Здравствуй, папа! (джен)

Элегантный кирпичный таунхаус, выкрашенный в белый цвет, еще напоминал тихое гнездышко семьи Поттер, но внутри без женского участия грозился превратиться в мужскую берлогу. Большую часть первого этажа занимала просторная гостиная с большим камином, отделанным изразцами. Она представляла собой зал славы хозяина дома, оформленный в индийском стиле. Стены расписаны сценами, посвящёнными девадаси, кружащих в танцах, и жонглерам, бросающих блестящие кинжалы. Низкие и широкие диваны, крытые восточной шероховатой блестящей материей, окружали бильярдный стол из красного дерева, за которым Хейзел Блюкенен долго охотилась в антикварных лавках. Люстра совершенно оригинальной формы, точное воспроизведение из темного серебра бога Вишну, из пупка которого спускается изумрудный листок лотоса, а каждая из его четырех рук поддерживает лампу в виде индийской погоды. На одной стене видное место занимала деревянная рама без картины, вокруг нее висели множество фотографий, посвящённых спортивной карьере Джеймса Поттера, рядом же стояла стеклянная витрина с его многочисленными кубками, медалями, вымпелами и другими доказательствами побед и достижений, а другую украшали щиты кшатрий, каски афганских начальников в виде головных уборов со стальными петлями, оправленные золотом, и длинные копья, украшенные белыми лошадиными хвостами. А собранные сборками вишневые шторы падали перед окнами, создавая атмосферу дорогого, поистине королевского убранства.

Джеймс, растянувшийся в кресле, с неким злорадством наблюдал, как в камине догорает их с Хейзел свадебный портрет, и, отсалютовав бывшей жене, опустошил очередной стакан с виски, которое переливалось в бликах огня пламени причудливыми многогранными волнами. Алкоголь обжигающим теплом разлился по крови, вызывая легкое и приятное головокружения. Однако блаженство было быстро прервано приступом кашля — виски попало не в то горло. Джеймс, не найдя салфетку, вытер подбородок газетой, лежавшей на журнальном столике, и развернул ее, пробежав глазами статью. Крупный заголовок во всю ширину листа гласил:

«Развод года завершился: спустя год после расставания Джеймсу Поттеру удалось отсудить все имущество у Хейзел Блюкенен!

Новость об официальном разводе Джеймса Поттера, для которого данный брак стал третьим, и Хейзел Блюкенен появилась в СМИ еще в начале января прошлого года. С тех пор обстановка среди поклонников звездной пары накалялась с каждым днем, ведь многие верили, что певица и спортсмен помирятся. Однако надежды фанатов не оправдались, когда Блюкенен подала на развод в марте, устав от пьяных выходок мужа (Читайте в следующем выпуске: «Из-за развода мигом скатился в алкоголизм: психолог о том, почему Поттер стоит на краю своей карьеры»), но судебные тяжбы завершились только сейчас. Двадцать шестого марта этого года стало известно, что иск о разделе совместно нажитого имущества был удовлетворен в пользу профессионального игрока. Подробностей дела нет, но точка в годичном процессе поставлена. Все прошения Поттера были удовлетворены.»

Джеймс скомкал бумагу, не без удовольствия отметив, что на лице Хейзел появились пятна от виски, и швырнул в камин. Он выиграл дело, обобрав уже бывшую жену до нитки, но радости от победы над ней не испытывал. Их роман, ставший причиной краха его второго брака, напоминал вспышку фейерверочной ракеты, когда во все стороны разлетаются, протягивая за собой дымные шлейфы счастья, тысячи ярких огней любви. Казалось, что впереди — только тепло, только лето и только праздничный уклад жизни. Казалось, что так будет всегда. А потом начались ссоры, вспыхивающие по малейшему поводу, а чаще без повода, оскорбления, обиды, хлопанье дверьми и краткосрочные перемирия, вовремя которой неуверенно зажигалась слабая страсть. Все даже не шло, а вприпрыжку бежало к разладу, но Джеймс, сосредоточенный на ускользающей карьеры, не успел ударить первый, о чем теперь жалел. Впервые ушел не Поттер, а его бросил. Развод он пережил бы с легкостью, но оскорбление стерпеть не смог.

