Зеркальный ЛуноМИФ (ЛуноМИФ-2) (джен)

— Это не дворец, — я с хрустом прошлась по тронному залу. — Это музей. Музей чьей-то самонадеянной дурости, притом поэтапной. Вот это…

Передо мной были остатки странной установки. Огромный каркасный куб из не особенно аккуратно сплетённых полос золота и серебра, унизанный драгоценными камнями, соединёнными местной вязью заклинаний и окружённый сложными «сотами» из таких же рам. Былое содержимое всего этого добра звякало и хрустело под накопытниками — битое в крошку зеркальное стекло. Ещё какая-то куполообразная хрень из скрещенных электрумных рам, погнутая и ощерившаяся мутными иззубренными осколками, над ней висит что-то вроде золотой люстры на массивных цепях с останками трубчатых «сосулек». Изгородь поперёк зала из пластин в несколько рядов, будто под полом сдох стегозавр-мутант. Эти уже из какого-то упругого сплава, покрытого отполированным серебром, и хотя раздолбать их пытались на совесть, даже неким подобием кислоты поливали, особого успеха не добились. Что-то вроде громадного серебряного средневекового вычурного такого фонаря со множеством рамок, уменьшавшихся и умножавшихся от корпуса внутрь, ещё какое-то гнутое и покорёженное до неопознаваемости барахло — тоже в грудах зеркального боя. На месте трона… Ну, чем это было, уже толком не понять, из пола торчат только изогнутые осколки среди кучи стеклистого крошева. Мебель здесь тоже некогда была — остались головешки и пепел с вкраплениями плавленого золота и серебра. Хватало скрученного и изломанного оружия и остатков доспехов — но ни одного скелета или завалящей кости.

— И никто даже не попытался слямзить весь этот драгоценный лом. Что показательно.

— Весьма. — Я хмуро огляделась и подошла к окну, расшвыривая ногами осколки и обугленные щепки. Лязгнул отлетевший ятаган — сломанный клинок выглядел так, словно его наполовину сжевали, а на оставшуюся половину переварили. — Внизу… внизу когда-то был зеркальный лабиринт. Тоже в крошку. Это место «благодарные» жители навещали много раз, здесь разбито всё, что можно, включая посуду. И жечь пытались, хотя дворец каменный и на чарах, так что более-менее уцелел. И… никакого эффекта. Машина отражений работает. Значит, она либо слишком хорошо спрятана… либо не спрятана вообще. Весь этот хлам собран наспех, здесь был последний рубеж обороны зеркальщиков, видимо, когда они пытались отразить атаку. А вот лабиринт внизу был рабочей установкой с огромными возможностями, но его почему-то не использовали. Наверно, уже не могли? Если через него что-то пришло… то где оно сейчас? В подземельях остался голый камень, пепел и битое стекло. Хотя…

Из окна донжона открывался обширный вид на полуразрушенный город. Между тусклыми гребенчатыми наростами запылённых кварталов серебристыми стрелами сверкали расходящиеся от дворца водные каналы. Та же магия, что наполняла из подземных источников ров, гнала воду по шести рукотворным прямым рекам, питавшим затерянный в песках город, подобно крови. Дворец, впрочем, в накладе не остался — даже в подземельях были не только колодцы, но и небольшой водоём. Про декоративные прудики, бассейны и фонтаны во дворце и вокруг и говорить нечего.

— Да, пожалуй, остаётся только одна возможность, всё остальное мы исключили. — Я прищурилась, всматриваясь. — Смотри-ка, а у нас гости.

— И как я погляжу, знакомые.

— Что ж, заставлять их ждать невежливо, — я мрачно усмехнулась. — И если они пришли подраться, у меня как раз подходящее для небольшого мордобоя настроение.

Шаг в тень. Миг прохладного сумрака с призрачными очертаниями зданий и прорезями света, вновь дневной свет вокруг. Несколько секунд я с интересом наблюдала за пыхтением и потугами взгромоздившихся друг на друга жеребчиков в потёрханных бурнусах открыть дверь в мою башню. А, не, сверху кобылка, отчаянно костерящая кривоногих подельничков, не умеющих даже стоять ровно, брыканую дверь, которую зачем-то заперли, грёбаную дэви, которую «эти верблюдиоты и зебролухи» с кем-то попутали, потому что колдуны сюда носа не кажут, клёпаный песок, который свербит во всех местах, ляганую жизнь в трижды ляганом городе с четырежды ляганой нечистью, чтоб его снесло той самой песчаной бурей, которая сейчас надвигается… и так далее. Посыпались искры, кобылка взвизгнула. Однако… у неё магия? Явно толком никто не учил, но девочка небесталанная, если умудрилась расковырять внешний контур, замкнуть его и схлопотать разряд от основного.

— А что ж ты хочешь, даже здесь рождаются детишки с самыми разными способностями.

— Странно, что отсюда ещё не все сбежали, — я пожала плечами, созерцая кренящуюся живую пирамиду, которая после отхваченных от защиты электролюлей лихо выплясывала у стены в стиле пиратов из смешного мульта про Остров Сокровищ, пытаясь удержать равновесие. — Кстати, буря действительно надвигается?

— Угу. Уже и видно на горизонте. А вон в том проулке сидит десятка полтора голов мелких всех мастей.

