Переход (гет)

— А не приходилось ли тебе ранее сталкиваться с "магическими грибами"? — задумчиво обронил Касл, неспешно выцеживая кофе. — Я бы даже сказал, что тема эта отдаёт мистическим душком!

Глянув на напарника в упор, Беккетт характерно подкатила глаза.

— Галлюцинации — это не наш профиль, Касл. Это, скорее, к психиатрам, — немного поразмыслила, как-то странно перебирая губами, и иронично усмехнулась: — А что — есть проблемы?

Касл с сожалением глянул внутрь опустошённой кружки и отрицательно качнул головой.

— Если и были бы, то о них давно уже стало бы известно...

— Тогда, к чему этот разговор?

— Так, просто спросил... — и Касл скосил глаза на Кейт, уже вернувшуюся к вдумчивому изучению разложенной перед ней папки: то, что он сейчас слегка покривил душой, ничуть не умаляло праведности и неизменности их взаимоотношений. Тем не менее, если он ошибётся в своих видениях и предположениях, то не хотел бы выглядеть абсолютным лузером. Потому что хоть Кейт и не будет над ним открыто потешаться, но наверняка, характерно подумает. А, следовательно, всему своё время.

И Касл глянул на часы: четвёртый час пополудни, и пока он доберётся до искомого места, от пробок на городских хайвеях уже будет не протолкнуться. Значит, какой-никакой, а резерв времени у него ещё есть.

— Отлучусь в издательство, — как бы невзначай обронил Касл, — а то они так давно меня не видели, что начинают подозревать в физическом отсутствии Ричарда Касла внутри "ячеек" нашего общества. Ещё немного — и спишут вчистую!

— Изнанка популярности? — понимающе хохотнула Беккетт, лишь на секунду приподняв на напарника глаза. — Ладно, свежих преступлений пока что не предвидится, а со старыми, если что, справится и Эспозито.

— Хорошо! — и, в знак признательности, его рука прижалась к груди; перед уходом Касл посетил комнату отдыха, чтобы с готовностью поставить перед Кейт до краёв наполненную кружку.

— До завтра, детектив!

— Пока, Касл!

Быстрым шагом до лифта и далее, Рик покинул участок, и, естественно, не видел, чем в его отсутствие занималась Беккетт. А она отставила вожделенный кофе, нервно покусывая кончик ручки, и её брови недовольно сошлись: едва за спиной Касла захлопнулся лифт, как её вдруг придавило неприятное, гнетущее ощущение. Словно предвестник грядущих событий, о которых она пока что ничего не знала, а иначе Касл не завёл бы этот разговор про "грибы". И чтобы переключиться на текущие дела, мысленно представила себя перед ликом Господа, и так же мысленно, размеренно перекрестилась. Только не пришлось бы ей срываться с участка и мчаться к нему на помощь. Только бы, со своей "аутентичностью", Касл куда-нибудь не вляпался бы, и изящные, с тонкой, но крепкой мускулатурой дамские ручки скрестились на груди, пока расхлябанная спинка старенького кресла жалобно скрипела под весом тренированного тела.

— Только бы ты куда-нибудь не влез! О, Касл...

