Дыры (джен)

* * *

В жизни Марка сплошные дыры.

В порванном кармане сгинули единственные пять пенсов, и меж зубов теперь зазор — из-за белобрысого громилы с Тисовой улицы. Еще и кровь на рубашке.

Вокруг тоже дыра. Так мама говорит: из одной дыры переехали в другую. Прошлая звалась Коукворт и воняла рекой, а в нынешней одинаковые люди живут в одинаковых домах. И стоматологи здесь очень дорогие. Так мама говорит.

Камешек, который Марк пинал по дороге из школы, улетел в открытый люк. Ну и пусть катится. Он смял лист, склеенный из нескольких альбомных, и безжалостно швырнул следом.

«Твое семейное древо, Эванс, никуда не годится, — заявила мадам Гордон. — Оно наполовину лысое! Так быть не должно. Я же объясняла на уроке, чем ты слушал?»

Ушами вообще-то. Полоумная кошатница с улицы Глициний пообещала надрать их, если еще раз будет дразнить мистера Лапку. Вот у мистера Лапки не возникло бы проблем с этим дурацким древом: у него тринадцать братьев и сестер. Или кто они ему там.

«Ты же знаешь, у твоего отца сестры были, можешь их указать, раз уж так надо».

Мама плевала на то, что нарисованные ветви должны заканчиваться фотографиями, а не пустыми овалами. Она неохотно говорила об отце.

А Марк, напротив, все чаще вспоминал прошлое лето. Он скучал по вонючему Коукворту.

* * *

— Вот ведь руки дырявые!

Миска с мукой упала и разбилась.

Кухня мигом приобрела вид комнаты в пряничном домике, будто ее щедро посыпали сахарной пудрой. Марк, усердно жевавший бекон, подскочил со стула, чтобы помочь собрать осколки.

Готовить отец к своим пятидесяти так и не научился. По словам мамы, на кухне он был способен сотворить лишь катастрофу. Даже тесто, которое настырно липло к пальцам, у него мгновенно оказывалось на полу.

— Пойду за пылесосом, — растерянно сообщил он.

— А я с ребятами в футбол, ага?

— Ага, — отозвался отец из чулана.

Марк вздохнул, взял под мышку мяч, сунул ноги в кеды и вышел во двор.

Он с сомнением осмотрел двор, превратившийся в одну глубокую лужу, и попытался вообразить себя моряком в кругосветном путешествии. Впрочем, уплыть далеко ему вряд ли удастся. Дом Эвансов смотрелся бумажным корабликом на фоне фрегатов: маленький, неуклюжий, покрытый разномастной черепицей. Миссис Кранч даже своего кота не пускала сюда гулять и говорила, что латать впору не крышу, а мозги старика Крофорда.

Крофордом звали отца Марка, и Марк его любил.

Их здесь было только двое, и больше никого. Мама переехала в Суррей, потому что «нашла себе там кавалера», смущенно пояснял ему папа.

Звонок в дверь раздался в ту самую секунду, когда Марк взялся за ручку. Будто гость ждал, пока он выйдет навстречу.

— Доброе утро, молодой человек, — долговязый мистер в очках и с небольшой лысинкой склонился над ним, осмотрев с ног до головы. — Мда! — вынес он приговор, и спросил: — Папа дома?

— В чулане.

— Подожди здесь, пока мы не закончим, — велел незнакомец и выставил Марка за дверь.

Играть в футбол расхотелось. От гостя пахло нехорошим. Хуже, чем от миссис Кранч. Марк сидел на ступеньке, крутил мяч в руках и терпеливо ждал.

Незнакомец ушел минут через десять, попрощавшись и повторив: «Мда!»

Когда Марк вернулся в дом, отец не шелохнулся. Стоял, сжимая ручку пылесоса и смотрел в одну точку.

— Ты чего, па? — Марк несмело подошел к отцу и дотронулся до плеча. — Па?

