Не убивай любовь (гет)

Приближалось то самое новолуние, и друзья Гермионы заволновались не на шутку. А Малфой так и вовсе не находил себе места. Снейп в последний раз проверил зелье, убедился, что оно приготовлено правильно, что Гермиона запаслась всеми необходимыми артефактами, выучила ритуал наизусть, и в очередной раз посоветовал хорошенько все взвесить, однако отговаривать не стал. Видел, что в этом нет смысла. Но Гарри и Джинни не оставляли попыток убедить Гермиону отступиться. Малфой с Забини тоже попытались, и не раз, но она только уходила от разговоров и от ребят, запираясь в своей комнате. И вот настал четверг, последний день перед новолунием.

Гермиона сидела за столом, на котором лежали пергамент и перо. Она давно решила, что напишет о том, кого любила больше всего на свете. Напишет не для того, чтобы передать ему. Напишет для себя. Вдруг что-то пойдет не так, и она забудет больше, чем хочет? А так хоть будет знать, зачем она это сделала. Она взяла в руки перо.

«Я люблю Драко Малфоя. Так давно, что уже и не помню, когда это началось. Так сильно, что не могу жить с этим чувством, понимая, что он никогда не сможет ответить мне взаимностью, никогда не сможет быть со мной. Поэтому я принимаю это зелье. Я больше не могу жить с этой любовью. Она выжгла меня изнутри. Мне так жаль, что мы не вместе. Возможно, когда-нибудь, в другой жизни…»

Гермиона отложила перо и поднялась. Раздевшись, она накинула новую мантию на голое тело, обулась, собрала все необходимое для ритуала и под чарами незаметно выскользнула из замка. Специально вышла намного раньше, боясь, что друзья снова придут ее уговаривать. Место она выбрала давным-давно. Старое заброшенное кладбище за окраиной Хогсмида, обнесенное кованым забором. Там давно уже никого не хоронили, и народ сторонился этого места. Выбрав пустую поляну недалеко от ограды, Гермиона расчистила ее и стала готовить все для ритуала, поглядывая на небо. Вскоре зажглись звезды, и она уселась на траву, поджав под себя ноги и кутаясь в мантию — ночь выдалась холодной. У Гермионы все было готово, оставалось только дождаться нужного часа…

Драко метался по гостиной, как тигр в клетке. Никто даже не пытался подойти к нему, чтобы спросить, что случилось. Первый же человек был отброшен в сторону таким грозным взглядом, что тут же пожалел о своем любопытстве. Атмосфера в гостиной накалялась, и Панси, наконец, не выдержала.

— Послушай, Драко, может, ты к Забини наведаешься и там протопчешь дорожку от камина к лестнице и обратно? — вкрадчиво проворковала она. — А то мне придется вызвать сюда нашего декана, чтобы он напоил тебя успокоительным.

Малфой злобно рыкнул в ее сторону, потом окинул взглядом гостиную с хмурыми старшекурсниками и испуганными малышами, резко развернулся и вышел. Слизеринцы одновременно облегченно вздохнули.

Драко молнией пронесся по коридорам школы и ворвался в гостиную старост, где застал Забини и Поттера, угрюмо уткнувшихся в стаканы с огневиски. Увидев Малфоя, Блейз молча призвал еще один стакан и налил Драко тоже, но тот только отмахнулся.

— Какого черта! — взревел он. — Почему мы не остановили ее?

Парни недоуменно уставились на него.

— Как? — мрачно поинтересовался Поттер.

— Плевать как. Надо было связать ее, привязать к кровати, закрыть в комнате, уничтожить зелье, пожаловаться директору…

— И что же ты ничего этого не сделал? — ехидно уточнил Забини.

— Потому что малодушно понадеялся на Поттера. Он же у нас герой, а не я. И он ей друг, а не я. И…

— Ну, конечно, Поттер крайний, — возмутился Гарри. — А ты когда-нибудь пробовал остановить паровоз? Нет? Потому что заведомо знаешь, что не выйдет. Вот и с Мио так же…

— Но, может, она… может, она что-то забыла? Может, у нее все же ничего не выйдет? Вы были у нее в комнате? Может, она оставила какой-то знак, не знаю…

Забини молча сделал приглашающий жест — иди, мол.

