Гринграссы и план Дамблдора (джен)

Закончилась Вторая магическая Война в Британии. И лорд Гринграсс был очень этому рад. Война, к большому его счастью, обошла семью Гринграсс стороной: дом цел, денег не убыло. Чего ещё ему желать?

В Последний год он вышел из своего дома лишь раз — для заключения брачного контракта для своей младшей дочери Астории с семьёй Малфоев. Дочь была недовольна, но она поймёт, что для неё хорошо это. А вот старшая...

Для Дафны он видел лишь одного мужа: Гарри Поттера. Но была одна проблема, Поттер был под влиянием Дамблдора и Уизли. А что если Открыть ему Глаза? Рассказать правду? А это идея! И пошлёт он для этого Дафну.

Дафна Гринграсс волновалась. Отец дал ей важное поручение: рассказать Гарри Поттеру правду. Вырвать его из лап манипулятора. И привести в подходящую семью путём женитьбы на ней. Перед визитом, как положено аристократам, они с отцом отправили письмо с просьбой о разговоре.

Она пришла к дому Уизли. Дафна слышала, что Поттер живёт здесь. Почему не пришла камином? Отец сказал, что прогулка поможет спланировать разговор.

На стук открыл высокий худой мужчина в очках. Должно быть, Артур.

— Вы, должно быть, мисс Дафна Гринграсс? Доброго дня. Рад встрече.

— Взаимно, — ответила Дафна. Прихвостни бывшего директора не заслуживают большей вежливости.

Артур провёл её в гостиную. Там сидели Гарри Поттер, Выводок Уизли (детьми она не назовёт их, кроме погибшего), Грейнджер, Молли и... ЕЁ СЕСТРА?

— Астория, что ты здесь делаешь?

— Драко привёл. Сказал, что его семья нервничает, что помолвка слишком поспешна. С тех пор я живу здесь.

Дафна промолчала. С этим разберётся отец.

— Наследник Поттер! Я пришла, чтобы рассказать вам о заговоре, который плёл против вас Дамблдор.

— Какой интересный заговор! Я его плёл, а узнаю об этом только сейчас! — раздался сверху голос.

Дафна удивлённо подняла голову и увидела на стене портрет Альбуса Дамблдора.

— Вы удивлены, я вижу? — спросил портрет. — Гарри так меня уважал, что решил на основе своих воспоминаний написать ещё два портрета. Один он повесил в доме на Гриммо, рядом с портретами своих родителей, крёстного и четы Люпинов, а второй висит здесь, в Норе.

Дафна не знала, что сказать.

— Вы пришли поговорить со мной, мисс Гринграсс, — сказал Поттер, — я готов. Вы, наверное, хотите рассказать мне о чём-то?

— Да, — нашлась Дафна. — Начнём с того, что вы чистокровный.

— Я знаю. Не удивляетесь. Ведь оба моих родителя волшебники. А значит, я — чистокровный.

— Но, — Дафна растерялась, — Дамблдор и Уизли...

— Гринграсс! — Гарри злился. — Вы явно смотрите на всё с одной точки зрения. Вы не знаете всей картины. Мы, — он обвёл рукой присутствующих, — готовы помочь вам увидеть то, что было вам не видно, если вы готовы слушать.

Дафна кивнула. Она выслушает его пропитанные пропагандой речи, опровергнет их, и Гарри Поттер узнает правду!

— Подождите! — раздался чей-то голос. И в зеркале появился... погибший близнец?

— Но как?! — воскликнула Дафна. — Я слышала, он погиб!

— Нет, — ответил Артур, — его поразило заклятие Августа Руквуда. Этот человек когда-то работал в Отделе тайн, а потом сдружился с Антонином Долоховым и Игорем Каркаровым. В результате намешал в заклинаниях разработки отдела тайн, русское волшебство и боевые приёмы Дурмстранга. Руквуд заточил Фреда в зеркале. Позже невыразимцы развеяли часть заклятия, и теперь Фред может перемещаться по зеркалам.

Дафна Гринграсс была в замешательстве. Часть её информации оказалась неверной! Не критично, конечно, но обидно и неожиданно.

— Прежде всего, вы, мисс Гринграсс, писали в письме, что встретиться вас попросил отец. Я поразился тому, что он ни разу не был упомянут по имени. Может быть, вы скажете мне, как его зовут?

Дафна растерялась. Все называли отца лордом, она — отцом.

— Не заставляй её напрягаться, Гарри, — усмехнулся портрет. — Он так часто называл себя "лорд Гринграсс", что позабыл своё настоящее имя — Мартин.

— Ладно, — отмахнулся Рон. — Ты говорила о заговоре, в чём он состоит?

— Это все знают! — горячо сказала Дафна. — Сделать Гарри марионеткой Дамблдора!

Раздался дружный весёлый смех.

— Марионеткой! — отсмеявшись, повторил Гарри. — Все — это нейтралы?

Дафна кивнула.

— Хорошо! Я обещал раскрыть тебе полную картину. Я её раскрою. Когда, по-твоему, началась вся история?

— Тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Когда Неназываемый, поверив в сфабрикованное пророчество, убил твоих родителей.

