Демонически забавная прогулка (джен)

Уильям Т. Спирс полагался на Сатклиффа в чрезвычайных ситуациях, но не считал зазорным подстраховаться. Именно поэтому он все время одним ухом внимательно слушал «содержательный» диалог с Сэмом, даже когда незаконно проник в архив и сверял данные жнецов с документами из человеческих архивов по театру на Орнеби стрит, начав с Марго Крейвен и продолжив режиссером, о котором все скорбели полгода. Этих документов уже было достаточно — никакого упоминания о поступлении души Ромонда, явное расхождение между реестрами шинигами и действительностью доказывало подтасовку.

А если предположить, что кто-то из труппы умирал с определенной периодичностью, однако его душу, согласно отчетам, не собирали, то масштабы подтасовки поражали воображение. И вариантов разгадки было немного. Кому, в конце концов, могут понадобиться души?

Когда Грелль рассматривал фотографии в кабинете директора, Уильям сделал первоначальные выводы, еще раз прочитал журнал посещений отдела актуальных документов и связался с крайне недовольными верховными. Он бы на их месте тоже пригрозил карой любому, осмелившемуся тревожить его в неурочное время.

Но он не мог допустить, чтобы из-за чьих-то сговоров, интриг или прихотей подвергались опасности другие жнецы. Пусть Гриффитсу сегодня грозила опасность исключительно от него (Спирс мог бы его травмировать за явное пренебрежение обязанностями — и даже определенно травмировал морально), но об этом Уильям умолчал.

Учитывая, что Сатклиффу угрожала смерть от рук демона, как Спирс понял чуть позднее, когда уже закончил разговор с верховными, — Уильям был даже очень сдержан в формулировках, объясняя свою позицию.

Он отправился за Греллем — изначально желая спасти того от слишком навязчивого Сэма (или Сэма — от Сатклиффа, как посмотреть), но оказалось, что его ждало нечто более опасное, хотя бы теоретически.

Демон проскользнул в остановившийся экипаж, не закрыв дверь, и невидимый Уильям приземлился на подножку, чтобы лично проконтролировать ситуацию.

— Ну иди сюда, тварь, испоганившая мне перчатку и пиджак, — Грелль выхватил из воздуха свою косу смерти, бензопила взвизгнула, заводясь.

Демон вовремя среагировал и отпрыгнул к подножке, зазубренное лезвие лишь слегка задело бы его за живот, не натолкнись он на Уильяма, проткнувшего его спину между лопаток секатором и толкнувшего на пилу.

— О, ты помог мне расправиться с опаснейшим существом, угрожавшим моему гардеробу, ты мой герой, — томно сказал Грелль, пнув бездыханное тело демона, и снова чихнул, смазав любой эффект.

— Он должен быть еще жив. Давай с ним побеседуем, как бы мне ни претило с ними общаться, — Уильям продел телескопическую ручку секатора между пиджаком и телом демона и вытащил этот «флаг» из кэба.

Спирс взмыл в воздух и зашвырнул демона в разбитое окно пустующей мансарды. Ее он заметил, когда скучающе изучал окрестности и слушал исповедь Грелля об убийстве Ричи-Гордона.

— Ну конечно, тот, кто осмелился посягнуть на мои лайковые перчатки, должен долго страдать — и от осознания своей неполноценности тоже, его необходимо швырять как куль муки, — фыркнул Грелль, отпустив кэб, и поднялся вслед за Уильямом.

Переулок был абсолютно безлюден, только пара бродячих кошек проводила его недоуменным взглядом.

— Тут жуткий сквозняк! — капризно заявил Грелль, бросив на подоконник шляпку.

— А еще пыль, грязь и осколки, неподобающее место для утонченной и слабой леди, — подсказал Уильям, рассматривая демона и раздумывая, связать ли того или раны действительно настолько глубокие и опасные, что тот никуда не денется, когда очнется. — И твое ужасно деформированное болезнью лицо теперь видно всем.

— Да ладно, ты привык, а этого нам надо запугать, чем безобразнее лицо, тем страшнее, — Грелль кивнул в сторону демона, развязал какой-то шнурок на поясе, снял юбку, оставшись в зауженных черных брюках, и с удовлетворением заявил: — Как же хорошо, когда ничего не мешает ходить и подол не путается в ногах.

— Мы собрались здесь, чтобы обсудить твои предпочтения в одежде?

— С тобой их обсуждать? — презрительно фыркнул Грелль и направился к демону. — Разумеется, я выберу более подходящего собеседника. Смотри, какой у него дорогой костюм, а как сидит даже на вскрытой грудной клетке…

— Сатклифф... — предупреждающе начал Уильям, но замолчал, когда Грелль покачал в воздухе кулаком с зажатыми в нем длинными шнурами, которые раньше скрепляли его юбку на поясе.