Драко выругался и рванулся в комнату к Гермионе. Удивительно, но дверь открылась простой Алохоморой. Войдя, он огляделся. Обычная комната, такая же, как и у Забини, где он был не раз и не два. Застеленная постель, шкаф, полка, стол, книги, книги, книги… Драко подошел поближе и вдруг заметил лист пергамента, на котором было его имя. Удивленно подойдя, он прочитал первые строки и задохнулся от ужаса. Забини был прав, тысячу раз прав. Она любила его! А он, идиот, не поверил. И сейчас она где-то там пытается раз и навсегда избавиться от этой любви, а он… он… Драко со всех ног выбежал из комнаты и едва ли не кубарем скатился с лестницы.

— Где? — задыхаясь, спросил он ребят, вскочивших при его таком эффектном появлении.

— Что — где? — растерянно переспросил Поттер.

— Где она собиралась проводить этот дракклов ритуал? — почти заорал Драко.

— Я не знаю, она не говорила…

— Мы должны найти ее, немедленно! Она делает огромную ошибку!

— Да объясни толком, Драко, что ты там такого нашел? Что случилось?

Малфой раздраженно отмахнулся.

— Метла! — вскричал он. — Надо подняться в воздух и осмотреть все вокруг. Сейчас темно, и огонь, синий магический огонь должно быть видно издалека. Быстрее, до нужного ей часа осталось совсем немного времени! — он кинулся к двери, и ребята побежали за ним.

— Да что произошло? — Забини на ходу пытался понять, в чем дело.

— Ты был прав. Она любит меня. И забыть… пытается меня, — Драко говорил рвано, задыхаясь от быстрого бега.

Забини обернулся на Поттера, но тот только кивнул, подтверждая, что Малфой прав, и что он в курсе.

— И… если… забудет… я… сдохну… — закончил Драко и рывком распахнул дверь сарая с метлами.

У каждого из парней была здесь своя метла. Они быстро призвали их и оседлали.

— Куда летим? — уточнил Забини.

— Она может быть где угодно, но самое удобное место, чтобы не сразу заметили огонь — это Запретный лес и кладбище у Хогсмида, — Поттер поудобнее обхватил древко метлы. — Я рвану в лес, он большой, его дольше осматривать. Забини, ты со мной?

Блейз кивнул.

— Тогда я к Хогсмиду. Если найдете ее — остановите любыми средствами.

— Я ценю твое рвение, Малфой, но не совсем понимаю, что вдруг настолько изменилось с тех пор, как ты узнал, что Мио любит именно тебя? — Поттер уже готов был взлететь, но пытался понять, что происходит.

— Потому что я люблю ее больше жизни, а она сейчас пытается меня забыть. Навсегда. Удачи. Если что — шлите Патронус.

Он взмыл в воздух и исчез в темноте.

Поттер только присвистнул, и они с Забини тоже поднялись в воздух и вскоре растворились над лесом.

Гермиона готовилась очень тщательно. Чтобы ее магический огонь не заметил какой-нибудь случайный прохожий, она накрыла его куполом невидимости. Потом подготовила зелье и, как только пробило час, начала ритуал. Магия сгущалась вокруг нее, она чувствовала, как клубилась сила, вливаясь в зелье. А когда она бросила в котел драгоценный камень льдистых капель слез, над котлом взвилась спиралью фиолетово-алая дымка, закрутилась, завихрилась и опала яркими звездами, покрыв все вокруг. Гермиона завороженно смотрела на это сияние, разуваясь и медленно стягивая с себя мантию. И вот она, обнаженная, с кубком зелья в руке, стоит в свете звезд небесных и магических. Твердо ли ее решение? Готова ли она забыть чувство любви на долгих пятьдесят лет, а может быть, и навсегда? Не пожалеет ли она о сделанном? Гермиона всхлипнула, вспоминая, как он смотрел на нее, как касался иногда в разговоре ее руки… А потом перед глазами всплыло лицо его невесты. Он не ее. Никогда не будет с ней. И она больше не хочет так жить. Да будет так.

— Драко! — первый вскрик получился тихим, рыдания душили ее.

Малфой несся стрелой. Никогда еще он не летел с такой скоростью. Если бы сейчас они играли в квиддич, Поттер ни за что не угнался бы за ним, ведь от этого полета зависела вся жизнь Драко. Завидев знакомые очертания ограды, он полетел медленнее, вглядываясь меж ветвей, но ничего не видел. И вдруг тихий вскрик раздался внизу. Малфой остановился, прислушиваясь.

