Теплая осень (гет)

— У нас же здесь тишь, зачем нам маг такого уровня? — спросила я, глядя из окна на своего начальника, беседующего с новоприбывшим чародеем. Лица того невозможно было разглядеть. С моего ракурса был виден лишь затылок с заделанными в пучок каштановыми волосами, выбритый левый висок и спина в коричневом плаще с высоким воротом.

— Васе отец сказал, что этого мага сослали сюда. Что-то натворил, но из-за боевых заслуг не накажешь, можно только подальше отправить, чтобы на глаза не попадался хотя бы лет десять. — ответила Элька, накручивая на карандаш свою рыжую кудрю. Васей звали ее мужа и по совместительству сына нашего начальника — Игоря Павловича Васильева.

— Аа. — я понимающе кивнула и вернулась к заполнению журнала. — Ссыльный, значит.

— А еще его отец вроде работал когда-то вместе с Палычем. — добавила Элька, которая, как всегда была в курсе происходящего. — Так что по знакомству к нам отправили. Иначе бы на Север уехал.

— Понятно… — договорить я не успела, как зазвенел наш штатный телефон, и голос Игоря Павловича возвестил о том, чтобы мы с Элей спустились на первый этаж для знакомства с новым сотрудником, а заодно позвали остальных коллег, которых ввиду активных летних полевых работ, на месте сейчас было немного.

— Кто? — спросила моя рыжая подруга, когда я бросила трубку.

— Палыч в пальто. Стоило только вспомнить. — я встала с места, поправляя свою узкую длинную юбку из коричневого кожзама с пикантным разрезом до бедра. — Пойдем знакомиться с новым штатным сотрудником. Надо еще Петра Григорьича, Сережу и Лену позвать.

— Пошли. — Элька махнула рукой. — Мне уже самой интересно.

Когда мы вдвоем вышли из нашего крошечного кабинета, рыжая прижала ладони ко рту и закричала на весь коридор. — Эй, все! Идем вниз на совещание! Срочно!

Место, в котором мы работали, имело довольно сложное зубодробительное название и именовалось вот так: “Отдел магического правопорядка, контроля популяции нечисти и соблюдения границ с миром духов”. Хотя все обычно называли его кратко — ОМП.

Наш ОМП включал в себя таких сотрудников как:

Штатный экзорцист — Петр Григорьевич Налейко, импозантный веселый мужчина за 50.

Также присутствовала штатная ведьма Элька, как и положенно по классике: рыжая и с черным котом, а еще с зарегистрированной в качестве транспортного средства метлой, на которой моя подруга гоняла с такими визгами, словно она — бесовка, а не ведьма. Я покаталась с ней один раз, чуть не свалилась в речку, и после как-то разлюбила полеты.

Сережа Пивоваров занимал сразу две должности — артефактора и сисадмина. Как оказалось, это две вроде бы несовместимые профессии имели много общего. Сережа, внешне выглядевший как добродушный увалень, на самом деле в детстве считался вундеркиндом, а когда вырос — превратился в гения. Его аналитические способности и быстрая реакция порой спасали нас из самых непростых ситуаций.

Я занимала полставки от двух должностей, просто потому что работать было некому. Моей основной направленностью было договариваться со Старшими духами, которые обитали в данной местности. Хозяин Леса, Хозяин Вод, Хозяйка Полей и далее. Сложно было назвать эту должность каким-то одним словом, но Палыч все же придумал, и в штате я значилась жрицей, хотя сама бы предпочла именоваться “дипломатом”, оно по крайней мере более точно обозначало мои основные обязанности. Помимо прочего я еще имела некоторые прорицательские способности, но без четких образов, скорее через ощущения, без конкретики. Могла обозначить временные рамки и зону будущего звездеца (с меткого замечания нашего начальства, конечно более нецензурного).

Палыч в основном просил меня прозревать именно звездецы — сезонные нашествия нечисти, вероятные конфликты местного населения со Старшими духами, локальные несанкционированные всплески магии и прочее.

Я конечно могла знать о возможном будущем лишь в общих чертах, но этого с лихвой хватало, чтобы подготовиться.

Лена Глазина или просто Леночка, как ласково звал ее Петр Григорьевич, являлась штатным эмпатом, но чаще просто бездельничала, то наводя марафет, то заваривая кофе. Леночка пришла сразу после института (по слухам ее устроил ОМП кто-то из родственников). Она выглядела как ангелочек и вела себя ангелочек. Но почему-то мне не нравилась. Скорее всего потому что она чаще рассчитывала на свой милый вид, чем на способности, которые были у нее ниже среднего, судя по табелю работника, который я мельком однажды видела на столе у Палыча. А еще, как прорицатель, я чуяла, что в недалеком будущем Леночка доставит нам проблем. Но каких, пока определить не могла. Скорее всего, судя по ее интеллекту, по глупости.

Палыча я конечно предупредила, и он обещал не спускать с новенькой глаз, но, судя по всему, относился к этому пока не серьезно.

Помимо прочего были чистильщики: Вася Васильев и его небольшая бригада — Костя Иванов и Женя Рыжиков, которые занимались грубой работой — оттаскивали из опасных зон людей, попавших под чары нечисти, проводили суровые воспитательные беседы с недоучками, возомнившими себя магами, и всякое прочее.

Ну, и как же без начальника? Игорь Павлович Васильев, занимал должность всея шамана нашего отдела и выезжал на особо опасные задания, где остальные сотрудники справиться не могли.

Палыч на самом деле обладал огромной силой. Я как-то видела его в деле. Красота и ужас одновременно. Я еще удивилась, что такой мастер сидит в захолустье вроде Зеленого (так назывался наш городок).

А теперь судя по всему, в нашем родном ОМП появилась еще одна должность — боевой маг. Не то, чтобы я не уважала боевых магов, просто для этой местности они — слишком крупная рыба. Здесь почти не бывает случаев, где надобятся их способности.

Мы с Элькой и остальными спустились на первый этаж, в просторный кабинет нашего шефа, где обычно за круглым столом из мореного дуба проходили наши короткие совещания.

Помещение, пропахшее деревом и табаком, заливал рыжий августовский закат. Игорь Павлович уже сидел в своем дорогом бархатном кресле, за широким столом, а рядом с ним стоял высокий мужчина, тот самый боевой маг, которого я видела из окна второго этажа.

Заходящее солнце светило так ярко, что я все не могла рассмотреть лица будущего коллеги, но вдруг мужчина сдвинулся в сторону, загораживая закатный свет затылком, и я встретилась с медовыми в темную крапинку глазами.

Боевой маг показался мне очень знакомым, и я на миг зависла, пытаясь вспомнить, где его видела, но Элька ухватила меня за локоть и потащила к нашим любимым местам с левого края “круглого” стола со словами: “Чего зависла, Цветик? Иди!”

Спустя мгновение я, наконец, вспомнила, откуда знаю нового сотрудника, но все еще не могла в это поверить.

Я все еще не верила даже тогда, когда Палыч встал со своего дорогого кресла и радушно представил нам нашего коллегу:

— Знакомьтесь, Станислав Карасев — боевой маг. Вступает на должность с сегодняшнего дня. Теперь он — наш коллега. Постарайтесь помочь ему освоиться.

“Да это ж Стасик-Карасик — твой бывший из школьных времен, мать моя женщина, Цвета!”

В голове всплыла строчка из недавнего астрологического прогноза одной из прорицательниц, на блог которой я уже несколько лет была подписана и считала надежным специалистом.

“Ретроградная Венера во Льве. Осторожно: бывшие возвращаются” .

Я еще тогда подумала про Витю Палева, бывшего двухлетней давности, который работал в администрации и временами наезжал к нам с проверками. Видимо, чтобы меня позлить.

Но кто ж знал, что Ретро Венера указывает на настолько давних бывших.

Я лишь вздернула брови. В таких ситуациях прекрасно умела не показывать эмоций. Если говорить о чувствах, то к Карасеву я их давно не испытывала. Тем более сейчас, глядя краем глаза на него, уже окрепшего взрослого мужчину, кажется еще больше раздавшегося в плечах. В лицо его я не всматривалась, просто чтобы не привлекать к себе внимания. Прошло слишком много времени, и ностальгировать по давно ушедшим в прошлое отношениям было просто глупо.

С Карасевым в школе мы встречались два года. Учились в параллельных классах, как-то на дискотеке он подошел первым, пригласил на танец, потом таскал мне пироги из буфета, букеты сирени, ландышей и ромашек, купленные у бабушек, торгующих на рынке, до тех пор, пока я полностью не впечатлилась его ухаживаниями и не согласилась с ним встречаться. Стас был вспыльчивым и ревнивым, часто дрался с парнями, которые с его точки зрения ко мне клеились. Я же была скандалисткой и могла выдумывать обиды на пустом месте или же специально поругаться ради того, чтобы поругаться. И похоже тогда мы оба испытывали от этих итальянских страстей какое-то особое удовольствие. Наверное потому что были подростками. После конечно мирились, а потом вновь ссорились. И так все два года.

Звучит обычно, но на деле я порой вспоминаю эти годы как веселые и по-своему уютные. И в сравнении с жизнью после... понимаю, что такого больше не повторится.

Из-за чего мы расстались, я особо не помнила. Скорее просто из-за того, что наши жизненные пути разошлись, когда Станислав поступил в кадетский корпус боевых магов, а я — в институт магического искусства. Общаться на расстоянии стало сложно, непривычно, и в конце концов все закончилось само собой. Это нормально. Первая любовь, она на то и первая, чтобы запомниться, но при этом не стать последней.

Просто странно встречать человека, которого ты вроде бы оставила в прошлом, сейчас, в своем настоящем. Да и я все еще не могла понять своих эмоций, но одновременно мне было интересно, какой Стас теперь.

Пока длилось наше маленькое совещание-знакомство, я то и дело ловила себя на желании получше рассмотреть Карасева и каким-то образом разузнать о его жизни. Это мне не нравилось, и я постоянно одергивала себя.

А после окончания рабочего дня отправилась в сторону винного магазинчика-подвальчика, куда как раз на днях должны были привезти молодое вино урожая прошлого года с виноградников неподалеку.

Конечно я уже давно не решала свои проблемы с помощью алкоголя, но есть моменты, в которых он действует скорое как успокоительное, которое помогает быстро переключиться и посмотреть на ситуацию с таких сторон, откуда проблема перестает иметь большое значение.

В последнее время было довольно много работы, так как сбор урожая всегда привлекает мелкую нечисть, которая любит резвиться в полях, и из-за нехватки кадров мне приходилось ездить с ребятами Васи на чистки, чтобы просто зафиксировать процесс в официальном протоколе. Это бесило. Не люблю бумажную работу.

Еще масла в огонь добавляло присутствие Леночки, которая тоже теперь меня бесила, потому что постоянно вмешивалась в наш с Элькой разговор со своими невинными комментариями, словно бы уже давно была нашей лучшей подружкой. Меня раздражали такие люди, и я тратила довольно много ресурса, чтобы просто не зарычать на Глазину, потому что понимала, что она не со зла или из-за вредности, просто глупенькая и в себе. Я пока не знала, как быть с людьми, которые ведут себя как дети, впечатлительные романтичные девушки и двуличные твари одновременно. Как поставить их на место, но при этом не прослыть извергом?

А тут еще и Карасев вновь возник на пороге моей жизни, и я совсем не понимала как на это реагировать. Встреча с ним стала последней каплей на чаше моего терпения, поэтому я отправилась за вином, потом в булочную за великолепным свежим лимонным кексом, а после за роллами, жирно и богато, с креветкой, икрой и угрем одновременно.

Таков был мой набор внутренней первой помощи.

Я как раз выходила из винного магазинчика, уже весело размахивая бутылкой игристого в правой руке, а левой держа телефон у уха, куда Элька наговаривала мне рецепт какого-то забубенного коктейля, после которого все станет хорошо...

... И прямо у входной двери, аутентичной, старинной, элегантно обшарпанной, столкнулась с Карасевым, который видимо шел за крепким примерно с той же целью, как и я только что.

Я неожиданно четко увидела его лицо, потому что не успела среагировать и отвести взгляд. Черты его изменились, стали более мужественными, а где-то и огрубели. Появились мелкие сеточки морщинок возле глаз, хотя Стас относился к тому типу людей, которые улыбались очень редко. Даже когда был подростком, Карасев почти всегда ходил хмурый. Сейчас я понимаю, что так он подсознательно пытался выглядеть взрослым и серьезным из-за непростой ситуации в семье. Но тогда мне казалось, что он вечно чем-то недоволен.

Сложно сказать, был он красивым или нет. Красоту мужчин объективно я могу оценить, только если их не знаю в плане характера. А характер Карасева я помнила и помнила его скорее как личность, из-за чего отношение к нему было противоречивым, а внешность отходила второй план. Но в целом Стас стал гораздо выше и крепче чем был. Такой мужик-мужик, уже не мальчик. Титул боевого мага даром не дают.

Я отвела взгляд от Карасева и выскользнула из магазинчика, продолжая бездумно поддакивать Эльке, которая утверждала, что закусывать не надо.

Не знаю, что там себе подумал Станислав, но вскоре эта ситуация побледнела в моей памяти, так как я оказалась дома, в обнимку с бутылкой вина, вкусной едой, котом, который поджидал меня рядом с пустой мисочкой, и конечно музыкой.

Накормила Булкина, вытащила на маленькую деревянную веранду шезлонг и стол, все расставила, включила колонку со своим посиделочным плейлистом с музыкой из разряда “никто не должен знать, что я временами слушаю такое” и начала расслабляться.

Люблю август и августовские вечера. Я — ужасно сельский человек, и пусть была у меня возможность работать в столице, я ее оставила и пять лет назад переехала ближе к югу, где зимы были теплыми, а лето не особенно жарким, в небольшой городок Зеленый, единственный на целый район, в состав которого входили в основном деревни, села и хутора.

На работу меня взяли почти сразу же, вернее Палыч заявился прямо ко мне в гости тем же днем, которым я приехала со всеми своими вещами и переноской с котом обживаться на новом месте. Я же говорю, начальник ОМП — сильный шаман, и сильный дар у других чует на своей территории быстро. А в своих талантах я — сильная.

С тех пор я работала в отделе магического правопорядка, где дел было завались всегда, а особенно в переходные точки года, когда границы между мирами становились тонкими, а сил у нечисти и Старших Духов в этом мире прибавлялось.

Сама работа мне нравилась, но иногда я от нее уставала и восстанавливала себя так, как умела. Вот в субботу надо баню истопить, и тогда вообще хорошо будет.

Или может к Эльке напрошусь, у нее баня огромная, со всеми удобствами. А ее муж Вася иногда зовет париться своих неженатых друзей, что тоже неплохо, хотя… надежда встретить кого-то, подходящего мне, с каждым годом все больше и больше трансформировалась в какое-то мирное равнодушие. Но порой даже просто флирт прекрасно поднимал настроение и давал заряд на несколько недель вперед.

Я улыбнулась, отсалютовав бокалом игристого своему немного заросшему саду, и тут же засунула целую роллину в рот. Все же жизнь прекрасна и она продолжается.

Стас конечно не сразу узнал Цвету Василевскую в этой лощеной красивой женщине, самой первой вошедшей в кабинет его нового начальника.

Та Цвета из его прошлого подводила глаза, носила смешные заколки в виде цветов и тяжелые разнокалиберные подвески со множеством бусин, называя это бохо-шиком. И вполне соответствовала прозвищу “Цветик-семицветик”, которое Карасев ей дал еще до того, как они начали встречаться.

Эта Цвета в настоящем была одета в свободную кремовую блузу и узкую коричневую юбку с коварным разрезом, который становился заметен только при ходьбе и открывал почти всю ногу до бедра. Ухоженные волосы девушки были заделаны в элегантный узел на затылке, а макияж на лице выглядел неброско, но подчеркивал красоту.