Джеймс потянулся к новой бутылке с шотландским виски, подаренной еще вторым тестем, но уронил ее, вздрогнув от неожиданного звонка. Напиток хлынул на медвежью шкуру, залив ему брюки. Чертыхнувшись, Джеймс поднялся и прошел в прихожую. Поттер ожидал увидеть Бродягу с огромным подарком или уже подвыпивших членов команды, но, открыв дверь, увидел перед собой пустоту, потому что посетитель был намного ниже его обычных гостей.

Перед ним стоял худенький мальчик, лет девяти на вид, с непослушными волосами, чьи зеленые глаза, казавшиеся огромными под очками-велосипедами, восхищенно светились. Он был одет в магловскую школьную форму, причем синий блейзер был явно мал на несколько размеров и из-под его коротких рукавов торчала испачканная чернилами рубашка. Образ типичного ботаника дополнял громадный рюкзак и совершенно уродливые и жутко старомодные черные ботинки, претендовавшие только на то, чтобы провести своего владельца по школьным коридорам, не вызывая замечаний учителей. Поттер осуждающе покачал головой: никто из его знакомых никогда бы не заставил своих детей ходить в подобной громоздкой жути.

— Чего надо? — не слишком приветливо поинтересовался Джеймс, все еще раздосадованный глупой потерей почти полной дорогой бутылки.

— Вы, мистер Поттер? — уточнил малец, не скрывая в голосе восторг.

Джеймс благосклонно кивнул, сменив гнев на милость. Всегда льстит, когда маленькие фанаты честно демонстрируют свои чувства при встрече с кумиром. Их восхищение передается на энергетическом уровне и самому виновнику, превращаясь в веру в себя, в собственные силы и в будущее. Снова появляется позабытая любовь в свое дело, которое успело надоесть и разочаровать.

— Дать тебе автограф? — предложил Джеймс, стараясь дружелюбно улыбаться.

Пацан быстро вытащил из рюкзака черно-белую карточку и нервно протянул ее с ручкой мужчине. Джеймс нахмурился, разглядывая снимок. На ней был запечатлен он сам во время школьного матча: подросток, не знающий, что его фотографируют, замахивается для броска квоффлом и едва не падает с метлы. Джеймс задумчиво повертел в руках колдографию, пытаясь вспомнить, когда предоставил ее для прессы. Он бережно относился к своим детским снимкам, оберегая искреннюю часть своей жизни от лишнего внимания посторонних, и неохотно делился им с публикой. Но эту карточку он видел впервые, да и не была она похоже на копию.

— Как, ты говоришь, тебя зовут? — спросил Джеймс, внимательно рассматривая незваного гостя и с удивлением отметил, что тот чем-то напоминал ему Родерика.

— Гарри, — едва слышно пробормотал мальчик, но тут же смутился и, исправившись, громко и быстро выпалил, словно стремясь поскорее сбросить непосильный груз: — Меня зовут Гарри Эванс, сэр. Вы — мой отец.

Паническая атака, ставшая верной спутницей Джеймса, холодной волной окатила его. На миг сердце будто замерло, остановилось, а на лбу и шее выступил холодный пот. Потом сердце, потешаясь над ним, лихорадочно стукнуло в ребро и забилось часто-часто, нагнетая кровь в голову. Стало жарко, нестерпимо душно, Джеймс с ужасом почувствовал, что задыхается и ему не хватает воздуха. Картинка перед глазами стала расплываться, а в ногах возникла слабость. Джеймс оперся об дверь, пытаясь унять поднимавшуюся панику и вернуть самообладание. Сделать глубокий вдох, по-настоящему большой — и свободно отпустить воздух, не боясь, что он закончиться. Медленно, очень медленно дыхание восстановилось, а очертания стали яснее.

Джеймс провел рукой по вспотевшему лбу, окончательно успокаиваясь, и зло посмотрел на перепуганного мальчишку. Господи, видимо, стоит снова начать ходить на сеансы психотерапии, раз какая-то букашка с легкостью может вывести его из себя. Джеймс оглянулся по сторонам, ища скандальную дамочку или шутника, который подослал к нему очередного «сына». Хотя в этот нужно отдать должное «заказчику» — пацана подобрали настолько похожего на него, что он чуть не купился.