— Драко! — на этот раз уже явственно прозвучало его имя. И он узнал голос. О, этот голос он узнал бы из тысячи! Он кинулся туда, откуда, как ему показалось, раздалось его имя. Ветки хлестали его по лицу, словно пытаясь остановить, но он не обращал на них никакого внимания, только высматривал внизу светлое пятнышко магического огня, но его нигде не было.

— Драко! — совсем рядом, слева! Драко бросил туда метлу и, наконец, увидел тоненькую, будто светящуюся фигурку девушки. Она стояла перед котлом и медленно, закрыв глаза, подносила к губам кубок с зельем забвения.

— Нет! — Драко вложил все силы в последний бросок и все-таки успел. В одном рывке он соскочил с метлы, выбил из рук Гермионы кубок и, схватив ее в объятья, все же не удержался на ногах. Они упали и покатились по земле.

Ничего не понимая, Гермиона забилась, пытаясь вырваться, но он только крепче прижал ее к себе.

— Грейнджер, пожалуйста, успокойся. Это я, я… Драко… Гермиона, умоляю, перестань меня бить, — от осознания того, что самое страшное уже позади, что она не успела выпить зелье, Драко нес всякую чушь, пытаясь перехватить руки Гермионы и успокоить ее. Но она успокаиваться не желала. И тогда Драко просто стал ее целовать. Лоб, волосы, щеки, нос… и, наконец, ее губы оказались в плену его губ. Сладость поцелуя была приправлена солью ее слез, но Малфой был без ума от счастья. Наконец он держал в руках все, о чем мог только мечтать, и задыхался от блаженства.

А Гермиона потихоньку приходила в себя, начиная осознавать, что ритуал нарушен, что кто-то помешал ей и все испортил, и этот кто-то сейчас упоенно целует ее. И не просто целует, а в промежутках шепчет о своей любви, о том, как счастлив, что успел остановить ее, и какой он дурак, что раньше не говорил ей всей правды… Она отстранилась и посмотрела на парня, так исступленно целовавшего ее секунду назад.

— Малфой? — испуганно прошептала она и попробовала отодвинуться, но он не пустил.

— Больше никогда никуда не пущу тебя, Мио, поняла? Ты моя любовь, мое счастье… Как же я жил раньше? Когда молчал, когда все держал в себе? Мио моя, любовь моя, жизнь моя…

Гермиона в ужасе смотрела на него. Может, зелье, из-за его вмешательства, подействовало как-то не так? И вместо того, чтобы она забыла его — он полюбил ее? Но ведь тогда это не настоящая любовь…

— Малфой, пусти меня, — она снова попыталась отодвинуться, но внезапно осознала, что полностью раздета, и прижалась к нему обратно, чтобы он не успел ничего увидеть. Она в панике заозиралась, ища свою мантию, но Драко уже понял ее беспокойство.

— Любимая, я закрою глаза, только поклянись, что не сбежишь. И позволь мне сначала сделать одно важное дело, пожалуйста, — прошептал он ей в волосы и потянул из кармана волшебную палочку. Он направил ее на котел и быстро уничтожил зелье, а после выпустил Гермиону из рук, закрыл глаза и стал стаскивать с себя пиджак. Но Гермиона уже заметила свою мантию и завернулась в нее.

— Можешь открывать глаза, — она остановила Драко, — я одета.

Он замер, неловко натянул пиджак обратно и снова взялся за палочку.

— Я должен отправить Патронус Поттеру и Забини — они ищут тебя в Запретном лесу. Вот только мои Патронусы, они… Уверен, сейчас я легко сотворю телесного, потому что я счастлив как никто другой. Но говорить он точно не сможет, я не знаю, как…

— Я отправлю свою выдру. И вернемся в замок. Мне кажется, у меня совсем не осталось сил. И ты… тебе нужно к профессору Снейпу, чтобы он проверил тебя на чары…

Гермиона отправила Патронус Гарри и призвала метлу Драко.

— Лети к профессору, а я…

Но Драко не дал ей договорить.

— Проверить меня на чары? О чем ты? — удивленно спросил он, пытаясь обнять ее, но она увернулась.

