Артефакт Хаоса (джен)

Крепость следила за ним множеством возникающих в самых неожиданных местах глаз, заманивала едва приоткрытыми дверьми и мерцающими порталами, стремилась запутать в постоянно меняющемся лабиринте коридоров. Стены из тончайшего синего хрусталя искажались, щерились окнами и проходами, возникающими и исчезающими в мгновение ока, дабы появиться вновь уже в другом месте. Здесь, в обители безумия и средоточии магии, не действовали привычные смертным законы мироздания.

Невозможная крепость не поддавалась пониманию. Человеческий разум попросту неспособен охватить её структуру, предсказать перемены в ней: она подвластна и понятна лишь своему безраздельному властителю — одному из Тёмной Четвёрки, известному под множеством имён, будь то Архитектор Судеб, Изменяющий Пути, Великий Заговорщик…

К'заариас Прядильщик Козней знал их все. Знаний, что вложил в его суть Тзинч, хватило бы, чтобы изменить Вселенную, завладевая умами смертных и направляя их в нужном русле, но столь явное вмешательство Губительных Сил вызвало бы чрезмерный резонанс и незамедлительный ответ со стороны человечества. И потому Архитектор Судеб и его демоны действовали аккуратно, незаметно, когда изменяя незначительные на первый взгляд детали, а когда и переламывая ход истории.

Что нужно его создателю на этот раз, К'заариас не знал. Он шёл по переменчивым коридорам Невозможной крепости к сокрытой в её сердце библиотеке, ни на миг не поддаваясь непредсказуемому влиянию этой гигантской запутанной ловушки, способной уничтожить его низших собратьев в считанные мгновения. С шелестом скользили по хрустальному полу потрёпанные края светлого одеяния с высоким воротом, и на половину не закрывающим длинную птичью шею. Перья К'заариаса переливались всеми оттенками ветров магии, сливаясь с окутанными магическим огнём стенами. Несмотря на некоторую согбенность, Повелитель Перемен держался гордо и в чём-то даже величественно, сложив за спиной мощные крылья и едва касаясь пола усеянным глазами посохом.

Посох наблюдал за своим хозяином почти так же внимательно, как сама Невозможная крепость, однако, в отличие от неё, дело было отнюдь не в интригах и планах Тзинча. Нет, здесь всё обстояло куда проще: внутри был заключён провинившийся демон, всеми фибрами своей чёрной душонки ненавидящий Прядильщика Козней, но не смеющий ослушаться.

К'заариас мог бы сказать, что шёл долго. Что дорога по непредсказуемым коридорам, произвольно сворачивающим, петляющим и разветвляющимся, была длинной. Мог бы, если бы время в Эмпиреях не шло иначе, нежели в материальном мире, и если бы для демонов оно имело значение.

Путь завершился перед вратами библиотеки. Два громадных глаза в окаймлении оковки смотрели в самые глубины сознания, будто вытягивая на поверхность тёмные тайны, коих у К'заариаса было немало. И помимо него знал эти тайны лишь сам Изменяющий Пути. От того, чья стезя — интриги и хитрость, не скрыть ничего.

Врата распахнулись сами собой, ведомые магией. Прядильщик Козней сделал пару шагов вглубь пространства, являющего собой одновременно и просторный зал с высокими сводами, и безграничную пустоту, средоточие знаний и тайн. Под сводами библиотеки мерцал далёкими созвездиями и планетами космос, в центре же её разверзлась пустота. Исписанные страницы книг и пожелтевшие от времени свитки кружили в воздухе, гонимые едва ощутимыми в этом огромном неясном пространстве сквозняками.

Библиотека была столь же непредсказуема и непостоянна, сколь и сама Невозможная крепость, и даже сам Тзинч не имел одного облика. Он завис над усыпанным обрывками пергамента полом, будто бы погружённый в медитацию. Форма его постоянно изменялась, очертания теряли чёткость, но одно оставалось неизменным — множество рук с длинными когтистыми пальцами, следящие не столько за окружающим пространством, сколько за всей Галактикой с её малейшими переменами и интригами, глаза по всему телу и открывающиеся и тут же исчезающие рты, шепчущие тысячей голосов на древнем языке Хаоса.

Рядом с Архитектором Судеб недвижимой статуей застыл двуглавый Повелитель Перемен, смотрящий одновременно в прошлое и будущее, но безжалостно лишённый настоящего Колодцем Вечности. Он нашёптывал богу Хаоса какие-то тайны будущего, и тот слушал, одновременно занятый собственными планами и интригами, что значением и масштабами превзойдут любую хитрость смертного или даже высшего демона. К'заариас не сомневался, что в Конце Времён Тзинч окажется абсолютным победителем на шахматном поле Великой игры.

Не произнеся ни слова, Прядильщик Козней опустился на колено и склонил голову в ожидании дозволения заговорить. Любое неосторожное слово могло быть воспринято, как дерзость, а дерзость боги Хаоса не прощают. Поклонение Великому Заговорщику требовало осторожности и мудрости.

Взгляд множества постоянно меняющих своё расположение, исчезающих и появляющихся вновь глаз устремился на Повелителя Перемен. Без лишних слов К'заариас понял, что теперь можно говорить.

— Ты звал меня, господин, — со всем почтением произнёс он.

— У меня есть поручение для тебя, — с ним будто бы говорила сама пустота, и голос этот, тихий, вкрадчивый, но в тоже время властный, лишающий воли, доносился отовсюду и одновременно звучал в подсознании демона.

Архитектор Судеб рассказывал о новом прорицании Кайроса, своего двуглавого оракула, узревшего таинственный источник небывалой магической силы, что может дать преимущество в Великой игре, и вместе с его словами образы проносились в сознании К'заариаса. Он видел планету, мир смерти, расположенный в секторе Ока Ужаса в Сегментуме Обскурус, и нечто глубоко под землёй, источающее зло в чистом, первозданном виде.

— …Завладей этим артефактом любой ценой и принеси его мне, — приказал Тзинч, и К'заариас не мог ослушаться и не имел права подвести его.

— Будет сделано, господин, — покорно отозвался он, поклонился и, отступив к двери, покинул библиотеку Архитектора Судеб.

«Крик безумца», извращённый Хаосом крейсер класса «Опустошение», ныне мало похожий на ту боевую машину, какой был прежде, вышел из варпа недалеко от маленькой зелёной планеты. Этот корабль был дарован К'заариасу Архитектором Судеб в награду за немалые заслуги и принесённую пользу. Изнутри он напоминал Хрустальный Лабиринт, снаружи же являл собой идеальное воплощение изменчивости и непостоянства. По его переливающейся синим и фиолетовым обшивке ползали выгравированные, но будто бы ожившие глаза и полные клыков рты, выстраивающиеся в причудливые образы, чьего значения не понимал даже сам К'заариас. Неизменен оставался лишь силуэт корабля, ощерившийся устаревшими, но всё ещё устрашающими тяжёлыми орудиями.

Внутренние палубы крейсера, в отличие от его внешнего вида, были совершенно непредсказуемы. Узкие коридоры в них никогда не вели в одно и то же место, заманивая экипаж в лабиринт из комнат и переходов. Двери в нём произвольно переползали с места на место, и лишь заглянув за них, можно было узнать, куда они ведут. Единственным спасением были магические порталы, что открывал осквернённый дух машины. Они, в отличие от изменчивых ходов, почти с точностью вели в определённые помещения и отсеки, хотя угадать было непросто.

Пожалуй, самым безопасным местом на «Крике безумца» был капитанский мостик. Корабль будто бы страшился менять его — а может, просто следовал воле Повелителя Перемен, во время полёта неизменно пребывающего на мостике. К'заариас стоял на антресолях с витыми перилами, с которых открывался вид на всю рубку и трудящихся в ней рабов и пленённых демонов, но взгляд его был прикован отнюдь не к ним. Он смотрел вперёд — на космос за мозаичными стёклами. Звёзды в бесконечной пустоте собирались в мерцающие туманности и замысловатые созвездия, каждое из которых К'заариас мог назвать не задумываясь. А где-то там, вдали, угадывались отблески Ока Ужаса, охваченного огнём затянувшегося сражения между Империумом и силами Хаоса.

Именно с той стороны появилась вражеская эскадра. Мелкие корабли сопровождения роем окружили флагманский крейсер, размерами незначительно превосходящий «Крик безумца». Кто-то назвал бы этот выкрашенный в ядовитые пурпурные тона корабль отвратительным, кто-то — неестественно красивым. Несмотря на внушительные размеры и угловатую форму, он казался по-своему изящным, в чём-то даже завораживающим. Было в нём что-то отталкивающее и притягательное одновременно.

— Уродство, достойное Слаанеш, — с отвращением поморщился К'заариас.

Стоящий рядом чернокнижник усмехнулся. Его звали Эйдакрикс Развращённый Тьмой, и отзвуки этого имени звучали в разных уголках Галактики. Одни произносили его с благоговением, другие — с ужасом; К'заариас же видел в нём пусть не равного, но достойного советника. От человека, поддавшегося Хаосу, но ещё не заслужившего превращения в демон-принца, не приходится ждать ножа в спину: ни одному смертному не переиграть нерождённого, не сравниться с ним в коварстве и хитрости. Тёмный псайкер может строить козни своим смертным собратьям, избавляться от конкурентов и обращать в прах любого, кто встанет на пути, но лишь безумец рискнёт бросить вызов высшему демону.

Ибо Повелителю Перемен ничего не стоит стереть его с лица Галактики.

Хотя, надо отдать должное, Эйдакрикс отличался не только магической силой, но и непревзойденным интеллектом. С нерождёнными ему не сравниться никогда, однако он превзошёл многих людей — и без капли сомнений убирал с дороги всех, кто когда-либо рисковал с ним связываться. Эйдакрикс стал единственным смертным, сумевшим пусть не заслужить уважение, но добиться расположения К'заариаса, а покровительство Повелителя Перемен дорогого стоит: кто, как не демон Тзинча, откроет тёмные тайны и дорогу к запретным знаниям, а значит — и к величию? Наверняка Развращённый Тьмой осознавал, что ему всего лишь отведена своя роль в планах и интригах Прядильщика Козней, что он — не то инструмент, не то игрушка хитрого демона, но его это вполне устраивало. В конце концов, сила колдуна в знаниях, и награда за службу его ждёт достойная. Если он выдержит каждодневные испытания Хаоса, сумеет вырваться из цепких когтей демона и выживет в паутине интриг, обходя врагов и разменивая «союзников», будто монеты.

— Прикажешь взять их на абордаж, господин? — тихим, чуть рокочущим голосом спросил Эйдакрикс, и эхо разнесло его слова над рубкой.

Звучало заманчиво: К'заариас не отказался бы захватить ещё пару кораблей для своей эскадры, — но недостаток информации мог сыграть с тзинчитами злую шутку. Проклятые отродья Слаанеш куда быстрее и смертоноснее в ближнем бою, и неизвестно, сколько их на борту флагманского крейсера и сколькие из них — демоны. Как бы не вышло так, что потери среди космодесантников Тысячи Сынов будут куда серьёзнее, чем среди слаанешитов.

— Нет, — твёрдо отрезал К'заариас. — Вступим в бой на орбите планеты. Задача — заставить их разделиться, отвлечь корабли сопровождения боем и уничтожить флагман, ударив с тыла. Прикажи техножрецам подготовить духов машин к бою… И пусть космодесант ждёт высадки на поверхность.

Кивнув, Эйдакрикс учтиво поклонился и отправился выполнять приказ. К'заариас без тени сомнения смотрел на пустотные корабли Слаанеш. Пусть две эскадры разделяло немалое расстояние, одно он знал наверняка: врага ведёт демон, и демон весьма могущественный. Столь мощные колебания тёмной энергии не могли укрыться от Прядильщика Козней.

Ещё одна причина не брать корабль на абордаж. Лучше разнести его в клочья, чем потерять слишком много воинов и рискнуть своей миссией ради сомнительного приобретения. Прежний капитан «Крика безумца», демон-принц, ныне заключённый в посох, рискнул — и обзавёлся собственным пустотным крейсером, однако К'заариас, в отличие от него, такую привилегию уже имел. Конечно, можно использовать захваченный корабль в своих целях — например, заставить Эйдакрикса чётко следовать намеченным планам, не только введя в заблуждение, но и посулив столь желанную для любого, кто жаждет могущества, награду, — но найти и заполучить таинственный артефакт куда важнее.

Впервые за время перелёта К'заариас обернулся и окинул взглядом палубу. Над усовершенствованной адептами Тёмного Механикума аппаратурой склонились поддавшиеся пагубному влиянию Хаоса смертные, что в своё время предпочли тёмный путь неминуемой смерти. Корабль был захвачен в бою, но экипажу дали выбор — склониться перед силами варпа или сохранить верность Трупу-на-Троне, но принять смерть. Прядильщик Козней этого не видел, но не сомневался, что, будь он тогда с Тысячей Сынов, его сладкие речи привели бы к Хаосу куда больше людей, чем страх перед космодесантом.

Сейчас те, кто ступил на тропу Хаоса, мало напоминали себя прежних: губительная энергия варпа изменила их, превратила в тени себя прежних. Обтянутые сухой пергаментной кожей лица напоминали черепа с запавшими щеками и оскаленными зубами, тонкие пальцы с гипертрофированными суставами монотонно стучали по кнопкам и пультам и перебирали провода. Изодранные чёрные мантии делали изуродованных и в большинстве своём одержимых культистов и рабов неотличимыми друг от друга. Среди них выделялся лишь одержимый астропат — первый, кто поддался влиянию Хаоса, ознаменовав начало того давнего сражения. Бледный, худой, облачённый в похожие на мантию лохмотья, он смотрел на мир множеством открывшихся по всему телу глаз, но видел ли он что-то или остался совершенно слеп, несмотря на дары Хаоса, не ведал и сам К'заариас.

Рубка была единственным помещением на всём корабле, куда не имели доступа низшие демоны. К'заариас не терпел, когда они мешали работе командного состава и старших техножрецов. К слову, двое из них — обратившийся в ересь магос, уже мало напоминающий человека, и его большую часть свободного времени занятый молитвами помощник, — постоянно присутствовали на палубе, извещая К'заариаса о любых переменах в настроении осквернённых машинных духов.

Остальные отсеки, палубы и коридоры, освещённые слабым потусторонним светом магического огня, такой стабильностью не отличались. Мало того, что они постоянно менялись — по ним бродили ужасы Тзинча, наводящие на «Крике безумца» полнейший хаос, сновали члены экипажа, космодесантники и техножрецы, повсюду хаотично вспыхивали и гасли всполохи разноцветного огня, открывались живые глаза самого корабля… Один такой глаз, особо крупный в сравнении с остальными, периодически появлялся над капитанским мостиком. Были ли это ничего не значащие проявления полумагической природы крейсера или он и впрямь наблюдал, что творится в его отсеках? Сколько ни пытался узнать, ответа К'заариас так и не нашёл.

Сейчас же ему было не до того. Он ждал известий, когда корабль будет готов к бою. Не важно, нужен ли слаанешитам тот же артефакт, что и Тзинчу, или сама планета — они помеха и будут уничтожены. «Вероятно, командир этих изнеженных выродков думает так же о нас», — мелькнула мысль, и К'заариас хмыкнул, приоткрыв клюв в усмешке.

Больше похожие на ритмичный лязг шаги он услышал несколько раньше, чем высокие двустворчатые двери, больше подходящие для готического собора, нежели пустотного крейсера, распахнулись, и на капитанский мостик уверенной походкой вышел изуродованный Хаосом мужчина в потемневшей от времени ржаво-красной мантии с глубоким капюшоном, в тени которого горел бионический глаз. Он скрывал лицо, больше похожее на морду чудовища, и множество выходящих из щёк трубок. О том, что когда-то это был человек, напоминал лишь общий силуэт — и немногочисленные сохранившиеся органические части тела, до неузнаваемости изменённые варпом. За техножрецом шлейфом тянулись выходящие из спины механические щупальца вперемешку с органическими отростками, паучьими лапами вздымались позади него шесть длинных механорук со множеством изгибов и сочленений, каждая из которых несла свою уникальную функцию. Нижняя часть его тела давно была заменена сложным механизмом, и теперь стальные когти лязгали о пол при каждом шаге. Похожими металлическими когтями оканчивались и пальцы его левой руки.

За своим хозяином следовали трое полуорганических сервиторов. Один из них, тщедушный и нескладный, напоминающий напоминал нечто среднее между восставшим мертвецом и машиной. Он был всего лишь ассистентом широкого профиля, но ступающие чуть позади четырёхметровые полумеханические монстры, оснащённые мощным вооружением и серьёзным бронированием, могли выдержать тяжёлый бой, дав техножрецу возможность спастись или попросту уничтожив врага.

Этот человек был одним из самых уважаемых и значимых смертных членов экипажа наравне с Эйдакриксом. Старший техножрец, в прошлом — архимагос Адептус Механикус, во время ереси Хоруса перешедший на сторону тьмы, только он мог договориться с духом «Крика безумца» и потому был незаменим. Он даже мог бы быть опасен, если бы его волновало что-то, кроме его экспериментов, но давно не тянулся к власти — ему нужны были только знания, которые ему в избытке давал К'заариас.

Приблизившись на уважительное расстояние, техножрец слегка поклонился. Фактически он не был культистом Тзинча, ведомый скорее собственными интересами и Хаосом Неделимым, но фамильярности себе не позволял.

— Катродельтус, — поприветствовал его К'заариас. — Надеюсь, известия меня порадуют?

— Не сомневаюсь, господин. «Крик безумца» жаждет битвы, — хриплым полумеханическим голосом проскрежетал техножрец.

— Продолжай поддерживать дух моего корабля, когда начнётся бой. У нас нет права на поражение… Последствия которого будут ужасны в первую очередь для вас.

Его слова звучали не как угроза, но как предупреждение. К'заариасу не было никакого дела до экипажа — если слаанешиты прорвутся на корабль и шансов отбить атаку не будет, он продолжит выполнять поручение Тзинча, и единственным, кто удостоится шанса отправиться с ним, будет Эйдакрикс: этот чернокнижник ему ещё понадобится в довольно далёком будущем.

— Я понимаю, господин, — отозвался Катродельтус.

Видно было, что, несмотря на почти полное отсутствие эмоций, звать Повелителя Перемен господином ему претит. Этот техножрец страдал гордыней, и подчиняться его заставляли лишь собственная выгода и страх: каждый на «Крике безумца» понимал, что за дерзость придётся заплатить кровью.

К'заариас вновь повернулся к обзорному стеклу, оценив боевое построение флота Слаанеш. Безусловно, его эскадра не осталась незамеченной, а противника вёл в бой опытный командир — быть может, предатель из числа имперских космодесантников или даже демон-принц. Впрочем, что представляет из себя это обращённое смертное отродье в сравнении с настоящим нерождённым? Будь он хоть трижды смертельно опасным воином и гениальным стратегом и полководцем, против демона хитрости и коварства ему не выстоять.

Он знал, какую тактику использовать против эскадры Той-Что-Жаждет. Неожиданность была его главным преимуществом, пусть даже слаанешиты знали, с кем имеют дело, и наверняка ожидали любой подлости.

— Идём на сближение. Отключить любую связь, — отдал приказ К'заариас.