— Ага. — Я вздохнула. — И это, конечно, просто совпадение…

Под нецензурный вопль горе-магички, натужные маты жеребцов и флегматичное «Я же говорил…» служащего фундаментом здоровенного верблюда пирамида таки развалилась. Её составляющие несколько секунд ещё голосили, потом озадаченно стихли. До них дошло, что они висят в воздухе и не падают. Первой сообразила кобылка:

— Это магия! Эй ты, дэви, отпусти нас! А то хуже будет!

— Правда? — я с интересом повернула её к себе лицом, из-под капюшона выпали пряди нечёсаной чёрной гривы. Неспешно подошла и села, любуясь замурзанной и сердитой коричневой мордахой со сверкающими янтарём глазищами. — И что ты сделаешь?

— Укушу! — попыхтев, решила кобылка, и клацнула на меня зубами, попытавшись дотянуться до носа. — Хотя бы… Эй, так нечестно!

— Ну хорошо, вот ты меня покусала, допустим. Я обиделась и ушла лечиться от бешенства… — флегматично висящий «на боку» верблюд издал странный звук, а кобылка, вспыхнув, тут же попыталась его пнуть.

— Заткнись, Завер, понял?! Я не бешеная!

— Но я же предупреждал? — верблюд невозмутимо пожал плечами. — Салах, с тебя динар.

— А вам не кажется, что сейчас не время для этого? — жёлчно осведомился давешний зебр, висящий кверху дрыгом. Вывернул шею, находя меня глазами.

— Почтенная дэви, умоляю вас простить мою спутницу, её некому было драть в детстве, вот и выросло… то, что выросло.

— Спутницу жизни? — спросило моё высочество, ставя его наземь.

— Упаси пророк Муад’Диб от такой участи! — жеребец передёрнулся с таким ужасом, что даже я усмехнулась. Верблюд заржал, а кобылка зашипела не хуже кобры, забрыкавшись в захвате.

— Ну, я тебе… ты об этом пожалеешь, Салах! Вот только освобожусь, и…

— На это у нас нет времени, Жасмин! Хватит! — рявкнул тот, и кобылка притихла, прижав ушки. Шутки кончились. — Почтенная дэви, мы осмелились вас побеспокоить, ибо нам не к кому более обратиться за помощью. Все чародеи или покинули город, или погибли, и уже давно никто из них не осмеливается проникнуть в Ограбу. Все боятся её зеркальных мороков, а вам удалось их победить, чего никто ранее не смог сделать. За себя мы бы не просили, но так вышло, что мы собрали под опёку бездомных детей, и у нас больше нет для них укрытия. Нас оттуда прогнали.

— А я говорила, что толку от этих сопляков не будет, только вместе с ними сдохнем! — опять взъерепенилась Жасмин.

— На самом деле ты так не думаешь, — спокойно возразил верблюд, поставленный мной на ноги вместе с остальными. — Иначе ты бы не подтирала им носы вместе с нами, не рассказывала им сказки, чтобы они не боялись в темноте, пока на улицах бродят мороки, и не пыталась бы их лечить своими крохами магии. Ты бы ушла в другую банду. И я знаю, что не раз предлагали.

— Больно умный, да? — окрысилась покрасневшая кобылка. — Тогда почему ты ещё здесь, Завер, а не в Бухаре?

— Потому что дети не потянут переход через пески, — пожал плечами тот. — А ещё у нас негде достать нужное количество еды и прочего для перехода. Ни купить, ни даже украсть.

— Завер прав, — Салах подошёл к верблюду. — Другие, может, и бросили бы детей, но мы так не можем. Почтенная дэви, мы просим вас о помощи хотя бы лишь детям. Без неё они не переживут эту ночь. У нас нет богатств, но если мы можем хоть как-то расплатиться… чем угодно…

Он низко склонил голову, верблюд и второй зебр, ещё совсем подросток, последовали его примеру. Последней склонилась упрямо сверкнувшая глазами кобылка.

— Не мала баба клопоту, купила порося… — я тяжело вздохнула.

— Наседка Тысячи Гнёзд — это обязывает.

— Ой, не напоминай.

Я указала лапкой на подростка.

— Что ж, пусть так. Ты. Веди сюда детей. А вы — учтите, что за них отвечаете. Если кому-то из них вздумается стащить какую-нибудь магическую штучку у страшной дэви, и она рванёт или вырастит ворёнку щупальца — будет нехорошо.

— Сделаем, уважаемая! Спаси вас пророк! — радостно воскликнул Салах. — Не беспокойтесь, мы присмотрим.

— Два нижних этажа за вами. Кое-какие припасы я вам оставлю, устраивайтесь, — я открыла защиту и вырастила «ступеньки» из теневых мембран. — Как только все войдут — закроете дверь, охранные чары сомкнутся до моего возвращения.

— А вы куда? — не утерпела Жасмин, начавшая было карабкаться наверх. Верблюд с бурчанием «Куда надо, лезь давай, язва ты египетская!» пихнул её в круп.

— А я возьму прикуп, — хмыкнула я, сбрасывая бурнус и расправляя крылья. Взлетела, оставив внизу недоуменный вопль «Чего? Она ещё и летает?!», и помчалась навстречу буре.

— В самом деле, такая полезная штука зря пропадает, — хихикнули свыше.

— Вот именно.