— Ты ведешь себя странно, Малфой, — ответила Гермиона. — Я не знаю, зачем ты остановил меня, но, кажется, я благодарна тебе. Если ты все еще волнуешься из-за зелья, то…

— Миона, я не понимаю… Ты… — Драко растерянно отступил, но тут же снова кинулся к ней и схватил за плечи, развернув и заставив посмотреть на себя. — Разве я ослышался? Разве не меня ты так хотела забыть? Разлюбить? Умоляю, скажи, что ничего не вышло, что я не опоздал, и ты по-прежнему любишь меня!

Гермиона опустила взгляд и покраснела. Она не совсем хорошо помнила, что произошло сразу после того, как она поднесла кубок к губам. Ее буквально сшибло с ног, а потом оказалось, что она лежит на Драко и он шепчет ей что-то о любви… Тогда она решила, что что-то с ритуалом пошло не так, но теперь… Она подняла на него полные слез глаза и ответила, спокойно и тихо:

— Я не знаю, как ты узнал, Малфой, и не знаю, зачем тебе это. Но да, я хотела забыть тебя. Потому что люблю. Потому что пыталась разлюбить. Потому что знаю, что ты любишь другую девушку, ты скоро женишься на Астории, ты никогда не ответишь мне взаимностью…

Он закрыл ей рот поцелуем. Нежным и сладким, как она мечтала. Обхватил руками, прижал к себе, и целовал, пока у них обоих не перехватило дыхание, а после снова стал целовать лоб, щеки, сцеловывать сорвавшиеся с ресниц слезинки…

Она отдавалась на волю его рук, его губ, и забывала дышать от его нежности и страсти. Но какая-то часть ее мозга все равно не давала забыться окончательно, твердя ей, что это все не настоящее. Не может быть настоящим. И она попыталась отодвинуться, уперевшись в его грудь ладонями, но он не пустил.

— Дурочка, Грейнджер, какая же ты дурочка, — нежно зашептал он, — да и я не лучше. Мучили друг друга, страдали столько времени, вместо того чтобы просто поговорить! Прав был Блейз, тысячу раз прав. А я, идиот, ему не верил. Какая еще девушка? Я тебя люблю! Уже столько лет, Грейнджер, что и не помню, когда это сумасшествие началось. Я пытался ненавидеть, был груб, обзывал, проклинал тебя и эту свою любовь… чтобы в итоге понять, что ничего не могу поделать. Что сам, своими руками и своим поганым языком заставил тебя возненавидеть меня. И даже когда ты стала общаться со мной по-доброму, я все равно не верил Забини, что ты можешь полюбить меня. Если бы я знал… если бы я только знал раньше. Девочка моя, любимая, хорошая… — он снова принялся целовать ее, и Гермиона вдруг поверила, что это не сон, не действие какого-то неизвестного заклятия. Что это правда, он любит ее, он хочет быть с ней. А все остальное они придумают, как решить, все остальное — не важно, когда вот он, живой, горячий, только ее… Она подалась навстречу ему, обнимая, целуя в ответ… И у него от этого совсем сорвало контроль. Сквозь тонкую ткань мантии он ощущал ее молодое, гибкое тело, прекрасно знал, что под мантией ничего нет, и это сводило с ума. Забывшись, он потянул ее на траву, но Гермиона остановила его. Задыхаясь, она отстранилась и сильнее запахнула мантию.

— Это не лучшее место, — сказала она, — давай все же вернемся. А то, боюсь, Гарри начнет нас искать.

Малфой тяжело выдохнул, справляясь с желанием тела и признавая ее правоту.

— Хорошо, — кивнул он, но я не отпущу тебя одну бродить здесь ночью. Мы или полетим вместе, или пойдем.

Гермиона покосилась на его скоростную метлу.

— Я не очень люблю летать на метлах, — призналась она нехотя.

— Боишься высоты? — он помог ей собрать разбросанные по поляне свечи, котел и остальное, что она принесла сюда.

— Немного, — уклончиво ответила девушка.

— Тогда я полечу над самой землей. Не бойся, я ни за что на свете не уроню тебя. Обещаю. Ты мне доверяешь?

Гермиона улыбнулась. Совсем недавно она сказала бы твердое «нет», но теперь…

Драко устроился на метле и боком усадил позади себя любимую. Она крепко обняла его за талию и прижалась к нему, а он счастливо вздохнул и осторожно поднял метлу невысоко в воздух. Так они и вернулись в замок, скользя почти над самой землей и задевая ногами спящие цветы, росшие вдоль тропинки.

