Ронин (джен)

Никто не спрашивал разрешения у Юбабы подать на стол лучшее саке, оставшееся после бесчинств Безликого, и, учитывая ее дурное настроение, она бы уж точно не ответила согласием на такую просьбу. Но ликование в окрестностях купален заражало всех вокруг, и Юбаба, отправившись наверх, начала причитать над Бо, который остался совершенно равнодушным к ее проявлениям ласки. Бочонки с саке все-таки достали из подвала, и импровизированный праздник перешел в громкое шумное веселье, грозившее затянуться до рассвета. Рин, то и дело поднимая чашку, осторожно потягивала саке и спокойно наблюдала за праздником. Тени скользили по деревянным стенам купальни, остальные работники смеялись и танцевали, а от блестящих золотистых поверхностей их вееров отражался свет ламп.

Где-то в угасающих лучах солнца, за железнодорожной дорогой и поездом, издающим глухой свист, Сэн с родителями вернулась в человеческий мир, забыв обо всем, что произошло в царстве духов. Рин очень гордилась своей маленькой подружкой, которая не побоялась выступить против Юбабы, но стоило ей вспомнить о футоне⁽¹⁾ Сэн и ее маленькой форме, оставшейся в спальне, Рин пронзила печаль. Вещи были аккуратно сложены и ждали, пока их отдадут в стирку, а потом передадут новой паре рабочих рук в купальне.

Рин не так много выпила, чтобы оправдать этим свой настрой, но, возможно, именно благодаря уходу Сэн повсюду витала бунтовская нотка. Рин осушила чашку, поставила ее на поднос и скользнула в лифт, спускаясь в котельную. Почему-то Рин совсем не удивилась, когда рядом с Камадзи увидела Хаку. Юный дракон обхватил руками дымящуюся чашку чая, а истопник прихлебывал прямо из чайника.

— Значит, с девочкой и ее родителями все в порядке, да? — спросила Рин, уперев руки в бока.

Хаку кивнул. В его странном драконьем взгляде вспыхнуло что-то похожее на счастье.

— Ясно. — Рин отвернулась и тайком провела рукой по щеке. — Надеюсь, в мире людей у нее все получится, так же как и здесь.

Камадзи уже давно знал Рин, и обмануть его у нее явно не получилось, поэтому он лишь двумя руками налил ей чашку чая, а еще двумя положил подушку напротив Хаку.

— Я ухожу, — сказал он Рин, когда она скользнула на предложенную подушку и взяла чай, кивнув Камадзи.

— И ты? — Рин глотнула чай, чтобы скрыть болезненный укол от еще одной новости. — Как раз тогда, когда здесь перестало вонять людьми и духами. Ну и что теперь, господин Хаку? Будешь убегать от прихвостней Юбабы, пересекая этот мир и все остальные, и постоянно оглядываться через плечо, чтобы не упустить полчище ёкаев⁽²⁾ или сикигами⁽³⁾, которые готовы растерзать тебя на части или притащить обратно в купальни?

— Ни то, ни другое. — В уголках губ серьезного лица Хаку появилась улыбка. — Тихиро вспомнила мое имя и освободила меня.

— Кто… А-а. — Рин вздохнула. Ей казалось, что, когда она узнала настоящее имя Сэн, последняя ниточка, которая связывала девочку с купальнями, окончательно порвалась. — Ну и куда же ты пойдешь?

— Домой, что бы это ни значило. — Хаку поставил пустую чашку на пол и низко поклонился Камадзи. Потом он выпрямился и внимательно посмотрел на Рин. — Возможно, если я и сам решу стать волшебником, мне в дальнейшем понадобится помощь.

Рин, задумчиво хмурясь, встретилась с ним взглядом.

— Спасибо за предложение, но нет, мальчик-дракон, — ответила она. — Но я желаю тебе удачи.

На лице Хаку не отразилось ни разочарования, ни гнева; он просто кивнул Рин, встал и вышел из котельной. Камадзи почесал колючую бороду черными ногтями.

— Даже не подумаешь над этим, Рин? — спросил он. — Не каждый день предлагают выбраться отсюда.