Меньше всего он хотел, чтобы «Крик безумца» поймал сбивающую с толку и вгоняющую в ступор какофонию звуков по всем каналам, которой слаанешиты глушат врагов. Большая часть экипажа — люди, пусть и изменённые варпом, и если на него звуковая атака врага впечатления не произведёт, то они окажутся совершенно дезориентированы. И тогда бой можно считать проигранным: корабль либо уничтожат, либо возьмут на абордаж.

Из двигателей с рёвом вырвалось пламя, но на капитанском мостике слышался только никогда не стихающий монотонный гул внутренних механизмов крейсера. «Крик безумца» плавно двинулся навстречу слаанешитскому дворцу наслаждений. Большая часть кораблей сопровождения шла рядом в боевом построении, однако часть из них немного отстала от эскадры. Вражеские корабли держались так, чтобы открыть массированный огонь, как только позволит дистанция.

— Развернуть пустотные щиты, — распорядился К'заариас, бросив взгляд на проекцию космической карты и определив по ней расстояние до эскадры Слаанеш.

Приказ исполнили незамедлительно. Он услышал, как загудели генераторы щитов, но раньше, чем защитное поле окружило бы корабль, стены содрогнулись от прямого попадания. К'заариас покачнулся, сделав пару шагов в сторону. На полу под его ногами остались глубокие борозды от когтей. Ещё не до конца выпрямившись, он обернулся к обзорному стеклу. Следующий снаряд, нацеленный по надстройкам, в числе которых был и капитанский мостик, исчез в ослепительной вспышке варп-энергии: щиты развернулись.

Вражеский крейсер полностью повернулся бортом. К'заариас нахмурился, поняв, что сейчас будет, но в том, что «Крик безумца» выдержит, не сомневался. Катродельтус стал усерднее взывать к духу машины двоичным кодом. И корабль, безусловно, слышал его — слышал и внимал.

Противник дал залп из бортовых орудий. Десятки вспышек пустотного щита резанули по глазам. А затем черноту космоса расчертила ещё одна — не столько вспышка, сколько луч, ударивший прямо в борт крейсера Слаанеш. Полыхнули пустотные щиты, но защитить корабль от залпа лэнс-излучателя не смогли. Оплавленные края обшивки вздыбились, будто когти неведомого зверя, в невесомости разлетелись обожжённые обломки.

Одного залпа не хватило, чтобы уничтожить дворец наслаждений, однако теперь в его борту, там, где только что готовились дать залп крупнокалиберные корабельные орудия, зияла огромных размеров дыра. Одной батареей меньше.

Ударные корабли сопровождения схлестнулись в бою между двумя флагманами, будто бы ничуть не опасаясь попасть под удар, способный разнести любой из них в клочья. В свете далёкой звезды и отблесках орудийных выстрелов смешались пурпурные и фиолетово-синие суда, и уже непонятно было, кто за кого.

— Пробить их пустотные щиты, — отрывисто приказал К'заариас.

Едва его голос разнёсся над палубой, он почувствовал, как «Крик безумца» стал поворачиваться бортом к противнику. Рискованный манёвр, однако иначе полный залп из макробатарей не дать. Только вынудив врага сосредоточиться на обороне и сконцентрировать максимальную мощность щитов на одном борту, можно дать шанс ударной группе нанести поистине мощный удар с другой стороны.

«Крик безумца» дал полный бортовой залп. От одновременного выстрела нескольких макробатарей завибрировал пол. Во тьме космоса полыхнули ряды огненных вспышек, а вслед за ними — пустотные щиты вражеского крейсера. Дворец наслаждений огрызнулся поочерёдным огнём из всех орудий.

— Продолжать обстрел! — заглушая грохот орудий, оглушительно прорычал Прядильщик Козней.

Его присутствие на капитанском мостике было желательно, но не необходимо. По крайней мере, сейчас. Он сошёл с возвышения перед обзорным стеклом и двинулся к высоким вратам. Смертные приспешники Хаоса опускали головы, лишь бы не взглянуть случайно ему в глаза, и дело было не только в животном страхе перед Повелителем Перемен: его взгляд мог погрузить в пучины безумия даже самых стойких.

К'заариас возвышался над любым из тех, кто окружал его, в несколько раз. Маховые перья его сложенных крыльев с едва слышным шорохом скользили по полу. Он мог показаться слабым и несуразным, но впечатление это было обманчиво, и каждый на корабле знал, насколько глупо было бы не испытывать ужас перед смертоносным высшим демоном. И этот ужас был для него лакомой пищей.

Едва он покинул мостик, как волна человеческих эмоций ослабла. К'заариас шёл по постоянно меняющимся внутренним палубам «Крика безумца», ни на мгновение не сбиваясь с пути. Запутать его не могла даже Невозможная Крепость, что уж говорить о его собственном корабле? К'заариас всегда точно знал, в какую дверь или портал зайти и какой изгиб лабиринта выбрать. Порой неестественный полумрак, лишённый каких-либо источников света, но парадоксальным образом не превращающийся в настоящую темноту, разгоняли случайные всполохи магического огня, разбегающегося по стенам, но ничего не сжигающего и не оставляющего ожогов.

Шагнув в очередной портал, К'заариас оказался в погрузочном отсеке, отделённом от открытого космоса мерцающим силовым полем. Здесь ждали своего часа прикованные толстыми цепями Крылья Рока, демонические истребители, силуэтом напоминающие металлических птиц. От них исходила такая злоба, что даже смертный без труда догадался бы: внутри заперты демоны, обезумевшие и обозлённые на весь мир. У демонических машин одно предназначение — уничтожать.

К'заариас пересёк отсек и снова оказался в запутанных коридорах корабля. Ему нужна была следующая погрузочная палуба, пройти к которой в нормальных условиях можно было бы за пару минут. Но во всём, что касается варпа, нормального мало. «Крик безумца» будто намеренно исказил прямой коридор, превратил его в хитросплетение технических помещений и коротких переходов между ними. Видит Изменяющий Пути, держалась эта не поддающаяся логике и законам материального мира конструкция на чистой магии.

Но эта магия не могла провести Повелителя Перемен. Он легко находил дорогу в постоянно меняющемся пространстве и вскоре вышел к высоким стрельчатым дверям, что по волшебству распахнулись перед ним. В отсеке К'заариаса встретила суета — сервиторы грузили на небольшие ударные корабли боезапас, отряд космодесантников готовился к высадке на планету, техножрецы взывали к духам машин, подготавливая корабли к бою.

За процессом следил Эйдакрикс. Когда-то он был обычным космодесантником Тысячи Сынов с обычными для них псайкерскими способностями, сейчас же — отдавал приказы и метил в демон-принцы. Искусный интриган, сильный воин и опытный колдун, он имел все шансы достичь вершин. Или думал, что имел. К'заариас наставлял его в обмен на службу, дал ему знания, силу и власть, но позволять Эйдакриксу возвыситься не собирался. Сейчас он лишь ограничивал его, но незаметно, так, чтобы Развращённый Тьмой мог лишь догадываться — он, всё-таки, был весьма неглуп, — однако зарвавшегося смертного, будь он хоть одним из чемпионов Хаоса, очень легко сбросить с пьедестала — надо лишь выложить верную карту в нужный момент. Если каким-то чудом Эйдакрикс не переиграет Повелителя Перемен, демон-принцем ему не быть, а когда он перестанет приносить пользу, его и вовсе ждёт смерть.

Заметив появление Прядильщика Козней, он низко поклонился.

— Демонические машины готовы к бою, мой господин, — с наигранной учтивостью сообщил Эйдакрикс.

К'заариас взглянул на силовое поле, за которым раскинулся открытый космос. В отдалении горело алым и пурпурным, словно причудливая туманность, Око Ужаса, на фоне которого тёмными стрелами метались мелкие корабли сопровождения и завис в невесомости дворец наслаждений Слаанеш. Если выпустить корабли отсюда, противник не подпустит их близко, а иначе им в тыл не ударить. Собственно, за решением этой проблемы К'заариас и явился в погрузочный отсек лично.

— Ударная группа должна зайти с тыла и подобраться как можно ближе к врагу, пока «Крик безумца» отвлекает огонь на себя, — распорядился К'заариас.

— Боюсь, это невозможно. Их заметят раньше, чем они отдалятся от флагмана, — возразил Эйдакрикс. — Если только…

— Нет ничего невозможного, — одарив его пробирающим до глубины души взглядом, отрезал К'заариас.

— …Если только ты не собираешься использовать магию, — закончил Эйдакрикс.

— Я был создан из чистой магии, и именно она — наше главное преимущество и самое мощное оружие. Запомни эту истину, чернокнижник, как и то, что нет ничего, что было бы мне не под силу.

— Прошу прощения, господин.

Сделав несколько шагов вперёд, дабы ничто не оказалось на пути, К'заариас ударил посохом о пол и направил остриё на силовое поле. Слова заклинания сорвались с клюва, неестественно отразившись от стен и струн души. И без того похожий на расслоённый рык голос демона превратился в переплетающийся с эхом и мыслями потусторонний шёпот. Варп наполнил каждое перо своего исчадия разрушительной силой, что прошла через посох и вырвалась из него направленной волной энергии.

Там, где только что слабо мерцало силовое поле, разверзлась переливающаяся выходящими за пределы воображения цветами воронка варп-портала. По приказу К'заариаса сервиторы отстегнули удерживавшие одержимые машины цепи, и ударные корабли один за другим устремились в портал. Их отмеченные Хаосом туши исчезали в магической воронке и вылетали из точно такой же в точке назначения. Ближайшим к ним врагом был крейсер слаанешитов, и они мчались к нему, не взирая на риски и скорость, которую не выдержал бы смертный экипаж. К слову, экипажа в этих орудиях войны не было вовсе — только заточённые внутри демоны, ставшие единым целым со своими вместилищами.

Закрыв портал, К'заариас двинулся в обратном направлении. Пора вернуться на капитанский мостик — следить за ходом битвы, что называется, из первых рядов, и отдавать приказы: вряд ли кто-то на корабле рискнёт сделать что-то без распоряжения Прядильщика Козней или его правой руки.

Эйдакрикс поспешил за ним. Пусть он и превосходил ростом обычного человека, но едва поспевал за Повелителем Перемен, чей шаг равнялся десятку шагов космодесантника — и это по самым скромным прикидкам. Путь перед ними уже не был прежним: корабль непрестанно менялся, являя собой чистое непостоянство и воплощая непредсказуемость. Ежесекундно на его палубах вспыхивали порталы — в один из которых шагнул К'заариас. На мгновение он оказался в нематериальном пространстве варпа, но уже в следующую секунду вышел из сияющей воронки на капитанский мостик. Эйдакрикс едва успел проскочить следом, прежде чем портал свернулся за их спинами.

Бой ещё шёл. Противник изменил тактику: в то время, как «Крик безумца» обстреливал его поочерёдно из всех батарей, он позволил орудиям накопить энергию и дал полный залп. Пустотные щиты полыхнули особенно ярко, прежде чем выйти из строя. Пол завибрировал.

— Восстановить щиты! — приказал К'заариас.

Его слова потонули в грохоте. Вспыхнул несущий в себе энергию небольшого солнца лазер. Крейсер содрогнулся, его повело в сторону. Взмахнув крыльями, чтобы удержать равновесие, К'заариас схватился за подпирающие своды декоративные колонны. В рубке начался хаос: неповоротливые сервиторы и не нашедшие опоры члены экипажа покатились по накренившемуся полу, смертные вцепились в аппаратуру, астропат повис на срощенных с его телом проводах, ухватившись за них неестественно тонкими руками.

— Набрать ход! — рявкнул К'заариас, и его голос заглушил крики, лязг и скрежет, отзываясь шёпотом в головах людей по всему кораблю.

Взревели двигатели. «Крик безумца» начал набирать скорость, постепенно выравнивая положение. Заработали макробатареи вражеского корабля. Крупнокалиберные снаряды рвали борта тзинчитского крейсера, и внутренние перекрытия его содрогались, будто от боли.

— Щиты… Нужно восстановить щиты! — хрипло крикнул Эйдакрикс. В его глазах застыл ужас: «Крик безумца» шёл к неотвратимой погибели.

— Господин, если сейчас не отойдём назад… — начал было Катродельтус, но его голос заглушили взрывы и грохот.

К'заариас и ухом не повёл. Если сейчас попытаться отступить для ремонта, их уничтожат раньше, чем они сумеют вновь развернуть пустотные щиты. Нет, нужно уничтожить врага. Хотя бы подбить — а дальше своё дело сделает притяжение планеты.

— Продолжать обстрел, — со сталью в голосе произнёс Прядильщик Козней.

Экипаж не смел ослушаться. Разом громыхнули бортовые макробатареи. «Крик безумца» набрал полную скорость, приближаясь к дворцу наслаждений, и повернулся вторым бортом. Выстрел лэнс-излучателя задел его лишь вскользь, но и этого хватило, чтобы сбить корабль с курса, однако выстрел с правого борта достиг цели.

Щиты не выдержали очередного попадания. На мгновение крейсер Слаанеш окутала вспышка, а затем от едва заметной мерцающей пелены вокруг него не осталось и следа. Теперь исход битвы во многом зависел от ударной группы: «Крик безумца» был сильно потрёпан, и обстрел продолжался. Орудия обоих кораблей выплёвывали снаряды в огненных вспышках, лишь чтобы в следующую секунду в невесомости разлетелись обломки вражеского борта.

Макробатареи с грохотом разрядились, едва крейсеры оказались параллельно друг другу. От мощной атаки корабль содрогнулся. К'заариас видел, как разлетелись куски метала и обожжённые ошмётки тел слаанешитов, и знал, что с его кораблём сейчас происходит то же самое. Но знал он и что ударная группа уже выдала себя — сделала вираж и пошла на заход, поливая противника огнём. В построении лёгких манёвренных истребителей и массивных бомбардировщиков не было никакого порядка, и это делало их непредсказуемыми. Они шли в атаку так, как хотели заключённые в них демоны.

Сквозь непрерывный грохот корабельных орудий прорвалась такая же канонада с другой стороны. Дворец наслаждений сбивал вражеские корабли, и они вспыхивали взрывами в пустоте космоса. Разорванная в клочья обшивка, некогда покрытая магическими знаками, больше не удерживала демонов, и они отправлялись обратно в варп. Но их хаотичные метания затрудняли прицеливание, и слаанешиты были вынуждены бить в разные точки, как если бы били по площади.

Когда до цели оставалось всего ничего, бомбардировщики открыли огонь мельта-бомбами. С ужасающим рёвом плазменные взрывы разорвали искорёженный борт корабля, сметая перекрытия и палубы, уничтожая всё живое внутри и обращая в пепел казавшийся прочным металл. Ударная волна отбросила корабль ближе к «Крику безумца».

— Активировать щиты, — ухмыльнувшись, насколько позволял клюв, скомандовал К'заариас.

— Но господин… Они восстановлены не до конца, — возразил один из техножрецов, а в следующее мгновение начал бесконтрольно мутировать, превращаясь в отвратительное порождение варпа.

— Выполнять, — угрожающе глухо рыкнул Повелитель Перемен, опустив посох.

Всего мгновение — и щиты замерцали снаружи, окутывая «Крик безумца». Вражеский корабль оказался слишком близко, чтобы избежать неожиданной атаки. Защитное поле сомкнулось, разодрав его на крупные обломки, в огне устремившиеся к планете. Среди шлака, всего пару секунд назад бывшего грозным крейсером, мелькнули мелкие корабли — не то транспортники, не то ударные, успевшие вовремя покинуть ангары.

Щиты снова отключились. Они больше не были нужны: вокруг ещё шла битва между кораблями сопровождения, но «Крику безумца» больше ничего серьёзного не угрожало.

— Добить их, — бросил К'заариас.

И «Крик безумца» ударил по вражеским кораблям из всех орудий.

Над покрытым лесами миром смерти вставало солнце, когда желтоватую атмосферу взрезал нос хаоситского корабля. Будь на поверхности кто-то разумный, он пришёл бы в ужас при виде подобного громадной летающей крепости крейсера с истрёпанными бортами. Позади него вспыхивали всполохи выстрелов — это демонические истребители добивали врагов.

Но никого, кроме хищных растений и кровожадных диких зверей, на планете уже давно не существовало. Некому было с ужасом взирать на приближающиеся силы Хаоса, а потому никто, кроме самого экипажа на капитанском мостике, не видел, как лэнс-излучатели чудовищного корабля навелись на поверхность планеты и дали залп с орбиты. В одно мгновение мощный лазер выжег дотла участок леса радиусом под сотню метров, а в следующее вокруг разверзлись врата ада. Огненная волна умопомрачительной разрушительной силы выжгла километры земли, обращая в прах непроходимые тропические заросли. Всего несколько секунд — и там, где только что росли джунгли, протянулось усеянное догорающими останками деревьев пепелище.

Лишь тогда К'заариас отвернулся от обзорного стекла и двинулся к дверям. С тяжёлых резных створок на него бездумно уставились недавно открывшиеся там глаза, на которые старались не смотреть лишний раз смертные. Для них «Крик безумца» был такой же враждебной средой, как любой демонический мир, и только сам Прядильщик Козней чувствовал себя абсолютным хозяином этой осквернённой машины.

Решив не тратить время на пешую прогулку по палубам, он направил посох на двери — стены в зале были сплошь заняты проводами и аппаратурой, — и открыл портал.

— Эйдакрикс, ты понадобишься мне внизу, — не оглядываясь, тоном, не терпящим возражений, произнёс Повелитель Перемен.

— Да, господин, — смиренно отозвался Развращённый Тьмой, и его уверенные шаги оповестили о том, что он приблизился и остановился чуть позади.

К'заариас первым шагнул в мерцающую воронку портала, мгновенно оказавшись в погрузочном отсеке. Теперь здесь было куда просторнее, чем раньше: в поистине колоссальных размеров помещении, заставленном боевой техникой и разномастными контейнерами, теперь не хватало истребителей и бомбардировщиков, часть из которых сбили слаанешиты, а часть — добивала немногочисленные уцелевшие корабли врага, попытавшиеся отступить к Оку Ужаса после потери флагмана.

Выйдя из портала, Эйдакрикс двинулся к ждущей его роте космодесанта. У штурмкатеров и транспортника, предназначенного, чтобы поднять артефакт на корабль, его ждали космодесантники в отмеченной Хаосом силовой броне синих оттенков. Из-под наплечников ниспадали плотные мантии, броню украшали изображения широко открытого ока и золотая гравировка. Высокие и широкоплечие, как на подбор, воины держали в руках внушительного вида болтеры с такими же, как на броне, изгибами гравировки. У некоторых покоились в креплениях на спине колдовские посохи — эти космодесантники были не просто псайкерами, а особо одарёнными колдунами, и стояли в иерархии легиона несколько выше остальных.

К вылету готовились далеко не все воины Развращённого Тьмой — всего сотня, но этого должно хватить. Вряд ли выживших слаанешитов намного больше: их кораблю серьёзно досталось, и на успевшие вылететь корабли не могло поместиться много людей. Не сомневался К'заариас и в том, что демон, чьё присутствие он уловил, всё ещё в материальном мире. Будь его физическая оболочка разрушена, не почувствовать его возвращение в варп было бы невозможно.

