оказался не таким вкусным, как еда на «Гоинг Мерри», но суп был густой и сытный, на столе было вдоволь хлеба, и даже десерт — запечённые с корицей яблоки — ему понравился. Сам ужин тоже прошёл намного спокойнее, несмотря на большое количество людей за длинными столами. Он сомневался, что подобная тишина здесь — обычное дело, судя по взглядам, которые то и дело бросали на него окружающие. Все вокруг были поглощены своими мыслями, и дело не только в незнакомце за их столом.

Даже когда Зоро доел первое и попросил добавки, он не мог перестать думать о голодном коке, который сидел сейчас в башне и ждал, наверняка, глядя в потолок, ведь что ему ещё оставалось делать. Он, конечно, не Луффи, и пару ужинов мог пропустить без особых проблем. Зоро не знал, доходили ли ароматы с кухни до комнаты наверху. Санджи, наверное, смог бы распознать каждый ингредиент супа по одному только запаху.

Он не стал пытаться стащить хлеб со стола. Даже если ему удастся это сделать незаметно, Санджи всё равно откажется есть. На его месте Зоро бы тоже отказался. Особенно если дал слово.

Под конец ужина, пока тарелки ещё не унесли, все одновременно встали, словно по какому-то невидимому сигналу. Зоро в спешке дожевал яблоко и последовал их примеру, глядя, как верховный жрец поднялся из-за общего стола, будто богатые одежды никак не отличали его от других, и взошёл на трибуну в конце зала.

Он поднял руки, призывая всех к тишине, хоть в этом и не было нужды: все разговоры тут же прекратились.

— Сегодня днём началась церемония Семи смертей, — провозгласил он звучным голосом. — Я лично наблюдал первую и вторую смерть. Вечером состоится третья. Жду вас всех через час у фонтана.

Зоро поймал за руку жреца, сидевшего рядом с ним, — невысокого мужчину средних лет.

— Что за третья смерть? — негромко спросил он.

Жрец оторопело на него посмотрел.

— Простите, — пробормотал он. — Я… не могу сказать.

— Грешник всё тебе расскажет, — к ним подошёл верховный жрец.

— Он и сам не знает.

— После обряда, — пояснил старик. — Я пойду приведу его. Желаешь ли ты вернуться в сад или в свою комнату?

— Мне ведь нельзя присутствовать на церемонии? — хмыкнул Зоро. — Я пойду в комнату.

Старик кивнул и жестом пригласил последовать за ним.

— Так будет лучше. Церемония состоится во дворе храма, и если ты по какой-то причине прервёшь её, нам придется тебя остановить. Или, по крайней мере, попытаться, — добавил он, недвусмысленно поглядывая на мечи Зоро.

Зоро поднял руки в знак смирения.

— Хренов кок сам на это согласился. Я не стану вмешиваться. Если надо, я подожду в комнате.

Когда они поднялись в башню, солнце уже село, окрасив стены в пурпурные тона. Санджи, должно быть, услышал их шаги: когда они зашли в комнату, он уже ждал их у двери. При виде Зоро на его лице мелькнуло раздражение, но он промолчал и вышел вслед за жрецом.

— Эй, — сказал ему Зоро, — э-э, удачи там.

Губы Санджи дрогнули в подобии усмешки.

— Не засиживайся допоздна из-за меня, служитель, — бросил он и задвинул за собой ширму.

— Ага, конечно, — фыркнул Зоро. — Придурок.

Он растянулся на узкой скамье и долго ворочался, пока не нашёл удобную для сна позу. Положив руки под голову, он быстро заснул. Если в его мысли и закралось сомнение, Зоро тут же от него избавился. Идиотский кок мог сам о себе позаботиться. Он здесь чисто из любопытства.

Зоро разбудили звуки чужих шагов, и в незнакомой обстановке его инстинкты среагировали раньше, чем проснулся здравый смысл. Не успел незваный гость сделать и трёх шагов, как Зоро уже стоял посреди комнаты с клинками наголо. Ответом ему послужил перепуганный вскрик. В комнате было темно, но у двери, прижавшись к стене, стояла женщина. Единственный свет исходил от свечи в её подрагивающей руке.

Узнав светловолосую послушницу, которая ранее провела его в башню, он спрятал мечи в ножны.

— Извини, — буркнул он.

— Простите за беспокойство, сэр, — торопливо сказала девушка. — Старейшина Оруолш попросил меня принести это сюда, — она наклонилась и положила на пол свёрток какой-то тонкой ткани, поставив рядом оловянный кувшин и широкую миску. Затем она обошла комнату и зажгла четыре лампы, свисавшие с потолка. Несмотря на отсутствие камина и холодный ветер снаружи, в комнате было тепло. Возможно, она как-то отапливалась снизу.

— Вам что-нибудь нужно, сэр? — спросила послушница, но Зоро мотнул головой.

— Нет, не нужно. Не знаешь, когда закончится третья смерть?

Должно быть, всему виной был тусклый свет ламп, но ему показалось, что девушка побледнела.

— Уже скоро, — только и сказала она. Не дождавшись ответа Зоро, она выскользнула за дверь.

Мечник пожал плечами и лёг обратно на лавку, но заснуть он не успел, ведь вскоре на лестнице снова раздались шаги. Они были медленнее, чем обычно, но постукивание твёрдых подошв о каменный пол сложно было спутать с мягкой поступью здешних жрецов. Ворча от досады — он надеялся ещё поспать, — Зоро сел, как раз когда ширма приоткрылась, и в комнату зашёл Санджи.

Он был одетым, но без пиджака — тот свисал с его руки. Голубая рубашка была не заправлена и застёгнута лишь на две пуговицы. Галстук и вовсе куда-то пропал. Его поступь была уверенной, но какой-то заторможенной, будто просто переставлять ноги было утомительно. Он остановился в двух шагах от входа и бросил на Зоро хладнокровный взгляд.

— Какого чёрта ты ещё здесь?

— Закончил? — спросил Зоро.

— Ага. Я же говорил, проще простого, — его голос звучал хрипло, а очевидная бледность никак не могла быть игрой света. На его лице и груди поблёскивали капли пота, от которых промокла и рубашка. — Можешь уйти в любой момент.

— Могу, — Зоро кивнул в сторону предметов на полу. — Пока тебя не было, принесли это. Для тебя что ли?

— Тебе разве не нужно тренироваться? Или спать?

— Судя по всему, времени на это у меня и так будет предостаточно.

Санджи с видимым усилием поднял руку и потёр переносицу.

— Если ты мне друг, прошу тебя, уйди, — сказал он с нажимом.

— Хорошо, что я тебе не друг, — Зоро нахмурился. — Что они с тобой сделали?

Санджи сердито глянул на него сквозь пальцы.

— Я же сказал, ерунда.

— Ага, вот только ты на ногах еле стоишь.

— Неправда.

— И заливаешь кровью пол, — он указал на ковёр под его ногами, усеянный тёмными каплями.

— ...Чёрт, — Санджи поднял ногу и поморщился, увидев красную струйку, стекавшую по задней части ботинка. Затем, внезапно и для себя, и для Зоро, Санджи медленно опустился на пол. Он коротко выдохнул, затем спокойно сказал: — Подай, пожалуйста, те бинты.

Зоро подобрал моток бинтов, миску и кувшин, пока Санджи расстёгивал рубашку. С каждым движением он невольно втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Осторожно сняв её, он оценил ущерб.

Рубашка была пропитана насквозь, оставляя красные следы на его пальцах. Санджи аккуратно сложил её, взял кувшин и налил немного жидкости в миску; она была прозрачной, как вода, но имела резкий запах. Зоро поморщился. Точно не для питья. Санджи окунул в неё кусок бинта, отжал его и, содрогаясь, потянулся рукой себе за спину.

Заметив это, Зоро обошёл его сзади. Санджи извернулся, пытаясь укрыться от него, но было слишком поздно. В свете ламп хорошо было видно красные полосы, рассекавшие его спину от шеи до пояса. Некоторые из них были не глубже царапин, но в других местах кожа была начисто содрана. Следов от ударов плети было слишком много, чтобы их сосчитать. На спине почти не осталось ни одного нетронутого участка кожи.

Зоро невольно присвистнул. Санджи согнулся вдвое, прерывисто дыша, и исподлобья глянул на Зоро, после чего ещё раз макнул бинты в миску. Жидкость в ней тут же окрасилась в розоватый цвет. Он снова потянулся назад.

— Восемьдесят четыре, — внезапно сказал он, и взгляд Зоро метнулся от ран на спине к его лицу, наполовину скрытому светлой чёлкой. Санджи не сводил глаз с цветастого узора на ковре и, сцепив зубы, аккуратно промакивал спину. — В этом храме восемьдесят четыре жреца, включая послушников и кто у них тут ещё есть. Я считал, — он вздрогнул, задев одну из глубоких ран. Ткань выскользнула из его дрожащих рук и упала на ковёр.

Санджи негромко выругался. Зоро нагнулся и поднял бинт, не давая коку его выхватить. Тот поморщился от резкого движения. Из ран снова начала сочиться кровь.

— Не будь идиотом, — сказал Зоро. — Хотя я, наверное, слишком многого прошу.

— Я не…

— Ложись давай, — он бы собственноручно прижал бы этого тупицу к полу, но его спины нельзя было коснуться, не запачкавшись кровью.

С недовольной гримасой, Санджи вздохнул и лёг на живот, сложив руки под подбородком. Зоро прополоскал бинт и, склонившись над ним, начал промакивать кровь, собравшуюся по краям самой длинной полосы. Вода из кувшина явно щипала, судя по тому, как повар ёрзал, но он сохранял молчание.

После того, как смыли кровь, лучше не стало; под ней обнаружилось ещё больше отметин, а там, где кожа была нетронута, она покраснела и опухла. Но лекарственная вода помогла остановить кровотечение, и большинство ран всё же были не настолько глубокими. Зоро осторожно промакивал их и покрывал чистыми полосками марли.

— Так что, — спросил он, — они тебя секли? Все восемьдесят четыре?

— Третья смерть. Смерть милосердия, — монотонно сказал кок, будто повторял по памяти. — Все, кроме верховной жрицы. Её там не было. Каждый делал столько ударов, сколько хотел. Пытался считать, кто сколько сделал, но сбился со счёта… — он резко вдохнул, когда бинт коснулся очередной открытой раны, затем потихоньку выдохнул и продолжил: — Многие хлестнули только по одному разу, некоторые удары я даже не почувствовал… но были и те, кому я особенно не понравился. Из-за жрицы или… судя по всему, о нашей репутации уже прознали.

— Видел сегодня здешних детей, которые знали, что мы пираты, — кивнул Зоро. Он остановился, держа руку над ранами. — Те дети, они, кажется, тоже служат в храме…

— Дети били несильно, — сказал Санджи. Он нахмурил брови не столько от боли, сколько от злости. — Чёрт, они даже девочек заставили… некоторые из них плакали. Я пытался им сказать… — он мотнул головой и снова опустил её на руки. — Когда пришла очередь верховного жреца, он поднял кнут всего один раз. После него все тоже делали по одному удару. Так что да… могло быть и хуже, — он закашлялся.

— Тебе не помешало бы выпить.

— Спасибо за напоминание, — после кашля его голос звучал ещё более осипшим.

— А, ну да, — вода в миске полностью окрасилась в красный. Зоро вышел на балкон и вылил её в водосток, потом налил свежей воды из кувшина и принялся обрабатывать мелкие порезы. Марли хватало, чтобы забинтовать их все, и если всё тщательно обработать, шрамы останутся только от самых глубоких ран. Зоро задумался, являлся ли неизвестный компонент в воде каким-то лекарством или же он просто делал её непригодной для питья.

— Знаешь, лучше бы они получали от этого удовольствие, — сказал Санджи. Его пальцы вцепились в руки, так что кожа под ними побелела, но говорил он твёрдо. — Но даже те, кто бил много и сильно, воспринимали это чертовски серьёзно, — он снова зашёлся сухим кашлем.

— Может, помолчишь? — предположил Зоро. — Звучишь будто горло надорвал.

Санджи повернул голову, чтобы глянуть на него из-за ниспадавших волос.

— Наверное, ты здесь наверху не слышал.

— Я ничего не слышал, — признался Зоро.

— Особо ничего и не было, — Зоро практически слышал, как скрипнули его зубы. — Разве что… последние несколько раз. Они пришлись на открытые раны. Было больно.

— Да уж точно.

— Думаешь, я кричал всё это время? Ага, орал, наверное, как резанный, как только они начали хлестать. А ты, должно быть, бесишься, что всё проспал.

— Молчи уже, — он протёр порез у него между лопатками. Санджи не удержался и вздрогнул всем телом. Зоро подождал, макнул бинт в воду и капнул немного на рану, чтобы избавиться от засохшей крови. — Я бы точно орал. Чтобы у них у всех перепонки полопались.

Смех Санджи был таким же хриплым, как и кашель.

— И что, так ты, по-твоему, выиграешь?

— Уж точно не проиграю.

— Я не собираюсь проигрывать, — Санджи глянул на него свирепо. — Я, конечно, не полный псих, как ты, но чёрта с два позволю какой-то сраной церемонии себя прикончить, — он снова опустил голову, закрыл глаза и немного расслабился. Его дыхание было слишком частым для сна, и мышцы по-прежнему не покидало напряжение. Зоро сомневался, что со всеми этими ранами он сможет сегодня выспаться.

Он вновь опустошил миску, вылил в неё остатки воды и принялся за совсем уж мелкие отметины. Даже после того, как он прополоскал марлю, ржаво-красный оттенок никуда с неё не делся. Ему это не понравилось.

— Ты немало крови потерял.

— Правда что ли?

— Если ты не будешь ничего пить, чтобы её восстановить…

— Помолчи, — приглушённо сказал Санджи, не поднимая головы. — Я пытаюсь представить на твоём месте Нами-сан, но ты мешаешь мне своей болтовнёй.

Зоро швырнул в него бинт, от чего кок дёрнулся.

— Сядь, — сказал Зоро. — Надо всё это перемотать.

Санджи подчинился, и он смог протянуть полоски ткани под его руками и вокруг груди, затянув их так туго, что у кока перехватило дыхание. Он закусил губу и ничего не сказал, хотя к тому моменту, как Зоро закончил, его и без того бледноватый оттенок кожи стал ближе к белому, а на лбу выступил пот. Он осторожно выпрямился.

— Я просто говорю, что лучше бы тебе не встревать в какие-либо драки, иначе есть риск упасть мордой в пол.

— Да уж, ты об этом не понаслышке знаешь, верно? — ухмылка Санджи была натянутой, но от этого не менее ехидной.

Зоро её проигнорировал.

— Может, они ещё заставят тебя сражаться, — напомнил он. — Ты же не знаешь, какими будут следующие смерти.

— Ага, спасибо, я запомню, — двигаясь с осторожностью, Санджи потянулся за своей рубашкой, поморщился, увидев коричневые пятна, и полез в карман за сигаретами. Другую руку он запустил в карман штанов, где нашарил спички. Усевшись обратно на пол, он вытянул вперёд ноги, откинулся назад и закурил.

— Нам надо поспать, — сказал Зоро, глядя, как медленно сгорает сигарета.

— Вперёд.

Зоро поднялся и потушил все лампы кроме той, что висела над ними.

— На лавке хватит места нам обоим.

Санджи фыркнул.

— Как на ней вообще можно спать, когда она так изогнута?

— Ничего, можно привыкнуть, — он лёг на неё, переложив мечи, чтобы они ему не мешали, и свернул ноги по форме изгиба колонны.

Санджи не сдвинулся с места.

— Я всё равно не хочу спать.

— Если раны беспокоят…

— То что, чмокнешь их, и всё пройдёт? — Санджи вздёрнул бровь. — С каких пор ты стал моей нянькой?

— С тех пор, как ты начал ныть, как двухлетний ребёнок.

Санджи затушил сигарету в миске и выдохнул остатки дыма.

— Ублюдок.

— Говнюк.

— Никто не заставлял тебя оставаться.

— Ты сам во всём виноват.

— Дверь вон там.

— Я знаю, где она.

Наступило долгое молчание, после которого Санджи поднялся. Слишком быстро; на секунду он покачнулся, пытаясь восстановить равновесие. Он погасил последнюю лампу. Внезапная темнота ослепила Зоро. К тому моменту, когда он немного привык к темноте, Санджи вернулся на своё место. Во всех этих бинтах и с бледной кожей он выглядел как привидение. Он снова закурил; короткая вспышка спички вскоре исчезла в темноте, вместо неё зажёгся крошечный уголёк на кончике сигареты.

— Они очень серьёзно относятся к своим церемониям, — сказал он тихо.

— Я заметил, — сказал Зоро.

— Я собираюсь дойти до конца.

— Я знаю.

— Три смерти уже позади. Почти что половина.

— Заткнись и спи, — пробурчал Зоро. Он отвернулся и закрыл глаза, словно подавая пример.

Он уже засыпал, когда голос кока вырвал его из дрёмы.

— …Зоро.

— Да?

Санджи замолчал, сомневаясь.

— Ладно, забудь, — пробормотал он. Потом добавил: — Хочешь, скажу кое-что?

Зоро зевнул.

— М?

— Этот их верховный жрец. Он, может, и большой, но бьёт, как маленькая девочка.

— Хе.

— Спокойной ночи.

— Ага. Спокойной.

Зоро проснулся от затёкшей шеи и чьих-то шагов. Через окно в комнату проникал холодный предутренний свет.

Санджи стоял неподалёку, склонив голову набок, и прислушивался к звукам на лестнице. Зоро сел и окинул долгим взглядом его угловатую фигуру, чёрные брюки и белые бинты, которые особенно выделялись на фоне розоватой кожи. В паре мест сквозь них просочилось немного крови, но в целом они выглядели чистыми, и кок вполне твёрдо стоял на ногах. Зоро предположил, что он не спал уже давно. Если он вообще спал.

Он хотел было спросить, но тут ширма на входе приоткрылась, и в комнату зашёл верховный жрец в сопровождении жреца помоложе. Зоро узнал его со вчерашнего ужина. Он молча стоял в стороне, в то время как старик произнёс:

— Время пришло.

— Уж больно рано, — пробормотал Зоро, растирая затёкшую шею.

Никто даже не глянул в его сторону.

— Я готов, — сказал Санджи и, вытянув вперёд руки, язвительно добавил: — Хотите убедиться?

В приглушённом свете Зоро отчётливо видел следы от верёвок на его запястьях, которые он всё это время прикрывал руками. По сравнению с ранами на спине, они были не такими глубокими, но явно всё ещё саднили. Старик покачал головой.

— В этом нет необходимости.

Санджи кивнул, затем метнул что-то через плечо. Зоро поймал брошенную пачку сигарет.

— Отдаю на сохранение, — сказал кок и вышел вслед за жрецами.

— Эй, старик, — окликнул Зоро. — Сколько это продлится?

— Какое-то время, — ответил верховный жрец. Они ушли.

Зоро дождался, пока стихнет эхо их шагов, и снова лёг на скамью. Шея так и не перестала ныть, и даже ноги начали затекать от такой неудобной позы. Бурча себе под нос, он повернулся лицом к колонне, но так было ещё хуже. Когда он перевернулся на другой бок, рукоять одного из мечей зацепилась за ткань, которой была накрыта лавка, и Зоро скатился с неё, шмякнувшись прямо на пол.

Хорошо, что кок его сейчас не видел. Потирая ушибленный бок, Зоро хотел было вернуться ко сну, но в последний момент плюнул на это дело. Подремать он мог и позже, а сейчас неплохо было бы чем-нибудь подкрепиться: в животе урчало, а в окна уже лился солнечный свет. В этот раз ему не велели оставаться в комнате, поэтому Зоро без лишних раздумий вышел пройтись. Как он и думал, в коридорах никого не оказалось. Какое же странное всё-таки место. Тюрьма без замков, заключённые без охраны… хотя, наверное, они не совсем заключённые. Он здесь, скорее, гость. А Санджи…

Так. Не хватало ещё сейчас думать о коке. Куда бы они его ни отвели. Все эти каменные коридоры с деревянной отделкой выглядели абсолютно одинаково. Зоро продолжал спускаться по лестницам, кивая проходившим мимо жрецам. Все они вежливо кивали в ответ. Добравшись до внутреннего двора, он снова наткнулся на знакомую послушницу. Она как раз чистила щёткой стенки фонтана и, завидев его издалека, дружелюбно улыбнулась.

— Доброе утро, сэр.

— Ага. Доброе. Завтрак уже был?

— Мы едим вместе только за ужином. Остаток дня каждый ест что угодно и когда угодно.

Санджи не мешало бы у них поучиться. Зоро раздражало, что нужно было постоянно скрываться от кока, когда ему хотелось перекусить чем-то посерьёзнее фруктов. Повар слишком ревниво относился к продуктам. Они ведь принадлежали не только ему, верно?

— И что, ваши повара не возражают?

— Тот, кто дежурит на кухне в этот день, может попросить помощи у любого, кто зайдёт поесть.

— А, ясно. Справедливо, — он оглянулся по сторонам. — А где у вас кухня?

— Я покажу, — она поднялась, чтобы вылезти из каменного бассейна. Зоро машинально протянул ей руку, но тут же поспешно её отдёрнул.

— Прости. Чуть не забыл.

Она помотала головой.

— Нет-нет, ничего страшного. Я же не верховная жрица, — на мгновение её улыбка дрогнула, и девушка выглядела виновато. Быть может, она одна из тех, кто, по словам Санджи, плакал во время церемонии. Он никак не мог представить кнут в этих мягких руках.

— Получается, не ко всем женщинам здесь такое особое отношение? — спросил он пока они шли.

— Верховная жрица верна богине весны, — пояснила девушка. — Она топит лёд в горах, чтобы нам было что пить, — она кивнула назад, туда, где находился фонтан. — Но она молчалива и не позволяет никому слышать свой голос, кроме самой непорочной из жриц. Со временем, её возьмёт под своё покровительство богиня луны, а она не настолько… строга. Но пока жрица должна оставаться нетронутой, иначе она не услышит богиню.

— Просто отлично, — пробормотал Зоро, закатывая глаза. Из всех девушек в храме, этого придурка угораздило позариться на ту, которой невозможно добиться.

Они спустились по крутой лестнице и попали в столовую. За столами почти никого не было, кроме пары служителей, оживлённо о чём-то беседующих за тарелкой риса.

— Кухня прямо там, — она указала на одну из дверей. — Я уже ела, поэтому мне стоит вернуться к работе. Если что-то понадобится…

— Вообще-то, — сказал Зоро, — не знаю, как об этом попросить, но нам бы не помешала кровать или койка в той комнате. На скамье совсем неудобно спать.

— Я сообщу, кому надо.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — с улыбкой ответила она и оставила его выпрашивать еду у этих чересчур учтивых людей.

После еды неплохо было и отдохнуть. Спать в саду оказалось куда приятнее. Зоро нашёл для этого удобную лавочку, и проходившие мимо служители и гости храма его не беспокоили. Но день оказался безоблачным, и хотя в тени спать было слишком холодно, дремать, когда солнце било в глаза, он тоже не мог. Отчаявшись нормально выспаться, он нашёл отдалённое местечко и начал тренироваться.

Время шло медленно. Солнце неторопливо ползло по голубому небу, приближаясь к зениту. Спустя несколько часов он вернулся в храм и стал расспрашивать дорогу обратно в башню. «Какое-то время» не давало ему и малейшего представления о том, сколько всё это продлится, но на просьбу уточнить жрецы все как один качали головами, словно извиняясь.

Зато светловолосая послушница не подвела. Поднявшись в комнату, он обнаружил уютный диванчик, на котором лежала большая плоская подушка, пара сложенных покрывал и несколько подушек поменьше. Изогнутый деревянный каркас дивана выглядел крепким и тяжелым; его ножки продавливали ковер. Кому-то пришлось тащить его наверх. У дивана не было спинки, он был достаточно длинным, чтобы вытянуть ноги, но не намного шире скамьи вокруг колонны и ненамного мягче.

Что ж, он всё равно уже передумал спать. Выйдя на балкон, окружавший комнату, он обошёл его, разглядывая виды. Три башни храма находились на одинаковом уровне и были довольно высокими. Их комната была не на самом верху, однако сад внизу казался мозаикой из тропинок и зелёных кустарников, среди которых прогуливались люди размером с мышей. Отсюда он мог разве что отличить жрецов от простых горожан по цвету их одежды, но не мог рассмотреть лица.

За садом виднелись стены, окружавшие храм, а дальше распростёрся город: дома с круглыми крышами и сложное переплетение улочек. Ближе к горам домов становилось всё меньше, их сменяли огромные валуны, сосны и сугробы.

Он перешёл на другую сторону балкона. Две другие башни заслоняли вид, но они не могли скрыть необъятные морские просторы за пределами города. Чуть ближе можно было разглядеть гавань и паруса кораблей в порту. Он не увидел среди них Весёлого Роджера «Мерри», но знал, что их родное судно где-то там. Пара дней Нами ещё не истекли, да и вряд ли они уплывут без них с Санджи.

Он уже начал скучать по кораблю, по тесной, но уютной кают-компании и поскрипыванию деревянного корпуса на воде. На «Гоинг Мерри» он всегда мог найти удобное местечко, чтобы прикорнуть. Зоро было всё равно, где находиться. Он не страдал от морской болезни, но и не скучал по качке волн; хоть она и добавляла непредсказуемости сражениям, некоторые атаки проще было выполнить, стоя на твёрдой почве. Однако, всего лишь спустя два дня, ему осточертел этот остров, с его горами, городом и людишками, снующими внизу.

Стоя у перил балкона, он наконец услышал шорох отодвигаемой ширмы. Он вернулся в комнату и у порога застал Санджи. Тот не смотрел на Зоро, вместо этого, щурясь, выглядывал что-то в окне.

— Солнце ещё не село?

— Совсем недавно был ещё полдень, — ответил Зоро.

— Хм. Думал, это длилось дольше, — он сделал пару шагов и недоумённо глянул на диван. — Что-то новенькое.

— Я себе шею сверну, если буду спать на той лавке.

— Я же говорил.

Зоро внимательно к нему присмотрелся. Бинты были по-прежнему чистыми, новых пятен не появилось, и сам кок вроде бы уверенно держался на ногах. Только вот вид у него был уставший, плечи ссутулены, а под глазами виднелись тёмные круги, которых раньше там не было.

— Ты глянь. Как это мило, — отметил он с долей сарказма.

Зоро глянул. Он и не заметил на диване аккуратно сложенную голубую рубашку. Санджи расправил её, окинул быстрым взглядом и надел, невольно морщась от резких движений.

— Даже всю кровь вывели. Я впечатлён, — сказал он, застёгивая пуговицы.

Он нарочно издевается, подумал Зоро.

— Так, ладно, что случилось? Что они в этот раз с тобой сделали?

— Ничего, — последняя пуговица у воротника никак не хотела застёгиваться и упрямо выскальзывала из пальцев. Санджи наконец удалось вдеть её в петельку, после чего он принялся заправлять рубашку, при этом ища что-то взглядом на полу. — Ты мой галстук не видел?

— Да неуж…

— Ничего. Абсолютно ничего. Прям вот совсем ничего.

— И почему я тебе не верю?

— Может, потому что ты тупой? — Санджи присел на диван. — Сигареты всё ещё у тебя?

Зоро засунул руку в карман и нащупал уголки пачки.

— Может быть.

Санджи закатил глаза.

— Не будь мудаком. Серьёзно, не было ничего. Четвёртая смерть — это смерть чувств. Засунули меня в ящик на несколько часов — не то чтобы пытка, там достаточно воздуха, не слишком холодно, не слишком жарко. Весь он забит шёлком, мягким, как утроба матери. Я мог спать, как убитый; вся суть, наверное, в этом и заключалась. Так что да, совершенно ничего.

— И всё?

— И всё.

— Не так уж и плохо, — Зоро бросил ему пачку.

Санджи поймал её одной рукой.

— Они мне даже попить дали.

— А как же вторая смерть?

— Не воду. Что-то горькое, но вроде и не алкоголь. Всего пару глотков. Лучшая вещь, которую я когда-либо пил, — он достал сигарету и взял её в губы, сунув пачку обратно в карман. Затем, заметив прищуренный взгляд Зоро, закатил глаза. — Нет, это был не яд. Это всё ритуал. Символизм. Каменный ящик в форме гроба, опускают крышку, будто тебя хоронят. А там лишь темнота да тишина. И всё.

— Звучит расслабляюще.

— Ага. Расслабляюще, — он достал коробок спичек из кармана брюк и извлёк одну. — Будь там ты, тебя бы потом неделю не добудились, — он попытался зажечь её, но чиркнул слишком слабо, и искры не появилось. — Ничто тебе не мешает, внутрь не проникает ни свет, ни звук. Лежишь и даже не можешь пошевелиться, шёлк настолько мягкий, что вскоре перестаешь его ощущать. Не чувствуешь его. Совсем. Даже когда стараешься.

Во второй раз он провёл слишком сильно, и картонная коробка погнулась.

— Если долго слушать своё дыхание, оно тоже пропадает, и ты лежишь и пытаешься понять, дышишь ли ты вообще, — взяв спичку поудобнее, он чиркнул третий раз. Та вспыхнула, опалив пальцы. Он уронил и её, и коробок. Ругаясь про себя, он быстро затоптал спичку, пока не загорелся ковёр.

Зоро подобрал коробок, зажёг новую спичку и подал ему. Санджи поднёс кончик сигареты к маленькому язычку огня, подождал немного, а потом затянулся, прикрыв глаза от облегчения.

— Спасибо.

— Получается, ты не спал…

— Не мог. Я пытался. Звучит просто, но… может, дело было в том напитке. Я не мог двинуться, но в голове продолжали роиться мысли, без конца, — он вдохнул и немного закашлялся, но смог подавить кашель, прикрыв рот кулаком.

— И про что же ты думал?

— Про всякое. Про рецепты. Про драки. Как тебе зад надеру, — он усмехнулся. — Как Нами-сан и Робин-сан купаются голышом, — он неловко повёл плечами. — Какое-то время. А потом я не помню.

— Ты всё-таки заснул.

— Я не спал, — возразил кок. — Будто неделю там провёл. Пытался себя убедить, наверное: ты всё ещё жив, ты не спишь, твой мозг ещё работает. Не знаю. Не помню. В той темноте легко было об этом забыть. А ещё тишина. Я пытался говорить вслух, но не слышал собственного голоса. Должно быть, тот напиток как-то парализовал голосовые связки, или, может, они чем-то закрыли мне уши.

Он жадно затянулся сигаретой, будто пытался вдохнуть её вместе с дымом.