— Проваливай отсюда, — грубо велел Джеймс и собирался закрыть дверь, но мелкий чертенок успел поставить ногу в проем.

— Сэр, пожалуйста, сэр, — затараторил парнишка, пока мужчина пытался вытолкать его на крыльце. — Нам нужно поговорить!

Силы были неравны и после короткой борьбы Джеймс с размаху захлопнул дверь перед носом наглого мальчишки. Он вернулся в гостиную и перевалился через стойку бара, представляющей собой отшлифованную каменную плиту грубой фактуру, в которой там и сям поблескивали янтарного цвета кусочки обточенного морского камня, в поисках новых, еще не опробованных им сортов и марок виски.

Когда Джеймс все же решил перейти на джин, входной звонок настойчиво и длинно заверещал, прерываясь короткими паузами и разбавляясь громким стуком. Поттер уже собирался завести граммофон, но, вспомнив об надвигающемся суде с Грейс по поводу опеки (все же не стоило перед заседанием портить отношения с соседями), был вынужден раздраженно хлопнуть в ладоши. Перед ним сразу же появился домовой эльф.

— Пригласи нашего гостя войти и проведи ко мне, — приказал Джеймс, заняв одно из кресел у камина. — Да, и следи за ним в оба. Если что-то пропадет, то спрошу с тебя.

Скроуп, поклонившись, исчез с хлопком. Через пару минут в гостиную прошел пацан, с интересом глазея по сторонам. Джеймс его отлично понимал — все же Хейзел обставила их, точнее его дом диковинными вещицами. Так, например, над каминном висела настоящая голова дракона, а вышеупомянутый граммофон был настоящим произведениям искусства: сам рупор был расписан сюжетами из исторической баллады, корпус из красного дерева под стать мебели, ручки покрыты белой бронзой, а мембрана была стеклянной, которая подсвечивала пластинку разноцветными огоньками. Впрочем, и коллекция квиддичных мячей с автографами знаменитых игроков не могла не восхитить любого мальчишку.

— Падай, — Поттер кивнул на соседнее кресло и неприятно усмехнулся: — Кто тебя подослал…- Джеймс хотел для большего эффекта назвать ребенка по имени, чтобы у того не осталось сомнений, что он влез в опасную авантюру и при необходимости его легко найдут, но не смог вспомнить, как тот представился. Фамилия, вроде, Эванс, а имя похоже на «Генри», но по-другому: Гэри или Хэнк. Нет, он не вспомнить, да и какая собственно разница как зовут этого проходимца? — Если ты — часть сюрприза Бродяги, то самое время об этом сказать, потому что ваша шутка затянулась.

Малец вытащил из рюкзака яркую папку, на которой был нарисован красно-синий мутантЧеловек-паук в трико, и передал хозяину дома. Джеймс непонимающе раскрыл ее и чем больше читал, тем выше поднимались его брови от удивления, пока не слились с волосами.

— Джеймс Хардвин Поттер родился двадцать седьмого марта тысячи девятьсот шестьдесят первого года в Гудвуд-Хаусе, — монотонно начал мальчик, как будто читал с листа давно заученный текст. — родовом имении чистокровной и старинной семьи Поттер, ветви рода Певерелл, которое находиться в Уэстхэипнетте, Чичестере, Западном Сассексе. Отец — Флимонт Генри Поттер, рожденный второго февраля тысячи девятьсот двадцать второго года в Гудвуд-Хаусе, — британский изобретатель, зельевар, предприниматель. Создал волшебное снадобье «Простоблеск». Мать — Юфимия Айседора Поттер, урожденная…

— Стой-стой-стой, — перебил Джеймс, вскакивая на ноги и буравя малого тяжелым взглядом. — Откуда, черт возьми, у тебя досье на меня? — заметив, что мальчик растерялся и замер, испугавшись столь бурной реакции, Поттер прикрикнул: — Живо отвечай!