В гостиной их уже ждали Поттер с Джинни, и Забини. Едва Драко и Гермиона перешагнули порог, как их тут же засыпали вопросами, на которые они не успевали отвечать. И пока парни пытались разобраться в ситуации, Джинни заметила, как блестят глаза у Малфоя и как припухли губы у Гермионы, и все поняла. Она довольно улыбнулась и потянула Гарри из гостиной.

— Джин, ты куда? Я же так ничего и не… — запротестовал Поттер, но она только таинственно улыбнулась, переглянулась с Гермионой и, подмигнув ей, молча утащила за собой своего парня. Забини умолк на полуслове, не понимая, что происходит.

— Эй, вы куда? А как же… — начал было он, но Драко молча развернул его за плечи по направлению к его спальне.

— Друг мой, завтра, когда мы все выспимся, ты скажешь мне свое коронное «я же тебе говорил!», а сегодня иди спать. Все хорошо. Ты мне веришь? Ты же видишь, Мио в порядке, зелье не выпито, я не забыт…

Глаза Блейза стали огромными — он, наконец, понял, что произошло, перевел взгляд на Гермиону, которая смущенно улыбалась и куталась в мантию, и быстро-быстро закивал.

— Ладно, ладно, я ухожу, но завтра!..

— Да-да, завтра, точнее, уже сегодня. Иди уже. Мионе нужно в душ, и мы бы хотели бы побыть наедине, ты же не против?

Забини только помотал головой и ушел, настолько обалдевший от новостей, что даже не попрощался.

Драко потянул Гермиону за руку в ее комнату.

— Как бы мне ни хотелось — я не буду смущать тебя и подожду в твоей комнате, хорошо? — тихо спросил он, обнимая ее.

Та кивнула, входя, и вдруг увидела валяющееся на полу свое письмо. Очевидно, оно упало, когда Малфой опрометью выбежал из комнаты. Она подняла глаза на Драко.

— Так вот как ты узнал? Ты был здесь?

Тот только кивнул.

— Я не стану за это извиняться. Если бы не это — я сейчас был бы самым несчастным на свете человеком, — он нежно чмокнул ее в нос. — Иди в душ, а я…

— Может, лучше нам… завтра… — она смущенно покосилась на кровать.

Драко улыбнулся.

— Мио, я не насильник. Я готов спать у твоей кровати или у двери, как верный пес, но я никуда сегодня отсюда не уйду. Даже не проси. Я просто не смогу. Мне до жути страшно, правда. Все время кажется, что ты где-то припасла еще одну порцию зелья и снова сбежишь, чтобы избавиться от любви ко мне. Так что прости, но мне нужно удостовериться, что сегодня ты никуда больше не пойдешь.

Гермиона улыбнулась. Ее и правда пугала перспектива провести с ним ночь в одной постели, но гнать его она не собиралась. Разве что на диван в гостиную. Взяв пижаму и полотенце, она отправилась в ванную, а Драко вызвал домовика и попросил теплого какао и сэндвичей. После пережитого ужасно хотелось есть.

Вскоре к нему присоединилась Гермиона. Он любовался ею, не скрываясь, наслаждаясь тем, что наконец имеет на это полное право, а она смущалась от его откровенных взглядов и, наконец, не выдержала.

— Малфой, перестань. Ты смотришь так, как будто собираешься съесть меня, а не сэндвич, — она повыше натянула одеяло, устраиваясь на подушках. Драко сидел у нее в ногах и всем своим видом изображал саму скромность и невинность, и только взгляд, жадный, страстный, выдавал его с головой.

— Мио, но я не могу, я просто не в состоянии перестать любоваться тобой. Я ведь так долго делал это скрытно, чтобы ты не заметила. А теперь я, наконец, могу смотреть на тебя, не скрываясь.

— Послушай, ты говоришь так, будто все самое страшное позади. Но ведь скоро твоя помолвка, и Люциус…

Малфой посерьезнел. Отодвинув тарелку и чашки, он подобрался поближе, взял руку Гермионы в свои и заговорил совсем другим тоном.