— Нет. История началась в тот день, когда я встретился с Сибиллой Трелони в баре своего брата Аберфорта, — сказал портрет. — Она просила у меня возможности преподавать прорицания в Хогвартсе. Я ответил, что собеседования провожу только в замке, а в бар зашёл повидать брата. И тут она произнесла пророчество, что в конце седьмого месяца родится тот, кто сумеет победить Волан-де-Морта. Ко мне подошёл Аберфорт, он сказал, что Северус Снегг подслушал наш разговор. Я понял, он всё расскажет Волан-де-Морту, и не имело значения, настоящее ли пророчество или просто попытка впечатлить меня. Волан-де-Морт обязательно поверит в произнесённые провидицей слова. Я спрятал Поттеров и Долгопупсов, чьи дети подходили под пророчество. Потом ко мне пришёл Северус. Он умолял спасти Лили, только Лили. Что будет с Джеймсом, с Гарри, его не волновало. Мерзкий человек. Я понял: Том ищет Поттеров. Я решил поместить их укрытие под Фиделиус. Чары ставил Джеймс, и я не мог знать, кто является Хранителем Тайны. Сириус Блэк сказал, что это он. Я поверил.

Потом, когда погибли Поттеры, передо мной стояло несколько задач. Первая: укрыть малыша Гарри. Это было непросто. Волан-де-Морт исчез, но его сторонники ещё действовали активно. В волшебном мире его прятать было опасно. И я вспомнил о Лили. Её жертва дала малышу защиту. Я спрятал его у сестры Лили, Петуньи Дурсль. Это также должно было дать ему прививку от головокружительной славы, развратившей бы его.

Вторая задача: покарать пожирателей смерти. Это оказалось труднее. В Азкабан отправились только фанатики вроде Лестрейнджей. Прочие дали взятку и расхаживали с довольным видом повсюду.

— А Долгопупсы? Почему вы не защитили их?

— Я защитил, — жёстко ответил портрет, — но после гибели Поттеров Фрэнк и Алиса решили, что опасность миновала, и вышли за пределы чар. Защищены остались только Невилл и его бабушка.

Третья задача: узнать, что произошло с Поттерами. Я не раз и не два просил встречи с Блэком, но Багнольд, после того дня ходившая всё время пьяной, блокировала мои просьбы. А за ней и Фадж. К Морфину Мраксу, который мне никто, меня пустили, а к Сириусу, одному из близких соратников, нет! Позже мы с Грюмом узнали, что за этим стояли Малфои, которым не давало спать имущество Блэков.

Затем настал девятый день рождения Гарри. Он всё изменил.

Дурсли плохо обращались с Гарри. Поселили в шкафу под лестницей, позволяли своему сыну его бить, морили голодом, использовали как прислугу. Много раз мадам Помфри лечила его, я пытался воздействовать на Дурслей, но всё было бесполезно. Вы спросите, почему не отдал его в другую семью? Защитные чары. И кроме того, куда отдать? У Джеймса было много родственников, но ни один не поинтересовался мальчиком. У Римуса свои проблемы, кроме того, у Римуса его бы отняли и поместили к чистокровным фанатикам. Вашим я не верил...

— Почему?

— Потому, что вы трусы! — закричал Гарри. — Больше Тёмных сил боялись потерять деньги, решили отсидеться в стороне! Нейтралы! Ни с кем, кроме своих, не общаетесь, замкнулись в своём мире. Вас устроит и Волан-де-Морт, лишь бы деньги ваши не тронул. Когда Пожиратели убивали на ваших глазах, вы не вмешивались и равнодушно говорили: это грызня тёмных и светлых! А когда на он обернулся бы против вас? Если он бы в один день пришёл и сказал: "Вы не подчинились — кара вам смерть!"? Вам плевать на всех, кроме себя.

Но продолжим. В тот день меня избили особенно сильно. Дамблдор и мадам Помфри прибыли на Тисовую улицу и забрали меня в Хогвартс. По пути они рассказали мне всё. Когда я выздоровел, то пару недель провёл у Лавгудов.

— У кого?

— Лавгудов. Уизли дружили с родителями слишком близко и были под подозрением. От "Норы" было недалеко. Так я познакомился с Молли и её детьми. Потом директор организовал для меняя проход с Тисовой в дом Уизли и Лавгудов. Так я и жил до одиннадцати — на три дома.

А дальше был первый курс.

Дафна Гринграсс была в растерянности. Она не понимала ничего. Жизнь Мальчика-который-выжил изобиловала деталями, о которых она не знала.

— Но ведь Дамблдор крал твои деньги!

— В чём только Альбуса ни обвиняли, но в воровстве — впервые! — проворчала Молли. — Его зарплаты, милочка, хватило на то, чтобы организовать фонд для жертв Пожирателей смерти, а ведь Альбус и Аберфорт, помимо всего прочего, содержали беднейших членов Ордена Феникса. Ныне его наследство разделено между его братом, Аберфортом, Гарри, уцелевшими членами Ордена и Отряда имени Альбуса и ещё осиротевшими от этой войны детьми. Многим помог твой отец? Нет! Он трясётся над каждой монетой!

— Перейдём к первому году в Хогвартсе, — сказал Гарри. — По всем правилам, я получил письмо из Хогвартса незадолго до своего одиннадцатилетия. В то время я находился на Тисовой улице, нужно было поддерживать маскировку всю жизнь прожившего у магглов мальчика-волшебника.

— Зачем?

— В тот год я обнаружил прибежище духа Волан-де-Морта, — сказал портрет. — Оно находилось в лесах Албании.

— Почему именно там?

— Том был одержим идеей превратить Хогвартс в свою резиденцию. Он хотел привязать себя к Шотландии, которую называл по-гэльски — "Альба". Но все заклинания на латыни, и его привязало не к Шотландии, а к Албании.