Тот вздрогнул и уставился на Марка, будто не узнал. Потом очнулся и забормотал:

— Ничего, сынок, не пугайся, это я так, о своем задумался. Ничего. Ты ужинать будешь? Хочешь?.. Там на плите кастрюля, возьми сам… — Папа, кажется, успел забыть, что сейчас утро, и они только что позавтракали.

Марк знал, что этот долговязый из социальной службы. Он не до конца понимал, чем занимаются люди «из социальной службы», но догадывался, что они не отстанут, пока не добьются своего. Марк съел кашу, чтобы не расстраивать папу еще больше, и примостился рядом с ним.

— А помнишь, ты рассказывал, что у тебя сестры были, па, — Марк подогнул ногу под себя и устроился на стуле поудобнее. — Может, сходим к ним в гости? Или съездим? Кэти говорит, что с сестрами веселее.

Отец тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не получится, сынок.

Марк не стал расспрашивать.

* * *

За каких-то полгода отец сильно сдал. Люди из социальной службы взяли дом в осаду.

Утром вторника долговязый пришел в четвертый раз за месяц и хорошо поставленным голосом принялся объяснять, почему Крофорду стоит отправить сына к матери. Марк притаился за дверью, прижавшись ухом к замочной скважине — чтобы точно услышать, о чем они говорят.

— Не нужен он ей, — едва слышно сказал папа. — У нее там другая жизнь. Ну, и… сами понимаете…

— Кавалер, — буркнул Марк, не сдержавшись. Наверное, получилось громче, чем он думал, потому что долговязый притих, застучали каблуки, и дверь распахнулась.

— Вас не учили, молодой человек, что подслушивать разговоры взрослых неприлично?

— А разговоры детей можно, что ли? — ляпнул Марк.

— Вы еще и нахал, мистер Эванс, — хмыкнул тот и выдал свое любимое: — Мда.

Долговязый ушел, оставив после себя запах средства для чистки обуви и пару грязных следов на коврике.

А через неделю, накануне девятого дня рождения Марка, приехала мама.

* * *

— Брат Пирса сказал, ты всем болтаешь, будто моя мать твоя тетка.

Пахло гарью и выжженной травой. Жара этим летом стояла такая, будто решила взять реванш за предыдущее, дождливое и мрачное.

— У него навоз вместо мозгов, — фыркнул Марк. — Я знать не знаю твою мать. И тебя, кстати, тоже.

В этой новой дыре жили сплошные тупицы. Одинаковые как их дома. Но этот тупица, похожий на свинью в парике, был самым тупым, кажется. Его даже звали Большой Д.

Марк про себя решил, что «д» значит «дурак».

— Пирс? — рыкнул тот, и тощий пацан с острым носом схватил Марка за шкирку.

— Оскар хорошо запомнил, что было на твоем дурацком семейном древе.

— Потому что он стащил его у меня сегодня, чтобы списать, — засмеялся он. — Вот осел, да? Не догадался, что каждый должен был нарисовать свое. Так которая твоя мать, Петуния или Лили? — Марк глянул на громилу. — У меня нет фотографий, поэтому я не могу сказать, в кого из них ты такой жирный.

Все четверо оторопели. Лица у них сделались донельзя глупыми. Наверное, в их частной школе говорят не «жирный», а «слегка полноватый». Но суть-то не меняется.

Марк почуял, как земля уходит из-под ног; кто-то приподнял его, а белобрысый прорычал, прежде чем врезать ему:

— Мне хватает одного полоумного кузена.

Марк хотел было удивиться вслух, что Большой Дурак умеет складывать слова в целые предложения, но не успел. Увесистый кулак оглушил его. Рот наполнился кровью.

Хорошенькое начало летних каникул.

— Мам, а ты знала, что одна из папиных сестер живет здесь? — невнятно произнес Марк, припоминая выброшенную по дороге из школы домашку.

