Их маленький секрет (джен)

У них есть секрет. Об этом не знают даже родители. Высоко под крышей, надёжно укрытый от чужих глаз. В той части дома, куда уже давно никто не ходит. Среди пыльного хлама тёмного чердака. Их крохотная тайна спит вечным сном, напоминая, что их связывает не только общая кровь.

То лето выдалось небывало жарким. Для Руди это были первые летние каникулы, и ждал он их ничуть не меньше младшего брата. Басти же и вовсе был не в силах усмирить накопившуюся энергию. Почти год, если не считать Рождества, он существовал в каком-то сером унылом замкнутом мирке. Кроме домашних эльфов ему было попросту не с кем общаться. Отец либо просиживал всё время в своём кабинете, либо отсутствовал. Если же Басти попадался отцу на глаза, тот так кривил лицо, что сын ощущал себя вывалявшимся в фестральем навозе. Мать же устраивала посиделки за чаем с дамами из достойных семейств. Проходя мимо, она никогда не удостаивала его даже словом и глядела поверх его головы. Басти не раз слышал, как она довольно громко жалуется подругам, что «вся эта слабость и недомогание» из-за него — следовало остановиться на одном наследнике. Вот только на Руди она тоже не смотрела.

Когда Руди получил письмо из Хогвартса, Басти старался как мог выглядеть счастливым — он должен был радоваться за брата, но знал, что ещё целых два года будет вынужден жить в полном одиночестве. И он не показывал свою тоску до самой ночи, только тогда дав волю слезам. Правда, Руди не позволил ему долго предаваться унынию. Когда родители уснули, он прошмыгнул в комнату младшего брата, и они до утра читали найденную им накануне странную книжицу о необычных существах под тусклым светом его первого Люмоса. Тогда они и договорились переписываться каждый день, а во время летних каникул отправиться на поиски этих самых созданий, о которых в других книгах не было сказано ни слова. Басти ни минуты не сомневался, что Руди сдержит слово, ведь он ему никогда не врал.

Едва Рудольфус ступил на полированный паркет каминного зала, тут же оказался в тесных объятиях соскучившегося брата. Мать, не желая видеть подобного яркого проявления чувств, тут же покинула комнату. Отец же не упустил шанса запустить в Руди жалящим заклятием: «Наследнику Рода не пристало демонстрировать слабость». А любая привязанность в его понимании и была слабостью. Лорд Лестрейндж никогда не скрывал, что сыновей не выносит. Его раздражало в них всё, их внешность же и вовсе доводила до исступления. Он бы с огромной радостью избавился от своих отпрысков, если бы жена смогла подарить ему нового «сильного, настоящего наследника». Но они были поздними детьми, а предыдущие попытки не увенчались успехом. Обо всём этом он с присущей ему прямолинейностью говорил сыновьям не раз, и слова его почти всегда сопровождались весьма болезненными заклятиями. Он надеялся хоть так закалить детей, сделать достойными имени. Но чем старше они становились, тем больше походили на совсем уж дальних предков. Ему бы гордиться, вот только французская аристократия тех времён сама по себе отличалась непозволительной для мужчин хрупкостью и жеманством, а в их родословной встречались те ещё экземпляры. К счастью, родовое гнездо Лестрейнджей было достаточно обширным, чтобы при желании вообще не встречаться друг с другом, чем и пользовалось младшее поколение.

Первые пару недель ответственный Руди не отлипал от книг, стремясь переделать все задания, что были даны на лето. Но среди обычных школьных учебников изнывающий от скуки Рабастан увидел древние фолианты по боевой магии и защитным заклинаниям, в которых хмурый Руди постоянно что-то искал. И судя по тому, как он с каждым днём мрачнел, искомого не находил. Дошло до того, что они чуть было не разругались в пух и прах из-за чрезмерной увлечённости старшего учёбой.

Но если они не смогут разговаривать друг с другом, то с кем вообще им общаться? «У Руди наверняка в школе появилось множество друзей. Вон и увлечения новые теперь есть, а что останется мне?» — Басти просто разрывало от боли осознания, что он останется в полном одиночестве до самого Хогвартса. И не факт, что там для него тут же найдутся друзья. Но упиваться собственным горем ему не позволили. Уже через пару дней холодного молчания Руди швырнул перед ним ту самую книгу. Подняв расстроенный взгляд на ухмыляющееся лицо с лисьими глазами, Басти на радостях мгновенно забыл обо всех обидах.

