Шляпа (джен)

Проезжая мимо деревни, с Гендальфа слетела шляпа. Не торопитесь сообщать об ошибке, ведь это тот самый случай, когда могущественный волшебник — всего лишь транспортное средство шляпы. И он как раз шёл пешком. Шляпа же была не простая. Это была волшебная шляпа с собственной волей. Гендальф уже хотел спросить, чего это она слетела с него, и в этот момент над ним через то самое место, где только что была шляпа, пролетела шальная стрела. Гендальф вскинул посох, развернулся и приготовился к бою, но противник его энтузиазма не разделил. Шляпа же не упала на землю, а сначала зависла, а потом вернулась магу на голову.

— Мне тебя подгонять? Говорил мне портной, что из магов плохие рикши, так нет, я не верила.

— Сама же стрелу разглядела. Хочешь дырку?

— А ничего, что он уже убежал?

И шляпа продолжила путь на голове Гендальфа. Доехала она до двери хоббичьей норки, и раздался стук. Дверь открыл сам Бильбо.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

— Тогда уж проезжайте, — ответила шляпа, — я ведь верхом. Ну, или хотя бы пролетайте. Ходить-то мне нечем. Здравствуйте.

Въехав в хоббичью норку, шляпа снова слетела с Гендальфа, на этот раз на стол. Бильбо:

— Что происходит?

Гендальф:

— Это распределяющая шляпа. Она решила сама выбрать приключенцев.

— Кого?

— Приключенцев. Тех, кто пойдёт участвовать в приключении.

В этот момент раздался новый стук в дверь. Бильбо снова пошёл открывать и увидел 13 дварфов.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

Дварфы прошли в нору Беггинсов, после чего представились. Гендальф:

— Снимите головные уборы.

Что дварфы и сделали. Шляпа взлетела, села на голову Кили и говорит:

— В Гриффиндор.

— Куда?

— Другой мир, планета theмля, Англия, Хогвартс, факультет Грифиндор.

— Интересно, как я туда попаду.

— Через шкаф. Обычно так попадают в Нарнию, но ты пройдёшь куда надо.

Шляпа взлетает, Кили берёт свой шлем и отправляется в шкаф. Шляпа садится на Фили.

— В Когтерван.

— Куда?

— Другой мир, планета theмля, Англия, Хогвартс, факультет Когтерван.

Шляпа снова взлетает, Фили берёт свой шлем и отправляется в шкаф. Шляпа садится на Торина.

— В кузницу.

— Мне в Морию надо.

— Это потом, а пока в кузницу.

— Зачем?

— Латы, видимо, себе делать. А может, учить кого.

Шляпа взлетает, Торин тоже уходит. Шляпа садится на Бильбо.

— Тоже в кузницу.

— А мне-то зачем?

— Учиться у Торина. И меч себе делать.

Остальным шляпа сказала ждать, отправив их во двор.

Вечером Бильбо вышел из кузницы с двуручным мечом. Спросите, как он его поднял? Не думайте, дорогой читатель, что всякий двуручный меч огромен. Меч может быть специально уменьшен, исходя из силы и размеров хозяина. Тренировочный меч, например, может быть изготовлен даже для ребёнка. По рукам и росту этого самого ребёнка. Но одноручным от этого может не стать. У полноразмерного одноручного меча как минимум другие пропорции длины и толщины рукояти. Этот же меч был сделан для маленьких рук, но для двух. Для двух рук взрослого хоббита. Прикинули, что это за оружие? Следом за Бильбо из кузницы вышел Торин. Все снова прошли в норку Беггиносов, шляпа снова стала садиться на головы. Первым она села на Бильбо.

— В Морию.

— Мне-то там что делать?

— Пригодишься.

Потом она перелетела на Торина.

— Вот теперь в Морию.

Туда же она отправила остальных дварфов. В конце села она на Гендальфа и говорит:

— В Гондор. А я теперь на Бильбо поеду.

Путь в Морию лежал через лесок. А до опушки леса надо было миновать поля Шира.

— Давайте пойдём прямо через поля, — предложил Бильбо.

— Зачем? — спросил Торин.

— Так мы будем незаметнее.

