Компания с Большой Спасской. Летние каникулы (джен)

Ну и жара! Ещё нет и десяти утра. А термометр за окном показывает уже двадцать шесть градусов тепла.

Олег сидел перед компьютером и пытался разобраться в новой игре. Он вчера её купил в «Детской мире» и успел спрятать от предка в школьный рюкзак. Теперь уже почти час сидел и пытался её пройти. Вульф лежал рядом и изредка гавкал.

— Ну подожди, я пойду гулять с тобой через час, — заглянул Олег под стол. — Я немного занят.

Через час Олег почти разобрался и у него даже начало кое-что получаться. Но Вульф напомнил об обещании, и мальчику пришлось оторваться от своего занятия. Выйдя с ним во двор, Олег машинально взглянул на окна квартиры справа. Но потом вспомнил, что Василиса вчера уехала в степи Дона и вернётся в Москву только к началу осени.

Вообще, из их компании в Москве остались только Женька и Тёмыч. Катя и Таня уехали на дачу — одна с бабушкой, другая с родителями и младшим братиком. И то, Женька собирался поехать до конца месяца к бабушке в Подмосковье.

Поэтому Олегу было весьма скучно. Никакого, даже самого бесперспективного, расследования не намечалось. Предки с утра до позднего вечера на работе, даже на дачу съездить не получается. Они были там с начала лета только два раза. Олег даже начал жалеть, что у него нет ни брата, ни сестры. Тане везёт. Пятилетний Никитка никому не даст заскучать. А Василисе повезло ещё больше! Целых два родных брата, не говоря уже об остальных.

Вульф закончил все свои дела и подбежал к хозяину. Олег, подставив палящему солнцу нос, задумался и не обращал на него ни малейшего внимания. А когда пёс ткнул его в ногу холодным влажным носом, едва не подпрыгнул от страха.

— Хорошо погулял? — спросил Олег. — До обеда не выйдем.

— Вафф, — утвердительно завилял хвостом Вульф.

— Тогда пошли.

Они зашли в прохладный подъезд, вызвали лифт и поднялись к себе, на пятый этаж. Едва не столкнувшись нос к носу с Кельмановной, которая кинула им вслед клюку, Олег с таксой зашли в квартиру.

Вульф бегом направился к миске с водой. Олег открыл холодильник и тоже припал к бутылке с лимонадом. Жара выматывала. Хотелось залезть в холодильник, чтобы хоть как-то от неё спастись.

Напившись, такса уплелась к себе на лежанку, а Олег снова сел за компьютер.

* * *

К вечеру Олег смог, наконец, пройти игру. С наслаждением потянувшись, он посмотрел на Вульфа, сидящего рядом со стулом.

— Пошли, прогуляемся, — позвал он его.

Пёс тут же вскочил, словно эти слова нажали на какую-то скрытую пружинку, и притащил из прихожей поводок. Олег принял его и на перегонки с таксой побежал обуваться. Вылетев из подъезда, они едва не сбили с ног Александра Александровича, шедшего к машине.

— Аккуратнее, — засмеялся мужчина. — Добрый вечер.

— Добрый вечер, — улыбнулся Олег в ответ. — Извините, я не хотел.

— Всё хорошо. Гуляйте.

— До свидания, — радостно крикнул Олег и побежал вокруг дома, радуясь непонятно чему.

Ему просто было радостно. Так радостно, что хотелось кричать, и петь, и смеяться, и прыгать как сумасшедшему. Вульф, весело и задорно гавкая, летел рядом с хозяином и радовался свободе.

Тёмыч лежал на ковре и созерцал потолок. Обыкновенный, ничем не примечательный, выкрашенный белой краской потолок. На кухне шумел чайник, мать опять с кем-то разговаривала. Обыкновенное, ничем не примечательное, жаркое, летнее утро.

— Ску-учно, — прошептал мальчик.

— Тёмочка, иди чай пить, — позвала его мать.

— Иду! — откликнулся Тёмыч.