Все это перестало быть похожим на дружеский розыгрыш в честь дня рождения, а стало больше напоминать зловещий триллер, в конце которого мелкий клон-убийца занимает место главного героя. Джеймс тряхнул головой, отгоняя глупые мысли — нужно бросать читать второсортные романы.

— Мне выдали знающие люди, — пропищал мальчишка, словно издеваясь над мужчиной.

— Кто, когда, зачем и почему? — медленно спросил Джеймс, сменив тактику и угрожающе нависая над мальцом.

— Ваша мать дала мне документы, подтвердив наше родство, — ответил ребенок, а Поттер едва не стукнул себе по лбу, наконец- вспомнив его имя — Гарри. — Мы иногда вместе гуляли после школы.

Джеймс машинально кивнул, удовлетворенный полученной информацией. Это было похоже на правду: сколько он себя помнил, мать занималась пристройством бездомных собак или кошек, а однажды выкупила из зоопарка лекротта, посчитав, что ему там грустно живётся, так что ее возня с бастардиком выглядело вполне реалистично.

— Предательница, — обиженно покачал головой Джеймс и неожиданно для себя сообразил: — Так ты получается сын Лили Эванс?

Гарри кивнул и Поттер, не удержавшись, мечтательно присвистнул. На последних курсах Лили была предметом его юношеских воздыханий и смелых фантазий. А вот сближение между ними произошло аж в семьдесят девятом в Монако. Джеймс, оставив дома надоевшую и опротивевшую супругу с маленьким сыном, с друзьями практически не покидали казино, Лили приехала с подругой залечивать душевные раны после разрыва помолвки. На фоне отсутствия любви и тепла в семье закрутился лёгкий роман. Ничего серьезного, просто раскрепощенное европейское солнце, свободолюбивое Средиземное море, шумные клубные вечеринки, и провоцирующая чувственность атмосферы Лазурного берега. Джеймс невольно улыбнулся, вспоминая их сумасшедшие ночи, но под взглядом пацана слегка смутился. Выходит, что у их интрижки было продолжение, которое сейчас стоит перед ним.

— Жди здесь, — быстро бросил он, выходя в холл.

Джеймс поднялся на второй этаж по широкой дубовой лестнице с бронзовыми перилами с подставками в виде маленьких купидонов. Ее стены были увешаны удивительными гобеленами, изображающими морские кровавыми сражения. Он миновал огромную вазу, которая возвышалась на площадке, из японского фарфора, поддерживаемая треножником, чьи ножки были выполнены в виде змей, и прошел в кабинет, который был великолепен — старинная мебель из позолоченного дерева, отделанная мелкой вышивкой ручной работы, вместо ковра — медвежья шкура и сотни редких нетронутых книг за стеклом стеллажей из сосны.

Джеймс вытащил из стола чековую книжку и принялся заполнять документ: написал дату, внес данные бывшей возлюбленной и замялся из-за суммы. Поттер никогда не считал себя жадным, но сейчас был не лучший момент для широкого жеста. Джош Бродмур шепнул Джеймсу на прошлой тренировке, что Министерство заинтересовалось скромными доходами, высокими расходами и мизерными налогами спортсменов. Да и слухи про его неведомую щедрость могли дойти до Грейс и, тогда, чего доброго, эта мегера могла настроить Мерил против него. Джеймс по собственному опыту знал, что ничто так не объединяет бывших жен, как обнаружение супружеской измены и появление гипотетического наследника-конкурента их детей. Кроме того, не хотелось бы крупной суммой подтолкнуть Лили к шантажу. Мужчина вдохнул и, подсчитав приблизительный возраст ребенка, решил остановиться на девяти тысячи галлеонов. Джеймс кивнул сам себе, убеждаясь в справедливости своего решение: небольшая сумма, конечно, но многие семьи живут на меньшее.

Вернувшись в гостиную, Джеймс, не удержавшись, скривился от приступа брезгливости: пацан прижался к витрине, оставляя на стекле смазанные мутные разводы — отпечатки пальцев и носа и пятна от слюны. Поттер посмотрел на прямоугольные часы в резном футляре с башенками и с медным маятником, похожие на лесной домик, мысленно прикидывая, успеют ли эльфы прибрать и продезинфицировать гостиную до прихода гостей. Время поджимало и давно пора было выпроваживать мальчика.