Но Бильбо плохо знал дварфов. Когда вся толпа ломанулась через поле, она стала ещё заметнее, создав настоящую волну из качающихся растений.

— Эй, осторожнее! — донеслось через пять минут снизу.

Бильбо нагнулся и увидел на земле носок.

— Оденьте меня, пожалуйста.

— Зачем? Ничего, что ты сам — одежда?

— Я не одежда! Я мальчик! И мне холодно. А сам почему-то не могу.

— Вообще-то ты носок.

— Блин! — В воздухе появился и завис хорошо пропечённый двухметровый блин. — Вот угораздило-то. Ну, хоть в карман меня суньте.

Так Бильбо и сделал. После чего сказал:

— Давайте всё-таки выбираться на дорогу. А то так я-то могу спрятаться, но вы ещё заметнее.

Что все и сделали. К вечеру добрались до леса. Из темноты донёсся голос:

— 親愛なるローレビキ、教えてください。ここで最も近いスペースポートはどこですか?

— Торин, ты чёрное наречие понимаешь? — спросил Бильбо.

— Нет, — ответил Торин.

— А это вовсе не оно, — сказала шляпа.

— Так вы русские? — спросил тот же загадочный голос.

Разумеется ни Бильбо, ни Торин, ни шляпа не говорили по-русски, но почему-то таинственному незнакомцу в темноте среди деревьев казалось, что он слышит русскую речь.

— Кто такие русские? — ответил Бильбо.

— Кто ж вы такие-то тогда? И где я вообще нахожусь?

— В Средиземье, — ответил Торин.

— А в реале?

— В чём-чём?

— Ну по жизни. На самом деле, в конце концов.

— Я не вру.

— Да я не об этом. Я думал, вы играете по Толкиену.

— А ты сам-то кто?

— Эльф из анекдота. Но вы его не поймёте.

— Мы не идиоты.

— Да не в этом дело. Ладно. Сидят два эльфа в засаде, один другому говорит: "Орки близко", второй спрашивает: "С чего ты взял?", а первый ему: "Мой автомат светится".

— А что такое автомат? — спросил Бильбо.

— Вот видите. А я предупреждал.

Из-за деревьев выходит натуральный эльф с автоматом, снимает автомат с плеча и говорит:

— Автоматом называется вот такое оружие. Оно стреляет, но не стрелами, а пулями. Это такие кусочки металла, намного короче арбалетных болтов и особой формы, она называется оживальная.

Эльф отстёгивает магазин, достаёт оттуда патрон.

— Вот это называется патрон. Эта часть патрона — гильза, а эта — пуля. При стрельбе пули вылетают отсюда, а гильзы выбрасываются. Чтоб не мусорить, гильзы потом можно собрать и сдать в переплавку.

После этого эльф возвращает патрон в магазин, пристёгивает магазин к автомату и вешает автомат на плечо.

— Насколько я понял, дорогу до космодрома вы мне не подскажите?

Да именно так он и сказал: «подскажи́те», перепутав две формы глагола.

— Мы даже не знаем, кто это такой, — ответил Бильбо.

— Не кто такой, а что такое. Это вообще место. Вроде порта, но для летающих кораблей. Меня зовут Келеголеф Леголасович.

— Разве у эльфов приняты имена из двух слов? — спросил Бильбо.

— Это не имя, то есть, конечно, имя, но не только моё имя. Моё имя — Келеголеф, а Леголасович значит сын Леголаса. Можно обращаться просто по имени без отчества, то есть называть не Келеголефом Леголасовичем, а просто Келеголефом. А вас как зовут?

Хоббит и дварфы представились.

— А можно мне с вами в Морию?

Шляпа перелетает на Келеголефа и сказала:

— Да, иди с нами в Морию.

После чего вернулась на Бильбо.

Утром, пока готовили завтрак, засветился автомат Келеголефа. Он предупредил товарищей:

— Орки близко.

Какая-либо активность в лагере прекратилась. Через несколько минут эльф вскинул автомат, но ничего не произошло.

— Вот чёрт, порох не горит.

Бросил автомат, вытянул вперёд правую руку и сказал:

— Фаэ!

В этот момент в поле зрения появился орк, а с руки Келеголефа сорвался поток пламени, орк превратился в самобеглый факел, но почему-то не поджёг ни одного дерева.