Эйдакрикс прошёлся перед своими воинами. Шлемы с высокими выступающими пластинами скрывали их лица, но он знал, что их взгляды прикованы к нему. Шлем ещё держал пристёгнутым к поясу лишь Атрей Гхадрилл — командир роты и псайкер, немногим уступающий Развращённому Тьмой.

— Братья! — обратился Эйдакрикс к космодесантникам. — Чувствуете ли вы колебания тёмной энергии, исходящей с этого мира? Слышите ли, как зовёт артефакт? Возможно, это оружие, возможно — нечто совершенно иное, но этот объект, чем бы он ни был, есть произведение искусства, имя которому — знания. Само его существование порождает множество вопросов, и только он сам, вероятно, даст ответы на них… Заполучить эту тайну древности — наш долг, ибо это есть воля самого Архитектора Судеб, чей посланник поведёт нас к сокрытой в этой вещи тёмной истине.

Он говорил и говорил — о божественной воле, о том, что ныне им до́лжно следовать за Прядильщиком Козней, куда бы он ни повёл, и что внизу их, возможно, ждёт кровавая битва с бывшими братьями, избравшими неправильный путь. Его речи походили на тягучий мёд, завладевая умами и мыслями, и воины внимали: Эйдакрикс умел одними лишь словами подчинить себе всё внимание слушателей, внушить им свои взгляды и цели, использовать их, как инструменты. Внимали все, кроме Гхадрилла. К'заариас видел это в его сознании — зависть, презрение, жажду власти и возвышения… Гхадрилл мог многого добиться, но на пути стоял более сильный чернокнижник; или он был обречён стать очередным орудием Повелителя Перемен, если Развращённый Тьмой выйдет из-под контроля. Уничтожить одного, возвысив и наделив запретными знаниями другого. Почему бы и нет?

Едва отзвучала речь и Эйдакрикс отдал приказ к вылету, космодесантники Тысячи Сынов погрузились в штурмкатера. За стёклами кабин этих грозных машин угадывались силуэты пилотов, чей разум незаметно для них самих поработил Хаос. Кажется, они служили на «Крике безумца» ещё в те времена, когда он принадлежал Империуму и носил совсем другое название.

Один за другим корабли запускали двигатели, разгонялись и вылетали из ангара, легко проходя сквозь мерцающее силовое поле. Они устремлялись к выжженной орбитальным залпом земле. Никто не знал, где точно находится артефакт и что конкретно искать, но К'заариас чувствовал его — исходящие от него эманации злобы и магии.

Взмахнув крыльями, он вылетел из погрузочного отсека вслед за десантом. Корабли выстроились боевым клином и, снижаясь, разорвали желтоватые облака. К'заариас нагнал их и вылетел вперёд на полусложенных крыльях. Его пике походило больше на падение, но он вовремя расправил крылья, и разреженный воздух этой планеты упруго бросил его в небо. Ещё несколько взмахов — и Повелитель Перемен приземлился на покрытую толстым слоем пепла землю.

Корабли приземлялись рядом. Из их грузовых отсеков выходили космодесантники, среди которых отличительными знаками выделился Гхадрилл. Вот только ротой сегодня командовал не он: его подвинули, и К'заариас почти физически ощущал его злобу. Несмотря на сложную иерархию легиона, Эйдакрикс завёл себе врага — и враг этот мог стать гораздо опаснее… С помощью Повелителя Перемен.

Выгрузив воинов, штурмкатера поднялись в воздух и помчались к крейсеру. Ещё не осел поднятый в воздух пепел, когда они затерялись в обрывках облаков. Их оглушительный гул растворился вдали, сменившись потрескиванием огня и завываниями ветра… В которых чудился манящий, но неразборчивый шёпот. Он звал на тысячу ладов, проникал в самые глубины сознания; ему под силу было затянуть в пучины безумия смертного, что отвергнет Хаос, но Тысяча Сынов и демон были ему неподвластны. Артефакт мог только тянуть к себе.

Космодесантники разбились на группы, построились и двинулись туда, откуда исходила магия. Теперь её чувствовали все, но особенно сильно — К'заариас и его чернокнижники. Они почти что кожей ощущали вибрации и искажения, будто бы граница между материальным миром и Имматериумом здесь истончалась с каждым часом, что артефакт проводил на этой планете.

Но Прядильщик Козней чувствовал и что-то ещё. Не он один уловил магические эманации и знал, куда идти — или, быть может, сами тзинчиты стали целью врага. После того, что они устроили на орбите, такой расклад не удивит. К ним приближался враг, и материальное пространство отторгало его так же, как и К'заариаса. Теперь он не сомневался, что среди слаанешитов есть демон-принц или высший демон — и он там не единственное исчадие варпа.

— Битвы не миновать, — зловеще глухо оповестил своих воинов К'заариас.

Он не чурался войны, а Астартес и вовсе были созданы лишь для неё. Его слова встретили щелчками предохранителей. Повелитель Перемен устремил взгляд множества глаз туда, откуда ждал появления врага — на деревья, небо над которыми темнело с каждой секундой. И темнело оно не от наступления ночи.

Твари Слаанеш здесь. Пора. Почувствовав, как по жилам заструилась магия, К'заариас щёлкнул пальцами. Небольшое усилие, всего лишь толчок — и реальность содрогнулась. Завеса между варпом и материальным миром лопнула. Зловещее многоцветное сияние затопило небо, ландшафты планеты стали искажаться и меняться, принимая всё более странные и пугающие формы…

И из разрыва полезли демоны. Ужасы, мелкие и постоянно меняющиеся, бежали по земле, и сосчитать их было невозможно; подобные скатам крикуны летели, несомые магическими потоками; покрытые искажёнными в вечном вопле ртами огневики вились над землёй, подобно всполохам варп-пламени. Полчища чудовищ вели герольды на летающих шипастых дисках, оглашающие поле боя воинственным кличем.

А затем из ужасающего пространства Эмпиреев вырвалось то, на что К'заариас рассчитывал куда больше, чем на легионы демонов — усеянная орудиями серебряная башня на парящем острове, будто бы выдранном из скалы. Остроконечные крыши сложного сооружения тянулись к небу, из бойниц выглядывали дула «Болтов Перемен». Управляемая демоном и пленными колдунами башня была мощным, разрушительным оружием. Одной такой башни достаточно, чтобы долгое время методично уничтожать вражескую бронетехнику.

Ту самую, что вышла из-под деревьев в числе первых. Извращённые Хаосом и доведённые до идеала почитателями Той-Что-Жаждет танки Тёмного Механикума выехали на изрубцованное и изуродованное пепелище вместе с рядами Искательниц. Уродливые, но в то же время завораживающие двулапые кони Слаанеш с демонетками на спинах двигались будто бы волнами, и каждый из них походил на грациозного и смертельно опасного хищника.

Такие же звери тянули колесницы, из-под чьих лезвий летели изрубленные в крошево обугленные останки деревьев и пепел. Вслед за ними шёл космодесант в чёрно-пурпурной броне — Дети Императора, некогда братья Тысячи Сынов, как и другие Астартес, ныне оказавшиеся с другой стороны баррикад. Слаанешиты хорошо подготовились к возможным неожиданным встречам: на этот забытый Хаосом мир смерти прибыло полноценное войско. Среди воинов шли демонетки — уродливые и кровожадные твари, отдалённо напоминающие женщин.

Но наибольшей проблемой был тот, кто вёл войско Слаанеш в бой. Окружённый своими воинами, на пепелище плавной кошачьей походкой вышел высший демон. Его бледная, почти серебристая кожа неестественно поблёскивала. Увенчанная короной рогов голова его напоминала нечто среднее между слишком симметричным лицом и бычьей мордой. Из широких плеч демона росла дополнительная пара рук, оканчивающихся острыми клешнями. Силуэтом он напоминал мускулистого мужчину, вот только опирался на изогнутые по-звериному ноги, оканчивающиеся копытами. В глазах Слаанеш Хранители Секретов, подобные этому, были идеальным воплощением её постулатов — низменных желаний и порывов, всевозможных пороков, разврата, извращённого гедонизма и стремления к совершенству, как Повелители Перемен воплощали собой постулаты Тзинча — мудрость, коварство, тайны, запретные знания и искушённость в колдовстве.

Две демонические армии шли друг на друга, ведомые своими высшими демонами. К'заариас редко вступал в бой лично, хоть и чаще всего находился в гуще сражения — как и другие Повелители Перемен, за исключением Этаос'Рау'Кириса, он предпочитал следить за ходом битвы и координировать действия своих войск, выступая скорее в роли стратега, нежели воина. Но сейчас его участие было необходимо: чтобы отправить Хранителя Секретов обратно в варп, придётся пожертвовать таким количеством воинов-колдунов, что за артефактом он пойдёт уже в одиночку. Демону магии же под силу отрезать противника от варпа и убить.

Хранитель Секретов перехватил взгляд Повелителя Перемен. Человек уже пал бы ниц, склоняясь пред ним, но на К'заариаса чары слаанешитского отродья не действовали. Лишь в голову пробрался искажённый шёпот: «Моя госпожа будет довольна, когда я живьём сдеру с тебя кожу…»

Прядильщик Козней не дрогнул. По посоху в его руке прошлась дрожь: демон-принц внутри злорадствовал, записав того, кто его заточил, в мертвецы. И пусть Хранитель Секретов сильнее и быстрее, ему не достаёт боевых магических способностей. И, надо признать, крыльев. В одном они были схожи — оба не боялись битвы, вот только К'заариас, в отличие от своего противника, не получал от боя извращённого наслаждения и не жаждал крови.

Хранитель Секретов уверенно двинулся к нему в сопровождении своих демонеток. В когтистой руке он сжимал копьё, хотя оружие таким демонам без надобности: его клешни на второй паре рук разрубят что угодно на куски. Два высших демона возвышались над войсками, что встречными волнами схлестнулись у их ног. Демонетки и голубые ужасы рвали друг друга в клочья. Космодесант встретил врага шквальным огнём, постоянно двигаясь и теряясь среди беспорядочно мечущихся демонов. Над землёй, усыпанной кровавыми ошмётками и изуродованными телами, пролетали болтерные снаряды, и каждый из них находил свою цель, превращая врагов в кровавую пыль.

Взметнулся магический огонь. Псайкеры и огневики безжалостно жгли врага, и все нерождённые видели, как горят души. Неуклюжие розовые ужасы с нечленораздельными воплями и бормотанием сбивали Искательниц с коней магическими атаками. Их синие собратья шли в ближний бой с оружием столь же гротескным и несуразным, сколь и сами низшие демоны. Вражеские танки прорывались вперёд, оглашая пепелище грохотом выстрелов. Серебряная башня осыпала их разрушительными заклинаниями, и никакая защита не спасала от магии. Порождения варпа тонули в огне и криках, сквозь оглушительные хлопки выстрелов звучали отрывистые приказы.

Силы были равны. Демоны против демонов, магия против скорости. Битва стала воплощением истинного хаоса и непостоянства и, несомненно, порадовала Тёмных Богов: поле боя всегда объединяет в себе всё то, что питает их силы — переменчивость и стратегический расчёт, совершенство боевых навыков и рефлексов, кровопролитие и ярость и горы гниющих трупов, что останутся после неё.

С умопомрачительной скоростью Хранитель Секретов ринулся на врага. К'заариас взмахнул посохом. Глаза на оружии полыхнули потусторонним светом, с золотого навершия вихрем сорвался огонь — и ряды хаоситов утонули в ревущем пламени, из которого в снопах искр вырвались танки. Над огненным морем возвышались лишь высшие нерождённые, у чьих ног метались уродливые низшие демоны и вели огонь космодесантники.

Но всё это померкло в один миг, когда языки пламени обратились в завихрения Имматериума, где разводы чернильного мрака сливались со всполохами всевозможных цветов и сотен тысяч оттенков. Но К'заариас не был изгнан — он ясно чувствовал, что всё ещё находится в материальном мире и что на него обрушилось вражеское колдовство.

Всего мгновение — и переменчивый варп принял вид Хрустального Лабиринта, такого знакомого и невозможного в познании одновременно. В нём не было ничего, что бы не менялось, не перетекало в новые гротескные формы, открывая пути и коридоры, большинство из которых вели лишь к безумию. Кристаллы невообразимых цветов искажались, отражая прошлое и будущее, надежды и страхи, открывая самые потаённые уголки проклятой демонической души. В них К'заариас видел всё — прожитые тысячелетия, свои победы и поражения, видел, как преклонялся перед Тзинчем и его визирем, как исполнял приказы, будучи не в силах ослушаться… Хрустальный Лабиринт показывал ему видения прошлого, однако вскоре в отражениях остались лишь неудачи и бессильная злоба.

Но ненадолго. Отражения замелькали вновь, и теперь они являли то, чего не было, но что должно свершиться. Лабиринт обещал Прядильщику Козней величие и власть, безграничные знания, неизмеримую колдовскую силу — всё то, к чему стремились Повелители Перемен, стараясь обыграть и превзойти друг друга.

Что-то внутреннее, сокрытое даже от самого К'заариаса, отзывалось на эти видения. Гордыня и властолюбие. Да, они затягивали всё глубже в пучину, и он чувствовал, что вот-вот задохнётся, погрязнет в навеянных Хранителем Секретов иллюзиях. Вырваться из них мало кому было под силу: они опутывали, как липкая паутина, и лишали желания сопротивляться. Но этот Хрустальный Лабиринт отличался от настоящего — неуловимо, едва заметно, и всё же этого хватило.

К'заариас отринул иллюзии, будто бы мощными взмахами крыльев вырываясь из вязкой трясины. Всё его существо требовало остаться, принять видения, как дар — или это желание тоже было навязано врагом? — и смертный не смог бы бороться, но демона знаний вёл холодный расчётливый разум.

Тряхнув головой, он вновь увидел поле боя, но оценить ситуацию не успел. Справа мелькнула острая, как клинок, клешня. К'заариас уклонился — неуловимо для человеческого глаза, но куда медленнее своего противника. Тот, словно зная заранее, куда бить, пронзил Повелителя Перемен копьём. Окровавленное остриё вышло из спины. Жар волной прошёлся от когтей до кончиков перьев — демоническое оружие проявило свою силу.

Оно могло нанести вред не только физической оболочке, но и самой сути демона.

Хранитель Секретов резко надавил на древко, прогоняя копьё через рану. Полный боли птичий крик на мгновение заглушил канонаду боя. Ноги подкосились, но копьё не позволило К'заариасу упасть. Он лишь сгорбился больше обычного, окровавленными руками вцепившись в древко.

Одним движением Хранитель Секретов поднял противника над землёй, заставив его повиснуть на копье. К'заариас взмахнул крыльями, силясь взлететь и вырваться, но вражеское оружие лишало его сил. Хранитель Секретов сбросил его с копья, и раненый Повелитель Перемен распростёр крылья по выжженной земле. Пепел и гарь забили клюв и попали в глаза. К'заариас поднял взгляд на врага.

Хранитель Секретов стоял над ним, обнажив клыки в победоносном оскале. С наконечника демонического копья в его руке капала кровь.

— И ты — один из тех, кто повелевает ветрами магии? — в искажённом голосе демона звенело презрение. — Ты годишься лишь на роль игрушки, чья кровь прольётся на забаву Слаанет, когда я заставлю тебя узнать, что такое настоящая боль!

К'заариас уронил голову на землю. Он хотел выглядеть побеждённым. Пусть враг почувствует своё превосходство, вкусит победу… и расслабится, ослеплённый гордыней и высокомерием.

Уже считая себя победителем, Хранитель Секретов шагнул к нему… А в следующее мгновение его отбросил разрушительной силы разряд искажённой психической энергии. К'заариас сжал когти на лежащем рядом посохе. Со всех сторон к Повелителю Перемен со смехом и азартными выкриками бросились демонетки. Бой для них был развлечением, полным сиюминутных порывов, и об опасности они не задумывались.

В отблесках пламени сверкнули клинки. Едва первые твари подбежали достаточно близко, К'заариас сомкнул клюв на шее одной из них, оторвав ей голову, и разорвал на куски Искательницу вместе с её ездовым зверем. Ошмётки тел упали рядом с обезглавленным трупом. Вокруг мелькали дьявольски быстрые фигуры, изящные мечи закружились в танце, оставляя глубокие порезы на толстой шкуре Повелителя Перемен.

Несколько секунд. Для демонеток это были последние секунды жизни. Опёршись на посох, К'заариас поднялся и, ещё не до конца выпрямившись, отбросил их ударом крыльев. Громко хрустнули кости. Ещё одна демонетка не успела отскочить и оказалась раздавлена тяжёлой когтистой лапой.

А затем Прядильщик Козней ударил посохом о землю, и вокруг него взметнулся огненный вихрь. В пламени Эмпиреев плавился и сгорал воздух, оно пожирало тела и души без остатка. Сражающиеся вокруг воины обеих армий отпрянули, будто разбившаяся о скалы волна. Крики тех, на кого набросился огонь, потонули в рёве вихря.

Угаснув, пламя не оставило даже обугленных тел — лишь оплавленные остовы танков и выжженный дочерна круг, в центре которого, величественно расправив крылья, стоял Повелитель Перемен.

А битва вокруг продолжалась. Чернокнижники обрушивали на врагов всю силу тёмной магии, обращая их в прах и отдавая души на растерзание варпу. Стрелки поливали ряды врагов очередями из болтеров, разбившись на группы и рассредоточившись по полю боя. Трупов становилось всё больше, но демоническим легионам, казалось, не было счёта.

Дети Императора, уже мало похожие на тех Астартес, которыми были когда-то, пробивались через полчища демонов Тзинча, разрубая их на куски. Они сражались с извращённым изяществом, и их мечи резали проклятую плоть, как масло. Благословение Той-Что-Жаждет делало их сильнее и опаснее, но и они несли потери — одних рвали и жгли демоны, другие попадали под огонь Тысячи Сынов и магические атаки чернокнижников и серебряной башни.

Из орудий выкрашенных в пурпурные цвета танков во всполохах пламени вырывались мощные снаряды. Каждый их выстрел находил свою цель — какие-то разрывали на куски демонов и космодесантников, другие впивались в стены серебряной башни. Вниз летели обломки, но не так-то легко было разрушить летающую крепость.

Впрочем, башня сейчас волновала К'заариаса в последнюю очередь: Хранитель Секретов был ещё жив. Огненный смерч не задел его. Разъярённый демон убрал за спину копьё и достал из позолоченных ножен парные мечи со слегка изогнутым лезвием. Даже сражение демоны Слаанеш превращали в танец, завораживающий и смертоносный в своём совершенстве. Вот только К'заариас ему подыгрывать не собирался.

Хранитель Секретов бросился к нему с грацией хищного зверя, но его клинки рассекли лишь воздух: одним сильным взмахом крыльев Повелитель Перемен взмыл в чёрное от дыма небо — лишь чтобы в следующее мгновение приземлиться за спиной врага. Зловещим эхом прозвучали слова заклинания на языке демонов, рвущие саму материю и души тех, кому суждено стать жертвой Имматериуму. Мощный всплеск психической энергии разбросал на многие десятки метров сражавшихся у ног высших демонов воинов, и лопнули путы, связывавшие Хранителя Секретов с варпом.

Взревев в безумной ярости, он ринулся на Повелителя Перемен. Даже Прядильщик Козней всеми десятками глаз не мог уследить за его молниеносными движениями. Хранитель Секретов больше не играл с ним: теперь он понял, что слабый с виду противник куда опаснее, чем кажется. Слаанешит был отрезан от варпа, а значит — уязвим.

