Последствия (джен)

— Знаешь, мог бы хоть намекнуть, — Мария пнула валявшуюся на тропинке сосновую ветку.

Иолай уставился на неё, но быстро отвлёкся, когда ему пришлось стряхивать очередного культиста, попытавшегося его обнять.

— Для репортёра ты не очень-то наблюдательна. Даже не заметила, что Кракис ловил каждое моё слово.

— Ты выглядел так странно, что я совсем опешила, — пожала плечами Мария. Иолай закатил глаза. Прошёл всего час после успешного побега из подземного города, а их перемирие уже трещало по швам.

Они направлялись обратно в деревню Регины в компании двадцати с лишним культистов. Путь пролегал по узкой тропинке через лесистые холмы. Многие, очнувшись от дурмана, уже вернулись в свои деревни. С ними остались только те, кто всё ещё был опьянён лотосом. Иолай поставил Салмонея и Регину в хвосте их маленькой процессии, чтобы убедиться, что никто не отстал, а сам вместе с Марией возглавил её. Он уже начинал жалеть об этом решении.

— Кроме того, я дал тебе подсказку, — он должен был догадаться, что она не заметит. Он слишком привык к тому, что рядом всегда был напарник, который читал его как свиток, даже если этот свиток держать вверх ногами.

Мария нахмурилась.

— Когда это?

Лесная тропинка вывела их на небольшую поросшую травой поляну. Сквозь листву струился рассеянный солнечный свет. Иолай поморщился и протёр глаза. Он понятия не имел, сколько времени провёл перед той спиралью, но последствия всё ещё давали о себе знать.

Если так подумать, он даже не знал, сколько времени провёл под землей. Судя по сосущей пустоте в желудке, он пропустил по крайней мере три приема пищи с того злосчастного ужина, когда Кракис попытался накормить их десертом с лотосом. За всё это время Иолай не сомкнул глаз; Кракис и его головорезы об этом позаботились. Ему было в радость снова очутиться под солнцем, вдохнуть свежий, не пропитанный грибами и ладаном воздух. Он бы с радостью отдал всё золото затерянного города за еду, постель и горячую ванну, чтобы снять напряжение и боль в затёкших плечах и спине.

Он оглянулся через плечо, окидывая взглядом беспорядочную вереницу культистов, затем снова повернулся к Марии.

— Помнишь, я говорил тебе, что поддерживать связь с нашими внутренним «я» — это всё равно что сидеть в пещере…

Мария поморщилась.

— Да, помню. Городил какую-то чушь, как и все другие.

— …и что впереди себя ты видишь тьму, а позади — свет истины, — закончил Иолай. Он сделал паузу. — Разве ты не поняла? Я пытался сказать, что то, что ты видишь, — это не настоящий я.

Он испытал бесконечное удовлетворение, увидев, что Мария потеряла дар речи.

— Побудь здесь, я пойду быстро всех пересчитаю, — он улизнул до того, как Мария оправилась от смущения, и стал на краю поляны, наблюдая за проходящими мимо культистами. Некоторые одурманенные то и дело отбивались от группы, чтобы посмотреть на небо или пообщаться с кустом, но Салмоней и Регина быстро возвращали их обратно в строй. Иолай заметил Аврору и её сестру Лорел; девочка по-прежнему была увешана драгоценностями. При виде него она робко улыбнулась. Улыбка была ей к лицу, с ней она не выглядела как живая статуя.

Последние культисты прошли мимо него, а замыкали колонну Салмоней и Регина. Салмоней вопросительно на него посмотрел.

— Всё в порядке?

Иолай кивнул.

— Да. Просто караулю. Правда, мы настолько шумные, что я не слышу ничего вокруг, но…

Спереди раздался крик.

— Иолай!

Он резко обернулся, узнав голос Марии.

— Только этого ещё не хватало, — он закатил глаза. Из леса, крича и размахивая ножами, выбежали разбойники. Шесть, десять, целая дюжина. С таким раскладом одолеть их не составило бы труда, но большинство культистов не могли за себя постоять и куда охотнее видели в разбойниках не врагов, а новых друзей.