— Андо! — сказал Келеголеф, опуская руку. Огонь погас.

— Что такое порох? — спросили хором дварфы и Бильбо.

Келеголеф ответил:

— Пороховой заряд — часть патрона, находится внутри гильзы. Для выстрела боёк бьёт по ещё одной части патрона, находящейся на донце гильзы — капсюлю. Капсюль загорается, а от него загорается порох. И именно пороховой дым и толкает пулю. Но в этом мире порох почему-то не горит. Поэтому мой автомат здесь бесполезен. Если не горит капсюль, то ещё можно поджечь порох магией, но если не горит порох, то толку уже не будет.

— А нельзя толкать пули магией? — спросил Торин.

Келеголеф ответил:

— В принципе, можно. Но с таким же успехом их можно швырять одной лишь магией без автомата. Более того, автомат будет даже мешать. Но даже если использовать одну лишь магию, пули не наберут нужную скорость, поэтому лучше хотябы швырять магией пули от пращи, а не автоматные.

— А почему от пращи? — спросил Торин.

— Потому что пули от пращи тяжелее и от них будет достаточно толку при меньшей скорости. Но не далеко, — ответил Келеголеф.

— А что такое праща? — спросил Торин.

Келеголеф рассказал:

— Пращой называется полоска ткани, которую для метания пуль крутят, а потом отпускают. В качестве импровизированной пули можно взять любой камень.

После чего Келеголеф сделал пращу и метнул несколько камней.

— Но лучше сделать лук, — добавил Келеголеф.

Пока Келеголеф делал лук, а остальные готовили завтрак, Торин увидел ещё одного подошедшего к лагерю эльфа.

— Привет, Леголас, — поприветствовал он его.

— Здравствуй, друг.

— Папа?! — сказал Келеголеф на квенья и обернулся. — Извините, я обознался, — добавил он на том же языке, но с лёгким акцентом.

— Кто Вы такой? — спросил Леголас также на квенья.

— Эльф, как и Вы. Меня зовут Келеголеф. А Вас? — ответил Келеголеф также с акцентом.

— Леголас. Бильбо, что это за странный эльф, откуда он взялся и почему принял меня за отца? — спросил он Бильбо, перейдя на то, что в Средиземье считалось международным языком.

— А разве он не твой сын?

— Нет.

— Странно, а он сказал, что твой.

— Я сын Леголаса, но не этого Леголаса. Мы первый раз видим друг друга, — пояснил Келеголеф.

— Мы встретили его здесь вчера, — сказал Бильбо.

Келеголеф же поведал:

— Я эльф из другого мира с другими законами природы. Я летел на самолёте в Японию, чтоб оттуда лететь дальше уже на летающем корабле. После посадки спустился по трапу и вдруг оказался в лесу. Я попаданец.

— Кто такой попаданец? — спросил Леголас.

— Тот, кто попал чёрт знает как чёрт знает куда, — ответил Келеголеф.

— А кто такой самолёт? — спросил Бильбо. — Это птица?

— Да, это птица. Огромная стальная птица, на которой можно возить сразу шестерых элефантов.

— А о чём вы говорили, кажется, на квенья? — спросил Торин.

— Да, на квенья. Я поприветствовал Леголаса, как отца, но увидел, что это совсем другой эльф, извинился и сказал ему, что обознался. Потом мы представились друг другу. Но мы заболтались, а, как оказалось, моё оружие здесь бесполезно и надо сделать новое. Хорошо хоть магия действует как дома.

После чего эльфы продолжили работу уже вдвоём. Келеголеф сделал себе лук и налуч, Леголас же изготовил для него колчан и оперённые древки стрел. На наконечники Келеголеф перековал автомат на магическом огне. Огонь был зажжён и потушен всё теми же странными заклятьями «фаэ» и «андо», но выглядел уже иначе, не как огненный поток, а как тонкий огненный блин, зависший перед эльфом на высоте груди. Он и грел металл, и одновременно служил наковальней. Готовые наконечники Келеголеф закалил, сказав: «Фаэ! Фриз! Фуландо!» столько раз, сколько было наконечников. Каждый раз вокруг наконечника вспыхивал огненный шарик, сразу превращавшийся в ледяной шарик и после этого исчезавший. После закрепления наконечников на древках, Келеголеф произносил: «Лет зыс эрроу овеком эни амэ. Енд лет ит би бед во евъери минион оф дакнес». Потом все поели и продолжили путь. Причём, Леголас ел принесённый с собой лембас, а Келеголеф сжевал что-то вообще непонятное из своего рюкзака.