— Моему отъезду в Хогвартс Дурсли противились, ведь они лишались бесплатной рабочей силы, — продолжил Гарри. — Они даже уехали на какой-то островок. Наивные, думали, там их не найдут! Письмо мне принёс Хагрид.

— А должен был учитель! Вот...

— Погоди! А зачем учитель? Рассказать о волшебном мире? Мне о нём два года рассказывал самый уважаемый волшебник Британии.

Так или иначе, Хагрид вручил мне письмо, и мы отправились на Косую Аллею. Там я впервые познакомился с Драко Малфоем. Он сразу произвёл на меня дурное впечатление. Наглый и высокомерный. Он начал оскорблять людей едва не с первых минут: на Пуффендуе — тупицы, на Когтевране — тоже...

Затем была покупка палочки. Моя имела сердцевиной перо того же феникса, что дал перо для палочки Волан-де-Морта.

— Не бывает таких совпадений.

— Бывает. Палочка выбирает волшебника. Почему? Никто не знает.

Затем Хагрид купил мне сову, очень красивую.

— Но заметную! Чтобы директор мог перехватывать твою почту!

— Я никогда не перехватывал почту учеников. Этим активно занималось министерство! А я — нет, — вмешался портрет.

— Сову для меня он купил, не руководствуясь ничем, кроме желания сделать мне подарок.

После месяца, проведённого за чтением учебников, я отправился на Кинг-Кросс. Там совместно с семейством Уизли мы разыграли небольшое представление.

— За такое представление вас могли арестовать!

— Нет, не могли. Все волшебники Британии отправляют детей с маггловской части вокзала. Такова традиция, и никто не следит ни за словами, ни за внешним видом волшебников, к тому же со времён войны с Гриндевальдом Уизли обходят вокзал и отправляют на платформу запоздавших магглорождённых. Потому и сами опаздывают.

В поезде я сел в одно купе с Роном Уизли, просто потому, что уже с ним был знаком. Тогда же мы познакомились с Гермионой.

— Наверняка не просто так. Они отгоняли тех, кто мог предупредить о заговоре.

— Нет, она просто помогала Невиллу Долгопупсу найти его жабу.

На церемонии распределения Шляпа предложила мне выбор: Слизерин и Гриффиндор. Я выбрал второе. Не потому, что ненавижу слизеринцев. Нет. Я знал, что с этого факультета вышел убийца моих родителей, и не хотел учиться там. Там же был Драко Малфой, считающий, что мир вертится вокруг него, и Снегг, ненавидящий меня за то, что моя мать выбрала не его.

Урок зельеварения прошёл отвратительно. Снегг задал мне такие вопросы, ответы на которые знала лишь Гермиона, прочитавшая все доступные ей книги. Чего стоит вопрос о златоцветнике и корне полыни.

— Он сказал на языке цветов, что сожалеет о смерти твоей матери.

— Я не знаю языка цветов. А если бы знал, зачем, сказав такое, он поднял меня на посмешище перед всем классом?

Затем был урок полётов. Невилл тогда чуть не упал с метлы.

— Мётлы старые, потому что директор ворует деньги школы, и..

— У тебя во всём виноват директор, а не совет попечителей, отказывающий школе в финансировании. Попечителям жалко денег, и школа вынуждена экономить на всём! Но мы отвлеклись. Я попал в команду Гриффиндора по квиддичу. А за обедом Малфой вызвал меня на дуэль, мы пришли и узнали, что он сдал нас Филчу. Убегая, мы зашли в Запретный коридор и узнали, что там цербер.

— Дамблдор...

— Всё было законно, — сказал Артур. — Альбус предупредил министерство и наложил заклятие на коридор, и если туда проникал человек младше двадцати, туда же отправлялся Фоукс и в случае опасности переносил посетителя в больничное крыло. Кроме того, Альбус предупредил студентов. И никто не посмел его ослушаться.

— Всё было спокойно до Хэллоуина, — сказал Шестой Уизли. Их имена Дафна даже не трудилась запомнить. — На уроке чар я оскорбил Гермиону. Гарри побежал за ней, чтобы успокоить. Я последовал за ними.

— Но вы же были на праздничном пиру!

— Я не собирался быть на празднике. — ответил Поттер. — Тридцать первое октября для меня — день, когда я стал сиротой. Рон поддержал. Флитвик отнёсся с пониманием и создал наши иллюзии.

После Хэллоуина мы подружились с Гермионой. На матче по квиддичу она спасла мне жизнь. Тогда же мы услышали имя "Николас Фламель".

На Рождество я и Рон в поисках ответа на вопрос "кто такой Фламель?" наткнулись на Зеркало Еиналеж.

— Оно было в школе?

— Всегда. Его спрятали в одном из заброшенных классов после одного происшествия в четырнадцатом веке, — ответила Грейнджер.

После окончания каникул мы случайно обнаружили имя Фламеля на карточке от шоколадных лягушек. Так мы узнали, что цербер сторожит Философский камень. Тогда мы думали, что его хочет украсть Снегг.

Из следующего заслуживающего внимания: приключение с драконом. Хагрид выиграл у незнакомца яйцо дракона и вывел детёныша. Мы с помощью Чарли, — кивок в сторону одного из братьев, — решили отправить дракончика в Румынию. На Астрономической башне нас поймала Макгонагалл. И мы с Малфоем, который и выдал нашу миссию, отправились на отработку в Запретный лес. Прежде чем говорить, не забывай — с нами был Хагрид. Там Гарри повстречал призрак Волан-де-Морта.