И провела ладонями по лицу, взъерошивая чёлку: эти четыре года общения с Каслом многое перевернули в её душе, скорректировав взгляды на прошлое и настоящее, и нечто острое, саднящее, как и та, пущенная в неё пуля, вошло резко в её сердце, да так там и осталось. И, несмотря на устойчивую недосказанность в отношениях, ЕГО СЛОВА, подхваченные в ТОТ МОМЕНТ угасающим её сознанием и её ИХ (временное?) непринятие, никого ближе (исключая папу!) у Кэтрин Беккетт почему-то не было. Нет, в окружении друзей обоего пола, её рабочие и нерабочие отношения были устойчивы и гармоничны, но с Каслом всё было не так. Ну, не могла она теперь относиться к нему, просто как к другу, но её внутренние непреклонные установки ещё не дали настолько сильную трещину, чтобы с головой кинуться в увлекательный, сладострастный омут отношений между мужчиной и женщиной. Которые, по факту, уже выстрадали их, но всё никак ещё не могли прийти к закономерному финалу. Вернее, она не могла, потому что поклялась. И её клятва сильнее физического, эмоционального влечения к нему, Каслу. Возможно, это когда-нибудь вдруг случится, и она рухнет в его объятия, и будет без счета ему принадлежать, о чем ни капельки потом не пожалеет. Но это её возможное будущее, а сейчас сильнее тревожит настоящее, и возбуждает прошлое. И она цепляется за него, хоть та же Лейни и твердила ей, что, чтобы впустую себя не изводить, ей стоило бы остановиться и передохнуть. Чтобы не иссякнуть, не перегореть душой до того момента, как в деле её мамы наконец-то забрезжит долгожданный эпилог. Который, к великому её сожалению, так и не появился, несмотря на собственные титанические усилия и беззаветную, бескорыстную помощь Касла. Но надежда, тем не менее, не пропала, а значит — оставалось ожидание...

Беккетт глянула на часы и изумлённо округлила глаза: пока сидела, погруженная в себя, минуло уже более трёх часов. И с момента, как ушёл Касл, её никто более не потревожил и не позвонил. Как будто пространство вокруг неё расступилось вдруг, а затем окутало со всех сторон непроницаемым пологом, не позволяя другим сбивать её с хода мыслей. А сейчас, когда к ней обратился Райан, этот полог вновь раскрылся, но Кейт не сразу вникла в суть вопроса.

— Что, прости?

— Это я у тебя хотел спросить! — Кевин задумчиво почесал в затылке. — И наблюдать за тобой со стороны — это того стоило!

— И... что было не так?

— Едва ушёл Касл, как ты отложила работу с документами и не притронулась к ним до настоящего момента, и у тебя было такое странное выражение лица: смесь тревоги, беспокойства и неопределённости. А ещё: ты фактически сгрызла свою ручку — мы успели даже испугаться за твой идеальный прикус.

Кейт невольно глянула на треснутый, со следами её же зубов колпачок, и её, с досады, крепко так перекосило.

— Я просто раздумывала над неочевидностью нашего дела, — и Беккетт неприступно поджала губы. — А Касл решил проведать издательство — кажется, о нём там стали забывать.

— Зря он так подумал — его нарастающий авторский успех трудно не заметить, — это подключился подошедший к коллегам Эспозито. — А у нас что-нибудь срочное есть?

Её живая мимика сложилась в скучную, безэмоциональную, невыразительную гримасу.

— Нет. Пока нет. Ждём результаты экспертизы, но эти парни что-то никак не раскачаются.

— Хорошо, — сузил глаза Эспозито, явно что-то подозревая, но всё же, не заостряя внимание, дружески хлопнул друга по плечу. — Кев, составишь мне компанию? Что-то на мексиканскую кухню потянуло!

— Идёт!

И друзья ушли, а Беккетт осталась, среди опустевших столов, притушенного света и временного одиночества. А ещё остывшего кофе в её кружке, который она закинула в себя в несколько неспешных, продолжительных глотков. И в этот момент, вибрируя под кучкой бумаги, зазвонил её телефон — она свапнула по экрану, чтобы ответить своему напарнику:

— Касл?! Алло! Ты меня слышишь?

Однако, вместо знакомого мурчащего баритона из трубки послышалось какое-то невнятное бульканье и скрипы, и сколько бы Кейт ни взывала в микрофон, ни единого членораздельного слова так и не расслышала. А затем связь оборвалась и больше уже не восстанавливась.