— Что Вы говорили, закрепив каждый наконечник? — спросил Леголас в начале отрезка пути.

— Зачаровывал стрелы на бронебойность и против тёмнопоклонников. На меткость по идее не нужно, я же эльф.

Вечером, когда все ужинали, Келеголеф достал кружку и банку из неизвестных остальным приключенцам материалов, открыл банку, насыпал из неё в кружку порошок, залил его кипятком и стал что-то запивать маленькими глотками полученного напитка.

— Что это ты пьёшь? — спросил Леголас.

— Кофе, — ответил Келеголеф.

— А он вкусный? — снова спросил Леголас.

— Кому как. Попробуй.

— Давай.

Келеголеф заварил вторую кружку кофе.

— На. Только пей маленькими глотками, а то и вкус не почувствуешь, и обожжёшься.

Выпили они по кружке кофе и Леголас попросил ещё, а потом заварил сам и выпил уже третью кружку и только потом закрыл банку и вернул её Клеголефу. Почти всю ночь Леголас шатался по лагерю, пугая мелкое зверьё, и только под утро смог уснуть. А за завтраком «клевал носом».

— Выпей кофе, чтоб взбодриться, — сказал Келеголеф.

Леголас последовал совету. А, взбодрившись, спросил:

— Так это я из-за кофе уснуть не мог? Келеголеф, почему ты не предупредил меня?

— Ну, во-первых, я же не знал, что ты выдуешь в один присест три кружки. А во-вторых, он по-разному действует. Мне чтоб чуть-чуть взбодриться надо кружек двадцать, а кому-то хватает одной, чтоб взбодриться основательно. Там, откуда я родом, эльфов мало, а папа с мамой кофе не пьют, поэтому у меня не было примера эльфа, настолько же чувствительного к кофе, как люди. Вот я и считал такое слабое действие кофе особенностью эльфийской биологии. Оказалось, что я ошибался, и это моя персональная особенность.

Пока он это говорил, группа приключенцев отправилась дальше.

— Особенность эльфийской чего? — спросил Леголас.

— Здесь что, про биологию вообще никто не в курсе?

— Нет, — ответили хором все, включая шляпу.

— Биология — наука о живом.

— То есть ты считал, что если эльф изучал живое, то он будет не восприимчив к кофе, а если нет, то восприимчив?

— Нет конечно. Я считал, что это общее биологическое свойство эльфов, отличающее нас от людей. Оказалось, что лично моё. Так понятно?

— Да, — ответил Леголас. — Кстати, а как зовут твою мать?

— Арвен Трандуиловна.

— Но у эльфов не приняты двойные имена.

— Трандуиловна — это отчество. Отчествами называются производные от имён отцов. Например, Леголасович значит сын Леголаса, Трандуиловна — дочь Трандуила.

— Но у меня нет сестёр, — сказал Леголас.

— Ты думаешь только у тебя есть тёзки? — поинтересовался Келеголеф.

— Кто только у меня есть? — не понял Леголас.

— Тёзками называются те, чьи имена совпадают. Например, ты и мой отец оба Леголасы, получается, что вы тёзки. Если совпадают не только имена, но и отчества, то такие тёзки называются двойными тёзками. А если совпадает всё имя, включая в некоторых случаях и фамилию, то есть имя рода, то такие тёзки называются полными тёзками, — объяснил Келеголеф.

— А позавчера ты кофе не пил, — сказал Торин.

— Ну, я его тоже редко пью, — ответил Келеголеф. — Хорошо хоть банка зачарована, так что неожиданно не кончится.

— На что зачарована? — спросил Леголас.

— Сколько кофе из неё не сыпь, закрытая банка снова станет полной.

— А как это связано с тем, что ты редко пьёшь кофе? — спросил Бильбо.

