Мох на камне (джен)

Когда аль-Хайтам нашёл Кавеха без сознания на полу библиотеки у них дома, первой его реакцией было развернуться, закрыть дверь и уйти.

Что поделать, привычка. Инстинкт самосохранения подсказывал ему избегать потенциальной головной боли или неприятностей, которые непременно возникали при общении с жителями Сумеру.

Он успел сделать три шага и резко остановился. Вздохнул, вернулся к двери и заглянул внутрь.

Сквозь зелёное витражное окно в комнату лился бледный утренний свет, заливая деревянные половицы, лицо и руки Кавеха. Он лежал неподвижно в странной позе, лицом вниз. Неподалёку на полу валялся толстый зелёный фолиант, наверное, выпавший у него из рук.

Аль-Хайтам отметил про себя книгу и присел на колено рядом с архитектором, который выглядел, откровенно говоря, мёртвым. Нахмурившись, аль-Хайтам коснулся его плеча.

— Кавех.

Ноль реакции.

Хайтам встряхнул его и повторил настойчивее:

— Кавех.

Его сосед напрягся, затем резко подскочил, просыпаясь. Аль-Хайтам убрал руку и отстранился, освобождая вокруг него пространство.

Кавеху понадобилась долгая минута, чтобы прийти в себя. Он вяло приподнялся на локте. Рубашка соскользнула с плеча, за которое Хайтам только что держался. Его взгляд был расфокусирован, а на лице читалась растерянность и усталость. Он протянул руку, пытаясь восстановить равновесие, и аль-Хайтам молча взял её и держал неподвижно, предлагая опору.

— …Хайтам? — спросил Кавех подозрительно отрешённым голосом.

— Почему ты лежал на полу? — поинтересовался аль-Хайтам.

Взгляд Кавеха задержался на его руке, затем в замешательстве метнулся к лицу аль-Хайтама. Он мгновенно отдёрнул руку, словно огнём обожжённый.

— Аль-Хайтам?! — вскрикнул он.

Аль-Хайтам равнодушно наблюдал, как Кавех неуклюже отполз назад, подальше от него. Он поднялся на ноги и смотрел, как его сосед трижды безуспешно пытался сделать то же самое.

Только когда Кавех кое-как выпрямился, ухватившись за полку книжного шкафа, между ними завязался хоть сколько-то внятный разговор.

— Что ты здесь делаешь?

— В моей библиотеке? Пришёл взять книгу. А что делал ты? Решил, что спать на полу полезнее для здоровья?

— Ха-ха, очень смешно, — Кавех прищурился и крепче вцепился в полку. Со стороны казалось, будто он ничего перед собой не видел.

А, может, так оно и было, судя по тому, как он буравил взглядом пространство на метр левее того места, где стоял аль-Хайтам.

— Да будет тебе известно, я работал над проектом для одного заказчика. Видимо, я просто заснул посреди работы.

— И всё?

— И всё.

— Ну ладно, — пожал плечами аль-Хайтам.

Не обращая внимания на беспричинно возмущённый взгляд архитектора, он подошёл к книжному шкафу и взял книгу по этиологии, которую хотел почитать со вчерашнего вечера.

После этого он оставил Кавеха одного в библиотеке и вернулся в свою комнату.

𓆱

Прочитав добрую половину книги час спустя, Хайтам встал с кровати и решил вернулся в библиотеку за литературой по упомянутому в тексте имени.

Кавех оказался на том же месте, где он его оставил.

Аль-Хайтам остановился в дверях во второй раз за это утро и уставился на него.

— Что ты делаешь?

Кавех продолжал смотреть в пол. Его рука, сжимавшая книжную полку, слегка подрагивала, костяшки побелели от усилий.

— Ничего, — ответил он. — А ты?

— Пришёл взять книгу.

У аль-Хайтама возникло смутное ощущение дежавю. Он снова подошёл к полке за нужной книгой, искоса посматривая на Кавеха.

— …Кавех.

— Что?

— Тебе что-то нужно?

— Нет, — угрюмо отозвался Кавех. Слово прозвучало как-то смазано, невнятно. — Почему ты спрашиваешь? Тебе что-то нужно?

Аль-Хайтам медленно вернул книгу на полку.

— Может, тебе присесть?

— Зачем? Не нужно. Стой на месте.

— Я и стою.

— Нет, не стоишь, — с раздражением сказал Кавех, продолжая щуриться. На лбу у него выступил пот. Его голос звучал слабо. — Перестань двигаться, — повторил он возмущённо.

— Я и не двигаюсь, — настаивал аль-Хайтам.

— Тогда уходи. Меня от тебя мутит.

— Я сильно в этом сомневаюсь. По-моему, у тебя сотрясение.

— Нет у меня никакого сотрясения.

— Нет, есть.

— Да ну тебя. Готов поспорить, ты не поставил на место ту вазу с фруктами, которую подвинул вчера вечером.

Нет, не поставил. Аль-Хайтам не стал ничего говорить на этот счёт и вместо этого предположил:

— Скорее всего, ты ударился головой, когда упал.

— Я бы знал, если б ударился.

— Не думаю. У тебя же сотрясение, — напомнил ему аль-Хайтам.

— Перестань это повторять! — крик Кавеха достиг настолько высокого уровня децибел, что проник в наушники аль-Хайтама.

— Ладно, — он развернулся, собираясь уйти. — Увидимся.

Не успел он сделать шаг, как почувствовал отчаянную хватку на своём локте.