Он полежал ещё несколько минут. Потом медленно поднялся и отправился на кухню пить чай. Обыкновенный, ничем не примечательный, горячий чёрный чай.

Заканчивался второй месяц лета. Тёмыч совсем заскучал в Москве. Друзья разъехались кто куда. Катя с Танькой — на дачах, Женька и Олег — у бабушек, Василиса вообще куда-то на Дон уехала. Ску-ко-та.

Выпив чаю, Тёмыч решил, что сидеть дома скучнее, чем торчать на улице, взял немного из своих сбережений, надел кепку и убежал на улицу. Неторопливо дошёл до Сретенского бульвара, купил фисташковое мороженое и устроился на скамейке. Медленно поедая любимое мороженое, Тёмыч наблюдал за прохожими. Кто-то спешил, кто-то гулял с собакой, кто-то шёл с компанией и весело болтал. Обыкновенная, ничем не примечательная, не меняющаяся день ото дня картина.

Когда первое мороженое было съедено, куплена и съедена вторая порция, Тёмыч решил вернуться домой. Там его ждали недочитанный «Тарас Бульба» Гоголя и блокнот со стихами. Вообще-то сначала предполагалось, что он будет дневником — чем не займёшься со скуки! — но потом терпения и событий перестало хватать, и несостоявшийся дневник превратился в блокнот для стихов.

Добравшись до дома, Тёмыч обнаружил, что мать куда-то свинтила. Наверное, по магазинам. Мальчик порадовался, что ушёл на прогулку, иначе мать бы и его припахала — таскать за ней пакеты. А то ещё и мерить бы что-нибудь пришлось. В детском отделе! Ужас!

Тёмыч решил, что сначала он дочитает книгу, а потом подумает над стихом.

Через три часа вернулась мать. Как Тёмыч и предполагал, она ходила по магазинам. Сейчас у неё в руках были пять объёмных пакетов.

— Привет, мам, — поздоровался Тёмыч.

— Привет. Я тут фарша купила, будем сейчас пельмени стряпать, — объявила мать.

— Ага.

Вот пельмени лепить хотелось меньше всего. Вообще, он больше любил их есть, чем лепить. Но придётся сейчас пойти и помочь маме на кухне.

* * *

Вечером, когда пельменями забили пол-ящика в морозилке, пришёл отец. Мать кинулась ставить воду и варить пельмени. Тёмыч начал убирать со стола.

— Привет, пап, — крикнул он.

— Привет. Пельмени делаете?

— Да.

— Здорово. Соскучился по ним, жутко.

Когда пельмени сварились, а стол приведён в порядок, Мартыновы сели ужинать. Уплетая пельмени за обе щеки, Тёмыч подумал, что день вышел, в общем-то, хороший. Впрочем, как и остальные дни летних каникул.

Женька метался по комнате, пытаясь собрать сумку. Это было весьма сложно, учитывая, что убираться он любил не очень. Вещи валялись по всей комнате, располагаясь в самых неожиданных местах. Стопка дисков с играми лежит под столом, какая-то книга — на подоконнике; за сваленными в кучу школьными тетрадями не видно стола; один носок под кроватью, другой почему-то на двери; наушники болтаются на торшере; непонятно откуда взявшаяся кружка с чайным пакетиком оказалась на табурете возле стола.

А папа приедет домой на обед уже через час! А потом, по дороге на работу, забросит его к бабушке.

В Москве Женьке было не скучно ровно до того момента, как Василиса уехала на Дон. Время, которое он проводил с подругой, оказалось свободным. И даже Тёмычу иногда не удавалось его расшевелить. Тогда предки решили отправить его к бабушке, чтобы он не шатался у них под ногами.

Женька обрадовался, но совершенно забыл, что нужно собрать сумку. Точнее, откладывал до самого последнего момента. И вот теперь метался по спальне, пытаясь всё взять и ничего не забыть.

* * *

К папиному приезду он всё-таки смог собрать сумку и положить хотя бы самые нужные вещи.