— Ну, если бы я его каждый день пил, то следил бы, сколько ещё осталось и надолго ли хватит. А так, ну, осталась десятая часть банки. Я ж редко пью, так мне и кажется, что хватит на многие годы, хотя именно кажется не всегда. А потом вдруг оказывается, что не хватит даже на неделю. Причём, даже если никого не угощать. Но если его не надо покупать у торговцев, так как банка пополняется сама, то кончиться вообще кофе не может, соответственно, не может и коньчиться неожиданно.

Через три часа приключенцы добрались до края проплешины в лесу. У противоположного её края лежал, накренившись, огромный бумеранг, сверкающий стеклом и каким-то металлом, названия которого не знали ни Леголас, ни Бильбо, ни даже дварфы. Стволы деревьев были сломаны, некоторые деревья были выворочены, многие обгорели. Да и металл бумеранга сверкал не весь, во многих местах на поверхности были пятна копоти и даже потёки расплавленного и снова застывшего стекла. Мутные стеклянные кляксы валялись и на земле. Некоторые окна были просто разбиты, в проёмах ещё оставались некоторые куски стекла. Бумеранг имел снизу три металлические опоры толщиной обхвата в полтора каждая, все они были закопчены, правая была сломана, а левая висела, не касаясь земли. В некоторых местах снизу виднелись открытые люки, оттуда свисали скрученные в тугие спирали остатки металлических лестниц и перил. Один люк располагался примерно на высоте в половину эльфийского роста, а один пустой оконный проём нижним правым углом касался земли, нижние края некоторых оконных проёмов, преимущественно пустых, ушли даже ниже уровня земли.

— Бегом, там могут быть выжившие! — заорал Келеголеф и побежал в сторону бумеранга.

Приключенцы добежали до бумеранга, залезли внутрь и попытались найти там хоть кого-нибудь. Внутри валялись обломки мебели, а вблизи внешней поверхности — осколки стекла и кое-где стеклянные кляксы. Двери были покорёжены, во многих помещениях валялись какие-то разбитые стальные ящики с покрытыми золотыми узорами непонятными даже дварфам пластинами внутри, а на этих пластинах были напаяны другие пластины. Как вы, дорогой читатель, уже наверное догадались, это были бортовые компьютеры. Но нигде не было ни кого-нибудь живого, ни пятен крови, ни трупов. Обыскав с остальными приключенцами весь бумеранг, Келеголеф сказал:

— Не было здесь никого.

— А кого мы здесь вообще искали? — спросил Леголас.

— Выживших после катастрофы членов экипажа. Это крейсер Паркан, именно на нём я должен был лететь из Японии к месту сражения. Он разбит и вряд ли подлежит восстановлению. К счастью, во время крушения на борту никого не было. Крейсер ушёл в гипер прямо с поля, когда члены его экипажа только собирались ехать на космодром. Конечно это странно, но ту ночь весь экипаж провёл в гостиницах в городе. Объяснить же тот факт, что крейсер сам без команды ушёл в гипер, теперь вообще вряд ли кто-нибудь сможет.

— Куда он ушёл? — спросил Леголас.

— В гиперпространство. Это особое пространство, в котором можно летать быстрее, летя на самом деле медленно. Я сам плохо понимаю, что это такое и как такое может происходить, поэтому объяснить не смогу.

— А откуда ты знаешь, что они только собирались ехать? Может быть, уже поднимались на борт? — просил Торин.

— Я нашёл борт-журнал. Последняя запись в нём — именно об уходе крейсера в гипер. И там обозначено точное время до терций.

— До чего? — спросили хором Бильбо, Леголас и двафры.

— Что такое час вы знаете?

— Да, — ответили все по очереди.

— Одна шестидесятая часа называется минута. Одна шестидесятая минуты — секунда. А одна шестидесятая секунды — терция.

— Я не понял, куда они собирались ехать, — сказал Легоас.

— Космодромом у них называется порт для летающих кораблей, — пояснил Бильбо. — Нам об этом Келеголеф позавчера утром сказал.

После этого приключенцы решили покинуть корабль. Было уже темно. В тот момент, когда они подходили к выбитому окну, на образованную падением корабля проплешину вышли три тролля.

— Кто это? — спросил Келеголеф.