— Знаю, — отозвалась Рин, — но я не хочу работать на кого-то еще. Меня душит не труд здесь, дедушка, а отсутствие свободы. Я с радостью буду делать такую же работу, если она будет на моих условиях.

Рин вспомнила, как сидела на балконе спальни, освещенной лунным светом, вместе с Сэн — Тихиро, мысленно поправилась Рин, — лакомясь прекрасным ан-паном⁽⁴⁾ и вбирая в себя город за разлившейся рекой, который оказался еще прекраснее. Тогда Рин сказала, что обязательно уйдет из купален, каким-то образом сама устроит свою жизнь и начнет ею управлять, отправившись в этот город, мерцающий на горизонте, который находился так близко, что его можно было увидеть, но в то же время слишком далеко, чтобы до него дотронуться. Старая присказка, которую Рин повторяла столь часто за все годы, проведенные здесь, что слова окутались мифическим ореолом и перестали казаться настоящими.

Камадзи сложил две руки вместе, понимающе хмыкнув.

— Сколько тебе осталось лет, согласно договору?

— Пятьсот, — всхлипнула Рин и вдруг разрыдалась.

Камадзи мгновение просто смотрел на нее, а потом снова спокойно налил ей чая в чашку, которую она держала в руках.

— Знаешь, не все хозяева похожи на Юбабу, — ласково напомнил Камадзи. — Хаку неплох, если уж в этом дело.

— Знаю, — ответила Рин, и ее голос прервался от слез. — Не хватает только Хаку, который придет меня спасать, ага.

— Даже тем, кто сам строит свою судьбу, все равно приходится полагаться на чужую помощь, — разумно продолжал Камадзи. — Вспомни нашу маленькую человеческую подружку.

Рин неохотно кивнула, вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони.

— Мой срок закончился много столетий назад, — продолжал Камадзи, — но я остался, даже после того как купил билеты на поезд и сказал себе, что могу уйти. К этому месту и образу жизни слишком сильно привыкаешь, а потом теряешь желание отправляться в неизвестность. Сэн не утратила его, потому что пробыла рядом с нами недолго. Вижу, благодаря ей это желание вновь загорелось и в тебе. Не задерживайся в купальнях, а то оно снова исчезнет, а ты пробудешь здесь дольше, чем хотела.

* * *

Жизнь в купальнях продолжалась. Ками приходили и уходили, гости в масках радовались, расслабляясь в горячей воде, отори-сама⁽⁵⁾ пищали, перелетая с места на место в гигантских подогретых ваннах. Рин мыла полы, сортировала и складывала одежду, а к концу дня слишком уставала, и у нее не хватало сил продумать следующий шаг. В какой-то момент она перестала бегать по всевозможным поручениям и осторожно спустилась вниз, в котельную. Пусть Камадзи так и не напомнил Рин тот разговор, который у них был, когда Сэн — Тихиро — завоевала себе свободу, Рин воспользовалась этими спокойными мгновениями и, потягивая чай, задумалась над будущим.

Возможно, и хорошо, что у Рин не было времени озаботиться своей судьбой, ведь она сама нагрянула в купальни к ней. Первый намек на происходящее появился благодаря аромату тритона, зажаренного на древесных углях и пронзающего свежий осенний воздух. Рин проснулась, чувствуя восхитительный аромат, и прошла по купальням, заглядывая во все комнаты, которые попадались ей на пути, и пытаясь отыскать, откуда появился этот запах. Через целый час бесплодных поисков Рин наконец прокралась в котельную и растолкала Камадзи.

— Так, старик, твой нюх так ослаб, что тебя не разбудил этот запах? — спросила она.

Камадзи зевнул.

— С моим нюхом все отлично, — ответил он. — Понятия не имею, о чем ты.

Рин нахмурилась, до сих пор отчетливо чувствуя аромат тритона.

— Ну и почему я чувствую запах, а ты, как и все остальные, — нет? — спросила она. — Что-то я не видела, чтобы кто-то еще растерянно бродил по купальням, пытаясь разузнать, откуда этот аромат.

— Ага. — Камадзи потянулся, вытягивая почти все руки одновременно, и Рин застыла на месте, чтобы он ее случайно не задел. — Может быть, этот запах предназначен только для тебя.