* * *

Примерно в половине седьмого вечера, Касл наконец-таки добрался до искомого места — неброского одноэтажного домика, притаившегося в густых зарослях. По дороге украдкой поглядывал в телефон, но его придумка сработала, и из участка не поступило ни звонков, ни сообщений. Конечно, как и любой совестливый человек, Рик всё же мучался сомнениями в правильности своего поступка, но без этой поездки, в его текущей творческой деятельности, было не обойтись. И, что характерно, про сие специфическое развитие сюжета никто не должен был пронюхать. Особенно — Беккетт. Неизвестно, как среагировала бы она на столь необычную трактовку характера их общей героини, а сколь крепка была сила её пальцев, Каслу объяснять не приходилось, хотя... Если признаться честно, то Рик уже и не помнил даже, когда его в последний раз драли за уши или хватали за нос. А, с учётом разыгравшейся в участке (и не только!) драмы, так и вообще...

Стеклянная матовая створка бесшумно отворилась: на пороге стояла довольно-таки сексапильная мулатка средних лет, с пучком коротких дредов и характерным макияжем на полногубом лице, в лёгкой хлопковой джеллабе с укороченными рукавами и кожаных сандалях-абаркасах; на груди — изящное ожерелье из жемчуга каури.

— Ты вовремя, Касл, — кивнула женщина писателю, как старому знакомому. — Я только что поставила воду под снадобье. Выпьешь что-нибудь?

— Опять "грибной отвар"? — взойдя на бетонную щербатую ступеньку, Касл отвесил вежливый поклон. — Но если исходить не из физического прихода, как в предыдущий раз, а из текущей авторской результативности, то я бы поставил твоему шаманству самую низкую оценку.

— Не придирайся, Рикки, — и её широкая белозубая улыбка радушно сверкнула, — а не то прокляну.

— Ты уже кидалась в меня проклятиями, Айдижа, — озорно усмехнулся Рик, — но кроме мелкой сыпи на заднице, твоё колдовство ни к чему более страшному не привело.

— А я и не ставила перед собой такую задачу, — загадочно улыбнулась Айдижа, жеманно поводя плечами, — ты же сам напросился на магический ритуал, а потом вдруг пошёл на попятную.

— У меня на то были свои причины, — Касл важно подбоченился, давая понять, что не собирается оправдываться. — Тогда на меня столько типов всяких ополчилось, что голову нужно было удержать в трезвом здравии.

— Опять сказки, Касл, — колдунья укоризненно покачала головой, — но я знала, что ты здесь появишься ещё не раз. Правда, на твою мужскую силу я в этот раз претендовать не буду, потому что ты — на пороге отношений. Я — женщина, я — вижу.

— Окей! И на том спасибо. Может быть тогда перейдем к делу?

Мулатка тряхнула дредами в знак согласия и посторонилась, пропуская гостя. И Касл, уверенной походкой завсегдатая, просочился внутрь; по ходу дела не забыл отметить про себя, что интерьер шаманского "капища", с его последнего визита, практически не изменился.

Вся та же тесная прихожая с невозмутимой африканской маской над простенькой деревянной вешалкой. Всё та же фальш-стена из гипсокартона, условно разделившая единое пространство на две зоны: собственно — ритуальную и совмещённые спальню с кухней. Всё те же шаманские орнаменты и тотемные символы на стенах вместо обоев и замысловатые руны с ликами божеств на потолке. Всё те же специфические деревянные поделки этноса Африки на полочках и подставках, которые можно было потрогать, как следует рассмотреть и вписать в возможный сюжет. И ото всего этого разнообразия у Касла разбегались глаза, но путь его лежал прямо в ритуальную комнату.

— Не могу себе представить тебя, Айдижа, вне всего этого, — Рик первым сдвинул тонкую расписную ширму, перекрывающую вход в капище. — Такое ощущение, что ты колдуешь чуть ли не с младых ногтей.

— Есть такое, — усмехнулась знахарка, — а ты, Касл, дыши всем этим глубже, а то получится, что зря пришёл.

— Вот, не зря, — Касл прищелкнул языком, отодвигаясь вбок, чтобы пропустить хозяйку. — Если бы ты знала, чего мне стоило сюда попасть!

— Но ты же мастер интриг, Касл!

— Это видно с помощью магии?