— Передашь матери и попроси ее не обижаться на меня, — сказал Джеймс, подталкивая мальчика к выходу и протягивая ему конверт с чеком и колдографией. — Молодец, что зашел, рад был познакомиться, надеюсь, что больше не увидимся.

— Мне нужен отец, а не Ваши деньги, — быстро выпалил Гарри, видимо, боясь, что если промедлит, то растеряет всю свою уверенность. — Сэр, вы один из самых лучших английских игроков за последние сто лет. Вы на протяжении десяти лет входили в список самых точных охотников в истории квиддича. Я тоже хочу быть таким, как Вы. Таким же крутым в школе, а потом так же круто играть в «Сороках», — мальчишка, решив, что лести достаточно, состроил жалобную мордашку и попросил: — Пожалуйста, сэр, научите меня быть лучшим! Мне больше ничего не нужно от Вас. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пап!

Джеймс, не ожидавший такого напора, машинально отступил назад и едва не задохнулся от возмущения. Возможно, он бы согласился, если бы ребенок стал вымогать у него более крупную сумму, но возиться с мелюзгой — это было что-то из области фантастики. Эти низкие люди, шумные, надоедливые и невоспитанные чертята, пожалуй, кроме своих и крестника, раздражали его. Однажды Джеймс даже толкнул целую речь, не имевшую большого успеха у публики, которая, честно говоря, была слабовата и глуповата, о том, что дети — это худший подвид человечества, выведенный для того, чтобы отравлять жизнь более совершенным особям. Но эта была философия, реальная же причина — почему люди добровольно обрекали себя на жалкие и несчастные годы (пусть и отрицали это и врали про цветы жизни) — заключалась в деньгах. Осознанно детей заводили для того, что они содержали родителей, когда те будут не способны самостоятельно заботиться о себе. Обычные рыночные отношения: чем счастливее детство, тем комфортней старость. У Поттера не было проблем с деньгами, но он все-равно совершил ошибку, заделав троих, и больше не собирался наступать на одни и те же грабли.

— Слушай, пацан, — тяжело вздохнул Джеймс, которому успело ужасно надоесть все это представление. — Я допускаю мысль, что когда-нибудь ты угостишь меня выпивкой в пабе и мы душевно поболтаем о жизни, а потом через много-много лет тебя даже пригласят на мои похороны, — мужчина замолчал, на миг представив реакцию Генри, который до сих пор верил, что причиной развода родителей стало рождение Джесси (тут он путал причинно-следственную связь, но в целом был прав), на появление братика с именем, похожим на его, и усмехнулся. — Но сегодня наше знакомство закончиться на этом, — он кивнул на конверт, всунув его в карман пиджака Гарри. — С возрастом ты поймешь, что люди моего уровня часто сталкиваются с аферистками, которые их шантажируются с помощью внебрачных детей, и сейчас я трачу на тебя свое время только потому, что моя мать уверовала в то, что ты ее внук, хотя я лично в этом очень сомневаюсь, — Джеймс двумя пальцами, словно боясь испачкаться, взял ребенка за шиворот и повел в холл. — Теперь возвращайся к мамочке. Скажи ее, что ты хочешь играть в квиддич и она оплатить тебе тренировки. Но про меня забудь.

Джеймс собирался открыть дверь, как ребенок, исхитрившись, запрыгнул на него, повиснув на шее. Мужчина дернулся, пытаясь сбросить с себя ребенка, но гаденыш держался крепко, намертво впившись ногтями. Джеймс мысленно вернулся к версии с клоном-убийцей и уже хотел позвать на помощь, но отказался от этого, поняв, что не готов стать посмешищем даже в глазах домовых эльфов.

— Мама никогда не разрешит мне играть в квиддич, — заныло чудовище, подозрительно шмыгая носом. — Она потратит деньги на одежду, на дурацкий французский, на подготовку к Хогвартсу, но только не на квиддич! Ну, пожалуйста, сэр, Вам же знакомо чувство полета!

