Встреча на платформе девять и три четверти (джен)

Какого это, проводить своего ребенка в Хогвартс?

Это ужасно. Мое сердце разбивалось на мелкие осколки, когда мы стояли на платформе девять и три четверти. Я судорожно прижималась к мужу, пытаясь осознать, что мой мальчик... Мой дорогой и любимый человек покинул меня надолго.

Что мне с этим делать? Я посмотрела на мужа и заметила влажные дорожки слез. Он грустно улыбнулся и потянутся к моему лбу с поцелуем. Его губы были холодными и сухими.

— Пойдем? — тихо прошептал он мне.

Я не двигалась с места.

В душе образовалась кровоточащая рана. А затем я ощутила новый поцелуй на своей голове, рука Драко нашла мою, мы переплели пальцы.

— Идем? — снова тихо вопросил он.

Я кивнула. Мы развернулись, и я на миг была ослеплена вспышкой фотоаппарата.

Это чертовы журналисты. Убила бы! Эти ублюдки уже столько всякого написали о нас. И даже сейчас эти твари не могут оставить нашу семью в покое.

Краем глаза я заметила, как черты лица моего мужа преобразились в жесткую непроницаемую маску. Мы развернулись и направились к выходу с платформы. Мы уже почти дошли до точки трансгрессии, как я изумленно открыла рот. Не в силах совладать со своим ошеломлением, я стояла как вкопанная.

Пит?!

Что ты здесь делаешь?

Впрочем, Пит выглядел не лучше, он тоже смотрел на меня во все глаза.

— Ге-Гермиона?.. — непонимающе промямлил он. — Не ожидал...

— Я тоже, — ответила я, понимая, что платформа девять и три четверти — это последнее место, где ожидала встретить моего друга. — О боже, Пит! Как ты?..

— Я провожал в школу сына, — сказал он мне, приветствуя Драко протянутой рукой.

— Мы тоже... Тоже проводили нашего мальчика... — объяснила я, чувствуя, как ком подступает к моему горлу, а глаза наполняются слезами.

— У меня так много вопросов, — вставила я.

— У меня тоже, — ответил Пит.

— Знаете, наверное, мне стоит вас оставить, чтобы вы поговорили, — сказал Драко.

Моя душа наполнилась благодарностью этому удивительному мужчине.

— Я буду дома, — дополнил свои слова Драко и, поцеловав меня в щеку, ушел к точке трансгрессии.

— Идём скорее! — я схватила Пита и потащила его прочь, вспомнив об этих желтушниках.

Я уже представила себе, что они напишут, если вдруг сфотографируют меня с другим мужчиной. Не то, чтобы это хоть как-то могло мне навредить, но я не хотела, чтобы у студентов Хогвартса появился ещё один повод задирать моего сына.

Спешно уведя изумленного Пита с платформы, я привела нас в магловскую часть Лондона.

Мы разместились в уютной кофейне в центре.

— Что случилось, агент Бонд? Мы свалили так, будто ты опасалась слежки.

Пит шутил, видимо, пытаясь отойти от шока, но его удивление невозможно было полностью скрыть, до того оно было сильным. Впрочем, как и у меня.

— Сраные журналюги, — прошипела я. — Они со своими камерами уже достали!

— Вы что, звёзды первой величины, что прячетесь от папарацци?

— Нет. То есть, да. Немного, — задумчиво отвечала я.

Никогда не думала, что нас можно сравнить со звёздами кино и шоу-бизнеса, за которыми тоже постоянно гоняются со смартфонами.

— Мы немного известная семья, но об этом позже. Я сначала о другом хочу спросить.

Я прервала ненадолго свои слова, так как тут нам принесли кофе.

— Так твой сын учится в Хогвартсе? — спросила я сразу.

— Да, как и твой, полагаю, — с усмешкой ответил Пит. — Боже, Нора просто умрет от удивления, мне нужно заключить с ней какое-нибудь пари.

Я усмехнулась.

— Вы оба совсем не изменилось. Но как-то нечестно заключать с ней пари, относительно данной ситуации, не находишь?

— Это верно, — лукаво подмигнул Пит. — Это же надо такому случиться, чтобы оба наших сына оказались волшебниками.

Я немного смутилась, но не видела нужды или желания врать своему близкому другу. Тем более, что я и так скрывала часть себя от него.

— Вообще-то, Пит, мы с Драко тоже волшебники. Я, как и твой сын, попала в Хогвартс в одиннадцать лет. Из... обычной семьи.

Он долго и пристально смотрел на меня.

— Твою мать! Так вот почему ты не любила упоминание своей школы в юности и никогда не говорила нам какую именно школу посещала!

— Да, простите, я... Я не могла ничего рассказывать о мире магии, это как бы преступление в мире волшебников.

— Да, я знаю. С нами проводили эти специальные беседы. Но их мир не безопасен, как я узнал совсем недавно. Оказывается, там была гражданская война в девяносто седьмом и девяносто восьмом.

Я вздрогнула при упоминании войны. Не то, чтобы я до сих пор носила ее в себе, но просто вспомнить ее было неприятно, особенно в свете того, что я только что отправила сына в школу.

— Что с тобой? — спросил Пит и тут же понимание озарило его лицо. — Постой, ты... Тебя как-то все это коснулось, да?

— Да. — Я решила быть откровенной с другом. — Эта война действительно очень сильно затронула меня. Я принимала в ней участие и внесла свой вклад в победу.

— Вот черт! — пораженно воскликнул он. — Так вот откуда тот шрам и последствия... — намного тише добавил Пит. — И твоё состояние... Но мы думали, что...