Теперь просто не поднимался язык называть Василевскую тем легкомысленным прозвищем “Цветик-семицветик”.

Девушка лишь пару раз за все совещание посмотрела на Стаса и почти не говорила все это время. Зато рядом без умолку трещала какая-то совсем юная блондинка, то и дело хватая Карасева за рукав и предлагая показать ему отдел.

Боевой маг еле-еле избавился от ее компании, сказав, что все осмотрит завтра уже сам. Его бесило, когда навязывали помощь, в которой он не нуждался. И показавшийся снисходительным тон нового шефа Стаса тоже бесил.

Карасев редко действительно уважал кого-то из старших. Таких людей были единицы — несколько офицеров среди друзей и старый, но крепкий полковник Васнецов, который, будучи в отставке, давным-давно преподавал в кадетском корпусе боевых магов имени Георгия Острицына. Именно Васнецов сделал из Стаса настоящего мужчину, бережно, но строго и планомерно выбивая все сопли во время процесса обучения и долгих тренировок.

Поэтому Игоря Павловича Карасев пока уважал только как сильного шамана. Его могущество бросалось в глаза, и было глупо это отрицать. Такие как Васильев, запросто могут открыть щель между мирами, шагнуть туда, а после вернуться живыми и невредимыми, таща в руках нечисть средних размеров и довольно смеясь.

Язык силы Станислав понимал прекрасно, поэтому не стал огрызаться в своей привычной манере, а спокойно и молча слушал начальство, попутно разглядывая своих новых коллег. По крайней мере здесь никто не ворошил его прошлое, а Василевская, если и могла бы, то не стала. Характер не тот.

Встреча со своей первой любовью каким-то странным образом оживила Карасева. По крайней мере ссылка в почти южном захолустье теперь уже не казалась такой унылой, хотя видимых причин для этого не было. С Василевской Стас расстался давным-давно, вернее это случилось как-то само собой, и особой ностальгии мужчина пока не испытывал, но вот как женщину, Цвету он уже успел оценить, пусть и неосознанно.

Но…

Было бы глупо захотеть вновь быть рядом с той, с которой они когда-то давно расстались, а все воспоминания ушли в прошлое.

Было бы глупо.

Совещание закончилось быстро, как и рабочий день. Карасев довольно легко нашел общий язык с чистильщиками, которые занимали первый этаж ОМП, и отправился за коньяком, чтобы чисто символически угостить начальство и мужскую часть своего коллектива. Женская уже успела усвистать домой, и лишь глупенькая блондинка Лена некоторое время вертелась на первом этаже, то и дело поправляя сумочку, а после все же уехала восвояси на какой-то дорогой машине с личным водителем. Теперь было понятно, почему такого бесталанного дилетанта взяли на работу в ОМП. Дочь важной шишки и вероятно доставляет Васильеву-старшему много проблем.

Стас как раз заходил в винный магазин, находившийся довольно близко к его новой работе, как прямо на входе столкнулся с Василевской, которая выглядела немного загруженной, но при этом успевала болтать по телефону и нести большую бутыль игристого, а также еще несколько сумок.

Они встретились глазами, и Карасева как будто бы на миг толкнуло в его школьное прошлое, когда он впервые понял, что влюблен в Цвету. Это была почти такая же ситуация как сейчас, но тогда они столкнулись у дверей спортзала, откуда Василевская вылетела прямо босиком, с одним ботинком в руке, свободной ладонью зажимая нос, из которого по подбородку стекали алые струйки крови. Вероятно лицом словила мяч. Цветик-семицветик в вопросах спорта всегда была неловкая.

Она кажется извинилась, но на тот момент Стас видел только ее завораживающие серые глаза с каким-то зеленоватым узором в вокруг зрачков и янтарными крапинками. Она проскользнула мимо него, точно также, как и сейчас, и отправилась дальше, а Карасев застыл на месте, чувствуя как в нем разворачивается нечто новое. С тех пор прошло много лет, но было странно вновь вдруг вспомнить тот день.

Боевой маг все же зашел в магазин. Коньяка в продаже не оказалось, зато было более-менее приличное крепленое, которого Стас взял больше, чем планировал.

Поэтому с ребятами и старшим Васильевым они засиделись допоздна. Именно тогда и поступил первый в жизни Карасева вызов в ОМП.

— Полуденница веселится в поле. Вновь его вырастила после жатвы и мужиков себе забрала из деревни. Танцует с ними. — произнес Игорь Павлович, бросая трубку. — Нужно выезжать. И Цвету звать. Она с Полуденницами умеет договариваться.

— Так хорошо сидели. — Василий недовольно цыкнул. — Жена конечно меня ругать будет за то, что задержался.

— Ты не пил, твоя ругать тебя не будет. — добавил Костя, один из чистильщиков, вздыхая. — А вот моя меня сковородкой приложит как следует…

У Стаса подобных проблем не было, но он почему-то почувствовал легкий укол зависти в сторону женатых мужчин.

— Ехать надо. — Васильев-старший нехотя поднялся с кресла. — Иначе мужиков выпьют. Вась, иди машину заводи. Ты единственный из нас не пил. Ну, Карасев, — обратился начальник к Стасу . — Сегодня твое боевое крещение. Хотя в прошлом ты уже с лихвой отхватил своего, служа на Севере. Здесь у нас конечно нет особенных приключений, как там, но работы почти всегда невпроворот.

Боевой маг, будучи подшофе, лишь снисходительно кивнул.

Васильев-младший оперативно и ловко вскочил со стула и отправился в сторону выхода. Остальные более медленно последовали за ним.

Карасеву было интересно посмотреть на то, как и где живет сейчас Цвета. Он был в меру пьян, от чего некоторые внутренние ограничения автоматически спали. Будь Стас более трезвым, он бы скорее спрятал свой интерес куда подальше, но сейчас это не имело значения.

Вся компания чистильщиков плюс один боевой маг и могущественный шаман загрузились в старую, воняющую бензином буханку, и неторопливо отправились вперед по узким улочкам Зеленого.

Дом Цветы Василевской, судя по времени, затраченному на дорогу, находился где-то на окраине города. Несмотря на позднюю ночь, в окнах горел свет и, кажется, даже слышалась музыка.

— А Цветка похоже тоже гуляет. — заметил Костя, когда они остановились возле дома Василевской, находящегося в центре тенистого сада, окруженного пышными яблонями и рябинами.

— Устала девочка, ей можно. — Васильев-старший поднялся с сиденья и вылез из машины. — Сейчас приведу нашу жрицу в порядок.

Стас повернулся в сторону окна. Раньше у Василевской не было привычки устраивать домашние вечеринки. Интересно, она одна?

Карасев мотнул головой. Глупо об этом думать.

Минут через десять вернулся начальник под руку с Цветой. Он реально тащил ее под руку, потому что Василевская была в дупель пьяна.

Она залезла в машину словно звезда и крикнула водителю:

— Трогай, Вась, сейчас будем зажигать с моей лучшей подружкой Полуденницей. Именно ее компании мне сегодня и не хватало. — Цвета была одета в длинную белую сорочку до пола. Она закинула босую ногу на вторую свою босую ногу, оглядела присутствующих, будто и не заметив Карасева, а потом произнесла: — Как-то вас много сегодня.

— Работаем, Цвет. Знаешь же это время. — усмехнулся Васильев-младший, пока его отец залезал на сиденье рядом с водительским креслом.

— Август — мое любимое время. — неожиданно серьезно ответила Василевская, а потом вдруг запела какой-то попсовый мотив и после со вздохом добавила:

— Эх, мальчики, мне так хорошо…

А потом вдруг взглядом наткнулась Карасева и резко замолчала, отвернувшись в сторону окна.

— Что отмечала, Цвет? — наконец, нарушил тишину Костя.

— Нашу бесконечную работу. — фыркнула та, совсем спрятав свое лицо за кудрявыми тепло-русыми волосами, свободно текущими по плечам.

Стас не мог не удивиться тому, как одета Василевская, и довольно спокойному отношению к подобному других ее коллег. Как будто бы они привыкли видеть ее такой… немного безумной.

Цвета была контактером. Контактеры с трезвым сознанием — явление редкое. Это в хорошем смысле люди, безумно преданные своей профессии и Старшим Духам. Рано или поздно даже самые лучшие специалисты сходят с ума, если не примут своего Покровителя, кого-то из Старших Духов. Но мало кто на подобное решался.

Карасеву, вопреки всем его мыслям, вдруг стало страшно за Цвету. Он и не представлял, что ее судьба будет такой.

— А вы знаете такую песню? — вдруг встрепенулась та. — Натальи Орейро. Камбио Долор? Она переводится очень классно. Она переводится как “Меняю боль”. И там прямым текстом поется — Меняю боль на свободу, на счастье. Понимаете, как это здорово? — Сейчас…. — и Василевская вновь вдруг запела, теперь уже на другом языке:

Cambio dolor... por libertad… — и замолчала, а потом совершенно по-девичьи смущенно добавила. — Я только эти слова помню.

— Цвет, протрезветь бы тебе. — заметил Васильев-младший, крутя баранку. Машину немилосердно трясло. — К Полуденнице едем.

— Трезвой я их боюсь. — вдруг честно призналась девушка. — А когда пьяная, они — мои лучшие подруги. Наверное, потому что я становлюсь собой настоящей, только когда пьяная.

— Вась, заткнись. — не злобно ткнул сына Игорь Павлович. — Не трогай Цвету. Девочка отдыхала. Нам всем нужен отдых.

Карасев вдруг понял, что совсем ничего не знает о работе местного ОМП. Раньше он относился к подобным маленьким городкам снисходительно. Жизнь в них казалось ему мирной, не чета столичной с постоянными серьезными происшествиями. Но сегодня, трясясь в тесной буханке, едущей на вызов позже полуночи, рядом с немного безумной Василевской, Стас понял, что он почти ничего не знает о жизни вот таких вот маленьких городков, спокойствие которых держится лишь на нескольких талантливых и сумасшедших магах, ибо мало кто решится работать на голом энтузиазме и практически за одно “спасибо”, потому что местные жители помимо этого могут поставить только самогонку и подарить корзину овощей в качестве благодарности за спасение своих жизней.

— Зачем придумали любовь,

ее мы ищем днем и ночью,

как по замкнутому кругу вновь…. (с) — опять запела Цвета, самозабвенно закрыв глаза, словно находилась в трансе. — Пусть в это трудно поверить, я буду стучаться в закрытые двери!(с)

— Ну говори, что за мужик тебя обидел? — опять не выдержал болтливый Костя. — Мы с ребятами ему морду набьем. Палев что ли? Я ему давно врезать мечтаю. Зачастил с проверками.

— Отставить, Иванов! — строго прикрикнул Васильев-старший, а потом более благосклонно добавил. — Палева скоро уволят. Не пачкай руки и не порть репутацию нашего отдела.

— I kissed a girl… — вдруг подпела начальнику Цвета, а потом неожиданно посмотрела на

Карасева и добавила. — and I liked it (с).

— Я же говорил, она твою жену уведет! — загоготал Костя, тыкая Васильева-младшего в спину.

— Заткнись. — шикнул на Иванова Вася, а потом вдруг серьезно обратился к Василевской. — Цвет, ты это, даже не думай. Я Эльку люблю.

— Да, Боги мои! — девушка смешно закатила глаза. — Я просто перепеваю весь свой плейлист за сегодняшний вечер. Он так и называется “Постыдный плейлист, если хочется оторваться”.

Расслабься, Васильев, я по мальчикам. Даже если нормальных мальчиков вокруг нет.

— Мы конечно все женаты, но обидно. — заметил, насупившись, Костя.

— А я о чем? — усмехнулась Цвета, закинув ногу на ногу. — Нет нормальных.

— Станислав, ты вроде не женат. — громко заметил Васильев-старший. — Вот и забери нашу Цветочку. Она — сущий цветочек.

— Белладонна*! — довольно загоготал Иванов и тут же получил подзатыльник от Василевской.

Карасев с каким-то странным интересом наблюдал за выражением ее лица. Похоже Цвета все же смутилась. Она старалась не смотреть в сторону Стаса, отвернувшись к противоположному окну. Боевой маг почему-то это чувствовал, и вопреки всему оно пробудило в нем неясную радость.

Буханка громко затарахтела и остановилась.

— Приехали. — возвестил Вася, распахивая дверь. Васильев-старший помог выбраться Цвете, которая слегка пошатнулась, но все же устояла на ногах. И как она будет ворожить?

Карасев уже перебирал в уме боевые заклятия, способные остановить Полуденницу в полной силе, но ни одно из них не подходило идеально. Против Старших Духов заклятий нет. С ними можно только договориться.

Но… в случае, если придется вытаскивать Василевскую из ловушки и бежать, у Станислава все же имелось кое-что полезное и немного незаконное.

Когда он вылез из машины, его тут же окутал густой аромат пшеничного поля, спелых яблок и почему-то полуденного жара, хотя была середина ночи, самый волчий час, когда непроглядно темно, и лишь яркие звезды являются единственным источником света в деревенской глухомани, где сейчас находился отряд ОМП.

— Мое любимое время. — Цвета с удовольствием задрала голову к бархатному августовскому небу. — Время моей силы… Ну, я пошла! — она легко махнула рукой и босой, в одной белой ночнушке, без всяких защитных чар, отправилась в сторону чуть сияющего золотом пшеничного поля, которого уже как месяц быть не должно. Все зерно давно сжали.

— И вы отпустите ее просто так? — Карасев все же не мог смолчать, глядя на белеющую в темноте фигурку Василевской.

— Всегда отпускал. — просто ответил его новый начальник, закурив трубку. — И почти всегда она справлялась. А в тех редких случаях, когда не справлялась, на помощь приходил я. — Игорь Павлович дружески хлопнул Стаса по плечу. — Понимаю, что вы в городе привыкли к совсем другому. Здесь все иначе. Здесь каждый живет благодаря своей чистой силе, без амулетов, без защитных артефактов. Только так.

Карасев молчал, наблюдая за тем, как Цвета, вставшая на границе пшеничного поля, раскидывает руки и громким голосом зовет танцевать Старшего Духа. Стаса совсем не заботил немного снисходительный тон Васильева-старшего, и то, что его новый начальник не знает, с чем на самом деле сталкивались Карасев и его офицеры за время службы. И да, они тоже остались живы лишь благодаря личной силе, когда все защитные амулеты просто перегорели, так и не выполнив основной своей задачи.

Боевой маг смотрел, как наливаются золотым светом колосья на границе поля, и над ними формируется высокая сияющая солнечным светом фигура Полуденницы.

Было странно видеть ее ночью. Ночью власть ее сестер — Полуночниц, но нет, она тут, стоит рядом с маленькой фигуркой Василевской, берет ее за руку, словно мать свою дочь, и ведет в поле.

Карасев еле остановил себя. Ему хотелось крикнуть Цвете, чтобы та убегала, что справиться со Старшим Духом подобного масштаба почти невозможно, но Васильев-старший, стоявший рядом, оставался спокоен. Когда спокоен шаман высокого уровня, значит все в порядке. Умом это Стас понимал, но все его глупые инстинкты кричали о том, что Цвету надо срочно отсюда увозить.

Зарево разрасталось. Отряд ОМП видел танцующую фигуру Полуденницы в вихре золотого света и совсем маленькую фигурку Василевской, не отставшей от своей старшей Сестры.

Сколько это длилось — неведомо. Карасев и раньше видел, как работают контактеры, но на сей раз ему показалось, что время течет бесконечно.

Наконец, зарево начало утихать, а фигура Полуденницы вдруг истаяла, растворилась в ночи с диким хохотом, со словами: “Благодарствую за танец, сестра!”

