Семейный бизнес (гет)

Когда Ричард первый раз говорит Белле о том, чтобы перебраться на Багамы, она не воспринимает его слова всерьез:

— Почему сразу не в Африку? — вздергивает она брови.

— Здесь у нас нет будущего. У меня нет — я так и останусь до конца жизни на побегушках у отца и старших братьев.

Он старается не упоминать о том, что с тех пор, как они поженились, и без того призрачное расположение отца к нему испарилось вовсе — это Белла знала и так: на семейных обедах Джозеф Гатри даже не пытался быть любезным с невесткой. В планах его папеньки на жизнь потомства брачные союзы играли ту же роль, что и деловые контракты, — обогащения, упрочения связей. Брак с дочерью скромного нотариуса в эти определения не вписывался.

— Тебе обязательно реализовывать свои амбиции в столь гиблом месте? Одни тропические болезни чего стоят.

— У нашей семьи есть связи там. Не те, о которых стоит упоминать вслух, но для начала хватит.

Белла возводит очи горе.

— Твоя матушка любит деньги не меньше, чем твой отец, если ты о её связях. Она обдерет тебя как липку, и ты всё также будешь у своей семейки на побегушках.

— Белла! — Ричард редко позволяет себе повышать голос на жену. Не то чтобы она сказала что-то, чего он не знает. Про отца и братьев пусть говорит, что угодно. Но поступиться уважением к матери Ричард не готов. Не говоря о том, что только она пока и готова поддержать его хоть самую малость.

(Не видеть больше внутрисемейные склоки — лишняя причина перебраться подальше отсюда. Пусть отец отказывается признать Беллу как члена семьи, в умении источать яд она не уступает прочим Гатри, даром что не носила при рождении их фамилию.)

— Бога ради, Ричард. Хочешь уехать отсюда — буду только рада. Но не туда же, где даже властей толком нет — всё в руках пиратов и тех, кто на них наживается. А образование? Нелли совсем малышка, чему она научится в такой дыре? Там хоть пастор-то есть?

— Можем оставить её у твоей родни.

— Чтобы я бросила дочь? С ума сошел?

Так продолжается какое-то время. Каждый раз, как Ричард заговаривает об отъезде, — одни и те же аргументы. Беззаконие, дикость, жадность родни.

В конце концов, он просто ставит Беллу перед фактом — они уезжают, всё уже организовано. Он занял денег, продал кое-какие личные ценности — этого будет достаточно, чтобы начать бизнес на новом месте. Друг семьи — друг его матери — поможет ему поначалу, устроит нужные знакомства.

Белла, выслушав его, бледнеет, а потом накидывается на него с кулаками — молотит руками по его плечам, груди, ругает на чем свет стоит.

— Так и будешь служить своей проклятой семейке! — выкрикивает она. — Они тебя используют, неужели не понимаешь?! Проклятая паучиха, добилась-таки своего!

Ричард резко, наотмашь бьёт жену по щеке. Это первый раз за всё время их брака, когда он поднимает на неё руку. (И последний — ни разу после он её не ударил. Но в тот момент словно что-то треснуло.) «Она права, — молча думает он. — Но что толку? Выбора у меня нет.»

Белла стоит, прижав ладонь к щеке, смотрит прямо перед собой — и каким-то образом не на него. Жуткий, невидящий взгляд.

— Хорошо, — наконец кивает она. И уходит в свою комнату.

После того разговора приготовления к отъезду идут на удивление быстро. Белла, прекратив сопротивление, начинает собирать вещи. Составляет список того, что необходимо, распродает имущество, которое они не берут с собой — к чему тащить лишний груз. Слушая, как хлестким, резким голосом она отдает приказания прислуге, Ричард спрашивает себя, простила ли она его, и понимает — вряд ли.