Происходящее походило на сюрреалистическую картину, нарисованную обезумевшим художником, и напоминало галлюцинации, как когда Джеймсу стало плохо на вечеринке в Риме. Но странный пацан был реальным и уходить явно не спешил, а Поттер, пошатываясь, успеть устать и от его нытья, и от физической нагрузки (парень-то был пушинкой, но виски действовали расслабляюще). А еще, как опытный папаша, мужчина знал, что детские сопли оставляют противные пятна на рубашке.

— Ладно, победил, только слезь с меня, — недовольно согласился Джеймс и, как только пацан разжал хватку, грубо скинул его. — И хватит разводить здесь сырость! Уговорил, будет тебе подготовка к Хогвартсу, а вот что касается «Сорок», — он придирчиво посмотрел на хилого паренька и спросил: — А ты уверен на счет квиддича? Может тебе лучше попробовать поиграть в шахматы? — Джеймс начал вспоминать известных шахматистов, но, заметив, что пацан снова планирует разреветься, поднял руки вверх и тяжело вдохнул: — Уже и пошутить нельзя. Ты когда-нибудь летал на метле?

Гарри, едва не завизжав от радости, отрицательно помотал головой. Джеймс застонал, задаваясь вопросом: чем же он так прогневал богов? Ну, почему из всех его гипотетических детей от множества любовных связей ему достался именно этот задохлик, которого снесет с ног не то что задира бладжер, а малыш снитч.

— Акцио метла! — крикнул мужчина и, оседлав метлу, кивком пригласил ребенка. — Прыгай, полетаем по дому.

Гарри не нужно было повторять дважды. Он, сияя от восторга, залез сзади, прижавшись к спине Поттера. Джеймс, вздрогнув от прикосновения, повел плечами, сбрасывая руки мальчика, и поднялся под потолок. Комнатный ветерок, гладя приятной прохладой, наполнил тело счастливой бодростью, а чувство полета радостно будоражило душу.

— С силой отталкиваюсь ногами от земли и взлетаю, — сухо объяснил мужчина и сглотнул, ощущая, как выпитый алкоголь угрожающе поднимается к горлу. — Правой рукой крепко держу метлу и контролирую, чтобы она была в ровном положении, это понятно?

— Да, сэр, — послышалось сзади. — А какую максимальную скорость может развить Ваша метла?

— На сегодня достаточно, — сказал Джеймс, проигнорировав вопрос и спустившись вниз.

Поттер оперся об стену — унять головокружение, которое было намеком о том, что ему давно пора бросить пить. Пацан светился от счастья, а в его расширенных глазах было столько радости вперемешку с восхищением, что Джеймс, заряжаясь от него энергией, и сам расплылся в улыбке. В конце концов, развлекать детей было не самым трудным и худшим занятием, если забыть, что он их, мягко говоря, недолюбливает.

— Пообещайте, что подготовите меня к школе и научите всему, что знаете сами, — потребовал пацан, протягивая мизинчик.

— Обещай, — хмыкнул Джеймс, закатив глаза, но мизинчик пожал. — А теперь вали отсюда! — Мужчина щелкнул пальцами и приказал домовику: — Скроуп, проводи гостя.

Удивительно, но Гарри послушался и, демонстративно спрятав карман только колдографию, последовал за домовиком. Джеймс же растянулся на диване, заложил руки за голову и попытался собраться с мыслями. Авантюра, в которую его втянула, очень не нравилась мужчине, но перспектива громкой статьи про его внебрачного сына звучала еще хуже. Пусть пока все остается, как есть, а потом он придумает, как избавиться от пацана.

Джеймс нахмурился, заметив лежавшую на полу бумажку, оказавшуюся очередным снимком: рыжеволосая девушка сидела за столиком, закинув роскошные ноги одну на другую, и улыбается, глядя прямо в объектив. Овальное личико, большие зеленые глаза — ласковые и любопытные, а сама кажется настолько хрупкой, что хочется стать ее защитником. Одним словом — настоящая красавица.

— Хозяин Джеймс, — позвал Скроуп, поклонившись. — Гости скоро прибудут.

— Угу, — промычал мужчина, шевеля губами и что-то подсчитывая в уме, и наконец оторвал взгляд от колдографии, которую сначала ходил забросит в ящик стола, но почему-то спрятал в карман.