Перекусив на скорую руку, Женька с предком погрузились в машину и поехали. До МКАДа добирались довольно долго. Зато потом дорога была почти пустая. От изнуряющей, почти безумной, жары это никак не могло спасти.

Примерно через сорок минут они добрались до дома бабушки. Женька от нетерпения крутился на заднем сидении. Во-первых, ему было невыносимо сидеть в душной и раскалённой машине. Во-вторых, он соскучился по бабушке. И не только… Самый вкусный борщ, самые аппетитные пирожки и самую ароматную яблочную шарлотку могла приготовить только она. И Женька это очень ценил.

Когда все друг с другом поздоровались и отец уехал, Женька с бабушкой ушли в дом. Он был не большим — две комнаты, кухня, прихожая с туалетом и ванной и чердак, где располагалась Женькина спальня. Мальчик побежал к себе в комнату, чтобы разобрать вещи.

Старая скрипучая лестница, скрипучие половицы, потёртый ковёр на стене, большая деревянная кровать с горой подушек и пуховым одеялом, скрипучий стул, вылинявшая дорожка на полу, тяжёлые льняные шторы, небольшой дубовый комод — здесь ничего не изменилось. Кажется, эта комната была такой с самых времён постройки дома.

Быстро разобрав вещи по ящикам в комоде и унеся зубную щётку в ванную, Женька пришёл на кухню. Так как бабушка приготовила любимый Женькой борщ, мальчик решил пообедать во второй раз.

— Кушай, кушай. Вон какой худущий стал, — налила ему супа бабушка. — Сейчас сметанки принесу. И хлебушек бери.

Уписывая суп, Женька рассказывал бабушке о школе, друзьях и Москве. О детективных приключениях шестерых друзей бабушка только ахала.

— Кошмар какой, — вынесла заключение она. — Жить-от как страшно стало. Везде бандитьё!

После второго обеда бабушка попросила сходить его в магазин за хлебом и молоком, потом попросила помочь полить грядки, потом был ужин. И вторая половина дня пролетела для Женьки совершенно незаметно. Здесь он не успеет заскучать, как уже нужно будет возвращаться в школу.

Катя слушала бабушку, пытаясь не уснуть. Выдержать многочасовые рассказы о прошлом актрисы она никак не могла. Даже прополка цветов в саду не помогала…

Ранним июньским утром, после лёгкого завтрака, Лидия Андреевна Ветрова, бывшая актриса театра и кино, вместе с внучкой занялась прополкой клумбы возле дачи. Заодно рассказывая ей разные истории из своего прошлого.

Катя не очень любила заниматься цветами. Тем более, что здесь в основном росли колючие розы и гвоздики. Да ещё солнце начинало припекать. И эти истории. Но вдруг ей вспомнилось, что про это говорили Василиса и Саша Белоярски.

«Это может быть очень интересно».

«И вообще, слушай внимательно. А то встретим ещё какую-нибудь знакомую твоей бабушки. Не мне же с ней разговаривать о кино».

И решила прислушаться к тому, что излагала бабушка.

Это оказалось довольно интересно. Постепенно Катя всё более увлекалась рассказом о съёмках «Балтийской любви». И тут вспомнила ещё одну вещь.

— Ба, — позвала она бабушку. — Мы с друзьями в театре были, который в Пушкаревом переулке. Там вахтёр — Виктория Александровна Суходревская, с тобой в «Балтийской любви» снималась.

— Ох, Вика. Ну как там она?

— Нормально. Она номер дала, просила тебе передать.

— Спасибо, Катя. Обязательно надо ей позвонить сегодня. А который сейчас час?

— Десять минут второго, — отозвалась Катя, взглянув на часы.

— Ну, думаю, на сегодня заниматься цветами хватит. Пойдём, поможешь приготовить обед.

Пока готовились сосиски и макароны, Катя сбегала к себе в комнату, чтобы отыскать бумажку с номером. Это не составило труда. Когда она спустилась вместе с номером вниз, Лидия Андреевна попросила порезать помидоры и огурцы на салат. Сама она тем временем пошла звонить Виктории Александровне.