— Да, Спирс, я хочу его связать, потому что сам подумай, что может быть привлекательнее, чем связанный мужчина в костюме... — он носком сапога перевернул демона на живот и ловко перехватил его запястья шнуром, который затем обвязал вокруг шеи. — Мне говорили, что так он начнет задыхаться, если будет дергаться. Ах, полностью обездвиженный красавец, еще и без сознания! Прямо как в сказке о спящей красавице, в ее замке тоже за сто лет пол покрылся пылью и крысиным пометом, кровать развалилась и...

— Ты уже бредишь от жара? — спросил Уильям, сковывая лодыжки демона вторым шнурком, больше похожим на канатик из переплетенных железных и тканевых нитей.

— Почему брежу? Может, я восхищаюсь красотой адского создания, — Грелль обиженно шмыгнул носом, прислушался к себе и кивнул, осев на пол сбоку от демона: — Да, мне немного нехорошо и меня занесло. Давай закончим побыстрее. Хотя, если я сейчас объяснюсь ему в любви, он наверняка испугается...

— И онемеет, — заботливо подсказал Уильям. — Гениальная идея, Сатклифф. Ведь нам так нужен немой демон!

— А с ними надо разговаривать? Прости, не знал. Я думал, они для других утех.

Веки демона дрогнули, и Грелль дополнил:

— У них очень быстрая регенерация, можно бесконечно отрезать руку, приращивать, потом еще раз... И не только руку. Да, от кос смерти, говорят, ранения у них более болезненные. Тем это интереснее. Ах, кстати, о косах...

Он включил бензопилу и провел по карманам пиджака демона, прорезая их насквозь. Удовлетворенно улыбнулся, когда зубцы завизжали, и извлек из ошметков ткани тонкий стилет.

— Смотри, какая интересная штука, — Грелль нажал на узор на рукояти, и лезвие выдвинулось вперед, проткнув плечо усаженного Спирсом демона и пригвоздив его к стене.

— Он очнулся, а ты чуть не отправил его снова в обморок, чтобы подольше насладиться его обществом, — заметил Уильям, всем своим видом демонстрируя нежелание не только находиться рядом с демоном и смотреть на него, но и прикасаться косой смерти к этому существу.

Уильям даже убрал секатор и заложил руки за спину.

— Да, вижу, что он пришел в себя. Но я должен же как-то показать ему серьезность моих намерений и отомстить за свой пиджак? Теперь, когда я отплатил ему сторицей, можно и мирно побеседовать, — Грелль обратился к демону, выдрав кинжал из стены и погладив лезвием его подбородок: — Видишь ли, я в ярости. Я спокойно гулял, как мне советовали врачи, и дышал свежим воздухом в пабе, никого не трогал. А тут ты захотел меня убить. Как-то нехорошо покушаться на жизнь юной вдовы, не находишь?

— Лицемерие, достойное демона, — выплюнул Томас Мур. — Как будто ты сам не собирался меня убить, выполняя приказ.

— Глупость, достойная демона, — парировал Уильям, — она проявилась, когда ты не выяснил намерений жнеца, и в том, что ты не понимаешь, что, желай мы тебя убить, могли бы это сделать уже давно.

— Да, мы хотим поговорить, ведь нет ничего лучше, чем разговор с приятным и симпатичным собеседником поздним вечером, — Грелль растянул губы в улыбке, показывая заостренные зубы. — И если ты нам все расскажешь, то...

Он вопросительно посмотрел на Уильяма, тот задумался над вполне прогнозируемыми последствиями, дважды поправил очки, но в итоге решил, что неудовлетворенное любопытство Сатклиффа и его собственные не подтвержденные догадки — худшее из всех ожидающих их обоих зол.

— Да, мы оставим тебя в живых, если ты объяснишь нам, зачем напал на беззащитную девицу.

Томас Мур засмеялся ему в лицо:

— Верить вам?

— Ох, как мне нравится эта стойкость перед лицом невзгод и угроз, — восторженно заметил Грелль, вошел в образ кровожадного маньяка и добавил, проводя подушечками пальцев по зубцам пилы: — Тем веселее ее ломать, крушить, резать на кусочки и...

— Думаю, концепция Муру ясна, — перебил его Уильям. — Демон, у тебя есть выбор: сдохнуть в муках или подтвердить мои выводы и заодно навредить тому, кто нас якобы послал. Только вообрази, какой разлад среди жнецов смерти вызовут твои показания. Неужели героическое молчание и бесславная смерть принесет столько же удовлетворения, сколько возможность причинить неудобства шинигами?