Спустя пять минут пшеничное поле исчезло, как будто его и не бывало. И на черной перепаханной земле валялись лишь комки соломы и стояла Цвета рядом со спящими в куче людьми, вероятно теми самыми деревенскими, заколдованными Старшим Духом.

— За мной. — Васильев-младший сделал знак чистильщикам, и они совсем легко для своей крупной комплекции, скользнули в сторону поля.

Карасев молча отправился следом. На самом деле его совсем не волновали попавшие под чары Полуденницы мужики. Его беспокоило состояние Василевской.

Игорь Павлович как-то незаметно оказался рядом с Цветой первым.

Он взял ее под ручку и неторопливо, словно знатную даму, повел в сторону машины.

— Но я хочу еще танцевать. — говорила девушка, и ее обычно темно-медовые волосы, сейчас сияли в ночи пшенично-золотистым цветом. — Сестра одарила меня необыкновенной красотой. Я хочу танцевать!

— У нас в отделении есть музыка. — ласково уговаривал свою сотрудницу Васильев-старший, все дальше и дальше уводя ее от пшеничного поля. — А еще мед. Я достану тебе мед и молоко*, Цветик. Будешь пить и танцевать.

— Ну… если так… — капризно ответила та, вздернув нос, а после вновь спросила. — А мужчины красивые неженатые есть?

— Есть! — тут же не растерялся начальник и довольно ткнул пальцем в Карасева, идущего позади. — Он не женат.

Василевская вдруг обернулась и посмотрела прямо на Стаса. Ее глаза сейчас были будто бы затянуты жемчужно-золотистой пленкой и ровно сияли. Она была одержима. Для контактеров нормально быть одержимыми некоторое время после связи со Старшим Духом. Единственное, они в это время плохо себя помнили, их воспоминания были разрозненны, и путались. Важно было разговаривать, постоянно напоминать им о жизни, возвращая сознание в этот мир, чем сейчас и занимался Игорь Павлович. Конечно… так, как умел.

— А это что за князь? — вдруг совсем кокетливо улыбнулась Карасеву Цвета. — Хорош собою, лицом пригож. Ты — чей, князь? Чьей фамилии? — спросила она, дожидаясь пока Стас нагонит странную парочку.

— Карасев. — наконец, заговорил боевой маг. Он знал, что Василевская сейчас его не узнает.

— А фамилия у тебя смешная! — вдруг звонко захохотала девушка, запрокидывая голову, а потом как будто бы вернулась в сознание. — Знала я одного с такой фамилией.

— Отлично. — Васильев-старший вдруг всунул руку Цветы под локоть Карасева. — Говори с ней. У тебя прекрасно получается. Еще чуть-чуть, и девочка очнется.

Станислав от неожиданности почти растерялся, но виду не подал.

Цвета тем временем наклонила голову в бок, открыто рассматривая его лицо, и вновь пугающе красиво улыбнулась.

— А зовут тебя как, князь Карасев?

— Станислав. — вновь ответил тот, а потом неожиданно для себя добавил. — Ты меня знаешь.

— Знаю… — завороженно повторила та, а после вдруг захохотала. — Стасик-карасик же! Ты — Стасик-карасик! — жемчужная сияющая пленка вдруг исчезла с глаз Василевской, ее волосы потемнели до нормального природного цвета, а сама девушка завалилась на боевого мага, обмякнув в обмороке.

— Быстро! — Васильев-старший аж присвистнул от удивления. — Мне обычно Цвету коньяком отпаивать приходилось и минимум полчаса с ней говорить, чтобы в сознание вернуть, а ты за пару минут управился. Вот что значит — столичный профессионал!

Карасев лишь подхватил Василевскую на руки и молча отправился к буханке. Происходящее было похоже на какой-то ненормальный сон и выбивало из колеи. Разве так можно жить?

“Они так каждый день живут” — прозвучал ответ в голове Стаса. Обитая лишь в столице, всегда на новом оборудовании и хорошем финансировании, он был оторван от реального положения дел, происходящего за границей больших городов.

Боевой маг молча залез в машину с Цветой на руках, и удобно умостил ее на сиденье так, чтобы девушка не ударилась при езде.

— Стасик-карасик значит. — хмыкнул Костя, который затаскивал вслед за Стасом одного из зачарованных Полуденницей мужиков прямо в кузов.

— Еще раз скажешь, и зубы свои можешь сам в землю зарыть. Иначе это сделаю я. — холодно бросил Карасев, отвернувшись к окну.

— Понял, — мирно среагировал Иванов. — Забыли. Но за Цветку спасибо. Она всю себя такой работе отдает. Я боюсь, что мы однажды ее не вытащим.

— Брось, Костя. — произнес устало Игорь Павлович, помогая впихнуть в буханку еще двоих зачарованных мужиков. — Цвета сильная. Жаль только близкие ее далеко живут, а мужа нет. Вот бы кому лучше всего ее в сознание приводить. — начальник вдруг грустно и серьезно взглянул на Карасева, усевшись на свободный краешек сидения. — Ты подумай еще. Может действительно на Цвете женишься. Этих дураков не слушай. — он кивнул головой в сторону чистильщиков. — Цвета — девочка отличная, верная, честная, пусть и с характером. И контактер талантливый. Не хочу, чтоб она пропала. Если надо, щель в междумирье открою, с духами поскандалю, верну ее, но лучше не рисковать. Лучше пусть ее любовь на земле держит.

Васильев-старший вдруг показался Карасеву совсем старым, будто бы жил на земле не 60 лет, а все 600, но это было лишь мимолетное видение, пригрезившийся образ, истинный облик шамана, который тот являет далеко не каждому.

Стас лишь кивнул. Он почему-то чувствовал себя усталым, хотя не делал почти ничего. Василевская доверчиво завалилась на его плечо и сладко сопела, бормоча что-то во сне.

Примечания:

*Белладонна — красивое, но ядовитое растение.

*Фэйри любят мед. Старшие Духи — это моя отсылка к Фэйри.

Я проснулась из-за полуденного солнца, которое светило прямо сквозь мои закрытые веки. Было немного жарко, наверное от того, что сверху на мне лежало аж три теплых пледа. Я открыла глаза, обнаружив себя лежащей на кожаном диване в кабинете начальника. Ничего необычного, после моей части работы всегда так. Палыч меня приводит в сознание, потом выделяет плед, и я могу дрыхнуть в его царском кабинете сколько угодно, а после взять дополнительный выходной. На такие случаи даже одежду запасную в нашем с Элькой шкафу оставляю, чтобы переодеться и сразу домой.

Я, чуть постанывая, поднялась с дивана. Мышцы болели. Танцы с Полуденницей — это нехилая физическая нагрузка, но почему-то парочка лишних килограммов от нее никуда не уходят.

Я, шлепая босыми, грязными от чернозема пятками по чисто вымытому паркету, направилась к дорогущей кофемашине, налила себе чашку отвратительного горького пойла и выдула ее залпом. Всегда помогало после бурных ночек. Обидно только, что бурных не в том смысле, в котором бы мне хотелось их видеть гораздо чаще в своей жизни, желательно на постоянной основе.

Но это все мечты одной дамы, у которой давно не было нормального мужика. Не важно. Забыли.

Я фыркнула своим мыслям в ответ и отправилась в наш с Элькой кабинет — привести себя в порядок и переодеться, а еще предупредить, что я беру выходной на сегодня.

Рыжая моему жуткому виду в длинной белой ночнушке ни капли не удивилась. Она уже привыкла видеть меня странной за все время работы в ОМП.

— О, приветики! — поздоровалась подружка, одновременно что-то печатая на своем новеньком ноуте. — Хорошо ночь провела?

— Было много мужчин. — как обычно отшутилась я, открывая шкаф и доставая пакет со спортивным костюмом и кроссовками. — И я пела песни из своего позорного плейлиста. Это все, что я помню. На сегодня беру выходной, на завтра может тоже. Посмотрим. Есть влажные салфетки?

— Держи! — Элька кинула в меня пачкой, и я, вытащив одну, плюхнулась на маленький диванчик у окна и начала тщательно вытирать свои черные от земли пятки, прежде чем надеть чистые носки.

— Ленка там во всю нашего нового сотрудника окучивает. — в рыжей ведьме вновь проснулась сплетница.

— Какого? — по инерции спросила я, а потом все же вспомнила, как Палыч вчера представлял нам моего бывшего в качестве боевого мага. — Аааа…. Она уже на совещании к нему приглядывалась. Как маленькая голодная жабка.

— Но он судя по всему особо не рад такому вниманию. — хихикнула Элька. — Глазина его сегодня по всему отделу таскала, экскурсию проводила и сюда, кстати, заходила, про тебя спрашивала.

Я лишь скорчила недовольную рожицу, складывая свою “рабочую” ночнушку (к Полуденницам выходят именно так танцевать) в пакет. Завязала шнурки на кроссовках, накрутила на голове некое подобие приличного пучка, чтобы дойти до дома, не пугая народ своими нечёсаными волосами. Отсутствие макияжа никак не компенсировать, но это не страшно, потому что лицо мое мне нравится.

— Ладно, бывай. Журнал я заполнила еще вчера, так что работы много быть не должно. Единственное, нужно отчет по Полуденнице написать. Я ничего не помню, так что помочь не смогу. Но свекор твой тебя просветит. Хорошего дня. — проинструктировала я подругу, выходя за дверь.

— Ага, давай. — бросила мне в спину Элька. — И в субботу в баню приходи Васькин день рождения отмечать.

— Вот это мне нравится. Буду! — я, уже более довольная, осторожно спустилась с лестницы, мышцы болели сильно, и даже просто двигаться было неприятно.

С первого этажа слышалось веселое щебетание Леночки, будто бы она говорила сама с собой.

— Собачка, какая хорошая собачка. Дай лапку… Ай! Нельзя так!

Я скисла, понимая, что придется проходить мимо Глазиной и вероятно с ней разговаривать. Ладно, нужно собраться с мыслями и отделаться от нее парочкой дежурных фраз.

Но первым, кого я увидела, спустившись с лестницы, был Карасев и наша служебная собака Тапочек — самец породы немецкая овчарка, специально обученный работать в условиях повышенной магической активности. Тапочком его назвали, потому что будучи щенком, он постоянно воровал у всех тапки, да и сейчас временами не брезгует.

Недалеко от Тапка прыгала на одной ноге Глазина, держа в правой руке свою голубенькую туфельку. Наш служебный пес видимо вновь оправдал свою кличку.

Тапочек, тем временем увидев меня, с радостным визгом, прижав уши к затылку, помчался в мою сторону. Он замельтешил у моих ног, всем своим видом, показывая, как счастлив меня видеть, и, в общем, я не устояла. В прямом смысле этого слова. Плюхнулась на лестничную ступеньку, руками стараясь остановить собачьи восторги, но потом все же строго прикрикнула:

— Нельзя, Тапок! Сидеть!

Пес тут же послушно уселся рядом, а потом положил голову мне на колени, подставляя макушку для поглаживаний.

— Ну, ты и зверюга. — я с удовольствием почесала его за ушами. — Чудовище просто, огромное тапочное чудовище.

— Ой, Цвета, а что с вами случилось? — тоненьким голоском спросила Леночка, надевая туфельку. — Вы здоровы? Плохо выглядите. — сама она конечно была одета с иголочки, в новый офисный костюм-тройку дорогого серебристого оттенка.

Вот именно за такие якобы невинные комментарии Глазину я и не любила. Она казалась мне двуличной.

— Елена Викторовна, соблюдайте субординацию. Я — старший сотрудник, а не ваша лучшая подружка. — холодно ответила я, все же поднимаясь с места. — И напоминаю, что ваше рабочее место на втором этаже, а ежемесячный отчет должен быть сдан послезавтра. Вы меня поняли?

— Поняла. — тут же сдулась блондинка, стыдливо потупив глаза.

— А касательно моего внешнего вида, — добавила я. — Если вы не знали, то наш отдел работает круглые сутки, и я с полуночи до рассвета была на вызове, а после даже не заехала домой. Наш новый коллега подтвердит. — кивком указала на Станислава. — Очень плохо, что вы не в курсе рабочего распорядка. Вроде бы уже год работаете.

Не особо люблю эти свои черты властной строгой женщины, но в случае Глазиной они просыпаются как будто сами собой. Иногда я чувствую себя чертовой абьюзершей. Могла бы и мягче сказать, но не стала. Еще и скрытое наслаждение испытываю.

Леночка покраснела и опустила голову. Карасев, как был мраморной статуей с момента нашей встречи, так ей и остался, не сдвинувшись с места.

— У меня сегодня выходной. — ласково потрепала Тапочка по макушке и уже более мягко скомандовала. — Место, Тапок. Пока, чудище, я пошла.

И удалилась восвояси, все же услышав напоследок жалобный голосок Глазиной:

— Всегда она так. Ненавидит меня.

Что ответил боевой маг, я не слышала. Может он не ответил вообще. Было глупо возвращаться и объяснять Леночке, что моя неприязнь к ней основана на некотором бессилии. Благодаря прорицанию я знала, что в будущем Глазина принесет нашему отделу проблемы, но не понимала, какие, только чувствовала, что в основном это дело касалось меня, но как бы второстепенно и всех остальных. Я пыталась объяснить это шефу, но тот лишь развел руками, тихо сказав, что Глазина — младшая дочь замглавы города. Даже старший шаман пока ничего не мог поделать с обыкновенной бюрократией и родственными связями.

Я старалась быть более терпеливой, но получалось пока плохо. Может мое агрессивное отношение как раз и принесет проблемы? Нужно как можно меньше контактировать с Глазиной. Еще меньше, чем сейчас. И не разговаривать.

Я вернулась домой, чувствуя себя усталой, приготовила обед в итальянском стиле — гаспачо с сухариками и креветками, перекусила, взяла подмышку сытого Булкина и отправилась с ним досыпать за всю вчерашнюю ночь. Эспрессо из дорогой кофемашины ни капли на меня не действовал.

А еще я была расстроена. Скорее всего тем, как Глазина подбивала клинья к Стасу. Дело было даже не в том, что когда-то мы с ним встречались… Хотя скорее всего именно в этом. Во-первых, мне будет просто неприятно, если Карасев и Леночка все же начнут отношения, просто потому что я буду знать, что Стас знает, что я его бывшая, а возможно и Глазиной это расскажет, и я буду чувствовать себя не у дел, как будто бы проиграла, словно зверь, упустивший добычу из пасти. И каждый раз, как буду видеть их вместе, буду вновь окунаться в эти чувства. А еще хуже, если Карасев при этом начнет думать, что у меня какая-то симпатия к нему осталась. Это неприятно. Это скорее даже стремно.

И во-вторых, на самом деле я — собственница, и то, что когда-то принадлежало мне, а это внимание и любовь Карасева, я все еще считаю своим. И не хочу отдавать кому-то другому.

Но у меня оставалась надежда на то, что Стас все такой же умный как и в школе, а может быть даже лучше, и на дурочку не западет. Вероятность этого, насколько я знала Карасева из прошлого, имела большие шансы, так что мое раздражение немного поутихло.

Успокоив себя, я наконец заснула.

Проснулась уже в поздних вечерних сумерках от того, что кто-то с улицы скреб во входную дверь, а Булкин, выгнувшись пушистой дугой, зло шипел в сторону входа. Я ни разу еще не видела, чтобы мой кот так агрессивно реагировал на кого-либо. Из живых…

С мелкой нечистью он скорее или дружил, или просто охотился, а тут была чисто животная реакция — ярость пополам со страхом.

Я почувствовала, что в доме стало холодно. Скрежет все усиливался и был таким … направленным и неживым одновременно, но как будто бы нечто стремилось попасть внутрь. Маленькая настольная лампа, которая автоматически включалась в сумерки, начала подозрительно мигать.

Я встала с дивана и заглянула в полутемный коридор. Чувствовала себя совсем не в своей тарелке.