— Я помню, как сильно мне хотелось курить. Даже когда я начал думать, что задыхаюсь… я бился, кричал, чтобы меня выпустили, но никто не слышал. Я даже не чувствовал, попал ли я по крышке ящика... Видимо, всё-таки да, — он опустил взгляд на свои руки, сжатые в кулаки. На костяшках виднелись свежие ссадины. Он раскрыл ладонь, недовольно разглядывая обратную сторону руки. — Болван. Надо было ногами бить.

Зоро наклонился посмотреть.

— Они не сильно побиты.

— Они почти и не болят. Спина, кстати, тоже. Я уже даже забыл про все те раны. Они залечили их, прежде чем сунули меня в тот ящик. Из здешних служителей медсёстры куда лучше, чем из тебя.

— Я не врач. На это у нас есть Чоппер.

— До него им далеко, — признал Санджи. Докурив, он пару раз прокашлялся и откинулся на подушки с расслабленным вздохом.

— Эй, кок, — Зоро ткнул его в плечо. — Не устраивайся, это мой диван.

— Ничего, поделишься.

— Я не делю кровать с парнями.

Санджи метнул на него полный раздражения взгляд. Затем он потянулся с нарочитой томностью, словно кот, готовящийся ко сну, раскинул ноги и руки, пока он не занял каждый квадратный сантиметр и без того узкого дивана, спихнув Зоро на самый край.

— Гадёныш, — пробурчал Зоро, которому пришлось вскочить на ноги, чтобы не упасть. — Слезай давай.

— Мне и тут хорошо, — Санджи улёгся, но на мгновение вздрогнул, потревожив раны на спине, и приподнялся, чтобы перевернуться на живот. В таком положении лежать было явно удобнее, и он снова растянулся, пока мечник не успел вернуть себе место.

Зоро недовольно сложил руки на груди.

— Я тебя спихну.

Санджи обхватил руками подушку и лениво на него глянул.

— Ну попробуй.

— Разве ты не провалялся всё утро в своём ящике?

— Это не одно и то же, — он подтянул подушку поближе и уткнулся в неё щекой. — Это всё, — он крепче вцепился в плотную ткань покрывала, — настоящее.

— Настоящее? А церемония тогда что, ненастоящая?

— Не смерть, — подушка заглушала его бормотание. — Всё остальное.

— О чём ты вообще?

— Уже под конец. Кажется, это было под конец... Наверное, — он не смотрел на Зоро, сосредоточившись на текстуре материи, из которой была сделана подушка; с такого расстояния, мелкие ниточки казались размытым пятном. — Надо было догадаться, такое уже было… тогда я думал, что увижу корабль. Корабль, который нас спасёт. Я смотрел на него, смотрел, и он был там, а потом я моргал, и он исчезал. Всё потому, что видеть что-то, чего нет, лучше, чем не видеть ничего. И сегодня снова так.

— Ты в курсе, что это звучит бессмысленно?

Санджи издал хриплый смешок, не отрывая головы от подушки.

— Это и было бессмысленно, я знал. Но через какое-то время я просто не мог ничего с собой поделать. Находясь там, я вообще не был уверен, что я там, пока я не начал думать, что, может, меня там и не было. Может, я всё выдумал. Может, я никуда не делся с той проклятой скалы, а всё остальное мне приснилось. Барати, «Гоинг Мерри». Олл Блю, Гранд Лайн, Ван Пис… всё это я выдумал, чтобы скоротать время, и, на самом деле, я по-прежнему сидел на той скале и ждал. И буду ждать. Вечность.

— Когда они открыли ящик, на секунду я думал, что просыпаюсь, но я не проснулся… я не ощутил никакой разницы, я думал, что всё ещё вижу сон, и всё изменилось только когда… я вернулся сюда и увидел тебя. Ты слишком раздражающий, чтобы тебя выдумать. И здесь всё кажется настоящим, — он со свистом выдохнул. — Я себе кажусь настоящим.

— Ты и есть настоящий, — сказал Зоро. — И ты сейчас по-настоящему занял мой диван. Где мне по-твоему спать?

— Лавка вон там, — промычал в подушку Санджи. Его глаза были закрыты. Хватка на подушке понемногу расслабилась, дыхание выровнялось.

Зоро прождал в тишине какое-то время, затем тихо окликнул его:

— Санджи?

Ответа не последовало.

— Только не говори, что будешь спать на моём диване.

Санджи пробормотал что-то невразумительное. Его рука дрогнула на секунду, но на этом всё.

Зоро вздохнул.

— Давно пора, идиот, — сказал он и направился на балкон, чтобы ещё поупражняться.

Прошло не так много времени, когда тренировку Зоро — он испытывал приёмы с одним клинком, на случай если других под рукой не будет, и почти довёл до совершенства вариацию Демонического разреза для одного меча — прервали чьи-то осторожные шаги.

— Что на этот раз? — убрав катану в ножны, он залез обратно в комнату через ближайшее окно, вопрошая: — Прошёл только час, вам что, заняться больше нече…

Он замер. Вместо верховного старика и его приспешников перед ним была маленькая девочка, не старше десяти, круглолицая и розовощёкая. Она робко выглядывала из-за ширмы.

Наверное, одна из послушниц, пришла поглазеть.

— Привет, — сказал Зоро.

Она вздрогнула, увидев его, и собиралась убежать, но тут взгляд её серо-голубых глаз остановился на спящем Санджи.

— Он… он…

— Ага, это грешник, — сказал Зоро. Может, кто-то из других детей взял её на слабо.

— Я знаю, — решив, по-видимому, что он не такой страшный, каким кажется, она проскользнула в комнату, нервно теребя длинные рукава. — Ему… ему сильно больно?

Зоро вздохнул.

— Ему уже лучше. Он просто спит. Только не говори громко, а то разбудишь, — хотя, если честно, сейчас Санджи не разбудила бы ни пушечная канонада, ни даже сладкий голос Нами.

Девочка на цыпочках подошла ближе, всё ещё пряча руки в длинных рукавах. Зоро сначала принял её за послушницу, но одежды были не те; ярко-синие, но с серебряной отделкой, вместо золотой. Складки были расшиты белым шёлком, повторяя узор на потолке этой комнаты. По краям подола и на рукавах блестели серебристые бусины, а её каштановые волосы были аккуратно собраны под белым чепцом. Бусины звенели при каждом её движении, и она пыталась придержать их пальцами, но от этого звенели остальные, и было очевидно, что девочке за это неловко.

— Он… он выглядит очень уставшим.

Зоро вынужден был согласиться. Почему-то во сне усталость на его лице стала более явной. Не считая легкой дрожи в груди, когда он храпел, он лежал неподвижно, как камень.

— Да, он не очень-то выспался прошлой ночью.

— Они делали ему больно, — она не шептала, но её голос был настолько робким, что сложно было различить слова. — Эта церемония, она причиняет боль…

— Смерть обычно приходит с болью. В этом и суть, наверное, — сказал Зоро.

— Простите, — девочка шмыгнула носом, и Зоро удивлённо на неё посмотрел. В её глазах блестели слёзы, они стекали по румяным щекам и капали на одежду. Она пыталась остановить их, закрыла лицо рукавами, бормоча сквозь них: — Простите, простите…

— Эй, — Зоро почувствовал себя неловко, — ты ни в чём не… это не твоя...

Что делать с плачущим ребёнком? Погладить по голове или что? Он хотел было положить руку ей на плечо, но девочка отпрянула от него, как от огня, спотыкаясь о подол и падая на ковёр.

— Извини, — сказал Зоро. Он всё-таки незнакомый человек, а она явно стеснительная. — Послушай, не надо плакать. Ему не так больно, и к тому же, ты в этом совсем не виновата…

— Нет! — девочка сжалась, подтянув колени к голове и обняв их руками. Её тело подрагивало от рыданий. Между всхлипами она пролепетала: — Это я… это я во всём виновата… простите, это я во всём виновата!

— Ты не виновата, — начал Зоро, — всё из-за этого…

И тут до него дошло. Всё резко встало на свои места, и на него, словно удар по голове, снизошло осознание.

— Ты и есть верховная жрица.

Девочка горестно кивнула, пряча лицо в рукавах.

— Это я виновата, это всё ошибка, простите…

Взгляд Зоро метался между верховной жрицей и спящим коком.

— Ты… он… тебя… ах ты сучё… — вовремя спохватившись, он помотал головой и присел на корточки напротив девочки, сохраняя при этом дистанцию. — Послушай, — сказал он. — Всё в порядке. Это просто, наверное, какое-то недоразумение. Просто случайность. Верно?

Она снова кивнула, не поднимая головы.

— Я не… я не хотела…

— Уверен, он тоже не хотел. Может, если ты расскажешь всё своему отцу…

— Но это неправда. Я не должна была ему позволять, я должна была быть быстрее, но он… а теперь он… — она вся дрожала. Бусины тихо позвякивали с каждым её движением. — Я пыталась сказать им, что он ничего не сделал, но они мне не поверили. Они всё видели. Она всё видела, — девочка заревела ещё сильнее. — Она всё знает. Я больше её не слышу. Я сходила к фонтану и выпила воды, но богиня б-больше со мной не разговаривает.

— Но она заговорит с тобой, если Санджи пройдёт эту церемонию.

— Да, но… — она замотала головой так сильно, что чепец слетел набок, и её волосы растрепались. — Я не хочу… он был так добр ко мне…

— На него похоже... — пробормотал Зоро. — Слушай, не надо плакать. Ему не нравится, когда девочки льют слёзы.

— Н-но это всё я… виновата…

— Твой папа говорил тебе, что он сам согласился на церемонию? Он не хотел, чтобы ты расстраивалась. И к тому же… — неужели они серьёзно прибегли бы к тому другому способу? Она ведь ещё такая маленькая. Может, Санджи не так всё понял… — …И к тому же ему не так уж и больно. Он пережил вещи и похуже.

— Правда? — она с любопытством приподняла голову. В её покрасневших глазах всё ещё блестели слёзы, но, по крайней мере, ему удалось прервать её всхлипы.

— Конечно. Разве ты не слышала? Мы пираты. Мы много где были и много с кем сражались. Ему и раньше доставалось в драках. Но он очень сильный и всегда преодолевает все трудности, даже если эти трудности делают ему больно. Скоро всё это закончится, и он оправится. Так что не плачь.

— Но… — она шмыгнула носом и утёрла его рукавом. — Я не хочу, чтобы ему было больно, я не хотела… чтобы ему пришлось через это проходить. Я пыталась… сегодня утром я ходила к морю и пила из него, но богиня луны со мной не говорит, я ещё слишком маленькая. Я хотела попробовать ещё раз, ведь если она меня примет, то церемония будет не нужна, и вы с ним сможете уйти. Но мне стало плохо от морской воды, и няня больше не разрешает её пить.

— Не надо пить морскую воду, — сказал Зоро. — Он бы не хотел, чтобы ты заболела.

— А-а, — она всхлипнула. — Но как же…

— Тебе можно здесь быть? — спросил он. — Самой, без охраны, раз уж ты такая важная?

Она снова понурила голову, бормоча:

— Я сказала няне, что пойду в свою комнату в этой башне. Если я вернусь скоро, она и не узнает. Я не должна быть здесь, но я хотела… хотела его увидеть. Папа бы мне не разрешил, но я знаю про Семь смертей, и я хотела увидеть его перед…

— Перед чем?

— Перед пятой смертью. Сегодня вечером. Папа не разрешал мне на них быть, но теперь я должна, — она утёрла глаза. Слёзы наконец перестали течь. Её голос стал увереннее, но слова звучали неестественно, будто она повторяла заученную речь. — До этого все смерти были человеческими. Последние три — божественные, смерти богини, и я обязана на них присутствовать.

— Божественные смерти, значит.

Она торопливо зажала рот руками.

— Я не могу…

— Я знаю, ты не можешь мне рассказать, — Зоро поднялся на ноги. — Одна сегодня, и последние две завтра, а потом всё, верно? Церемония длится три дня. Не знаешь, когда они закончат?

Жрица тоже поднялась и отряхнула подол рясы.

— К вечеру, наверное.

— Наверное?

Она опустила глаза.

— Я… я точно не знаю. Я никогда не видела. Мы ни разу не даровали Семь смертей с тех пор, как я стала жрицей.

Это явно было не так уж давно.

— Что стало с предыдущей жрицей? Она умерла?

— Нет! — её глаза округлились. — Она родила ребёнка, и богиня отпустила её. Нужно было выбрать новую жрицу, и никто из девочек не хотел… а я хотела. Мне нравится богиня, она добрее, чем все говорят… но сейчас я боюсь. Зачем я только согласилась?

— Если твоя богиня такая добрая, может попросишь её отпустить и его… а, ну да. Она же с тобой не разговаривает. Точно, — Зоро вовремя заметил, что её губа начала подрагивать, и, опасаясь нового потока слёз, заверил её: — Ничего страшного. Всего один день остался.

Это не сильно её успокоило.

— Да, но… — она закусила губу. — Все, кто видели, говорят, что в последний день смерть становится настоящей. Хотя в некоторых легендах, грешник выживает.

Солнце, должно быть, скрылось за тучами; в тот момент в комнате внезапно похолодало.

— Постой, — ему не стоило говорить так резко; она подскочила от испуга, и ему пришлось понизить тон и аккуратно выбирать слова. — В некоторых легендах? Но есть люди, которые видели эту церемонию вживую… что было с теми грешниками?

— Они… они погибали. Всегда. Под конец церемонии, они не выдерживали и… Это нечестно, он не должен… я не хочу этого… но вы сказали, что он сильный.

— Да, — Зоро посмотрел ей в глаза. Проще было встретиться глазами с ней, чем смотреть на того, кто спал на диване позади них. — Он сильный. Не волнуйся за него, с ним всё будет в порядке.

Девочка нервно сглотнула, не сводя с него взгляда.

— Вы проследите? Проследите, чтобы он не умер?

— Мне и не нужно, — сказал Зоро с улыбкой. — Я же сказал, он сильный. Он и без меня справится. Обещаю. Он не умрёт.

Жрица поморгала, а затем храбро улыбнулась в ответ и выпрямилась в полный рост.

— Хорошо, — она поклонилась. — Спасибо вам.

— Да, да, — Зоро отмахнулся. — Тебе лучше вернуться, пока никто не заметил.

— Да, точно! — подскочив с места, она бросилась к двери. Уже в коридоре она неуверенно обернулась. Зоро одобрительно ей кивнул, и она кивнула в ответ, прошептав: «До свидания…», а потом аккуратно задвинула ширму обеими руками. Эхо её торопливых шажков вскоре стихло.

Зоро перевёл взгляд на Санджи. За всё это время он ни разу не пошевелился, даже похрапывание стихло. Спит, как убитый… Зоро мотнул головой, прогоняя незваную мысль. Его грудь вздымалась и опадала; всё-таки ему нужно было отдохнуть, благо хоть это было ему дозволено.

Зоро не сразу вернулся на балкон. Какое-то время он стоял посреди комнаты и считал секунды между каждым вдохом.

Санджи проснулся от первого удара колокола, резко сев. Сидя на скамье, Зоро видел, как он растерянно поморгал и ладонью убрал волосы с глаз. Колокол прозвенел снова, и на мгновение он замер, расслабившись только когда узнал знакомый звук.

Он глянул на дверь и, никого не увидев, повернулся к Зоро; тот как раз спустил ноги со скамьи.

— Время ужина?

— Ага, — Зоро остался сидеть.

— Ты не идёшь?

— Я поем позже, кухня всё равно открыта.

— А-а, — ещё не до конца проснувшись, Санджи замолчал, обдумывая услышанное. Затем всё же стряхнул сонливость и потянулся. — Хорошо я вздремнул, — он усмехнулся Зоро. — Спасибо за диван.

Зоро не ответил, вместо этого окинув кока оценивающим взглядом. Даже после сна он выглядел ничем не лучше. Если обычно кожа у него и так была светлой, то сейчас его лицо приобрело болезненно серый оттенок, не считая тёмных кругов под глазами, которые стали только отчётливее. Сам он заметно исхудал, хотя голод ещё не должен был проявляться внешне, да и кок всегда был немного тощим. Но вид у него был явно осунувшийся, начиная от впалых от голода и жажды щёк и заканчивая тонкими морщинками на лбу, говоривших о плохо скрываемой боли.

Санджи отвернулся, не выдержав пристального внимания мечника. Зоро тоже отвёл взгляд, чувствуя себя неловко. Он прокашлялся и сказал: 

— К тебе тут приходили гости. Жрица заглянула посмотреть, как у тебя дела.

— Что? — Санджи вскинул голову, широко раскрыв глаза. — Она… Ты видел её?

— Что-то она слишком для тебя молода, тебе так не кажется? — Зоро ударил кулаком по скамье; та оказалась достаточно крепкой и не пошатнулась. Санджи и глазом не моргнул. — Почему ты ничего не сказал, тупой ты идиот?

— Зачем? Что бы это изменило? Кроме того, ты сам сказал, что и знать не хочешь.

— Так что случилось на самом деле? Потому что я не верю, что ты сделал с ней что-то непристойное.

— По-видимому, того, что я сделал, и так хватило, — он поднёс руку к лицу, чтобы потереть виски. Или же заслониться от пристального взгляда Зоро. — Я шёл мимо храма и увидел, как у ворот споткнулась девочка — она бежала в сторону храма и зацепилась за забор. Она больно упала, разорвав себе весь рукав и разодрав локоть. Рядом у ворот стояли двое жрецов, но эти придурки даже не шелохнулись; стояли там, как истуканы, и тупо смотрели на неё, пока она пыталась сдержать слёзы. Я решил научить их манерам и помог ей подняться, спросил, всё ли в порядке.

— Но она порвала рукав, поэтому когда я взял её за руку, её рука была голой, а на мне не было перчаток. В следующую секунду жрецы уже орали на меня, все на улице пялились в нашу сторону, девочка заплакала, а мне пришлось ждать верховного жреца, чтобы тот объяснил мне, как же сильно я накосячил.

— И это всё.

— Этого хватило, — буркнул Санджи. — Скучная история, да? Ты, наверное, представлял что-то поинтереснее.

— И всё это — из-за такого пустяка? Безумие какое-то, — Зоро сжал руки в кулаки. Он с радостью бы обнажил мечи, но здесь нечего было рубить, не с кем было драться, кроме Санджи, и хотя желание вправить коку мозги было сильным, одного взгляда на его бледное лицо и плохо скрываемую дрожь в руках было достаточно, чтобы его отбить. — Ты ничего не сделал, тебе незачем через всё это проходить. Они же не могут убить маленькую девочку, уж точно не за…

— Нет, — Санджи убрал руку, смерив Зоро взглядом. — Они могут. Этот ублюдок, их верховный жрец… — он глубоко вздохнул. — Он пойдёт на такое. Он убьёт её, а затем себя, я в этом уверен. У него не будет выбора.

— Да что за бред…

— Они в это верят, — Санджи покачал головой. — И дело не просто в вере. Ты заметил, что у их города нет постоянного войска? Мы в самом сердце Гранд Лайна, моря вокруг кишат пиратами, а у них здесь открытый порт и ни единой пушки. Я слышал об этом на рынке — я поэтому и пошёл в храм, мне стало любопытно. На них не нападали уже целый век. Ходят истории о пиратах, которые пытались сюда попасть и какая участь их ждала: страшный шторм при, казалось бы, полном штиле, Лог Пос загадочным образом разбивался, команду охватывала странная болезнь. А если кто и подбирался достаточно близко, горожане знали об этом задолго до их появления и успевали подготовиться.

— Нам не составило особого труда сюда добраться.

— Да, и мы не единственные пираты, кому это удалось. Некоторые корабли регулярно здесь причаливают, и торговля идёт хорошо. Их богини хорошо разбираются в людях. Если бы мы собирались причинить им вред, вряд ли это было бы так просто.

— Так если эта их богиня так хорошо разбирается в людях, чего она тогда психанула, когда какой-то парень на секунду дотронулся до руки её жрицы?

Санджи пожал плечами.

— Таковы здесь порядки.

— Чёртова нелогичная женщина.

— Леди не обязательно быть логичной.

— Что, и тебе тоже? Ты такой же чокнутый, как и они, раз всё это терпишь.

— В этом нет ничего особенного. Будь я нетерпеливым твердолобым придурком, вроде тебя, да, было бы сложно, но для меня… — он потянулся в нагрудный карман, достал помятую сигарету и принялся искать спички. — Кроме того, я сам виноват. Жрица пыталась меня предупредить… надо было её послушаться, но я подумал, что она просто храбрится, потому что ей больно, — лёгким движением, он зажёг сигарету, затянулся немного и покашлял в кулак.

— Ни в чём ты не виноват, — в гневе ответил Зоро. Его бесило, что ему вообще приходилось убеждать Санджи. Было бы проще, если бы кок и правда был виноват. А так будет чертовски сложно пытаться его оправдать перед верховным жрецом и другими, когда все и так знали, что он невиновен, но всё равно продолжали весь этот цирк. — Раз уж их жрица настолько важна, её не должны были оставлять одну без охраны. Или повесили бы хоть табличку ей на шею, чтобы отгонять всяких благородных идиотов… эй, кок?

Санджи продолжал кашлять, содрогаясь всем телом.

— Кок! — крикнул Зоро, но тот его не слышал, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха между приступами. Он согнулся вдвое, пытаясь подавить кашель, но без толку. Зоро схватил его за плечи, чтобы он не свалился с дивана, и крепко держал, пока кашель не прошёл. Санджи тяжело осел на подушки, переводя дыхание.

Сигарета догорала у него в пальцах. Зоро выхватил её и затушил в кулаке, потом быстро потянулся в карман его рубашки и забрал всю пачку, прежде чем кок успел среагировать.

— Отдай, — прохрипел Санджи и попытался отобрать её.

Зоро отпрянул и спрятал сигареты в карман.

— Нет.

— Чёрт бы тебя драл, они мои… — он едва смог подавить очередной приступ кашля.

— Я, конечно, не врач, но они тебя убивают, а ты сейчас и так рискуешь умереть от слишком многих вещей.

— Не твоё дело, ублюдок, — Санджи выпрямился и сделал глубокий вдох. На его прежде бледную кожу вернулось немного цвета. Он говорил спокойным, хоть и слегка хриплым голосом: — Отдай. Мать ты никакая, да и женщина из тебя некрасивая.

— Я тебе не…

— Тогда прекрати притворяться, — Санджи протянул руку ладонью вверх. — Я уже большой мальчик, так что отдай мне мои сигареты. Со мной всё в поря…

— Заткнись. Просто заткнись, — прикрикнул на него Зоро. — Ничего с тобой не в порядке. Ты настолько бледный, что ещё немного и станешь прозрачным, а судя по тому, как ты трёшь виски, у тебя сейчас та ещё головная боль. Посмотри сам, у тебя даже руки дрожат.

Санджи опустил взгляд на свою вытянутую руку, будто только сейчас заметил, и быстро прижал её к груди.

— Это просто… думаешь, я не выдержу? Думаешь, я какой-то…

— Та жрица сказала, — Зоро повысил голос, и Санджи тут же затих, — что никто не выживает после церемонии, кроме как в легендах, — Санджи промолчал, и Зоро продолжил: — Она всё время извинялась. Она была расстроена. Плакала тут.

— Чёрт, — Санджи стиснул зубы. — Я же сказал ей…

— Ты знал, когда соглашался, да? Они говорили тебе, что никто не доживает до конца.

Он медленно кивнул.

— Я дал ей слово, что ты выживешь. И моё, и твоё слово, — Зоро пристально на него взглянул. — Что ещё они тебе говорили? Жрица сказала, что сегодня церемония будет другой. Что вместо предыдущих, не помню как они называются, будут смерти богини.

— Человеческие смерти, или смерти людей, — сказал Санджи. — Это они говорили, только не объяснили, что это значит, — он глянул в окно, через которое в комнату лился красный свет заката. — Скоро узнаю.

— Осталось всего три. Завтра всё уже закончится.

Санджи кивнул.

— Тебе не терпится со всем этим покончить?

Санджи пристально на него посмотрел, словно пытаясь понять, шутит он или нет. Зоро усмехнулся, на что кок закатил глаза.

— Конечно, нет, — ответил он. — Всё прекрасно, я бы здесь ещё на неделю остался. Я тут как на курорте.

— Ну да, тебе явно не помешало очиститься.

— Ты, наверное, тоже не прочь здесь задержаться. Много места для тренировок, бесплатно кормят.

— Твоя стряпня всё равно вкуснее, — машинально отозвался Зоро.

На лице Санджи появилось искреннее удивление, но он быстро скрыл его за маской безразличия.

— Как будто ты бы заметил разницу.

— Ну, — Зоро повёл плечами. — На Гранд Лайне не так много поваров-профессионалов. У людей есть дела поважнее. Поэтому найти нового будет тем ещё геморроем.

— Не хотелось бы вас обременять.

— Да и Нами так привыкла к твоим закускам и коктейлям, что без них она нам мозги проест. Ещё больше.

Санджи открыл рот, не зная, что и сказать. Зоро видел, как внутри него борется желание защитить Нами и радость от мысли, что она будет скучать по его готовке. Наконец он сдался и закрыл рот, гневно поглядывая на Зоро. Из всех проявлений жалкой натуры эро-кока, это было ещё вполне умеренным, но Зоро был доволен и этим. Если он всё ещё может страдать по девушкам, значит ему не так уж и больно. Будь на месте Зоро Нами, он бы и вовсе забыл про боль.

Или сделал бы вид. Он не стеснялся выставлять себя идиотом перед девушками, но выказывать слабость — это уже совсем другое дело. Не то чтобы он её выказывал. Санджи кто угодно, но только не слабый. Зоро не врал маленькой жрице.

— Не затягивай завтра, — сказал он. — А то все устанут нас ждать и пойдут на поиски.

— Может, попрошу их поторопиться, — Санджи криво усмехнулся.

— Ага, попроси, — сказал Зоро. — Здесь всё равно скучно. Да и нет смысла тянуть резину, ты же всё равно выдержишь всё, что они тебе приготовили.

Санджи снова был удивлён; на этот раз ему не удалось сразу это скрыть. Он попытался придумать остроумный ответ, но в итоге протянул:

— Да-а… — улёгшись обратно, как ни в чём ни бывало, он спросил: — Раз уж мы решили, что всё хорошо… может, отдашь мои сигареты?

— Хрен тебе.

— Скотина.

Они провели несколько минут в тишине, пока на улице смеркалось, когда вдруг Санджи насторожился и сел на диване.

— Должно быть, ужин уже закончился.

Зоро прислушался и только сейчас смог различить отдалённые шаги. Кок, судя по всему, расслышал их без особых проблем. Он поднял руки, чтобы поправить галстук, но вспомнив, что его там не было, опустил их.

— Вот, — Зоро подобрал с пола чёрный пиджак, брошенный там прошлой ночью, и протянул ему. — Возьми.

Санджи встал, чтобы его взять, но внезапно побледнел и пошатнулся. Зоро поймал его за руку, помогая удержать равновесие. На мгновение Санджи повис на нём всем весом, но кок быстро оправился и отстранился.

— Слишком быстро поднялся, — пробурчал он, будто отвечая на молчаливый вопрос Зоро. — Голова немного закружилась, всё в поря… — он осёкся, выхватил пиджак из рук Зоро и парой резких движений надел его.

— Осторожнее, — сказал Зоро. — А то ещё раны откроются, и снова запачкаешь рубашку, — не говоря уже о том, что он потеряет ещё больше крови; в таком состоянии он не мог себе этого позволить.

Санджи застегнул пиджак и привычным жестом поправил воротник рубашки, оправил манжеты рукавов и напоследок одёрнул пиджак, расправляя складки. Он выглядел вполне себе непринуждённо, так что когда отодвинулась ширма, и в комнату зашёл верховный жрец в сопровождении своей небольшой свиты, Зоро заметил удивление на лице старика. Он не знал Санджи; он ожидал увидеть забитую жертву, а не собранного, аккуратно одетого человека.

И даже если Санджи снова пошатнулся, подойдя к ним, в его походке было достаточно уверенности, что жрецы не решились вмешаться. Двое сопровождающих стали рядом с ним, а верховный жрец посмотрел на Зоро. Теперь, когда удивление прошло, выражение его лица невозможно было прочесть.

Зоро было интересно увидеть его реакцию, поэтому он окликнул кока: 

— Передавай от меня привет жрице.

— Ага, — выдохнул в ответ Санджи.

За бородой старика сложно было понять, скривился ли его рот, но его брови определённо насупились. Он ничего не сказал, лишь развернулся и направился к двери с отточенной быстротой, несвойственной людям его комплекции.

— Эй, кок, — сказал Зоро, пока Санджи ещё не вышел за порог. — Я обещал ей. Только посмей сделать из меня лжеца.

— Не волнуйся, — Санджи повернул голову так, что Зоро увидел уголок его улыбки. — Я не нарушаю обещания, данные девушкам.

После этого они ушли.

К тому времени, как Зоро наконец нашёл кухню, столовая опустела. Длинные лавки перевернули и поставили на столы, а полы уже успели подмести. На кухне осталось всего несколько человек и все они были заняты уборкой. Возле умывальников, закатив рукава, возились с посудой трое детей; Зоро узнал свою вчерашнюю группу поддержки. Они стояли на небольших табуретках, чтобы можно было дотянуться до воды. Мальчишки плескались друг в друга, казалось, совсем забыв о посуде. Девочка стояла в стороне и тщательно вытирала те тарелки, которые они всё же успели помыть; всем своим видом она показывала, как же сложно быть единственным зрелым человеком в компании идиотов. Она сразу напомнила ему о Нами, хотя внешне у них не было никакого сходства.

Зоро ни за что не доверил бы себе готовку, да и никто не просил его, когда он приходил на кухню утром, но с мытьём тарелок он точно мог справиться. Взяв тряпку, он стал рядом с девочкой и принялся вытирать глиняные чашки, стоявшие на кухонном столе.

Она заметила его и чуть не выронила тарелку.

— Мистер Пират!

Мальчики отвлеклись от своего занятия и, убрав мокрые волосы с лица, уставились на него. Зоро поднял протёртую чашку.

— Куда её поставить?

— Э-э-э, — мальчик с тёмными волосами сглотнул. — Поставьте её там на столе.

Он поставил, взял следующую и стал вытирать её под ошарашенными взглядами детей.

— Но он же… — начал было темноволосый мальчик, но его рыжий приятель пихнул его в бок, шипя: — Ага, и они могут делать, что хотят!

— Я поел у вас, — сказал Зоро. — Мне сказали, что все здесь по очереди дежурят на кухне. Сейчас моя очередь.

— Но вам не нужно…

— Здесь особо нечего делать, насколько я понял.