Аль-Хайтам посмотрел на дверь библиотеки, такую близкую и в то же время такую далёкую, и со вздохом оглянулся через плечо.

Кавех неуверенно всматривался в его лицо, пошатываясь на месте. Он опустил взгляд в пол. Его лицо побледнело ещё сильнее и приобрело нездоровый зеленоватый оттенок.

— Хайтам, — сказал он очень спокойно, как бы невзначай. — Меня сейчас вырвет.

Аль-Хайтам попытался вырваться, но безуспешно.

𓆱

— Опять ходишь по дому в обуви, — раздражённо пробубнил Кавех пятнадцать минут спустя.

— Сказал тот, кто тоже носит обувь в доме, — в тон ему ответил аль-Хайтам.

Они в гостиной. Напряжение в воздухе можно резать ножом.

Кавех лежал на диване, куда аль-Хайтам перенёс его после того, как тот чуть не потерял сознание. Затем он принёс одеяло Кавеха из его спальни и швырнул ему в лицо.

Теперь аль-Хайтам стоял перед ним в ожидании объяснений.

Которые Кавех явно давать не собирался.

Он с кислым видом сидел на диване, завернувшись в одеяло, пока наконец не сказал:

— Пить хочется.

— И?

Кавех посмотрел на него снизу вверх, словно не веря своим ушам, и нерешительно добавил:

— …Принесёшь мне стакан воды?

Аль-Хайтам скрестил руки на груди.

— С чего бы мне это делать?

— Потому что я попросил?

— Ты знаешь, где стоят стаканы.

— Я ходить не могу.

— Потому что у тебя сотрясение.

— Потому что у меня… — Кавех захлопнул рот и бросил на аль-Хайтама испепеляющий взгляд. — Хорошо. Может, оно у меня и есть. Неважно. Забудь про воду. Сейчас мне больше нужны эскизы для моего заказчика. Они лежат в библиотеке. Принесёшь их, раз уж ты стоишь?

Аль-Хайтам ушёл и принёс ему полный стакан воды, но не эскизы.

— Они в библиотеке, — повторил Кавех.

— Я и в первый раз тебя услышал. Я не буду их тебе нести.

Кавех выглядел ошеломлённый его предательством.

— Что? Почему? — воскликнул он.

— Может, потому, что работа — это последнее, о чём тебе сейчас надо думать, — разве это не было очевидно?

Нет. Для Кавеха, видимо, не очевидно.

— Аль-Хайтам, у этого заказа поджимают сроки, — терпеливо пояснил ему архитектор. Сам того не заметив, он медленно завалился на бок и повис на подлокотнике дивана, крепко зажмурив глаза и продолжая свою гневную тираду: — Через два дня я должен показать заказчику готовый проект, иначе строительство придётся отложить, а этого я допустить не могу.

Так вот над чем его сосед неустанно работал последние несколько недель, засев в своей комнате.

Аль-Хайтам уже давно не видел архитектора таким сосредоточенным. Он опасался, что тревожные мысли, связанные с откровениями о его отце и Сачине, глубоко засели в хаотичном, но гениальном разуме Кавеха и вытеснили всё желание творить. Отчасти аль-Хайтам был рад видеть, что его дух не был подавлен до такой степени, но всё же то, что он с такой рьяностью взялся за проект, чтобы отвлечься от подкрадывающейся депрессии, едва ли было лучше.

Несмотря на то, что аль-Хайтам больше времени проводил дома с тех пор, как Кавех заперся у себя, они двое явно не из тех, кто может сесть и спокойно об этом поговорить.

Кавех жаловался на многие вещи в присутствии друзей, но его душевные тяготы в их число не входили.

«Поговори с ним», — сказал ему Сайно в тот же день, когда турнир между даршанами подошёл к концу. — «Не нужно быть гением, чтобы понять, что у него не всё в порядке».

За этим последовал упрёк и осуждающий взгляд.

«Если ты знал, что с Диадемой что-то не так, надо было положить этому конец».

«В то время я не был уверен».

«Я в этом сильно сомневаюсь, секретарь».

Сайно был прав.

К несчастью для Кавеха, подобные меры были необходимы, чтобы выяснить правду.

Аль-Хайтам уже размышлял об этом, шагая по раскалённой пустыне, той самой, где отец Кавеха встретил свою участь; о том, был ли его подход наилучшим. Тогда он просидел в деревне Аару, пока не прибыл Путешественник, так и не найдя ответа.

Когда-то аль-Хайтама и Кавеха можно было назвать очень близкими друзьями, которые понимали друг друга без слов.

Они всё ещё ими были, но теперь всё не так просто, как тогда.

Их взгляды на мир, разделённые идеалами о том, кем и чем нужно быть для общества, слишком отличались — и с возрастом эта разница становилась только заметнее.

— …айтам. Хайтам! — голос Кавеха снова был слишком громким.

Аль-Хайтам оторвал взгляд от ковра и посмотрел на него.

— Ты что, меня игнорируешь? — нахмурился Кавех. — Ты хоть что-то услышал из того, что я говорил о нюансах этого проекта?

— Так вот почему ты пропал на все выходные и вернулся посреди ночи, измученный и весь в грязи? Не думал, что ты принимаешь непосредственное участие в строительстве.

Кавех сердито на него посмотрел.

— Ещё ничего не построено. Я же сказал, что… — его голос дрогнул и надломился.

Аль-Хайтам покосился на нетронутый стакан воды.

— Выпей.

