Последний Блэк (джен)

— Я не возьму! — категорично заявил Драко, взглянув на цену.

— Но почему? — разочарованно спросил Сириус.

— Мне не нужны подачки.

Сириус усмехнулся, и в его усмешке можно было уловить странную смесь иронии и разочарования.

Парень слишком сильно напоминал ему себя в молодости.

Отношения между племянником и дядей были странными. Видавшего виды Сириуса Блэка поразила новость о том, что наследник Малфоев, которых он всегда терпеть не мог, завел роман с Гермионой Грейнджер — близкой подругой его единственного крестника, героиней Войны, членом Ордена Феникса. И магглорожденной.

Малфой и магглорожденная.

У Сириуса в голове не укладывалось. И, конечно, ему хотелось узнать об этом побольше. Гарри грустно рассказал ему об отношениях пары, предрекая их разрыв.

Разрыв произошел.

Только не там, где все ожидали. Разорвали свои отношения Драко Малфой и семья Малфоев. Его родители предложили ему выбор: они и огромное состояние в банке "Гринготтс" или Гермиона Грейнджер.

И Драко выбрал. Гермиону.

Когда об этом стало известно, в последнем из Блэков проснулось острое сочувствие к молодому человеку, в котором он вдруг увидел себя.

Сириус решил познакомиться с племянником. Однако его первые попытки не увенчались успехом. Молодой Малфой вёл себя холодно, отстранённо, с некоторой долей высокомерия и налаживать родственную связь явно не хотел. Драко говорил, что ему не нужны родственники, которые вспомнили о нём, только когда он лишён всего, кроме своего имени, которое нельзя отобрать, как бы Люциусу ни хотелось. Сириус не знал, как реагировать на подобное: злиться, что его отвергают; усмехаться, потому что парень чертовски напоминает ему себя самого; а то и вовсе оставить все как есть.

Сириус выбрал второе, сказав о Драко не то с досадой, не то с восхищением: "Упрям, как настоящий Блэк".

Однако в процессе попыток наладить отношения с родственником, Сириус стал подмечать сходство Драко не только с собой, но и с младшим братом Регулусом. Это давалось ему, к слову сказать, очень непросто. Однако, наблюдая за племянником, Сириус не мог не заметить методичность, дисциплинированность и трудолюбие, которых у него самого никогда не было и которыми в избытке обладал его младший брат. Эти наблюдения бередили в нём чувство вины, появившееся после того, как он открыл новое о своём брате, а позже ещё и нашел его тайный дневник.

Он горько сожалел, что совсем не знал, каким на самом деле был Регулус, и сокрушался о том, что оставил его один на один со своей семьёй и всеми проблемами, с которыми тот столкнулся. Почти разменяв пятый десяток, Сириус Блэк перестал видеть мир в чёрно-белых тонах. Потеряв всех своих друзей, он хотел обрести семью, не только ту её часть, которую составлял Гарри, но и вернуть хотя бы каких-то кровных родственников.

Дни складывались в недели и месяцы, и Драко потихоньку оттаял. Он перестал с упрямством истинного Блэка отвергать приглашения дяди, который неожиданно оказался понимающим и поддерживающим. Сириус ни разу не коснулся деликатной темы прошлого Драко в качестве Пожиратели смерти. Со слов Гермионы он и так многое знал. Знал и сочувствовал юноше, попавшему в сложную жизненную ситуацию, и сопереживал молодому мужчине, пожинающему плоды общественного презрения.

Скорее всего, двадцатилетний юный оболтус Сириус Блэк осудил бы Драко Малфоя за его прошлое, но почти сорокалетний зрелый мужчина Сириус Блэк научился видеть полутона и понимать, что не всё в жизни бывает просто. Не всегда легко сделать правильный выбор.