К'заариас метнулся в сторону. Вражеский клинок прошёлся по крылу, прорезав его насквозь. Кровь потекла по переливающимся перьям, смешиваясь с их собственным цветом. Резко присев в развороте, Хранитель Секретов ударил вторым мечом по ногам, но К'заариаса на прежнем месте уже не было: разноцветной воронкой полыхнул портал, и пернатый демон вылетел из варпа уже в сотне метров от врага. Ему нужно было немного времени на колдовство: в отличие от остальных высших демонов, грубой силой или смертельно опасной ловкостью Повелители Перемен не отличались.

Хранитель Секретов бросился к нему, почти неуловимо подав кому-то знак. Почти. Как бы быстр он ни был, К'заариас это движение заметил — секундой раньше, чем танки ударили в основание одной из башен на летающем острове. Из пробоин фонтаном вырвались пламя и куски серебристых камней, а затем низ башни сложился, как карточный домик. Взметнулась пыль, остров повело в сторону, и башня сорвалась со скалы громадными обломками. Одновременно с этим на него, направив мечи в колющий удар, прыгнул Хранитель Секретов.

К'заариас вскинул руку, направляя энергию варпа. С его когтей сорвались изломанные чёрные молнии. Мощный разряд отбросил противника назад, и тот ушёл в перекат, поднимаясь на ноги. Но на то, чтобы защититься от демона, ушли драгоценные секунды. Уже чувствуя обжигающий жар ещё не остывших обломков, К'заариас расправил крылья и оторвался от земли.

Он сделал всего один взмах, прежде чем руины башни обрушились на него, сбив в полёте и придавив к земле. Тяжесть навалилась на всё тело, острые края обломков врезались в крылья и оцарапали клюв. Скосив взгляд, К'заариас видел, как поднялся Хранитель Секретов. Его снова окружали практически лишённые собственной воли последователи — демонетки и космодесант.

Нечеловечески острый слух Прядильщика Козней уловил в шуме боя знакомый голос, отдающий приказ атаковать высшего демона. Глупо. Но ещё глупее полагать, что этот отчаянный шаг заставит Повелителя Перемен доверять своему слуге.

По космодесантникам Слаанеш ударили боевыми заклинаниями чернокнижники Тысячи Сынов. Враги едва успели вскинуть болтеры, прежде чем нескольких из них разорвало изнутри, других поразили молнии, а третьих окутал огонь. На землю упала покорёженная броня, но далеко не все пали под заклятиями колдунов, и ответом им был шквал болтов. Космодесантники бросились врассыпную, прячась за подбитым вражеским танком и покрытыми сажей камнями, но трое из них не успели — и над пробитой бронёй взметнулись брызги крови.

Надо отдать должное, Эйдакрикс знал, что делает: его отряд не приближался к Хранителю Секретов. Пока что расстояние защищало космодесант от пагубного воздействия демона, но со всех сторон к ним бросились демонетки. Непрерывный поток заклинаний сметал их, однако на место каждой сражённой твари вставали две новые.

И всё же сам Развращённый Тьмой предпочёл обрушить магию не на них, а на Хранителя Секретов. Одолеть его одной атакой было невозможно, но он взревел, а затем из его рта и пор хлынула кровь, горячая настолько, что от неё поднимался пар. Смертного уже разорвало бы на куски, но не чернокнижнику, пусть даже невероятно могущественному, бросать вызов высшему демону.

Хранитель Секретов повернулся к нему и молниеносно метнул копьё, но магия спасла Эйдакрикса и от этого: с невозможной для простого человека скоростью он отпрыгнул в сторону, и гигантское копьё наполовину ушло в землю. Его отвлекающий манёвр сделал своё дело — дал несколько лишних секунд.

К'заариас упёрся руками в землю и приподнялся, чувствуя, как напряглась каждая мышца. Скрежеща друг по другу, каменные обломки чуть сдвинулись, но демону не хватило сил отбросить их. Хранитель Секретов натравил на Эйдакрикса демонеток и двинулся к придавленному противнику, снова взявшись за мечи.

Времени не осталось. К'заариас воззвал к силам варпа, как делали это псайкеры. Магия наполнила каждую клеточку тела, заискрилась на кончиках перьев — и он оттолкнулся от земли. С грохотом полетели на землю обломки серебряной башни. К'заариас вскинул посох, и тучи в небе вспыхнули всеми цветами Эмпиреев. Пространство поплыло и исказилось, задрожали маревом до того чёткие очертания. Навершие посоха озарилось потусторонним светом. Небо разверзлось, и с его отравленного скверной свода обрушился метеоритный дождь. Окутанные магическим огнём глыбы врезались в землю, сметая целые отряды демонических армий и бронетехнику врага.

Перед Эйдакриксом, отрезав от него демонеток, выросла стена из искажённых в пробирающем до костей вопле лиц — душ, что навсегда оказались пленены варпом. Задержать тварей надолго она не могла — демонетки отпрянули на мгновение, но тут же бросились сквозь завесу. В одной руке Эйдакрикса заискрился шар тёмной энергии, с другой же сорвалась паутина молний. Изломанными стрелами они пронзали тела демонеток, заставляя их биться в агонии и вопить от боли.

А пространство продолжало искажаться, теряло форму и смешивалось в неясные тени. Силуэты демонов расплывались, будто они находились одновременно в двух измерениях, и каждое их движение отличалось от предыдущего — то плавное, но смертоносное, то дёрганное и резкое, то медленное, а порой и вовсе неуловимое для человеческого зрения. Тонкая вуаль материи затрещала и лопнула, как изорванный шёлк, и варп явил себя во всём своём ужасе и непостоянстве.

С яростным рыком Хранитель Секретов бросился на Повелителя Перемен сквозь искажённое пространство. Клинки со свистом рассекли воздух. Взмахнув крыльями, К'заариас разорвал дистанцию. Источающая энергию варпа сталь взрезала пустоту перед его клювом. Не прекращая движения, Хранитель Секретов будто в танце перешёл в колющую атаку.

Прядильщик Козней закрылся крылом. Мечи пронзили его насквозь, срезав несколько разноцветных перьев, каждое из которых теперь несло в себе частичку силы высшего демона и могло прослужить самым разным целям чернокнижников. Сделав шаг назад, Хранитель Секретов вырвал лезвия из полуматериальной плоти и снова бросился в бой, осыпая противника градом ударов. Он атаковал столь быстро, что его движения смазывались. Уследить за ними было почти невозможно. Каждый новый удар оставлял на теле К'заариаса идеально ровные глубокие рубцы. Ни рваных краёв, ни переломанных костей — только кровоточащие раны от заточенного до невозможной остроты клинка или бритвенно-острой клешни.

К'заариас подгадал момент, когда Хранитель Секретов чуть ослабил натиск ради красивого добивающего удара, больше похожего на финальное движение танца, но оттого не менее смертоносного. Клинки с лязгом скользнули друг по другу, чтобы в следующее мгновение метнуться обратно и срубить голову Повелителя Перемен.

Однако достичь длинной птичьей шеи им было не суждено. Лёгким взмахом руки, даже не коснувшись противника когтями, К'заариас отбросил его на несколько десятков метров назад. Хранитель Секретов пропахал собой землю, раздавив нескольких низших демонов и искалечив оказавшегося на пути космодесантника. Почти сразу он прыжком поднялся на ноги, но выигранного времени Прядильщику Козней хватило, чтобы вобрать в себя силу варпа и издать крик, уже мало похожий на птичий. Крик, что раздирал в клочья сознание и рассудок, погружая легионы врагов в пучины безумия.

Хранитель Секретов лишь содрогнулся. Из его ушей потекли струйки крови. Но главное — крик не дал ему снова ринуться в бой, подарив К'заариасу ещё несколько секунд на концентрацию. Выиграть эту схватку в ближнем бою он не мог, зато мог уничтожить противника самыми разрушительными заклинаниями из своего арсенала.

Он воззвал к Имматериуму. Необузданная, едва контролируемая сила, подвластная лишь сильнейшим демоническим колдунам, заструилась по телу и неудержимым потоком исторглась в материальный мир, заглушив канонаду боя и крики людей и демонов. Реальность раскололась, почти сливаясь с варпом. Не подвластные никому потоки энергии хлынули из разлома в затопившем поле битвы сиянии всех невозможных цветов и обрушились на Хранителя Секретов, сжигая и растворяя в себе его физическую оболочку и саму суть, что являла собой частицу силы Слаанеш.

От предсмертного вопля, казалось, содрогнулась земля, и в самом варпе эхом отдался крик уничтоженного демона.

В пустоте космоса, запятнанной далёкими отблесками Ока Ужаса, дрейфовали искорёженные и оплавленные обломки кораблей и истребителей — следы недавней битвы, разыгравшейся на орбите всеми забытого мира смерти, а теперь продолжающейся на поверхности планеты. Обломки плыли в никуда, облетая зависший рядом с планетой изменчивый крейсер, на капитанском мостике которого на время обосновался Катродельтус. В отсутствие Повелителя Перемен и его правой руки, Эйдакрикса Развращённого Тьмой, старший техножрец принимал командование на себя и контролировал работу порабощённых Хаосом смертных и своих подчинённых, поддавшихся лживым речам зла механикумов, а при необходимости мог командовать обороной. Его аугментированный мозг просчитывал ходы и вероятности со скоростью машины, недоступной человеческому сознанию.

Сейчас, когда выдалось затишье — вероятно, короткое, ввиду того, что демоны, что бы они ни делали на планете, спровоцировали варп-шторм, и теперь их деятельность не могла не привлечь нежелательное внимание, — полным ходом шёл ремонт корабля, где это было возможно. Полностью отремонтировать сильно пострадавший «Крик безумца» можно лишь на верфях Тёмного Механикума, куда Прядильщик Козней, несомненно, наведается после доставки артефакта, однако снова привести его в боеспособное состояние прямо в космосе вполне под силу ремонтным командам.

Наблюдая за работой рубки, Катродельтус параллельно просчитал шансы выжить и сохранить крейсер в случае появления противника. Как и свои шансы остаться в живых, если корабль будет уничтожен. Он не знал, что хуже — погибнуть вместе с «Криком безумца» или эвакуироваться, но позже встретиться с К'заариасом. Один из техножрецов Катродельтуса посмел только возразить Повелителю Перемен, и тот превратил его в изуродованную стенающую массу, теперь ползающую по рубке и капитанскому мостику. А что может сотворить демон в гневе?

Катродельтус знал, что полезен для него, лишь пока обслуживает корабль. Техножрецы, космодесант, демонические машины — все они не более, чем инструменты для своего господина. Демоны безжалостны, они не знают пощады, и если что и ценно для К'заариаса Прядильщика Козней, так это его крейсер. Будет уничтожен или захвачен он — полетят головы.

В чём Катродельтус не сомневался, так это в том, что в своём нынешнем состоянии «Крик безумца» долго сражаться не сможет, а если нагрянет флотилия, он будет обречён, и те, кто успеет его покинуть, в скором времени позавидуют тем, кто погиб вместе с кораблём. Смерть — далеко не самое страшное, что ждёт провинившихся перед Повелителем Перемен.

— Засекли вражескую эскадру! — раздался встревоженный голос штурмана из рубки.

Катродельтус бросил взгляд на гололитическую карту. Выходя из-за планеты, к ним уверенно приближались мелкие корабли сопровождения и один крупный, видимо, отделившийся от основных сил, занятых боем в ближайших секторах. Будь флотилия где-то далеко, этот медлительный в сравнении с крейсером тзинчитов гигант не успел бы прибыть сюда так быстро. И всё равно, несмотря на его низкую манёвренность и малый состав эскадры, Катродельтус почувствовав, как то в нём, что ещё осталось человеческим, леденеет от ужаса.

К «Крику безумца» шёл линкор.

* * *

Со смотровой палубы линкора открывался вид на охваченную переливающимся такими цветами, что большинство из них ускользали от человеческого восприятия, варп-штормом планету. Мир смерти в сегментуме Обскурус, где засекли активность сил Хаоса. Никто не знал, с чем придётся столкнуться, и потому от занятой боем флотилии отделился один из двух линкоров в сопровождении малых кораблей, несущий на борту готовую к затяжному бою технику и взвод Кровавых Ангелов. Команда была готова ко всему — к высадке на планету, сражению в космосе или абордажу.

На палубе, устремив взгляд на пролетающие мимо обломки, стояли двое — женщина с обманчиво красивым, но непроницаемым лицом и жёстким изучающим взглядом, выдающим её холодную и расчётливую натуру, и заметно возвышающийся над ней командир роты в кроваво-красной силовой броне, носящий звание капитана.

— Битва здесь уже была, капитан Крайос, — озвучила общую мысль женщина. — Здесь побывал флот Империума?

— Нет, леди Илайн, — едва заметно качнул головой Астартес. — Не имею представления, кому принадлежала уничтоженная эскадра.

— Кому бы она ни принадлежала, вряд ли они были союзниками.

— Нам стоит поблагодарить тех, кто её уничтожил.

Илайн перевела ледяной взгляд на Крайоса.

— Благодарность Губительным Силам, капитан? — не то с вызовом, не то с насмешкой спросила она.

— Никак нет, инквизитор, — исправился тот.

Илайн впервые за всё время обозначила усмешку и снова отвернулась к стеклу, сложив руки за спиной. В профиль особенно заметно было её дворянское происхождение, удивительным образом сочетающееся с безукоризненной выправкой. Даже не будь на её облегчённой броне выгравирован символ Ордо Маллеус, каждое её движение, решительное и резкое, но вместе с тем грациозное, выдало бы в ней воина.

Когда эскадра обогнула планету и в зоне прямой видимости появился постоянно меняющийся крейсер, захваченный когда-то у имперских сил и осквернённый Хаосом, на лице Илайн не дрогнул ни один мускул. Но одного взгляда на покрытый переползающими с места на место гравировками корабль хватило инквизитору, чтобы почувствовать исходящее от него первозданное зло и скверну Изменяющего Пути.

Разума коснулось незримое щупальце, неразборчивый шепоток зазвучал на грани восприятия. Илайн прикрыла глаза, чтобы не видеть ужасающее исчадие варпа, гордо именуемое крейсером, и одними губами зашептала молитву Императору. Силы её веры хватит, чтобы противостоять пагубному влиянию Хаоса… По крайней мере, пока ей не придётся дать брешь в защите, дабы направлять энергию варпа, превращая её в смертоносное оружие. Если придётся.

Илайн рассчитывала уничтожить корабль Хаоса на расстоянии, но слуги Тзинча слишком непредсказуемы, чтобы планировать битву. Победить можно, лишь будучи не менее непредсказуемыми. Вот только у инквизитора и командующего офицерского состава линкора нет никаких сведений о тех, кто находится на борту вражеского корабля — демоны, смертные, предатели-Астартес? — в то время как противник наверняка уже знает, что с Кровавыми Ангелами пришёл сильный псайкер.

Впрочем, на вражеской стороне почти все космодесантники и смертные — псайкеры. Нечестивые колдуны и чернокнижники, ничем не уступающие Илайн, а может, и превосходящие. Хуже того, им ничего не стоит открыть портал и ступить на борт имперского линкора; вопрос в другом: прорвутся ли силы Хаоса через оборону Астартес?

«Нет, если уничтожить крейсер раньше», — ответила самой себе Илайн.

Резко развернувшись, Илайн покинула смотровую палубу. По полутёмным переходам и галереям, чьи высокие звёздчатые своды терялись во мраке, она направилась к капитанскому мостику. Стены переходов украшали лепные фальш-колонны и громадные знамёна Империума. Несмотря на архитектуру внутренних палуб корабля, больше подходящую для одного из старинных замков Терры, обстановка здесь была по-военному строгой — ничего лишнего.

Позади раздались грохочущие шаги. Поступь космодесантника напоминала шаги гиганта — впрочем, гигантом он и был. В полтора раза выше смертного и намного шире любого из них в плечах, на инквизитора Кровавый Ангел смотрел с высоты под два с половиной метра. Ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Сейчас же она даже не оглянулась, и без того зная, что за ней последовал Крайос.

Он вскоре поравнялся с ней, и Илайн пришлось ускориться: она едва поспевала за размашистым шагом капитана, пусть даже он старался не слишком спешить из уважения к ней. Обычно космодесант смотрит на людей свысока, выказывая некоторое почтение разве что инквизиции, но Крайос был обязан Илайн жизнью. Будь она простым солдатом, наверное, могла бы назвать его другом, но у инквизитора друзей не бывает — только инструменты. Считала ли она Крайоса таким же инструментом? Безусловно.

В полном молчании инквизитор и Кровавый Ангел дошли до высоких лепных дверей капитанского мостика. Крайос распахнул их лёгким толчком. На мостике работал офицерский состав корабля; между занятыми своим делом людьми в строгой офицерской форме сновали сервиторы и техножрецы. В конце мостика над рубкой возвышался балкон, на котором стояли трое — капитан корабля, слепой астропат и магос Адептус Механикус.

Илайн и Крайос пересекли зал и поднялись к ним по изгибающейся лестнице. Инквизитор была на линкоре уважаемым гостем, но ввиду обстоятельств командующий состав был обязан подчиняться её приказам: никто не знает, как бороться с порчей Хаоса, лучше, чем Ордо Маллеус. Илайн несла спасительный свет Императора, что станет единственным маяком в грядущей битве.

— Уничтожьте корабль Врага, — приказала она.

Капитан корабля кивнул и отдал соответствующие приказы. Илайн повернулась к обзорному стеклу, вновь ощутив, как что-то мерзкое и липкое сжимает сознание. А каково сейчас астропату? Он слеп, но чувствителен настолько, что ощущения Илайн в сравнении с этим — лёгкая щекотка.

«Следовало бы приглядывать за ним…» — отметила инквизитор. Да, сейчас линкор находится в реальном космосе, но близость хаоситского корабля несёт угрозу не меньшую, чем варп.

Неуверенно зашелестели шаги. Рядом с Илайн встал астропат. Мужчина выглядел истощённым и бледным, но ощущение слабости было обманчивым: сейчас на капитанском мостике стояли два весьма мощных псайкера. Астропат отводил покрытые бельмом незрячие глаза от зависшего впереди крейсера, как если бы мог его видеть, но непостижимый ужас Имматериума угрожал его трезвому рассудку.

— Инквизитор Илайн, — подал дрогнувший голос астропат. — Я слышу шёпот, и он сводит меня с ума… Он знает про меня всё, он играет на моих слабостях… Он хочет, чтобы я поддался губительной лжи Великого Заговорщика…

— Свет Императора с тобой, сын мой, — положив руку ему на плечо и пристально глядя в слепые глаза, размеренно и спокойно произнесла Илайн.

— Нет, нет! Я больше не вижу света! — закричал астропат. Упав на колени и схватившись за голову, он раскачивался из стороны в сторону, будто умалишённый. Из уголков его третьего глаза во лбу потекла кровь. Лицо его исказилось от боли и ужаса. — Демоны Хаоса здесь, мы все обречены! Обречены!!! Он обратит нас в прах и сожрёт наши души! Он всех нас убьёт!..

Илайн присела перед ним на корточки и сжала ладонями его голову, не давая отвернуться.