— Выпью, когда захочу, — буркнул в ответ Кавех. Он бросил на стакан взгляд, полный подозрения. — …Кто знает, что ты с ним сделал, — пробубнил он.

— Это просто стакан воды.

— Который принёс ты. Откуда мне знать, может, ты в него что-то подсыпал?

— Что? Клетки мозга?

— Я в них не нуждаюсь.

— Я бы поспорил, учитывая, что ты ударился головой об пол.

Кавеху нечего было на это ответить. На мгновение аль-Хайтаму даже стало его жалко.

Совсем немного.

— Люди, которые во всём ищут неприятности, только чувствуют себя несчастными.

Кавех понурил плечи. Это не то, что он хотел услышать.

— Каков мудрец. Ты пытаешься меня оскорбить?

Нет, он, как всегда, давал Кавеху искренний совет, и Кавех, как всегда, неверно его истолковал.

— Если бы я пытался тебя оскорбить, ты бы знал.

— Я и так знаю.

Аль-Хайтам прищурился, глядя на своего твердолобого соседа, каким-то образом убедившего себя, что они больше не друзья, не напарники и не кто-то ещё, просто потому, что их постоянные философские дискуссии выходили за рамки академических исследований.

Но они и раньше спорили об этом, трижды, и в четвёртый раз после того, как аль-Хайтам оставил свои книги на столе в гостиной.

«Ты не думал, что твой книжный бардак — это первое, что увидят гости, когда зайдут в дом? Прояви хоть немного уважения!»

«Я не понимаю, как стопка книг на научную тематику может кого-то оскорбить. И вообще, начнём с того, что к нам не приходят гости. Ты никого сюда не пускаешь».

«Н-Ну, я же не могу допустить, чтобы кто-то узнал, что я здесь живу!»

«Тогда какая разница, где лежат мои книги?»

«Потому что если бы к нам всё-таки пришли гости, их глазам предстал бы ужасный беспорядок!»

Разговор закончился тем, что Кавех всплеснул руками и удалился в свою комнату, а аль-Хайтам остался допивать пиво соседа с простой мыслью, что он расставит книги по полкам, когда закончит. Раз его это так нервировало.

Но сейчас, глядя на Кавеха, с несчастным видом завернувшегося в одеяло, он вспомнил, почему всегда брал у него пиво без спроса и так часто его провоцировал.

Потому что Кавех доводил всё до абсурда.

— У тебя сотрясение мозга, — наконец сказал аль-Хайтам, — а я не медик. Разумнее всего было бы лечь в кровать и оставить работу на потом. Я могу привести врача, чтобы он осмотрел твою голову. Может, он заодно разузнает, что ещё с ней не так.

— Себе врача найди, — огрызнулся Кавех в ответ. — У тебя с головой ещё хуже, чем у меня. И не надо никого приводить. Какую часть «держать в секрете то, что я здесь живу» ты постоянно забываешь?

Аль-Хайтам скрестил руки на груди.

— Учитывая все те комментарии, которые ты по пьяни пишешь на доске в таверне, это не такой уж и секрет. Ты знаешь, сколько раз упоминаешь меня в разговорах, даже когда в тебе нет ни капли вина. Если кто-то и забыл, что об этом нельзя говорить, так это ты.

Кавех пробормотал что-то невразумительное. Его щёки покраснели, взгляд заметался по лицу аль-Хайтама, прежде чем он отвёл его в унижении. Но он ничего не мог возразить, и они оба это знали.

На глазах у аль-Хайтама Кавех накрылся одеялом с головой и лёг на бок, демонстративно повернувшись к нему спиной.

— Оставь меня в покое, — раздался его приглушённый голос. — Видеть тебя не хочу. И не вздумай приводить врача. Я сам поправлюсь.

— Сомневаюсь, ну да ладно.

Аль-Хайтам оставил его одного в гостиной. Он вернулся в библиотеку и подошёл к письменному столу у окна, где лежали эскизы с подробными заметками, оставленными Кавехом на полях. Хайтам пробежал их взглядом.

Дизайн сада для места в храме Сурастаны? Его заказчик как-то связан с их Архонтом?

Аль-Хайтам перебирал бумаги на столе, пока не нашёл данные о клиентах, спрятанные под четырьмя чертежами.

Наверху листа Кавех нацарапал «у него нет имени», будто выражая лёгкое замешательство по поводу этого факта, но в то же время принимая его как должное. Под лаконичными требованиями заказчика он оставил ещё несколько заметок:

«ощущение ветра, гуляющего по Авидье»

«сочная зелень, кристально чистая вода, вспаханная земля, тёмная, влажная»

«…что за волшебные грибы?»

«чувство комфорта и защищённости под деревьями с раскидистой листвой»

Здесь Кавех задумался, что было заметно по чернильным точкам, оставленных пером, которым он постукивал по листу.

«а»

Написано коротко, словно в момент озарения.

«место, которое можно назвать домом»

Эскизы Кавеха под этой последней пометкой сильно отличались от тех, что лежали сверху. Они воплощали атмосферу леса Авидья, его тайн и цветочной мистики, окружавших небольшой бассейн в центре. Слева от него было свободное пространство, а чуть дальше, у стены, ютились книжные стеллажи, расположенные под ветвями нависающих деревьев.

Кавех оставил ещё один вопрос в нижней части незаконченного наброска:

«хочет ли он ещё одно дерево?»