— Нет, — она поджала губы, вынимая из ящика комода коробку с лекарствами. — Не знала. Сюда многие из наших мест едут. Те, кому не по зубам Лондон. — Мама помолчала, перебирая баночки в аптечке, и велела: — Ну-ка, не вертись.

* * *

В дыре для писем торчал конверт.

Марк опасливо выдернул его и осмотрел. Из клиники, где держали отца, иногда присылали какие-то отчеты, за два года их скопилось больше дюжины, — но это письмо было другим.

Желтоватая бумага, адрес, написанный затейливым почерком. Шутка, что ли, подумал Марк, и понес послание матери.

— Мам, смотри, что прислали, — он взмахнул конвертом. — Ого, тут мое имя. Как думаешь, это из социальной службы?

— Ну-ка, дай, — мама взяла конверт, внимательно изучила и, фыркнув, заключила: — Похоже на шуточки Крофорда. Когда мы только поженились, он рассказывал байки про какую-то школу чародейства, — она усмехнулась, всем своим видом демонстрируя, что считает отца фантазером. — Будто бы ему предлагали место в такой, но родители его не пустили. Позже объяснял этим свои странности. Мол, запертые в нем силы сводят его с ума. Ни стыда ни совести, мне что, пять лет, что ли, чтобы я верила в его россказни. С ума Крофорда сводило безделье, — припечатала мама, пока Марк читал послание Минервы Макгонагалл, подписавшейся заместителем директора. — Ну какой из него волшебник? И из тебя тоже. Крофорд, похоже, совсем умом тронулся. Наверное, считает эту бумажонку подарком на день рождения. — Она отобрала у него письмо и порвала. — К слову, мы ведь так и не решили, где его проведем. Ричард предлагал…

— Где угодно, только без Ричарда, — невоспитанно перебил Марк. Тот длинный господин, осаждавший их с папой в Коукворте, наверняка закатил глаза — сидя где-то там, у себя в кабинете.

Мама поморщилась.

— Твоего мнения никто не спрашивал. Скажи спасибо, что он тебя терпит. Я чуть со стыда не сгорела, когда явился этот человек из опеки и заявил, что мой муженек окончательно свихнулся, и я должна тебя забрать. Вот что с тобой делать? — она всплеснула руками. Марку показалось, что мама изо всех сил сдерживалась, а тут ее прорвало. — Ты хоть представляешь, как дорого обойдется нам этот зуб? Ричард и так кормит тебя и одевает, и терпение его не беско…

— Ну так отдай меня в эту школу! — издевательски выкрикнул он. — Может, там умеют выращивать зубы взмахом волшебной палочки. А еще я не буду мозолить глаза твоему драгоценному Ричарду. — Марк вскочил на ноги, уронив какой-то флакон с микстурой, и бросился в коридор.

Распахнув дверь, он чуть не налетел на госпожу в длинном темном плаще.

Долговязый в Коукворте имел обыкновение так же появляться и дожидаться у двери, пока в него не врежутся.

— Здравствуй, ты, наверное, Марк?

— Вы из социальной службы? — уточнил Марк на всякий случай, но быстрее, чем гостья ответила, понял, что ошибся.

Тетки из социальной службы походили друг на друга, будто это была одна тетка, которой велели менять наряды и всякий раз представляться новым именем. А эта женщина была красивой, стройной и не спешила прорваться в дом.

— Нет, — она слегка качнула головой и поглядела куда-то поверх плеча Марка. — Я от профессора Макгонагалл.

Он обернулся и увидел маму.

— Значит, этот ваш Хогвартс что-то типа пансиона? — недоверчиво переспросила она, выслушав гостью. — И что, совершенно бесплатно?

— Нужны будут лишь кое-какие вещи, — та протянула Марку еще один конверт, взамен порванного. — Там все написано.

Он знал эти мамины интонации, она уже все решила.