Конечно, это могла быть и соседская собака Лада, которая иногда имела наглость выпрашивать у меня что-нибудь вкусное, но обычно она просто садилась у порога и заунывно выла до тех пор, пока я не выносила ей лакомство.

Я, стараясь не шуметь, достала из сумки обнаруживающий амулет, и переместив шипящего Булкина в безопасную зону, бросила активированные артефакт к двери. Надо будет сказать Сережке, чтобы побольше таких наделал.

Когда амулет врезался в крепкую темную дверь, то прозрачный камушек, вделанный внутрь, вдруг засиял красным.

Никогда еще Сережкины амулеты не сияли красным в нашей местности. Они или светились белым, указывая на присутствие Старших Духов, или желтым, — на мелкую и среднюю нечисть.

Красный по словам нашего артефактора должен был мигать только тогда, когда рядом бродит нежить.

И судя по всему неведомая тварь прямо сейчас скреблась в мою дверь, пытаясь попасть внутрь.

Я почувствовала нарастающую панику и дрожащими руками ухватила телефон, тут же набирая Палыча.

Утомительно долго слушала гудки, хотя прошло всего секунд десять, и слава Старшим Духам, наконец, в динамике прозвучал умиротворенный голос Васильева-старшего.

— Да, Цветочка, я знаю, что ты выходная. Если хочешь взять еще на завтра, то бери, разрешаю.

— Игорь Павлович… — сипло от испуга произнесла я. — Амулет красным мигает. Нежить лезет, Игорь Павлович.

— Так, ты сейчас где? — голос шефа тут же стал серьезным. — Цвета, не молчи.

— Дома. — полушепотом проговорила я. — Скребется в дверь.

— Вась, срочно звони Карасеву, и прямо сейчас езжайте к Цвете. — крикнул куда-то в сторону Палыч. — Чего-чего? Нежить. Быстро! — а после вновь как можно спокойней обратился ко мне.

— Дыши, Цветочка, и слушай меня. Соль у тебя есть дома?

— Есть. — уже более четко ответила я.

— Ты сейчас идешь на кухню, берешь соль и вокруг себя с твоим котом сыплешь обережный круг, поняла меня?

— Поняла. — я встала на дрожащих ногах. — Только это, Игорь Палыч, трубку не бросайте. Мне очень страшно. У меня же против нежити нет ничего. Не те у меня способности.

— Все будет хорошо, Цветочка. Конечно, я поговорю с тобой.

И следующие пятнадцать минут мой шеф убалтывал меня так как умел, пока я пробиралась на кухню, во все глаза глядя на входную дверь, которая уже тряслась от скрежета и какого-то тонкого звука, неприятного, нездешнего и жуткого.

Палыч говорил со мной в тот момент, пока я трясущейся рукой высыпала вокруг себя соль, а после держала шипящего Булкина, прижимая того к груди.

Вдруг совершенно невозможную тишину разрушил совсем живой звук подъезжающей к дому буханки. Ее тарахтение показалось мне настолько родным, что я чуть ли не заревела от облегчения и выронила телефон.

Послышался гулкий бас Элькиного мужа, кажется ужаснувшегося увиденным, а после в окна моего дома проник яркий свет, а входную дверь снесло с петель и уронило на пол коридора. И все это без единого звука (не считая того от рухнувшей двери). Боевые заклятия обычно работали на ультразвуковой волне.

— Вот срань еб*ная! Цветка, ты жива? — голос Васильева я услышала первым, но на порог кухни молча ступил Карасев в своем темном плаще. На его занесенной вверх правой ладони сиял какой-то знак. Карие глаза тревожно меня разглядывали.

— В порядке? — он опустился на корточки рядом с кругом из соли. — Молодец, правильно сделала.

— Да… — почти прошептала я. — Спасибо.

Внезапно успокоившийся кот прямо с моих рук запрыгнул сначала на стол, а после на самую верхнюю полку кухонного гарнитура, и уже оттуда стал наблюдать за происходящим.

— Держи. — Карасев встал на одно колено рядом, протягивая мне из ниоткуда взявшуюся флягу с крепким спиртным.

Я молча ухватила ее и сразу же приложилась, сделав три хороших глотка, а после зажмурилась, закашлялась и прослезилась

— Дурацкое пойло, Карасев. Но спасибо. — уже более бодрым голосом произнесла я. Нечто среднее между коньяком и самогоном очень хорошо отрезвило.

На кухню зашел Вася.

— Мы с ребятами глянули, след совсем слабый. Видно, что кто-то навел тварь на Цветкин дом, но связь с призывателем оборвана.

— Навел? — я встрепенулась. — Она не сама пришла?

— Нежить не может в этом мире сама действовать, ей кто-то обязательно управляет и направляет. — вдруг пояснил Стас, подхватывая меня подмышки и пробуя установить прямо. — Держит вниманием. Курс нежитеведения, базовый во всех учебных заведениях. Плохо училась, Василевская.

Огрызаться у меня не было сил, только глаза закатила и цокнула.

— Вот что. Цветка, бери своего кота, и я тебя к Эльке отвезу. У нас ночевать останешься пока. В дом свой не суйся. — произнес Васильев-младший, почесывая затылок. — Надо с батей обсудить, что дальше. В этой местности сколько живу, а такого раньше не случалось никогда. Я конечно знаю как с нежитью обращаться, но в общих моментах.

— Бросать нельзя. — отрезал Стас. — След пока свежий. Вы с Костей тогда Цвету отвезите, а я похожу по округе, посмотрю, куда выведет. К рассвету все исчезнет, времени терять нельзя.

— Да, — кивнул Вася. — Идем, Цвет. Я совсем и забыл, что с нами столичный боевой маг. У них, говорят, там подобное почти каждый день случается. Может и найдешь что, Стас. Звони. Женя дежурит сегодня, если что, пусть поднимает нас, тут же выедем.

Карасев лишь кивнул. Я сходила за переноской, постоянно боком врезаясь в тумбы и дверные косяки. Дом казался теперь чужим и небезопасным. Было невыносимо грустно вдруг потерять ставшее родным за пять лет жизни здесь убежище.

Вася ждал меня в буханке, пока я выманивала кота с верхней полки куском колбасы, а Стас сидел на корточках возле развороченной двери и внимательно рассматривал глубокие царапины от когтей.

— Спасибо. — я нашла в себе силы остановиться рядом с ним и поблагодарить. Не суть важно, что у нас были в прошлом отношения, но сегодня Карасев спас мне жизнь. Проигнорировать это было бы дичайшей неблагодарностью.

Мужчина поднял голову, так и не встав, и вдруг меня спросил:

— У тебя есть покровитель из Старших Духов, Василевская?

— Есть. — ответила я. — Именно Он дверь и держал, чтобы тварь не ворвалась, пока вы не приехали.

— Хорошо, значит с ума не сойдешь. — Стас наконец поднялся на ноги и теперь возвышался надо мной на добрую голову. Свет слабенького молодого месяца еле пробивался сквозь дверной проем, высветляя смуглую кожу мужчины, а карие глаза были совсем темными.

— Почему защитного барьера вокруг дома не стоит? — вновь спросил боевой маг.

— Не принято здесь. — я пожала плечами, отводя взгляд. — Разве что у чиновников есть. Даже Палыч без барьера живет.

— Васильев — сильный шаман, ему он не нужен. — бросил Карасев, отворачиваясь. — А вот тебе бы не помешал. Тогда и в дом вернуться сможешь.

— Спасибо, я подумаю. — устало произнесла я, все же решаясь выйти за дверь и ожидая, что увижу на пороге останки твари, но ничего не было. — Удачи, Карасев.

— Угум. — послышался позади голос мужчины.

Я почти без сил залезла в буханку и под говор Кости с Васей с переноской с котом на коленях, наконец добралась до дома семейства Васильевых.

Элька, которая уже все знала от свекра, тут же завела меня внутрь, помогла устроить кота, и потащила на кухню убалтывать, отпаивать успокоительным, в общем все то, что умеют делать только лучшие подруги.

Карасев проводил взглядом уезжающую буханку и уселся на порог дома, закурив. Августовская ночь стояла теплая, даже плащ кинул рядом, оставшись в одной свободной рубашке и брюках.

Спустя минут семь оглушительно запели сверчки, да и в целом вернулись живые звуки. Присутствие нежити в первую очередь распугивало мелких животных и насекомых.

Стас встал и прошелся по саду вслед за сгустками грязной темноты, которые видел магическим зрением на полотне реальности. Сгустки петляли вокруг яблонь, но почему-то очень далеко обогнули три крупных камня, сложенные под самым старым деревом в небольшой дольмен.

А… понятно. Здесь уличный алтарь. Вероятно Старшему Духу, покровительствующему

Василевской. Нежить боится Старших Духов, но и они довольно редко вмешиваются в жизнь людей. Духам это просто не интересно, хотя своих подопечных они временами выручают. Без спецэффектов и видимого присутствия, просто отводя беду и делая так, чтобы нужные люди пришли вовремя.

Карасев отправился дальше и закономерно пришел к дыре в заборе в том месте, где рябин* не росло. Вообще дом ведьмы, а тем более контактера, сам по себе хорошо защищен. Она умеет договариваться с растениями, и те раскидывают свою незримую сеть защиты вокруг, она умеет договариваться с пространством, и то ее оберегает.

У Цветы на самом деле была хорошая защита, но судя по забору, кто-то намеренно выломал часть самой гнилой доски, чтобы нарушить физическую границу, которая смыкала естественный защитный контур вокруг сада Василевской. Именно туда и просочилась тварь.

Стас легко перемахнул через забор, зацепившись за ветку липы, и пошел по следу дальше. За дом Цветы он не волновался. Мало кто туда рискнет сунуться, но сигнальную охранку заблаговременно все же поставил.

След петлял по улицам Зеленого, уводя боевого мага за город, и, наконец, закончился рядом с заброшенным деревянным амбаром, где и проводился ритуал призыва.

Стас порыскал вокруг, а после позвонил Васильеву-старшему.

— Докладывай. — начальник еще не спал.

— Ритуал проводил дилетант, но судя по всему с хорошей инструкцией на руках. Связь с тварью он порвал в тот самый момент, как я ее уничтожил. Я не успел перехватить нить контроля, иначе бы нашел хозяина.

— Так я и знал. — вздохнул голос Игоря Павловича в трубке. — Ума не приложу, кто на нашу Цвету зуб точит? Она конечно девочка языкастая и с характером непростым, но на деле никого не обижала настолько серьезно, чтобы мстить. Спасибо за работу, Станислав. Будь добр, запротоколируй все как положено. Будем выбивать разрешение на исследование изнанки пространства. Я сейчас Васиным ребятам позвоню, пришли координаты, пусть место огородят защитным периметром, чтобы ни одна мышь не проскочила.

— Понял. — ответил Карасев и отключился. Тут же скинул дежурному свое местоположение, а после принялся за протокол, который впопыхах всучил ему Васильев-младший вместе с шариковой ручкой.

— Мда… — пробормотал под нос боевой маг. — Это тебе не столица с записывающими артефактами, Карасев. Засунь свой гонор в жопу и пиши.

На месте ритуала Стас пробыл еще полтора часа, подробно объяснив все вновь прибывшим на уже знакомой буханке Жене с Костей, а после вернулся к дому Василевской — ставить защитный периметр, благо это делать умел.

Закончил уже на рассвете и вновь устало уселся на порог — покурить.

Место вокруг было хорошее и дом хороший. Серые предрассветные сумерки заливали чуть запущенный, но пышный и богатый сад. Ветки яблонь, усыпанные крупными спелыми плодами, наклонились к тропинкам от тяжести. Вдалеке возле забора аллели крапинками ягод калиновые кусты. Яркая клумба рядом с домом пестрела разнокалиберными бутонами цветов, названия большинства из которых Карасев просто не знал. Только помнил флоксы, потому что они давным-давно росли во дворе дома его детства, а еще яркие нарядные бархатцы, которыми Василевская как следует отхлестала боевого мага, когда тот был еще школьником и вручил ей этот букет, не зная, что бархатцы обычно не дарят. Отказывается, их сажают на грядках с капустой и картошкой, чтобы прогнать насекомых-вредителей.

“Я что тебе, вредитель?!” — смешно орала совсем юная Цветик-семицветик, обихаживая тяжелым букетом удирающего от нее Стаса, который ржал как конь и одновременно извинялся, обещая в следующий надрать роз из огорода тети Люси.

Сегодняшний Стас Карасев усмехнулся пришедшему воспоминанию и выпустил сквозь ноздри две струйки дыма.

Этот дым вдруг как-то странно начал закручиваться и совсем не растворялся в воздухе, свиваясь в чей-то лик. Именно тогда боевой маг и почувствовал присутствие Старшего Духа.

Это ощущалось не издалека, как раньше, словно бы наблюдаешь со стороны. Присутствие было направлено конкретно на него, словно бы Карасева сканировали и просматривали, проверяя на… профпригодность? По крайней мере Стас чувствовал себя именно так, завороженно глядя, как на миг в дыму от сигареты возникла мужская фигура в мощных доспехах и длинном плаще, перекинутом через плечо.

А после присутствие Старшего Духа резко исчезло. Карасев выдохнул и без сил облокотился спиной о дверной косяк. Если ты не контактер, то присутствие кого-то могущественного рядом даже всего полминуты очень выматывает, будь ты хоть трижды самым опытным боевым магом.

Тут в глубине дома Василевской что-то скрипнуло и покатилось. Станислав встал и проследовал внутрь. Опасности он не чуял. Вероятно мелкая нечисть, проникшая еще до того, как он создал охранный периметр, шалила внутри дома. Надо бы прогнать. Хозяйка явно не рада будет незваным гостям.

Карасев прошел по полутемному коридору, свернул направо и оказался возле домашнего алтаря. Он состоял из древесного спила, стоящего на высокой тумбе, нескольких сколов дымчатого кварца и крупных камней янтаря, трех высоких белых свечей, блюда с красным виноградом и разрезанным на половинки гранатом, а еще хрустальным бокалом, почти до краев наполненным красным вином.

Стас поднял глаза чуть выше и наткнулся на картину, на которой был изображен высокий черноволосый мужчина на смоляном коне, едущий как будто бы среди лесной чащи и тумана. Мужчина был одет в крепкий узорчатый доспех из вороненой стали, а голову его венчала корона из цветов и ягод боярышника.

В правом нижнем углу картины была сделана небольшая надпись: “Мой господин — Лорд-Охотник” *

Карасев почти присвистнул от удивления. В покровителях Василевской он ожидал увидеть кого-то вроде Полуденницы или Зеленой Женщины. Теперь ясно, что за Старший Дух явился ему пару минут назад. Скорее всего предупредить, что Его подопечная под сильной защитой, а с Ним шутки плохи.

— Я рад, что у Цветы такой покровитель. — намерено вслух произнес Станислав, обращаясь к картине. — Теперь я спокоен.

И чтобы подтвердить свои благие намерения касательно Василевской, мужчина вытащил из кармана один из своих старых амулетов в виде распростершего крылья ворона (носил с собой уже как символ и память), и положил его на алтарь в качестве дара.

Некоторое фоновое давление, которое все еще ощущалось от недавнего явления Старшего Духа, полностью исчезло. Подношение Карасева приняли.

Боевой маг со спокойной душой вышел из дома Цветы, перед этим прислонив вырванную с петлями дверь ко входу, чтобы хоть как-то его прикрыть, и отправился в снятую недавно квартиру досыпать.

Примечания:

*Рябина считается магическим деревом, защищающим от зла. Раньше рябины сажали рядом со входом во двор, дом или сад.

*Отсылка к Лорду Дикой Охоты из валлийской мифологии. Я очень его люблю.