— Что? — Рин моргнула. — Зачем кому-то так издеваться, да еще и только надо мной?

— Это не со зла сделали. — Под усами Камадзи угадывалась улыбка. — Кто-то в мире людей оставил тебе подношение, и я даже догадываюсь кто. Поэтому запах и чувствуешь только ты, хотя тритона тебе вряд ли удастся попробовать — разве что ты отправишься за ним в мир людей.

Услышав это, Рин поджала губы, стараясь не улыбаться. Следующие несколько дней аромат тритона, наполняющий ее рот слюной, повсюду следовал за ней. Постепенно он слабел, но после каждого крупного фестиваля насыщенный запах появлялся снова. В такие дни Рин выполняла работу с удвоенной силой — ее вдохновлял не только запах, но и то, что подруга не забывала о ней.

Следующей неожиданностью оказалось появление сикигами. Одним солнечным утром, когда Рин открыла дверь, чтобы вылить грязную воду из ведра, она увидела у купален маленькую бумажную фигурку, которая поклонилась ей. Рин посмотрела по сторонам и, поклонившись в ответ, поставила ведро и шагнула на грязную землю. Когда Рин подошла, сикигами съежился и рухнул на землю, снова превратившись в обычный лист бумаги. Рин подняла его и перевернула. На обратной стороне летящим почерком было написано: «Делай все возможное». Кончики пальцев Рин закололо от сильной магии, пронизывающей маленькую бумажную фигурку. Она быстро свернула ее, сунула за оби⁽⁶⁾ и только потом продолжила выполнять свои обязанности.

В купальнях время текло странно. Рин отмечала, как солнце двигалось по небу и менялись времена года, но после стольких бесконечных лет работы она уже не замечала тех месяцев и недель, которые проходили мимо. Поэтому, когда появился еще один дух помоек, Рин уже не могла сказать, как давно ушла Тихиро. Глаза всех работников купален, как и в прошлый раз, слезились из-за невыносимой вони, которую источал бедняга, и Юбаба, зажав нос, быстро прогундосила:

— Рин, ты отлично справилась, когда у нас в прошлый раз был… э-э-э… почетный гость. Теперь помоги этому.

Рин уже хотела возразить, что тогда все сделала Тихиро, а она принесет не больше пользы, чем остальные духи, но тут что-то зашелестело под ее формой, и Рин вспомнила слова, начертанные на поверхности сикигами.

Низко поклонившись, она задержала дыхание и повела гостя в глубь купален, от души надеясь, что Камадзи даст ей настой получше, пусть у нее и не было нужных табличек. Оттирая неприглядного духа, Рин заметила, что из вонючей грязи торчат сотни крошечных кусочков пластика. Когда она достала их и бросила в мутную воду для купания, грязь начала покидать обрюзгшее тело и гость глубоко вздохнул. Речной хрустальный дракон, появившийся мгновение спустя, оставил в руках Рин странный пузырек в форме шара, доверху наполненный водой, а потом выскользнул из купален, оставив после себя множество рыбы, которой работникам купален хватило еще на три недели.

— Что это? — удивлялась Рин тем же вечером, крутя пузырек в руках.

— Понятия не имею, — пожал плечами истопник. — Думаю, когда придет время, ты все узнаешь.

Следующим гостем оказалось не зловонное создание, а бесформенная груда, с трудом передвигающаяся под собственной тяжестью, скользкая, тошнотворно зеленая и гниющая. Она с трудом добралась до дверей купальни и легла у порога, издавая хрипы. Две группы работников постарались на славу, развязывая толстые путы из водорослей, которые скрывали под собой глаза и горло призрака, но чем дольше он отмокал в ванне, тем хуже все становилось. Когда наконец позвали Рин, она погрузила руки в скопление, окружающее духа, и пальцами вычесала оттуда большие куски красного фосфора. Медленно зеленая груда смялась и опала, и под ней оказалась улыбающаяся морда. В знак благодарности озерный дракон втиснул в руки Рин маленькую коробочку с каким-то белым веществом внутри, которое задымилось и засверкало, когда Рин открыла крышку и тут же ее закрыла. Остальные работники этого не заметили, бросившись на грязный пол ради драгоценных камней, оставленных последним гостем. В купальнях снова, вот уже в который раз, пировали.