Грелль осуждающе посмотрел на него:

— Нечестно, ты уже все знаешь, но даже не намекнул!

— Да, он может быть очень изобретательно-жесток, если его расстроить, что я только что сделал, — Уильям кивком указал на Грелля, встретив взгляд демона. — Так что на твоем месте я бы не хотел находиться ни секунды.

Мур прикрыл глаза, Уильям решил его поторопить и спросил:

— Кто приказал нам тебя убить?

Демон ехидно улыбнулся:

— Гарт Симмонс.

— Я могу его ударить? — Грелль с надеждой посмотрел на Уильяма, обнимая свою бензопилу.

— Пока нет. Мур, не стоит начинать рассказ со лжи, еще одна попытка солгать — и мучительная смерть обеспечена. Имя?

— Ну хорошо — Крейг Блоссом вам подойдет? В конце концов, он мог представиться мне вымышленным именем!

Грелль недоуменно поднял брови — он никогда бы не подумал, что строгий и непримиримый заместитель председателя Высшего Совета мог бы хоть о чем-то говорить с демонами.

Уильям ограничился сухим замечанием:

— Пойдет. Что вас с ним связывает? — он очень боялся дать понять, что не знает ничего, кроме имени.

Ему на руку играло то, что демон был сбит с толку — даже вовремя не вспомнил объяснение про вымышленное имя.

Томас Мур выждал, прежде чем отвечать, но когда Грелль начал демонстративно осматривать пилу и снимать с нее обрывки ткани, заговорил:

— До сегодняшнего дня нас связывал договор — я обязан был заботиться о благополучии Марго Крейвен.

Грелль присвистнул от удивления:

— И потому ты ее убил и сожрал ее душу? Хорошее благополучие.

— Она умерла от естественных причин, мгновенно, я не мог ее спасти, — глаза демона зло блеснули алым, ногти на руках удлинились и царапнули пол за спиной. — Не смей обвинять меня в нарушении договора.

— Очень странный договор, ведь душой жнеца вам невозможно заплатить, — недоверчиво сказал Грелль, ничуть не испугавшись. — Мне кажется, ты врешь.

— Нет, он просто недоговаривает, — Уильям посмотрел на часы и хмыкнул. — Детали договора? Быстрее, у тебя мало времени. Если сюда сейчас прибудет десяток жнецов для твоего уничтожения, никто не узнает твою историю. Так что либо рассказывай...

— Либо мы подождем их, пытая тебя, — кровожадно оскалился Грелль. — Мне этот вариант даже больше нравится. И так с Марго Крейвен все ясно.

— Так уж и ясно? — усмехнулся демон, явно провоцируя Грелля, как наиболее болтливого, выложить известную тому информацию.

Уильям не стал шикать на Сатклиффа — тот мог разговорить любого, так или иначе, нащупав нужную тему, от которой собеседник терял самоконтроль и впадал в буйную ярость.

— Ну да, все понятно, — пожал плечами Грелль и хитро улыбнулся, — но я же не стану с тобой откровенничать, это не я связан и абсолютно беззащитен. Просто погрущу, что вседозволенность и твое постоянное присутствие рядом явно не пошли на пользу ни ее внешности, ни ее характеру. Это позволяет сделать однозначный вывод. Спирс, а если у нее просто была на него аллергия, вот Марго и преобразилась? Или он заразный и рядом с ним любая красивая девица превращается в сварливого и злобного бегемота?! Тогда его надо сжечь, прямо сейчас, нельзя допустить, чтобы он безнаказанно губил красоту... Ведь и моя неземная краса под угрозой!

Уильям чуть не засмеялся в голос — пришлось представить себе один из отчетов Сатклиффа, столь же творчески последовательный, как его речь, и сохранить на лице презрительно-скучающую мину.

— Почему это я заразный? — неожиданно возмутился демон. — Я всего лишь охранял Марго от любых неприятностей! Согласно договору я заботился обо всех потомках Адели Крейвен. То, что Марго знала о договоре и полностью морально разложилась — не последствия никакой инфекции! А вина вашего Крейга, который видел в ней чуть ли не реинкарнацию Адели и часто с ней встречался. И душу ее он забрал! Сами у него спрашивайте, зачем!

Уильям еле слышно цокнул языком в немом восхищении — Грелль и вправду смог нащупать в вязком болоте этого разговора нечто абсурдное и обидное для демона, и одно замечание развязало демону язык намного быстрее угроз.