— Последнее приключение — спасение Философского камня, — подхватил Гарри. — Мы проникли в Запретный коридор и прошли полосу препятствий. В конце я столкнулся с Квиреллом, одержимым духом Волан-де-Морта. Я сумел достать камень. Квирелл пытался меня убить, но прикосновение ко мне обратило его в пепел. Ты спросишь, почему мы не сказали взрослым? Мы говорили, но нам не поверили. Скажешь, специально столкнули с Волан-де-Мортом? Но мы шли туда по собственной воле.

В конце года директор сказал, что камень уничтожен. И наградил нас. Скажешь несправедливо? Но за помощь Хагриду с драконом у нас отняли сто пятьдесят очков. Дамблдор, считавший, что мы помогли другому и потеряли очки незаслуженно, всего лишь вернул эти очки. И дал десять баллов Невиллу, чтобы бабушка хоть немного перестала на него давить. И тебе ли говорить о справедливости? Снегг снимал с трёх факультетов баллы за то, что их ученики дышали. Со Слизерина не снял ни одного, наоборот, давал очки за красивые глаза. Только так Слизерин выигрывал семь лет подряд.

Дафна сидела и думала. Она не знала, как реагировать на рассказ Поттера. Истории с философским камнем она не знала. Она думала, он её послушает, со всем согласится, и Дафна возьмёт фамилию Поттер. Но всё пошло не так.

— А как вы смогли протащить дракона и вас никто не заметил?

— У меня была мантия невидимости моего отца, — ответил Гарри. — Мне вернул её директор. И там не было маячков. Мантия защищена от чужого воздействия.

Мы закончили говорить о первом курсе. Переходим ко второму.

Второй курс начался для нас с неприятностей. Родители Гермионы, недовольные её обучением в Хогвартсе, ещё в конце мая продали свой дом и уехали в Австралию. По моей просьбе её приютили те же Лавгуды.

— Но Драко говорил, что она привела своих родителей на Косую Аллею.

— Это был мой кузен-сквиб и его жена, — ответила Молли. — Лавгуды уехали в экспедицию, и кузен согласился присмотреть за девочкой.

— Тем временем, — продолжал рассказ Гарри, — эльф Добби взорвал торт перед важными гостями моего дяди, и меня заперли в комнате. Я, пользуясь проходом в Нору, сообщил об этом Уизли. Ночью Рон и близнецы вытащили меня и мои вещи.

— А почему ты сразу не ушёл? — не поняла Дафна.

— Это идея Джорджа, — ответил заключённый в зеркале близнец, — он хотел наказать Дурслей и испытать заколдованную машину отца. И у нас получилось!

— Да. После был поход в Косой переулок. И драка в Лавке с Люциусом Малфоем.

— Это подорвало уважение к вам, мистер Уизли.

— Это подорвало уважение со стороны нескольких болванов! — проворчал Артур. — А если бы я не заступился за родственника и друга, я бы перестал уважать себя сам!

— Первого сентября мы не сумели пройти на платформу. Пришлось нам с Роном угонять машину мистера Уизли. Я до сих пор жалею, что из-за этого у него были неприятности на работе.

— Пустое, Гарри , это дело прошлое.

— Так или иначе, мы добрались до Хогвартса и упали на Гремучую иву, и фордик, взбунтовавшись, уехал в Запретный лес.

На следующий день начались уроки, и всё было спокойно до тех пор, пока Малфой не оскорбил Гермиону, назвав её грязнокровкой.

— Это не оскорбление! Все магглорождённые делятся на грязнокровок и обретённых...

— Это чушь! Маглорождённые никак не делятся! Обретённых придумали для того, чтобы, если какой-нибудь чопорный чистокровный вдруг захочет жениться на магглорождённой, он мог оправдать это! А грязнокровка — обычное оскорбление, придуманное чистокровными! То же касается и предателей крови! Это не болезнь!

— Мы отвлеклись, — произнёс Рон. — В тот день Гарри услышал какой-то голос. Его же он услышал и в день нападения на миссис Норрис.

— Кстати, а почему вы зовёте его Хэллоуином? Этот священный лень зовётся Самайн!

— Глупая! Мы здесь все христиане! Верующие, посещаем церкви, держим посты! Не всегда, но не ждёшь же ты, что мы, подобно нейтралам, начнём обожествлять магию? К тому же тридцать первого октября погибли Джеймс и Лили. В этот день мы поминаем их. Не удивляйся, волшебники тоже христиане, в Британии, по крайней мере. К какой ветви принадлежим — не скажем, тебе не надо.

Мы начали подозревать, что наследник Слизерина — это Малфой. Чтобы узнать подробности, было решено сварить оборотное зелье.

На занятии дуэльного клуба Гарри обнаружил, что он змееуст. С тех пор почти все в школе его сторонились. Это не было планом Дамблдора, он считал парселтанг безобидным даром.

— Вы пропустили матч по квиддичу!

— Там всё просто. Эльф Добби заколдовал бладжер, сломавший мне руку, а болван, преподающий ЗОТИ, удалил мне все кости в руке.

Итак, настало Рождество. Было готово оборотное зелье. Мы с Роном превратились в Крэбба и Гойла. А вот Гермиона.... Гермиона превратилась в кошку. Потом её лечили.

— И её не исключили за нарушение правил?

— Нет. Правил мы не нарушали. И вся ситуация с Наследником, что бы кто ни говорил, была на контроле директора. Когда ко мне в первый раз пришёл Добби, я обо всём рассказал Альбусу. Он приготовился к неожиданностям.

— Не очень-то хорошо приготовился.

