У рыжих нет души (гет)

— Эй, Кагура, — спросил Гинтоки, подбежав ближе, — что это за тварь такая?

— Я знаю только то, что оно жрёт альтану, — сказала Кагура, поднимаясь на ноги. — И что если оно где заведётся, то хрен его вытравишь.

Головы медленно двигались, вслушивались в крики разбегающихся людей.

— Лучше скажи, как его вырубить, пока оно нас не сожрало, — сказал Сого, пристально наблюдая за движениями орочи и держа меч наготове.

— Ну, мамуля говорила…

Орочи было не интересно, что говорила мама. Одна из голов резко метнулась в сторону бегущего персонала, схватила зубами одного из солдат за плечо, подбросила его вверх и попыталась поймать, но её опередили две другие головы. Поймав тело несчастного, они начали тянуть его в стороны. Раздался истошный вопль, кто-то не глядя выстрелил по орочи, и ещё пара голов повернулась в ту сторону.

— Короче, глушить его надо, как в «Ударь крота», — вспомнила Кагура. — Четырёх голов должно хватить, чтобы…

Орочи опять не дал ей договорить, на этот раз рванувшись в её сторону. Кагура отскочила влево, замахнулась зонтом и яростно закричала:

— Да чтоб тебя! Не перебивай, когда я говорю!

В морду чудовища, начавшего поворачиваться на крик, одновременно врезались зонт и бокуто, тяжёлую голову подбросило на пару метров, и она с грохотом обрушилась на пол. Из-за неё, извиваясь и дёргаясь, поднялся другой орочи, на загривке которого балансировал Сого. Замахнувшись, он вонзил меч в основание шеи, но нога его соскользнула, и Сого повис на мече, мотаясь вслед за ошалевшим от боли орочи, как тряпичная кукла в зубах собаки.

Кагура дала очередь по третьей голове, заинтересовавшейся суматохой, но пули не пробили толстую шкуру — только слегка оглушили. Не успел орочи прийти в себя, как в лоб ему прилетело прикладом армейской винтовки: Шинпачи вступил в бой.

— Отличный удар, Пацуан! — крикнул Гинтоки, лупя под нижнюю челюсть следующего орочи.

Сого тем временем умудрился вскарабкаться на своего противника и, ухватившись за рукоять меча обеими руками, вогнал клинок по самую цубу. Орочи завыл, дёрнулся и упал, меч со звоном лопнул у рукояти, оставив Сого безоружным.

Кагура ударом ноги выбила зубы у ещё одной морды, обернулась на грохот за спиной и увидела, как через бетон прорывается ещё два орочи. Один метнулся к Кагуре, второй выбрал своей целью Сого.

— Ты ж говорила, что хватит четырёх! — выдал он претензию, уворачиваясь от атаки орочи.

— Я тебе кто, охотник на монстров, чтобы всё знать? — огрызнулась она и ухватилась за нарост на голове, охотящейся за Сого. — Я сама эту тварь в первый раз вижу!

Её личный преследователь рванулся за ней, но Кагура успела перепрыгнуть на другую сторону, затормозить и поднырнуть под шеей орочи обратно. Головы сплелись и после секундной заминки вдвоём ринулись за Сого.

— Зараза! Я тебе это припомню! — взвыл он, заметавшись между колонн. Два спутавшихся орочи упорно преследовали его, но не вписались в очередной поворот: одна из голов с треском врезалась в колонну и вырубилась, затормозив вторую.

Кагура тем временем пригвоздила к полу ещё одну змеиную голову, огляделась.

Шинпачи заблокировал винтовкой удар орочи и, упираясь изо всех сил, пытался отбросить его, но на него нацелился ещё один, вырвавшийся из-под пола. Кагура швырнула в орочи кусок бетона, надеясь привлечь внимание, но немного перестаралась: бетон разлетелся на мелкие осколки, и орочи рухнул.

— Их становится больше! — крикнул Гинтоки, отмахиваясь от двух орочи сразу. — Я уже как-то задолбался лупить этих грёбаных «кротов». Что с ними не так, Кагура? Сколько ещё их глушить?

— Да не знаю я! — рявкнула Кагура. — Мамин орочи был старый и жил на умирающей планете, а тут альтаны хоть залейся. Может, он уже пророс до Драконьей вены.