— Но вы… — мальчик указал на его мечи. — Вы умеете драться на мечах!

— А у вас в храме никто не умеет, так что драться мне не с кем.

— Вы могли просто… — на этот раз толчок в бок был настолько сильным, что мальчик свалился со стула, но быстро подскочил и шмякнул обидчика мокрой губкой.

Прежде чем это действо переросло в полноценную драку, их окликнул один из жрецов, убиравшихся на кухне:

— Думаете, тарелки сами себя помоют?

Мальчики покраснели и боязливо откланялись, хором отвечая:

— Извините! — после чего они усиленно принялись драить посуду.

Взгляд жреца задержался на Зоро.

— Вы не обязаны, — сказал он негромко. — Вы здесь не для этого.

— Я здесь по сути ни для чего, — ответил Зоро. — На церемонии от меня всё равно никакого толку. Так буду хоть пользу приносить.

— Как пожелаете, — сказал жрец. — Хотя я слышал обратное.

— В смысле? О чём это… — начал было спрашивать Зоро, но мужчина ушёл мыть полы дальше.

Зоро с девочкой продолжили вытирать посуду, теперь уже молча. Все трое детей периодически украдкой поглядывали на его мечи.

— Так что, — наконец спросил он после четвёртого такого взгляда за минуту, — вы, ребята, знакомы с верховной жрицей?

— С Лонлин? Ага, — темноволосый мальчуган несмело пожал плечами. — Мы с ней играем иногда. Она маленькая, но она не трусиха, как некоторые девчонки. Даже если нам нельзя с ней драться. А ещё мы занимаемся вместе. Она очень умная, — нехотя признал он. — Но она медленно бегает.

— Зато хорошо плавает, — сказал второй мальчик. — И помогает с уборкой. Только пыль не протирает, она это не любит. Она даёт мне конфеты, чтобы я протирал за неё.

— А ещё она говорит с богиней.

— Ага, постоянно. И утром, и вечером, и даже иногда днём. Но это скучно. Если только богиня не говорит ей о чём-то крутом, например, о пиратах… — мальчик осёкся, но его обеспокоенный взгляд был направлен не на Зоро, а на двух своих друзей. — В общем, — продолжил он спустя пару секунд, — в такое время она обычно этим и занимается. У фонтана или в своей комнате. Но, наверное, не сегодня… — он снова сглотнул, на этот раз нервно глянув на мечника.

— Помолчи, — шикнул рыжий мальчик.

— Она говорила, что будет присутствовать сегодня на церемонии, — сказал Зоро.

Вода в умывальнике булькнула — мальчики выронили посуду, которую мыли, и вытаращились на него. Девочка же просто замерла. Её рука застыла над тарелкой.

— Вы говорили со жрицей? — наконец спросил один из мальчиков.

— Она приходила к нам в комнату. Хотела узнать, как себя чувствовал мой приятель, — Зоро пожал плечами. — Он в это время спал, а я её не касался, так что всё нормально.

Дети были поражены или, может, напуганы.

— Если её папа узнает... — пробормотал рыжеволосый.

— ...у неё будут большие неприятности, — закончил второй мальчик.

— Почему? — девочка со звоном поставила тарелку на стопку других, так, что вся конструкция зашаталась. — Это же не опасно.

— Но… — её брат покосился на Зоро. — Он… они же…

— Все же говорят, что они хорошие, правда? Грешник дал слово и ни разу даже не попытался сбежать, и он тоже остался с ним, и был с ним всё это время, разве не поэтому все говорят, что они хорошие? И сегодня днём Инсте, Гилбрех и леди Вуани молились за грешника. Разве они не молились, чтобы богиня была милосердна к нему, чтобы им обоим было не так больно? Значит, они и правда хорошие.

Её всплеск эмоций, кажется, застал мальчиков врасплох. Они не нашлись что сказать, и она тоже смущённо замолчала, закрыв лицо руками, чтобы скрыть горящие щёки.

Зоро вздохнул.

— Не знаю, можно ли нас назвать хорошими, — сказал он, — но мы точно не плохие. По крайней мере, мы не пытаем своих… — он осёкся; они всё-таки дети, и к этому не имеют никакого отношения. Он мотнул головой. — Неважно. Я не хочу навредить вашей жрице.

— Вы уплывёте, когда всё закончится? Вы так вчера сказали.

— Ага. Наша команда будет нас завтра ждать.

Обоих. Они вместе выйдут из этого чёртового храма. Иначе…

— Вам не обязательно уходить, — сказала девочка, не поднимая взгляда. — Мы не будем вас прогонять после этого.

— Да, ваши люди, конечно, очень гостеприимны, но я не думаю, что мой приятель захочет остаться. Я уж точно нет.

— Извините, — прошептала девочка робким голосом. Мальчики тихо ей вторили.

Только не снова. Ладно, пока они не начали плакать… Зоро неловко потёр шею.

— Да, да, я знаю. Ваша жрица тоже извинялась. Ничего страшного, он вас не винит. Этот идиот думает, что сам виноват, потому что не знал туп… кхм, правила вашей богини. На вас он точно не злится.

Темноволосый мальчишка осмелел настолько, что мельком глянул на него.

— А вы, мистер?

Зоро даже не успел ничего сказать. Он просто посмотрел на мальчика, и тот сразу же опустил голову, будто ему отвесили подзатыльник.

— Это не моё дело, — ответил мечник. — Они мне даже про церемонии не рассказывают. Вы, наверное, и то знаете больше меня, — чтобы не втягивать детей в неприятности, он решил их не расспрашивать и сменил тему: — Кстати, я пропустил ужин. У вас что-нибудь осталось из съестного?

— Да, конечно, сэр! Мы принесём! — девочка соскочила с табуретки, и её друзья последовали за ней.

Пока они искали еду в холодильнике — а под него на кухне было отведено целое помещение, которому Санджи бы точно позавидовал, — Зоро подошёл к столу напротив. На нём стояли вазочки с фруктами, наверное, для любителей поздно перекусить или рано встать.

Как оказалось, пока они неторопливо мыли посуду, другие жрецы уже закончили с уборкой, и теперь на кухне осталась только старушка, которая помешивала угли в очаге. Он бросил на неё быстрый взгляд, убедился, что она его не видит, и снова вернулся к столу. На его глаза попала миска с виноградом. Как бы невзначай проведя над ней рукой, он незаметно отщипнул жменю ягод и сунул её за край своего харамаки.

Таким же образом он спрятал вторую гроздь. Закинув пару ягод себе в рот, он дождался, пока дети вернулись с тарелкой остывшего риса и маринованных овощей, а ещё парой пирожных; судя по следам сахарной пудры на их губах, они уже успели их попробовать. Они дали ему поесть, пока домывали оставшиеся тарелки, восхищённо перешёптываясь и разбрызгивая мыльную воду во все стороны. Когда он доел и встал из-за стола, они подбежали к нему, чуть ли не подпрыгивая на месте.

— Мистер Пират, — спросил темноволосый мальчик, — мы сейчас идём в город, вы пойдёте с нами?

— Мы идём слушать певца в гостинице за воротами, он очень красиво поёт, — тихо добавила девочка.

Зоро покачал головой.

— Меня просили не выходить за пределы храма, а сейчас мне стоит вернуться в комнату. Не знаю, когда закончится сегодняшняя церемония.

— А-а, — трое переглянулись, и мальчик похрабрее сказал: — Мы тоже не знаем.

— Думаю, что скоро, — сказала девочка. Она робко подошла и, взяв Зоро за руку, крепко её сжала и отпустила. — Надеюсь, с вашим другом всё будет хорошо. Хоть вы и пираты, вы не как те пираты. Я буду за вас молиться.

Она не стала дожидаться ответа, покраснела и выбежала с кухни.

— Тани! — крикнул темноволосый мальчик и побежал за ней.

Её брат ненадолго задержался, окинув Зоро пристальным взглядом.

— Она права, — сказал он. — Я тоже думаю, что вы хорошие.

— Что она имела в виду под «теми пиратами»?

— Тех, которые убили наших родителей, — сказал мальчик. — Пять лет назад мы плыли на корабле. На нас напали. Мама и папа… они бросили нас за борт вместе с бочкой, прежде чем пираты… Но до Сатвы было далеко, и мы плыли и плыли, а земли всё не было. А потом мы увидели корабль с голубыми парусами. Жрица — предыдущая жрица — узнала от богини, где мы были, и они пришли спасти нас. Они позволили нам жить здесь, где безопасно.

— Я всегда думал, что когда-нибудь я стану воином, научусь фехтовать или стрелять из пистолета, выйду в море и истреблю всех пиратов на Гранд Лайне. Но, может, мне и не надо истреблять их всех, — заключил он. — Только плохих, от которых нас защищает богиня.

Он расправил плечи и смело глянул Зоро в глаза.

— Я верю, что вы не хотели навредить Лонлин. Надеюсь, ваш друг выживет, — он помчался вслед за своими товарищами.

Зоро слышал, как они побежали вверх по лестнице, оживлённо переговариваясь. Он убедился, что виноград надёжно спрятан, и вышел из кухни. В столовой никого не оказалось, так что никто всё равно бы не заметил.

— Ага, — сказал Зоро пустой комнате. — Я тоже.

Он пошёл искать лестницу.

Каким бы красивым ни был закат, проблема всегда в том, что после того, как сумерки сгущались в полноценную ночь, сложно было сказать, шло ли время вообще. Наверное, он мог бы как-то понять это по звёздам, но ночь выдалась облачной, да и Зоро никогда особо не различал созвездия на небе. Для него они все выглядели как россыпь маленьких точек.

Перепрятав гроздья винограда под покрывало, он выполнил несколько ката. Однако, порубив пустой воздух какое-то время, Зоро не получил совершенно никакого удовлетворения, а жажда крови проклятой катаны была настолько сильной этой безлунной ночью, что она порезала ему палец, когда он возвращал её в ножны. Вместо этого он предпочёл поупражняться. Сетуя, что под рукой не было гири или штанги, он поднял диван — увы, его деревянный каркас оказался недостаточно тяжёлым — и начал его выжимать. Затем он перешёл к стойкам на руках, поочерёдно их меняя. Он сбился со счёта где-то после тысячи, но продолжил их делать, пока ручейки холодного пота не потекли по его шее в волосы, и мышцы не начали подрагивать.

Услышав звуки на лестнице, Зоро опустился и, перекатившись, вскочил на ноги. Три пары шагов; он предположил, что это снова послушники или жрецы, наверное, несли что-то, как бинты прошлой ночью.

Но когда ширма отодвинулась, он увидел Санджи. Он опирался на жреца примерно его роста, пока тот поддерживал его рукой за спину, практически волоча спотыкающегося кока по полу. За ними следовал послушник, который нёс чёрный пиджак на вытянутых руках, словно какое-то церемониальное одеяние. Он положил его на пол со всем подобающим почтением.

Голова Санджи была понурена, волосы скрывали лицо. Он стряхнул с плеч руку жреца, но без неё будто моментально забыл как ходить. Он кое-как сделал пару шагов до стены и, прислонившись к ней, соскользнул вниз.

Жрец низко поклонился ему и Зоро, после чего они вместе с послушником молча вышли из комнаты. Если Санджи и заметил их уход, он не подал виду; вместо этого, он медленно подтянул колени к груди, опустил на них голову и закрыл её руками.

— Кок? — Зоро присел на корточки перед ним, пытаясь разглядеть товарища в свете ламп. Рубашка была застёгнута и аккуратно заправлена в брюки, Зоро не заметил никаких подозрительных пятен. Он видел, однако, что плечи под синей рубашкой были напряжены, а дыхание — частое и судорожное. — Эй, э-э, Санджи?

— Я не знал, — произнёс кок хриплым голосом. — Пятая смерть, смерть крови. Я не знал. Те мерзавцы. Они… я и не знал, — он вжался в себя, и мышцы на его спине стали ещё заметнее сквозь рубашку. — Ублюдки.

— Кто? — спросил Зоро. Смерть крови… но даже присмотревшись, он не увидел никаких видимых ран, даже если кок по-прежнему очевидно чувствовал боль. Что они с ним сотворили? — Не знал что?

Санджи вяло мотнул головой, не поднимая её.

— Я не знал… должен был… подонки… — слова застряли в пересохшем горле, от чего он вздрогнул. — Они…

— Да кто? — потребовал Зоро, одной рукой хватаясь за рукоять проклятой катаны. — Скажи, чтобы я знал, кого мне надо убить.

— Нет, — Санджи вздёрнул голову. Покрасневшие глаза сильно выделялись на его бледном и осунувшемся лице. — Никто. Никто из них.

— Та чёртова богиня…

— Она ничего не сделала. Никто ничего не делал. Никто не трогал меня, ничего, просто показали мне… я должен был знать. Я не… — он снова опустил голову и часто задышал, словно ему не хватало воздуха. Он заставил себя продолжить: — Тот фонтан, он наполнен водой богини, мне нельзя было пить, но можно было смотреть… и она показала мне… должно быть, много дней прошло, или даже недель. Я уже должен был знать. Даже на Гранд Лайне.

— Что знать? — спросил Зоро. Ему требовались немалые усилия, чтобы сохранять терпение.

Санджи молчал много раздражающе долгих секунд, лишь часто и прерывисто дыша. Потом пробормотал: 

— «Барати». Они… те ублюдки…

Зоро не расслышал конец предложения.

— Что-что…

— Богиня, — произнёс Санджи, на этот раз медленно и чётко, будто монотонно повторяя заученные слова, — показала мне, что случилось на «Барати».

Он снова закрыл голову руками, словно пытаясь заглушить одному ему слышный шум.

— Сначала моих родителей, но это я и так уже знал, хотя сейчас детали уже забылись. Но я никогда не забуду лицо матери… её надгробие в солнечном свете… Потом корабль, на котором я работал поварёнком, под водой… у тех поваров даже нету могил, только обломки на дне морском. Но это было давно.

— Но я не знал… «Барати»… прошло, наверное, не так уж много недель… после того, как мы вышли на Гранд Лайн… но я всё равно должен был об этом знать.

— Он всё ещё на плаву, даже со всеми дырами в стенах и корпусе… и некому их починить, никого не осталось. На кухне, на столах, в каютах… бой шёл везде, в каждой комнате, везде кровь. И они… и все они… — его руки сжались в кулаки. Он прижал их к коленям, чтобы остановить дрожь. — Некому даже закрыть двери, внутрь налетели чайки, но от них осталось достаточно, чтобы распознать… Все они, все повара… никто не выжил. Даже…

— Ты видел это? — настаивал Зоро. — Ты видел, как их…

— Нет, — плечи Санджи дёрнулись. — Она не показала мне, как это произошло, только то… то, что осталось.

Зоро опустился на пол, непонимающе глядя на опущенную голову Санджи. Светлые волосы тускло поблёскивали в свете ламп.

— Кто мог такое…

— Охотники за головами, — Санджи приподнял голову, глянув на Зоро одним глазом. — Охотники на пиратов… Может, твои знакомые? Хрен его знает, сколько их было. Награду за голову Зеффа так и не отменили.

— Откуда ты знаешь, что это сделали охотники, если ты их не видел?

— Они… потому что они… На листовках написано «живым или мёртвым», так что им достаточно принести доказательство. Тело оставили, забрали только деревянную ногу и его… — Санджи сглотнул. — Забрали его голову, как хорошие охотники. Ты и сам, наверное, так делал, когда был…

— Нет, — сказал Зоро. — Некоторых мёртвыми, но я никогда… — для некоторых охотников за головами это было обычным делом; всё же проще, чем тащить с собой целое тело. Но те, кто сражался настолько рьяно, что ему пришлось их убить, заслуживали большего уважения.

— К нам и раньше заглядывали охотники, — взгляд Санджи был устремлён куда-то вдаль. — И мы всегда отбивались, но в этот раз их, наверное, пожаловал целый флот. Разбили стены из пушек, расстреляли весь ресторан, наверное, ещё до того, как высадились. Застали их врасплох… должно быть, напали утром. Если ночь без клиентов, мы… эти придурки напиваются, и потом их до обеда не добудишься. Пару недель назад был день рождения Карне, они бы праздновали до рассвета… — он снова сглотнул. — Будь я там, может, я смог бы… я бы смог хоть что-то сделать. Если бы я остался, если бы не согласился… Но я даже не знал. Не знал. Ублюдки… Патти, Карне, и другие… даже Зефф. Они все погибли, а я даже не знал…

— Санджи, — произнёс Зоро, но его голос, наверное, прозвучал слишком тихо. Санджи даже не взглянул на него.

Он лишь крепче обнял колени, будто не давая себе рассыпаться на кусочки.

— Если бы я там был, если б остался, я бы смог что-то сделать. Я бы помог отбиться от этих подонков.

— Не неси чушь, — сказал Зоро, на этот раз достаточно громко, чтобы привлечь внимание Санджи, но в его глазах он увидел только отсутствующее выражение. — Те повара могут за себя постоять. Даже если бы в Ист Блю нашёлся кто-нибудь, кто мог бы захватить «Барати»…

— Даже если я не смог бы помочь, — шептал Санджи, — по крайней мере, я был бы там, с ними, когда…

— Идиот, — прорычал Зоро. — Я сказал если — потому что такого и быть не может. Это невозможно.

— Я всё видел, — он дрожал всем телом. — Я видел их, видел тела…

— А откуда тебе знать, что всё это взаправду? Как ты сказал, я когда-то и сам был охотником на пиратов. Я знаю большинство охотников в Ист Блю, и среди них нет ни одного достаточно сильного, чтобы потягаться с «Барати» — особенно после случая с Кригом. Даже если тогда вмешался Луффи, думаешь, после такого, кто-нибудь осмелится? Награда за голову Зеффа того не стоит.

— Может быть… может, дело было не только в награде…

— А в чём тогда? В мести? Сколько прошло, лет десять? И зачем выносить весь ресторан — зачем вообще оставлять корабль на плаву после такого? Это бессмысленно.

— А что, обязательно должен быть смысл? — Санджи вскочил так резко, что чуть не заставил Зоро попятиться. Он возвышался над мечником, сжав руки в кулаки и встав в боевую стойку. — Если б ты только видел, что натворили эти мерзавцы… — он весь дрожал, его глаза были широко раскрыты.

— Но я ничего не видел, — сказал Зоро. — Всё, что у меня есть, это твои россказни, а им я не верю.

Он ожидал его, но удар Санджи всё равно был слишком медленным и не имел в себе никакой силы; из-за него кок потерял равновесие и вынужден был схватиться за стену. Зоро даже не попытался блокировать размашистый удар, просто пригнулся под ним и вскочил на ноги.

— Я что, по-твоему должен верить, что «Барати» пал от рук каких-то охотников-недоделков? Что все сорок боевых поваров погибли от пары пушек и пистолетов? Они не так сильны как ты, но всё равно могут за себя постоять. Ты сам только что сказал, что вы уже отбивались от охотников за головами. Чёрт возьми, тот ресторан пережил даже целую неделю Луффи! Кто вообще мог…

— Я видел, — выдохнул Санджи. Его горло слишком пересохло, чтобы кричать. — Они показали мне…

— Откуда тебе знать, что они показали тебе правду?

— Если бы ты видел… это правда. Всё было по-настоящему. Я видел! — судя по потерянному взгляду, он и сейчас это видел. Он не сводил глаз с какой-то невидимой точки позади Зоро. — Все они…

— Ты что, правда такой тупой? Будешь верить всему, что тебе показывают?

Он сказал это, чтобы спровоцировать хоть какую-то реакцию, но его слова не нашли отклика. Санджи не собирался нападать, он будто и вовсе забыл, что Зоро здесь.

— Если бы они мне не показали, я бы и дальше оставался в неведении…

— Да послушай же ты! — Зоро ударил кулаками об стену по обе стороны от головы Санджи и приблизился, так чтобы тот не смог отвернуться, а мог только заворожено смотреть в сердитые глаза мечника. — Всё, что ты видел, — сказал он, чётко произнося каждое слово, чтобы наконец вдолбить их в блондинистую голову кока, — всё, что тебе показали — это неправда. Если бы на «Барати» напали, если бы награду за голову Зеффа уже выдали, ты бы уже знал. Даже на Гранд Лайне. Нами же получает ту газету, там обязательно написали бы об этом, и она бы тебе сказала. Этого не было, Санджи. Пятая смерть, что бы она ни означала, что бы тебе ни показала та богиня — это всё ложь. Неправда.

— Это всё… — голос Санджи дрогнул. — Это всё… неправда…

— Разве что она сама их убила, но это же должна быть просто церемония, да? Это всё не по-настоящему, всё часть дурацкого ритуала. Просто какое-то видение. Они показали тебе то, что надо было им — что они по-твоему должны были сделать? Показать, что на самом деле происходит на «Барати»? Как все готовят, наливают вино и орут на официантов? Это уже была бы никакая не смерть.

— …Официантов? — Санджи прислонился обратно к стене, вытирая ладонью мокрое от пота лицо. — Их не было… я не видел…

— Ты видел только тех, кого ожидал увидеть, да? — продолжал настаивать Зоро. — Ни посетителей, ни официантов, ни новых поваров, с которыми ты не знаком. Ты сказал, там были все. И что, в это время никто не отплыл за продуктами? Никто не спасся или не сражался на корабле противника?

— Н-нет, — судорожный выдох вытянул остатки энергии, которую дала ему злость. Не будь за ним стены, он бы рухнул на месте. Опустившись на пол, он упёрся затылком в холодный камень. Его руки вяло лежали на коленях. — Я не видел… — в каютах слишком мало места, кто-то постоянно делает заход за провиантом. — Это всё…

— Это всё неправда. Полная ложь, — Зоро присел напротив, чтобы кок видел его, а не последствия резни, навеянные мороком. — Что бы с тобой сделал Зефф, узнай он, что ты поверил в то, как какой-то левый охотник за головами его прикончил?

Зоро мог только предположить, что скрипучий звук, который издал кок, должен был быть смешком. Но он готов был в это поверить, глядя, как Санджи постарался сесть прямо и придать себе хоть какое-то подобие спокойствия.

— Чёртов старикан… он бы пробил моей башкой эту стену. Он бы… — на его лице промелькнуло какое-то странное выражение, и он отвернулся, так что волосы скрыли его от Зоро. — Он…

— Он не мёртв.

— Нет. Наверное, всё-таки нет… это правда бессмысленно — то, что они мне показали. Но я взял и поверил… идиот, — он прикрыл рот рукой, тяжело дыша. — Как я мог… я даже не подумал. Всё казалось… таким настоящим. А они этого и хотели. Чёрт, какой же я тупица.

— Ну да, — сказал Зоро, со вздохом ероша свои короткие зелёные волосы. — Тупица. А ещё ты страдаешь от голода и жажды, и вдобавок потерял столько крови, что по идее вообще не должен держаться на ногах.

Санджи бросил на него взгляд сквозь пряди волос.

— Ещё живой.

— Да, да, и можешь надрать мне зад. Я верю, не надо только пытаться мне доказать, хорошо? Посиди здесь, — Зоро отошёл к дивану и принёс Санджи сложенное покрывало, в которое запрятал свою добычу.

Санджи недоуменно моргнул, глядя на кучку ягод.

— Что это?

— А ещё повар, — фыркнул Зоро. — Даже еду не узнаёт!

— Нет, — резко ответил Санджи и отвернулся.

— Да ладно тебе, — он взял гроздь и помахал ею перед лицом кока.

— Я не голодный.

Зоро уставился на него.

— Слушай, ты, конечно, тупица, но не настолько же. Здесь никого нет. Они и не узнают.

— Ты не можешь этого знать, — Санджи опустил голову и закрыл глаза. — Может, жрецы и не узнают, но вот богиня…

— Только не говори, что веришь в эту бредятину.

— Я не хочу рисковать! — рявкнул Санджи. — Если я не сделаю это сейчас, не думаю… даже если бы они разрешили мне попробовать снова, не уверен, что смог бы...

— Тогда забудь, — прорычал Зоро. — Мы можем просто сбежать отсюда.

— И тогда они убьют ту девочку. Ты этого хочешь?

— Чёрт, да никто не узнает. Съешь хоть парочку, это не считается…

Он протянул виноград Санджи, но тот даже не посмотрел на него, вместо этого шлёпнул его по руке, так что ягоды разлетелись во все стороны. Прежде чем Зоро успел ему помешать, он выхватил покрывало и высыпал на пол остальные.

Это действие стоило ему усилий. Санджи тяжело прислонился обратно к стене.

— Нет, — сказал он, переводя дыхание. — Я дал слово, — его рот изогнулся в кривой улыбке. — Ты его даже не почистил. Какой из тебя служитель?

Зоро смерил его взглядом, затем вздохнул и начал собирать рассыпавшийся виноград. Подобрав его, он вышел на балкон и высыпал все ягоды вниз. Жрецам лучше не видеть, что здесь была еда. Хотя, зная их, он мог просто сказать, что это его вечерний перекус, и они бы поверили. Слишком наивные… доверяют слову пиратов. Безумцы.

Когда он вернулся в комнату, Санджи уже пересел на край дивана и мрачно разглядывал свои ботинки, думая, стоит ли их снять или лучше поберечь силы.

Зоро не предложил своего мнения на этот счёт. Он молча сел рядом. Долго ждать ему не пришлось, и вскоре он услышал хриплый голос Санджи: 

— Я голодный.

— Я догадался.

— Думал, что вспомнил, каково это, но нет. Не совсем, — он сложил вместе руки и посмотрел на них. — Я тот ещё идиот, правда?

— Я всегда это знал, — Зоро вздохнул. — Почему ты раньше молчал? Не рассказал про жрицу, когда всё это только началось?

— А что было говорить? Самое главное ты и так уже знал: я сам во всём виноват. Как ты и сказал… ты всегда знал, что я идиот.

— Да? Ну… — Зоро поднял задумчивый взгляд на потолок. Лампы даже не освещали мозаику — настолько он был высокий. — Ты знаешь, как я попал в команду Луффи?

Санджи пожал плечами.

— Я всегда думал, что это было как-то вроде «Привет, ты охотник на пиратов Ророноа Зоро, ты хорошо владеешь мечом-тремя, айда ко мне в команду». А потом ты такой «Нет», а он тебе «Да», потом вы влипли в неприятности, и все мы знаем, как это заканчивается.

Зоро неожиданно для себя улыбнулся.

— …Что-то вроде того, да. Только вот когда он меня нашёл, я уже был по уши в неприятностях. В тот момент я думал, что у меня всё схвачено. Кто ж знал, что тот ублюдочный сын дозорного не сдержит своё слово.

— Здесь такого не будет.

— Я знаю.

— Хочешь сказать, я должен нарушить своё? Плюнуть на жрицу, на всё, и сделать ноги?

— Я хочу сказать, что поступил бы так же. Даже если это глупо. Есть вещи куда важнее.

Санджи затих. На секунду Зоро показалось, что он перестал дышать.

— Хм, — наконец отозвался кок. Затем, уже бодрее, он поднял ладонь с растопыренными пальцами. — Уже пять.

— Осталось две.

— Проще простого.

— Может, попробуешь поспать? — предложил Зоро, поднимаясь с дивана, чтобы освободить ему место. То, что кок даже не бросил в его сторону свой фирменный недовольный взгляд, его удивило и даже немного встревожило. Санджи лёг, но глаза закрывать не стал, вместо этого глядя на дальнюю стену, наверняка, видя что-то в тех бесформенных тенях. Зоро услышал скрипучий звук подавленного вздоха.

— С «Барати» всё нормально, — сказал Зоро. — С Зеффом, Патти, Карне и другими ничего не случилось. Всё это ложь.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Это не значит, что я неправ, — Зоро засунул руки в карманы, нашарив пачку сигарет, о которой уже успел забыть. — Завтра, когда всё это закончится… — второй день почти подошёл к концу, но чёрт возьми, время и то шло быстрее, когда он стоял привязанный к столбу на базе морского дозора, — …когда мы вернёмся на корабль, ты сможешь написать им. Просто чтобы убедиться. Ответа не придется долго ждать. Но я могу сразу тебе сказать, что всё у них хорошо.

— Как скажешь, — в голосе Санджи было достаточно иронии, что Зоро и сам облегчённо вздохнул. Повар перевернулся на другой бок, отвернувшись от Зоро, положил одну руку под голову, а другую прижал к груди.

Он молчал, пока Зоро прошёлся по комнате, гася все лампы, но когда мечник оглянулся, он съёжился сильнее, и даже этого было недостаточно, чтобы скрыть дрожь в плечах.

— Санджи?

— Ничего, — пробормотал Санджи с чем-то похожим на кашель.

— Я пойду поупражняюсь на балконе. Здесь слишком жарко.

— Иди, кто тебе мешает?

Он со скрипом приоткрыл дверцу, когда Санджи тихо его окликнул: 

— Зоро?

— Да?

— Спасибо… За виноград, — его голос звучал устало, будто кок уже наполовину заснул, но даже так в нём слышались саркастичные нотки. — Главное же — внимание, да?

— Как скажешь, — ответил Зоро и оставил его отдыхать.

Зоро проснулся от слепящего солнечного света. Он резко поднялся, потирая затёкшие конечности — всё-таки спать на каменном полу не так уж удобно. Согревшись после холодной ночи, он залез через окно обратно в комнату.

Санджи нигде не было.

Зоро даже не помнил, как заснул. Рассвет был недавно, но вчера жрецы приходили ещё до рассвета. Как он вообще всё проспал? Идиотский кок мог бы хоть что-то сказать перед уходом…

…если он, конечно, не спал, когда они пришли его забрать…

Спускаясь по лестнице, он встретил служителей храма, но никто не мог ответить на его вопросы. Более того, завидев его, все они моментально вспоминали о каких-то неотложных делах и убегали в противоположном направлении, путаясь в своих длинных одеждах. Те, кто не убегали, замирали на месте c глазами навыкате и никак не реагировали на все его попытки их разговорить.

Один из послушников выглядел достаточно молодым и пугливым. Зоро взял его за руку и хорошенько тряхнул, чтобы вывести парня из оцепенения.

— Ты знаешь про Семь смертей? — спросил он. — Где сейчас проходит церемония?

Парень нервно сглотнул.

— Я… я не… — его взгляд упал на мечи Зоро, а затем перескочил к лицу. — …не могу сказать! — пискнул он. — Не могу, пожалуйста, только не надо…

Зоро отпустил его, немного удивившись, когда тот отпрянул и начал потирать руку. Он не так уж сильно его схватил. Вроде.

— Извини.

Парень замотал головой.

— Нет, нет, это вы простите… правда, я просто…

— Я не стану вмешиваться, — сказал Зоро. — Обещаю.

— Я не могу…

— Скажи хотя бы, сколько времени она продлится.