— А чего ты хочешь? В чём опасность — никто не знает, кто именно наследник — тоже. Действует наследник один или ему помогают? Если да, по доброй ли воле? Вопросов было много. И я тоже виноват. Когда пострадали Джастин и Ник, Дамблдор спросил меня: "Не хочешь ли ты, мой мальчик, рассказать мне что-нибудь?" Я ответил нет.

— Почему ты позволил ему обратиться к тебе этим педофильским обращением?! Ещё наверняка по глупости ел лимонные дольки.

— Во-первых! Он на девяносто девять лет старше меня, он может называть меня своим мальчиком. Во-вторых! У него была невеста. Она погибла в тысяча девятьсот седьмом году. Директор был однолюб и отказался жениться после смерти невесты. А свои сладости, не только лимонные дольки, он чаще всего ел сам!

Пока Гермиона лежала в больничном крыле, я нашёл чёрную тетрадь. Это был заколдованный дневник Тома Реддла. Я отнёс его директору, и тот сказал, что Том Марволо Реддл — это настоящее имя Волан-де-Морта. Он рассказал мне, что Тайную комнату открывали за полвека до девяносто второго года и что именно тогда погибла плакса Миртл, что Том подставил Хагрида. Директор пытался поговорить с Миртл, чтобы узнать, где Комната, и навсегда закрыть её, но призрак отказывался говорить с ним.

Потом окаменела Гермиона. Министр Корнелиус Фадж, дабы создать видимость деятельности, арестовал Хагрида. А Малфой продавил отстранение Дамблдора.

Мы с Роном в результате кое-каких перипетий попали в логово акромантулов в Запретном лесу...

— Откуда оно там?

— Неважно. В конце года чудовище похитило Джинни. Перед этим мы выяснили, что вход в Тайную комнату располагается в туалете Миртл. Мы пошли сообщить об этом Локонсу. Тогда мы и узнали, что он присваивал себе чужие подвиги.

— Но почему Дамблдор взял его на работу?

— Том Реддл проклял должность преподавателя ЗОТИ. Проклятия боятся все. А Локонс был единственный, кто подал заявку. Он настолько был глуп, что не боялся ничего.

Мы спустились в комнату. Там Локонс попытался стереть память нам, но сам лишился воспоминаний. Я столкнулся с призраком Реддла и василиском. Чудом мне удалось победить и освободить Джинни, одержимую призраком Реддла.

После этого мы с Дамблдором узнали, что дневник Тома Реддла Джинни подбросил Люциус Малфой, чтобы подставить её отца. Именно об этом заговоре предупреждал меня Добби.

— А что стало с этим эльфом?

— Я сумел перехитрить Малфоя и освободил Добби. Ну вот. Вроде бы весь второй год.

— А как вы выбрались из логова акромантулов?

— Нас вывез фордик Уизли, — посмеялся Гарри. — Перед пятым курсом Артур и Хагрид сумели его поймать и привести в порядок.

Итак третий курс. Чем он примечателен?

Дафна наконец-то вспомнила, в чём заключалась её миссия. Пусть часть информации неверна, это не повод опускать руки. После вопроса Гарри она моментально ответила:

— Побегом Сириуса Блэка и тем, что Уизли начали опаивать тебя приворотными зельями и подписали с Дамблдором брачный контракт на тебя и дочь семейства Уизли.

Лица всех присутствующих помрачнели.

— Во-первых, — начала злиться Молли, — нашу дочь зовут Джиневра, ну, или Джинни. Неужели ты нас за людей не считаешь? Во-вторых, я использовала любовное зелье всего один-единственный раз, мы с Артуром всегда любили друг друга, но стеснялись. И чтобы это стеснение преодолеть, мы с ним выпили любовное зелье! Подчёркиваю специально для вас, юная леди, мы оба сделали это добровольно! И больше никогда не пили его — незачем! И никого ни я, ни кто-либо из нашей семьи никогда не опаивал!

— А зелье привязанности на вашего сына? А зелье доверия к вашей семье и Дамблдору?

— Ты что, вообще не слушала? Я же говорил тебе, что доверял Дамблдору и Уизли, потому что они стали моей семьёй! Дамблдор меня спас! От смерти! С Роном я подружился ещё в до первого письма из Хогвартса! Если ты имеешь в виду, что Рон ко мне не подпускал никого, то это чушь! Я общался и дружил с людьми со всех факультетов. Джастин, Сьюзан Боунс, Ханна Аббот, Луна Лавгуд. Даже со Слизерина. Не веришь мне, спроси свою подругу Дэвис. Или Забини, или свою сестру.

— К тому же, — продолжала прерванная Молли, — Уизли, Поттеры, Дамблдоры и все светлые семьи, как вы их называете, не заключают контрактов о помолвке или брачных контрактов. Это нейтралы и тёмные называют себя аристократами и имеют соответствующие заморочки.

Дафне внезапно стало стыдно. Она не понимала почему, но извинилась.

— После побега Блэка в Литтл Уингинг приехала Марджори Дурсль, глупая и жестокая. Она издевалась надо мной неделю. Потом оскорбила родителей. Я вспылил, случайно надул её и сбежал.

На автобусе "Ночной рыцарь" добрался до "Дырявого котла", где меня встретил Корнелиус Фадж. Он был вежлив, смеялся, говорил непонятные мне вещи. Весь оставшийся месяц я провёл, живя в гостинице при баре. И вот накануне отъезда в Хогвартс встретил Гермиону и семью Уизли, вернувшихся из поездки в Египет. Прежде чем ты скажешь, что выигрыш этой поездки был подстроен, узнай страшную тайну, известную всем, кроме нейтралов. Лотерея проводилась по инициативе Фаджа и Тиверия Маклаггена.