— Тролли, — ответил Леголас. А что, в твоём родном мире нет троллей?

— В моём родном мире все тролли обитают на форумах.

— Где? — спросил Бильбо.

— Форумом называется место общения, общаться в котором можно, на самом деле находясь очень далеко друг от друга и не видя друг друга. Но при этом, как бы находясь в одном месте. Мы говорим, что форумчане находятся в определённом месте форума виртуально. Это нельзя объяснить, а можно только показать. Форума же здесь нет. Так вот, все наши тролли на самом деле люди. А называются троллями потому, что троллят остальных форумчан, то есть спорят с ними по-хамски и, не стесняясь вранья. Чем тролль хуже себя ведёт на форуме, тем он считается толще. А про того, кто спорит с троллем, мы говорим, что он этого тролля кормит. Но не всегда. Кроме форумных троллей у нас есть ещё форумные эльфы. Они тоже могут быть людьми, а некоторые — настоящие эльфы. Но они все называются эльфами, так как занимаются эльфингом. То есть вежливо и, не нарушая ни одного правила дискуссии, издеваются над некоторыми форумчанами, в основном над форумными троллями, выставляя их идиотами. Особый шик — поиздеваться над троллем настолько тонко, чтоб он лишь через пару дней понял, что над ним поиздевались. Так вот, если с троллем спорит форумный эльф, то о нём не говорят, что он его кормит. Но тех формуных эльфов, которые действительно эльфы, остальные настоящие эльфы презирают.

— А кто такие форумчане? — спросил Торин.

— Ну, это же очевидно, — ответил Леголас. Форумчанами они называют тех, кто общается на форумах.

— Да, именно их, — подтвердил Келеголеф. — А здешние тролли служат тьме?

— Да, — сказал Леголас.

Келеголеф выстрелил в тролля через окно. Стрела пробила череп и взорвалась внутри головы. Тролль в результате окаменел, а его череп разлетелся в щебень, после чего начали каменеть два других тролля, но до конца не окаменели. Вторая стрела попала правому троллю в правое плечо и взорвалась внутри сустава, что привело к окончательному окаменеванию уже этого тролля, чьё плечо тоже осыпалось щебнем. Последний тролль был добит в грудь и развалился на каменный бюст, каменную статую по пояс и ещё одну кучу шебня от взорвавшейся стрелы. Приключенцы выбрались из корабля и устроились на ночлег между непострадавших деревьев. Причём, Леголас зачем-то опять напился кофе и уснул лишь под утро.

Утром кофе напились оба эльфа. Причём, Келеголеф зачем-то сыпал себе кофе от души и одной кружкой кофе не ограничился. В результате за одно утро была израсходована четверть банки. Потом келеголеф достал чистый кусок бумаги, и сказал:

— Maп!

— Чего? — не понял Леголас.

— Ничего, — ответил Келеголеф. Я магичить пытаюсь, не сбивай, у меня и без этого ни фига не получается.

— Так ты же сказал, что магия работает, как дома.

— Ага. Некоторые заклятья работают также криво, как дома. И также не всегда получаются. С остальными проблем нет. Мэп!

На листе бумаги появилась карта.

— Смотрите сюда, — сказал Келеголеф, — кто-нибудь помнит карту Средиземья? Это на неё похоже?

— Похоже, только ты Морию с Роханом местами поменял, — ответил Торин.

— И Гондор у тебя не там. Вот эти горы на самом деле между Гондором и Серебряными Гаванями, а не между Гондором и Умбаром. Горы-то на месте, а Гондор от них с другой стороны нарисован.

— Едит зе меп! Блин! — сказал Клеголеф.

В воздухе появляется блин, которым можно накормить всю группу приключенцев и ещё останется.

— Эдит зе меп! Опять не то, — сказал Келеголеф. — Едит зе мэп! Эдит зэ меп! Блин.

В воздухе появляется блин ещё больше.

— Edit the map! — сказал Келеголеф.

Карта исправилась.

— Ну наконец-то! — обрадовался Келеголеф. — Каррент позишн.

На карте появилась стрелка.

— Что это за стрелка? — спросил Леголас.

— Центр стрелки по идее должен отмечать на карте моё положение, а её направление — мою ориентацию в пространстве в проекции на плоскость карты.