Конечно, это был глупый и совершено безответственный план. Отец должен был отсутствовать несколько дней, а мать можно было не брать в расчёт. Обмануть же эльфов совсем не сложно. Оставалось прокрасться в сокровищницу и выкрасть — позаимствовать на время — пару вещиц, так необходимых в их приключении. Им ведь нужно было переместиться на материк. Так, чтобы об этом никто не узнал. Без сопровождения. И так же вернуться назад, пока их не хватились. Они могли отправиться в своё поместье во Франции, но в книге говорилось не о ней. К счастью, у отца имелось множество экстренных и многоразовых порт-ключей. И все они хранились в специальном ящичке с подписями. Сложности могли возникнуть с тем, чтобы до этого ящичка добраться. Но они были Лестрейнджами по крови, а специальной защиты от них никто не ставил — до этого дня такой необходимости не было. Во всяком случае, так думал их отец.

Собрав всё необходимое в свои походные сумки, сразу после плотного завтрака гордые наследники славного рода Лестрейндж чинно вышли под ослепляющие лучи летнего солнца. Раньше они часто играли в парке, устанавливая палатку и пропадая там днями напролёт. Территория была внушительной даже по меркам их окружения и при этом прекрасно защищена не только от всевозможных опасностей, но и от посторонних глаз — детям ничего не грозило. Если бы они действительно оставались там.

Раскинув свой фальшивый лагерь так, чтобы в случае чего их не хватились раньше времени, братья активировали портал. Им и раньше доводилось перемещаться таким образом, но то ли дело было в отсутствии поддержки взрослого волшебника, то ли в слишком сытном завтраке, на ногах они не удержались, а Басти стоило неимоверных усилий этот самый завтрак удержать внутри. Не успели они прийти в себя, как их оторвали от земли за шиворот, словно нашкодивших котят.

— Это же кого нелёгкая принесла? — Голос был грубый, с хрипотцой, будто спросонья. Руди, недолго думая, запустил прямо под ноги обидчику заклятием и, едва цепкие руки их выпустили, схватил брата за рукав и ринулся в сторону от угрозы. Но его тут же разоружили и приложили обездвиживающим, но не таким сильным, как петрификус.

— Ты смотри, какой резвый. Батенька твой такой расторопностью не отличается. — Над ними нависло небритое лицо с льдисто-голубыми глазами, которые, однако, смотрели с теплотой.

Антонин Долохов, хороший знакомый отца, не раз гостил в Лестрейндж-холле, когда бывал в Англии. У них были какие-то дела, в которые детям лезть, конечно, не позволялось. Но Тони быстро нашёл общий язык с умными не по годам и довольно активными, когда не попадались на глаза отцу, сорванцами. Временами от скуки он учил их разводить огонь без магии, метать ножи. А когда заметил, с каким энтузиазмом и азартом маленький Руди впитывает и осваивает всё новое, а младший, совсем ещё неповоротливый Басти, старается поспевать за братом, предложил другу обучать их фехтованию. Лорд Лестрейндж был явно не в восторге от этой идеи: «Настоящему волшебнику нет нужды в подобных маггловских методах боя. У нас для этого есть магия». Антонин тогда лишь ухмыльнулся — эта британская самоуверенность всегда его смешила, так и подмывало выбить палочку и посмотреть, на что эти настоящие волшебники способны без неё. Но мысли он эти предпочитал держать при себе: ни к чему ранить самолюбие такого чопорного консервативного аристократа. В конце концов, жизнь всё расставит по своим местам, не ему её поторапливать.

Разглядывая воинственно настроенные лица валяющихся на траве мальчишек, Долохов не без удовольствия отметил, что эта парочка в скором времени даст фору своему отцу, и не только в широте мышления: реакция у старшего что надо, а навыки придут с опытом. Сняв с них заклятие, он, как и ожидал, не увидел ни капли раскаяния, только неловкость, что попались так легко.

— Какими судьбами, гости дорогие?

И как они сразу не догадались, что порт-ключ должен перенести во вполне конкретное место? Не станет же их отец, в самом деле, перемещаться в неизвестность в незнакомой стране! Следовало этого ожидать.