— Я не могу вам сказать, сэр, — он весь дрожал перед мечником.

— Никто не может, — раздался негромкий голос позади них. Зоро обернулся и увидел знакомую блондинку.

Игнорируя застывшего в нерешительности парня, она протянула Зоро тарелку с двумя онигири.

— Возьмите, сэр. Я с утра дежурила на кухне и заметила, что вы ещё не приходили завтракать.

Зоро не взял тарелку.

— Что значит, никто не может?

— Смерти богини разные для каждого человека, — объяснила она. Парнишка воспользовался моментом и юркнул за угол. Зоро даже не попытался остановить его, да и послушница, кажется, не собиралась следовать его примеру. — Более я сказать не могу.

— Но они всё равно ненастоящие. Всё, что делает ваша богиня, — это всего лишь часть церемонии, просто какая-то уловка…

— Богиня настоящая, — в её голосе появилась неожиданная жёсткость; сталь, скрывающаяся под мягкостью.

— Не знаю я, какая она, — сказал Зоро. — Настоящая, выдуманная, мне плевать, но она показала моему другу то, чего не было. Чёртову иллюзию.

— Богиня луны уже даровала мне видения, — сказала послушница, — все они были правдивы или становились таковыми со временем.

— Думай, что хочешь. Ваша богиня солгала ему, и я хочу знать, чем они сейчас пудрят ему мозги.

— Служителю не дозволено…

— Тогда к дьяволу всё это, я отказываюсь быть служителем. Скажи, где они?

— Только служитель и последователи веры могут приближаться к грешнику после начала церемонии, — её взгляд смягчился. — Но ваш друг — хороший человек, и сильный. Я видела, как во время предыдущих смертей…

— Ну конечно, вы же все на это смотрели, да? Вам же здесь заняться больше нечем, — проворчал Зоро. — Я не буду мешать, клянусь. Я лишь хочу сам всё увидеть. Куда вы его забрали?

— Вам не дозволено…

— Мне всё равно.

— Я не могу вам сказать, сэр.

Зоро собрал пальцы в кулак, медленно, настойчиво отвёл его назад и со всего размаху ударил по стене. Камень раскололся с громким треском. Он подождал, пока звук стихнет, и спокойно спросил:

— Куда.

Девушка ошарашенно смотрела, как осыпается каменная крошка. Тарелка со звоном выпала из её рук, онигири раскатились. Она не сдвинулась с места, глядя на него, словно мышь на орла. Но ничего не ответила. Как бы не был силён страх перед ним, её решимость была сильнее. Упрямая, прямо как чёртов кок. Зоро вздохнул.

— Ладно. Забудь.

Развернувшись, он практически слышал, как она моментально взяла себя в руки и набрала в лёгкие воздуха, чтобы спросить:

— Куда вы…

— Я сам его найду.

— Сэр, вы не можете… — она сделала пару шагов его сторону, но замерла, когда он остановился.

— Я обещал, что не стану мешать вашей церемонии. Я не говорил, что буду просто сидеть, сложа руки. Ты даже не скажешь мне, что вы с ним делаете, — не оборачиваясь, он опустил руку на рукояти мечей. — Лучше не стой у меня на пути.

Девушка прошептала что-то, в знак согласия или отрицания, возможно, одно из сотен бессмысленных извинений, которых он порядком наслушался в последнее время. Он не услышал её голос за собственными решительными шагами. Она не пошла за ним.

В главном зале с фонтаном как всегда было полно людей, но не было никакого заметного собрания. Ни следа верховного жреца, маленькой жрицы или кока. Кучка горожан бросилась врассыпную с его пути, когда он пересекал зал; некоторые чуть не попадали в фонтан. Интересно, знали ли они про церемонию? Наверное, не очень много… как ему только что сказали, только служитель и последователи веры могли видеться с грешником.

Храм был слишком большой. Три высокие башни, и Санджи мог быть в любой из них. Не зная, что они вообще сейчас с ним делают, он понятия не имел, что искать. Большую комнату, маленькую — здесь вообще есть запертые комнаты? Он не видел почти ни одной двери, только открытые проходы да шёлковые ширмы. Их и одним мечом можно разрубить.

Хотя это и не имело значения; Санджи всё равно не захочет сбежать. С таким же успехом они могли посадить его в железную клетку. Да лучше бы посадили; в таком случае Зоро хоть знал бы, что делать.

Шестая смерть; вторая смерть богини, предпоследняя всей церемонии. Верховная жрица должна будет на ней присутствовать. Если найти её, найдётся и Санджи. Что там говорил мальчик прошлым вечером? Жрица всё время разговаривала с богиней — по крайней мере, обычно, когда эта божественная стерва не психует. И разговоры эти велись у фонтана или в её комнате. Покои верховной жрицы… Зоро сомневался, что кто-либо из жрецов будет рад указать ему дорогу. Но вчера она приходила к ним в комнату, наврав при этом, что идёт к себе. Значит, скорее всего, их комнаты находятся в одной и той же башне. Он вспомнил, что от центральной лестницы вели и другие проходы, и даже выше были какие-то комнаты.

По пути пройдя через столовую, главный вход и небольшой атриум, в котором стояли статуи, увитые виноградной лозой, Зоро наконец нашёл знакомую лестницу. На этот раз он поднялся только до второго этажа, прошёл мимо двух священников, которые бросили все попытки помешать мечнику, стоило ему недвусмысленно оголить катану на пару сантиметров. Зоро ударил ширму с такой силой, что деревянная рама треснула и отлетела в сторону. Но за ней было простое спальное помещение: два ряда аккуратно застеленных диванчиков, расставленных вокруг центральной колонны, которая проходила и через их комнату.

Комната этажом выше была абсолютно такой же. В одном из рядов не хватало дивана; должно быть, отсюда его перенесли к ним. На следующем этаже коридор, отходивший от лестницы, огибал всю башню по кругу, но, пробежав по нему, он вернулся туда, откуда начал, так и не встретив по пути никаких комнат или проходов. Выругавшись, он прошёл по коридору во второй раз, на всякий случай проводя рукой по стене. Стена оказалась гладкой, негде было даже вставить кончик меча, чтобы поддеть каменную кладку.

Пройдя ещё один этаж, он вернулся к ним в комнату. Здесь по-прежнему никого не было. Он подумал остаться и подождать. Всё-таки после каждой церемонии они приводили Санджи обратно…

…если на этот раз будет кого приводить.

«В последний день смерть становится настоящей».

Он вышел и стал подниматься дальше по ступенькам. Над их комнатой был ещё один пустой коридор, который он снова обошёл дважды, не найдя ничего, кроме нарисованных на стенах символов. Зоро присмотрелся к ним, подозревая, что они что-то значат, но тут он услышал звуки, доносящиеся сверху. Кажется, это были голоса.

Он взбежал по каменным ступеням и оказался у двери; настоящей деревянной двери на самых что ни на есть настоящих железных петлях. Он легонько толкнул её, и дверь распахнулась.

Внутри не было никаких голосов, только шум ветра. Он забрался по лестнице за дверью, открыл деревянный люк и очутился на крыше башни. За его спиной возвышался шпиль, вокруг рядами была уложена черепица. Здесь не было места для церемонии, но Зоро всё равно вскарабкался выше и глянул на соседние башни, находившиеся вровень с этой. Однако там он тоже ничего не увидел. Все окна в других башнях отражали только серое пасмурное небо. Между ними гулял ветер; он нёс с собой аромат сосен и холод заснеженных гор.

Зоро вернулся к лестнице и уже начал спускаться, когда вдруг услышал глухой звук удара. Дверь внизу захлопнулась. Соскочив с лестницы, Зоро изо всех сил дернул за ручку. Дверь не поддалась. Он попытался её толкнуть, но её будто задвинули на запор, хотя он не слышал никаких шагов на лестнице.

— Эй! — крикнул он, барабаня кулаком по двери. — Выпустите меня!

Ответом ему была лишь тишина.

— А я-то думал, я здесь гость, а не заключённый. Откройте!

Он не видел никого на последнем этаже, не заметил, чтобы кто-то его преследовал, да и мало кто мог передвигаться так тихо, чтобы застать его врасплох. Может, они хотели помешать ему попасть на церемонию, но, с другой стороны, никто не заманивал его сюда наверх.

Нет, он и сам с этим прекрасно справился. Тупица, это ж надо было так потерять бдительность просто потому, что все здесь такие учтивые.

— Выпустите меня!

И снова ничего. Дверь была крепкой и не сдвинулась ни на сантиметр, пока он толкал её плечом. Пинать ногой не было толку; вот если бы Санджи был здесь, а не там, куда его увели…

Зоро ещё раз ударил по ней кулаком. Недовольно морщась, он достал свою третью катану. Меч — не топор, так можно и клинок повредить. Этот был самым лёгким из трёх, но он не доверил бы такое дело проклятой катане и не хотел порочить белый клинок.

Места было мало, поэтому он осторожно нацелил удар, чтобы сделать его максимально эффективным. Держа руки неподвижно, он ударил мечом по дереву, и тут же отпрянул, когда лезвие с лязгом отскочило от металла так, что даже в голове зазвенело. Оказалось, дверь была укреплена железными стержнями по всей ширине и длине. Теперь понятно, почему она такая тяжелая. В узком пространстве комнаты он не мог размахнуться, чтобы её рассечь. Часа через два он бы пробился через весь этот металл, но у него не было столько времени. Слабак.

Он снова залез на крышу и оценил ситуацию. Стены башни были слишком отвесными, чтобы по ним слезть. Если бы они не поверили Санджи и попытались удержать его силой, это место вполне бы подошло… на крыше, под открытым небом. Раньше было солнечно, теперь же с моря нашли серые тучи. Солнце скрылось за этой непроницаемой массой, и от ветра голые руки мечника быстро покрылись мурашками. Он попробовал кричать, но вряд ли кто-то слышал его сквозь каменные стены, и расстояние между башнями было слишком велико, чтобы дать эхо.

Он призадумался. Слезть отсюда будет слишком сложно, но он мог бы попытаться спрыгнуть и зацепиться за один из балконов. Или столкнуть вниз пару черепиц, чтобы привлечь внимание. Если упадут кому-нибудь на голову, его точно заметят, правда кто знает, что ему за это потом будет. Лучше сначала глянуть. Зоро осторожно скользнул к краю крыши. Здесь не было перил, только небольшой каменный бортик, в который он упёрся ногами.

Внизу было много людей, больше, чем он ожидал. Жрецы в сине-золотых рясах взбудоражено сновали по саду. Может быть, они искали его.

— Эй! — крикнул он. — Я здесь, наверху! — но они находились слишком далеко, и Зоро так и не понял, заметили ли они его. — Вверх посмотрите, идиоты! — если они искали не его…

— …Сэр?

Зоро замер, затаив дыхание. Раздался робкий стук.

— Э-э, сэр, вы на крыше?

— Да! — он узнал голос послушника, которого напугал до этого. Взбираясь обратно, он чуть не поскользнулся, но в последний момент вцепился за крышку люка и нырнул внутрь.

Парень по ту сторону двери звучал озадаченно.

— Но как вы заперли дверь с той стороны?

— Не знаю, её сквозняк захлопнул, — или что-то другое. Кто-то другой. Может быть. Этому парню вряд ли бы хватило смелости на такое. — Можешь её открыть? Обещаю, я не буду вмешиваться в чёртову церемонию…

— Я вам верю, сэр. Кроме того, вы всё равно не смогли бы, ведь она уже…

— Открывай давай!

Петли жалобно заскрипели, и Зоро пришлось отскочить назад, чтобы его не пришибла резко распахнувшаяся дверь. Парень в коридоре нервно на него смотрел.

— Церемония не проходит на крыше, сэр, но ваш друг уже, наверное, вернулся к себе в…

Оттолкнув паренька в сторону и попутно чуть не сбив его с ног, Зоро сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки за раз. Добежав до нужного коридора, он пересёк его длинными шагами и рывком отодвинул ширму.

В комнате было пусто; должно быть, послушник ошибся, подумал он.

А затем глянул в окно.

Зоро не помнил, как именно попал на балкон — через дверь, через окно или просто прошёл сквозь стену. Санджи уже был там. Его чёрный костюм резко выделялся на фоне серости облаков. Ветер задувал светлые волосы в его закрытые глаза. За этими прядями его лицо выражало полную безучастность, губы слегка приоткрыты, застыв за мгновение до того, как с них слетят слова, словно он забыл, что собирался сказать. Зоро хотел его окликнуть, но застыл с открытым ртом, боясь снова запустить ход времени.

Чёртов кок стоял на краю балкона по другую сторону перил, держась одними пальцами за край парапета, будто стремясь в это пасмурное небо.

Ветер стих, оставив лишь оглушающую тишину.

— Санджи, — рискнул произнести Зоро. Его горло пересохло, будто это он ничего не пил эти два дня. Он облизал губы и попробовал ещё раз — спокойно, чтобы не спугнуть его: — Санджи, что ты…

Санджи открыл глаза и посмотрел на Зоро; тот стоял в паре метров, не решаясь подойти ближе, во всяком случае, пока кок не окажется по эту сторону перил. Даже с такого расстояния он видел апатию в его взгляде. Узнавание появилось в них не сразу. Когда оно всё же пришло, его глаза расширились. Зоро услышал, как участилось его дыхание.

— Зоро, — сказал он, — я…

— Я здесь, я тут, — торопливо отозвался Зоро, но стоило ему сделать шаг в его сторону, как Санджи поднял руку, будто говоря ему держаться на расстоянии. Зоро замер. Под ногами у Санджи практически не было опоры, он слишком сильно наклонился вперёд, держась за перила всего четырьмя пальцами. — Санджи, — повторил Зоро, не двигаясь с места. Спокойствие, только не сорвись. — Всё хорошо, я буду стоять здесь, только… наклонись немного назад, пока не…

Санджи не шелохнулся. Руку тоже не опустил. Он заторможенно моргнул.

— Я ждал. Должен тебе сказать… ты же не видел…

— Нет, не видел, — Зоро подвинул вперёд ногу; небольшой шажок, который нельзя даже заметить. — Меня там не было, я ничего не видел. Что случилось? — за два таких шага он подобрался ближе к перилам, но всё равно не мог дотянуться до Санджи. — Какой была шестая смерть? — он мимолётно глянул вниз, на сад, на посыпанные галькой дорожки прямо под ними.

Не так уж высоко. Луффи, бывало, бросал его намного дальше. Правда, все те разы он падал либо в воду, либо на резиновое тело самого Луффи, но он был почти уверен, что сможет пережить падение, если как-нибудь приземлится на ноги. Нужно будет только броситься вниз с достаточной скоростью, чтобы успеть поймать Санджи. Пара секунд у него должно быть…

— Шестая смерть, — при звуках шёпота взгляд Зоро метнулся к лицу товарища. Губы Санджи изогнулись в неком подобии улыбки. Вот только в глазах по-прежнему была пустота. — Не было никакой шестой смерти. Её… прервали, — ветер снова поднялся, трепля полы его пиджака и задувая волосы в глаза.

— Прервали?

— Я виноват, — Санджи свободной рукой убрал светлые пряди с глаз. Его хватка на парапете слегка ослабла. — Это он так сказал, и он прав.

— Санджи, держись за чёртовы перила! — хрен с ним, со спокойствием; плевать, что за бред он там снова несёт…

Прежде чем Зоро успел броситься к нему, Санджи поднял на него взгляд, и что-то в его глазах заставило мечника замереть на месте.

— Нет, — сказал он. — Ты не понимаешь, — он поперхнулся немного; пересохшее горло снова дало о себе знать. — Они все…

— Мы уже это проходили, это всё неправ…

— Не «Барати», — сказал Санджи, и хотя ветер снова стих, по телу Зоро прошёл озноб. — Это было не видение. Богиня… она не успела мне ничего показать. Прежде чем началась шестая смерть, пришли они. Как ты и говорил. Они устали нас ждать, и поэтому пришли сюда, в храм.

— Что? — Зоро сам невольно схватился за перила, опасаясь, что ноги его не удержат. — В смыс…

— Он сказал, это я виноват. Они пришли искать нас, пришли меня спасти; думали, что со мной… — Санджи не сводил взгляда с Зоро, и на губах его играла какая-то чужеродная улыбка, вовсе на неё не похожая. Его голос дрогнул, он произнёс нараспев, без каких-либо эмоций: — Нами-сан пришла, Нами-сан пришла помочь мне. Мы были в храме, в зале под фонтаном, где всюду стекала вода. Верховный жрец бормотал свои молитвы, и жрица стояла поодаль, а я всё думал, как же мне хочется пить.

— А потом, прежде чем они закончили с приготовлениями, пришла Нами-сан, и Робин-тян, и все остальные. Они пришли мне помочь, жрецы что-то кричали, но они пришли… их пытались остановить, и я тоже, и жрица, она начала плакать. Но богиня не хочет сейчас её слушать, и её церемония… она не потерпит вмешательства… — его голос нарастал, будто морской прибой. — Я во всём виноват, они пришли за мной, а я… нет! — Зоро метнулся к нему, когда Санджи развернулся лицом к балкону, стоя на краю одними лишь носками. Зоро снова застыл, и Санджи резко помотал головой, словно стряхивая воду. — Ты не видел… я должен сначала тебе сказать, чтобы ты…

— Расскажешь мне всё внутри, я выслушаю, просто возьми мою руку…

— Ты не понимаешь — это я сделал! — Санджи пнул одну из стоек перил, и хотя удар не был и вполовину таким сильным как обычно, камень раскололся с громким треском. — Я… все они… — его голос тоже надломился, но уже от совершенно другого удара. — Ты не видел, как…

— Что произошло? — сквозь зубы произнёс Зоро. — Что ты видел?

— Я видел… — его глаза расширились. Зоро видел всю пустоту серого неба, отражённую в его зрачке. — Я видел богиню. Она была прекрасна, чёрт, как же прекрасна. Она лишь подняла руку, и я увидел… всё то пламя, это моя вина, всё потемнело, и когда я снова смог видеть, они… они все… — он с хрипом втянул ртом воздух. — Они мертвы, Зоро. Чоппер, Усопп, Робин-тян. Н-нами-сан. Луффи. Они все мертвы, и всё из-за меня…

— Что за бред, — процедил Зоро. — Их здесь не было, это очередная иллюзия, ещё одно…

— Это не видение. Они мне ничего не показывали, — сказал Санджи. — Я не смотрел ни в какую воду. Это не было частью церемонии! И жрецы, они тоже не ожидали. Когда Нами-сан, Луффи и остальные ворвались в зал, те начали кричать, чтобы они не приближались — на церемонии могут присутствовать только жрецы, грешник и богиня — но они не послушались. Они пришли за мной и…

— Их здесь не было! — конечно, если они и правда пришли искать их с Санджи, потому что Луффи решил, что пора отчаливать, они пришли бы все вместе. Но всё равно, Зоро увидел бы их или хотя бы услышал.

Зал под фонтаном, о котором говорил Санджи, должно быть, находился где-то под землей, на уровне кухни или даже глубже. Зоро в это время поднимался на башню, и каменная кладка легко заглушала все звуки. К тому же, он не знал, когда жрецы увели Санджи и как долго он проспал.

Но нет, он бы знал, если бы они приходили в храм, он должен был знать. Речь всё-таки про пиратов Соломенной Шляпы. Весь храм бы на ушах стоял. Да что там храм — весь город.

— Этого не могло быть, Санджи, просто слезь с чёртового…

— Не могло, — прошептал Санджи. — Не могло, но всё же. Они мертвы…

— Прекрати.

— Они мертвы из-за меня.

— Прекрати, я сказал, — потребовал Зоро. — Даже если… нет, это неправда, они не мертвы, и ты ни в чём не виноват. Ты же сам сказал, что это сделала та стерва богиня…

— Не только она, — едва слышно пробормотал Санджи. — Не всех, — он опустил глаза, и Зоро проследил за его взглядом. Его черные туфли, обычно натёртые до блеска, были выпачканы ржавыми пятнами, а края штанин потемнели от чего-то влажного.

Зоро почувствовал лёгкий металлический запах, который не замечал до этого. Хоть запах крови был для него уже давно привычен, ему стало дурно.

— Санджи… что с твоими ботинками?

— Красная Нога Санджи. Как думаешь, кто-то меня так зовёт? — Санджи приподнял ногу, разглядывая покрытую кровью туфлю. Его вторая нога немного соскользнула, приближая его к падению. Как ни странно, он не схватился крепче за перила. — Никогда раньше об этом не думал, но я ведь учился у него, и кому-то же должен достаться титул, раз он больше его не носит…

— Чья это кровь, Санджи? Твоя…

— Не моя. Не в этот раз, — Санджи мотнул головой. — Он кричал на меня, говорил, что это я виноват, ещё до того, как богиня коснулась их… он прав, это я во всём виноват, но в тот момент я не мог думать, не мог даже осознать, что происходить. Потом темнота, и когда я снова смог видеть… они лежали у моих ног, и кровь… столько воды, а я не мог дотянуться до неё, не мог смыть всю эту кровь, они мне не позволили…

— Этого не было, — продолжал твердить Зоро. Он не заметил, что всё это время повторял про себя эти три слова. — Этого не было, этого не было…

— Зоро, — какого чёрта Санджи был так спокоен, стоя на самом краю. — Твои мечи при тебе?

— А? — Зоро уставился на него. — Да, конечно, — сложно их не заметить, три катаны по прежнему висели у его бедра.

— Хорошо, — сказал Санджи и протянул ему руку, как ни в чем ни бывало. Зоро немного опешил, прежде чем догадался её схватить.

Убедившись, что крепко его держит, он одним движением потянул кока обратно на балкон. Санджи сместил хватку на перилах и кое-как перебрался через них, спотыкаясь, когда Зоро повёл его к окну и грубо толкнул внутрь.

Захлопнув окно, так, что стекло задрожало, он отпустил руку Санджи. Кок сделал несколько более-менее твёрдых шагов в сторону стены, упёрся в неё рукой, чтобы не упасть, и сказал с тем же неестественным спокойствием:

— Знаешь, я сам сначала не верил. Я не думал, что богиня и правда существует, пока не увидел её.

— Санджи, что бы ты там ни увидел…

— Она появилась всего на мгновение, на одну секунду, а потом исчезла. Но мы все её видели. И Нами-сан, Робин-тян, они её не боялись. Пока Луффи и остальные разбирались со жрецами, они подошли к тому месту, где она появилась. И богиня явилась снова, ненадолго, но достаточно, чтобы увидеть, как она красива. Она подняла руку, — Санджи повторил её жест, похожий на ленивый взмах руки дирижёра. — Она призвала пламя, синее пламя. Говорят, богиня топит лёд в горах, и синий огонь самый горячий, лучше всего для готовки. Робин-тян стояла ближе всех… она не успела увернуться.

— И её лицо, Зоро, лицо Робин-тян… в ту секунду, когда она ещё могла видеть сквозь сжигавший её огонь... синева её глаз была ярче самого пламени. Она не успела даже вскрикнуть, лишь посмотрела на меня. Но Н-нами-сан…

Его голос дрогнул. Руки сами собой сжались в кулаки, словно пытаясь удержать что-то незримое.

— Нами-сан… она кричала… кричала моё имя. Кажется, она звала меня. Огонь… жрецы удерживали меня, их было, не знаю, пятеро или шестеро. Они вовсе не бойцы, но я не мог… слабак, не мог вырваться. Она упала, пыталась… она каталась по полу, пыталась сбить огонь, но он был не на ней, он горел изнутри; огонь вырывался из-под её кожи, её кровь, должно быть, тоже пылала… И запах… она кричала, пока её горло не сгорело…

Из-под сжатых пальцев Санджи просочились капельки крови и упали на ковёр. Зоро не мог пошевелиться. Это невозможно, хотел сказать он, но они оба видели слишком много якобы невозможных вещей. Фруктовик, изображающий из себя божество? Или что-то ещё более невероятное? На Гранд Лайне всё возможно.

Но это неправда, даже если богиня существует. Он не знал, как это сказать. Язык его не слушался.

Санджи продолжал отчаянно бормотать, будто у него не было выбора, будто он не мог сдержать словесный поток.

— Чоппер пытался. Жрецы кричали ему прекратить… кажется, я тоже кричал, я сам себя не слышал, и они меня не отпускали… но он всё равно пытался. Он хотел помочь, но не смог — пламя поднялось слишком высоко… Он сделался большим и попытался потушить огонь своим телом. А потом он тоже загорелся; его мех вспыхнул, как факел. Как фламбе, — из его груди вырвался судорожный смешок. — Все трое, Робин-тян, Чоппер и Нами-сан… о, Нами-сан, я всегда знал, что её волосы красивее любого огня, их красно-золотистый блеск, не то что этот синий…

— Санджи, возьми себя в руки! — приказал Зоро.

Санджи говорил так быстро, что не успевал перевести дыхание. С таким успехом он мог и задохнуться. Зоро поднял руку, намереваясь отвесить ему пощёчину и привести его в чувства. Но, завидев это, Санджи тут же осёкся и перехватил его руку с такой силой, что чуть не заломил её назад. Он глубоко вдохнул, глянул Зоро в глаза и произнёс тоном, который можно было даже с натяжкой назвать рассудительным:

— Нет-нет, я должен… дай мне всё тебе рассказать. Если я остановлюсь, я не смогу закончить, а тебе нужно понять…

— Мне не нужно ничего этого знать. Это был просто какой-то безумный кошмар…

Санджи сделал шаг назад, нагнулся и провёл рукой по одному из ботинок.

— Это же кровь, правда? — он показал Зоро испачканные кровью пальцы. Потёр их вместе. — Мне ведь не кажется? Значит, это не сон, да?

— Это… — Зоро слишком хорошо знал цвет подсохшей крови, чтобы утверждать обратное, но вот откуда она там взялась…

— Всё произошло так быстро, никто не успел ничего сделать. Даже Луффи, — монотонно произнёс Санджи. На него снова нашло это жуткое спокойствие. В тот момент Зоро предпочёл бы истерику. Уж лучше безумие, чем полная апатия. — Они с Усоппом кинулись на жрецов, но потом просто замерли, глядя на происходящее. И я… если бы они пришли одни, если бы Нами-сан не пришла с ними, если бы не Робин-тян или Чоппер, они бы… если бы пришёл только Луффи, он достаточно быстрый, богиня, может, и не смогла бы… Я помню, я кричал что-то такое. А потом Луффи посмотрел на меня.

— Он смотрел на меня, и он был зол, он почти никогда не бывает так зол, но если один раз увидишь этот взгляд, то никогда его не забудешь. «Ты виноват», сказал он. «Это всё ты виноват». А потом он сказал: «Я никогда тебя не прощу», и бросился на меня, сбивая с ног жрецов, стоявших у него на пути. Он расшвырял их в стороны, как игрушечных, он подошёл ко мне, а дальше я не помню, всё утонуло в белом свете, я ничего не помню. Только их крики, я всё ещё слышал их крики, её крики, и Луффи… «Я никогда тебя не прощу», и, кажется, он плакал. Или, может, это был я. Я не знаю.

— А потом я стоял там, один, и Луффи лежал у моих ног, и Усопп… он должен был убежать, почему он не убежал? Почему… но он лежал там, на теле Луффи, будто пытался защитить его. Их глаза были открыты, их невидящие взгляды… но они не сгорели. Была только кровь, много крови, на них, на полу. И на мне.

— Это не богиня защитила меня, не жрецы… им и не пришлось. Он был прав, прав, всё из-за меня, но я не думал, не мог думать. Только потом, когда я вернулся сюда, в эту чёртову комнату, я знал, что ты придёшь. Надо было только подождать, я должен был рассказать тебе, Зоро, но… Я не думал, что смогу, но я должен был. Ты должен знать. И теперь…

Он сделал глубокий вдох, выпрямился и взглянул Зоро в глаза. Он медленно поднял руки, развёл их в стороны и приподнял голову, оголив шею, не сводя взгляда с мечника.

— Это твоё право, — сказал он. — Сделай это.

— Сделать…

— Как ты сказал Михоуку, — произнёс Санджи. — Раны на спине — позор для мечника.

— Что ты такое несёшь? — Зоро поперхнулся.

— У тебя есть три меча. Я не прошу тебя брать для этого белый, я знаю, он что-то для тебя значит, не стоит пачкать его моей кровью, но другие два…

— С хрена ли ты решил…

— Что ещё ты хочешь знать, Зоро? — его тон стал резким, голос эхом отразился от стен комнаты. — Хочешь узнать, какие звуки издавал Чоппер, как он вопил, пока его слёзы не испарились в том огне? Хочешь расскажу, что осталось, когда пламя наконец стихло? Обожжённые кости, обугленные останки, едва ли напоминавшие людей… их было не узнать, даже Нами-сан, её чёрный скелет осыпался в угольную пыль… она до последнего тянула ко мне руки…

— Санджи, я не…

— Хочешь знать, как выглядел Усопп: он лежал там, с проломленной грудью, из которой торчали осколки рёбер — как думаешь, после такого сколько лёгкие ещё будут пытаться втянуть воздух, сколько сердце ещё будет качать кровь; его позвоночник был сломан, он не мог пошевелиться, ничего не мог, кроме как лежать и медленно умирать. Или Луффи… для него всё, должно быть, закончилось быстро, с такой-то такой здоровой вмятиной в голове; кровь стекала в его шляпу, просачиваясь через солому. Его глаза были открыты, и в них застыло удивление, не боль, даже не злость, а чистое удивление…

— Прекрати, Санджи, — Зоро не хотел произнести это шёпотом, но в тот момент он сам себя не слышал. — Прошу, прекрати.

— Что ещё ты хочешь услышать, Зоро? Что ещё ты хочешь знать? — голос Санджи дрожал, словно стеклянный. — Почему твои клинки по-прежнему в ножнах? Забыл, как пользоваться мечо…

— Нет, — сказал Зоро надорвавшимся голосом. — Это всё обман, сплошная ложь, — не может быть… плевать на остальное, Санджи не смог бы одолеть Луффи даже в полную силу, не говоря уже о том, как он ослаб за последние дни. Особенно если Луффи был в ярости.

…если Санджи был в бреду и всё не так понял, если, на самом деле, Луффи не нападал, не ожидал нападения со стороны одного из товарищей… если его охватило потрясение, когда все его друзья…

Бред собачий, всё это подлые выдумки их богини, и чёрта с два он на них купится. Служитель не должен присутствовать на самих смертях, но, видимо, правила изменились, ведь эта смерть ещё не окончена. Это просто часть ритуала, на самом деле их друзья уже собрались на «Гоинг Мерри» и ждали их; все они живы и здоровы, кроме вот этого одного, и будь он проклят, если позволит шестой смерти стать чем-то большим, чем просто церемонией.