Примечания:

Песня к этой главе: МакSим — "Мой рай" и "Отпускаю"

Плейлист этого ориджа в целом посвящается всем миллениалам)

Спустя какое-то время исчислением примерно в неделю, все, наконец, вернулось в прежнее русло. Ну почти. Мой сад и дом теперь окружал невидимый, но довольно сильный магический защитный периметр.

Спасибо Карасеву, не знаю, за что такая щедрость, может вспомнил старые добрые времена? Да и было бы что вспоминать, вела я себя тогда... скажем прямо не сахар. Но дело уже сделано, смысла рассуждать больше нет.

Станислава я поблагодарила после того, как мне наконец поставили новую дверь, и я смогла от Эльки переехать обратно к себе вместе с Булкиным.

Вытащила из погреба единственный и неповторимый коньяк хорошей выдержки, который мне еще год назад прислал отец, узнав, что в Зеленом коньяк не продают, только сидр, вино и портвейн (самогон продают тоже, но первое правило клуба самогонщиков — не рассказывать о клубе самогонщиков). Конечно не для меня прислал, сказал, чтобы подарила начальству, но начальство у нас в лице Палыча и так хорошо живет, поэтому коньяк я оставила до подходящего случая, который, наконец, настал.

Сложила в строгий подарочный пакет бутылку коньяка, дорогой сыр в качестве закуски, и… с некоторым вздохом кусочек своего семицветного амулета. Иронично, что его название созвучно с моим школьным прозвищем.

Семицветный амулет обычно дарит Старший Дух-покровитель своему подопечному во время первого контакта. Он состоит из семи частей, и каждая из этих частей несет в себе благословение Покровителя, которое можно отдать кому-то близкому, обеспечив того надежной защитой.

Три части я уже подарила своим близким, а остальные пока хранились у меня в ящичке под алтарем. Украсть их конечно никто не мог, просто бы не получилось прикоснуться, но все равно такую ценную вещь хотелось хранить в особенном месте.

Сложно сказать, что намерение подарить Карасеву часть семицветного амулета было только моим. Скорее я выполняла волю своего Покровителя, явившегося мне во сне на днях.

В общем, я сложила частичку амулета в серебристый подарочный мешочек, но вручила его Станиславу отдельно, объяснив суть.

— … и мой Господин сказал, что он тебе пригодится. Бери, не спрашивай. От таких подарков Старших Духов не отказываются. — проговорила я, заметив, что Карасев хочет возразить. Он прекрасно понимал, какую невыразимую ценность несет в себе семицветный амулет. Также боевой маг явно знал, что его дарят самым близким людям, благополучие которых важно почти также как и свое.

Мы стояли на первом этаже в закутке за фикусом, куда пять минут назад я увела боевого мага, который собирался выйти покурить и заодно сбежать от Леночки. Она теперь довольно часто стала заглядывать в кабинет чистильщиков, где обитал и Карасев. Элька сказала, что ее муж уже жаловался, что его мозги пухнут от бесконечного щебета блондинки, почти прописавшейся в их кабинете.

— Ладно. — все же сдался Стас, принимая амулет и коньяк. — Буду беречь, а за коньяк отдельное спасибо. Не думал, что этот город проклят настолько, что здесь кроме самогона и вина ничего не продают.

— Издержки сельской жизни. — я пожала плечами, затянутыми в легкую блузу кремово-шоколадного оттенка, тихо и облегченно выдохнув. Хорошо, что Карасева не пришлось долго уламывать принять подарки. Я знала, что от амулета он попробует отказаться, но воля Старшего Духа-покровителя для меня — закон. Хотя… если бы я сама решала что дарить, то скорее всего бы и не вспомнила о семицветном амулете. Да и было бы глупо его отдавать, учитывая тот уровень общения и отношений, в которых мы со Стасом сейчас находились. То есть почти никакой. Подобные обереги, основываясь лишь на чувстве некоей ностальгии и памяти о прошлом не дарят.

— Дома все нормально? — спросил тем временем Карасев. — В последний раз у тебя там какая-то мелкая нечисть бегала.

— Нормально. — я кивнула. — Если и бегала, то Булкин уже давно поймал.

— А это…? — удивленный взгляд карих глаз Карасева уперся куда-то в область моих ключиц.

Я наклонила голову и улыбнулась, взяв в пальцы подвеску с летящим вороном из черненого серебра.

— Нашла на алтаре, как домой вернулась. — пояснила я, рассматривая украшение. — Мой Господин подарил. Вороны — его вестники.

— Ясно. — в голосе Станислава проскользнули незнакомые и одновременно знакомые мне нотки. Примерно похожим мягким тоном он разговаривал со мной еще в давние школьные времена, когда мы встречались.

— Ладно, ты кажется хотел курить и сбежать от Леночки. — молча стоять рядом с Карасевым стало неловко, особенно после его нового тона. — Я тебя отвлекла. Больше не задерживаю. — и я собралась уходить.

— Стой, Василевская. — боевой маг вдруг схватил меня за локоть. — Не хочешь поболтать о прошлом? Меня немного напрягает, что мы с тобой разговариваем так, будто бы не знакомы.

— Меня и саму это напрягает, Стас. — призналась я, вновь чувствуя облегчение. — Думаю, все точки над i расставить стоит. В конце концов, мы друг другу не чужие, пусть расстались… по-глупому, будем честными. Нужно хотя бы теперь общаться нормально.

За стеной, с обратной стороны от той, где мы стояли, послышался странный звук, словно бы что-то стукнуло. Я тут же выглянула. Показалось, будто бы нас подслушивали.

— Никого. — я тревожно нахмурилась. — После того случая с тварью я стала слишком подозрительной.

— Не помешает. — Стас тоже выглянул из-за стены. — Хотя это здание очень хорошо охраняется. Никто чужой сюда не пролезет, не дрейфь, Василевская. Но будь подозрительна даже к своим, если понадобится. Протокол с подробным описанием произошедшего неделю назад в твоем доме не зря внезапно исчез со стола Васильева еще до отправления заявки. В ритуале замешан кто-то из сотрудников ОМП.

Я скисла. Только заставила себя забыть про это неприятное происшествие, а Карасев вновь напомнил и был прав. Хорошо хоть у Палыча была еще одна копия, которую тот сделал для себя и хранил в сейфе. Так что протокол все же послали, но так как он не являлся оригиналом, то его рассмотрение заняло гораздо больше времени, чем нужно. К слову, оно до сих пор идет.

— Не кисни. — Карасев вдруг дернул меня за нос, как делал это в школе, а после развернулся в сторону выхода. — Рабочий день между прочим минуты как две уже закончился. Идем разговаривать туда, где можно поужинать. Я не завтракал. Терпеть не могу готовить.

Боевой маг говорил спокойно, но я своей чисто женской интуицией чувствовала, что тот смущен, и почему-то была этому рада. Я в целом была рада тому, что мы со Стасом вновь сможем нормально поговорить.

— Сейчас, я только за сумкой сбегаю. — бросила я в его спину, в темно-серой рубашке, и унеслась на второй этаж.

Когда мы с Карасевым вдвоем вышли из отделения и прошли мимо курящих чистильщиков, я углядела, что Костя показывает Стасу большой палец, но предпочла это проигнорировать. Не стоит додумывать того, что не подтверждено фактами.

Карасева я привела в небольшой ресторанчик с огороженной уютной террасой под открытым небом. Сама здесь часто обедала одна или с Элькой, а бывало и дни рождения сотрудников ОМП отмечали в этом месте.

— Ты мне вот что скажи для начала. — произнесла я, после того как мы сделали заказ, удобно умостившись за столиком на террасе с видом на закат и далекие виноградники.

— Неужели ничего нельзя сделать? Я имею в виду, неужели я ничего не могу противопоставить нежити? Ты прекрасно знаешь, что контактеров учить боевой магии и магии, наносящей хотя бы какой-то урон запрещено на государственном уровне. Из-за одержимости и того, что мы можем натворить, пока находимся в беспамятстве.

— Я уже думал об этом. — Стас положил свой подбородок на сомкнутые ладони и посмотрел куда-то вправо. — Заклятья тебе использовать нельзя, но никто не запрещал амулеты, наносящие магический урон. Конечно они больше работают против людей, но есть несколько, которые можно применить и от нежити. Большей частью защитные. Если хочешь, я позвоню своему другу из столицы, у него есть знакомый, который занимается изготовлением артефактов на профессиональном уровне. Он сделает. Но это займет как минимум неделю по времени.

— Я буду только рада. — я кивнула. — Как раз зарплата на следующей неделе. Можно и потратиться на собственную безопасность. Только ты в деталях сам объясни своему знакомому, потому что я не особо соображаю. Но хочу компактный амулет, желательно подвеску.

— Разберемся. — Карасев неопределенно качнул головой. Его каштановые волосы сияли рыжеватым золотом в свете заката.

— Помнится, в школе ты ходил с очень забавной прической, напоминающей кудрявое каре и уши спаниеля одновременно. — я тоже положила подбородок на ладонь, рассматривая бритые виски и пучок на макушке Стаса.

— В кадетском корпусе пришлось постричься очень коротко. — боевого мага кажется не смутили мои комментарии. — А после отрастил, как захотел.

— Тебе идет. — пришлось убрать локти со стола, потому что явился официант с нашим заказом. Я взяла себе сет роллов, предупредив Карасева, что очень голодная и буду есть по-свински. Боевой маг заказал стейк и щи с сухариками, а еще корзинку черного хлеба.

— А хлеб ты все также любишь. — с улыбкой заметила я, пока Стас варварски отламывал себе кусок руками прямо от изящной буханочки.

— Мало положили. — ответил тот. — Некоторые наши привычки, Василевская, с годами не меняются. По крайней мере ты видимо слушаешь ту же музыку, что и в школе.

Я скривилась, вспомнив, как голосила свой позорный плейлист, пока мы тряслись в буханке по сельским дорогам выручать заколдованных мужиков.

— Это не правда. — все же попробовала возразить. — Ничего ты не понимаешь в женской душевной организации, Карасев. Есть музыка, которую мы любим, и есть та, которая может стать отличной компанией, когда пьешь в одиночестве, устав от работы. Разница большая. Но, кстати Nickelback я до сих пор слушаю. Это наверное единственная группа, которая все еще со мной с самой школы.

Мы все еще ходили вокруг да около. Перейти к теме наших прошлых отношений никак не получалось, поэтому я, прожевав роллину с икрой и креветкой, все же взяла дело в свои нежные женские ручки, которыми совсем недавно колола дрова для бани.

— Но скажи ведь, что расстались мы с тобой по-глупому? — спросила я Карасева, который уже доедал свой суп. — Вернее по факту мы с тобой не расстались.

— То есть ты хочешь сказать, что мы до сих пор встречаемся? — кажется, Стас даже усмехнулся, немного криво и забавно, будто бы давно этого не делал.

— Ну, смотри, — я прищурилась, вспоминая то зыбкое время наших отношений после выпуска из школы. — Мы с тобой просто начали мало общаться из-за загруженности учебой и новыми впечатлениями, а на каникулах не встретились ни разу, потому что тебя тогда не отпустили домой. И после переписка почти сошла на нет. Последнее, что я помню, я отправила тебе мем с гусем в феврале. Ты просмотрел сообщение, но не ответил, а спустя месяц просто удалил свою страницу, а я — тебя из друзей. Но по факту расставание мы не обсуждали.

— Действительно. — Карасев удивленно вскинул брови. — Я не пойму, как ты все так детально помнишь? У меня вообще то время как в тумане, да и про мем с гусем я не могу вспомнить. А страницу удалил, потому что нас заставили на несколько месяцев это сделать во время учебы. Я ее потом восстанавливал, но не нашел тебя в друзьях и после вновь удалил. Понял, что не нужно.

— Теперь все хотя бы встало на свои места. — я вздохнула, ковыряя палочкой в роллине.

В груди вдруг засквозило какое-то облегчение, будто бы давний застарелый узел наконец развязался. Параллельно меня догнало чувство некоторого сожаления.

Я бываю излишне самокритична к поступкам своего прошлого и думаю, что могла бы поступить иначе. Лучше. Но на деле нет. На деле зачастую мы поступаем так, насколько у нас хватает внутреннего ресурса и осознанности. Моей осознанности в прошлом хватило на то, чтобы закрыть для себя дверь отношений со Стасом. Но спустя годы я вдруг поняла, что на самом деле она, эта дверь, всегда была приоткрыта, на парочку миллиметров, незначительно чтобы страдать, но ощутимо, чтобы вновь вспомнить про свои чувства к Карасеву через такой большой промежуток времени.

— А как ты жила… потом? — вопрос боевого мага вывел меня из задумчивости. Я подняла голову, встретилась с его карими в темную крапинку глазами, сейчас особенно глубокого теплого оттенка из-за закатного, почти потухшего света.

— Как умела. — я пожала плечами.- Закончила институт, подумала, что та профессия, которую я осваивала, мне не подходит, некоторое время мыкалась на обычной работе, а после пошла на контактера. Хороший подвернулся Мастер, многому меня научил и даже помог прийти к моему Господину. Вернее по правде, мой Господин нашел меня сам, сам меня позвал, и я пришла к Нему.

— После меня пригласили работать в крупную организацию, но я отказалась, слишком устав от большого города, и уехала сюда. — я вздохнула. — А здесь меня еще тепленькой и наивненькой заграбастал Палыч в ОМП. И с тех пор все более-менее наладилось, ну… не считая недавней ситуации с нежитью. Даже мой прорицательский дар не учуял. Слишком неожиданно, резко, быстро. А ты после учебы что делал? Я слышала, что тебя отправили сюда… за какое-то происшествие. — я не хотела говорить слово “ссылка”.

— Сослали. — не стесняясь, поправил меня Карасев. — Таких как я ссылают с запретом на въезд в столицу и другие крупные города, потому что ничего другого сделать не могут. — мужчина облокотился на спинку стула и засучил рукава своей рубашки, чтобы не запачкаться.

— После учебы я несколько лет служил на Севере. На удивление дослужился до каких-то наград за заслуги перед родиной, хотя на самом деле у меня и мыслей не было геройствовать, просто делал свою работу и старался выжить. Потом меня позвали в ОМП столицы, и там я вновь невероятным образом получил какие-то ордена, названия которых не помню, они до сих пор лежат не распакованными в сумке на квартире.

— Я… потерял нескольких своих боевых товарищей. — Стас замолчал, бездумно глядя будто бы куда-то сквозь стол. — Такое орденами не восполнишь. А еще разочаровался в начальстве. Повздорил не один раз, довел дело до дуэли, но провести ее не дали, а в наказание за гонор сослали сюда. Вот и вся моя история, Василевская. Ничего выдающегося. — мужчина развел руками, на которых только сейчас я заметила белые змеящиеся полупрозрачные татуировки, похожие на шрамированные, которые бывают от следа молний или боевых заклятий.

— Мне жаль. — только и могла сказать я. Прекрасно понимала, почему Стас не гордится собой и не считает свои заслуги чем-то особенным.

— Поэтому… — Карасев вдруг устало потер глаза, словно бы на что-то решаясь. — Послушай меня. Я потерял своего друга, который был контактером, таким же сильным как и ты. Он стал безвозвратно одержим. Бывший шеф просто приказал его убрать. Другим. Я отказался, нарушив устав. — мужчина серьезно посмотрел на меня. — На самом деле не хочу, чтобы с тобой подобное случилось.

Я открыла было рот, шокированная его признанием, но боевой маг остановил меня и продолжил:

— Я рад, что у тебя есть Покровитель. Знаю, что ничего плохого не случится. Просто обещай мне, что будешь еще осторожней и внимательней чем раньше, ладно, Василевская?

— Ладно. — я, будучи все еще под впечатлением, согласно кивнула. — Так как умею.