— А почему об этом не знают нейтралы?

— Они так сильно боятся быть втянутыми во что-то затратное и вынуждающее их принять чью-то сторону, что пропускают министерские мероприятия, рабочие и светские. Предложение о лотерее Маклагген выдвинул на пропущенном нейтралами министерском совещании, — ответил Артур — Но продолжим.

Я отвёл Гарри в сторону и рассказал, что министерство считает, будто Блэк сбежал, чтобы убить Гарри. Но это было глупо: Сириус дал Хагриду мотоцикл для доставки мальчика в безопасное место. Ему незачем убивать Гарри, любимого крестника.

— Но...

— Я знаю, что его считали предателем, но все думали, что предал он Джеймса, но любит и заботится о Гарри, ведь не убил его. Такая у наших чиновников логика.

— В поезде мы встретили профессора Люпина, — продолжила Гермиона — Нам очень повезло — не будь его, мы бы не спаслись от дементора. Но что ещё хуже, эти твари окружили школу.

— Дамблдор мог бы протестовать! — воскликнула Дафна, считавшая, что нашла аргументы в свою пользу.

— И я протестовал. Но меня не слушали. Совещание по этому поводу созвали уже после отдачи приказа об охране Замка дементорами, чтобы сообщить о ней. Мне удалось только отодвинуть линию охраны подальше.

— Первые уроки были весьма... своеобразны. Уроки прорицаний нагоняли тоску, трансфигурация и зелья были такими же, как и в прошлые годы. Отличился первый урок Хагрида и Люпина.

— Хагрид поступил опрометчиво приведя гиппогрифа. Следовало начать с чего-то полегче.

— Кеттлберн тоже начинал с гиппогрифов! И ничего! Хагрид советовался со своим предшественником. Советы совпали с желаниями Хагрида. Просто Малфой решил подставить нового учителя и показать, как он, Малфой крут.

А на уроке Люпина я узнал, что мой боггарт — это дементор. Когда все пошли в Хогсмид, я разговорился с Люпином и Дамблдором и выяснил, что Римус был другом моих родителей, что он прибыл в школу по приглашению директора.

— Если он был их другом, почему не навестил тебя?

— Ему, по причине ущемления прав оборотней, пришлось скитаться по Великобритании. К тому же он так боялся своего недуга, что даже после начала моей жизни в Волшебном мире не решился встретиться со мной, боялся, что я его испугаюсь. Но писал письма. Так что мы были знакомыми незнакомцами.

После проникновения Блэка в замок директор вызвал меня к себе и рассказал историю первого беглеца из Азкабана. Просил быть осторожным и не ввязываться в неприятности.

На матче я упал с метлы. Меня спас только директор.

А вот на Рождество случилось самая постыдная вещь в моей жизни. Мне анонимно прислали метлу. Мы втроём решили рассказать об этом профессорам, но не могли показать эту метлу никому из гриффиндорцев. Это была "Молния", и был риск, что желающие взглянуть на метлу дети попадут под возможное проклятие. И мы решили разыграть спектакль. Гермиона якобы тайно сообщила о метле нашему декану, а мы, я и Рон, поругались с ней. Даже спустя столько лет мне стыдно за свои слова. Когда директор узнал о нашем плане, он его одобрил, но комментировать не стал. У него были другие дела: защитить учеников от дементоров, убрать стражей Азкабана из школы и поймать Блэка. Он хотел узнать, почему Сириус предал моих родителей.

Люпин научил меня вызывать патронус. Это было своевременно, дементоры действовали на меня очень странно.

Затем всё было спокойно — до дня, когда должны были обезглавить Клювокрыла. В тот день мы встретили Сириуса Блэка в Визжащей хижине. Там мы узнали, от него и Люпина, что Петтигрю жив, что Сириус — мой крёстный...

— По магии.

— Чего? Я повторяю, мы христиане, и Сириус — тоже. Был стандартный обряд крещения, без ваших бредней о передаче родовых даров, принесении клятвы магии и жизнью. Мы не обожествляем волшебство.

Из-за того, что Люпин забыл выпить зелье, он обратился в волчью форму, и Питеру удалось бежать.

К счастью, Дамблдор позволил нам использовать маховик времени, и мы с Гермионой спасли Сириуса и Клювокрыла. Утром выяснилось, что Снегг проболтался о болезни Римуса, и тому пришлось уволиться. Директор, когда Снегг начал злорадствовать, вынудил зельевара принести непреложный обет, что Северус Снегг свою зарплату будет перечислять Люпину. Не вздумай его жалеть! Снегг варил зелья ещё и в частном порядке. И продавал. Без денег не остался.

А маховик, использованный с разрешения невыразимцев, Гермиона сдала обратно.

— Но маховик использовать опасно.

— Да, но Гермиона очень ответственная.

Вот таким получился третий курс.

Дафна вздохнула. Переубедить Поттера было всё труднее. Он опровергал её аргументы один за другим. Она уже поняла, что пришла зря, но всё равно спросила:

— А на четвёртом курсе что случилось?

— Ты почти всё видела своими глазами. Но стоит добавить несколько деталей.

Перед Финалом чемпионата мира по квиддичу мне приснился сон, в котором Волан-де-Морт, Петтигрю и неизвестный мне в то время пожиратель смерти обсуждают какой-то план. Я написал об этом сне Альбусу и получил ответ.