Аль-Хайтам предположил, что Кавех сомневался, хочет ли заказчик, чтобы рядом с центральным водоёмом стояло очень большое дерево, не похожее на другие. Он вспомнил о книге, лежавшей рядом с Кавехом, когда он нашел его в библиотеке: о фауне и деревьях в лесах Сумеру.

Видимо, именно на этом остановился его сосед, прежде чем упасть в обморок.

Аль-Хайтам взял незаконченный эскиз и спрятал его во внутренний карман. Когда он вернулся в гостиную, Кавех лежал там же, где и раньше. Стакан с водой по-прежнему стоял нетронутый. Аль-Хайтам бросил на него короткий взгляд и направился к выходу.

Он уже взялся за ручку двери, когда до его ушей донёсся голос Кавеха:

— Куда ты собрался?

— На улицу.

— Зачем?

— Купить еды, — ответил аль-Хайтам.

Он обернулся и увидел, что Кавех, морщась, привстал с дивана. У них не было кухни, потому что в последний раз, когда кто-то из них нашёл время приготовить еду, дом чуть не сгорел дотла. Так что последние полтора года они питались едой на вынос и тем, что оставалось после посиделок у Ламбада.

— Принеси и мне что-нибудь, — попросил Кавех.

Аль-Хайтам сделал вид, что обдумывает его просьбу.

— Ты уверен, что хочешь влезть в ещё большие долги?

Кавех скорчил гримасу.

— Я принёс тебе ужин вчера. Теперь твоя очередь.

— Ничего не обещаю.

Под негодующие возгласы Кавеха Хайтам открыл дверь и ушёл.

𓆱

Преимущества работы секретарём в Академии заключались в том, что он имел лёгкий доступ ко всему необходимому, а также к зданиям, куда большинство жителей Сумеру попасть не могли.

Он выделил минутку и попросил аудиенции с Малой властительницей Кусанали у стражей снаружи храма, прежде чем отправиться на рынок несколькими улицами ниже. Наушники прекрасно заглушали городской шум. Он не ожидал, что Дендро Архонт свяжется с ним лично, поэтому позволил себе задержаться перед горящим шашлычным грилем и поразмышлять о том, какую пищу можно есть человеку с сотрясением мозга.

Если он принесёт яблоко, Кавех швырнёт его ему же в голову.

То же самое, если он вернётся с чем-то, отдалённо напоминающим здоровую еду. Кавех воспримет это как насмешку.

Аль-Хайтам нахмурил брови и подпёр рукой подбородок, продолжая пристально смотреть на гриль.

Кавех — идиот, это понятно, и, наверное, не стоило слишком сильно об этом задумываться. Было бы проще принести целую гору еды, которую они обычно заказывали, и посмотреть, что будет когда Кавех её съест.

Если, конечно, его опять не стошнит.

— Никогда раньше не видел, чтобы кто-то пытался поджарить мясо взглядом.

Аль-Хайтам бросил взгляд на говорившего. Из-под полей затейливо украшенной шляпы на него смотрели сине-фиолетовые глаза.

— Как по мне, это так не работает, — продолжил новоприбывший.

Простая, но элегантная одежда, подходящая для странника по густым лесам и бескрайним пустыням их страны.

Хайтам опустил руку.

— Я просто задумался.

— Видимо, глубоко задумался, — сказано искренне — и с ехидцей.

Вокруг них продолжал суетиться город.

— Ты хотел поговорить с властительницей Кусанали. Я пришёл передать твоё послание.

Как раз тот, кого аль-Хайтам ожидал увидеть.

Аль-Хайтам слышал о поступлении нового студента в Вахуману; по слухам, «второго последователя» Архонта после первого — Путешественника, спасшего их город от разрушения изнутри. Так совпало, что этот «студент» расследовал то же самое дело, что и Хайтам во время Турнира даршанов.

Сидя в укрытии высоко на дереве, аль-Хайтам наблюдал за лагерем, который сын Сачина разбил среди лесных руин, как вдруг на прогалину пляшущим вихрем влетело «летающее отродье» — именно это завопили при виде него бандиты, которых расшвыряло во все стороны порывами ветра. Хайтам был слишком далеко, чтобы расслышать, о чём говорили сын Сачина и юноша, которого прозвали Мастером Шляпкой. Только когда он ушёл, аль-Хайтам спустился с дерева и подошёл лично задать сыну Сачина интересующие его вопросы.

В шести школах Академии только и разговоров о том, что уже несколько десятилетий не было того, кому так естественно давалась бы этиология. Аль-Хайтаму было бы искренне интересно послушать его мысли о философии причин и её связи с человечеством и прогрессом, но он не за этим решил встретиться с доверенным лицом Архонта.

— Пары минут твоего времени будет достаточно, — сказал аль-Хайтам. — Мне нужно кое-что узнать.

Мальчик вздёрнул бровь, глядя на него из-под широких полей шляпы.

Несколько минут спустя они расположились на скамейке в тени бело-голубой беседки, скрытой от глаз толпы. Студент Вахуманы нахмурился, рассматривая протянутый ему лист бумаги. Его взгляд был в равной степени настороженным и озадаченным.

— Зачем ты мне это показываешь?

Сидящий рядом с ним аль-Хайтам ответил:

— Это был твой заказ архитектору по имени Кавех, верно?

Пальцы юноши едва заметно сжали листок бумаги.

— Ну и что с того?

Аль-Хайтам обратил внимание на его защитную реакцию.

— Мы с ним, можно сказать, знакомы. Возникло небольшое осложнение. Завтра он должен был встретиться с тобой по поводу готового проекта, но, боюсь, сейчас он не в состоянии продолжать работу.