Он часто говорил своему молодому племяннику, что понимает его в его личной драме с родителями очень хорошо, рассказывал, как было тяжело ему самому, когда пришлось уйти из дома; и что жгучее чувство великой несправедливости оттого, что у многих его друзей и знакомых были отличные семьи и только у него, Сириуса — токсичная, не покидало его ни на минуту. Так встреча за встречей, откровение за откровением, но оборонительная стена, которую Драко установил между собою и дядей, начала истончаться, а потом и вовсе рухнула. А однажды, прилично набравшись, Драко рассказал Сириусу о том, как ему было тяжело и страшно на шестом курсе и во время Войны. И что крики несчастных, замученных на его глазах людей навсегда теперь с ним.

Он был в восторге, когда спустя полтора года совместной жизни Драко и Гермиона поженились. Он радовался за двух влюблённых, а ещё ликовал, потому что считал, что подобный союз — отличный способ послать к чертям волшебный чистокровный мир, ценности которого он всю жизнь ненавидел.

"Ты теперь тоже Блэк", — сказал он Гермионе, когда они с Драко вернулись из свадебного путешествия, и она заскочила к Сириусу в гости, чтобы увидеться с ним и Гарри.

Услышав такое, Гермиона смущённо улыбнулась, спрятав часть эмоций за чашкой горячего шоколада.

Он защитил ее, когда случайно наткнулся на их с Нарциссой ссору, происшедшую на улице. Миссис Малфой обвиняла Гермиону в том, что та украла у неё сына. Тогда Сириус вмешался, сказав кузине, что её сын счастлив со своей женой и это они с Люциусом поступили недостойно, отказавшись от единственного ребенка из-за глупых предубеждений.

С тех пор прошло пять лет, Драко стал успешным зельеваром, который имел со своего дела вполне приличный доход. У них с Гермионой родился сын, Скорпиус. И они собирались купить для себя дом, потому что крохотная квартира на окраине маггловского Лондона, принадлежавшая Гермионе, в которую Драко переехал после того, как они решили жить вместе, была тесной и неудобной для них троих.

Узнав о том, что молодая семья ищет дом, Сириус решил предложить им родовое гнездо Блэков на площади Гриммо, в котором сам не жил уже очень давно.

И сейчас напротив него сидел его племянник и как всегда упирался, прожигая его своим недовольным взглядом.

— Это не подачки, — спокойно ответил Сириус.

— Нет? — саркастически приподняв левую бровь, медленно спросил Драко. — Здесь цена как за какой-нибудь убогий сарай на окраине волшебного Лондона. И это, по-твоему, не подачка?

— Нет. Позволь объяснить.

Драко кивнул, приглашая собеседника высказаться.

— Я просто... Понимаешь, я завещал этот дом вашей с Гермионой семье, но потом я решил, что вам не обязательно ждать моей смерти, чтобы поселиться в нем. Он вам нужен уже сейчас.

— Мы сможем найти что-нибудь поменьше.

— Да, но Гермионе нравится волшебный Лондон, а мой дом находится в его центральной части.

Драко ухмыльнулся. Гриффиндорцы, оказывается, тоже способны на хитрость.

— Почему ты завещал его именно нам? Я думал, ты оставишь его Поттеру.

— Потому что твоя семья... Вы — последние Блэки. И я хочу, чтобы этим домом владели именно Блэки. Никогда не думал, что скажу такую чушь, но иногда семейная преемственность имеет смысл, и мне важно, чтобы дом перешёл потом твоему сыну. А Гарри? Да у него с деньгами и так всё нормально.

Драко молчал, рассматривая кофе в своей белой фарфоровой чашке.

— Ты же в курсе, что мы Малфои, — нарушил он длившуюся несколько минут тишину.

— Это ты так думаешь! — весело отмахнулся он от заявления племянника. — Вы можете быть кем угодно, но для меня вы — Блэки. Поговори с Гермионой.

— Поговорю, — тихо ответил Драко, вертя чашку в руках и размышляя о том, как всё это чертовски странно.