Фантазия по роману "Графиня Рудольштадт" (джен)

На этом зелёном широком, казалось, даже бесконечном просторе было не светло и не темно. Небо, бледно-розовое на горизонте, слегка затянули тучи, но они не предвещали дождя.

Двое — прекрасный скрипач и молодая цыганка — медленно шли по тропе среди неяркой летней травы с коричневым оттенком, который давали растущие в ней цветы, придававшие пейзажу схожесть с картиной, написанной в спокойных, приятных тонах.

Его имя было Альберт. Гладкая бледная кожа, длинные тёмные волосы, бездонные чёрные глаза и классические черты его лица, всегда выражающие какую-то неясную грусть, пленяли своей красотой, а внешняя худоба только подчёркивала хрупкость и тонкость его души. Он был одет в тонкую рубашку с длинными рукавами, расширяющимися на запястьях, украшенную крупными яркими узорами из роскошных цветов и перепоясанную узкой бледно-малиновой шелковой лентой. Его походка была чуть неловкой, но эта едва заметная неуклюжесть лишь придавала его образу больше очарования.

При взгляде на него в сердце пробуждались восхищение и неведомый трепет.

Её имя было Консуэло. Она шла рядом с ним и смотрела вперёд блестящими карими глазами. Её яркий взор был ясным и спокойным, не исполненным той печали, какую излучал взгляд Альберта. Ростом она была гораздо ниже его и была подобна маленькой изящной фарфоровой статуэтке, выкрашенной с удивительным мастерством, где с потрясающей точностью выписаны все мелкие детали. Её тёмные, пышные, слегка волнистые волосы рассыпались по плечам, а каждую из лёгких длинных тёмных ресниц при их взмахе можно было различить по отдельности. Бледные губы Консуэло были тонкими и узкими. Она была в длинной, почти до пят, тёмно-красной с чёрным юбке, сшитой из большого количества плотной ткани, пояс которой подчёркивал тонкую талию, а многочисленные складки плотной ткани собирались вокруг ног. Сейчас она не смотрела на Альберта, но постоянно держала его в своих мыслях. В её взгляде читалась уверенность, что вот сейчас, в эту минуту, всё хорошо и ничто не угрожает их счастью. Но неизменно где-то на краю сознания жили мысли о том, что его хрупкую душу нужно беречь. Она приняла этот драгоценный дар, как хрустальное сокровище, с которым нужно обращаться крайне бережно, поняв, что нерастраченные силы души не дадут ей обрести покой в одиночестве.

Несмотря на внешнюю хрупкость и похожесть на статуэтку из слоновой кости, в этой девушке явственно просматривались невероятная твёрдость и сила духа, которую вовсе не так просто сломать напополам или разбить.

Он шёл слева, она — справа. Ничего не было в их руках, и это добавляло лёгкости их телам и душам. Они не держались за руки, но были вместе.

Всегда были вместе.

Нельзя было даже приблизительно определить их возраст. Да, они не казались юными, но и зрелыми нельзя было их назвать. Они застыли в вечности.

Альберт и Консуэло шли всё дальше и дальше, а я смотрела им вслед.

Счастливого пути, вечные странники, вечные пилигримы.

Надеюсь, что когда-нибудь этот мир изменится — благодаря усилиям таких прекрасных душ и сердец, как ваши.

Я благословляю вас.

Я хотела бы пойти вместе с вами, но не могу.