— В чём? — переспросили особенно нестройным хором все.

— В проекции, то есть направление перенесено с учётом того, что карта-то имеет ровно два измерения: ширину и высоту, а я могу лежать горизонтально на спине и с учётом того, что карта плоская, а местность — нет, на ней горы водятся, овраги. Ну и с учётом того, что не везде одни и те же расстояния на карте соответствуют одним и тем же расстояниям на местности. Так, Мория здесь, мы здесь, получается, что идти нам надо вот так (проводит пальцем прямо от стрелки до Мории). То есть туда (показывает рукой направление). Какое там на самом деле расстояние?

— Миль пятьсот, — ответил Торин.

Келеголеф скомкал карту и сунул её в карман.

— Что ты делаешь?! — спросил Бильбо.

— Я её запомнил, — ответил Келеголеф.

И пошли они строго на север, где никакой Мории нет.

— Правее на четверть круга, — сказала шляпа.

— Да? Получается, что я стороны света напутал, — сказал Келеголеф.

После чего направление было исправлено. Через несколько месяцев дошли они до Мории. К тому времени Леголас то засыпал к полудню, то не мог уснуть три дня подряд, мог ни с того ни с сего наорать на какой-нибудь сук или камень, бросался на птиц, иногда грубил дварфам и сразу извинялся.

— Здесь написано: «Молви: «друг» и входи», — прочитал Келеголеф. — Милон!

— Какой к чертям милон?! — заорал Леголас. — Ты ещё меллорн помяни!

— Я что виноват, что с акцентом говорю?

— Извини.

— Да ладно. Меллон! — сказал Келеголеф.

Врата Мории открылись, приключенцы вошли, врата снова закрылись.

— Light! — сказал келеголеф и загорелся магический светильник.

— Как будем дракона убивать? — спросил Келеголеф.

— Мы по-тихому возьмём свои сокровища и поселимся здесь и всё, — ответил Торин.

— Самоубийцы. С кем я связался? Жил себе в своём мире, никому спину не подставлял, в пасть дракону спать не ложился и вдруг нате вам. Его надо убить.

— За что?

— Кто здесь? — спросил Леголас, оглядываясь.

— Я, — кратко ответил дракон. И был он красоты не гуманоидной, что ни вслух сказать, ни в сказке написать, но по размерам не больше кота. Да не гончего кота саванны, тем более не жёлтого гривастого хозяина прайда, а домашнего мурлыки.

— Как же он вас ограбить и изгнать умудрился? — ехидным хором поинтересовались эльфы.

— Это когда ж я успел?

— Сто семьдесят один год назад в правление деда вот этого вот короля, — ответил Келеголеф.

— Да ну! А ничего, что я сегодня вылупился?

— Вы придурки, Смауг в Эреборе, — добавила шляпа.

— А мы где? — спросил Келеголеф.

— А мы в Мории, — ответила шляпа, — здешний дракон — младенец-сирота. А изгнать отсюда надо пожирателей скал.

— Как? — спросил Торин.

— Да запряги ты их и мифрильные латы на них выкуй, — ответил Келеголеф. — Они печами работать не любят, после использования убегут. А если не получится, то можно попробовать их заморозить.

— Твоей ненадёжной магией? — съехидничал уже Торин.

— Ну да, магия у меня глючная. Но нас же двое.

— Какая у тебя магия? — спросил Леголас.

— Глючная, — ответил Келеголеф, — то есть то фурычит, то нет, то делает, но не то.

Торин:

— Вы чёрное наречье понимаете?

Келеголеф:

— Нет. С какой стати мне понимать язык врагов, с которыми даже не встречался?

Торин:

— Ну ты же сам только что на ней что-то сказал про магию. Фу... фулры... язык сломаешь, что-то она у тебя на фу.

Келеголеф:

— А! Фурычит. То есть действует. Но это не из чёрного наречья, а современное русское слово.

Минерва:

— Кили, ты что, всё знаешь?

Кили:

— Нет конечно. Но многое знаю. А что не знаю, попробую вывести.

Минерва:

— Выведи формулу бороды.