Через десять минут Катя выключила плиту, слила воду с макарон и вытащила сосиски. Потом достала сметану, нарезала хлеб и накрыла на стол в столовой.

— Ба! Идём кушать! Всё готово! — позвала она.

— Не смогла дозвониться, — вздохнула Лидия Андреевна, входя в комнату и садясь за стол. — Занято.

После обеда она позвонила Виктории Александровне ещё раз. На этот раз трубку взяли. Катя мыла тарелки и прислушивалась к голосу бабушки, ушедшей в соседнюю комнату. Негромкий её голос не нарушал особенной, ни с чем не сравнимой, тишины старого деревянного дома. Даже наоборот, казалось, что без этого красивого, звучного голоса здесь стало бы как-то пусто и одиноко.

Катя домыла посуду и поднялась к себе в комнату по широкой скрипучей лестнице с перилами на резных столбиках. Дверь приветственно-хрипло запела, когда девочка её открыла. Обрадовано заскрипело старое кресло, принимая в свои объятия Катю с книгой наперевес.

Вообще, Катя очень любила этот старый деревянный дом. Он напоминал ей о деде, с которым она общалась только четыре года своей жизни.

* * *

Вечером бабушка с Катей сидели на веранде и рассматривали старый семейный альбом. Лидия Андреевна рассказывала истории людей, запечатлённых на фотоснимках. А Катя с молчаливой задумчивостью внимала этим коротким повестям и наслаждалась мгновениями.

Таня и Никитка сидели на полу в их спальне и рисовали. Родители взяли отпуск на весь июль, и всё семейство Петровых теперь проводило его на даче.

Но скукой здесь и не пахло. Тане нравилось вышивать, и она несколько часов в день проводила в обществе ниток, ткани и иголки. Уже две диванные подушки были вышиты ей лично. Остальное время девочка проводила с младшим братом. Они вместе рисовали, лепили, играли с игрушками и строили замки из кубиков.

Кроме того, недалеко от дачи находилось небольшое озерко с песчаным пляжем. Таня частенько ходила туда, благо вода не слишком прогревалась благодаря родникам. Это служило некоторым спасением от липкой, невыносимой жары. Девочка больше всего сидела в воде, так как быстро обгорала на палящем солнце.

Вот и в этот день, когда солнце перевалило за полдень, а Никитка уснул, Таня надела купальник, сунула полотенце в сумку, схватила соломенную шляпу и, предупредив родителей, выскочила из дома и неспешно направилась к озерку. Путь лежал мимо магазина, и девочка решила зайти за мороженым. Её любимого, клубничного, не оказалось. Но Таня успешно заменила его шоколадным, и двинулась дальше.

Вдоволь накупавшись и переплыв два раза туда-обратно всё озерко, Таня выбралась на берег и уселась на полотенце.

Солнце успело преодолеть большую часть расстояния между зенитом и горизонтом, и посылало мягкие, рыжие лучи на искрившуюся поверхность озерка, чуть лепетавшие от лёгкого ветерка листья берёз и тополей и весь дачный посёлок.

Щурясь на солнце из-под широких полей соломенной шляпы, Таня мечтательно улыбалась, вспоминая друзей. Больше всего она думала об Олеге. Из головы не шли его улыбка, внимательный взгляд тёмных глаз, то, как он беспокоился за неё в последнее их расследование. Последнее воспоминание вызвало лёгкий румянец.

Поняв, что уйдя с головой в воспоминания, она не уследила за временем, Таня вскочила с полотенца и стала быстро натягивать майку с шортами.

* * *

Добравшись до дачи неспешным шагом, Таня разулась и убежала к себе переодеваться. Потом вышла на кухню, чтобы помочь маме приготовить ужин.

— Привет, солнышко, — улыбнулся ей отец. — Как там озеро?

— Такое же, — улыбнулась Таня в ответ. — Даже не прогрелось сильней.