— Не дайте им разойтись, — крикнул Иолай Салмонею и Регине. — И уведите отсюда всех, кто не может сражаться!

Он бросился к центру поляны, где уже развязалась драка, и врезал по голове негодяю, целившемуся в спину Авроры. Тот пошатнулся и рухнул на землю, раскинув ноги. Иолай присмотрелся к нему, узнав в нападавшем одного из прихвостней Кракиса.

— Вижу, вы, ребята, не знаете, когда сдаваться, — пробормотал он.

Другой бандит подбежал к нему, вопя во всё горло. Иолай ухмыльнулся и бросился на него ногами вперед. Парень упал, словно подкошенный, но двое других тут же напали с боков, пытаясь оттеснить его. Он оглушил низкорослого бандита слева шквалом ударов, одновременно врезав в пах тому, что справа. Кувыркнувшись назад, Иолай быстро оценил ситуацию.

Дела были плохи. Несколько культистов отбились от группы и вклинились в бой, несмотря на попытки Марии увести их подальше. Аврора храбро прикрывала ей спину, размахивая большой веткой, однако враги превосходили их числом. Иолай издал воинственный клич и бросился в атаку, надеясь отвлечь разбойников и дать культистам возможность сбежать.

К сожалению, об этом плане не знали сами культисты. В какой-то момент на него наткнулась одна из девушек, бесцельно бродивших по поляне. Он оттолкнул её, но она лишь выгнулась, гибкая, как танцовщица. Секунду спустя она обвила руками его шею, повиснув на нём всем своим весом и лепеча на ухо всякую бессмыслицу.

Увидев это, трое разбойников ухмыльнулись, предвкушая лёгкую добычу. Иолай выждал подходящий момент, а затем резко развернулся, отмахнувшись от бандитов висящей на нём девушкой. Один уклонился, двух тут же сшибло с ног. Девушка скользнула между ним и оставшимся бандитом, широко раскрыв руки.

— Мир и любовь, брат…

Разбойник занёс кинжал, готовясь вонзить его в незащищённую спину своей жертвы. Иолай издал яростный крик. С такого расстояния он не мог оттолкнуть его ногой. Недолго думая, он нырнул под руку бандита и точным ударом вверх выбил из неё кинжал. Негодяй вскрикнул от боли, сжимая запястье. Девушка повернулась и уставилась на своего спасителя широко раскрытыми глазами. За её спиной Иолай с ужасом увидел, как Лорел отделилась от Марии и Авроры, и как двое разбойников с хищными усмешками тянулись к её увешанным браслетами рукам, в то время как третий обнажил свой меч.

Время замедлилось. Иолай оттолкнул любвеобильную девушку и врезал ближайшему головорезу в лицо, затем с отчаянным воплем перепрыгнул через падающее тело, но тут на пути оказались ещё культисты. Он потерял Лорел в массе разодетых в шелка тел, снующих вокруг.

Раздался пронзительный крик. Его сердце замерло. И вдруг он услышал другой, очень знакомый звук; треск ломающихся веток и крики перепуганных птиц. Иолай вздохнул с облегчением. Ну конечно. Кто же ещё.

Пробираясь сквозь толпу, он изобразил на лице нарочитое безразличие и неторопливо подошёл к Гераклу как раз в тот момент, когда тот одним метким ударом отправил последнего разбойника в полёт над верхушками деревьев.

— Чего так долго? — спросил Иолай, подмигивая Лорел. Та выглядела перепуганной, но в целом невредимой.

Геракл бросил на него быстрый взгляд, держа наготове приветливую улыбку, затем, словно не поверив своим глазам, осмотрел его с ног до головы, от сверкающих бусин на лбу до ярких шелков и сандалий.

— …Иолай?

Иолай посмотрел на себя, притворяясь удивлённым, затем снова воззрился на своего друга.

— А кого ты ожидал, Фессалийского мясника?

