Бродяга Лимитед (джен)

Ночью рядом с чёрным камешком очутилось еле живое существо.

Ещё недавно оно было Красным колпаком по имени Акх, но в скоротечной битве с соперником за благосклонность прекрасной дамы сокрушительно проиграло более сильному претенденту. Победитель не ограничился ритуальными побоями дубинкой. Он хорошенько отделал поверженного Акха, а потом, войдя в раж, и вовсе в клочья разодрал красную шапку, тем самым обесчестив его, лишая имени и самой возможности оставаться в племени. Подобное было против обычаев — это всего лишь «свадебный» поединок, а не статусный бой, однако старейшины по какой-то причине промолчали.

Превращённого в отбивную изгоя бывшие соплеменники бросили в бурную после прошедшего ливня речку. Каннибалами они не были, а вот всё остальное население окрестных земель: ползающее, бегающее или летающее — охаживали дубиной и съедали с превеликим удовольствием!

Очутившись в холодной воде, бывший Акх пришёл в себя и сумел не утонуть. Река донесла его до рухнувшей в воду старой сосны. Уцепившись за её ветви, он выполз на берег, но, миновав холмик наносов, сорвался в большую лужу, кишащую невидумчиками. Занятые своими делами волшебные создания новому соседу отнюдь не обрадовались и дружно вытолкали его полумёртвое, изломанное тело в заросли осоки. Тут силы окончательно оставили невольного путешественника.

И умер бы красный колпак-без-колпака, но его нос почти коснулся невзрачного тёмного камушка, а ноздри заполнил невероятно притягательный запах концентрированной магии. Стоило облизать вожделенный камень и немножко погрызть, как раны перестали болеть. Подумав, красный колпак закатил камень в старую барсучью нору и объявил себя Стражем Сокровища. Правда, никому вокруг это было не интересно: ни мирно плывущим по небу облакам, ни озабоченно шныряющим в траве кроликам, ни легкомысленным стрекозам, ни даже плещущимся в луже вредным невидумчикам.

Теперь в любое время Страж мог облизывать и грызть своё сокровище, напитываясь изумительной энергией, исподволь меняющей саму суть его естества. Магия эта была настолько питательна, что он ни разу не вылез из убежища к воде и на охоту.

Страж спал и видел сны. Ему снился волшебник, который жил в странном месте и переживал непонятные, но захватывающе приключения.

Постепенно красный колпак-без-колпака перерождался. Чем меньше становился потихоньку сгрызаемый камень, тем больше забывалось прошлое, стираемое яркими образами и переживаниями чужой жизни. Однажды наступил момент, когда последние крошки камня были проглочены. Мутировавшее существо обрушило пласт земли над входом в нору и окончательно заснуло.

* * *

Промозглым осенним вечером, когда сырой ветер гнал, словно позёмку, опавшие листья, в низине бесшумно появилось низенькое ушастое создание, обряженное в замурзанную наволочку. Довольно уродливой внешности старый домовик одновременно оглядывался, принюхивался и прислушивался. Его дряблые уши шевелились, как локаторы, длинный обвислый нос подёргивался, стараясь уловить нечто эфемерное, а выцветшие глаза подозрительно сканировали округу. Шлёпая босыми лапками по луже и не обращая ни малейшего внимания на возмущённых вторжением невидумчиков, домовой эльф подобрался к изрытому оплывшими кроличьими норами глинистому склону. Замер.

Потом, видимо, что-то учуяв, по липкой грязи на карачках подполз к свежей осыпи, принюхался, утыкаясь носом в пучки пожухлой травы, и… принялся рыть. Из глубокого раскопа он вытащил покрытое чёрной шёрсткой существо, напоминающее щенка. Озадаченно оглядел добычу со всех сторон. Даже под хвост не забыл заглянуть. На морщинистой мордочке домовика застыло выражение брезгливого недоумения, однако избавляться от находки он не торопился. Поглядел, подумал… и забрал с собой.

Дом встретил его гулкой тишиной. Устроенное на старой, но мягкой диванной подушке на полу в каморке Кричера у тёплой стены, которая нагревалась от кухонной плиты, непонятное создание с сильным запахом и эманациями чистой крови Блэков мирно почивало. Вроде бы, это хорошо — не нужно его кормить, за ним убирать и развлекать. С другой стороны… Хозяюшка, оставшись одна, запретила убираться в доме. Она хотела, чтобы Блэк-хаус умер вместе с ней.