— Это читается между строк!

— Так ты тоже моя поклонница?

— Не обсуждается!

— Хах... Тогда слушай... — сдвинул брови Рик, обозревая длинную связку кореньев, подвешенную к самому потолку недалеко от них, — а сколько, помимо камлания, нужно ингредиентов, чтобы уверенно попасть в зазеркалье?

— Сколько? — разворачиваясь одновременно лицом к лицу, знахарка подошла к Каслу вплотную. — Я отвечу на твой вопрос, но ты, конечно же, должен понимать, что то, что мы сейчас с тобой делаем, противоречит всём канонам шаманизма. Ведь клиент присутствует только во время самого ритуала, но не при приготовлении зелья. Ему этого просто не нужно.

Их взгляды встретились, но Касл не отвёл свой. Только ладонью провёл по внезапно взопревшему лбу.

— Я же не только клиент, Айдижа, но ещё и собиратель материалов для своих книг, — Касл скромно потупил взгляд, но краешки его губ вздрагивали, выдавая озорной настрой. — По одному из будущих сюжетов, моя героиня оказывается в лапах чёрных шаманов, которые, таким образом, пытаются её себе подчинить, чтобы выведать нюансы ведущегося против их заказчиков расследования. И ради правдоподобия, ради описания её эмоций мне хотелось бы на себе испробовать погружение в астрал. Конечно, я далёк от мысли, что прямо-таки увижу желаемое, хоть и химии для этого существует превеликое множество, но, ради аутентичности и безопасности, я выбрал именно тебя и твои методы. Это если за эти прошедшие месяцы ничего не поменялось.

Колдунья задумалась, задержав палец у скулы, но совсем ненадолго.

— Конечно, ничего. Ведь это как раз и объясняет, Касл, твоё появление здесь. По крайней мере, я готова его принять. Но хотелось бы напомнить, что, участвуя в священнодействии, ты вольно или невольно рискуешь, и как отреагирует на снадобье твой организм, не знает никто. Во время его воздействия и какое-то время после возможны позывы к тошноте и рвоте, головокружение и слабость, обморочное состояние, тремор конечностей и даже временное помутнение рассудка. Любое колдовское зелье, в принципе, имеет свою собственную степень коварства, но у меня, в принципе, должно получиться зелье с минимальным и недолговечным воздействием на тебя. Погружение в астрал, в первую очередь — это испытание для психики, но только оно способно создать в голове такие визуальные образы и ситуативные развязки, о которых ты, в трезвом здравии, можешь только мечтать. И когда после сеансов я общалась со своими пациентами, то картинка отрешения каждого из них выглядела сугубо индивидуально. Это отчасти зависело от того, как человек мыслит, и кем ощущает себя в обществе. И вот эти-то ощущения и навыки, при вхождении в астрал, уже работают на уровне подсознания, создавая свой особенный, метафизический эффект. Таким образом, в потустороннем мире, формируется твой энергетический слепок, и кто знает, как и чем он тебе сможет помочь. Ну, или наоборот — сыграть, как помеха...

— Это не страшно, я готов, и это не первый мой опыт общения с духами под веществами, — понимая, о чем идёт речь, они оба ухмыльнулись практически одновременно. — Благо, почудил в своё время немало, да и служба на дядю Сэма этому тоже, невольно поспособствовала. Так что ты не бойся, Айдижа, я всё вынесу. И претензий иметь не буду, кто бы и что бы потом ни говорил.

— Хорошо, — негромко и размеренно шепнула колдунья, — тогда милости прошу, и не говори потом, что я тебя не предупреждала, — из потайной складки халата Айдижа извлекла аккуратно сложенный клочок бумаги и сунула его в карман рубашки Касла, — вот тебе, кстати, примерная рецептура зелья, но названия некоторых ингредиентов я всё же утаила. У каждого шамана — свои секреты.

Бросив на Касла многозначительный, понимающий взгляд, знахарка отшагнула пару шагов назад, маня гостя своим ухоженным пальчиком.