— А Ромонд? — уточнил Спирс

— Ромонд хотел избавиться от Марго, его душу забрал я, опять же — согласно договору со жнецом смерти я имел право на избавление Марго от докучающих ей людей.

— И косу смерти он тебе дал? — спросил Грелль, созерцая инкрустацию на отобранном у демона кинжале.

— Нет, этот клинок я украл у него, точнее, у Марго, чтобы обезопасить себя. Я был уверен, что Блоссом убьет меня, как только последний потомок Адели умрет.

— Та тоже в старости стала ужасно некрасивой? — перебил его Грелль.

— Она умерла во время родов, когда ей было двадцать.

Уильям тихо кашлянул, давая Греллю знак, что тот уводит разговор в ненужные дебри, и подытожил:

— Итак, ты утверждаешь, что пару сотен лет тому назад Крейг Блоссом нашел тебя и вынудил заключить договор. Как именно?

— Примерно так же, как и вы оба, — демон оскалился и тут же сложил губы в ослепительно-соблазнительную улыбку. — Впрочем, я мог бы заключить подобный договор и с вами... В обмен на души, которые вы собираете.

— Нет, спасибо, я все еще не уверен, что ты не заразен, — Грелль хрюкнул в носовой платок. — А мой ослабленный иммунитет тебя не переварит.

Уильям предупреждающе пнул Грелля носком ботинка:

— Хватит бередить психологические демонические травмы, то инфекции, то позорное поражение от Блоссома — и снова по кругу.

— Но мне нравится! Это так забавно!

— Вседозволенность развращает, сам видел, во что она превратила Марно Крейвен.

Демон растерянно смотрел на них, не понимая, попал ли он в бесплатный цирк или в плен к двум сумасшедшим.

— Ну хорошо, — смирился Грелль. — И что же нам с ним делать? Если мы и так узнали все, что хотели... Мы ведь узнали?

Уильям посмотрел на часы, выключил их и косой смерти ударил Томаса Мура по голове, так что тот снова потерял сознание.

— Не хочу, чтобы он нас услышал, у этих тварей тонкий слух.

Грелль тоже выключил свои часы и кивнул:

— Хотя мы и обещали отпустить его живым, но демоны по природе лживы, поэтому если мы и не сдержим слова, то я не расстроюсь.

— Но все же это непорядочно и противоречит моим принципам, — возразил Уильям. — Кроме того, если мы его убьем — это уничтожит улику.

— То есть убивать его как единственного живого свидетеля ты считаешь неразумным...

— Да, но на этом настаивает Верховный Совет, его распоряжение однозначно. Хотя, если Мур или как его там сбежит, скажем, по моему недосмотру, это меня больше устроит.

— Нам ничего не будет за неисполнение приказа? Халатность с твоей стороны недопустима.

— Грелль, нам поверят, что мы его убили, я уже отчитался об этом непосредственному начальству. Но если возникнет необходимость его «оживить», мы сможем его призвать. Вдруг нам понадобится свидетель и рычаг давления на Блоссома?

— Маловероятно, но просто адски хитро... Я уже ничего не соображаю, поэтому согласен со всем, что ты скажешь, даже с глупостью, лишь бы поскорее всё закончить.

Уильям отрезал прядь волос демона и завернул ее в платок с таким видом, как будто помещал в этот сверток всю мерзость мира.

— Я вполне допускаю, что они, — Уильям поднял глаза к потолку, испещренному трещинами, — спустят все на тормозах, потому что наказывать за очевидный проступок легко и просто подчиненных, а не тех, с кем связан очень долгими отношениями. Кроме всего прочего, они сами это допустили, проглядев в самом начале, не наказывать же и самих себя. Весь Совет несет ответственность. А еще они очень сентиментальны, на чем я сам, признаюсь, играл, когда надо было вытащить тебя. А тут любовь длиною в три-четыре жизни, даже без преувеличений, простительная слабость, часто в их глазах нивелирующая тяжесть преступления. С душами сами разберутся.

— Но если Крейг Блоссом будет уверен, что свидетель мертв, то мы останемся единственными незаинтересованными лицами, кому известна его тайна. И мы тогда под ударом... — Грелль задумался. — Он в любом случае захочет нас убить.

— Нет, Совет дал мне официальные гарантии нашей с тобой безопасности в обмен на наше молчание. Если только нам не отомстят исподтишка. Это невозможно предугадать. Я оцениваю такую возможность как маловероятную, но бывает все. Поэтому и считаю нужным оставить демона в живых и, возможно, внушить ему чувство благодарности. Хотя это и неблагодарные твари.