Его руки сомкнулись на рукоятях катан. Санджи выдохнул, облегчение погасило огонёк жизни в его глазах, и он расправил плечи, ожидая неизбежного.

Лёгким движением, Зоро отстегнул ножны от пояса, взял все три меча и отбросил в сторону, даже не глянув туда, где они ударились о стену и со стуком упали на пол.

— Нет, — повторил он.

Повисла тишина. Сам воздух вокруг них, казалось, обратился в камень; Санджи застыл на месте, и Зоро не был уверен, мог ли он сам дышать в эти мгновения, он даже не пытался.

Когда Санджи, наконец, сбросил с себя оцепенение, он сделал лишь один судорожный вдох. Его бледные губы едва шевелились.

— Я знал, что не особо тебе нравлюсь, — прошептал он, — но я и представить не мог, что ты так меня ненавидишь.

— Да, — Зоро слышал свой голос словно издалека, как слышат морской прибой внутри ракушки. — Да, я ненавижу тебя, чёртов кок. Ублюдок заносчивый, чёрта с два тебе хватило бы сил убить Луффи. Чёрта с два ты бы напал на Усоппа. Чёрта с два ты бы позволил Чопперу сгореть; чёрта с два ты бы просто стоял и смотрел, пока кто-то причинял вред Нами или Робин, и неважно, сколько человек бы тебя при этом удерживали. Ты, лживый сукин сын, думаешь, я во всё это поверю?

— Если ты не веришь, — он едва расслышал голос кока, — если ты… это всё равно правда. Все они, все их мечты, всё, чего мы добились вместе… из-за меня, всё из-за меня…

Он накренился вперёд, и Зоро подумал, что он сейчас упадёт, но в следующую секунду он метнулся вперёд, быстрее, чем Зоро ожидал от него, и бросился к мечам, лежавшим у стены. Или, может, снова к окну, чтобы выбраться на балкон. Неважно. Зоро кинулся ему наперерез и, перехватив, оттащил назад.

Санджи вырывался. Это было вовсе не похоже на его обычные выверенные, продуманные атаки, но Зоро не был готов к той звериной одержимости, с которой он пытался освободиться. Кок врезал ему локтём по подбородку, и на мгновение перед глазами потемнело. В этот момент Санджи вырвался из его хватки и крутанулся в диком ударе, который даже в его ослабленном состоянии мог снести противнику голову. Зоро упал и перекатился, инстинктивно бросившись к своим мечам.

…поразительно, что Санджи вообще хватало сил сопротивляться, но откуда, чёрт возьми, у него взялось достаточно здравого смысла для подобных планов.

— Ах ты... чёрт! — прорычал Зоро и вскочил, ударив плечом в грудь Санджи и выбив из него дух, затем обхватил руками его худое тело, держа руки прижатыми к бокам.

Санджи яростно сопротивлялся, изо всех сил пытаясь освободиться. Зоро не отпускал, сквозь зубы проклиная всё на свете, когда носки ботинок кока врезались ему в голени. Но адреналин никак не мог компенсировать лишения последних двух дней; к тому же, находясь в железной хватке, да ещё и с такого расстояния, Санджи не смог бы нанести крепкий удар, даже будь у него прежняя сила.

Чем больше он брыкался, тем больнее он делал сам себе. Зоро поморщился и ударил Санджи по спине открытой ладонью. Тот моментально напрягся, судорожно выгнув спину. Из его горла вырвался мучительный вой.

— Прости, — пробормотал Зоро, надеясь, что его раны не открылись. А то кровопотери им тут ещё не хватало… вряд ли у него после этого остались бы хоть какие-то силы.

— Ублюдок, — прошипел Санджи. — Если ты такой трус…

Зоро не отпускал.

— Сказал тот, кто пытается сбежать от того, в чём якобы виноват, — он схватился крепче, стараясь сильно не давить на спину. Волосы Санджи теперь лезли и ему в глаза. Он стряхнул их, как мог, и тихо сказал ему на ухо: — Это всё не по-настоящему, этого не было. Ты ничего не сделал, и они все живы.

Судя по звукам, Санджи было больно даже просто дышать. Воздух ранил и без того пересохшее горло. Его плечи вздымались, пока переводил дыхание.

— Если тебе не хватает смелости поверить… тебя там не было…

— Значит, выходит, я тоже виноват? — спросил Зоро. — Меня там не было, я ничего не сделал, чтобы им помочь.

— Ты… тебе всё равно нельзя было… — Санджи вздрогнул так, что даже Зоро пошатнулся. От кока пахло сигаретами, их аромат пропитал его костюм насквозь и даже впитался в кожу, заглушая запахи пота и крови. — Будь ты там, ты бы тоже…

— Санджи, — оборвал его Зоро, — какой была шестая смерть?

— Я же сказал, — Санджи вновь попытался вырваться, извиваясь, словно уж. — Её не было, её…

— Ты говорил, они её начали, — напомнил ему Зоро. — Жрец прочитал свои молитвы и всё такое. Что они тебе сказали до того, как ты увидел Луффи и остальных, что сказал старик?

— Смерть… — призрак того обезумевшего смеха вновь заиграл на его губах. — Всего, смерть всего, все мертвы.

— Не может быть, что все, — Зоро попытался подойти к этому со стороны логики, — иначе на последнюю смерть ничего бы не осталось. Ну же, Санджи, какой была шестая смерть?

— Шестая смерть… — долгую минуту Санджи просто дышал, его грудь тяжело вздымалась. Наконец, он прошептал: — Шестая смерть. Вторая смерть богини. Смерть надежды.

Зоро замер; на мгновение его охватило отчаяние этой утраты.

Санджи выпрямился, но вырываться не стал; вместо этого собрал всю волю в кулак и твёрдо произнёс:

— Это твое право. Ты единственный, кто остался. Твоё право, разве ты не хочешь отомстить за них?

— Если всё это взаправду, — медленно сказал Зоро, — во всём виноват ты, и они все погибли… Я всё равно ни за что не убью единственного оставшегося у меня друга.

— Ты…

Санджи произнёс это одними губами, а затем обмяк, так внезапно, что это могла быть и уловка. Зоро покачнулся, когда кок навалился на него всем весом. Он нахмурился; даже для худого человека, он был на удивление лёгким. По телу Санджи пробегали судороги.

Зоро приподнял его голову и притронулся к ней лбом. Его кожа была слишком горячей на ощупь.

— …не понимаешь, — едва слышно бормотал он. — Ты не понимаешь, они… все… ты должен…

— Нет, — сказал Зоро, — это всё неправда, я ничего не должен, и ты ни в чём не виноват. Как бы вся ситуация ни выглядела. Ты не виноват, Санджи.

— Даже если не я, — выдохнул он, — даже если это сделал не я, всё равно они…

Зоро сделал пару шагов назад, пока не наткнулся на диван. Он упал на него, не раздумывая, потянув за собой Санджи. Кок свернулся калачиком и закрыл голову руками, пытаясь спрятаться. Из-за обезвоживания он даже не мог плакать, но его судороги были слишком похожи на всхлипы.

— Не смог… не хватило сил…

Если бы можно было заставить собственное сердце остановиться, подумал Зоро, эта смерть давно бы уже стала настоящей.

— Этого не было, Санджи, ничего этого не было. Это просто иллюзия, они все живы, — его слова не слишком помогли. Санджи, может, и слышал его, но в тот момент не осознавал то, что он говорил. Но что ещё ему оставалось делать? Вот бы ему заснуть, забыть всё это… Зоро даже сам бы его вырубил, но боялся, что после такого Санджи может попросту не проснуться.

— Потерпи немного и ты снова их увидишь. Они ждут нас. Нами тебя ждёт, и Робин, мы снова с ними увидимся. Всё закончится уже вечером, осталась только одна смерть, — теперь уже он бормотал без остановки, но, кажется, на этот раз ему удалось как-то до него достучаться. Санджи повернул голову и уткнулся в плечо Зоро.

— Они… они… мне жаль, Нами-сан… простите… друзья… простите…

— Тебе не за что извиняться, — сказал Зоро, — ты ни в чём не виноват, и это всё неправда. Не надо извиняться, просто доживи до конца этой чёртовой церемонии и всё, просто держись, осталось совсем немного… — вскоре у него закончились слова, и Санджи тоже затих.

Он дрожал, почти как хрусталь от верхней ноты — вот-вот разобьётся, — и Зоро держал его крепко, будто надеясь своими руками удержать эти осколки вместе. Больше ничего он сделать не мог.

На этот раз они не стали ждать до ужина. В окна светило вечернее солнце, и колокол ещё не отзвонил, когда Зоро услышал неторопливые шаги.

Он не знал, в какой момент полусонный кошмар Санджи перетёк в неспокойный сон. Его дыхание выровнялось не так давно, и Зоро всё это время лежал, не шевелясь, опасаясь побеспокоить дремлющего на его плече кока. Его тело по-прежнему было горячим на ощупь, но даже в пиджаке его пробивал озноб. У него попросту не осталось сил себя согреть.

Зоро аккуратно слез с дивана, стараясь ненароком не столкнуть спящего товарища. Санджи вцепился пальцами в его рубашку, и Зоро пришлось отцеплять их по одному; вместо этого пальцы сомкнулись на подушке. Он слегка поморщился во сне, но не проснулся, когда Зоро накинул на него покрывало.

Подобрав мечи с пола, Зоро присел на ковёр у шёлковой ширмы и подпёр щёку кулаком, наблюдая за спящим. Какое-то время он ворочался, путаясь в одеяле и бормоча что-то неразборчивое, пока, наконец, не провалился в более глубокий сон, но Зоро всё равно беспокоило его состояние. Он боялся, что в какой-то момент Санджи будет уже не разбудить, но не знал, как понять, когда будет уже слишком поздно. Чоппер бы точно знал, но без его знаний Зоро мог только догадываться, и хотя обычно он всецело доверял своим инстинктам, за эти дни слишком многое пошло не так, и он начал сомневаться в своих решениях. Дважды он хотел разбудить его, но оба раза себя останавливал. Он как раз подошёл посмотреть на него поближе, но услышал шаги жрецов на лестнице. Судя по всему, их было много.

Напоследок глянув на спящего кока, Зоро выскользнул в коридор и задвинул за собой ширму. К тому моменту, как первый из прибывших перешагнул последнюю ступеньку, он уже оголил белую катану.

Верховный жрец замер и жестом повелел своей свите остановиться.

— Время пришло, — сказал он.

— Время последней смерти.

Старик кивнул.

— Думаю, это его удивит, — сказал Зоро. — Он не поверил, что шестая смерть и правда состоялась. Думал, всё было взаправду.

Верховный жрец промолчал, но несколько человек из его свиты опустили головы в сожалении.

До этого момента Зоро не осознавал, насколько он был зол. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы не повышать голос, иначе он мог ненароком побеспокоить Санджи.

— Вы и ваши чёртовы церемонии... Могли бы и сказать ему, ублюдки.

— Божественные смерти определяет лишь сама богиня, — сказал верховный жрец. — Нам ничего о них не известно, мы не знаем, чего от них ожидать.

— Могли хотя бы напомнить ему, что всё это не по-настоящему!

— Не по-настоящему? — верховный жрец приподнял брови. — Богиня настоящая; её деяния…

— Это наглая ложь, и ты это прекрасно знаешь. Ты ведь был там, да? Стоял в стороне, наблюдая. Ты знаешь, что их там на самом деле не было… никто из наших друзей не погиб. Она бы не стала, эта ваша богиня. Бессмысленные убийства — не её почерк. Она предпочитает играть со своими жертвами, наслаждаясь их болью. И все ваши церемонии…

— Всё не так! — даже не узнай он этот тонкий голосок, он бы догадался, что эти слова принадлежали жрице по тому, как почтительно расступились на лестнице жрецы. Даже сам верховный жрец отошёл в сторону, уступая ей дорогу. Борода никоим образом не скрывала его тревогу. Девочка прошла мимо него и резко остановилась, увидев Зоро с мечом наголо. Её глаза округлились. — Богиня… — пролепетала она, — богиня совсем не такая…

Она была там этим утром; Санджи упоминал её, и она сама сказала, что должна присутствовать на смертях богини. Должно быть, наблюдала вместе с остальной публикой. Зоро проигнорировал девочку, глядя вместо этого на её отца.

— Как вы это сделали? — потребовал он. — Как вы заставили его увидеть весь этот бред и поверить в него?

Верховный жрец смерил его долгим взглядом, а затем сказал, негромко:

— После двух дней без воды люди порой видят вещи, которых на самом деле нет. И даже больше, если таково желание богини.

— Значит, это была просто иллюзия? — Зоро вспомнил кровь на ботинках Санджи. Это не могла быть просто галлюцинация; у иллюзий не идёт кровь…

— Больше, чем просто иллюзия, — сказал жрец. — То, что произошло, — это не ложь; это такая же правда, как и то, что мы видели своими…

— Плевать я хотел на вашу правду, — отрезал Зоро. — Это было не по-настоящему. То есть, этого не было. По большей части, — он перевёл взгляд на толпу послушников позади него. — Скольких из вас он убил?

— Ни одного, — ответил верховный жрец. — Все трое выживут, наши целители в этом уверены.

Зоро усмехнулся; должно быть, мрачно, судя по тому, как жрецы от него отпрянули. Маленькая жрица спряталась за спиной отца.

— Не ожидали, что ему хватит сил сопротивляться?

— Мы сами виноваты, — согласился жрец. Он не дрогнул даже под суровым взглядом Зоро. — Нужно было позвать больше человек, чтобы его удержать. Мы знали, что он боец, но мы не были готовы к такому буйству.

— Вы собирались показать ему такое и ожидали, что он ничего не попытается сделать…

— Мы не знали, что произойдёт, — перебил его верховный жрец. — Смерти людей одинаковы для всех, их результат определяет лишь выносливость грешника, но смерти богини для каждого свои. Смерть крови — смерть прошлого — можно предугадать. Но о смерти будущего ничего не известно. Художник может ослепнуть, отец — потерять своих детей… мы и не представляли, что он нападёт на нас… или на кого-либо вообще. Тем не менее, мы должны были подготовиться, — он внимательнее присмотрелся к Зоро. — Позволь спросить, не ранен ли ты? Бывали случаи, когда грешник нападал на служителя… или даже хуже.

Зоро фыркнул.

— Идиотский кок не смог бы меня одолеть даже в нормальном состоянии, — если бы Санджи атаковал его по-настоящему, а не просто чтобы спровоцировать... — Если бы он попытался, то навредил бы только себе.

Верховный жрец кивнул.

— Всё верно.

Зоро опустил меч, правда пока не стал прятать его в ножны. Его рука крепко сжала рукоять.

— В каком смысле?

— Моя дочь рассказала тебе, не так ли? — старик посмотрел на жрицу, и на секунду его взгляд смягчился. Но стоило ему глянуть на Зоро, как он снова стал холодным. — Мало кто может пережить последние церемонии.

— Мало кто, — едко повторил Зоро. — То есть, никто, — в его животе пылал сгусток гнева. — И вы думали, что я сделаю за вас всю грязную работу, верно? Что я поверю всему, что он видел? Вы надеялись, что я убью…

— Нет, — в глазах старика промелькнуло что-то. — Таких опасений у меня не было. Я знаю, что ты пират, и жестокость тебе не чужда, но из того, что я видел за эти дни… даже зная, что он тебе скажет, я не сомневался, что он доживёт до седьмой церемонии.

— Он выжил не для этого, — сказал Зоро. — Всё. С него хватит.

— Чем скорее мы завершим, тем скорее…

— Не будет никакой седьмой смерти, — Зоро недвусмысленно поднял катану. — Вы уже сделали с ним, что хотели, у богини тоже был шанс. Всё, достаточно.

— Ещё не всё, — сказал верховный жрец. — Мне жаль. Осталась последняя церемония.

— Забудьте про неё.

— Мне очень жаль, — повторил старик, опустив голову. — Прошу, пропусти нас. До наступления темноты не так много времени…

— Нет, — отрезал Зоро. — Он и так многое для вас сделал. Он не выдержит ещё одну. Не в таком состоянии. Я знаю, он сам согласился на это. И то, что он позволил вам с собой сделать, то, что с ним сделала богиня, меня не касается. Но ты сам попросил меня стать его служителем. И правда в том… правда в том, что мы не можем потерять нашего кока.

Он поднёс меч ко рту и крепко зажал рукоять зубами, затем извлёк два других и поднял их, скрестив смертоносные клинки перед собой.

— Я не позволю вам и пальцем к нему притронуться.

Коридор был узким, настолько, что, протянув руки в стороны, он мог коснуться пальцами обеих стен. Никто не сможет проскользнуть мимо его мечей, даже если все жрецы храма разом на него нападут. Клинки поблёскивали алым в красной пелене, застелившей его глаза. Проклятая катана словно пела в его руках, подрагивая в ритм его сердцебиения. Он слишком долго сидел сложа руки.

Но никто не стал нападать, ни разом, ни по одному. Один лишь верховный жрец беспечно, но уверенно двинулся вперёд, оказавшись в пределе досягаемости мечей. При нём не было оружия, он поднял пустые руки.

— Мне очень жаль, — сказал он в третий раз. — Но выбора нет. Позволь нам пройти. Или останови меня.

— Папа! — вскрикнула жрица.

Решимость в глазах старика быстро охладила ярость Зоро, но даже лёд мог причинить боль, и дышать через холодный узел в животе было сложно. Он стоял неподвижно, держа мечи наготове. Стоит жрецу сделать один только шаг…

— Папа, пожалуйста, не надо, — маленькая жрица всхлипнула.

— Лонлин, не подходи, — резко сказал он. На мгновение его спокойствие дало трещину, однако он не обернулся.

— Но… — девочка сделала шаг вперёд. В её глазах блестели слёзы. — Разве мы должны? Он… он уже столько всего сделал, и после этой церемонии…

— Ты должна верить в богиню.

— Но она причинила ему столько страданий, папа. Этим утром, — девочка вздрогнула, — ему было так больно, я думала, что он… даже когда он дрался с Берски и остальными, он ведь не хотел навредить им, он просто…

— Лонлин, — прервал её жрец, — другого выхода нет…

— Нет, — отрезал Зоро. — Есть.

Старик не успел среагировать, как Зоро резко перевернул проклятую катану и врезал кулаком с зажатой в нём рукоятью ему в челюсть, сшибая мужчину с ног. Не прерывая движения, Зоро последовал за ударом и взмахнул другой катаной ниже, припадая к земле. Кончик клинка замер в сантиметре от груди маленькой жрицы.

Лишь благодаря колоссальной выдержке он смог удержать его в неподвижности. Жрица тоже замерла. Она подняла на него глаза, и Зоро был удивлён, увидев, что в них больше не было слёз, а ее милое личико выражало решимость.

Краем глаза он заметил, как жрец медленно поднялся на ноги.

— Лишь один другой способ, верно? — спросил Зоро, или думал, что спросил; в тот момент он не узнал свой голос. — Ты сам так сказал. Нужна ли церемония для этого? Или всё так же просто, как и звучит?

Губы жреца шевельнулись, но он не издал ни звука.

— Так что? — резко спросил Зоро. — Ты можешь всё остановить. Иначе я покончу с этим другим способом.

— Ты… ты не можешь. Прошу, — старик сложил руки и стал на колени перед ним, склонив голову. — Прошу, не делай этого…

Катана слегка дрогнула в руке Зоро, только поразительное самообладание помогло её удержать. Жрица сделала ещё шаг вперёд, пока остриё катаны не упёрлось ей в грудь, прямо напротив сердца, царапая красивые бусины и оставляя засечки на бело-синих одеждах. Она приподняла голову, смело глядя на него.

— Всё хорошо.

— Что…

— Лонлин!

— Папа, — сказала она, не сводя глаз з Зоро, — я не хочу никого убивать. Я не хочу, чтобы он погиб из-за меня. Так что всё хорошо.

Зоро отвёл назад клинок, чтобы он лишь слегка касался ткани.

— Да, — тихо сказал он. — Всё будет хорошо. Просто дайте мне отвести его обратно на наш корабль, мы уплывём и никогда больше не вернёмся. Вашей богине даже не нужно знать…

— Мы не можем так поступить, — с сожалением произнёс жрец.

— Тогда что ты собираешься делать? — прорычал Зоро. — Думаешь, я шучу? Если вы не оставите мне выбора, я это сделаю. Даже раздумывать не буду. Я ведь пират всё-таки.

— Ни у кого из нас нет выбора, — пробормотал старик. Жрица покачала головой.

— Она всё видит. Она всё знает, — прошептала девочка. — Это единственный способ, — она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Её грудь приблизилась к мечу.

Зоро смотрел на неё в изумлении. В коридоре было не так тепло, как в комнате, но он чувствовал, как по спине стекает пот. Его пальцы так крепко сжимали клинки, что затекли, будто каждый из них весил как здоровый валун.

— Какие же вы все безумцы. Просто забудьте про свою чёртову богиню.

— Забыть наших богов значит бросить жителей Сатвы на произвол судьбы, — сказал верховный жрец. — Этот город попросту не существовал до них. Мы обязаны им за безопасность и процветание нашего острова.

— Так значит, их защита стоит таких жертв? Немного кровопролития для общего блага? А он даже не один из вас.

— Да, это так. Он не один из нас, — как этот человек мог оставаться таким спокойным, когда Зоро буквально держал жизнь его дочери на кончике своего меча? Он говорил не со злостью, даже не со страхом, лишь с грустью и сожалением. Жрица даже не думала бежать — она всё равно бы не успела, но сейчас она стояла перед ним, как вкопанная. А верховный жрец не пытался её спасти, какой бы бесполезной ни была эта попытка. Он сказал негромко: — Но он твой товарищ. Я пойму, если ты сделаешь то, что должен.

Зоро перевёл взгляд со старика на маленькую жрицу, зажмурившую глаза. Все три катаны были обнажены, однако он чувствовал себя беззащитным; с таким же успехом смертоносная сталь могла быть тупым бруском покрашенного дерева, бесполезным театральным реквизитом.

Он обещал Луффи, что никогда больше не проиграет, но в тот момент почувствовал в горле горький привкус поражения.

Он мог покончить с этим менее чем за секунду, мог победить одним лёгким толчком. Он пират, разыскиваемый человек, они и понятия не имели, сколько крови было на его руках. И всё же жрица не сдвинулась с места, и жрец лишь молча наблюдал за ними, и ни один из них не ответил, когда он закричал:

— Да что, чёрт побери, с вами не так?!

Вместо этого, сзади неожиданно раздался голос:

— Да что, чёрт побери, с тобой не так?! — и прежде чем Зоро успел обернуться, в его живот со всего размаху врезалась нога, выбив весь воздух из лёгких и отбросив его на пару шагов назад.

Он даже не слышал, как отодвинулась ширма, не говоря уже о том, как его друг проснулся; сам виноват, надо быть внимательнее. Хорошо хоть в ударе не было достаточно силы, чтобы причинить серьёзную боль.

— Санджи, ты… а, чёрт!

Санджи стоял перед ним на подгибающихся ногах, весь бледный, как простыня. Зоро бросил мечи и кинулся к нему, успев подхватить кока прежде, чем он упал и ударился головой.

— Идиот, — он кое-как помог Санджи подняться, придерживая его рукой за спину, — осторожнее!

— Тупой мечник, — прохрипел Санджи, тяжело дыша. Его голова была опущена, Зоро ничего не видел за копной светлых волос. — Какого чёрта ты тут творишь?

Верховный жрец взял свою дочь за плечо, оттащил назад и стал перед ней, наблюдая за ними с непроницаемым лицом.

— Ты сам прекрасно знаешь, — ответил Зоро.

Санджи с трудом поднял голову, стряхнул с себя руку Зоро и вместо этого прислонился плечом к стене. Он рассеяно потёр виски, его взгляд упал на верховного жреца.

— Простите, — сказал он. — Мне жаль, что так вышло. Забудьте про него. Я готов.

Мужчина кивнул, сделал шаг вперёд и протянул руку Санджи.

— Если ты пойдешь…

— Никуда он не пойдёт, — коротко ответил Зоро и встрял между ними, по пути нагнувшись, чтобы подобрать Вадо.

— С дороги, — рявкнул Санджи. — Я пойду.

— Мы уходим, — сказал ему Зоро, не глядя назад. — Убираемся прочь отсюда, — подцепив вторую катану носком ботинка, он подкинул её в воздух и, поймав рукой, с лязгом скрестил мечи. — К чёрту вашу богиню, к чёрту церемонию, к чёрту весь этот сраный остров…

— Нет, — и теперь Зоро посмотрел на него, потому что это тон был ему не знаком. В нём слышалась не злость и не уязвлённая гордость; что-то другое, то, что он не привык слышать от Санджи. Кок выпрямился и приподнял подбородок. Только рука, которой он опирался о стену, выдавала его слабость. — Я пойду с ними. Один. Как я и сказал, — его взгляд скользнул мимо Зоро в сторону верховного жреца. — Я готов со всем этим покончить.

Он двинулся вперёд вдоль стены, не отпуская её и сосредоточенно переставляя одну ногу за другой. Зоро и без мечей мог бы его остановить. Он мог бы сбить Санджи одним пальцем, но вместо этого он взял своего друга под руку, бормоча: «Идиот» и гадая, кого из них он имел в виду.

— Думаешь, мне своих сил не хватит? — в голосе Санджи слышался такой ощутимый сарказм, что его можно было резать ножом, и хотя он спотыкался даже с поддержкой Зоро, решимость в его прищуренном взгляде была непоколебимой. Он сделал свой выбор, и его выбор, как и решения других Мугивар, был нерушимым.

Зоро не видел смысла спорить, поэтому не стал. Но на вопрос он осторожно ответил: 

— Да. Я так думаю. Иначе зачем мне было пытаться тебя спасти? — и был вознаграждён гневом, вспыхнувшим в глазах Санджи. Кок оттолкнул его, покачнувшись, но тут же выпрямился и прошёл последние пару шагов сам. Затем верховный жрец беспристрастно взял его за руку.

— Забудь, — бросил Санджи через плечо, направляясь к ступенькам. Маленькая жрица торопливо шагала за ним, будто надеясь как-то ему помочь. — Уходи. Я уже говорил, это тебя не касается. Я сам во всём виноват.

И в этот момент Зоро узнал тот странный тон, скрытый за обманчивым спокойствием. Зоро бросился вниз по лестнице, расталкивая всех на своём пути, и преградил им путь. Жрецы вокруг них отпрянули назад с такой прытью, что чуть не попадали с лестницы. Верховный жрец не сдвинулся с места.

— Скажи ему, — приказал Зоро, глядя на старика. — Скажи ему про прошлую церемонию.

Санджи вздрогнул, опустив глаза.

— Ничего этого не было, — продолжал распинаться Зоро. — Они все живы — скажи ему!

— Я не могу.

— Сукин сын…

— Отстань от него, Зоро. Это сделала богиня. Это сделал я, не они, — Санджи продолжил спускаться, держась рукой за каменные перила. Он прошёл мимо Зоро, даже не глянув на него.

Зоро повернулся за ним, спрятал катану и положил руку ему на плечо, чтобы остановить.

— Санджи, послушай меня. Этот ублюдок сам мне рассказал, то была просто уловка…

— Или же он тебе солгал, — Санджи напрягся всем телом. — Ты ничего не видел. Ты не понимаешь. Пусти меня, Зоро, — он резко отстранился.

— Санджи! — Зоро шёл за ним до следующего этажа, не обращая внимания на жрецов, которые пятились от него, как от прокажённого. — Чёрт возьми, Санджи, это была всего одна церемония… иначе что ты сейчас будешь делать? Если они так и не закончили шестую, то почему эта — последняя… да послушай…

— Прошу вас.

Кто-то резко дёрнул за его харамаки. Он остановился. Маленькая жрица повисла у него на поясе, крепко вцепившись пальчиками в зелёную ткань. Она была настолько лёгкой, что он даже не заметил. В пустом коридоре ей на чём было стоять, не на что опереться, но она всё равно держалась.

— Прошу вас, не надо, — прошептала она. — Он вас не слышит, богиня ему не позволит. Он должен это сделать, чтобы всё закончилось, и она больше не причиняла ему боль. Он ведь сильный, правда? Вы говорили, что он с-сильный…

Санджи уже спустился этажом ниже и скрылся за поворотом.

— Вы не можете сотворить с ним такое, должен же быть другой способ…

— Есть другой способ, — сказала она дрожащим голосом.

Зоро выдохнул. Все силы будто разом его покинули; будто маленькая девочка и правда могла удержать его на месте.

— Нет, — сказал он. — Это не в счёт, — его ребра даже не болели; идиотский кок, должно быть, знал, что не сможет, иначе он бы ударил всерьёз.

— Значит, это единственный выход, — перед ним стоял верховный жрец. В его руке сверкнула сталь — проклятая катана, но прежде чем Зоро успел достать две другие, мужчина протянул ему меч, рукоятью вперёд. — Доверься своему другу, — сказал он.

— Это вашей богине я не могу довериться, — рука Зоро сомкнулась вокруг катаны. — Так куда мы сейчас идём?

— Не ты, — сказал жрец. — Как и раньше, ты не можешь присутствовать — богиня этого не потерпит. Если церемония не состоится сегодня вечером, нам придется ждать следующего захода солнца.

— Ждать до завтра? — Зоро посмотрел на него ошеломлённо. Ещё целые сутки? Даже если команда к тому времени не начнёт их искать — да и насколько могущественна эта богиня на самом деле? — ещё один день без воды…

— У нас осталось мало времени, — пробормотал жрец. — Другого способа нет... — и в следующую секунду он кинулся вперёд с поразительной для его роста скоростью. Зоро не успел даже поднять меч. Но жрец бросился не на него, а к стене за его спиной.

Он приложил руку к вырезанным на ней узорам и провёл пальцами по краям узкого овального символа. Послышался тихий скрежет камня о камень. Часть стены отодвинулась, открывая тёмный проход за ней. Зоро развернулся, готовясь к тому, что может появиться из этой темноты.

Но он не был готов к тому, что в его подбородок врежется огромный кулак жреца и оттолкнёт его назад, прямо в дыру в стене.

Зоро различил вокруг себя очертания широкой комнаты, плиточный пол под ногами и потолок, уходящий высоко вверх, но тут проход снова закрылся, едва не придавив ему ноги. Он мельком успел увидеть побледневшее лицо маленькой жрицы, а затем очутился в кромешной тьме.