Значит, у него будет палочка. Офигеть. Можно будет отомстить белобрысому с Тисовой. Наградить его поросячьим хвостом, например.

— …у вашего мужа тоже были способности... — Размечтавшись, Марк услышал не все. — Его родители слишком поздно поняли, что мы не шутим; лишь когда стихийная магия начала сводить Крофорда с ума, и когда те же самые странные вещи начали происходить с их младшей дочерью. — Помощница этой Макгонагалл достала из кармана плаща крохотную бутылочку, протянула Марку и жестом велела выпить. — Ночью зубы будут болеть, — предупредила она и напоследок обратилась к маме: — Надеюсь, вы сделаете правильный выбор.

* * *

Хогвартс-экспресс прибыл на платформу, освещенную фонарями. Они плавали в вязкой тьме, как бледные, потерявшие все соки ягоды в сиропе.

Марк уже знал, что хочет попасть в Гриффиндор. Или Равенкло. Но никак не к хаффлпаффцам. Соседи по купе сказали, там отстой.

— Первокурсники! — громыхнул трубный голос. — Первокурсники, все сюда!

Великан, огромный как в сказке про Гулливера, заслонил собой звездное небо и верхушку одинокого дерева. Марк оказался в первых рядах. Его и в футбольную команду всегда выбирали первым.

Их провели по узкой тропинке, мимо кучи карет — наверняка бесполезных, потому что лошадей в них никто не запряг, — и велели остановиться у кромки огромного озера.

Кто-то позади ахнул. Девчонки, наверное. У Марка тоже дыхание перехватило от такой красотищи, но вида он не подал.

В двух шагах начинался узкий помост, терявшийся в густом тумане. Этот туман, как слой невесомых взбитых сливок, покрывал водную гладь.

— Первокурсники все тут… профессор Кэрроу, — прогудел великан.

— Иди к лодкам, — бросила приземистая училка с коротко стриженными волосами. Наверное, ведет самый противный предмет, подумал Марк. Вот карга. Она дождалась, пока великан скроется с глаз, призвала к тишине и объявила: — Церемония распределения по факультетам начнется совсем скоро, а пока вас ждет первое испытание.

— Испытание? Мой брат говорил, что нет никаких испы…

— Правила изменились, — оборвала та. — Когда я назову ваше имя, вы должны выйти из строя и встать слева от меня. Все ясно?

— Ясно-понятно, — крякнул рыжий толстячок, доедая пончик, который прихватил из поезда.

Марк нутром чуял, что он есть в списке. Нутро не обмануло.

— Эванс, Марк! — крикнула карга, и он шагнул вперед. Его пихнули в самый центр жалкой кучки новичков.

«Наверное, нас сразу отобрали на Хаффлпафф», — решил Марк и в отчаянии пнул камешек.

От озера потянуло холодом. Интересно, что там за густым кустарником?

— Куда мы идем? — спросила какая-то бойкая девочка с двумя косичками. Марк решил, что обязательно с ней подружится. — И куда повели остальных? Разве Хогвартс не в другой стороне?

— Нам тоже надо туда. Мы тоже волшебники.

Ему послышалось, что училка хихикнула, как старуха из сказки, варившая из детей суп.

— Ну какой из тебя волшебник, — проскрипела она.

Мама тоже так говорила.

Любитель пончиков вытер руки о штаны и первый шагнул на скрипучий деревянный настил. Он скрылся в тумане, будто в целом мире появилась прореха, и она поглощала людей, сначала вот таких пухлых, аппетитных, а костлявых типа Марка оставляла напоследок.

— Мы ведь получили письма, — заверил Марк, обернувшись на ходу. Карга подгоняла его, шагая сзади. — Мы должны учиться в Хогвартсе. Вы из той службы, да? Из социальной службы?

Она не ответила.

Помост почти закончился.

Декабрь 2014 — март 2023