Ученик Архонта пристально посмотрел на аль-Хайтама, несколько раздосадованный таким ходом событий.

— …И я должен догадаться, что это значит? Что случилось? Это что, требует вмешательства вашего Архонта?

Вашего Архонта.

Интересный выбор слов.

— Нет. Всё не настолько серьёзно, — во всяком случае, он так думал. Было бы неплохо проконсультироваться с врачом. — Он получил лёгкое сотрясение мозга и слишком долго работал без продыху, совсем не заботясь о своём здоровье. Я знаю, что этот проект для него очень важен. К сожалению, я сомневаюсь, что он даст себе передохнуть, пока не будет доволен результатом.

— …Понятно. И ради этого стоило меня вызывать?

— У него был к тебе вопрос. Там, в самом низу.

Студент Вахуманы ещё раз внимательно просмотрел эскиз. Аль-Хайтам сразу понял, когда он увидел вопрос: юноша замолчал на несколько минут.

— Ощущение «дома», — повторил он, когда тишина затянулась. — Какое дерево в Сумеру вызывает у тебя это чувство?

Мальчик сидел неподвижно, а когда он наконец пошевелился, то только для того, чтобы надвинуть шляпу пониже.

— Бред какой. Это не та концепция, о которой я просил.

Несмотря на это, он рассказал аль-Хайтаму о дереве в Ванаране, с широкими листьями и полым пространством внутри, где можно укрыться. Затем резко встал, будто просто делиться этим было тяжёлым испытанием, и собрался уйти, не прощаясь.

Аль-Хайтам обратился к нему прежде, чем он умчался прочь:

— И ещё кое-что.

— Давай побыстрее, — бросил юноша, оглянувшись на него со смущённым нетерпением.

— Что ты по поводу него думаешь? — аль-Хайтам поднял возвращённый ему листок с наброском. — Ты одобряешь этот эскиз?

Юноша повернулся к нему.

— Сойдёт. Властительница Кусанали будет довольна.

— Разве этот проект не для тебя?

— Тц, — мальчишка цокнул языком. — Не лезь не в свое дело.

Он вышел из беседки и быстро исчез из виду.

Аль-Хайтам выждал минуту-другую, дав ему время скрыться в оживлённой толпе.

Однако как только он покинул беседку, перед ним снова возник этот юноша и насильно втолкнул ему в руки аккуратно завязанный свёрток.

— Передай это тому самонадеянному болвану, пускай поест.

Студент Вахуманы снова исчез — и на этот раз не вернулся.

𓆱

— Аль-Хайтам.

Он как раз проходил мимо кафе «Пуспа» когда услышал голос генерала махаматры. Хайтам остановился и оглянулся.

За столиком снаружи сидел Сайно в компании Тигнари и его ученицы Коллеи. На столе перед ними лежали карты и игральные кости.

— Я занят.

— Всего одну минутку, — спокойно сказал Сайно. Его лицо выражало абсолютную серьёзность.

Аль-Хайтам задумался, не произошло ли в пустыне чего-то такого, что вызвало бы суровость в тоне генерала. Но если так, то это не объясняло, что Сайно делал посреди Сумеру, играя в карты.

Он присел к ним за стол.

— В чём дело?

Уши Тигнари резко встали торчком. Он принюхался.

— Рыба со специями, — отметил он, глядя на свёрток в руках аль-Хайтама. — Полезно для здоровья. И несколько на тебя не похоже.

— Мне его передали, — ответил аль-Хайтам. — Что ты от меня хотел? — снова спросил он.

Сайно скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Есть проблема.

Тигнари тяжело вздохнул. Сайно выдержал паузу.

— Я считаю, что колода, использующая Электро и Дендро, наиболее эффективна для создания разрушительного эффекта катализа. Тигнари говорит, что мне нужно перестать использовать свою карту просто потому, что это моя карта, и сосредоточиться на колоде, которая ограничивает атаки моего противника.

— Логичный вариант это колода на заморозку, — сказал лесной страж. — Добавь к этому Электро, и ты сможешь избавиться сразу от нескольких карт с помощью реакции сверхпроводника.

— Но тогда в моей колоде не будет тебя.

— Мне не нужно быть в твоей колоде.

— Но тогда это не полная колода.

Тигнари бросил на Сайно испепеляющий взгляд, покачал головой и повернулся к аль-Хайтаму.

— Мы тут уже несколько часов тут сидим. Аль-Хайтам, пожалуйста, нам нужно твоё мнение, а то, боюсь, мы отсюда никогда не уйдём.

— Хм, — Сайно вздёрнул подбородок, глядя на Тигнари и Коллеи. — Я не могу уйти, пока не будет принято решение. Вас это не зацветнит?

Коллеи закрыла лицо рукой. Тигнари воззрился на Сайно с нескрываемым отвращением.

— В твоём каламбуре даже смысла никакого нет.

— Нет, есть. Зацветнит, как затруднит, только с реакцией цветени…

— Не надо ничего объяснять, — быстро оборвал его Тигнари.

Сайно угрюмо на него посмотрел. Потом перевёл хмурый взгляд на аль-Хайтама.

— Он не понимает моего юмора.

— Никто его не понимает, — вздохнул Тигнари.

— Альбедо понимает, — возразил Сайно.

— Это потому, что у него такое же извращённое чувство юмора, как и у тебя, — ответил Тигнари, прищурив глаза. — Вы с ним как две капли воды.