— Осторожней, — смеялся Камадзи, вручая Рин чашку чая, хотя она даже не успела о ней попросить. — Остальные начинают думать, что ты и правда разбираешься в подобных случаях.

Похоже, Камадзи говорил правду, что подтвердилось, когда в купальни пришел третий гость, болезненный и вялый. Его плоть вздымалась в брызгах горячей воды, раздуваясь и тут же опадая. Изредка призрак открывал глаза, смотря вдаль пустыми глазами с красным оттенком.

— Давно я не видела ничего подобного, — мрачно пробормотала Юбаба.

Рин, не дожидаясь ее приказа, выступила вперед, помогая духу добраться до ванны. На этот раз купание не было обычным. В покоях духа свет приглушили, чтобы ему было спокойнее, и Рин без устали работала день за днем, то опустошая ванну, то снова наполняя ее, не позволяя воде остынуть, и чуть слышала крик боли, спешила к гостю с чашкой лучшего чая от Камадзи. Рин понятия не имела, сколько прошло дней. Руки у нее потрескались и кровоточили, а остальные работники бросали обеспокоенные взгляды на осунувшееся лицо и темные мешки под глазами Рин. Но она по-прежнему не сдавалась, зная, что именно так и поступила бы ее храбрая маленькая подружка. И гость потихоньку поправился, его кожа стала прохладной, а взгляд — бездонно синим. Когда дух наконец окреп и выбрался из деревянной кадки после бесчисленных дней, в течение которых Рин потихоньку смывала его боль, используя лучшие травы в купальнях, он низко поклонился и вручил ей маленький шелковый мешочек. Потом дух медленно отправился к двери и прошел между раздвижными сёдзи⁽⁷⁾ с расписными ширмами, оставляя позади крупные дорогие кораллы и жемчуг размером с ногти на больших пальцах Рин.

— Садись, садись, — ворчливо сказал Камадзи, когда Рин ввалилась в комнатку к истопнику. Протянув руку, он сунул подушку, на которую Рин в изнеможении опустилась. — Знаешь, мы все о тебе волновались. Ты, конечно, не можешь умереть, но так же себя до полусмерти загонять можно, Рин!

— Все хорошо, — пробормотала она.

Когда Камадзи поставил перед ней чашку чая, Рин низко поклонилась, а потом быстро выпрямилась, доставая из-за оби шелковый мешочек, который подарил ей последний гость.

— Ага, — улыбнулся истопник. — Какие же новые сокровища ты получила от ками сегодня за усердие?

Рин повертела мешочек в руках, и оттуда выскользнул изумительной красоты драгоценный камень: в нем отражались глубина, буйство и красота океана. У Камадзи перехватило дыхание, когда Рин зачарованно вертела камень в пальцах.

— Что это? — едва слышно спросила она.

— Это? — Камадзи гортанно рассмеялся безумным смехом. — Это, дорогая, твоя свобода! За такой камень Юбаба отдаст что угодно! Если будешь действовать с умом, можешь еще и половину купален получить в придачу…

Рин, потеряв дар речи, посмотрела на драгоценность, а потом перевела взгляд на Камадзи.

— Если я отдам этот камень Юбабе, она сможет с его помощью кому-то навредить?

— Юбаба? Нет, вряд ли. — Камадзи пожал двумя плечами. — Тот ками, о котором ты заботилась, похоже, был духом моря. В этом камне заключена огромная сила, но Юбаба не сможет ее использовать. Нет, хуже всего будет, если она обменяет его в будущем на какую-то другую ценность, которая ей пригодится. Не волнуйся, Рин. Никому не под силу предугадать, к чему приведут наши действия.

Она кивнула, сунула камень обратно в мешочек и встала.

— Камадзи? — позвала Рин. — Спасибо за все. Я еще вернусь.

— Лучше не надо, — посмеялся Камадзи. — Не хочу, чтобы у нас были неприятности из-за Юбабы. Когда увидишь мою человеческую внучку, попроси ее и мне оставлять подношения из тритона, жаренного на углях, хорошо?

Рин улыбнулась, низко поклонилась другу и открыла дверь в котельную. Когда она выходила, Камадзи помахал ей.