— Вот только не надо этого. В жизни не поверю, что вы хоть толику вины чувствуете. — Он помог им подняться. — Отец, стало быть, не в курсе.

— Но ты ведь не расскажешь? — Руди было дёрнулся, чтобы заткнуть брата, но не успел. Да и сам он хотел знать, чего им ждать.

Отец никогда не оставлял следов от своих воспитательных методов на Рудольфусе, если знал, что тот должен появиться на людях. Рабастана он и вовсе в упор не видел, предпочитая за любой его проступок наказывать старшего брата. Это быстро приучило Басти если и не вести себя «достойно», то хотя бы придерживаться такого образа для родителей. Антонин же вообще в чужие дела лезть не любил, так что для него эта детская шалость тянула максимум на лишение сладкого на неделю другую. И всё же, окинув неудачливых путешественников странным взглядом, он выпустил облачко едкого сигаретного дыма в сторону и сказал:

— Не припомню, чтобы в мои обязанности входило докладывать ему.

Видя, как просияли детские лица, он отметил для себя, что сделал верный выбор.

— Так куда путь держим, богатыри?

Басти в нетерпении бросил взгляд на брата, но на этот раз промолчал, ожидая его решения. Руди же с явным сомнением выудил из сумки книгу и, открыв на нужном развороте, протянул Долохову.

— О как. Не знал, что у нас такие водятся. Книга-то откуда? Уверены, что это не просто сборник сказок?

— Здесь ведь есть и обычные магические существа. Вот, например, — Рудольфус указал на изображения, разбросанные по страницам чьего-то дневника или же бестиария, и в ожидании вонзил хищный взгляд в Долохова. Тот только затылок почесал и вновь принялся изучать книгу, а про себя подумал, что ещё пара-тройка лет, и в том змеином логове, которым так кичится английская магическая аристократия, покажет свой оскал вскормленный их же ядом волчара. И вот тут уже и не знаешь, куда заведёт эту неведому зверушку жизнь. Да, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Благо у этого корабля есть якорь. Правда, сам якорь шебутной уж очень.

Басти, в отличие от брата, уже весь извёлся и не мог просто молча стоять:

— Здесь написано, что они живут у водоёмов. Может, дело в том, что рядом водоёмов нет? Можно поискать озеро или реку! У реки они, наверное, есть — там вода чище. А где здесь ближайшая река? Или всё-таки лучше озеро? Они бывают очень глубокими…

— Ты коней-то попридержи. Есть здесь и реки, и озёра. Но вот этих тварюшек видеть мне не приходилось.

— Так их надо же искать. Может, они скрываются, как пикси от магглов. — Рабастан всё не унимался. Он столько ждал! И ведь был уже так близок. Самое сложное было позади, осталось всего ничего.

— Может, и скрываются. А может, их и не существует вовсе. — Увидев, как тускнеют на глазах лица горе-искателей, Антонин поспешил себя поправить: — Но вообще, страна-то большая — они могут обитать там, где я ни разу не был, вот и не попадались на глаза.

— Да, это весьма вероятно...

Ох, как не понравился Долохову этот задумчивый тон. Временами Руди чудил, да так, что Антонин никак не мог поверить, как тому удаётся выкрутиться и не попасться своему отцу. Следовало перенаправить бьющую через край энергию, пока очередная незаурядная идея не посетила эту светлую голову.

Ничего лучше не придумав, Долохов предложил проследовать за ним на веранду, на которой он преспокойно покуривал с книгой — нормальной, без всякой неизвестной магам нечисти — в руках, когда эти двое внезапно появились из воздуха прямо перед лестницей. Заманить их вкусными конфетами и печеньем получилось только тогда, когда он предложил покопаться в его собственной библиотеке. Рабастана, конечно, завлекли сладости, зато его брат мысленно уже зарывался с головой в неизведанное. Руди не был книжным червём, но испытывал непреодолимую жажду знаний, если те сулили что-то ему одному кажущееся интригующим. Можно было выдохнуть: на какое-то время этих двоих удалось отвлечь от безумной затеи.

И вот, стоило только поудобней устроиться, как из дома на веранду вылетел крайне возбуждённый Рудольфус с толстенным фолиантом, который был, наверное, вдвое тяжелее его самого.