— Кто? Скажи мне его имя, — с нажимом потребовала она.

— Демон! Демон Архитектора Судеб! — его вопль смешался с безумным хохотом. — Он здесь, он жаждет нас уничтожить!

— Назови его имя!

— Нет… Я не могу! Он придёт, придёт уже скоро! Никому не спастись!

Астропат с неожиданной силой вырвался из хватки инквизитора и отполз назад, захлёбываясь пеной и бессвязными воплями. Илайн отступила на шаг и направила ему в голову лазерный пистолет. Взгляды всех присутствующих были устремлены на них — положившую палец на спусковой крючок женщину и охваченного опасным безумием астропата. Её никто не останавливал. Да, линкор останется без связи, но это всё равно лучше, чем брешь в защите, через которую вот-вот прорвутся силы Хаоса.

Но выстрелить Илайн не успела. Вместо безумного смеха и бормотания астропат зашёлся мощным психическим воплем, сметая всё, что оказалось вокруг. Магос и капитаны вылетели с балкона, снизу послышался грохот и крики: космодесантник раздавил кого-то своим весом. Илайн повезло немногим больше — она до хруста рёбер ударилась о стекло и упала на пол. Каждый удар сердца и вздох теперь отзывались тупой болью в груди, но сильнее всего была вспышка боли в затылке и висках. Из ушей потекли струйки крови.

Крик стих, оставив после себя бьющиеся в агонии тела. Привстав на руках, Илайн видела, что в живых в рубке остались лишь сильно аугментированные техножрецы, сейчас серьёзно оглушённые, и Крайос. Остальные либо сошли с ума, либо погибли. В глубине души она порадовалась, что астропат использовал только свои собственные силы — если бы в него вселился демон, а демон здесь, судя по всему, не простой, выживших не было бы.

Астропат поднялся на подкашивающиеся ноги, устремив перепачканное в крови лицо к инквизитору.

— Никому не спастись… — повторил он так глухо, будто что-то сдавливало его горло.

— Не сегодня, тварь, — процедила Илайн, зная, что демон её услышит.

Она вскинула пистолет, не думая — сейчас действовать придётся, полагаясь лишь на интуицию. Астропат с нечеловеческой скоростью метнулся в сторону, увидев один из возможных вариантов будущего, но вместо выстрела Илайн позволила силе варпа наполнить хрупкое человеческое тело и взмахнула рукой. Воздух мгновенно раскалился настолько, что стало нечем дышать, и по балкону прокатилась разрушительной силы огненная волна.

За языками бушующего пламени Илайн не видела, что стало с астропатом, но, когда огонь утих, на полу не осталось костей. Он жив — это она почувствовала за секунду до того, как за аппаратурой в рубке мелькнул замотанный в опалённые лохмотья силуэт. Перемахнув через перила, Илайн спрыгнула с балкона и ушла в перекат — приземлиться на ноги не позволяла высота.

Крайос уже поднялся и надел шлем. Илайн пробежала мимо, на бегу крикнув:

— Помоги мне!

Топот позади дал понять, что Крайос занял позицию, но Илайн не оглядывалась — она уже забежала в проход между рядами приборов. Между частями сложной навигационной техники впереди на мгновение замер безумный астропат, взмахнул рукой — и инквизитора отбросило назад. От удара потемнело в глазах, но она успела заметить, как дрогнуло пространство.

Времени мало. Если силы варпа прорвутся на корабль, его будет уже не спасти, а поддавшийся скверне псайкер для них — мост. Илайн с трудом перевернулась на живот. Всё тело болело, но она не могла позволить себе сдаться. Она знала — свет Императора придаст ей сил. Она справится.

Затрещал болтер. Аппаратура, за которой недавно прятался астропат, взорвалась искрами и обломками металла, но противника там уже не было. В гигантских размеров зале он мог прятаться где угодно, а стоны и бормотание лишённых рассудка его воплем людей не давали ориентироваться на звук. Да и вряд ли сломленный демоном коварства астропат так легко себя выдаст — нет, он сделает всё, чтобы избавиться от Илайн и Крайоса, прежде чем демон окончательно завладеет его душой.

Хотя… Его душа уже принадлежит Хаосу.

Болтер Кровавого Ангела захлёбывался стрельбой, но астропат снова не показывался на глаза. Или лишь скрыл себя колдовством — пробрался в разумы инквизитора и космодесантника и заставил смотреть сквозь него, будто он невидим. Крайос двинулся между рядами аппаратуры, держа у плеча болтер. Илайн укрылась за приборной панелью: ей нужно было несколько минут.

Неподалёку от неё скорчился техножрец. Из-под ржаво-красной мантии выглядывали безвольно лежащие на полу механические конечности; он казался мёртвым, но, словно почувствовав, что рядом кто-то есть, поднял голову. Капюшон соскользнул, открывая полумеханическое лицо.

Илайн положила руку на пистолет, но техножрец не подвергся влиянию Хаоса: взгляд его единственного живого, не аугментического, глаза оставался чистым и ясным. Ничего не сказав, механикум поднял механическую руку, поблёскивающую хромированным металлом в свете аварийных ламп, и указал в противоположный конец рубки. Каждый из выживших и сохранивших рассудок членов экипажа хотел, чтобы инквизитор уничтожила безумца и спасла линкор.

Прежде чем идти в указанном направлении, Илайн прикрыла глаза и очистила разум. Её противник — сильный псайкер-телепат, а значит, нужно сбросить пелену иллюзий. Хватит атак исподтишка, пришло время открытого боя.

Стоило лишь слегка открыться для варпа, дабы использовать психические силы против вражеского колдовства, как мерзкие холодные щипцы снова сдавили разум, а в голову пробрался зловещий шёпот. Он убеждал её, что она лишь инструмент в руках повелителя колдовства, что защититься нельзя, и Хаос уже на пороге; что её разум скоро разобьётся, как хрупкое зеркало, и она всецело будет принадлежать Архитектору Судеб. Он требовал поддаться, сулил нечестивые дары своего божества, и с каждым словом сила его нарастала, а сознание Илайн грозило расколоться на части. Но теперь она знала, кто её враг. Обычному демону не хватит сил пробить её защиту, и уж тем более он не смог бы нашёптывать ей пагубные мысли с планеты — а в том, что он не на корабле Хаоса, она уже не сомневалась: иначе уже открылись бы порталы на линкоре Империума и начался абордаж.

Он на планете, и это Повелитель Перемен.

Илайн медленно вдохнула и выдохнула, снова и снова вознося мысленную молитву Императору. В этой борьбе с чудовищами варпа его свет был её единственной защитой — и шёпот отступил, оставив после себя лишь слабые отголоски. У всех демонов одна слабость.

Илайн поднялась и решительно двинулась туда, куда указал ей техножрец. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем пол содрогнулся от низкой вибрации: команда открыла огонь. Луч лэнс-излучателя взрезал пустоту космоса за обзорным стеклом, но крейсер Хаоса вовремя ушёл с линии огня. Рой мелких кораблей сопровождения вокруг него распался, и им навстречу вылетели корабли Империума.

Больше не отвлекаясь, Илайн двинулась к снующему среди аппаратуры космодесантнику. Крайос был осторожен и собран, но в каждом его движении чувствовались сила и решимость. Он был готов к бою с псайкером.

Едва уловимая тень мелькнула недалеко от дверей — безумец пытался сбежать. Крайос выстрелил. Болт разорвался, выбив из стены перед астропатом куски лепнины и металла. Тот бросился на пол и отполз назад, судорожно перебирая руками. Его скрюченные пальцы скребли по полу, губы непрестанно шептали нечто столь ужасное, что не способен был выдержать человеческий разум, а в глазах его плескались безумие и ужас.

Но ужас этот был обманчив. Едва Илайн направила на него поток всепожирающего пламени, как астропат с неожиданным проворством кинулся в сторону и контратаковал. Вскинув руку, он сжал ладонь в кулак. Илайн почувствовала, как стальные тиски сдавили горло. Палуба ушла из-под ног.

Илайн упала на колени. Каждая попытка вдохнуть превращалась в сдавленный хрип, от недостатка воздуха потемнело в глазах. Стены и своды пошли кругом. Астропату не нужно было много времени, чтобы его отравленная скверной сила убила инквизитора, но короткая очередь огласила мостик. Кровь уродливыми пятнами заляпала стену, когда от астропата не осталось ничего, кроме облака алых капель.

Крайос опустил болтер и кивнул судорожно вдыхающей очищенный до безвкусия воздух Илайн. Он выплатил долг многолетней давности. С инквизитором его больше ничего не связывало — ничего, кроме предстоящей битвы.

Двери распахнулись. На капитанский мостик выбежали десятки членов экипажа, техножрецы, имперские гвардейцы и несколько Кровавых Ангелов. Их взглядам предстала лишь разруха, посреди которой стояли Крайос и Илайн, и всполохи пустотного щита за обзорным стеклом: крейсер Хаоса дал залп.

* * *

— Уходим! В сторону! — видя, как наводятся неповоротливые, но невероятно мощные орудия линкора, завопил Катродельтус. Вокс-связь разнесла его приказ по «Крику безумца», смешав слова с помехами и неразборчивым шелестом, неуловимо напоминающим шёпот.

Лэнс-излучатель, мощностью в разы превосходящий тот, что был установлен на крейсере, вспорол темноту смертоносным лазером. За мгновение до выстрела «Крик безумца» резко отклонился с линии огня, разворачиваясь и набирая полный ход. Лазер лишь вскользь задел пустотные щиты, заставив их полыхнуть ослепительно яркой вспышкой. На развороте корабль накренился под таким углом, что все, кто не держался и не сросся со своим местом, кубарем покатились через рубку. Катродельтус чудом не вылетел с мостика, в последний момент схватившись за ограждение.

Пол содрогнулся, когда корабль повернулся к линкору бортом, и макробатареи разрядились одна за другой. Палуба накренилась ещё сильнее — он продолжал разворот. Выстоять в бою с линкором шансов нет: ему достаточно одного меткого попадания, чтобы разнести крейсер на куски, а нанести вред ему самому может только машина того же класса.

Катродельтус нашёл взглядом запутавшегося в проводах и трубках астропата. Изуродованное Хаосом тело сдерживало в себе демона, что, почувствовав взгляд, поднял на старшего техножреца полный злобы, ненависти и безумия взгляд.

— Скажи Прядильщику Козней, что здесь линкор, — тщетно пытаясь скрыть панику за повелительным тоном, потребовал Катродельтус. — Мы продержимся, сколько сможем, но пусть поторопится!

Слова сорвались с языка раньше, чем он осознал, что слишком дерзко торопить высшего демона. С другой стороны, если ему дорог корабль, пускай поспешит! Потерять «Крик безумца» Катродельтус не мог: для него самого это означало бы смерть, и хорошо, если в бою, а не от когтей демона. Потерпеть поражение сейчас — значит погибнуть без шансов, а дерзость… Быть может, ему повезёт, и он хотя бы останется в живых.

Загрохотали макробатареи линкора. Выстрелы смешались с канонадой боя между кораблями сопровождения, вспыхнули щиты.

— Щиты вышли из строя! — с ужасом крикнул смертный из рубки.

Катродельтус проклинал имперский линкор, глядя на него через полупрозрачное витражное стекло. Всё его тело было настолько приближено к образу машины, что он испытывал мало человеческих эмоций, руководствуясь логикой и здравым смыслом, но сейчас его захлестнул настоящий всепоглощающий страх, какого он не испытывал со времён, когда, впервые поднявшись на борт «Крика безумца», вместо какого-нибудь космодесантника или поддавшегося скверне смертного увидел на капитанском мостике Повелителя Перемен.

«Крик безумца» повернулся к линкору кормой и начал набирать скорость. Вслед ему ударил новый залп лэнс-излучателя. Катродельтус до скрежета механических пальцев вцепился в перила, сжавшись от ужаса, но удача, кажется, пока не до конца отвернулась от так уповающего на неё экипажа: лазер прошёл вскользь, разорвав и оплавив обшивку по всей длине корабля.

— Разорвать дистанцию! Уходим за планету! — отдал приказ Катродельтус, но его механический голос потонул в грохоте полного бортового залпа.

По кому? По бокам от крейсера метались лишь истребители и корабли сопровождения. Слишком поздно Катродельтус понял, что нет щитов — нет защиты от мельта-бомб. Один за другим вспыхнули несколько взрывов, «Крик безумца» содрогнулся. Натужно заскрежетал металл, и скрежет этот походил на полный боли стон.

С капитанского мостика не было видно, как в пустоте разлетелись обломки и обожжённые тела. Из пробоины в стене ангара вылетели охваченные безумной яростью Крылья Рока. Часть из них вступили в бой с вражескими кораблями сопровождения, не знающие страха и движимые лишь жаждой убивать; другие взвились ужасающим ревущим роем и врезались в залитые цветами варп-шторма облака планеты, устремляясь в самую гущу битвы.

Обернувшись к обзорному стеклу, Катродельтус сумел лишь выдохнуть:

— Проклятье…

Демонические истребители неровным строем промчались мимо капитанского мостика «Крика безумца», кинжалом врезавшись в ряды противника. Авто- и лазпушки поливали врагов огнём, из-под скошенных крыльев вылетали ракеты. Крылья Рока бросались на врага, будто разъярённые коршуны, и в вое их двигателей чудился холодящий кровь птичий крик.

Запечатанные внутри машин демоны не ведали ни жалости, ни страха. Их не пугали вражеские ракеты и лазеры. Истребители гибли один за другим во вспышках взрывов, падали, подбитые, в облака и горящими кометами взрезали разреженную атмосферу. Катродельтус мог только гадать, чем для него обернётся потеря Крыльев Рока, когда на борт вернётся Прядильщик Козней.

Если вообще будет, куда возвращаться. Не обращая внимания на истребители и корабли сопровождения, линкор полным ходом устремился за «Криком безумца». Догнать быстрый манёвренный крейсер этот тяжёлый неповоротливый гигант не мог, зато подойти на достаточную для разрушительного залпа дальнобойных орудий дистанцию — вполне.

— Огонь! — закричал Катродельтус. — Пробейте его щиты!

Орудие лэнс-излучателя мучительно медленно поворачивалось в сторону врага. Медленно, но быстрее, чем разворачивался бортом линкор. Всё внутри сжалось, и даже аугментические части тела, казалось, готовы заискрить. Катродельтус с замиранием сердца смотрел, как наводятся макробатареи.

Лэнс-излучатель ударил. Полыхнул мощный лазер, а вслед за ним — пустотные щиты не до конца повернувшегося линкора. Катродельтус не был воином и редко брал на себя командование «Криком безумца», но даже его скудных познаний в военном деле хватило, чтобы понять: не успеют. Какими бы мощными ни были орудия на кораблях Хаоса, крейсеру не под силу пробить защиту линкора раньше, чем его уничтожит залп из всех орудий.

Словно огрызаясь, противник выпустил несколько торпед.

— Запустить варп-двигатели! Уходим! — предательски сорвавшимся голосом приказал — или, скорее, крикнул в панике, — Катродельтус.

Вот только на запуск варп-двигателей нужно время, а его как раз не было. Одну из торпед случайно перехватил корабль сопровождения, который взрыв разнёс в клочья, ещё несколько прошли мимо, когда «Крик безумца» отклонился с курса, но уклониться от всего залпа не вышло. Где-то под днищем корабля прогремел спаренный взрыв. «Крик безумца» содрогнулся и накренился, резко уходя в сторону.

Это его и спасло. Макробатареи линкора, способные одним залпом разорвать крейсер на куски, разрядились в пустоту. Цели достиг лишь один снаряд, но и его хватило, чтобы проделать огромную рваную брешь в хвостовой части корабля.

Лэнс-излучатели линкора навелись на цель всего мгновением позже макробатарей. Им оставалось накопить совсем немного энергии для выстрела, несущего в себе разрушительную мощь небольшой звезды. Катродельтус не мог отвести взгляд от несущей смерть имперской громадины, не замечая даже всполохов выстрелов и мечущихся вокруг истребителей.

А затем перед «Криком безумца» разверзлась переливающаяся всеми цветами и разводами чернильной тьмы воронка, и его затянуло в варп.

К'заариас сложил сверкающие крылья. Изорванная материя вновь сомкнула края, и последним напоминанием о подобном буре заклятии были искажения и крупицы магии, надолго отпечатавшиеся в пространстве. Там, где мгновение назад стоял Хранитель Секретов, не осталось ни костей, ни праха — варп поглотил демона без остатка.

Но его смерть не решила исход битвы. Демоны и космодесант продолжали сражаться друг с другом под грохот артиллерии и болтеров, пропитывая выжженную землю кровью. Вспыхивали и гасли заклинания, пламя пожирало охваченные предсмертной агонией тела, и боевой клич смешивался со звоном клинков и визгом цепных мечей. Атрею Гхадриллу навязали рукопашный бой. Посмеиваясь, вокруг него кружили две демонетки. Твари двигались с недоступной смертным грацией и скоростью, за какой не мог уследить человеческий глаз.

Но Гхадрилл и не был смертным. Он — космодесантник. Он — чернокнижник Тзинча. Он — самый хитрый и опасный из врагов Эйдакрикса.

Он некогда был Астартес.

Закованные в перчатку силового доспеха пальцы сжимали рукоять меча. Громоздкий, неподъёмный для человека, но всего лишь увесистый для своего владельца. Там, где у примитивного оружия клинок, с визгом скользила цепь зазубренных лезвий. Ладонь второй руки сомкнулась на длинном, достающем до земли посохе, навершием которому служил череп низшего демона, а по древку вился узор из нечестивых знаков и живых, порой моргающих и глядящих по сторонам глаз. Кто и когда создал это проклятое оружие, знали, наверное, лишь демоны.

Клинки и бритвенно острые клешни сплясали смазанным движением. Прыжок в сторону. Взмах цепным мечом. Мимо. Но Гхадрилл знал повадки демонов; он резко обернулся, подставив своё дрожащее, будто в предвкушении кровопролития, оружие. Демонетка взвизгнула, когда её клешня, нацеленная в спину противнику, встретилась с взревевшим лезвием и, отсечённая, упала ей под ноги. Из обрубка конечности фонтаном хлынула кровь.

Гхадрилл хотел бросить ей колкость, но на это не было времени: демонетки выделялись среди других низших демонов невообразимой скоростью. Источающие ядовитую тьму клинки рассвирепевшей твари вихрем ударов обрушились на чернокнижника. Лязг! Сталь отскочила от брони, ударилась об обитое металлом древко посоха и сверкнула вновь в отблесках варп-шторма, в неуловимой для глаза атаке нацеленная в слабые места силового доспеха. Но Гхадрилл не стоял на месте. Плавным движением он качнулся в сторону, одновременно вскидывая посох. С навершия сорвался поток ревущего пламени, столь же непредсказуемого и нечестивого, сколь и варп, его порождающий.

Демонетка зашлась оглушительным воплем. В нос ударил запах горелой плоти, хотя плоть эта была эфемерна. Потустороння сила пронзала чёрную душу колдуна, и он ликовал, чувствуя, как магия наполняет всё его естество. Он был проводником, мостом между материальным миром и разрушительной силой варпа.