— Твоё место в центре, напротив меня.

Рик согласно кивнул, а взгляд его скользил по помещению, узнавая уже ранее известное и подмечая невиданное: пристенные шкафчики со всевозможными баночками, склянками и коробочками для ингредиентов зелья. Пучки сушёной травы, шпажки с сушеными грибами, вязанки кореньев от пола до потолка, подобные той на которую Рик наткнулся у входа. Резные ритуальные маски, шаманские фрески из перьев, травы и кожаных вставок. На потолке и плотно занавешенных портьерах — лики божеств, орнаменты и руны во всевозможных вариациях, а по центру комнаты — кушетка с громадной бронзовой чашей, изукрашенной письменами.

— Чаша для зелья?! — Касл занял место у кушетки: от охватившего его волнения вибрировали кончики пальцев, а чутье обострилось до остроты клинка. Теперь Рик улавливал такую гамму запахов, что от их пересортицы даже слегка закружилась голова, но когда Айдижа хихикнула, Касл сморгнул раз, другой.

— Что-то ты быстро поплыл, Рик, — бросая взгляды на гостя, знахарка сновала по комнате, подхватывая различные склянки, пучки трав, шляпки грибов, коробочки с порошками и выкладывая это всё великолепие рядком на кушетку. — Может, ты переоценил себя? Тогда можешь забраться вон в то кресло — переход ведь не зависит от положения твоего тела.

Каслу стало стыдно, с досады он не находил себе места.

— Не делай преждевременных выводов, женщина — шаман. Эта временная слабость не имеет ничего общего с моим реальным физическим состоянием, — и Касл с живым интересом глянул в центр чаши, где курилась парком горячая вода: — А каким магическим заклинанием ты нагреваешь воду?

— Что?! — не сразу поняла знахарка: она вскрыла какую-то склянку и капнула в воду несколько розоватых капель, которые почему-то не расплылись по ровной глади, а заплясали объёмными шариками. — Какая к чёрту магия! Встроенная индукционная панель.

— Да?! — явно ожидая чего-то другого, его физиономия непередаваемо и плаксиво скривилась. — А я-то, дурак, ожидал, что здесь всё так будет, как в стародавние времена...

— Мне результат важнее, — теперь в подводные бурунчики по-очереди ныряли различные порошки и пилюли, обломки корешков, свёрнутые в колечки травинки и маслянистые сгустки. — Тем более, кто же мне удобство запретит. А ты — дыши глубже! Вода закипает!

... в центре чаши живо заплясал подводный ключ, повалил густой разноцветный пар, и при всём своём желании, Рик не смог бы определить всю гамму источаемых чашей ароматов. Мускусная горечь, розовый цветочный флер, подгнивший цитрус, коричный стрючок, запах водорослей и ещё непонятное что-то, заставляющее сильно биться сердце и притупляющее восприятие действительности. И его и покачивало, и в висках завучали бубенцы, и лёгкая небритость щёк топорщилась почище рыбьих плавников.

— Кассллл... Дыши глубже... Кассллл..

— Что? — Касл глянул в прежде миловидное лицо колдуньи и остолбенел: перед ним хищно скалился обезумевший от ярости монстр. Налитые кровью, навыкате глаза, кривые жёлтые клыки, распирающие рот и козьи рога прямо из темечка.

— Кассллл.... Кассллл.... — монстр шипел и шепелявил, и кончик его тонкого спирального языка выписывал в воздухе неописуемые вензеля. — Всмотрись... в себя.... Кассллл...

И мерзкая, живая плеть потянулась к лицу Касла — тот вскинул руки, прикрываясь, и забормотал, затрясся:

— Кажется... меня занесло... куда-то... не туда... Может, стоило бы... позвонить Беккетт?

Непослушными, вибрирующими пальцами Рик достал телефон, чтобы набрать знакомый номер, но едва соединение произошло, как "айфон" выскользнул из его рук и, приложившись о край чаши, плюхнулся в бурлящий кипяток.