Зоро подумал, что ослеп. Его глаза были открыты, но темнота вокруг удушала, при том, что воздух в комнате был на удивление свежим, а не затхлым, как обычно бывает в подземельях. Он чувствовал давление стен, окружавших его, словно на дне моря. Пройдя немного вперёд, он наткнулся руками на одну из них, толкнул её изо всех сил, а когда она не поддалась, ударил по ней рукоятью катаны. Без толку. Ощупав каменную кладку, он нашёл края двери, которая только что закрылась.

В темноте позади него раздавалось журчание воды, но больше ничего. Он закричал, и стены поглотили его крик.

Этот чёртов жрец… хотя Зоро больше винил себя за то, что допустил такую оплошность. Он потёр ноющую челюсть. Бьёт как маленькая девочка, говорил Санджи. Ага, только если эта девочка — агент Барок Воркс. Или Нами.

Если этот ублюдок надеялся таким образом остановить Зоро, что ж, придется его разочаровать. Не удастся снова открыть дверь — ничего, он проделает новую. Положив одну руку на стену, он снова постучал по ней рукоятью, на этот раз прислушиваясь к вибрациям, которые быстро поглощала огромная каменная масса. Но у всего есть уязвимое место.

Прошло всего пару минут. Даже так он всё равно мог их упустить, в чём, наверное, и был весь смысл: задержать его ровно настолько, чтобы успеть отвести Санджи к месту церемонии. И тупой кок даже не сопротивлялся. Дело уже не в силе или слабости, не в том, чтобы что-то доказать этим безумным жрецам или кому-то ещё; Санджи должен это понимать.

Они с ним могли работать вместе, когда другого выхода не было, когда это был единственный способ победить. Но теперь Санджи…

Это было почти как предательство, как удар под дых, куда больнее, чем тот пинок в живот; поражение, ведь только поражение может быть таким мучительным. Седьмая смерть, они были так близки, а теперь чёртов кок…

— Ублюдок, — процедил Зоро, будто Санджи мог его слышать. В горле стоял ком, и ему пришлось прокашляться, чтобы услышать самого себя. — Идиота кусок, только посмей…

После следующего стука он почувствовал странные вибрации. Он нащупал пальцами это место и легонько постучал ещё раз. Вот оно, слабое место. Он вытащил все три меча. В темноте он отошёл назад, внимательно отсчитывая шаги. Одного удара должно хватить, и видеть цель ему не обязательно; во время сражений его атаки всё равно были слишком быстры, чтобы за ними уследить. Оставалось надеяться, что это не несущая стена. Много от него будет проку, если он обрушит на себя всю башню.

Держа мечи параллельно, он принял стойку, готовясь направить все три катаны в одну точку. Но не успел он нанести удар, как его насторожил внезапный скребущий звук позади него.

Темноту пронзил слабый проблеск света. Обернувшись, он увидел подрагивающий огонёк фонаря, еле освещавший вырезанные на стенах символы и ручейки воды. Центральная колонна, которая была и в других комнатах, в этой оказалась фонтаном. Вода стекала вдоль желобков, поступая в каменные носики, из которых она выливалась арками, блестящими в тусклом свете, и падала в широкий бассейн вокруг колонны.

Даже в полутьме было видно, что этот элемент декора слишком странно смотрелся в его якобы темнице. Между двумя потоками воды торчала чья-то маленькая рука, держащая фонарь. Зоро пришлось напрячь глаза, чтобы рассмотреть, кто это был, но его заметили сразу.

— Мистер Пират? Вы здесь?

Это был уже знакомый темноволосый мальчуган. Он развернулся и крикнул куда-то назад:

— Он здесь! — от его голоса пошло эхо, как в туннеле. Он начал оживлённо размахивать руками. На стенах заплясали тени от раскачивающегося фонаря. — Идите сюда!

Зоро не стал терять время. Он спрятал мечи в ножны и залез в фонтан, шлёпая ботинками. Вода доходила ему до щиколоток. Вблизи он понял, что мальчик скрывался не в фонтане, а за ним, выглядывая из узкого проёма в самой колонне. Мальчик опустился на четвереньки и отполз чуть дальше, приглашая Зоро последовать за ним.

Щель была довольно узкой, но ему удалось протиснуться туда вместе с мечами. Внутри было тесно, но, по крайней мере, светлее, чем в той комнате. Вокруг них эхом раздавался грохот, похожий на далёкие раскаты грома, и воздух был пропитан влагой. Глянув наверх, Зоро обнаружил длинную трубу, снабжённую кучей цепей, подъемных блоков и вёдер. На самом верху виднелся кружок серого неба.

Мальчик сидел на краю одного из широких деревянных вёдер. Как только Зоро уселся рядом, ребёнок скинул пару крючков, и ведро резко полетело вниз. Мимо них на большой скорости мелькали стены.

Зоро не сразу понял, что они не совсем падали. Цепи, держащие ведро, разворачивались постепенно, хотя их общий вес значительно ускорил спуск, судя по удивлённому лицу мальчика. Однако, похоже, ему это нравилось, и когда ведро остановилось, он соскочил с него, широко улыбаясь.

Внизу стояли его друзья; на их лицах, освещённых тусклым фонарём, читалась зависть. Зоро слез, и рыжеволосый мальчик отпустил цепь, которую держал в руках. Ведро упало вниз со всплеском, едва слышным из-за громкого шума воды. Они стояли на краю некого подземного водоёма. Свет, пробивающийся сверху через отверстие в трубе, поблёскивал на тёмной поверхности воды, прерываемый рябью. Из-под каменной арки ниспадал водопад, поворачивающий скрипучее деревянное колесо, которое, в свою очередь, приводило в действие шестерни и цепи.

— Круто, да? — восторженно произнёс темноволосый мальчик. — Это Лонлин догадалась, как сюда попасть, ещё в прошлом году. Вы, кстати, в её комнате были. Ну, точнее, это её будущая комната, после того, как она станет жрицей богини луны, но теперь в её комнате есть фонтан, и однажды она спросила, откуда в нём берется вода, и они показали ей…

— Нам как бы нельзя здесь быть, — признался рыжий мальчишка, хотя об этом Зоро и так уже догадался.

— Я думаю, вам и меня нельзя было выпускать, — он огляделся по сторонам. — Так как нам теперь отсюда выбраться? — в стену были встроены деревянные перекладины, которые вели к круглому люку, но прежде чем он успел по ним взобраться, девочка покачала головой.

— Нет, вам нужно в ту сторону, — она указала в сторону водопада и арки. — Там её каскад, они ведут его туда.

— Ведут его? …Моего друга?

Девочка сунула ему в руки фонарь.

— Туда ведёт длинный уступ, — пояснил её брат. — Сейчас ранняя весна, так что его ещё не затопило.

— Вам нужно спешить, — сказала девочка. — Этот путь короче, но они едут верхом.

Зоро всмотрелся в темноту за каменной аркой. Сквозь туман от водопада он мало что мог разглядеть, но эхо от падающей воды уходило далеко вглубь.

— Как далеко до туда?

— Где-то час, если идти пешком, — темноволосый мальчик почесал затылок. — Вам придется бежать — закат уже скоро. Но старейшина Оруолш сказал, что вы точно успеете…

— Оруолш? — переспросил Зоро, резко повернувшись к детям. — Верховный жрец?

— Дабирнак, бестолочь! — рыжий мальчишка отвесил ему подзатыльник. — Он же сказал никому не говорить!

Девочка опустила глаза.

— Старейшина Оруолш сказал нам, что вы будете в покоях богини. Он попросил забрать вас и показать дорогу до каскада.

— А ты идиот! — ответил темноволосый и толкнул приятеля в плечо. — Ты говорил, что он не знал о том, что мы здесь были!

— Я сказал, нам надо держать это в секрете, я не говорил, что он не знает. Он же верховный жрец! — очевидно решив, что этот спор не стоил потраченного времени, рыжий мальчишка решил не продолжать и повернулся к Зоро. — Старейшина Оруолш сказал, что ему вы точно не поверите, но, возможно, доверитесь нам. Пожалуйста, сэр. Это правильная дорога. Но вам нужно бежать сейчас, иначе вы не успеете.

Пару долгих секунд Зоро пристально на них смотрел, затем молча кивнул и бросился к арке. В камне были высечены крутые ступеньки; он преодолел их, перескакивая по две за раз, и поднял фонарь, чтобы осветить туннель. Он увидел перед собой водовод с узкой тропой, идущей по левой стороне, чуть выше уровня воды.

— Мистер Пират, — девочка окликнула его, и Зоро обернулся. — Инсте просила вам передать, — сказала она, — вы должны идти прямо, до самого конца. Там есть небольшие проходы, которые уходят в сторону, но вам нужно быть внимательным и никуда не сходить, пока не дойдёте до такой же арки на другом конце.

— Понял, — он посмотрел на троих детей, собравшихся у подножия лестницы. Их лица выражали совсем недетскую серьёзность. — Спасибо, — сказал он и, не дождавшись ответа, бегом направился во мрак туннеля.

Мерцание фонаря позади него исчезло, и вскоре после этого затих и гул водопада, так что единственными звуками в туннеле были журчание ручья и топот его ног. Воздух здесь был влажный и прохладный. Лицо быстро намокло от мелкого тумана, из-за которого свет фонаря казался призрачным. Зоро бежал, не сводя глаз с тропинки. На мокрых и скользких камнях так легко оступиться. Поток воды справа от него тёк довольно быстро, выплёскиваясь за стенки водовода и на тропу.

Пробежав минут десять, он заметил, что туннель пошёл в гору. Периодически ему встречались выбитые в камне ступеньки, по которым ручейками стекала вода. Он наткнулся и на несколько ответвлений, о которых говорила девочка. Все они были слишком низкими, чтобы передвигаться по ним, не пригибаясь, поэтому Зоро решил, что он на верном пути.

Однако вскоре его уверенность начала иссякать. Он начал сомневаться, не надурили ли его. Конца туннеля и близко не было видно, и в какой-то момент он даже подумал свернуть в один из боковых проходов, выбраться наружу, туда, где есть хоть что-то кроме воды и камней, и попытаться сориентироваться на местности.

…На какой ещё местности? вопрошал внутренний голос, подозрительно напоминавший голос одного крайне надоедливого кока. Ты даже не знаешь, куда тебе нужно идти.

— Захлопнись, — пропыхтел Зоро. Топот его ботинок эхом раздавался в темноте, отмеряя секунды, словно маятник. — И вообще, это ты во всём виноват.

Только бы успеть.

Надо поторопиться. Он легко перескочил через очередные ступеньки, но не заметил кусок камня, лежавший на дороге. Он полетел лицом вперёд. Фонарь выпал из его руки и, плюхнувшись в воду, сразу же пошёл ко дну. Огонёк в нём посветил ещё пару мгновений, пока вода не хлынула за стекло и не погасила его.

— Твою ж! — всё вокруг моментально погрузилось во тьму. Зоро поднялся с земли и попытался на ощупь найти ближайшую стену. При падении он ободрал себе локоть, но, благо, обошлось без серьёзных ссадин. Темноту было игнорировать сложнее, но он не упадёт с уступа, если будет держаться поближе к стене. Он вытянул руку, так чтобы слегка её касаться и продолжил путь. На этот раз пешком — во тьме у него попросту не было выбора, — но шагая так быстро, как только можно. Он снова выругался, ударившись ногой о какой-то камень, и, поскакав на одной ноге пару шагов, пошёл дальше, не сбавляя темп.

Идти пришлось недолго. Вскоре он заметил, что может различить в темноте едва заметные очертания стен. На поверхности воды появились проблески. Зоро глянул вперёд и увидел крошечную точку света, которая только увеличивалась по мере приближения, пока перед ним не открылся выход из туннеля. Света было достаточно, чтобы разглядеть оставшиеся ступеньки и взобраться по ним. С каждым шагом воздух вокруг него становился всё холоднее, а гул воды громче. Наконец, он выбрался наружу, щурясь от лучей заката.

Он всё-таки добрался до гор. Ему потребовалось три дня, но всё же он здесь. Зоро вдохнул свежий запах сосен. Он стоял на краю расселины, которую промыла река в горном склоне. Поток разделяла крепкая плотина, из-за чего одна половина уходила в туннель, а другая стекала вниз по склону.

Здесь можно было бы вдоволь натренироваться, думал он, взбираясь вдоль крутого берега реки, пригибаясь под разлапистыми ветвями и обходя валуны, раскиданные по ущелью тут и там. Поднимаясь выше, Зоро невольно начал потирать озябшие руки. На земле виднелись участки снега, и среди деревьев гулял холодный ветер. Шелест веток тонул в непрекращающемся гуле.

Вскоре он обнаружил его источник, когда, пробравшись через очередной колючий куст, он очутился перед отвесной скалой, высотой примерно в четыре мачты «Гоинг Мерри». Сквозь узкую щель на вершине скалы ниспадал кристально чистый водяной занавес. Он разбивался о покрытые лишайником камни и, пенясь, собирался в озеро, из которого вытекала река.

Каскад богини.

Зоро стоял на дальнем краю этого озера. Вода внизу текла быстро, но её поверхность была достаточно гладкой, чтобы видеть каменное дно на глубине где-то метров пяти, гладкое, как фонтан в храме. Солнце скрылось за горными вершинами, но его золотистые лучи пронизывали облака, отражаясь в воде.

Ниже от него, на склоне у озера, собрались жрецы. Их облачение выглядело темнее и тусклее в приближающихся сумерках. Зоро быстро спрятался обратно в кусты, пока его не заметили. Хотя он сомневался, что кто-то мог его слышать так близко от водопада. Сюда, должно быть, пришла почти половина храма. Многие стояли у самой кромки воды, остальные поднялись на большой плоский камень, выступающий над водой.

На краю камня, прямо над центром озера, стояли три силуэта, освещённые лучами солнца. Старейшина Оруолш возвышался над маленькой жрицей, серебристая вышивка на её одеждах поблёскивала золотом в свете заката. А между ними виднелась бледная фигура, похожая на призрака в тумане, окружавшем подножье водопада.

Санджи раздели до пояса, оставив только бинты. Он сложил руки на груди, чтобы сберечь тепло, но держал спину прямо. Ветер трепал его волосы, и даже с такого расстояния Зоро видел, что он весь дрожал; тем не менее, он стоял, расправив плечи, устремив взгляд в сторону тёмных деревьев на противоположном берегу.

Верховный жрец подошёл ближе и стал перед ним.

— Седьмая смерть, — объявил он; его голос перекрыл грохот водопада и эхом разошёлся по ущелью. Если он практиковал свои речи здесь, неудивительно, что из него такой хороший оратор. — Мы собрались здесь, у дара богини, чтобы стать свидетелями последней смерти грешника, — он обвёл взглядом собравшихся и развернулся лицом к каскаду. — Своим дыханием она топит лёд; этой водой она дарит нам жизнь. Да смоет она его грех.

Верховный жрец повернулся, и на этот раз его взгляд скользнул поверх толпы жрецов и послушников, туда, где за выступом у устья реки скрывался Зоро. Он задержался там всего на секунду, и с такого расстояния Зоро не мог понять, на что именно он смотрел, но по его телу пробежали мурашки. Он застыл, как вкопанный. В его голову закралась мысль, что белая рубашка не особо маскировала его на фоне тёмных кустов, а его волосы были совсем не того оттенка зелёного.

Верховный жрец поднял глаза к розовато-оранжевому небу.

— Седьмая смерть, — провозгласил он. — Смерть дыхания, — он поднял серебряную чашу. Отполированный металл блеснул в лучах солнца. — Узрите последнее дыхание грешника. Да очистит его эта утрата.

Он поднёс чашу к губам Санджи, приподняв её; тот слегка наклонил назад голову, послушно выпивая. Затем жрец забрал чашу, поднял её высоко и перевернул. На землю не пролилось ни капли.

Санджи вздрогнул и закашлялся, и по хорошему Зоро не должен был слышать этот хриплый звук за шумом воды. Солнце продолжало садиться, и вскоре трое на краю выступа оказались в тени, как и всё остальное озеро, и отсюда Зоро не должен был видеть его бледное осунувшееся лицо, голову, всё ещё запрокинутую назад, отрешённый взгляд, устремлённый в небо.

Маленькая жрица шагнула вперёд. В её поднятой руке развевался белый шёлковый шарф со сверкающими бусинами на концах.

— Узрите… узрите дыхание богини, — произнесла она, и хоть её голос слегка дрогнул вначале, он был настолько чистым и звонким, что звучал ясно и чётко даже за рёвом водопада. — Её милостью да подарит оно жизнь.

Она разжала пальцы, и ветер тут же подхватил лёгкую ткань.

Санджи протянул руку, но слишком медленно. Под тяжестью бусин длинный шёлк потянуло вниз, и Санджи пошатнулся, упав на колени на самом краю, когда шарф, кружась, опустился в воду. Его плечи вздымались, щёки окрасил лихорадочный румянец. Что, чёрт возьми, было в той чаше…

Верховный жрец склонился над Санджи. Он говорил тихо, но Зоро всё равно слышал каждое слово, произнесённое с явным волнением:

— Богиня приняла твою смерть. Возьмёшь ли ты у неё новую жизнь?

Губы Санджи зашевелились, но с такого расстояния Зоро не мог понять, сказал ли он что-то вообще. Жрица держала руки сжатыми перед собой, и ему не нужно было слышать её голос, чтобы прочесть по губам. «Прошу».

Но Санджи резко отвернулся от них и съёжился, цепляясь руками за край выступа. Он снова закашлялся; на камень упали красные капли.

Никто из жрецов не произнёс ни слова, все они стояли как истуканы в колышущихся на ветру рясах, направив взгляды на этот выступ. Люди замерли в ожидании, все звуки утонули в шуме ветра и грохоте водопада. Зоро даже не слышал своего дыхания. И Санджи лишь дрожал всем телом, не двигаясь с места, когда поток подхватил белый шарф и затянул его под воду.

Дыхание богини; Зоро ничего в этом не смыслил, но жрица выглядела так, будто вот-вот расплачется, и старейшина сказал «последнее дыхание», а Санджи ни черта не делал, лишь стоял там на коленях и умира…

— Да чтоб тебя! — крикнул Зоро, одним махом разрубая кусты мечами. — Чего ты ждёшь, идиот?

Верховный жрец обратил на него свой взгляд, и жрица торопливо развернулась, путаясь в длинной рясе. А потом Санджи наконец-то поднял голову и медленно повернулся к своему другу.

— Ну же! — проорал Зоро, перекрикивая рёв каскада. — Они ждут нас, Нами и Луффи и остальные… так что давай, сделай это, чтобы мы могли уже вернуться домой!

Санджи смотрел на него широко раскрытыми глазами.

Затем он медленно подтянул к себе ноги и, пошатываясь, встал. Сделав два нетвёрдых шага, он подошёл к краю выступа, глянул вниз всего на секунду, прежде чем нырнуть.

Он вошёл в воду, как нож в масло, без единого всплеска. Санджи вырос на море; он плавал, как рыба, и даже сейчас успел сделать пару махов, прежде чем его подхватило сильное течение. Он пытался побороть его, пытался выгрести. Его движения вспенили чистую воду. Но вскоре рябь сгладилась, и он обмяк, погружаясь всё глубже в полупрозрачные тени.

Раздался пронзительный крик.

— Пора, Зоро! — это кричала жрица. — Она говорит, пора! Он сейчас…

И Зоро нырнул. Вода сомкнулась над его головой.

Он ожидал, что вода будет холодной, но не настолько. Его тело будто погрузилось в жидкий лёд. Ему и раньше приходилось плавать в ледяной воде, но из-за более тёплого воздуха он не был готов к холоду, и погружение вышибло весь воздух из его лёгких. И как Санджи только смог…

Зоро приоткрыл глаза, вглядываясь в толщу воды, пока не увидел бледный силуэт. Поток затянул его на самое дно. Он не шевелился, лишь течение слегка трепало светлые волосы.

Под водой сложно было определить расстояние; лёгкие Зоро горели к тому моменту, как он наконец подплыл достаточно близко и онемевшими пальцами схватил Санджи за руку. Зоро притянул кока к себе, обхватил его свободной рукой и, оттолкнувшись от дна, всплыл на поверхность.

Тяжело дыша и пытаясь удержать над водой не только свою голову, но и голову Санджи, он смутно ощутил, что чьи-то руки тянули его к берегу, помогая выбраться из озера. А потом они очутились на берегу. Зоро упал на землю, не замечая острый гравий под ногами. На коленях у него лежал Санджи: мокрые волосы закрывали его лицо, а губы приняли синеватый оттенок. Он не дышал.

— Чёрт бы тебя драл, — Зоро закашлялся, сплёвывая воду. — Не смей мне тут… — он схватил кока за плечи — его тело было таким же холодным, как и вода в озере — и с силой встряхнул его. — Если мне придется делать тебе искусственное дыхание, Завитушка, я никогда тебе это не прощу…

Бормотание жрецов, столпившихся вокруг них, казалось неясным шумом, смысла в котором не больше, чем в гуле водопада. Глаза Санджи были закрыты, на ресницах поблёскивали капельки воды, она же стекала тонкими ручейками по бледным щекам.

Вокруг его руки была обёрнута полупрозрачная белая ткань; мокрый белый шёлк прилипал к его телу и к камням на берегу. Серебряные бусины блестели, словно лёд по краям шарфа. Его пальцы сомкнулись на ткани в мертвецкой хватке.

— Ты поймал его, — произнёс Зоро, тяжело дыша. Горло саднило от воды. Дыхание богини… Санджи добыл его, но по-прежнему лежал неподвижно, без каких либо признаков жизни. Чёртова стерва, опять со своими уловками. Ну уж нет, они не проиграют в её лживой игре. — Очнись, Санджи, ты уже не в воде, всё почти закончилось… — вода капала с его волос в глаза; должно быть, в ней что-то было, может, дело просто в холоде, но они защипали, и ему пришлось протереть их, чтобы хоть что-то видеть.

В последний день смерть становится настоящей… Под конец церемонии, они не выдерживали… Он не мог нащупать пульс, не знал даже, в том месте ли он его искал. Пальцы онемели от холода. Он даже не доктор, им нужен Чоппер или хотя бы Нами, кто-нибудь, кто знает, что делать — он не так долго пробыл под водой, но Зоро не знал, что было в той чаше, которую заставил его выпить верховный жрец. Голова Санджи безвольно мотылялась, пока Зоро упрямо продолжал его трясти.

— Не заставляй меня… чёрт возьми, Санджи, дыши, пожалуйста, просто дыши…

И Санджи вдохнул; он жадно втянул ртом воздух и тут же закашлялся водой, попавшей в лёгкие.

Один из жрецов наклонился к ним, подавая свёрнутое шерстяное одеяло. Зоро выхватил покрывало из рук жреца и накинул на плечи Санджи. Он вяло забарахтался, будто всё ещё пытаясь плыть. Зоро удержал его на месте, растирая ему спину через покрывало, чтобы хоть как-то согреть.

— Полегче, всё хорошо, ты выбрался, — второе одеяло накинули на плечи ему, и Зоро сразу утонул в его тепле; он даже не заметил холодный ветер, покалывающий мокрую кожу.

Послышался шорох гравия — верховный жрец неуклюже спускался к ним по склону. В руке он держал всё ту же серебряную чашу. Услышав его приближение, Зоро вздёрнул голову и склонился над Санджи, чтобы заслонить его от взгляда этих серых глаз.

— Церемония, да? — прорычал он. — И это вы называете церемонией?!

Одной рукой он выхватил шарф из рук Санджи, порвал тонкий шёлк на куски, сжал в комок и швырнул мокрые обрывки к ногам верховного жреца.

— Вот. Он это сделал, он его поймал. Вы же этого от него хотели, да? А теперь дайте антидот от вашего яда.

— Не было никакого яда, — жрец покачал головой.

— Не смей мне лгать, ублюдок, — он оставил мечи в кустах, когда бросился в озеро, но они бы ему сейчас и не понадобились. Верховный жрец невольно сделал шаг назад, когда Зоро аккуратно положил Санджи на землю, прикрыв его вторым одеялом, и поднялся на ноги, сжав руки в кулаки. — Всё кончено. Неважно, что вы там дали ему выпить из того кубка — сделайте с этим что-нибудь, живо, иначе…

— Всё действительно кончено, — сказал жрец. — Богиня приняла своё решение, — он бросил Зоро серебряную чашу.

Зоро поймал её, мельком глянув, а затем присмотрелся внимательнее. Сквозь неё было видно каменистый берег — у чаши не было дна; это была просто металлическая трубка в форме чаши, отполированная и украшенная разными символами. Из неё невозможно было ничего выпить.

Он поднял взгляд на верховного жреца.

— Но если она такая, то что он тогда…

— Богиня забрала его дыхание; она забрала жизнь грешника, а затем ему хватило сил получить от неё новую жизнь.

— Но если дело не в… ему не нужно было нырять, чёрт, он вообще…

— Нет, — жрец снова покачал головой. — Если бы он не получил её дыхание, то погиб бы и телом, и духом. То, что яда не было, не значит, что не было опасности. Стоит человеку поверить, что он умрёт — и он уже не жилец на этом свете. На секунду, я побоялся, что ему не хватит смелости. Но он обрёл жизнь в её водах. Грешник мёртв, но на его месте живёт и дышит новый человек, — верховный жрец улыбнулся. — Он жив!

Зоро собирался что-то сказать, но его прервал Санджи, который, кашляя, попытался подняться. Зоро швырнул чашу в сторону жреца, даже не глядя, куда она упадёт, присел на корточки рядом с Санджи и помог ему сесть. Его глаза были открыты, но взгляд рассеянно блуждал между небом, деревьями и водопадом, пока, наконец, не остановился на Зоро.

— З-зор-ро… — произнёс он, стуча зубами. Зоро видел, что его пробирает озноб, но это всё же лучше, чем то безжизненное состояние, в котором он находился ранее.

— Я тут, — сказал Зоро, — всё хорошо, ты в порядке. Всё закончилось, — он глянул на верховного жреца, который сумел таки поймать чашу. Мужчина кивнул.

— Всё закончилось.

— А ж-жрица…

— С ней… всё хорошо, — девочка по-прежнему стояла на каменном выступе, повернувшись лицом к водопаду. Её длинные рукава развевались на ветру. В сумерках серебристые узоры на её одеждах блестели не так ярко, зато их синий цвет казался насыщеннее, напоминая морские глубины. — Тебе удалось. Теперь мы можем вернуться.

— Вернуться? — Санджи прикрыл глаза, оседая в протянутые руки Зоро. — Куда?

— Идиот, на «Гоинг Мерри», конечно, — сказал Зоро. — Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы вернёмся к остальным и уплывём с этого треклятого острова.

— К остальным… — Санджи издал надрывный смешок. — Их там не будет… я же говорил… они все…

— С ними всё хорошо, Санджи. Они нас ждут. То, что ты видел, это всё неправда, чёрт возьми, ты знаешь, что это неправда! Зачем ты вообще тогда прыгнул в это озеро, если ты веришь, что всё это случилось взаправду? Почему просто не…

— Потому что, — пробормотал Санджи, — потому что… ты… я не мог… — он не договорил и обмяк в руках Зоро, судя по медленному, но ровному дыханию, находясь где-то между потерей сознания и обычным изнурённым сном.

Зоро почувствовал чью-то руку на своём плече и, обернувшись, совсем не удивился, увидев светловолосую послушницу, хотя до этого он не заметил её в толпе. Но прикосновение было слишком мягким для верховного жреца, а остальные держались от него на приличном расстоянии. Под мышкой она держала его мечи.

— Надо поскорее спуститься с горы, пока он не простыл, — негромко сказала она, протягивая ему катаны.

Пожалуй, из всех проблем, эта казалась наименьшей. Однако с тех пор, как зашло солнце, на склоне ощутимо похолодало.

— Ага, — отозвался Зоро. Горло слишком болело, чтобы болтать попусту. Он забрал мечи, затем взял Санджи на руки — не было смысла его будить; его так вырубило, что он даже не храпел, да и он не такой уж тяжелый — и поднялся сам. — Где самый короткий путь?

Маленькая жрица спустилась с каменного выступа. Отец подал ей руку. Кажется, её взгляд был устремлён в их сторону, и Зоро был рад покрову наступающей темноты. Он собрался уйти, но тут его руки снова коснулась послушница.

— Сюда, — сказала она.

— Мы не вернёмся в ваш чёртов храм, — отрезал Зоро.

— Вы хотите попасть на ваш корабль? — спросила она. — Так будет быстрее всего, — она повела его вниз по течению реки, выбирая наиболее ровный путь. Зоро старался за ней поспевать, при этом не забывая поглядывать на спящего товарища.

Неподалёку от плотины, где река расходилась надвое, у деревьев стояли на привязи какие-то животные, размером с лошадей. У них была чёрная шерсть и завитые рога. Ну конечно, ему же говорили, что они ехали сюда верхом. Несколько зверей были запряжены в повозки с большими колёсами, подходящие для поездок по каменистой местности. Девушка жестом пригласила Зоро сесть в одну из них, а сама забралась вперёд и взяла в руки поводья.

— Готовы?

Зоро усадил Санджи рядом с собой и поправил на нём покрывало.

— Да. Вперёд.

Она молча кивнула, крикнула что-то животным и щёлкнула поводьями. Рогатые звери припустили по склону быстрой рысью.

Поездка оказалась не такой неудобной, как ожидалось; повозка была оснащена пружинами, которые снижали тряску, да и поступь животных была твёрдой даже на неровной почве. Зоро обернулся лишь один раз и разглядел силуэты жрецов среди деревьев, но, кажется, никто за ними не последовал. И всё равно он не мог избавиться от чувства, что они беглецы, спасающиеся от испытаний той чёртовой богини. Ему было неспокойно.

Санджи не проснулся даже когда повозка наехала на камень, подскочила и с грохотом приземлилась на землю. Зоро положил его голову себе на колени и придерживал его рукой, чтобы он ненароком не вылетел. Его мотало при каждом толчке, словно тряпичную куклу. Но он хотя бы согрелся в этих покрывалах. Он хотя бы дышал. Зоро видел, как медленно вздымается его грудь: дыхание было ровным, но неглубоким. Они выехали на дорогу, и поездка стала намного спокойнее, но он всё равно придерживал кока. Несмотря на темноту, их темп не замедлился. Глянув вперёд, Зоро разглядел огни города, мерцавшие за деревьями.

За шумом колёс по гравию он услышал бормотание, в котором едва ли узнал свой собственный голос, несущий какую-то идиотскую чушь, будто всё будет хорошо, они уже почти на месте и прочий бред, вдвойне бессмысленный, потому что никто не слушал. Если послушница его и слышала, то не подала виду, продолжая подгонять скакунов.