— Смотрите, описание природы почти такое же, как и в этой книжке. Видите? Растения, ландшафт...

И как ему объяснить, что такие растения и ландшафт могут встретиться в любой точке страны? Это же не Британские острова. Однако Руди не унимался, и Долохов просто ради того, чтобы немного остудить его пыл, взял фолиант и действительно обнаружил явные сходства. «Вот же прозорливый поганец».

Глядя на довольного собой Рудольфуса, Долохов отчётливо осознал, что вот этого просто так домой загнать не получится, даже под благовидным предлогом. Пока цели не достигнет, не уймётся. И ведь младший тоже за ним последует.

Снова закурив, Долохов тяжело выдохнул: «Сколько ни перебирай варианты, а всё идёт к одному. Эх, была не была…»

— Ладно. Но только туда и обратно. Даю вам час. Хорошо — два. А после, если ничего не найдёте, вы эту историю выбросите из голов раз и навсегда. Ясно? — Рабастан радостно закивал, по лицу же Рудольфуса было видно, что ему эти условия совсем не по душе. Конечно, он согласился, только ведь никаких клятв и обетов он не давал, так что Антонин вполне искренне понадеялся разыскать источник его неподдельного интереса и закрыть уже эту тему. Он снова вернулся к мысли, что старине Лестрейнджу просто необходимо занять своих сыновей чем-то кроме семейной хроники и политических интриг, особенно этого мелкого тихого беса.

В нужное место Долохов аппарировал с удивительной лёгкостью, даже несмотря на дополнительный груз, хотя раньше там никогда не бывал. А места оказались дивные: бурная мелкая река серебрилась в лучах летнего солнца, старый мостик над ней виднелся вдали, соединяя берёзовую рощу и непролазную чащобу; вдоль пологих берегов росли пышные кусты, и над всем этим идиллическим пейзажем разливалась бескрайняя синева.

Незаметно бросив на Лестрейнджей следящие чары и кое-что собственного изобретения, Долохов неспешно направился в сторону петляющей между берёзами тропинки, позволив им проявить самостоятельность без ущерба для здоровья и жизни. Думать о том, что бы эти двое делали, если бы обстоятельства сложились не так удачно, ему совершенно не хотелось. Но если судить по тому, как уверенно они себя вели, это приключение было у них не первым.

Пока Антонин бродил где-то в относительном отдалении, братья двинулись вдоль берега в сторону моста. Чем дольше они шли, тем угрюмей становился Рабастан. Он уже, кажется, отпинал все крупные камешки, что попались ему под ноги, и избил веткой всю молодую поросль, которой не посчастливилось встретиться на его пути. Руди же был настроен куда оптимистичнее. Место соответствовало изображению и подробному описанию в книге, и то, что им повстречался именно Антонин, здорово упростило их изыскания. А ведь они могли потратить не один день на поиски, даже с учётом того нового заклинания, которое удалось откопать и разучить Рудольфусу. Фортуна им явно благоволила, Басти просто пока этого не понимал.

Руди хотел было подбодрить брата, однако, развернувшись, никого позади не увидел. Не на шутку испугавшись, он побежал назад, но уже в паре шагов обнаружил искомое в густых кустах. Рабастан, словно хомяк, набивал щёки крупными ягодами и совершенно не обращал внимания на взволнованное лицо брата в двух шагах. Руди уже собирался отчитать его, но отвлёкся на громкий стрёкот невдалеке. Звук был почти как от крыльев стрекозы или саранчи, но всё же отличался. Как он ни крутил головой, источника не видел. Уже и Рабастан отвлёкся от своего приятного занятия, но стрёкот будто шёл из ниоткуда. Может, виной тому было бурное течение реки, что сильно отвлекало, или же звонкое пение птиц и жужжание насекомых.

Руди прислушался к густым зарослям крыжовника, в которых засел его брат — звук разносился именно оттуда, из глубины. Он попытался раздвинуть ветки, но сильно поранился о внушительные колючки. Рудольфус так резко отдёрнул руки, что ветки хлестнули его по лицу. В последнее мгновение он успел зажмуриться, однако и лицо, и руки беспощадно жгло. Басти, увидев множество ярко-красных полос на белой коже, поспешил выбраться к брату.