— Прости, я сочинила легенду о нападении, потому что... Потому что не могла же я сказать, что схватила ПТСР и тревожное расстройство во время волшебной войны.

Пит замолчал. Он сочувственно смотрел на меня. А я думала, что все это до некоторой степени забавно. Я ведь не рассчитывала на то, что однажды расскажу подобное ему. Но мне становилось легче. Когда я жила в Ливерпуле, я тяготилась от того, что не могла с ним и Норой разделить и эту часть моей жизни.

— Все хорошо, — принялась успокаивать я его. — Это все было давно. Да, мне понадобилось время, чтобы все это преодолеть, но я справилась; и теперь моя жизнь намного благополучнее и счастливее.

Он продолжал смотреть на меня.

— Пит, правда, все хорошо.

— Окей, — он улыбнулся. — Так... Э-э... Ты впервые отправила своего сына в школу?

— Ну, не то, чтобы впервые, в Нью-Йорке он учился в школе. Но нас рядом не будет и я волнуюсь.

— Да, то, что твой ребенок должен учиться в закрытой школе — это непросто.

— Дело не только в этом.

— Да, а в чем ещё?

— В... — я не знала, стоит ли ему говорить о том, чего я боялась.

— Тебе не обязательно рассказывать все сейчас, — добродушно улыбнулся он.

— Я боюсь, что его будут буллить. Дети злые, а некоторые взрослые ещё хуже.

Пит кивнул, соглашаясь со мной.

— Мы с Драко очень неосторожно дали ему обещание, что он сам выберет себе школу и теперь вот расхлебываем последствия своих опрометчивых слов.

— Чем так плоха эта школа? — нахмурился Пит.

— Для обычного ребенка она не плоха, но...

— Но?

— Но не кого-то из семьи Малфой.

— Не понял.

— Это сложно. Я не могу тебе объяснить, не сейчас. Мы... Мы семья с историей и не всегда хорошей.

— И ты боишься, что твоего сына будут буллить в школе за семейные скелеты в шкафу?

— Скелеты уже лет двадцать на всеобщем обозрении, но да, именно этого я и боюсь.

Пит вздохнул.

— Я понимаю. Дети злые, но это не значит, что то, чего ты боишься, станет реальностью. И, если хочешь, я могу попросить своего сына приглядеть за твоим.

— Спасибо, это было бы здорово. Я... мне было бы спокойнее. Я пришлю фото, если нужно.

Мы замолчали ненадолго. А я в который раз поняла насколько Пит и Нора были хорошими друзьями для меня. Они никогда не давили, если я была не готова что-то открыть, но всегда старались помочь.

— И, на сколько я знаю, есть способ контролировать их работу, разве нет?

— Да, но... Я не знаю... Просто он такой ранимый и нежный ребенок. Он верит в лучшее в людях, вдруг он столкнется с плохим отношением к себе и... Не знаю... Знаешь что, я закажу себе торт. Сегодня можно.

Пит улыбнулся.

— Знаешь что, — сказал он, — нам, четверым, нужно как-нибудь поужинать вместе.

— Да, отличная идея, — поддержал я. — Только найдем с кем двоих младших детей оставить.

— Конечно, — улыбнулся он.

— Знаешь, что меня раздражает больше всего? — вдруг спросила я.

— Что?

— Что наступает момент, когда ты как будто не можешь защитить своего ребенка. Там в Нью-Йорке он всегда был рядом и казалось, что с ним ничего не может произойти, хотя однажды все же произошло. А вот сейчас он уехал, а я не понимаю где мне и как построить везде под его попу солому и как выстроить его жизнь так, чтобы ничего плохого не произошло.

Мой друг понимающе посмотрел на меня.

— Да, я понимаю о чем ты. Я не верю, что говорю это, но иногда нужно уметь отпускать.

Я вдруг осознала, что это должно было быть очень очень страшным для маггловских родителей вдруг узнать, что твой сын волшебник и его нужно отправить в какую-то неизвестную зловещую школу, о которой ты ничего не знаешь и где нет камер и интернета.

— Вам с Норой было сложно?

— Да. Ваш мир пугает.

— Знаю. Мир волшебников отсталый по сравнению с нашим. Но за последние годы он достиг значительного прогресса. Но знал бы ты какие правовые нормы здесь были в девяностых.

— Хорошенькое место этот ваш волшебный мир! — усмехнулся Пит, но я видела проскользнувшую в его глазах тревогу.

— За последние двадцать лет все стало намного лучше, а то что английское общество высокомерные задницы — это было всегда.

Мы посидели ещё какое-то время, поговорили о разном, я съела кусок торта. В каком-то смысле я была рада, что мои друзья теперь тоже часть волшебного мира. Я тяготилась тем, что не могла рассказать им все как есть, когда мы виделись после моего отъезда из Ливерпуля, что приходилось изворачиваться и думать как все так обставить, чтобы не показаться лгуньей и не выдать тайну.

А теперь они здесь, и мне больше не нужно изворачиваться. Я спокойно могу рассказать о своей работе, могу пригласить их вместе с Джо на Рождество. Я теперь много чего могу рассказать.

И когда-нибудь я расскажу им печальную историю семьи Малфой.⁽¹⁾

1) Возможно, фанфик покажется вам странным и не понятным, но он в полной мере часть дневника Гермионы. О том, кто такие Нора и Пит и как они познакомились с Гермионой — читайте об этом в фанфике "Дневники Семьи Малфой. Гермиона"

Вернуться к тексту