* * *

Когда Рин в последний раз была в кабинете Юбабы, она подписала договор, отдав свою жизнь в услужение на ближайшее будущее. Это случилось так давно, что причины, которые вынудили Рин пойти на это, почти затерялись в глубинах памяти, не говоря уже об имени, от которого она отказалась. Рин забыла огромные эмалированные вазы и персидские ковры, устилающие мраморные полы, но помнила страх, охвативший ее, когда она впервые увидела колдунью с огромными жабьими глазами, которая смотрела на нее с угрожающей улыбкой. И как же странно, что, когда Рин вошла к Юбабе в этот раз, она посмотрела на нее, не вставая из-за стола, и дернула головой, как будто награждая Рин гордым кивком.

— Так, так, — вкрадчиво сказала Юбаба, — это же наша образцовая работница. За последние годы ты принесла нам столько удачи, искусно заботясь о богах. Чем я могу отплатить тебе?

— Я хочу расторгнуть договор, — ответила Рин.

Юбаба откинула назад огромную голову и залилась ужасающим смехом.

— Так вот за чем ты пришла? — покосилась она на Рин. — Хочешь расторгнуть договор и открыть заведение в городе по соседству? Послушай, меня не волнует, как тебя восхваляют ками в другом мире. Они приходят в купальни, потому что знают мою репутацию. Ты всего лишь работаешь на меня и сама по себе ничего не стоишь.

— Да, — согласилась Рин и прикусила язык, не давая сорваться с него тем словам, которые она хотела сказать в ответ. — Я ничего не стою и не собираюсь становиться вашей соперницей. Если вы разрешите мне расторгнуть договор, обещаю, я никогда не открою купальни.

— Рада это слышать, — лениво ответила Юбаба, — но договор ты расторгнуть не сможешь. Сколько лет тебе осталось? Чуть меньше пяти сотен? Ох, для этого тебе понадобится что-то невероятное…

Рин подняла камень, и Юбаба прервалась на полуслове, вытаращившись на него, а потом наклонилась вперед.

— Какая прелесть, — пробормотала она и откашлялась. — Этого все равно не хватит.

— Хватит, — возразила Рин. — Тому, кто сказал, что этот камень очень ценен, можно верить.

— Ишь ты! — хмыкнула Юбаба, стараясь не смотреть слишком жадно на камень в руках Рин. — На речной камешек, оставшийся на берегу после прилива, он и правда не похож.

— Я могу оставить его себе, — пожала плечами Рин, и Юбаба машинально дернулась, когда Рин начала снова засовывать драгоценность за оби. — Я не отдам камень вам, пока вы не согласитесь освободить меня от оставшихся лет службы, которые я задолжала купальням. И не пытайтесь обмануть. Я уйду и никогда не вернусь, пообещав не строить собственные купальни, — а вы получите камень и не станете наказывать ни меня, ни тех, кто помогал мне или пожелал добра, когда я уходила. Согласны?

Глаза Юбабы слегка выпучились, и Рин не могла понять, то ли это было от гнева, то ли от алчности.

— Ладно, ладно, — наконец согласилась Юбаба. — Давай мне камень и убирайся. Уверена, мы найдем, кем тебя заменить. И, уходя, ни с кем не разговаривай. Не хочу, чтобы с тебя брали пример.

Рин бросила камень на стол и вышла широкими шагами, чувствуя странное ощущение свободы и безрассудства.

Она быстро собрала вещи в спальне, которые, несмотря на сотни лет, проведенные в купальнях, уместились в один скромный фуросики⁽⁸⁾. Никто не обращал внимания на Рин, когда она спустилась по знакомым коридорам, чувствуя, как банный пар поднимается, увлажняя и согревая ее лицо после прогулки по мостикам наверху. Рин вышла через главный вход и, подняв голову, посмотрела на луну, сияющую над головой. Где-то вдалеке засвистел поезд. Пусть у Рин и не оказалось билета, она могла кое-что обменять на него и способна была сама принять решение. В свертке у нее были коробочка и пузырек с водой. Рин достала их и заметила, что в коробке застряла ручонка сикигами. Она осторожно открыла крышку, освобождая бумажную фигурку, и тут же, как только фигурка рухнула в коробку, вверх с грохотом взмыл луч белого света. Когда взгляд Рин наконец перестал расплываться, она увидела, что с небес вниз несется белый извилистый силуэт, а пустая коробочка начинает рассыпаться в пепел. Рин бросила ее и осторожно вложила пузырек обратно в сверток, в то время как Хаку спиралью спустился на землю рядом с ней.