* * *

Неприятности не закончились даже когда они наконец добрались до деревни Регины. Иолай стоял у дверей одного из самых больших домов в Арьитее и изо всех сил сдерживался, чтобы не задушить владельца — сельского старосту по имени Эврот. Тот даже слушать ничего не стал и категоричным тоном приказал ему развести этих идиотов по домам. Будь на его месте Геракл, он бы наверняка получил другой ответ, но Геракл отправился в соседнюю деревню за целителем для тех культистов, что были ранены во время боя. Целитель был человек опытный, но настолько старый, что не мог совершить это путешествие в одиночку.

Иолай мог бы подослать к старосте Марию с её бескомпромиссным подходом, но её нигде не было видно. Вероятнее всего, она последовала за Гераклом; ранее она шутила о том, что хочет взять у него интервью для одной из своих историй. Иолай пытался отговорить её, но также прекрасно знал, какой упрямой она была.

— Послушай, — сказал Эврот деловым тоном, который в одну секунду едва не вывел Иолая из себя, — эти люди не могут здесь оставаться. Во-первых, Арьитея не настолько велика, чтобы вместить столько чужаков, а во-вторых…

— Они не чужаки, — перебил его Иолай. — Регина, Аврора и Лорел все родом отсюда, а остальные живут в соседних деревнях. Просто позволь им переночевать здесь, и к утру они вспомнят, кто они такие и откуда пришли.

— Я сомневаюсь, что ты найдешь кровати и для половины из них, — Эврот поджал губы. Он явно считал, что это не его проблема, и не собирался пускать никого в свой дом.

— Хорошо, — процедил Иолай и быстро ушёл, чтобы не сорваться и не дать Эвроту по зубам. Он сдержался лишь потому, что причинил бы себе куда больше вреда, чем Эвроту: спина болела хуже Тартара, а левое плечо совсем затекло. Он подозревал, что вывихнул его, когда повис на том хитроумном устройстве из блоков и противовесов. Про боль легко было забыть на фоне общей усталости и прочих ушибов.

Выйдя на площадь, он обнаружил, что Регина и Аврора успешно собрали всех женщин деревни, собираясь приготовить настоящий пир в центре площади. Культистам, рассевшимся на скамейках вокруг фонтана, уже разносили первые блюда. В воздухе витали ароматы жареной курицы, чеснока, дикого лука, шафрана…

Иолай облизнулся. Дела потихоньку налаживались.

* * *

— Послушай, почему бы тебе не вернуться и не поговорить с культистами? — сказал Геракл так вежливо, как только мог. — Уверен, у них найдётся много интересных историй.

Он нёс старого целителя на спине, и его костлявые колени больно впивались ему в бока. Понадобилось больше часа, чтобы добраться до соседней деревни и найти нужного человека, и всё это время Мария не переставала расспрашивать его о том, что она назвала его «удивительными странствиями». Гераклу удалось выведать у неё краткую версию случившегося в подземном городе. Однако она почти ничего не знала о том, что произошло между Иолаем и Кракисом. От так называемой комнаты переобучения у него по спине поползли мурашки. Мария пробыла там совсем недолго. Благодаря Иолаю её лишь попытались напичкать листьями лотоса. Иолай пробыл там много часов.

Геракл слишком хорошо помнил прошлое Кракиса. Он был одним из самых жестоких военачальников, с которыми им когда-либо приходилось иметь дело; хищник, жаждущий власти и упивающийся болью своих жертв. Все его приспешники были убиты во время осады крепости, но Кракису удалось сбежать. По крайней мере, на этот раз он поплатился за свои злодеяния, мрачно подумал Геракл.

Мария вскинула руки.

— Понимаешь, проблема в том, что они всё забудут. К тому времени, как пройдёт действие лотоса, они будут бесполезны, — она поймала его взгляд и деликатно кашлянула. — Я имею в виду, для моей истории, — её глаза заблестели. — Но я уже записала несколько хороших цитат от Авроры и Регины, а позже я собираюсь сделать очерк о Лорел. Как тебе название «В ловушке пещер удовольствия: воплощение живого бога».

Геракл закатил глаза и поднял худое тело целителя повыше на плечи. Солнце садилось за холмы, и ему бы очень хотелось Арьитею до наступления темноты.