— Против нас у Совета нет шансов, если они этого не поймут — это их проблемы. Ой, он же может сбежать в любую минуту, пока мы тут разговариваем! — воскликнул Грелль и подошел к очнувшемуся и закашлявшемуся демону.

Оставалось надеяться, что Томас Мур понимает прямые намеки.

При всей ненависти Спирса к демонам, тот намного больше ненавидел нарушителей инструкций и не собирался идти им навстречу и скрывать улики.

Волоча за собой бензопилу, Грелль перерезал путы на лодыжках Мура, пнул его в бок лезвием так сильно, что тот упал, зашипев от боли.

Грелль капризно скривил рот и сказал:

— Прибираться на месте чужого преступления, пусть даже его сочтут всего лишь проступком, и уничтожать улики — совсем неподобающее занятие для измученного болезнью меня. Работай еще за них, когда у тебя больничный! — он с грохотом воткнул пилу в пол, едва не отрезав демону пальцы.

Уильям промычал что-то нечленораздельное, наблюдая, как демон пытается растрепать шнур на запястьях о лезвие бензопилы. Мур был определенно слишком слаб, чтобы быстро справиться с задачей. Уильям недовольно поджал губы и с гримасой отвращения перерезал оставшиеся путы. Демонстративно отвернулся, шагнул в сторону и сделал вид, что рассматривает плетение троса, обрывок которого прицепился к его секатору.

— Из чего этот шнур? — спросил он у Грелля, сделав страшные глаза.

Грелль подошел к нему, старательно игнорируя возящегося за спиной Мура, и уставился на обрывок:

— Ах, этот... Там шелковые и стальные нити, если я правильно понял объяснения ученых. Оно вообще для крепления всяких шатров и чего-то в механизмах, но была бракованная партия, слишком тонкая, я и забрал все десять катушек...

За спиной у них взвился смерч пыли, демон темной тучей вылетел в окно и исчез в сумраке, стукнувшись о пару труб на крыше.

— Как ты и говорил — даже не поблагодарил и не попрощался. Удивительная невоспитанность, фу, — передернул плечами Грелль.

— Что еще ожидать от твари, портящей перчатки и пиджаки? — хмыкнул Уильям.

— Ну да, но я надеялся на лучшее.

— Это и так наилучший исход, как мне представляется. Ты погулял, как тебе предписывали врачи, развеялся, влез в историю. Кстати, роль безутешной вдовы была превосходна, хотя мне приходилось сдерживаться и не смеяться в голос, когда ты знакомился с Сэмом, чуть не сломав ему руку. Я как раз вскрывал архив, не мог привлекать к себе внимания. Тут ты вышел из образа, но в остальном — безупречно.

— Спасибо, я старался, — Грелль чуть приободрился, но явно недостаточно, чтобы фонтанировать безумными идеями. — А теперь я точно пойду домой страдать, и меня ничто не остановит. Да хоть если весь Верховный Совет соберется у меня под дверью, я им не открою! Или открою и вылью на них пунш, который сейчас согрею... А сверху долью карамели… Не смей мешать мне страдать! Если только не случится что-то интересное.

— Нет, никаких интересных «если» не случится, на сегодня их лимит исчерпан, — Уильям оценивающе посмотрел на Грелля.

Тот с трудом держался на ногах, слегка пошатываясь, и не падал от слабости на одном упрямстве. Уильям не хотел его мучить и не более двух-трех минут был способен удержаться от выражения сочувствия — а ничто так не оскорбляло Грелля, как жалость и человеческое участие.

Поэтому Спирс приказал будничным тоном:

— Сатклифф, немедленно домой!

Грелль кивнул, подхватил с пола юбку и шляпку, забрался на подоконник, готовясь взлететь в небо, но, словно не решаясь, застыл на месте.

А помощь он никогда не принимал.

— Я сказал — немедленно! — Уильям схватил его за воротник и потащил Грелля ввысь. — Вечно копаетесь, бесит, как будто специально саботируете распоряжения.

Он аккуратно дотащил Сатклиффа до балкона его квартиры. Тот взялся за ручку двери и шагнул вовнутрь, когда Спирс его окликнул:

— Грелль, я не сказал самое важное. Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы так и считал себя сумасшедшим.

— Ну, другие не перестанут тебя считать помешанным на порядке формалистом, истериком и психом, теперь к ним еще присоединятся верховные, так что невелика услуга, — презрительно фыркнул Грелль, но по голосу было ясно, что он довольно улыбается. Возможно, от счастья, что Уильям его ценит, или предвкушая вечер в компании пунша.