— Послушай, я дурачусь и шучу не потому, что не понимаю всей серьезности ситуации. Просто я очень сильно испугался, и теперь… это как защитная реакция, понимаешь? Нервное, наверное. И ты права, впереди еще много испытаний. Но я хочу, чтобы ты знала — я больше не отступлюсь. Никогда. Я слишком долго ждал, мучил себя и, как оказалось, тебя тоже. Я слушал отца, пытался подражать ему, старался быть достойным своей фамилии, но… если отец не позволит мне быть с тобой, если он только попробует запретить, или станет манипулировать мной… Клянусь, Мио, я скорее уйду из рода сам, чем оставлю тебя. Я уже совершеннолетний, у меня есть свои сбережения в банке, мама… Наверное, мама поддержит меня. Но это не важно. Даже если я буду нищий и безродный — главное, чтобы ты не бросила меня такого. А ты ведь не бросишь? — он с надеждой поднял на нее взгляд.

Она притянула его голову к себе и нежно поцеловала.

— Как я смогу? Я ведь столько лет ждала тебя. Но я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился с семьей. Это неправильно.

— Ты забываешь, что это за семья. Но не будем забегать вперед. Может быть, все еще образуется. А с Асторией все может оказаться гораздо проще. Если я не ошибаюсь, то в последнее время за ней ухаживает один ирландец, просто проходу не дает. И сама Асти вроде как вполне благосклонно принимает его ухаживания, — усмехнулся он.

— А ты… ты не ревнуешь? — тихо спросила Гермиона.

Он только рассмеялся, радостно и легко.

— Мио, ну как ты не понимаешь, что этот договор был заключен нашими родителями, и нашим мнением никто не интересовался. Я люблю тебя. Так давно, что, кажется, всегда любил, с первого взгляда, когда ты, такая смешная, растрепанная и смелая, влетела в наше купе в поисках жабы.

Гермиона улыбнулась, вспоминая первую поездку в школу. Она тогда и правда обошла все купе, стараясь помочь Невиллу найти его животинку.

— А Астория — меня она не любит, в этом даже не сомневайся. И если полюбит этого вашего Финнигана — я буду только рад за них.

— А ее родители? Ведь Симус, кажется, полукровка? Разве они не предпочтут тебя, чистокровного богатого аристократа?

— Хм, я рад, что ты считаешь меня лучшей партией, — он шутливо задрал нос.

— Вообще-то, ты всегда был самым завидным женихом в школе, и не делай вид, будто ты этого не знал.

— Так я и не отрицаю. Но мне приятно осознавать, что даже для тебя я казался вполне приемлемой партией. Ведь тебя не купишь чистотой крови или богатством.

— Ну, ты образованный, занимаешься лучше всех на курсе, и ты начитанный... и красивый… — она снова смутилась, а он засмеялся.

— Мио, как же я тебя люблю. Не смущайся, я такой и есть, — он подмигнул ей и снова посерьезнел. — Но нам нужно поговорить с Асторией, и как можно скорее. Думаю, завтра. Точнее, уже сегодня. А потом я отправлюсь домой и поговорю с отцом.

— Нет! — Гермиона даже вскрикнула — так испугалась. — Я одного тебя никуда не отпущу. Вдруг Люциус… не знаю… заколдует тебя? Я читала о таком в… в книге, — она ни за что не призналась бы, что читала о таком в женском романе. Но он вдруг грустно усмехнулся.

— Знаешь, раньше я бы ни за что не поверил, что отец на такое способен. Но после некоторых событий… Пожалуй, лучше подстраховаться. Мы что-нибудь обязательно придумаем, да? А сейчас ложись спать. Нам надо отдохнуть и успокоиться. И потом, если ты еще пару раз вот так же потянешься, я за себя не отвечаю… — он с рычанием сделал вид, что сейчас кинется на Гермиону, и она, смущенно прикрывшись сползшим одеялом, испуганно ойкнула и снова покраснела.

— И где ты собираешься спать? Не на коврике же у кровати, в самом деле. Может, диван в гостиной?..

— Я сегодня совершенно счастлив, любовь моя, — перебил ее Драко, — но я стал бы еще счастливее, если бы ты доверилась мне и позволила остаться тут. Я даже раздеваться не буду и под одеяло к тебе не полезу. Только сниму пиджак. Пожалуйста, я хочу обнимать тебя даже во сне. Я хочу чувствовать, что все это не сон, как часто бывало раньше, и что я не проснусь снова в одиночестве.

Гермиона вздохнула, но спорить не стала, и Малфой, оставшись в рубашке и брюках, устроился на краю, а она, закутавшись в одеяло по самую макушку, тут же оказалась в его объятьях. Так они и уснули, счастливые и влюбленные.