— Не хочешь вместо этого сделать очерк об Иолае? — предложил он, когда Мария в очередной раз начала расспрашивать его о гидре. — Судя по тому, что ты мне рассказала, он определенно герой этой истории.

Она фыркнула и откинула назад свои кудри.

— Да, но мои читатели этого не оценят. Люди не хотят читать о героических приключениях кого-то, о ком они никогда не слышали. К завтрашнему дню даже культисты о нём не вспомнят.

Её тон был лёгким, но Геракл поморщился. Всё это слишком правдиво, чтобы казаться ему смешным. Иолай всего лишь смертный. Он не был одарён божественной силой или выносливостью. Это означало, что барды и писатели игнорировали даже его самые смелые подвиги в пользу какой-нибудь диковинной сказки о болване вроде Персея, который и свои летающие сандалии не мог зашнуровать. Иолай уже давно перестал жаловаться; Геракл думал, что он и правда больше не замечает подобного отношения к себе. Таков уж мир, и реалист Иолай это прекрасно понимал. Геракл же не мог закрыть глаза на несправедливость и по-прежнему терзался из-за этого.

* * *

К тому времени, как он наконец убедил Марию остаться с целителем и помочь перевязать раненых, наступила ночь. Арьитея была тёмной и грязной, и лишь редкая свеча в окне освещала ему путь. Ему удалось найти Иолая по звукам ожесточённого спора. Он стоял спиной к Гераклу неподалёку от площади и пытался убедить в чём-то свою кузину Регину. Их голоса эхом отражались от стен переулка.

— Иолай, может уже хватит? — раздражённым тоном сказала Регина: — Ты достаточно всем помог. Иди поспи или поешь или ещё что-нибудь.

Иолай решительно упёр руки в бока.

— Но Тиресию и Алкее пока негде переночевать. Надо…

— Мы найдём им место, — твёрдо заверила его Регина. Она поймала взгляд Геракла за его спиной и настойчиво подтолкнула кузена в его сторону. — Аврора и Салмоней укладывают соломенные тюфяки в большом сарае. Там мы и разместим остальных.

— Да, но… — Иолай слегка покачнулся от её толчка, но быстро восстановил равновесие.

Регина скрестила руки на груди.

— Иолай, последнее предупреждение… — он снова покачнулся, и Геракл схватил его за плечо, поддерживая сзади. Иолай прислонился к нему, даже не оглядываясь.

— У нас есть где переночевать? — осведомился Геракл.

Иолай выгнул шею, глядя на него через плечо:

— Да, есть. Двоюродная бабушка Регины разрешила нам занять её сеновал. Везде уже полно народу.

Геракл кивнул. Он увидел, как Иолай снова повернулся к Регине, явно готовясь продолжить спор, и быстро добавил:

— Покажешь, где это? Я здесь ещё плохо ориентируюсь.

Иолай рассеянно провёл рукой по волосам.

— Да, наверное. Регина, ты уверена…

— Иолай, если ты сейчас же не уйдешь, я закричу.

— Понял. Думаю, это означает «да», — Иолай двинулся обратно к площади, толкая перед собой Геракла и бормоча: — Упрямая женщина.

— Да, вижу семейное сходство, — усмехнулся Геракл, заработав этим тычок в бок.

* * *

— Знаешь… — протянул Иолай, задирая голову. Они зашли в сарай двоюродной бабушки Регины, нагруженные одеялами, фонарём, дорожной сумкой Геракла и ведром, полным горячей воды. — Я не уверен, что смогу туда подняться.

Сеновал был построен над коровником, и попасть на него можно было только по высокой деревянной лестнице. Геракл пристально посмотрел на Иолая. Его друг крайне редко признавался в своей слабости.

— С тобой всё в порядке?

Иолай скорчил гримасу.

— Да, я в порядке, — этот ответ больше соответствовал ожиданиям Геракла, хоть и не был полезным. — Просто плечо вывихнул, наверное, или что-то в этом роде. Не могу им двигать, — он попытался пошевелить левым плечом, как бы демонстрируя это. — Ай.