Вальбурги Блэк не стало, а дом всё ещё жил. Как и Кричер, которому она не успела отдать приказ на самоубийство. Оживший портрет уже не имел той власти, какая была у живой ведьмы, хранительницы домашнего очага угасшего рода. Кричер по привычке повиновался, выборочно исполнял некоторые, довольно однообразные указания хозяюшки Вальбурги, покорно наказывал себя, но… ему было скучно. И очень одиноко. Он был бы совсем не прочь поухаживать за капризным питомцем. Но даже такое сонное и не требовательное создание скрашивало его однообразные дни: иногда поскулит, иногда лапками подёргает — всё разнообразие.

В личных «апартаментах» Кричера было крохотное оконце, шириной в ладонь. Тусклый свет из него падал на когда-то сильно подранное, а сейчас аккуратно заштопанное полотно «морской» картины. На ней был изображён захваченный бурей тонущий парусник, разбившийся на скалах. Тёмная ночь, молнии, страшные волны, ветер, рвущий остатки парусов, клубящиеся тучи и… вцепившийся в доску переживший крушение моряк. Домовик мог часами сидеть напротив картины. Ему казалось, что там, на доске, один из Блэков…

Но сегодня, поглаживая тёплое тельце щенка, Кричер впервые расслабленно созерцал спасшегося в крушении, и на сердце его было удивительно легко. Теперь он знал, что у моряка всё будет хорошо.

Домовой эльф настолько оттаял в молчаливой компании питомца, что даже задумался о будущем: расширил свою ферму докси в пыльных портьерах, добавив к ним шерстяной балдахин с кровати. Тушки крупной волшебной моли он обжаривал на сковородке на кухонной плите и с удовольствием ими закусывал. А что? Вещи были пропитаны родовой магией, докси их пожирали, перерабатывали, напитывая себя так нужной Кричеру энергией. Вкусно, питательно, и крохи магии перепадают. Откуда бы ему ещё «живую» магию-то взять?

Поразмыслив, в дополнение к балдахину он вывесил ещё и парочку поношенных школьных мантий — для увеличения поголовья крылатой живности. Когда питомец проснётся, ему будет, чем подкрепиться.

Холя и лелея свою живую находку, Кричер не забыл выяснить эльфячьими путями, что когда-то ЭТО было магическим существом, которое нашло явно трансфигурированный камушек и поглотило его. А камушек… В этом-то и загвоздка! Домовик слишком хорошо помнил эманации потомка хозяюшки Вальбурги — непутёвого Сириуса. Кто убил, а потом превратил изгоя семьи в камень? Странно и непонятно.

Кричер думал.

Он устал жить в медленно умирающем доме заглохшего Древнейшего и Благороднейшего рода. Кричер хотел магически сильного и умного хозяина. И хорошо бы хозяин этот побыстрее женился. Потом бы у него детишек побольше народилось, с их изумительно щедрыми магическими выбросами — поглощай не хочу! Уж домовик бы всячески поспособствовал увеличению поголовья маленьких Блэков. Зелье плодородия в личных запасах у него ещё не испортилось. А всего-то хозяин Поллукс отдал неточный приказ: выбросить, но не уточнил куда. Вот Кричер и выбросил в чулан, в свою заначку зелий, в старом стазисном ящике для хранения ингредиентов. У него тут много чего полезного было припрятано.

Кричер — старательный домовик!

Как бусины в драгоценном ожерелье, домовой эльф перебирал воспоминания о тех временах, когда род был силён, обилен потомками и богат на таланты. Блэки много знали и много чего применяли к свой пользе. Сообразительный и расторопный Кричер частенько привлекался для помощи в ритуалах и жертвоприношениях. Одно время даже в зельеварне работал — помогал мисс Нимфее изготавливать яды.

Конечно, со смертью наследника Сириуса род окончательно не угаснет. Через три положенных года с момента упокоения последнего островного Блэка кто-нибудь из континентальных ветвей возглавит род, однако… Кричер этого не хотел. Существовало поверье, что принятые с вымершим родом домовики влекут за собой несчастья старых хозяев. Было принято рубить головы старым слугам и, может быть, призывать их по новой: молодых и полных сил.

В то, что его снова призовут, Кричер не верил. Не с его внешностью и характером. Леди Элладора однажды сказала, что он своим обликом словно олицетворяет грехи семьи… Нет, не призовут. Вернуться в мир духов — участь хуже не придумаешь. Их, бывших домовиков, отъевшихся на щедрой хозяйской магии, там очень ждут! Нет, какое-то время он продержится, но потом всё равно его ограбят и выпьют более сильные и злые.