Поток пламени угас, но энергия клокотала, требуя выхода. И Гхадрилл дал ей волю. Он вскинул закованную в грубую металлическую перчатку руку, и с его пальцев, испепеляя тени и искажая лица до гротеска немого крика, сорвались изломанные молнии. К колдуну бросились демонетки, но паутина молний пронзила их тела, выгибая и изламывая, будто кукол. Чёрная магия, наполненная губительной энергией варпа, уничтожала их изнутри, отправляя в личный ад их вечно жаждущего божества.

Всплеск силы отбросил назад искорёженные, переломанные тела, и на краткий миг Атрей Гхадрилл оказался один на окружённом волной битвы клочке земли. Ветер, ещё несущий в себе отголоски демонической магии, встрепенул его блёклую серую мантию и отнёс прочь запах горелой плоти и озона, что просачивался через фильтры его шлема.

Всего доли секунды — и битва сомкнулась вокруг него, затянула в беспощадный кровавый водоворот, навязывая свой ритм и вынуждая действовать. С холодной решимостью Гхадрилл рубил демонов цепным мечом и жёг разноцветным пламенем Эмпиреев. В нём не было клокочущей ярости и безумства, присущего кровожадным последователям Собирателя Черепов, не было извращённого наслаждения битвой, с каким бросались в бой прислужники Той-Что-Жаждет, — нет, каждый удар чернокнижника был точным, выверенным и смертоносным, а разум оставался расчётливым и ясным.

Но ясность мыслей не могла соперничать со скоростью и непредсказуемостью противника. Сквозь крики и шум битвы донёсся дикий, почти звериный боевой клич, и тяжёлая тварь сбила космодесантника с ног, придавила к земле своим весом. Конь, уродливое, но в то же время парадоксально красивое существо, смял когтями его нагрудник. Взметнулся длинный бритвенно острый язык, способный в одно мгновение разрубить врага пополам, и одновременно с этим занесла копьё Искательница на спине боевого зверя.

Человеческому глазу не под силу было уследить за их молниеносной атакой, и даже реакции Астартес не хватало, чтобы её отразить. Пробив броню, копьё вонзилось в живот. Удар коня должен был стать смертельным, но на грани зрения вспыхнул выстрел — один из многих, — и болт смёл демонетку и её скакуна, осыпав землю ошмётками их тел.

Гхадрилл скосил взгляд, но уже не увидел, кто из Тысячи Сынов убил тварей Слаанеш: воин растворился в гуще битвы, не дожидаясь благодарности. Но Гхадрилл был тяжело ранен. Будь на его месте человек, рана стала бы смертельной, но ни один смертный не сравнится с космодесантником ни в силе, ни в живучести.

Из ощерившейся острыми краями прорехи в броне ручьём потекла кровь, внутренности грозили вывалиться, и Гхадрилл, превозмогая боль, возложив руку на рану, воззвал к силе Эмпиреев. Бушующий варп-шторм протянул к нему незримые щупальца, и он почувствовал, как тело его меняется и закипает кровь. Его наполненный болью крик потонул в грохоте близких взрывов. Разорванная непрактично длинным наконечником плоть менялась и срасталась, принимала чуждую, до леденящего ужаса неестественную форму, повинуясь непостоянству и изменчивости Имматериума.

Кошмарная мутация для одних, дар для других. Гхадрилл принимал перемены, как должное, и уже не впервые. Хаос уродовал его, и чем дольше он служил Губительным Силам, тем сильнее менялся.

Атрей Гхадрилл едва успел встать, когда голова боевого брата рядом с ним взорвалась дождём из крови и стальной пыли. Пригнувшись, он бросился в рытвину от взрыва. Над ним, объятая вспышками магических огней и мощных выстрелов, проплыла полуразрушенная серебряная башня. В её стенах разинутой пастью зиял провал. Обожжённая и изуродованная, башня продолжала сражаться несмотря ни на что. В этой битве она была необходима.

Поднявшись к краю котлована, Гхадрилл сдёрнул с плеча болтер. Рядом пробежали ужасы Тзинча. С мерзким смехом они метали во врагов магическое пламя, ничуть не страшась клешней демонеток и разрывов болтов. Одного из них разорвал в кровавую пыль болт. Гхадрилл выпустил очередь по вспышке и, пригнувшись, перебежал за невысокий земляной холмик, возникший во время орбитальной бомбардировки. Земля рядом с ним взорвалась фонтаном. Он откатился в сторону и, приподнявшись на локтях, открыл огонь. В битве каждый снаряд находил свою цель, будь то демон или изуродованный Хаосом культист. Космодесант, в отличие от них, в полный рост в бой не шёл — использовал укрытия или следовал за «бронёй».

Демоны в нескольких сотнях метров впереди расступились, давая дорогу колесницам. Отвратительного вида механизмы, запряжённые конями Слаанеш, мчались по полю боя под свист хлыстов, разрубая в крошево тела и неосторожных бойцов. Оглядевшись по сторонам, Гхадрилл выматерился.

Отступать некуда.

Стоя на колене, он вскинул к плечу болтер. Рядом с ним заняли позиции бойцы его роты. В них не было ни капли страха — лишь только знание, что колесницы должны подойти поближе, прежде чем появится хотя бы небольшой шанс их уничтожить. И когда этот шанс представится, чернокнижник будет готов.

— Огонь! — приказал по вокс-связи Атрей Гхадрилл.

Болтеры с грохотом выплюнули первые снаряды, сметая ряды сцепившихся в беспощадной схватке демонов. Кровь снова пролилась на землю, пропитывая и оскверняя её. Такая же алая, как свет заходящего солнца, что потерялось во всполохах поглотившего небо варп-шторма. С каждой минутой неестественные пурпурные сумерки становились всё гуще, а иссечённое рубцами чернильной мглы и пятнами невозможных цветов небо сильнее наливалось потусторонним светом.

И как небо становилось всё ярче и неестественней, так и крови и пепла становилось всё больше. Жадные языки пламени пожирали то, что осталось от джунглей. Серые хлопья оседали в алые лужи и под лязг колесниц снова облаками поднимались в воздух позади мелькающих лезвий. Гхадрилл видел, как на пути Искательниц оказался космодесантник — один из Тысячи Сынов, его брат по оружию. Он успел лишь расстрелять в упор бросившуюся на него в пьянящей ярости демонетку и, обернувшись к безжалостной смерти, выпустить очередь по колесницам. Пронзительно завизжал конь, колесницу повело в сторону, за ней упала на землю очередная демоническая тварь… Боец бросился в сторону. Лезвия лязгнули в опасной близости, срезав часть его мантии.

А затем его тело прошил насквозь болтерный снаряд, и рухнувший на землю труп попал под вторую колесницу.

Гхадрилл не считал потерь. Это они сделают потом — те, кто выживет.

Вдох. Выдох. Воздух — безвкусный, очищенный фильтрами шлема. Стук двух сердец слился в едином ритме. Непрерывный стрёкот болтеров доносился как сквозь воду, шум сражения отступил. Казалось, во всей Галактике не осталось ничего, кроме стремительно приближающихся смертоносных лезвий и занёсшей хлыст демонетки в колеснице.

Атрей Гхадрилл нажал на спуск. Болтер ударил отдачей по металлическому наплечнику. Из ствола вырвалась вспышка… И демонетка обратилась в алую пыль.

Но колесница продолжила своё движение, уничтожая всё, что оказывалось на пути. Её с невероятной силой тянули кони с хохочущими и визжащими всадницами на спинах. Расстояние стремительно сокращалось. Колесницы мчались, и с каждой секундой — казалось, всё быстрее. За ними скакали верхом Искательницы и с умопомрачительной скоростью бежали демонетки, добивая тех, кто избежал ужасающих лезвий.

Всё ближе… Пора.

Гхадрилл вскинул посох. С губ его слетели слова тёмного заклятия, голос исказился, и навершие посоха полыхнуло так ярко, что его свет слился с отблесками шторма. Пропитанная тьмой и безумием энергия обернулась стрелой. В мгновение ока промчавшись над усыпанной телами и пеплом землёй, она встретилась с колесницами — и колоссальной силы ударная волна разнесла их и Искательниц на куски.

Там, где ещё несколько секунд назад мчались колесницы, снова схлестнулись в битве демоны и космодесант.

Чем больше вокруг вспыхивало заклинаний и прорывалось в материальный мир демонов, тем сильнее бушевала энергия варпа. Реальность теряла чёткие очертания и предсказуемость, искажалась в безмолвном вопле, охваченная ужасом и безумием. Сквозь это безумие, сметая толпы демонов, прорывались вражеские танки. Их снаряды врезались в ряды врагов и пробивали стены серебряной башни, осыпая сражающихся внизу обломками.

В очередной раз вспыхнули магические орудия башни — одно за другим, как артиллерийская батарея. Слаанешитские танки маневрировали, метались по полю боя, уже не сохраняя строй, но долго уклоняться от града магических снарядов не могли, и залпы раздирали их в обожжённые и оплавленные клочья металла.

Но танков было слишком много. Воины Слаанеш готовились и ждали битвы — и не просто ждали, а жаждали. Гхадрилл не знал, предусмотрел ли это Прядильщик Козней, но не сомневался, что, если так, исход уже предрешён. У Повелителя Перемен должен быть план… В котором самое сложное для них — дожить до конца.

Рядом разорвался снаряд. Гхадрилл бросился на землю, успев заметить, как следующий пробил насквозь доспех другого космодесантника, разбросав вокруг покрытые кровавой пылью металлические обломки. Откатившись в сторону, Гхадрилл вскочил и поднял посох, но слова очередного заклятия потонули в громовых раскатах. Небо озарили вспышки, виной которым были не молнии.

Макробатареи. Пока силы Хаоса сражались на земле, на орбите началась своя битва.

Вокс затрещал. Сквозь помехи, визг и неразборчивый шёпот демонов пробился искажённый голос Эйдакрикса:

— Пробиваемся к артефакту!

— Есть, — с холодным спокойствием ответил Гхадрилл и передал приказ своей роте.

Он, как и все, чувствовал зов артефакта. Сейчас, вдали от него, чернокнижник мог сопротивляться, но что будет, когда они подойдут ближе? Насколько губительным окажется его воздействие?

Космодесант действовал чётко и слаженно, прикрывая друг друга огнём и уверенно прорываясь вперёд. Обычно легион раздирала грызня за власть и силу, вечная погоня за любыми крупицами знаний, но сейчас от того, как они работают в команде, зависели их судьбы: если они не добудут артефакт, демон лично разделается с каждым из тех, кто его подвёл.

И всё же Атрей Гхадрилл старался держаться подальше от Развращённого Тьмой, окружённого свитой из големов Рубрики. Он уничтожал врагов точными, будто стрелы, и столь же смертоносными заклинаниями, чьи всполохи тонули во вспышках выстрелов, как крики раненых и стоны умирающих тонули в рёве голодного пламени и хлёстких разрывах снарядов. Выстрелы танков рвали демонов на куски, каждый болт и заклинание находили свою цель, и пепел под ногами превратился в хлюпающую кровавую грязь.

Пронзительный, почти разрывающий перепонки визг крикунов разнёсся над полем боя. Влекомые магическими потоками демонические звери вырывались из варпа и с яростной, животной жаждой крови бросались на демонов и космодесант. От их крика у тех, кто слышал его вблизи, из ушей текли ручейки крови, и это был последний звук в их жизни, потому что в следующее мгновение бритвенно острые бивни разрубали жертву на куски. Крикунам ничего не стоило изрубить в крошево демонетку или вскрыть силовой доспех, как консервную банку, как и врагу не нужно было много усилий, чтобы одним выстрелом обратить чудовище в алую пыль или встретить смертельным ударом меча.

Но демоны продолжали пребывать, и им не было числа.

К'заариас смотрел на битву с высоты своего роста, и в то же время взгляд его был устремлён в небо — туда, где за бурей варп-шторма сошлись в битве два корабля. «Крик безумца» и имперский линкор. Экипаж одного поддался всепоглощающему ужасу и панике, экипаж другого оставался предельно собран и сосредоточен. Небо резали на части вспышки залпов и пустотных щитов, но долго битва продолжаться не может: «Крик безумца» должен отступить или будет уничтожен.

Там, на орбите, шла битва, в которой крейсер Хаоса не мог победить, но Прядильщик Козней следил за происходящим с холодным любопытством, просчитывая всевозможные исходы. Корабль остался под контролем Катродельтуса, и внезапное — или, впрочем, вполне ожидаемое прибытие имперских сил, — стало отличным поводом проверить, оправдает ли механикум ожидания, докажет ли в очередной раз свою полезность.

Исходов этой схватки могло быть великое множество, и каждый из них зависел от обстоятельств, но одно оставалось неизменным: время уходило с каждой секундой. Чем бы ни закончился поединок двух древних машин, когда он завершится, решится и исход боя на поверхности планеты.

Резким, дёрганным движением К'заариас повернулся туда, откуда щупальцами тянулся зов артефакта. Чернокнижники вели своих бойцов и големов к затянутому дымом горизонту, прорезая себе путь, подобно острейшему клинку. Любого, кто вставал на пути, они обращали в прах, а за их спинами вновь смыкалась битва. Серебряная башня обстреливала танки, и они отвечали массированным огнём, разрушая всё больше стен. Скоро запертый внутри демон уведёт сооружение обратно в варп, и войско Повелителя Перемен останется почти без поддержки с воздуха…

За что скоро поплатятся те, кто не поднял Крылья Рока по приказу демона.

К'заариас больше не координировал действия своих воинов. Его не волновало, чем кончится бой: главная цель уже близка, остальное не важно. Опираясь на посох, он двинулся вслед за космодесантом. Транспортный корабль и окружающие его штурмкатера летели в нескольких сотнях метров впереди, лишь немного отставая от группы, но следуя за сопровождением и расчищая себе путь с помощью собственных орудий. Они не поднимались в небо, где стали бы лёгкой мишенью, но и совсем затеряться среди сражающихся их громоздкие железные туши не могли.

Снаряд со свистом рассёк воздух, вспыхнуло пламя — а спустя доли секунды глухо хлестнул взрыв. Штурмкатер повело в сторону. Обернувшись вокруг своей оси, он смёл оказавшихся на пути демонов. Из охваченной огнём прорехи в его оплавленном борту густым серым шлейфом вырывался дым. Второй залп вражеского танка попал в уже горящие двигатели, и штурмкатер взорвался — а затем и на саму боевую машину обрушились магические болты серебряной башни.

Каждое мгновение битвы ознаменовывалось чьей-то пролитой кровью, очередным взрывом или сотворённым заклятием разрушительной силы. За изрубленными телами и кровавым пеплом скрылась земля.

Силы Хаоса не считались с потерями.

Отделение Гхадрилла во главе со своим капитаном и Эйдакриксом пробивалось через толпы демонов. Отточенное тысячелетиями и закалённое варпом, их мастерство было велико, но космодесант шёл к цели уже не в полном составе. Позади остались убитые и тяжелораненые, не способные подняться. Те, кому повезло больше, сражались плечом к плечу с братьями по оружию и истерзанными битвой, но ещё держащимися големами.

Снова в громовых раскатах сражения на орбите полыхнуло небо, и в этой вспышке клубы дыма не сумели скрыть очертания руин вдали. С каждым шагом к ним артефакт звал всё отчётливее. К'заариас слышал его, как слышат демонов смертные, всем своим существом ощущал тянущиеся из глубин разрушенного города когти тьмы. Древняя реликвия, чем бы она ни была, жаждала быть найденной.

Руины приближались, но слишком медленно. С каждым выстрелом кораблей на орбите времени оставалось всё меньше. Рота кинжалом врезалась в гущу битвы, рассекая её огнём болтеров. Смертоносные магические атаки обращали врагов в прах. Со всех сторон на Тысячу Сынов бросались демонетки, чьи ликующие визги и смех сливались с грохотом и предсмертными воплями. Порой их атаки достигали цели: клинки и клешни пробивали броню и вонзались в плоть, — но многих тварей сметали огнём големы Рубрики. Им смертельно опасные для живых удары были не страшны.

Взмахнув крыльями, К'заариас в мгновение ока оказался среди своих воинов, самые высокие из которых макушкой доставали ему лишь до колена. В искажающем материю шторме его очертания расплывались дымкой, но дымка эта слилась с дрожащим маревом жара, когда Повелитель Перемен вскинул посох и на врагов обрушился всепожирающий огонь. В рёве его потонули вопли демонов, дрожащее марево исказило предсмертную агонию. Одних это магическое пламя обращало в прах, других меняло до неузнаваемости, как если бы то был не огонь, а поток чистейшей энергии варпа. Там, где прокатилась непредсказуемая огненная волна, на мгновение образовался горящий рубец между сражающимися, но стоило разноцветному пламени угаснуть, как выжженная «рана» стала затягиваться.

Выстрелы болтеров потонули в общей канонаде, не стихающей ни на миг. Не жалея боеприпасов и сил, космодесант прорывался через поредевшие ряды обезумевших от битвы демонов, что рубили и жгли друг друга и бросались на всё, что движется. Всё больше бойцов теряя убитыми, рота уничтожала их, расчищая путь — методично и хладнокровно. Демонетки Слаанеш не могли стать серьёзной проблемой.

Как и ужасы Тзинча не стали проблемой для Детей Императора. Бойцы в пурпурной броне ударили быстро и неожиданно, сметая фланг болтерным огнём. Брызги крови взметнулись над пробитой бронёй убитых, грузно, как в замедленной съёмке, упавших на землю. Но большая часть болтов лишь пробила нагрудники големов, разворотив их и не найдя под ними живой плоти.

Чернокнижники одновременно развернулись к новому врагу, вскидывая посохи. Прозвучали слова заклинаний, что не могли быть услышаны в битве, но отзывались вибрацией в потоках магии. Направленные и преобразованные, они подобно стреле обрушились на космодесант Слаанеш.

И не достигли цели.

Удар, каким бы мощным он ни был, разбился о стену из искорёженных душ, вырванных из варпа и зашедшихся криком отчаяния и боли. Их вопль проникал в самые глубины души, пробуждая и вытягивая на поверхность безумие. Животное, неконтролируемое, сводящее с ума и доводящее до исступления.

На стороне врага был чернокнижник. Тот, чьим оружием стало не пламя и не чистейшая необузданная магия варпа, но человеческие эмоции, пороки и желания. Раньше, чем те, кому хватило сил противиться забирающимся в голову холодным пальцам, кто не стал обезумевшей от собственных потаённых желаний марионеткой, осознали, что происходит, часть бойцов повернулась против своих и открыла огонь.

От болтеров не могла спасти ни магия, ни броня. Эйдакрикс Развращённый Тьмой был одним из тех, кто успел броситься на землю и укрыться в ямах и котлованах. Скатившись по склону, он поднялся на колено и воззвал к клокочущей в Имматериуме магии. Двоих бросившихся к нему демонеток разорвало изнутри. Следующая атака обратила в кровавый прах космодесантника, что появился на краю котлована, направив на чернокнижника болтер. Он не смотрел, кто это был: в любом случае — враг.

Один приказ — и големы Рубрики открыли огонь по тем, кто ещё недавно сражался с ними плечом к плечу, но не выдержал психической атаки. Эйдакрикс выбрался из укрытия и тут же перекатился, уходя с линии огня. Земля рядом с ним взметнулась фонтаном, а затем болтер космодесантника в пурпурной броне разорвало у него же в руках.