— Тогда перестань им двигать, — Геракл поднял фонарь, осматриваясь в тёмном сарае. Он выглядел пустым, если не считать нескольких маслобоек и старого ржавого плуга, приткнутого в углу. Геракл повесил фонарь на крючок, расстелил на каменном полу видавшее виды одеяло и жестом пригласил на него Иолая. Тот приподнял бровь.

— Если ты предлагаешь мне на этом спать… — сказал он скорее с улыбкой, нежели с раздражением.

Геракл покачал головой.

— Нет, я просто хочу осмотреть твоё плечо и ссадину на виске.

Издав мученический вздох, Иолай расселся на покрывале, скрестив ноги по-портновски. Гераклу потребовалось немало усилий, чтобы не расплыться в улыбке от сущей нелепости происходящего: сидя в этой позе, одетый в мягкий шелк и сверкающие бусы, с пушистым ореолом волос на голове, Иолай выглядел одновременно как уличный мальчишка и любимчик султана.

Тот подозрительно на него глянул.

— Что?

— Ничего, — сказал Геракл. Он опустился на колени позади Иолая, стянул с него шёлковую рубашку и невольно ахнул. Спина и плечи были покрыты синяками, некоторые из которых уже приобрели багрово-чёрный оттенок. Он осторожно коснулся его левого плеча, и когда Иолай не издал ни звука, осторожно ощупал контуры его лопатки, стараясь не задеть особо яркие синяки.

— По-моему, ничего не сломано, — сказал он. Иолай кивнул.

— Я и не чувствую, что оно сломано. Просто вывихнуто.

Геракл обошёл его спереди, чтобы поближе рассмотреть царапину на виске.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Иолай вздохнул.

— Долгая история, — он выглядел очень усталым. Его глаза покраснели от недосыпа. Гераклу не хотелось давить на него, но он знал, что должен спросить сейчас, если хочет получить хоть какие-то ответы.

— Мария мне уже кое-что рассказала, — Геракл оторвал длинную полосу от одеяла и, макнув её в ведро с тёплой водой, принялся вытирать засохшую кровь с его лица. — Кракис пытался обратить тебя, но ты сопротивлялся.

Иолай устало усмехнулся.

— Это она сейчас так говорит. Её я тоже одурачил.

Геракл смутно пытался вспомнить, что он упустил. Это не давало ему покоя.

А. Когда он нашёл Иолая в лесу, разодетого словно танцор из храма Афродиты, он был слишком удивлён и не обратил внимание, но теперь Геракл вспомнил, как Иолай поморщился, когда он взял его за руку, чтобы поздороваться. Его правую руку.

Геракл сел перед ним и вопросительно приподнял бровь. Иолай проследил за его взглядом, озадаченно оглядывая себя сверху вниз.

— Да что?

Иолай потерял свои наручи вместе с остальной одеждой. Вокруг его запястий были обернуты полоски шёлка, перевязанные кожаными шнурками.

— Дай я гляну, — Геракл потянулся к его правой руке. Иолай глянул на него снисходительно, будто он понятия не имел, что задумал его друг, но просто смирился с происходящим.

Кожаные шнурки легко развязались. Геракл размотал шёлк и бросил его на одеяло. Иолай зашипел сквозь зубы, и Геракл вскоре понял почему: его запястье было красным и опухшим, кожа разодрана до крови.

— Ну спасибо, Герк, — криво усмехнулся Иолай. — Было гораздо лучше, когда я этого не видел.

— Извини, — Геракл снял повязку с другого запястья; оно выглядело таким же ободранным.

— Что Кракис с тобой сделал? — вопрос показался ему немного резким, но Иолай спокойно его воспринял.

— Всё не настолько плохо, Герк, — он даже не смотрел на него широкими невинными глазами; Иолай просто выглядел вымотанным, и поэтому ему легче было поверить. — Просто… потребовалось время, чтобы его убедить.