Спуск понемногу выровнялся, и вскоре они уже проезжали городские ворота, освещённые фонарями. Слева от них, над домами возвышались тёмные силуэты трёх башен на фоне гор. Справа от них шумело море; оттуда долетал холодный солёный ветерок и мирный плеск волн. В лунном свете виднелись белоснежные паруса, и звонкий стук копыт зверей по деревянным планкам причала перекрыл вечерний гул порта, закрывавшегося на ночь.

Рогатые скакуны резко остановились, чуть не сбросив их с повозки.

— Приехали, — сказала девушка.

Зоро глянул по сторонам и в конце причала увидел знакомую фигурку барашка и развевающийся над парусами Весёлый Роджер.

— Откуда ты зна…

— В порту только один пиратский корабль, — он скорее услышал её улыбку, нежели увидел.

Ну конечно. Он присмотрелся: главной каюты не было видно из-за парусника, находившегося ближе, но в «вороньем гнезде» не горела лампа, и он не слышал знакомых голосов вокруг. «Гоинг Мерри» выглядел пустынным, и на мгновение его охватил страх… если всё было взаправду…

Его рука, державшая Санджи, сжалась крепче. Он всё ещё дышал. Это просто наваждение, насланное богиней. Может, они просто ещё не вернулись, или ушли их искать, или…

Затем он заметил движение. Зоро пригнулся, заглянув под парус лодки, и увидел длинноносый силуэт, стоявший у перил на носу «Мерри».

Он облегчённо выдохнул. Набрав в грудь воздуха, он смог выдать только дрожащее:

— Эй, — прокашлявшись, он попытался ещё раз, повысив голос, чтобы его точно было слышно: — Эй, Усопп!

Силуэт подскочил на месте и обернулся.

— Зоро? Ты что ли?

Прошло всего три дня, он не должен быть так несказанно рад слышать знакомый голос.

— Мы здесь, на причале, — крикнул он в ответ, слезая с повозки и беря на руки Санджи. Кок не проснулся, его дыхание дрогнуло на секунду, но глаза оставались закрыты, даже когда Зоро негромко позвал его по имени.

— Секунду! — он услышал топот ног Усоппа, когда тот соскочил на верхнюю палубу и пропал из виду.

— У вас всё в порядке, значит?

Зоро глянул на светловолосую послушницу. Она осталась сидеть в повозке, держа в руке поводья, хотя её скакуны вели себя весьма послушно.

— Ага, — он сделал пару шагов вперёд и снова обернулся. — Спасибо за всё, э-э… — пробормотал он.

— Инсте, — сказала она. — Меня зовут Инсте.

— Ророноа Зоро.

— Рада помочь, Ророноа Зоро, — её взгляд задержался на нём, на мгновение, затем она отвернулась и щелчком поводьев направила повозку в сторону улиц.

Зоро прошёлся вдоль причала, мимо парусника, прямо к «Гоинг Мерри». Усопп уже спустил сходни и ждал его на палубе, недовольно скрестив руки на груди.

— Давно пора! Мы уже собирались отчаливать без вас… — он запнулся. Улыбка исчезла с его лица при виде Санджи на руках у Зоро.

Зоро проигнорировал его недоумевающий взгляд. Морской бриз был холодный, и Санджи снова начал дрожать.

— Приведи Чоппера, — приказал он, а затем добавил: — Приведи всех, это важно.

— Всех? — Усопп сглотнул, остановившись на полпути. — Всё… всё настолько плохо?

Зоро посмотрел на него. Усопп не сводил глаз с неподвижного тела Санджи. Его смуглое лицо немного посерело.

— Нет, — Зоро покачал головой. — Извини. С ним всё не так плохо. Ему просто нужно… просто приведи их, хорошо?

Усопп молча кивнул и побежал в сторону кают, зовя остальных.

Десять минут спустя они собрались в кают-компании, уложив Санджи на импровизированную постель. Зоро пододвинул стул и уселся рядом, пока Чоппер осматривал кока, бормоча что-то себе под нос.

Усопп, который до этого мерил шагами каюту, наконец не выдержал и спросил нервным тоном:

— Так что? Что с ним такое? Он выживет?

Нами, сидя напротив Чоппера, перевела взгляд с Санджи на Зоро.

— Что с ним случилось? — спросила она голосом более спокойным, чем у Усоппа, но от этого не менее настойчивым.

— Я обнаружил у него признаки лёгкой гипотермии, истощения и обезвоживания, — сказал Чоппер.

— Да, всё так и есть, — рассеянно кивнул Зоро. — Хотя он совсем недавно чуть не утонул, так что немного воды он всё же получил.

Теперь уже не только Нами на него смотрела; даже Робин глянула на него с другого конца комнаты, приподняв бровь. Только Луффи продолжал неподвижно сидеть у изголовья постели, не сводя глаз с бледного лица Санджи.

— А зачем бинты? — тихо спросила Нами, трогая полоски белой ткани вокруг плеча кока.

— Для ран, — сказал Зоро. — Он скоро проснётся, Чоппер?

— Он… это… — Чоппер снова повернулся к своему пациенту, вся его неуверенность моментально улетучилась. — Да. Усопп, Нами, подогрейте немного яблочного сока, который мы купили, и принесите тарелку риса…

— Я сам схожу, — Зоро поднялся и направился в сторону уголка с кухней. — Вы будьте здесь, раз он скоро проснётся.

Усопп глянул на Робин и Нами, кивнул и развернулся к двери.

— Да, он не прочь будет увидеть их, когда проснётся. Я принесу сок…

— Ты тоже останься, — сказал Зоро и, положив руку ему на плечо, усадил на место. — Сок в том бочонке снаружи, да?

— Ага, — Усопп недоумённо поморгал. —  А почему я…

Зоро проигнорировал его, вышел и занёс внутрь бочонок, потом стал рыться по ящикам в поисках кастрюли. Взявшаяся из ниоткуда рука приоткрыла один из шкафчиков и протянула ему небольшую кастрюльку. Он обернулся; Робин кивнула ему со своего места. 

— Я займусь рисом.

Зоро налил яблочный сок в кастрюлю, поставил на маленький огонь и вернулся к остальным. Чоппер как раз заканчивал осмотр.

— Что ж, с ним бывало и хуже, — произнёс маленький доктор, хотя, судя по его выражению, это не о многом говорило.

— Значит, с ним всё будет в порядке? — спросил Усопп.

— Зоро.

Голос Луффи был на редкость спокойным и даже тихим. Усопп замер, и Зоро увидел, как Нами закрыла рот, прежде чем успела что-либо сказать. Все смотрели на капитана, но Луффи этого даже не замечал — он не сводил глаз с Санджи.

— Кто это сделал? — спросил Луффи. Ему не нужно было спрашивать, что с ним сделали и почему; всё, что надо, он уже и так видел перед собой. И этого было достаточно, чтобы его разгневать.

Зоро вздохнул. Только сейчас мечник почувствовал, как сильно он устал, будто все эти три дня провёл в бесконечном сражении, а не отдыхая и изредка тренируясь.

— Неважно, — сказал он. — Всё закончилось и больше не повторится.

Он положил руку на плечо Мугивары.

— Луффи, — капитан не посмотрел на него, соломенная шляпа скрывала его глаза, но по тому, как его голова слегка наклонилась, Зоро знал, что он слушает. — Только не злись на Санджи, ладно? Когда он проснётся, не надо на него злиться.

После этого Луффи поднял голову, недоумённо глядя на мечника.

— Зачем мне злиться на Санджи?

— Не кричи на него и всё такое. Он может подумать… просто не надо.

— Зоро? — Усопп и Нами бросали на него подозрительные взгляды, и даже Чоппер выглядел озадаченным.

Но Луффи лишь кивнул в ответ. Его серьёзность улетучилась, оставив лишь солнечную улыбку.

— Хорошо, — он нетерпеливо потыкал шапку Чоппера. — Эй, когда он уже очнётся?

Чоппер дёрнулся.

— Я не знаю. Похоже, сейчас он просто спит, но…

— Я думаю, с ним всё будет хорошо, ведь у него такой хороший доктор, — Нами мягко улыбнулась Чопперу. Олень зажмурился от удовольствия, смущённо отмахиваясь от комплимента.

— Санджи. Эй, Санджи-и-и, — Луффи шлёпнул его по щеке, не сильно, но так, что на бледной коже появилось немного цвета. — Просыпайся.

— Луффи…

Санджи застонал, отворачиваясь.

— Прекрати, — пробормотал он, отмахиваясь от руки Луффи, как от назойливой мухи. — Спать пытаюсь, Луффи… — его глаза резко распахнулись. Он быстро поморгал, всматриваясь в лицо капитана, нависшее над ним, и коснулся рукой его щеки.

— Луффи? — едва слышно прошептал Санджи.

Луффи нахмурился.

— Ага. Где ты был? Вы с Зоро опоздали.

Санджи поморгал ещё несколько раз, выдохнув:

— …прости… — он сглотнул, пытаясь заставить свой хриплый голос слушаться. — Прости меня…

— Ничего страшного, — с улыбкой сказал Луффи.

— Но ты… где… — он собирался скинуть покрывало, и Чопперу пришлось сесть ему на грудь, чтобы удержать его в постели.

— Нет-нет, — заявил доктор. — Раз уж ты проснулся, мне нужно ещё раз тебя осмотреть. У тебя что-нибудь болит?

— Расслабься и предоставь всё Чопперу, — сказала Нами.

— Чоппер? Н-нами-сан? — Санджи сел так быстро, что Чоппер чуть не свалился на пол, но Усопп вовремя его подхватил. — Усопп? — Санджи посмотрел на них широкими глазами, затем огляделся по сторонам, бормоча: — Робин-тян…

— Я здесь, — отозвалась Робин, поднимая руку.

— Санджи-кун, что… — Нами осторожно тронула его за руку, сжимавшую край одеяла. Но от её прикосновения он вздрогнул, практически отпрянул, и Зоро заметил удивление, промелькнувшее на её лице.

Что ж, по крайней мере, теперь они таращились не на него. Хотя вопросительные взгляды, направленные на кока, игнорировать было почти так же сложно, даже если сам Санджи их не замечал. Зоро вернулся к плите, снял кастрюлю с огня, как раз когда сок начал закипать, и перелил где-то половину в кружку, которую потом отнёс коку.

— На, выпей. Тебе давно пора.

— Зоро? — странно, что Санджи и на него так смотрел; у него не было причин думать, что с Зоро что-то случилось. Но недоверия на этом бледном лице было почти достаточно, чтобы заставить Зоро усомниться в реальности всего, что их сейчас окружало. — Зоро, это…

Зоро настойчивее протянул ему кружку.

— Давай, тебе же хочется пить?

Санджи непонимающе глянул на кружку, а затем резко протянул руку, но не для того чтобы забрать напиток; его пальцы сомкнулись на запястье Зоро, крепко его держа, пока глаза выискивали ответ на лице мечника.

— Ты здесь, — сказал он, вероятно, сам себе. — Если ты здесь… значит…

— Всё закончилось, Санджи, — негромко сказал Зоро. — Все семь позади. Мы вернулись на корабль, и все тоже здесь, — взгляд Санджи пробежал по лицам друзей. Он обернулся, чтобы убедиться, что Луффи и Робин никуда не делись. Зоро не мог его винить. Он и сам начал сомневаться, глядя, в каком безмолвии находилась сейчас их команда. Тишина особо не вязалась ни с кем из Мугивар, за исключением, разве что, Робин.

Санджи снова повернулся к нему с озадаченным выражением лица.

— Они… мы здесь. Мы все здесь.

Это был не совсем вопрос, но Луффи всё равно ответил спокойным тоном: 

— Да. Все здесь.

— Что я тебе говорил, тупой кок. Это всё — настоящее. А не то, что там было, — Зоро аккуратно высвободил руку из хватки Санджи и подал ему кружку. — Пей уже свой чёртов сок. Чоппер, скажи ему, что он полезный.

— Он полезный, — послушно отозвался Чоппер, а затем спохватился и добавил: — Только не пей слишком быстро, даже если очень хочется. Лучше маленькими глотками.

Санджи едва заметно кивнул и отпил немного сока. Потом ещё немного.

— Хороший, — сказал он хрипло. Он сделал ещё глоток, на этот раз больше. — Но… — его взгляд снова метнулся к друзьям, всматриваясь в их лица, вбирая каждую деталь.

— …Но что? — осторожно произнёс Усопп.

— Санджи-кун? — спросила Нами. Зоро думал, что она уже привыкла ко вниманию, которое регулярно оказывал ей кок, но, очевидно, даже она понимала, что это не одно и тоже. Видимо, он тоже услышал волнение в её голосе; ничто другое не заставило бы Санджи внезапно выпрямиться и расправить плечи. В его глаза вернулся блеск.

Он отхлебнул ещё, зажмурившись, чтобы распробовать, потом снова открыл глаза.

— Хм… сок хороший, но в него не помешало бы добавить немного мускатного ореха. М-м, щепотку коричневого сахара. И корицу, как ты мог забыть про корицу? Нами-сан, прошу, не стоит даже пробовать, я приготовлю вам с Робин-тян нечто куда вкуснее.

— Звучит здорово! — воскликнул Луффи. — И мне тоже приготовь!

Он толкнул его в плечо, не сильно, но Санджи всё равно пошатнулся. Усопп вовремя подхватил кружку, прежде чем её горячее содержимое вылилось на колени Санджи; тот поблагодарил его тихим кивком, сделал ещё глоток и сказал:

— Приготовлю для всех. Покажу тебе, как надо, Маримо.

— Ты здесь кок. Зачем мне знать, если на корабле есть ты?

Допив остатки сока, Санджи глянул на него из-за края кружки. На мгновение его взгляд стал серьёзным, но затем он убрал кружку, и на его губах появилась лёгкая усмешка.

— Ну да, для тебя рецепт всё равно будет слишком сложным. Четыре ингредиента — это же на один больше, чем ты можешь сосчитать, верно?

— Сказал тот, кто еле дотянул до сем… — начал было Зоро, но осёкся. Санджи, может, и делал вид, что всё хорошо, но цвет его лица по-прежнему напоминал простыню, и обе руки, в которых он держал кружку, слегка подрагивали.

— Вот, возьми, если ты голоден, — Робин подошла забрать пустую кружку и вручила ему тарелку свежесваренного риса.

— Спасибо, Робин-тян! — усмешка Санджи переросла в сверкающую улыбку. — Как вкусно!

— Ты даже ещё не попробовал, — напомнила ему Нами, но и она не удержалась от улыбки.

— Я тоже хочу! — заявил Луффи, и Робин отсыпала и ему немного, несмотря на возмущение Усоппа, что ужин был всего лишь час назад. Не обделила Робин и Зоро, принеся ему тарелку риса с маринованным луком. Он хотел отказаться, но понял, что не знает, когда в последний раз что-либо ел. Он смутно помнил, как брал какой-то перекус на кухне храма, но это было явно не этим утром, и даже не прошлым вечером… Рис и правда оказался вкусным, и, доев его, он присел на полу, прислонившись спиной к стене, и окинул взглядом каюту.

Санджи снова задремал, свернувшись под покрывалом и тихо посапывая. Сидя у его постели, Нами и Робин о чём-то перешептывались, их разговор сложно было расслышать из-за пререканий Луффи и Усоппа о… еде, наверное; он предположил, что причиной тому была чудесным образом опустевшая кастрюля с рисом. Чоппер безуспешно пытался заставить их говорить тише, кивая в сторону Санджи, пока, наконец, не плюнул на вежливость, увеличившись и хорошенько стукнув их по голове. Звуки возни не потревожили кока, который впервые за эти три дня смог спокойно заснуть.

Зоро опустил голову. Его глаза тоже уже слипались. Под ним был голый деревянный пол, совсем не похожий на скамью в храме, и успокаивающий шелест ветра и волн снаружи утонул в галдеже его товарищей по команде.

Он заснул в считанные секунды.

Зоро проснулся рано, однако, несмотря на все его усилия, отчалить они смогли только к обеду, и к тому моменту было уже поздно. Не успели они покинуть бухту, как их нагнал другой корабль.

Это была шхуна, по размеру не больше «Мерри», но изящнее, быстрее. Её парус был тёмно-синего цвета, с узором из белых символов. Робин настороженно наблюдала за приближающимся кораблём.

— Эти символы напоминают стилизованные письмена, которые я когда-то уже видела. Не знала, что эта религия распространилась так далеко на восток.

— Я не вижу у них пушек, — сказал Усопп. — Думаете, они собираются напасть?

— Сомневаюсь, — хмуро ответил Зоро. Он не мог разобрать эти письмена, но он точно узнал их, после многих часов залипания в потолки храма. — Где Санджи?

— На кухне, с Чоппером, — сказала Нами. — Зоро, кто…

— Эй! — Зоро не узнал мужчину, окликнувшего их с другого корабля, но его синие одежды не оставляли никаких сомнений.

Но он не успел ничего сказать. Луффи вскочил с носовой фигуры и крикнул в ответ:

— Привет! Вы хотите на нас напасть?

— Нет, сэр! — шхуна подошла ближе. — Мы надеялись, вы захотите присоединится к нашему пиру!

— Пир? — Зоро даже с такого расстояния увидел, как капитан резко оживился. Он спрыгнул на палубу, наклонился за борт и прокричал: — Где?

— Здесь! — мужчина зазывающе махнул рукой. Теперь, когда корабли плыли вровень друг с другом, они могли видеть соседнюю палубу. Посреди неё стоял длинный стол, заставленный блюдами с мясом, фруктами и выпечкой. Вокруг него собрались десятки людей в ярких, почти что праздничных рясах синего с золотом цвета. При виде пиратов, они дружно подняли бокалы и радостно поприветствовали их.

Усопп снял защитные очки.

— Я так и не увидел у них пушки, — негромко сказал он.

Их стол был довольно изобилен как для морского путешествия. Первый же шторм разобьёт на кусочки всё это стекло и фарфор; с другой стороны, богиня всё равно бы предупредила их об этом.

— Присоединяйтесь, если хотите! — крикнул жрец на верхней палубе. — Мы приглашаем всю вашу команду!

— В чём подвох? — полушёпотом спросила Нами. — Они что, охотники за головами?

— Но у них было три дня, чтобы нас поймать, — пробормотал в ответ Усопп. — Разве что это как-то связано с…

Они оба вопросительно покосились на Зоро, будто он мог знать больше про намерения этих странных людей.

— На них религиозное облачение, — сказала Робин. — Возможно, это церемониальный пир, — она тоже смотрела на мечника, ожидая ответа.

Зоро узнал некоторых людей из толпы. Ни Инсте, ни детей на корабле не было, но он заметил худощавого послушника, который выпустил его из комнаты на вершине башни, и пожилую женщину с кухни. И, конечно же, в стороне он увидел бородатую фигуру верховного жреца и маленькую жрицу. Празднующие старались не подходить к ней слишком близко.

— Зоро, — Луффи закинул одну ногу на фальшборт, собираясь перепрыгнуть, но остановился, переводя взгляд с дымящихся кусков мяса на мечника. — Нам стоит с ними есть?

— Ты сейчас спрашиваешь? Ты и так уже за борт сигать собрался, — на палубу неторопливо вышел Санджи. Чоппер следовал за ним по пятам, что-то бормоча.

Зоро окинул кока пристальным взглядом. На нём снова был привычный чёрный костюм, и он выглядел не таким уж бледным, правда круги под глазами никуда не делись, и он слишком тяжело опирался о фальшборт, чтобы это казалось естественным. Чего-то по-прежнему не хватало. Но, по крайней мере, это лучше, чем раньше. Идиотский кок уже не был похож на то бледное полумёртвое тело, которое Зоро вытащил из воды, и то, как он саркастично растягивал слова, отвечая Луффи, было до боли знакомым.

— Ты слышал Робин-тян, это просто жрецы. Они нас не отравят. Чоппер всё равно не разрешил мне готовить обед, так что идите к ним и поешьте.

По-хорошему Луффи уже должен был затопить весь корабль слюнями — ароматов еды, доносившихся с соседнего корабля, было достаточно, чтобы пробудить аппетит у самого Зоро, — но он замешкался, переводя взгляд с Санджи на Зоро; в нём читалась какая-то догадка.

— Стоит ли? — снова спросил он.

Как только Санджи вышел на палубу, радостные возгласы жрецов стихли, и они обратили на него почтительные взгляды. Санджи даже не глянул в сторону шхуны. Вместо этого он отстранённо смотрел на горизонт.

Рука Зоро сомкнулась на рукояти Вадо, хотя он сам не заметил, как потянулся к мечу. Ему стоило лишь сказать, что это сделали они. Никаких «как», «почему» и тому подобного — Луффи даже слушать не станет. Вдвоем они могли бы потопить этот красивый кораблик за две минуты.

Он почувствовал на себе напряженные и слегка недоумённые взгляды друзей, но Луффи ждал его ответа с несвойственным ему терпением. Тогда губы Санджи шевельнулись, и он беззвучно произнёс простую просьбу, не сводя взгляда с волн:

— Не говори.

Зоро пожал плечами и убрал руку с катаны.

— Ты же капитан. Тебе и решать.

— Если так… — Луффи набрал в грудь воздуха. — Идёмте есть! — он спружинил на борт шхуны, бросаясь к столу с хищностью настоящего мародёра.

Все опасения моментально забылись, и команда поспешила к нему присоединиться, пока их капитан единолично не уничтожил всё обилие еды на столе. Жрецы даже не подозревали об ужасе, который они навлекли на себя, и ничего не могли поделать, кроме как беспомощно наблюдать за происходящим.

Санджи взошёл на борт последним, сразу после того, как Зоро перелез туда по верёвочной лестнице. Чоппер и Нами подвинулись, освобождая ему место за столом, жрецы расступились с таким же уважением, которое проявляли к верховной жрице. При этом никто из них не решался взглянуть ему в глаза. Впрочем, за хаотичным аппетитом Луффи, этот факт остался незамеченным.

Зоро не стал садиться за стол, вместе этого он прислонился к корпусу корабля, определённо не пытаясь расслышать беседы вокруг. Сначала негромкий вопрос Робин и такой же негромкий ответ седовласого жреца, затем чьи-то любопытные расспросы о Чоппере, которые Нами аккуратно перевела на другую тему, а затем один молодой послушник совершил ошибку, спросив Усоппа, откуда они прибыли, и после этого разговоры переросли в неразборчивый гул. От голосов жрецов Зоро коробило, но смех друзей служил тому приятным контрастом. Даже Санджи улыбался: следуя указаниям Чоппера, он не налегал на жирную пищу, но при этом активно участвовал в беседе, даже начал заигрывать с парой девушек, будто ещё вчера они не наблюдали, как он…

Зоро не мог этого понять. Возможно, он бы даже начал сомневаться в собственном здравомыслии, если бы в этот момент не присмотрелся к коку. Он видел лёгкую скованность в его обычно плавных движениях, подмечал мгновения, когда лицо Санджи резко менялось: его самоуверенность на мгновение ускользала, уступая место какому-то отсутствующему выражению. Но всякий раз он спохватывался, прежде чем кто-либо успевал заметить, и жрецы обращались к нему, как к незнакомцу. Вполне возможно, что так оно и было; в храме с ним никто не разговаривал, не считая верховного жреца.

Но его-то как раз не было за столом, как и верховной жрицы. Зоро нахмурился. За «Мерри» никто не присматривал — конечно, корабль прямо здесь, привязанный к шхуне, да и они бы точно заметили что-нибудь неладное, но всё же…

Бросив быстрый взгляд в сторону товарищей, Зоро поднялся на шканцы и остановился. Жрец, стоявший у штурвала, привязал его, чтобы присоединиться к пиру, но, зная про переменчивые течения Гранд Лайна, корабль без присмотра они не оставили. Верховный жрец стоял на вахте, окидывая паруса и волны взглядом опытного моряка.

Заметив Зоро, он кивнул со свойственной ему учтивостью.

— Спасибо, — сказал он. В открытом море его голос потерял прежнюю звучность, — за то, что присоединились к нашему пиршеству.

— Решение принимал не я, а капитан, — ответил Зоро.

— Это не имеет значения, — голос, может, и не звучал так мощно, но взгляд не потерял прежнюю остроту.

— Вы поэтому последовали за нами? Чтобы мы не пропустили ваш праздник?

— Мы здесь по просьбе жрицы. Она хотела его видеть.

— Жрицы, — повторил Зоро. — Значит, это твоя дочь попросила? Или же богиня?

— Не знаю, — ответил верховный жрец. — Я редко вижу разницу.

— Вам не обязательно было закатывать… всё это, — Зоро кивнул в сторону палубы, где царило веселье.

— Пост принято завершать празднованием. А у нас никогда раньше не было возможности устроить пир по такому поводу.

Зоро не хотел с ним разговаривать. Он хотел покинуть этот корабль прямо сейчас и отплыть от этого проклятого острова как можно дальше… но он должен был знать, и этот ублюдок будто ожидал вопроса.

— Он и правда первый. Кому удалось.

— Да. Это так.

— Сколько? — потребовал Зоро. — Сколько раз ты…

— Это была моя третья, — сказал верховный жрец. — Перед этим дело касалось другой жрицы, предшественницы Лонлин. Тот парень был одним из местных, и его грех не был столь… непреднамеренным. Он рос проблемным подростком, а уж во что превратился, когда возмужал… и жрица в то время была даже младше Лонлин. О том, что произошло, узнали лишь спустя день… он не пережил третью смерть. С тех пор девочка уже не была прежней; вскоре после того, как богиня луны отпустила её, она покинула остров.

— Первый же раз… это случилось ещё до того, как я стал верховным жрецом, — он устремил взгляд на тёмные вершины гор вдалеке. — Вы не первые пираты, попавшие на этот остров, и не первые, кто допустил подобную ошибку.

— Сильный шторм прибил корабль в порт Сатвы, и команде пришлось провести несколько дней в городе. Перед уходом, капитан предупредил их о здешних обычаях, ведь он уже не раз бывал на острове. Но в его команде была пара новичков, те ещё хулиганы. А девочка… вскоре она должна была стать жрицей богини луны. Она уже подросла, но всё равно была ребенком, и очень шаловливым ребёнком. Она часто захаживала в местные таверны, и уже сталкивалась с пиратами раньше. Те парни пропустили мимо ушей предостережения своих товарищей и потанцевали с ней. Она начала их поддразнивать, и, может, один из них просто хотел проучить её, но в итоге он её поцеловал.

— Капитан предупреждал их и потому не проявил к ним никакой жалости; он знал, что ему нужно благословение богини, чтобы безопасно пересечь эти воды. Он приказал эти двоим идти в храм: грешнику и его приятелю, который тоже танцевал со жрицей и в итоге стал его служителем. Поначалу они соблюдали все правила церемонии, но после четвёртой смерти они попытались сбежать. Но их корабль уже уплыл, и их снова поймали и посадили под замок.

— Они не были особенно близки: служили на одном корабле всего пару месяцев, и, кажется, были родом с одного острова, но они всегда соперничали; даже подрались за право танцевать со жрицей. Она была не намного их младше, и по ней было видно, что девчушка станет только красивее с возрастом. Она плакала, когда грешника вели на пятую смерть, впрочем, её слёзы ничего не значили. Но он выжил, и после шестой смерти тоже, хотя его служитель едва ли не погиб. Он знал, как сильно его приятель гордился тем, как мастерски он владел ножом, и, да, ему приходилось убивать людей, но больше всего он любил работать с деревом, и когда грешник подумал, что потерял свои руки… служитель пытался сказать ему правду, но он напал на него в порыве слепой ярости.

— Но они оба выжили. Уже во время седьмой… честно говоря, я её не видел. Мне не разрешено было присутствовать на церемониях. Они принесли назад его тело и похоронили, как одного из своих. А служитель… ему так и не рассказали, что же там произошло, ни жрецы, ни верховная жрица, хотя они с ней много о чём говорили. Пока он ждал корабля, он узнал про остров, про город и людей, которых защищают богини. Когда корабль, наконец, прибыл, он решил остаться. Он стал послушником в храме.

— Со временем, он открыл для себя тайны церемонии и понял… грешник, его товарищ, вовсе не утонул. Немногие находят причину бороться за жизнь, когда у них не остается ни прошлого, ни будущего…

Над волнами дул спокойный солоноватый ветерок, совсем не похожий на тот, что завывал высоко в горах. Зоро проследил за взглядом жреца.

— Мне нельзя было там быть, — сказал он. — Это не было частью церемонии.

— Нет, — сказал жрец.

— Я мог так просто всё испортить. Ваша чёртова богиня могла отказать.

— Ты был слишком далеко, чтобы помешать — служителю именно поэтому и запрещено присутствовать. Никто не должен вмешиваться в смерть грешника. Он должен предстать перед богиней один. Но оттуда ты мог только наблюдать. К тому моменту, когда ты вытащил его из воды, церемония уже закончилась.

— Если бы он не нырнул…

— Он бы умер, потому что поверил в это. Ты никак бы не смог ему помочь, даже стой ты рядом с ним на том камне.

— Почему, — спросил Зоро, — почему вы…

— Я полюбил это место, — ответил жрец, — этих людей, мир на этом острове. И я благодарен богиням за этот мир, но я знаю их. Ты и сам должен понимать, как пират и моряк. Я любил море; сейчас я редко в него выхожу, но я по-прежнему люблю его. Но море может быть как жестоким и безжалостным, так и прекрасным и щедрым; море привело нас сюда, и он погиб, и теперь моя любовь всегда будет омрачена ненавистью.

Солнце пригревало. Зоро стоял неподвижно, повернувшись лицом к его лучам и позволив скрипу корабля и плеску волн заполнить тишину. С палубы раздался громкий смех, и верховный жрец сказал:

— Почему бы тебе не вернуться к ним? К своим друзьям.

— Они всё равно скоро закончат. Или уже закончили. Запасы на этом корабле явно не бесконечные, — Зоро направился к лестнице, но остановился на полдороги. — А где жрица? Я не видел её с тех пор, как мы взошли к вам на борт.

— В трюме, — ответил жрец. — Увидев его… она решила, что лучше не показываться.

С одной стороны, Зоро мог её понять. Не хватало им ещё одной подобной катастрофы, если вдруг кто-то из Мугивар случайно на неё наткнётся. С другой… он вспомнил, как Санджи спрашивал про неё, дрожа от холода на том берегу.

— Он бы хотел снова её увидеть. Наверное. После всего, что он ради неё сделал.

— Я передам ей, — кивнул верховный жрец, — но она может и не поверить.

Зоро вздохнул, лелея мысль о том, чтобы пустить в ход мечи. Вместо этого он спросил:

— Где у вас трюм?

Жрец показал ему.