— Стоило догадаться, что все это случилось благодаря тебе, — тихонько рассмеялась Рин, скрещивая на груди руки и ласково глядя на дракона. — Ты послал сикигами?

Дракон наклонил голову.

— Спасибо, — поклонилась Рин в ответ. — Сэн… Тихиро… точно замешана в этом, да? Я никогда не смогу отплатить ей, но как же хочется ее тоже поблагодарить…

Хаку моргнул огромными зелеными глазами и опустил голову. Поколебавшись мгновение, Рин взобралась ему на спину и крепко ухватилась за дракона, когда он взмыл в небо. Земля отдалялась от них, и купальни Юбабы весело сияли вдали, когда они мчались высоко над железнодорожными путями и городом, в который Рин так давно стремилась. Она повернулась к звездам, купаясь в лунном свете и наслаждаясь первым вкусом свободы.

Рин раньше никогда не была в мире людей и заволновалась, когда Хаку приземлился рядом с маленьким домом и кивнул на дверь. Она соскользнула со спины дракона, еще раз низко поклонилась и подошла к порогу. Окно рядом было приоткрыто, и Рин увидела молодую женщину, которая сидела за столом и смотрела на сверкающий экран. Даже если бы Рин не почувствовала магии, льющейся от плетеной резинки, которой девушка подвязала волосы, она бы узнала этот правильный изгиб плеч где угодно.

— Знаю, доктор Камемото, но я еще не готова сдаваться, пусть большая часть наших образцов и пропала во время землетрясения. За последние несколько лет я взяла множество проб в каждом из этих водоемов — десятки были собраны во всех местах, указанных нашей командой. Должен же бы уцелеть хотя бы один образец, который позволит нам завершить сбор данных, касающихся загрязнения городских рек пластиком. Я продолжу готовить отчет. Пожалуйста, дайте мне еще немного времени…

Где-то в глубине разума всплыли слова, которые Рин когда-то сказал Камадзи. Она развязала фуросики, достала пузырек с водой и взглянула на Хаку, который в ответ посмотрел на нее так же многозначительно. Рин улыбнулась. Возможно, она все-таки сможет по-настоящему отплатить подруге. Хаку кивком головы указал на дверь, а потом снова молча поднялся в воздух. Рин глубоко вздохнула, постучала и отступила назад.

Тихиро, открыв дверь, ахнула.

— Рин! — воскликнула она, обнимая подругу. — Получилось! Мы и не думали, что выйдет… я предложила Хаку отправить к тебе ками воды, но после этого мы совсем не знали, что происходит в купальнях. Ты им помогла? Они тебе отплатили за помощь?

— Помедленней, детка, — засмеялась Рин. Ее будущее по-прежнему было туманным: она понятия не имела, что ей делать дальше, куда идти и как ее зовут по-настоящему. Да и стоило ли искать это имя вместе с давно забытым прошлым? У Рин были друзья, свобода и возможность выбирать место работы и своего начальника. Для начала и это неплохо. — Пригласишь меня внутрь или мне придется стоять здесь всю ночь? Я все тебе расскажу и хочу услышать, чем ты занималась все это время. Ах да… если у тебя найдется один из тех тритонов, жаренный на углях, от него я точно не откажусь.

1) Японский матрас, предназначенный для сна на полу.

Вернуться к тексту

2) Сверхъестественные существа из японской мифологии.

Вернуться к тексту

3) Духи, которых призывает на службу колдун; магические слуги.

Вернуться к тексту

4) Японская выпечка с начинкой из сладких бобов.

Вернуться к тексту

5) Духи, напоминающие больших утят.

Вернуться к тексту

6) Японский пояс.

Вернуться к тексту

7) Двери или перегородки в японском доме.

Вернуться к тексту

8) Квадратный кусок ткани. Используется для заворачивания и переноса предметов.

Вернуться к тексту