Геракл вздохнул. Он порылся в своей сумке и нашел мазь с алоэ, которую они использовали при ушибах и ожогах гидры. Пока что хватит и этого. Смазав израненные запястья, он аккуратно перевязал их шёлком.

Иолай бросил на него взгляд исподлобья.

— Опять закончились бинты, да?

Геракл поморщился.

— Вообще-то, их изъяла Мария.

Иолай было усмехнулся, но усмешка быстро уступила место усталости. Геракл опустился на колени позади него и снова взял обрывок одеяла, чтобы смыть с покрытой синяками спины грязь и пыль. От прикосновений мокрой ткани Иолай издал тихий звук и сильнее наклонился назад.

— Тебе это нравится, да? — спросил полубог, улыбаясь про себя. Он снова окунул тряпицу в горячую воду, отжал её и накинул на плечи друга, давая ему возможность насладиться теплом.

Иолай невнятно промычал себе под нос:

— Да, приятно…

Через некоторое время Геракл приподнял ткань и втёр немного алоэ в синяки, стараясь не давить слишком сильно. Кажется, это сработало; глаза Иолая закрылись, и он с довольным вздохом опустил голову ему на плечо.

Он выглядел полусонным. Геракл глянул на него, потом на шаткую лестницу, ведущую на сеновал.

Левый глаз Иолая приоткрылся.

— Герк?

— Да?

— Даже не думай.

Геракл вздёрнул бровь.

— Ты же сказал, что не хочешь спать здесь, внизу.

Иолай зашипел на него, но даже это шипение звучало устало. Взгляд Геракла смягчился. Накинув шёлковую рубашку ему на плечи, он взял Иолая под мышки и поднял.

— Давай, дружище. Подъём.

Слегка пошатываясь, Иолай медленно подошел к лестнице и уставился на неё, будто впервые её видел. Геракл представил, что так, должно быть, он выглядел для Марии, играя роль миролюбивого культиста. Он поставил ногу Иолая на первую ступеньку и подтолкнул наверх. Медленно, но верно он начал подниматься, помогая себе правой рукой.

Понадобилось какое-то время, но наконец они забрались на сеновал, доверху набитый сладко пахнущим сеном. Иолай покачнулся и просто шлёпнулся лицом в сено. Геракл расстелил оставшиеся одеяла и сел на них, чтобы снять сапоги. Он взял фонарь с собой и повесил его наверху лестницы на случай, если кому-то из них снова понадобится спуститься. Однако что-то подсказывало ему, что даже нападение гарпий не заставит его приятеля встать с постели.

— Иолай?

— М?

— Одеяла вон там. И не забудь снять сандалии.

— Как скажешь, мам.

Последовала короткая потасовка, но сдавленный вздох боли Иолая быстро положил ей конец. Задув свечу в фонаре, Геракл лёг рядом и накрыл их обоих одеялами.

— Герк, перестань суетиться, — мягко упрекнул его Иолай.

Геракл глубоко вздохнул и решил попытать удачу ещё раз, зная, что не сможет заснуть, пока не получит хоть какой-нибудь ответ.

— Расскажи мне, что произошло, когда Кракис попытался обратить тебя. Твоё плечо, он?..

Мягкие кудри коснулись его плеча. Иолай покачал головой.

— Нет, это я пытался удержать город от разрушения. Кракис… он действовал хитрее… тоньше.

Геракл нахмурился, пытаясь скрыть беспокойство в своём голосе.

— Тоньше, — повторил он.

— Да. Он пытался подчинить не тело, а разум, — Иолай зевнул. — Кружащийся свет, голоса, отсутствие сна, та странная штука, которую он надел мне на голову… Я упоминал отсутствие сна? — он снова зевнул. — Видимо, Кракис думал, что он единственный, кто научился чему-то полезному на Востоке.

Его голос затих. Он глубже зарылся в одеяла, толкая Геракла, будто тот был подушкой, которую нужно взбить. Геракл позволил ему, успокоенный больше его тоном, чем самим объяснением.

Последнее, что он услышал, прежде чем дыхание Иолая замедлилось, было сонное:

— Ха. Показал ему.