Маленькая жрица сидела на бочке в небольшом закутке, обняв руками колени. Рядом с ней была пожилая женщина; она увлеклась вязанием и, казалось, не замечала ничего вокруг. При виде Зоро, она подняла на него безмятежный взгляд, а девочка быстро вскочила на ноги, но, вместо того, чтобы спрятаться, низко ему поклонилась.

— Пир почти закончился, — сказал Зоро. — Мы скоро уйдём, так что тебе стоит выйти наружу.

Она резко помотала головой.

— Я… я не могу…

— Идём, — поторопил её Зоро. — Всё будет хорошо. С ним всё в порядке.

— Я знаю, — она опустила глаза, неловко сложив пальцы. Зоро заметил на её руках перчатки, белые с серебристыми бусинами, и закатил глаза; почему она не носила их пару дней назад? — Как вы и обещали.

— Но если он не убедится, что с тобой всё в порядке, он мне ещё долго по ушам будет ездить. Так что давай.

Девочка попросила свою няню подождать здесь, а сама послушно поднялась за ним по лестнице на палубу. Судя по сладким остаткам в тарелках, раскиданным по столу, десерт они уже пропустили. Луффи громко хохотал вместе с Усоппом, Чоппером и несколькими послушниками. Даже Робин тихо улыбалась в стороне. Санджи заметил Зоро и девочку рядом с ним и поднялся; слишком быстро, и он всё ещё выглядел бледным, но, будучи воплощением учтивости и манер, он почтительно встал из-за стола при появлении жрицы.

— Зд-дравствуйте, — прошептала она, явно борясь с побуждением спрятаться за спиной Зоро. — Вам понравился пир?

Санджи кивнул.

— Очень.

— Отличный пир! — воскликнул Луффи, а потом спросил: — А кто это? — он перепрыгнул через стол, чтобы лучше её рассмотреть.

Жрица робко отшатнулась, а Санджи схватил Луффи за шиворот и оттащил подальше.

— Не пугай её. Если все закончили объедаться, возвращайтесь на корабль, оставьте этих людей в покое — я прав, Нами-сан, Робин-тян?

— Нам стоит возвращаться, если мы хотим наверстать время до темноты, — согласилась Нами, задумчиво глядя на Санджи.

— Спасибо, что поделились с нами вашей едой, — сказала Робин жрецам. Усопп, Луффи и Чоппер тоже пробубнили слова благодарности, правда, лишь после того, как Нами напомнила им о хороших манерах крепким подзатыльником. Священники ответили подобающими любезностями и попрощались с ними, проведя их до верёвочной лестницы, к «Гоинг Мерри».

Зоро остался на верхней палубе, наблюдая, как Санджи разговаривал с девочкой — обычное дело, только вот девочка необычайно юна, и кок обычно не выглядел так неуклюже, даже если он пытался скрыть это за своей типичной невозмутимостью. Он стоял, небрежно сутулясь, засунув руки в карманы, и хотя он ободряюще улыбался жрице, чего-то по-прежнему не хватало.

Спустя пару секунд, Зоро понял, чего именно. Он пошарил рукой в кармане, найдя то, что хотел.

— Эй, кок.

— А? — Санджи повернулся, и Зоро бросил ему пачку сигарет. Тот поймал её одной рукой, присмотрелся, и на его лице появилась широкая улыбка, куда более настоящая, чем та, которой он приветствовал жрецов и жрицу. — Спасибо.

Зоро пожал плечами. Санджи достал сигарету, спрятал пачку себе в карман, затем склонился на одно колено перед жрицей. Его слова прозвучали слишком тихо, Зоро не расслышал их за шелестом моря, но в ответ на них девочка резко помотала головой и закрыла щёки руками, едва сдерживая слёзы. Санджи снова поднялся.

— Прощай, Лонлин-тян, — сказал он и, дождавшись едва слышного ответа, развернулся, чтобы уйти. Он прошёл мимо Зоро, кивнув в сторону их корабля. — Идём, Зоро. Не будем заставлять Нами-сан ждать.

Зоро поднял взгляд. Верховный жрец передал штурвал одному из других жрецов, а сам наблюдал за ними со шканцев. Зоро понял, что он оставил их обоих наедине со своей бесценной дочерью. Чокнутые люди.

Он собирался последовать за Санджи, но его остановила рука, коснувшаяся его запястья.

— Постой, Зоро.

— Ты уже второй раз меня по имени зовёшь, — начал было он. — Что…

И замер. Перед ним стояла вовсе не маленькая девочка, а молодая женщина; ветер играл её длинными тёмными волосами. Худая девушка была одета не в одеяние послушницы, а в сине-белый наряд жрицы, хотя на голове её поблёскивал не чепец, а тонкая корона из серебристых нитей.

В наступившей тишине Зоро отчётливо слышал биение своего сердца. Он мог сломать её тонкие пальцы, но не стал. Он смерил её тяжёлым взглядом, и она молча посмотрела на него в ответ. Её глаза были карими, не голубыми, как у жрицы, и её лицо выглядело чересчур обыкновенно — вовсе не та неземная красота, которую он себе представлял.

— Ты, — наконец выдавил он из себя.

— Мне жаль, — сказала она.

— Жаль? По-хорошему я должен тебя прикончить. Даже не думай, что я тебя прощу.

Она мотнула головой, почти как маленькая жрица.

— Я не жду прощения. Но я хотела, чтобы ты знал: мне правда жаль.

— Не тому говоришь. Мне-то ты ничего не сделала.

— Но он всё равно простит меня, даже если не скажу.

— Просто он идиот, — можно было подумать, что её руки будут тёплыми, но прикосновение на запястье было холодным, не как горный лёд, а как у настоящей женщины. — Но ты его не получила, и отныне ты и близко к нему не подойдёшь. Иначе я тебя убью.

— Я не буду, — сказала она. — Причина вовсе не в этом. Не в нём. Это всегда было ради жрицы. С тех пор, как я впервые заговорила с ними… они должны быть юны, достаточно юны, чтобы научиться слушать. Но ты ведь понимаешь, если возложить на ребенка такую ответственность, кто-то обязательно попытается этим воспользоваться; что такие люди могут сделать с ребёнком, обладающим подобной властью? Я не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось, я этого не вынесу.

— По-твоему, лучше если её убьют?

— Такого никогда не было, — сказала она. — Никогда ещё они не прибегали к этому способу. Но я могу говорить лишь через жрицу, и потому исключений быть не может. Моя сестра может позволить себе снисходительность, но когда жрица ещё совсем дитя… Ей могут причинить столько боли. Закон должен быть нерушим, чтобы уберечь её.

— Если она так важна, — сказал Зоро, — может, тебе стоит уделять ей больше внимания: все эти дни она плакала вовсе не из-за того, что он сделал.

— Да, — её голос дрогнул. — Это так. Хоть я и не могла с ней говорить, я слышала её. И тогда, и сейчас, — её пальцы крепче сомкнулись на его запястье. — Прости её. Пожалуйста. Это всё, чего я прошу.

— Я не виню её, — сказал Зоро. — Ни он, ни я не виним. Так ей и передай. Она хотя бы пыталась.

— Спасибо, — женщина склонила перед ним голову, что показалось бы Зоро неправильным, не будь ему всё равно. — Быть может с этим, и с его жизнью, когда-нибудь она сможет меня простить…

— Плевал я на это.

— Конечно, — сказала она. — Ты нам ничем не обязан, и он тоже. Весь долг лишь за нами.

— Забудь, — процедил Зоро. — Он это сделал не ради тебя; от тебя нам ничего и не нужно, — затем добавил: — Ты будешь защищать её. Их всех. После такого ты точно должна.

— Да, — она подняла голову, посмотрев ему в глаза. — Обещаю, — в этих обыкновенных на вид карих глазах скрывалось нечто нечеловеческое; их взгляд словно проникал в глубину души. — И ты. Защити его, и всех остальных, — при виде его сердитого выражения, она слегка улыбнулась. — Но мне не нужно тебе это говорить.

— Зоро!

Её рука выскользнула из его запястья, и в ушах у него зашумело, будто внезапно поднялся сильный ветер. Плеск волн, затихший на время их разговора, снова вернулся. Сквозь шум он услышал раздражённый голос Санджи:

— Шевелись, мечник!

Зоро обернулся. Кок стоял на носу корабля и нетерпеливо жестикулировал в его сторону зажжённой сигаретой.

Он снова повернулся к маленькой жрице. Она подняла голову, глядя на на него большими глазами. Её рука была протянута вперёд, после того как она отпустила его…

На ней не было перчатки, она сжимала её в другой руке.

Зоро резко отпрянул, отскочив на шаг назад, но было уже поздно.

— Чёрт, — прошипел он, торопливо оглядываясь по сторонам: на палубе не осталось ни одного жреца, а с такого угла Санджи не мог увидеть. Однако, подняв взгляд, он увидел, что верховный жрец по-прежнему стоял на шканцах и наблюдал за ними.

Мужчина ничего не сказал, даже не пошевелился, его лицо выглядело суровым и сосредоточенным.

— Зоро-сан, — негромко сказала жрица. Когда он снова повернулся к ней, девочка улыбалась. — Всё хорошо, — сказала она. — Она говорит, что всё хорошо. — Говорит… — девочка слегка наклонила голову набок, словно прислушиваясь, — она говорит, что они не допустят эту ошибку снова.

— И что это должно значит?

Жрица пожала плечами и хихикнула.

— Не знаю! Она говорит, что ей много чего нужно мне рассказать о том, что нам нужно будет сделать. Отныне мне придется быть сильной. Но это потом, — в эти мгновения она будто повзрослела на десять лет. — А теперь идите. Вам тоже многое нужно сделать, и они вас ждут.

— Да, — сказал он. Верховный жрец всё ещё наблюдал, пока что не вмешиваясь, но лучше не искушать судьбу. Им давно пора пора было покинуть это место. Семь раз как давно.

— Удачи, — сказал он жрице. А потом, заметив знакомый блеск в её глазах, добавил: — Не волнуйся. Ты станешь сильной.

Её глаза раскрылись так широко, что в них больше не блестели слёзы.

— Спасибо вам, — прошептала она в ответ. — До свидания, — она больше ничего не сказала, молча проводив его взглядом до «Гоинг Мерри». Пока их корабль отдалялся, он обернулся и увидел её рядом с отцом на носу корабля; жрица стояла на цыпочках и махала руками.

Санджи помахал рукой в ответ. Зоро, стоявший рядом с ним на корме, не стал, даже под сердитым взглядом кока, но он ещё долго смотрел на них. Девочка продолжала махать, пока, наконец, их шхуна с синими парусами и остров позади неё не ускользнули за горизонт и не исчезли вновь в бескрайних неизведанных водах Гранд Лайна.

Кок понемногу приходил в себя. По крайней мере, так говорил Чоппер. Свежий морской воздух благоприятно на него повлиял; после целого дня отдыха, он уже снова крутился на кухне, и всё вернулось на круги своя, более или менее.

Если он и вёл себя чуть более обходительно с Нами и Робин, и если сердечки в его глазах казались ещё нежнее, то, должно быть, потому, что он так соскучился по ним за эти три дня. У Усоппа уж точно не было причин жаловаться: в меню внезапно появились его любимые закуски, даже несмотря на то, что кок подавал их со своим обычным безразличием. Никто не спрашивал, зачем Чоппер каждый вечер уводил Санджи в мужскую каюту, пока остальным приходилось убирать на кухне. Доктор настаивал, что бинты нужно менять ежедневно, чем Санджи был явно недоволен. Раны заживали хорошо, почти не оставляя шрамов, но Чоппер был непреклонен.

Чоппер немного знал о произошедшем; Санджи доверял врачу, хотя Зоро не был уверен, что Чоппер узнал со слов кока, а о чём догадался сам. Если уж на то пошло, он даже не знал, сколько из всего, что случилось помнил сам Санджи. Тяжело было наблюдать за тем, как он крутился вокруг девочек или колдовал над своими кастрюлями и сковородками, и вспоминать, как всего пару дней назад, там, при холодном ветру, на балконе, он едва не…

Но теперь их обдувал тёплый морской бриз, и он уже не выглядел таким бледным. И если в первую ночь караула Санджи взял с собой наверх бутылку, что ж, Зоро и сам частенько проводил ночную вахту в её компании. Ночи на Гранд Лайне бывают весьма холодными. Правда, обычно вкусы Санджи тяготели к хорошему вину или бутылке бренди из собственных запасов, а вовсе не к дешёвому рому, и обычно он всё-таки не выпивал всю бутылку так быстро, что большая часть ужина в итоге оказывалась за бортом. Но было всё равно довольно поздно, и почти все уже спали. Робин помогла ему дойти до дивана в каюте парней, а Зоро стал вместо него на вахту, и даже если на утро завтрак немного припозднился, никто не осмелился жаловаться на это невыспавшемуся и крайне вспыльчивому коку.

Порой Зоро ловил на себе пристальный взгляд Санджи — и не он один. Временами он долго смотрел на кого-нибудь из команды, обычно в те моменты, когда все были слишком заняты, чтобы заметить. И взгляд был странный, будто он сомневался в том, что видел, но лишь на секунду или две. Затем он резко мотал головой и возвращался к своим делам. Зоро был почти уверен, что никто кроме него это не заметил, или, по крайней мере, не придал этому никакого значения. Даже после того, как, придя на обед, они обнаружили Санджи перед плитой с отсутствующим выражением лица; он не отреагировал даже когда Нами позвала его по имени.

Но стоило Луффи отпихнуть его в сторону, чтобы дотянуться до куска мяса на сковородке, как Санджи немедленно шмякнул его ложкой и сказал подождать. Ужин прошёл так же шумно, как и всегда. Следующее утро Луффи провёл в кают-компании, что было не так уж необычно; кухня была его излюбленным местом на корабле после носовой фигуры, но Санджи на удивление спокойно отнёсся ко вторжению на свою поварскую территорию. Возможно, Санджи просто наготовил столько ирисок, что у капитана буквально слиплись зубы, а, может, он просто хорошенько впечатал его в стену, чтобы тот сидел тихо. В любом случае, к вечеру взгляд кока уже не был таким отстранённым, и всякий раз, когда Зоро мельком на него смотрел, он кружил вокруг Нами и Робин, пытаясь им угодить.

Чуть позже, когда Чоппер менял Санджи бинты, а Луффи с Усоппом плескались друг в друга мыльной водой вместо того, чтобы мыть посуду, Зоро отыскал Нами в её комнате и безо всяких объяснений спросил: 

— Скажи, та птица, которая приносит тебе газеты, она же может доставить письмо?

Нами кивнула.

— За определённую плату — да.

— В Ист Блю?

— Ну да…

— Хорошо, тогда завтра можешь передать ей вот это?

— О-о-о, а что там? — Нами бросила взгляд на конверт в его руке и хитро улыбнулась. — Ты что-то скрываешь от нас, Зоро? Тебя дома ждёт девушка?

— Нет.

Нами надула губы.

— Ну вот, прощайте сплетни. Так как ты собираешься за это платить? Экспресс-доставка до Ист Блю стоит денег.

— Я буду тебе должен.

— С утроенными процентами, как обычно.

Зоро повёл плечами, кивая.

Её глаза удивлённо расширились.

— Если это не любовное послание, — она ловко выхватила письмо из рук Зоро, — тогда что в нём такого… — она запнулась и присмотрелась к коряво написанным словам на бумаге. Когда она снова подняла на него пристальный взгляд, игривости в нём уже не было. — «Барати»? Зоро…

— Просто отправь и всё, — сказал он.

Нами не сразу ответила, рассеянно теребя в пальцах уголок конверта. Наконец она сказала:

— Я не возьму с тебя денег, но попрошу кое-что.

— Чего ты хочешь? — спросил Зоро с подозрением.

— Расскажи мне, что случилось на том острове.

А ведь она сдержит слово. Но его долг и так уже слишком велик, так что эта сумма едва ли что-то значила.

— Могла бы просто спросить у кока. Ты же знаешь, он не сможет тебе отказать.

— Знаю, — сказала Нами. — Поэтому и не спрашивала.

— Это уже неважно, — ответил Зоро. — Остров далеко позади. Всё закончилось, и он выжи… он в порядке, — он постучал пальцем по конверту. — Буду должен. Если придёт ответ, передай ему, хорошо? — он поспешно вышел, пока она не начислила плату и за это.

Нами больше не расспрашивала, и всё снова шло своим чередом. Жизнь на борту корабля требовала определённой рутины, чтобы как-то компенсировать непредсказуемость самого моря, и Зоро был рад к ней вернуться, за одним исключением. Он начал активно избегать Санджи. Что само по себе было рутиной, но обычно он просто не мог спокойно дремать, пока кок громко выслуживался перед девушками. Зоро не говорил ему об этом: Санджи непременно бы обиделся, а спать вопреки пинкам кока было ещё труднее.

Однако Санджи не нападал на него, во всяком случае, не ногами, и Зоро давно не слышал от него привычных оскорблений. Его подход был более хитрым: то он требовал, чтобы Зоро пришёл чистить картошку, то подходил к нему, пока он упражнялся, и молча курил в стороне, выжидая. И весьма терпеливо.

Вскоре Зоро пришёл к выводу, что кок просто хотел поговорить с ним наедине. Как будто мыслями он всё ещё был в том проклятом храме, где больше никого и не было, и, очевидно, будь он в здравом уме, Зоро был бы последним, к кому Санджи обратился бы со своими переживаниями. Поэтому Зоро вежливо решил проигнорировать его временное помутнение рассудка: он старался всё время быть рядом с кем-то из команды, не обращал внимания на его просьбы помочь на кухне, а когда ничего уже не срабатывало, демонстративно шёл спать. И при этом удивляясь, когда очередным утром кок не разбудил его с пинка.

Прошла неделя с тех пор, как они покинули Сатву. По какой-то причине Зоро проснулся ещё до рассвета. Небо снаружи имело тот же тусклый серый оттенок, что и море. Он поворочался немного и заметил, что остальные по-прежнему крепко спали — все, кроме Санджи, чей пустой гамак покачивался в ритм волнам.

Но на вторую вахту должна была заступить Робин.

Ворча про себя, Зоро потянулся, слез с гамака и пошёл на кухню, по пути потирая сонные глаза. Санджи сидел спиной к двери и перебирал продукты в холодильнике, держа в руке список, а в зубах — зажженную сигарету.

— Как-то рановато для пересчёта запасов, — прокомментировал Зоро.

Ответа он не получил.

— Можешь не волноваться, что Луффи придёт за ночным перекусом. Он ещё спит.

Санджи напрягся и метнул взгляд через плечо.

— Все ещё спят?

— Парни — да.

— С ними всё в порядке?

— А? — отсюда Зоро не видел лицо кока, но его голос звучал сдавленно. — Мы одни, посреди спокойного участка моря, с чего бы им не быть в порядке? — ему не нужно было видеть глаз Санджи, чтобы почувствовать на себе его изучающий взгляд.

— Робин-тян сейчас на вахте, — пробормотал кок, судя по всему, сам себе, — а Нами-сан пока спит…

— Ты что, опять подглядывал за девочками? Вот они обрадуются, когда узнают.

— Нет, не подглядывал, — сказал Санджи; в его голосе не было и следа прежнего запала.

— А как это по-твоему называется? Шпионил?

— Всё не так, как ты думаешь, тупой ты мечник, — а вот этот раздражённый тон мечник легко узнал.

— А, хочешь сказать, это… как там он называется… вуайеризм?

Санджи выпрямился и повернулся лицом к Зоро, скалясь.

— Если хочешь знать, — процедил он, — просто спроси.

— Я ничего не хочу знать, — после этого Зоро стоило просто пойти досыпать или тренироваться, раз он уже встал. Но вместо этого он задержался в дверях кухни и добавил: — Знаешь, если б ты просто заплатил Нами, она бы не прочь была…

То, что Саннджи прорычал в ответ невозможно было разобрать, но удар, нацеленный мечнику в голову, говорил сам за себя. Зоро блокировал его рукой, и Санджи крутанулся, махнув другой ногой ниже. Зоро увернулся, тут же принимая стойку, и это имело смысл; это то, чего, в отличие от прошлой недели, у него не было причин избегать. Пока все на корабле спали, никто не мог им помешать; даже готовить завтрак было ещё рано. Никаких тебе отвлечений, только открытое море и чистое небо на горизонте. Ботинок Санджи с треском врезался в ножны, которыми Маримо отразил очередной удар, но в следующую секунду он попал Зоро по рёбрам, и только эти звуки имели значение. Санджи даже не сыпал ругательствами, полностью сосредоточившись на поединке.

До тех пор, пока не Зоро пригнулся, уворачиваясь от атаки, после чего вскинул руку и, перехватив кока за шею, повалил его на спину. Однако вместо того, чтобы моментально кувыркнуться обратно на ноги, Санджи схватил ртом воздух и скривился от боли. Зоро застыл на месте. Он и забыл, что прошлым вечером Чоппер снял бинты.

— Извини, — пробормотал он. Прошла всего неделя, и в свете раннего утра круги под глазами Санджи были всё ещё заметны; они не сошли, потому что кок не спал по каким-то дурацким причинам. — Я не хоте… — он машинально подал руку, и Санджи протянул свою, чтобы ухватиться.

Но внезапно тоже замер; Зоро увидел недоумение, промелькнувшее на его лице, и в тот же момент осознал, что только сделал. Он начал отстраняться.

Он лишь успел заметить, как рот Санджи растянулся в коварной усмешке, затем кок крепко схватил за его за руку, откинулся назад и резко взбрыкнул обеими ногами. Зоро закашлялся; удар выбил весь воздух из его лёгких, и он отлетел назад, врезавшись спиной в стол, так, что аж в глазах потемнело.

К тому моменту, как он проморгался и сел посреди обломков стола, Санджи уже уселся на пол, скрестив ноги, и зажёг ещё одну сигарету.

— Усопп снова будет ругаться, — отметил он, сбивая пепел на проломленный стол. — Осторожнее надо.

— Сам виноват! — Зоро потёр затылок и тут же об этом пожалел. Ну хоть крови не было.

Санджи глянул на него с сомнением.

— Сотрясения нет? А то не хватало ещё и Чоппера разозлить.

— Ага, и не говори, — ушиб болел не больше, чем прочие синяки. — Всё нормально, — немного запыхался, но Санджи даже больше.

— И кому это сил не хватит, а? — пробормотал он, попыхивая сигаретой. — Опрокинул тебя на раз-два, Маримо.

Зоро уклончиво буркнул что-то в ответ, а потом спросил:

— Ты это помнишь?

— Помню? С чего бы мне не… неважно. Да. Я помню всё: от первой смерти и до того момента, как я стоял на том камне перед водопадом. Всё.

— Даже… — Зоро с трудом подобрал слова. — То, чего не было?

Санджи глубоко выдохнул и покрутил в пальцах горящую сигарету.

— Знаешь, как бывает, — сказал он тихо, — когда ты спишь, и сон кажется совершенно реальным? А потом ты просыпаешься, и ты помнишь этот сон, помнишь, что верил во всё, что в нём происходило, но не можешь понять, как ты вообще мог поверить в такой бред?

— Э-э… — Зоро нахмурился. — Наверное. Знаю.

— Так вот это вообще не то, — Санджи подтянул к себе ноги, небрежно сложив руки на коленях. — Когда я сплю… чёрт, да даже когда не сплю. Я думаю об этом, и оно реально. Даже когда я знаю, что это неправда. Возможно, с галлюцинациями всегда так. Единственный, кто может меня убедить… — его взгляд скользнул в сторону Зоро, но тут же метнулся в сторону. Сцепив зубы, он резким движением затушил сигарету об пол и встал на ноги. — Забудь.

Зоро тоже поднялся.

— Постой, ты же не…

— Ты не хочешь слышать, тебе плевать, забудь об этом, — Санджи выкинул сигарету в раковину, достал новую и зажёг, бросив спичку вслед за окурком. Он взял её в зубы и наклонился подобрать упавший список. — Иди поспи, Зоро. Завтрак будет не меньше чем через час. Ещё есть время выспаться.

— Санджи.

— Знаешь, когда-то я думал, что ты даже не знаешь моего имени, — пробормотал Санджи. Он разгладил слегка помятый листок и открыл морозилку.

Зоро тут же захлопнул дверцу рукой и придавил её ладонью, не давая снова открыть. Санджи дёрнул за ручку, затем перевёл сердитый взгляд на Зоро.

— Сейчас слишком рано для этого дерьма, идиот ты мускулоголовый.

— Ага, — согласился Зоро. — А ты, должно быть, уже давно закончил проверку — там не так уж и много всего. К тому же, ты и так всегда знаешь, сколько у нас чего есть.

— Никогда не мешает перепроверить. Особенно с Луффи на борту.

Зоро не сдвинулся с места. Санджи отпустил ручку дверцы и отступил назад. Он тяжело дышал, и их драка не имела к этому никакого отношения.

— Что ты хочешь услышать? Какой я, на самом деле, слабак? Хочешь, чтобы я рассказал, насколько для меня всё это по-прежнему реально… я смотрю на них… на Чоппера, или Нами-сан… на любого из них, и спрашиваю себя: не сон ли это? А потом, когда засыпаю, всё по новой. Всего лишь сон, но когда просыпаюсь, и если тебя… и если их рядом нет…

— Вот такой я слабак. Сейчас уже немного лучше, когда-нибудь, наверное, и вовсе пройдёт, но поначалу… что, хочешь, чтобы я сказал, как поначалу мне не хватало сил даже поверить в реальность? И единственный, в чьей всамделишности я не сомневался…

— Никакой ты не слабак, — сказал Зоро с большим пылом, чем от себя ожидал; он и сам не знал, почему так вышло. — Я никогда такого не говорил.

— Ты думал, что мне не хватит сил довести всё до конца.

— Это не значит, что ты слабак.

— Тогда что, чёрт возьми…

— То, что в мире есть что-то сильнее тебя, не значит, что ты слабый, идиот, — прорычал Зоро. — Может, мне бы тоже не хватило сил, будь я на твоём месте.

Санджи не нашёлся, что ответить. Слова застряли у него в горле, и он лишь молча смотрел на Зоро. Кто ж знал, что честность может быть острее клинка.

— Кроме того, — сказал Зоро, — тебе хватило сил. Довести всё до конца, в смысле. Ты и без меня с этим справился.

Санджи затянулся сигаретой и отвернулся, чтобы выдохнуть дым. Не глядя на него, он сказал:

— Давай. Спрашивай уже.

— Что спрашивать?

— Мне откуда знать? Но я вижу по твоим глазам — в них какой-то вопрос. Я об этом и пытался у тебя узнать.

Не знаю, о чём ты вообще говоришь, хотел сказать Зоро, но не стал, потому что понял, что всё-таки знал, и довольно давно. Однако подобрать слова оказалось сложно, и он не стал бы даже пытаться, если бы Санджи своим взглядом не бросил ему вызов.

— Под конец, там, у водопада. Ты сказал… ты всё ещё верил в её ложь, про то, что случилось со всеми. Я сказал тебе, что это неправда, но ты не поверил.

Санджи кивнул.

— Тогда зачем ты нырнул? Я кричал тебе, но если ты мне не верил, то почему просто… — он вспомнил мрачное лицо верховного жреца, и на мгновение вновь ощутил морозный горный ветер, чуждый их тёплой кухне. — Так почему? Что ты вспомнил? Олл Блю?

— Я бы тоже так подумал, наверное, — Санджи вынул сигарету изо рта, с интересом разглядывая огонёк на конце, словно в нём скрывалась какая-то истина. — Может быть, мне стоило про него вспомнить. Только вот… я не вспомнил. Я больше о нём не думал. Олл Блю всё ещё где-то там, я знаю. И я обязательно найду его. Когда-то раньше ничто не могло отнять у меня эту мечту. Но… — он посмотрел на Зоро. — Твоя мечта. Стать самым сильным мечником в мире, никогда не проигрывать и всё такое. Могли бы они отнять у тебя эту мечту? Я знаю, как ты сражаешься. Отрежь тебе ноги, и ты будешь ползти; отрежь руки — и ты схватишь меч зубами и всё равно будешь отбиваться, правда?

— Правда.

— Но может ли что-то отнять твою мечту? — будь в его тоне хоть капля привычного сарказма, Зоро не стал бы даже слушать, но его не было. И он прислушался. — Я не говорю о том, что ты проиграл Михоуку или кому-то ещё, не о том, что ты потерял мечи или забыл, как ими махать. Но если ты всё ещё силен, и можешь выиграть любую битву… но потерял то, что даёт тебе силы… Иными словами, я проиграл…

— Я бы не проиграл, — решительно сказал Зоро. — Я не проиграл в этот раз, и не собираюсь когда-либо, до тех пор, пока не исполню свою мечту, — он встретился взглядом с Санджи, но не смог его прочесть.

— Тебе бы хватило сил выжить, — негромко сказал Санджи.

— Может быть, — ответил Зоро. — Не знаю, — добавил он задумчиво. — Верховный жрец ещё в самом начале сказал мне, что церемонию нельзя пережить в одиночку. Но ведь это не проблема, правда? Ты бы тоже остался со мной.

Зоро с удовольствием заметил удивление в глазах кока — он явно не ожидал этих слов. Сигарета чуть не выскользнула из его пальцев; он поймал её, стряхнул пепел и снова затянулся, пробурчав:

— Виноград для тебя я уж точно не стану чистить.

Он глянул в иллюминатор, где небо уже светлело, опустил взгляд на список и со вздохом затолкал его в карман.

— Если я сейчас не возьмусь за завтрак, кому-то придется объяснять Луффи, когда он проснётся, почему у нас нечего есть. Ты сам уйдёшь или тебя пинком отсюда выкинуть?

Зоро отошёл от холодильника, зевая и потирая затылок.

— Ладно, ладно, не кипишуй. Слишком рано сейчас для драк, — его затылок всё ещё саднил, но он не собирался об этом говорить. Чёртов кок. — Разбудишь, когда всё будет готово.

Зоро подошёл к двери, внезапно остановился и глянул назад. Санджи пытался удержать в руках пару луковиц, яйца, колбасу и полголовки сыра. Он захлопнул холодильник ногой.

— Санджи.

Кок обернулся.

— Так почему ты нырнул?

В глазах Санджи не было привычного уже раздражения, но и пустым этот взгляд нельзя было назвать. Зоро подумал, что ответ он так и не услышит, а потом он заговорил с сигаретой во рту, и Зоро сразу узнал этот тон.

— Потому что, будь это всё правда… — сказал он тихо, — …если бы их больше не было… как я мог предать единственного друга, который у меня остался?

Эти слова поразили Зоро больше, чем он готов был признать. И как только нечто настолько простое могло полностью лишить человека дара речи? Когда-нибудь они научатся не терять дар речи после подобных откровений. Но пока Зоро лишь молча кивнул, признавая победу Санджи. На этот раз.