Обойдя кусты с обратной стороны, он с лёгкостью избежал знакомства с их шипами. Помогая смыть кровь речной водой — Руди всё никак не мог открыть глаза — Рабастан услышал значительно усилившийся стрёкот, словно тот, кто его издавал, приближался, причём в компании друзей. Не успел он обернуться, как нечто довольно крупное пролетело в дюйме от его лица — он едва успел отклониться.

Бросив взгляд на брата, Басти увидел того в боевой стойке. На прицеле волшебной палочки он держал всё тот же куст, во всяком случае, так это выглядело со стороны. Один его глаз всё ещё был закрыт — над самой бровью красовалась глубокая царапина, и кровь из неё стекала вниз, не желая останавливаться. Басти не успел и глазом моргнуть, как на щеке брата возник ещё один порез, затем ещё один, но уже вертикальный. С его палочки уже собиралось сорваться заклятие, но он медлил. Он чего-то ждал, не обращая внимания на возникающие словно по волшебству раны. Рабастан хотел кинуться к нему, но Руди остановил его одним жестом, только выступил вперёд, преградив таким образом дорогу к злополучному кусту.

Рудольфус был напряжён, но, в отличие от брата, выглядел уверенным и собранным. Басти не видел, откуда исходит опасность, но ему было достаточно, что Руди видит. Он сжал в кармане порт-ключ до дома, а второй рукой потянулся было к брату, но тот лишь отмахнулся: «Рано». Пришлось отступить и положиться на старшего. Несколько минут ничего не происходило, только стрёкот заполнял собой всё вокруг. Можно было позвать Антонина, но брат ясно дал понять, что сам справится. Вот только с чем? Внезапно из куста что-то вылетело, и Руди тут же атаковал оглушающим.

Эти существа действительно походили на фей, но были крупнее, воинственней — в их тонких ручках даже были крохотные, но, очевидно, великолепно заточенные лезвия — и выглядели они совсем не по-девчачьи мило. Если феи напоминали бабочек, то эти были хищными богомолами или стрекозами. Но внешность была не единственным отличием: в книге говорилось, что они не сильно уступают человеку в интеллекте, чего о феях сказать было нельзя. Но Лестрейнджей заинтересовало даже не это.

Они хотели найти вовсе не взрослых особей, хотя и на них взглянуть было интересно. Поэтому Руди схватил брата, чтобы укрыться за ближайшим валуном, а затем снял заклятие. Их самих видно не было, зато из-за камня можно было проследить за взбесившимися созданиями. Если они мыслят почти как люди, в скором времени поймут, что в поисках не было смысла — маг с ними в любом случае легко управится. Значит, либо ушёл, либо ищет их потомство. Вот его-то и следует обезопасить в первую очередь.

И действительно, уже минут через пять «феи» всем роем метнулись к мосту, как Рудольфус и предполагал. Убедившись, что поблизости не осталось этих агрессивных недолюдей, братья двинулись в нужном направлении, стараясь не привлекать внимания. Когда же до цели была всего пара десятков шагов, их вновь атаковали, но на этот раз это уже не было просто предупреждением. Крылатые бестии били по глазам, запястьям, шее — они уже не отпугивали, нет, они слишком явно стремились устранить угрозу. Однако Руди успел возвести щит, отгородивший их от злобных созданий.

Словно в мыльном пузыре, они с братом наблюдали, с какими холодными собранными лицами к ним пытаются пробраться сотни вооружённых воинов размером не больше ладони взрослого мужчины. Они не шипели, не скалились и руководствовались какими-то правилами боя, а не инстинктами. Это и завораживало, и пугало. Очень скоро поняв, что щит они не пробьют, существа сменили тактику: теперь уже они заняли выжидательно-оборонительную позицию.

К сожалению, волшебная палочка была одна, а в скорости Руди явно уступал этим созданиям. Можно было, конечно, просто переместиться порт-ключом или окликнуть Долохова, используя сонорус, но как же он этого не хотел. Да и последнее было осуществить технически сложно, ведь он всё ещё держал барьер, отгораживающий от неприятеля. Эти варианты он рассматривал как запасные. У Басти в кармане лежал портал до дома на крайний случай, и, Руди знал, он им воспользуетя в случае крайней необходимости, так что можно было считать, что спина его в каком-то смысле прикрыта.