— А артефакт я тебе постараюсь выбить как можно скорее. — завершил свою речь Стас и принялся за остатки стейка. Видимо это признание далось ему нелегко.

Он все же до сих пор обо мне беспокоился и заботился. Наверняка видел, в каком я состоянии была после контакта с Полуденницей. Элька конечно говорила, что я выгляжу жутко и одновременно красиво, когда одержима, но я не знаю, как оно на самом деле. Знаю, что только это пугает обычных людей, и контактеров они сторонятся.

— Спасибо. — я уткнулась в свою тарелку.

Не знала, что еще сказать. Слов не было, но почему-то накатывали слезы. То ли от истории жизни Карасева, то ли от его отношения ко мне, то ли от того, что здесь и сейчас наши отношения, начавшиеся когда-то давно в школе, наконец, официально завершились. А может от всего взятого вместе.

Когда Стас провожал меня домой, я старалась держаться, смеялась, вспоминая какие-то глупости из прошлого и рассказывала про этот город, но после того, как зашла домой, захлопнув дверь, то села на корточки, так и не сняв каблуков, и разревелась.

Я рыдала взахлеб, со слезами, соплями, кашлем и всеми прочими вытекающими, как маленькая девочка. Или девочка-подросток, которая рассталась со своей первой любовью. Где-то внутри я и была этой девочкой-подростком, глупой Цветиком-семицветиком, застывшей вместе с той точкой, где тогда остались наши незавершенные отношения со Стасом, которые все же вновь сдвинулись и пришли к своему логическому концу.

Сейчас эта моя внутренняя Цветик-семицветик, наконец, вырвалась наружу и дала волю девичьей скорби, запрятанной внутри много лет назад.

Ох, как я ревела. Даже Булкин вышел в коридор посмотреть и если бы умел крутить лапой у виска, то обязательно бы это сделал, мол, хозяйка совсем чокнулась.

Мой плач прервал телефонный звонок. На экране высветился номер Стаса, который я только сегодня добавила в телефонную книгу.

Я быстро сглотнула слезы, вдохнула, выдохнула и сдвинула вправо зеленый значок трубки.

— Слушаю.

— Ты в порядке, Василевская?

— Нормально.

— Голос у тебя гнусавый. Плачешь?

— Нет, просто расчихалась. Перец просыпала, даже глаза слезятся. — ввернула я наспех выдуманное оправдание. Говорить Карасеву что я реву из-за него, я не хотела. А он ведь очень хорошо чует мое настроение, как и раньше.

В трубке некоторое время молчали, а после голос Стаса вновь произнес:

— Звони, если что. Я приду.

Похоже он мне не поверил. Я почему-то это знала.

— Спасибо. — и отключилась, вытерев нос и, наконец, начиная по-настоящему успокаиваться.

Карасев некоторое время смотрел на экран смартфона, который показывал завершенный звонок, а потом поднял голову и уткнулся взглядом в темные окна дома Василевской.

Никакого перца она конечно же не рассыпала, даже свет не включала ни в одной из своих комнат за те двадцать минут, пока Станислав уходил от ее дома, а после вновь почему-то вернулся и стоял как дурак, смотрел, прежде чем позвонить. Думал конечно, что-то опять случилось, раз Цвета даже ламп не включила, но оказалось, что она плакала.

Карасев еще со школьных времен умел различать когда она плакала, а когда нет, просто по голосу в телефоне. Никаким рассыпанным перцем его не обманешь. Но если Василевская не пожелала говорить правду, то это ее право.

Где-то внутри себя боевой маг чуял, что причиной расстройства Цветы стал именно сегодняшний их разговор. Вернее то, что таилось за ним. Для нее оно имело большое значение.

Василевская еще со школы была очень заморочная. Она умела видеть детали и тонкие смыслы там, где от Стаса они обычно ускользали. Умела различать полутона слов и чувств, постоянно в себе копалась и ведь выкапывала на белый свет нечто важное. Это восхищало Карасева и раздражало одновременно. Цвета на самом деле умница, но временами собственный ум становился для нее камнем преткновения.

Хотя… кого-то менее разумного и чуткого Стас ни за что бы не выбрал даже тогда, в школе.

Карасев еще раз вздохнул, развернулся и медленно побрел обратно домой, закуривая на ходу. Не выносил он это чувство, когда ничего не мог сделать.

Нет. Конечно на самом деле мог — позвонить и сказать: “Выходи, Цвет, я у твоей калитки стою, сам не знаю почему” .

Но просто как-то чуял, что Василевская хочет одна побыть. Да и что Стас мог ей сказать, если сам пока совсем не понимал причин того, что и его сердце ноет так, будто бы его разбили, хотя всего-то полтора часа поговорил со своей первой школьной любовью.

Карасев раздраженно выпустил дым изо рта и ускорил шаг. В правой руке его болтался подарочный пакет с коньяком, а на цепочке у сердца висел кусочек семицветного амулета, подаренного Василевской и ее Покровителем.

А после как-то все наладилось, словно неловкость и напряжение между Станиславом и Цветой растворились в том самом вечере августа, когда они впервые нормально поговорили.

Девушка теперь спокойно здоровалась с ним, разговаривала. Стас временами, если удавалось, садился на совещаниях рядом с Цветой и через ее плечо краем глаза наблюдал за тем, как она лопает пузырьки в какой-то детской игрушке на смартфоне, пока Васильев-старший оговаривает задачи на день.

Иногда они вместе ездили на вызовы. Все сплошь какие-то смешные и несерьезные для боевого мага, который привык к разным ситуациям в столице. Но Стаса почему-то это успокаивало. Лучше так, чем нежить, нападающая на местных жителей. Карасев прекрасно знал цену человеческой жизни.

Одно его беспокоило. Расследование с нежитью, которая пыталась проникнуть в дом Василевской, окончательно зашло в тупик. Разрешение на исследование изнанки пространства, где проводился ритуал, сотрудники ОМП все же получили, спустя две недели, но это мало что дало. Даже на изнанке след твари потускнел, а связь иссякла.

Карасеву это не нравилось, будто бы кто-то намеренно водил его за нос. Он стал приглядываться ко всем, кто контактировал с Цветой. Стал, словно бы вернулся во времена работы в столичном ОМП, прикидывать, какие могли быть мотивы для мести у каждого из коллег Василевской и малого круга ее знакомых.

И, наконец, напал на след.

Пока без видимых доказательств, но он знал, кто натравил тварь на Цвету. Вернее он знал того, кто заставил другого человека провести ритуал по призыву нежити. Осталось найти доказательства, а для этого стоило затаиться и ждать следующего шага преступника, показать ему, что все расслабились, ни единым жестом не выдать своего подозрения, но при этом временами ночью наведываться к дому Василевской и просматривать окрестности вокруг. Да и с самой Цветы глаз не спускать. Благо защитный амулет знакомый артефактор уже закончил и отправил первым классом по почте.

Влетел он Стасу в копеечку. Об этом он конечно Василевской не скажет. Прекрасно знает размер зарплаты, которую платят в забытом столицей захолустье вроде Зеленого. Сам такую же получает теперь. Но при этом еще и весомая надбавка за отставные, так что сумма в месяц набирается нормальная.

Сегодня как раз доставка должна быть, ориентировочно часов в шесть вечера.

— Эй, Карасев! — Вася Васильев нашел боевого мага, задумчиво курящим за углом здания ОМП. — Мой юбилей завтра будем отмечать. Приходи, ты же знаешь, где я живу.

День рождения Васильева-младшего пришлось отложить ровно на две недели из-за расследования ритуала. Не до праздников было.

Станислав хотел отказаться, потому что не любил шумные компании, но чистильщик вдруг коварно добавил, хитро подмигнув:

— Цвета тоже там будет. Она уже согласилась.

Карасев вздохнул и сказал свое “да”.

Доставка с амулетом запоздала до завтра, и Стас получил артефакт буквально минут за десять до того, как отправился в гости к Васильевым. Значит, драгоценную посылку отдаст уже там.

По дороге боевой маг забежал в круглосуточный, купил конверт для денег и сразу же сунул туда несколько крупных купюр. Подарки он выбирать не умел, да и довольно плохо знал Васильева-младшего, но совсем недавно слышал, как его рыжая супруга прямо со второго этажа громко предупреждала, что закопает всех, кто собирается подарить Васе алкоголь. Поэтому деньги были самым выигрышным вариантом.

Дом у Васильевых был большой, по периметру участка огороженный железным забором и изгородью из туй. Несколько холеных лаек встретили Стаса, когда тот вошел в гостеприимно распахнутую калитку, но мужчина знал, как обращаться с собаками, поэтому просто дал им себя обнюхать, и после спокойно прошел дальше.

Праздник хозяева решили проводить прямо под открытым небом, в саду. Все деревья были увешаны желтыми огоньками гирлянд, а внизу стояли накрытые белыми скатертями столы, пока еще пустые.

Стас зашел в дом, где уже в светлом коридоре с белоснежным паркетом и огромными зеркалами слышалась музыка, кажется Still loving you — Scorpions.

С комнаты слева вдруг навстречу боевому магу выскочила Цвета с початой бутылкой игристого в руке, в которую она беззвучно орала припев.

Одета Василевская была опять и снова со вкусом, и выглядела прекрасно. Этого Карасев отрицать не мог. Да что, там, даже в своем спортивном костюме, в котором она всегда уходила с работы после ночных вызовов, без макияжа и непричесанной она тоже выглядела прекрасно.

— Привет! — девушка гостеприимно распахнула руки, тряхнув своими густыми волнистыми волосами цвета пшеницы, меда и сумерек, одетая в свободную юбку оттенка молочного шоколада и облегающую белую блузу с вырезом, откуда чуть поблескивал старый амулет Стаса.

— Привет. — боевой маг кивнул ей и легко выхватил бутыль с игристым.

— Эй! — Цвета смешно насупилась. — Отдай, мне подарили!

— Она врет! — послышался голос хозяйки дома с кухни. — Открыла без спроса раньше начала праздника.

— Слышала? — Карасев с легкой усмешкой, держа бутылку с игристым над головой, прошел на светлую просторную кухню, пока Василевская прыгала рядом с ним на цыпочках, пытаясь отобрать захваченный трофей.

— Ну, Стас. — девушка сложила руки на груди.

— Не-а. — боевой маг иронично двинул бровями, наслаждаясь ситуацией. — Контактерам много нельзя. — и вручил початое игристое в руки рыжей Элины, одетой по случаю юбилея мужа в длинное темно-зеленое платье, а поверх него — фартук.

— Спасибо, Стас. — подруга Цветы довольно усмехнулась и быстро спрятала вино в холодильник.

— Нуу… — Василевская наигранно обиженно уселась на стул в гостиной.

— Я тебя вообще-то позвала, чтобы ты закуски расставлять помогала. — заметила притворно строго Элина.

— А может я хочу капризничать и таскать еду с тарелок. — Цвета положила голову на спинку стула и теперь смотрела на всех вверх ногами, показывая язык.

— Для этого мне хватает мужа, уж поверь. — Элина закатила глаза.

— На что меня тебе хватает? — в гостиную заглянул Вася с огромным блюдом, на котором лежал большая гора дымящегося шашлыка.

— На все хорошее, дорогой. — рыжая тут же сладко улыбнулась мужу, а Карасев в очередной раз понял, что женщины — коварные существа.

Вася пожал ему руку, и дальше они уселись на диван — обсуждать расследование, зашедшее в тупик и одновременно перешучиваться то с Цветой, то с Элей.

Стасу впервые было как-то уютно сидеть в гостях. Он не особо помнил с детства, как оно бывает, потому что когда отец садился за стол, все утыкались лицом в тарелки и молчали, а после, с отчимом Карасев почти не общался и чаще ругался.

Здесь же все было иначе. Благополучно, светло, по-семейному тепло. Да, теперь Стас по-настоящему это прочувствовал, полноценно, а не редкими кусочками и памятью из детства.

Цвета смеялась, заворачивая в тоненькие кусочки запеченного баклажана крем-чиз, бегала то и дело на улицу, относя тарелки, забавно капризничала и временами язвила на некоторые фразы Карасева.

Мужчина даже ощутил некий укол недовольства, когда начали собираться остальные гости, как будто бы атмосфера, принадлежащая лишь ему, вдруг стала общей, побледнела и потихоньку растаяла.

Он вышел в сад почти последним, уже в синие густые сумерки, когда золотой свет праздничных гирлянд окутал деревья мерцающим облаком.

Среди небольшой толпы в количестве примерно двадцать с чем-то человек то и дело мелькали знакомые лица. Новый шеф, чистильщики, пару человек из администрации, Глазина, которая, наконец, отстала от боевого мага и вышагивала под ручку с каким-то чиновником, кажется, по фамилии Палев. Она временами оглядывалась на Стаса с легким презрением, мол, смотри, кого я нашла, упустил меня, вот и локти кусай.

Карасев даже внимания не обращал, как поступал и раньше, когда блондинка оказывалась в его поле зрения и начинала щебетать о разном, пытаясь вцепиться в локоть боевого мага. Не любил он таких липучек еще со времен жизни в столице, когда ходил на званые вечера, устраиваемые женой его бывшего шефа.

Стас нашел взглядом Василевскую, которая наконец добралась до бокалов с игристым. Вот нельзя же ей пить. Сейчас особенно нельзя, когда опасность совсем рядом. Нельзя терять контроль.

Хотелось подойти, вытащить из рук девушки очередной бокал и увести подальше, чтобы немного очнулась.

Я сидела на удобной лавочке прямо под сияющим яблоневым деревом и бездумно вертела в руках пустой бокал из-под игристого. Народ вокруг танцевал и веселился, а мне было как-то грустно и даже неприятно.

Во-первых, на юбилей пришла Глазина, которую Элька пригласила все же сжалившись, хотя я просила этого не делать.

Во-вторых, Леночка пришла с Витькой Палевым под ручку.

Я конечно провстречалась с ним всего месяц и бросила первой, потому что поняла, что все его красивые ухаживания — пустой звук, а за ними скрывается унылый зануда, который пытается всех исправить. Но у меня было ощущение, что Глазина как будто бы делает мне это на зло. С Карасевым же у нее не вышло. Он просто ее игнорировал, цедил по одному слову и не смотрел в глаза, как делал еще в школе, когда хотел от кого-то избавиться и посидеть в одиночестве. Скажу честно, я была этому рада. Ну, а Палев… Если Леночке нравится подбирать мусор, то вперед.

Просто испортила она мне настроение, намеренно подойдя с Витькой под ручку и любезно поздоровавшись. Палев же, словно какой-то мистер Коллинз из “Гордости и предубеждения” начал меня убеждать, что более прекрасной девушки чем Леночка он еще не встречал. Вроде и звучит вежливо, но подтекстом идет как раз то, что я видимо была очень не очень.

В общем, возникло ощущение, будто бы в сладкий коктейль этого вечера добавили непропорционально большую ложку соли, и он стал приторно-непонятного вкуса.

Захотелось домой, но Эльку и Васю обижать я не стала и решила все же досидеть хотя бы до девяти, а потом сослаться на голодного Булкина и уехать, хотя сама же перед приходом к Васильевым навалила ему целую миску мелко нарезанной вареной куриной грудки. Ни хрена он не голодный, но об этом никто не знает.

Быстрая музыка, звучащая из колонок рядом с маленьким деревянным помостом для танцев, который Вася с Костей и Женей собрали еще накануне, вдруг сменилась на медленные нотки, и я с удивлением узнала Nickelback — Far Away.

Узнала, просто потому что на дискотеке в школе Стас впервые пригласил меня танцевать именно под нее, а после я сто раз ее переслушивала и чуть ли не выучила наизусть.

Я резко дернулась, словно бы проснулась от задумчивости и оглянулась вокруг, закономерно наткнувшись на Карасева, который в этот самый момент посмотрел на меня.