— Ну вот... — оторопело икнул Касл, — не будет теперь ей... покоя...

...и мир качнулся перед глазами, и в комнате всё разом подхватил бурный водоворот. И этот мощный вихрь с предметами внутри выплясывал всё ближе и ближе к Каслу, и выпученные из орбит глаза писателя ошалело взирали на дубовый стол, ящики от комода, посуду и стулья, куски портьеры и банки со снадобьями, что весело кружились у него перед носом, и от этого витиеватого мельтешения голова у Рика ринулась вскач. Затем Касла опрокинуло на спину и по какой-то неведомой стремнине, избегая глубину и надводные, тупо выпирающие рифы, понесло куда-то вдаль...

Весь этот свой путь, словно в компьютерной 3d игре, он наблюдал как будто бы со стороны. Вот его тело, прыгая по бурунам, от которых было ни холодно, ни жарко, проскочило очередную излучину и мощным глубинным током вынеслось на поверхность. Вот развернулось в горизонтальной плоскости раз, другой, третий — каждый раз в различном направлении, пока не поплыло носом по течению. И вода была какая-то странная: она вроде как холодила тело, но не смачивала одежду, и, как заградительный бон, Рик покачивался на волнах, пока его не прибило к берегу.

То была отмель: угловатый фиолетовый галечник, островки серой, омерзительно воняющей пены и какие-то то ли раки, то ли крабы, что полоскались в тине у береговой черты, но, при приближении человека, кинулись врассыпную, испуганно перебирая лапками.

— Фу, что за нечисть... — скривился и сплюнул Касл, в то время как волна занесла его всем телом прямо на берег. И тут же отхлынула — руки сразу же ощутили твердь: грубую, мокрую, неприятно царапающую пальцы, и Касл вскочил настолько быстро, насколько сумел. И тут же лишний раз удостоверился, что тело ему как бы и не принадлежит. Зыркнул взглядом вправо — влево, но не впрямую, а со стороны, наблюдая, как нервно дёргается его голова на беззащитно обнажённой шее.

— Куда... дальше-то? — спросил Рик сам себя, и его же собственные ноги затопали куда-то по взгорку — Касл конечностями реально не управлял. Его мозг словно спрятали в непроницаемый чёрный бокс, выставив наружу глаза и уши, а прочие рецепторы будто бы записывали познаваемое на ярко-красную магнитную бобину, спрятанную где-то у него в груди.

— Класс... Меня расчленили, но я об этом ничего не знаю...

Невесомыми, призрачными шагами, ноги вынесли Касла на пригорок, и перед ним, в клубящемся полупрозрачном сумраке, выстелилась вдаль безлюдная мостовая с чёрно-сизой брусчаткой на редкость асимметричной формы. Вдоль обочин, плотными рядами, застыли вязы и дубы с неподвижными мрачными кронами и замшелой, столетней корой. Ветки и листья показались Каслу словно отлитыми из чугуна, лимонно-белый лунный свет слегка подсвечивал их сажистые края. Изредка, вдалеке, ухал и похохатывал филин, а в высокой, жёсткой, как стальная щётка траве меж корней деревьев что-то неприятно шуршало и попискивало.

— Что за черт... Мы так не договаривались... — пробурчал его независимо шлепающий рот, а ноги так по-прежнему и жили своей ритмичной, двигательной жизнью. Пока мостовая не привела призрачного странника в начало неведомой улицы на окраине неведомого городка...

...жутковатое это было местечко даже для астрального туловища Касла. В абсолютном одиночестве, неспешно, размерено оно плыло над тротуаром; с боков и сверху, с нависающих над дорогой зданий, темными глазницами неприязненно пялились разбитые проёмы, и где-то, что-то беспрестанно хрюкало и взвывало, чавкало и скреблось, попискивало тоньше комара и басило, как осипшее горло. Изредка, порывами, набегал лёгкий ветерок, раскачивая в проломах стен длинные, густые плети паутины, и тогда обоняние Касла забивало затхлой вонью ракушек и рыбы, креозота и застарелых выгребных ям. Иногда кто-то трогал Касла за плечо, но живущие вне черепа глаза упорно никого не видели. Только посвист и неразборчивый шепот, отчего, в очередной раз, становилось жутковато, и ледяной пот, прохладными струйками, сбегал вдоль позвоночника.