Оценив свои шансы, Рудольфус подал знак брату, и, едва он убрал защитный купол, они рванули в разные стороны: Басти — к дороге, Руди — к воде. Но, даже не добежав до середины мелкой реки, последний увидел цель их короткой экспедиции и устремился на половине пути к мосту. Вслед за ним ринулся рой, позабыв о втором мальчике. Рабастан, взобравшись на возвышенность, радостно обернулся, чтобы увидеть на противоположном берегу брата, но того нигде не было. Только жуткий стрёкот разносился над рекой.

Он всё вглядывался в окружающий пейзаж, но ни Руди, ни этих злобных созданий видно не было. Тогда Басти не выдержал и сбежал со склона к реке в надежде хоть так найти брата, и почти сразу он увидел расходящиеся из-под моста алые разводы. Стараясь ни о чём не думать, он рванул туда, но уже на подходе узрел самую страшную картину в своей короткой жизни. В тени старого моста среди камней и поросли лицом вниз наполовину в реке лежало тело его брата. Вода будто хотела спихнуть его, подталкивая, огибая, но голова и рука с зажатой в ней волшебной палочкой упирались, зацепившись за основание балки.

В ужасе Басти бросился к Руди. И только добравшись до неподвижного тела, разглядел над ним агрессивный рой, который вот только что парил над братом и в мгновение ока набросился на него самого. Не обращая внимания на боль от жалящих ран, Басти перевернул слишком потяжелевшего Руди и накрыл его собой, прижавшись так сильно, как мог, чтобы существа не смогли до него добраться.

Внезапно всё прекратилось. Но не успел Басти осознать, что на них больше никто не нападает, как чьи-то руки оторвали его от брата. Долохов схватил Рудольфуса и быстрым шагом двинулся к возвышенности, приказав Рабастану следовать за ним. Аккуратно уложив истерзанное мокрое тело на мягкую траву, он принялся залечивать его раны. Палочка в его руке двигалась молниеносно, заклятий же он будто и не произносил вслух. Но Басти на всё это не обращал внимания — он стоял в шаге от брата, вцепившись в свои волосы, и рисовал в воображении, что тот вот-вот очнётся. Раз за разом он представлял, как Руди делает глубокий вдох и открывает глаза — словно заевшая пластинка, — но этого всё не происходило, тот не шевелился.

Магия Долохова уже не оставила ни следа от встречи с кровожадными феями, даже высушила одежду, но в сознание Рудольфус так и не приходил. Басти нервно отмахнулся, когда понял, что взрослый маг переключился на него: «Он что же, больше ничего сделать не может? Как он смеет так просто взять и сдаться? Он обязан спасти Руди!» Долохов же, не обращая никакого внимания на сопротивление, с совершенно спокойным лицом избавил Басти от порезов и ссадин, высушил и заставил выпить что-то горькое из маленького пузырька. Словно не видел во всей этой истории ничего ужасного, будто ему была безразлична судьба Руди.

— Да угомонись ты. Очухается минут через дватцать-тридцать. Ничего непоправимого бы не случилось. Я на вас кроме следящих кое-что фамильное накинул — если бы что-то действительно угрожало жизни, оно бы сработало.

— Но он же не просыпается. Он не дышит.

— Дышит он. Не паникуй.

Басти никак не мог понять, как Долохов может вести себя так хладнокровно, но очень скоро заметил, как поднимается и опускается грудь Руди, услышал тихое сопение, и его собственное тело стало обмякать. Земля стремительно приближалась, но в последний момент он почувствовал, как его бережно подхватили.

В себя Басти пришёл от слепящего солнечного луча, нагло устроившегося на его веках. Смешно поморщившись, он попытался отвернуться, но луч будто преследовал его глаза. Когда он сильнее зажмурился, услышал довольный и такой знакомый смех. От этого тихого звука он резко дёрнулся и едва не свалился с поверхности, на которой лежал.

Рабастан обнаружил себя в небольшой уютной комнате, в которой царил полумрак из-за зашторенных окон. Тот самый назойливый луч нагло проникал сквозь узкую щель и, ведомый чужой волей, норовил ослепить взлохмаченного парня. Руди сидел неподалёку в глубоком мягком кресле и, поигрывая волшебной палочкой, докучал щурящемуся брату. От переизбытка эмоций Басти не мог понять, улыбается он или плачет, Руди же откровенно веселился.