Снова сознания коснулись цепкие когти врага, на грани слышимости раздался полный полубезумного наслаждения смех. Боль пронзила затылок, будто в голову попал лазерный луч. Неразборчивый шёпот, что звучал лишь в ушах, но был громче крика, требовал подчиниться, умолял, взывал ко всем тёмным желаниям, к властолюбию и гордыне, не обещая ничего, кроме исполнения всех прихотей. Чем больше Эйдакрикс противился, чувствуя, как из носа потекла горячая струйка крови, тем сильнее становилась боль, но и в этой боли было нечто такое, что заставляло затаить дыхание и поддаться.

«Нет! Нет, нет, нет! Я достану тебя, дрянь, слышишь?! Достану!!!» — он не знал, было ли это последней отчаянной мыслью перед забвением или рыком, вырвавшимся из горла, но злость отрезвляла ничуть не меньше, чем желание жить. Стоит сейчас поддаться — и его убьют. Может, не сразу, а может, уже в следующую секунду: сейчас Прядильщик Козней лишь наблюдал, но уничтожить всех он не позволит.

Эйдакрикс поднялся. Некогда было думать, в какой момент он упал на колени. Все силы, всю концентрацию он бросил на защиту. Он должен держаться. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел быстрые силуэты демонеток, массивные фигуры сражающегося между собой космодесанта и высокое существо, что стояло на возвышенности прямо в гуще боя, не скрываясь и не пытаясь затеряться среди бьющихся демонов.

Оно стояло в полный рост, сжимая в изящных пальцах посох и окидывая взглядом поле боя, но ни один болт, ни одно заклинание не попало в него. В иллюзиях ли было дело или в том, как это порождение Слаанеш действовало на разум? Сложное, не лишённое изысков одеяние развевалось по ветру вместе с выбившимися из-под капюшона волосами. Вспышки света отбрасывали на чудовищно искажённое лицо угловатые тени, превращая его в гротескную маску.

Маску, перекошенную кривой, безумной улыбкой.

Того, кто когда-то принадлежал к роду эльдар, до неузнаваемости извратил Хаос. И он же наделил разрушительной силой, которую чернокнижник не преминул пустить в ход. Он вскинул руку, будто привлекая внимание, а в следующий миг всплеск силы разбросал в стороны сражающихся, одних лишь калеча, других — разрывая на куски. Но Эйдакрикс остался стоять. Слаанешит одарил его едкой улыбкой, как бы давая понять, что хотел сразиться с ним один на один, в очередной раз доказав своё мастерство и порадовав Ту-Что-Жаждет.

По мановению руки взметнулось пламя, с рёвом бросилось на эльдара — и встретилось с дрожащим маревом ответного удара. И снова к разуму потянулись незримые цепкие пальцы, будто бы вонзающиеся в голову вместе с оглушительным, разрывающим рассудок психическим воплем. Эйдакрикс упал на колени, сорвал шлем и схватился за голову. Из уголков его глаз, по лицу и шее потекли ручейки крови.

На мгновение свет померк. Отступил шум битвы, и осталась только боль. Боль рассудка, готового разлететься осколками, которых уже не собрать. Но энергия ещё клокотала внутри, жаждала выхода, и Развращённый Тьмой позволил ей освободиться. На грани слышимости взревел огонь, раздались крики.

И Эйдакрикс открыл глаза.

Вместо всепоглощающей тьмы взгляд устремился в штормовое небо. Мимо, взбив металлическими ногами грязь, пробежал голем Рубрики. Болтер в его руках выплюнул вспышку пламени. Как в замедленной съёмке вслед за братьями и големами бежали остальные бойцы. Эйдакрикс медленно вздохнул, и время будто бы вернулось в привычный ритм: вновь закипела битва, выжженная пустошь озарилась неконтролируемым смерчем разноцветного огня, бросились к руинам остатки роты.

Он поднялся. Сначала привстал на руке, глядя на всполохи магического пламени и сражающихся прямо над бездыханными телами демонов сквозь кровавую пелену, затем поднялся на колено и, почувствовав, что тело снова слушается, выпрямился. Там, где совсем недавно стоял вражеский чернокнижник, не было ничего, кроме оплавленных обломков танка и обгоревших тел. Но он выжил — это Эйдакрикс почувствовал каким-то шестым чувством.

Времени на поиски опасного врага не было. Он примкнул к своим братьям, что уверенно пробивались к руинам через поредевшие ряды демонов, оставляя под ногами лишь трупы и прах.

Каждый шаг приближал их к заветной цели. Каждый пройденный метр был вырван с боем. Потом и кровью. Теряя бойцов, но ещё больше уничтожая врагов, Тысяча Сынов пробивались к руинам. В дыму и среди танцующих в схватке демонов они не видели, что за руины ждали их впереди и не представляли, сколько ещё им предстояло пройти, но К'заариасу с высоты его роста открывался совсем другой вид.

Руины, оплетённые остатками теперь уже обгоревших лиан и гибких лоз, когда-то были городом. Тысячелетия стёрли его из истории, превратили некогда населённую планету в мир смерти, и уже никто не знал, что заставило историю повернуться именно так — какое-то масштабное событие или незначительная мелочь, на которую никто не обратил внимания? Были ли это происки Губительных Сил или случайность в хаотической бесконечности событий?

Ответов уже никто не даст, да и сами эти вопросы были порождены не столько необходимостью знать, сколько любопытством существа, чьей природой оно являлось. Но сейчас прошлое не имело смысла, оставляя после себя лишь настоящее, и в настоящем это место было уже мертво. От той жизни, что принесла сюда природа, мало что оставил орбитальный залп «Крика безумца», но оплавленные и обожжённые волной жаркого, как само солнце, пламени здания выстояли. Увитые обугленными остатками плюща там, куда не добрался огонь, они скалились потёкшими от жара и вновь застывшими сколами, в безмолвии кургана следили за пересёкшими линию городской стены бойцами пустыми провалами окон. Обломки, оставшиеся от некогда высоких строений, сплавились в бесформенные кучи из металла и камня.

Центром безжизненного многоуровневого лабиринта руин служило строение, удивительным образом нетронутое временем. Высокое, в несколько раз выше любого из окружающих его полуразрушенных зданий, лишённое окон, напоминающее странной формы башню, оно словно не принадлежало этому миру. Как частичка чего-то иного, грубо выдранная из другой реальности или эпохи…

Нечто, связанное с варпом.

Здесь влияние артефакта уже не просто касалось разума — зов грубо впивался в голову когтями, грозя разорвать рассудок и поселить в человеческом сознании чистейшее безумие. С каждым шагом давление становилось всё сильнее, но космодесант двигался вперёд, оставив позади битву и окружив транспортник. Чернокнижники шли впереди, борясь с наваждением неподвластной им силы, но каждый пройденный метр давался им труднее предыдущего. К'заариас мог бы отозвать их, бросить обратно в битву, но не стал: они были нужны ему здесь, и сейчас неведомый артефакт, вобравший в себя энергию Эмпиреев, испытывал их волю и силу.

А демон знал, что будет дальше. Из великого множества исходов, какие только могла предложить судьба, всё шло к одному: «Крик безумца» отступил. В небе полыхнул варп-разлом, и Имматериум поглотил истерзанный корабль. Но Катродельтус не сбежал — лишь увёл крейсер в варп, чтобы вернуться позже, потому что иначе жить ему останется считанные часы. И он это знает.

Первый космодесантник упал на колени, схватился за голову, покачиваясь из стороны в сторону. Это был лишь вопрос времени. Боец сорвал шлем, подняв изуродованное варпом лицо к небу. Его глаза остекленели, из носа полилась кровь.

— Он… Он зовёт… Ждёт… Сила… кх… знания… Цена… — невнятно, срываясь в бульканье и хрип, забормотал он.

Псайкер. Чувствительный, с большим потенциалом, но слишком слабый. Остальные пока держались, быстро продвигаясь вперёд. С трудом, но легче своих братьев сопротивлялись волнам психической энергии и безумия Эйдакрикс Развращённый Тьмой и Атрей Гхадрилл, в очередной раз подтверждая, что пригодны для целей Прядильщика Козней.

Один из идущих рядом воинов остановился и потянул поражённого разрушительной тьмой брата за плечо, пытаясь поднять на ноги. Безумец умолк, медленно, будто с усилием, повернул голову в его сторону — и выхватил цепной меч. Завизжало зубастое лезвие. Космодесантник успел отскочить и вскинуть болтер. Новоявленный враг с нечленораздельным криком ринулся на него, но тот нажал на спуск раньше. Хлопок. Вспышка. Болт пробил нагрудник безумца, выбив из его спины обломки металла и брызги крови, и мертвец упал под ноги тому, кого только что жаждал убить.

— Осторожнее. Приглядывайте за рядом идущими, — отдал приказ по воксу Гхадрилл.

Ему ответили короткими «есть».

Но всплески психической энергии расходились не только из центра руин. Сильная магия выдала того, кто пробивался к городу с поля боя, методично расчищая себе и космодесанту путь. Стеной болтерного огня Дети Императора безжалостно уничтожали демонов Тзинча, прикрывая идущего впереди эльдарского чернокнижника.

Тысяча Сынов продвигались к цели быстрее: они уже зашли в город и им не мешали демоны. Несмотря на давление самого артефакта, они уверенно шли к загадочному строению, и по мере приближения к нему всё отчётливее чувствовалось, что мир вокруг лишён жизни. Скверна, как въедающаяся ржавчина, пропитала всё — от глубин этого города и проклятой земли до самих стен, камня и металла. Здесь уже не попадалось погибших растений, а в пыли под ногами угадывались очертания костей.

Быть может, некогда населённый мир таким, каким он стал, сделал артефакт? Выпил жизнь из всего вокруг и на многие тысячелетия погрузился в анабиоз, позволив планете измениться и ожить, пока что-то не пробудило его тёмную силу вновь?

Шторм стихал, и пространство вокруг становилось всё более неподвижным, неподвластным переменам, как сама смерть. Лишь очертания башни подрагивали, будто окутанные дымкой; её шпиль на фоне облаков, как мрачный обелиск, казался недвижимым, если смотреть на него краем глаза, но дрожал и расплывался под прямым взглядом, словно не принадлежал материальному миру.

Чернокнижники вели своих бойцов всё выше, поднимаясь с уровня на уровень, пробираясь через обломки и завалы, по краям навесов и антресолей над стихийными провалами и неестественными разломами в земле, окутанными ядовитым туманом, через здания, сокращая путь или обходя непроходимые участки. К'заариас заметно уменьшился в размерах, став лишь в два раза выше космодесантника. Порой ему приходилось перебираться через строения по крышам, а над провалами лететь на крыльях. Не будь с ним космодесанта и транспортного корабля в сопровождении штурмкатеров, которым часто приходилось искать обходные пути вместе с сопровождением, Повелитель Перемен уже добрался бы до заветной цели, но найти артефакт — полдела: его ещё нужно доставить на «Крик безумца».

В руины зашли враги. К'заариас уловил отголоски психической силы псайкера, за которым следовали Дети Императора и несколько подчинённых его воле демонов. В битве понесли потери обе стороны, но сейчас стремительно нагоняющий Тысячу Сынов отряд превосходил их числом. Однако и у тзинчитов было преимущество: от башни их отделяло несколько кварталов. Им уже приходилось задирать головы, чтобы взглянуть на виднеющийся между почти соприкасающимися крышами шпиль.

По пути отряд потерял ещё несколько бойцов, но большую его часть составляли големы Рубрики, которым зов артефакта был не страшен. В этой схватке с необузданной психической силой жертвы были неизбежны. Как и в оставшейся позади битве: бойцов осталось меньше половины. Вслед за живыми, многие из которых были ранены, шли големы, в чьих доспехах зияли рваные пробоины, а уцелевшие части брони покрылись копотью, выщербинами и вмятинами.

Но они дошли. Через кровь и боль, сначала пробиваясь через орды демонов и вражеский космодесант, теперь — борясь со сводящим с ума шёпотом артефакта, они дошли до подножия башни. Руины вокруг неё превратились в пыль и расплавленные камни. Башня скалилась шипами и каменными отростками, что, казалось, готовы ожить в любое мгновение. Вокруг неё паучьими лапами вонзались в землю соединённые с ней тонкие высокие пристройки пониже, оканчивающиеся такими же острыми шпилями. Чем бы ни было это строение на самом деле, оно мёртвой хваткой вцепилось в проклятый мир — чёрная тень на фоне темнеющего неба, в котором не осталось ни единого яркого проблеска шторма.

Последние уцелевшие здания неровным кругом обрывались на краю выжженного пустыря вокруг башни. Несколько сотен метров пустого пространства, рассечённого низкими, не выше полутора-двух метров остатками стен и давно просевшими в землю обломками. В пыли не отпечаталось следов — веками ничто живое не приближалось к наглухо закрытым вратам башни.

Космодесантники остановились, окружив зависший над землёй транспортный корабль. Их взгляды приковала громада башни. Снизу казалось, будто она вспарывает шпилем облака.

К'заариас оглядел местность. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы сделать выводы и составить план.

— Гхадрилл, возьми големов и организуй засаду, — отдал приказ он.

Чернокнижник кивнул, не поднимая головы. Прямо смотреть на Повелителя Перемен опасался даже он, и не потому, что демон мог принять это за дерзость — нет, просто его изменчивый облик, вероятно, быстро лишил бы космодесантника рассудка.

— Остальные — за мной, — скомандовал Прядильщик Козней.

Наведя посох на запечатанные врата, он позволил энергии Имматериума выплеснуться направленным ударом психической силы такой мощи, что камень рассекла паутина трещин. Но врата устояли.

Ненадолго.

К'заариас вытянул руку и сжал кулак, концентрируя силу магии. Трещины с хрустом вгрызались в камень, разбегаясь по вратам и стенам вокруг них, на землю осыпались ручьи пыли и каменной крошки. К'заариас развёл когтистые пальцы веером, и удар неистовой силы изнутри разметал обломки врат. Космодесант накрыло облако пыли, гонимое мощью телекинеза, но крупные куски камня разлетелись дальше и с грохотом обрушились позади них.

Там, где всего мгновение назад высилась непроницаемая стена, зиял чернотой неровный проход. Остроконечная арка смыкалась так высоко, что К'заариас мог пройти в неё, не пригибаясь, а бойцы отделения казались на её фоне не выше смертных. Несмотря на размеры башни, изнутри не донеслось ни сквозняка, ни эха ветра. Темнота внутри была безжизненной и неподвижной, но что-то зловещее, древнее настолько, что существовало задолго до заселения и вымирания этой планеты, манило ступить под своды башни.

Опустевший город, никем не охраняемый артефакт, легко разрушившиеся врата… Слишком просто — а значит, это ловушка, и ловушка смертельная. Но у Эйдакрикса и Прядильщика Козней были свои планы.

— Вперёд, — отдал приказ чернокнижник.

Его отряд решительно шагнул в башню. К'заариас последовал за ними, но на грани тьмы и света остановился и оглянулся на озарившееся вспышками, что уже не были проявлением варп-шторма, небо.

И земля содрогнулась.

От выстрела лэнса по палубе разошлась вибрация. С оглушительным треском лазер расчертил тьму космоса, но варп-разлом полыхнул раньше. Кажущийся крохотным пятнышком перед громадной воронкой крейсер Хаоса исчез во вспышках молний. Выстрел, что должен был разорвать его в космический мусор, врезался в разноцветную туманность разлома, а в следующее мгновение воронка исчезла.

Инквизитор Илайн поджала губы. Этот жест был единственным, что выдавало её досаду и злость. Противник ушёл! В последний момент! Ещё бы чуть-чуть — и от давно потерянного Империумом пустотного корабля не осталось бы ничего, кроме обломков. Уничтожение — такова расплата за то, что экипаж сдался на милость Хаоса, а машинный дух пропитался скверной.

Но как бы ни хотелось Илайн стереть с лица Галактики крейсер предателей, пускаться в погоню через Имматериум было бы безумием. Варп — не то шахматное поле, на котором стоит бросать вызов Губительным Силам.

Её взгляд обратился на стихающий варп-шторм за смотровым стеклом. Линкор держался на безопасном расстоянии, но совсем скоро сможет подойти к планете без риска затеряться в варпе. Будучи сильным псайкером, Илайн чувствовала присутствие на поверхности этого мира полчищ демонов и одного более сильного порождения варпа. Высший демон. Тот же, что свёл с ума астропата и пытался столкнуть в бездну ереси её.

Ничего, даже это чудовище можно изгнать. Ценой больших потерь и лишь с помощью света Императора, но можно.

Илайн покинула смотровую палубу и уверенным шагом солдата пересекла ведущую на мостик галерею. Её появление на балконе над рубкой не осталось незамеченным, но никто не отвлёкся от работы. Тело свихнувшегося астропата уже убрали, на смену убитым пришли другие члены экипажа, а повреждённую аппаратуру чинили техножрецы. Для громадного линкора, не получившего серьёзных повреждений, потери были незначительны. Пока бой продолжается, он будет стоять до конца, даже если крейсер хаоситов сейчас вернётся с подкреплением.

Илайн обвела рубку спокойным, как лёд, взглядом. Несмотря на странный зовущий шёпот на задворках сознания и безумной силы всплески психической энергии, что отзывались болью в висках, её уверенность росла с каждым мгновением.

— Начать орбитальную бомбардировку, — скомандовала она.

Едва прозвучали эти слова, линкор содрогнулся. Загудев, лэнс-излучатели ударили по планете. Лазеры испарили облака и врезались в поверхность заражённого скверной мира смерти, обращая в прах демонов и выжигая и без того обожжённую дочерна землю. Волны всепожирающего огня охватили дикие леса и давно мёртвые руины.

Илайн не смотрела на гололитическую проекцию планеты. Её пристальный взгляд был прикован к всполохам огня, видимым даже с орбиты. Небольшая стычка демонов была недостаточным поводом, чтобы подвергнуть планету, где ещё могли остаться необходимые Империуму ресурсы или то, за чем охотились хаоситы, Экстерминатусу, и инквизитор ограничилась обстрелом по площади. Группе Крайоса нужно пространство для высадки.

Они выяснят, что сокрыто на этом мире смерти. Выяснят, чей шёпот коснулся её сознания, как холодное остриё кинжала.

Отвернувшись от огромных иллюминаторов, Илайн связалась с капитаном по воксу.

— Капитан Крайос, — скорее утверждающе, чем вопросительно, произнесла она, услышав треск помех и неразборчивое бормотание чего-то, что находилось за пределами корабля, а может — и материального мира.

— Леди инквизитор, — пробился сквозь посторонний шум искажённый, но узнаваемый голос.

— Подготовьте отделение к высадке.

— Есть.

За её приказом крылось куда больше, чем необходимость проверить снаряжение и прочитать молитву Императору: техножрецам предстояло осмотреть и подготовить к возможному бою машинные духи штурмкатеров, капитану Крайосу — поднять боевой дух своего отделения и убедиться, что каждый из его подчинённых готов ко встрече с Губительными Силами.

Илайн не понаслышке знала, как порой трудно не поддаться их лживым обещаниям и соблазнам. Тьма умеет покрывать чернотой даже самые светлые души.