Кили:

— Борода — это бор плюс ода. Бором может быть Нильс Бор, химический элемент или лес. А ода — это стих. Что может стихнуть? Лес или Нильс. Когда стих Нильс? Например, когда спит. Нильс спит. Что это нам даёт? Кажеться, ничего, — сказал Кили и запнулся. И сказал он именно «каже́ться» вместо «ка́жется», из-за чего рассмеялась даже Минерва.

Кили:

— Я дварф и плохо говорю по-русски.

Минерва:

— Говорите уж по-английски.

Кили:

— And so, it takes nothing for us (и, таким образом, это берёт ничего для нас, англ.).

Минерва:

— Чего?

Кили:

— Тьфу, чёрт. Лучше уж я буду говорить по-русски. Кажется, сон Нильса нам ничего не даёт. Когда ещё стих Нильс? Когда он поражён до глубины души. Опять не похоже, что нам это что-то дало. Когда ещё? Когда ныряет. Вроде, тоже мимо. Элемент стих? Вообще фигня. Значит, стих лес. Лес стих когда? В штиль. То есть в безветрие. Без вэ три е, то есть.

Кили пишет на доске: «3e-V», потом говорит:

— e — основание натурального логарифма, V — коэффициент волосатости. Попробуем: три е минус двенадцать!

У Минервы выросла борода лопатой, после чего Минерва с перепугу превратилась в кошку, при этом борода у неё осталась.

Кили:

— Три е минус двести!

Борода Минервы выросла чуть больше двух метров и стала клином.

Кили:

— Может, попробовать отрицательные значения?

Гарри:

— Хочешь, чтоб её борода стала расти внутрь?

Кили (в ужасе):

— Нет!

Минерва открыла лапой дверь и убежала.

Гермиона:

— А гриву можешь?

Кили:

— Грива — это начало от гриля и конец от тетивы. Тетива — деталь лука, конец её — петля с узлом, гриль греет. Буква Т, справа от неё знак градуса и стрелка вверх, нам нужно начало. Это буква Т. Вертикальную палку буквы тянем вниз, загибаем в петлю, надеваем на перекладину и завязываем узлом. Попробуем.

Сказав это, Кили нарисовал выше описанную фигуру кончиком волшебной палки в воздухе. У Гермионы выросла грива как у льва.

Минерва убежала из Хогвартса, потом долго трогала лапой озёрную воду. Наконец, решившись, она прыгнула в воду и поплыла. Часа через три в парикмахерскую вошла всё ещё мокрая бородатая кошка и человеческим голосом сказала:

— Побрейте меня.

Парикмахерша грохнулась в обморок. До Минервы дошло, в чьём она облике и с кем говорит. Тогда она приняла свой нормальный вид, в результате упали ещё две мастерицы, а клиентки завизжали. Минерва достала свою волшебную палку, желая стереть память очевидицам превращения и человеческой речи из кошачьих уст. Но с перепугу перепутала заклинание:

— Оллвбивиэйт!

В результате и клиентки, и парикмахерши вспомнили всё, что с ними происходило, начиная с рождения. Минерва, не заметив ошибки, взяла ножницы и отстригла себе бороду. Но борода сразу выросла снова и длиной уже четыре метра. Тогда Минерва вернулась к озеру, села в лодку и попыталась доплыть до Хогвартса, но пересекла всё озеро и вместо островка с Хогвартсом причалила к другому берегу. Как раз стемнело, Минерва, не меняя облика, свернулась калачиком прямо в лодке и уснула. А утром она приплыла, наконец, в Хогвартс и отправилась к директору. Дойдя до него, Минерва рассказала, что с ней случилось. И привела в точности ту формулу бороды, что вывел Кили. Дамблдор:

— Это же элементарно. Надо подставить ноль.

Минерва:

— Три...

— Отставить! — заорал Дамблдор. И продолжил уже тише: — хотите, чтоб борода пропала у меня?

Минерва:

— Нет.

Дамблдор:

— Произнести заклинание должен другой, глядя на Вас. Три е.

Борода Минервы исчезла. Минерва:

— Спасибо, Альбус.

И только после этого она догадалась убрать палку в карман. На урок она явилась всё ещё с ножницами в руке. Фили:

— Профессор, что резать собрались?

— Ничего. Таскаю по ошибке.

И положила ножницы на кафедру.