— Опять это? Не расстраивайся из-за того, что мне он нарисовал карту, а тебе нет. Мог бы и сам его попросить.

— Дело совсем не в картах.

Аль-Хайтам флегматично наблюдал за их перепалкой.

— Этот разговор меня не касается, — прокомментировал он.

Только Коллеи услышала его и одарила Хайтама виноватым взглядом, смущённая поведением своей приёмной «семьи».

— Прости за это. Мы не хотели тебе мешать. Можешь забыть обо всём, что произошло.

— Постараюсь, — сказал он, собираясь уходить.

Колеи вдруг встрепенулась и замахала руками.

— А! Подожди минутку!

Она потянулась в сумку на поясе и достала маленькую баночку. Внутри лежал камень, покрытый зелёным мхом, а сверху на нём торчал бутончик ярко-голубого цветка. Она поспешно оббежала стул Тигнари и вручила её аль-Хайтаму.

— Это для Кавеха. Вообще-то я пришла в город, чтобы ему её отдать, но мы не нашли его ни в Академии, ни в мастерской.

Аль-Хайтам осторожно взял баночку.

…Теперь у него заняты обе руки.

— Что это такое?

— Цветок из леса Мотийима. На днях я собирала травы для наставника и случайно наткнулась на Кавеха.

Аль-Хайтам прищурил глаза.

— Одного, в лесу?

Коллеи спрятала руки за спину и покачнулась на месте.

— Ну да. Кажется, он над чем-то работал. Когда я спросила, чем он занимается, он объяснил, что подбирает подходящую цветовую гамму для своего заказчика. А потом мы нашли этот цветок у лужицы воды на одном из огромных грибов. Он столько заметок про него сделал. По-моему, он ему очень понравился.

— Да, — вставил Тигнари, подключившись к разговору. — Я пришёл сюда за компанию с Коллеи — мне нужно было купить кое-какие специи и ингредиенты для благовоний, — и по дороге она мне всё рассказала. Этот вид будет расти в банке до тех пор, пока есть место. Как только он достигнет нужной высоты, его можно будет вынуть и посадить рядом с водоёмом. Много ему не нужно, так что можно не переживать, что он погибнет. Под чутким вниманием он будет процветать.

— Понятно, — хмыкнул аль-Хайтам. — Я ему передам.

Услышав это, Тигнари и Коллеи переглянулись. Потом они вдвоём посмотрели на Сайно. Аль-Хайтам нетерпеливо наблюдал за их переглядками.

— Что?

— Значит, ты с ним и правда часто видишься, — прокомментировал Сайно.

— Вижусь, — ответил аль-Хайтам. — И что?

— Ничего, — ответил Сайно. Судя по его взгляду, причина всё-таки была.

Он сунул руку за пояс и двумя пальцами достал оттуда карточку. Редкую, с голографическим напылением.

— Эту карту я получил от него вместе с пожеланием всегда верить в сердце карт.

Тигнари устало закатил глаза.

— Сайно, ничего подобного он не говорил.

— Ему и не нужно было, — твёрдо заявил Сайно. — Я услышал это из глубин сердца карт.

— Перестань это повторять.

Игнорируя раздражённого Тигнари, Сайно продолжил:

— Он не согласился на ту цену, которую я предложил ему за этот подарок. Когда увидишь его, скажи ему, что я отказываюсь использовать эту карту в бою, пока не выплачу ему всю причитающуюся сумму. Надеюсь, ты понимаешь, на какую жертву мне приходиться идти, но я человек чести и всегда держу своё слово.

Он безо всякой причины повертел карточку в пальцах и сунул её обратно за пояс. Какое странное место для хранения такой ценной карты, но аль-Хайтам оставил свои мысли при себе. Разговор и так затянулся.

— Приму к сведению. Я пошёл.

— Аль-Хайтам, — крикнул ему вслед Сайно, — ты тоже должен быть человеком слова. Поделись с ним своей правдой, и он поделится с тобой своей.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — он и правда не имел.

— Сайно, пожалуйста, — почти умоляюще простонал Тигнари. — Хватит разыгрывать сцену.

Аль-Хайтаму пришла в голову внезапная мысль. Так и не успев уйти, он вернулся к столу.

— Тигнари, что ты знаешь о лечении сотрясений?

Лесной страж медленно поморгал.

𓆱

Когда аль-Хайтам вернулся, Кавех по-прежнему сидел на диване в гостиной, закутавшись в одеяло. Стакан на столе был пустой. Кавех поджал колени к груди и уныло снимал кожуру с какого-то фрукта.

— А ты, я вижу, не торопился, — сказал он, не поднимая глаз.

— Я привёл гостей, — ответил аль-Хайтам.

Фрукт вывалился из рук архитектора и упал на ковёр. Кавех резко вскочил и свалился с дивана, глядя на вошедших выпученными глазами.

— Привет, Кавех, — окликнул его Тигнари. — Слышал, ты головой ушибся. Ты не против, если я посмотрю?

Кавех с большим трудом поднялся на ноги. Вид у него был ещё более бледный и болезненный, чем несколько секунд назад. Он пошатнулся немного, пытаясь собраться с силами и вернуть те крохи достоинства, которые у него ещё остались.

— Д-да, точно! — быстро пробормотал он, переводя взгляд с Тигнари на Сайно и Коллеи, стоящих у двери. — Так получилось, что аль-Хайтам случайно меня нашёл и по доброте душевной привёл к себе на денёк.

— Кавех, они знают, что мы живём вместе.