В комнату вошёл Долохов с небольшой шкатулкой в руках. Из неё он выудил два кулона на длинных цепочках и протянул братьям.

— В следующий раз, когда шило в… когда одолеет жажда приключений, не лезьте в отцовские закрома. И очень не советую влезать в какой-нибудь блудень без чёткого плана и подстраховки.

Лестрейнджи как могли старались выглядеть пристыженными, но получалось у них так плохо, что со стороны смотрелось забавно. Однако экстренные порт-ключи они приняли с благодарностью, клятвенно пообещав впредь руководствоваться благоразумием и предусмотрительностью. Долохов лишь окинул бедокуров скептическим взглядом и в душе понадеялся, что здравомыслия в этих двоих всё же больше, чем Лестрйнджевской придури. Но, глядя в не замутнённые муками совести глаза, любой бы усомнился.

Злоупотреблять гостеприимством им не хотелось, но на чай они всё же остались. Прощаясь, Антонин пообещал в скором времени наведаться в Лестрейндж-холл повидать старого друга. В голосе его явственно звучало предупреждение.

Дома их отсутствия никто не заметил. Это было удобно, пусть и вызывало привычную тоску. Отец ожидаемо ещё не вернулся, мать же, как обычно, предпочла ужинать у себя. В этом доме безоговорочно следовать правилам приличия входило в прямые обязанности исключительно наследников Рода. Это, в том числе, значило личное присутствие в столовой в точно назначенное время в полном соответствии этикету. В противном случае сидеть им без ужина до следующего дня. Аппетита у них не было совершенно, что и не удивительно, но разыграть ставший классическим спектакль для эльфов, которые непременно отчитаются перед своим хозяином, они сочли нелишним.

Руди выглядел совершенно невозмутимым за столом, но Рабастан видел, что тот с трудом заставляет себя сидеть на месте. Басти не понимал причин, но настроение передалось и ему. К концу трапезы он окончательно потерял терпение и не переставая бросал вопрошающие взгляды, однако никакого эффекта это не возымело. Покидая столовую, уже в дверях, Руди хитро глянул на брата через плечо и исчез в полумраке коридора. Басти пришлось сделать усилие над собой, чтобы тут же не метнуться следом.

Рудольфус обнаружился на самом верху лестницы, но шёл он не в свои комнаты. Когда Басти его догнал, они миновали уже третий этаж, но шаг Руди не сбавил. Петляя коридорами и лестницами, они не обмолвились ни словом, но Рабастан уже понял, куда направляется брат.

В забытом крыле никто не появлялся годами — об этом свидетельствовал и толстый слой пыли, и пронизывающие сквозняки даже в летнее время года. Так они однажды и обнаружили прохладный чердак, скрываясь от такого же зноя, как в этот раз. Сколько же всевозможных необычных вещиц они здесь нашли! Братья опасались, что зимой находиться в этом импровизированном форте будет невозможно, но заботливые эльфы с наступлением первых холодов вычистили и растопили камины в прилегающих комнатах, не упоминая об этом главе дома, раз уж тот напрямую не спрашивал.

В мягком свете свечей и заходящего солнца, просачивающемся через небольшое окошко в крыше, Руди бережно выудил из-за пазухи крохотный свёрток. То, что в нём скрывалось, вызвало у Рабастана неподдельный восторг. За всеми этими переживаниями он уже и думать забыл о цели их короткого, но чрезвычайно рискованного путешествия. А Рудольфус не забыл. Он увидел шанс и не смог им не воспользоваться. В узких ладонях он держал маленького замотанного в голубой кокон человечка, у которого пробивались пёстрые крылышки и было забавное лицо.

Создание крепко спало. И спать оно будет вечно, не старея, не меняясь, пока ему не позволят обрести свободу. В найденном Рудольфусом в книжной лавке дневнике неизвестного автора говорилось, что пока куколка такой «феи» спит в твоём доме, её хранителям и защитникам будут сопутствовать процветание и долголетие. Но для братьев Лестрейндж не это было главным — теперь у них был секрет. Особенный. Один на двоих. Он послужит напоминанием, чем они готовы пожертвовать ради интересов и жизни друг друга. Их маленький секрет будет с ними всю жизнь и останется свидетельством их существования и после их смерти, связывая крепче кровных уз, ценнее любого родства.