Солдаты тем временем разбежались, кто-то включил противно верещащую сирену, и в цеху остался только пульсирующий, раздувающийся ком орочи, всё глубже уходящий в землю, да четыре человека.

Хотя нет. Пять.

Из двери под тревожно мигавшей красной лампы выбежал человек в офицерской форме, держащий в руках два меча. Один, с красной оплёткой рукояти, он бросил Сого, со второго небрежным движением сбросил ножны и вступил в бой.

— И что ты тут забыл, Арицунэ-кун? — с сарказмом спросил его Гинтоки. — Решил подтереть за собой дерьмо? Иди домой, к мамочке, она поможет.

— За прошедшие годы ты нисколько не изменился, Саката, — огрызнулся Ямагата, пробиваясь к клубку змей плечом к плечу с Гинтоки. — Всё то же хамло.

— Давайте вы будете ругаться, когда разберётесь с орочи! — крикнул Шинпачи, целясь из винтовки в очередную открытую пасть: внутри шкура была тоньше.

Кагура спрыгнула с падающего орочи рядом с Шинпачи, отбила атаку с фланга. Где-то неподалёку звенела и пронзала противников Кику-ичимонджи, оказавшаяся крепче штатной армейской катаны.

— Это всё бессмысленно, — раздался неподалёку голос Сого — самого его не было видно за бьющимся в конвульсиях змеем. — Ямагата-сан, у вас тут что, жила альтаны под зданием идёт?

— Трубопровод.

— Где вентиль? — прорычала Кагура.

Ямагата махнул рукой куда-то левее обломков орудия.

Кагура, за шиворот перебросив Шинпачи поближе к Гинтоки, рванулась в ту сторону, лавируя между извивающимися орочи. Следом за ней помчался Сого.

— На стене, — выдохнул он, в очередной раз взмахивая мечом.

— Не слепая, — отозвалась Кагура, перепрыгнув через уже побеждённого змея и повиснув на маховике вентиля всем своим весом. Сого тоже вцепился в маховик, потянул — аж вздулись вены на руках. Кагуре даже показалось, что под её пальцами стала проминаться сталь, но вентиль не повернулся ни на градус.

Рядом звенел меч Ямагаты, ругался Гинтоки, что-то кричал Шинпачи. Сого, оскалившись и тяжело дыша, продолжал цепляться за маховик. Кагура тянула вниз, пальцы скользили по металлу, облупившаяся краска царапала ладони, слипшаяся от пота чёлка щекотала лоб — и не убрать никак.

И приглушённый собачий лай, вдруг раздавшийся в этом хаосе, показался бы галлюцинацией, если бы не повернувшийся рывком вентиль.

— Он всё-таки решил выгуляться, — истерически хихикнула Кагура.

Большие ворота начали со скрипом отворяться, и в возникшую щель влетел вихрь белого меха. Садахару кружил по цеху, рвал зубами орочи и всё лаял и лаял, и орочи явно корёжило от этого звука. Новые головы больше не появлялись, уже отросшие заметались: слепые, оглушённые, они не могли понять, кто и с какой стороны на него нападает. А нападавших было много: три отряда Шинсенгуми, не меньше, во главе с Хиджикатой, выкрикивающим приказы. Гинтоки, перестав прикрывать Кагуру и Сого, рванулся вперёд, следом за ним последовал Шинпачи.

Вентиль медленно, но неуклонно закрывался, и уже не надо было рвать жилы — будто корни орочи, проникшие в трубопровод, начали отсыхать, когда явился хранитель Драконьих вен.

— Инугами? — сквозь шум крови в ушах донёсся изумлённый голос Ямагаты. — Где ты его нашёл, Саката?

— Это Садахару, — выдохнула Кагура, оседая на пол. — Это мой милый Садахару.

Ей хотелось кричать, чтобы все знали, кто герой дня, но голос сел.

— Твоя псина отрезала твари подпитку, — сказал Сого, садясь рядом. — Славный пёс.

Он откинулся на стену, прикрыв глаза, и еле заметно улыбался.

Вокруг догорала битва, и вроде надо было помочь ребятам покончить с орочи, а может — арестовать кого-нибудь с применением старого доброго насилия, но навалилась усталость, накопившаяся за последний месяц. Было ощущение, будто они находятся внутри глаза бури, и чуть двинешься — опять захлестнёт адреналином, и они опять помчатся куда-то. Где-то на грани сознания зудела нехорошая мысль, и хотелось задать вопрос, и боязно было.