Гарри достал из ящика стола лист пергамента и протянул его Дафне. Девушка взяла письмо и прочла:

"Гарри, твоё письмо меня очень встревожило. Увиденный тобой сон в связке с другими обстоятельствами рисует крайне тревожную картину. Люциус Малфой и другие сторонники Волан-де-Морта, избежавшие Азкабана, ведут себя смелее и наглее, метка, которую они получили, принеся клятву верности Тому, стала темнее, таинственно пропала сотрудница министерства Берта Джоркинс. Всё это наводило меня на мысль о возрождении Волан-де-Морта. Твой сон подтвердил мои опасения.

Я не должен тебе этого говорить, но министерство решило возродить смертельно опасное состязание — Турнир Трёх Волшебников. Волан-де-Морт мог от Берты узнать о Турнире и решить провести ритуал своего возрождения, используя кровь врага, прошедшего смертельные опасности. Боюсь, что ты можешь против твоей воли стать участником Турнира. Готовься ко всему.

P.S. Я пытался отговорить Корнелиуса от возрождения Турнира Трёх Волшебников, но министр непреклонен и не хочет ничего слышать.

Альбус Дамблдор".

— То есть Дамблдор уже тогда знал, что произойдёт?

— Знал и всячески пытался предотвратить это. Он предлагал отменить Турнир, увеличить штат мракоборческого центра, пересмотреть дела арестованных пожирателей, найти способ избавиться от дементоров. Но Фадж и Людовик Бэгмен мешали ему.

— А когда я предложил дать равные с обычными волшебниками права оборотням и кентаврам, — вставил директор, — у знакомой всем вам Долорес Амбридж едва не случился инфаркт. Она начала кричать, угрожать, и Фадж согласился с ней.

Я предлагал уничтожить колонию акромантулов в Запретном лесу, Хагрид просил лишь, чтобы не трогали его друга Арагога, но министр сказал, что на это нет средств.

Затем на чемпионате мира появилась тёмная метка. Министерство заявило, что расследование ведётся, но спустило всё на тормозах.

— Вы не знаете почему?

— Думаю, причины было две. Первая — накануне Турнира трёх Волшебников он не хотел портить себе репутацию, ведь выяснилось бы, что, несмотря на обилие охраны, там творился хаос. Вторая — он узнал об участии в беспорядках своего друга Люциуса, который ему заплатил. Снова. И ещё. Они ведь нашли виновного, домовушку Винки, — ответил портрет.

— Потом был Турнир. Когда избрали Седрика Диггори, я обрадовался, думал, план Волан-де-Морта не удался, — сказал Гарри. — Никто не думал о четвёртом чемпионе. Мы подозревали много кого — Крауча-старшего, Каркарова, Снегга. На Грюма мы в тот момент даже не думали.

— Почему? Он ведь...

— Он вёл себя как всегда, — ответила Молли. — Он всегда был таким. Подозрительным, вспыльчивым, не в себе. К тому же он был известен как ненавидящий пожирателей человек.

— Три испытания ты видела, — сказала Гермиона. — Между вторым и третьим испытанием убили Барти Крауча-старшего. После этого Альбус снова предложил Фаджу свернуть Турнир.

— Но участники...

— Контракт можно разорвать, — ответил портрет, — нужно лишь поставить участников в положение, в котором они не сумеют выполнить задания. Но Корнелиус снова упрямился. Хотел показать, что его ничто не пугает.

— После третьего испытания возродился Волан-де-Морт и погиб Седрик. Смерть Диггори посчитали несчастным случаем, а мои слова о возвращении Тома — бредом от шока.

Когда мы раскрыли Крауча-младшего и нашли настоящего Грюма, Фадж предпочёл подвергнуть Барти поцелую дементора. Он боялся. Все боялись. Но мы боялись войны и террора, он боялся за свою власть.

Директор, видя, что от министра помощи не будет, созвал своих соратников по первой войне.

Так закончился четвёртый курс

— С пятым годом, я так понимаю, тоже не возникнет неожиданностей? — спросила Дафна.

— Почему? — не понял Рон. — Будут.

Начались проблемы почти сразу после возвращения из школы. Перси признался, что Фадж не доверяет отцу и хочет, чтобы Перси следил за ним. Отец и мой брат имитировали ссору, и Перси ушёл из дома. Он не просто работал. Он был агентом Ордена.

— Я провёл лето у Дурслей и сошёл бы с ума, если бы мне не прислали сквозное зеркало для общения с друзьями. Потом в Литтл Уингинг прилетели дементоры. Мне пришлось использовать патронус, и Фадж получил повод исключить меня. Вечером следующего дня за мной пришли члены Ордена и отвезли в штаб Ордена Феникса, организации, созданной Дамблдором в семидесятых для борьбы с пожирателями смерти.

— А-а-а, — протянула Дафна, — сопротивление!

— Сопротивление — это как раз пожиратели! — сказала Гермиона. — Они боролись с существующим порядком, Орден же стоял на его защите.

— На следующий день состоялся суд. Фадж решил меня исключить, а потому перенёс время и место заседания. К счастью, подоспел директор и с помощью Амелии Боунс отстоял моё обучение в Хогвартсе.

Кстати, где тогда был Мартин Гринграсс?

— Отец был в зале суда, — ответила до сих пор молчавшая Астория. — Он ждал, что ты будешь просить его о помощи. Надеялся потом взять над тобой покровительство. К слову, он не голосовал ни за обвинение, ни за оправдание.

— Дурак, вечно нейтральным быть не получится, придётся однажды выбирать сторону.