— А грозит ли мне... что-нибудь... в реальности? Сэр... Погодите, сэр...

Как во сне, Рик увидел зыбкую фигуру призрака, который прошелестел мимо него куда-то в пустоту. Привидение двигалось примерно с одной скоростью, не перебирая, естественно, ногами, но всё время меняя направление. И Рик за ним не поспевал. Пытаясь разогнаться, он раз от разу налетал грудью на какое-то невидимое, сбивающее дыхание препятствие и, с тоской заброшенного всеми индивидуума, наблюдал за удаляющимся полупрозрачным силуэтом. Так, в неведомой, бесцельной гонке, они вывернули на площадь перед тёмным зданием со шпилями, и тут Верховный вдруг почему-то смилостивился: призрак неожиданно и резко повернул, и проскочил мимо Касла по горке вверх, обдав того влажными, гнилостными миазмами, и, сквозь витое ограждение площадки, проник на откос за внешней стороной ограды. За забором оказался овраг, и призрак с ускорением понёсся под уклон, под блекло светящий фонарь на самом дне, и вдруг громко и пронзительно, словно зажатая в створе двери, заверещала кошка. И призрак исчез...

— ...Касл, очнись! — его безжалостно встряхнули за грудки, а скулы ощутили целый сонм бодрящих шлепков. — Рик, ты слышишь меня?

-...не только я... Он тоже...

— ... кто он-то?

— ... призрак...

— Призрак? — Беккетт с облегчением выпрямилась, отирая пот со лба. — А ты ничего не перепутал? Как по мне, пора бы из астрала переходить в реал. А если вездесущий мистер Касл, сам по себе, подобное сотворить не в силах, то есть кто-то, кто более осведомлён в похожих делах. Парни, сюда!

Затопали шаги, и чья-то крепкая рука подхватила Касла под локоть:

— Сэр? Вы двигаться можете?

Касл поднял голову и усиленно сморгнул — вместо лица незнакомца перед глазами расплывалось блеклое пятно.

— Куда... Двигаться... Мне и здесь неплохо... И я ещё не прошёл... свой путь... И там ещё был... Его кошка спугнула...

— Кошка? — незнакомец и Беккетт изумлённо переглянулись.

— Кошка... Чтоб мне не встать... с этого места...

Негромко хрустнули замки кейса, и, спустя мгновение, в руку Касла впилась игла — боли Рик совсем не почувствовал; пробормотал слова благодарности и поморщился: плотно заложило уши, но зато взор просветлел, и обстановка постепенно возвращалась в реальность.

Как оказалось, развалясь в стареньком кресле, Касл находился в том же руническом капище, откуда некогда и отправился в астрал, и владелица всего этого колдовского царства находилась тут же. С широкой, самоуверенной улыбкой, Айдижа стоя беседовала с решительно настроенной и окружённой спецназовцами Беккетт, и всё время жестикулировала, указывая то на варево в чаше, то на Касла, то на разнесенную вдребезги ширму. Кажется, от колдуньи настойчиво добивались признательности, но, даже с учётом своего неустойчивого психического и физического состояния, Касл не стал бы поднимать вселенский крик. Хотя бы потому, что заранее припас подписанный отказ ото всех претензий и деятельно поучаствовал в шаманском обряде, и когда писателя уложили на каталку парамедиков, Рик развязно осклабился: несмотря на общее болезненное состояние, вот оно то, чего так не доставало в книге, и когда сознание писателя на время покинуло явь, налетел сон. Яркий, как вспышка, и терпкий, как дикий плод, и Касл снова плыл, и вдалеке опять маячили сумеречные крыши.