Утро добрым не бывает (джен)

Наступило новогоднее утро. Надо сказать, бывший Тёмный Лорд Волдеморт имел полезную привычку вставать рано, что он и сделал в это замечательное утро. На часах было 14.40. Может, это и не очень рано или даже поздно для обычного дня, но для первого января это действительно рано. Сначала он попытался вспомнить, что было раньше, а когда вспомнил, ему стало стыдно. Как говорили некоторые местные жители, «гишпанский стыдъ».

Ближе к утру подвыпивший Родольфус Лестрейндж пустил в небо чёрную метку, потом вторую. И перед этим никого не убил, но ладно, это ещё куда ни шло. Его внучка Катя развеселилась, Дельфини сказала, что та ржёт как лошадь, на что Катя обиделась, взяла у дедушки Руди волшебную палочку и произнесла заклинание «Мортмордре» на лошадином языке. Нет, в небе не появился всадник апокалипсиса или хотя бы фестрал, есть твари пострашнее: в небе появилась лупоглазая фиолетовая крылатая единорожка. Надо сказать, единороги — это такие волшебные твари, к которым лучше не приближаться. Норовят проткнуть рогом или лягнуть копытом. Если убить — будут проблемы. И где-то он её видел… Этот странный гибрид…

— Это же принцесса Сумеречная Искорка, — воскликнула Дельфини.

— Только дружбомагии с розовыми пони нам не хватало, — проворчал Том на парселанге, вспомнив про источник знаний.

— Ладно, пускай дети балуются, это всего лишь герои мультфильма, — ответил дедушка Дима на том же языке.

— Статут секретности… — Да, здесь с ним не так строго, как в старой доброй Англии, но всё же обычно требуют соблюдать.

— Предлагаю выпить за его сохранение, — прошипел дедушка Дима.

— Пошли выпьем, — согласился Том.

— Пошли.

И деды пошли пить привезённый Родольфусом огневиски. Новый год же, нельзя не выпить.

А что бегало по небу дальше, стыдно вспомнить… В конце концов бабушка Римма наколдовала домовушку, маму некоего домовёнка Кузи, и она очистила небо. Заклинание для вызова называлось «Я вам покажу кузькину мать!» — так ему объяснила на самом обычном парселанге Маша.

Утром Волдеморт вспомнил, что должно быть антипохмельное зелье, называемое «Рассол». В холодильнике или в погребе. На кухне нашлись Дима и Родольфус. Они похмелялись бургундским вином и прекрасно друг друга понимали, даже не зная языка. Тому тут же налили кружку вина. В некоторых домах старой доброй Англии это невозможно, а здесь? А здесь Том просто выпил вина, и ему полегчало. И никаких многочисленных разновидностей бокалов — только рискни перепутать, как у тех же Малфоев.

Надо сказать, что где нибудь в Британии быть змееустом — это круто, здесь же это явная неполноценность. С котами говорить можешь? Нет. С собаками? Тоже нет. С лошадьми? И с лошадками тоже нельзя, потому что неполноценный, говорит только со змеями. Здесь Волдеморт является всего лишь не имеющим способностей к изучению языков волшебником. И хозяева этого гостеприимного дома общались с гостем на понятном ему языке. На этой грустной ноте довелось нечаянно вздохнуть.

— Что-то не так? — спросил Дима.

— Иваныча жалко, — прошипел Том. — Сейчас бы зайти к нему в гости, дерябнуть самогона, закусить оливьешечкой и чёрным хлебом с салом, Новый год всё же.

— Понимаю. Давай завтра сходим к нему на могилу, помянем.

— Давай.

— Селёдку по шубой будешь?

— Конечно, буду. Я ж детдомовский и первым усвоил правило «Жри, что дали, пока не отняли».

— Тяжелое детство. Давай выпьем, чтобы всё было хорошо.

— Давай.

Дима кивнул в сторону шкафа, Руди всё сразу понял, взял три стакана и бутылку хреновухи. Утро постепенно становилось добрым.