— Держи нож, вот помидоры и перцы. Бери салатницу и нарезай салат, — распорядилась мама. — Туда ещё чеснок будет нужен.

— Хорошо, мам.

Когда ужин был готов и на стол накрыли, семья Петровых села за стол. Уплетая за обе щеки отбивные с картошкой, Таня рассказывала о том, как провела время на озере.

А после ужина все четверо выбрались на крыльцо, постелили там тёплый шерстяной плед и, сидя на подушках, пили чай и наблюдали за яркими звёздами. Отец показывал Тане и Никитке сверкающие созвездия Северного полушария, а мама тихо улыбалась, вдыхая ароматный чай.

Димка, Саша и Василиса Белоярски ехали в гости к деду, на Арбат. Причём, их способу передвижения могли, наверное, позавидовать даже братья Пашковы. Если бы увидели, конечно. Этот способ изобрёл ещё их отец, когда Василисы и в планах не было. Теперь же им пользовались трое Белоярски-младших.

Для него им требовался всего один велосипед, чувство равновесия и слаженность действий. Димка, как самый сильный, крутил педали. Василиса сидела спереди, на раме, следила за дорогой и рулила. Саша был самым ловким и удерживал всю эту конструкцию в равновесии, сидя на багажнике. Такой метод передвижения братьям и сестре очень нравился: ведь когда, если не сейчас, можно поработать в команде?

Перемещаясь таким методом по бульварам в сторону Нового Арбата и Новинского переулка, где и жили их дед с бабушкой, трое Белоярски рассказывали друг другу разные забавные моменты и весело смеялись. Им не мешала даже невероятная для девяти часов утра жара. Не смущали их и взгляды прохожих — иногда удивлённые, иногда едва ли не убийственные.

Добравшись, наконец, до дома в Новинском переулке и поднявший на второй этаж, братья с сестрой оказались в трёхкомнатной квартире деда. Он на две недели остался тут один, потому что бабушка уехала в санаторий, лечить ноги.

— Ну наконец-то! Ставьте велосипед сюда, проходите, сейчас младших Андреевых дождём, потом за стол садиться будем.

Трое Белоярски прошли в гостиную, где уже сидели трое их двоюродных братьев, тоже Белоярски. Самому старшему, Димычу, было двадцать девять, Саньке — двадцать один, а Тадеуш был старше Василисы всего на год.

— Ага! — кинулся к вновь прибывшим Димыч. — И куда же вы пропали? Апрель и май ни слуху, ни духу!

— И тебе привет, — улыбнулся Саша.

— А что, Дима о её подвигах не рассказывал? — спросил Димка.

— Смотря какой Дима, — усмехнулся Тадеуш, тиская сестру.

— Климкин, который Димитриевич, — объяснил дед, заходя в гостиную.

Вместе с ним пришли Тимофей и Гражина Андреевы.

— А Митя с Саньком где? — разочарованно протянул Димыч.

— У них дела, — кивнув, плюхнулась на диван Гражина.

Ей вчера исполнилось одиннадцать, а Тимофей был ровесником Саньки.

Все, наконец, собрались, вымыли руки и сели за стол. Дед попросил Гражину быть хозяйкой и разрезать торт. Димыч тем временем налил всем чаю.

Когда у каждого на блюдце оказался кусочек торта, дед попросил Димыча начинать рассказ. Это была своеобразная традиция — собираться раз в несколько месяцев и рассказывать друг другу случаи из своей жизни.

* * *

Когда солнце уже было совсем у горизонта, а небо окрасилось в алые, персиковые и золотистые тона, а все истории были рассказаны и обсуждены, братья и сёстры попрощались с дедом и вышли на улицу. Они жили в разных концах огромной Москвы, но такие встречи вновь давали почувствовать себя частью большой и дружной семьи.

Примечания:

Вот такая коротенькая зарисовка получилась. Надеюсь, вам понравилось.

Скоро выйдет первая глава следующего фанфика о приключениях компании с Большой Спасской