Если вы думаете, что после этого мы отправились танцевать, вспомнив прошлое, то нет. Наоборот, я почувствовала себя совсем не в своей тарелке, поэтому встала и ушла за туи, растущие в центре сада вокруг небольшого фонтанчика, освещенного маленькими фонариками на солнечных батареях.

Там я сняла неудобные туфли и с удовольствием вытянула ноги. Было ощутимо прохладно, но из-за алкоголя в крови я этого не чувствовала. Лишь сидела, задрав голову к небу и смотрела на бархат августовской ночи и мерцающие звезды. Вроде бы как раз в этот период должен быть звездопад. То ли Персеиды, то ли Дракониды… Не помню.

Шуршащий почти неслышимый шаг заставил меня подобраться, но я как-то облегченно выдохнула, увидев садящегося рядом Карасева. Он даже сегодня оделся понарядней, в какой-то шибко дорогой костюм-тройку глубоко вишневого оттенка с коричневым жилетом под пиджаком и тепло-белой рубашкой. В совокупности со сбритыми висками и пучком на голове Стас выглядел экзотично.

Он вдруг молча вытянул руку, разомкнул ладонь, и на его пальцах повисла невесомая серебристая цепочка с маленьким драконом из черненого серебра, в глаз которого был вделан черный обсидиан.

— Что это? — с удивлением спросила я.

— Твой заказ. — Карасев протянул амулет мне. — Только сегодня доставили.

— Обалдеть! — я бережно взяла цепочку в руки и поднесла украшение ближе к фонарям.

Оно было сработано удивительно детально, а дракончик выглядел как живой, поблескивая своим черным глазом. Амулет звучал силой, очень мощной силой, спрятанной, зачарованной в маленьком драконьем тельце.

— Помнится, драконов ты любила, поэтому я решил, что такой символ будет в самый раз для защиты. — добавил Стас.

— А как он работает? — спросила я, аккуратно расстегивая цепочку, а после повернулась к мужчине спиной. — Застегни.

— Давай. — боевой маг вновь забрал цепочку из моих пальцев, бережно перекинул мои волосы на левое плечо, а после аккуратно застегнул замочек.

— Работает просто. — добавил он. — Если неожиданно нападут, то щит выстроится автоматически, а если ты дополнительно к этому сожмешь украшение между пальцами, то щит усилится и развернет электрическое поле, которое будет бить каждого, кто попытается разрушить щит. От нежити работает отлично.

— Это что-то вроде магического электрошокера? — с восторгом переспросила я. Мой амулет начинал мне нравиться еще больше.

— Назвать белые молнии Айсы магическим электрошокером — это что-то новенькое, но в целом ты права. — кажется Карасев даже улыбнулся моему замечанию.

— И сколько с меня за это чудо? — подозрительно спросила я. — Придется ли мне питаться до следующей зарплаты гречкой с консервами? Хотя… рис дешевле. Значит рисом с консервами. Самый дешманский вариант суши.

— Расслабься Василевская. — Карасев качнул головой. — У меня как у постоянного клиента хорошая скидка. Завтра поговорим, а то я цифру в чеке уже забыл. Но она небольшая.

— Мне повезло дважды. — я аж подпрыгнула на месте. — И вечер уже не кажется таким противным.

Мы замолчали, но я чувствовала легкость и тепло. Карасев сидел совсем рядом, ткань его пиджака соприкасалась с моим плечом.

— Цвета… — произнес вдруг Стас, но закончить не успел, в микрофон на маленькой сцене голос Эльки объявил, что через 10 минут принесут именинный торт с сюрпризом, и просил всех гостей собраться ближе к столам.

— Ооо, это будет зрелищно. — я наклонилась, застегивая ремешки туфель. — В прошлом году Элька положила внутрь торта упакованного семикилограммового лосося, о котором Вася мечтал. Интересно, что будет на этот раз?

Я болтала, ощущая, что какой-то важный момент упущен, будто бы Карасев хотел мне сказать нечто важное, но не успел, и сейчас уже было поздно. Я говорила скорее специально, чтобы сгладить эту неловкость, недовысказанность. Всегда так делаю, потому что не знаю, как правильно себя вести.

— Идем. — Стас, лицо которого было скорее спокойным, а не разочарованным, просто подал мне локоть, когда я разобралась с обувью.

— Спасибо.

Это было наверное первое наше осознанное прикосновение друг к другу после того разговора неделю назад. Я чувствовала себя смущенно и одновременно комфортно, когда шла рядом с Карасевым, держа его за локоть. Мы почти приблизились к танцполу, где уже стояли Эля с Васей, а еще ведущий, как меня вдруг окликнула Аня, секретарша из администрации, которой мы отдавали отчеты по работе ОМП. Я знала ее неплохо, бывало, сидели вместе на совместных корпоративах.

— Цвет, вот ты где! Я тебя ищу. — затараторила Анька, когда мы со Стасом остановились. — Слушай, Эля просила тебя на задний двор выйти, машину встретить. Там должны какой-то подарок для Василия подвести. Она сказала, что его вроде как завтра планировали привезти, но доставщик недавно позвонил, сообщил, что скоро подъедет. Эля сама хотела забрать, но не успела из-за торта.

— Ааа.. — я кивнула, вспомнив, как подруга сегодня говорила, что заказала Васе какой-то шибко классный бронежилет со встроенной магической защитой. Но слишком уж рано его привезли. Обычно доставка занимала от пяти до десяти дней.

— Только быстрей, она после торта хотела подарить его. — Анька нервно меня подгоняла, и я, отпустив локоть, посмотрела на Карасева.

— Иди. — тот согласно качнул головой, но его лицо в этот момент показалось мне каким-то отстраненным и настороженным, словно у зверя, замершего перед прыжком.

Я неуверенно шагнула в сторону, а после развернулась и заторопилась к задней калитке. Для этого надо было обогнуть дом и пройти через крытую площадку, куда Васильев-младший обычно ставил свой джип.

Я торопилась и даже не заметила, что становится все холоднее и холоднее, а сверчки, обычно устраивающие свои громогласные концерты до самого рассвета, резко замолчали.

Я открыла защелку калитки и вышла на улицу. Вокруг было совсем пусто и оглушающе тихо, даже как-то странно, что не слышалась музыка и голос ведущего, говорящего в микрофон.

Я поежилась, оглядываясь вокруг, и потерла плечи, затянутые в тонкую ткань блузы. Такое ощущение, что температура упала градусов на десять сразу. Изо рта с дыханием вырывались облачка пара и зависали в воздухе. Одинокий фонарь в пустом проулке резко замигал, то отключаясь, то загораясь вновь.

И я вспомнила.

Точно также было и дома две недели назад, когда в дверь ломилась нежить. Грудь сдавила паника, а руки затряслись. Я заозиралась по сторонам, собираясь рвануть в распахнутый проход калитки, но тут увидела, как из-под деревьев на другой стороне дороги выползает грязный сгусток темноты. Он был огромный, величиной с грузовик, и я с ужасом наблюдала за тем, как это нечто начинает обретать форму чего-то, отдаленно напоминающего животное. Произошло это буквально за доли секунды, и я поняла, что просто не успею убежать. Тварь, которая двигалась резко и быстро, догонит меня, и хлипкая дверь калитки ее не остановит. А еще там люди… Элька с мужем. Стас. Палыч. Петр Григорьевич. Сережка. Женька, Костя, их супруги. И… даже глупая Ленка с дураком Витькой. И другие, кто приехал с детьми.

На груди вдруг засияло почти обжигающее зарево, и я, наконец, вспомнила про дракончика. Дрожащей рукой сжала его и зажмурила глаза, перед этим на мгновение увидев, как тварь несется в мою сторону.

Я почувствовала удар, как будто бы воздух вокруг меня затрясся, и почти впечаталась спиной в забор, а улицу пронзил жуткий полувизг-полувой и электрическое шипение молний.

Амулет работал. Я чуть приоткрыла глаза. Вокруг мерцал молочный защитный кокон, состоящий из маленький танцующих молний, и сквозь него в пяти метрах от себя я увидела вновь поднимающуюся тварь, которая дымилась чем-то грязным. Она опять бросилась в мою сторону ( “Нежить атакует, пока находится в этом мире и пока призыватель держит с ней связь” — вспомнился из далекого прошлого голос одного из наших преподавателей), но… тут же отлетела от какой-то тепло-золотой вспышки, и на сей раз растеклась грязной лужей по асфальту, которая испарилась, исчезая в воздухе. Молниевый кокон вокруг меня тоже исчез. Амулет не чуял опасности.

— Василевская, ты как ? — послышался голос Карасева откуда-то сверху, и я, наконец, увидела перед собой ноги боевого мага, а после его лицо, когда он присел на корточки рядом.

Я хотела было ответить, но открыла рот и поняла, что не могу издать и звука.

— Боги, Цвета. — Стас ухватил меня за плечи и прижал к себе, внимательно вглядываясь в лицо. — Так бывает, когда встречаешься с нежитью лицом к лицу. Шок.

— Господи. — он прислонился своим лбом к моему. — Я не должен был даже допустить того, чтобы ты с этим встретилась. Думал, тварь будет меньше.

Я хотела сказать, мол, не дрейфь, Карасев, но не могла, только смотрела перед собой и молчала, сжимая пальцами его пиджак.

— Я тебе клянусь, слышишь? — проговорил боевой маг, не отводя взгляда своих темных глаз. — Они все сядут, каждый из них, кто хоть как-то причастен, а если сбегут, я их убью.

Я не совсем понимала о чем он, но хотела было сказать, что убивать не надо, "не хочу, чтобы ты потом попал под суд за это", но снова не смогла.

Послышались тяжелые шаги, и за калитку выскочила вся компания чистильщиков.

— Все живы? — громогласно спросил Вася и облегченно выдохнул, увидев нас со Стасом. — Палева мы скрутили, с ним сейчас шеф говорит. А Ленку Глазину Григорьич пока к машине не пускает, чтобы не уехала. Она конечно ревет, грозится отцу звонить. Телефон у нее Элька отобрала.

— Отлично. — Карасев подхватил меня на руки и выпрямился. — Идем. Прямо сейчас все узнаем.

— Цветка, ты как? — беспокойно спросил Костя. — Совсем белая.

Я лишь пожала плечами. Боевой маг кратко объяснил ситуацию и мое состояние, но про амулет умолчал. Верно. Пусть о нем лучше никто не знает.

Я все еще ничего не понимала, но потихоньку возвращаясь в более осознанное состояние, вспомнила Васины слова о том, что Палева и Ленку задержали. У меня все еще не состыковалось в голове, почему. Мысли разбегались.

Мы вернулись в сад, где народ тревожно толпился, тихо переговариваясь. Музыка не играла, одна из колонок валялась прямо на земле. А на танцполе связанный по рукам и ногам сидел Палев, над которым в прямом смысле этого слова шаманил мой шеф. Я видела, как танцуют над головой Игоря Палыча тонкие междумирные границы, похожие на северное сияние, откуда то и дело выглядывали лица разных духов.

У стола со льдом и шампанским громко ревела Ленка Глазина, которую крепко держал за плечи наш штатный экзорцист.

— Не виновата я! Разве я могла… ик… Они сами. Сами! — кричала она.

К нам подбежала встревоженная Элька. Стас аккуратно поставил меня на землю и передал в надежные руки моей рыжей подруги, а сам направился к Глазиной.

— Довольна? — холодно бросил он ей. — Два мужика сядут из-за тебя в магическую тюрьму за запрещенные ритуалы и призыв нежити.

— Я ничего такого не делала! — ревела блондинка, размазывая тушь по лицу. — Я не приказывала им!

— Ты хоть и слабая, но эмпатка. — отрезал Стас. — Неуч. Сама не замечала, как использовала свои способности на немагах, да? Они тебя слушали, внимали, готовы были сделать все для тебя. Оставалось только пожаловаться и направить их мысли в нужное русло. Ты понимаешь, что и сама нарушила закон? И поверь, я сделаю все, чтобы ты за это ответила. И отец твой тоже, который вовремя тебе мозги не вправил.

Глазина зарыдала еще громче, а потом упала в обморок прямо на нашего экзорциста. Карасев резко развернулся и отправился в сторону сцены, где сейчас шаманил шеф.

Я же была в шоке, хорошо, что хоть на стуле сидела. Это что… Получается, Леночка меня настолько ненавидела, что заставила Палева и еще какого-то мужика совершить запрещенные ритуалы, которые часть жизни у призывающего отнимают в обмен?

Элька, стоявшая рядом, сочувственно погладила меня по плечу. Она наверно и сама не ожидала подобного.

— Цвет, я Ане Седовой не говорила ничего про подарок. — шепнула подруга мне. — Ее Палев заставил, она призналась.

Я лишь кивнула, наблюдая за тем, как Леночку укладывают на стулья. Я чувствовала отвращение к Глазиной. Не из-за ее ненависти, а из-за того, что она действовала руками других, не желая запачкаться. Если бы она сама нежить призвала, я может даже бы зауважала ее за характер и риск. А тут… Как была соплей, так и осталась. Тьфу!

Просто страшно жить рядом с такими.

К нам с Элей подошел Палыч и как-то виновато на меня взглянул. Я вспомнила, как предупреждала его на счет Леночки еще год назад, и во мне вскипела злость напополам с превосходством:

— Я же говорила! — со злорадным наслаждением выкрикнула я в лицо шефу. Люблю оказываться правой.

— Ты была права. — признал Палыч. — Прости, Цвета, что к тебе не прислушался. Впредь, обещаю, что буду внимателен к твоим словам.

И это признание прозвучало для меня словно музыка.

— Вот. — я довольно кивнула и только сейчас поняла, что голос ко мне вернулся. — О, я разговариваю!

— Ты, Василевская… — шеф погрозил мне пальцем. — Тебе только волю дай поязвить, ты заговоришь даже если тебя вечным молчанием зачаруют.

— Такова моя природа. — я с тенью довольной улыбки пожала плечами, понимая, что начинаю приходить в себя.

— А что с Палевым? — с интересом спросила любопытная Элька.

— Что-что… — Палыч вздохнул. — Срок ему грозит большой, все зафиксировали. Только вот смысла нет… Палев вызвал тварь такого масштаба, что ему осталось всего пару лет по земле ходить. Высокую цену заплатил из-за какой-то дурочки.

Мы с Элей замолчали. Пусть я и не испытывала теплых чувств к Витьке, но его было жаль. Оказался околдован, отдал свою жизнь за чужую месть. Глазина — полное днище.

— В общем, теперь всех эмпатов будут проверять и среди местных выискивать непробужденных. — закончил шеф. — Отец Лены мне клялся, что у нее образование есть, даже диплом показывал, но что толку. Вероятно денег заплатил, чтобы ей документ дали. Я сглупил, девочки, и принял ее на работу год назад. — признался Игорь Палыч, опуская голову. — Допустил это. Закрыл глаза, хотя знал, что Лена — неуч. Думал, здесь услуги эмпата все равно не нужны, пусть сидит пристроенная, бумаги заполняет, а все вот так повернулось.

Я промолчала, не стала шефа успокаивать. Каждый человек должен был отвечать за свои поступки. Возможно, если бы я относилась более мягко к Глазиной, она не стала бы творить такую дичь. Но в то же время… глупо было танцевать на цыпочках ради мнимого благополучия тараканов взрослого уже человека. Лена сама должна понимать, чего творит. Так что косвенно виноватой я себя не считала.

Палева отвезли в ОМП, в специально зачарованную камеру. Через полчаса приехал отец Глазиной разбираться. Карасев сообщил ему, что уже позвонил в столицу своим знакомым, и администрацию ждет проверка. В общем зам мэра ничего сделать не смог. Поругался конечно со всеми и забрал Лену, которой вручили подписку о невыезде, домой. На Глазиных повесили маяки, чтобы не сбежали ночью.