Кавех замер. Одеяло, в которое он был завёрнут, драматично сползло с его плеч.

— А.

— Мда, — произнёс Тигнари, подойдя к нему, — надеюсь, сотрясение не вызвало у тебя амнезию.

— Это не амнезия, — сказал ему Кавех. — Я просто… забываю.

— Да, да, хорошо, я тебе верю. Сядь сюда.

Осмотр занял не так много времени, как предполагал аль-Хайтам. Он присел на диван напротив и наблюдал, как лесной страж задумчиво проводил руками по волосам Кавеха, осматривал его глаза, ощупывал плечи, шею и уши.

Коллеи, тем временем, сбегала на рынок за травами и распаковала свёрток с едой, переданный аль-Хайтаму учеником Архонта. Внутри действительно была рыба со специями, ягодами, орехами и зеленью, и притом весьма щедрая порция. Она одобрительно кивнула и поставила заваривать травяной чай.

— Тебе не обязательно так пристально следить, — сказал Сайно, глядя снизу вверх на аль-Хайтама. Он сидел на полу, скрестив ноги, и перебирал колоду карт. — Тигнари просто делает свою работу.

— Я знаю, — ответил аль-Хайтам. — Я и не следил.

— Нет, следил.

Аль-Хайтам почувствовал, как под кожей у него зазудело раздражение. Он глянул поверх его головы и сказал:

— Не думал, что генералу махаматре разрешат брать такой долгий отпуск.

— У меня накопилось много отпускных дней, — невозмутимо ответил Сайно.

— И ты тратишь их на игру в карты?

— «Священный призыв семерых» — это не просто карточная игра, — повысил голос Сайно. — Это состязание остроумия, решительности и мастерства. Скоро состоится международное соревнование. Я намерен одолеть всех противников и достичь вершин, где несомненно будут ждать такие же замечательные призы, как эксклюзивная карта, которую я получил на Турнире даршанов.

— Том самом, в котором ты проиграл, — вставил аль-Хайтам.

Сайно бросил на него свирепый взгляд.

— Я добился того, ради чего участвовал.

— Может, вы двое прекратите? — подал голос Тигнари.

Аль-Хайтам и Сайно перестали сверлить друг друга взглядами и посмотрели на лесного стража. Он стоял, уперев руки в бока, с выражением умеренного недовольства на лице.

— С Кавехом всё будет нормально. У него просто небольшое сотрясение. Пускай ест и отдыхает.

— Хм, — Сайно собрал свои карты. — Я как раз проголодался.

— Эта еда не для тебя, — хором сказали Тигнари и аль-Хайтам.

— Ничего страшного, — в компании друзей болезненная бледность Кавеха немного сошла. Он сидел на краю дивана, накинув одеяло на плечи. — Здесь на всех хватит. Коллеи, ты ведь и чай для нас приготовила, да?

— Да! — кивнула она с лучезарной улыбкой. — Точно! — она перевела взгляд на Тигнари. — Можно мы останемся, наставник? Я хотела убедиться, что Кавех поест и попьёт чаю, прежде чем мы уйдём.

Тигнари обдумал её просьбу. От него не укрылось предвкушающее выражение на лице Сайно. Наконец его плечи расслабились, и он кивнул.

— Ладно, так уж и быть. Но сразу после этого мы уходим. Ему нужно поспать, а ингредиенты, которые мы купили, потеряют свежесть, если их вовремя не убрать.

Аль-Хайтама, конечно же, никто не спросил.

Впрочем, это не имело значения.

Впервые с тех пор, как Кавех проснулся, его лицо излучало слабую радость, которой никогда не было в компании одного только Хайтама. Это задевало его, немного, но достаточно, чтобы занимать его мысли.

Но, может быть, что-то, заметное только Кавеху и больше никому, всё же его выдало. Заметив, что аль-Хайтам слишком долго мерил взглядом чайник в центре стола, Кавех громко сказал ему:

— Ешь, пока рыба ещё осталась. Иначе я начну думать, что тебе тоже нездоровиться.

— Я прекрасно себя чувствую, — ответил аль-Хайтам.

Он снова вернулся к разговору.

Он поел.

Нельзя сказать, что ему это не понравилось.

𓆱

Позже, когда троица ушла — после того, как Коллеи отдала баночку, сопровождая подарок застенчивым объяснением, а Сайно в сотый раз попытался вручить Кавеху до смешного огромную сумму моры, пока его не уволок за шиворот Тигнари, — они остались вдвоем.

Под пристальным взглядом Кавеха аль-Хайтам закончил наводить порядок в гостиной.

Архитектор так и не расстался с одеялом, которое Хайтам набросил на него утром. Кавех и «лень» были понятиями несочетаемыми. Если он оставил одеяло, это было бесспорно его решение.

Вместе с вечером на комнату опустился полумрак, освещаемый золотистым свечением двух ламп.

Молчание, воцарившееся между ними, знакомо им обоим, но, в отличие от обычного, в нём чувствовался уют и покой. Почти так же, как до инцидента, вызвавшего разлом между ними.

Не часто аль-Хайтам описывал атмосферу своего дома как уютную, но сейчас она ощущалась именно такой.

Когда Кавех заговорил, его голос звучал подозрительно спокойно:

— Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за помощь.

Аль-Хайтам поправил вазу с фруктами по центру стола и поставил её той стороной, которой её всегда ставил Кавех, прежде чем встретить неотрывный взгляд архитектора.

— Я не жду благодарности.