Кричер думал, думал и придумал. То, как изменилось магическое существо, обнаружившее камень с концентрированной магией Блэков, напоминало создание гомункула. Хозяину Антаресу нравилось выращивать человекоподобные создания для опытов и ритуалов… Но в этот раз магии было явно мало, её не хватало для полного цикла перерождения питомца. Значит, нужно ещё.

И Кричер знал, где можно разжиться потерянной магией Блэков.

* * *

Промозглый мрак огромной пещеры рассеивали зеленоватые отсветы от возвышающейся на островке зачарованной чаши. Давила тяжкая аура многочисленных немёртвых обитателей озера — инфери. Даже сами воспоминания о произошедших здесь когда-то событиях причиняли сильную душевную боль, но Кричер держался. У него была Цель. Отвлекаться на прочее было попросту некогда.

Он выбрал на островке площадку поровнее и расстелил старую скатерть, на ней аккуратно развернул кусок бархатной портьеры. На ворсистой ткани покоилась школьная волшебная палочка хозяина Антареса, позабытая им за ненадобностью. Помнится, во время учёбы у него частенько приходил в негодность проводник. Сколько палочек пришлось менять… Это по окончании Хогвартса ему «взрослую» волшебную палочку сделали на заказ, где-то на континенте. Вот её он берёг.

Брать волшебную палочку в руки домовикам нельзя — Контракт накажет. Кричер и не притрагивался к красноватой полированной древесине с эманациями огня и ветра. Просто завернул в тряпицу и принёс.

Он лёг рядом и уставился на заострённый кончик палочки. Его собственная магия размывалась в этой жуткой пещере, не давала сосредоточиться в потоке чужой враждебной воли, пусть и застарелой, но по-прежнему действенной. Вот прийти-уйти по эльфячьей тропке он мог без проблем, а колдовать — нет.

Если магия домовиков не действует, остаётся применить магию волшебников. Конечно, палочковыми заклинаниями Кричер не владел, но он сотни раз наблюдал за хозяевами и помнил множество чар, проклятий и даже трансфигураций. Да, палочку в руки брать нельзя, но можно попробовать по-другому.

Облизнув губы, Кричер направил в волшебную палочку поток своей магии и тихонько шепнул:

— Указуй на хозяина Регулуса! — палочка дёрнулась, заискрилась словно в раздумье и… повернулась. Кричер вскочил в волнении, жадно уставившись на тёмную воду. Он не очень-то верил в успех авантюры, однако получилось! Потоптавшись на месте, воодушевлённый, он снова лёг рядышком с деревяшкой. Теперь уже более уверенно произнёс:

— Акцио хозяин Регулус! — из воды тут же вылетело словно выдернутое невидимой верёвкой белесое тело в остатках одежды и… перелетев островок, плюхнулось далеко позади, попутно окатив домовика брызгами ледяной воды. Перестарался!

Со второй попытки утопленник проехал по камням, оставляя по пути лоскуты тряпок, но снова булькнул в чернильно-чёрную пучину.

С третьей — едва не скинул Кричера лобовым тараном в воду, благо тот успел откатиться в сторону.

Домой Кричер вернулся вымокшим, замёрзшим и мало что соображающим от пережитых потрясений, прижимая к груди своё сокровище. Из добытого мёртвого тела любимого хозяина Регулуса получился серо-зелёный камушек. Расставаться с ним категорически не хотелось, но Кричер переборол себя. Уложенный у мордочки существа окатыш оказал поистине волшебное действие. Некто похожий на щенка, не просыпаясь, обнял камушек трогательно розовыми лапками и с хрустом принялся грызть. Измученный домовой эльф в умилении шмыгнул носом, погладил нежную шёрстку на подрагивающей спинке и принялся обдумывать, кого бы ещё окаменить для пользы рода Блэк. Жаль, склеп с саркофагами был ему недоступен…

Когда мир припорошил первый снег, диванную подушку пришлось заменить на перинку. Питомец довольно быстро рос, принимая очертания крупного чёрного пса. Кричер любовался им с затаённым восторгом. Эманации живой хозяйской крови пьянили, навевая чудесные грёзы. Невольно впитывая изливаемые флюиды, домовик немного помолодел, поправился и обзавёлся курчавой чёлкой, как в былые времена.

Из-за возросшего аппетита пришлось ещё увеличить «плантации», отдав на съедение докси норковое манто хозяюшки Вальбурги. Всё равно она его не любила. Прежнего количества обжаренной волшебной моли ему одному стало маловато, а ведь ещё и прожорливый хозяин скоро проснётся.

Когда весело зажурчали весенние ручейки, недо-пёс, сонно жмурясь, слизнул последние крошки камушка и крепко уснул.

Нужно было новое подношение.