Имя на салфетке (гет)

— Эмма, осторожнее, Эмма!.. Майк, аккуратно, ты…

— Боже, Росс, дай же им поиграть, — закатила глаза Фиби и слегка потянула его за рукав. — Пойдем лучше возьмем себе по стаканчику кофе, у меня уже мерзнут руки.

Вечер мягко укутывал деревья в парке, и тонкий сарафан — новый, совершенно изумительного солнечно-желтого цвета, в котором ей было так легко и свободно днем, совсем не спасал от разлившейся в воздухе прохлады.

— Как думаешь, мы хорошо одели детей? — тут же забеспокоился Росс.

— Детей — да, меня — нет, — она усмехнулась тому, насколько двусмысленно это прозвучало, и все же отвела его к небольшому фургончику с едой поблизости.

Они взяли по латте, хот-догу и вернулись к своему наблюдательному пункту. Дети по-прежнему носились друг за другом, периодически вскрикивая и повизгивая от восторга. Какое-то время Росс просто смотрел на них, потом отпил кофе и улыбнулся. Но почти сразу же по его лицу скользнула знакомая тень.

— Скоро ты повезешь Эмму в Милан? — она давно хотела задать этот вопрос, но не решалась, ожидая, что он сам поднимет тему.

Но Росс молчал, становясь мрачнее день ото дня.

— Через две недели, — сказал он, не поворачивая головы. — Они уже обустроились, и Рейчел говорит, что нашла прекрасный садик для Эммы.

— Тебя это злит, да? — немного помолчав, спросила Фиби.

— Ужасно, — признался он, по-прежнему глядя на детей. — Карьера Джо не предполагает постоянства, и у меня все буквально переворачивается от мысли, что теперь Эмма будет вынуждена кочевать с ними с места на место. Ну почему она не может остаться здесь, со мной? — он повернулся к ней и посмотрел так, словно она могла подсказать ответ.

Но Фиби лишь погладила его по плечу. Они оба знали, что это был риторический вопрос. Возможно, когда Эмма подрастет, она сама захочет проводить больше времени с отцом или даже жить с ним, но сейчас ей нужна была мама, встречи с которой она так ждала.

— Скажи… можно я буду гулять с вами, когда Эмма уже будет у Рейчел? — тихо спросил он.

— Ну что за глупые вопросы. Нужно.

Он посмотрел на нее с благодарностью. Она лишь пожала плечами в ответ. Как же иначе? Майк-младший был без ума и от динозавров, и от самого Росса, и, судя по парку юрского периода, в который превратилась ее гостиная, это было взаимно. Росс уже давно вернулся к себе, но каждый вечер около семи они вместе садились ужинать у нее дома, а потом Росс, Майк и Эмма отправлялись смотреть какую-то научную передачу для детей. А недавно Фрэнни вскинула ручонку, указывая на очередное тупомордое чудовище с длиннющей шеей, и заявила: «Тиии-док», что, как объяснил ей пришедший в полный восторг Геллер, должно было означать «диплодок».

— Вот черт, — ругнулась Фиби, когда вытекший из хот-дога кетчуп капнул ей на пальто.

— Подожди, не затирай, — засуетился Росс, — лучше просто промокни салфеткой, а потом… чему ты улыбаешься?

— Ничему, — она покачала головой. — Может, пойдем домой ужинать?

— Отличная идея, — согласился он, — только у тебя тут еще… — он протянул руку и стер капельки кетчупа в уголке ее губ, а затем как будто смешался и отвел взгляд.

— Дети, домой! — объявила Фиби, и они услышали ее даже в самом разгаре игры.

Росс посмотрел на нее с интересом. Сам он так и не сумел освоить этот командирский тон, скорее уговаривая, чем распоряжаясь. А вот в Фиби материнство проявило много таких черт, о которых он даже не подозревал. И он невольно подумал — какой бы она стала, если бы не та жизнь, что выпала на ее долю с рождения? Если бы ей не пришлось скрываться от боли, страха и одиночества за маской чудачки? Не пришлось бы учиться верить и доверять вопреки всему, лишь бы не ожесточить свое сердце и не стать такой, как Урсула? Вопросы. Вопросы без ответов. Теплое, чуть тревожное чувство знакомо толкнуло в грудь, вызывая желание хоть что-то изменить и исправить. То же самое он испытывал всякий раз, когда слушал ее рассказы о детстве, когда дарил ей велосипед, когда уговаривал и учил на нем кататься… В голове одно за другим проносились воспоминания. А затем снова вернулось то, что смутило его минутой ранее: как он целовал ее когда-то очень давно, на дурацком столе для боулинга.

— Бегите вперед, но ждите нас возле дороги, — сказала Фиби и взяла его под руку.

На ее губах блуждала рассеянная улыбка. Она глянула на Росса и слегка отвернула голову, словно боясь обнаружить себя.

Она не хотела, чтобы он допытывался о причине ее неуместного веселья. Но сжимая в руках испачканную салфетку, она думала о другой, бог знает почему всплывшей в ее памяти, — салфетке с его именем, которую она однажды вытянула в весьма специфической лотерее.