Найда (джен)

Стая была не то чтобы большой: всего четыре собаки, лишь одна из которых выглядела достаточно угрожающе, потому что была довольно большой. Остальные по одиночке вряд ли способны были кого-нибудь напугать. Уж точно не Ромку. Но их было четыре на узкой дорожке позади школы, а он совсем один, и никого вокруг, как назло.

Собаки стояли и смотрели, не двигаясь с места. Ромка тоже замер, не зная, что делать. Попробовал сделать шаг — услышал глухой рык от самой большой — рыжеватой, похожей на овчарку псины, которая, похоже, была тут за вожака. Рискнул шагнуть назад — три остальных, которых Ромкина бабушка назвала бы живыми звонками, разразились громким лаем, яростно перебивая друг друга. И хотя подойти ближе они пока не решались, Ромке стало не по себе.

Никогда раньше он не боялся собак, но тут почувствовал неприятный холодок, пробежавший по вмиг взмокшей спине. Во рту сделалось сухо и противно, и даже ладони вспотели. Собаки отслеживали каждое его движение. Сунуть руку в карман и достать телефон Ромка не решился. Так и стоял в надежде, что кто-нибудь постарше выйдет из школы, пойдёт этой дорогой и сумеет отогнать стаю.

* * *

Найда неторопливо продвигалась давно известным маршрутом. В посёлке у неё, свободной взрослой собаки, было несколько надёжных мест, где она ежедневно получала пусть небольшой, но гарантированный кусок чего-нибудь съедобного и даже вкусного. Конечно, если люди оказывались дома. Те люди, которые почему-то её прикармливали и назвали Найдой. Она давно привыкла к имени и легко отзывалась. Найда так Найда, какая разница?

Бывало, что кто-нибудь из кормильцев решал забрать её к себе насовсем. Запирали в каком-нибудь сарае, даже на цепь сажали. Однако Найда становиться домашней собакой не желала. У неё никогда не было хозяина, и он был ей ни к чему. Она выросла на улице, привыкла полагаться только на себя и точно знала, что жить в сарае, а тем более на цепи, не станет ни за какой самый жирный и вкусный кусок. Лучше уж впроголодь, но на свободе. Так уж она устроена.

Однажды вырвавшись из плена, больше в те места она уже не возвращалась. Однако продолжала осторожно доверять тем, кто просто её кормил. Не знала, почему они это делали, но исправно приходила и старательно вылизывала тарелки с едой, не брезгуя ничем, даже сухим хлебом. Мало ли что? Вдруг больше никого из кормильцев сегодня дома не окажется?

Многие с ней разговаривали, пока она ела. Её не напрягало. Наоборот, она запоминала голоса своих людей, их запахи, звук их шагов. Легко отличала своих от посторонних.

Почуяв знакомый запах одного из таких кормильцев, Найда забеспокоилась. Он не должен был пахнуть здесь. Совсем в другом месте она привыкла чуять запах этого человека. И обычно к доброму вниманию не примешивался запах страха. Все было неправильно.

Выскочив из-за угла большого здания, где обычно её не кормили, а, наоборот, гоняли от вполне приличной помойки, Найда увидела своего человека. Он стоял и боялся, а они лаяли на него и тоже боялись. Похоже, одна только Найда не боялась: ещё не хватало поджимать хвост перед глупыми домашними шавками, случайно сбившимися в подобие стаи.

Найда решительно выступила вперёд, загородив собой кормильца. Она низко нагнула голову, припадая к земле, и оскалилась, тихо зарычав. Шавки замерли. Ещё бы! То, что она им сказала, было настолько ясно, что, кажется, даже человек всё понял. Но их было много, и они не хотели просто так отступать.

Найда принялась по кругу обходить человека, давая понять, что это её территория и близко она никого не подпустит. Она не переставала скалиться и глухо рычать, низко опустив хвост и не сводя глаз с рыжухи, возвышавшейся над остальными.

И стая отступила. Первой развернулась и ушла та самая рыжуха, не выдержав пристального взгляда решительной Найды. Остальные не побежали за ней, а рванули кто куда. Не стая, а ерунда — сразу было понятно.

Теперь можно было и самой уходить. Дел полно. Вот только не вышло: лапа запуталась в каких-то верёвках, пока она выписывала круги рядом с человеком. Найда замерла, внимательно глядя на мальчишку и недоумевая, почему он продолжает пахнуть страхом.

* * *

Ромка осторожно присел и протянул руки к запутавшейся в верёвках от мешка для обуви лапе Найды. Он хорошо знал эту собаку, часто вместе с мамой кормил её у подъезда, специально откладывал самые жирные кусочки, зная, что она обязательно придёт. Никогда её не боялся, хотя она никому не позволяла себя гладить, разве что совсем малышам. Был уверен, что не укусит, потому что очень умная. Но сейчас она его пугала не меньше, чем только что разбежавшаяся стая. Найда рычала так страшно, как он ни разу ещё не слышал. А вдруг с ней ещё не прошло и она сейчас на него кинется, раз больше не на кого?

Найда не кинулась. Она спокойно позволила распутать лапу и даже ткнулась лобастой черной мордой в раскрытую Ромкину ладонь. А потом как ни в чём не бывало побежала куда-то по своим собачьим делам. Ромка смотрел ей вслед, пока не скрылся из виду пушистый чёрный хвост и не перестал мелькать сквозь редкие кусты живой изгороди чёрно-белый собачий бок. Только тогда он чуть дрогнувшей рукой достал из кармана телефон и набрал мамин номер: "Мам, представляешь, что сейчас было?!"