— Ты как? — Карасев устало уселся рядом со мной, когда все гости разъехались, а я на кухне у Васильевых пила чай пополам с успокоительным.

— Жить буду. — кратко ответила я, глядя перед собой в пустоту. — А спать наверно нет. Пока что.

Стас выдохнул и запрокинул голову к потолку.

— Я — полный идиот, Цвета. — произнес он. — Знал, кто на тебя первую тварь натравил. Это был шофер Глазиной. И знал, что Глазина настраивает своих мужиков против тебя. Доказательств видимых не было, только мои догадки. Я искал реальные факты, выжидал, пока кто-то из призывателей себя проявит. Я знал, что та секретарша тебя обманывала по указке Палева. Думал, что успею, до того как он твари прикажет напасть. И… не успел. Амулет у тебя был, но все равно. Тварь ты видеть не должна была. Я не хотел, чтобы ты такое видела. Но слишком самонадеянно поступил. Привык в столице, что работаю в одиночку. Тебе не сказал, а по сути…

— Я была приманкой. — закончила я за мужчину, внимательно на него посмотрев. — Это неприятно конечно. Я больше всего не люблю не знать, что происходит, и чувствовать себя беспомощно. Меня это злит.

— Прости. — произнес Стас, вертя рукой подставку для горячего, которая лежала на столе.

— Но, кто знает. Может в этот раз ты был прав. Оно же сработало. — я пожала плечами, глядя в центр кружки с недопитым чаем. — В жизни иногда бывает не так, как мы хотим. Но выходит в результате гораздо лучше, чем думалось. Мне неприятно, но я на тебя не злюсь. Просто мне теперь будет страшно спать какое-то время. Я себя знаю.

— Помню… тогда в школе ты говорила, что боишься спать одна. — Карасев вновь запрокинул голову. — И не сможешь жить одна.

— Все изменилось. — я улыбнулась. — Но временами ночью я включаю настольную лампу, фильм, беру кота и вот так засыпаю, потому что страшно не понятно почему.

— А если тебе остаться здесь? — спросил он, повернувшись ко мне.

— Нет. — я качнула головой. — Знаешь, в тот момент, когда тварь на меня собиралась напасть, я думала о том, что не успеваю убежать и одновременно знала, что не побежала бы обратно, в сад, где другие люди... Кто знает, может быть у Глазиной есть еще один воздыхатель, готовый ради нее на преступление. Я не хочу приводить беду в Элькин дом. Тем более защитного периметра тут нет, а у меня есть. Как-нибудь переживу.

— Тогда… — Карасев вновь завис и замолчал.

— Ну, договаривай. — я наклонила голову набок.

— Я могу сегодня переночевать у тебя, и завтра, если понадобится. — просто ответил Стас, наконец, прямо на меня взглянув.

Его медовые в темную крапинку глаза были серьезными и уставшими одновременно, а еще где-то там на их дне затаилось ожидание пополам с напряжением.

Я удивилась, но не сильно. Устала за сегодняшний вечер удивляться, превысила свой лимит удивлений.

— Знаешь, а я не против.

Ну, а что? Кто мне запретит приводить свою школьную любовь к себе домой? Никто. Встреча с нежитью каким-то образом отключила во мне тревогу и страх по поводу обыденных моментов. Это конечно временно, и после я вероятно буду вновь загоняться на тему: “а не странно ли я выгляжу в чужих глазах?” и “Надо быть храбрее, Цвета”, но пока этого не случилось, стоило воспользоваться моментом.

И будем честны — ночевать под одной крышей с боевым магом, имеющим большой опыт в борьбе с нежитью, гораздо безопасней, чем ночевать без него.

Спустя десять минут мы попрощались с Элькой и Васькой и отправились прямо пешком ко мне в гости. Вася конечно предлагал подвезти, но я отказалась, а то бы пришлось объяснять, почему вместе со мной подвозят Карасева, да еще и до моего дома. Я сама не очень понимала, что происходит, а адекватно рассказать кому-то еще — казалось для меня непосильной задачей.

— Пойдем через кукурузное поле? — предложила я, когда мы вышли за территорию участка Васильевых. — Там конечно дольше идти, но я давно хотела надрать себе кукурузы, чтобы потом готовить ее на мангале.

— Ты на обувь свою посмотри. — Карасев усмехнулся, кивнув на мои каблуки.

— Сниму и пойду босиком. Земля теплая. — ответила я и двинулась в сторону поля, которое виднелось прямо с дороги, потому что Элькин дом находился на окраине.

Мой дом тоже находился почти на окраине. Зеленый — это такой тип города, который можно пересечь по диагонали за полчаса. Здесь почти все дома на окраине, а дальше поля и сельхозугодья.

Стас неторопливо шел вслед за Цветой, которая прямо босиком ступала по пыльной сельской дороге, проходящей прямо через кукурузные поля, и оглядывалась в поисках спелых початков. В правой руке ее болтались темные туфли на тонких ремешках.

Он вдруг как будто бы вернулся в те школьные годы, когда они с Василевской гуляли допоздна по маленькому городку, в котором жили, и по полям, и точно также срывали кукурузу, дикие яблоки и орехи.

В этом всем звучало особенное тепло, которое никогда не повторится, потому что каждый из них изменился, и сейчас, как чувствовал Стас, отношения между ним и Цветой как будто бы обнулились. Все началось заново и развернуться может по-разному.

Стас смотрел на спину Василевской в тонкой облегающей белой блузе, смотрел на то, как струятся ее волнистые волосы, чуть доставая коричневый пояс юбки, смотрел на то, как мелькают в темноте ее белые ступни, а потом вдруг догнал и взял за руку.

Цвета не оглянулась, но ладони своей не вытащила, даже немного сжала пальцы мужчины, и они пошли дальше, забыв про кукурузу и просто шагая рядом.

В саду у Василевской особенно громко пели сверчки.

— Подожди, я огурцы соберу в теплице. — девушка отпустила ладонь Стаса. — Посвети мне телефоном, чтобы я дошла.

Она вернулась с охапкой средних огурчиков, открыла ключом дверь, и боевой маг вошел внутрь. На пороге их встретил недовольным мявом кот.

— Ты уже сожрал все? — Цвета наклонилась над кошачьей миской возле стены, у кухни. — Ты обалдел?

Кот мявкнул еще громче.

— Чай будешь? — спросила Василевская Стаса, который уже разулся и стоял в коридоре.

— Может ужинать хочешь? У меня есть молодая вареная картошка со сметаной.

— Буду. — через некоторое время кивнул мужчина. На юбилее Васильева-младшего он толком не ел, напряженно ожидая момента, когда призыватель отдаст приказ нежити, ища в каждом, кто общался с Глазиной, потенциального преступника.

Цвета разогрела картошки, сварила сосисок и заварила свежего травяного чая. А после они вместе сели ужинать и ели так, как будто голодали минимум сутки. Было очень вкусно. Вкуснее, чем в том ресторане, где они обедали давным-давно, всего неделю назад.

Наверное, потому что еда домашняя, подумал Карасев. Домашней еды он не ел очень давно, перебиваясь доставкой и полуфабрикатами, потому что не любил заморачиваться с готовкой.

А потом Стас вдруг подумал о том, что когда-нибудь Василевская будет кому-то готовить точно такую же картошку со сметаной, варить сосиски, и кто-то другой будет класть ей в чай две ложки сахара, как сейчас это сделал Карасев.

Если не…

Если не…

Стас замер, наблюдая за тем, как Цвета моет чашки, после того, как они допили чай.

Он никак не мог отвести взгляда от ее спины, от ее густых длинных волос, которые еще давно когда-то в школе очень ему нравились.

— Что случилось? — Василевская, закончив с посудой, обернулась, заметив задумчивый вид Карасева. — Ты устал? Я сейчас постел…

Через мгновение Стас уже обнимал ее, прижимая ее голову к своему плечу, вдыхая еле уловимый аромат каких-то сладких духов. Не мог он себя сдерживать, не мог он представить, что кто-то другой, кроме него, будет рядом с Цветой, будет сидеть на кухне в ее доме, есть еду, приготовленную ее рукой, обнимать ее, слушать ее голос, видеть улыбку и вдыхать аромат волос.

Девушка замерла, а после, как будто бы сдаваясь, обняла Карасева в ответ, неожиданно крепко его сжав.

— Спустя много лет я вдруг поняла, что очень по тебе скучала. — прошептала она.

Стас обхватил ее сильнее, переступая с ноги на ногу, прижался лицом к ее волосам и произнес.

— Не хочу отпускать тебя, Василевская. Ни за что не хочу.

— Надолго?

— Насовсем.

— Тогда обещай. — Цвета вдруг отняла свое лицо от плеча мужчины и внимательно посмотрела ему в глаза. Ее щеки были мокрыми от слез, а веки — чуть припухшими.

— Обещай, что будешь со мной. — сказала она со слезами в голосе. — Обещай, что насовсем, что останешься, не пропадешь больше. А если пропадешь, я тебя прокляну так, что захочешь меня искать, а не найдешь. — почти гневно выкрикнула она, словно бы выражая давнюю обиду. — И от Господина моего не спрячешься, перед ним ответ держать будешь, если предашь. Ты слышишь? — и она горько заплакала, вновь утыкаясь в плечо Стаса.

Карасев замер как оглушенный. Он как будто бы почувствовал эту горечь, боль и обиду Цветы, всю серьезность ее почти детского приказа, за которым звучала искренняя мольба.

— Прости… — пробормотала виновато девушка. — Это не правильно — давить на тебя и угрожать. Конечно я тебя проклинать не буду. Но… я уже не в том возрасте, чтобы сходиться, а потом расставаться. Я как будто бы исчерпала эту способность. Я хочу насовсем, как ты сказал, или… не хочу вообще. Я устала.

Станислав погладил Цвету по голове, утешая словно маленького ребенка. Он прекрасно понимал ее чувства. Сам не хотел сходиться, чтобы потом расстаться.

— Я не знаю, как это сказать, чтобы звучало уверенно. Я не знаю, как обещать так, чтобы это звучало правильно. — честно ответил он. — Я знаю, что хочу быть с тобой, и это чувство такое… надежное, мое. Я такого давно не испытывал, наверное со времен школы, когда мы с тобой были вместе.

— Тогда пригласи меня на первое свидание. — Цвета вновь отняла свое заплаканное лицо от его плеча. — Позови так, будто бы я тебе понравилась с тех самых пор, когда ты впервые увидел меня, после того, как сюда переехал. — она улыбнулась и шмыгнула носом. — Мы будем ужинать в том ресторанчике, а после гулять допоздна держась за руки, а потом ты меня поцелуешь, и когда я вернусь домой, то разложу карты и стану гадать на тебя, совсем как девчонка. А потом еще и еще, пока мы сами не догоним наши чувства, возникшие прямо сейчас. Пока мы с тобой заново не познакомимся и не изучим друг друга. И уже после этого решим.

Карасев улыбнулся и прикоснулся своим носом к носу Василевской. Она так выросла и изменилась. То, что было в ней в зачатке в те далекие школьные времена, сейчас развернулось в полной своей силе и красоте, что-то же наоборот ушло.

Им обоим действительно нужно время, чтобы вновь познакомиться друг с другом и заново друг друга полюбить, хотя Стас любит Цвету уже сейчас. Но наверное ему стоит не торопиться, чтобы глубже узнать свою любовь.

— Согласен. — ответил мужчина. — Ты такая умница.

— О, ты еще увидишь, насколько я умная. — довольно улыбнулась та. — Будешь ходить и восхищаться.

— Узнаю свою Василевскую. — почти засмеялся Карасев, вновь крепко обнимая Цвету.

А потом они пошли спать. Цвета выдала ему какую-то футболку огромных размеров, видно женскую, со смешным утенком, и такие же большие шорты. Сказала, что давно себе заказывала, когда был в моде оверсайз, но с самим оверсайзом очень переборщила.

Стас сдался и напялил уточку. В рубашке и брюках спать было неудобно.

Он лег прямо рядом с Цветой, и она, одетая в свободную пижаму бежевого оттенка, не возражала.

И не возражала, когда Карасев обхватил ее левой рукой и подгреб под плечо, устраиваясь поудобнее.

И только кот на кухне возмущенно мякал, что еда в его миске снова закончилась.

— Спи уже, Булкин! — послышался сонный голос Василевской совсем рядом. — Нормальных котов вообще положено два раза в день кормить, а ты сегодня целых четыре отхватил.

Карасев лишь улыбнулся, уткнувшись носом в мягкие Цветины волосы. Наконец, все встало на свои места.

Суд над Палевым, Глазиной и бывшим шофером Глазиной (не помню, как его зовут), состоялся спустя два месяца после того памятного дня, когда я во второй раз в своей жизни встретилась с нежитью, а Элькиному мужу испортили юбилей.

Не буду говорить всех деталей, но я оказалась под большим впечатлением.

И одновременно почувствовала, как какая-то ощутимая часть прошлого уходит, растворяется, исчезает, словно большой незримый узел, наконец, развязался. Разница колоссальная — жить в узле и жить, когда он развязался. Прорицатели меня поймут, а для остальных это просто слова.

Ну и не важно.

Важно то, что мы с Карасевым сейчас шли под руку в сторону ЗАГСа. Это он первым предложил, еще когда мы в кафе сидели, как раз напротив данного учреждения.

— Ты понимаешь, что Самайн на пороге? — говорила я Стасу, но все же шагала вслед за ним.

— И что? — он обернулся и улыбнулся одними глазами, которые тепло заискрились. — Заодно твой Покровитель увидит, что я серьезен. Насколько я помню, Он — Хозяин этого времени. — Карасев вновь зашагал вперед. — Подадим заявление на Самайн, а поженимся на Бельтайн. Все условия соблюдены, Василевская, расслабься.

Я только и показала ему в спину язык. Стас был по-своему прав. Тем более, он месяц ночевал у меня, можно было и съехаться уже по-нормальному, поэтому я все же добавила вслух.

— Только жить будем у меня. Твоя квартира не годится. А еще… Я возьму сдвоенную фамилию — Василевская-Карасева.

Боевой маг оглянулся и наигранно удивленно вскинул брови.

— Да. — я показала ему язык еще раз. — И ничего ты не сделаешь. Я так хочу.

— Не собирался я ничего делать .- он улыбнулся. — Тебе с такой фамилией потом ходить. К тому же, в школе ты говорила, что вообще мою фамилию не возьмешь, потому что она дурацкая. А сейчас все же решила взять. Это прогресс.

— Уел. — довольно цокнула я, и мы отправились дальше, в сторону дворца бракосочетаний.

Да уж, Элька поразится, удивится, станет надо мной смеяться, а потом начнет придумывать, как и где организовать свадьбу. А я не хочу большую, и вообще, хочу в своем саду, чтобы только самые близкие.

Но это я размечталась. Рано еще, сначала заявление, а потом пожить с мыслью о том, что мы подали заявление, и только потом планировать.

Так я и решила.

И уже поздно вечером, когда мы со Стасом пили чай, сидя в зале, возле маленькой кованной печки, пока Булкин обрабатывал своими кошачьими методами моего теперь уже жениха на предмет дополнительного корма в мисочке, я сказала:

— Как-то все удивительно. Все происходит, а какая-то часть внутри меня еще не может в это поверить.

— А если я ей помогу? — горячо шепнул мне в шею Карасев, лаская талию рукой.

— Мне уже нравится. — я поставила чашку на стол и потянулась к его губам.

Стас лишь перехватил меня на руки и утащил в комнату, словно дикий зверь в свою берлогу.

Помнится, пару месяцев назад, еще в августе, я жаловалась на то, что мне не хватает бурных ночей. Так вот, теперь мне их хватает.

Эта осень, как и обещали синоптики, действительно оказалась теплой, а временами очень даже горячей.

Все.