— А я всё равно благодарю. Так что просто прими её.

Его тон остался прежним, в нём слышалась скорее вдумчивость, чем раздражение.

— Я чувствую себя намного лучше, чем раньше, — он засомневался всего на секунду, не сводя взгляда с аль-Хайтама. — Я был несправедлив к тебе сегодня утром. Да, я плохо себя чувствовал, но это не оправдание моему поведению. Извини. Хоть для тебя это ничего и не значит.

Аль-Хайтам опустил взгляд на свою руку: она задержалась на краю вазы, центрального элемента, чьё положение так важно для чувства художественной целостности и равновесия Кавеха.

Он поднял глаза на Кавеха: он сидел, терпеливо ожидая, и, как обычно, слишком себя накручивал.

— Не нужно извинений. В следующий раз советую хорошенько подумать, прежде чем изнурять себя работой. Долги не отплатишь, лёжа в постели.

Едва заметная усмешка украсила губы Кавеха в темноте.

— Нет. Не отплатишь, — ярко-красные глаза на мгновение блеснули весельем. — …Во всяком случае, не все. Сегодняшний вполне можно.

После его слов повисла тишина. Приглашение. Подобного которому аль-Хайтам, скорее всего, не услышит и в следующие десять лет. Но ничего. У него было чувство, что даже когда пролетят эти десять лет, они с Кавехом всё ещё будут жить вместе, всё так же бессмысленно препираясь.

Он тихо фыркнул. В его голосе слышалась улыбка.

— Я смотрю, сотрясение ещё не прошло.

Кавех вздохнул.

— Нет, не прошло. Так что сделаем вид, что я ничего не говорил, хорошо?

— Это будет нетрудно.

Кавех прилёг обратно на диван и сделал жест рукой. Аль-Хайтам сел рядом с ним. Прошла минута, прежде чем Кавех устроился поудобнее, положив ноги ему на колени. Он протянул руку за спину, схватил книгу с полки, висящей низко на стене, и передал её Хайтаму; тот взял её без единого слова и продолжил читать с того места, на котором остановился.

— …Не привыкай к этому, — сказал Кавех через мгновение.

— Не волнуйся, — ответил аль-Хайтам, не отрывая взгляда от страниц. — Не буду.

Только час спустя, когда аль-Хайтам по-настоящему углубился в чтение, а в гостиной стало ещё темнее, Кавех снова подал голос:

— Я в порядке, знаешь.

Его голос застал аль-Хайтама врасплох. Он думал, его сосед давно заснул.

— Все волновались, да? — продолжил Кавех. — После того, что произошло между мной и Сачином во время турнира.

Лгать не было смысла.

— Волновались. Думаю, теперь им стало спокойнее после того, как они лично во всём убедились.

— Потому что ты их привёл.

— Этого требовали обстоятельства.

Кавех фыркнул, тихо, беззлобно. Он легонько ткнул аль-Хайтама коленом в живот и сменил тему.

— Я знаю, что ты просматривал мои наброски.

Аль-Хайтам глянул на него поверх книги. Кавех оторвал усталый взгляд от потолка и всмотрелся в его лицо.

— …Ты нашёл его? Что он сказал?

Аль-Хайтам уклончиво хмыкнул.

— Ему понравилось.

— Да ладно, я знаю, что он такого не говорил. На него не похоже.

Аль-Хайтам задумчиво опустил книгу, положив её на ноги Кавеха.

— Неужели так важно, как именно он это сказал? Это то, что имел в виду. Даже если бы он промолчал, его действия передали бы тот же смысл.

— Не каждый способен уловить нечто столь негласное.

— Может, и нет. Это не значит, что ответа не было. Не все могут озвучит то, что они чувствуют так же ясно, как ты.

Кавех задержал на нём взгляд на секунду дольше, будто увидев что-то, чего не видел раньше, и на его лице появилось новое выражение — смущение, смешанное с теплотой.

Аль-Хайтам чувствовал, как тело архитектора постепенно расслабилось, глубже погружаясь в диван.

— …Ты прав, — ответил Кавех. — Наверное, мне надо… почаще об этом задумываться.

Голос звучал всё тише.

— …Похоже, мне ещё многое предстоит узнать о тех, кто меня окружает.

— Ты достаточно мудр, — аль-Хайтам снова взял в руку книгу. — Кроме того, людям положено узнавать что-то новое друг о друге, разве нет?

Кавех не ответил.

Хайтам перелистнул страницу.

Спустя минут двадцать Кавех заснул, на этот раз по-настоящему. Аль-Хайтам остался.

Молча читая до самого утра.

𓆱

На следующий день в библиотеке аль-Хайтам стоял позади Кавеха, пока архитектор заканчивал набросок дерева из Ванараны, которое описал ему ученик Архонта.

— Что будешь делать с цветком, который подарила тебе Коллеи? — спросил он, наблюдая за ловкими движениями пальцев Кавеха.

— Мой заказчик найдёт ему применение, — не задумываясь, ответил он.

Его карандаш двигался плавно, но уверенно.

— Может, пока цветок будет расти, он найдёт то, чего хочет от дома.

Аль-Хайтам размышлял о мудрости Архонта, которую восхваляли все ученые, школы и жители Сумеру. Про себя он подумал, что простая мудрость Кавеха не так уж далека от её собственной.

Возможно, в этой гениальной простоте, во врождённой доброте, в неугасимой надежде, которую он нёс, несмотря на тьму в других и в себе самом...

...была истина того, что увидел и Сачин.