Но вернёмся к рассказу. После суда Дамблдор мне сообщил, что старостой буду не я, министерство не позволит. Старостой стал Рон.

В школе я по неосторожности попал на отработку к Амбридж, где она заставляла меня писать чёрным пером, оставляющим шрамы на руке.

— Кровавое перо! Используется для подписания контрактов! — поражённо воскликнула Дафна.

— И для принесения клятв, — ответил Поттер.

Потом я и мои друзья создали группу для изучения ЗОТИ. Назвали её именем директора, чтобы набрать больше людей. До Рождества всё было спокойно. А потом я увидел сон, в котором на Артура напали. Я сообщил директору. Артура спасли, а Снегг начал учить меня защищать разум. Получалось плохо — зельевар ненавидел меня и пользовался уроками для издевательств.

Мы понимали, что группу раскроют. И Мариэтта Эджком согласилась стать доносчицей, чтобы смягчить последствия. Дамблдору пришлось уйти. К сожалению, Чанг не оценила жертву подруги и поссорилась с нами.

В конце года у меня было видение. Волан-де-Морт пытал моего крёстного. Я поверил. Амбридж мы заманили в лес, и её утащили кентавры.

Потом битва в отделе тайн, гибель Сириуса. Признание министром возвращения Волан-де-Морта.

— Шестой курс был бы спокойным, — сказал Гарри, — но были обстоятельства, мешавшие этому.

Дафна хотела было победно хмыкнуть и заговорить о планах Дамблдора, но промолчала.

— Началось всё с того, что мы с директором вернули в школу Горация Слизнорта, преподававшего зелья до Снегга. Лето я провёл в семье Уизли.

Я начал подозревать Малфоя в том, что он — пожиратель смерти. Мне никто не поверил. Но я продолжал за ним следить.

Ситуация осложнялась заданием Дамблдора добыть воспоминания у Слизнорта. Мне удалось сблизиться с профессором с помощью учебника Принца-полукровки.

— Какого принца?

— Принца-полукровки. Это прозвище придумал Снегг для себя. Его мать происходила из чистокровной семьи Принц, звали её Эйлин.

После получения воспоминания Слизнорта выяснилось, что Том Реддл создал крестражи, артефакты, делающие его бессмертным.

— Каким образом?

— Этого я тебе не скажу, вдруг какой-нибудь желающий бессмертия сумасшедший выяснит это от тебя.

В день своей гибели директор нашёл один из крестражей. Со мной он отправился за ним. Ему пришлось испытать невероятную боль. Но всё было зря — мы нашли только пустышку.

Вернулись в школу, встретили Драко. Он рассказал, что ему дали задание убить директора. Он впустил в школу пожирателей, но оказался слишком труслив. Дамблдора убил Северус Снегг.

— Подробностей не расскажешь? Поговаривали, ты учился у Дамблдора?

— Да! Но он хотел, чтобы его заклятия остались в тайне. Они слишком опасны.

— А почему ты начал встречаться с Уизли? — Гринграсс не смогла отказать привычке.

— А я уже не могу любить, кого выберу сам? Должен идти на поводу общественного мнения? Если ты о Гермионе, то я её и сейчас очень люблю. Но наши отношения тебя не касаются!!!

Когда Поттер успокоился, он посмотрел на друзей и продолжил:

— Седьмой год мы провели вне школы. После моей эвакуации с Тисовой улицы, во время которой погиб Грозный Глаз Грюм, и нашего побега со свадьбы Билла и Флёр мы укрылись в особняке Блэков. Там мы узнали, что крестраж был украден Регулусом Блэком, а потом попал в руки Долорес Амбридж. Мы проникли в министерство, отобрали крестраж, спасли магглорождённых от Азкабана и жили после этого в палатке. Очень долго.

— Крестраж негативно действовал на нас, — сказал Рон, — я поссорился с Гарри и Гермионой и ушёл. Вернулся спустя два месяца.

— М-да, — произнёс Поттер, — за это время мы с Гермионой чуть не погибли, успели найти кучу барахла, достали меч Гриффиндора.

А потом вместе с Роном уничтожили крестраж. Помирившись, мы попали в плен, сбежали, ограбили Гринготтс, вернулись в Хогвартс, нашли и уничтожили крестражи и победили.

— И всё? — удивилась Дафна

— Да! А чего ты ждала? Подробного рассказа обо всём, что произошло? Нет! Мы только оправились от этого!

— Скажите хотя бы, почему Астория здесь?

— У Драко сейчас много проблем. В них твой отец впутал свою дочь, заключив помолвку. Малфой решил, что у нас её никто не тронет, а для верности разорвал договор.

— Но все ожидали, что Поттер женится на Грейнджер.

— Не лезь в нашу личную жизнь. Мы любим своих супругов! Зелий не было! Контрактов не было!...

— Гарри хочет сказать, — перебила Гермиона, — что всё сложно. На первом курсе, когда они спасли меня, я случайно принесла Гарри вассальную присягу. Он не может жениться на мне. Но не думай, что он не любит Джинни! Любит! А я Рона! Просто иногда мы с ним уединяемся. — Она покраснела.

— Опережая просьбу стать второй женой. Я не собираюсь заводить Гарем. Просто так сложились обстоятельства.

К отцу можешь не возвращаться, он тебя убьёт. Оставайся и живи с нами.

Прошло много лет. Дафна очень долго помнила этот разговор. Но она была рада, что провела его. Жизнь её поменялась. Живя с Уизли, она многое переосмыслила. И от этого ей было легко на душе.