* * *

Гхадрилл распределил големов Рубрики на позиции и зашёл в разрушенное здание, от которого века запустения оставили только стены, зияющую дырами крышу и остатки второго этажа, куда он и поднялся по завалу, раскрошив тяжёлыми шагами несколько мелких обломков. От пыли и пепла его синий доспех стал серым, керамит местами потрескался и ощерился сколами и отверстиями. Изодранная мантия цеплялась за выступы брони и торчащую арматуру, с треском разрываясь ещё больше.

Но о ранах теперь напоминала только мутировавшая плоть, и Гхадрилл уверенно держал в руках болтер. Он был готов сражаться. Прядильщик Козней поступил мудро, оставив с ним големов: с ними шансы выстоять резко возросли, и вряд ли отряд будет вынужден отступить прежде, чем вернутся Повелитель Перемен и Эйдакрикс. Если вообще вернутся.

Не спускаясь в катакомбы, Гхадрилл чувствовал влияние артефакта — настолько мощное, что психический фон отзывался пульсацией и болью в висках. Он мог только представить, что испытывали его братья, последовавшие за демоном и оказавшиеся к источнику губительной энергии ещё ближе. Пусть ему и предстоит схватка с чернокнижником Слаанеш, можно считать это везением: привычный магический бой куда менее опасен, чем непредсказуемая сила артефакта, наверняка способная не только свести с ума, но и поглотить… психическую энергию? Жизненные силы? Гхадрилл не горел желанием выяснять.

Повелитель Перемен и Тысяча Сынов ещё не успели растаять в темноте башни, когда по земле прокатилась дрожь — отголосок далёкого орбитального удара. Со стен и остатков потолка посыпались ручейки пыли. Гхадрилл пошатнулся, но устоял на ногах, опёршись рукой о стену. Но теперь он был готов к более близкому удару, который отзовётся не только лёгким землетрясением.

Чернокнижник и големы затаились. Руины вокруг башни выглядели опустевшими, несмотря на следы в пепле, но Гхадрилл знал, что этого недостаточно. Он зашептал заклинание, скрывая присутствие своего отряда, малейший намёк на засаду, который способен заметить или уловить на уровне нечеловеческих ощущений противник.

Посох слабо полыхнул, и реальность вокруг дрогнула, окутанная хрупкой иллюзией. Ни теней, ни силуэтов… Ни отголосков психической энергии. Одно неверное движение, малейшая мысль — и пелена спадёт. Гхадрилл замер, как изваяние, сосредоточившись на том, что видел через прицел болтера.

На грани слышимости, недоступной человеческому уху, Гхадрилл уловил приближающийся топот, слишком быстрый и ритмичный для смертного. Он медленно выдохнул, положив палец на спусковой крючок. Колдун следил, как на узкую улицу между разрушенными постройками выбежали извивающиеся, подобно быстрым и гибким змеям, кони Слаанеш. Искательницы натянули длинные поводья, и демонические звери перешли на шаг. Они медленно продвигались вперёд, бросая взгляды на здания. Ноздри на длинных мордах раздувались, когда кони втягивали сухой, пахнущий пеплом и гарью воздух.

Отвлекающий манёвр. Враг догадывается о засаде. Гхадрилл смотрел на голову Искательницы через сетку прицела, но стрелять не спешил. Рано. Глядя в прицел болтера, он успел заметить быстрое движение — кони резко обернулись. Ровно за секунду до того, как небо вспыхнуло, и земля содрогнулась. Пол под ногами вздрогнул, пошёл трещинами. С потолка посыпались обломки крыши. Гхадрилл пошатнулся, удерживая равновесие, и иллюзия спала.

Но не сорванная засада была хуже всего. По выжженной земле прокатилась огненная волна. Огонь объял давно покинутые здания, плавя воздух и металл. Вопли демонов потонули в рёве всепожирающего пламени, что превратило землю в ад. Гхадрилл выставил перед собой посох, словно щит, и сконцентрировал силу варпа.

Разрушительной волной жар ударился в незримый барьер, взревел в безудержной ярости, медленно и неудержимо сжимая кольцо вокруг чернокнижника. Колдовство отдалось вибрацией в каждой клетке тела и в чёрной душе, магия сошлась в бою с огнём. Гхадрилл почувствовал, как из носа потекла липкая струйка крови. Неподвластная, но делающая одолжение энергия Имматериума пронзала его, как копьё. Броня раскалялась от жара. Сухой, слишком горячий воздух прорывался через фильтры шлема и обжигал горло. Боль ожогов ослепляла, и взгляд застила кровавая пелена.

Гхадрилл сорвался на крик, но это был крик не боли — ярости. Вокруг него вихрем закручивалось пламя, жаждущее прорвать его незримую защиту, но в схватке с магией оно не могло одержать верх. Не в противостоянии с могущественным чернокнижником.

Секунды превратились в вечность, но огонь не мог полыхать бесконечно. Пламя развеялось, оставив после себя лишь пылающие очаги. Стена, недавно смотревшая на мёртвый город пустыми окнами, обрушилась, и Гхадрилл приблизился к новообразовавшемуся провалу. От Искательниц и их демонических скакунов ничего не осталось, но он всё ещё ощущал присутствие в руинах вражеского колдуна.

А тот наверняка знал о нём. Больше не скрываясь, Гхадрилл усилием мысли отозвал големов с позиций и спрыгнул на улицу. Из-под его ног разлетелось каменное крошево. Големы Рубрики вышли к нему. Потрёпанная силовая броня, служащая им телами, покрылась копотью и гарью, выступающие края местами оплавились, но далёкая орбитальная бомбардировка не могла их уничтожить: до них докатился лишь отголосок испепеляющей всё огненной волны.

Но наверняка это был не конец. И нужно дожить до возвращения К'заариаса, иначе на «Крик безумца» им всем не вернуться.

Големы заняли позиции, укрываясь за оплавленными обломками и остатками стен и колонн — скелетом некогда живого города. Атрей Гхадрилл не нуждался в укрытии. Сделав пару шагов, он остановился посреди улицы и повернулся туда, откуда вскоре явятся враги. Металлическая перчатка сжалась на древке посоха, но, вопреки этому жесту, Гхадрилл не чувствовал ни волнения перед предстоящей схваткой, ни страха, ни злости. Он оставался спокоен, и в этом было его преимущество перед жаждущими битвы последователями Слаанеш.

Колдовское чутьё не обмануло его: противник показался из-за груд обломков и оскаленных клыков руин ровно там, откуда их ждал Гхадрилл. Вражеский чернокнижник ступал по выжженной земле лёгкой кошачьей походкой, с грацией, недоступной ни одному человеку. Глубокий капюшон мантии с вычурной пурпурной вышивкой по краям скрывал его лицо, но Гхадрилл готов был поклясться, что, подойдя ближе, увидел бы утончённые эльдарские черты, до неестественной симметрии — а может, и парадоксально завораживающего уродства, — искажённые Хаосом.

Чернокнижник явился не один. С ним, едва сдерживаясь, чтобы не пустить коней галопом и броситься в столь желанную битву, ехали Искательницы, а следом шли демонетки. Его силы хватало, чтобы удерживать в узде низших демонов. Гхадрилл оценивал каждую деталь — от походки хищника до предполагаемых возможностей колдуна, — составляя общую картину того, с кем ему придётся иметь дело.

Одно он знал точно: не стала бы Та-Что-Жаждет сохранять порабощённому тьмой эльдару душу и жизнь, не сделав из него нечто особенное. Что-то, за чем ей интересно наблюдать. Его точно не стоит недооценивать.

Чернокнижник остановился. Ему не пришлось давать команд, чтобы демоны замерли позади него. Кони нетерпеливо переминались с лапы на лапу, скребли когтями землю. Демонетки рвались в бой, но воля колдуна сдерживала тварей Слаанеш.

Чернокнижник поднял голову. В тени капюшона Гхадрилл разглядел изуродованное, но при этом до жути симметричное лицо, искажённое ухмылкой-оскалом. От эльдара в этом поддавшемся порче Хаоса существе мало что осталось. Колдун хищно облизнул игловидные клыки непропорционально длинным языком, предвкушая вкус крови. Гхадрилл скривился от отвращения. В этой твари не было ничего завораживающего — только нечто зловещее и отталкивающее, от чего вдоль позвоночника ползли мерзкие мурашки.

Раньше, чем успел бы осознать, что сейчас будет, Гхадрилл перехватил взгляд чернокнижника. Тот лишь едва зашевелил растянутыми в ухмылке бледными губами, и Атрей был готов поклясться, что враг не произнёс ни звука, но на него обрушился психический шквал. Шёпот и вопли наполнили разум, взгляд помутнел, и руины вокруг потеряли чёткие очертания. Гхадрилл схватился за голову, скрежеща перчатками по шлему.

Грохот канонады. Крики демонеток. Приближающийся топот.

Хлёсткий удар сбил чернокнижника с ног, но и вернул в реальность. Броню на груди рассекал рваный рубец. Боли пока не было, но по вывернутым зубьям керамита стекали алые ручейки. Твари не ждали, когда Гхадрилл в полной мере осознает, что происходит — конь уже прыгнул на него.

Магия вскипела в теле. С недоступной смертному скоростью он откатился в сторону и схватил обронённый посох. Конь с Искательницей на спине приземлился туда, где только что лежал колдун. Не встретив на пути жертвы, демоническая тварь разочарованно завизжала. Гхадрилл вскинул посох, и её визг из недовольного стал болезненным — а затем её разорвали потоки закипевшей крови.

Колдун Слаанеш стоял на прежнем месте, словно не замечая пробегающих мимо и неистово бросающихся в бой демонеток. Твари с визгом кидались на големов, повисали на них, цепляясь за броню. Бездушные слуги встречали их кинжальным огнём, превращая чересчур изящные тела в кровавое месиво, или мощными ударами, способными переломать кости.

Но и чернокнижник, посреди кровавого хаоса казавшийся застывшей каменной статуей, неподвижным оставался недолго. Словно предугадав действия противника, с умопомрачительной скоростью он метнулся под прикрытие каменных обломков. С простёртой руки Гхадрилла сорвались изломанные молнии, чёрной паутиной пронзили демонеток, перескакивая от одной твари к следующей, но колдуна среди них уже не было.

Ему не потребовалась магия, чтобы двигаться ничуть не медленнее демона. Каждое его движение превращалось в жуткий, неестественный танец, а в когтистых пальцах плясали всполохи магии. С недоступной человеку грацией чернокнижник Слаанеш вскочил на груду камней. Големы открыли огонь, но стоило ему поднять руку с раскрытой ладонью, как пространство перед ним дрогнуло, и болты зависли в воздухе, мучительно медленно преодолевая сопротивление вмиг ставшей вязкой материи.

Болтеры выплёвывали снаряд за снарядом, будто проверяя предел возможностей колдуна. Тот сконцентрировал всё внимание на том, чтобы удержать свой невидимый щит. Его рука дрожала от неимоверного напряжения, лицо исказила гримаса почти животного оскала. Гхадрилл не мог упустить этот момент: другого шанса уже не будет.

Рука сжалась на эфесе, клинок выскользнул из ножен, сверкнув в отблесках далёкой орбитальной бомбардировки. Состязаться в магическом таланте можно долго, но выстоит ли эльдар против Астартес, если навязать ему рукопашный бой? Перешагнув через упавшую колонну, Гхадрилл бросился к врагу.

Эльдар скосил на него взгляд, а в следующее мгновение упал и перекатился. Лишившись преграды, болты пронеслись над ним и разорвались, врезавшись в стену. Посыпалась каменная крошка. Оказавшись под прикрытием обрубка колонны, колдун Слаанеш вскочил.

Гхадрилл дал големам знак не стрелять: у него созрел план. Победить быстрое и смертоносное чудовище в честном бою на мечах будет трудно, но оружием чернокнижника Тзинча должна быть не грубая сила, а хитрость.

Атрей медленно приближался к укрытию врага. Он бросил болтер и посох в устилающий землю пепел. В его руке остался лишь меч.

— Я знаю, ты слышишь мои шаги, служитель Той-Что-Жаждет, — не повышая голоса, произнёс чернокнижник. — И знаю, что тобой движет. Ты хочешь получить от битвы всё, прежде чем доберёшься до цели. Тебе нужно больше, чем просто исполнить волю своей госпожи, — выдержав театральную паузу, он продолжил: — Я дам тебе то, чего ты хочешь: сразись со мной, если хватит сил!

Вызов не мог не задеть отравленного гордыней и тщеславием слаанешита. Он выступил из-за колонны, поведя плечами так, что мантия с шелестом слетела на пол, оставив на нём лишь броню, служащую скорее украшением, чем защитой, и потянулся, разминая две пары рук. Хаос наложил на него свой отпечаток: он уже мало напоминал то, чем был когда-то. Вместо эльдара перед Гхадриллом предстало существо с белой, как пергамент, кожей, выгнутыми назад ногами-лапами и четырьмя руками, одна из которых оканчивалась острым лезвием. Пальцы остальных рук переходили в куда больше походящие на наросты когти.

Свободная пара рук легла на клинки, с лязгом выскользнувшие из ножен.

— Я изрублю тебя на кусочки, из которых сложится узор, приятный глазу Слаанеш! — растянув губы в неестественном оскале, прорычал чернокнижник.

— Докажи слова делом, — с неприкрытым вызовом предложил Гхадрилл.

Одной меткой фразы оказалось достаточно, чтобы эльдар сорвался с места и кинулся на противника, в прыжке взмахнув клинками. Но Гхадрилл был готов. Слова на нечестивом демоническом языке сорвались с губ, магия отозвалась колебаниями, что были доступны лишь колдунам, и он ушёл с пути проворного врага ничуть не медленнее его самого.

Эльдар приземлился туда, где мгновение назад стоял Гхадрилл. Клинки вонзились в землю. Без особого труда вырвав их, чернокнижник Той-Что-Жаждет обернулся к космодесантнику и отразил его удар. Со звоном столкнулась сталь. Слишком быстрым, чтобы успеть выбить оружие из рук, скользящим движением высвободив мечи, эльдар разорвал дистанцию.

Он сражался лучше, чем ожидал Гхадрилл, не полагаясь только на псайкерские способности, но уделяя внимание и куда более грубому в сравнении с нитями магии рукопашному бою. И даже в сражении он словно танцевал, ловко уходя от ударов и ни на миг не переставая двигаться. Его атаки почти незаметно перетекали в оборону, а оборона — в атаки. Движения эльдара наполняли быстрота и грация, уследить за которыми не могло живое существо.

Поединок слился в смертельный танец из атак, манёвров и уклонений, а звон клинков — в песнь битвы. Чернокнижники — быстрый и неуловимый, как тень, и полагающийся на дарованную варпом скорость и выработанные тысячелетиями битв рефлексы, — осыпали друг друга ударами, каждый из которых мог стать последним. Силовая броня стесняла движения куда больше, чем подобие слаанешитского доспеха, но врагу приходилось целиться в слабые места брони и прорехи от недавних боёв, и Гхадрилл блокировал его удары, не позволяя себя ранить.

Поднырнув под взрезавший воздух клинок, эльдар отскочил от противника и запрыгнул на обломок стены. На месте он оставался всего мгновение. Гхадрилл обрушил на него удар, способный рассечь его пополам, но эльдар уже метнулся в сторону. Перед глазами мелькнула острая клешня, и керамит шлема раскололся. Часть его упала Гхадриллу под ноги. По изрезанному осколками лицу потекла кровь.

Злорадный смешок донёсся уже со спины. Гхадрилл резко обернулся, интуитивно вскинув меч. Два вражеских клинка обрушились на тонкое лезвие, оставив на нём выщерблины. Клешня мелькнула ниже и легко, как в масло, врезалась в искажённую мутацией плоть через ощерившуюся рваными краями дыру в броне.

С усилием Гхадрилл оттолкнул мечи слаанешита в сторону. Один из них вылетел из руки и упал в пепел, но эльдар и не думал отступать. Схватившись за броню противника, он вонзил клешню глубже.

Боль пронзила одно из сердце. Гхадрилл зарычал сквозь сжатые зубы. Во рту появился привкус металла, кровь заклокотала в горле, но он был ещё жив. И, несмотря на тяжёлые раны, сила Имматериума отозвалась на его зов.

Он сжал руку в кулак.

Вспышка варп-молний отбросила эльдара далеко назад. Конвульсивно дёргаясь, он покатился по изрезанной трещинами ещё не остывшей земле. Гхадрилл бросил взгляд на замерших статуями големов, но приказ стрелять так и не отдал: не только чернокнижник Слаанеш был не лишён тщеславия. Гхадрилл хотел лично убить того, кто едва не убил его.

Злая усмешка превратилась в кровавый оскал, и Гхадрилл двинулся к поверженному врагу. От разряда молний на теле эльдара остались жуткие, покрытые чёрной обугленной коркой ожоги. Он повернул голову к приближающемуся космодесантнику.

— Это ещё не конец… Гхадрилл, — выдохнул колдун Слаанеш.

Гхадрилл не задавался вопросом, откуда враг знает его имя. Без лишних слов он занёс меч. Не отвлекло его и появление в небе стремительно приближающихся объектов. Но сегодня судьба оказалась не на его стороне.

Казавшийся обессиленным эльдар перекатился в сторону и издал психический крик. Мир перед глазами раскололся, как треснутое зеркало. Из ушей потекли ручейки крови. Гхадрилл упал на колено, сорвал с головы шлем. Вопль пронзал насквозь, рвал в клочья рассудок и затмевал сознание. Но Гхадрилл уже отдал разум Губительным Силам и тёмным знаниям.

Големы Рубрики открыли огонь, повинуясь воле чернокнижника, но раньше, чем болты достигли бы цели, эльдар исчез во всполохах портала. Отголоски крика ещё звучали в ушах Гхадрилла, когда он поднял к небу мутный взгляд. Двоящиеся облака, ещё хранящие следы варп-шторма и разрывов, прорезали охваченные огнём от входа в атмосферу десантные капсулы.

Адептус Астартес начали высадку.

* * *

Они вышли из варпа в тени планеты. Полыхнув переливающимся водоворотом, разлом схлопнулся позади крошечного в сравнении с ним корабля, на малой тяге двигателей дрейфующего в пустоте. «Крик безумца» медленно приближался к миру смерти. Потрёпанный битвой, с изорванной выстрелами обшивкой и развороченными стальными внутренностями, он напоминал израненного зверя.

Катродельтус стоял на капитанском мостике, заложив руки за спину и скользя взглядом по гололитической карте. Он не видел вражеской эскадры, но это значило, что и противник не засечёт «Крик безумца» раньше времени. Ровно до того момента, как псайкеры флотилии обратят внимании на новые колебания Имматериума.

Теперь оставалось только ждать. Когда придёт время, Повелитель Перемен найдёт способ вернуться на корабль. По приказу Катродельтуса «Крик безумца» завис на орбите планеты, чей край подсвечивала ослепительно яркая звезда. Отблески света преломлялись на витражах капитанского мостика, но клубящиеся сумерки внутри крейсера оставались холодны и неподвижны.

Но сам корабль никогда не замирал. Из его нутра доносились лязг и скрежет, в опутывающих стены трубах что-то шипело, а из-под пола доносилось механическое гудение. В рубке ни на миг не прекращалось мерное постукивание, щёлкали сложные механизмы. «Крик безумца» был единым организмом, что обрёл подобие жизни.

И сейчас он затаился в тишине космоса, ожидая возвращения своего хозяина.