Кагура взяла Сого за руку, развернула ладонью вверх и начала отковыривать с его кожи прилипшие чешуйки краски.

— Меня кое-что беспокоит, — всё же решилась спросить Кагура. — Эти уроды так настойчиво добивались, чтобы я потеряла самоконтроль, но в тот единственный раз, когда это случилось, рядом были только Шин-чан и помощник моего тупого братца. Боюсь, Ямагата спелся с пиратами.

— Забей, — хмыкнул Сого, сплетя свои пальцы с её. — Тот псих не при чём. Это мы с очкариком слили им информацию. Было забавно наблюдать, как они пытаются укусить тебя, не зная, что ты им не по зубам.

— Вот сволочи, — апатично отозвалась Кагура. — Что ты, что Шин-чан.

— Я всего лишь исполнитель, — ухмыльнулся Сого. — С большой свободой действий, правда. И правом выбора методов.

Последний орочи упал под ударом бокуто. Освободившиеся Шинсенгуми разошлись по зданию, потянулись жёлтые ленты, звякнули наручники на запястьях Ямагаты.

Садахару, помахивая хвостом, потрусил к своей хозяйке, сел рядом, как хороший мальчик. Кагура положила ладонь к нему на холку и стала бездумно перебирать пушистую шерсть.

— И что теперь? — безразличным тоном вдруг спросил Сого. — Будешь требовать развод?

Его рука чуть заметно напряглась. Похоже, он боялся услышать ответ.

Не помучить его ещё чуточку было бы большим упущением.

— Когда я была моложе, — мечтательно протянула Кагура, — мне нравился один мальчик…

И искоса глянула на Сого.

Вид у него стал раздражённый, он даже глаза приоткрыл.

— Думаешь, мне есть дело до твоих бывших?

— Он был тихим, — продолжила Кагура, — вежливым. Полная твоя противоположность. А ещё он сильно болел. И зная, что может умереть в любой момент, он продолжал бороться. Мне нравилась его сила воли.

— Но?

— Я люблю маленьких пушистых зверушек, котят там всяких, кроликов, но могу убить их одним неосторожным движением. А ещё я люблю Садахару. — пёс благодарно лизнул Кагуру в ухо, обдав горячим и вонючим дыханием. — Он достаточно сильный и крепкий, чтобы выдержать мои объятия. Так и с людьми. Никакая сила воли не поможет, если я однажды не рассчитаю сил.

Гинтоки тем временем о чём-то ругался с Хиджикатой, Шинпачи беспокойно поглядывал в сторону Кагуры. За Хиджикатой виднелся Ямазаки, одетый в армейскую форму: именно этот неприметный человек отключил камеры и сообщил об этом Кагуре. Из открытых ворот виднелось розовеющее небо с обрывками золотистых облаков, косые солнечные лучи ножом прорезали клубы табачного дыма.

— Ты ставишь меня на один уровень с собакой.

— Ты и есть пёс. Грязный полицейский пёс, которого сложно покалечить. А ещё у тебя есть постоянный доход, так что нет: я разводиться не собираюсь, и не надейся даже.

Сого усмехнулся.

— Ты — циничная, расчётливая, бездушная сука с бездонным желудком, силой носорога и манерами дикой мартышки. И на кой только ты мне сдалась?

— Потому что ты такой же сталкер, что и твой шеф, — ответила Кагура и поднялась, отцепившись от его руки. — Однажды мне сказали, что лучше всего выходить замуж по расчёту. Вот только если не учитывать любви, то в таком расчёте не будет никакого смысла.

Потянувшись, Кагура пошла к Гинтоки и Шинпачи, Садахару последовал за ней. Спохватившись, обернулась.

— Я приду завтра.

— Нам сейчас разгребать весь этот бардак. Отчёты, допросы, аресты, — отозвался Сого. — Неделю можешь не появляться.

Целую неделю, чёрт возьми.

Отшивать её сразу же после битвы таким безразличным тоном, но при этом смотреть на неё настолько жадно и жарко мог только настоящий садист.

Вот угораздило-то вляпаться.